Униженная жена дракона, или пророчество для попаданки

Глава 1. Ну, здравствуй, дорогая

Ливень уже сменился дождём. Холодно и мокро. Под слоями одежды, что пропитана влагой, трясётся моё бедное измученное тело. Всё ноет так, словно прошло много времени, прежде чем я вернулась в сознание из спасительного забытья.

Открываю глаза, а вокруг кромешная тьма. Неужели до сих пор никто не вызвал спасателей? Ведь автобус, в котором я ехала с утра на работу, перевернулся явно не пять минут назад. Сколько уже часов лежу на промозглой земле?

— П-помогите... — хриплю шёпотом, разучившись говорить.

— Асфея! — кричит где-то сбоку мужской прокуренный голос. — А ну вставай, негодница! — меня трясут за плечо, и от этих движений слышится противное чавканье грязи, в которой я лежу. — Не рви душу своим полумёртвым видом!

— Вызовите скорую! — говорю уже более внятно.

Я настолько не узнаю свой голос, что кажется, будто и не мой он вовсе. Всматриваюсь в широкое лицо достаточно грузного незнакомца, но в такой темноте сложно хоть что-либо разглядеть.

— Неужто умом повредилась? — охает мужчина, склонившийся теперь ко мне ещё ближе. — Не смей сходить с ума, мерзавка! Это так ты мне отплатить решила?!

Меня снова трясут, как тряпичную куклу, и от этой тряски из моего сжатого кулака что-то выпадает на землю. Сквозь бубнёж явно неадекватного человека, вспоминаю, что перед самой аварией сжимала в руке обручальное кольцо.

Я развелась с некогда любимым мужем, но боль его предательства ещё так свежа, что кажется бесконечной. Лжец изменил мне в день годовщины нашей свадьбы! Пятнадцать лет совместной жизни коту под хвост... Видите ли, у меня первые морщины, а значит не слежу за собой. Ещё и бесплодна... Так и не смогли зачать ребёнка.

— Прекратите уже меня дёргать! — принимаюсь отбиваться от мясистых лапищ.

От мужчины к тому же нещадно воняет алкоголем. Только пьяниц мне ещё не хватало!

— Не дури, Асфея, — басит он, ставя меня на ноги резким движением.

У меня от такого голова кругом пошла, а к горлу подкатила тошнота. Не выдержав и пары секунд, склоняюсь к земле и извергаю всё, что думаю о беспардонных алкоголиках, неверных мужьях и невнимательных водителях за рулём автотранспорта.

— Некогда нам с тобой якшаться! — совсем уж раздражается мужик. — Ты же понимаешь, что герцог нас обоих обезглавит, коли не прибудем к его порогу!

Меня называют чудным именем и намерены отвезти к «герцогу»? Что за чушь! Меня зовут Майя Иняткина, мне тридцать восемь лет, и я намерена начать новую жизнь, оставив позади бывшего кобелину, разочарование в любви и мужчинах. Так что это мне некогда тут в сомнительной компании драгоценное время тратить!

— Идиот! — бросаю с откровенной злостью, сплёвывая остатки мерзкой пакости.

— Ишь какая стала! — выпучил глаза в удивлении.

Чего это он? Обращается со мной так, будто много лет знакомы и детей вместе крестили. Нахал, похоже, белочку словил или болен чем.

— Ты бы лучше роток не разевала! Боюсь, как бы твой разъярённый жених меня теперь из-за твоей глупости без монеты не оставил!

— И в чём же моя глупость заключается?

— Изменить самому герцогу перед свадьбой — умно по-твоему?

Вот значит как. Интересно у мужика фантазия играет...

Оглядываюсь по сторонам. Темнота и дождь едва дают разглядеть хоть что-нибудь, но и только-только намечающегося рассвета мне хватает для того, чтобы понять: я нахожусь в незнакомом месте.

Пустое поле, кромка леса по бокам размытой от непогоды дороги и странное строение, похожее на карету, завалившееся на бок. У кареты довольно массивные колёса, а запряжена она полусонной лошадью, которой вообще безразлично всё происходящее.

— Где я? — спрашиваю дрогнувшим голосом.

И где автобус? Где знакомые городские пейзажи, где все люди?

— Так не пойдёт, Асфея! — меня хватают в охапку и тащат к опрокинутой карете. — Хватит время тянуть и голову мне морочить! Ты с чего такая языкастая вдруг стала? Живо внутрь!

— Поставь её на все четыре колеса для начала! — безуспешно отбиваюсь, но в ломящем теле слишком мало сил.

— Вот же зараза... — кряхтит.

Неуклюже шатающийся мужик отпускает меня и в самом деле принимается поднимать свою «ультрасовременную» машину. Где только достал такую?

Карета явно старая, она и скрипит подозрительно. Не смотря на свое болезненное состояние, подхожу и помогаю, чем могу, стискивая зубы от напряжения и боли в предплечьях.

А сама поглядываю на незнакомца.

Одежда странная на нём, доисторическая какая-то... Может, это актёр? Напился, угнал реквизит со съёмочной площадки, и меня по пути на месте аварии подобрал... Куда вот он меня привёз?!

Ох, да на мне самой не моя одежда! Длинное грязное платье полностью скрывает ноги до самых пят. К горлу снова подкатывает ком при мысли о том, что пьяница и меня переодеть успел.

А ноги и руки у меня какие худенькие стали — совсем как в двадцать лет! Неужели исхудала за сутки от стресса? Угораздило же меня влипнуть в сомнительную историю...

Глава 2. Он чудовищен

Этот устрашающий мужчина не из тех, кого можно забыть. Не знаю, что связывало прежнюю хозяйку моего нового тела с ним, но он очень зол на неё. Возница говорил, что я (то есть Асфея) изменила жениху прямо перед свадьбой.

Почему? Дракон-то ух какой! Я бы при таком красавце на других и не смотрела даже...

Характер только тяжёлый, скорее всего. Его голос замораживает, а горящие яростью глаза сжигают заживо.

Герцог велит мне следовать за ним, и я плетусь позади послушной овечкой. Молча, понуро опустив глаза на каменные ступени под ногами.

Я и раньше никогда не была бойкой, а все мои грубые слова в адрес пьяницы — результат плохого самочувствия и испытываемого страха.

— Вы действительно попали в аварию? — спрашивает дракон, окинув меня беглым взглядом.

Он пропускает меня вперёд, удерживая тяжёлую парадную дверь поместья.

— Да.

— Ты в самом деле ударилась головой? — хмурится.

Впрочем, сочувствия янтарно-карие глаза не выражают.

Ударилась ли я головой? Хороший вопрос.

— Не уверена.

