В активном поиске няни

Глава 1

Плавая в собственных мыслях, бегу на остановку. На улице оживлённо, утренний час пик.

Бах! Моя сумочка падает на асфальт. А плечо простреливает болью от столкновения с каким-то прохожим.

– Ой! Милая девушка, простите, пожалуйста! Я как слон в посудной лавке. Чуть не покалечил такую красавицу!

Держусь за плечо. Очень больно, но губы норовят растянуться в улыбке.

– Вы как? Нормально? Не убил? – взволнованно спрашивает незнакомец, поднимая мою сумочку.

Симпатичный мужчина, улыбка обворожительная, в глазах неподдельное участие.

– Ничего... Жить буду, – потираю плечо.

– Тороплюсь просто очень, – оправдывается мужчина. Отдаёт мне сумочку. – Извините ещё раз. Будьте осторожны.

Уходит.

Ловлю своё отражение в панорамном окне отделения банка. Щёки румяные, глаза неожиданно горят.

«Слышала, Варь? Ты всё ещё милая девушка и красавица. А не «душная домохозяйка, ходячий антисекс и зажравшаяся дура».

Это самые частые определения моей персоны, вылетающие из поганого рта моего будущего бывшего мужа. Удивительно, как быстро можно занизить человеку самооценку. Валера в этом преуспел.

Теперь я готова улыбаться от комплиментов незнакомца, который чуть не сбил меня с ног.

Да уж...

Вспомнив про собеседование, вновь тороплюсь к остановке. Провожаю уходящий автобус взглядом. Не успела... Придётся взять такси, а это для меня сейчас лишние траты.

Я заново учусь жить, ни на кого не надеясь. Последние пять лет Валера был единственным кормильцем в нашей семье. Это решение он принял единолично. Но сперва заручившись поддержкой от своей «прекрасной» мамы. Ему, видите ли, комфортно, когда жена всегда дома. Занимается домашним уютом и греет супружескую постель.

Правда, последние полгода я грела её почём зря. Муж прекрасно согревался в другой койке...

За поездку списывается приличная сумма. Хмурясь, прощаюсь с водителем и вновь почти бегу к примечательному современному зданию частного детского садика.

На проходной меня задерживают из-за ошибки в пропуске. Моя фамилия всё ещё Зайцева. А подружка, похлопотавшая за эту работу для меня, указала девичью – Исаева.

Прорываюсь в отдел кадров с опозданием в полчаса.

– Вакансия закрыта ещё вчера, – сообщает мне кадровик, лёгкой рукой расписываясь под тем, что и этот день моей жизни не задался.

Плетусь на выход.

Я легко могу пойти воспитателем в обычный детский сад, благо курсы повышения квалификации уже прошла. И опыт работы есть. Пусть и с пятилетним перерывом. Но зарплата в частном саду более привлекательна.

Забираюсь в маршрутку, ищу в сумке кошелёк. Но рука бесполезно шарит внутри сумочки, натыкаясь на всякий ненужный сейчас хлам: помада, расчёска, зеркальце... Кошелька нет.

– Проезд оплачивать будем? – косится на меня водитель, а вслед за ним и полмаршрутки.

К щекам приливает кровь. Жутко неудобно...

– Можно переводом?

– Не можно, – отрезает водитель.

Маршрутка успела тронуться, но сейчас тормозит. Дверь распахивается.

– Извините... Кажется, кошелёк дома забыла, – бормочу я, покидая салон микроавтобуса.

Однако нет, не забыла. На телефон приходит сообщение о списании средств с карты.

Сетевой магазин, сумма покупки девятьсот рублей.

И сразу за первым второе – ещё триста. А ещё через мгновение – пятьсот.

Трясущимися руками блокирую карту.

Вот теперь заявляю официально: «Этот чёртов день не задался!»

В полиции провожу часа три. Заполнение заявления, не слишком участливые лица сотрудников... Обещают, что со мной свяжутся.

Вымотанная до предела, возвращаюсь в родительскую квартиру – комфортабельную двушку. Мама с папой уже давно переехали на юг страны. Их моя старшая сестра Ульянка подбила. Теперь они помогают ей с тремя детьми.

А я вот одна осталась. Без мужа, без детей...

С детьми у нас не сложилось. Сначала Валера получал второе высшее, потом пробивался по карьерной лестнице, да и по миру поездить очень ему хотелось.

Тридцать четыре годика позади, Варя. Ну и что у тебя есть?

По привычке готовлю ПП ужин. Всё низкокалорийное, полезное – как просил мой муж. Через час в гордом одиночестве обедаю.

«Воот! Я умею вкусно и быстро готовить», – пытаюсь себя похвалить.

Ещё у меня чисто и уютно. А тот мужчина, который наверняка и стащил мой кошелёк, назвал меня красоткой...

В голос смеюсь.

Какая же я идиотка... Он ведь пытался быть милым, чтобы отвлечь меня и обокрасть!

Зарываюсь в ноутбук в поисках работы. Заполняю анкету в другой частный садик. Откликаюсь на вакансию няни для пятилетнего мальчика... Но там уже неактуально.

Телефон вибрирует, на автомате принимаю вызов.

– Да...

– Зайцева, ты там как? Ещё с ума от тоски не сошла? Руки на себя не наложила?

Господи...

– Привет, Валера. Я тоже очень «рада» тебя слышать. Поправка: нет не рада! – ядовито отвечаю бывшему.

– Да ладно тебе, Варь. Побыковали – и хватит. Забери заявление на развод. Это перебор уже.

– Перебор – это переписка с любовницей в твоём телефоне. Наш развод – это закономерные последствия.

