Умоляю, отпусти

Пролог

"Мы разрушаем любовь, когда не слышим друг друга"

КИРИЛЛ

Девятый класс. Последний день перед летними каникулами.

По привычке, за которую на меня постоянно орёт охранник, толкаю дверь ногой, а после озираюсь. Уже не раз получал втык. Никак не могу приучить себя "пользоваться руками, как все нормальные люди". Слова Михаила Петровича. Нашего самого строгого охранника.

Но сегодня его нигде нет. Уроки закончились, бесящие школьники разбежались по домам. Наверное, и наш цербер убежал в неизвестном направлении.

Подхожу к кулеру с прохладной водой, моля о том, чтобы она действительно была такой. Потому что обычно, никто не ставит кулер на режим охлаждения и школьникам приходится давиться безвкусной да ещё и теплой фигнёй, которая вытекает из него. За что только родители платят такие огромные деньги этой "самой лучшей, престижной и высококвалифицированной школе во всей Одессе?"

Последний день мая, на улице стоит жара. А если добавить ко всему этому, что я мчался на своих двоих из цветочного магазина, как умалишённый, то вода – моё единственное спасение.

Правда, по медленно наполнявшемуся пластиковому стаканчику, понимаю, что спасения не предвидится. А вот чай или кофе как раз можно было бы заварить.

Поправляю лямку рюкзака, в котором лежит особенный подарок для Аксамит. Затем перекладываю букет цветов в левую руку.

Только делаю первый глоток, как на моё плечо ложится рука пацана из параллельного класса.

– Кирюха, ну что, тебя сегодня ждать на вечеринке? – лыбится он во все тридцать два.

– Нет, сегодня у Миленки день рождения, ну ты помнишь, – шагаю вперёд, сбрасывая его руку.

– Кир, чел, сегодня мы закончили девятый класс, – в недоумении пялится на меня Тауцкий. – Там собирается куча людей.

– Ну и? – делаю ещё один глоток этой противной жижи.

Это ж надо было так угробить воду? Такое вообще реально?

Кривлюсь, а после отставляю стакан на подоконник.

– Ты на приколе? – Тауцкий идёт за мной. – У Аксамит ещё будет сто таких дней рождения, и будешь ты на них не раз. Вы же там все друзья-друзья. А вот окончание девятого класса бывает только один раз.

– Так, у нас через две недели будет праздник по поводу окончания девятого класса, Димон. Не парься, ещё потусуем, – усмехаюсь, параллельно думая, куда деть этот стакан с водой.

– Ага, на котором будут наши родаки, – недовольно хмыкает Тауцкий. – Весело, не то слово. Даже выпить нельзя будет.

– А у тебя сегодня прям дикое желание напиться? – забираю стакан, принимая решение выпить всё до дна.

Лучше, чем тащиться ещё и в туалет, чтобы слить в раковину.

– Конечно, – уверенно кивает Димон. – А как ещё? Погнали!

– Без меня, – качаю головой, закидывая в себя всю оставшуюся воду.

– Да блин, из вашей компашки вообще никого не будет, – психует Тауцкий.

– Ну сорян, – выбрасываю пустой стакан в урну. – Увидимся через пару недель. Затусим.

Пожимаю руку Димону. Он отвечает с кислой миной, а после, когда делаю несколько шагов по ступенькам, кричит:

– Адрес у тебя есть! И он тебе понадобится!

По инерции киваю, затем, ускоряясь, переступаю через ступеньки, чтобы быстрее добежать до класса, где собираются все одноклассники, желающие пойти на днюху Милены.

В этом году я супер-желающий, плюс принявший решение поговорить с Аксамит о том, что она давно мне нравится.

Блин, если честно, с первого класса. Но она, как неприступная принцесса, всё вертит от меня свой хорошенький носик. А я, вообще-то, сам попросил нашу класснуху посадить нас вместе в этом году. Но это никак не помогло. Хоть мы и типа друзья, и зависаем вместе в одной компании, но Мила упорно держится от меня подальше. Даже на общей парте выстраивает границы своими яркими, вырви глаз, линейками.

Ну ничего. Сегодня настрою её на нужную волну.

Я ведь умею.

Остальные девчонки как-то проще. Раз-раз и уже готовы идти за мной на край света.

Но на край света я хочу только с Миленой.

Достаю из рюкзака подарок, который выбирал целый месяц, а в левой руке держу букет белых роз. Знаю, что она не любит цветы в обёртке. Поэтому там находится только атласная идеально-белоснежная ленточка. Как Мила. Вот такая же: идеально-белоснежная.

Забегаю на наш пролёт, затем уверенным шагом подхожу к дверям.

Но не успеваю поднять кулак, как слышу сквозь щель двери бурное обсуждение меня.

– Алчевский, вот сто процентов тебе что-то подарит, – говорит Олька, наша одноклассница. – Мне кажется, ты ему нравишься.

Я уже собираюсь толкнуть дверь своим излюбленным способом, то есть с ноги, как слышу холодный голос Аксамит.

– Я тебя прошу, – она сдержанно смеётся. – Алчевский?! Чтобы я была очередной в его гареме? Да ему все нравятся, как и он всем. Мне нужен парень серьёзный, с правильным воспитанием. Всё должно быть идеально.

