Уроки ведьмы. Книга вторая

Глава 1. Обезоруженная

За окнами хандрила поздняя осень. Она то рыдала в три ручья, заливая все дождем, то свистела и подвывала, а ветер гудел и врезался в стекла. Я стояла у окна и смотрела, как внизу разноцветные круги зонтов быстро перемещаются по улице. Редкие прохожие торопились скорее добежать до своих домов и укрыться от непогоды.

Было начало ноября, вечер пятницы. Пару часов назад я тоже так бежала под дождем, а теперь из теплой уютной квартиры наблюдала, как спешат остальные.

На выходные обещали такую же погоду, и меня это совершенно не расстраивало. Напротив, я предвкушала, как буду два дня предаваться ничегонеделанию, в тепле, с пледом и чашкой кофе. Начну смотреть какой-нибудь затяжной сериал или читать, а может быть, так же, как сейчас, встану у окна и буду следить за буйством стихии.

«За окном осень безумная бесится.

То ли напиться, то ли сразу повеситься…» – пробормотала я. Надо же, почти как Ленка стала. Она тоже все свои эмоции тут же на стихи перекладывала. Правда, повеситься мне уже не хотелось. А вот выпить по случаю пятницы – самое то.

Я достала из бара бутылку красного вина, наполнила бокал и снова прильнула к окну. Разноцветных зонтов внизу стало совсем мало. Почти все добрались до дома. В голове продолжала вертеться строчка про бешеную осень. Я пыталась как-то продолжить, чтобы получилось четверостишие, но ничего больше не приходило на ум.

Сколько времени прошло с тех пор, как мне на самом деле хотелось… если не повеситься, потому что это просто не мой способ, то как-то иначе свести счеты с жизнью? Месяца три, наверное. Сейчас я старалась даже не вспоминать про дни, что последовали за той безумной ночью, буквально перенасыщенной ужасными и трагическими событиями. Вместо того, чтобы вначале отстрадать, а затем впасть в депрессивное безразличие, я сделала все с точностью до наоборот. Вернее, это не я сделала, а со мной так сделалось. Первые дни я действительно была апатична и пришла к выводу, что на месть у меня нет уже ни сил, ни мотивации. Я валялась дома и смотрела унылые и мрачные скандинавские детективы, потому что от бодрых оптимистичных фильмов мне становилось еще хуже. У меня даже плакать не осталось сил: наверное, я выплакала все в первый же день. Я предполагала, что со временем это состояние постепенно рассеется, я потихонечку войду в колею и начну восстанавливаться.

Однако спустя некоторое время я поняла, что на смену апатии приходит не успокоение, а агрессия, злость и горькое чувство несправедливости. И, если вначале у меня даже получалось не думать об Антоне, вдруг все воспоминания нахлынули разом, накинулись на меня и принялись терзать. Я поняла, что ни капельки не успокоилась и не приняла произошедшее и мне все так же больно и мучительно. Я злилась на эти «отложенные» страдания, которые я должна была уже отстрадать, а вместо этого получила только сейчас.

После одного из сильных приступов боли я буквально поселилась в своей магической комнате, перерыв там кучу эзотерической литературы в поисках нужной мне информации. Я хотела связаться на расстоянии с Мариной и что-то сделать. Я пока даже не знала, что. Хотя бы влезть к ней в голову и понять: зачем? За что?! Но в моих книгах ничего не нашлось – то были белые книги. Собственными знаниями по темной магии я тоже не владела: Марина показывала мне только защиту от нее. В конце концов я попыталась самостоятельно сотворить что-то на расстоянии, вроде того, как воздействовала на мост, но появилось лишь ощущение, что я посылаю сигналы пустоте.

Я пребывала в полной растерянности, вдруг осознав, что у меня вообще не получается работать на темной стороне. У меня не было для этого ни нужных знаний, ни мест, где их можно почерпнуть. Сайты в интернете, посвященные темной магии, при ближайшем изучении оказывались полной ерундой. Я даже подумала, что вдруг вообще не способна к такому? Но у меня же получалось, получалось в ту ночь и на следующее утро… Что же произошло? Тогда я была переполнена болью и гневом, и это придало мне сил, а сейчас я просто сижу и страдаю, поэтому ничего не выходит? Или ведьмы, снова объединившись в круг, еще и заблокировали меня? Я вдруг ощутила себя совершенно беспомощной и потерянной. Оказывается, пока рядом была наставница, я двигалась вперед и у меня получались удивительные вещи, но стоило мне разорвать с ней связь – и я разучилась? Разве так бывает? Да я же смогла создать почти живое существо! Куда это все делось? Неужели опять виноваты ведьмы?!

Я чувствовала, как во мне снова вскипают злоба и бешенство, и пыталась сконцентрироваться и направить всю эту негативную энергию куда следует. Я помню, как стояла в темной, освещенной только свечами магической комнате, выставив перед собой руки. Я призывала всю свою боль и ненависть, они наполняли меня и, преобразуясь в какую-то силу, словно стекались в ладони. Меня била дрожь, но это было приятное ощущение. Оно не походило на озноб или нервное возбуждение. Скорее, казалось, что сквозь меня пропускают электрический ток, и он не причиняет мне боли, просто все тело вибрирует от него. Я с восторгом почувствовала, как внутри комнаты кружится вихрь. Он поднимал и трепал мои волосы, над головой закачалась люстра, затрясся книжный шкаф, и вдруг с него полетели книги, словно невидимая рука с силой выталкивала их с полок. Пламя свечей припадочно моталось из стороны в сторону, но они не гасли, а, наоборот, будто бы разгорались сильнее. Я ликовала, потому что попала в этот водоворот, подхватила энергию тьмы, вооружилась ею и готова была использовать. В тот же момент вдруг раздался сухой хлопок и пошел трещинами хрустальный шар, который я когда-то купила в «Белых облаках» больше для антуража, чем для гаданий. Он покрылся сеткой царапин и потерял прозрачность, и в этот миг вдруг все резко стихло.

Глава 2. Происшествие с ребенком

История глазами Марины

Недавно произошло странное событие. Незнакомая девушка упорно мне названивала и писала сообщения, пытаясь назначить встречу. Она твердила, что это очень важно и для нее, и вообще. Я не представляла, что от меня может хотеть совершенно незнакомый человек. На наши с Ниной сеансы когда-то давно приходили не известные нам люди, но эти встречи в любом случае организовывались через знакомых. Меня-то и найти было не так просто, я телефон никогда в открытом доступе не оставляла, в социальных сетях рекламу услуг не делала. Да и вообще в последнее время мне было не до сеансов. После истории с Ниной так тоскливо было, руки опустились. У девчонок моих тоже все вдруг расстроилось. У Гули, у Лады… Про Варвару и говорить нечего: совсем она разболелась. Но сейчас не об этом.

Девица эта выносила мне мозг, выносила, а в конце концов еще и выдала, что это ее важное дело связано с магией. Я тут же напряглась, а она вдруг добавила, что перед этим говорила с Ниной.

– Это Нина мои контакты вам дала?! – ахнула я, не веря своим ушам.

– Да нет, – на том конце провода раздался досадливый вздох, – эта Нина не особо была разговорчивой. Сказала, что не может мне помочь, и ушла.

Я на мгновение замерла. Она виделась с Ниной. Может быть, хотя бы что-то от нее узнаю? Со мной и другими ведьмами Нина на контакт не шла ни в какую. Просто разорвала все связи, словно и не было ничего. Я до сих пор не могу от этого отойти. Все думаю, вдруг мы и впрямь ошиблись, что сотворили такое. Хотя я точно знаю, что не должны были оставлять фантом в этом мире, но, может быть, как-то надо было это иначе сделать? А так, по мнению Нины, мы действительно ее заманили обманом и предали. Только я одного не понимаю, как она вообще к этому искусственному созданию смогла что-то чувствовать? Испытывать нечто настолько сильное, что возненавидела нас всех? Ну не на мордаху же его неописуемую она так повелась?.. Одно знаю: если действительно таким способом мы смогли остановить что-то плохое, то все сделали правильно.

В общем, как бы то ни было, после слов о Нине я согласилась увидеться с этой девушкой. Она представилась Ксенией. Мы договорились встретиться в кафе, попить кофе и поговорить. Домой я ее категорически пускать не хотела. Кто знает, может быть, это вообще только предлог? Может, это Нина что-то задумала… Ведь пыталась же пробиться к нам на расстоянии, хорошо, мы успели тогда все сделать.

* * *

Мы с Ксенией расположились в «Шоколаднице» и пили там ароматный капучино. Моя новая знакомая поведала любопытную историю. Говорила она очень образно, приправляя свой рассказ яркими эпитетами и речевыми оборотами, так что я почему-то сразу прониклась к ней симпатией. Я невольно сравнивала ее с Ниной, хотя она совершенно была не похожа на мою бывшую подругу. Длинные русые волосы Ксения заплетала в толстую косу. Выбившиеся из косы легкие прядки закручивались надо лбом в забавные кудряшки, наверное, от влажного воздуха: был конец осени, на улице шел мелкий затяжной дождь. Рассказывая, она периодически вскидывала на меня открытый взгляд спокойных серых глаз.

С некоторых пор ее стали донимать соседи сверху. С того времени, как их сын подрос до той степени, что научился бегать, делал он это непрерывно. Хотя во дворе она его видела исключительно редко. Такое ощущение, что бегал он только по квартире, причем топал на удивление громко и тяжело. В их доме между этажами буквально картонные прослойки, и слышно было иногда даже разговоры на повышенных тонах. От топота же пары резвых детских ног, казалось, эти перегородки сейчас проломятся.

Родители его были довольно милой и с виду тихой семейной парой, и Ксения не ожидала, что возникнут какие-то проблемы, если она просто вежливо попросит, чтобы ребенок играл немножко потише или хотя бы пореже.

Папаня по ее описанию был похож на длинный стручок, он даже одевался в зеленое. Мама ждала второго и ходила в последнее время с блаженно-вытянутым лицом, никогда не красилась, волосы собирала всегда в низкий жиденький хвостик. Когда они шли втроем, малыш бежал между ними, почти повисая на руках обоих родителей, подскакивал, подпрыгивал, но не кричал и не ныл. Ксения думала, что им удастся легко договориться. Терпеть топот уже просто не было сил: в последнее время ее даже стала мучить мигрень.

Как-то встретив эту семью на улице, девушка подошла и миролюбиво заговорила с ними, попросив слегка сократить топот в квартире.

– У нас такая слышимость хорошая, – сказала она чуть ли не извиняющимся тоном. Ксюша думала, мол, вдруг они не знали, что так все слышно. Может быть, их соседи никогда не шумят. Она, например. – Пожалуйста, пусть ваш сынишка играет немножко потише.

Если бы у женщин хвосты на голове вели себя как кошачьи, то жидкий хвост мамани обязательно бы поднялся вверх и распушился. Надо было видеть, как мгновенно убралось с ее одутловатой физиономии умильное выражение. Рот скривился, а глаза из припухших щелочек резко стали круглыми и пустыми.

