Универсалум. Книга первая

1 ч. Глава 1. То, что должно было случиться

Космический коридор был открыт. Сквозь множество звезд этот путь следовал к базе Митрель.

— Вы, должно быть, сэр Габриэль Соленсайд? — спросила девушка в синей форме, сидящая за столом.
— Да, я прибыл сюда по особому назначению.
Взгляд ее из под очков изменился.
— Пожалуйста, пройдите.
Металлическая плотная дверь поднялась вверх.
— О, мистер Соленсайд. — Перед Габриэлем за столом сидел мужчина средних лет с усами. Это был офицер Норман. — Мы изучили ваше дело, — заместитель слегка усмехнулся, — и удостоверились в том, что вы нам полностью подходите. Вы отлично проявили себя в исследованиях и на войне в Штанграде.
Габриэль молчал.
— Понимаете, в связи с нынешней ситуацией, мы вынуждены посылать туда людей. Нам нужны как можно более точные сведения о других мирах и цивилизациях. Всегда должен быть “План Б”, как говорится. Конечно, это опасно и ответственно, но кто-то должен это делать — быть первопроходцем.
За панорамным окном мелькнул след кометы. Норман неторопливо потягивал сигару.
— Давайте будем честны — вас ведь ничего здесь не держит. Для человечества это будет огромный вклад, вы будете удостоены многочисленных наград.
— Тогда позвольте уточнить: по последним данным оттуда не вернулось уже 119 человек. Это верно?
Глаза офицера Нормана забегали.
— Это довольно неточная статистика. Да, у нас мало данных. Но в этот раз все подготовленно гораздо лучше. Вам все объяснят и хорошо заплатят. Решайтесь, — он положил договор перед Габриэлем.
Соленсайд вздохнул.
— Да, возможно меня здесь ничего уже не держит, особенно после смерти близких мне людей. Пускай я погибну, но мне всегда хотелось узнать, что же там, за пределами нашего примитивного мира.
— Вот и отлично, подписывайте, — офицер задергался и быстро всучил ему бумагу. — Дальше вам все объяснят. Ваши знания еще пригодятся.
Габриэль подписал договор и вышел из комнаты в глубоких размышлениях.
— Мечтательный глупец… — пробубнил Норман.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросила девушка в очках.
— Подскажите, как пройти к профессору Зойтману?
— Секунду, — девушка посмотрела на план, висящий неподалеку. — Пройдите в зал В-37. Давайте, я вас провожу.
Парень с девушкой зашли в огромный лифт. Спустя какое-то время молчания, она сказала:
— Значит, вы тоже отправитесь туда?..
— Да. Скорее всего я не вернусь, но это меня не пугает. В глубине души я всегда знал, что мое место не здесь…
Лифт остановился и красная лампа замигала.
— В любом случае, — девушка повернулась к мужчине, — я желаю вам удачи.
Соленсайд улыбнулся и ничего не ответил.

