Усадьба с подвохом, или Невеста в белом халате

Глава 1. Шантаж и угрозы

— Ой, да не нужен ты мне! Ни даром, ни за денюжку!

Вот честно, чувствовала же, что этот день принесёт мне одни неприятности. И стоило этому ушастому снова появиться на пороге моего дома, как мои худшие предчувствия тут же подтвердились.

— Тогда зачем ты это сделала, ведьма? — раздражённо процедил он.

— Ничего я не делала!

— Значит так. Теперь ты будешь притворяться моей невестой. Это ясно?

— Да с какой это стати?

— А не надо было распускать свой длинный язык!

— Ничего я не распускала! Они сами обо мне сплетни придумывают!

— Меня это вообще не волнует. Выкручивайся как хочешь. Но пока я застрял в вашем захолустье, ты будешь старательно играть роль любящей невесты. — Он прищурил свои изумрудные глазищи и шагнул ближе, обхватывая меня за талию. Горячее дыхание обожгло ухо, а пальцы неприятно впились в рёбра. — Ты будешь всем рассказывать, какой я прекрасный, мужественный, божественный…

— Слишком громко звучит для «чистого воплощения моей мечты», — скептически заметила я. — Может, мне ещё гимн сочинить в твою честь?

— О, это только начало! Мы готовимся к пышной свадьбе и составляем список гостей на пятьсот персон. Хотя нет, на тысячу. Ты всем рассказываешь, какое у тебя будет чудесное платье и длинная фата. Ну и что там ещё обычно надо невестам? Туфли, букет? Карета с белыми лошадьми и голубями? Единорог с гирляндами? Да придумывай всё что хочешь. Но главное, что я — это всё, о чём ты только мечтала.

С каждым его словом ярость во мне всё сильнее кипятила кровь. Жар опалил моё лицо, и я едва сдержалась, чтобы не вырвать его тонкие и жутко длинные руки и не запихнуть их ему в зад. Можно даже после этого завязать бантик. Подарком ведь себя считает. Так пусть каждый это видит с первого же взгляда.

— Даже не рассчитывай на это, — прошептала я в красивое и надменное лицо, не сводя своих глаз с его, а после процедила сквозь зубы: — Я ни за что на свете не стану для тебя ни реальной, ни фальшивой невестой.

— Станеш-шь, моя хорош-шая, — прошипел он, как змея с обострением харизмы. — Ты будешь делать всё, что я скажу, и говорить за это «спасибо».

Я ударила его по рукам, которые до сих пор удерживали меня, и отошла от него подальше.

— Нет! Покинь мой дом. И больше никогда не возвращайся!

— Саша, Саша… — Он картинно вздохнул. — Из-за тебя каждая собака говорит, что я — маршал Эллиэрии — стану жертвой Чёрной Вдовы. А ещё они делают ставки, как скоро я струшу и сбегу, поджав свои уши.

— Так вот и вали поскорее! Какая тебе разница, что болтают в нашем захолустье? — с трудом скрывая кипящую ярость, произнесла я.

— Ты хоть понимаешь, что начнётся в армии, если эти слухи дойдут до столицы? Что маршал Эллиэрии испугался какой-то бабы!

— Да меня это вообще не беспокоит! Это только твои проблемы!

— Нет, девочка, теперь это НАШИ проблемы!

Я сжала кулаки, глубоко вдохнула и очень медленно выдохнула.

— Элунадриил, вали по-хорошему!

— По-хорошему, значит? Хорошо. Будет тебе «по-хорошему». Если ты не будешь притворяться моей невестой, то все узнают, что ты из другого мира.

Сердце ёкнуло.

— Как думаешь, долго ли местные будут решать, сжечь тебя сразу или сначала допросить на углях?

А теперь в груди стало больно. Я, конечно, понимала, что зря доверилась ему. Но такой подлости всё равно не ожидала. Вот же гад!

Ведь несколько месяцев назад он мне показался хорошим парнем… А я оказалась очередной наивной дурочкой.

К горлу подступил ком, поэтому мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы не расплакаться.

— Раз ты так ставишь вопрос. Хорошо. Я сыграю. Но только на публике. Вне сцены ты для меня — пустое место. Воздух. Призрак. Даже пыль оставляет больше следов, — подавив обиду, сухо ответила я. — И ещё. Если хоть раз забудешь, что я делаю это только ради выживания, я тебя реально прокляну. В жабы. С бородавками. Полный комплект. — А после развернулась и ушла, оставив его в приёмной. Пусть теперь думает, каково это — связываться со мной.

Хотя, если быть честной, даже я не ожидала, что самое сложное только начинается…

Дорогие читатели, эту книгу я писала после просмотра «Теории большого взрыва», «Детства Шелдона» и «Как я встретил вашу маму», поэтому в ней также полно юмора, глупых и нелепых моментов. Так что, если вы ищете что-то серьёзное и глубокое, то выберите другую историю))

Глава 2. С одной свадьбы на другую

Полгода назад

Среди ночи мой дом затрясся так, будто с неба свалился не метеорит, а пьяный великан, решивший сыграть в «кто громче грохнется». Желание немедленно забиться под кровать и вынырнуть оттуда не раньше рассвета появилось моментально. И желательно с подушкой, пледом и талисманом от идиотов.

— Эй! Есть кто живой? — не менее жутко громыхнул мужской голос.

А затем раздались тяжёлые шаги… и звук падающего тела. Отлично. Гости. Непрошеные.

Я вздрогнула, схватила каминную кочергу (старый добрый довод в любом споре) и на цыпочках пошла по коридору. Высунула нос из-за угла, пытаясь рассмотреть наглеца, решившего, что мой дом — проходной двор. Но тут предательски хрустнула половица, и на меня уставились два фиолетовых глаза в обрамлении длинных ресниц.

— Вы же лекарь? — незнакомец кивнул на распластанное на полу тело. — Помогите ему.

— А что с ним? — тихо спросила я, но не рискнула полностью высунуться из своего убежища. Во-первых, я была в ночной сорочке. А эти господа на первый взгляд доверия не внушали. Во-вторых, одежда, что лохмотьями с них свисала, была жутко грязной и в крови. Я сразу же решила, что они какие-то бандиты. Возможно, пострадавшие бандиты. Но бандиты же!

— Он ранен. До ближайшей больницы сутки пути. Не дотянет.

Я тяжело вздохнула. Долг и клятва Гиппократа не давали мне бросить умирающего, хоть в этом мире это ничего и не значит... Но... Я опустила руку с кочергой, правда, сжала кисть посильнее. Так, на всякий случай. И спустилась, поскрипывая ступенями, вниз.

Окинула беглым взглядом мужчину, пачкающего мой недавно вычищенный ковёр, и присела рядом с ним, чтобы прощупать пульс и осмотреть раны. Тут раздался стук двери, на который я подняла голову и обнаружила, что след фиолетовоглазого уже испарился.

— Ах ты ж… крыса банановая! — вскочила я с места, роняя кочергу, и рванула на себя дверную ручку. Но улица встретила меня лишь ночной прохладой, тихим ветерком и светом одинокого фонаря. — Сбежал!

Для верности, шлёпая босыми ногами, я выбежала на брусчатку и посмотрела в каждую сторону. Но даже тень не пробежала и не ухнула сова. Тихо было, как в склепе. Только мороз пробежал по коже, ведь теперь я осталась одна с полудохлым незнакомцем, брошенным неизвестно кем в моём доме.

Проклиная ещё и тот день, когда я попала в этот дурацкий мир, я вернулась в дом.

А попала я сюда в день собственной свадьбы. Право, лучше и не придумаешь!

Это произошло сразу после того, как в ЗАГСе, когда вместо положительного ответа на вопрос «Согласны ли вы, Пётр Сергеевич, взять в законные жёны Александру Владимировну?» я услышала «Нет. Прости, Сань, но это будет ошибкой. Я понял, что влюблён в твою сестру». Тогда я имела глупость залиться слезами, выбежать, теряя туфельки, из ненавистного дворца бракосочетаний и попасть под грузовик.

Но самым интересным было даже не это.

Очнувшись после своей трагической кончины, я обнаружила себя стоящей перед алтарём… на чужой свадьбе… в чужом теле. И вновь услышала слова:

— Согласны ли вы, Дориан СиКлей, взять в жёны Александрию Авериан?

— Согласен! — радостно пропищал мужчина, сверкнул малюсенькими крысиными глазками и вытянул губы трубочкой, встопорщив свои жиденькие усики.

— Можете поцеловать невесту! — громогласно разрешил священник, а я от ужаса округлила глаза, искренне надеясь, что это просто дурной сон. Но пахло от него, как из подворотни помоями и безнадёгой, а руки, что резво ко мне потянулись и стремительно впечатали в его дряблую грудь, были потными и липкими. Так что, когда у меня спёрло дыхание и возникло непреодолимое желание сделать «бэээ», я поняла, что это вот вообще не сон. И даже не кошмар! А самая что ни на есть реальность!

Тогда я лихо развернулась, вырывая своё несчастное тельце из загребущих ручонок, и побежала, куда глаза глядят. Но обернулась на протяжный крик и массовое «О-ох!» и увидела, как новоиспечённый супруг падает со ступеней и кубарем катится к моим ногам.

У моих белых туфелек замерла его голова, вывернутая в неестественном положении, а на нижнюю ступеньку, глухо стукаясь «бам, бом, бдзынь», упала вставная челюсть и рядом с ней прилёг парик. На меня уставились несколько десятков злых глаз, а после кто-то из приглашённых на свадьбу выкрикнул:

— Чёрная Вдова!

И всё. Дальше были проклятия, шёпоты, осуждение, факелы в глазах. Я не стала дожидаться, когда меня начнут жарить. Схватила юбки — и в закат. Или в рассвет. Главное — бегом.

Выбежав на улицу, едва не попала под конный экипаж. Второй раз! Но тут меня явно бог миловал… Кони недовольно заржали, вскинув свои передние лапы, а кучер прокричал:

— Жабчерица пупырчатая, куда прёшь?

А после я сама не помнила, как оказалась в старом доме, принадлежащем покойной матери бывшей хозяйки моего нового тела. Первое время я не вылезала из кровати, до последнего надеясь, что я всё же проснусь.

Но дни бежали, ночи сменялись утром, на пороге ежедневно оказывалась свежая газета, которая неизменно оглашала новые сутки. А я так и не проснулась.

Поговорить мне было не с кем. Друзей не оказалось.

После той странной свадьбы по городу всё сильнее расползались слухи обо мне, одни краше других. Но зато я узнала, что мои предки по женской линии были ведьмами. Но прабабушка сбежала из ковена по неясной причине и жила среди людей.

С мужчинами что у неё, что у матери не клеилось совершенно. Собственно, как и у Александрии. Кстати, спасибо, что хоть имя похожее на моё, можно спокойно представляться Сашей.

Так вот и ходили слухи, будто мы «Чёрные Вдовы», потому что мужчины каждый раз либо сбегали, сверкая пятками, либо погибали самым нелепым образом. И Александрия согласилась выйти за того Дориана, потому что он богат, а она без шиша в кармане. Да и никто другой не хотел брать девушку в жены из-за подобной репутации.

Глава 3. Ведьмин роГ

Приехала я в захолустье под названием Большая Чухлома и заселилась в усадьбу, гордо носящую имя «Ведьмин рок», где букву «К» кто-то переделал в «Г». И вот тогда-то я всё поняла! Всё-всё поняла! Гениальная надпись оказалась пророческой.

Стоило мне перешагнуть порог затхлого дома, как откуда ни возьмись на меня налетел призрак Бабуленьки. И Бабуленька — это не та милая старушка, которая пахнет ванилью, печёт пирожки и вяжет шарфики. Нет! Это была воплощённая катастрофа в кружевном чепце. Сварливая, чванливая, вредная и вечно всем недовольная старуха, которая по «счастливой» случайности оказалась прапрабабкой Александрии.

Её ни капли не волновало, что я не её внучка, а совершенно другой человек.

Её не удавалось вытурить из дома ни под какими предлогами. Как-то я даже попыталась его сжечь. Не удалось.

Её невозможно было заткнуть, потому что она постоянно кричала «ля-ля-ля» мне на ухо, а среди ночи пела матерные частушки.

А ещё Бабуленька осчастливила меня тем, что, оказывается, я ведьма. И вознамерилась воспитать протеже себе под стать. Это было долго, тяжело, но, правда, весело...

И единственное, чему я была искренне рада, так это тому, что старушка ночного полудохлого эльфа невзлюбила чуточку сильнее, чем меня.

Но в тот день, когда он оказался на коврике в моей приёмной, я этого ещё не знала.

Вернувшись в дом, я всё-таки проверила его пульс и разрезала грязную и пропитанную кровью рубаху.

— Ух ты ж сколько кубиков! — искренне восхитилась я и чуть не разрыдалась, разглядывая прекрасное творение, «как мимолетное виденье, как гений чистой красоты». Да простит меня Пушкин.

Но, как показывал опыт, количество кубиков прямо пропорционально количеству извилин. Чем одних больше, тем меньше других.

Правда, мне тут же вспомнился мой Петя, утверждающий, что хорошего человека должно быть много. Ведь он любил пиво, чипсы и футбол. Поэтому живот у Пети был исключительно такого размера, чтобы на него удобно было ставить миску с чипсами и пивную кружку. А стол он использовал в качестве подставки для ног. Да и его поступок явно намекает на недостаток извилин…

В общем…

Ничего же, если я немного потрогаю? Один разочек можно… Ну чисто с медицинской точки зрения. Тем более он этого и не узнает даже. Вон какая шишка на лбу, там и полная амнезия вполне возможна.

И я потрогала. Медленно провела рукой по рельефному торсу от самой груди до пояса его штанов.

А потом потрогала ещё раз.

И ещё немножечко.

— Ну всё, теперь можно и лечить.

Я широко распахнула полы его рубахи и уже более внимательно осмотрела раны. У него было несколько рваных ран, покрытых чёрной кровью. Вероятнее всего, оружие было отравлено, поэтому я быстро притащила чистую воду, полотенца и свои мази с настойками. Первым делом обмыла раны, влила ему в рот противоядовую сыворотку и приступила к обработке и зашиванию ран.

На это я потратила почти всю ночь, после чего обессиленно упала рядом с эльфом и уснула прямо на полу.

Так прошла неделя.

Я меняла повязки, давала лекарства, стирала бинты и спала на полу, потому что моя совесть не позволила мне спать на кровати, пока этот мужчина лежит на коврике. А попросить перенести его в палату для пациентов было совершенно некого. Да-да, мужчины стараются обходить меня стороной...

— Саша, может, его проще прибить и закопать за домом? Моя бабка говорила, что из эльфов выходит отличное удобрение. А ты уже который день лечишь его лечишь, так все настойки изведёшь на этого прощелыгу! — ворчала Бабуленька, то подлетая к ушастому и заглядывая в его бесстыжие глаза (это она их такими увидела, несмотря на то что он ни разу их не открыл), то нависая надо мной, пока я в очередной раз отстирывала повязки от сукровицы.

— Не говори ерунды. Пока сам не помрёт, буду его лечить.

— Ну давай я ему помогу? Чисто для ускорения процесса! И тебе будет полегче, и мне…

— От чего же ты устала, Авдотьюшка? Не оттого ли, что уже год как житья мне не даёшь? Детей пугаешь и стариков? Спать мешаешь? Беспорядок постоянно разводишь?

— Э-э, не-е-е, от такого разве ж устанешь? Раздражает он меня, понимаешь? В этом доме отродясь мужиков не было, даже на ковриках не спали. А этот уже неделю как пристроился на нём и умирать не спешит! Ты ж Чёрная Вдова! Надо поддерживать репутацию!

Тут, словно услышав наш разговор, эльф простонал и зашевелился. Я вскочила со своего стула и подбежала к нему, присев на колени и пытаясь заглянуть в бесстыжие глаза.

— Дождалися! Вот радость-то какая! Очнулся окаянный! — верещала Бабуленька, намывая в воздухе круги.

— Да погоди ты! Не ори! Я ничего не слышу!

— Ы-ы… — простонал он.

— Чего? Чего он говорит?

— А вдруг он по-нашему балакать не умеет?

— Ы-ы-ы…

Я наклонилась и прикоснулась ухом к его губам.

— Воды, женщина! — неожиданно рявкнул он.

— Чего орёшь так, дурень? — разозлилась я и стукнула его по груди.

— О-о-ох, — мужчина дёрнулся и сложился пополам.

— Лежи, не двигайся, не то швы разойдутся!

— А ты поменьше руками размахивай!

— И всё-таки надо было его прибить, пока была такая возможность… — философски протянула старушка, сев прямо в воздухе и положив голову на свой маленький кулачок.

Я посмотрела на Бабуленьку, на покалеченного, прищурившего свои изумрудные глаза, и поняла, что, возможно, старушка права… Не к добру он очнулся.

Но я давала клятву, я спасаю людей, я им помогаю по мере своих возможностей и терпения… Так что поднялась на ноги и прошла в каморку, спрятанную за красной шторкой, налила стакан воды и вернулась к ушастому.

Глава 4. Вмиг стало тесно...

В нашей приёмной вмиг стало тесно. Пока он лежал на коврике, этого так не ощущалось. А вот теперь, когда во весь рост передо мной предстал двухметровый, жилистый и хмурый эльф, когда его мышцы так красиво перекатились, а изумрудные глаза засияли ярче, чем у кота, увидевшего колбасу…

По помещению пронеслось слаженное: «А-ах».

— Воды-ы… — пропищала старушка, хватаясь за сердце.

Я, конечно, могла бы поинтересоваться, зачем призраку вода, но решила не спорить с пожилыми. Метнулась в каморку, налила полный стакан и всучила его старушке, наблюдая за тем, как вся жидкость аккуратной струйкой течёт сквозь неё и растекается по полу.

— Спокойно, хрящ. Я всё вытру! — громко икнув, произнесла она и растворилась в воздухе, отчего стеклянный стакан смачно бахнулся на пол и покатился прямо под ноги эльфу.

И впервые мы действительно встретились взглядами. Этот миг навсегда останется в моём сердце…

Так бывает только в кино, когда двое смотрят друг на друга, фоном играет романтичная музыка, а в животе порхают бабочки…

А в реале я услышала:

— Ты воды-то мне дашь?

— Куда я денусь, — проворчала в ответ, подошла к нему, подняла с пола стакан и вновь наполнила его.

Он назвался Элунадриилом, а через пару дней уже носился по дому, как эльф на стероидах.

Заживал быстро, ел много, ворчал часто, но, надо признать, был довольно полезным сожителем.

Дрова колол, камин топил, оленя ловил, жарил, сервировал… Я только стояла и думала: если это не принц, то я вообще ничего в сказках не понимаю.

По вечерам устраивался на крыльце, глядя на звёзды, как будто они подскажут, куда он подевал мозги. Я сначала стеснялась, но потом привыкла, подсела рядом — и как-то пошло. Он молчал, я болтала. Он кивал, я рассказывала всё, включая то, как один раз в детстве съела зубную пасту.

А главное, я рассказала о том, кто я на самом деле, как попала в этот мир, почему переехала в Большую Чухлому и как стала обладательницей этой усадьбы и призрака вместе с ней.

Тогда мне казалось, что вот так нежданно-негаданно я встретила новую любовь. И спустя полтора года после неудачной свадьбы (двух неудачных свадеб), я вновь трепетала в мужских руках и открыла ему своё сердце и душу.

Но сказкам свойственно заканчиваться.

И в одно прекрасное утро, когда половина кровати рядом со мной оказалась пуста, а на подушке лежала записка: «Прощай, Саша. Это было ошибкой. Не ищи меня». Ошибкой, Карл!

Я ему тут душу, ухо, котлеты на углях… А он — ошибкой!

Так что да, когда спустя три месяца он ввалился в дом со словами «Дорогая, я дома!», я решила, что в этот раз закопаю его с табличкой «Не поливать».

— Чего припёрся? — бросила я, усиленно делая вид, что на него не пялюсь. Смотрела вниз исключительно на свои травки, из которых в тот момент варила настойку.

— Соскучился! — томно выдохнул он.