– Вам что, ребенок помешал?! – возмущенно воскликнула она. На звук голоса за ее спиной мгновенно вырос зеленый стручок, который до того возился с сыном неподалеку.

– Что случилось, мамми? Что этой от тебя надо?

Обескураженная тем, что ее ни с того ни с сего назвали этой, и общей реакцией семейства, Ксения приняла оборонительную позицию, но старалась пока не заводиться.

Глава 3. Идея, поражающая своей новизной

Я обнаружила себя лежащей на полу в неудобной скрюченной позе, под головой была какая-то тряпка. В висках пульсировала кошмарная боль. Во рту стоял отвратительный горький привкус, и ужасно хотелось пить. Я с трудом разлепила тяжелые веки и огляделась по сторонам, пытаясь вертеть головой как можно осторожнее, чтобы не взбудоражить боль еще сильнее.

Плотно задернутые шторы почти не пропускали свет, и я не смогла определить, какое сейчас время суток. Кое-как я доползла до стола и включила настольную лампу. Стол был обильно залит застывшим воском от полностью расплавившихся свечей. Около кресла стояли две пустые бутылки из-под вина. Ого, во как умею! Неудивительно, что я в таком отвратительном состоянии.

Я со стоном поднялась на ноги и отдернула занавески. В окно проникло немного предрассветного утра. Серого, унылого ноябрьского утра. Я еще раз оглядела комнату. На полу в области моей лежанки валялись какие-то фотографии и синяя футболка, в утренних сумерках кажущаяся темно-серой. Я подняла картинки, и у меня защемило сердце: Антон… Я все-таки успела сделать несколько снимков за недолгое отведенное нам время.

Значит, вот чем я вчера занималась. В голове потихоньку стали проявляться события этой ночи: напилась до невменяемого состояния и предавалась тоске и страданиям, перебирала фотографии, тискала майку, ревела, поди, еще. Глаза действительно очень резало. Все это понятно, конечно, прошло совсем немного времени. Но две бутылки!.. От этих мыслей к горлу подкатил противный комок, и я резко зажала рот, пережидая приступ тошноты.

Стараясь передвигаться как можно более плавно, чтобы случайно не тряхнуть головой, я дотелепалась до кухни, вытащила из холодильника пачку «Нурофена» и проглотила сразу две таблетки, запив их огромной чашкой холодной воды. Мне немножко полегчало. Я поставила на плиту турку, чтобы сварить кофе.

А вроде вчера так приятно начинался вечер. В доме было уютно, за окном шел дождь. Я даже на гитаре поиграла. Но что было дальше, вспоминалось уже слабо. Неправильно это, не нужно так. Боль притуплялась ненадолго, но не проходила, а на следующий день эта тоска почему-то усиливалась многократно. Любимого мне уже было не вернуть, и я не хотела больше так страдать, не хотела сидеть над стопкой фотографий, спать, уткнувшись лицом в футболку... Мне надо было отвлечься, но я не знала, как. Меня не тянуло никуда ходить, ни с кем общаться. Поэтому каждая неделя в итоге заканчивалась примерно так же, как и в этот раз. Но чтобы аж две бутылки за вечер!..

В похмельный мозг опять застучала дурацкая мысль, которую я уже давно пыталась отогнать. Она с завидным упорством возвращалась. Идея была следующего содержания: а не сходить ли мне к психологу? Обычно я отвечала на нее: а не сходить! Но только мысль не сдавалась. Сейчас она снова вернулась и, кажется, прочно поселилась в голове, все еще раскалывающейся от вчерашних излишеств. Ну а, собственно, почему бы и нет? Если не проходит душевная боль… Не к ведьме ж мне теперь обращаться! Я ж уже решила, к черту ведьм!

Мне даже стало немного смешно от таких рассуждений, и я прыснула, но тут же пожалела об этом, потому что даже это невинное действие снова отдалось мне гигантским молотом где-то внутри головы. Поморщившись, я трясущимися руками стала засыпать в турку кофе.

* * *

Тошнотворный день отходняка я пересидела на диване, кутаясь в плед и поглощая огромное количество жидкости. Сначала я хотела пересмотреть в очередной раз всего Гарри Поттера, но потом сообразила, что там опять будут ведьмы и волшебство, причем в зашкаливающих объемах, и раздумала. Также сразу отметались все фильмы с акцентом на любовь и романтику, чтобы избежать ненужных ассоциаций, и в итоге я нашла какую-то затяжную космическую сагу с кучей уродливых инопланетян. Вот прямо то, что доктор прописал. Погрузившись в вымышленные звездные миры, я кое-как дотянула до вечера и часов в десять завалилась спать.

А на следующее же утро я все-таки соизволила позвонить подружке. Дело в том, что Лена после тех трагических событий одно время была постоянным клиентом психологических кабинетов, и Слава тоже посещал консультации, чтобы примириться со своей инвалидностью. Ленка успела побывать у разных специалистов, долго выбирала, какое направление ей ближе, в общем, если кто и мог посоветовать что-то дельное на эту тему, так это она.

Подруга, похоже, обрадовалась, что я обратилась к ней за помощью, и подробно поделилась со мной информацией. Конечно, она поинтересовалась, зачем мне вообще это понадобилось, но я выкрутилась, сославшись на тяжелое расставание с мужчиной.

– С тем самым, про которого ты говорила, что безумно полюбила? – с ужасом и неподдельным сочувствием прошептала Ленка.

– Да, – вздохнула я. И это было почти правдой. Почти – потому что мы не расставались.

Для Ленки это выглядело самым понятным и рациональным объяснением, и она тактично пробормотала, что если мне захочется поделиться, то она всегда готова меня выслушать, и больше в душу не лезла.

– Так, – раздавался ее озабоченный голос на том конце провода, когда она перебирала свои записи с пометками о знакомых психотерапевтах, – вот очень хороший специалист, и это не только мое мнение, но это психоанализ, так что, наверное, не пойдет…

– Что? Почему не пойдет? – недоумевала я, вообще не представляя, о чем она говорит.

– Ну, это очень долго, и разбирать вы будете все, начиная с самого твоего детства, потому что все проблемы идут оттуда, но тебе же это не надо, – сумбурно объяснила Ленка.

Глава 4. Магия немагического

Я вошла в кабинет и с любопытством огляделась. В первые секунды меня накрыло разочарование, потому что это место совершенно не было похоже на те, что я видела в кино. Обычно я представляла себя просторное помещение с огромным книжным шкафом во всю стену, заставленным множеством книг по психологии и близким к ней областям. У шкафа должен был стоять массивный письменный стол, за которым психотерапевт вел прием, а потом он приглашал меня на другой конец комнаты, где под большим окном располагались диван, кресла и низкий столик. При желании можно было поднять жалюзи и впустить в помещение свет или, наоборот, приглушить лампы и задернуть шторы, чтобы создать расслабляющую обстановку.

Здесь все оказалось не так. Кабинет был маленький и вытянутый от двери. При входе с левой стороны ютился приземистый шкафчик с застекленным верхом и детскими игрушками на полках, а справа – стол с каким-то большим деревянным ящиком с невысокими бортиками. Мне показалось, что ящик наполнен белым песком, в котором увязла парочка крошечных игрушек. Напротив входа находилось небольшое окно, под ним стоял низенький столик, а по бокам – дерматиновые кресла: одно справа и два слева. Стены были оклеены бежевыми обоями с едва заметными золотистыми вкраплениями. На потолке поблескивала изящная классическая люстра с пятью абажурами. В принципе, если не сравнивать с киношными кабинетами, вполне уютное место.

Светлана Николаевна, которая выходила меня встречать в вестибюль здания, где располагался ее кабинет, и затем привела сюда, распахнула передо мной дверь и пропустила вперед.

– Проходите, садитесь, где вам удобно, – ласково сказала она.

Я посмотрела на коричневые кресла. Они были совершенно одинаковые, и я даже не представляла, в каком из них мне будет удобнее. У правой стены рядом с песочным ящиком стояла еще парочка стульев.

– А зачем песок? – спросила я, чтобы оттянуть момент рассаживания.

– Это для песочной терапии, – дружелюбно пояснила психолог. – Ну, это с детишками такую проводим.

Я прошла вперед и выбрала место слева, поближе к окну. Светлана Николаевна расположилась в кресле напротив.

– Ну что же, Нина. Давайте начнем, – сказала она. – Если хотите, я налью вам воды или чаю.

Я отказалась.

– Я посмотрела анкету, которую вы заполнили. Вижу, вы многое пережили. Хорошо, что в итоге решили не справляться с этим в одиночку, а обратиться к специалисту. Я очень постараюсь вам помочь.

Я молча кивнула.

– Может быть, вы что-то еще хотите сказать в дополнение к анкете?

– Ну, да, есть кое-что. Я потеряла способности… – я замялась. Психолог с сочувственным интересом выжидающе смотрела на меня. Я медленно подбирала слова, чтобы держаться ближе к правде. – То есть я кое-что умела, у меня было… хобби, любимое занятие. То, что очень хорошо мне удавалось делать. И вот как будто разучилась. Больше не получается.

Светлана понимающе кивала и слушала. Слова, поначалу дававшиеся мне с трудом, вдруг начинали литься легче и легче.

– В общем, я словно потеряла часть себя, – продолжала я. – Как будто целый пласт жизни куда-то ушел, смысл пропал. Это было очень важно для меня. И на этом месте теперь пустота, и еще мой любимый, там тоже пустота…

Я замолчала, чтобы собраться и не расплакаться. Я впервые рассказывала это кому-то, кроме себя в пьяных монологах.

– Простите, что я спрашиваю, но мне нужно знать. Он умер? Это про него вы писали в анкете?

Я закивала. Взгляд Светланы был настолько понимающим и теплым, что даже не вызывал сомнения в своей искренности.

– Да, он погиб. Несколько месяцев назад. После этого у меня и пропали… после этого я перестала заниматься своим делом. А вместо этого я стала, – я глубоко вздохнула, потому что произнести это было нелегко, – я пить стала. Не думаю, что я уже прям совсем алкоголичка. Но такого никогда со мной не было, и это тоже меня беспокоит. В общем, все навалилось! – Я махнула рукой и, наконец перестав сдерживаться, заревела.

Светлана быстро достала с нижней полки столика коробку с салфетками и пододвинула ко мне. Я выудила одну салфетку.

* * *

Я лежала в постели и тщетно пыталась заснуть. Сна не было ни в одном глазу. Я находилась в смешанных чувствах. С одной стороны, очень радовалась, что отважилась в конце концов на поход к психологу. Одновременно с этим мне казалось, что меня заваливает со всех сторон лавинами песка, и из него невозможно выбраться.

Дело в том, что я, хоть и вкратце, но рассказала обо всем, что меня мучило и беспокоило, и наконец сама осознала, под каким гнетом я живу. Мне даже показалось, что Светлана Николаевна была слегка шокирована, хотя, я уверена, она за время своей практики повидала немало. Но когда я все написала в анкете, а потом озвучила и дополнила, мне безумно стало жалко саму себя. Я была такой несчастной!

