Уроборос

ВРАТА ПЕРВЫЕ: ОТЧАЯНИЕ. 1.

Вот несколько фактов обо мне:
1) меня зовут Егор;
2) в июле мне стукнул двадцать один год;
3) моя девушка пропала без вести полгода назад.
Если первые два факта не требуют особой конкретики, то на третьем я бы хотел остановиться поподробнее. Первым делом расскажу вам про сон, который мне привиделся совсем недавно, спустя почти шесть месяцев после того, как Ника вышла из универа, а домой уже не пришла. С этого сна все и началось. Думаю, именно он подтолкнул меня к мысли о том, что все в этой ситуации гораздо сложнее, чем я думал до этого.
Сон этот напоминал кошмар, хотя непосредственно страшного в нем ничего не было. Скорее, весь он насквозь был пропитан чем-то… неправильным. Противоестественным. Снилось мне, что мы с Никой снова вместе, только вот вокруг все как-то странно.
Держась за руки, мы стоим на вершине одного из небоскребов Москва-Сити и смотрим сквозь огромное панорамное стекло на ночной мегаполис. Ни одно окошко во всем городе не горит. Только разноцветными звездочками мерцают неизменные рекламные биллборды. Я с удивлением смотрю на Нику, вижу ее прекрасный профиль. Черные вьющиеся локоны, вздернутый нос, пухлые губы. Она не выглядит встревоженной. Напротив, на губах ее играет легкая полуулыбка. Словно все так, как и должно быть.
-Что происходит? – спрашиваю я. Обращаю внимание на то, как тяжело, с неохотой, шевелится язык, - как мы здесь оказались?
Ника пожимает плечами.
-А что-то не так? – непринужденно спрашивает она, но в звонком голосе ее слышна легкая трещинка. И я не могу не заметить эту трещинку.
Я задумываюсь над ее словами. А действительно, что не так? Ничего поистине странного ведь и в правду не происходит.
И когда я почти успокаиваюсь, Ника говорит:
-Пойдем, прогуляемся. Тебе понравится это место.
Я слышу, с каким придыханием она это произносит, и мне снова становится не по себе. Я вдруг отчетливо убеждаюсь в том, что за стенами небоскреба – не привычная мне Москва, а что-то совершенно иное. Лишь отдаленно на нее похожее.
И Ника, похоже, чувствует себя здесь как рыба в воде.
Дальше – склейка, и вот мы уже стоим на улице. Холодно и темно. На Нике лишь футболка с короткими рукавами, но не похоже, чтобы моя девушка мерзла. А вот я уже дрожу от холода.
Мы стоим перед биллбордом. С него какой-то неизвестный мне актер рекламирует «средство для омоложения третьей руки». Все это должно быть смешно, но мне страшно. Страшно от того, что целевая аудитория такой вот рекламы, судя по всему, бродит где-то поблизости.
-Видишь, - говорит Ника, - людей нет, а реклама есть.
-А кто это, - спрашиваю, - с третьей рукой?
Ника молчит, словно бы не слышит моего вопроса. Делает вид, что не слышит. Я впервые замечаю тень тревоги на ее бледном лице.
-Пойдем погуляем, - говорит Ника, словно пытаясь стряхнуть с себя подступающий страх. Я вижу это по ее глазам.
Мы идем сквозь чернильно-темные улицы, лишь слегка подсвеченные рекламными вывесками. Я кручу головой из стороны в сторону и читаю надписи на них. Какие-то выглядят совершенно адекватными: продают там, допустим, моющее средство или рекламируют новый жилой комплекс. Но раз на раз не приходится, и порою встречается что-то настолько бредовое, что я не знаю, плакать мне или смеяться. Предлагают, к примеру, купить «свежие немолотые души грешников» или «средство для прочистки астральных путей».
И вот я иду и читаю эти надписи, и весь этот бред ощущается до боли реальным. Таким реальным, каким совершенно точно не должен ощущаться сон. А потом он заканчивается, и я просыпаюсь. Почему-то в холодном поту, хотя, повторюсь, ничего поистине страшного мне увидеть так и не довелось.

Как я уже сказал, Ника пропала, выйдя из университета в пятницу. Там ее видели в последний раз. Домой она так и не вернулась. Ни в субботу. Ни в воскресенье. Ни в понедельник. Ни когда бы то ни было.
Я узнал об этом одним из первых. И с тех пор жизнь моя превратилась в нескончаемый кошмар.
Какую степень отчаяния в силах испытать человек? Я думаю, за эти полгода я побывал достаточно близко к этому пределу.
И не малую роль в этом персональном кошмаре для меня играло чувство вины. Дело в том, что в последние месяцы перед исчезновением с Никой очевидно стало твориться что-то неладное. И я это замечал. Замечал, но предпочитал закрывать глаза. Мне так было спокойнее жить, как это не парадоксально. Сейчас я думаю: мог ли я что-то изменить?
Нет, Ника не увлеклась алкоголем и не подсела на запрещенные вещества. Вернее, может быть что-то подобное и имело место, но я об этом не знаю. А вот дурная компания в жизни моей возлюбленной имела место быть.
Порой она говорила о каких-то «серпентистах», к которым стала наведываться. Я всерьез пытался разобраться в том, что это за люди, но дальше названия разговоры не заходили – Ника тут же обрывала любые мои попытки разузнать, а Интернет таинственно молчал по этому поводу. Как я понял, речь шла о каких-то культистах, к которым моя девушка то ли примкнула, то ли просто имела с ними некие связи. Кому или чему они поклонялись, было решительно неясно.
Еще были книги. Вернее, одна книга. «Серпентия». Да, название созвучно, и я думаю, что это не просто так. Книгу эту Ника постоянно таскала с собой. Один раз я смог подкараулить момент и незаметно взял полистать увесистый том, автором которого значился какой-то Д.В. Романов. Ничего я, признаться, не понял. Кроме того, что пожелтевшие страницы излагали нечто, посвященное Уроборосу – мифологическому змею, что, согласно преданию, очень любит лакомиться собственным хвостом. За сим занятием он и изображался на всех картинках, и, как я понял, желание попробовать на вкус свою плоть было его отличительной и определяющей чертой. Картинки эти, в разных вариациях, встречались едва ли не через каждые десять-пятнадцать страниц. В остальном было много схем и сложных терминов, в которых я не разобрался.
Стоит ли говорить, что книга исчезла вместе с Никой? Сейчас бы я отдал многое, чтобы снова ее полистать. Возможно, в ней был ключ к разгадке.
Конечно, я спохватился, только когда грянул гром. Даже наведался в несколько библиотек в поисках загадочной «Серпентии», но всюду на меня смотрели как на дурака поверх толстых роговых очков.
Дополнительной боли в огонь моих терзаний подливало то, что полиция Нику не искала.
Нет, формально – конечно же, искала. Предпринимала какие-то оперативные мероприятия. Пару раз порылась в ее вещах. И на этом все.
Вот уже несколько месяцев следствие буксовало. Вернее – стояло на месте. И я, честно сказать, не верил, что Нику кто-то хотя бы начнет искать.
Кто-то кроме меня.
Видите ли, я понял, что если хотя бы не попытаюсь – просто-напросто сойду с ума. Потому что Ника слишком многое значило для меня – я знал ее с детства и был влюблен в нее последние десятьлет. А еще потому что меня мучила вина. За то, что в свое время, когда еще не было поздно, не попытался поговорить с Никой. Разобраться в том, во что ее угораздило вляпаться. Не поверил в то, что всё действительно серьезно. Думал, обычное подростковое увлечение, пусть и не самое стандартное – и всё на этом.
Оказалось, что это не так.
В своем сознании я сразу провел прямую линию между странными интересами Ники, которыми она окружила себя в последние месяцы перед исчезновением, и ее загадочной пропажей. Я не мог до конца объяснить себе, на чем произрастает моя уверенность – но с первой секунды не сомневался в четкой взаимосвязи.
На пожелтевшем заднем форзаце книги «Серпентия» Ника оставила две пометки карандашом – их я на всякий случай выписал себе в заметки, и как оказалось – не зря.
Вот текст первой из них:
«Неприметная арка в Нескучном Саду» - и дальше координаты.
Стоит отдать должное следакам, они отправились на место и обыскали все вокруг. Арка на месте действительно была… и на этом всё. Больше найти не удалось ровным счетом ничего.
А вторая… это был адрес. Адрес, который в упор проигнорировала полиция. Адрес, по которому я первым делом и отправился.

ВРАТА ПЕРВЫЕ: ОТЧАЯНИЕ. 2.