— Да неужели? Все три месяца скучал? Или только последний?

— Ну не сердись, Сань. У меня были дела. Но я вернулся!

Вот тут влетела Бабуленька. И не с пустыми руками, а с метлой, заряженной праведной злостью.

— А ну вон, ушастая позорища! — и бах по заднице.

Эльф завыл, как тварь в полнолуние, развернулся и начал колдовать. Прямо в бабку. Сгусток света, махание руками, эффект присутствия «Гарри Поттера» на минималках…

А бабка стоит. Смотрит.

Сгусток сквозь неё — пшух! — и в стену. Теперь у нас там дизайнерская дырка в форме «магическая ошибка».

Старушка в ярости:

— Ах ты, ушастый шелудивец! Сейчас я тебя самой Смерти представлю!

И шмяк! метлой по лбу.

И вжух! по макушке.

И дзынь! по пяткам.

Эльф вылетел из дома, как пробка из шампанского, остановился, вытер слёзы обиды и как выкрикнет:

— Я ещё вернусь, Сашенька! И мы сыграем свадьбу!

Я не поверила своим ушам, хотя голос его, конечно, был не слишком добрый. И раскатала губу. Ведь решила, что он действительно хочет на мне жениться. Что понял, как любит меня, и что по-настоящему скучал.

— Не, ну ты это слышала? Глупендяй какой!

— А может, он и вправду жениться хочет? — тихо спросила я, прислонившись спиной к дверному косяку и глядя на то, как мужчина уходит.

— Да кто ж ему позволит-то? — фыркнула Бабуленька. — Я стольких мужиков отвадила! И этого отважу.

Я встрепенулась.

— Что ты делала? — переспросила я, переведя свой взгляд на довольное бабулино лицо.

— Отвадила! А то поприходят тут всякие с кольцами… Счастья захотели. Ща! У меня как раз метла свободная!

Не, ну тут-то мне стало чисто по-человечески жаль Александрию, её бабушку и маму. Столько бед натерпелись. А оказывается, это всё мстительный дух устраивал.

— Так ты же здесь жила, а они там. — Но вдруг вспомнила я.

Тут старушка заметно испугалась, округлила свои глазёнки, пробормотала: «Ой, у меня же дел невпроворот!» и испарилась.

Скрывает опять что-то! Ну ничего, я это выясню.

А следующим утром Элунадриил явился, как и обещал.

И я уже не знала, что меня пугает больше: его возвращение… Или то, что я снова рада его видеть...

Визуализация

Элунадриил

Саша

Бабуленька

Эммануил

Ирларион

Усадьба “Ведьмин рок(г)”

Большая Чухлома

И то, что происходит за кадром

Глава 5. Чёрная Вдова и баночки

Утро. Мир мирно зевал, солнце только-только начинало светить, как в мою калитку с торжественным плюх приземлилась газета. Я в халате, с причёской уровня «ночью дралась с подушкой» вышла на крыльцо, чтобы её поднять. И тут — шевелёж в кустах. Подозрительный. Интригующий. С оттенком пакости.

Из кустов выглянули шестеро гномов человеческого происхождения — мальчишки лет семи, с лицами, на которых была написана решимость, как у разведчиков в тылу врага.

— Вы чего-то хотели? — осведомилась я, спускаясь с крыльца и предчувствуя подвох.

— А ты правда Чёрная Вдова? — неожиданно выпалил один из них.

В голове мгновенно пронеслось «Блин-блинский!», но на лице не дрогнул ни один мускул.

— Нет, конечно! С чего вы взяли?

— Так все говорят!

— Кто «все»?

— Старый Дон, тётя Клава, наша учительница Клементина, а ещё Сэм, Порик, — наперебой отвечали они. — Ты про Майрику забыл! И про Шою с Зоей.

Я вдохнула через нос, выдохнула через зубы.

— Так. Распространяете слухи — прокляну. Жабья кожа, бородавки, кваканье без остановки. Поняли?

Мальчишки побледнели, но ещё держались. И тут один выдал финальный аргумент:

— А Старый Дон говорит, ты одного мужа прям после брачной ночи сожрала!

…Что ж, дипломатия не сработала.

Я медленно обернулась, как финальный босс в RPG, прищурилась и произнесла голосом демонического завуча:

— Если не закроете свои рты… съем и вас.

И резко вытянула руки вперёд:

— Бу!

— ААААА!!!

Разбежались, как тараканы после света. Воронье взмыло в небо. Я, гордо засунув волосы за ухо, вернулась в дом под саундтрек из скрипучей двери. Ну, типа финальный аккорд ведьминской репутации.

Только успела плюхнуться с кофе и газетой, как…

В дверях нарисовался он.

Ушастый. Наглый. С лицом, как будто я задолжала ему три короны и банку варенья.

— Уже не спишь? Отлично. Тогда перейдём сразу к делу, — без прелюдий начал он.

— И тебе доброе утро!

— Верни всё как было!

— Ты о чём, любезный? — отставила чашку, мысленно начав молиться, чтобы кофе не остыл.

— Сними приворот! — воскликнул он.

— Приворот? Ты с утра что ел? Вареник с паранойей?

Он заскрипел зубами.

— Признайся! Ты меня околдовала! Захотела себе муженька! И выбрала не абы кого, а красивого, молодого, перспективного…

— Да кого?! Где?! Покажи мне! — Я вертела головой, будто реально кого-то искала. — А, ты о себе? Ой, да не нужен ты мне! Ни даром, ни за денюжку, ни в придачу к бесплатному Wi-Fi!

А дальше вы всё знаете…

Мои чувства в очередной раз размазали по полу, как разлитое молоко, сердце разжевали и выплюнули, а мечты рассыпались точно осколки.

«По-хорошему, значит? Хорошо. Будет тебе «по-хорошему». Если ты не будешь притворяться моей невестой, то все узнают, что ты из другого мира. Как думаешь, долго ли местные будут решать, сжечь тебя сразу или сначала допросить на углях?» — эти его слова ещё долго звенели в моих ушах, причиняя невыносимую боль, от которой по щекам текли слёзы.

Если бы не эта мелкая деталька, я бы уже отправила его в турпоход по всем направлениям, но… Увы. Я сама во всём виновата. Сама ему всё о себе рассказала и сама же должна из этого выкручиваться.

Стану я фиктивной невестой, только вот сделаю всё, чтобы он пожалел об этом!

А на следующий день в мою усадьбу пришли дети для прохождения диспансеризации. Да-да, в этом мире такого не водится. Но у меня, как у бывшей медсестры городской поликлиники с двумя высшими за спиной и одним Петей-козлом в анамнезе, были свои принципы.

Сначала деревенские шарахались от меня, как от прокажённой с термометром, а при виде шприца дети разбегались быстрее, чем тараканы при слове «дезинфекция». Но потом… привыкли. Смирились.

Поняли, что я не шучу, когда говорю: «Анализы будут сданы — или я сама всё возьму!».

Правда, Бабуленьку они по-прежнему опасались. Особенно после того случая с мальчиком и беседой «один на один в кладовке». Мальчик с тех пор не балуется и спит только с ночником.

Я встала, улыбнулась так, как будто не заваривала кофе с валерьянкой вместо сахара, и бодро хлопнула в ладоши:

— Ну что, герои! Кто у нас сегодня самый смелый?

— Я! — гордо выпятив грудь, вышел вперед вчерашний болтун.

— Севан, прекрасно! Я всегда знала, что ты очень храбрый! — намеренно громко похвалила я, заметив, как у мальчишки зарумянились щеки, а глаза заблестели от восторга. — Пойдём.

И мы двинулись в комнату для забора крови. За нами гуськом потянулись ребятишки и приготовились широко раскрытыми глазами наблюдать за экзекуцией.

— Сейчас укусит комарик, — прошептала я зловеще, как будто действительно собиралась натравить на него комара. Шмяк, вжик, вата — всё по плану.

— Вот и всё! Кто следующий?

— Я! — услышала я, но голос был… подозрительно басовитый.

И тут в дверях возник он.

Элунадриил. Ушастый кошмар моего утра. Продирался сквозь детей, как поп-звезда через фанатов.

— Для взрослых приёмный день завтра!

— Это он! Он! Тот самый! Я же говорил! — Среди детей мгновенно побежали громкие шепотки, а некоторые даже тыкали в мужчину пальцем.

— Кому дать автограф? — сверкнув голливудской улыбкой, выдал эльф.

— Вообще-то ты сейчас не вовремя! Автографы будешь на улице раздавать, — зашипела я, борясь с желанием выпихнуть его обратно.

Глава 6. Переговоры с мочевым пузырём

— С… С-солнышко?

— Да, любимый? Что-то непонятно? Ему надо наполнить всего одну баночку. Остальные для других детишек. — Держать лицо становилось всё сложнее. Смех уже клокотал внутри, но я — кремень.

— Севан вроде уже взрослый парень. Уверен, что он сам прекрасно с этим справится.

— Ну конечно, справится, — я улыбнулась и потрепала мальчика по волосам. — Ты лишь проконтролируешь, чтобы он не баловался. А то после последнего раза мне пришлось мыть даже стены. А мы же этого не хотим? Да и так уж и быть, с девочками я тебе помогу. На тебе только мальчики.

Эльф скрипнул зубами, стиснул челюсти, сделал такое трагичное лицо, что завсегдатаи похоронного бюро аплодировали бы стоя, и, вздохнув, протянул баночку Севану.

— Приступай.

— Вот и чудно! — хлопнула в ладоши и покинула помещение, оставляя одного очень недовольного эльфа с одним очень милым ребёнком.

— Ненавижу тебя, — донеслось до моего слуха едва заметное шипение.

Я резко остановилась и заглянула в туалет.

— Ты что-то сказал?

— Люблю тебя, моя тыковка! — Эльф выдал такую вымученную улыбку, что даже ускользающая душа грешника в последний момент перед отправкой в ад выглядела бы радостнее.

— Ох, услада для моих ушей, — прижав руки к груди, протянула я в ответ.

К вечеру мы были как выжатые тряпки, но с ощущением, будто нас не трясли, а отжимали в центрифуге.

Пока я тыкала в детей градусником, шприцем и фонендоскопом, Элунадриил, великий маршал Эллиэрии, обучал мальчиков целиться в баночку с видом, как будто тренирует элитный отряд лучников.

— Представь, что враг — это унитаз, — говорил он. — И попади точно в точку!

А Бабуленька периодически влетала в туалет с воплем «Бу!», и дети роняли баночки, визжали и хватались за штаны, как в хорроре на минималках. Эл всё подтирал, матерился на эльфийском, а я тихо ржала под маской санитарки.

Под конец мы плюхнулись на крыльцо, как старики на лавочку, только без семечек и с лёгкой травмой психики.

— Ну и чего ты добиваешься? — спросил он тихо, будто у нас романтический момент в сериале.

— У меня к тебе тот же вопрос.

Но ответа почему-то не последовало. Ни от него, ни от меня.

Спустя некоторое время я поднялась и сказала:

— Поздно уже, пойду я спать.

И зачем-то поднялся Эл. Я смерила его удивлённым взглядом, а он абсолютно непринуждённо зашёл в дом.

— Эй! Ты куда?

— Спать.

— Куда?

— В кровать.

— Стоять! — рявкнула я, преградив ему путь и запрыгнув на несколько ступеней выше него, чтоб хоть как-то компенсировать его высоту и наглость.

— Ты не будешь спать в моём доме!

— Буду. Жених и невеста должны спать вместе.

— Ничего подобного! И вообще видеть невесту перед свадьбой — плохая примета!

Мужчина аж поперхнулся и неожиданно рассмеялся.

— С этим нельзя не согласиться. Но теперь за нами следит весь город. И если я уйду ночевать на постоялый двор, то там будут дамы лёгкого поведения, поползут слухи... А мне будет крайне сложно устоять, чтобы не глазеть на них… Оно тебе надо?

— Н-нет… — пробормотала я, пока не осознавая, как ловко он меня обвёл вокруг пальца.

— Но вот и чудно. — Эльф обошёл меня по дуге и начал подниматься на второй этаж.

— Погоди! Так вместе со мной тебе спать совершенно не обязательно. Ты можешь лечь на больничную койку. — Я вновь его догнала и схватила за руку.

— А вдруг кто в окно будет заглядывать?

— На втором этаже?

— А ты видела, какое там дерево? По нему вмиг можно подняться. Да и больничная койка довольно жёсткая, у меня потом будет болеть спина, я не высплюсь и буду отравлять тебе жизнь.

— Да ты уже её отравляешь, Эл! У тебя вообще совесть есть?

— Неа. Ни капли!

Он расплылся в своей красивой улыбке, от которой ещё недавно я млела, как первоклассница, но сейчас ощутила лишь прилив злости и всепоглощающей ярости. Поэтому, когда он вошёл в комнату, я влетела следом и громко хлопнула дверью, а после крикнула:

— Бабу-уленька!

И расплылась в гаденькой ухмылке, отметив, как на мгновение лицо эльфа заметно побледнело.

— Чего надобно?

Призрак скользнул вдоль стенки и недобро прищурился.

— Он хочет спать с нами!

— С незамужними и невинными девицами? — ужаснулась старушка.

— Да! — твёрдо ответила я, а Элунадриил одновременно со мной выкрикнул:

— Да какие из вас невинные девицы? Одна уже кони двинула, другая…

— А ты прикуси язык, не то я его тебе укорочу! — выкрикнула бабуля и подлетела так близко к нему, что мужчине пришлось даже пригнуться.

— Да мы будем просто спать. — Выпалил он, пока Бабуленька с прищуром смотрела на него.

— Ложись на коврик.

— Да его выгнать надо! — возмутилась я такому положению вещей.

— Мы ж не садисты какие-то! Хороший хозяин даже собаку на улицу не выкинет!

Я скрипнула зубами, а эльф расплылся в довольной улыбке, видимо, не понявший, что его только что сравнили с собакой.

Бабуля улетела к себе, я смерила ушастого своим самым злющим взглядом и отправилась в душ, до последнего надеясь, что когда я выйду, его в спальне не будет.

Глава 7. Кубики и коврик

Когда я вышла, то обнаружила его довольную рожу, лежащей на моей любимой подушке! И не совсем рожу… А еще обнажённый торс, тот самый, который с кубиками.

Так, Саня! Держись!

— Твоё место на коврике, — сухо произнесла я, хотя внутри всё бурлило, как ведьминское зелье. И сейчас я бы даже не могла сказать, что именно вызывало во мне столь бурные эмоции: обида, боль или ненависть к нему. Или то, что последний раз с мужчиной я была три месяца назад. И тем самым мужчиной был тот, который сейчас развалился на моей кровати.

Ар-р-р! Ненавижу!

— Даже не надейся, — мурлыкнул, зараза, и повернулся ко мне спиной. Спиной! С широченными плечами, на которых можно запускать авиалинии.

У меня дёрнулся глаз. Потом второй.

Мозг уже кричал: «Зови Бабуленьку! Артиллерию! Метлу в зубы!», но я решила — нет, справлюсь сама. Я — сильная и независимая, если что — ударю подушкой!

Залезла в кровать, свернулась клубком и... Вжух!

Толкнула его ногами с такой силой, что могла бы выиграть финал «Танков без правил».

Эльф крякнул, потом квакнул (возможно, от удивления) и с прекрасным «У-у-у!» шлёпнулся на коврик.

Идеальное комбо. Повержен. Победа за мной.

Я, естественно, распласталась на кровати, как морская звезда, и гордо заявила:

— Твоё место на коврике! Добро пожаловать в нижний мир!

— Ах ты, ведьма!

— Ничего не знаю. Хотел спать, вот и спи!

Честно, я ждала, что он сразу же проделает со мной то же самое, но нет. Мужчина попыхтел, поворчал, да улёгся там, где ему полагается. Однако вместо удовлетворения в комнате стало как-то... пустовато.

Я слушала своё учащённое сердцебиение, его тяжёлое дыхание и пыталась разобраться, какого чёрта он снова появился в моей жизни? Неужели только лишь из-за слухов? Что-то в это мне слабо верилось, не похож он на того, кто так легко поддаётся чужому влиянию и обращает внимание на общественное мнение. Или, может, мне самой хотелось в это верить? Хотя по сути о нём я не знала ничего. Я даже не знала, что он маршал эльфийской армии, пока он сам это не сказал. Так как я могу судить о том, что свойственно этому ушастому, а что нет?

Но всё равно мне было больно… Пройдёт ли когда-нибудь эта боль? Ведь влюбилась в него. Действительно влюбилась… Даже сейчас сердце замирает, стоит мне посмотреть на него… А ему, кажется, только и нравится, что издеваться надо мной.

Полночи я ворочалась, поэтому утром проснулась разбитой и жутко недовольной. Истинной ведьмой, как говорится.

Моего подкроватного монстра уже не было, чему я несказанно обрадовалась, а настроение даже поднялось на пару пунктов. Но когда я спустилась вниз, то увидела его сидящим за кухонным столом и с видом вселенской усталости взирающим на Бабуленьку.

— Ну и чего ты молчишь? — верещала Бабуленька, зависнув в воздухе над столом. — Мужик ты или тряпка?! Где кулак? Где рык? Где «эй, баба, принеси тапки!»? А ты сидишь, как вчерашний борщ, забытый в кастрюле!

Я не выдержала и хихикнула. Это же Пофиг-Нафиг, версия 2.0.

Был у нас такой кот — глянет, как мышь мимо пробежала, и взглядом ей такой: «Беги, детка. Мне вообще по жизни всё равно».

И вот Эл. Молчит. Зевает. Ножкой болтает. А Бабуленька уже цвет меняет. Сначала красная, потом — сиреневая. Скоро, чую, пойдёт в ультрафиолет и врежет имбовой метлой по орбитальной стабильности.

— Что за шум, а драки нет? — проплываю я на кухню, как истинная хозяйка сюжета.

— Этот вот, — бабка тычет в эльфа, как школьник в контрольную — с отвращением. — Утром заявился: «Хочу свою комнату». А я ему — кукиш с маком! Он зевнул. Уселся. И всё! Молчит. Я ему: «Дрова наколи» — молчит. «Крышу почини!» — молчит. Даже когда сказала «ПШЁЛ ВОН!» — и то, понимаешь, молчит! Глазами хлопает, как девица на балу! Бесит!

И пшшш — растворилась. Без дыма. Без спецэффектов. Просто улетела, как пар из кастрюли.

— Ну что ж… — Я села напротив ушастого. — Быстро освоился, смотрю.

— Она знает, что выгнать меня не может. Поэтому бесится. А бесить её — моё новое хобби.

— Почему это не может? — уточнила я, на что в ответ мне жестом показали, как закрыли рот на замок и выбросили ключик.

— То есть ты реально собрался здесь жить? — А вот теперь я испугалась.

— Абсолютно. Ты ж теперь моя лю-би-мая невеста, — слово «любимая» он протянул так, будто проехался по нему катком, а потом ещё раз, чтобы убедиться, что от него даже мокрого места не осталось.

— Слушай, а давай проще? Я выйду на площадь, поклянусь, что мы не вместе, и ты исчезнешь из моей жизни. Договорились? — Я даже подалась вперёд в надежде, что хоть на этот раз он согласится.

Но нет. Эл тоже приблизился, почти касаясь меня носом.

— Нет, Саша. Ты будешь играть роль моей невесты столько, сколько потребуется. И будешь сиять от счастья, как медный таз на ярмарке. И так просто ты не отделаешься. Я уже предупреждал, что случится, если ты не будешь меня слушаться.

Его горячее дыхание опалило мои губы, по телу прошла предательская дрожь. Жаль только, что его слова причиняли нестерпимую боль, оставляя во мне ком обиды.

Я не сдержалась. Отстранилась и со всего маху влепила ему пощёчину.

Глава 8. Благодарность через “не хочу”

Я смахнула непрошенные слёзы и решила немного прогуляться. Безумно захотелось вырваться из этого дома, который был и спасением, и складом тяжёлых воспоминаний в одном флаконе.