Про предательство подруг я тоже поведала, разумеется, не вдаваясь в подробности. Рассказывая о всех своих злоключениях, я почему-то вдруг вспомнила первого кадавра Выбегалло из повести Стругацких, который назывался «модель человека, полностью неудовлетворенного». Прямо про меня. Он там, кстати, почти сразу издох. Вспомнив кадавра, я прямо на сеансе посреди своего же рассказа начала смеяться взахлеб, а потом залилась слезами. Светлана принесла воды и терпеливо пережидала мою истерику.

Глава 5. Обычный день Гульнары

– Ну, рассказывайте, что вас ко мне привело? – привычно спросила Гульнара у Надежды – клиентки, сидевшей за столом напротив. Для предварительной беседы они расположились в маленькой Гулиной кухне. – Что бы вы хотели узнать? В каком своем решении сомневаетесь?

Надежда, женщина лет сорока, с раскосыми карими глазами и прямым темным каре, тихо вздохнула. Гуля, как всегда, почувствовала неуверенность, исходящую от посетительницы. За всю ее практику еще ни разу не пришел кто-то, полностью уверенный в том, что готов знать свою возможную линию судьбы, свой путь, по которому он бы двинулся, если бы сделал иной выбор. Одно дело, если человек хочет узнать свою дальнейшую судьбу, будущее, которое, может быть, и нельзя изменить, но хотя бы как-то можно подготовиться, примириться с ним. И совсем другое, когда он приходит, чтобы получить ответ на мучивший его годами вопрос: а правильно ли я поступил? А что бы было, если бы я сделал иначе?

Гульнара считала, что этого лучше не знать и не ломать голову, не тратить ни минуты драгоценного времени на бесполезные размышления. Но люди шли к ней за этим, а она помогала им получить ответы.

Те, кто хотел знать о будущем, просто жаждали информации. Что ждет меня впереди – в «прекрасном далеко»? Конечно, хотелось услышать что-то важное, интересное, приятное. И можно было получить горькое разочарование, узнав правду. Но на такие вопросы Гуля ответить не умела. Будущее она не предсказывала. Зато видела моменты прошлого и возможное настоящее. То настоящее, которое не случилось, но могло бы – при других условиях.

Зачем люди хотели это знать? Конечно, чтобы быть уверенными в том, что пошли правильной дорогой. Удостовериться, что их решение было единственно верным. И если они убеждались в этом, то уходили от Гульнары счастливые, окрыленные, довольные жизнью. Они верно поступили и теперь правильно живут!

Но бывали и те, что выходили из ее квартиры сломленными, подкошенными, буквально постаревшими на глазах. Они понимали, что совершенная ими мелочь, какой-то незначительный поступок круто повернул их жизнь и совсем не туда, куда следовало бы. Даже если сейчас их полностью все устраивало, услышав о том, какая ждала бы их судьба в ином случае, эти люди опускали руки. Их уже не радовало то, что у них было. Они теряли смысл жизни. И все равно клиенты шли.

Конечно, посетителей у Гули было не так много. Во-первых, мало кто вообще знал о существовании такого своеобразного «гадания». Потом, далеко не каждому удавалось найти гадалку. Даже Гульнара не была знакома ни с кем, кто бы обладал такой способностью! Она знала только про свою тетю, сестру отца, но это вполне закономерно, ведь в их семье именно женщины наделялись даром.

Кроме того, принимать клиентов часто Гуля не могла, потому что уж очень это было тяжело. Гадание вытягивало из нее все силы, а если полученная информация была еще и не особо приятной, если на ее глазах человека словно подменяли, и он выходил от нее сгорбленный, с потухшим взором, то остаток дня она просто лежала пластом, обессиленная и с сильной мигренью. Денег она никогда с таких посетителей не брала. Те, что уходили с радостью, конечно, всегда «благодарили». Но когда клиент, узнавший горькую правду, безжизненно глядя в пол, трясущейся рукой протягивал ей деньги, она каждый раз отказывалась.

В общем, и денег ей этот дар не приносил особо, и радости уж точно. Потому что кто бы ни входил в ее дверь с надеждой и ожиданиями, заранее нельзя было сказать, какую правду придется Гульнаре открыть ему. И каждый раз она встречала посетителей с замиранием сердца и сильной тревогой.

Все это, конечно, не могло не оставить отпечатка на ней и даже на ее внешности. Гуле было немногим более тридцати, но она слишком рано увяла и выглядела старше своих лет. Кожа вокруг ее карих глаз была испещрена мелкими морщинками, на переносице пролегала скорбная складка, и углы красивых некогда губ были опущены книзу, а черные волосы уже тронула седина.

– А для кого мне быть красивой?! – деланно смеясь, говорила Гуля подругам. – Мне все равно суждено быть одной всю свою жизнь. Зачем я своей красотой буду дразнить кого-то, да и себя тоже распалять зря!

Марина всегда грустно улыбалась этим словам. Она и сама не могла встретить свое счастье. Хотя бы потому, что в силу магического дара очень быстро распознавала «не своего» человека, ни в ком для нее не оставалось загадки или интриги, она уже заранее чувствовала, чем дело кончится. Лада вроде с кем-то встречалась, но кроме того, что он существует, никто о нем ничего не знал. И, наверное, это было важным показателем. А медиум Варя вообще категорически не хотела ни с кем жить.

– А если вдруг со мной ночью свяжутся, да я заговорю с ним прямо во сне, так он сразу от меня сбежит?! – Такое бывало, но редко. Когда на сеансе при клиенте ничего не получалось, но потом дух смелел и приходил поговорить уже наедине с Варварой. – Нет уж, мне достаточно одноразовых связей.

В общем, личная жизнь ни у кого не задалась. «А ведь Нина была счастлива, – горькая мысль иногда проникала в голову Марине. – Зачем мы так с ней? Вдруг это мы из зависти, просто сами себе отчета не отдаем?» Но сделанного не воротишь, и Марина теперь жила с этим грузом на сердце. Она даже как-то раз почти попросила Гульнару погадать ей, чтобы знать наверняка, ошиблись они тогда с Антоном или нет. Но все же не решилась. Такое лучше не знать.

Но вот клиенты Гульнары думали иначе и шли к ней за помощью, за ответами, которые иногда не стоит получать. Гуля считала своим долгом попытаться отговорить каждого. Мягко, ненавязчиво старалась донести мысль, что это не нужно. Но удавалось ей очень редко.

Глава 6. Обезьяна с гранатой

– Ну, что сказать, Ксюш, – начала Марина, поднимаясь с дивана. – У меня для тебя, как принято говорить, две новости: хорошая и плохая.

В этот раз ведьма все-таки пригласила Ксению к себе домой. Уже в первую встречу она прониклась к новой знакомой доверием.

– Еще иногда говорят, плохая и очень плохая, – пробормотала Ксения. Она осталась сидеть и смотрела на Марину с большой тревогой. Марина ободряюще улыбнулась.

– В нашей ситуации я бы сказала, относительно хорошая и относительно плохая. В общем, первая новость заключается в том, что у тебя действительно есть способности. И я думаю, это можно отнести к хорошим известиям, потому что такой дар открывает для тебя новые возможности.

– Вот уж не знаю, – покачала головой Ксения, – насчет хорошести… А плохая тогда какая?

Марина помолчала, медленно прохаживаясь по комнате и собираясь с мыслями.

– Теперь нельзя быть точно уверенными, что в печальном происшествии с мальчиком нет твоей вины.

Ксеня шумно и прерывисто вздохнула, и у нее задрожали губы. Вроде бы и верить в это не хотелось, но почему-то верилось. Она уже прямо сейчас готова была заплакать и крепилась изо всех сил. Ребенка было жалко до ужаса. Каково маленькому подвижному мальчишке лежать со сломанной ногой! Больно, тоскливо, одиноко…

– Тихо, тихо! – Марина снова села рядом и приобняла девушку за вздрагивающие плечи. – Ну, что ты… Это может быть и совпадением, я уже говорила тебе, дети падают. Даже взрослые падают! И не обязательно, что рядом при этом находится ведьма.

– Марин, а можно как-то узнать наверняка?

Марина задумалась. Ей нужно было видеть мальчика, тогда стало бы ясно, случайность ли это или травма является результатом неосторожного магического воздействия. Можно было бы, конечно, побывать в квартире Ксении и поискать магический след. Но ведь вполне вероятно, что она и раньше, сама того не осознавая, оставляла подобные следы, так что это ничего не даст.

– Ксюш, а мы как-то сможем к мальчику попасть? – спросила Марина. – Точнее, я одна, конечно. Под каким-нибудь предлогом к нему зайти, проверить?

Ксения задумчиво пожала плечами.

– Может быть, если родители ребенка верят, что все могло случиться по вине ведьмы, то и для лечения могут обратиться к какой-нибудь знахарке, – продолжала развивать мысль Марина. – Ну, не для того, конечно, чтобы перелом вылечить, но чтобы облегчить боль. Или чтобы снять порчу.

– Ох, нет, Марин, – Ксеня закатила глаза. – Это дохлый номер. Мне одна из соседок по подъезду – из тех, кто от меня после всего произошедшего шарахаться не стал – уже рассказывала, что эта «мамми» чуть ли не крестный ход по квартире заказывала. Ну, по крайней мере, батюшка точно приходил, чтобы квартиру освятить. Так что знахарок они и близко к себе не подпустят.

– Что ж, – уныло подытожила Марина. – Тогда тебе остается только принять это. Если сможешь, считай, что там не было твоей вины. Если не сможешь, тогда просто живи с этим. Только тебе надо теперь следить за тем, что ты говоришь и думаешь, а это очень нелегко. Или научиться хотя бы ставить защиту на свои же действия, чтобы они никому не навредили.

– Но если я не хочу вообще с этими вещами связываться? – несчастным голосом простонала Ксения. – Не знаю, как другим, а мне даже в фантазиях никогда не хотелось стать колдуньей или ведьмой.

– Так я же не предлагаю тебе заниматься магией, – успокоила ее Марина. – Но уберечь окружающих от своих необдуманных поступков все же нужно. А то ты сейчас, уж извини, как обезьяна с гранатой.

– Да я согласна, – протянула Ксюша. – Вот же напасть!

– Тем более, я вижу, насколько ты добрый человек, ты так переживаешь из-за этой ситуации. Другая бы на твоем месте пальцем у виска бы покрутила этим родителям да и не морочилась больше на эту тему. А то и добавила б еще, мол, так и надо, поделом.

– Ты научишь меня? – вдруг спросила Ксюша.

Марина замолчала. После печально закончившегося обучения Нины ей абсолютно не хотелось возвращаться к роли наставницы. С другой стороны, Ксения и не собиралась обучаться магии и развивать свои способности. Ей нужно было только научиться не причинять другим зло по неосторожности. Ведь каким бы замечательным и чутким человеком она ни была, а мысли, в том числе и дурные, приходят в голову без нашего разрешения и одобрения. И если у нее есть такие таланты, что превращают мысли в действие, то их надо обезопасить.

