Утро моих глаз

Сентябрь

В сущности, этот год обещал быть таким же скучным, как и предыдущие 10 лет. Геля с другими старшеклассниками курила за оградой, обсуждая потраченное впустую лето. Со школьного крыльца до них доносилась тошнотворная «Учат в школе». Торжественная линейка последние лет семь не вызывала у Гели никаких чувств, кроме тоски. Выслушивать эти вечные наставления учителей и напутствия директора — так утомительно. Ко всему прочему, сегодня они должны ввести за руку в «обитель знаний» сопливых первоклашек. Скука…

— Что, ребят, всё табак жжёте? — этот голос зазвучал в какофонии привычных звуков как-то по-новому.

Геля подняла глаза от усеянной окурками земли на подошедшего незнакомца. Вот то и странно, что незнакомец. Она всех тут знала в лицо, а этого видела впервые.

— Пора переходить на технологичные аналоги, — снисходительно проговорил он, выдыхая клуб пара с ядрёным запахом от электронной сигареты.

— Вейпер недоделанный, — процедил сквозь зубы Петров. Или Сидоров.

Геля уже не различала таких мелочей. Вообще она о том дне больше ничего не запомнила, кроме того незнакомца.

***
Зато уже через неделю Геля знала о нём всё.

Во-первых, разумеется, что его зовут Артём. Во-вторых, конечно, что он новенький в их выпускном 11 «Б». В-третьих, что немаловажно, он красавчик, каких поискать. У них в школе всегда с симпатичными парнями была напряженка — без слёз не взглянуть на прыщавых одноклассников. Но Артём был как из молодёжного фильма: высокий, с соломенными волосами чуть ли не до плеч, светлыми глазами с обаятельным прищуром, выразительными скулами и такой милой щербинкой между зубами. Он походил на молодого Ди Каприо и специально стригся определённым образом, чтобы подчеркнуть это сходство. Он носил зауженные чёрные джинсы, рубашки на выпуск и небрежно повязанный галстук. И на большой перемене все девчонки, начиная чуть ли не с восьмиклашек, сбегались, чтобы постоять в облаках душистого пара, которые окутывали его божественный силуэт.

Репутацию небожителя он заработал быстро. Этому способствовало всё: потрясная внешность, непринуждённая манера общения и чуть хриплый низкий голос, тайна о его внезапном уходе из старой школы и привычка дерзить учителям. Всё-всё, связанное с ним было так вожделенно и привлекательно, что манило к себе лиц любого возраста и пола.

И Гелю. Больше всех Гелю.

***

Ко второй неделе совместного обучения, Геля поняла, что ловить ей нечего. Ну, в самом деле… Кто она и кто Он?

По правде, в Геле не было ничего особенного. Средний рост, средний вес, средний достаток в семье. Она шла на средненький троечный аттестат. Когда-то закончила музыкальную школу по классу домры (только потому что родители заставили). Разве что, имя у неё было не слишком распространённое — Ангелина. Но его ещё в начальной школе безжалостно низвели до ординарной четырёхбуквенной формы.

У Гели не было никаких увлечений, кроме лелеяния своих волос. И хоть они были простого средне-русого цвета, она испытывала некоторую гордость за их длину и шелковистость. По крайней мере, на фоне пережжённых волос одноклассниц, её шевелюра действительно смотрелась выигрышно.

Что ещё можно о ней сказать? Фильмы она смотрела редко, интерес к музыке отбило сольфеджио, рисовать не умела от слова «совсем». Она даже с предметами, которые нужно сдавать на ЕГЭ ещё не определилась, потому что не знала, на кого хочет поступать.

Геля вообще часто ловила себя на мысли, что ничего не знает. Не в плане учёбы, а так — в жизни. Но как только в их классе появился Артём, ей стало казаться, что нечто она всё-таки узнала наверняка.

Она была влюблена.

***

Небывало душный сентябрь подвигался к концу, а массовая истерия по поводу Артёма и не думала утихать.

Он был таким недоступным, хотя и ходил с ними по одним коридорам. С парнями общался так, будто тысячу лет их знал, а над признаниями девчонок так виртуозно иронизировал, что даже обижаться на него было зазорно.

Откуда-то все уже знали, что он терпеть не может курящих дам. И тут же курилка за оградой резко утратила прекрасную половину своих питомиц. Кто-то утверждал, что Артём как-то обронил в разговоре, будто ему нравятся выпирающие ключицы и острые коленки. И вот уже самые отчаянные поклонницы пропускают завтраки и обеды в погоне за отметкой в 45 кг на своих весах. Прошёл слух, что он играет на гитаре какую-то непопулярную музыку. 11 «Б» срочно переквалифицировался в андеграундную тусовку.