Дверь за мной громко закрывается. Первое, что бросается в глаза — полумрак. На улице ещё на рассвело в полную силу, а в холле единственным источником света служат лишь обыкновенные свечи в резных канделябрах.

М-да, это вам не чудеса, создаваемые с помощью электричества.

— Следуй за мной, — вновь велит мне герцог, и я слушаюсь.

— Как скажете.

Мы идём вдоль длинного коридора, также освещаемого тусклым светом свечей.

— Где твой прежний уважительный тон, дорогая Асфея?

— Я обращаюсь к вам не достаточно уважительно?

Черты мужского лица заострились ещё сильнее, выдавая недовольство герцога.

Ах, он, наверное, ожидает, что я буду обращаться к нему не иначе как «Ваша Светлость». Ведь именно так возница говорил?

— Смеешь смеяться надо мной?

— Разве я смеюсь? Я на грани того, чтобы заплакать!

— Слезами ты себе уже не поможешь.

Это уж точно, супружеская жизнь многим мудростям меня научила. Но я и не плакса вовсе — мужчина не заслуживает моих слёз. Если и настанет час бессилия, то позволю себе дать слабину. А после снова встану, засучив рукава, и продолжу борьбу.

Ему меня не запугать. И пусть пульс ускорен, а руки дрожат. Пусть. Мне нужно лишь время, чтобы осмотреться в новой реальности и решить, как быть дальше.

— Это твои покои, — теперь меня пропускают в просторное помещение с широченной кроватью с балдахином. — Я распоряжусь о служанке, а уж она позаботится обо всём остальном, — на последних словах герцог выразительно осмотрел моё грязное и насквозь мокрое платье.

Рефлекторно поднимаю руки к груди, прикрываясь, не уверенная, что от холода не стало видно драконьему взору лишнее.

Герцог насмешливо хмыкает, но ничего не говорит. Он разворачивается спиной, чтобы уйти, но я останавливаю его:

— А дальше что?

— Свадьба, — отвечает, даже не повернувшись.

— Наша?

На секунду всё замирает, и становится совсем тихо. В этот раз герцог широким шагом входит в покои, закрыв за нами дверь. Ой, я снова его разозлила... Высокая фигура стремительно приближается ко мне, а я пячусь, и пячусь, и пячусь до тех пор, пока лодыжки не врезаются в края постели.

— А ты за кого-то другого хотела замуж? — рычит мужчина мне в лицо, стоя ко мне слишком близко.

Просто непозволительно близко.

— А моя воля имеет значение? — выдыхаю.

— Нет, — отрезает остро, как ножом полоснул.

Дракон вдруг резко дёргает меня вперёд, а после заходит мне за спину и пальцами обхватывает мой подбородок, сжимая и удерживая с силой, способной оставить синяки. Моя голова теперь прижата к твёрдой груди, и я слышу, как там яростно бьётся сердце.

У меня перехватывает дыхание.

Герцог одной рукой поворачивает мою голову в сторону так, чтобы я увидела наше отражение в зеркале на стене напротив.

— Боишься? — шепчет возле уха, разгоняя мурашки по всему телу.

А я впервые смотрю на новую себя, и не верю собственным глазам.

Мне примерно лет двадцать. Теперь у меня длинные ярко-рыжие волосы, зелёные глаза и россыпь милых веснушек на щеках. Теперь я невеста того страшного дракона, что стоит у меня за спиной.

Он ведёт себя, как маньяк, но совсем не похож на него. Я бы даже сказала, что герцог разочарован, и именно глубокое разочарование подпитывает его злость на меня.

А точнее: на Асфею. Теперь именно меня зовут Асфеей, и именно мне по какой-то причине дан шанс на новую жизнь.

— Не боюсь, — отвечаю.

Внутри полная уверенность, что прежняя хозяйка тела не изменяла вовсе. Не знаю, что произошло на самом деле, но, видимо, придётся разбираться с этим и со многим другим, чтобы выжить здесь.

Глава 3. Репетиция

Мне снится чудесное мгновение: я нахожусь в своём любимом офисе и за рабочим столом привычно копаюсь в чертежах и набросках. Я дизайнер осветительных приборов, как бы странно это не звучало для далёких от этой сферы людей. Моя работа заключается в том, чтобы придумывать яркие и необычные оформления для ночников, люстр, светильников...

А в детстве я вообще мечтала быть электриком, как мой папа. Даже в техникум хотела на него поступить, пока не вдохновилась идеей о том, чтобы стать дизайнером.

Хотя и в электрическом щитке кое-что понимаю, благодаря всё тому же папе и своему собственному интересу.

Мне снится, что я беру в руку карандаш и принимаюсь рисовать настенный светильник в форме канделябра со свечами...

А после в моей голове мелькает образ слабо освещённого коридора в поместье герцога Ардена. Мне чудится, будто свечи горят всё ярче. Острые языки огня стремятся вверх, плюются искрами, что сворачиваются огненными клубочками и скачут по стенам, потолку и полу, заставляя полыхать всё, до чего коснутся.

И тогда случается самый настоящий пожар. Горит поместье, горю и я.

Прикрываю ладонью слезящиеся от дыма глаза, а когда вновь открываю, оказываюсь в постели с полупрозрачным балдахином над головой.

— Ах, вы очнулись! — встрепенулась надо мной темноволосая девушка лет тридцати.

Она сидит возле моего бедра, распространяя ароматы трав и каких-то специй, от чего хочется хорошенько принюхаться и проснуться окончательно. Кажется, у меня разыгрался аппетит.

А судя по платью незнакомки, украшенному цветными камнями, она не служанка, и еды с собой у неё нет.

— Как себя чувствуете? — спрашивает девушка, всматриваясь в моё лицо.

— Мне намного лучше.

Слышу в собственном тоне нотки удивления, но я и в самом деле с большим облегчением отмечаю позитивные изменения в теле. Мышцы и кости больше не ломит, уже не холодно и не бросает в немощную дрожь.

Меня охватывает такая светлая радость, какая бывает только после болезни, которая, наконец, отступила.

— Меня зовут Катарина, я целительница, — представляется. — Что же с вами случилось, Асфея? По всем признакам, что я обнаружила, у вас было сильнейшее отравление. Но невозможно после такого иметь здоровый румянец на лице и смотреть таким ясным взглядом. Вы должны были умереть! Ещё и как-то умудрились весь вчерашний день на ногах провести!

Вот даже не знаю, кто из нас обеих больше удивлён сейчас. Эта девушка, так странно похожая на самого Эдварда, смотрит на меня, как на призрака, и даже не подозревает, что я ведь и в самом деле умерла. Только произошло это несколько раньше и в автобусе, а не здесь, в постели.

