Уничтожить Новый мир

Глава 1. Шестой патрон

После окончания всемирной зомби-пандемии все неуловимо изменилось. Все пережили этот апокалипсис, и никто уже не помнил, как, когда, где и почему оказался в его эпицентре и вышел ли из него, но никто не остался прежним.

Создали вакцину и спасли многих укушенных, но хорошо ли это? Теперь выжившие подключены к единой системе охраны от государства. Пастухи позаботились о своих овцах. Грядет расцвет и развитие совершенно нового мира и общества. Идеального, но безликого.

Война прекратилась, но мой бой не заканчивается никогда. Я каждый вечер готовлю патроны, потому что я знаю, что рано или поздно за мной придут, ведь я не хочу стать одной из них.

Сбежать невозможно — в любом уголке этой планеты стоят камеры, выслеживающие живых по тепловому излучению их тел. А на другую планету меня не звали.

У меня шесть патронов. Пять из них я использую, когда в мою дверь постучат незваные гости. Все пять обычные, с медными головками, которые разрывают плоть так же надёжно, как и раньше. А последний, шестой, он особенный и предназначен для меня.

Меня зовут Аврора. Когда-то я была простой лаборанткой в институте вирусологии, той, что носила белый халат и верила, что наука спасёт мир. Теперь я — тень в подземелье старого московского метро, в тоннеле между заброшенными станциями «Красные Ворота» и «Чистые пруды». Здесь холодно, сыро и пахнет ржавчиной, но тепло моего тела не пробивается наверх сквозь толщу земли и бетона. Здесь я пока в безопасности.

Сегодня вечер как вечер. Я сижу на перевернутом ящике из-под консервов, под тусклым светом самодельной лампы на батарейках. На коленях старый револьвер системы Нагана, который я нашла в музее ещё в первые месяцы после Перезагрузки. Он тяжёлый, надёжный, не требует электроники. Пять патронов уже в барабане. Шестой я держу в руке отдельно, его пуля выточена из серебра, которое я выплавила из бабушкиных ложек. Глупая сентиментальность, но пусть будет красиво.

Я вставляю патроны один за другим, медленно, чтобы руки не дрожали. Щелчок — первый. Щелчок — второй. Каждый звук отдаётся эхом в пустом тоннеле. Здесь тихо. Слишком тихо. Наверху, в Новом Мире, люди не знают тишины, их головы всегда заполнены мягким гулом Системы, которая подсказывает, когда есть, когда спать, когда улыбаться. Я слышала об этом от тех, кто успел сбежать до того, как чипы стали обязательными.

Я не подключилась. Не успела. Или не захотела, теперь уже не важно. Когда ввели всеобщую вакцинацию, я была в карантинной зоне, работала с последними образцами вируса. Видела, как укушенные, которых мы спасали, просыпались другими. Спокойными. Слишком спокойными. Их глаза становились стеклянными, а улыбки одинаковыми. Потом узнала про импланты: крошечные чипы, которые «защищают от рецидива». Защищают. От себя самих.

Я симулировала собственную смерть. Подменила анализы, подожгла лабораторию, ушла в метро. С тех пор прошло три года. Или четыре? Время здесь течёт иначе, по циклам батареек и запасов консервов.

Вдалеке капает вода. Кап-кап-кап. Это успокаивает. Я кладу револьвер на колени и достаю из рюкзака фотографию. Старую, потрёпанную. На ней я с родителями ещё до всего. Они подключились. Я знаю это точно: видела их по украденному планшету в одной из трансляций Нового Мира. Идеальная семья. Идеальные улыбки. Мать уже не помнит меня. Отец... он смотрел в камеру так, будто никогда и не любил свою дочь.

Я убираю фото. Не сегодня. Сегодня нельзя слабеть.

Внезапно я услышала звук. Не упавшая капля, а шаги. Тяжёлые, уверенные, сверху, по лестнице заброшенного выхода. Металл гудит под ботинками. Двое, может трое. Пастухи. Они нашли меня.

Сердце стучит так, что кажется, тепловизоры наверху уже фиксируют всплеск. Я хватаю револьвер, досылаю шестой патрон, нет, ещё рано. Пять для них. Один для меня, если не получится.

Я отступаю в тень, за груду обвалившегося бетона. Дыхание ровное. Я готова.

Дверь в тоннель скрипит, открываясь. Фонари режут темноту. Голоса спокойные, без эмоций:

— Тепловой след здесь. Живая.

— Не подключённая. Взять живой.

Я поднимаю револьвер. Первый выстрел будет в голову ближайшему.

Мой бой не заканчивается никогда.

И сегодня он только начинается.

Глава 2. Гости в темноте

Фонари Пастухов резали темноту тоннеля, как ножи. Два луча, ровные, без дрожи, руки у них никогда не дрожат. Система не позволяет.