Подвержена всем этим влияниям была и Геля. В большей или меньшей степени, но была. Слава Богу, курить она никогда и не курила. Только в это злополучное первое сентября кто-то предложил ей сигарету — ну она и согласилась просто так, за компанию. С тех пор в руки не брала. Похудеть? Почему бы и да. Она давненько недовольно оглядывала свои округлые икры. Теперь она съедала на обед яблоко и занюхивала его ароматом Артёминого вейпа. А вечерами она бороздила сеть, в поисках никому неизвестных песен.

Почему её так переклинило на Артёме — она бы и сама не ответила. Просто был в нём какой-то чуть ли не мистический магнетизм, который заставлял людей улыбаться ему, тянуться к нему, думать о нём. Геля прочла на каком-то сайте по психологии отношений, что человек ищет в партнёре то, чего ему самому не достаёт. И она была склонна с этим согласиться.

В Артёме действительно было много того, чем сама Геля не обладала. Уверенность, независимость, наполненность чем-то… Своим. Кажется, это называется «индивидуальность», но Геля путалась в определениях.

***

В последний день сентября Геля решилась на отчаянный шаг. Она проследила за Артёмом. Пошла за ним к его дому. Дошла до самого подъезда.

Когда он скрылся за дверью, она сфотографировала двор. Сделала много кадров, чтобы потом пересматривать их. Это стало её ритуалом: каждый вечер перед сном она гипнотизировала его Инстаграм, запоминая каждую деталь на его снимках. Там редко мелькало его лицо. Он чаще постил просто удачные кадры: его кот, Рим, где он отдыхал летом, коллекция гитар его друга, его старый дом… Раньше Геля видела его глазами только прошлое — места, где он был когда-то, но ныне оставил. Теперь она видела его настоящее — двор, который встречает Артёма раскрытыми объятиями многоэтажек каждое утро.

Октябрь

Когда зарядили дожди, центр школьной жизни переместился из курилки в женский туалет. Там, конечно, курить было запрещено точно так же, как и в мужском, но неизменно во время большой перемены на широких подоконниках у закрашенных окон собирались самые смелые (а по мнению завуча — самые отбитые) старшеклассники. Чёрное табачное дело продолжалось. И, хотя большинство, по известным причинам, уже перешло на электронные аналоги, оставалась кучка олдфагов, которые презирали нововведения и всем своим видом давали понять, что даже сиятельный Артём не сломит их сопротивления.

Предводителем никотиновой оппозиции была Валерка — так дочку физрука прозвали за пацанский характер. Однако, как на корточках ни сиди и смачно не сплёвывай, а перед чарами Артёма устоять всё равно не сможешь. Вот и она пала. Но с умом. Будучи хитренькой, она смекнула, что такого парня можно заинтересовать не томными вздохами, а чем-то оригинальным.

К октябрю она была во всеоружии: покрасилась в тёмно-фиолетовый и отрезала каре, а детский крестик на шее сменила на чёрный чокер. И как бы её отец ни агитировал за зож, она с мрачным удовлетворением продолжала затягиваться старой-доброй вонючей Явой.

Своей стоической непробиваемостью, полным игнором (она была единственной, кто не подписался на все его соц.сети, можете представить?) Валерка и привлекла внимание Артёма. В первый раз, когда он заговорил с ней (свидетелем беседы была вся старшая параллель), она послала его трёхэтажным матом, а когда он пригласил её погулять (представьте себе!) – отказалась.

Вся школа на протяжении двух недель наблюдала за этими нешуточными страстями, а потом женская половина разочарованно выдохнула: они стали встречаться.

***

В середине этого треклятого месяца Геля, по обыкновению, занималась своим любимым делом: лежала на кровати, закинув ноги на стену, и изучала инстраграм Артёма. Там начали появляться фото с Валеркой. Это Гелю не то, что бы злило, но приводило в недоумение.

Вечером, стоя перед зеркалом в ванной, она медитативно расчёсывала своё рапунцелевское богатство и с досадой разглядывала себя. Как это так? Конечно, сама она и рядом не валялась с пресветлым Артёмом, но Валерка… Она и того хуже. Ну, правда же, если смотреть объективно. Они совсем не пара. И что он мог в ней найти?

Заплетая на ночь косы, чтобы волосы во время сна не путались, Геля постоянно прокручивала в голове прошедшие полтора месяца. Она не мечтала ни о чём заоблачном, всё шло своим чередом. Перво-наперво, она добавила Артёма в друзья в контакте — так сделали все. Он принял заявку. Даже подписался на неё в ответ в инстаграме (правда, натюрморты с падающим на пыльную домру закатным солнцем, из которых, в основном, и состоял её аккаунт, он никогда не лайкал). В жизни они ни разу словом не перемолвились, сидели в разных концах класса. Виделись они только в «кабинете для курящих», как теперь называлось новое место собраний, но там толпились все, чтобы послушать его умствования на тему закостенелости института образования, пока учителя в очередной раз не разгоняли их.