Глава 1

МИЛЕНА

Окончание второго курса. Лето

Закрываю глаза, расслабленно откидываюсь на спинку шезлонга и предвкушаю получать удовольствие от тёплого летнего солнышка.

Пару минут всё идёт по плану, лучи утреннего солнца ласкают мою кожу, а я наслаждаюсь умиротворением.

Внезапно на мой живот падает несколько холодных капель, которые вырывают из состояния блаженства.

Приходится вернуться в реальный мир.

Надо мной нависает чертовски привлекательный блондин с глазами цвета сапфира. Он слегка щурится, отчего его ресницы становятся ещё длиннее и пышнее.

Парень смотрит на меня, лукаво улыбаясь.

И здесь, как в фильмах Гая Риччи и Квентина Тарантино должен появиться стоп кадр.

Знакомьтесь, Кирилл Алчевский – моя школьная любовь.

Да что уж там, моя первая любовь, которая всё никак не проходит и не проходит, как бы я не боролась. Хотя... сказать, что я прям боролась, нагло соврать. Мало того что мы учились вместе в школе, так, когда поступили в университет, хорошо хоть на разные факультеты, всей нашей дружной компанией решили жить вместе.

Вот кто меня умной назовёт?

Сколько слёз было пролито из-за него в стенах школы, сколько проклятий от обиженных девчонок было кинуто в спину, а Алчевский на всё плевал. Он окончил школу и пошёл покорять универ, вместе с ним и наивных студенток, хотя не только их...

Ладно, не буду вас утомлять своим нытьём, пора возвращаться к нашим событиям.

Отключить стоп кадр!

– Эй, Кир, – хмурюсь, в то время как сердце начинает биться сильнее, дыхание учащается, а тело становится ватным. – Уходи, дай позагорать.

– Неа, – он продолжает очаровывать хитрой улыбкой. – Ты пойдёшь плавать.

– Нет, – качаю головой. – Я не хочу испортить свою причёску.

– С каких пор тебя стало это заботить? – недоверчиво хмыкает Кир, затем нагло двигая меня, садится на шезлонг.

Ну вот, теперь ещё и телесный контакт, от которого я медленно и верно теряю контроль над своим сознанием.

Слегка отодвигаюсь, ощущая, как его прохладное и мокрое бедро прижимается к моей руке.

– Ни с каких, – отвечаю, отворачиваясь. – Иди развлекайся.

– Мила, это не ответ.

Чувствую на себе его долгий сосредоточенный взгляд, но оборачиваться не решаюсь.

Наконец-то мне удаётся хоть немного прийти в себя, успокоив глупое сердце, которое готово было выпрыгнуть прямо в руки Алчевскому.

– Другого ответа у меня нет, – бормочу себе под нос.

Не хочу объясняться.

В последнее время Кирилл задаёт слишком много вопросов: почему ты так часто моешь руки, почему по несколько раз перемываешь овощи и всё в этом духе. Его наблюдательность напрягает, заставляет верить в то, что Алчевскому не всё равно, а это обезоруживает. Да и не горю я особым желанием рассказывать парню, которого люблю, о своих изъянах. Ведь свои привычки именно таковыми и считаю.

– Аксамит, – теперь в тоне Алчевского гуляют нотки раздражения.

Знакомый сценарий нашего общения. Вечная конфронтация.

Причём я с себя ответственности не снимаю. Только Кирилл пытается стереть установленные мною границы, включаю режим сохранения, отталкивая его. Как итог – мы ссоримся.

Сегодня на этот сценарий у меня нет ресурса.

Поэтому осторожно возвращаю свой взгляд на Кира.

Он находится слишком близко.

Между нами, наверное, максимум десять сантиметров.

Алчевский замирает, не ожидая такого поворота событий. Да и я, вопреки всему, следую его примеру. Даже боюсь пошевелиться, рассматривая его красивое лицо, словно вижу в первый раз.

В глазах Кирилла переливаются лучи солнца, а тёмно-русые ресницы всё ещё влажные после плавания в море. На лице Алчевского проступают едва заметные веснушки, которые вскоре скроет летний загар. Их не так уже и много, но Киру очень идёт. Добавляет мальчишеского обаяния. В это самое обаяние я и влюбилась, будучи маленькой Миленой Аксамит.

Организм посылает мне сигналы тревоги, нагревая кровь в венах до самой высокой температуры. Пульс частит, в ушах стучит. Грудную клетку спирает, и я задыхаюсь собственными эмоциями.

Остановись, Мила. Ты ведь сейчас уплывёшь.

Или уже уплыла...

Рука сама по себе тянется к открытой ладони Алчевского. Он чувствует прикосновение, а после, продолжая жадно изучать меня, сжимает свою ладонь.

Ловушка захлопывается. Я прихожу в себя.

– Кир, – растягиваю губы в слабой улыбке, аккуратно высвобождаясь из его захвата. – Пожалуйста, иди отдыхай с ребятами. Я хочу спокойно позагорать.

– Ты всегда хочешь меня куда-то отправить, – понимающе, но с лёгким налётом печали усмехается он. – Куда-то подальше.

Молчу. Кирилл прав. Отправить его "куда-то подальше" – это залог безопасности непослушного сердца.