Я стоял перед старой потрепанной дверью в подъезде многоэтажного дома в Чертаново и гипнотизировал взглядом дверной звонок. Перед этим полчаса мерз перед подъездом, поджидая, с кем бы проскользнуть внутрь.
Квартира №158. Всё верно. Именно этот адрес записала Ника на корешке книги. Словно бы оставила для меня послание. Подтолкнула на нужный путь.
Что ждало меня за этой дверью? Вполне возможно, что ничего хорошего. Какие-нибудь безумные сектанты, в чье логово я так опрометчиво собираюсь сунуться.
Но эй, послушайте.
Повторюсь, за эти полгода я дошел до такой степени отчаяния, что в тот момент мне было уже все равно, что будет дальше. Не попробовать я не мог. Не простил бы себе этого.
Поэтому я протянул руку и нажал на звонок.
Раздалась оглушительно-звенящая трель. Ударила по ушам. Я съежился. Засомневался на секунду. Куда я лезу? Прямо в квартиру, где наверняка тусуются отбитые культисты. Что я хочу там отыскать? Какую правду?
Но эта была лишь секунда. А в следующее мгновение дверь передо мной распахнулась, будто бы меня там только и ждали. На пороге появилась девушка примерно моего возраста. Маленькая и неприметная, словно серая мышь. Посмотрела на меня своими серыми водянистыми глазами, прищурилась. Из квартиры слышались громкие голоса, словно кто-то о чем-то спорил.
-Ты кто такой?
Я замешкался на секунду, но потом решил, что скрывать мне нечего и пошел ва-банк:
-Я парень Ники. Я ищу ее.
Взгляд девушки мигом изменился. В пустых безразличных глазах появилась осмысленность. Она кивнула, сделала шаг назад, как бы пропуская меня внутрь, и тихо сказала:
-Проходи. Артем тебя ждет.
-Артем?
-Ты его не знаешь, но он тебя ждет.
Наступила неловкая тишина, разбавленная голосами с кухни.
-Понятно, - наконец, сказал я и прошел внутрь. Услышал, как дверь за моей спиной захлопнулась, и почувствовал себя так, словно оказался в ловушке.
В квартире было накурено. Сигаретный дым вился в воздухе, набивался в ноздри. Я заметил, что голоса на кухне стихли и остановился. Дверь, скрипнув, отползла в сторону, и в коридор вышел молодой человек – тоже примерно моих лет, может быть, на пару-тройку постарше.
Так я впервые увидел Артема.
Он ыл высокий, на голову выше меня. Голова обрита налысо, на широкие плечи накинут обычный домашний халат.Парень протянул мне широкую загорелую ладонь и пробасил:
-Артем. А ты Егор, так ведь?
Ситуация стремительно начинала пахнуть керосином. По всему выходило, что меня в этой квартире не только знали, но еще и ждали. Неужели Ника рассказывала что-то обо мне? И если да, то что именно? Как много эти странные ребята обо мне знают?
Мое внимание сразу приковали его глаза. Маленькие и пронзительно-голубые, они внимательно изучали меня.
Я пожал его ладонь.
-Да, - ответил я, - Егор. Я парень Ники. Она пропала полгода назад. Я думаю, ты в курсе, - отчего-то я был уверен, что он и в правду в курсе, - я пришел, потому что…
Я запнулся. А действительно, почему я пришел?
К моему облегчению, Артем понимающе кивнул:
-Пойдем, - и снова скрылся на кухне.
В следующие несколько минут Артем разгонял с прокуренной кухни свою тусовку. Тусовка ворчала и сопротивлялась. Состояла она, к моему удивлению, исключительно из таких же молодых людей, а иногда и подростков. На неадекватов, к счастью, здесь не был похож никто. Складывалось впечатление, словно я завалился к кому-то на хату на утро после вписки, а не заявился на квартиру к непонятным культистам.
В конце концов, Артем одержал победу в своем маленьком сражении и очистил кухню от народа. Мы остались вдвоем. Он махнул рукой, приглашая меня садиться. Я присел на расшатанную табуретку и сложил руки на столе, словно прилежный первоклассник. Артем сел напротив.
-Я здесь главный, если что, - неожиданно оповестил он, - думаю, что для тебя это имеет значение. Ты же хотел поговорить именно с главным?
Он вопросительно выгнул бровь. Мне показалось, что на тонких губах его играет легкая полуухмылка.
-Наверное… - неуверенно пробормотал я.
-Хочешь поругаться? Если да, то можешь начинать.
Я пожал плечами.
-Ну, вообще-то, не собирался. А чего мне ругаться?
-Ну, Ника ведь пропала после того, как связалась с нами, не так ли?
Я задумался. Так то оно так, вот только человек, сидевший напротив меня, отчего-то не вызывал у меня никакой злости.
-Думаю, что здесь все сложнее, - наконец, сказал я.
Артем одобрительно кивнул:
-Рад, что ты понимаешь это с самого начала.
-Кто вы такие?
-Сами мы называем себя серпентистами, - ответил он, немного помолчав, - но вряд ли тебе это о чем-то говорит.
-Вы культисты? Сектанты, да?
Парень усмехнулся.
-Если только в очень широком смысле этого слова. Мы, Егор, никому не поклоняемся. Если ты об этом. Поэтому сектантами я нас назвать не могу. Мы не поклоняемся, а изучаем. Если ты думаешь, что мы какие-то сумасшедшие, то это не так. Ни людей, ни кошек, мы в жертву не приносим. Кровавых ритуалов не творим. Ничего такого. Сугубо научный подход, - онусмехнулся.
Если честно, его слова меня успокоили. Хотя, что ему мешало мне соврать? Возможно, прямо сейчас, пока Артем забалтывал мне зубы, его дружки готовили как раз такое вот жертвоприношение. С моим непосредственным участием.
Эта мысль меня, ребят, не напугала. Скорее наполнила какой-то мрачной решимостью.
-Тогда кто вы? – спросил я.
-Вижу, Ника не так уж и много рассказывала тебе о нас, - Артем сложил руки на груди, - что ж, я никогда в ней не сомневался… Если тебе легче считать нас сектантами, то можешь считать так. Видишь ли, мы занимаемся изучением некоторых сфер нашей жизни, о которых… о существовании которых большинство людей не подозревает.
-И Ника тоже… занималась тем же самым?
-Да.
Артем тяжело вздохнул, словно собираясь с мыслями.
-Где-то год назад она пришла в эту квартиру также, как это сделал ты. Понятия не имею, как она нас нашла – чего не знаю, того не знаю. Но на момент нашего знакомства она уже кое в чем разбиралась. Думаю, что к тому моменту она уже успела пройти несколько врат…
Я удивленно выгнул бровь. Разговор начинал напоминать диалог с клиентом психиатрической клиники. Тем не менее, Артем располагал к себе. Ему отчего-то хотелось верить. Может быть, потому что его слова были для меня ключиком к той двери, за которой пряталась столь необходимая мне надежда?
И я внимательно слушал. Слушал и задавал вопросы, за которые в любой другой ситуации поднял бы сам себя на смех.
-Какие… врата? Это что-то из области эзотерики, да?
Наверное, в голосе моем послышалась насмешка. Я осознал это и тут же прикусил язык.
Артем помолчал немного, уставившись куда-то в одну точку; словно бы глядя сквозь меня прямо в пустоту между вселенными.
-Все, чем мы занимаемся – из области эзотерики, - наконец размеренно произнес он, - ты родом из Москвы?
Вопрос был неожиданный.
-Ну, да. А что?
-А я вот нет. Я родом из Старотопольска. Вряд ли ты слышал про этот городок. Тоже довольно необычное место… однажды, когда я был маленьким, отец сказал мне, что Старотопольск очень хочет поведать остальным о себе и делает для этого все возможное. Думаю, что с Москвой – так же. Только в… соответствующих масштабах, понимаешь?
Я нахмурился. Нить разговора стремительно ускользала от меня.
-Если честно, я не совсем понимаю, к чему ты клонишь и для чего вообще это рассказываешь. Прости.
Артем усмехнулся и погладил лысую черепушку.
-Я клоню к тому, что Москва – живая. Лично я думаю, что она обладает сознанием, но сознание это – разум пятилетнего ребенка. Она еще очень и очень молода. Даже в человеческих масштабах, не то что в масштабах вселенной. Но, так или иначе. Сам факт. Город живой.
Я понимающе кивнул. Звучало, конечно, как бред. Но бред хотя бы четкий и структурированный. Уже хорошо.
-И вокруг этого вертится ваш… культ?
-Не совсем. Это, так скажем, побочный эффект нашего учения.
Артем задрал рукав халата и продемонстрировал мне слегка выцветшую татуировку, занимавшую все его предплечье. Я увидел изображение того самого змея, пожирающего собственный хвост. Того самого, которого видел у Ники в книжке. Уроборос.
-Этот город пожирает сам себя, - произнес Артем совершенно будничным тоном, словно говорил о том, что съел на завтрак, - вот во что мы верим. Уроборос.
Отчего-то я вздрогнул, услышав знакомое слово. Повторил его шепотом, едва шевеля губами.
-Что значит… пожирает?
Артем скривил губы в ухмылке.
-Ты поймешь, если пойдешь вслед за Никой. Не знаю, где она сейчас, но думаю, что она поняла. Это не самая сложная истина. Ты думаешь, что твою девушку не стали искать просто так? Блажь полицейских? А ты в курсе, сколько людей пропадает каждый год? Каждый месяц? Каждый день? И самое главное: скольких из них не находят?
Он явно разгорячился. Подался вперед, оперевшись локтями о столешницу. Зеленые глаза его поблескивали.