— Габриэль! — лысый старик радостно подошел к нему.
— Профессор! Как давно мы с вами не виделись.
— Да уж, это точно… И с тех пор, знаешь ли, многое произошло. Как Элен?
— Умерла год назад.
Профессор Зойтман потер свою лысину и предложил закурить.
— Вот что я тебе скажу, сынок — я не желаю твоей смерти. Просто так я бы не предложил твою кандидатуру. Все люди, которые отправлялись исследовать нашу мать Вселенную, тоже знали, что не вернутся. Хоть они и отправили нам немало данных, все-таки, этого недостаточно. Но… — профессор кашлянул, — теперь все иначе. Мы пересмотрели свои способы. Эти корабли федералов далеки от совершенства — на этом барахле ты вряд ли далеко продвинешься.
Зойтман затушил сигарету.
— Все последние годы я занимался этим вопросом. В конце концов стало понятно, что после пропажи стольких исследователей, мы идем не в том направлении. И тогда… нужно было сменить траекторию. Что если путешествовать не “через сушу”, а через другое измерение. Помнишь теорию струн? Она объединяет законы квантового тяготения, это принципы управления объектами в наблюдаемой Вселенной, ее структура и происхождение. Думаю, первые три измерения ты итак знаешь. Чтобы определить положение какого-либо объекта во Вселенной, необходимо знать его позицию в четвертом измерении. Время ни что иное как мера изменения положения объектов в пространстве. Далее в пятое и шестое измерение — с этим уже сложнее. Тут уже открывается доступ к прошлому и будущему, параллельным мирам. В седьмом и восьмом измерениях открываются иные цивилизации, количество их может быть бесконечным. В девятом возможно увидеть другие Вселенные. Десятое это точка, абсолют. И теперь вопрос, как попасть хотя бы в пятое измерение?
— Это невозможно. Человек может существовать только в четырехмерном пространстве.
— Теоретически да. Но если допустим, есть инструмент, с помощью которого возможен такой переход.
— Да вы шутите…
— И сейчас я докажу обратное. Оказывается, через четвертое измерение возможен такой переход. Мы, каждый из нас, имеем прямую связь со Вселенной. Только вдумайся: атомы, из которых мы состоим, образовались из водорода в древних звездах, взорвавшихся за долго до формирования нашей Солнечной системы. Я также изучал нейроны гипокамта головного мозга. Оказалось, что они имеют схожее строение с космической сетью, которая подразумевает сложнейшую систему — 80 миллиардов нейронов. А это около ста триллионов связей. Наше строение сходно с масштабным строением Вселенной. И тогда я понял, что это ключ. Человек хранит в своем мозге данные о всей Вселенной. С помощью этих связей мы можем перемещаться по ней практически беспрепятственно. Я развил этот механизм с помощью искуственного интеллекта. Представляешь, какой прогресс?
Профессор подвел Габриэля к двери.
— Это Универсалум. С помощью него ты сможешь это сделать. Он искажает пространство так, что ты сможешь попасть в любую точку Вселенной. Задает параметры и, как проводник, позволяет заглянуть в подсознание, где есть ответы на все вопросы. И только от тебя зависит, как это будет выглядеть. Решайся, Соленсайд.
Габриэль задумался. Все это казалось невозможным.
— Давайте попробуем, в конце концов я вам доверяю.
— Тогда заходи в эту комнату. Выглядит это все довольно необычно, но нужно будет собрать кое-какую информацию. Постарайся полностью отвлечься — он все сделает за тебя.
Габриэль открыл дверь и зашел в комнату, полностью увешанную большим количеством проводов. В один момент показалось, что они пульсируют, как одно большое существо. Соленсайд закрыл глаза и постарался ни о чем не думать. Тут произошла вспышка, искра, все осветилось ярким светом. Казалось, это длилось секунду, но когда Габриэль открыл глаза, то оказался на полу. Похоже, он потерял сознание.
Ощущения были странные и неприятные, как будто внутри него все выпотрошили и положили обратно.
— Выходи! — он услышал голос профессора.
Габриэль вышел из комнаты.
— Сколько я там пролежал?
— Почти четыре часа. Я рад, что ты жив. Наконец-то получилось!
На лице Зойтмана появилась улыбка, а Габриэль только что понял, что был на волоске от смерти.
— Но, что это было?…
— Теперь все готово, почти. Я думаю, что должно получиться. — Профессор словно его не слышал. — Тебе нужно взять кое-какие вещи. Ну и, конечно, собраться с мыслями. Жду завтра в то же время, в том же месте.

Глава 2. Напутствие

Серость улиц угнетала все больше. Это было начало осени, под ногами хрустела сухая листва. Уже несколько часов Габриэль бродил по безмолвным аллеям. Одинокие лавочки казались грязными и старыми. Растений осталось здесь немного, очевидно, что природа за последние десятилетия вымирает.
Габриэль вспомнил, что раньше каждое начало времен года воспринималось по-разному, со своей особой атмосферой. Зима всегда была моментом завершения, покоя. Морозные вечера и холод заставляли находиться дома и греться у батареи. Весной же все просыпалось и возобновлялось, постепенно, словно повторное рождение, попытка восстановиться от маленькой смерти. Это было про молодость, первые чувства и надежды. Все в воздухе сообщало о светлом будущем, которое нас ожидает, но которое так и не осуществилось. Лето давало нам все для процветания. Казалось, что жизнь прекрасна и так будет всегда. Заходящее солнце словно хотело прогреть все живущее перед долгими дождями. Осень давала уставшей жизни надежду на покой и готовила к отдыху. Растения сбрасывали листву, а земля начинала постепенно остывать.
Но теперь все иначе. Давно уже нет таких явных смен времен года. Небо заволокла темная пелена, смог, из-за которого толком не видно солнца.
“Хотелось бы все это сохранить, но, боюсь, что слишком поздно… Наш мир на грани, все это чувствуют и ощущают. Многие говорят об апокалипсисе. После войны у многих закончилась вера в светлое будущее: запасы мировых ресурсов подходят к концу, продолжительность жизни падает. Почва неплодородна — большая часть населения Земли питается синтезированными продуктами. Последняя эпидемия скосила треть земного шара… Конечно, технологии достигли больших высот — развитие искуственного интеллекта, нейроинтерфейсы, роботизированные системы. Но к чему это привело?”
Габриэль поднял голову наверх, словно высматривая что-то. Он всегда пытался увидеть в небе хоть какую-то подсказку. Однако, никакого ответа не поступало. Подойдя поближе к небольшому пруду этого парка, Соленсайд кинул туда камень. Стало очевидно, что вода была совершенно мертва, без признаков жизни.
В груди все сжалось. Неторопливо день подходил к концу.