– Сделаю все, что смогу, – улыбнулась она. – Пойдем-ка на кухню, попьем чаю. И я тебя еще немного поспрашиваю.

Девушки переместились в кухню. Ксюша расположилась за столом, Марина поставила чайник. Пока тот закипал, она стояла, отвернувшись от гостьи, наблюдая через прозрачное окошко чайника, как появляются первые пузырьки, как они начинают двигаться и кружиться, постепенно ускоряясь и увеличиваясь. Она думала про Нину, свою бывшую подругу. Тогда, в самый первый день, они тоже сидели именно на кухне и обсуждали способности, которые есть у Нины. Как они непохожи с Ксенией!

«А ведь Нина вообще не собиралась становиться ведьмой и развивать свой дар. Она даже на месте сбора в тот раз оказалась случайно! – подумала Марина. И ведь таких инцидентов, как у Ксюши, с ней не происходило. Сколько они потом обсуждали жизнь Нины, выходило, что ее способности, в основном, дремали и почти никак себя не проявляли, пока… – Пока я не влезла! Ну зачем я тогда вообще ее позвала? Ведь ей это было не нужно!»

Глава 7. Дом за туманной стеной

Была необычная для этого времени погода. Вместо снежных покровов по земле и асфальту разлилась густая сырость, весь воздух был тоже сырой и периодически наполнялся крошечными колючими дождинками. Я брела привычной дорогой к себе домой, не особо торопясь, нога за ногу.

Народу на вечерней улице почти не было. Большая часть работающего населения уже добралась до своих жилищ, а желающих прогуляться, по-видимому, не нашлось. Только вдалеке маячил силуэт какого-то собачника с толстым мопсом на поводке. Скорее всего, людей спугнул быстро густеющий туман, который, казалось, прямо на глазах поглощал все новые и новые пространства. Меня же он не пугал, и мне почему-то не хотелось торопиться.

Мой дом стоял немного в стороне от остальных зданий. Я уже миновала все другие строения, и идти оставалось всего ничего, но я еще не видела его из-за плотного тумана. Дома за моей спиной уже скрылись в молочной густоте, а мой все не появлялся. Путь этот был мною пройден бессчетное количество раз, и я давно должна была уже входить в подъезд, однако впереди был только туман. В голову стали приходить глупые смешные мысли, что надо идти помедленнее, чтобы не врезаться в дом на большой скорости. Или что я заблудилась у себя во дворе и, загребая правой ногой больше, чем левой, кружу по туману, хотя до подъезда всего три метра. Я и на самом деле замедлила шаг, потому что не представляла, как нужно себя вести в такой ситуации. Закричать, позвать кого-то я стеснялась, мне казалось это нелепым. А туман тем временем принял меня в свои ватные объятия, и я уже не видела ничего дальше своего носа. Я думала, что такое бывает только в кино. Или – в небе, когда прорезаешь крылом самолета облако.

Идти в никуда было страшно, и я остановилась и все-таки тихо позвала: «Эй! Кто-нибудь!» Мне тут же показалось, что мои робкие слова запутались в туманной вате и повисли рядом со мной. Я снова двинулась в неопределенном направлении мелкими шажками, и вдруг, к моей радости, туман начал редеть. Сквозь него стало проглядывать что-то черное, и я подумала, что наконец-то добралась до дома, но когда я достигла этого черного, оказалось, что это просто ночная улица. Туман закончился так резко, словно он действительно был не испарением, а кучей ваты. Я шагнула из белой массы на черную улицу. Но дома своего я не увидела! Вместо него стояла деревянная постройка, на вид – добротная русская изба. Все как полагается: широкое крыльцо с треугольным навесом, резные наличники на окнах, печная труба в покатой крыше, ровные ряды светлых бревен, из которых сложены стены. Мне даже показалось, что еще до сих пор пахнет свежей древесиной.

Дом стоял отдельно, особняком, и вокруг него словно бы вообще ничего не было: ни других строений, ни деревьев. Просто одинокий дом, сам по себе. Может быть, так казалось из-за кромешной темноты, объявшей все вокруг. В самом же доме окна светились уютным желтым светом, а с козырька над крыльцом свисала на проводе маленькая грустная лампочка. Она медленно качалась вперед-назад и бросала то на дверь, то на ступеньки зыбкие блеклые круги света.

Я обернулась. Белая туманная стена так и осталась стоять за моей спиной, никуда не делась. Я зачем-то протянула руку и окунула ее в плотную белую массу. Рука по локоть скрылась в тумане. Ну точь-в-точь как в кино! Герои тоже так в зеркала лезут, и стекло в том месте, где его коснулись, начинает «плыть» и шевелиться, а потом иногда этих неудачников туда полностью затягивает… Мне стало не по себе, и я резко выдернула руку. Ладонь была влажной.

Вокруг явно происходило что-то ненормальное, почему же я так спокойно на это реагировала? Завеса тумана, ровно обрубленная по краям… Мне вспомнился маленький эпизод из «Шоу Трумана», где в искусственном мире должен пойти дождь, но происходит технический сбой, и вода льется только над Труманом, как будто из душа. Но я не в кино и не в искусственном мире, и я верю в магические силы, только это даже не магия…

«Что заставляет меня воспринимать происходящее спокойно, как данность? – с этими мыслями я двинулась к дому. По законам жанра я должна туда войти, хотя дерганый свет от мотающейся все быстрее лампочки меня начинает нервировать. Кстати, очень странно, что она так качается, ведь ветра на улице нет, даже легкого дуновения. А то, может быть, хоть туман разметало бы немножко… – По законам какого жанра-то? – вдруг пришло в голову. Я остановилась как вкопанная перед крыльцом. – Да я же сплю! Дошло наконец».

Все встало на свои места, и я немного успокоилась, хотя тревога уже закралась куда-то в область солнечного сплетения и легонько дергала за ниточки, ведущие к сердцу. Но ничего страшного, это сон, просто очень яркий и реальный, и при желании всегда можно проснуться. Но я любила осознанные сновидения и начинала выпутываться из сна, только если меня вдруг накрывал необъяснимый панический ужас. Сейчас такого не было. И я пока могла немножко побродить по этому вымышленному миру.

С таким настроем я поднялась по ступенькам на крыльцо и придержала рукой буйную лампочку, чтобы она больше не раскачивалась. Свет внутри нее заморгал, раздался слабый треск, и лампочка погасла. На крыльце стало как-то совсем мрачно и темно. Я толкнула дверь, и она подалась, впустив меня в сени, освещенные, впрочем, тоже весьма скудно. Из сеней вели дальше три двери. Справа и напротив входа деревянные створки были едва приоткрыты, и оттуда через узкие щели буквально сочилась плотная вязкая темнота. Не знаю, что там было – чулан, кухня или какие-то еще помещения, – но мне совершенно не хотелось это проверять, пусть я даже и понимала, что всего лишь сплю.

Дверь в левой стене отличалась от двух других. Она была более широкой и массивной, с фигурными петлями. Створка ее была плотно прикрыта, но именно с той стороны дома я видела свет в окошках. Я потянула за кованую ручку, дверь со скрипом отверзлась, и я вошла в избу.

Глава 8. Подножка в начале пути

После тяжелого сновидения я уже не смогла нормально заснуть и просто лежала, о чем-то думая, проваливалась ненадолго в полудрему, затем снова просыпалась. В конце концов я бросила тщетные попытки отключиться и встала еще затемно, хотя по случаю субботы могла поваляться и подольше.

На сегодняшний день был назначен повторный прием у психолога. Мы договорились со Светланой Николаевной на пять вечера. Надо сказать, что я ждала этой встречи и ощущала небольшое волнение, как перед неким интригующим событием. Честно подготовила домашнее задание и, похоже, определилась наконец с запросом. В первую очередь необходимо было справиться с самым мучительным переживанием. И как бы ни бесило меня предательство ведьм, ни удручала потеря магических сил, ни пугала тяга к вину, самые сильные страдания, конечно, приносила смерть Антона.

Мне не хотелось его забывать: я была с ним счастлива и желала сохранить это в памяти, но сердце мое изболелось, и я так от этого устала. Не знаю, возможно ли такое, но Светлана сказала, что мы справимся. Она назвала мое состояние эмоциональной зависимостью и обещала, что, проработав ее, мы просто оставим мои светлые чувства к любимому и уберем неимоверную тоску.

Вполне вероятно, что остальное отпадет само собой или, по крайней мере, уменьшится. Ну, не считая разве ненависти к ведьмам, с которой я бороться не собиралась. Но зато, если я избавлюсь от тоски, то заливать вином будет уже нечего. А силы… Нужны ли они вообще? Понять бы, что сотворили тогда ведьмы, но боюсь, что мне этого не узнать. А с другой ведьмой я и вовсе связываться не хотела.

Я перебралась в кухню, сварила себе большую чашку крепкого кофе, чтобы взбодриться после неприятной ночи, и стала вспоминать сон. Почему мне так хотелось все там рассмотреть? Сейчас, при свете дня, ничего уже не казалось в этом сновидении странным или особенным. Совершенно обычный сон. Ну, бредовый, но разве бывают какие-то иные сны, четко и логически построенные?

Из размышлений меня выдернула трель мобильного. Кто бы мог так рано звонить? На экране высветился номер психолога, и меня сразу кольнуло нехорошее предчувствие. Но может быть, она звонит просто удостовериться, что все в силе? Кажется, у них так принято. Я ответила на звонок.

– Нина? Здравствуйте, это Светлана.

Мне показалось, что ее голос немного дрожит.

– Здравствуйте, Светлана Николаевна. У нас все в силе?

– Ниночка, я как раз по этому поводу звоню. – Светлана запиналась, делала паузы, словно ей очень трудно было это произнести. – Я искренне прошу прощения, но у меня непредвиденные обстоятельства возникли и я не смогу вас консультировать. По крайней мере, в ближайшее время.

Ну вот, приплыли. Все ожидания рухнули, как карточный дом. Я поднялась со стула и невидящим взглядом уставилась в окно. А в общем, там все равно не на что смотреть, потому что небо затянуто серыми тучами, из которых валит мокрый снег. Может, и к лучшему, что я дома останусь. Не надо тащиться в столь отвратительную погоду куда-то далеко… Мне стало до чертиков обидно, даже защипало глаза. Ведь еще недавно я словно чистого воздуха глотнула. Мечтала, что все наладится, излила душу, очень много думала о нашем разговоре и готовилась к следующему. Разумеется, Светлана не единственный хороший специалист в Москве. Но вот этот сбой в самом начале пути… Будто ты делаешь первые шаги, а тебе сразу поставили подножку. И я не то чтобы суеверная, а напротив, как ведьма точно знаю, что подобные вещи происходят неспроста. С другой стороны, даже если это случайность, все равно руки опускаются. Ведь мне было так трудно решиться, собраться, настроиться… Как можно бросить клиента, разве так делается? Это даже непрофессионально! Выскажу Ленке, насоветовала мне!..