Глава 2

МИЛЕНА

– Мне не нравится, как Лиса отреагировала на Бравермана, – ворчит Арина, поправляя пляжное платье.

На небе загораются первые звёзды. Но я не успеваю ими полюбоваться, так как их свет тушат только что включившиеся фары машин, которые захватили добрую половину нашего пляжа.

Вечеринка у Барского плавно перетекла в тусовку у моря, где дорвавшиеся до свободы студены после сессии, наслаждаются первым полноценным днём каникул.

– Нууу, – задумчиво тяну, наблюдая, как Василиса со счастливой улыбкой на губах принимает пластиковый стаканчик от Алчевского. – Здесь любой выбор не особо радужный для нежного сердца твоей сестры.

- Кир бы не полез, – пожимает плечами Рина, не спуская глаз с сестры. – Ты же знаешь, он любит гулять на стороне. А вот Дану всё равно.

Да, Кирилл у нас не любит, чтобы кто-то потом ходил за ним хвостиком и смотрел щенячьими глазками. Поэтому он не имеет никаких отношений, если перепихон можно так назвать, с девчонками, которые близко общаются с нами и им предоставлен свободный доступ в дом.

Кстати, о свободном доступе. Алчевский так и не дал Тауцкому попасть к нам на вечеринку. Кир сам вышел за ворота. Долго там стоял, а после вернулся один, взбешённый как чёрт.

Что он наговорил Диме, для нас осталась загадкой. Мы лишь услышали, как завёлся мотор машины.

Я даже немного расстроилась. Но не потому, что без ума от Тауцкого, а потому что Кирилл так легко его отшил.

...– не сможешь помешать, – до меня доносится обрывок фразы Алины.

– Блин, Даниленко, ты своей речью не помогаешь, – психует Арина.

– Ну извини, – пожимает плечами Лина. – Я говорю как есть.

– Девчонки, – включаюсь в разговор. – Давайте не будем спорить. Арин, Лина права. Ты же не привяжешь сестру?

Арина подозрительно прищуривается.

– Да ладно тебе, – усмехаюсь. – Не нагнетай.

– Дааа? – брови Арины ползут вверх, а в глазах проскальзывает сарказм. – Не твои слова, что нашим парням своё сердце доверять нельзя?

Бьёт по больному. Мои слова. Прям мой девиз.

Переступаю с ноги на ногу, чувствуя неловкость.

Внезапно становится холодно, неуютно. Поэтому обхватываю себя руками.

– Ладно, – прерывает затянувшуюся паузу Алина. – Мы зачем сюда пришли? Веселиться. Может, этим и займёмся? Рин, – она берёт подругу за локоть. – Если твоя сестра позволит Дану с ней сблизиться, то ты никак на это не повлияешь. Браверман ведь...он такой, какой есть. Василиса всё прекрасно видит.

– Ну да, – хмурится Арина. – Ничего она не видит. У неё там вместо зрачков фантики от жвачки Love is, где она представляет, как у них может быть всё супер.

– Не думаю, – уверенно качает головой Даниленко, но Котелец на неё никак не реагирует, мрачно наблюдая за Василисой, которая, в свою очередь, смотрит на Дана.

А этот красавчик, как обычно: куча девчонок водит вокруг него хороводы и он, как истинный джентльмен, спешит уделить своё внимание каждой.

Алина дёргает Рину немного на себя.

– Ну хочешь, я с ней поговорю?

Арина переводит на неё задумчивый взгляд. Несколько раз кусает губу, затем кивает.

– Давай. Только позже. Пусть Браверман покажет себя во всей красе.

– Оке, – улыбается Лина. – А теперь, – она хватает меня за руку. – Идём дэнсить.

Меня несёт ураган под именем Даленко в толпу, и мы пристраиваемся в аккурат около Василисы.

Рина разворачивает её к себе. А после увлекает в танец.

Я, в свою очередь, прикрываю глаза, делая вид, что танцую. Слова Котелец до сих бьют по мозгам. Кажется, что в её глазах выгляжу настоящей лицемеркой. Но я лишь хотела разрядить обстановку. На самом деле, не желаю Василисе такого парня, как Браверман.

Музыка сменяется. Теперь она становится более медленной, а мои движения плавными.

Вот такое я люблю. Такие танцы по мне.

Покачиваю бёдрами. Немного откидываю голову назад, ощущая, как длинные платиновые волосы опускаются ниже поясницы.

Отдаюсь ритму, забываю о нашем разговоре с Котелец.

В моменте полного расслабления чувствую что-то чужеродное на своём животе. А точнее, мужскую руку, которая прижимает меня к крепкому телу.

Распахиваю глаза, но не успеваю ничего сказать, как сквозь музыку слышу низкий голос:

– Думала, я так быстро сольюсь?

Кто это?

Останавливаюсь. Хочу развернуться, но не успеваю, поскольку напарываюсь на острый взгляд Алчевского. Он стоит около импровизированной стойки с бутылкой пива в руке. Толпа танцующих людей то скрывает его, то снова открывает вид на разъяренного не на шутку Кирилла.

Застываю на месте, забываю о парне, схватившем меня. Тело обдаёт ледяной волной, а следом огненной лавой.