-Просто они не хотят, чтобы их нашли. Или город не хочет. Не знаю. Может быть, и то и другое.
Я молчал, не зная, что сказать. Мой двадцатилетний мозг пытался переварить всю эту философско-эзотерическую муть. Артем продолжал внимательно меня разглядывать.
-Уроборос пожирает сам себя, понимаешь? Так же и с городом. Москва – это и есть Уроборос.
Он закатал рукав обратно и снова откинулся на стуле. Достал из кармана пачку сигарет и закурил. Резкий сигаретный дым ударил мне в лицо.
-Ника искала что-то, - продолжал Артем, видимо, насладившись моим потрясенным молчанием, - и наши с нею цели совпадали. Вот и всё.
-Что она искала? – тихо спросил я. За окном начинало темнеть.
-Если я скажу, что просветление, прозвучит это слишком банально. Мудрость – тоже. На самом деле никто не знает, что находится там – в конце пути. Вернее, даже не так. Это было бы лишь полбеды. Мы не знаем, что находится внутри этого самого пути. Из чего он состоит. О конечной точке и говорить глупо.
-Так зачем это искать?
Артем едва заметно улыбнулся одними уголками бледных губ.
-Такова человеческая природа. Неизвестное нас привлекает. И чем эта неизвестность более туманна – тем… сам понимаешь. Но думаю, что у Ники цель была более ярко выраженная. Иногда я ее не понимал. Она говорила такие вещи…
Я почему-то мигом ощутил, что не хочу знать, какие именно вещи она говорила.
-Иногда я считал ее сумасшедшей, - продолжал Артем, затянувшись сигаретой, - я. Парень с татуировкой Уробороса, который ищет и читает запретные гримуары и общается с демонами.
Слово «демоны» мне очень не понравилось. Видимо, заметив мое смятение, Артем тут же рассмеялся и достал из ящика стола какой-то увесистый гримуар с черной обложкой.
-«Серпентия», - прокомментировал он, протягивая мне книгу. Такая же была у Ники, - это у нас что-то вроде Библии. Только опять же, не думай что мы какие-то сатанисты или вроде того. Дело в другом.
Я принял тяжелый потрепанный том из его рук. Открыл, полистал. Всего нескольких секунд мне хватило на то, чтобы узнать ту книгу, которую я однажды обнаружил у Ники в вещах.
-«Серпентия», - произнес я, пытаясь распробовать слово на вкус. Ощущалось как нечто серое и ползущее.
Змея. Уроборос.
-В этой книге описаны двенадцать демонов. С этими демонамиможно контактировать и… обращать их силу себе на пользу. Помнишь, я говорил про врата? Ну, так вот, каждый из демонов – это врата, через которые нужно пройти, чтобы обрести… Черт знает, что обрести, Егор. Во всяком случае, я думаю, что Ника это обрела. Твой выбор, пойти ли по этому пути или нет. Если да – то вот он, твой путеводитель. Дарю.
Он снова едва усмехнулся и потушил сигарету прямо о столешницу.
Я сидел и пытался переварить все сказанное. Получалось у меня, признаться вам, слабо.
-Ты считаешь, что Ника… - наконец, выговорил я.
-Она что-то нашла. Какую-то мудрость. Просветление. И исчезла. Егор, послушай, я не знаю, где она сейчас. В каком из измерений. Но я вижу, что ты собираешься пойти за ней. Флаг тебе в руки. Отговаривать не стану, но это только твоя ответственность. Я занимаюсь своими практиками уже несколько лет, и мне до сих пор частенько бывает… не по себе. А ты собираешься броситься в этот омут с головой. Это опасная дорога.
Я медленно кивнул.
-Я понимаю, Артем, и…
-Ты увидишь всю грязь, - перебил меня Артем, - тебе придется узнать этот город. Опустится на самое его дно. Вот что я точно могу тебе пообещать. Я уже сказал: этот город пожирает сам себя. В этом вся его суть.
-Ты так ненавидишь Москву?
Артем криво улыбнулся:
-Я ее обожаю.
Мы немного помолчали. Артем поджег вторую сигарету. От сигаретного дыма у меня уже слезились глаза.
-Когда-то на месте, на котором позже построят этот город, не было ничего, - произнес он, стряхивая пепел с сигареты, - а потом пришли люди и построили Москву. Ну, это в очень упрощенно варианте, конечно. Вот только до них здесь уже кое-кто жил. Мы называем этих «кое-кто» демонами, хотя лично я считаю, что это не совсем правильная формулировка. Видишь ли, слово «демон» имеет явную негативную коннотацию. А с этими ребятами не совсем так. Они не злые, но и не добрые. Они просто есть, понимаешь? Каждый из них что-то олицетворяет. Десператос – демон отчаяния; Лилит – демоница похоти и любовной страсти… но главный из них – Он.
Артем снова закатил рукав халата и продемонстрировал мне татуировку Уробороса.
Я внимательно разглядывал татуировку и думал, что если она успела выцвести от времени, то сколько лет было Артему, когда он ее набил? Наверняка он еще был подростком. Сколько времени он уже занимается тем, чем занимается?
Этого вопроса я не задал. Зато задал другой.
-И что мне теперь делать?
И сам тут же осознал, что прозвучало достаточно жалко. Тем не менее, Артем отреагировал совершенно серьезно:
-Ника рассказывала тебе про арку? – спросил он.
Я вздрогнул.
-Откуда ты знаешь?
Артем снова потушил сигарету о столешницу.
-О ней знают все, кто… обладает теми же увлечениями, что и мы с Никой. Арка Отчаяния, так мы ее называем. Врата первые. Десператос. Для начала нужно повстречаться с ним. Потерять все окончательно и бесповоротно. Оттолкнуться ото дна, если хочешь.
Я нашел в себе силы слегка улыбнуться:
-Прости, но пока что все это звучит как бред.
Артем откинулся на спинку стула и развел руками:
-Тогда почему ты все еще здесь?
-Потому что… потому что это моя единственная надежда.
-Мы ведь оба знаем, что Нику не искали, так?
Я снова вздрогнул, словно через тело мое пропустили легкий, но болезненный заряд тока.
-Так, - сказал я, ощутив, как к горлу подступает ком.
-И неужели ты и в правду думаешь, что… у этого нет никакой причины… более глубокой, чем ты считаешь?
-Скажешь, что мир куда сложнее, чем нам кажется? Это я уже слышал от Ники.
Я заметил, что нервно раскачиваюсь на табуретке. Артем, напротив, был спокоен, словно восковая статуя. Он сидел, откинувшись на спинку стула, и размеренно курил уже третью сигарету. Дым вился вокруг его лысины, словно какое-то ритуальное благовоние.
-Ну, если скажу. То что? Это ведь правда, - он стряхнул пепел с сигареты прямо на пол и проводил его задумчивым взглядом, - понимаешь ли, Егор… ты, вполне вероятно, даже не представляешь, сколько людей пропадает без вести. Прямо сейчас, пока мы с тобой сидим на этой кухне, и наблюдаем, как клубится сигаретный дым, и говорим о вечном… кто-то исчезает без следа. Находят далеко не всех, Егор. Далеко не всех. Сейчас я выскажу теорию… именно, что теорию, но все же.Я уже говорил об этом пару минут назад, и заметил по твоим глазам, что поверить в это ты еще не готов. Но это город забирает этих людей. И очень не хочет, чтобы их нашли.
-Забирает? – я нахмурился, - зачем?
Артем пожал плечами.
-Я всего лишь исследователь, а не гуру. Кофе не хочешь?
Я помотал головой. Артем поднялся и принялся орудовать с туркой. К сигаретному дыму примешался терпкий запах кофеина. За окном стало совсем темно. Желтоватый свет лампочки трепетал. Из соседней комнаты доносились голоса, на этот раз приглушенные.
-Чем вы здесь занимаетесь? – спросил я, разглядывая широкую спину Артема в выцветшем домашнем халате.
Он немного помолчал.
-Изучаем, - наконец, произнес он, - книга, которую ты держишь в руках – основа наших опытов. Ты ведь не в курсе, кто такой Дмитрий Викторович Романов?
-Конечно, не в курсе, - ответил я, повертев томик в руках.
-Был такой… исследователь в советские годы. В сталинские годы. Естественно, репрессированный насквозь. «Серпентия» - это труд всей его жизни. Божественное откровение, которое явилось ему во время одного из ритуалов. Переданное ему Ораклом, одним из демонов свиты Уробороса. Романов позже утверждал, что книгу он сам не писал, а всего лишь записывал то, что ему надиктовывал Оракл. Центральная часть его учения – учение о Желании. С большой буквы. Он считал его чем-то вроде движущей силы всего во Вселенной. Желание. Ни что не исчезает бесследно, ни что ни возникает из ниоткуда. Есть лишь Желание, которое проистекает из одной формы в другую. Желание – во всем и повсюду. Словно воздух. Его потоки, попадая в тела демонов, наделяют их силой. Такой, о которой люди не могут даже мечтать.
Он остановился, повернулся ко мне и улыбнулся, обнажив желтоватые зубы:
-Ты еще не вызываешь психушку?
Прозвучало с определенной долей иронии, но лицо его было абсолютно серьезно – даже не смотря на эту едкую, желтоватую улыбку, глаза смотрели внимательно и без усмешки.
-Если честно, звучит как просто феерический бред, - честно признался я, продолжая раскачиваться на стуле. Все сказанное Артемом в голове смешалось в какую-то бесформенную кашу.
-Суть нашего учения состоит в том, чтобы утверждать свое Желание. Везде и во всем.
-А если у тебя вдруг появится желание, ну допустим… прибить вот этой сковородкой? – поинтересовался я.
Артем кивнул:

ВРАТА ПЕРВЫЕ: ОТЧАЯНИЕ. 3.

Я никогда не забуду, как мы с Никой в последний раз пошли кормить голубей в парке у ее дома. Был апрель, и Москву только-только солнечным укрыли покрывалом первые теплые деньки. На Нике была футболка с принтом, короткие шорты и кеды. Я смотрел на нее и думал о том, что она похожа на весну.
Я помню, как мы стояли и смотрели на гладь озера, и она спросила:
-Ты никогда не думал, что наш мир – не совсем такой, каким кажется?
Я даже не сразу обратил внимание на суть сказанного – настолько неуместной эта фраза казалось среди погожего апрельского денька, в котором мы кормили голубей и смотрели на реку, и поэтому все было предельно понятно и ровно таким, каким оно и казалось.
-Что ты имеешь в виду? –ответил я вопросом на вопрос, слегка нахмурившись.
К этому моменту я уже подозревал о странных увлечениях Ники, но не придавал им ровно никакого значения. Кто-то из девушек увлекается астрологией, кто-то тарологией, а кто-то – вот… тем, чем увлекалась Ника. Я, если честно, слабо понимал, чем именно. Мало ли?
Если честно, я ожидал, что она сейчас начнет разгонять какую-то философско-эзотерическую шнягу. Ну, она и начала.
-Ну, вот эта река, к примеру, - медленно и размеренно сказала она, - течет сразу в нескольких мирах. Не только в нашем, понимаешь?
Она резко повернула голову на меня, и я увидел, что зеленые глаза ее пылают тем самым светом, который чуть позже я узнал в глазах Артема. А я смотрел и думал о том, какая она красивая, зато почти не думал о том, о чем она говорила.
А потом она сказала фразу, из-за которой, по большей то части, вы и читаете эту историю:
-Егор, - произнесла она, взяв меня за руку и сжав ее так крепко, как только могла, - если я вдруг исчезну, пожалуйста, сделай все, чтобы найти меня.
Я выдохнул. Потом вдохнул. Потом опять выдохнул. Нелепо улыбнулся, не зная, как реагировать:
-Ника, - произнес я, постаравшись сделать свой голос как можно мягче, - у тебя что-то случилось? Не скрывай от меня, пожалуйста.
Она мягко улыбнулась в ответ.
-Нет. Ничего не случилось. Просто я хочу знать, что ты будешь меня искать, если я вдруг исчезну.
Эти истории я знал. «Ты бы любил меня, если бы я была червем?» и все в таком духе.
Над головами у нас кружила ворона. Мы синхронно подняли взгляды, потом синхронно опустили и посмотрели друг другу в глаза. Так и стояли, как два дурака, держа друг друга за руку. Я чувствовал, что рука у нее непривычно холодная, почти ледяная.
-Буду, - наконец, произнес я, - обязательно буду. Ты только скажи хоть примерно, где именно искать.
-Я оставлю тебе подсказку, - ответила Ника, и подалась ко мне, и поцеловала. Губы у нее были горячие, не то, что руки.
И действительно оставила. Целых два адреса на корешке книги «Серпентия». Она ведь была уверена в том, что я возьму ее в руки, чтобы хотя бы полистать, и что найду эти заметки – пускай даже случайно. Теперь я в этом почти не сомневаюсь.
А в то утро мы стояли и целовались. И я почему-то был уверен в том, что она никогда никуда не исчезнет.
Потом мы пошли вдоль берега, держась за руки. Ворона продолжала преследовать нас, наматывая круги над головами. И тогда Ника выдала еще одну фразу, которую я тогда принял за что-то несерьезное, и которую теперь я уже не забуду. Она сказала:
-Птицы чуют то, чего не чуем мы, люди.
Выдала. она это так просто и буднично, словно рассказывала рецепт оладушек. Может быть, поэтому я и не придал особого значения ее словам. Ну, вычитала где-то, подумаешь. Хотя, я лично я слышал нечто подобное только про кошек…
Я обратил внимание, что, несмотря на воскресный день, навстречу нам не попадается ни одного человека. Куда-то разбежались даже голуби, которых мы подкармливали буквально пять минут назад. Словно бы во всем мире остались только я, Ника, и безымянная ворона, кружившая над нашими головами.

ВРАТА ПЕРВЫЕ: ОТЧАЯНИЕ. 4.

И вот я стою в Парке Горького, вдали ото всех пеших троп и смотрю на невысокую белокаменную арку. Казалось, что ее построили за пять минут до моего появления. Трава вокруг нее была непритоптанная, а чтобы попасть сюда, мне пришлось свернуть с выложенной камнем дорожки и минут десять продираться, распихивая острые голые ветви и доверившись только gps-навигатору.
Так или иначе, Ника и Артем меня не обманули. Вот она, арка, стоит передо мной. От времени она слегка покосилась, по периметру пошла трещина. Я стоял и смотрел на нее, и думал о том, что, мне собственно, делать дальше. Артем сказал, что через арку нужно просто пройти. Хотя, зная всех этих эзотериков, вполне можно предположить, что речь идет о чем-то метафоричном.
Казалось, что все звуки в мире затихли. Стоял полнейший штиль, и можно было подумать, что перистые облака прибиты к небу гвоздями – настолько они были неподвижны. Двигалось в этом мире только мое сердце – оно быстро-быстро колотилось, словно меня ожидало что-то гораздо более страшное и волнующее, нежели на самом деле.
Я сделал шаг, потом еще один. Протянул руку и прикоснулся к холодному мрамору арки. Он был таким же ледяным, как и ладони Ники в тот день, когда мы в последний раз пошли кормить голубей.
Я вдруг увидел ее. Всего на секунду – с той стороны арки Ника протягивала мне руку. Черные волосы ее упали на глаза, и второй рукой она откинула их, и я увидел ее бледное лицо, на котором пылали большие зеленые глаза. А потом наваждение исчезло.
Сердце колотилось уже где-то в глотке. Я оперся о стенку арки и посмотрел на небо. Облака все также были неподвижны.
«Всего лишь показалось. Всего лишь мираж. Иллюзия».
Ну конечно, мои нервы расшатаны до предела. Ну конечно, я слишком много думал о Нике в последние полгода. Вот и мерещится всякое.
ты никогда не думал, что наш мир – не совсем такой, каким кажется?
Но почему так тихо? Ни одна травинка не колышется. Словно бы весь мир замер.
И я прошел через арку.
И мир изменился.
На меня вдруг обрушилась такая глыба отчаяния, что я упал на колени. Облака внезапно сорвались с места и принялись носиться по небосклону, наматывая круги вокруг земного шара. Поднялся ураган, и уши мои заложило от шума ветра. Небо потемнело.
И я увидел его. Наверное, это и был Десператос.
Весь он состоял из мелких и крупных черточек, которые каким-то неведомым образом складывались в нечто единое; в какой-то законченный образ, что, в то же время, постоянно расплывался, перетекал из одного в другой. И поразительным образом при этом сохранял постоянство. Среди этого хитросплетения выделялись глаза, которые словно бы парили в самом эпицентре мельтешащихся линий.
Глаза эти выражали такую скорбь, такую вселенскую печаль, что сердце у меня в тот же миг едва не разорвалось от жалости. Жалости за весь мир. Перед каждой частичкой страдания, которая его наполняла. Взгляд Десператоса гипнотизировал, и как я не стремился отвести глаза, у меня не получалось этого сделать.
Я не знаю, сколько это продолжалось. Время перестало иметь хоть какое-то значение. Может быть, прошло всего несколько секунд. А может быть, сменяя друг друга в бешеном круговороте, несколько вечностей прошли друг за другом; и все вновь вернулось к тому моменту, где я стоял на коленях, и, не отрываясь, смотрел в полные боли глаза Десператоса.
Демон печали, демон страдания, взваливший на себя скорбь всего мира. Но об этом мне довелось прочитать чуть позже. А в ту секунду я просто-напросто принял внутрь себя частичку его страдания. И эта ноша оказалась для меня непосильной.
По крайней мере, так мне тогда показалось.
Следующие дни превратились для меня в бессвязную кашу, крепко замешанную на алкоголе. Поэтому я их почти не помню. Помню только, что почти полностью забросил учебу. Ника стала преследовать меня везде. Я чистил зубы (занимался данным занятием в эти дни я по большим праздникам), поднимал голову и видел за ее спиной свое отражение. На секунду – потом она неумолимо исчезала. Ложился спать, и, отворачиваясь к стенке, мог поклясться, что ощущаю, как под ее телом слегка продавливается матрас; и, поворачиваясь, был уже готов увидеть ее. Но там была только пустота.
Единственное осознанное действие, которое я предпринимал в эти дни, чтобы окончательно не кануть в пучину своего тоскливого безумия – читал «Серпентию», которую оставил мне Артем.
Прошла, наверное, где-то неделя с моей встречи с демоном. Пишу об этом буднично, словно бы о походе за хлебом. Наверное, потому что дальше мне пришлось пережить такое, после чего моя картина мира… несколько деформировалась. Если совсем коротко, то общение с демонами для меня теперь – нечто совершенно обыденное.

ВРАТА ВТОРЫЕ: ВСЕЗНАНИЕ. 1.