— Это всё ваша служанка со своим «сухим зельем» и мой ненаглядный женишок, — фыркаю зло, порывисто подрываясь с подушки.

Я вдруг вспомнила, что произошло ровно до того момента, когда погрузилась в глубокий сон.

Точно знаю, что именно минувшей ночью мне стало гораздо хуже. Все эти видения со свечами и огнём — у меня явно был жар. Не просто так всё постельное бельё и моя сорочка ощущаются противными и липкими.

— Этого не может быть! — восклицает Катарина. — сонный порошок очень безопасен в применении и не может вызывать симптомов отравления!

Ой, не верю я той, кто явно состоит в каком-то родстве с герцогом.

— Сонный порошок? Зачем же было меня усыплять!

— Мой брат очень зол на тебя, Асфея, — в голосе целительницы появляется сталь. — Он опасается твоего бегства и не может позволить тебе унизить его ещё больше. Ты же и сама всё понимаешь.

Она сестра Эдварда! И всё же они слишком похожи друг на друга внешне, чтобы не догадаться об этом.

— Понимаю, — отвечаю.

А что мне ещё остаётся сказать? Не признаваться же, что я не Асфея вовсе и многого на самом деле не знаю о их мире и собственной новой жизни.

— Пора на завтрак, — Катарина встаёт на ноги, оглаживая руками складки на платье, — думаю, вы голодны. К тому же ужин пропустили, насколько мне известно.

— Поесть бы я не отказалась! — воодушевляюсь, спуская босые ноги на пол.

Целительница окидывает меня удивлённым взглядом, а я аж застыла на месте. Ой, я сейчас что-то не то сказала? Не выдать бы себя, чтобы за умалишённую не приняли... А уж о моём попаданстве и вовсе им знать ни к чему! Вдруг ведьмой окрестят и сожгут...

— Я вас иначе представляла, — признаётся Катарина.

— Отчего же?

Встаю с постели и направляюсь к туалетному столику с большим зеркалом и резным стулом напротив. На стуле и лежит аккуратно сложенное зелёное платье, что принесла мне вчера Дана. Дожидаться прихода Вибии я не собираюсь, поэтому принимаюсь одеваться сама.

— Эдвард описывал вас, как очень скромную и молчаливую. Пугливую, как птичку.

Ох-ох, бедная Асфея. Если она была пугливой птичкой, то как же её угораздило влипнуть в историю с изменой? Вот говорю же: подстава всё!

В отражении зеркала на меня смотрит милое рыжее создание с невинным лицом, осыпанным веснушками. Разве эта девочка заслужила такое отношение? От неё даже прислуга нос воротит и едва ли не дерзит! Тоже мне праведники.

Глава 4. Дурной пример заразителен

Снук всё-таки стерва. Я, как какая-то первоклашка, была вынуждена повторять за девушкой фразы из брачной клятвы, так как безграмотная девица вроде меня не в состоянии заучить текст самостоятельно.

Зеленоглазая красавица издевалась надо мной, то раздражённо цокая, то уничижительно насмехаясь над моими ошибками.

Неприятная особа. Мне претит мысль о том, что я вынуждена носить её платье, но другого мне не дали. У самой Асфеи из приданого, конечно, ничего нет кроме тряпья, в котором даже перед служанками являться было бы стыдно.

Меня вообще очень много стыдят, но приходится сносить все колкости и враждебные взгляды, потому что ответить мне нечем.

Я даже не знаю, что произошло в ночь побега Асфеи. Куда и с кем она пыталась бежать? Возница подобрал её на дороге и сразу повёз в поместье герцога, по пути успев перевернуть карету. Уже после небольшой аварии на размытой дороге в теле Асфеи очнулась я — Майя.

Почему она бежала, если была влюблена в Эдварда?

Так много вопросов, но ответов гораздо меньше.

Я заучивала клятву около часа. После с удовольствием приняла душистую ванну и надела под платье свежую нижнюю сорочку, принесённую по моей просьбе Вибией. Кому прежде принадлежала эта вещь, думать и спрашивать не хочется — к чему лишний раз портить настроение.

Но во время обеда мне его всё же попытались испортить. В обеденном зале я увидела целительницу, незнакомого бородатого мужчину рядом с ней, Эдварда и чёртову Снук по левую руку от дракона.

— Она будет сидеть с нами за одним столом? — недоумевает моя «учительница», оглядывая всех присутствующих.

Я тем временем невозмутимо сажусь за общий стол, чуть поодаль от остальных. Эдвард никак не протестует, не велит мне сесть к нему ближе или напротив покинуть их чудесную благочестивую компанию.

— Ты же сидишь, — беззлобно отвечает бородатый мужчина.

Повисла короткая молчаливая пауза, но я мысленно похлопала в ладоши этому огромному бородачу за такие прекрасные слова.

Хоть я и не знаю титула Снук и её роли в этой семье, но, судя по всему, и ей можно что-что предъявлять.

Сам герцог по-прежнему хмур — ему явно не нравятся женские разборки или хотя бы намёк на них.

— Белозар, какие прогнозы дают в Академии по поводу предстоящего посева? — обращается мой жених к бородачу.

Так мужчины принимаются обсуждать дела, суть которых попаданке понять не так просто. Но вот что мне точно ясно: озабоченность Эдварда этими самыми прогнозами, что озвучивает Белозар. Земли крайне холодны и снова грядёт неурожай.

Я вспоминаю слова Вибии о том, что герцогство в беде. Видимо, именно в неурожаях беда и заключается. Так бы сразу и не подумала, ведь на столе в наших тарелках красуются и овощи, и утка, и компот из яблок...

— Вы бы лучше в кабинете такие вещи обсуждали, — сокрушается Катарина, качая головой, — так ведь и кусок в горло не полезет.

Похоже, это действительно больная тема здесь.

Снук остаток обеда молчит, чему я только рада. Не менее радостно мне и от того, что получила новую информацию. Полное имя блондинки — Снук Кардано. Белозар — муж целительницы и преподаватель в некой Академии, где студентов называют адептами.

Я бы с радостью и на ужин прибыла, чтобы вновь послушать разговоры, но Вибия «обрадовала» меня тем, что Его Светлость отбыл по делам, Катарина в деревне занимается лечением сынишки кузнеца, а Белозар ужинает у себя во флигеле.

Тогда я тоже решаю попросить служанку принести ужин в мои покои, а то не хватало ещё вновь остаться один на один со Снук, если она вдруг надумает отужинать в зале.

Поправляю причёску у зеркала, тихо напевая себе под нос, когда дверь отворяется, впуская Вибию и ароматный грибной суп на подносе.

— До чего же вкусно пахнет! — не сдерживаю комплимента в адрес здешнего повара, которого, по правде говоря, ещё ни разу не видела.