– Ты..., – говорю онемевшими губами.

Глава 3

Милена

Десятый класс. Начало учебного года.

Раздаётся звонок на урок, но одноклассники не спешат рассаживаться по местам. Все знают, что Елизавета Марковна по понедельникам опаздывает.

Мальчики бурно обсуждают выходные, девчонки, разбившись на группки, тихонько сплетничают.

Одна лишь я сижу за своей партой, уставившись в окно.

Осень. Вторая неделя учебного года, а его всё нет.

Всё лето от Алчевского не было ни слуху ни духу. Он, как не пришёл на мой день рождения, так больше и не появлялся.

Сначала жгучая обида топила меня из-за этого поступка. Я так злилась, что забыла о разводе семьи Алчевских. Да и мало кто упоминал об этом. Мне даже казалось всё это глупой шуткой.

Ведь Андрей Анатольевич и Наталья Олеговна всегда выглядели, как идеальная пара. На все мероприятия они приходили вместе. Никогда бы не подумала, что их отношения закончатся разводом.

Поэтому до последнего надеялась, что все эти слухи останутся лишь слухами. Ведь знала, как Кир ценил и любил свою семью.

Поэтому, когда моя мама подтвердила факт развода семьи Алчевских, мне стало тревожно. Я даже представить не могла, что творилось в тот момент с Кириллом.

Хотела написать ему, спросить как он, но каждый раз откладывала телефон.

Такой уж у меня странный характер. Как только Кир мне понравился, я сделала всё, чтобы он об этом не узнал.

Ещё в детстве мама говорила: "Мальчики любят неприступных девочек. Чем меньше мы показываем им свой интерес, тем больше они увлечены нами."

Эту теорию я перенесла на практику. Даже считала, что она работала. Но мама так и не объяснила, когда же можно уже показывать свой интерес.

Вот я и молчала этим летом. А, когда брала в руки свой новенький смартфон с твёрдым желанием написать, внутри всё сжималось от страха. Да так сильно, что меня начинало тошнить.

Делать было нечего, приходилось узнавать о делах Алчевского через наших мальчиков.

Ведь с Даном, Ромкой и Тимуром он связь поддерживал.

А я питалась слухами. Но не от ребят, а от одноклассниц.

Кир постоянно гулял с Тауцким и за всё лето успел обзавестись огромным количеством сплетен. Кирилла понесло во все тяжкие. А компания Димы была прям подходящим местом.

Коротко вздыхаю, перевожу взгляд на рюкзак, а после открываю молнию.

– Эй, – падает на соседний стул Алина. – Придёт сегодня твой Алчевский.

– Он не мой, – бурчу по привычке.

Тем не менее после слов подруги сила гравитации перестаёт действовать на меня. Кажется, ещё мгновение и я взлечу. Ощущаю приятное предвкушение, но вместе с этим нервное напряжение.

Мы не виделись три месяца.

– Ой, – отмахивается от меня Лина, в то время как я вытираю вспотевшие ладони влажной салфеткой. – Короче, если не твой, то наш Кирюха в городе.

– Откуда ты знаешь? – осторожно поглядываю на дверь.

Сердце выстукивает хип-хоп в ускоренном темпе, давление растёт, а вместе с ним и щёки становятся пунцовыми.

– Позвонила этому предателю и спросила, где его черти носят, – невозмутимо пожимает плечами подруга. – А он ответил, что сегодня его черти принесут обратно.

Вот точно черти. Судя по тому, как Алчевский гулял всё это лето, в него определённо вселилась нечистая сила.

Это всё развод родителей.

Внутри грудной клетки образовывается болезненный ком, словно я чувствую всю его боль от происходящего.

Ему нелегко. Я точно это знаю.

Поправляю свою белоснежную блузку, расстроенно подмечая, что она стала немного мятой около пояса.

Встаю, мысли беспорядочно скачут в голове. Очень хочу выйти, чтобы привести себя в порядок, но через несколько минут должен прийти учитель. А я ненавижу опаздывать. Потому что стоишь и краснеешь перед всем классом, пока тебя отчитывают.

Просто позор.

Входная дверь с грохотом ударяется о стену. Класс замолкает, затем все, в том числе и я, переводят взгляд на того, кто создал этот шум.

Кирилл Алчевский стоит в проходе, опершись обеими руками о дверные косяки. Его рубашка не заправлена, фирменный школьный галстук не затянут, а на локте свисает рюкзак.

Вот такой внешний вид наш директор не приемлет. И раньше Кирилл так не ходил.

Оседаю на стул, хватаюсь руками за парту, наблюдая, как костяшки пальцев белеют.

Дыхание рваное, но лёгкие отказываются принимать воздух. Они наполняются острым стеклом, которое беспощадно разрезает всю грудную клетку.

– Тихо, – пытаюсь себя успокоить, шевеля пересохшими губами.

Класс взрывается смехом, затем летят радостные приветствия.

– Кир, ты пришёл! – визжит Настя Антонова громче всех.

Та самая Настя, которая говорила, что Алчевский в любой момент может свинтить, что он не мой вариант и вообще ненадёжный.