Геля всегда стояла в кругу, кивала и смеялась со всеми, но ничего не говорила. Боялась даже лишний раз взглянуть на него, посматривая лишь украдкой, из-под опущенных ресниц. Куда ей было до Валерки, которая без громкоговорителя звучала, как буря и всегда смотрела свысока, даже если оказывалась на голову ниже собеседника.

***

— Да блин, девки, я вам говорю — это проверенная многоходовочка. Просто беспроигрышно, — делилась опытом многомудрая Валерка.

— Всё равно не понимаю, с чего вдруг он стал от тебя тащиться, — морщилась Ленка из 11 «А». — Говорил, что не любит курящих, а от тебя за километр пасёт.

Геля и ещё с десяток девчонок оставались молчаливыми, лишь изредка поддакивающими, свидетелями этой эпохальной беседы, проходившей всё в том же месте для собраний. Только мальчиков сегодня не было. Их подрядили таскать мебель из закрывающегося на ремонт кабинета музыки. Это оказалось кстати, потому как чаша терпения женской половины школы была переполнена. Всем хотелось знать рецепт успеха быдловатой счастливицы.

— Да всё это фигня полная, — махнула рукой Валерка, делая очередную затяжку. — Парням нравится ломаться больше, чем нам. «То я не люблю, это мне не нравится, я вообще такой высокодуховный»… Бред. Ничего эти загоны не стоят. Слушайте сюда, — все инстинктивно наклонились поближе, готовясь услышать тайну мироздания. — Им нужны бабы, которые не будут прогибаться, сечёте? Он тебе так, а ты, опа, и всё по-другому. Думает, будешь молчать, бегать за ним, стараться понравиться, а ты — посылай. Только так с ними и надо, понимаете? Иначе у них спортивный интерес проходит, и они с другими начинают мутить.

— То есть ты всё наперекор делаешь специально? — на всякий случай уточнила Ленка. — Это план такой продуманный?

— Ага, — ухмыльнулась Валерка. — У меня ж на самом деле то же, что у вас — бабочки там, все дела. Он же просто охренительный — тут только слепой не заметит. Вот я и просекла, что с ним надо по-другому себя вести. Он же от вас нос воротит почему? Потому что вы одинаковые все, пытаетесь угодить, кеды его целовать готовы. А это скучно.

— Но есть же парни, которые любят, когда перед ними краснеют и молчат в тряпочку? — вставила своё слово десятиклассница Аня.

— Да есть, кто спорит? — отозвалась Валерка. — Я ж не говорю, что это со всеми работает. Но Артём… — его имя она произносила с какой-то особенной нежной картавостью, от которой Гелю передёргивало. — Он именно такой. Любит баб с подвывертом.

***

Ещё, как же без этого, всех интересовала интимная жизнь новой пары. Но Валерка лишь многозначительно хихикала, только подогревая зависть оказавшихся в пролёте девиц. Артём был и того загадочнее. Они вообще на публике не особо сюсюкались, за ручки не держались и даже говорили мало. А вот фоточки в их профилях были куда более романтичными.

Ноябрь

Об этом было непринято говорить, но всем жутко хотелось. Стоило только намекнуть, как все, боясь вздохнуть, постоянно тихо спрашивали «а потом?». Одни краснели и использовали эвфемизмы для обозначения простых действий и частей тела. Другие без стеснения называли всё своими именами.

На удивление, всегда смелая Валерка здесь принадлежала к первой группе. Ни у кого бы язык не повернулся назвать её скромницей, но в рассказах об их с Артёмом отношениях она только невнятно мямлила и никогда ничего не говорила прямо. Геля в такие моменты всегда поджимала губы и про себя обзывала её лицемеркой.

Вопреки вопиющей статистике из телевизоров, которой пугали родителей, в 11 «Б» было не так уж много девочек, которые могли бы похвастаться своими любовными подвигами. И хотя теперь в их полку прибыло, большинство всё же оставалось в плену массы наивных розовых грёз, ещё не столкнувшихся с суровой действительностью. К их числу относилась и Геля.

Опыт её отношений с противоположным полоном ограничивался проказами мальчишек в шестом классе, когда они оттягивали лямки лифчика или, пробегая мимо, задирали юбку. Ещё, конечно, был Пашка, который ходил с ней на хор в музыкальной школе… Он провожал её домой, но дальше дело не пошло. А в 13 лет с каким-то мальчиком в лагере они даже почти поцеловались на спор… Но, в том и дело, что «почти».