Так или иначе, еще через несколько дней мы с Артемом стояли в полночь на перекрестке в моем родном Перово. Перекресток был почти полностью пустой, раз в десять минут проезжала пара машин, да иногда мимо проходили припозднившиеся прохожие. Артем сказал, что обязательно нужен перекресток, а на нем обязательно должен быть биллборд.
«Это нужно для ритуала» - серьезным тоном сказал он, а я считал себя недостаточно компетентным в магических делах для того, чтобы спорить или даже задавать вопросы.
-Подойдет, - сказал Артем, осмотрев площадку для «ритуала» и пафосно выпустил сигаретный дым.
К этому моменту мне стало настолько плохо, что выносить это в одиночку я был уже не в состоянии. И конечно, как и любой рациональный человек, пошел не к психологу, а к колдуну. Артем сказал, что мое состояние – это нормально и через него нужно пройти, потому что это и есть «первые врата».
Меня он стал раздражать, как и все вокруг. Я списывал это на свое катастрофичное состояние и пытался задобрить себя алкоголем, который до этого, между прочим, почти не употреблял.
-Ну, ты же не ожидал, что все будет просто? – поинтересовался Артем, привычно осклабившись с сигаретой в зубах. В моем восприятии он балансировал на тонкой грани между гением и шарлатаном. После встречи с Десператосом в Нескучном Саду я не сомневался в том, что все, что Артем говорит – правда (ну, или почти все). С другой стороны, я серьезно сомневался, что Артем знает, что делать. А он старательно делал вид, что знает. По крайней мере, на начальном этапе.
-А биллборд то нам зачем? – мрачно поинтересовался я, глядя на известного певца, который при помощи обольстительной белозубой улыбки рекламировал потребительский кредит с рекордно низкой процентной ставкой. Периодически изображение менялось на рекламу стирального порошка. Я вспомнил свой сон, где мы с Никой гуляли по потусторонней Москве и где продавали «свежие немолотые души грешников», и меня передернуло.
Артем воспринял это по-своему:
-Холодно, да? – сам он был одет в легкую ветровку и явно находился в приподнятом настроении. Непокрытая лысина поблескивала в темноте.
Я не ответил. Тогда он поинтересовался:
-Готов начинать?
Я прислушался к своим ощущениям. Был ли я готов? Если честно, я еще не успел отойти от встречи с Десператосом, а тут мне собирались подсунуть уже второго демона из пантеона «Серпентии».
Этого товарища звали Оракл, и, если верить все той же «Серпентии», он знал ответ на любой вопрос. Знал, но по какой-то причине очень неохотно этими ответами делился. Суть ритуала состояла в том, чтобы:
А) постараться призвать Оракла;
Б) сделать все возможное, чтобы выпытать у него ответ на вопрос. Вопрос такой: «где искать Нику?».
-Не жди точного и ясного ответа, - предупредил меня Артем, пока мы шли на место, - напротив, скорее всего он будет очень и очень туманным. Так или иначе, тебе придется пройти через все двенадцать врат. А значит, познакомиться с каждым из двенадцати демонов.
Я удрученно молчал. Зато Артем был неожиданно разговорчив:
-С Ораклом мне уже доводилось общаться, но вот дальше я тебе не помощник.
-Демонов вызывают на перекрестке, - пробормотал я себе под нос, - ну допустим… а биллборд то для чего нужен, я понять не могу?
-Увидишь, - таинственно ответил Артем – если коротко, то биллборды – это проводники.
Я тяжело вздохнул и поплотнее замотал шарф, в очередной раз осознав, что четких и прямых ответов мне никто давать не собирается.
И вот мы стоим перед биллбордом, и нам рекламируют потребительский кредит и порошок для стирки белья. Из-за того, что вокруг – ни души, у меня странное ощущение, что реклама создана исключительно для нас, и показывают ее тоже только нам, и больше никому в мире.
-Оракл – очень капризное божество, - предупредил Артем тихо, словно боялся, что нас услышат, - веди себя как можно учтивее, пожалуйста.
-Ну… ладно.
Я помялся на месте. Подул холодный ветер. Откуда-то издалека послышался смех. Пока что обычный, человеческий.
Артем порылся в карманах, выудил оттуда два мелка и протянул мне. Я взял один, повертел в руках.
-Это еще зачем?
-Рисуй круг. Небольшой, а сам стань в центре.
Я послушался. Руки у меня подрагивали, оттого круг вышел кривоватый. Мимо по тротуару прошла толпа подростков. До меня донесся их заливистый смех. Интересно, они смеются над нами, двумя дураками? Вряд ли, скорее всего они нас даже не заметили. И чего вокруг все хохочут?
И вот опять смех. На этот раз откуда-то со стороны метро. Тяжелый и хриплый, почти сразу сопровожденный вдогонку парой матов. Все эти весельчаки начинали меня здорово раздражать.
-Не прислушивайся к смеху, - внезапно предупредил Артем, - это не люди смеются, Егор. Не люди.
Не знаю, прикалывался он или говорил всерьез, но проверять это как-то не захотелось. По крайней мере, лицо у Артема было предельно серьезное.
-Теперь стой внутри круга и не выходи. И не прислушивайся к смеху, - повторил он и принялся рисовать вокруг моего круга второй, чуть пошире.
«А если машина поедет? – подумал я, - мне что, стоять как вкопанному прямо посреди дороги?».
На самом деле, что-то мне подсказывало, что не поедет. Как тогда, у арки в Нескучном Саду, мир словно бы замер. Затихли все звуки, ветер исчез, и казалось, что даже запахи все куда-то пропали. Только изображения на биллборде раз за разом плавно сменяли друг друга. Потребительский кредит. Стиральный порошок. Потребительский кредит. Стиральный порошок. Потребительский кредит.
Минут через пять все пространство перекреста вокруг меня было покрыто серий концентрических кругов. И в самом центре этого колдовского орнамента стоял я, продрогший и, если честно, порядочно напуганный.
-Ни при каких условиях не выходи из круга, - еще раз предупредил Артем откуда-то из-за спины. Я развернулся, но на него не падал свет фонаря, и я увидел лишь темный силуэт.
-А ты?
-А кто будет задавать вопросы? Я или ты?
-А дальше-то что делать?
Признаться, я ощущал себя полным идиотом. Ну а как бы вы чувствовали себя на моем месте?
Впрочем, делать ничего и не пришлось. Дальше все произошло само собой. Изображение на биллборде внезапно сменилось. Я даже не сразу понял, что произошло. Подумал, что в привычный нарратив из двух сменяющих друг друга реклам вмешалась третья. А потом понял, что такой рекламы не бывает.
На биллборде появился осел.
Вернее, это я так сначала подумал, что осел. Потом решил, что напоминает он скорее древнегреческого пана, стоящего на двух копытах. Голову его с большими черными глазами без белков венчали два крупных, извилистых рога.
Я замер, словно парализованный и глазел на это зрелище округлившимися глазами и думал о том, сошел ли я уже с ума или нет. По всему выходило, что сошел. В любом случае, пути назад уже не было.
А в следующую секунду пан буквально «вытек» из экрана – другого слова я подобрать не могу. Он будто плавно переместился из своего виртуального мира в мир реальный – и с высоты в несколько метров изящно приземлился на свои ноги-копыта, словно бы спрыгнул не с такой верхатуры, а на пол комнаты – с подоконника. Цокая копытами, принялся ходить кругами вокруг меня. Я вертелся на месте, стараясь не упустить демона из вида. Прикованный взглядом к его огромным космически-черным глазам.
Не знаю, как я это понял, учитывая, что глаза пана состояли исключительно из огромных черных зрачков, но я мог поклясться, что взгляд у него – лукавый и даже насмешливый.
Так мы и играли в гляделки, пока Оракл, круг за кругом, приближался ко мне. Я заметил, что двигается он строго по линиям, которые очертили мы с Артемом.
И вскоре он оказался прямо передо мной. Встал в нескольких миллиметрах от самого центрального круга, в котором стоял я. И продолжал смотреть мне в глаза. Я увидел, что вокруг рта у Оракла растет козлиная бородка. Бледные губы его искривились в ухмылке.
-Чего хочешь? Знать чего хочешь? Знать чего хочешь да? Много хочешь, - скороговоркой проблеял он и рассмеялся мне в лицо. Да уж, по сравнению с Десператосом, этот товарищ гораздо больше походил на демона.
Между тем, Оракл смеялся так радостно и заливисто, что все никак не мог остановиться и даже захлопал в свои копыта-ладоши. Мне нестерпимо захотелось дернуть этого припадочного за бороду, дабы хоть чуть-чуть привести в чувство. Как-то не верилось, что вот это рогатое чудо, по словам Артема, обладает совершенно всеми знаниями на свете. Десператос с его полным скорби и печали взглядом, опять же, подходил на эту роль гораздо лучше.
-Всезнающий, обрати, пожалуйста, капельку своего драгоценного внимания на меня и моего спутника, - услышал я вдруг тихий голос Артема. Несмотря на всю почтительность формулировки, во фразе слышалось что-то саркастичное. Прозвучало в итоге, скорее насмешливо, нежели уважительно, - этот человек пришел к тебе за советом, а не за насмешкой.
Оракл мгновенно замолчал и выглянул из-за моего плеча, видимо, стараясь разглядеть Артема в ночной темноте.
-О! – демон как будто даже обрадовался, - а с тобой мы старые знакомые, не так ли?
Я обратил внимание, что он скорее блеет, нежели говорит. Оттого разобрать некоторые фразы было проблематично.
Признать честно, я избрал самую позорную и, в то же время, самую безопасную тактику: просто замер на месте и пытался не отсвечивать, пока между Артемом и призванным нами демоном разворачивался обмен любезностями. Послышались шаги, и первый из них появился в поле моего зрения. Насколько я мог рассмотреть в темноте, напряженным он не выглядел. Да и расхаживал за пределами нарисованных собою же окружностей. Значит, явно не ожидал никакой опасности.
Оракл на него даже не смотрел. Вместо этого вновь принялся гипнотизировать меня своими огромными глазами, и я не мог в очередной раз не подумать о том, насколько же они черные – темнее ночи, которая уже давно вступила в свои права.
А потом Оракл сделал что-то совсем уж человеческое, и в то же время совершенно не соответствующее образу всезнающего мудреца. Он отхаркнул на асфальт. Я проследил за плевком.
-Некультурно, - вдруг, против собственной воли, брякнул я.
Демон осклабился.
-Не заговаривай мне зубы, будь так добр. Я этого не люблю. Еще не люблю, когда меня тревожат просто так, - он помолчал немного, и в эти секунды мне показалось, что вся тишина мира свалилась мне на плечи, - давай поступим таким образом. Ты ведь явно хочешь что-то узнать. Услуга за услугу, как тебе такой расклад?
О таком выборе меня никто не предупреждал. Артем вообще про предстоящую встречу рассказывал как можно более туманно. Что за услугу предлагает мне Оракл? Что мне, предстоит продать душу дьяволу? Ну да, и перекресток к месту.
Я зыркнул на Артема, но тот как назло натянул на голову капюшон и отвернулся.
-И что за услугу ты от меня ждешь? – спросил я, наконец. Всеми силами снова стараясь не заглядывать демону в глаза.
-Пободаемся?
И он склонил голову, подставив мне свои острые извилистые рога.
Я снова посмотрел на Артема, в поисках хоть какой-то поддержки. Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Насколько вообще можно держать под контролем ситуацию, в которой ты ночью на перекрестке общаешься с демоном.
Артем кивнул и тихо произнес:
-Давай.
Почти прошептал.
Демон ухмылялся. Черные глаза его пульсировали, как бездонные черные дыры.
А мне вдруг захотелось уйти и все бросить. Прекратить весь этот цирк с демонами, колдунами и прочей эзотерической чушью. Топнуть ногой, будто ребенок, заплакать и убежать.
Но вместо этого я склонил голову и уперся лбом в рога Оракла. Я совершенно не знал, чего ожидать. Может быть, в этот момент я продавал ему свою душу. Может быть, обрекал себя на вечные муки ада.
А может быть делал что-то, что в конечном итоге поможет мне отыскать Нику.
Поэтому я процедил сквозь зубы:
-Ну, давай пободаемся.
И мы начали бодаться.

ВРАТА ВТОРЫЕ: ВСЕЗНЕНИЕ. 2.