Габриэль вернулся в свою холодную и пустую квартиру. Перебирая вещи, взгляд его случайно оказался на старой пыльной книге, брошенной в углу. Сколько не разглядывая, он не мог вспомнить, чья она и откуда. Необычно было то, что в ней лежало несколько закладок, которых сам Габриэль не оставлял в книгах. На отмеченных страницах он не нашел ничего примечательного, только в конце лежала потрепанная маленькая фотография.
Это была Элен. Ее лицо было удивительно выразительным — тонкие брови, острый подбородок, рыжеватые волосы и печальные голубовато-серые глаза, в которых заметна тоска, смешанная с усталостью. Элен ходила в длинных приталенных платьях, чаще с короткими лямками и длинными теплыми кофтами. О чем она думала, было всегда для него загадкой. Вещи, письма, книги, проигрыватель с классической музыкой, которую она слушала — все осталось здесь нетронутым. Элен не любила новые изобретения, поэтому всегда было чувство, словно она пришла из другого времени. Габриэль вспомнил, что часто видел эту книгу у нее в руках, особенно в последний раз. Ее глаза были опухшие от слез, но сейчас он бы все променял, лишь бы еще раз поймать тот взгляд. Вернуть то время.
Этот вечер был особенно долгим. Казалось, что часы в углу почернели и стрелка медленно тянулась по кругу. Габриэль взял с собой эту фотографию и положил в свою записную книжку, которая имела свойство не заканчиваться. На глаза ему попались отчеты об исследованиях, любезно отданные профессором. Закурив сигарету, он принялся досконально изучать их.
В голове Габриэля пролетели дни, проведенные в лаборатории. Исследования и эксперименты профессора Зойтмана тогда не были никому известны. Они и сейчас скорее всего засекречены.
Тлеет дым от сигарет. На улице подул холодный ветер из открытого балкона. Габриэль смотрел на этот город, погруженный во мрак и понял, что здесь ему уже нечего делать. Ему не страшно уходить, даже если он идет на смерть.
Когда-то ночь помогала забыться. Всегда была надежда, что сон заберет печаль, которая засела в его сердце. Тьма словно пожирала воздух, а глухие капли дождя разбивались о мрак.

“Мне снился океан. Огромный, он уходил в густую пустоту, устремляясь в бесконечность. Его течение было теплым, словно я вернулся в свой давний утерянный дом. Я слышал легкое дыхание, дуновение ветра, словно пение матери. Почувствовал эфемерность жизни, грань между светом и тьмой.
Создание. Это было нечто теплое, по форме напоминающее сферу. Оно расширялось и сжималось. Существо становилось все ярче и ярче, пока вспышка света не озарила все вокруг. В конце концов, оно разлетелось на бесконечное множество осколков, каждый из которых был заряжен колоссальной энергией и потенциалом. Вокруг все распалось на множество цветов, которые переливались и становились различными формами. Видение охватило пространство, а в душе стало так тепло и хорошо. Этот свет смотрел прямо вглубь, внутрь меня, словно я и сам был частью его.
Казалось, это длилось вечность.”

Померкли огни города, наступило утро. Габриэль проснулся и почувствовал впервые за долгое время необычные эмоции, однако никак не мог вспомнить, что же ему приснилось. Было странное чувство дежавю. Он посмотрел в зеркало и не мог узнать себя — настолько изменилось лицо за последнее время.
Соленсайд встал, позавтракал и стал собирать свои вещи. Из еды взял консервы, таблетки и лекарства, несколько пачек сигарет и зажигалку, хотя особого смысла что-либо брать с собой не видел. Собрав сумку, он накинул куртку и посмотрел на сонный город, только просыпающийся от восходящего солнца. Было свежо после дождя, на траве лежала утренняя роса. Габриэль вышел из дома и подумал, что, возможно, в последний раз видит это место. Докурив последнюю сигарету, он мысленно попрощался со всем, оставляя мокрые следы на пути.