Мешанина из подобных мыслей быстро пронеслась у меня в голове, пока я, застыв, стояла у окна. Светлана молчала, видимо, ждала моего ответа.

– А когда вы сможете? – выдавила я.

– Нина, к сожалению, я не могу сейчас ответить, я не знаю. Мне правда очень жаль. Я представляю, как это некрасиво получилось, – чуть ли не со слезами в голосе извинялась женщина. Да уж, некрасиво. Более чем. Да пошло оно все! Другого психолога я искать не буду. Я обернулась и мрачно взглянула на буфет. Внутри стояла бутылка гранатового вина. А что, сегодня как раз суббота…

– Нина? Нина, вы меня слышите? – плачущий голос в трубке вырвал меня из оцепенения.

– Да, я тут, – нетерпеливо ответила я. О чем еще говорить? Все и так ясно.

– Ниночка… – Голос по-прежнему дрожал и срывался, видно, и правда что-то очень плохое произошло, не от стыда же она так там всхлипывает. – Я знаю, как вам трудно было решиться на первый визит, и мы так хорошо с вами начали, я видела вашу решимость и желание справиться со всем, что на вас навалилось…

Я молча слушала.

– Я не могла вас бросить просто так, оставив ни с чем. И, во-первых, я верну оплату за наш сеанс… – Я попыталась что-то возразить, но она не дала вставить ни слова. – Не спорьте, это мой провал, я не могу взять эти деньги. Но это не все, что я хотела сказать. Если не будете возражать, я перенаправлю вас к своему коллеге. Это прекрасный специалист с длительным и успешным опытом работы. Я очень вам его рекомендую и, если вы не против, передам ему записи нашей беседы, тогда вы сможете продолжить консультации с ним.

С ним? Она что, меня отправляет к психологу-мужчине?.. Мне совершенно не хотелось откровенничать с мужчиной на тему своих психологических проблем. Да что там, мне с мужчинами сейчас вообще общаться не хотелось!

Глава 9. Новый психолог

Искать дом, в котором находился кабинет нового психолога, мне пришлось, когда уже совсем стемнело. Мокрый снег, что сыпался весь день, сменился под вечер дождем, но затем наконец закончился, а сырой воздух наполнился туманом. Он густел на глазах, и я сразу вспомнила свой сегодняшний сон. Только во сне я заблудилась прямо около дома в тумане, который очень странно выглядел. Сейчас же от своего района я забралась далеко, зато туман был совершенно обычный, расползающийся во все стороны, что, однако, не делало его менее жутким.

Постоянно сверяясь с картой в телефоне, я медленно шла от метро, высматривая цифры на домах. Как назло, часть номеров не подсвечивалась, а несколько были просто разбиты. Дружелюбный райончик. Кому придет в голову арендовать кабинет в таком месте? Неужели к нему правда валом валят клиенты, и едва нашлось окошко в расписании, чтобы меня туда впихнуть?

Наконец я нашла нужный мне дом: пятиэтажку с несчетным множеством подъездов, построенную буквой «г». Я, наверное, только один раз в жизни видела настолько длинный жилой дом. Светлана помимо адреса скинула мне схему здания с указанием, как найти в кабинеты. Карта вела к подъездам, вход в нежилые помещения был с обратной стороны.

Посмотрев на схему, я прикинула, как будет ближе, и стала огибать строение. Почти сразу за ним поднималась стена леса. Может быть, конечно, это был и не лес, а просто небольшой парк или вообще деревья в несколько рядов, но сейчас в темноте и тумане мне мерещились дремучие непроходимые дебри, черной стеной окружавшие дом. Мне стало не по себе. Я смутно помнила, как бежала в одну страшную ночь по лесным зарослям и совершенно ничего не боялась. Но тогда я была буквально переполнена магической силой и разрывавшей меня злобой, и меня ничего не пугало, даже заброшенная церковь с безглазыми иконами. Сейчас я шла за помощью, а попав в это место, ощутила себя еще более слабой и беспомощной, чем в последние дни.

С другой стороны, это обычный спальный район, возможно, здесь адекватная стоимость аренды кабинетов, а добираться довольно удобно. Я просто весь день себя накручивала перед встречей с новым специалистом и, по-видимому, продолжала это делать до сих пор. Пора прекращать.

С психологом я заранее созваниваться не стала, хотя Светлана, конечно, оставила его контакты и сказала, что он будет ждать меня в семь вечера. Ну, а зачем тогда я буду еще ему звонить? Если честно, то у меня просто рука не поднималась это сделать. Где-то в глубине души я надеялась, что встреча сорвется. Может быть, кто-то из нас перепутает время, может, я сильно опоздаю…

Но, как ни плелась я нога за ногу, минут за десять до назначенного часа оказалась перед нужной мне черной железной дверью без опознавательных знаков. Если бы не схема Светланы, ни за что бы не нашла. Справа в стене была едва различима утопленная кнопка домофона, и над ней небольшой громкоговоритель. Вздохнув, я нажала на кнопку. Где-то в глубине помещения раздалась трель, напевающая что-то вроде «тиру-лиру», щелкнул магнитный замок, и створка слегка приоткрылась. Кто-то меня, как видно, ждал.

Я шагнула внутрь, плотно прикрыв за собой черную дверь, и уже была готова представить себе что угодно, вплоть до темного мрачного кабинета, скрывавшегося прямо за входом, с дизайном в готическом стиле. Но там оказался всего лишь светлый скучный вестибюль, из которого можно было попасть в несколько кабинетов. Два из них были рядом с входом – справа и напротив, а налево, к третьему кабинету, вел коридор с плиточным полом и блеклыми бежевыми стенами. По этому коридору сейчас направлялся в мою сторону высокий статный мужчина в джинсах и светло-сером свитере с высоким горлом.

По всей видимости, это и был Эрик Романович, как мне представила его Светлана. То еще имечко. Я быстро окинула его взглядом. Уже немолодой, но хорошо сложенный. Смуглое лицо, черные коротко стриженные волосы с проседью. Крупный нос с горбинкой, тонкие губы, подбородок с ямочкой.

Мужчина с улыбкой поприветствовал меня и пригласил следовать за ним. Кабинет его мало чем отличался от помещения, где меня принимала Светлана, разве только совсем немного уютнее и пошире. Те же кресла из кожзаменителя, низкий столик. Не было только песочницы у входа, как я ее мысленно окрестила.

– Прошу вас, располагайтесь. – Он жестом обвел все кресла, мол, выбирай на вкус, и я села в ближайшее. – Давайте знакомиться. Наверное, вам уже сказали, зовут меня Эрик Романович, но лучше просто Эрик. Если, конечно, вам так будет комфортно.

– Вполне, – кивнула я. – А я просто Нина.

– Очень приятно. – Эрик сел напротив и, снова улыбнувшись, пристально посмотрел мне в глаза. – Прошу прощения за это место. Мой кабинет в центре города, но сейчас там небольшой ремонт, а я не хотел, чтобы у клиентов был длительный перерыв между посещениями. Поэтому на пару раз обосновался тут.

Мое напряжение, нараставшее с момента поисков длинного дома, куда-то вдруг сразу исчезло. Все объяснялось так просто. Это я, мистификатор поневоле, напридумывала себе связей со сновидением: везде туман, мрачная обстановка, темный лес. Я почувствовала себя глупо, а еще – немного неуютно под внимательным взглядом Эрика. Он словно сразу понял это и отвел глаза.

– Налить вам воды или чаю? – предложил он. Я попросила чай, Эрик поднялся и направился к стоявшему в углу кулеру. Пока мужчина возился с чашкой, я его рассматривала. Движения его были преисполнены грации. Все, что бы он ни делал, – наклонялся ли за водой, поворачивал голову, мешал ложечкой сахар, – он делал с непринужденным изяществом, не вызывавшим однако сомнений в его мужественности. В движениях было что-то кошачье, но не повадки домашнего кота. Скорее, то была грация тигра или пантеры. При этом чувствовалось, что он, обладая врожденной пластикой, вообще не задумывается о том, как красиво двигается.

Глава 10. Безрадостная встреча

– Давно как я у тебя не была. – В прихожей у Лады Марина искала, куда бы пристроить мокрый зонтик.

– Давай я в ванной поставлю, – предложила подруга, забирая зонт, – чтоб вода стекла. Ты своим ходом, что ли?

– Да нет, но у тебя весь двор заставлен, машину далеко оставила. Пока до подъезда добежала оттуда, меня вот так залило. Кофейку мне сваришь?

– Конечно! – крикнула из ванной Лада.

Подруги прошли на кухню, Марина расположилась за столом, а Лада стала возиться с кофемашиной.

– Когда ты последний раз приезжала? – спросила она.

– Честно, не помню, – протянула Марина задумчиво. – Мы вообще все стали реже видеться. Все как снежный ком с горы покатилось…

– Да, – вздохнула Лада, поставив перед Мариной дымящуюся чашку с кофе и усаживаясь напротив. – Мне тоже кажется, что в последнее время все катится по наклонной. Чем дальше, тем хуже становится. Просто руки опускаются. Даже подумываю, не завязать ли со всем этим.

Марина встревожено взглянула на Ладу. И она туда же? Да что ж происходит? Словно они какой-то нарыв расковыряли или разбудили вулкан. И все началось с Нины. Не возьмись она тогда ее учить…

– Надо ж было тебе на эту Нинку напороться, – вдруг озвучила Лада ее мысли.

– Ой, Ладушка, я уже так много об этом думала. И ведь сама ее нашла! Столько приходило желающих, нет, я полезла куда-то не в ту степь. Решила, видно, что очень умная и проницательная. Как подсунули мне ее…

Марина замолчала, испугавшись этой мысли. Лада внимательно смотрела на нее.

– Кто знает?.. – проронила она наконец.

– А теперь же и еще одна привязалась! – заговорщицким тоном сообщила Марина. Лада всплеснула руками.

– Еще одна?! – выпалила она. – Ты о чем вообще?!

– Ну, вот об этом я как раз с тобой и хотела поговорить, – произнесла Марина. – Девочка на меня вышла. С сильным даром.

– Хочет, чтобы ты ее учила? – тут же спросила Лада.

– В том-то и дело, что нет! Наоборот, хочет, чтобы у нее этих способностей не было. Они ей мешают, и контролировать она их не умеет. Просит помочь с контролем.

– Ого, – только и выдавила Лада. – Про такое я еще ни разу не слышала. Ты согласилась?

– Конечно, согласилась, – торопливо сказала Марина. – Она мне как порассказала, что с ней происходит, я поняла, что должна помочь. И ей, и окружающим.

Марина вкратце пересказала подруге приключения Ксюши. Или злоключения, тут уж с какой стороны поглядеть. Лада задумалась.

– А использовать она точно их не хочет?