– Переписка – это не доказанный факт измены, – заявляет Валера. – Почти десять лет брака готова перечеркнуть из-за нескольких слов?

Мы ходим по этому кругу уже месяц. Он звонит, убеждает меня не разводиться, потом злится на мою неуступчивость, мы ругаемся. Затем пару дней затишья – и всё повторяется вновь.

Сегодня я решаю пресечь на корню бесполезный скандал и скидываю вызов. Телефон тут же вновь вибрирует, но это уже не Валера.

Дашка... Вот кого я всегда рада слышать.

– Привет, Варюш. Не отвлекаю? – щебечет она.

– Вот именно сейчас прям очень не отвлекаешь. Привет.

Валера пытается прорваться по второй линии. Игнорирую.

– Как дела? Чего новенького?

Вкратце пересказываю ей события своего «чудного» дня.

– Ужас какой... Вора найти должны, я думаю. Камеры сейчас повсюду. Много денег в кошельке было?

Глава 2

Богданов

– Как дела у Аллы?

Воспользовавшись тем, что Даша отлучилась кому-то позвонить, Ден всё же спрашивает о моей бывшей жене. А меня бомбит даже от её имени, не говоря уже о подробностях её личной жизни.

Беру нож, яростно режу стейк.

– Понятно, – хмыкает Ден. – Видимо, Аллочка в своём репертуаре. Часто звонит?

– Слишком часто. Родительских прав её лишить пока не могут. Сейчас она в Москве на съёмках. Личная жизнь у неё активная. Я на все твои вопросы ответил?

– Да хорош, Макс! Я думал, ты уже остыл.

– Я холоден, как айсберг, – втыкаю вилку в кусок мяса. – Ситуация просто горячая. А отношение к Алле – голый лёд.

– Ясно, – ухмыляется Ден. – Как дела с поисками няни?

– Не могу подобрать нужного слова, чтобы сказать коротко, но ёмко.

– Хреново? – подсказывает мой брат.

– Хуже.

– А в садик?

– В сборную группу Ник не пойдёт, это уже вопрос решённый. Частный готов взять с сентября. Няня нужна как минимум на два месяца. Да и потом... Забирать из сада, возить на секции. Оставаться с ним, когда я буду на сборах... Короче, няня нужна позарез. Позвони, кстати, тёще. Узнай, как там дети?

– Нормально там дети, – отмахивается Денис. – Тёща у меня мировая, ей можно доверять. Никита с ней в полной безопасности, Макс. Выдыхай уже. Расслабься, отвлекись.

Давно разучился расслабляться... Год уже в статусе отца-одиночки. Вся моя жизнь теперь крутится практически вокруг одного человека. Почти все мои мысли зациклены на четырёхлетнем сорванце Никитке.

Перевод в «Рысь» свалился как снег на голову. В Москве с сыном мне помогала тётка моей бывшей, а здесь никого нет.

– Твоя тёща не хочет подработать, кстати?

– Нет. На постоянной основе ей сложно. Разовые акции – пожалуйста. Мы Злату оставляем ей на пару часов в выходные. Она же с тестем после инсульта возится.

Да-да, помню...

Вопрос няни сейчас стоит очень остро. В понедельник я уже должен быть на новом месте работы, принимать должность зам командира тыла. Боевые командировки мне теперь не светят, пора привыкать к почти мирной жизни.

Машинально провожу пальцем по шраму на подбородке. Пять лет прошло, а воспоминания свежи.

Ранение, операция, долгий курс реабилитации, знакомство с Аллой – молодой выпускницей театрального колледжа...

Мы с ней как две противоположности. Она вся воздушная, творческая. А я – приземлённый чёрствый тиран, мешающий её карьере. Это прямая цитата моей благоверной.

Сын, как выяснилось, тоже ей мешал. Алла оказалась самой настоящей кукушкой. Легко могла сесть в самолёт и улететь на какое-нибудь «очень важное» прослушивание на другой конец страны, не задумываясь о том, что дома её ждут совсем маленький ребёнок и муж.

Сейчас сыну четыре. Мать он, конечно, знает. Своими частыми видеозвонками она не даёт Никите забыть о себе. Иногда сын плачет, понимая, что она его просто бросила.

Как отцу мне порой хочется её удавить. Офицер во мне, конечно, не может допустить такого.

– Хочешь знать моё мнение? – спрашивает Ден.

– Не уверен, – ухмыляюсь я.

– А я всё равно скажу. Тебе не нужна няня, Максим Олегович. Тебе жена нужна. И новая мама для Ника. С твоими требованиями ни одна няня не согласится на тебя работать. А вот та, которая полюбит и тебя, и твои загоны – вполне.

– О нет, всё! Никаких жён! – отбриваю категорично. – Я больше этот кактус жевать не буду.

– Ну хоть подружку найди для начала. Сколько ты уже один?

– Я не один, подружки случаются. Всё. Закрыли тему, – поспешно говорю брату, увидев, что к нам возвращается Даша.

Вот только она не одна...

Ден оборачивается, улыбается обеим девушкам. Кажется, он нихрена не удивлён появлению этой блондинки. Даша усаживает её рядом со мной.

– Привет... Простите, что опоздала... У такси, на котором я ехала, пробило колесо... Вся промокла, пока сюда добиралась, – тараторит смущённо девушка.

С её влажных волос стекает на шею капля и убегает в v-образное декольте платья. Девушка хватает салфетку, протирает шею и ложбинку между пышными полусферами.

Ну окей... Она эффектная и вполне симпатичная. Но я ненавижу такие подставы. Нахмурившись, смотрю брату в лицо.