Взяла корзинку, надела шляпку (надо же держать марку ведьмы, а не заплаканного булыжника) и отправилась в лес, чтобы набрать трав для лекарственных настоек и мазей. Ходила-бродила, пока не вышла к реке. Окинула взглядом тёмную воду в обрамлении сочной зелёной травы и белого песка, и, казалось, впервые с возвращения Эла я смогла вздохнуть полной грудью.

Поставила корзинку на землю, скинула туфли и окунула босые ноги в пушистую траву. Но этого мне показалось мало, поскольку погода стояла жаркая, а река буквально манила. Поэтому я не удержалась, села на песчаный берег и опустила ноги в воду. Но даже не успела насладиться прохладной водой, как меня чьи-то холодные руки ухватили за лодыжки и поволокли на глубину.

Я истерично закричала, попыталась вывернуться, чтобы уцепиться хоть за что-то, но и глазом не успела моргнуть, как вода накрыла меня с головой. Единственное, что я смогла сделать, — это задержать дыхание.

А дальше всё было как в настоящем фильме ужасов. Я широко распахнула глаза и в водной пелене разглядела страшное лицо лобасты, которая как раз обернулась, чтобы посмотреть на свою добычу. Белая с серо-зелёным отливом кожа вся в морщинах и рытвинах. Бледные неживые глаза пробирали до костей. Длинные волосы украшены водорослями, листьями и клоками, да ещё и закрывали практически весь обзор. А рот, полный острых акульих клыков, искривился в зловещем оскале.

С огромным трудом я подавила желание ещё раз закричать, но инстинкт самосохранения, видимо, где-то ещё работал.

Я чувствовала, как она своими когтями разрывает кожу, я даже видела, как вода стремительно окрашивалась в алый. Изо всех сил пыталась разомкнуть её хватку, но когти только глубже впивались в ногу. И спустя некоторое время я поняла, что это безнадёжно.

Остатки воздуха быстро покидали мои лёгкие, впрочем, как и силы покидали тело. От страха перед неизбежным сознание начало мутиться, что в итоге я обмякла и покорно плыла туда, где становилось всё холоднее.

А вскоре наступила темнота.

***

Очнулась я от душащего кашля и приподнялась, чтобы исторгнуть всю ту воду, которой успела нахлебаться. После снова упала на землю и сфокусировала взгляд на нависающей надо мной физиономии.

— Ты? — вырвалось у меня, видимо, как-то очень недобро.

— Я вообще-то тебя спас. Можешь не благодарить! — проворчал эльф, выжимая свою мокрую одежду. Длинные волосы висели плетьми, а кое-где в них застряла тина. Какое очарование!

— Да я поблагодарю!

— А вот и не надо!

— Да всё равно спасибо, Эл… Правда. Если бы не ты…

— Да я просто мимо проходил. И случайно нырнул за тобой. В одежде. С воплем: «АААААААА!» Ну, бывает.

Я прищурилась. Подозрительно. Слишком альтруистично для того, кто орёт «ненавижу тебя» чаще, чем здоровается.

— Но ты мог этого не делать. Избавился бы махом от всех своих проблем. — Я прищурилась, подозревая подвох. Ну не мог же он вот просто так?

Эльф метнул в меня взгляд из разряда «если бы глаза стреляли, я бы уже был в розыске» и сжал зубы так, что напряглись желваки.

— Такого ты обо мне мнения, да?

— Ну-у… — протянула я, так как все варианты ответа явно были неправильными.

— Всё ясно. — бросил он, поднялся на ноги и резко развернулся, но тут же замер, когда я пыталась встать и со звуком «ой, мамочки!» шлёпнулась обратно на землю. Мои ноги выглядели так, будто по ним проехалась колесница. Кожа разодрана, кровь течёт, а в ранах виднеется песок и водоросли. Грустный итог купального сезона. На глаза навернулись слёзы, и что-то так жаль себя стало.

Но над головой я услышала тяжёлый вздох, а следом потеряла опору и взмыла в воздух. Меня крепко прижали к влажной груди, пропахшей тиной, а я обхватила руками крепкие плечи.

— Можешь не благодарить, — вновь проворчал он, а я хлюпнула носом и уткнулась в его шею. Воняет болотом, но обнять хочется. Загадка!

До дома мы дошли в полной тишине. Эльф занёс меня в кабинет, где я обычно провожу осмотр своих пациентов, и усадил на кушетку. Принялся копаться в шкафу и выуживать из него бинты, вату, лекарственные настойки и мази. А потом он достал иглу с ниткой… И я поняла, что сейчас кто-то побежит. Желательно не я, а он.

— Сидеть! — рявкнул эльф, перехватывая мой порыв к спасению.

Вот я вроде сама врач, но как представлю, что меня будут по живому зашивать, мгновенно начинает мутить, а страх липкими щупальцами расползается по спине.

— Может, не надо? — жалобно пропищала я, чувствуя, как снова в глазах собираются слёзы.

— Я подую, — неожиданно ласково произнёс он, что я уставилась на него, только вот мужчина упорно прятал лицо.

— Правда подуешь?

Элунадриил кивнул, а после наполнил чистый таз водой, смочил полотенце и принялся лечить.

Кричала я знатно. Уверена, что слышали даже в столице. Ну и он действительно дул. Только не помогало, но мне всё равно было приятно.

А когда принялся шить, я потеряла сознание. И наконец наступила тишина. Даже Бабуленька это отметила, вытащив из ушей беруши, но я этого не узнала.

Хороший из меня врач. Главное, нервы крепкие. В любой непонятной ситуации отключаюсь напрочь.

А проснулась я, когда в открытое окно моей спальни светила луна и шторы развевал тёплый летний ветерок. Решила сменить бочок и уткнулась носом в подмышку лежащего вместе со мной эльфа.

Глава 9. Вагон и маленькая тележка

— Ты зачем меня раздел? — прошипела я, как кошка, у которой отобрали последнюю миску сметаны.

— Не мешай спать.

— А ты где должен спать, ВОТ ГДЕ?!

— На коврике, — пробубнил он. — Но после спасения, шитья и душевных травм — я заслужил.

— Да ты заслужил максимум похлопать по плечу и отправиться на ковёр, а не в МОЮ кровать!

И тут он открыл глаза.

Прищурился. Улыбнулся.

И интонацией, достойной золотой статуэтки:

— Ты сама сказала: «Элунадриил, ты мой герой! Хочешь — спи в моей кровати!»

— НЕ ГОВОРИЛА!!! — возмутилась я.

Но тут в голове всплыла неясная, но ужасно компрометирующая сцена, где я, накачанная валерьянкой и горем, действительно могла бормотать всякое… И, может, даже сама укрыла его одеялом.

Чёрт. Лицо моё всё выдало.

Эльф это заметил. И засиял, как пафосная лампочка.

— «Элунадриил… ты такой сильный… такой красивый… Хочешь я тебя поцелую? Не хочешь? Ну и ладно!» — начал он, пародируя меня с такой точностью, что я хотела провалиться под кровать. Причём вместе с кроватью.

— Прекрати! — просипела я.

— «Извиняйся! Я сказала: извиняйся! Ты знаешь, что я без ума от тебя? А ты меня бросил! А я любила. Понимаешь? Любила тебя!»

Он уже изображал меня, держась за грудь и подвывая, как актриса в плохой мелодраме.

Я хотела умереть. Или хотя бы выкинуть его в окно.

Но дом каменный.

Окна маленькие.

А он — зараза — длинный. Не пролезет.

Меня мгновенно окатила волна стыда. А ещё обиды. Видимо, под действием одной из настоек, которой они вместе с Бабуленькой меня откачивали (или накачивали?), я вывалила на него всю правду. А он к ней отнесся как к шутке…

Его надменная улыбка говорила, что он в курсе, насколько я безнадёжна, и ему это чертовски льстит. Ну уж нет. Я не собиралась кормить его эго ещё больше.

Я просто отвернулась, зажмурила глаза и попыталась прогнать подступившие слёзы.

— Сань, ты что, обиделась? — спустя некоторое время тихо спросил он.

— Отстань от меня. Даже слышать тебя не хочу. — Я сухо ответила и попыталась заснуть. Но сон, естественно, не шёл, поэтому я встала, натянула халат на своё моральное опустошение и похромала на крыльцо. Надо было проветриться. Или закопать кого-нибудь. Пока не решила кого.

Опустилась на ступеньку, вдохнула полной грудью тёплый воздух и, уперевшись руками, откинула голову назад. Краем глаза отметила, как мимо просочилась тень, заскрипели половицы и рядом опустилось тело. Между прочим, уже совершенно одетое.

— Ну вот я не понимаю, у тебя что, других дел нет, кроме как издеваться надо мной? — тут же выдала я.

— Есть. Их вагон и маленькая тележка, но я вынужден торчать здесь.

— Да-да, это я уже где-то слышала. Но если ты маршал эльфийской армии, о чём, кстати, я узнала от тебя, то почему ты не там, а торчишь здесь? Разве ты не должен быть при короле?

— У меня отпуск, — процедил он сквозь зубы.

— Ха, и в свой отпуск ты решил отправиться не на юга-моря, цепляя цыпочек и бронзовый загар, а в наше захолустье с бабкой-призраком, медициной на коленке и мной в халате с мятой душой. Ты реально считаешь меня такой дурой?

Я оторвалась от созерцания ночного неба и вперила в него свои недобрые глаза. В голове вертелись вопросы из разряда: «Вот зачем я вообще с ним разговариваю?». Надо бы выгнать его взашей и поставить Бабуленьку на страже, чтобы больше ни при каких обстоятельствах, уговорах и даже подкупе не впускала его в дом. Но я снова и снова тянулась к нему.

«Глупая ты женщина, Саша. Тебя бросают, унижают, угрожают, обижают и оскорбляют, а ты продолжаешь быть милой и наивной!» — мысленно отчитывала я себя, но чёртово сердце не желало слушать доводы разума и каждый раз ёкало, стоило нам встретиться глазами.

А вот его зелёные глаза пробежались по моему лицу и ненадолго замерли на губах. Я тяжело сглотнула, а от участившегося сердцебиения запульсировало в ушах. Я прекрасно помнила его поцелуи и, что уж лукавить, безумно бы хотела вновь ощутить его губы на своих. И от этого я едва не прикрыла глаза. Нет, нет, нет! Хорошо вовремя отвесила себе мысленный подзатыльник и сухо произнесла:

— Ну? По-твоему я дура?

— Нет. Ты не дура.

— Ну тогда зачем ты это делаешь? Объясни по-хорошему, и я тогда тебе помогу.

Он на несколько мгновений замялся, словно решал, говорить или нет. Но сжал кулаки и ответил:

— Я уже сказал, что не допущу, чтобы обо мне ходили слухи. Ты сыграешь мою невесту, а потом мы разбежимся, как в море корабли.

Элунадриил резко отвернулся, поднялся на ноги и ушёл. Только на этот раз не в дом, а куда-то по направлению к центру. Поскольку моя усадьба была на окраине Большой Чухломы, то из неё вела всего одна дорога. И я сидела на своём крыльце, следила, как тень мужчины постепенно уменьшается, пока не скрылась совсем.

На горизонте забрезжил рассвет, и первые лучи солнца начали радостно встречать новый день. Только вот мне радостно не было совсем…

— Ну и чего ты тут нахохлилась, как голубь? — проскрипела старушка, зависнув напротив меня.

— А то ты не знаешь? — проворчала я.

— Знаю. Он тебе не пара.

— Буду говорить себе это почаще… Идём. Нам ещё порядок навести в процедурной надо. Наверняка вы там сплошной бедлам устроили, пока лечили мои ноги.

Я бросила последний взгляд на дорогу и похрамала в дом. Чтобы отвлечься от мыслей о нём, надо что-то делать. И в делах пролетела целая неделя. Неделя покоя. И я уже почти поверила, что он одумался и уехал в столицу.

Глава 10. Цацки и прочее

— Саша! Саша! Там снова этот явился! — верещала Бабуленька, пока я пыталась досмотреть сон со страстным и мускулистым красавчиком, который желал сделать мне приятно… Прям изнемогал от желания. Вот-вот и...

— Саша! Он поднимается! А ты не одета!

Я застонала и натянула подушку на голову. Ну хоть во сне можно спокойно пожить?

— Саша! — рявкнула бабуля так, что даже соседи, наверное, вздрогнули. Я подскочила, как ошпаренная, и начала метаться взглядом, пытаясь понять, где я, кто я и за что меня так ненавидят с самого утра.

— Ну чего орёшь? — пробубнила я, громко зевнув. Причём так, что можно было спокойно рассмотреть миндалины. Как раз в этот момент дверь открылась, и на пороге нарисовался Он.

Весь такой красавец, сверкающий свежестью и пафосом, в идеальном мундире с золотыми аксельбантами, эполетами, погончиками, орденами и прочими цацками.

И я — всклокоченная, помятая, с маской для сна, которая съехала и теперь прикрывала один глаз, да ещё и в старой сорочке, которая видала лучшие времена.

Но я кремень. Захлопнула рот, сняла маску, расправила одеяло и гордо уселась, приняв позу королевы, готовой выслушать прошение подданного.

— Доброе утро, — проронила я с достоинством.

— Доброе, — кивнул он.

— Приёмные часы с десяти до шестнадцати.

— Для любимого жениха найдётся минутка и во внеурочное время, — без единой эмоции отозвался он. А мне прям захотелось выкрикнуть: «Ну и где ты шлялся, женишок, целую неделю???», но я промолчала. Он мне не пара. Помню-помню.

— Могу я хотя бы одеться? — холодно осведомилась я.

— Можешь. — благосклонно разрешил он… и остался стоять.

Я злобно нахмурилась.

Он закатил глаза, явно говоря: «Ой, чего я там не видел?» Но Бабуленька придала ему ускорения, припугнув свадьбой «по залёту». Эльфа сдуло ветром.

Быстро приведя себя в порядок, я спустилась вниз. Там, за столом, уже восседал этот горе-жених, перебирая какие-то бумаги.

Кофе.

Мне срочно нужен кофе.

Прямо сейчас. Без него я не человек. Я — скомканный рулон сарказма, обёрнутый в халат и агрессию.

Так что я резко развернулась на каблуке (на самом деле на носке тапка, но звучит же героичнее) и ринулась в сторону подсобки. Только шторка за мной захлопнулась, как за спиной раздалось:

— Саша!

— Без кофе я не разговариваю ни с кем, кто когда-либо писал мне «Прощай, это было ошибкой!» — рявкнула я, не оборачиваясь. — И уж точно не до первой чашки!

— Раньше ты была добрее по утрам… — пробурчал он.

Ага. Потому что раньше по утрам мы… э-э… изучали анатомию и физику трения тел. А теперь я изучаю, как не пришибить его кофейником.

Заварила кофе, налила в самую большую кружку, способную вмещать либо всю мою боль, либо пол-литра жидкости, — и с непередаваемым лицом вышла в приёмную.

Он стоял. Красивый, как статуя. Только бесил гораздо больше.

— А мне? — спросил он и посмотрел на мою кружку с выражением «жаждущий в пустыне, и ты — последняя капля».

— Обойдёшься. — Я сделала глоток и почувствовала, как внутри оживает маленький демон сарказма. — Чего хотел-то? Так было хорошо без тебя. Тихо, спокойно. Ни одной головной боли, кроме хронической магической мигрени.

— Не поверишь, но мне тоже было о-очень хорошо, — протянул он с улыбкой, от которой у бабочек в животе случился нервный срыв. — Но я подготовил договор на помолвку. Надо бы обсудить.

Он выложил на стол кипу бумаг, как будто собирался продать мне участок на болоте с бонусом в виде проклятия.

— Это что, шутка такая? — Я прищурилась. — Типа «рассмеши ведьму и останься жив»?

— Нет. — Он был серьёзен. — Мы должны подписать. Это официальный договор фиктивной помолвки.

Я взяла в руки этот шедевр ювелирной каллиграфии, украшенный золотыми завитушками, будто нам предстояло вручать премию «Самая токсичная пара года».

Листаю.

Читаю.

Понимаю, что это не фиктивная помолвка, а фиктивное рабство с элементами сказочного абсурда.

— Где тут пункт про паранджу?!

— Ты пропустила пункт о том, что невеста обязуется следить за внешним видом. Ты сейчас явно не в форме, — хмыкнул он.

— У тебя вообще страх перед смертью есть? — медовым голосом спросила я.

— Временно отключил.

Я хлопнула договором по столу так, что бумаги разлетелись.

— И с чего ты взял, что я это подпишу? — прищурилась я.

Глава 11. Договор не на жизнь, на смерть

Только давай быстро, у нас через час интервью с журналисткой.

— Какое интервью?! И почему я об этом узнаю только сейчас?!

Я приподнялась, как дикая роза с шипами, и уже искала глазами, чем можно кинуть.

Тут в комнату влетела автоматическая паника в лице Бабуленьки.

— В газете напечатают?!

— Напечатают.

— И фотку сделают?

— Сделают.

— Саня! Включаем режим «Красотка-2000»! И понеслась по комнате, хватая всё, что плохо лежало.

— СТОП-КАРТИНА! — рявкнула я. — Я с места не сдвинусь, пока этот дебильный договор не будет нормальным!

— Ну давай, что тебе там опять не так? Элунадриил уже скрипел зубами так, что у стены гипс отвалился.

— Во-первых! Не обижать. Не унижать. Не заходить без приглашения. Не трогать мою личную жизнь, финансы и тапочки.

Во-вторых — слушаться я не обязуюсь. Я не сторожевой дракон, ясно?

В-третьих — когда это всё закончится, ты выметаешься из моей жизни без лишних вопросов и намёков!

Он нахмурился. Видимо, внутри шла борьба между «оскорблённым эго» и «ну, может, она права». Но недолго — победило эго.

— Это всё?

— Нет. Ещё ты не имеешь права глазеть на других женщин.

— А сексом-то можно заниматься?..

Я поперхнулась кофе. Настолько, что он чуть не вылетел у меня через уши.

— Ты что?! С закрытыми глазами будешь?

— Могу и с закрытыми.

— Так добавим тогда «чтобы не смотрел и не дышал на других женщин».

— Я так долго не продержусь!

— Да где там долго? Раз, два — и всё.

— Ты намекаешь на мою несостоятельность?! — оскорбился он, как будто я испортила ему репутацию в королевском Тиндере.

— Бабуль, я разве на что-то намекаю?

— Прямым текстом говоришь! — ответила Бабуленька, присев рядом и вперив свои глаза туда, где дремлет мужская состоятельность. И смотрела она с таким сочувствием, что даже у меня ёкнуло сердце.

А мужчина как-то очень странно на меня посмотрел. С вызовом. Многообещающе. Я же оскалилась в ответ. Больше не увидит он меня под собой. И на себе. И сбоку… В общем, не увидит! Осталось только перестать об этом думать.

— Ты же понимаешь, что я взрослый мужик и у меня есть потребности?

Бабуля оторвалась от созерцания состоятельности и на ухо мне прошептала:

— Да ты понимаешь, что без секса он совсем озвереет?

— Ничего. Потерпит.

Мужчина фыркнул, а Бабуленька начала читать лекцию:

— Воздержание у мужчин вызывает нервозность, апатию, агрессию и…

— А ещё желание покинуть этот дом! — перебила я. — Так иди и решай свои вопросы где-нибудь в другом месте. Желательно с психологом. И потребностями.

— Хор-рош-шо… — прошипел он. — Но всё это касается и тебя, не забывай. Не смотреть, не дышать…

— Ой, да я уж как-нибудь переживу, — махнула я рукой и опустила глаза на наш уже обновлённый договор. Как удобно, однако, с магией.

— Она да. У неё до тебя…

— Цыц! — резко я оборвала старушку.

— Нет уж, договаривай! — потребовал он.

— У неё до тебя всё пылью покрылось и мохом поросло!

— АВДОТЬЯ!! — заорала я так, что даже люстра закачалась.

Эл тем временем улыбнулся. Нагло. Самодовольно. Как будто выиграл джекпот.

Схватила в руку медальон, что висел на моей груди, и беззвучно прошептала:

«Вон пошла ты, заклинаю.

Оставь мой дом, прошу.

В чащобу, в топи аль болота,

Пока сама не позову!»

«Пуф», и призрака след простыл.