Служанка направляется к столику у постели, и я следую туда же. Это просто невозможно, но мы сталкиваемся с Вибией так, что горячий суп льётся прямо на мою грудь, а чашка звонко опрокидывается на пол, разлетаясь на крупные осколки.

— Ащ-ш-ш! — шиплю неразборчиво, размахивая руками и дуя в зону декольте, словно это поможет мне остудиться.

— Я прошу прощения, Ваша Милость! Позвольте помочь...

Служанка принимается оттирать образовавшееся на моей груди пятно собственным передником.

— Ты ведь рада, что так получилось, — вздыхаю с досадой.

У меня больше ничего нет, кроме того, что на мне надето. То платье, в котором меня сюда привёз пьяный возница, давно сожжено в камине или, может быть, им моют сейчас пол в покоях Эдварда. Так или иначе, дальнейшая судьба той вещи мне не известна.

— Что вы! — ахает Вибия. — Вовсе нет!

В голосе служанки прослеживается лёгкое раздражение, не смотря на испуг в голубых глазах. Отчего же мне кажется, что эта девчонка тайно злорадствует?

Ну всё! Мне это решительно надоело! Сегодня же иду к своему ненаглядному и требую заменить мне служанку!

Глава 5. Беспросветная тьма

Ранним утром я, не дожидаясь появления Даны, тихой мышью крадусь по тёмному коридору к парадному холлу. Мне даже из слуг никто не встретился по пути, хотя из кухни гулко доносятся голоса и запахи готовящейся на завтрак еды.

— Снова дерзит! — беззвучно бурчу себе под нос, так как в одном из голосов узнаю матушку Даны.

Значит эта женщина одна из кухонных рабочих. Надеюсь, что она не повариха, блюда которой я мысленно нахваливаю, искренне наслаждаясь их вкусом.

— Да куда же нам, Роксана! — громко смеётся незнакомая женщина. — Ты у нас главная, ты и командуй!

— Ну, никуда вы без меня, несчастные бабы! — отвечает матушка Даны.

О, нет. Всё-таки, возможно, эта седовласая женщина по имени Роксана является автором всех кулинарных шедевров в поместье. Я разочарована.

Дохожу до холла, а вскоре аккуратно и немного боязливо открываю неожиданно тяжёлую входную дверь и выхожу на улицу.

Мрак. Густая беспросветная тьма, к которой глазам нужно время, чтобы привыкнуть.

— Хоть бы шаль взяла с собой... — шепчу сама себе, поёживаясь от холода, — да только кто бы выдал.

Чувствую себя оборванкой со своим комплектом из двух платьев и двух сорочек, снятых с чужого плеча. И ладно бы кто другой их одолжил, но Снук Кардано... Бррр!

Меня передёргивает от холодка, окутавшего мои обнажённые предплечья. Ветерок колышет пряди волос и платье у ног, да только такие мелочи меня не остановят. Решительным шагом иду вперёд, но тут же спотыкаюсь, едва не подвернув ногу, забыв о каменных ступенях.

Сердце заколотилось от испуга. Нужно взять себя в руки и ступать медленнее. Так я и делаю, шаг за шагом спускаясь всё ниже до тех пор, пока не оказываюсь на рыхлой земле.

Осторожно иду дальше, исследуя пространство, насколько это вообще возможно в темноте.

В нескольких метрах впереди угадываются очертания сторожек, где живут сторожевые. В маленьких оконцах даже виден блёклый отсвет свечей.

Решаю не рисковать, не желая попадаться на глаза, а обогнуть поместье и осмотреть есть ли иные возможные пути отступления.

Пока иду, встречаю лишь сухие колючие кусты, один из которых оцарапал мне руку. Где-то чуть поодаль просматриваются постройки, похожие на сараи.

Ох, надо было вообще ночью выйти на разведку, а то ведь и здесь жизнь кипит в столь ранний час: слышно мужское ворчание, поросячий визг, и мычание коров.

Да у них тут целое хозяйство! Есть где развернуться герцогине при желании, есть чем заняться. Интересно: а грядки тоже имеются? Или только поля за территорией поместья? Уж, может, я бы смогла помочь справиться с их неурожаем? А то вдруг чего неправильно делают... Кто их знает — обитателей этого мира?

Вдруг в кустах в стороне от меня раздаётся шорох, а после что-то огромное и тяжёлое почти сбивает меня с ног. Шатаюсь в попытке поймать утерянное равновесие, пока похрюкивающий преступник со всех копыт несётся прочь.

— Каков... хряк! — шиплю животинке вслед, восстанавливая сбившееся дыхание.

— Что вы делаете, Асфея? — раздаётся за спиной грозный голос Эдварда.

Вздрагиваю от новой неожиданности, оборачиваюсь и выдыхаю:

— Свинья...

Дракон угрожающе щурит глаза.

— То есть не вы свинья! — тут же поспешно исправляюсь, махая руками. — Меня чуть с ног не сбила натуральная свинья!

— Вы услышали мой вопрос, дорогая невеста? — герцог не подобрел после моих объяснений, оставаясь холодным, прямо как утренний ветерок, царапающий мне руки.

— Вышла подышать свежим воздухом. Неужели это запрещено?

— В столь ранний час?

— Я вообще люблю делать всё не вовремя, — усмехаюсь. — Мне просто не спится, и я решила пройтись, Ваша Светлость.

— Обратитесь в следующий раз к Дане, чтобы она выдала вам меховую мантию. Или вы собрались пробудить и использовать огненную магию у меня во дворе? Я бы не советовал устраивать поджог.

Ага, теперь я знаю, что у меня за магия. Только... как ею пользоваться? Огненная... Что это значит? Ещё и пробудить, видите ли, как-то её нужно. Выходит, что Асфея Пирс ещё ни разу не использовала свою магическую силу?

— Я и не думала вредить.

— Не знаю, что копошится в вашей прекрасной головке, Асфея, но я вас предупредил. Возвращайтесь в дом пока не покрылись инеем, а губы совсем не посинели.

Тут янтарно-карие глаза опускаются на мои дрожащие губы и чуть задерживаются в этой точке, пока вновь не поднимаются выше. Я намеренно не отвожу взгляд, но, возможно, стоило бы изобразить стыдливость. Однако, боюсь герцога бы это только разозлило, как и Снук вчера.

Я вообще в странном положении, при котором, что бы я не делала и как бы себя не вела, всё равно буду виновата. Покладистая и вежливая? Притворяешься невинной овцой! Дерзишь и защищаешься? Да как вообще смеешь, и где твой стыд!

— Идёмте, — дракон вдруг решает сопроводить меня сам.

Боится, что удеру?