– Это Варя, Макс. Не помнишь её? – шкодливо поигрывает бровями Ден.

– Не помню.

– Тогда знакомьтесь заново! – весело щебечет Дашка. – Варя, это – Максим Богданов. Максим, это – Варвара Зайцева.

Приветливости во мне сейчас слишком мало, и я с трудом выдаю:

– Угу. Привет.

– Очень рада знакомству, – подыгрывая им, улыбается Варя.

Взмахивая длинными ресницами, переводит взгляд с меня на Дашу и обратно.

– Надеюсь, не помешала.

– Да о чём ты, Варь? Всегда тебе рады, – добродушно заявляет Денис.

Его жена поднимает руку, подзывая официанта. Варя бегло просматривает меню, делает заказ. Разговор за столом категорически не клеится. Долгие паузы заполняются скрипом приборов по тарелкам и звоном бокалов.

Девушки пьют вино, щёки у обеих заметно порозовели. Внезапно Дашка начинает расхваливать свою подружку. И хозяйственная, и ответственная, и с детьми отлично ладит. К тому же, недавно разошлась с мужем, и у неё теперь много свободного времени.

Кажется, именно после этих слов я перестаю слушать эту глупую презентацию. Денис явно не зря затеял разговор о необходимости моей женитьбы. Почти сразу появилась эта Варя. Хитроумный план брата и его жены – как на ладони.

Поглядываю на часы.

– Только не говори, что собираешься нас покинуть! – говорит Денис.

– Никита наверняка уже ждёт, когда я его заберу...

– Подожди, я сейчас позвоню маме, – вклинивается Дашка. – Если у них там всё нормально, а я уверена, что так и есть, мы с Варей заказываем ещё вина. И остаемся ещё на час. А то мы так и не дождались живой музыки. Сегодня обещали скрипку.

И не давая мне ответить, она тут же убегает с телефоном в холл. А Денис уходит в уборную.

Глава 3

На прохладном после дождя воздухе мои горящие щёки немного остужаются. Запахиваю короткое пальто и шагаю к ближайшей остановке. Она довольно далеко, но дождь закончился, а значит, можно прогуляться.

На улице темно. Свет фонарей слишком тусклый. А когда позади меня остаются магазины с яркими витринами, и я иду мимо мрачного сквера, становится немного жутко.

– Варь... Варя!

Вздрагиваю. Хочется ускорить шаг, но с моим везением сегодня наверняка грохнусь и переломаю ноги. Оборачиваюсь.

Богданов догоняет меня. За столом невозможно было оценить его рост. Он и в школе всегда был выше сверстников, но сейчас... просто великан! Плечи широченные, мощные руки, длинные сильные пальцы...

Да перестань ты его разглядывать, ненормальная!

Поднимаю взгляд к его голубым глазам.

– Не все гадости успели сказать, Максим Олегович? – не удерживаюсь от шпильки.

– Согласен, я это заслужил, – покаянно склоняет голову и разводит руками: – Можешь даже мне врезать, Варя. В качестве воспитательной меры.

Уголок его губ дёргается в озорной усмешке.

– Это лишнее, – вскидываю подбородок.

– Принято, – кивает он. – Предпочитаю, когда девушки неагрессивные.

– Рада, что у Вас неагрессивные девушки. Я пойду...

Не знаю, что на меня нашло. Хотя нет, знаю. Обида буквально душит. Я и так чувствую себя побитой от предательства мужа. А этот... Богданов... наговорил мне ни с того ни с сего столько неприятного. Того, что я совсем не заслуживаю! В жёны к нему набиваюсь? В любовницы? Вот это самомнение!

– Нет, Варя, подождите! – придерживает за локоть. – Или подожди? – склоняет голову к плечу, заглядывает мне в глаза. – Я узнал тебя, Варя. Извини, что был груб. С младшей сестрой бывшей девушки так не разговаривают.

– Ладно, извинения принимаются, – мягко вытаскиваю свой локоть из его руки.

Сердце предательски трепещет. Узнал... И болезненно колет где-то в груди от упоминания Ульяны.

– Можно тебя проводить? Темно тут, – Максим внезапно становится обходительным.

– Можно, – соглашаюсь.

Медленно идём вдоль сквера. Скольжу взглядом по мокрым лавочкам, уворачиваюсь от капель, падающих с веток. Навстречу попадаются редкие прохожие, в основном молодые влюблённые парочки, держащиеся за руки и хихикающие без повода.

Весна. Время перемен, влюблённости...

Мы с Богдановым наверняка смотримся на их фоне нелепо. Потому что напряжённо молчим. Между нами плещутся какие-то странные эмоции.

Двадцать лет прошло. Двадцать!

– Денис сказал, что ты ищешь работу воспитательницы или няни, – внезапно говорит Максим, и я даже притормаживаю немного. – Или не ищешь? – теряется от моей реакции, тоже останавливаясь.

– Да, ищу. Но не уверена, что мы... ну что мы подойдём друг другу, – натянуто смеюсь, пряча смущение.

– Значит, не извинила, – прикусывает нижнюю губу Максим. В глазах у него усмешка. – Как же быть? Что мне сделать, чтобы «мы друг другу подошли»?

Пожимаю плечами.

– Для начала озвучьте свои условия, Максим Олегович. Обязанности, оплата труда, – включаю деловые нотки в голосе.

– Это легко. Первый месяц у меня будет пятидневка. Никите нужна няня с восьми до шести по будням. Покормить, погулять, поиграть... Да ты и сама всё знаешь, в общем. В выходные я дома. Через месяц могу перейти на другой график, тогда с Никитой иногда придётся оставаться на ночь. Когда он пойдёт в садик, нужно будет забирать его оттуда, отводить утром буду сам. Ну и в секции водить. Я планирую отдать его на плавание, если захочет, ещё на борьбу. И самое сложное – это командировки...