Эл моргнул пару раз:

— А чё, так можно было?!

— Тебе — нет. Тебе максимум можно в углу стоять и думать над своим поведением. С пауком. И желательно молча.

Он вздохнул… И вот тут началось.

— Раз уж бабки нет… Мастурбировать можно?

Я, вдохнув воздух, попыталась его выдохнуть через пятку.

— ЧЕГО?!

— Ну ты ж внесла пункт «не смотреть, не дышать». Я просто уточняю. Чтобы, знаешь ли, потом не началось: «Ты осквернил ауру нашего договора своей… деятельностью!»

— Можно. Развлекайся. Рукоблудство — это всё, что тебе осталось!

Что-то явно наш разговор ушёл не в то русло. Только вот я никак не могла понять, в какое именно. И поэтому к моей злости ещё добавилась растерянность и настороженность. Задумал ведь что-то? Но что?

А вот он довольно хрюкнул (да, эльфы тоже хрюкают, просто тайком), сложил руки на груди и выдал:

— Ладно, теперь мои условия. Раз ты правишь — я тоже.

Пункт десятый: ты обязана стирать мои носки. И трусы. Еженедельно.

— Что?! У тебя есть наглость, а совесть не завезли?!

— А ещё — готовить завтрак по воскресеньям. И гладить ушки.

— Ты совсем ошалел?!

— Ну извини, у тебя руки мягкие. Как у булочки, но не сдобной. Боевая булочка.

Я потрясённо смотрела, как новые пункты сами собой появляются в договоре. Кажется, магия решила поржать надо мной.

— Ну нет, тогда и я добавлю ещё пунктов! Я судорожно схватила перо, как кинжал, и начала им вырезать буквы. Магия магией, а так нагляднее:

Жених обязуется ежедневно приносить невесте кофе в постель.

Жених обязуется хвалить внешний вид невесты не менее пяти раз в день.

Жених обязуется не ныть, не хамить, не строить из себя эльфа-печальку.

Жених обязуется раз в неделю становиться подопытным для магических экспериментов (в разумных пределах, иногда).

Жених обязуется не врать, не исчезать, не бросать записки на подушке и вообще вести себя как человек, несмотря на уши.

Я хлопнула пером по столу и победно уставилась на эльфа.

Эл перечитал. Помолчал. Усмехнулся.

— А мне нравится наш договор… И вот эта улыбка. Опасная. Из разряда «ты подпишешь — и поплачешь».

Глава 12. Дрилюся и Эклерчик

— Кстати, а сколько будет действовать этот договор?

— Свадьба назначена на 27 сентября, — небрежно бросил он.

Я широко распахнула глаза и судорожно втянула воздух. Вот прямо сейчас у меня случится инфаркт, инсульт и нервный тик одновременно.

— Какая ещё свадьба?! Это же фиктивная помолвка! ФИК-ТИВ-НАЯ!

— Именно поэтому мы её расторгнем до бракосочетания. Так что тебе надо потерпеть меня всего три месяца.

Фух. Прям отлегло. Но только на секунду. Я сузила глаза.

— Три месяца, и я тебя больше никогда не увижу? Точно? Клянёшься?

— Три месяца, и ты меня больше не увидишь. — Его голос был спокоен, но губы дрогнули. Как будто он что-то недоговаривал. Как будто я только что подписала не сделку с эльфом, а контракт с самим дьяволом.

Я на всякий случай ещё раз проверила договор, убедилась, что там всё как надо — никаких скрытых пунктов, требующих купать его по вечерам и навещать толпы родственников, — и подписала. Бумага вспыхнула золотом. И вот мы связаны.

Контракт века.

Документ любви, абсурда и отложенной мести.

— А теперь собирайся. Через час выходим. И надень что-нибудь поприличнее. — Он смерил меня таким взглядом, будто я явилась перед ним в мешке для картошки, а не в удобной, жизнью проверенной одежде.

Я еле сдержалась, чтобы не показать ему средний палец. Но утешила себя мыслью, что через три месяца он исчезнет из моей жизни навсегда.

И знаете что? В газете я точно буду выглядеть красивой.

И счастливой. Даже если придётся это изобразить.

***

— А у вас есть какие-то милые прозвища? — задала свой очередной вопрос репортёрша.

— Конечно! — ответила я с такой нежной интонацией, что сама чуть не поверила в собственную ложь. — Я зову его… Дриля.

Элунадриил тут же вздрогнул так, будто я при всех назвала его Шнупсик Ушастенький.

— Какой я тебе Дриля? — процедил он сквозь зубы, изображая любящего жениха и при этом так нежно целуя меня в щёку, что кожа загорелась… не от страсти, а от желания оторвать ему голову.

Федерия Гласс звонко рассмеялась.

— Вы Лунного Гнева называете Дрилей?

— Ну, это для вас он Лунный Гнев. А для меня он Дриля. Ведь это ласково… с любовью… — улыбнулась я своей самой обворожительной улыбкой, хотя далась она с трудом, потому что в мои бока всё сильнее впивались мужские пальцы. Будто он искал там кнопку «Молчи, женщина». — Дрилюся… Дрилюнчик… Люся… — продолжила я с самым нежным взглядом, но в душе уже писала его некролог. Или свой… Смотря, кто первым окажется.

Эл смотрел на меня так, будто пытается поджечь взглядом. И у него почти получалось!

— А как вы называете свою невесту? — обратилась она к Элу.

— Я?.. — На пару секунд он задумался, а потом как выдал: — Моя сдобная булочка, пирожочек, сладкая карамелька, — и расплылся в предвкушающей улыбке.

— Почему? — хихикнула женщина. — Александрия же довольно стройная девушка.

И тут я подпрыгнула от смачного шлепка по заду.

— Но подержаться есть за что, да, мой эклерчик? — мурлыкнул он.

— Да, Дрилюся, — прошипела я, так же мило улыбаясь, но уже с мыслями о том, как бы «случайно» уронить его в ближайшее болото. Желательно с крокодилами.

— Никогда бы не подумала, что у вас столь нежные отношения! — искренне восхитилась репортёрша.

— А вы знаете, мне все это говорят. Не верят, что суровый и отважный воин может быть таким добрым и ранимым эльфом. — Я приблизилась к ней и громко прошептала: — Он просто это тщательно скрывает. Боится, что его засмеют.

Блондинка вновь захохотала, бросив загадочный взгляд на Элунадриила, который в это время смотрел на меня так, будто в уме перебирал все пытки средневековья, выбирая самую изощрённую.

— Это настоящая смелость — признаться другому в своих страхах!

— Однозначно! — Я вернулась под бочок мужчины и крепко его обняла. — Он у меня самый смелый. Представляете, даже на ночь свет оставляет только в коридоре! Совершенно не боится спать в темноте.

— Ну всё! — рявкнул Эл, а после замялся, улыбнулся и уже спокойнее добавил: — На сегодня достаточно! У нас ещё очень много дел с подготовкой к свадьбе.

— Конечно-конечно! Я всё понимаю! Большое спасибо за такое душевное интервью. Статья выйдет превосходная!

— Ой, а вы приходите и на нашу свадьбу!

— Серьёзно? — Женщина даже прослезилась.

— Серьёзно! Напишите свою самую лучшую статью о свадьбе века! Да, дорогой?

— Да. Приходите. — Сухо ответил эльф, а потом схватил меня за руку и потащил прочь. Ну как потащил… Я буквально летела за ним, едва касаясь ногами земли.

— Буду с нетерпением ждать завтрашнюю газету! — крикнула я, пока мой «нежный» жених перетаскивал меня через мостовую, лавируя между удивлёнными прохожими.

Как только мы свернули за угол, всё лицо его сказало «сейчас убью», а рот тихо прошептал:

— Ты…

Я задрала голову, улыбнулась до ушей и самым ангельским тоном прошептала:

— По договору я должна проявлять нежность и любовь? Вот я и проявляю… Дрилюся.

Он тяжело выдохнул, но сказать ему было совершенно нечего. Я же всё делала правильно, да? Согласно контракту. Ах, какое упоительное чувство победы!

— Пойдём поедим? Я очень голодная. Ведь ты мне не дал позавтракать, — добавила я, хлопая ресницами, как голодный котёнок.

Эл раздражённо вздохнул:

— Ладно. Тут недалеко есть неплохая таверна… для вашего захолустья.

Глава 13. Огненный обед и шокирующий поцелуй

— Ну, веди меня, о великий Лунный Гнев. Покажи свою хваленую кухню.

— Саша, ради всех звёзд, не говори так на людях. — Элунадриил поднял глаза к небу, будто прося высшие силы дать ему терпение. — И, кстати, можешь не улыбаться так самодовольно. Я просто хочу, чтобы ты поела, а не купалась в лучах своей славы.

— О, значит, ты всё-таки заботишься обо мне? Как трогательно! — подмигнула я, за что получила усталый вздох и закат глаз.

Мы вошли в таверну «У Наглого Гнома», и сразу стало ясно: зрелище будет не для слабонервных. Все разговоры стихли, посетители уставились на нас, будто перед ними явились ожившие легенды. Один — грозный эльф, Лунный Гнев, чьё имя заставляло дрожать врагов, и я — девушка с характером из чистого пламени, способная довести до белого каления кого угодно. Можно просто ведьма. Идеальная смесь для катастрофы.

— Ну вот, мы опять главные звёзды вечера, — пробормотала я. — Ещё немного — и нам дадут микрофоны и начнут аплодировать.

— Да, если ты сейчас запоёшь, я действительно выйду через окно, — прошипел Эл, косясь на висящий рядом с ним топор. — И всё-таки это… дыра, — мрачно заключил он, делая вид, что вот-вот заболеет аллергией на жареную картошку.

— Ну да. Запах горелого масла, сальные официанты, декор эпохи «бери, что осталось» — аутентичненько, не правда ли?

— Хочешь тут остаться?..

— Конечно, Дрилюся! Тут подают лучших цыплят в округе и пирог с вишней, после которого даже драконы говорят «ммм». А если тебе вдруг противно сидеть рядом с простыми смертными — жуй воздух. Он, говорят, тоже без глютена.

Эльф сжал челюсть, но ничего не ответил — проигрывать в словесных дуэлях со мной уже привык.

— Столик у окна или в углу? — спросил он.

— В углу. Хочу, чтобы ты мог контролировать мой флирт с трактирщиком. А то вдруг я решу променять маршала на мужчину с настоящим фартуком и котелком.

Эл явно хотел закатить глаза, но отчего-то передумал и просто направился к угловому столику. Нам принесли меню, и я, демонстративно улыбаясь, заказала еду за нас обоих, после чего ушастый мрачно смотрел, как перед нами поставили гигантскую тарелку с цыплятами, пирог и две пивные кружки.

— Ты это всё съешь? — приподнял он бровь.

— Конечно. — Я откусила кусочек, глядя ему прямо в глаза, намеренно облизывая губы после каждого укуса. — Ну же, расслабься, Лунный Гнев. Никто тебя не заставляет пить пиво. Хотя, гляди, как ты напряжён — может, и стоит?

Он саркастически усмехнулся:

— Я не пью это пойло. В отличие от некоторых, предпочитаю не терять контроль.

— Ну да, а то вдруг увидишь кого-то симпатичнее меня и испытаешь искушение, — усмехнулась я.

— Симпатичнее? — Он лениво опустил взгляд на мои губы, чуть дольше, чем нужно. — Вряд ли.

Я ощутила, как по спине пробежал жар, но подавила этот эффект. Вот ведь сукин эльф! Он просто играет со мной. А мы тоже умеем!

— Ой, как мило. Ты только что признал, что я красивая? — ехидно прошептала я, специально приближаясь к нему.

— Нет. Просто констатировал факт.

— Ну спасибо, Дрилюнчик.

— Я тебя сейчас придушу.

— Веди себя прилично, а то кто-то может решить, что ты меня ревнуешь, — я продолжала подначивать.

— Ха. Это ещё с чего? — Эл лениво откинулся на спинку стула, но от меня не укрылось, как он невольно напряг пальцы. Ах так?

Тут в таверне кто-то что-то разбил и громко вскрикнул, но почему-то именно в этот момент я почувствовала, как сильные пальцы ухватили за подбородок, разворачивая лицо к нему. Не успела я и пикнуть, как Эл, с дьявольской ухмылкой, наклонился и... поцеловал.

Губы сомкнулись с моими, и всё внутри перевернулось. Горячо, напористо, властно — он не просто играл роль, он дразнил, испытывал, проверял мои границы. А я... Я позволила. Совсем чуть-чуть, самую малость. Я ответила, утопая в этом поцелуе, на пару секунд забыв, кто он и что между ними всего лишь контракт. Я утонула в этом жаре и сама не заметила, как мои пальцы вцепились в его рубашку. Хотелось приблизить его, чтобы чувствовать всем своим телом. Дыхание перехватило. Гулкий шум таверны пропал, а мир сузился до одного эльфа.

Но затем он отстранился, оставляя меня ошеломлённой. Лишь его самодовольная ухмылка говорила, что он отлично знал, что только что сделал.

— Ты... — прошипела я, пытаясь снова найти язык. Сначала родной, потом любой.

— Ну надо же, кто-то слишком увлёкся игрой, — ухмыльнулся он и стряхнул невидимую пыль с плеча, как будто ничего не произошло.

Я была готова придушить его. Но, чёрт побери, сердце билось как бешеное. Но несмотря на это я выдавила самодовольную улыбку и с вызовом ляпнула:

— На троечку. В следующий раз старайся лучше. Для убедительности. И желательно — без языковых акробатик. У меня там тик теперь.

Он рассмеялся.

Громко.

С чувством.

А я сделала глоток пива, посмотрела на него и подумала: «Кто-нибудь, принесите вторую порцию пирога... Пока я не съела этого ушастого».

Вернувшись в усадьбу, мы оба были странно молчаливы. Напряжение, оставшееся после таверны, словно электричество, потрескивало в воздухе. Но, похоже, судьба решила не останавливаться на достигнутом.

А дом решил: «Вы, господа, сейчас офигеете».

Глава 14. Метла в помощь

— Что за черт… — прошипел Эл, входя в гостиную. Все было перевернуто вверх дном. Книги, разбросанные по полу, выглядели словно окровавленные, так как их страницы были заляпаны вином. Подушки разорваны, клочья пуха медленно оседали в воздухе, как падающий снег. А на стене… На стене кто-то провел пальцем по пыли, оставив единственное слово: «Скоро».

— Бабуленька?! — выкрикнула я, но в ответ раздалось только зловещее шипение из глубины дома.

Эл мгновенно вытащил клинок (и я даже не хочу знать, откуда именно), и его тело напряглось, готовясь к атаке.

— Оставайся за мной, — приказал он.

— Да щас, — буркнула я, ощущая, как ладони зудят от желания вплести в воздух что-нибудь разрушительное. Мы хоть, ведьмы, и не имеем прямой магической силы, а используем природную. Но слова кидаем так, что добавки никто не просит.

Мы осторожно двинулись вперед, каждый шаг сопровождался скрипом разбитых стекол под ногами. Затем дверь кухни со скрипом распахнулась, и оттуда вылетела ошарашенная Бабуленька.

— Какого тёмного?! Кто?! Когда?! Я только на минутку прилегла!!! — Она размахивала руками так, что я чуть не получила призрачной ладонью по лицу. Когда же увидела нас, едва не лишилась чувств.

— Что тут случилось?! — требовательно спросила я.

— Я не знаю! У меня была мигрень! — причитала она.

— У призраков бывает мигрень?! — Я не могла скрыть изумления.

— Про фантомные боли слышала? Так вот! Бывает! — Рявкнула она, в очередной раз всплеснув своими руками.

Обиделась, поди, на мой вопрос. Ведь я уже давно поняла, что она совершенно не считает себя призраком, а поэтому боли и стенания стали нашей неотъемлемой частью жизни.

— Так, давайте всё-таки разбираться, — Элунадриил мгновенно подобрался, его взгляд хищно скользил по разгромленной комнате. — Кто-то что-то искал. И явно спешил. А эти «красоты» только для отвода глаз и запугивания.

— Но что? У нас нет ничего ценного… — пробормотала я, заставляя себя перестать думать о вине.

— Значит, было что-то, о чём мы не знаем, — медленно произнес он, нахмурившись. — И мне это не нравится.

Бабуленька сузила глаза и вдруг захлопала в ладоши.

— Всё, хватит паники! Я иду за своей метлой! Дайте мне минуту, чтобы прийти в себя, а потом устроим настоящий разбор полетов!

Мы с эльфом переглянулись.

— У тебя вообще обычные дни бывают? — Пробормотал он.

— Конечно. Вчера, например, почти не было безумия.

— Только «почти»?

— Ну да. Но это не считается. Тогда я просто нечаянно вызвала грозу в комнате.

Элунадриил вздохнул, но тут я заметила кое-что странное. На полу, посреди хаоса, лежал аккуратно сложенный клочок бумаги. Неподвижный, будто кто-то специально оставил его на виду.

Я подняла его, развернула.

Три слова.

«Ты следующая, ведьма».

Мда. Приятно. Вдохновляюще. Почти как валентинка от маньяка.

— Не, ну тут уже не метла нужна, — пробормотала Бабуленька. — Тут — пылесос, святой артефакт и сеанс коллективной истерики.

Эл выхватил записку, глаза загорелись зелёным. Я, кстати, не удивлюсь, если у него встроенный Wi-Fi, а уши заменяют антенны.

— Следов нет. Остаточной магии нет. Кто-то профессионально прятал задницу.

— Или просто летает и оставляет угрозы, как Санта, только в плохом настроении, — добавила я уже намного тише.

Я сглотнула. Смешки и язвительные подколки внезапно улетучились. На этот раз это была не игра. Кто-то следил за мной. Кто-то проник в мой дом. И этот кто-то оставил мне угрозу.

— Ладно, я всё понимаю, но… — Бабуленька прищурилась и нахмурилась. — У кого-нибудь есть идеи, кто мог бы нас так ненавидеть?

Я окинула взглядом сначала Авдотью, потом Лунного Гнева. Могла бы окинула и себя...

— Ну… — Я криво улыбнулась. — Нам понадобится очень длинный список…

Глава 15. Месть подают на горячее...

— Итак, кто же может желать нам зла? — Я тяжело вздохнула и развернула перед собой чистый лист.

— Короткий у тебя вопрос. — Эл хмыкнул и, сложив руки на груди, скептически посмотрел на бумагу. — Но список определённо будет длинным. Меня можешь не вписывать. Пока тут всё крушили, я с тобой целовался.

— Что-о?! — Бабуленька резко взмыла в воздух и зависла вниз головой, но так, чтобы эта самая голова, а точнее глаза на ней, высверливали дыру в высоком эльфийском лбу.

Пока призрак не лопнул, я быстренько сменила тему.

— А давай мы начнём с тебя, Дрилюся, — я ехидно улыбнулась и ткнула в него пальцем. — Небось именно из-за тебя в мой дом ворвались и что-то искали. Пока тебя не было, такого ни одна живая душа себе не позволяла!

Мой взгляд непроизвольно остановился на Бабуле, но я заставила его вернуться на ушастого.

— Ты же у нас великий и ужасный маршал. Ну, выкладывай, сколько у тебя врагов?

Эл на мгновение задумался, а затем ухмыльнулся:

— Думаю, начинать проще с тех, кто на данный момент жив.

— Подожди, — подняла руку Бабуленька, успокоившись и усаживаясь поудобнее в кресле. И даже умудрилась достать откуда-то миску с попкорном. — А можно сразу с любовниц? Они ведь тоже могут желать тебе зла.

Я поперхнулась воздухом.

— Бабуль! — возмутилась я.

— Ну а что? Женщины — самые опасные существа! — невинно пожала плечами старушка. — Особенно обиженные женщины. Так что, внучка, не отвлекайся, пиши: бывшие любовницы.

— Угу, — язвительно протянула я, сердито глядя на эльфа. — Ну, Эл? Сколько имён мне писать? Или у нас тут полноценная армия отвергнутых дам?

— Хочешь, чтобы я перечислил их по именам? — с усмешкой посмотрел он на меня. — Или просто напишем: «Слишком много, чтобы уместилось на одном листе»?