Глава 4

МИЛЕНА

Конец второго курса. Июнь

Перевожу взгляд на потолок, из уголка правого глаза бежит одинокая слеза, которую сразу же смахиваю рукой.

В тот день я впервые увидела, как Алчевский целовал девушку. И именно тогда я дала себе обещание, что не попадусь в его ловушку, как бы меня не тянуло.

Я не винила Кирилла, он всегда нравился девчонкам, поэтому знала, что рано или поздно буду свидетелем его любовных приключений. Просто берегла свои чувства, поскольку не хотела испытывать боль того дня снова и снова.

Моих бабочек, которые порхали при виде Кира, смыл сентябрьский дождь. Правда, он не забрал мою влюблённость с собой. Зато научил с ней жить.

Ставлю телефон на блокировку, накрываюсь одеялом с головой, а после прикрываю глаза. Для меня сегодняшняя вечеринка подошла к концу.

На следующее утро просыпаюсь поздно. Подсознательно не желая сталкиваться с Алчевским. Даже когда желудок начинает требовать завтрак, игнорирую его.

До обеда валяюсь в постели, смотрю сериалы, сюжет которых пролетает мимо.

– Ты там жива? – стучит в дверь Алина.

– Конечно! – кричу в ответ.

Встаю, накидываю одеяло, затем открываю дверь.

– Ого, подруга, – улыбается Лина, разглядывая меня. – Ушла раньше всех с вечеринки, а выглядишь, будто вернулась под утро.

– Всё так плохо? – тянусь руками к волосам, чтобы как-то их причесать.

– Да нет, – хмыкает Даниленко. – Ты выглядишь хорошо. Просто вот этот сонный наряд, – скептически хмыкает она. – Да ещё и нос не показываешь на кухню.

– А это, – опускаю руки, замечая, как одеяло начинает медленно сползать. – Просто захотелось поваляться.

– Зря ты вчера так рано ушла, – подруга делает шаг вперёд, тем самым впихивая меня обратно в комнату.

– А что, там было что-то сверхъестественное? – усмехаюсь. – Что-то, чего я не видела раньше.

– Ну, например, Алчевский врезал Тауцкому, – Алина бьёт указательным пальцем по подбородку, делая вид, что вспоминает события прошлой ночи.

– В смысле? – произношу севшим голосом, следом хватаю подругу за руку, утягивая её к себе на кровать.

– Я не знаю, что конкретно произошло, но Дима напился, нёс какой-то неразборчивый бред насчёт тебя. Подошёл к Алчевскому, начал его толкать со словами, чтобы Кир отвалил от вас с Димой. Кирюха, на удивление, долго держался, но потом лимит его терпения закончился. Вот он и долбанул разок Димона. Тот упал. В этот момент подоспели наши парни и увели Алчевского подальше от греха, – рассказывает Лина таким будничным тоном, словно мы обсуждаем поход в торговый центр.

Хотя нет, поход в торговый центр освещался бы бурными эмоциями.

А тут всего лишь Алчевский ударил Тауцкого.

– От нас с Димой? – повторяю за подругой.

После слов Даниленко начинает ломить виски, да и в пустом желудке возникает тошнота. Дурно становится.

– Господи, – это всё, что может выдать мой безжизненный голос. – Что Тауций себе там надумал?

– Не знаю, – пожимает плечами Алина. – Что-то надумал или был сильно пьян. Но потом я его, кстати, не видела. Может, стыдно стало.

– Ага, стыдно, – произношу с сомнением в голосе. – Это же Дима. Но Кир...

– Да брось, – вскакивает Даниленко. – Кир заступился за тебя.

– Надо с Алчевским поговорить, – поднимаюсь следом за подругой. – Где он сейчас?

– Минут десять назад куда-то укатил.

– Понятно, – разочарованно киваю.

– Пошли, покормлю тебя, а то твоё лицо белее одеяла.

– Спускайся, я душ хочу принять, – делаю несколько шагов в сторону ванной комнаты.

– Ну уж нет, – отрицательно качает головой подруга, замечая, как меня носит из стороны в сторону. – Я здесь тебя подожду.

Позволяю ей остаться, ведь спорить бесполезно.

Да и сейчас я хочу как можно скорее побыть одна.

Не люблю драки, боюсь их.

Включаю воду погорячее, поскольку тело бьёт мелкой дрожью.

Все мысли крутятся вокруг Алчевского.

Кирилл вспыльчивый. Я это прекрасно знаю. И даже не удивлена его поступку. Но всё равно тревога въедается в сознание. Перед глазами скачут картинки, как Алчевский дрался в школе. Его поступки триггерили, напоминая о прошлом, которое я мечтала забыть.

Мой двоюродный брат...

Несколько раз трясу головой. Хочу, чтобы всё ушло.

Но процесс запущен.

Нервы, как струна натягиваются до самого предела, и начинается мой ненавистный замкнутый круг. А именно когда я в душе провожу огромное количество времени. Концентрация теряется, поэтому я могу несколько раз нанести пену на тело, затем столько же раз смыть её.

Эта процедура высасывает все силы. Доводит до состояния иступления. Ненавижу состояние, когда происходит сбой в организме.

Глава 5

МИЛЕНА

Тихонько открываю дверь, а после выхожу в коридор.

Прислушиваюсь.