– Подождите-подождите, Максим Олегович! – останавливаюсь и торможу его. – Не думаю, что нужно забегать так далеко вперёд.

– А я вот думаю, что нужно, – внезапно отрезает он. – Мой сын ведь не игрушка. Я не могу менять нянь каждую неделю. Мне не нужна та, которая поиграется недолго и свалит, не справившись. Договор будет составлен как минимум на полгода. С неустойкой за неисполнение прописанных обязанностей с обеих сторон. В этом я категоричен, Варвара.

И вот опять этот тон и голая тирания.

Не знаю, кем именно сейчас работает Богданов, информация об этом всегда была секретной, и даже Денис особо не распространялся. Ходили только слухи, что он либо полицейский, либо фсбшник.

В любом случае, кем бы он ни был – на работе он сто процентов занимает руководящую должность.

– А по оплате... – продолжает он, пока я чуть не задыхаюсь от его доминирующей энергии. – Скажи, сколько, по-твоему, должны стоить твои услуги. Я на всё согласен.

– Я не знаю, – совсем теряюсь.

– Семьдесят, сто? В этом диапазоне где-то, да?

Дыхание перехватывает от шока, и я просто киваю.

– Ну вот смотри, почти договорились, – голос вновь звучит дружелюбно. – Сможешь завтра познакомиться с моим сыном? Осмотреться в квартире?

Да, пожалуй, с этого и надо начать. Вот совсем я не уверена, что смогу работать на Богданова. А отказывать сейчас – глупо. Не стоит рубить с плеча.

Глава 4

Богданов

Моя бывшая жена всегда звонит не вовремя. Её интуиция работает так, чтобы своим очередным появлением непременно мне нагадить. И если первый звонок я сумел проигнорировать, то второй увидел Никитка.

– Мама! Мама звонит! – забегает с радостным визгом в кухню, держа телефон у себя над головой.

От вида чёртовой фотки Аллы на экране меня буквально передёргивает.

Она сменила её недавно. Кажется, это со съёмок нового фильма. Обтягивающий кожаный костюм и вульгарный макияж однозначно сигналят, что фильмец там определённо для взрослых.

– Пап, куда нажать? – суетится Никитка, тыча пальчиками по экрану.

Можно никуда?

С минуту на минуту приедет Варя. Я не хочу портить своё миролюбивое настроение разговором с бывшей.

– Ну пап! Ну пожалуйста! – сын поднимает на меня умоляющий взгляд. – Я хочу с мамой поговорить.

И я сдаюсь. Голубые глазки Никитки уже влажные, того и гляди расплачется.

Он – единственный человек в мире, которому я потакаю.

Беру сына на руки, сажусь в кресло и устраиваю его на своих коленях. Взяв в руку телефон, принимаю вызов и ловлю нас в фокус камеры. Фотка Аллы меняется на её ожившее лицо. Выглядит она, слава Богу, прилично. Не в кожаной портупее и без алых губ.

– Мамочка! – задыхаясь от счастья и слёз, шепчет сын. – Мамочка, я...

И всё. Больше ничего сказать не может. Маленькие плечики сотрясаются. Обнимаю его крепче, чмокаю в висок и со злостью смотрю на Аллу.

Что же ты, сука такая, всё никак не отвалишься от нас?

– Сыночек... Маленький мой... Как же ты быстро растёшь! – сюсюкает она и картинно водит пальцем по экрану, словно дотрагиваясь до щеки сына. – Ну не плачь, мой маленький. Тебе разве с папой плохо?

Стреляет в меня игривым взглядом и ещё больше подливает масла в огонь:

– Папа мне всегда говорит, что тебе с ним хорошо.

– Хорошо, – Никита всхлипывает и растирает по щекам слёзы. – Когда ты приедешь?

– Скоро, моя кровиночка, скоро.

А вот это что-то новенькое...

– Я тебе игрушечки купила.

– Какие? – шмыгает носом Ник.

– Кубики. Из них замок можно построить.

Не удержавшись, закатываю глаза.

Кубики? Мля... Какие кубики? Нику скоро пять! Он уже в шашки научился играть. Какие кубики?

– Вот думаю приставку купить. Знаешь, что это такое?

– Угу... Папа не разрешит.

Точно. Никаких компьютерных игр.

– А мы его очень попросим, – расплывается в улыбке эта стерва. – Сыночек, дай нам с папой поговорить.

Сжимаю Никитку в объятьях и снимаю с колен. Он послушно встаёт и уносится в свою комнату. Слышно, как кричит оттуда:

– Я маме поделки покажу! И рисунки... Сейчас! Сейчас всё соберу и покажу!

– Хорошо! – громко отвечаю ему и перевожу взгляд на Аллу. – Нам обязательно говорить вот так? Не горю желанием смотреть на тебя.

– Терпи, Максик, терпи, – усмехается она. – И привыкай. Скоро будем чаще видеться.

– Это вряд ли, – бросаю расслабленно.

Но внутри всё сжимается и каменеет.

А как же Европа, большая сцена? Оскар, в конце концов? Бывшая решила осесть в провинции и остаться безвестной человечишкой? Да быть такого не может!

– Говори, Алла. Давай только побыстрее.

Смотрю на часы. Варя уже в такси должна быть.

– Я тут узнала, Максим, что ты должен был получить у меня согласие, когда увозил Никитку в другой город. Не припомню, чтобы я тебе его давала, – язвительно произносит она.