К парадным ступеням идём молча, каждый в своих мыслях. С моей-то «прекрасной головкой» всё понятно, а вот о чём думает сам Эдвард? Он не повышает на меня тон, не унижает, но смотрит с такой отрешённостью, что даже тоскливо делается внутри.

Глава 6. Свадьба

Не лучшая идея — разгуливать ночью по двору накануне собственной свадьбы. Конечно, я не смогла выспаться. К тому же моя служанка, Дана, разбудила очень рано, чтобы сонную меня затем усадить перед зеркалом и приняться плести мне такие сложные косы, до которых я сама бы не додумалась.

— А что с платьем? — спрашиваю её, зевая в кулак. — Что-то никто у меня мерки не снимал...

— Так ведь... — служанка удивлённо смотрит на меня в отражении зеркала, — так ведь платье в храме Богини Равновесия надевается. Оно соткано из магии, и никакие мерки не нужны вовсе.

— Ах, точно, я совсем забыла. Перенервничала, видимо...

Как тут без нервов, когда будущий муж проходу не даёт. Как не выйду на улицу, так сразу он вырастает, как из под земли, готовый гнать меня обратно в стены поместья. Видите ли, вынюхиваю что-то.

Зато Дана довольная. Румяная, надышавшаяся свежим ночным воздухом. Глаза у неё теперь без следа косметики, а на платье привычный передник.

Дверь покоев резко отворяется, без всякого вежливого стука и других условностей. Не удивлена, что в дверном проёме тут же вижу Снук Кардано, облачённую в голубое, переливающееся серебряными узорами платье. Волосы, как всегда, распущены и блестят, а глаза злые и колючие.

— Пора выдвигаться! — заявляет она грозно.

— Её Светлость уже готова, — покорно отвечает Дана, отходя от меня чуть в сторону.

Встаю на ноги, оглядывая свою причёску со всех сторон. Красиво! Так и не стыдно в свет выйти. Теперь мне даже интересно, что за платье мне будет предоставлено в храме.

Втроём во главе со Снук выходим в освещённый свечами коридор, а затем в главный холл, который сегодня оказывается более оживлённым, чем обычно, так как помимо снующих туда-сюда слуг, я вижу Катарину и её мужа, Белозара, что одеты не менее нарядно, чем Снук.

Они приветственно кивают мне и желают доброго утра, отвечаю им вежливой взаимностью. Но может ли быть добрым утро, которое так мрачно ввиду отсутствующего солнца?

Белозар выходит на улицу, оставляя всю нашу женскую компанию.

— Почему мы отправляемся так рано? — спрашиваю у Катарины.

Уж она-то, вроде, была более добра ко мне, чем остальные. По крайней мере, от сестры герцога я ещё ни разу не слышала оскорблений в свой адрес.

— Чтобы вернуться до того, как сядет солнце, — отвечает она мне.

Снук недовольно щурит глаза от того, что смею разговаривать с самой Катариной. Ха! Может мне ещё и на мужа не сметь смотреть, да даже слова молвить? Пусть сколько угодно стерва испепеляет меня своими зелёными глазками — так просто она меня не запугает!

— Кареты уже поданы, — сообщает нам заглянувший с улицы Белозар, — пройдёмте.

Он остаётся на месте, чтобы пропустить всех дам вперёд, придерживая входную дверь. Повезло Катарине с мужем. Он у неё серьёзный, спокойный, без всяких лишних слов и действий.

Целительница идёт первой, затем Снук, намеренно толкнувшая меня плечом.

Иду самой последней, но с гордо поднятой головой.

У самого крыльца и в самом деле стоят две кареты, и выглядят они явно гораздо лучше, чем та, на которой меня сюда привезли. Да и оба возницы имеют приличный вид: в чистой одежде, причёсанные, с осанкой.

Но где же сам Эдвард? Оглядываюсь по сторонам, но герцога пока не видно.

Тем временем Катарина и Белозар скрываются в одной из карет и сразу трогаются в путь, пока Снук остаётся стоять рядом со мной с самым высокомерным видом. Неужели она сядет вместе со мной и герцогом? Да кто она такая в самом деле? Его незамужняя сестра? Племянница?

Лицо Снук слегка светлеет, когда дверь поместья отворяется, являя нам моего жениха. Мо-е-го! Ох, что-то тут явно не чисто.

Дракон одет в свою обычную одежду, так что полагаю, ему, как и мне, свадебное одеяние будет предоставлено в самом храме. Интересные порядки у них здесь, конечно. Жених-то ладно, но невеста! Невеста не может выбрать себе платье по собственному вкусу...

Впрочем, мне не всё ли равно? Жениха же я тоже себе не выбирала.

— Будьте хорошей девочкой сегодня, — вместо приветствия говорит мне Эдвард.

— И всегда, — добавляет Снук язвительно, стоя позади герцога Ардена и напоминая мне сейчас попугая на плече у пирата.

Ничего не отвечаю.

Возница отворяет дверь кареты, Снук тут же выходит вперёд и подаёт слуге руку, чтобы первой сесть на мягкое сиденье.

— Вы услышали меня, Асфея? — спрашивает Эдвард ровным, но леденящим душу тоном.

Мы стоим друг напротив друга так, словно уже готовы произносить брачные клятвы прямо здесь, без всякого зелья и специальных нарядов. Краем глаза вижу, как блондинистая стерва недовольно поджимает губы в ожидании нас. Так и вижу, как Снук хочется выскочить из кареты и вновь встать рядом с нами, чтобы подслушать, о чём мы тут говорим.

— Да, Ваша Светлость, — отвечаю.

Герцог удовлетворённо кивает и приглашающим жестом велит занять место в карете со Снук.

Сейчас у меня нет желания спорить, дерзить. Все мои мысли заняты вопросом: а что если я скажу «нет» прямо у алтаря? Жаль, что нельзя заглянуть в будущее и сразу узнать о чём больше пожалею: об отказе или о согласии.

Глава 7. Первая брачная ночь

Меня не должно трогать наличие любовницы у моего мужа, ведь я знаю его не больше недели. Мы не жили вместе под одной крышей пятнадцать лет, не любили, не делили печали на двоих, не строили общих планов...

Ничего не было, а если и было, то я этого совершенно не помню.

Однако, смотреть на Снук Кардано мне неприятно. Как и неприятно осознание того, что она спит с Эдвардом и имеет большее значение, чем я.

Для моего бывшего мужа из прошлой жизни тоже нашлась другая женщина, и, видимо, именно поэтому я чувствую себя раненой сейчас.

Я стала герцогиней Арден, но это ничего не изменило. Все гости одаривали меня презрительным взглядом, и я рада, что всё завершилось быстро.