Ни звука, словно в доме совершенно никого нет.

Но я то знаю, что Арина и Василиса точно никуда не ушли. Видимо, их разговор подошёл к концу. И, если честно, как сказала Даниленко, не очень хочется попасться под горячую руку Котелец. А я уверена, Рина до сих пор пылает возмущением после необдуманного поступка Лисы.

Поэтому медленно продвигаюсь по коридору, стараясь не шуметь. Спускаюсь вниз, осматриваюсь, словно воришка, затем иду на кухню.

Включаю чайник, который нагло разрывает тишину молчаливого дома.

– Блин, – шепчу себе под нос. – Мила, блин, надо было включить обычный чайник, а не электрический.

Прикрываю дверь на кухню, следом наматываю круги около стола. Со стороны, наверное, выгляжу, словно сумасшедшая.

Как только прибор выключается, оповещая о том, что вода вскипела, подлетаю с чашкой, наполняя её.

Улыбаюсь, качая головой. К чему эти переживания? У нас отличная шумоизоляция. И вообще, по-моему, я сама себя накрутила. Даже если Арина и выйдет в плохом настроении, то горячий чай и душевный разговор поможет успокоить подругу.

Во всём виноваты воспоминания о злополучных днях, когда я передвигалась по собственному дому, словно мышка. Теперь в этом нет необходимости.

Выхожу на террасу, затем сажусь в плетёное кресло и делаю глоток фруктового чая.

Вкусно.

После сегодняшних событий захотелось вдохнуть свежий воздух, позволяя ветру убрать все мысли из головы. Для меня это редкие моменты, когда я бесцельно сижу в тишине и наслаждаюсь мгновением, отпуская все переживания.

Закрываю глаза, прислушиваясь к своему дыханию. Пусть все мысли уйдут, останется лишь вдох и выдох.

Данное упражнение расслабляет, сознание меня благодарит, и я наполняюсь тишиной внутри себя.

Открываю глаза, вокруг только сверчки, звёзды и лёгкий морской ветерок.

Тот самый миг, когда можно ощутить безмятежность.

Слышу, как осторожно, будто боясь потревожить жителей этого дома, раздвигаются ворота.

Поворачиваю голову на шум.

Во двор расслабленной походкой заходит моё проклятие.

Только его ещё не хватало для полного счастья.

Закрываю глаза. Появляется мысль сделать вид, что я заснула. Правда, в последний момент понимаю, идея странная. Поэтому возвращаюсь в исходную позицию, снова открыв глаза.

– Аксамит, не можешь определиться, хочешь ты меня видеть или нет? – смеётся Алчевский приближаясь.

Вот блин. Вы посмотрите на него. Прям супер-зрение у парня. Да ещё и в темноте.

Хотя о чём это я. Сижу под огромной лампой, прям как на ладони. Ясное дело, что все действия замечены Кириллом.

– Нет, конечно, – тянусь за чаем, стараясь выглядеть невозмутимо. – Как раз хорошо, что ты пришёл. У меня к тебе есть вопросы.

Они ведь и правда есть. Поэтому лучше воспользоваться ситуацией.

– Уже донесли? – Кир останавливается около ступенек на террасу, сложив руки в карманы светло-голубых джинсов.

На его лице танцуют тени, которые отбрасывают небольшие деревья. Глаза Алчевского тонут в темноте, поэтому понять его реакцию не представляется возможным. Только по голосу. Но он, на удивление, спокойный.

– А что там доносить? – пожимаю плечами, отставляя чашку с остывшим чаем обратно на стол. – Твой бойцовский клуб по всему инстаграмму гуляет.

– Какой бойцовский клуб, Мила? – Кир поднимается на несколько ступенек выше, отчего мне открывается вид на его лицо, подсвечиваемое яркой лампой. – Я Тауцкого двинул всего лишь один раз.

– А надо было больше? – в моём тоне слышится упрёк.

Кирилл прищуривается, скулы его заостряются. Не любит Алчевский, когда прилетают нотации за совершённые им поступки.

Он запрокидывает голову вверх, затем его губы трогает лёгкая усмешка.

– Нет, – происходит резкая смена настроения Кира.

Теперь он улыбается, рассматривая тёмное небо.

– Думаю, Тауцкому хватило и одного раза, – Кирилл опускает голову, направляя свой взгляд на меня.

Взгляд, в котором ещё можно заметить небольшие вспышки недавнего недовольства.

Получается не резкая смена настроения, а практика контроля своих эмоций.

Алчевский делает последний шаг, полностью оказываясь на террасе. Следом он огибает стол, усаживаясь около меня в плетёное кресло.

Кир кладёт руки на подлокотники, вытягивает длинные ноги, устраиваясь поудобнее.

Он зачем-то рассматривает свои кроссовки, а я пытаюсь разглядеть его костяшки пальцев.

– Миленка, – насмешливым тоном тянет Кирилл. – От одного удара ничего не будет.

– Смотрю, периферическое зрение у тебя идеальное, – в защитной манере скрещиваю руки на груди.

Глава 6

МИЛЕНА

Утро встречает нас безоблачным небом и ласковым солнышком. Поэтому решаем пойти с девчонками на пляж.