– Так в чём проблема? Напиши, вышли по почте. Это всё? Мне реально некогда.

– Я не даю своего согласия. Буду в суд подавать. Собираюсь обжаловать опеку.

Твою мать! Что??

Меня аж подбрасывает. Шагаю в спальню, пинком закрываю дверь. Выключив камеру, прижимаю телефон к уху.

– Слушай сюда! Ты отказалась от нашего сына. Сама его мне отдала. Всё!

– Глупая была, молодая. Ты на меня давил. А учитывая твою должность... Давить ты умеешь.

– Но он же тебе не нужен! Это какая-то игра, да? Что ты задумала, Алла?

– Никаких игр, Максим. Я всё осознала. Прилетаю через неделю. Квартиру уже сняла. После суда Ник уедет со мной.

– Ты не выиграешь в суде, ненормальная! И Никита тебе не игрушка! У тебя – сегодня хочу, завтра не хочу!

– Я думала, он всегда будет где-то рядом. А ты взял и увёз его!..

Кажется, Алла выдавливает из себя слезу, но я, к счастью, этого не вижу.

– Ты – бесчувственная скотина, Макс! Лишил меня сына! Исключил меня из его жизни! Именно это я скажу в суде.

– Найди хорошего адвоката, – чеканю я. – Хотя и с ним у тебя нет шансов.

Глава 5

Захожу в детскую и попадаю в уютное «морское царство». На стене – цветная фреска с изображением подводного мира. Мебель в голубых тонах. На потолке – небо с облачками, совсем как настоящее. Кровать напоминает пиратский корабль, даже штурвал есть.

Маленький Никита сидит на полу, уныло разглядывая свои поделки, выставленные в ряд. Увидев меня, заметно напрягается и отводит глаза.

– Привет, – улыбнувшись, опускаюсь на ковёр не слишком близко к Никите, чтобы не вторгаться в его личное пространство. – Ты забыл свой альбом.

Нахмурившись, Никита вырывает его из моих рук и прячет себе за спину.

Это ничего... Такая реакция мне понятна. Мальчик к маме хочет. Не знаю, что произошло у Богданова с женой, но ребёнок от этого страдать не должен.

– Можно, я посмотрю? – медленно придвигаюсь чуть ближе, касаюсь маленькой лягушки-оригами. – Ох, это так красиво... Ничего себе, как настоящая! Я рассмотрю поближе?

Никита угрюмо молчит, но не препятствует. Беру лягушку в руку, разглядываю со всех сторон.

– Ты сам её сделал? А я ничего, кроме самолетиков, не умею, – тоже хмурюсь, а потом смотрю на мальчика с восхищением. – Вот бы ты и меня так научил.

– Это мы с папой, – тихо произносит он. – Я приклеивал язык.

– Да ты что? – изумляюсь. – Язык получился очень натуральным. Лягушка как живая.

– Мы с папой смотрели ролики, – начинает рассказывать Никита. – Сначала у нас не очень получалось.

Я разглядываю и остальные поделки, долго восхищаюсь танком. Ник немного оттаивает. Открыв альбом, листает страницы.

– Ой, подожди, это дракон, что ли? – придвигаюсь ещё чуточку ближе. – Тоже с папой рисовали?

– Нет, я сам, – выпячивает грудь Никита.

– Да? – изображаю и восхищение, и удивление. – Я тоже умею рисовать немного.

– А лягушку умеешь? – прищуривается мальчик. – Я вот умею! – переворачивает листы и показывает мне последний. – Видала?

Там кривовастенькая и очень забавная лягушка.

– Ммм... Круто! – показываю ему два больших пальца вверх. – А я знаю один интересный способ рисовать лягушек. Хочешь, покажу?

– Это мой альбом, – внезапно жадничает Ник.

– Я знаю. Ты и будешь рисовать.

– Ну давай.

Выдвигает нижний ящик комода, достаёт карандаши и фломастеры. Оба нависаем над чистым листом в альбоме. Подсказываю, что нужно делать. Никита рисует треугольник, потом жабьи лапки, стирает лишнее...

– Вот с глазами будет сложнее, – вздыхаю.

Толкает ко мне альбом, молча прося помочь. Рисую глаза и придаю лягушке правильную форму. Никита сам обводит контур и раскрашивает. Рисует язык.

– А давай ещё стрекозу нарисуем, мм? – с энтузиазмом предлагаю мальчику.

Никита вновь отдаёт мне альбом, я рисую цветочек, а на ней – красивую стрекозу.

– Папа так не умеет, – подытоживает Никита. – Ты его тоже научишь?

– Конечно. Если он захочет, – мягко улыбаюсь мальчику.

Лёжа на ковре, долго разглядываем получившийся рисунок. Никита наконец смотрит мне прямо в глаза.

– А я маме хотел показать альбом, – голос у него тихий и несчастный. – А папа не дал, – шмыгает носом.

Я стала свидетелем их конфликта в прихожей. Не берусь осуждать Максима, потому что не знаю, почему он препятствует общению Никиты с мамой. Да и не моё это дело. Моё дело – грамотно выводить маленького человечка из стресса.

– Твой папа сказал, что маме очень грустно смотреть твои рисунки через экран телефона, – говорю заговорщицким тоном. – Вот когда она приедет, ты ей как вручишь свой альбом. А она ка-а-к посмотрит всё сразу! Представляешь, как она будет рада?

– Да? – доверчиво смотрит на меня Никита. Садится, начинает суетливо перебирать карандаши. – Я ведь ещё хотел кота нарисовать. И щенка. Надо больше рисунков. Чтобы маму порадовать.