Но сначала было короткое видение.
В этом видении мы с Никой сидели на краю мироздания, свесив ноги в бездонный черный космос. Черный, как глаза демона Оракла, который познал всё, что только есть во вселенной. В черноте этой пульсировали серебряные звезды. Свет их падал на лицо Ники, делая ее бледную кожу еще бледнее. На ней было черное платье с раструбами, и она смотрела вниз и болтала босыми ногами, словно сидела на качелях или на краю летней крыши.
-Где мы? – спросил я, потому что у меня было слишком много вопросов.
Ника пожала плечами, не поднимая взгляда.
-На краю земли.
Мне это почему-то показалось до смешного нелогичным.
Можно подумать, все вокруг меня просто источало из себя непримиримую логику.
-Земля же круглая, - сказал я, а в голове у меня вертелась одна веселая мысль: «вот сейчас-то я ее и подловлю».
Но Ника лишь снова безразлично пожала плечами, облаченными в черный атлас.
-Это же не значит, что у нее не может быть края, - сказала она таким тоном, будто это было что-то само собой разумеющееся.
Я решил дальше не спорить.
-Я вообще-то, сейчас буду сражаться с демоном, - сказал я, скорее, чтобы разбавить тишину. Почему то мне казалось, что Ника итак в курсе.
Она лишь подтвердила мои подозрения:
-Я знаю, - сказала она, - это очень важно, Егор, - она вдруг заговорила быстро-быстро, словно очень сильно заволновалась, - тебе нужно победить, чтобы меня найти. Перебодай его, пожалуйста, Егор. А потом задай правильный вопрос. Обязательно правильный. И он ответит.
-Какой вопрос? Что значит «правильный»? – почти выкрикнул я, но наваждение уже принялось таять. Ника вдруг оказалась бесконечно далеко от меня, и протянула ко мне руку, и я протянул тоже, но между нами уже был огромный чернеющий космос в бездонных глазах Оракла.

ВРАТА ВТОРЫЕ: ВСЕЗНАНИЕ. 3.

В общем-то, суть была в том, чтобы падать.
Падал я бесконечно долго, и мимо меня проносились галактики. В каждой галактике были сотни обитаемых планет. На каждой из этих планет, сменяя друг друга, существовали разные цивилизации. В каждой из этих цивилизаций проживали тысячи, сотни тысяч, миллионы живых существ. И каждый из них носил в своем сознании такое количество информации, которым можно было наполнить целую вселенную.
И весь этот бесконечный поток знания хлынул в мой разум.
Артем сказал, что Оракл не очень-то любит делиться своими бесконечными познаниями обо всем на свете. Это не совсем так.
На деле, в конце ты просто забываешь. Забываешь каждую из миллиардов прожитых жизней. Потому что человеческое сознание просто-напросто не в силах вместить в себя столь гигантский объем информации.
-Теперь ты… понимаешь, - процедил демон сквозь плотно сжатые зубы. Он стоял прямо передо мной, и в то же время я услышал его голос откуда-то издалека. Словно бы на расстоянии в сотни миллиардов световых лет. Словно бы он донесся с бескрайнего желто-фиолетового неба планеты, на которой мне доводилось коротать очередную из миллиардов жизней в телекакого-то шестирукого насекомого.
А еще я почувствовал, как плотнее вжались в мою кожу острые края дьявольских рогов Оракла. Даже несмотря на то, что в этой жизни вместо кожи у меня был зеленоватый хитиновый покров.
И, поскольку больше мне ничего не оставалось, каплю за каплей я впитывал в себя все это бесконечное, переливающее через край знание. Это бескрайнее знание обо всем на свете. Конечно, узнал я и про Нику. Про то, почему она исчезла, и где ее нужно было искать. Только вот – забыл, как и почти всё, что произошло со мной в эти считанные секунды, что для моего сознания растянулись на миллиарды миллиардов тысячелетий.
-Теперь ты понимаешь? – снова спросил меня Оракл, когда все закончилось, и я лежал на асфальте и смотрел в беззвездное небо большого города. В голосе демона больше не слышалось насмешки, только бескрайняя усталость. Как будто бы даже блеющие интонации куда-то исчезли. Я вдруг понял, что столь же несчастен, как и Десператос. Только ноет, пожалуй, поменьше.
Я молчал.
-Понимаешь, каково это – знать… все?
Картинки пережитого стремительно ускользали от меня. Растворялись, словно яркий и красочный сон, что спустя всего пару минут после пробуждения оборачивается горсткой пепла. В этих видениях было что-то очень важное. Что-то, что я поклялся себе обязательно запомнить. И, конечно же, забыл.
Зацокали копыта. Демон заходил кругами вокруг меня. Я запоздало понял, что лежу за пределами спасительного круга, но тут же почувствовал, что круг этот мне больше не нужен. Также как он больше не нужен Артему. Неужели, и он тоже в свое время вот так… пободался?
Жалеть и утешать демона мне как-то не хотелось. Поэтому я сказал, стараясь, чтобы мой голос прозвучал как можно тверже:
-Я свою часть сделки выполнил.
-Ты меня перебодал, - согласился Оракл, возвращая в голос фирменные козлиные нотки, - что уж тут поделать? Можешь задавать любой вопрос.
Я вспомнил слова Ники из своего недавнего видения.
А потом задай вопрос. Обязательно правильный. И он ответит.
Что значит «правильный»? Я догадывался, что речь шла о формулировке. Только вот никаких подсказок мне никто, естественно, давать не собирался.
-Возможность у тебя только одна, - как бы вторя моим мыслям, напомнил Артем. Я уже успел забыть о его существовании.
-А то что? Опять придется… вот это?
-Да нет… я просто уйду, - ответил Оракл.
Я крепко задумался, сложив руки на груди. По всему выходило, что спросить напрямую – самый верный из вариантов.
-Как мне найти Нику? – выговорил я, едва шевеля губами.
Цокот копыт прекратился. Надо мною нависла тень демона.
-На Патриарших есть сквот… - слово «сквот» демон словно бы выплюнул из себя, будто оно было для него незнакомым и каким-то… чужеродным, - там ребята музычку играют… а-ван-гард-ную, - по слогам произнес он.
Я внимательно посмотрел на демона. Демон вновь лукаво улыбнулся.
-И… - подтолкнул его я, - дальше то что?
-Что?
Я начинал злиться. Да, на демона. Фигура Оракла меня уже нисколько не пугала, скорее просто раздражала.
Оракл снова принялся ходить кругами. Я вертел головой, стараясь не потерять его из вида ни на секунду. Казалось, что в любой миг он может улизнуть, так и не сказав ничего дельного.
-Ну что-что… там и ищи дальше. В этом сквоте обитает Лилит. Тебе нужно с ней… познакомиться.
Демон в стотысячный раз осклабился. В темноте блеснули его белоснежные зубы.
-Всё, - отрезал он, - больше ничего не скажу. Гудбай. Надеюсь, больше никогда не увидимся.
Я вскочил на ноги, в какой-то безнадежной попытке его остановить. Артем, видимо, уже наученный горьким опытом, отошел в сторонку и наблюдал.
Не знаю, что именно я хотел сделать. Поймать демона за хвост, которого у него, в отличие от рогов и копыт, кстати, не было? Не знаю. Схватить за бородку и вытрясти нормальный ответ, который мог бы стоить всего того, что мне пришлось пережить?
Конечно, ничего у меня не получилось. Демон ловко забрался по стойке биллборда и «нырнул» обратно в экран. Напоследок, уже обернувшись двумерным изображением, бросил взгляд через плечо и одарил меня самой отвратительной из возможных ухмылок. А потом уступил место стиральному порошку.
Наступило молчание. Артем зажег в темноте звездочку сигареты.
-И как тебе? – спросил он, - специфичный товарищ, не так ли?
-Я ожидал большего, - честно признался я, все еще сидя на асфальте. Подтянул под себя ноги.
Артем скривился:
-Ты бы поднялся. Сидишь посреди дороги…
И в правду, послышался шум приближающейся машины. Я вскочил на ноги и отбежал на тротуар. Артем последовал за мной.
-Ну, я тебя предупреждал, - произнес он, и на его бледное лицо, делая его еще бледнее, упал свет от фар автомобиля, - Оракл не слишком любит делиться своими знаниями.
-Это нечестно, - как-то по-детски произнес я, пихнув ногой ограду тротуара, - я сделал то, чего он от меня требовал! Он ведь сам сказала, что я его… «перебодал».
Артем немного помолчал.
-Он ведь демон, ты забыл? Лукавство – его второе имя. Он итак сказал достаточно, на самом-то деле.
-Да ну? – саркастично спросил я, - по-моему он…
-На Патриарших правда есть сквот, - перебил Артем, видимо, устав слушать мое нытье, - то еще местечко… злачное, так скажем. Живут там исключительно свободные художники, со всеми вытекающими из этого плюсами и минусами. Мне доводилось там бывать пару раз по… так скажем, по поводу моих исследований. Патриарший сквот – целый рассадник всяких интересностей, для таких, как я. Но с одного момента мне вход туда заказан, - он усмехнулся, - поэтому я с тобой не пойду.
На этом, видимо, наше общение должно было закончиться. Прямо здесь, ночью на перекрестке. Но я решил, что выжму из Артема всю информацию, которую только смогу.
-А что он говорил по поводу авангардной музыки?
-Каждую пятницу там проходят вечеринки. Думаю, Оракл имел в виду, что на одну из таких тебе и следует наведаться. Идти лучше ближе к ночи.
Воцарилась тишина, изредка нарушаемая звуками проезжающим мимо машин. Артем докурил, отбросил сигарету и я уже подумал, что вот тут-то он и протянет мне руку на прощание, и мы разойдемся, как в море корабли, но вместо этого он предложил:
-Тут рядом есть круглосуточная забегаловка. Давай зайдем. Я есть хочу. Заодно кое-что тебе расскажу напоследок.
И мы пошли.

ВРАТА ВТОРЫЕ: ВСЕЗНАНИЕ. 4.