Словом, на фоне этих ничего не значащих потуг, загадочное всеведение Валерки теперь казалось признаком настоящей взрослости. Она, вроде как, женщина теперь, на голову выше их всех. И от этого Геле было ещё обидней: мало того, что она имеет право лицезреть Артёма больше других, так теперь ещё и это…

***

Печальный ноябрь продолжал сгущать краски. Артём стал всё чаще возвращаться домой с Валеркой, и в эти дни Геля не ходила за ними. Зачем? Только больше расстраиваться. Но кто знал, что для ещё большего расстройства не придётся даже выходить из школы…

Шёл третий урок очередного унылого понедельника. Труд — сплошное мучение для старшеклассника. Просто сорок пять минут, когда разделённый по половому признаку класс страдает ерундой. В попытке скоротать хотя бы пять минут, Геля решила прогуляться до «кабинета для курящих», в котором, впрочем, во время уроков магия рассеивалась, и он превращался в обычную уборную. Не рассчитывая никого там встретить, Геля размашистым движением открыла дверь. И как только она это сделала, у окна произошло необычайное оживление, шевеление и оттуда, выпучив глаза, выбежала студентка. Геля видела её пару раз, знала, что она проходит сейчас пед.практику, вроде бы, что-то ведёт у пятиклашек. Она не могла только понять, почему девушка глянула на неё с нескрываемым ужасом и побежала полоскать рот.

Когда нервная студентка раз в десятый вытерла губы и вылетела из туалета, Геля, всё это время невозмутимо расчёсывавшая волосы перед зеркалом, засмеялась. Короткий звонкий смех её отразился эхом от белого кафеля, и в этот момент из-за ближайшей к окну перегородки появился Артём.

Геля выронила расчёску и едва ли не вскрикнула. Артём только улыбнулся и нагнулся, чтобы поднять её.

— Ты же ничего не видела, минхерц, верно? — он протянул ей расчёску. — И никому не скажешь? — его пальцы касались её, и он задержал руку в таком положении. Геля нашла в себе силы кивнуть. — Вот и славно. Красивые волосы, — он подмигнул ей и вышел.

Конечно, она никому не скажет. Как можно? Это же до жути приятно иметь общую с Артёмом тайну. Пусть и такую недвусмысленную.

***

С тех пор каждый раз, встречая ту студентку в коридоре, Геля смотрела на неё осуждающе, не скрывая своего морального превосходства. На Артёма ей бы и в голову не пришло так посмотреть. В её глазах он всё ещё выглядел непоколебимо идеальным.

Что уж говорить о тех редких моментах, когда он, стоя рядом с Валеркой, завидев проходящую мимо Гелю заговорчески ей подмигивал. Она опускала голову и счастливый румянец заливал её щёки. Теперь над всеми многословными Валеркиными пассажами об отношениях она откровенно посмеивалась. Только так, чтобы никто не заметил этого, разумеется.

***

На изломе месяца, когда Геля в очередной раз гипнотизировала окна дома, в котором жил Артём, слишком громкий звук, разорвавший тишину, вырвал её из блаженного оцепенения. Она нехотя повернула голову: это сигналила машина. Неудивительно — Геля стояла на проезжей части. Она отступила на пару шагов, чтобы дать автомобилю проехать, даже не обратив внимания, что это та самая «Ауди», на которую она налетела в прошлом месяце. Поэтому, вопреки ожиданиям, машина остановилась прямо около неё и стекло у водительского сидения стало медленно ползти вниз.

— Какие люди! — приветливо сказал водитель.

Геля узнала его только по твидовому пальто с поднятым воротником. Теперь пришлось обратить внимание и на лицо — немного вытянутое, с тёмной щетиной, прямым носом и светло-карими глазами с янтарными крапинками. Высокий лоб венчала стрижка-британка. На вид ему было лет тридцать с небольшим. Впрочем, Геля мало что в этом понимала.

— Всё нормально? Просто, смотрю, стоишь здесь уже минут пятнадцать… Не пойми неправильно, просто я в прошлый раз чуть не сбил тебя, а ты убежала. А теперь опять здесь. Кто знает, может ты мстить пришла и сейчас планируешь, как получше разбить моё лобовое стекло? — он насмешливо, но всё же располагающе улыбнулся – так, чтобы стало понятно, что это просто шутка. Геля заметила ряд идеальных белых зубов. Поему-то пришло на ум, что такие стоят кругленькую сумму. — Эй, что молчишь?

Геля лишь помотала головой и поспешила удалиться. Мало ли, что у него на уме. И с чего он запомнил её? Впечатление маньяка он не производит, если подумать, слишком отглаженный, но его манера говорить и улыбаться произвела на Гелю странное впечатление. Она бы сама не объяснила какое именно, но на языке вертелось слово «душное».