У меня сердце кровью обливается от переживаний этого мальчика. Почему он не с матерью? Богданов что, отсудил у неё ребёнка?

Так, стоп, Варя! Опять ты куда-то не туда полезла...

– Помочь тебе с кошечкой?

– Угу.

Вместе рисуем кошку и двух котят. На следующем листочке – ещё и собачку.

Мы здесь уже часа два. Максим несколько раз заглядывал, но вмешиваться не стал.

– Ты не проголодался? – позволяю себе провести ладонью по макушке мальчика и немного взъерошить волосы.

Никита дёргается от моей руки, продолжая раскрашивать пса.

Понятно... На физический контакт мы пока не идём.

– Ты фрукты ешь? – пытаюсь разговорить.

– Яблоки... И бананы.

– Хочешь яблочко?

– Угу.

Поднимаюсь с пола и вздрагиваю, увидев Максима в дверях. Давно он тут стоит? Молча отступает в коридор. Выхожу из комнаты и иду за ним. Спина у него такая широченная и мощная, что даже под футболкой видно, как перекатываются мышцы.

Глава 6

Богданов

Странно, что она не говорит о своём разводе. Вот Дашка упомянула об этом в ресторане как минимум дважды.

На самом деле личная жизнь Вари не имеет отношения к работе няни. С тем условием, что её муж не психопат, который будет её преследовать.

Досье на Зайцева Валерия Борисовича у меня тоже имеется. Сорок лет, архитектор в крупной фирме, судимости нет, ценный сотрудник, возглавляет целый отдел.

По характеристикам на психопата совсем не похож, поэтому я пока оставляю тему Вариного развода. Они пока ещё в браке, может, помирятся.

Она с некоторым смущением смотрит мне в глаза и наконец произносит:

– Почему Никита не с мамой?

– Его мать – актриса, – цежу сквозь зубы. Алла – мой единственный триггер по жизни. – Знаешь, там... театры, кино, гастроли, поклонники... Ей не до ребёнка. При разводе она сама отдала мне его. Никита любит мать, этого скрывать не буду. Но я стараюсь ограничивать их общение, потому что ему больно.

– Это я вижу, – кивает она. – Как часто они видятся?

– До моего переезда сюда – раз в два-три месяца, да и то минут по пять. Алле всегда некогда.

Взгляд Вари становиться печальным.

– Если мы всё-таки найдём общий язык, – встряхиваю договором, – то моим главным условием будет – не говорить с моим сыном об его матери.

– Да, я понимаю.

– Хорошо. Изучай.

Оставляю договор, ухожу в детскую. Никита лежит на животе, подложив руки под подбородок и смотрит мультики. Ложусь с ним рядом. Несколько минут молчим.

– Ну как тебе Варя? – наконец решаюсь я.

Пожимает маленькими плечиками.

– Что, совсем не понравилась?

– Она умеет рисовать лягушку, – вяло отзывается Ник.

– Ну-у... Лягушка – это уже серьёзно. Не какая-то там гусеница. Покажешь?

Протягивает руку к валяющемуся рядом альбому, раскрывает нужную страницу. Лягушка, и правда, зачётная. А стрекоза вообще как живая.

– Ммм... круто! А ещё что нарисовали?

Молча перелистывает страницу, показывает кошку с котятами, потом собаку.

У Вари что, художественное образование? Не припомню этого пункта в её досье.

– Пап... – Никита водит пальчиком по рисунку котёнка. – А давай котика заведём? Ну пожа-алуйста!.. – тянет он жалобно и обращает на меня умоляющий взгляд.

Вот не люблю, когда он так смотрит. Кажется, ещё чуть-чуть – и я подберу первого попавшегося котёнка на улице. Но домашние животные – это такой геморрой.

– Можно, конечно, завести, – начинаю осторожно. – Но когда ты в садик пойдёшь, котёнок будет тосковать. Тебя же целый день не будет. И меня тоже. Что он будет делать один?

– Спать, – лаконично выдаёт Никита. И тут же подкрепляет своё утверждение логичным доводом: – В передаче про животных сказали, что кошки спят шестнадцать часов в сутки.

Ммм... Вот, значит, как. Мы подготовились...

– Пока я буду в садике, Барс выспится.

– Барс? – дёргает меня.

– Да, я уже и имя придумал. Пока будет маленький, будет Барсик. А вырастет – станет Барсом.

Ох, ты ж, чёрт!

Зависаю невидящим взглядом на экране телевизора, долго не зная, что ответить.

Сейчас скажу «нет», и сын отдалится от меня ещё на полшага. Соглашусь – мы потом с этим котом хапнем. Не уехать никуда, например, в отпуск. Да и я как-то больше по собакам, их хотя бы воспитать реально.

– Можно, папа подумает? – смотрю сыну в глаза.

– Долго?

– К следующим выходным дам ответ.

– Ладно, – опускает погрустневший взгляд в альбом.

Не люблю, когда он грустит. Мне как будто сердце сжимают.

Переворачиваюсь на спину, сгребаю сына на руки, разворачиваю. Держу на вытянутых руках, как штангу, и начинаю эту «штангу» отжимать от груди. Он верещит и хохочет. Мы часто так играем.

– Считай! – командую я.

Начинает считать каждый мой жим. Считать он умеет до двадцати, но я могу поднять его раз сто. В Нике всего-то двадцать три килограмма.

– Хахаха!.. Двенадцать... Ахахаха!.. Тринадцать... – сквозь хохот считает Никитка.

В комнату врывается Варя. Прикладывает руку к груди. Смотрю на неё, вопросительно приподняв брови.

– Думала, я тут над ним издеваюсь?

– Нет, конечно, – её щеки слегка розовеют.