Забегаловка называлась «У Арарата», а вывеска переливалась цветами армянского флага. Внутри оказалось грязно и пусто. Белый кафельный пол был истоптан следами ботинок. У стойки дежурил какой-то белокурый вьюноша, который явно уже предпринимал последние усилия, чтобы не заснуть. Он принес нам по шаурме и две бутылочки колы.
Я с недоверием разглядывал шаверму, а вот Артем принялся уплетать свою за обе щеки.
«И откуда он знает про эту забегаловку? – как-то отстраненно подумал я, - он ведь даже не из Перово».
Артем оторвался от еды, перегнулся через грязный пластиковый стол и прошептал, кивнув в сторону дремавшего за стойкой юноши:
-Это навий.
Я недоуменно нахмурил брови?
-Кто-кто?
-Навий, - повторил Артем, - не человек. Хотя очень похож.
Я присмотрелся к молодому человеку. Ничего потустороннего в нем, как я ни старался, разглядеть не получалось.
-А эти навии, они… не очень добрые, да?
Артем пожал плечами и продолжил полушепотом:
-Обычно они живут в маленьких городах. Ближе к природе, так сказать. Вот те – нечисть в чистом виде. Некоторые, как этот, перебираются в мегаполисы. Но, в таком случае, теряют связь со своей природной первоосновой. И уже не представляют никакой опасности. Ну, или почти никакой. Так что не бойся. Этот товарищ пытается сойти за обычного человека, которым очень хочет являться. Но не повезло родиться нечистью, видишь ли.
Я все-таки принялся за шаурму. На вкус она оказалась лучше, нежели я ожидал. Или я просто очень сильно проголодался после встречи с демоном.
Некоторое время мы ели молча. Потом Артем поднял голову и, внимательно посмотрев мне в глаза, спросил:
-Ну и что ты собираешься делать теперь?
Я пожал плечами.
-Я так понимаю, ты мне ничего уже не посоветуешь.
-Мне нечего тебе посоветовать. Могу только поделиться своими знаниями. Лилит. Тебе знакомо это имя?
Я постарался припомнить. Что-то всплывало в памяти, но ухватить воспоминание за хвост не получалось.
-Она была первой, - произнес Артем.
-Первой… в чем?
-Первой появилась из первородного хаоса, из которого вышло все, что тебя окружает.
Артем обвел руками окружающую обстановку.
-И даже эта забегаловка?
-И даже она.
Я понял, что меня ждет очередной сеанс отборной эзотерики.
-Не хочу, чтобы ты принимал все сказанное мною за факт… - Артем усмехнулся, - наверное, потому что рациональная часть моего сознания все еще немного презирает меня за мои, так скажем, увлечения.
Он почесал лысую черепушку.
-Мы верим в том, что мир происходит из первородной Пустоты. Помнишь, я говорил тебе про Желание? Ну, так вот. Пустота – это полное отсутствие Желания.
-А Желание – это движущая сила всего, - пробормотал я, припомнив.
Артем кивнул.
-Ты быстро усваиваешь уроки. Лилит была первой из двенадцати демонов, кто возник из Пустоты. Она появилась даже раньше Уробороса, которого мы почитаем как верховного демона в иерархии. И долгие-долгие миллионы лет она оставалась единственной. Думаю, что когда по земле ходили динозавры, еще не было других демонов, кроме Лилит.
-Она первична, потому что…
-Потому что она и есть воплощенное Желание, - Артем кивнул и прикончил шаурму.
Какую-то часть из сказанного я уже знал – сыграло свою роль внимательное изучение «Серпентии», которым я занимался в последние дни. Но, в отличие от заумного автора, Артем объяснял все как-то чуточку проще, насколько это вообще было возможно, учитывая отборную заковыристость материала.
-Я не видел ее, но говорят, что она – само воплощение прекрасного. Идеал женщины.
Я кивнул:
-Демоница похоти и…
-… и любви, - закончил Артем, если говорить современным языком, то Лилит – богиня либидо. Со всеми его как благородными, так и порочными сторонами.
-Благородными.
Артем пожевал губы.
-Я помнится, уже говорил об этом. Мы называем этих потусторонних существ демонами, но это не совсем верно. Демон – что-то слишком негативное. Прямо антагонистичное для человека и общества в целом. Демоны «Серпентии» не злые, но и не добрые. Они просто есть. Они – за пределами морали. Такие простые человеческие категории их просто-напросто не интересуют. Как тебя не интересует, что думает о тебе муравей, ползущий по обочине дороги. Оракл – пожалуй, исключение. В нем действительно много лукавства и всего, что мы привыкли считать демоническим. Но это, так скажем… особенности его личности.
Что-то такое я припоминали и из книги. Автор «Срепентии» тоже упирал на всю вот эту лавкрафтовщину.
-Вот и Лилит. В зависимости от ситуации… или от того, какой ты хочешь ее видеть, она может быть любой. Как демоницей похоти и разврата, так и ангелом любви и созидания. Но, по своему опыту тебе скажу, те, кто сталкиваются с демонами, как правило, видят только их темную сторону. И получают в ответ зло и только зло. И знаешь почему?
-Потому что «демоны – суть зеркало», - припомнил я цитату из «Серпентии».
-Именно так. Лилит обожает хаос, потому что хаос – это любовь.
-А я думал, что любовь – это созидание, и все такое… - пробормотал я.
-Созидание – это хаос, упорядоченный на мгновение. В конечном итоге он вновь оборачивается хаосом. Любовь, это вообще скорее про разрушение, нежели про созидание. Ну, это если верить нашему учению.
-Как-то не очень хочется ему верить. В таком случае, - ответил я, глядя в окно на ночную улицу.
-Твое дело, - ответил Артем. В отражении окна я увидел, как он пожимает плечами и вытирает руки салфеткой.
-Завтра как раз пятница. В Патриаршем сквоте – очередная вечеринка. Тебе стоит туда наведаться, и я думаю, что ты повстречаешь Лилит. Говорят, что она любит там зависать.
Я помотал головой. Картина мира, что открылась мне в последние дни, все еще не хотела укладываться в голове.
-Это ведь все не имеет смысла, - тихо проговорил я, - демоны вылезают из биллбордов. Ходят по маргинальным вечеринкам. Прячутся в Парке Горького.
-Хочешь сказать, что демоны так не делают?
-Признаться, я думал, что они сидят каждый на своем кругу ада, предаются всяким там греховным занятиям и подрабатывают тем, что жарят души грешников на костре.
-Ну, это христианские демоны. И то, речь идет о мифологии, выдуманной Данте, а не о серьезном религиозном учении. Если тебе так будет легче, то можешь думать, что веяния времени требуют умения подстраиваться даже от демонов.
Я усмехнулся.
-А остальные демоны… ну, которые кроме Лилит. Они что, и в правду настолько моложе ее?
На этот раз наступила очередь Артема усмехнуться.
-Ну, в масштабах человеческой жизни – да. В масштабах истории планеты, пожалуй, тоже, но не настолько. Романов пишет, что демоны появились раньше, нежели люди.
-И облюбовали то место, на котором позже была построена Москва, - снова озвучил я информацию, вычитанную в «Серпентии».
-Да.
-Но почему?
-Место силы. Ты слышал такое понятие? В последнее время оно достаточно сильно опошлилось. На месте, где сейчас стоит Москва, издревле существует разлом между мирами. Из этого разлома демоны черпают свою силу, если вкратце. Разлом этот называется Источником. Поэтому им тут медом намазано. Они жили в этом месте еще задолго до того, как пришел Юрий Долгорукий и решил, что неплохо было бы построить здесь город. И вот с тех пор хозяевам этого города каждый день приходится идти на сделку с теми, кто…
-Кто на самом деле является хозяином, - медленно проговорил я, уставившись на баночку колы, словно она была каким-то маяком, оплотом реального и привычного среди всего того, что мне только что пришлось услышать, а самое главное – пережить.
Артем кивнул.
-Я уже говорил тебе, что ты схватываешь на лету?
-Не думаю, что при прочих равных я хотел бы все это знать. Раньше жилось как-то поспокойнее.
-Охотно верю. Но теперь, раз уж ты ступил на этот путь, то теперь ты всегда будешь видеть его. Уроборос. Символ этого города.
-И в чем заключается сделка? – спросил я, немного помолчав, - я имею ввиду, если элиты знают обо всем и вынуждены идти на компромисс… то что это за компромисс?
-Они вынуждены пожирать себя. Таков закон.
Я заметил, что юноша за барной стойкой внимательно наблюдает за нами. Мне показалось, что зрачки у него - красные, такие, каких не бывает у человека. Хотя с расстояния в десяток метров наверняка было, конечно же, не разглядеть.
-Кажется, нас подслушивают, - тихо произнес я.
Артем пожал плечами.
-Без разницы. Он итак все это прекрасно знает. Никаких секретов я тебе тут не открываю. Только самые основы.
Я присвистнул.
-Ничего себе: «самые основы»…
Он тяжело вздохнул:
-Мой тебе совет: изучи все-таки «Серпентию» и как можно подробнее. Что-то мне подсказывает, что Ника знала ее наизусть.
Мне отчего-то стало неприятно, словно меня отчитал школьный учитель.
-И часто она к вам приходила? - спросил я, чтобы как-то перевести тему.
Артем немного помолчал. Вокруг него кружила сонная осенняя муха, не весть по какой причине бодрствующая в начале октября.
-Она была у нас всего несколько раз, - наконец, ответил он, - но я… признаться, я никогда и ни в ком еще не видел такого стремления к истине. Твоя возлюбленная была буквально одержима как «Серпентией» так и фигурой Уробороса. Странно, что ты этого не замечал.
Еще один укол. Скорее всего, непреднамеренный, но от того не менее болезненный.
-И ничего… никаких следов? Она не говорила чего-то такого, что могло бы помочь ее отыскать? - спросил я, не питая, впрочем, никаких особых надежд.
Артем покачал головой.
-Она была скрытна, эта твоя Ника. Никто из нас почти ничего не знал о ней. Разве что имя. А еще… еще она говорила, что если она вдруг исчезнет, то ты обязательно придешь ее искать.
Я вздрогнул.
-То есть… она подозревала о своем исчезновении? Почему ты раньше не говорил?
Наверное, я должен был разозлиться, но сил на это уже попросту не оставалось. Поэтому я просто смотрел на то, как Артем откидывается на спинку пластикового стула и, слегка улыбаясь, произносит:
-А разве, это было не очевидно? Те твои видения…
-Я не говорил тебе ни о каких видениях…
-А тебе и не нужно было о них рассказывать.
Я покачал головой.
-Ты гораздо сложнее, чем кажешься, Артем, - произнес я, - и знаешь гораздо больше, чем делаешь вид.
-Я рассказал тебе все, что нужно знать на этом этапе, - спокойно ответил он, - поверь, я сам знаю не так много. Я бы даже сказал, что почти ничего не знаю. Все, что знаю – поведал тебе. Ну да, у меня есть некоторые способности… о которых я предпочел бы умолчать. И что с того?
-Да почему все должно быть так сложно? – простонал я, закатив глаза под потолок. Потом снова перевел вхгляд на Артема. Он внимательно посмотрел на меня и серьезно произнес:
-Егор. Послушай. Я в правду рассказал все, что знаю.
Воцарилось молчание. Только жужжала муха.
На этом наш разговор и закончился. Вы, наверное, думаете, что на этой ноте наше короткое общение с Артемом и прекратилось. Я тоже так думал в тот момент. Но судьба распорядилась иначе. А пока что мы вышли из кафе на улицу, обменялись рукопожатием на перекрестке (под тем самым биллбордом, из которого вылез Оракл) и разошлись в разных направлениях.