– Говорит, что нет. Они ее и пугают, и отталкивают. Особенно после истории с мальчиком.

– Какие люди разные, – проговорила Лада. – Нинка, по твоим словам, так вообще ни о чем не подозревала, но почти сразу согласилась свои способности развивать. Все-таки она с самого начала безбашенная была. Отчаянная.

Марина расстроилась. Вот же она, горе-наставница. Столько всего проглядела, звоночков не слышала. Может, это знак, что и ей пора остановиться? Что не годится она никуда? Но с Ниной так все хорошо начиналось, она на лету буквально схватывала, и дар у нее потрясающий был…

– Ты не кори себя, Мар, – подруга встала из-за стола, наклонилась над Мариной и обняла ее, гладя по голове. – Мы же все видели тогда во время обряда, что кто-то вмешался. Не саму Нину потянуло к темному – подтолкнули ее и с фантомом помогли. Конечно, будь на ее месте другая, может быть, удивилась бы происходящему да сопротивляться стала. А Нинка любопытная слишком.

– Ой, не знаю, Ладуш, ну ладно, она любопытная и отчаянная, а я-то как это просмотрела? Гуру хренов. И ведь прекрасно она знала о границах между белым и темным. Сама как билась за Ленку после ее ужасного поступка, кнотен свой отдала, в который столько сил вложила. Людям помогала, бескорыстно, искренне. И вдруг как переключили у нее что-то внутри.

– Вот именно, значит, ни ты не виновата, ни даже она. Воспользовались ею. С помощью самого безотказно действующего на нас, женщин, оружия: любви, – успокаивала Лада.

– Лад, ну какой любви? К кому? К этому инкубу чертовому или кто он там был?!

– Кем бы он ни был, обратно сюда точно не вернется, – ледяным голосом процедила Лада, выпрямляясь. – Второй раз ему не прорваться.

– Хоть это успокаивает… Нальешь еще кофейку? Засыпаю от погоды этой дождливой, сил просто нет.

Лада снова проделала все манипуляции, и скоро перед Мариной стояла полная чашка с черным кофе.

– А с Ксюшей-то мне что делать? – спросила Марина, вспомнив о главной цели своего визита. А то опять все разговоры к Нине сводятся. – То есть я знаю, что надо помочь. Но, может быть, ты что-то посоветуешь? Пока не отошла от дел, – грустно добавила Марина.

– Ну, раз сама просит, обязательно надо помочь. Можно заблокировать ее силы. Да хоть амулетом. Мы его заговорим, а она станет носить, и пока он на ней, все будет под контролем.

– А если потеряет или забудет?

– Как вариант, можно амулет в Доме разместить. За стенкой, как обычно.

Глава 11. Ведьмы с кучей проблем

История глазами Марины

Мы с Ксенией с любопытством следили за магическими действиями Лады. Она заговаривала амулет, точнее, пока еще не амулет, а серебряный кулон на цепочке в виде совы с фианитовыми глазами. Это был подарок Ксюше от бабушки, которой не стало несколько лет назад. Моя новая знакомая очень дорожила им, но когда я рассказала ей про ритуал, который мы хотим провести, чтобы обезопасить ее способности, она сразу подумала про этот кулон.

– Я все равно его очень редко надеваю: боюсь потерять где-нибудь. А так я точно буду знать, что он лежит в надежном месте, – сказала Ксюша. Она без колебаний решила, что силу нужно не заблокировать посредством амулета, а забрать и спрятать.

Лада сидела в своей комнате с зашторенными окнами за круглым столом, на котором стояла в блюдце горящая толстая свеча и небольшая пиала с водой. Мы с Ксенией держались поодаль, наблюдая за происходящим. Лада добавила в воду мутную жидкость из склянки, затем еще несколько капель какой-то субстанции, возможно, эфирного масла. Потом взяла свечу и приблизила к жидкости, отчего та воспламенилась. В эту горящую смесь Лада опустила кулон, придерживая его за цепочку, и стала что-то шептать. Я искоса взглянула на Ксению: та широко раскрытыми глазами, практически не моргая, смотрела за ворожбой.

Когда пламя потухло, Лада вытащила кулон и кивнула нам, чтобы мы подсели к ней за стол: она заранее предупредила, что нужно будет сделать. Мы втроем взялись за руки, и кулон оказался в нашем с Ладой рукопожатии. Моя подруга стала тихо произносить слова, я сначала послушала, затем стала вторить.

– Ты с нами руки сцепила и силу свою уступила. Мы амулет в руки взяли, силу ему передали. Ты с нами руки сцепила и силу свою уступила. Мы амулет в руки взяли, силу ему передали…

Мы твердили эти слова снова и снова. Ксения сидела не шелохнувшись, возможно, она не чувствовала, что происходит. Я же ощутила, словно кровь моя нагревалась и опять остывала. Тепло волнами бежало по венам, начиная с правой ладони, которой я держала Ксюшину руку, проходило через все тело и выливалось из левой ладони в амулет. Ощущение было очень странным, казалось, что сила, что мы тянули из Ксении, сопротивлялась, не хотела покидать свое прежнее пристанище, но все-таки часть за частью перетекала из девушки в ее кулон через нас. Когда очередная горячая волна проходила сквозь меня, я чувствовала необычайный прилив сил, и не только простых, но и магических. В эти моменты казалось, что я буквально наполняюсь колдовскими чарами, и тут же все это уходило в амулет, позволяя на краткий миг почувствовать себя всемогущей. Сколько ж в ней было силы! Как хорошо, что она пришла ко мне, а не наткнулась на какую-то темную ведьму, которая наверняка бы обманула ее и не стала прятать силу в амулете. Взяла бы тайком ее себе, вдруг есть какие-то способы. Я до этого момента о таком и не задумывалась, но, ощутив в себе эти потоки чужой магии, отчетливо осознала, насколько это опасная вещь.

Я повторяла слова заклинания уже машинально, но тут вдруг меня сразило мыслью, от которой я чуть не сбилась со слов. А если бы Нина не отказала Ксении, согласилась бы помочь ей избавиться от магии. Смогла бы она забрать себе ее силу вместо той, что мы ее лишили? Можно ли вообще пользоваться чужой силой?

Мне едва удалось сосредоточиться, чтобы не прервать ритуал. Наконец Лада замолчала, и я с облегчением вздохнула. Мы расцепили руки. Ксюша смотрела на нас круглыми глазами, переводя взгляд то на меня, то на Ладу. Кажется, она была слегка шокирована участием в подобных действиях.

– Вот и все, – сказала Лада. – Теперь надо только отвезти амулет в наш Дом, там он будет в надежном месте. Ты поедешь с нами?

Ксения отчаянно замотала головой.

– А можно мне не ехать? Для меня и этот ритуал уже слишком. Я, видимо, все это и всерьез не воспринимала до сегодняшнего дня. Но эта атмосфера… – Она обвела рукой комнату Лады, заставленную стеллажами с разными баночками и пузырьками. – И слова, что вы говорили, и как вы это говорили… Вы отвезите его сами. Только можно я попрощаюсь?

Она потянулась к кулону. Лада покачала головой.

– Увы, но, к сожалению, нет. Мы отделили от тебя силу. Коснешься кулона, и она сможет вернуться.

Ксения закусила губы и спрятала руки за спину.

– Пойдем, посидим немножко на кухне, попьем чаю – и по домам, – предложила я. – Могу тебя подвезти.

Ксюша улыбнулась и кивнула. Она, кажется, начала потихоньку понимать, что скинула наконец тяжкий груз, давивший на нее в последнее время. Девушка открыла дверь.

– Поставишь там чайник, ладно? – попросила ее Лада. – Мы сейчас подойдем, мне тут прибраться надо.

– Да, конечно, – ответила та и ушла на кухню.

– Тебя что-то беспокоило сильно во время сеанса, – быстро произнесла Лада. – Что случилось?

– Да ничего страшного. Просто, как обычно, вспомнила про Нину. Про то, что Ксюша же сначала к ней обращалась, но та ее отфутболила. Сказала, что магии нет. А если бы она знала, что Ксения готова силу отдать? Вот я вдруг подумала об этом и испугалась задним числом. Глупо так!

– Не дает тебе покоя твоя первая ученица, – с сочувствием произнесла Лада. – К счастью, Нина помогать не стала. А так и впрямь могла бы силу заполучить. Не уверена, правда, что это вообще возможно, но у Ксении магия такая осязаемая… Ее словно пощупать можно. Успокойся, скоро кулон будет в Доме. Ты очень правильно сделала, что решила этой девочке помочь. Вот на все сто! Так что не списывай себя со счетов из-за одного провала. А у Нины больше сил нет. И уж совсем маловероятно, что найдется еще одна ведьма, желающая с ней магией поделиться.

Глава 12. Чудесное место с послевкусием

– Я прямо чувствую, что все будет хорошо! – повторяла счастливая Варя, вдыхая морозный воздух. – Вот каждой клеточкой тела, честное слово.

Марина с Ксенией, у которой с лица не сходило странное выражение – то ли восторг, то ли изумление – с улыбкой наблюдали, как Варя кружится под медленно падающими крупными снежинками. После Вариного заселения девушки отправились осматривать огромную территорию подмосковной клиники, большую часть которой занимал сосновый лес.

– Девочки, куда вы меня привезли! Какое же вам спасибо! – улыбалась раскрасневшаяся на холоде Варвара. – Жалко, что вы со мной тут не будете отдыхать.

Марина деланно закашлялась в кулак.

– Уж лучше вы к нам, – сказала она. Да, повод для поездки был вовсе не радостным, но здесь царила такая атмосфера, что легко можно было забыть и о болезни, и о проблемах.

Клиника была отличная, персонал приветливый, номер очень комфортный. Пока подруги находились в корпусе, – то стояли в регистратуре, то относили вещи, потом просто пошли изучать помещение, – Ксюша, как хвостик, молча следовала за ними, широко раскрытыми глазами рассматривая все вокруг. Казалось, она хочет запечатлеть в памяти каждую мелочь, чтобы потом рассказать кому-то, какое есть замечательное место: место, где точно помогут.

Соседкой Вари по палате оказалась молодая приятная девушка, на вид очень тихая и дружелюбная. Они перекинулись парой приветственных фраз, а потом Варвара оставила вещи и вместе с Мариной и Ксенией пошла осматривать территорию. Они забрели за корпус. Там сразу начинался лес, и была отправная точка, откуда разветвлялась сеть терренкуров. Вычищенные и хорошо утоптанные дорожки разбегались в разные стороны между деревьями. В начале каждой была вкопана табличка с указанием длины пути в километрах. Подруги наугад свернули на одну из тропинок и медленным шагом двинулись по ней. С неба сыпались пушистые белые хлопья, было безветренно. Утрамбованный снег уютно похрустывал под ногами.