Всё воспринимает буквально. Мне нужно научиться фильтровать свою речь. Ляпнуть я иногда могу довольно жёстко.

– Двадцать... – выдыхает Никитка.

– Ох, я устал, – наигранно пыхчу и укладываю сына на грудь.

Чмокаю в лоб. Он наконец обнимает меня своими маленькими ручонками. Оттаял.

– Кушать хочешь?

– Неа.

Глава 7

Даша встречает меня у калитки. Улыбается и будто светится изнутри. А глаза сияют озорным блеском.

Прихватив пакеты, захлопываю дверку такси. Обнимаемся с Дашей.

– Что у тебя там? Оо... тяжёлые, – забирает пакеты из моих рук.

– Да пирог там... И вот для Златки всякого по мелочи купила.

– Пирог, я так понимаю, из рецептов по ПП, да? – прищуривается она.

– Ну а для кого мне готовить? – развожу руками. – А я уже вроде как привыкла постоянно что-то вкусненькое изобретать.

Медленно идём к дому.

– Нет уж... Сегодня у нас сливовая настоечка, рыбка, мяско на мангале... Ммм... А твоё правильное питание оставим на завтрак, идёт?

– Я не против.

– А Злате сама всё отдай, – возвращает мне нарядный пакетик. – Она там все глаза высмотрела. Тебя ждёт.

Со Златой у нас любовь и полное взаимопонимание. Хорошая светлая девочка. Иногда жуткая проказница, но всегда поступает по совести. Обожаю её. Душу греет, что у нас это взаимно.

Заходим в дом, раздеваемся в прихожей. До нас доносятся мужские голоса. С удивлением смотрю на Дашу, а она выглядит как нашкодивший ребёнок.

– Кто там? – спрашиваю шёпотом.

– Денис и... Максим, – прячет свои хитрые глазки под ресницами.

– Он с Никитой приехал?

– Ну конечно.

– Да чтоб тебя, Даш! Не могла, что ли, предупредить? – так же шёпотом ворчу на неё.

Получается, что я одному ребёнку подарочки принесла, а другому нет.

Да и неудобно как-то... Богданов теперь мой работодатель.

– Ну не злись, – мурлыкает Дашка. – Скажи я тебе заранее, ты бы не пришла.

Это факт.

– Всё... идём-идём, – подпихивает меня сзади. – Домой всё равно тебя не отпущу.

Проходим на кухню.

– Ой, блин! У меня же овощи тут! – бросается к своим кастрюлям Дашка.

– А дети где?

– У Златы в детской.

Вот я пока к ним и схожу. А к мужчинам позже загляну. Прихватив пакетик, сворачиваю в гостиную. Мужчины сидят в столовой, а я поворачиваю в противоположном направлении и быстро иду к лестнице. На втором этаже детская и хозяйская спальня. И холл с бильярдным столом.

Дом у четы Богдановых небольшой, но очень уютный.

Комната в детскую приоткрыта, и я пару секунд наблюдаю за детьми, не обнаруживая своего появления.

– Папа будет ругаться, – шепчет Никита. – Ой, а это что за кнопочка?

– Это прыжки... Это влево-вправо, понял? Да играй ты... Ну?

Оба лежат на кровати, уткнувшись в планшет.

Ай-ай-ай... Проказники какие! Ни тому, ни другому играть в компьютерные игры нельзя. Видимо, Даша дала им планшет, чтобы посмотрели мультики.

– Тук-тук!

Вхожу в комнату. Оба отпрыгивают от планшета, как от страшного зверя.

– Тётя Варя! – бросается ко мне Злата.

Обнимаю девочку, глажу по волосам. Краем глаза смотрю на Ника. Перевернув планшет экраном вниз, он садится на край кровати, выпрямляет спинку. Просто прилежный ученик!

– А что ты принесла? – пытается заглянуть в пакет Злата.

– Подожди, – прячу его за спину. – А что вы тут делаете? – прищуриваюсь я.

– Мультики смотрим! – выпаливают одновременно.

– Честно?

Часто и быстро кивают с виноватыми глазами.

Ну ладно... Не буду их ругать.

Сажусь рядом с Никитой. Он официальным тоном говорит мне «Здрасьте». Вытряхиваю на кровать содержимое пакета. Альбом, карандаши, фломастеры, раскраски с наклейками. Правда, последние девчачьи и не подойдут Никитке.

Распределяю всё на двоих.

– Альбом тебе, – отдаю Никите. – Раскраски Злате. Ник, давай девочке уступим. Пусть она выберет, что ей больше нравится: карандаши или фломастеры.

– Ну ладно, – пожимает плечами мальчик.

– Или... – продолжаю я, переводя взгляд на Злату. – Может, дадим гостю выбрать? Ты же гостеприимная хозяйка?

Злата куксится. Оба вцепляются в фломастеры. Ник сдаётся первым.

– Ладно, забирай...

Берёт коробку карандашей.

– Ты большой молодец, – хвалю его. – Настоящий мужчина. Хотите, вместе порисуем?

– Да! – раскрывает раскраску Злата. – Ой, Никит, смотри, тут наклейки светящиеся.

Весело хихикая, клеят их, куда попало. Злата бежит выключать свет.

– Дверь закрой! – властным тоном распоряжается Никита.

Этот тон очень похож на командный голос его отца.

Когда дверь закрывается и гаснет свет, комната погружается во мрак. Злата плюхается рядом со мной на кровать, берёт меня за руку. Видимо, ей страшно.

Рассматриваем неоновые наклейки.

– Вау! – восторгаются дети.

Ник тоже жмётся ко мне. Беру и его за руку.