Я сжала зубы и, сцепив пальцы в замок, сделала вид, что мне совершенно не хочется запустить в него чем-то тяжёлым.

Бабуленька удовлетворённо похрустела попкорном.

— Какие мы ревнивые, — заметил Эл, склонившись ко мне с самодовольной улыбкой.

— Я? Ревнивая? Смешно. — Я постаралась изобразить полнейшее безразличие и, демонстративно помахав пером, добавила: — Дальше кто? Политические враги, конкуренты… О, может, ещё рогоносцы, которым ты наставил… эльфийские ушки?

Бабуленька прыснула от смеха.

Эл в ответ лишь лениво усмехнулся:

— Рогоносцы? Интересная мысль. Может, добавить сюда ещё мужей твоих подруг, которым ты когда-то мстила за измены? О, или тех, кого ты в приступе дурного настроения превращала в лягушек?

— Это было всего один раз! — возмутилась я. — И это была… вынужденная мера!

— Конечно, конечно, — он кивнул, но с таким выражением, что я мысленно уже примерялась к рядом стоящей вазе. Она бы так красиво смотрелась на его мордахе… — А слухи о тебе как о «Чёрной Вдове» — это тоже вынужденная мера?

— Ну, это же недоказуемо, — хитро улыбнулась я. — К тому же не моя вина, что женихи, которым я отказывала, вдруг… трагически исчезали. Да и ты прекрасно знаешь, что эти слухи распускала не я! Они сами… распустились...

Бабуленька довольно хмыкнула:

— Внучка, да ты просто магнит для неприятностей!

— Спасибо, бабуль. — Я фыркнула и снова уставилась в список. — Так, записываю: отвергнутые женихи, эльфийские аристократы, враги Элунадриила, любители лягушек, фанаты Чёрной Вдовы…

— Довольно внушительный список, — прокомментировал Эл. — Но давай вернёмся к нашему таинственному посланию. Возможно, это кто-то, кто хочет отомстить тебе лично, а не мне?

Я задумалась. Честно говоря, желающих отомстить мне было даже больше, чем у эльфа.

— Ладно, запишем ещё ведьмовские кланы, которым я перешла дорогу… Тех, кого я обыграла в карты… — я задумчиво постучала пером по подбородку, а затем посмотрела на Бабуленьку. — Бабуль, а у тебя враги есть?

— Конечно! — радостно кивнула она. — Всякие выскочки, которые завидуют моему искусству, да ещё тот старый маразматик Ван Грюм, который утверждает, что его бородавка красивее моей.

Я устало потёрла лицо.

— Замечательно. Просто замечательно.

— О, а как же твоя новая подруга — репортёрша? — подкинул Эл, глядя на меня с интересом. — Вдруг она собирает материал не только для статьи, но и для шантажа?

— Ты думаешь, что я настолько всем надоела, что на меня собирают компромат? — с прищуром посмотрела я.

— Я думаю, что ты настолько яркая личность, что у тебя скелетов в шкафу больше, чем в королевской усыпальнице. — Он ухмыльнулся. — Может, откроем тот шкаф и проверим?

Я сделала вид, что не слышу.

Бабуленька громко хрустнула попкорном:

— Ну хоть скучно не будет. Начнём по алфавиту или по степени членовредительства?

Глава 16. А пакость на холодное...

— Ладно, подведём итоги, — я с шумом бросила перо на стол и откинулась на спинку стула. — Мы составили список тех, кто нас ненавидит. И?..

Элунадриил взял пергамент, на котором извивалась устрашающе длинная колонка имён, и пробежался по нему взглядом.

— Да тут полгорода и ещё столько же в столице…

— Ну ещё бы, — Бабуленька важно поджала губы. — Мы же ведьмы. А это, знаешь ли, обязательный пункт в контракте: злобная старушка, пугающая детей, и её юная протеже, напускающая на жителей проклятия по настроению.

— Это были не проклятия! — возмутилась я. — Так, лёгкие… незначительные корректировки их образа жизни.

— Саня, ты превратила мэра в лягушку. Прямо во время его речи о чистоте нравов и моральных устоев! — Эл поднял бровь.

— Ну не мог же он это говорить с такой грязной душонкой! — возмутилась я. — К тому же, это была временная мера! Через неделю его откачали! Ну, почти…

— Ага, только он до сих пор квакать начинает, когда волнуется, — хихикнула Бабуленька.

— Не моя вина, что его во время пресс-конференции соблазняла лягушка из пруда. Он вообще-то женат! — пожала я плечами и передернулась, вспомнив ещё и свою встречу с лобастой. — И ему действительно повезло, что это была всего лишь лягушка!

Эл шумно выдохнул и ткнул в список:

— Так, кто из них самый вероятный кандидат на то, чтобы вломиться в ваш дом и устроить погром?

Мы переглянулись с Бабуленькой.

— Ну, мой личный фаворит — госпожа Пиксби. После того, как её любимый кот пропал, она решила, что это я его украла, чтобы приготовить зелье молодости, — задумчиво протянула я.

— А ты… действительно?.. — медленно спросил Эл.

— Что?! Конечно нет! — воскликнула я. — Во-первых, в зелье молодости добавляют только чёрных котов! Во-вторых, у неё был рыжий! Да и я ещё довольно молода!

— Угу, убедительно… — протянул он, явно мне не веря.

Бабуля ткнула пальцем в другой пункт:

— Я бы поставила на Грету Громглас. Она точно точит зуб на нас после того случая с её омерзительными вязаными салфетками.

Эл вскинул бровь:

— Салфетки? Вы с кем-то рассорились из-за салфеток?

— Ну да! — возмутилась я. — Она наплела их сотни штук и хотела продать как «защитные магические амулеты». А я просто проверила их в присутствии свидетелей…

— И?

— И они загорелись, как сухие листья на костре, едва я на них дунула! — гордо заявила я.

— Да уж… Теперь понятно, почему вас ненавидит половина города, — выдал Эл, отбрасывая список в сторону. — Даже странно, как к тебе до сих пор не боятся отпускать детей на диспансеризацию.

— Я давала клятву! И детей люблю!

— Ладно, забудем об этом. Вопрос в другом: что они искали?

Мы замолчали.

— Может, деньги? — предположила я.

— Какие деньги? Мы ведьмы. Мы хоть что-то зарабатываем? — скептически уточнила Бабуленька.

— Да уж, грабить ведьм — та ещё финансовая стратегия, — фыркнул Эл. — Может, они искали какой-то артефакт?

Я замерла, покусывая губу.

— Возможно… Но у нас нет ничего редкого. Разве что… — Я внезапно повернулась к нему. — И всё-таки мне кажется, что это связано с тобой! Стоило всем объявить о нашей помолвке, как вдруг дом переворачивают вверх дном. Совпадение?

Он нахмурился.

— Ты что, действительно считаешь, что это из-за меня?

— А кто ещё может привлекать такие неприятности? Маршал эльфийской армии, командующий целыми легионами! Врагам твоим, небось, счёта нет. И, судя по списку, ты не всех указал.

— Да бывшая любовница это. Сто пудов! — встряла Бабуленька.

Эл резко замолчал.

— А что, я не права? — вцепилась в него я.

— Это неважно, — буркнул он.

— Значит, всё-таки любовница! — торжествующе заявила я. — Кто она? Графиня? Колдунья? Опозоренная принцесса?

Эл закатил глаза:

— Отстань.

— Никогда! — я расплылась в злорадной улыбке. — Она небось зла, что ты выбрал меня, а не её?

Эл усмехнулся:

— Ревнушка.

— Да ничего подобного! Просто проверяю теории!

— Конечно-конечно, — протянул он, расплываясь в ухмылке.

Я хотела ещё что-то съязвить, но в этот момент Бабуленька убрала попкорн и достала семечки. А после начала демонстративно громко щёлкать и сплёвывать шелуху.

— Продолжайте, детки, я уже в предвкушении!

Я фыркнула и взяла тряпку.

— Всё, хватит! Давайте просто уберём этот бардак!

Эл повёл рукой, и книги с шорохом начали сами заползать обратно на полки, разорванные подушки сливались в одно целое, а ковёр стряхивал с себя мусор.

— Чудо-эльф, — пробормотала я.

— Ласковее, моя ревнивая ведьмочка, — усмехнулся он.

Я покраснела и запустила в него этой самой тряпкой.

Когда уборка была закончена, мы начали расходиться по комнатам. Эл вдруг остановился.

— Сегодня я сплю в другой комнате.

Я замерла.

— Ч-что?

— Думаю, это логично, — он пожал плечами. — После такого дня тебе нужно побыть одной.

Ага, конечно. Мне так нужно побыть одной, что я уже представила себе тени, крадущиеся за дверью, и что-то злобное под кроватью.

Но просить его остаться?..

Я прокашлялась и небрежно пожала плечами:

— Ну да, иди. Мне-то что. Одна так одна. Великое дело.

Эл посмотрел на меня подозрительно.

— Ты уверена?

— Абсолютно, — гордо заявила я, хотя внутри хотелось визжать: «НЕ УХОДИ!»

Он хмыкнул и направился к выходу. Я тут же, будто случайно, уронила книгу и взвизгнула. Он обернулся. Я скорчила самую несчастную мордочку.

Глава 17. Конспирология на ночь

Лежать в темноте и слушать каждый подозрительный шорох — то ещё удовольствие. Особенно после того, как твой дом превратили в тренировочный полигон для особо талантливых вандалов.

Я закрыла глаза, вдохнула, выдохнула. Всё спокойно. Никто не ломится, окна целы, Бабуленька тихо похрапывает в своей комнате, что, в принципе, само по себе жутковато. А для призрака, который в любой момент может пройти сквозь стены, ещё и не совсем нормально. Но… Бабуля есть Бабуля. За полтора года я уже привыкла к её закидонам.

Треск. Снова. Где-то в углу.

Я резко повернулась на бок. Потом на другой. Натянула одеяло до самого носа. Потом выпуталась и открыла глаза.

— Может, ты хотя бы пять минут полежишь спокойно? — раздался низкий голос рядом, и я едва не взвилась к потолку.

— Не могу! — прошипела я. — А ты спи!

— Стараюсь, но у меня в кровати крутится вошь. — Он вздохнул и перевернулся ко мне. — Ты же боишься.

— Я ничего не боюсь! — вскинулась я, но, видимо, недостаточно убедительно.

Эл не ответил, только крепко притянул меня к себе, и… внезапно мне стало намного лучше. Надёжнее. Спокойнее. И… слишком тепло. Его кожа пахла чем-то пряным, тёмным, каким-то… неправильным. Неуловимо опасным.

Я вздохнула, прогоняя мурашки, что расползлись по всему телу. А потом вздохнула ещё раз, осознавая, что только его тепло сейчас и удерживает меня от того, чтобы снова сорваться в паническое бодрствование.

— Эл… — начала я, но он только мягко коснулся губами моего виска, словно успокаивая.

— Спи, ведьма. Пока не сгрызла себя изнутри.

— А знаешь, что ещё грызёт мой мозг? — Я подняла голову и уставилась на него. — Я тут подумала… А почему Бабуленька тебя вообще не выгнала? Она же всех мужчин нашего рода изводила, даже того несчастного газетчика гнала через всю улицу, потому что он поинтересовался, не хочу ли я оформить подписку на новую газету.

Эл усмехнулся, но промолчал.

— Я серьёзно! — Я ткнула его пальцем в плечо. — Она сама говорила, что в её доме мужикам не место. А ты тут, знаешь ли, даже не мужик. Ты эльф! Причём магически прокачанный. Как она тебя терпит?

Он приподнял бровь:

— Может, я просто невыносимо обаятелен?

— Ха-ха, щас расплачусь. Нет, тут что-то другое. — Я задумчиво поёрзала, устраиваясь удобнее. — Может, ты знаешь какую-то её тайну? Может, ты застукал её за чем-то таким, за что она теперь боится тебя прогнать?

— Например? — полюбопытствовал он, явно наслаждаясь этим разговором.

— Ну, например, она на самом деле не призрак, а какая-нибудь древняя ведьма, запечатанная в этом доме, и ты узнал, как её освободить! Или... — Я задумалась. — Или ты умеешь сопротивляться её магии и стал неприкосновенным! Ну, как заколдованная ложка, которую невозможно согнуть.

Элунадриил тихо засмеялся:

— Заколдованная ложка? Это самое романтичное сравнение, которое я слышал.

— Не отвлекайся! — Я пихнула его в бок. — Может, она заключила с тобой магический договор и теперь не может тебя изгнать?

— Очень даже может быть. — Он лениво провёл пальцем по моему запястью, и от этого прикосновения по коже пробежали мурашки.

— Или… или ты ей на самом деле нравишься, и она просто не хочет в этом признаваться?!

— Вот это уже маловероятно. — Я даже почувствовала, как он напрягся.

— Хм-м… тогда, может, ты и сам не знаешь, почему она тебя не выгоняет? Вдруг она готовит что-то страшное? Например, заклинание, которое превратит тебя в… в… крысу!

— Ты думаешь, я боюсь крыс?

— Ну а вдруг? Они, между прочим, кусаются.

Мужчина покачал головой, но не стал возражать. А я продолжила строить теории:

— Или… О! Может, ты её дальний родственник, и она скрывает это? Ой, только не говори мне, что ты — её правнук. Хотя нет, это было бы уже слишком… Мы бы тогда с тобой тоже оказались родственниками. А это… это уже почти инцест. Фу!

— Ты несёшь полный бред.

— Ну ладно, тогда, может, она в долгу перед тобой? Или ты спас её в прошлом? Или… — Я резко повернулась к нему и прищурилась. — Или ты ей пригрозил чем-то? Ты её шантажируешь?!

Он замер, а потом тихо усмехнулся.

— А ты догадливая.

— Ты что, серьёзно?! — Я тут же приподнялась на локте и вгляделась в его лицо.

— Не совсем. Она просто знает, что если я уйду, то ты останешься без защиты. А она…

— Что? — Я прищурилась.

— Она тебя любит. — Он замолчал на мгновение, а потом добавил с ухмылкой: — Хотя иногда мне кажется, что ей было бы проще тебя сдать в темницу и отдохнуть.

— Ой, спасибо! — Я ударила его кулаком в плечо, но не сильно. Больше для порядка. — Но зная её, ради обычной безопасности она бы тебя в дом всё равно не пустила. Ты точно её шантажировал!

— Я ничего не говорил.

— Но и не отрицаешь!

Эл отвернулся, но я успела заметить тень улыбки на его лице. Значит, что-то всё-таки было! Но вот что?..

Я уже хотела продолжить допрос, но он внезапно притянул меня обратно к себе, обхватив руками. А я успела только пискнуть, прежде чем оказалась прижатой к его груди.

— Всё. Спи, — велел он. — Хватит конспирологии на ночь.

Я недовольно буркнула, но сдаваться было поздно. Его тепло, его дыхание рядом и его руки, уверенно удерживающие меня на месте, делали своё дело. Глаза начали слипаться, а все тревоги и подозрения потихоньку отступали.

— Я всё равно узнаю, — пробормотала я, зевая. — Тайны долго не живут в этом доме…

— Конечно, узнаешь, — лениво ответил он. — Но не сегодня.

И я провалилась в сон, так и не дождавшись его признания.

Глава 18. Сковородка на завтрак, статья на десерт

Я проснулась оттого, что кто-то дышал мне в ухо. И это было вовсе не милое, тёплое дыхание, а настоящее, зловещее, как будто кто-то специально старался меня напугать. А после моей шеи коснулось что-то холодное и вообще довольно странное.

Я резко распахнула глаза и… встретилась взглядом с эльфийской физиономией.

— Ты что, с ума сошёл?! — Я подскочила, хватаясь за грудь. — Тебе не кажется, что твоё лицо с этой железякой слишком рано появляется в моём утре? И на черта тебе меч? И почему ты им вообще в меня тычешь?!

Эл, кажется, даже не моргнул.

— Я уже полчаса тебя зову. Думал, ты впала в кому. Или заколдована. А меч на случай непредвиденного вторжения.

— Да уж, проснуться от твоего хмурого взгляда — это лучшее начало дня, — пробормотала я, потирая глаза. — Что случилось? Пожар? Вторжение армии тёмных магов? Закончился последний запас твоего эльфийского мыла?

— Завтрак, — спокойно сообщил он. — Время кормить своего ненасытного жениха. — И этот белобрысый засранец в очередной раз прижал ко мне прохладный кончик кинжала.

— У тебя три секунды, чтобы убрать эту железяку, иначе твой завтрак будет состоять исключительно из угольков! — прорычала я, откидываясь на подушку.

— Не угрожай мне тем, что ты и так обычно готовишь, — флегматично заметил он, убирая оружие, но, разумеется, не отходя.

Я застонала и перевернулась на бок, намереваясь проигнорировать реальность. Но реальность была настойчивой.

— Саша, ты обещала. Сегодня воскресенье.

— И?.. — пробормотала я, натягивая на голову одеяло.

— А по нашему договору ты в воскресенье готовишь мне завтрак.

Я вынырнула из-под одеяла и злобно сощурилась.

— Какой ещё договор?!

Эл вальяжно ухмыльнулся и извлёк из пространственного кармана плотный пергамент. Стоило ему провести по нему рукой, как прямо на моих глазах один пункт документа засветился предательским золотым сиянием:

«По воскресеньям завтрак готовит невеста».

Проклятье.

— О нет, ты это подстроил! — Я подскочила на кровати, выхватывая проклятый договор. — Тут раньше такого не было! Я бы запомнила!

— Было, просто ты читала договор так же внимательно, как описание побочных эффектов магических зелий. — Эл скрестил руки на груди, самодовольно наблюдая за моей яростью. — Так что давай, исполняй свою обязанность, а то…

Я нахмурилась.

— А то что?

— А то, — он склонился ближе, опасно сузив глаза, — если не исполнишь условия, тебя шибанёт магией так, что мало не покажется.

Я в ужасе посмотрела на документ. В самом низу действительно была мелкая приписка: «Нарушение условий контракта влечёт за собой немедленное магическое взыскание».

— Это что ещё за шантаж?! — возмутилась я, срываясь с кровати. — Я требую адвоката! Пересмотр условий! Переворот режима!

— Ты требуешь пойти на кухню и приготовить мне что-нибудь съедобное, — любезно поправил эльф.

— Будешь кашу на воде без соли! — пообещала я, злобно натягивая халат.

— Всё лучше, чем твои попытки поджарить яйца, которые заканчиваются викканским ритуалом призыва пожара.

— Как же ты меня бесишь!

— Как же мне это нравится! — ухмыльнулся он и, довольный собой, вышел из спальни.

Прекрасное воскресное утро… Если ты — эльф с садистскими наклонностями.

Я же осталась сидеть, прикидывая, стоит ли кидать в него подушку. Но потом представила, как он её в воздухе поймает и бросит обратно, и решила не рисковать. Битву подушками с ним я пока не выиграю.

Когда я наконец спустилась вниз, в доме витал аромат нетерпения и предвкушения. Бабуленька сидела за столом с самым довольным видом, а перед ней лежал… список. Тот самый. Наш список подозреваемых!

— Ты что, перечитываешь? — спросила я, вставая у плиты, и достала сковородку.

— Хочу убедиться, что мы никого не забыли, — многозначительно ответила она.

Я закатила глаза, а Эл сел напротив Бабуленьки и сделал вид, что его это совершенно не интересует.

— Начнём, пожалуй, с проверки теории про его бывшую любовницу, — весело добавила Бабуленька, хитро взглянув на эльфа.

Я тут же обернулась и вскинула бровь.

— Да знаешь, Бабуль, я думаю, там и проверять нечего. Он же настоящий сухарь, от него женщины сбегают, теряя тапки. А если такие и есть, то он их скелеты не в шкаф складывает, а магией растворяет. Чтобы ни единого следа не осталось!

— Ну конечно, у Чёрной Вдовы в этом деле опыта поболее будет! Одного, поговаривают, ты даже съела!

Я уже собиралась бросить в него этой самой сковородкой, но тут Бабуленька громко откашлялась.

— Детки, я понимаю, что у вас медовый месяц, но можно меньше флирта за столом?