Практически сразу после нашего поцелуя, все встали со своих мест, принимаясь прощаться с Эдвардом, Катариной, Белозаром и даже Снук. Но не со мной. Я вообще пустое место, ведь мне никто и слова не сказал, хотя стояла рядом.

— Мы уже поедем, — спешил мой муж.

Эдвард не хотел демонстрировать меня и задерживаться дольше возможного, явно стыдясь.

— Да, конечно, — отвечали ему, не споря.

Кто-то смотрел с сочувствием, кто-то с жадностью, чтобы посмаковать скандальный брак и такое «горе», как я.

Обычно после завершения процедуры бракосочетания в этом мире устраивают пиршество в доме жениха, но не в нашем случае. Никаких столов никто не накрывал, никакого праздника не планировалось.

Мы просто все разъехались: гости обратно по своим домам, а мы в поместье в прежнем составе.

Оно и к лучшему — у меня всё же разболелась голова.

Снук и Эдвард половину пути обсуждали тему предстоящего посева и прочие хозяйственные моменты, а я молчала. Слушала, впитывая информацию, но молчала, не имея ни малейшего желания вступать в диалог с этими людьми.

Они мне оба противны.

По приезду в поместье я мечтала лишь об одном: закрыться в своих покоях и не покидать их до самого завтрака. Только кто же меня оставит в покое в такой день?

Уже поздним вечером в мою дверь коротко стучится Дана, а после моего разрешения она входит и объявляет:

— Я помогу вам подготовиться.

В её руках чистое сменное платье от Снук, которых у меня всего два, и сорочка. Я слышала, как за стеной полным ходом шли приготовления для того, чтобы я могла принять ванну, и замечаю, как сейчас от служанки пахнет дорогим мылом.

Дана более взволнованная, чем обычно.

— К брачной ночи? — спрашиваю.

— Это особенная ночь, Ваша Светлость, — слегка краснеет. — Я принесла с собой ароматное масло розы и особое мыло, которое не так просто купить.

— Это приказ герцога? Намылить меня и обмазать маслом...

— Это обычная процедура, не требующая особых указаний, — краснеет ещё гуще.

— Понятно, — киваю. — Я буду рада принять твою помощь.

Как хорошо, что сейчас со мной не Вибия.

Я позволяю Дане проделать всё то, что она желает нужным проделать. Принимаю мыло из её рук, позволяю помазать себе спину маслом. Даже постаралась отключить голову и расслабиться по-настоящему, наслаждаясь поистине приятной тёплой водой в ванне, что так приятно ласкает уставшее тело.

Эдвард ведь не насильник? Не набросится же он на меня, если я не пожелаю нашего соития?

— Дана, каковы драконы в постели? — спрашиваю задумчиво, пока служанка помогает мне обсушиться хлопковым полотенцем.

— Ваша Светлость! — пищит испуганно. — Я не могу...

О, теперь и я «Светлость», да только что толку — отношение ко мне не изменится. Просто рты заткнут, но мысли останутся прежними.

— Ох, не хотела тебя смутить, — решила я пожалеть бедняжку, — можешь не отвечать на вопрос.

— Ничего-ничего...

Мы проходим в мои покои и перемещаемся теперь за туалетный столик напротив зеркала. Дана расплетает мне сложные свадебные косы, от которых уже хочется чесаться — так они натянули мне кожу.

Смотрю в собственное отражение, и замечаю тень усталости на собственном лице. Что если я попрошу прислать ко мне целительницу? Мне ведь даже притворяться не придётся, ведь голова и правда болит.

До чего же смешно отказываться от первой брачной ночи по причине головной боли... Прямо анекдот какой-то!

— Дана, ты знаешь, как я познакомилась с герцогом? — задаю ей новый вопрос.

— Немного, Ваша Светлость.

Служанка продолжает колдовать над моей головой, распутывая узоры в волосах.

— Расскажешь?

— Но... — поднимает удивлённые глаза.

— Просто хочу послушать, как история нашего знакомства звучит из чужих уст. Не бойся, Дана, я не стану тебя ругать за неосторожное слово. Говори, как есть всё на самом деле. Не подслащивай, не прячь неудобное. Прошу тебя.

— Хорошо, Ваша Светлость.

— Я готова слушать, — подталкиваю служанку, так как та мнётся в нерешительности.

Глава 8. Дурные вести

Первая брачная ночь не удалась. Эдвард не стал склонять меня к близости, сославшись на то, что ею мы ещё успеем заняться следующей ночью, а пока что он слишком устал и занят делами герцогства.

— Спокойной ночи, Ваша Светлость, — сказала я отчуждённо, когда герцог уходил.

— Благодарю, — ответил он, стоя в дверях, но не добавил ничего более.

Мне, видимо, желать чего-то хорошего никто здесь не намерен. Я сама по себе, и надеяться не на кого. Дана — единственная, кто не пытается показать мне свою неприязнь.

Ещё Катарина и её муж Белозар кажутся более менее приятными, но их обоих я вижу не так часто. Во-первых, они живут в отдельном флигеле, а во-вторых, каждый из них пропадает на своей работе. Катарина уходит в одну из ближних деревень или в город лечить местных жителей, а Белозар преподаёт в магической академии.

Сам Эдвард, понятное дело, то и дело отлучается из поместья или сидит в своём рабочем кабинете. Даже в обеденном зале не всегда его можно застать. Мне такое положение вещей только на радость — видеть мужа не хочу.

К счастью, на завтрак он как раз не пришёл. В обеденном зале лишь я да Катарина с Белозаром.

Картину только портит Роксана своим появлением. Седовласая женщина несёт поднос с горячими лепёшками и ставит его на стол перед нами.

Кухарка с нескрываемым интересом скользит взглядом по моим запястьям, словно выискивая там что-то. И она не первая, кто так сегодня делает... Я уже и сама на всякий случай на свои руки поглядываю, да только ничего необычного не нахожу. На что они все смотрят?

— Такое несчастье для королевы Эсселты... — вздыхая, причитает Роксана. — Как бы озлобившись не подняла налоги для нашего герцогства!

— Что за несчастье? — заинтересованно спрашивает Белозар.

Слуги зачастую самые первые узнают все важные новости, так как встают раньше всех и слышат многое. Вот и кухарка спешит присесть к нам за стол и поделиться:

— Ваша Светлость, весь город на ушах стоит: принца отравили!

— Когда? — удивляется Катарина, хватаясь за сердце.

— Говорят, несколько дней тому назад... Его Королевское Высочество не выжил, и королева теперь всех на уши подняла, чтобы расследовали дело как можно скорее.

— Ну и дела, — задумчиво качает головой Белозар, поглаживая бороду.