ВРАТА ТРЕТЬИ: ВОЖДЕЛЕНИЕ. 1.

Чуть выше я уже говорил, что знаю Нику десять лет. И все эти десять лет люблю ее. Все это чистая правда.
Я полюбил ее в библиотеке.
Тогда я вообще много времени проводил в библиотеке рядом с домом. Отношения с одноклассниками складывались не очень хорошо – вернее, не складывались в принципе. Поэтому я занимался тем, что казалось мне легче и приятней всего – предавался эскапизму в обнимку с книгами.
Делать это дома было не очень приятно – родители в тот момент как раз находились на грани страшного события, которое называется страшным словом на букву «р». Этого события на букву «р» я боялся даже больше, чем теней, которые ползали по стенам моей комнаты во время долгих бессонных ночей.
Поэтому, чтобы не думать о слове на букву «р» я читал. Читал в библиотеке, где быстро успел сделаться завсегдатаем.
Это была зима. Я помню даже точную дату. Четырнадцатое декабря. За окном кружил снег, было слякотно и промозгло. Я погрузился в очередную книгу Жюля Верна и представлял, что вместе с героями нахожусь не в стылой Москве, а где-то в латиноамериканских джунглях.Чрезмерно интенсивное отопление в библиотеке мне в этом даже помогало.
И вот я поднял глаза от книги, чтобы они чуть-чуть отдохнули, и увидел ее.
Конечно, это не была любовь с первого взгляда. Потому что любви с первого взгляда не существует. Но в ту секунду моя жизнь предельно четко разделилась на «до» и «после». И то, что было до Ники, превратилось для меня лишь в смутное воспоминание, граничащее со сном.
Не знаю, почему все произошло именно так. Может быть, на ее лицо просто упал солнечный луч из окна, и все навсегда изменилось.
У нее тогда была другая прическа – каре. Это потом она отрастила те длинные вьющиеся волосы, которые я так любил и люблю. На ней было черное платьице и ботинки цвета осенних листьев. Почему-то мне очень понравились эти ботинки. Так порой в людях нас цепляет что-то совершенно неочевидное, что потом становится для нас символом, крепко привязанным к этому человеку в нашем сознании. Но больше всего мне понравились ее глаза. Большие и изумрудно-зеленые, цвета лета.
Ботинки цвета осени и глаза цвета лета.
-Привет, - сказал я, потому что молчание слишком затянулось. Мы просто смотрели друг на друга, наверное, с минуту.
-Привет, - непринужденным голосом ответила она, но я сразу почувствовал, насколько вся эта непринужденность на самом деле напускная. В конце то концов, она ведь зачем-то подошла ко мне. Наверняка чтобы познакомиться.
От этой мысли у меня гулко-гулко заколотилось сердце.
-Можно я сяду рядом? – спросила она.
Как я мог сказать «нет»?
Она села рядом и заглянула в мою книгу. Ну, вернее, в книгу Жюля Верна. Я ожидал, что она спросит что-то банальное, вроде «что читаешь?» как обычно делали во всяких дурацких фильмах про любовь, но вместо этого Ника внезапно произнесла:
- Моя мама тут работает. Я много раз тебя видела здесь. Меня Ника зовут. Я давно хотела к тебе подойти, и вот…
-…подошла, - зачем-то закончил я за нее, а сам смотрел в ее зеленые глаза и думал, на что они больше похожи: на изумруд или на малахит.
Мы снова замолчали, но на этот раз молчание уже не было неловким. Мне отчего-то стало легко, и все вдруг стало до боли просто и понятно. Я сказал:
-Ника.
Я сказал:
-Позволь пригласить тебя на свидание.
И она улыбнулась и сказала:
-А сейчас что? Не свидание?
Я задумался. Потом ответил:
-Ну, я думал, что свидание – это немного по-другому. Это когда дарят цветы. И еще когда делают вот это.
-Что?
Она даже не успела удивиться, когда я поцеловал ее в щеку. Честно признаться, я и сам не успел удивиться. А испугался уже потом, когда дело было сделано. Ника только ахнула и еще шире распахнула и без того большие глаза.
-Прости, - сказал я, - как-то так само получилось…
На самом деле, я ни о чем не жалел.
-Нет-нет, ничего страшного. Я имею в виду… мне понравилось.
Я с недоверием покосился на девчонку. Очень хотелось, чтобы она говорила это взаправду, а не только из вежливости. Но по выражению лица Ники я сразу понял, что она не врет.
Ни капельки.
А на свидание мы потом все-таки пошли. И еще на одно. И еще. И так все у нас и завертелось.
А теперь Ника исчезла. А я бегаю по всей Москве и ищу ее. Даже с демонами вот связался. Чего только не сделаешь ради любви.

ВРАТА ТРЕТЬИ: ВОЖДЕЛЕНИЕ. 2.

Патриарший сквот и в правду оказался очень злачным местечком.
Перед тем, как туда идти, я, конечно, почитал о том, что такое сквоты – раньше я имел об этом довольно приблизительное представление. Если совсем просто, то сквот – это место стихийного проживания людей, объединенных общими идеями. Как правило, идеи эти идут вразрез с общепринятыми в обществе. Короче, вольных художников.
Кроме того, я навел некоторые справки о самом Патриаршем сквоте. И прямо скажем… найденная информация меня удивила.
Выглядело так, будто сквот существует в каком-то обособленном от остального мира пространстве – иначе было неясно, по какой причине его еще не разогнали. Почему о нем не трубили во всех изданиях, хотя бы даже желтушных. Но нет, все ограничивалось скромными заголовками в медиа, которые будто бы повествовали не о жестоких преступлениях, а о чем-то будничном и даже забавном.
В Патриаршем сквоте постоянно кто-то умирал. Причем, как правило, не своей смертью.
Вот новость о поножовщине. Три трупа. Вот массовая драка. Один труп и несколько тяжело пострадавших. А вот новость о «фестивале авангардной музыки в сквоте на Патриарших прудах, в результате которого погибли восемь человек, еще трое пострадали».
Здесь меня смутили две вещи.
а) что произошло такого между «фестиваль авангардной музыки» и «погибли восемь человек». Из заголовка следовало, что как будто второе совершенно очевидным образом вытекало из первого. Словно в конце фестивалей авангардной музыки обязательно должен кто-нибудь погибнуть, иначе будет недостаточно авангардно.
б) почему-то издание, в котором я отыскал заголовок, довольно известное кстати, писало о произошедшем так сухо, словно рассказывало о рядовом ДТП, в котором одна машина чуть покоцала другую.
Хотя нет. На самом деле, был еще и третий вопрос. А именно:
в) что, черт побери, здесь происходит?
Почему такое откровенно гиблое место не привлекало ни малейшего внимания полиции? Почему не возмутился никто из общественности, да даже из тех же соседей? По всему выглядело так, как будто на теле города выросло и теперь отвратительно пульсирует настоящая опухоль. Которую никто не замечает в упор.
И знаете что? Я вспомнил слова Артема. Когда там, на кухне в Чертаново он сказал, что исчезнувших без вести людей не находят не просто так. Что это нечто потустороннее, населяющее город, очень не хочет, чтобы их отыскали. Закрывает глаза всем, кому нужно их закрыть.
А что, если в случае с Патриаршим сквотом происходило то же самое?
Я вспомнил о Лилит. Она ведь очень любит посещать вечеринки в этом сквоте. Если верить словам Артема, конечно. Может быть, это дело ее демонических рук? Или лап, или что там у нее.
Так или иначе, я понял, что ввязался во что-то очень опасное. Не то чтобы до этого меня окружали сплошные розовые пони, но теперь дела принимали совсем уж нездоровый оборот.
Поэтому к походу на пятничную вечеринку я подготовился основательно. Если быть точным, то обзавелся перцовым баллончиком и сунул в потайной карман куртки кухонный резак. Думать о том, что пустить их в ход (особенно нож) как-то не хотелось.
Матери я сказал, что иду на ночевку к другу. О том, что друзей у меня нет, она подозревала слабо.
И вот, в шесть часов вечера я вышел из дома и направился на Патриаршие пруды.
Дул холодный ветер, моросил противный мелкий дождик. Я шел, как-то отстраненно думая о том, что обратно могу и не вернуться. Я был уверен: что-то нехорошее обязательно случится.
Так и произошло.