Мы с Элунариилом переглянулись. Я открыла рот, чтобы возразить, но эльф опередил меня.

— Конечно, Бабуленька. Мы будем вести себя скромнее.

Я подавилась воздухом.

— Бабуленька?!

Эл сидел спокойно и невозмутимо, а Бабуленька улыбалась, как будто он только что произнёс лучший комплимент в её жизни.

— Какой воспитанный молодой человек, — довольно заметила она. — Ладно, дети, ешьте. А потом займемся настоящим расследованием.

Я вздохнула, и неожиданно мой взгляд упал на свежую газету. Сегодня же должна выйти статья с нашим интервью!

— О-о-о… — протянула я, медленно расплываясь в улыбке, до тех пор пока уголки моих губ не встретились с ушами.

— Что там? — спросил Эл и вырвал газету из моих рук.

Глава 19. Ведающие тайны...

Завтрак я, конечно, приготовила — с максимально возможной демонстрацией недовольства: гремела посудой, ставила сковородку с таким грохотом, будто хотела вызвать дух голодного демона, а не сделать омлет. Но в итоге у нас всё-таки был нормальный, съедобный завтрак.

Хотя ушастый не упустил возможности, чтобы не ткнуть носов в мои кулинарные способности. Ну а я что?

— Не хочешь — не ешь!

— Да с тобой меня скоро ветром уносить будет! — проворчал он, засовывая в рот последний кусочек, между прочим.

— Поскорее бы!

А после еды мы с Бабуленькой посовещались и решили, что сначала лучше всего будет обезопасить дом, а потом уже заниматься списком. Я очень надеялась, что таким образом буду чувствовать себя чуточку лучше и увереннее. А то уже несколько раз ловила себя на мысли, что вздрагиваю от случайных звуков и настороженно вглядываюсь в тени. Зато теперь с уверенностью могу сказать, что после ритуала никто не посягнёт на мою собственность и без приглашения не войдёт.

Авдотья расставила свечи, каждая из которых символизировала одну из наших предков. В воздухе запахло травами и дымом. Она посыпала пол зольно-солевой смесью, очерчивая границы, через которые не сможет переступить чужак. Затем достала небольшой котелок, в котором заваривала особый отвар из полыни, крапивы и сушёных корней мандрагоры — смесь, отгоняющую зло и укрепляющую стены дома на магическом уровне.

— А теперь призовём предков, — торжественно объявила старушка, закатывая глаза.

Я повторила за ней слова старого заклинания, призывая тех, кто жил в этом доме задолго до нас. Пламя свечей дрогнуло, а воздух словно сгустился, насыщаясь чужим присутствием.

— Храните дом, — прошептала я. — Не пускайте врагов, защитите нас.

Авдотья подняла руки, её голос стал глубоким, почти загробным:

— О древние ведьмы, ведающие тайны,

Дом наш покройте невидимой тканью.

Только по крови наследник войдёт,

Тот, кто с проклятьем по жизни идёт.

Пламя свечей вспыхнуло выше, а где-то за стенами словно прошелестели голоса, утвердительно вторя нашим словам. Сквозняк пробежал по полу, а травы в котелке начали кипеть, выпуская аромат, от которого закружилась голова. Казалось, тени по углам сгустились, в воздухе повисло напряжение.

— Ты уверена, что это сработает? — Эл прислонился к стене, лениво наблюдая за процессом, но я чувствовала его скрытое напряжение.

— Конечно, — ответила Бабуленька. — Наш дом принадлежит ведьмам уже пару веков. Они его не бросят.

В этот момент одна из свечей мигнула и вдруг заговорила тонким голосом:

— А кто этот эльф? Он здесь не жил! Давайте его выгоним!

Я чуть не прыснула, а Эл смерил свечу таким взглядом, что она тут же погасла.

— Очень убедительно, — протянул он. — Теперь я официально самый нежеланный гость среди пламени и копоти.

— Ой, радуйся, что тебя пока не подожгли, — успокоила его Бабуленька, подкладывая новые травы в котелок.

Также, чтобы ведьмы не брюзжали, мы попросили у них защиты и для ушастого. Тот, конечно, скривился, будто съел кислого, но сопротивлялся недолго. Поделился своей драгоценной кровушкой, и теперь он официально может жить тут.

Не сказала бы, что я ему уж настолько сильно доверяю, но доверяю определённо больше других. Но на всякий случай, пока все отвернулись, я добавила «три месяца». Может жить до окончания нашего контракта. А потом…

Что будет потом, я старалась не думать. Сейчас бы с этим разобраться.

Пока мы с Бабуленькой завершали ритуал, эльф сосредоточенно осматривал дом. Скользил взглядом по книжным стеллажам, простукивал стены в поисках потайных комнат, внимательно разглядывал картины, словно пытался увидеть за ними нечто большее. Я заметила, как его пальцы прошлись по корешкам старинных книг, потом он ненадолго задержался у камина, наклонился, постучал по кирпичу.

— Ты ищешь что-то конкретное? — спросила я, оторвавшись от расстановки защитных рун.

— Я ищу то, что могло быть нужно злоумышленникам, — серьёзно ответил он. — Что-то в этом доме их привлекло, и мне нужно понять, что именно. Если это связано с вами — это одно. А вот если со мной…

Он не договорил. Но мысль, что вся эта суматоха может быть его виной, определенно его беспокоила. И меня тоже. Если пришли за ним, то, возможно, я оказалась в опасности из-за него…

— Может, тебе стоит не стены простукивать, а всё-таки рассказать, зачем ты здесь? — Я скрестила руки на груди. — И ещё я бы хотела знать, кто полгода назад пытался тебя убить?

— Не думаю, что причина в этом. Это не похоже на личную месть. Здесь что-то большее. Слишком продуманно, слишком целенаправленно. Они искали что-то конкретное…

— Что именно?

Он покачал головой:

— Вот это мне и предстоит выяснить.

Ритуал защиты завершился, но чувство тревоги не исчезло. Что-то надвигалось. Мы оба это чувствовали, даже если не говорили вслух. И тот факт, что Эл продолжал хранить от меня секреты, заставлял настораживаться всё сильнее. Кого он таким образом защищал? Себя от какой-то неприглядной истории или меня от чего-то страшного?

«Бум» — неожиданно раздался стук в дверь.

_______

Глава 20. Трупик на коврике

Бум... бум… бум…

Сердце ухнуло в пятки. Бабуленька перекрестилась, а эльф — да куда уж без этого — вытащил свой меч. (Снова не хочу говорить, откуда. Хотя нет, скажу. Оттуда!)

Я осторожно приблизилась к двери, переглянулась с бабулей, сделала глубокий вдох и распахнула её…

Тишина. Ни души. Только лёгкий ветерок пробежался по крыльцу и заглянул под мою юбку.

— Никого… — начала я, но тут же осеклась, заметив странное… что-то, лежащее у порога. — О, ну отлично. Мы на новом уровне гостеприимства, у нас уже трупики на пороге оставляют! Эл, это случайно не по твою душу? У вас что ли традиция такая — отправлять в последний путь к ведьме? Может, я, конечно, чего-то и не понимаю, но заставлять сородичей подыхать на коврике как-то бесчеловечно.

Я оценивающе покосилась на эльфа.

— Хотя вы, эльфы, ничего не знаете о человечности.

Эл фыркнул, но не успел возразить, потому что трупик внезапно зашевелился.

Я подпрыгнула на месте.

— О, живой. Ну, почти дохлый уже был. А теперь вот живой, — съязвила я, хотя на самом деле мне было очень не по себе. Сразу вспомнила нашу встречу с Элом и как долго я его выхаживала. — Может, нам пора открыть клинику по реанимации эльфов?

Эл юмора не оценил. Нахмурился и убрал свой меч (и опять туда же!).

Бабуленька тут же возникла у меня за спиной и, прищурившись, посмотрела на раненого гостя.

— А ты знаешь, чем она занималась, пока ты на коврике подыхал? — хитро поинтересовалась она у Элунадриила.

— Чем? — подозрительно уточнил он, бросая на меня быстрый взгляд.

— Бабуль, молчи! — попыталась я её заткнуть, но куда там…

— Кубики твои считала! — заявила она и, довольно хихикая, исчезла в глубине дома.

Эл вскинул брови и, конечно же, заулыбался. О-о-о, я уже предчувствовала, что он не оставит это без комментариев.

— Значит, разглядывала меня? — елейным голосом протянул он.

— И ничего я не разглядывала! — быстро возразила я, но щёки почему-то начали предательски гореть. — И вообще, у нас тут человек… эльф подыхает! Неси его в дом. Спать ещё и на улице я не намерена!

Эл рассмеялся, бросил на меня очередной лукавый взгляд. А я буквально почувствовала, как он добавил очередной пунктик в свой список: «Влюбилась. Кубики считала. И вообще она от меня без ума». Но всё же поднял пострадавшего на руки и внёс внутрь.

Мы устроили незваного гостя в комнате для присмотра за больными. Я проверила его раны — выглядели они не слишком критично, но кто-то явно приложил немало усилий, чтобы заставить бедолагу валяться у чужих дверей. Я украдкой бросала взгляды на Эла — он выглядел сосредоточенным и напряжённым.

Что-то здесь было не так.

— Ты его знаешь? — спросила я, стараясь сделать голос максимально нейтральным.

Он молчал. И это молчание было красноречивее любого ответа.

— Ну же, Эл, не тяни! — Я возмущённо взмахнула руками. — Твой дружок? Враг? Старый должник? Бывший любовник? Кто?

— Тебе так не терпится узнать подробности моей личной жизни? — ухмыльнулся он, но в его глазах промелькнуло что-то более серьёзное.

— Нет, мне так не терпится понять, не грозит ли мне очередной ночной визит незваных гостей с манией уничтожения моего дома! — огрызнулась я.

Эл провёл рукой по волосам и, вздохнув, наконец заговорил:

— Он мне знаком. Но не могу сказать, рад ли я его видеть.

Я только открыла рот, чтобы потребовать объяснений, как наш пострадавший эльф вдруг застонал и приоткрыл глаза.

— Твою ж дивизию... — прохрипел он.

Я похлопала глазами. И уже открыла рот, чтобы поздороваться, представиться, да и вообще задать кучу очень нужных вопросов, но не успела.

— И тебе не хворать, Эммануил. — холодно произнёс Элунадриил. И от этого холода не то что повеяло, от него зазвенел воздух и поджилки затряслись.

Мой взгляд метался с одного ушастого на другого. Зелёные глаза явно пытались препарировать фиолетовые. Напряжение в воздухе можно было резать ножом. Я почти ждала, что один из них сейчас кинется на другого, а мне потом придётся убирать их трупы и смывать кровь с пола. Но самое забавное было то, что я, кажется, его вспомнила. Ведь это именно он в тот самый день притащил ко мне Эла. А после сбежал.

— Охренеть, вы ещё и дружбаны? — вырвалось у меня, пока в комнате нарастала гробовая тишина.

Эммануил скривился и закашлялся, а Эл... Эл просто смотрел на него так, будто уже мысленно копал ему могилу. У меня даже возник порыв сбегать за лопатой. Но я подавила его на корню.

Становится всё страньше и страньше...

Глава 21. Ушастые разборки

Когда утром мы с Элом вошли в комнату, где пристроили нашего второго полуоткисшего эльфа, воздух был такой густой от напряжения, что его можно было мазать на хлеб. Только вот вместо хлеба у меня был желудок, скрученный в тугую косу. И ложечка сарказма.

— Живой, слава всем богам, включая тех, у кого слишком много рук, — протянула я, прислонившись к косяку. — Как себя чувствуешь, Эммануил? Надеюсь, приятнее, чем ночью на коврике?

— Ты снова здесь… — пробормотал он, с трудом открывая один глаз.

— Не радуйся, она временно. Как и ты, если не расскажешь, какого дракона тебя сюда занесло, — вставил Эл, скрестив руки на груди. Он подошёл к кровати с выражением лица, будто ему под нос сунули тухлую селёдку. — Начинай говорить. Пока я добрый.

— А ты бывал другим? — Эммануил попытался усмехнуться, но вышло скорее как судорога.

Я примостилась на подоконнике, решив, что это представление не пропущу ни за что. Только попкорна не хватало. И где эта Бабуленька, когда она действительно нужна?

И как по заказу, в комнату вплыла Она.

— Уж не любовный треугольник? — Авдотья хитро сощурилась. — А может, он пришёл вернуть тебе твой магический бюстгальтер, Сашенька? Я же говорила, не надо было давать его эльфам.

— Ба! — Я вздохнула, вжав лицо в ладонь. — У нас тут потенциальный труп, а ты со своими глупыми шутками.

— Помнится, я предлагала тебе добить ещё первого… — пожала плечами старушка и, довольно улыбаясь, уплыла прочь, оставив за собой шлейф ментального хаоса и лаванды.

Правда, мужчины не обратили на неё никакого внимания.

— Ну? — Эл кивнул на Эммануила. — Говори. Кто тебя так отделал? И главное — зачем ты припёрся именно сюда? Это разве похоже на клуб «Скорая помощь имени Саши»?

Эммануил тяжело вздохнул:

— Я… не знал, куда ещё. Я шёл к тебе, Эл. Но кто-то хотел, чтобы я не дошёл.

— Вот это да! — воскликнула я. И посмотрела на Элунадриила: — Неужели кто-то ещё, кроме меня, мечтает свернуть тебе шею?

Эл проигнорировал мой выпад и шагнул ближе к (не)другу.

— Кто это был?

— Не знаю. Напали сзади, быстро, профессионально.

Я хоть и шутила, но внимательно наблюдала за обоими. Что-то явно было между ними. Что-то большее, чем простое «не люблю тебя, ушастый». И ладно бы один раз — но уже второй эльф умирает у меня на пороге. Это или совпадение, или кто-то реально решил превратить мою усадьбу в хоспис для остроухих.

***

Тем временем мы уже переместились в гостиную.

— Ах, как мило… Два эльфа и ни одной совести, — пробормотала я себе под нос, присев на диван с чашкой чая. Самообладание? Нет, не слышала. Я просто хотела прожить этот день с минимальным количеством истерик. Но с этим набором ушастых? Ха!

Эл, хмурый как грозовая туча, сидел рядом с камином, скрестив руки на груди.

Напротив, на кресле, полулежал Эммануил — теперь уже отмыт, перебинтован и весьма живой. Настолько живой, что язвить начал с первой же минуты.

— Ты как обычно: весь в геройстве, а толку — как от дырявого ведра, — сказал он, разглядывая свои ногти, как будто это был маникюрный салон, а не расследование покушения.

— Слушай, Эм, если ты не начнёшь говорить по делу, я тебя обратно на коврик вынесу. Только тапком сверху придавлю. — Эл явно сдерживал себя. Немного. Почти.

— М-м, какая забота. А ты, смотрю, и правда жениться собрался. Стал более… раздражительным. — Эммануил изобразил удивлённую мимику, глядя на меня. — Или ты настолько плохо влияешь на него, милая ведьма?

— Я вообще-то в этом цирке на работу не устраивалась, — фыркнула я. — Но теперь уж придётся вас двоих развлекать. Может, я вам попкорн принесу?

— Только если с кровью и сарказмом, — отозвался Эл.

— Так, тише, — вмешалась Бабуленька, появляясь в дверях, как всегда без предупреждения и с загадочной ухмылкой. — Я вот думаю… Может, они на самом деле тайные любовники? Один подкинул второго на коврик, второй — первого. Это же романтика! Эльфийская версия «Спящей красавицы». Только никто не спит, и все бесятся.

Я захлебнулась чаем. Эл и Эммануил одновременно закашлялись.

— Бабуль, ну пожалуйста! — простонала я.

— Я просто добавляю веселья. И, между прочим, у вас уже начались традиционные семейные ссоры. — Она подмигнула мне и полетела вглубь дома, наверняка в свою лабораторию с сушёными лягушками и проклятиями для насморка.

Элунадриил резко развернулся к Эммануилу:

— Говори. Зачем тебе надо было тащиться к моей… нашей… её… Чёрт, этого места?

— А то ты не знаешь. — Эммануил ухмыльнулся.

Я внимательно следила за каждым эльфом. Могла бы, конечно, заставить их всё нормально рассказать, но, во-первых, зная Эла, он бы всё равно ничего не объяснил, если до сих пор не поведал мне, зачем ему нужна фиктивная невеста. Во-вторых, иногда молчание красноречивее любых слов. А наблюдением можно почерпнуть куда больше информации. Поэтому я выбрала для себя тактику прикинуться простушкой-дурочкой, всё сводящей на «хи-хи». Глядишь, они расслабятся и где-нибудь проболтаются.

Прикрыла глаза. Боги, дайте мне терпения. Или хотя бы чего покрепче.

— Ты понимаешь, что это может быть он… Тот, кто охотился за тобой в тот раз? — Эл понизил голос. — И если он добрался до тебя — значит, мы все под угрозой. Даже она.

— О, теперь я «она»? Спасибо, Эл. Приятно чувствовать себя частью вашей маленькой драмы. Может, мне табличку на грудь повесить: «Потенциальная цель. Не стрелять — ведьма, но симпатичная»?

Глава 22. Эльфийские ушки

— А расскажи-ка, Эммануил, как ты всё-таки оказался на пороге моего дома? Приполз из последних сил, зубами цепляясь за дорогу? Или кто-то тебя швырнул, как мешок картошки?

— Нет, Саша, всё прозаичнее. После нападения очнулся — кругом какие-то люди суетятся. Я, как вежливый эльф, попросил одного из зевак помочь. Открыл портал, он меня туда протащил, постучал в дверь, и, когда портал схлопнулся, я… ну, вырубился.

— Блин! — восторженно воскликнула я, как будто мне рассказали, что теперь пиццу доставляют телепортацией. — Это ж так удобно! Открыл портал, закидал чужой дом яйцами и схлопнулся. Поди потом докажи, что ты там вообще был.

— И почему у тебя все мысли сводятся к яйцам? — тяжело вздохнул Эл.

— Обычно не к яйцам, а к кубикам, — поправила его.

Эммануил по очереди смерил нас странным взглядом, а после со скрипом приподнялся:

— Наверное, мне и правда лучше пойти.

Но в этот момент влетела Бабуленька — как всегда, ураганом, таща за собой сквозняк и запах свежевыпеченного гнева.

— Да ты что! Оставайся! Чё как неродной!

Я вытаращила глаза.

— Ты же, вообще-то, ненавидишь мужиков.

— Так то мужики! — фыркнула она. — А это — эльфы.

— И что? В их ушах какая-то сила и сакральный смысл? А хотя… — тут я на мгновение задумалась. — Может, вся проблема кроется именно в этом? Никого другого мне на коврик не подкладывали, а эльфов хоть отбавляй!

Мужчины смерили меня диким взглядом. Но я ж упорная:

— Парни, колитесь, зачем вам такие длинные уши? Это ж не уши, а треугольные антенны для приёма сигнала с Альфа Центавры!

Эл прищурился, как будто собирался испепелить меня одним саркастическим взглядом.

— Ты намекаешь, что эльфийская физиология требует объяснений?

— Намекаю? Да у меня уже доклад почти готов, с графиками и диаграммами! — торжественно заявила я. — Вот, например. Вариант первый: вы используете уши как вёсла, когда переплываете горные реки. По одному взмаху на каждую ноту гимна Эллиэрии.

Эммануил захрипел, и я не сразу поняла — то ли смеётся, то ли умирает во второй раз.

— Вариант два, — не останавливалась я. — Они у вас складываются, как швейцарский нож. Надо — вилка, надо — антенна. А в бою, наверное, превращаются в смертоносные лезвия!

— Ты слишком долго нюхала Бабуленькины зелья, — мрачно заметил Эл, но уголок его губ всё-таки дёрнулся.

— Вариант три. Вы ловите ими сигналы из космоса. У каждого эльфа — встроенная сеть, всемирная паутина знаний, и только поэтому вы такие надменные. Типа, мы всё знаем, а вы, люди, сидите со своими пергаментами.

— Если бы у меня был выбор, я бы уже отключил твой доступ к этой сети, — буркнул Эл.