Я прижалась спиной к холодному бетону, револьвер в правой руке, левая лежит на рюкзаке, чтобы в случае чего схватить его и бежать глубже в тоннель. Но бежать некуда. За мной находится обвал, который я сама устроила год назад, чтобы отрезать этот участок от остального метро. Ловушка для себя же.

— Тепловой след стабильный, — сказал один из них. Голос плоский, как трансляция из Нового Мира. — Цель одна. Женщина. Не подключённая.

— Взять живой. Приказ высший.

Они шли медленно, в строю, в чёрных комбинезонах с теплозащитой. Шлемы с визорами, отражавшими свет их же фонарей. Я видела такое только на видео, украденных с дронов: Пастухи — это же элита, наполовину люди, наполовину машины. Чипы у них усиленные, тела улучшенные. Не чувствуют боли, не боятся. Идеальные охотники за такими, как я.

Меня зовут Аврора. Когда-то мама шутливо говорила, что дала мне это имя, потому что я родилась на рассвете, в пять утра, в день, когда солнце вставало особенно ярко. Теперь рассветов я не вижу уже давно. Только искусственный свет лампы и редкие вспышки выстрелов.

Я не замужем. Никогда не была. Ближе всех мне были родители — мама и папа, обычные московские учителя, которые в первые дни пандемии отказывались эвакуироваться из квартиры на Тверской, потому что «не бросят учеников». Я уговаривала их спуститься в метро вместе со мной, но они сказали: «Доченька, мы старые, нам проще наверху». Потом пришла вакцина. Обязательная. Я видела их последний раз по общей трансляции, они стояли в очереди за прививкой, держались за руки и улыбались. Такими же стеклянными улыбками, как у всех подключённых.

Теперь они живут в одном из «районов гармонии», где-то в Новом Подмосковье. Счастливы. Здоровы. И не помнят, что у них была дочь, которая исчезла.

Первый Пастух вышел из-за поворота. Я видела его силуэт, высокий, широкий в плечах. Второй за ним, прикрывает.

Я прицелилась. Рука не дрожит, три года одиночества научили. Выстрел.

Грохот в замкнутом пространстве оглушил даже меня. Пуля попала в визор, стекло треснуло, но не пробило. Он даже не пошатнулся. Только поднял оружие, что-то бесшумное, с глушителем и лазерным прицелом. Красная точка заплясала по стене рядом с моей головой.

Второй выстрел тоже мой. В колено. Он рухнул, но не крикнул. Просто упал и начал вставать, суставы у них усиленные, кости титановые.

— Цель вооружена, — произнёс первый. — Разрешение на нейтрализацию частичную.

Я выстрелила третий раз в плечо второму, чтобы не дал первому прицелиться. Искры от брони. Они пошли быстрее.

Четвёртый патрон влетел в грудь первому. Попал в стык пластин. Он остановился, но не упал. Кровь не текла, так как система уже перекрыла сосуды.

Пятый ушел в голову второму. Визор разлетелся, он осел на колени.

Первый был уже в пяти метрах. Я видела его глаза сквозь трещины в стекле, пустые, серые. Он поднял руку с шокером.

Я отступила ещё на шаг. Больше некуда.

Он прыгнул.

Я успела нажать спуск в шестой раз, но патронов осталось только пять. Я использовала все.

Щелчок пустого барабана.

Он схватил меня за горло железной хваткой, но не задушил сразу. Помнил приказ взять живой.

Я ударила его коленом в пах, но бесполезно. Затем достала из кармана старый шприц, тот самый, с остатками вируса, который я хранила как последний аргумент. Вонзила ему в шею, туда, где броня не закрывает.

Он замер. Система в его голове закричала тревогу, я слышала писк из шлема.

— Заражение... зафиксировано... — прохрипел он уже своим голосом, не синтетическим.

Он отпустил меня и отступил, держась за шею. Второй тоже встал, но шатался.

Они уходили. Не потому что испугались, а потому что приказ изменился. Заражённого Пастуха нельзя возвращать в строй. Их теперь обоих утилизируют.

Я стояла, тяжело дыша, держа пустой револьвер в руке. Шприц тоже был почти пустой, я оставила себе небольшую каплю. На всякий случай.

Тоннель снова стал тихим. Только капля воды упала где-то вдали.

Я села на пол, прислонившись к стене. Руки дрожали, теперь уже дрожали.

Шестой патрон я не использовала. Пока.

Но я знала: это только начало. Они вернутся. Больше. Лучше подготовленные.

А я всё ещё здесь. Живая. Свободная.

И одинокая.

Аврора. Дочь рассвета, которая живёт в вечной ночи.