Кстати, судя по сообщению Василисы Арине, сестра её уже давно там отдыхает.

Правда, в этот раз Лиса всё же предупредила, что отправилась на море с нашими парнями.

Рину, конечно, немного перекосило от слова “парни”, но она решила никак не высказываться на этот счёт.

– Алина, хватит пить свой кофе, – подходит к подруге Котелец, протягивая ей пляжную сумку. – Позавтракаем на море.

– Я ещё не проснулась, – хнычет Даниленко.

– Сейчас прохладные волны тебя разбудят, – Арина окончательно сбагривает сумку, в которой лежат сэндвичи, Лине, затем направляется в коридор. – Пошли.

– Давай, – тяну нашу рыжулю за руку. – Чем быстрее придём на пляж, тем быстрее ты проснёшься.

– Угу, – подруга наполняет свой вздох вселенской печалью. – Я бы пошла туда позже. Сейчас на море делать нечего.

– А как же спасать Лису от Бравермана? – понижаю голос до шёпота.

– У меня отличный слух, – кричит из коридора Арина.

В нашем доме собралась компашка со сверхспособностями. У одной слух шикарный, у другого зрение круче всех.

Мысль о Кирилле неприятно режет сознание, грозясь испортить отличное утреннее настроение.

Оставляю Даниленко и дальше страдать, а сама беру её кружку, чтобы сполоснуть.

По правде говоря, это всего лишь причина. Мне просто необходимо привести себя в норму, успокоив совесть, которая грызла полночи бедное сознание.

Я уже ничего не смогу поделать. Поговорить с Алчевским не получится. Он точно не захочет поднимать вчерашнюю тему, в которой проскользнул намёк на ситуацию с его родителями.

Всё, что мне остаётся – отпустить чувство вины. Оно никак не поможет Киру, меня же, напротив, погубит.

Установка работает. Но рисковать не хочу, надо срочно переключаться на что-то другое. Поэтому, домыв чашку Алины чуть ли не до прозрачного состояния, отставляю её на сушилку.

– Девочки, – строго смотрит Котелец. – Хватит копаться.

– Ты так говоришь, будто мы на самолёт опаздываем, – Далинеко медленно встаёт с барного стула. – Если вы забыли, я вчера гуляла в Магнетик Пульс.

– О! Думаю, мы все слышали, как ты громко топала в коридоре под утро, – хмыкает Рина, обратно забирая сумку. – Давай, пойдёшь налегке. Сама же встала вместе с нами и была не против пойти на море.

– За меня говорил кто-то другой, – бубнит Лина, следуя за Котелец.

– Ну да, – нараспев отвечает ей Арина.

Спускаемся по узкой тропинке, которая ведёт максимально коротким путём к пляжу, где мы по большей части проводим время.

Лучи утреннего солнца становятся смелее, поэтому кожу начинает жечь.

– Уверена, Браверман там тоже ошивается, – заводит свою любимую тему Котелец.

– Да успокойся ты, - улыбаюсь, замечая, как парни подкидывают Василису в воде. – Она тусуется с раздолбаями исключительно из нашего дома.

Арина всматривается в даль, где раздаются весёлые крики ребят, а после выдыхает с облегчением.

– Расслабься, – оживает Даниленко, которая всю дорогу шла молча.

По-моему, она даже спала на ходу.

Котелец бормочет что-то невнятное себе под нос, затем ускоряется, следом и мы прибавляем шагу.

Алина смеётся, машет ребятам, призывая их подойти к нам.

– А вы принесли что-то поесть? – выбегает первым Рома.

– Конечно, только тебе, – усмехаюсь, раскладывая контейнеры на плед.

– Эй, я тоже хочу, – наигранно возмущается Тим.

– Нуууу, Рома поделится, – продолжаю веселиться.

Оборачиваюсь в поисках последнего из нашего состава соседей, но Алчевский не спешит выходить из моря.

Напротив, он ныряет под воду, полностью скрываясь из виду.

– О, сэндвичи! – тянется Лайфер к контейнеру. – Девчонки, я вас обожаю.

– Подожди, – перехватываю его руку. – Сейчас я всё красиво разложу, и будем есть.

– Конечно, – учтиво кивает Ромка. – Сервировка наше всё. А ты захватила мои серебряные вилку и нож? Без них я никак.

– Сейчас напросишься, – улыбаюсь. – Будешь сам сервировать.

– Ты удивишься, Мила, – Рома забирает у меня контейнер. – Но в этом деле я не хуже тебя.

– Ты хочешь сказать, что я настолько ужасно сервирую? – хитро прищуриваюсь, а все остальные ребята взрываются смехом.

– По-моему, до Милы тебе далеко, Лайфер, – сквозь шум раздаётся голос Кира.

Моя рука от неожиданности вздрагивает, стаканчики рассыпаются по покрывалу. Поэтому даже не думаю наливать в них сок. Пусть и правда оформлением нашего “стола” занимается Рома.

– А тебе далеко до меня, Алчевский, – парирует Лайфер, раскладывая сэндвичи в ряд на оранжевой тарелке. – Думаешь, кто дома наводил порядки на столе, когда к нам приезжали родственники?