— Или, — продолжала я, абсолютно игнорируя сарказм, — это терморегуляция. Зимой они у вас как ушанки, а летом — вентиляторы. Щёлк — и прохлада!

— Да я бы с радостью щёлкнул… — начал Эл, но Эммануил вдруг подал голос:

— На самом деле… — он с трудом приподнялся с дивана, — наши уши — это результат древнего проклятия. Был один маг, очень любил слушать сплетни. Его прокляли, и все его потомки теперь обречены быть… ну, в курсе всего. Вот и уши соответствующие.

Я прищурилась:

— Значит, вы просто ходячие сплетники?

— Нет! — одновременно воскликнули оба и даже переглянулись, как два кота, наступивших на один хвост.

— Да ну вас, — махнула я рукой. — Мне кажется, настоящая причина кроется в том, что вам просто нужно за что-то получать по голове. И уши — самая удобная мишень. Чпок — и всё. Сразу видно, кто провинился.

А Бабуленька протянула, вытирая руки об свой фартук:

— У них уши, потому что в детстве их подвешивали на крючок за непослушание. Вот и вытянулись. Дисциплина, между прочим!

— Великая Эллиэрия… — простонал Эл, хватаясь за лоб.

А Эммануил вдруг усмехнулся:

— Знаешь, если ты так интересуешься эльфийской анатомией… Могу устроить тебе экскурсию. Личную.

Фиолетовоглазый загадочно улыбнулся и подмигнул мне. А вот взгляд Эла вдруг сделался каким-то уж слишком хмурым.

— Только если с указкой и презентацией, — фыркнула я. — Я серьёзная исследовательница, а не какая-нибудь ушиная фанатка!

— Ушиная фанатка… — повторил Эммануил, хихикая. — О, Великий Лес, спаси нас от этой женщины.

— Уже поздно, мальчики, — сказала я, с чувством откинувшись на спинку кресла. — Исследование началось. Теперь вы официально — подопытные.

— Я бы предпочёл казнь, — пробурчал Эл.

— А я — амнезию, — добавил Эммануил.

— Эх вы, ушастики. А я ведь с душой подошла… А что, если вас теперь отлавливают, чтобы снять проклятье и сделать вам нормальные уши?

— Если я проснусь однажды с человеческими ушами, я себя уничтожу, — заявил Эл трагическим тоном.

— А я бы посмотрел. С короткими ушами ты, может, и не такой язвительный будешь, — хмыкнул Эммануил.

— Так, всё, давайте сменим тему, — Элунадриил резко поднялся, сделав лицо каменным и сосредоточенным. — Шутками от проблем не избавиться.

— И что ты предлагаешь? — также серьёзно спросил Эм.

— Устроим бал.

Я чуть не подавилась негодованием.

— А плясками, значит, избавиться?

Глава 23. Убойный план

Когда Элунадриил произнёс своё роковое: «Устроим бал», — я, естественно, поперхнулась. В смысле, не просто поперхнулась. Это был не чай и не воздух, а мощная волна сарказма, рвущаяся наружу.

— Бал?! — переспросила я, будто он только что предложил вызвать демона, чтобы тот подмёл у нас в гостиной. — В смысле, нарядные платья, хрусталь, скрипки и вся эта пафосная дребедень? А может, ты ещё хочешь, чтобы я танцевала с кем-то в панталонах до щиколотки под звуки арфы?!

— В панталонах будешь ты, — не моргнув и глазом парировал Эл. — Местная мода, знаешь ли.

Я застонала и театрально помассировала пальцами виски. Он явно издевается. Бал. БАЛ! Когда у нас тут полутрупы на коврике и заговор в действии!

— А ты не пробовал, ну, я не знаю, допрос, расследование, магический ритуал? Зачем танцульки?

Элунадриил, конечно, благородный ушастик, но, похоже, логика не входит в базовую комплектацию эльфийского маршала.

— Бал — это возможность собрать всех влиятельных персон в одном месте. Узнать, кто как себя поведёт, кто с кем шепчется, кто кого тайно ненавидит… И я официально представлю тебя как свою невесту. Это привлечёт внимание и, возможно, приведёт нападавшего в замок.

— Подожди, подожди, — я подняла руку. — То есть ты хочешь поймать потенциального убийцу… на танцах? Мы не вытанцуем его из логова!

— План действенный. — Он пожал плечами, как будто это не самая бредовая идея на этой неделе. — Нам нужен шум. И много ушей.

— У тебя их и так двое, и они — гигантские. Добавь к ним микрофон — и можно в разведку. — Я закатила глаза. — А ещё у нас, между прочим, кто-то в мой дом вламывался! Или уже забыть успел? Ты хочешь оставить всё это без внимания и поехать веселиться?

— Мы же провели защитный ритуал, — спокойно ответил он. — Ни один нарушитель теперь не проникнет внутрь. Разве что через трубу…

— Отлично. Теперь будем бояться Санта-Клауса... — едва слышно прошептала и громко вздохнула. — Прекрасный план, Эл.

А Эммануил молчал. Слишком молчал. Он смотрел куда-то в угол, будто там танцевал призрак его здравого смысла. Я прищурилась. Вот кто-кто, а он точно не в восторге.

— Что, Эм, не мечтал оказаться в центре светской хроники? Не переживай. С твоим лицом тебе простят даже убийство танго.

Он не ответил, но у него дёрнулась бровь. Это была максимальная степень протеста.

И тут в гостиную влетела Бабуленька. Как всегда, с шумом, ветром и каким-то пирогом, который угрожающе покачивался на блюде.

— Бал? — переспросила она с тем же выражением, с каким обычно люди говорят: «Вы что, совсем с ума сошли?!»

— Да. В столице. У маршала. Со всеми вышивками, геральдиками и духами, от которых нос отваливается, — кивнула я.

Она задумалась на секунду. А потом её глаза загорелись так, что я поняла: всё, пропали мы.

— Возьми меня с собой!

Нет, ну на сегодня бредовых идей вроде достаточно?! Она-то куда?

— Что, прости?

— В медальоне. Ты же таскаешь этот мой артефакт. Ну так я снова засуну себя туда! Компактно, удобно, и я не пропущу веселье.

— Это бал, а не ведьмин шабаш!

— Вот именно! Сколько я их пропустила, пока за вами, оболтусами, приглядывала? Уж хоть раз в жизни потанцую с эльфом, пусть даже с тем, который хмурится, как подгоревшая каша! — Она кивнула на Элунадриила.

Он смерил её взглядом, достойным каменной статуи.

— Я не танцую. Особенно с ведьмами.

— Ещё как потанцуешь, если я заплету тебе ноги! — Рявкнула Бабуленька.

Я вздохнула. Этот день становился всё безумнее. А это у нас, напомню, норма.

И всё же…

— А давай ты сам там потанцуешь, всё разведаешь, а после приедешь и расскажешь?

— Ты моя невеста. А место женщины где?

— На кухне?.. — С надеждой уточнила я.

— Рядом с её мужчиной!

Я вздохнула так, чтобы он прям прочувствовал, на какую жертву ради него иду.

— Хорошо, маршал. Бал так бал. Только предупреждаю: если я увижу хоть одно перо на платье или кто-то попытается вручить мне веер, я подожгу это здание. Изнутри.

— Принято, — Спокойно кивнул Эл. — Платье тебе подберёт придворная швея. С секретами.

— Если под словом «секрет» ты имеешь в виду мини-флакон яда в декольте — Я за.

Эммануил хмыкнул и подобно мне спросил:

— А можно мне не идти?

— Можно. Если хочешь, чтобы потом по городу расползлись слухи, что тебя приревновал маршал и закопал в подвале, — Невинно улыбнулась я. Я одна что ли должна страдать? Не дождётесь!

Он снова замолчал. Но теперь уже с выражением «Что я вообще делаю со своей жизнью».

А я откинулась на спинку кресла и вздохнула:

— Вот и чудненько. Один бал, три психа и одна ведьма в медальоне. Что может пойти не так?

Глава 24. Подозрительно много ушей на один квадратный метр

Когда мы остались с Элом наедине, я решила, что пора прояснить самый важный вопрос. Нет, не по поводу убийц, не по поводу замка, не по поводу потенциального балетного дебюта в пышном платье. А куда серьёзнее.

— Слушай, — начала я, вглядываясь в его надменный профиль, — я должна притворяться твоей невестой... Ну, перед всеми? Или только перед теми, у кого ты хочешь вызвать инфаркт?

Он даже не моргнул:

— Перед всеми. Включая Эммануила.

— Ну отлично. Театр абсурда, полный зал. Поехали.

Сказано — сделано.

Через полчаса мы уже метались по дому, пакуя вещи. Эммануил выглядел так, будто его пытались съесть, потом передумали и отпустили — помятый, злой и подозрительно молчаливый. Что его настолько напрягало, могу лишь догадываться. Но я определённо чувствовала, что от идеи Эла он вообще не в восторге. Но почему тогда не возразил? Не остановил? Не запретил? А покорно принял и почти смирился?

Ответов у меня пока не было. Но наблюдательный пункт не сворачиваем.

И самое обидное (лично для меня), что портал он открыть пока тоже не мог: магия давала сбои, как старый чайник в грозу.

— Тогда вызываем экипаж, — бодро заявил Эл (а вот у этого всё чики-пуки, настроение на высоте, улыбка до ушей, полная очарования и предвкушения). — Подумаешь, в столицу через полстраны, всего-то три дня с тряской в коробке на колёсах. Романтика, атмосфера… Артрит.

Бабуленька ворвалась в прихожую как ураган из лаванды и варенья:

— Только попробуйте уехать без меня!

— Ты же знаешь, дорога долгая, карета маленькая… — начала я, но Авдотья уже протянула свои ручки к моей груди и начала вытаскивать из декольте медальон. Взгляд мужчин надо было видеть… Кто-то даже гулко сглотнул.

— Ну же, Сашенька! Я буду хорошей девочкой… Буду как амулет, но с характером. А вдруг на бал приедут вдовцы с усами и длинными пальцами?!

— Господи, бабуль, ты же из медальона сама выходить не сможешь!

— Но видеть-то буду! — Она гордо вскинула подбородок. — Да и смогу окружить вас атмосферой праздника и радости!

Так и поехали. Я, Элунадриил, Эммануил и Бабуленька в медальоне, который тихо бубнил у меня на груди:

— Смотри, только не снимай медальон! Вдруг опять кто влезет к тебе, всё перевернёт, а ты — как дура, без привидения...

— Да-да, — Буркнула я. — Чувствую, с твоим энтузиазмом не к нам влезут, а мы куда-то влипнем.

Ехали мы уже часов шесть. И если кто-то вам скажет, что путешествие в эльфийской карете — это романтика, стиль и комфорт, бейте их в лоб «Энциклопедией выживания среди ушастых». Лучше тяжёлой обложкой. Потому что романтики было ровно ноль, стиля — чуть меньше, чем у дохлого барсука, а комфорт закончился, как только мы выехали за пределы Большой Чухломы.

Я зла. Не просто зла. Я — бурлящий котёл ярости, готовый взорваться от любого взгляда. Особенно, если этот взгляд принадлежит Элунадриилу.

— Ну не может человек столько улыбаться! Это уже клинический случай, — шипела я себе под нос, в то время как он, сидя напротив в карете, сиял, как реклама зубной пасты: «Белизна Эллиэрии — секрет вашего превосходства!»

(П.С. Даже не спрашивайте, почему такая узкая карета)) Сама не знаю. Но нейросети виднее)

— Саша, ты опять бурчишь, — заметил Эммануил, прикрывая глаза рукой. — Потише, а? Моя мигрень уже эволюционировала в разумную форму жизни и грозится напасть на тебя.

— Отлично! Пусть сначала атакует Эла! Я ей только помогу! — фыркнула я. — До сих пор не могу поверить, что я согласилась на его авантюру.

— Элунадриил, у тебя там что, личная лаборатория эндорфинов? — добавила Бабуленька из медальона, который раскачивался на моей груди в такт дороги, усыпанной ямами и кочками. — Тебя укачивает, а он сидит как фотомодель для журнала «Эльфийские жены выбирают улыбку».

— Радость — это внутреннее состояние, не зависящее от дороги, — глубокомысленно произнёс Эл. — И да, мой замок просто великолепен. Вы будете в восторге.

Я хотела ответить что-то острое, но в этот момент колёса кареты резко подпрыгнули на яме, и я почти впечаталась лбом в колени Эммануила. Тот застонал:

— Всё, я передумал. Оставьте меня здесь! Можно прямо в канаве.

А когда мы наконец доехали до столицы, я была на грани. Ещё чуть-чуть — и я бы пустила в ход страшные проклятия и начала бы с острого поноса. Первым попал бы знаете кто? Правильно! Эл!

Но как только перед нами открылся вид на замок…

О-боже-мой.

Он возвышался над городом, словно сошёл с обложки готического романа XIX века: высокие башни, устремлённые в небо, окна с витражами, которые отливали всеми цветами радуги, широкие балконы с коваными решётками и обязательный драматичный фон из серых облаков, которые, по всей видимости, поставлялись по спецзаказу.

Фасад — резной, из серого камня, местами украшенный готическими горгульями, каждая из которых выглядела, как я в утреннее время до кофе. Длинные лестницы, покрытые красным ковром (потому что стиль!), двери из чёрного дерева, отполированные до блеска, — и всё это источало едва уловимый аромат пафоса и налоговых деклараций.

— Ты… живёшь ЗДЕСЬ?! — прорычала я, смахивая дорожную пыль с лица.

— Конечно. Это моя семейная резиденция, — кивнул Эл с таким видом, будто мы обсуждаем булочную за углом.

— Ага. А я — эльфийская принцесса. Где тут мой трон и шлёпанцы из лунного шёлка?

Глава 25. Ад в кружевах

Прошло всего три дня. ТРИ ДНЯ. А замок Элунадриила превратился в нечто между дворцом французского герцога и каталогом по свадебному декору. Я не знаю, какие тёмные силы он продал, чтобы организовать весь этот балаган за столь короткий срок, но факт: приглашения с вензелями и золотыми буквами уже разлетелись по всей столице. И да, на них было написано: «Бал в честь помолвки Элунадриила и Александрии». Прямо как диагноз. Только не «грипп», а «поздравьте нас, мы сумасшедшие».

— Эл… — протянула я, вглядываясь в очередную фиолетовую гирлянду, свисающую с колонны, — ты, случайно, не ангажировал легион декораторов и пару фей для волшебного антуража?

— Всё гораздо проще, — ухмыльнулся он. — Немного магии, немного шантажа и один организатор, которому я пообещал титул. Если выживу.

Прекрасно. Даже не знаю, что больше напрягает: слово «шантаж» или «если выживу».

Замок реально преобразился. Полы сияли, как зеркало. Потолки расцвели золотыми узорами и бархатными драпировками, словно интерьер решил закосплеить торт на свадьбу. В каждом углу — цветочные композиции, такие вычурные, что даже цветы в шоке. А люстры! Эти сверкающие монстры из хрусталя, видимо, были собраны из слёз тех, кто не вписался в дресс-код.

Я шагнула в главный зал и чуть не ослепла от блеска. Серьёзно, там было столько свечей, что температура в помещении поднялась на три градуса. И это летом-то! Но, с другой стороны, гости смогут прятать свои слёзы за ручьями пота.

— Тебя вообще не смущает, что весь замок как будто кричит: «Здрасьте, мы богаты, у нас праздник и минимальная психическая стабильность»? — не выдержала я.

— Наоборот, — радостно ответил Эл. — Всё идеально.

Да уж. Всё идеально. Даже до жути.

Тем временем Бабуленька-таки придумала, как ей разгуливать по коридорам, как тень прошлого, пугая слуг. Она попросила меня нацепить медальон на маленькую собачку! Один перепуганный официант шепнул мне, что она требовала у него кровь девственницы для ритуала. На полном серьёзе.

— Ну а что? — пожала плечами она. — Раз уж меня сюда контрабандой притащили, то я хочу по полной погрузиться в атмосферу.

А вот Эммануил… Не появлялся. Словно испарился. Или стал частью обивки. Последние трое суток он заперся в своих покоях и выходил только ночью, как неудавшийся вампир-интроверт.

Сначала я подумала, что он просто отдыхает. Потом — что опять переборщил с магией и залёг на дозарядку. А теперь начала волноваться.

— Может, он там помер от мигрени? — тихо спросила я у Эла. — О-о-о, или это был твой тайный план? Сдохнуть его так, чтобы никто не заметил?

— Не говори ерунды. — тихо ответил Элунадриил.

— Может, тогда он в депрессии? Ты ведь стучал ему в дверь с фразой «вставай, бал готов»?

— Он сам выбрал затворничество. — Эл пожал плечами. — Хотя если он не появится на балу, будет неловко.

— Неловко? Ты организовал праздник в честь нашей фейковой помолвки и волнуешься о неловкости? Эл, твоё чувство уместности где-то в отпуске!

Он только улыбнулся. Та самая улыбка. Тёплая, раздражающе уверенная и абсолютно неуместная. Я мечтала её стереть. Желательно подошвой ботинка.

Но бал был уже завтра. И что бы там ни происходило — шутки закончились. Почти.

Потому что когда рядом Бабуленька, шутки сами себя рассказывают.

И всё же… Я не могла отделаться от ощущения, что под этим слоем глянца и золота прячется что-то гораздо более серьёзное. И если даже Эммануил не вылезает из комнаты, значит, запах жареного чувствуют уже все. В том числе и я.

***

Если вы думаете, что фурии — это жуткие, злые бестии, то просто не видели меня утром в день бала. По сравнению со мной они были милыми девочками с цветочными венками и крылышками.

Сначала меня мыли. Не просто «помыли», а будто я была покрыта грязью с того года. Затем меня парили — в буквальном смысле, как манную кашу в бабушкином термосе. После этого начался ритуал «трансформация в куклу на шарнирах».

Меня декорировали, как новогоднюю ёлку, только без гирлянд и с сомнительным шиком. Платье оказалось настолько пышным, что мне потребовалась инструкция по эксплуатации. Развернуться в нём можно было только при поддержке инженерной команды, а присесть — вообще не представлялось возможным без риска оказаться на полу в стиле «лебедь-швабра».

Корсет, судя по ощущениям, был сшит из злобы, стальных прутьев и проклятий. Дышала я через раз. Или через два. Или вообще забывала, как это делается.

Туфельки... Ха. Хрустальные, говорите? Не-а. Деревянные. Подошва несгибаемая, как мораль у бабуленьки. Я в них не ходила — я страдала на минималках, покачиваясь на каблуках, как хромая коза на льду.

Медальон с призраком на груди — единственное, что приносило мне хоть каплю спокойствия. Ни Эл, ни даже его зловещий советник не смогли заставить меня надеть нормальное украшение. Я выдала официальную версию: «А что, винтаж». А вот неофициальная была: я боялась. Не то чтобы до икоты, но неприятно тянуло под рёбрами.

Меня всё это напрягало. Поведение обоих ушастиков было подозрительным. Эммануил до сих пор не вылез из покоев, а Элунадриил... улыбался. Много. Подозрительно. Как человек, который точно знает, что вы вот-вот упадёте в яму, и он уже приготовил табличку «ХА!».

А я стояла у зеркала и пыталась вспомнить, за что я всё это терплю.

— Готова? — в комнату заглянул Эл. Он был при полном параде. Лоснился, блестел, выглядел так, будто собирался продавать собственную помолвку на аукционе.

Глава 26. Один бал, два психа и ведьма в медальоне

Если бы кто-то когда-нибудь сказал мне, что я добровольно пойду на бал, да ещё и как чья-то фальшивая невеста, я бы рассмеялась ему в лицо, высыпала в ботинок щепотку чесоточного порошка и ушла в закат. Но вот я здесь. Вышагиваю по сверкающему мраморному полу эльфийского замка, изображая высокородную даму, хотя внутри у меня разрывается пружина сарказма и душит корсет здравого смысла.

Бал был в самом разгаре.

А я стояла. И выглядела, как свадебный торт, только с характером.

— Улыбайся, — прошипел мне на ухо Эл, от которого пахло весенним лесом, честолюбием и самодовольством.