— Как бы к нам беда теперь не пришла! — восклицает Роксана.

Она явно хочет выговориться и получить утешение от большого и всегда спокойного Белозара.

— А нам что за беда? — спрашивает он. — Твоё дело в кухне пироги печь. Главное, зерно есть, так что без работы не останешься.

— Но до каких пор, Ваша Светлость? А если налоги поднимут? Наши земли беднеют с каждым годом всё больше, часть скота уже пришлось выкосить, бароны разоряются... Слух по городу ходит, что обозлится Эсселта и... — она неопределённо машет рукой. — Принц ведь в нашем герцогстве был весь последний месяц!

— Не забивай голову, Рокси, — отмахивается Белозар. — Это всего лишь слухи, что распускают скучающие торговцы в своих лавках.

— Что бы ни случилось, мой драгоценный муж со всем разберётся, — я впервые подаю голос, привлекая внимание всех присутствующих. — Справился с ловлей беглой жены, а значит справится и с герцогством! Мне не удалось сбежать с любовником, а лишним монетам не удастся утечь в королевскую казну!

Роксана от удивления аж глаза выпучила.

«Не можешь победить — возглавь», как говорится. Раз никто не верит в клевету об измене, то и сил на оправдания и жалкие попытки защититься тратить не стану. К тому же у меня пока нет никаких доказательств...

— Получается, ещё не известно, кто отравил принца, Рокси? — после секундного молчания спрашивает Белозар.

Кухарка отвечает, что имя отравителя не известно. Вскоре она уходит с уже пустым подносом к себе в кухню, а супруги Катарина и Белозар Местре обсуждают свои планы на день.

Мне же становится неловко за своё недавнее высказывание — уж лучше бы молчала, честное слово, а то договорюсь когда-нибудь.

Я не думаю, что Эдвард пошутил по поводу башни... Запрёт ведь и глазом не моргнёт. Тот, кто способен воспитывать жену всевозможными порошками и запечатывать магию при помощи любовницы, не станет колебаться и при ссылке в башню.

— Эта весна не кажется лучше предыдущих, — вздыхает Катарина, когда встаю из-за стола с намерением покинуть обеденный зал. — На чудо надеяться не стоит.

— Теперь даже ты пессимистична, — отвечает ей Белозар. — Дождёмся, что скажет Эдвард. Он сейчас как раз общается с послом из соседнего герцогства.

— Когда-нибудь они перестанут нам помогать, делясь собственным зерном и овощами.

— Их помощь не бесплатна.

— В этом и беда. Мы платим слишком высокую цену...

На меня они совсем не обращают внимания, так что ухожу практически незамеченной.

Я понимаю, о чём они говорят. Сейчас важный период года, когда предстоит засаживать поля, вести различные переговоры с правителями других герцогств. Все разговоры вокруг только об этом, я то и дело слышу, как слуги охают, что всё больше людей остаётся без работы.

Глава 9. Симптомы некой болезни

— Асфея напала на меня! — заявляет Снук, не стесняясь своей лжи.

— Это не правда! — тут же защищаюсь.

— Эдвард, так не может больше продолжаться, — теперь она театрально вздыхает, изображая крайнюю степень несчастья. — Нужно ввести строгие ограничения для неё, потому что я не могу более выносить её дерзости и безграничной наглости. Она даже сейчас смеет спорить со мной — и это при тебе!

Я уже даже ничего не отвечаю на всякий случай, чтобы герцог вновь не вспомнил о своей угрозе с башней. Он явно поверит любовнице, а не мне.

Вместо этого я понуро причёсываю пальцами взлохмаченные волосы и жду приговора.

Правда, причёсываться отчего-то неприятно, так как кончики пальцев ноют и болят так, словно я множество часов потратила на работу со своими любимыми светильниками. В моей прошлой жизни пальцы так болели, если я увлекалась лепкой мелких деталей из полимерной глины или специального пластика, когда хотела прикинуть как та или иная моя идея будут выглядеть в реальности, а не только на чертежах.

Продумывать декор на осветительных приборах — моя настоящая страсть, которая теперь мне не доступна.

От чувства горечи ли, или из-за тяжёлого взгляда Эдварда, но мне становится не по себе. Вновь всё плывёт, смазывается в неясную затуманенную картину, как несколько минут назад

— Асфея, ты игнорируешь меня? — как сквозь вату, доносится голос мужа.

Они говорят и говорят, но я не слышу, сосредоточенная на глубоком дыхании. У меня кружится голова, меня тянет к полу...

Я падаю. Кажется, меня кто-то ловит прежде чем я успела разбить голову о каменный пол. Кажется, что меня поднимают на руки и куда-то несут...

Не нахожу в себе сил, чтобы открыть глаза, не могу сказать и слова, не могу абсолютно ничего. Странное беспамятство овладело мной, превратив меня в беспомощное существо, зависимое от чьих-то сильных рук, что несут меня.

В ушах звон, меня бросает сначала в жар, а затем в холод.

— Асфея, слышишь меня? — едва различаю голос мужа.

Это он несёт меня? Не в башню ли?

Я опустошена и переполнена одновременно, хотя не знаю чем. Уж не подсыпал ли кто мне снова какие-то порошки? Любят в этом мире людей травить... Даже сам принц пострадал.

В какой-то момент вообще отключаюсь, а чувствовать и слышать начинаю лишь тогда, когда моё несчастное тело опускают на прохладную, но мягкую поверхность.

Мне трогают лоб, щёки, а после заботливо укрывают одеялом, пахнущим совсем не так, как пахнет моё. Оно тоже благоухает свежестью и чистотой, но по-другому.

Тепло и уютно.

Я словно ребёнок с высокой температурой, за которым ухаживает любящая мать. Моя мама точно так же нежно оглаживала мне волосы, как это делают сейчас чьи-то руки...

Приоткрываю глаза, столкнувшись с янтарно-карими глазами Эдварда, что сидит рядом, склонившись ко мне. Этот суровый дракон не сразу успевает скрыть беспокойство на своём лице. Он озабочен моим состоянием.

— Асфея, как себя чувствуешь?

— Прошу прощения, Ваша Светлость, — сиплю, — не хотела отвлечь вас от важных дел. Я лишь хотела найти библиотеку, у меня и мысли не было...

— Постой, — Эдвард прикладывает палец к моим губам, с особой настойчивостью всматриваясь в моё лицо. — Ты завтракала сегодня?

— Да... — выдыхаю, когда герцог убирает палец.

— Тогда что с тобой? Ты вдруг побледнела и едва не упала к нашим ногам.

Хотела бы и я знать ответ на этот вопрос.

— Разволновалась, видимо, — отвечаю.