Глава 7

МИЛЕНА

Май. Окончание второго курса

Ребята, которые приезжают сюда не первый раз, болтают, что глубины на этом пляже нет. Максимум по пояс. Поэтому в море даже никто не заходит. Ведь так неинтересно. Да ещё и камни мешают свободно передвигаться по дну.

Я отделяюсь от девчонок, решив побыть наедине с собой. Аккуратно брожу в воде, скользя по небольшим камням. Мне немного прохладно, но возвращаться на берег не спешу. Волны тихо шуршат, а звуки вечеринки отдаляются.

Неторопливо иду, вдыхая сладкий морской воздух, и ни о чём не думаю. Разгорячённое тело остывает после танцев, даря ощущение расслабления. Солнце ещё не спряталось за горизонт, но мягкие сумерки медленно оседают на пляж.

Провожу рукой по воде, следом дотрагиваюсь до сарафана, низ которого потемнел от влаги.

Возвращаться обратно совершенно не хочется. Вдали от веселящихся людей спокойнее. Поэтому я делаю несколько шагов вперёд.

Не сразу понимаю, что стряслось, лишь ощущаю, как холодная вода накрывает меня с головой.

Воздух вмиг выходит из лёгких, многочисленными пузырьками поднимаясь наверх.

Ужас замораживает тело, полностью его парализовав.

Ощущение беспомощности врезается в сознание, поглощая волю. Я в панике пытаюсь оттолкнуться ногами и руками. Мышцы меня не слушаются, они словно заледенели.

Сердце отчаянно бьётся в груди, кислорода катастрофически не хватает. Страх окутывает разум, но я не перестаю бороться. Делаю ещё один рывок, вновь подтягиваюсь, и моя рука цепляется за камень

– Всё будет хорошо, – шепчу дрожащим голосом, вглядываясь в светло-розовое небо. – Я выбралась.

Второй рукой скольжу по ещё одному камню, незамедлительно чувствуя сильное жжение. Поверхность оказывается слишком острой.

Превозмогая боль, пытаюсь зацепиться хоть за что-то более или менее устойчивое.

– Мила, какая же ты глупая, ты здесь никогда не была. Зачем так далеко пошла? – испуганно бормочу, не переставая подтягиваться.

Нога нащупывает выступ, я делаю рывок, а после наконец-то окончательно выбираюсь из этого обрыва.

Руки всё ещё трясутся, в глазах стоят слёзы.

Жадно втягивая воздух, медленно отхожу от злополучного обрыва. Даже боюсь обернуться.

Для меня море всегда было самым безопасным местом, ведь оно защищало от тревоги. Солёные волны придавали уверенности, забирая тяжёлые мысли.

Вероятно, море пожелало напомнить, что никогда не стоит забывать о контроле, отдаваясь солёной воде без остатка. В этом мире не так уж и много безопасных мест и людей. Никогда нельзя расслабляться.

Горький и страшный урок. А я понимаю, что придётся попрощаться со своим убежищем.

Когда приближается звук музыки, я в панике стараюсь сообразить, как с этого пляжа уйти незамеченной. Ведь мой телефон лежит в машине Ромы.

Босая нога ступает на мокрый песок, волна больно бьёт по икрам, будто хочет изгнать меня навсегда.

– Ты где была? – на берегу стоит Алчевский и ошарашенно смотрит.

Рядом с ним девушка. Такая красивая, с короткими светлыми кудрями, в пляжном платье малинового цвета. А я...вся мокрая, волосы запутались, макияж поплыл, рука в крови.

Настоящий позор.

– Нигде, – отвечаю заплетающимся языком. – Я домой.

– Что случилось? – не унимается Алчевский, следуя по пятам.

Его подружка также семенит за нами, вовсю охая и ахая.

Это раздражает, унижает. В голове пульсирует единственное желание – исчезнуть.

– Кир, отстань, – хочу оттолкнуть его, когда он хватает меня за руку.

– Ты совсем, что ли? – Кирилл никак не реагирует на мою просьбу. – Где тебя носило? Ты в курсе, что в море небезопасно? Там камни и дно дебильное, имеются обрывы.

– Обрывы? – моё сердце сжимается до размера микропищинки.

– Да, – отвечает блондинка вместо Алчевского. – Все об этом знают, поэтому туда не суются.

– Но ведь говорили, что там неглубоко, – растерянно шепчу, всматриваясь в спокойное синее море.

Оно вселяет липкий страх, который смешивается с кровью, растекаясь по венам.

В ушах звенит, перед глазами появляется картинка мутной воды. Паника вновь царапает горло, не давая вдохнуть.

– Не знаю, кто тебе такое сказал, – ухмыляется новая подружка Кирилла. – Может, они просто забыли или не думали, что у кого-то хватит ума сунуться в море, где дно в камнях.

Как же мне неприятно. Страх и стыд смешиваются в одну эмоцию. В глазах стоят слёзы, руки подрагивают от холода. А Кирилл вместе с этой девчонкой не сводят с меня глаз. Алчевский смотрит с тревогой, его блондинка с насмешкой.

– Хватит, – не говорит, а приказывает девчонке Кирилл.

– Послушай, – понижаю голос, приближаясь к уху Кира. – Мне надо домой. Пожалуйста, не поднимай шума. Дай спокойно уехать.