— Улыбаюсь, — ответила я сквозь зубы. — Только если кто-то сейчас скажет, что у меня «сияющий взгляд влюблённой женщины», я ему выколю этот взгляд вилкой.

Тем временем по залу скользили подносы с напитками, блюда с фуа-грой (я надеялась, что это не местные гоблины), и аристократы, вытянутые, как шпажки в фондю, обсуждали политику, магию и, вероятно, новые способы смотреть на мир свысока. Я кивала, смеялась невпопад и изо всех сил старалась не съесть всю закуску на подносе.

— Где Эммануил? — шепнула я, когда Эл отвлёкся на леди с ушами длиной до плеч.

— В своих покоях. — Голос раздался из медальона, и я чуть не подавилась канапе.

— Бабуленька?! Ты чего?!

— А я что? Ты меня сама на бал потащила! Думала, я не буду смотреть, как твой ненастоящий жених подкатывает к каждой ушастой леди с титулом? Да я тут уже троих напугала до икоты.

— А ты не хочешь, ну не знаю, молчать?!

— Нет.

Хотя на самом деле я, конечно, была рада тому факту, что она пусть и в медальоне, но за всем следит.

И вот — фанфары. Люди — в смысле, не люди, а эльфы — потянулись к центру зала. Эл протянул мне руку.

— Первая пара должна открыть бал.

— Кто?

— Мы.

— Мы?!

— Притворяемся, помнишь?

— Притворяться я согласна. Но танцевать? В этих... пытках для ног?

Но выхода не было. Под прицелами сотен глаз мы вышли в центр. Музыка пошла, я попыталась вспомнить, где у меня ноги и кто я вообще. Эл вёл уверенно, как будто делал это всю жизнь (а он, скорее всего, и делал). Я попыталась не выглядеть как шагающая катастрофа.

И тут случилось странное.

Я почувствовала... взгляд. Резкий, цепкий, как булавка в спину. Я резко повернула голову — и заметила его. Гостя. Один из приглашённых — высокий, в маске, стоял у колонны и не сводил с меня взгляда. Не с нас. С меня. И в его взгляде не было веселья.

— Эл, — прошипела я. — Вон тот, у колонны. Он меня изучает.

— Многие изучают, ты же прекрасна.

— Нет, этот изучает, как биолог змею перед препарированием.

Эл посмотрел, и его лицо стало... совсем другим. Каменным. Серьёзным.

— Не сходи с ума, — сказал он тихо. — Продолжай танцевать.

— Это ты не сходи с ума! Я, может, жить хочу!

— Вот именно. Поэтому танцуй.

— А давай всё-таки позовём Эммануила? Пусть на него так смотрят? Его же убить хотели, не меня? — не скрывая в голосе надежду, предложила я.

Медальон чуть не задымился:

— Девка, не трясись! Если он сейчас нападёт — я через фатин вырвусь, как ПМС в день зарплаты!

И это было всё, что мне нужно, чтобы выстоять до конца танца.

Мы с Эллом завершили танец под аплодисменты, хотя я подозревала, что половина зала хлопала просто потому, что я никого не прибила в процессе. Я только собиралась сбежать обратно к закускам, чтобы обнять тарталетку как родную душу, как вдруг...

Двери распахнулись.

Нет, не просто открылись. Это был разлёт, как в театре перед апокалипсисом: два тяжёлых створчатых полотна распахнулись с таким пафосом, что люстра дрогнула, а музыканты чуть не выронили инструменты.

На пороге стоял Эммануил.

И не просто стоял. Он вошёл.

Роскошный. Грозный. Собранный.

Словно с обложки журнала «Аристократия и возмездие». Белый костюм, волосы идеальны, глаза — холодные звёзды возмущённого космоса. Шёл медленно, как будто лично владеет секундной стрелкой этого мира. Каждый шаг — заявление. Каждый взгляд — вызов.

И что самое жуткое — все склоняли головы.

Один за другим — дамы, лорды, даже самодовольный маркиз с усами, как у лобстера. Все. Лишь я осталась стоять столбом, тупо глядя, потому что ну офигеть. Вот это эффектное появление. Вот это «ваш ход, соперник».

— У тебя челюсть упала, — шепнул Эл, не отпуская мою талию.

— Да пусть валяется, — пробормотала я. — Всё равно дышать мешала.

Глава 27. Здрасьте. Я ваш принц.

Если бы на мне в тот момент был парик — он бы слетел. Если бы я держала бокал — он бы разбился. Если бы я могла думать — я бы, возможно, поняла, что, чёрт подери, здесь происходит.

А пока я просто стояла, как табуретка на собрании богемы, и таращилась на Эммануила, который не просто вошёл, а вознёсся, как откровение в шёлковых перчатках. Люди склонялись. Эл слегка подтолкнул меня, и я неосознанно присела в каком-то подобии реверанса.

Эммануил подошёл к нам. Медленно, будто боялся, что каблук ударит не в том такте и звезда его величия померкнет.

— Позволь тебе представить, — с подчеркнутой грацией проговорил Эл, поворачивая меня лицом к гостю (я всё ещё таращилась). — Его высочество, принц Эммануил Ар’Тэллиэн Фаэр’Лаур, наследник Дома Серебряных Врат и Страж Западных Небес.

Пауза.

Очень долгая пауза.

— Простите, кого? — наконец выдавила я. — Это всё он? Прямо вот Эммануил, который храпит, как пьяный гном, и вчера ел с рук Бабуленьки варёное яйцо?!

— Тот самый, — кивнул Эл, чертовски довольный собой.

— Это прикол, да? Вы меня решили разыграть на балу перед всей знатью, а потом запереть в подвале с табуреткой и совой в качестве психолога?!

Но никто не смеялся. Все вокруг продолжали кланяться, переглядываться и что-то шептать. А я стояла посреди всего этого, чувствуя себя как кекс на собрании фитоняшек.

— А почему... — я вывернула шею к Эммануилу, — никто раньше не называл тебя Его Высочеством? Мы же, между прочим, три дня тряслись в той телеге! Спали в сарае с курами! Ты носил плащ с дырой и варил кашу на воде!

— Я использовал артефакт для отвода глаз, — спокойно ответил он, словно речь шла о погоде. — Люди меня видели, но не замечали. Образ — незапоминаемый, безопасный.

— А мне, значит, такой чести не выпало?! Я видела тебя как есть?! Почему? Почему я?!

Эммануил ухмыльнулся, слегка склонив голову:

— Видимо, у тебя иммунитет к здравому смыслу и магии приличия.

Я открыла рот. Закрыла. Открыла снова. И сказала:

— А, ну теперь всё ясно. Вот за что тебя и хотели прикончить.

Медальон у меня на груди задёргался, и из него раздалось:

— Ох, внученька, а я-то думала, ты просто в ушастого влюбилась! А ты, оказывается, в принцовского прихлебалу! Резко одобряю! Только посмотри, какая у него спинка… мм… держит осанку, как наш старый комод, только живой!

— Бабуленька, пожалуйста, — прошипела я, чувствуя, как корсет стягивает не только талию, но и последние силы разума. И выдержки. Ещё чуть-чуть, и я не выдержу!

— Чего? Я просто сказала, что он породистый. Вот чувствуется: не от дворняг пошёл!

Элунадриил рассмеялся, чертов эльф, — звонко, напоказ, как будто его только что похвалили за чистку серебра личной короной.

— Почему ты мне ничего не сказал? — обратилась я к нему.

Эл пожал плечами:

— Хотел, чтобы ты узнала сама. Эммануил очень ценит анонимность.

— Ага, особенно в курятниках. Какой трогательный подход.

— И потом, — добавил Эл с лукавой ухмылкой, — теперь тебе есть что обсудить со своими подружками. «А друг моего бывшего — так вообще принц!» Звучит?

— Я ещё не бывшая!

— Но уже злая.

— Я в гневе, Эл. Это разные вещи.

Эммануил слегка склонился ко мне, взгляд его стал серьёзным:

— Бал — это не просто бал. Ты права, Александрия. Сегодня сюда могли прийти не только наши союзники, но и враги. И ты должна быть рядом.

— Рядом — это в смысле «рядом с вами», потому что я ценная союзница? Или рядом — потому что я громоотвод в кринолине?

— Потому что я не хочу, чтобы ты попала под удар.

— А, ну тогда ладно. Главное, чтобы я потом могла отомстить.

Мы переглянулись. Впервые за всё это время я увидела в Эммануиле не просто эльфа с мигренью и пафосом, а... кого-то, кто действительно понимает, насколько всё может быть серьёзно. И это меня пугало.

— Давайте не будем погибать сегодня, ладно? — пробормотала я, чувствуя, как по коже пробежал озноб.

— Я постараюсь, — ответил Эммануил и протянул мне руку. — Потанцуем?

— Только если ты не будешь смотреть на меня, как будто я меню.

— Обещаю. Только как на первое блюдо.

— Эм!

— Ладно, шутка.

Мы шагнули обратно в центр зала. И пусть в груди щемило, и взгляд у колонны продолжал сверлить мне затылок, я вдруг поняла: игра началась.

Глава 28. Вкусная и злая

Если вы думаете, что танец — это романтика, кружение и дыхание в такт, вы либо никогда не танцевали в корсете, либо не делали это с принцем, который одновременно пытается выяснить, кто его хотел убить.

Мы скользили по залу, как положено важной парочке. И хотя со стороны, наверное, казалось, что всё идеально, внутри я ощущала себя как кабачок на сковородке. Потому что под тканью платья я чувствовала: Эммануил напряжён, как грифель в руке перфекциониста. Его руки держали меня легко, уверенно, но слишком уж точно. Не как партнёр по танцу. Как охранник на задании.

— А теперь ты мне всё объяснишь, — шепнула я, стараясь не шипеть. — Ты — принц. И что, вот так просто среди нас, смертных, валялся в пыли, жрал кашу и терпел мою Бабуленьку?

Он усмехнулся, не отводя взгляда от зала.

— Терпел? Я её теперь боюсь. Это разные вещи.

— И всё-таки. Каково это — быть принцем? Утром просыпаешься, и тебе приносят корону вместо кофе?

— Обычно корона лежит на ночном столике, — отозвался он с таким каменным лицом, что я не сразу поняла, это он шутит. Или нет?

— А я тогда кто? Почему я? Почему ведьма? Почему медальон?! — Я осеклась. — Ладно, с медальоном понятно. Там бабуля. Её не променяешь ни на какое ожерелье. Но всё остальное?

— Потому что ты умеешь не только чувствовать магию, — произнёс он тихо. — Ты умеешь чувствовать. А во дворце это редкий дар.

— Спасибо, конечно, за тонкий комплимент, но всё равно чувствую себя как разносчик пиццы на собрании теневых лордов.

— Но зато ты вкусная, — опять усмехнулся Эммануил.

— Ты флиртуешь?

— Я сбиваю с толку.

— Получается. Я уже почти забыла, что мы ищем убийцу.

— А я — нет.

И вот тут я заметила.

Да, его голос был ровным.

Да, движения точными.

Да, улыбка — на месте.

Но глаза. Его глаза бегали по залу, как опытный дозорный. Он не просто смотрел — он искал. Искал того, кто может быть замаскирован под гостя, под слугу, под оркестр, под статую. И при этом продолжал танцевать со мной, будто у него в голове стоял таймер с расписанием:

сделать шаг,

зафиксировать подозрительного эльфа,

улыбнуться,

не уронить партнёршу,

не выдать, что хочешь кому-то заехать кинжалом в челюсть.

— Эм, — пробормотала я, глядя в его холодные глаза, — а ты точно меня ведёшь в танце, а не используешь как щит?

— Всё зависит от того, кто выстрелит первым.

У меня пересохло в горле.

Даже бабуля в медальоне замолчала. Вероятно, затаилась, как старый боевой кот, нюхающий грозу.

Музыка продолжала играть, сверкая арпеджио скрипок и звоном хрустальных люстр, но я уже не могла воспринимать всё это как обычный бал. Это было что-то другое. Напоминало сон, где под платьем у тебя бронежилет, а в венском вальсе каждый поворот может быть последним.

— Эммануил… — сказала я тише. — А если они нападут?

— Они могут попробовать. Но не забудь — ты со мной.

— Это меня и пугает больше всего, — честно призналась я.

Он хмыкнул.

— Значит, всё идёт по плану.

Музыка сменилась — стала резче, чуть быстрее, будто дирижёр почувствовал, что залу не хватает драмы. А может, просто кому-то из скрипачей стало скучно.

Мы с Эммануилом всё ещё кружили в танце. Я даже начала получать удовольствие, если не считать того, что пятки онемели, а платье с каждым оборотом пыталось задушить меня, как трепетную куропатку. Но потом я снова почувствовала взгляд.

Тот самый. Змеиный. Липкий.

Я резко обернулась, и…

— Эм, колонна исчезла, — сообщила я сдержанным голосом.

— Что?

— Колонна. Где стоял тот подозрительный тип. Его нет.

Он посмотрел туда, сверкнул своими фиолетовыми глазами. А после кивнул куда-то в сторону, и за моей спиной возник Элунадриил. И всё это продолжая танцевать.

— Так, только не говорите, что всё началось? Я не готова! — пропищала я, мечтая сжаться в комочек, спрятаться под одеялом и делать вид, что меня тут вообще нет.

— Всё хорошо, Саша. Мы просто танцуем.

И меня лихо перехватил Эл, закружив в медленном танце. Куда исчез принц, заметить просто не успела, так как утонула в зелёных глазах.

Мы кружились медленно, почти лениво, как будто не в центре бала, а где-то далеко от мира, на берегу, под луной.

А потом он резко притянул меня ближе.

Слишком близко.

Так, что я почувствовала, как бьётся его сердце. Как дышит его грудь. Как тяжелеют его веки, когда он смотрит на меня.

— Эл…

— Тсс.

И он поцеловал меня.

Мягко, но с жаром, который пронзил до самых кончиков пальцев. Сдержанно — ровно на секунду. А потом — с таким отчаянным, горячим желанием, будто в этом поцелуе заключалось что-то большее, чем просто симпатия.

Как будто в нём был крик: «Останься со мной. Не исчезай. Я здесь. Я с тобой».

Или же мне просто хотелось всё это увидеть?..

Меня, кажется, расплавило, расплющило и разнежило. По телу пробежала дрожь, в глазах заплясали звёздочки. Не хотелось думать, хотелось продлить этот момент навечно. Чтобы не было той боли, что он причинил, тех тайн, что хранил, странных игр, в которые меня втянул. Чтобы мы были просто Сашей и Элом, сидящими на крыльце мой старой усадьбы и смотрящими на звёзды.

Но...

Когда он отстранился — глаза у него были серьёзные. Тихие. Глубокие.

Я сделала единственное, что могла:

Глава 29. Похороны отменяются

— С этого места, пожалуйста, поподробнее и желательно без глупых отговорок, потому что их вытерпеть сейчас я просто не в состоянии.

— Саша…

— Нет, не «Саша…»! Ты всё время молчишь, виляешь, скрываешь свои тайны, как дракон сокровища!

— Ну я эльф. Мы склонны к драматизму и молчаливой многозначительности.

— Ты склонен к выносу мозга.

Он усмехнулся, зараза. Причём так тепло и невинно, будто не прятал от меня полжизни. Или, как минимум, свой план по спасению королевства. Или уничтожению. Что у него там по графику?

— Я всё объясню. Просто не сейчас.

— А когда? — Я понизила голос до зловещего шёпота. — Я готова терпеть тебя и твои странные выходки, но сейчас я чувствую, что твоя игра свернула куда-то не туда, а я не хочу рисковать своей жизнью в угоду твоим секретам.

По его лицу пробежали непонятные эмоции. То ли жалость, то ли раздражение. Я так и не поняла, но он в очередной раз ничего не ответил. А я была слишком зла, чтобы продолжать мило улыбаться и танцевать.

— Я иду в дамскую комнату. Одна. Без поцелуев, танцулек и тайн.

— Осторожно. В коридорах может быть опасно.

— Тогда не отправляй туда своих фальшивых жён, маршал, — пропела я с натянутой улыбкой и выплыла из зала, стараясь не уронить достоинство и платье одновременно.

На самом деле мне было плевать на дамскую комнату. Ну, почти. Честно говоря, если бы в ней можно было сорвать с себя корсет, я бы ещё подумала. Но цель у меня была конкретная — найти того самого эльфа, который гипнотизировал меня во время танца. Его змеиный взгляд я до сих пор чувствую на коже. Как будто меня уже раздели, препарировали и подписали каждую кость.

И вот что интересно: его нигде не было.

Ни у колонн, ни у окон, ни среди гостей, покидающих зал. Ни в коридоре, где одна графиня обнимала вазу и звала её «Иннокентием».

— Ну конечно, — пробормотала я. — Он же таинственный злодей. Они не ждут в очереди у туалета, не попадают в кадр на групповых портретах и не теряются в гардеробе.

Я свернула в боковой коридор. Свет факелов здесь дрожал, как будто воздух сам не знал, хочется ему быть светлым или уже пора в антураж фильма ужасов.

— Ладно, эльфик. Где ты там? Выходи. Покажись. Только без роялей сверху, я не в настроении.

И тут голос, низкий, шепчущий, словно кто-то говорит тебе на ухо и одновременно в самый мозг.

— Александрия.

Я обернулась и замерла.

Из темноты шагнул силуэт высокого мужчины. Слишком знакомого мужчины.

И сердце у меня провалилось в туфлю, прямо в хрустальную, с деревянной подошвой.

— Ты… не можешь быть здесь, — прошептала я.

— А я здесь, — усмехнулся он.

— Но ты... ты умер. Я была на похоронах. Я видела тело!

Ну хоть видела и не совсем я, а Александрия, но ведь видела! А теперь почему-то его вижу я. Вживую!

— Видела, — согласился он.

— Значит, ты не умер?

— Не совсем…

Я открыла рот и не знала, что сказать. В голове заметалось столько вопросов, что некоторое время я банально собиралась с мыслями, выбирая, какой же из них нужно задать в первую очередь.

— Почему ты вернулся? — спросила я. Горло сжало так, что казалось — говорить дальше невозможно. — За мной?

Он подошёл ближе. Глаза... не его. Чужие. Жуткие. Но в них всё ещё было что-то знакомое.

— Не всё вращается вокруг тебя, Александрия. Хотя ты чертовски соблазнительная даже с проклятиями и боевыми бабушками.

— Тогда зачем ты здесь? — прохрипела я. — Кто тебя вернул?

Он склонил голову и улыбнулся. Страшно. Неестественно.

— А вот это, дорогая моя ведьма… Тебе придётся выяснить самой.

И исчез. Просто растворился в воздухе, как дым, как иллюзия.

А я осталась стоять одна в пустом коридоре с колотящимся сердцем и ощущением, что старые секреты вылезли на охоту. И они были очень злы. Причём с такими когтями и зловещим маникюром, что даже моя школьная директриса в их присутствии показалась бы милой старушкой.

И хуже всего то, что я сама мало что знала о женихах Александрии. Да, у меня были какие-то мутные воспоминания — пара портретов, парочка «он был влюблён, но трагически погиб», несколько эпичных снов с танцами и кинжалами, но я-то думала… что это всё бабушкина работа. Ну, вы понимаете… доброжелательное «ой, опять сглазила» со смертельным исходом.

Бабуленька ведь пару раз проговаривалась: «Не тот был», «не пара тебе», «зачем ты с этим ушастым гуляла, он подозрительный».

А один раз вообще пробормотала:

— Ну и что, что исчез? Там следов почти не осталось, подумаешь.

Тогда я решила, что у неё просто старческое чувство юмора.

А теперь... Ну, скажем так: я больше не уверена, что она шутила.

Зашагала дальше по коридору, оглядываясь, будто в любой момент из стены мог вывалиться очередной «воскрешённый экс».

Увидела неприметную деревянную дверь, толкнула — кладовка. Прекрасно. Уютно, пахнет мылом, сухими цветами и легкой безысходностью. Я проскользнула внутрь, нырнула между тряпок, швабр и чего-то липкого и вытащила из кружева свой кулон.

— Бабуленька, а ты мне ничего не хочешь рассказать?