— Я сообщу Катарине, пока она ещё не уехала в город. — Эдвард встаёт с постели, и я вдруг понимаю, что нахожусь не в своих покоях.

Обстановка здесь более спокойная, нейтральная. У меня стены украшены мелким цветочным орнаментом, а тут они просто светло-бежевые, практически оттенка слоновой кости.

— Мне уже лучше, — сажусь на постели, опираясь на ладони, — я пойду.

— Ляг, — летит в меня строгий приказ.

Застываю на месте, не решаясь более двигаться. Эдвард стоит надо мной, слишком высокий и недостижимый, как вершина крутой скалы.

— Жди здесь, — добавляет.

Он исчезает за дверью, и я остаюсь одна.

Это несомненно герцогские покои, ведь только они могут быть настолько просторными, благородными и по-мужски сдержанными.

Ловлю себя на диком желании взять в руки подушку и вдохнуть её аромат... Я ненормальная, раз позволяю себе подобные фантазии. Хочется расслабиться, прилечь в этой огромной постели, понежиться под одеялом. Хочется притвориться, что Эдвард мой защитник, а не враг.

Реальность жестока.

Через несколько минут дверь отворяется, являя мне Катарину в сопровождении брата. Она подходит ко мне и садится рядом, а Эдвард остаётся стоять, опираясь на стену рядом со входом, со скрещенными на груди руками.

— Ну, что с тобой опять случилось, бедняжка? — почти по-доброму спрашивает целительница, прислоняя к моему лбу указательный палец.

Глава 10. Камея и нож

Мир, наполненный презрением и едва сдерживаемой ненавистью. Ведь именно это предлагает мне Эдвард? Он обещает мне защиту, но не любовь, которую я даже требовать от него не в праве.

Настоящая Асфея Пирс была бы благодарна, но я, Майя Иняткина, в замешательстве. Моё положение не так уж и плохо, мой титул действительно не позволит мне сгинуть в грязной подворотне.

Только вот я росла и воспитывалась иначе, нежели жители этого мира. Я не готова ложиться в постель с мужчиной, который считает меня легкомысленной и наглой до такой степени, что способна на такое унижение, как измена высокородному жениху.

Я — позор всего герцогства. Если так подумать, то уж лучше заточение в башне, чем добровольное рабство. Отдаться по собственной воле тому, кто видит во мне лишь сосуд для вынашивания наследника? Тому, кто смотрит на меня, как на грязь под ногтями?

Не могу, просто не могу. Как мне потом смотреть на себя в зеркало? Я выбираю башню в обмен на такое унижение.

— А если не приду? — спросила я мужа после его предложения мира.

— Это приказ.

— У меня снова нет выбора?

— У тебя нет выбора, — подтвердил спокойно, — ты не можешь выбирать себе любовника по нраву.

Меня охватила мгновенная вспышка злости. Эта эмоция подбросила меня, заставив вскочить с постели на пол на уже ровно стоящие ноги.

— Зато ты можешь не ограничивать себя выбором, а брать от жизни всё, — заявила Эдварду в лицо, намекая на Снук.

— Что я и делаю, — улыбнулся он так лениво и скучающе, что хотелось врезать.

Из герцогских покоев вышла с пылающими щеками и громко бьющимся сердцем. От стен отражался звонкий злой стук моих каблучков.

Дракон всё равно не убьёт меня, не сможет даже нанести малейший физический вред. Потому что я его истинная, и я единственная, кто может родить ему дитя. Так чего мне бояться?

Они унижают меня, но я саму себя унижать не стану. Скажу герцогу твёрдое «нет», а если не захочет услышать, то буду яростно защищать себя...

— Руки только слабые, — вздыхаю вполголоса, осматривая на ходу худенькие ручки своего нового тела. — Но ничего, я что-нибудь придумаю!

С таким настроем и провожу остаток дня. Голова меня больше не беспокоила, так что спокойно посетила библиотеку, как и хотела.

Правда, ни одного текста понять не смогла. Пришлось убедиться в том, что вместе с попаданством мне даровано лишь понимание устной речи, но не письмо и чтение.

Наступил вечер. Засидевшись в библиотеке, в итоге опаздываю и прихожу в обеденный зал самой последней, когда уже все разошлись.

Ужин в этот раз накрывала Вибия, моя первая служанка, от которой я отказалась.

Я понимаю это потому как при подходе в зал застаю её и Снук у порога. Они говорят о чём-то, а точнее, говорит именно Снук, жёстко отчитывая бедную. служанку за что-то.

— Ты поняла меня? — шипит ей любовница Эдварда, бегло окинув меня пренебрежительным взглядом.

— Да, Ваша Милость, — отвечает понуро Вибия с опущенной головой.

Снук горделиво выходит из зала и проходит мимо меня с высоко задранным подбородком, не забыв «приветственно» пихнуть меня плечом.

Ничего не отвечаю и даже не смотрю на стерву. Вместо этого обращаю своё внимание на Вибию:

— За что она тебя отругала?

— Я неряшливо отрезала кусочек масла, Ваша Светлость, и заслужила недовольство Её Милости.

— Только и всего? Столько шума из-за масла?

— Это моя вина, Ваша Светлость. Мне просто подумалось, что маслёнка слишком тесна, так что отрезала мало, и на всех не хватило...

Бедняжка даже на меня смотреть не хочет, она так и уходит с опущенной головой, которая того и гляди, что свалится на поднос с посудой, который служанка держит в руках.

Мне даже жаль Вибию в этот раз.

В гордом одиночестве сажусь за стол и принимаюсь за ужин.

Картофельная запеканка, благодаря стараниям Роксаны, хороша. Кухарка мне не нравится, но готовит она восхитительно. Из такого простого набора продуктов не каждая хозяйка сумеет удивить, но мать Даны делает это так часто, что у меня не остаётся вопросов по поводу того, почему Эдвард держит её у себя.

Жить и работать в поместье Арденов — настоящая честь. Каждый из слуг, включая даже Вибию, должно быть чем-то отличились, раз находятся здесь.

В размышлениях мой взгляд падает на нож в правой руке, замершей над тарелкой.

— Это безумие... — шепчу себе под нос.

Разве могу я? Ну, не собираюсь же в самом деле применять столь опасный предмет для... самообороны. Герцог не изнасилует меня, он жесток, но не станет брать меня силой. Не станет, не станет... Он не может.

Сердце сжимается в тревоге, вызывая ноющее чувство в груди. Мне страшно. На что способны мужчины в этом мире, если применять отравляющие порошки, как воспитательную меру, для них абсолютная норма?

«Падла» — вот как Эдвард меня назвал недавно, и это слово намертво въелось в мою память. Будет ли он церемониться с «падлой»?