– Это зимняя сказка, Марин! – Варя никак не могла нарадоваться. Ей не верилось, что еще недавно она бегала по квартире от полчища призраков, пугалась каждого темного угла, шарахалась от каждого звука. При мысли о клинике перед глазами сразу представали когда-то увиденные картинки, изображающие одутловатых неухоженных женщин в замызганных халатах, сидящих на железных кроватях или бредущих по унылому больничному коридору. И пока она не поняла, что ее больше пугает, присутствие недружелюбно настроенных призраков или перспектива очутиться в компании сумасшедших, она находилась в постоянном нервном напряжении. Сейчас же все эти ужасы остались где-то далеко позади, может быть, за густым лесом с белыми шапками снега на макушках деревьев.

Конечно, это место, хоть и было лучше многих санаториев, на самом деле имело и другие функции. И в комнатах жили не отдыхающие, а люди, в той или иной мере нездоровые. Но Варя считала, что так ей будет даже проще примириться со своим состоянием, потому что она такая не одна. Здесь очень много людей, которым нужна помощь. И им будут помогать.

Марина словно груз с души скинула, глядя на воспрянувшую духом подругу. Ей очень хотелось верить, что все будет так, как сейчас говорит Варвара. Ксения просто молчала и с наслаждением шла по лесу, вдыхая аромат мороза и хвои. Она только сегодня познакомилась с Варей, но искренне желала, чтобы у той все наладилось. При ней ведьмы причины произошедшего с Варварой не обсуждали, и Марина упоминала об этом лишь вскользь, но Ксюша догадалась, что все как-то связано с магией, которой, похоже, обладали все трое ее новых знакомых. И благодарила судьбу, что вывела ее на Марину и Ладу. Они помогли быстро выпутаться из сетей чуждых и непонятных ей магических талантов, пока она не успела в них погрязнуть.

Вдоволь надышавшись зимним воздухом, девушки вышли по терренкуру к корпусу с его боковой стороны.

– Ну что, пора тебе обживать комнату, – весело сказала Марина, взглянув на часы, – знакомиться с соседкой, разбирать вещи. И скоро, кажется, вас будут кормить, чему я очень завидую, потому что нагуляла дикий аппетит.

При слове «кормить» у Ксении буркнуло в животе, в котором, кроме Ладиных шоколадных конфет и чая, ничего за весь день не побывало. Утром, перед тем, как ехать заговаривать амулет, она от переживаний не смогла впихнуть в себя ни кусочка и отправилась на пустой желудок.

– Здесь точно должен быть какой-то магазинчик, – уверенно сказала Марина. – Хоть пачку печенья, но мы тут купим.

Девушки проследовали в лечебный корпус и проводили Варвару до ее палаты. Марина с Варей на прощанье обнялись.

– Отдыхай, вообще ни о чем не переживай, а мы с Ладой будем тебя по очереди постоянно навещать.

– Ну, вы уж смотрите, зачем так часто, тяжело же, – тактично сказала Варвара, которой на самом деле вообще не хотелось отпускать Марину.

– Не тяжело! Тут так здорово, что я хоть каждый день готова ездить, честное слово. В общем, мы постоянно на связи, звони в любой ситуации, я даже на ночь не буду звук отключать.

– Спасибо, моя хорошая, – растрогавшись, сказала Варя, еще раз обняла Марину, улыбнулась Ксюше и скрылась за дверью комнаты.

– Ну, дай бог, теперь все будет хорошо, – бодро произнесла Марина. – А сейчас – еды, еды, еды!

Подруги спустились с третьего этажа, где была Варина палата, в просторный вестибюль, прошли через него до регистратуры. По пути Ксения вдруг резко обернулась на проходившего мимо кого-то из врачей, но тот уже скрылся в одном из кабинетов. У стойки Марина поинтересовалась, можно ли где-то купить продукты.

Глава 13. На сердце, под сердцем, в голове, в ногах

Выбегая в тот субботний вечер из длинного дома, где прошла наша неудачная встреча с психологом, я долго не могла открыть железную дверь. Кнопка разблокировки не срабатывала: раздавался неприятный писк, а замок не открывался. Я на секунду вообразила, что это Эрик специально меня не выпускает, но потом поняла, что просто слишком нервно и резко жму на кнопку. Немного успокоившись, я аккуратно вдавила ее внутрь, внутри двери что-то щелкнуло, и она приоткрылась. Я вышла на улицу. После ярко освещенного коридора, лес, что стеной стоял за домом, казался еще чернее и мрачнее.

Быстрым шагом обогнув дом, я припустила к метро. По дороге взглянула на часы: начало девятого. Надо же, полноценный сеанс отсидела! Мне показалось, что за этот час на улице сильно похолодало. Промозглая сырость норовила просочиться за шиворот зябкими щупальцами. С неба посыпались крошечные льдинки, противно покалывая лицо. Подняв воротник куртки, я добежала до метро и стала спускаться, аккуратно держась за перила: ступени от ледяного дождя мгновенно стали очень скользкими.

«И сеанс прошел неудачно, и место неприятное, и погода на редкость мерзкая, – думала я, когда состав помчал меня по направлению к дому. – Вот надо было остановиться, когда еще только Светлана позвонила с извинениями. Когда промелькнула здравая мысль, что лучше остаться дома. Нет, поперлась…»

Стуча зубами, я ввалилась в квартиру, стряхивая с куртки то ли мокрые снежинки, то ли ледяные дождинки. Раздевшись, я первым делом отвернула кран в ванной, наполняя ее горячей водой, и плеснула туда пены. Зазвонил мобильный. Я долго смотрела на незнакомый номер, почему-то уверенная, что это Эрик Романович: его телефон я еще не внесла в контакты. Что ему от меня надо? Узнать, как доехала? Наконец я сняла трубку и с облегчением и даже удовольствием послала абонента непечатной фразой: звонил очередной разводила насчет банковской карточки. Затем я выключила звук в телефоне и опустилась в ванну. Тело сразу же согрелось и расслабилось в воде, и мне стало легче. Отогнав подальше неприятные мысли, я просто лежала с пустой головой, нежась в душистой пене.

Пить я в тот раз ничего не стала, почему-то даже думать об этом было противно, хотя всю дорогу я мечтала о том, как залезу в ванну с бокалом вина. Но я настолько была вымотана и морально, и физически, что после водных процедур на скорую руку сварганила себе какой-то безвкусный бутерброд, запила его в три глотка приторным чаем и завалилась спать.

* * *

Воскресное утро разбудило меня часов в девять ярким светом, лившимся из окна. Вчерашняя серая хмарь куда-то подевалась, небо было по-весеннему чистым. На небосклон потихоньку поднималось солнце. Мне захотелось вскочить с кровати и потянуться, раскинув руки в стороны, как девочка на картине «Утро».

Вместо этого я спокойно встала и подошла к окну. Никаких следов вчерашнего ледяного дождя, асфальт сухой, небо голубое. И сама я бодрая, выспавшаяся, даже вроде не такая унылая, как в последнее время. Интересно, что тому причиной: смена погоды, или сеанс на меня вчерашний так странно подействовал? Про встречу с психологом мне совершенно не хотелось вспоминать, хотя я понимала, что обдумать ее все-таки придется. Но пусть это будет не сейчас, не сегодня.

В голове вертелись строчки разных песен про новый день. Я, мастеря себе завтрак, мурчала их под нос. Меня как будто ничего сейчас не мучило, все отошло на задний план. Я словно дышала снова полной грудью, после того, как с нее сняли железный обруч. Что произошло? Но лучше не размышлять об этом. Наслаждаться моментом.

Внутри меня, где раньше прочно обосновались тоска и уныние, зияла пустота, но она не казалась неприятной. Ее можно было наполнить чем-то хорошим. Только я совершенно не представляла, чем. Найти себе какое-то хобби? Или встретиться с кем-то из старых друзей?.. Я почему-то вдруг вспомнила, как пыталась когда-то давно расшевелить и утешить Ленку и для этого искала интересные мероприятия, даже сходила сама в клуб, где играли в «Крокодила». Как это было давно. И словно не со мной. Неужели я так изменилась? А что меня изменило?

Я тряхнула головой, прогоняя эти рассуждения, чтобы не погрузиться снова в какое-нибудь тягостное состояние, быстро перекусила и решила пойти погулять. Просто сходить на улицу, ведь неподалеку есть огромный парк, можно побродить там, подышать. Ничего страшного, что листья уже опали, они лежат ковром! А на улице такая чудесная погода.

Гуляя в парке, я свернула с дорожки на газон и пошла так, поддевая ворох листьев ногами. Листва шуршала, и до меня доносился ее пряный запах. Какое блаженство. И ведь я пропустила почти целую осень!

Я бродила по осеннему парку несколько часов и нагуляла волчий аппетит. Развернувшись к дому, увидела, что небо посерело. Для сумерек было еще рано: погода снова начала портиться. Неудивительно, конец ноября. А в общем, и не обидно, я все равно собиралась домой. Но только с возвращением ненастья вернулась и моя тоска, ставшая вдвое мучительнее, потому что мне уже было с чем сравнивать. Как же так, я только что была почти счастливой и беззаботной, радовалась новому дню и светлому небу, гуляла в парке, вдыхая осенние запахи… Почему меня опять ничего не радует? Что держит в этом болоте? Словно кто-то подразнил меня картинкой умиротворенной жизни, дал прочувствовать радость существования и отобрал ее. Я пыталась воссоздать оптимистичные мысли, что посещали меня утром, но у меня не получалось вернуть их.

«Как я вообще могла радоваться? С чего я вдруг воспряла, что за глупость? Что за фальшивая радость была с утра?..» – единственное, к чему я пришла. Теперь мне было словно еще хуже, еще горше. Снова вернулась боль потери, ненависть из-за предательства, нежелание жить. Я сидела в оцепенении на краешке своей кровати и смотрела в одну точку… И вдруг пришло решение само. Настолько простое и логичное, будто кто-то вложил его в голову. Отныне я не хочу искать вторичную выгоду и цепляться за нее. Я в ней больше не нуждаюсь! Я должна довести начатое до конца, и тогда, может быть, снова смогу чувствовать себя так, как сегодня утром. Вот что это было: мне показали, что это возможно!

Глава 14. Инсайт

Эрик не кривил душой, когда говорил, что его кабинет находится в центре Москвы. Отметка в телефонном навигаторе краснела внутри Садового кольца. Для кабинета с таким расположением у него что-то чересчур демократичные цены за консультации. А если он еще и ремонт там сделал недавно, то совсем странно. Я решила на всякий случай прояснить этот вопрос, так как опасалась, что он может потом взвинтить цену. Например, в тот самый момент, когда наша совместная работа над моим состоянием начнет давать свои плоды и мне очень не захочется ее прерывать. Может быть, нехорошо так думать, но о практичности забывать тоже не следует.

Я вышла на одной из центральных станций метро и открыла карту в телефоне, прикрывая его от снега. Хоть и в самом сердце города, но идти придется долго. Можно, конечно, немного сократить путь, подъехав чуть ближе на трамвае, но я и так мало двигалась в последнее время. Лучше пройтись, тем более в город наконец пришла настоящая зима. С самого утра и до сих пор она засыпала улицы, накрывая их толстым слоем чистейшего пушистого снега. В субботний вечер машин в центре было не очень много, и они еле тащились по запорошенным дорогам, которые уборочная техника даже не успевала расчищать. В свете фар и фонарей падающие крупные хлопья искрились и переливались разноцветными огоньками. Около входа в метро уже установили высоченную елку, она тоже вся светилась, и пестрые гирлянды отражались на снегу.

От метро сразу начинался длинный бульвар с красочной иллюминацией, и я направилась вдоль него, потом перешла дорогу и углубилась в один из переулков. Поначалу по пути встречались редкие прохожие, а затем мне пришлось свернуть еще в один закоулок, где кроме меня никого не оказалось. Снова выудив из кармана карту, я пыталась разобраться в хитросплетении московских улочек. От здания к зданию тянулись металлические резные ограды, широкие арки, ведущие во дворы, были перекрыты запертыми калитками. Мне предстояло петлять по узким пустынным переулкам в поисках свободного прохода между домами.

Я с иронией подумала, что стоит пересмотреть свои взгляды на демократичность цен за услуги Эрика. Похоже, цены были как раз завышенными. Что же за места он такие выбирает? Вроде близко, а сразу и не попадешь. Пока я шла по бульвару, все вокруг сверкало и мигало огнями. Как только я оказалась здесь, то словно попала в позапрошлый век. Улицы скудно освещались фонарями и мягким светом из окон. Стояла ватная тишина. Густо валивший снег скрадывал звуки, что могли просочиться в эти лабиринты. Казалось невероятным, что где-то буквально в десяти минутах ходьбы отсюда кипит жизнь, все движется, светится и гудит. Я и не знала, что остались такие тихие московские дворики, да еще в самом центре.

Наконец карта вывела меня к двухэтажному купеческому дому с одним подъездом, выходящим на улочку. Некоторые окна в нем светились. Я спряталась от снега под черным козырьком и еще раз проверила адрес. Точно этот дом, я пришла. Промелькнула шальная мысль обойти и осмотреть здание сзади. Я бы, наверное, не сильно удивилась, увидев за особняком черную стену леса, как за тем бесконечно длинным домом, где мы с Эриком встретились в первый раз. Постояв немного и полюбовавшись на снежную сказку, царившую на безмолвной улице, я потопала ногами, тщательно стряхнула с себя снег и вошла в подъезд.

Сразу же передо мной возникла массивная железная дверь. На ней висела пустая табличка с прозрачным верхом. Я машинально подергала за ручку, дверь не шелохнулась. Не знаю даже, зачем я это сделала: в сообщении с адресом Эрик указывал, что мне нужен второй этаж.

Наверх вела довольно крутая лестница с витыми перилами. Преодолев оба пролета, я оказалась перед деревянной дверью. Здесь тоже имелась табличка, на этот раз подписанная строгим курсивом: «Воронов Эрик Романович, психолог, психотерапевт». Рядом с дверью был звонок.

«Ничего себе, – поразилась я. – Неужели он целый этаж занимает?!» Я стояла на небольшой площадке перед единственной дверью, но на всякий случай покрутила головой в поисках еще одного входа. Удивительно. Особнячок хоть и был небольшой, но тем не менее площадь всего этажа была чересчур обширной для одного кабинета. «С другой стороны, я же не знаю, что там внизу за дверью, – вдруг осенило меня. – Может быть, там еще одна лестница внутри!» А впрочем, мне давно было пора постучать.

* * *

На мой стук почти сразу за дверью раздались шаги, и Эрик Романович тепло поприветствовал меня и впустил внутрь, в небольшую прихожую с паркетным полом. У левой стены стоял высокий шкаф, где можно было оставить вещи, и трюмо с выдвижными ящиками, а между ними находилось довольно узкое окно, закругленное вверху. Справа была туалетная комната, а дверь посередине вела в кабинет Эрика, который сейчас стоял в проеме и ждал, пока я сниму верхнюю одежду.

– Легко добрались?

– Пришлось немного поплутать.

– Да, я мастер находить таинственные места, – усмехнулся мужчина. – Но здесь очень тихо и спокойно, а для консультации это необходимо.

Новое место очень отличалось от арендованного кабинета, где мы встречались в первый раз. Атмосфера здесь была уютной и почти домашней. Раздевшись, я даже непроизвольно поискала глазами тапочки, чтобы переобуться. Эрик заметил мое движение и улыбнулся:

– Не волнуйтесь за полы, проходите. – С этими словами он посторонился и пропустил меня. Я шагнула в кабинет и обомлела.

Вот теперь я оказалась в том самом месте, которое раньше всегда представляла, когда слышала слово «психолог». Это был именно такой кабинет, который нарисовало мое воображение, составив его из образов, увиденных в кино, описанных в книгах и додуманных уже самостоятельно.

Глава 15. Одна ночь

Я сидела на заднем сидении в машине Эрика и смотрела в окно на нескончаемую мрачную стену зимнего леса. Уже давно стемнело, и узкая загородная дорога освещалась только светом наших фар. Этот свет выхватывал из тьмы черные стволы деревьев и тут же находил впереди новые, а остальные снова прятались в темноте, когда мы оставляли их позади.

В моей голове сейчас творилось невесть что. Буквально час назад я, кажется, согласилась на какую-то невообразимую аферу, по крайней мере, мне это виделось так. Сегодня я, как и планировалось, приехала к психологу в особняк на очередную консультацию. Но так как всю последнюю неделю я не могла думать ни о чем, кроме кнотена, то была сейчас на взводе. Мне казалось, что наша беседа успокоила меня. Ведь в самом деле весь следующий за той встречей день я чувствовала себя очень хорошо. Но затем горькие мысли набросились на меня с удвоенной силой. Эгоизм и совесть устроили в моей душе поле боя и дрались не на жизнь, а на смерть. Совесть считала, что я не должна забирать свой кнотен. Эгоизм был уверен, что вещь должна вернуться ко мне.

Я почти не спала ночами, так как продолжала думать об этом, а если удавалось заснуть, то нервным прерывистым сном, потому что раздирающие меня сомнения тут же перебирались в сновидения. Я каждый день порывалась позвонить психологу, но одергивала себя, заставляя дождаться субботы. К этому еще примешивалось то, что я наконец поняла причину моего легкого беспокойства при осмотре кабинета. Мне неспроста показались знакомыми некоторые вещи и предметы интерьера. Я их точно видела. И не где-нибудь, а во сне. Час от часу не легче.

Я вспомнила свой сон про странный туман и старый дом, который я так внимательно осматривала. В той комнате, что мне снилась, были и старинные ходики с кукушкой, и расписной графин, и столик на гнутых ножках. И пейзаж на стене в кабинете Эрика, на который я не сразу обратила внимание, увлеченная потрясающей книжной коллекцией, тоже мне снился: поле, тропинка, лес… Одну, от силы две вещи можно было бы принять за совпадение. Но я насчитала уже четыре. А если учесть, что магии у меня нет, то разве мог мне присниться вещий сон? Или все-таки какая-то частица ее прорывается ко мне, пока я сплю?

На эти вопросы ответов у меня не было, а задать их Эрику было бы странно. «Вы не знаете, а почему мне предметы вашего интерьера снились где-то месяц назад? Что-что? Мне нужен не психолог, а психиатр?..» Тем не менее мне очень хотелось поспрашивать его об этих вещах, пусть не напрямую, а издалека, намеками. Вдруг что-то удастся разузнать?

Я расположилась, как и в прошлый раз, на кожаном диване, и Эрик сел напротив, чтобы выслушать, каких успехов я достигла за неделю. И тут я неожиданно для себя залилась слезами и стала сумбурно объяснять, что все стало только хуже и мне теперь очень нужен мой талисман. Психолог пытался до меня донести, что все, что я сейчас чувствую, совершенно нормально и закономерно и плакать тоже нужно, но я стала злиться. Ведь я уже почти смирилась с потерей сил и хотела только закрепить это, а он, наоборот, разбередил душу своими вопросами и, самое главное, убеждениями, что все можно вернуть!

Дальше события мне помнились слабо, словно в тумане: я плакала, он утешал, что-то предлагал, я спорила… А теперь мы едем по направлению к дому Лады, к Дому ведьм, чтобы забрать мой кнотен. За окном темень и холод, снова начинается снегопад, а на часах почти девять вечера. Тот самый момент, где два здравомыслящих человека договариваются, чтобы вместо сеанса поехать в чужой пустующий дом, забраться в него и стащить одну важную вещь, я вообще вспомнить не могла. Только сумбур, споры и слезы, а сейчас мы где-то на середине пути к Дому, и меня раздирают противоречивые чувства. С одной стороны, – наверное, с умной, – я понимаю, что вот-вот совершу нечто непоправимое и безрассудное. С другой стороны, мне просто физически необходимо это сделать. И мне даже помыслить страшно, что возникнут препятствия на пути. Хотя бы такие, что в Доме вдруг окажется кто-то из ведьм.

Эрик спокойно и уверенно ведет машину, кажется, его никакие сомнения не гложут. Хотя его роль во всем этом тем более не понятна. Зачем психологу идти на поводу у неуравновешенной клиентки, везти ее за тридевять земель, да еще с такой целью? Ладно, как говорила Скарлетт в таких ситуациях (если она, конечно, бывала в таких ситуациях): «Не буду думать об этом сегодня».

Картинка за окном давно уже не менялась. Я периодически отворачивалась от стекла и смотрела в зеркало заднего вида, в котором отражались необыкновенные глаза Эрика. Иногда он резко переводил на меня свой взгляд, отчего я каждый раз чувствовала укол в сердце, но, возможно, он просто следил за дорогой и смотрел сквозь меня. Чтобы он не догадался, что я ловлю его взгляд, я снова прильнула к стеклу и стала смотреть на проносящиеся мимо деревья.

Я ехала и думала о том, что та грань, которая разделяла нас как психолога и клиента, уже стерта. И не важно, что будет дальше, вернуться на прежние позиции у нас вряд ли получится. Моя истерика, а затем его странная выходка смазали черту, что четко обозначала границы между нами. Жаль. Неужели сеансы придется прекратить? Я снова нечаянно взглянула в зеркало и столкнулась с его взглядом. Сердце опять кувыркнулось, и я поспешно отвела глаза. Все-таки он смотрел на меня и именно тогда, когда я этого не видела. Наблюдал за мной. Может быть, он ждет, когда я успокоюсь, чтобы повернуть обратно? Вдруг это просто такой трюк?

Я снова посмотрела на него через зеркало, а потом перевела глаза и стала изучать его орлиный профиль. Кажется, он это почувствовал, так как слегка повернул голову вправо и скосил взгляд. Я почти не дыша откинулась на спинку сиденья и уставилась в окно. В дороге мы почти не разговаривали: я зачем-то села назад и теперь тяготилась полной тишиной. Эрик молчал, хотя я была уверена, что он всю дорогу будет меня подбадривать.