– А давайте страшилки рассказывать? – предлагает Злата дрожащим голосом.

– Не надо, Злат! Не надо, – испуганно шепчет Ник.

Но эта проказница всё равно начинает устрашающим тоном:

– Жил был человек без лица... Его дом находился на краю леса, окна были заколочены...

– Замолчи, Златка! – трясёт кулаком Никита.

– Господи, где ты таких глупостей нахваталась? – чмокаю Злату в лоб, шепчу в ухо: – Прекращай. Не все любят страшные истории.

Замолкает, обиженно поджав губы. С минуту мы молчим, разглядывая наклейки, потом прямо в темноте доклеиваем остальные.

– А что у вас тут происходит? – внезапно раздаётся чей-то голос.

И это так неожиданно, что дети синхронно дёргаются и взвизгивают.

Загорается свет. В дверях – Максим.

– Так, спокойно-спокойно, не такой уж я и страшный, – успокаивающе выставляет перед собой руки. В глазах искрятся смешинки.

Я быстро меняю позу. Как-то не очень прилично лежать на животе перед своим работодателем. Хоть я и в брюках, но они довольно обтягивающие.

Никитка подбегает к отцу, тот берёт его на руки.

– Добрый вечер, – сдержанно здороваюсь я.

– Привет, – коротко бросает Богданов и сосредотачивает всё внимание на сыне.

Они о чём-то шепчутся.

– Варя, бери Злату. Велено всех за стол позвать.

Вот и командный тон Богданова... Давно не слышали.

Глава 8

Богданов

Моему брату нельзя доверять две вещи. Тайны – ведь он непременно поделится ими с женой. И выбор напитков.

Страсть Дена к смешиванию коктейлей всегда заканчивается одинаково – весёленьким вечером и очень болезненным утром.

Но сейчас мне весело, да. И как-то на всё пофиг. Рамки приличия стремительно сдвигаются куда-то. И меня внезапно цепляет эта неоднозначная сцена на пороге бани. Взгляд Вари скользит по моей почти обнажённой фигуре. Её ротик с пухлыми губками открывается на прерывистом вдохе...

Ммм... Какая стеснительная девушка. Такой она была и раньше, в отличие от своей старшей сестры.

– Я... я за Никитой...

Она прячет глаза под пушистыми ресницами. Вздрагивает, потому что её взгляд невольно падает на мой пах. Быстро переводит глаза мне за спину, на диванчик, где сидит Никитка.

– Ты готов? – вымученно улыбается ему.

Ник молча сползает с дивана. Запахивает халатик. Передаю его в руки Варе. Ден выглядывает из помывочной.

– Мы придём скоро, Варюш. Не скучайте там.

– Угу, – роняет она, уводя Никиту.

Смотрю им вслед.

Что она там сказала моей племяннице? Что мы с ней ни при каких обстоятельствах не поженимся? Это, конечно, так. Но меня почему-то задели её слова.

«Не подхожу я тебе, Варюш? Не нравлюсь?» – звучит в голове игривый голос брата.

А почему он, собственно, так флиртующе с ней разговаривает?

Захлопываю дверь.

Садимся с Деном в парной. Поддаём пару.

– А у тебя с... ну с Варей... это самое?..

И сразу жалею, что открыл рот. Даже мысль сформировать никак не могу.

– Что именно «это самое»? – изумляется Денис.

– Забей, – отмахиваюсь.

– Не-не-не! Давай, брат, доведи до конца эту абсурдную мысль! – ржёт Денис.

– И правда абсурд. Забей, говорю.

Ден любит Дашку. Да и нет в роду Богдановых гулящих. Типа однолюбы мы.

Как хорошо, что моя больная страсть к Алле канула в лету.

– Тебя задело, что я ласково к ней обратился, что ли? – брат продолжает докапываться и добавляет, поигрывая бровями: – Какие-то права на неё имеешь? Понравилась? Ревнуешь?

– К счастью, не ревную. Моя ревность закончилась вместе с браком. Это тяжёлая болезнь, знаешь ли.

– Брак или ревность?

– И то, и другое, – усмехаюсь.

На самом деле моя ревность – это такой недуг, от которого нет лечения. Я – собственник. Временами до маразма.

Спасибо Алле, вашу мать! Она приложила свои грёбаные руки, умело развивая во мне этот маразм.

– Брак – это прекрасно, – решает пофилософствовать Денис. – Особенно, если жена с тобой рядом плечом к плечу. И ты возвращаешься домой с удовольствием. И в сексе у нас тоже всё прекрасно.

– Давай без подробностей.

– Их и не будет, – смеётся Ден.

Поддаём ещё парку. Наши разговоры наконец уходят от темы брака. Говорим о моей новой должности и о новом проекте Дениса. Мой брат – молодец, развивает свой бизнес. Его фирма строит вот такие чудненькие баньки под ключ.

– И что? Много сейчас заказов?

– Дофига, – кивает Ден. – Появляются клиенты из элиты. Просят разнообразить дизайн. Я обратился за помощью к Валере.

– А Валера – это...? – щёлкаю пальцами, пытаясь вспомнить.

– Муж Вари.

И вот мы снова о насущном. Браки, разводы...

Ден коротенько рассказывает мне о причине развода. Измена. Банально.

– Короче, я теперь не знаю, что делать, – разводит руками Ден. – Дашка меня линчует, если буду с Зайцевым сотрудничать. А он хороший спец. Один из лучших архитекторов города. Да и помогает мне почти по-родственному.

– Бесплатно?

– Почти.

– Выгода или брак? – приподнимаю брови. – И вот мы опять пришли к тому, что одному быть проще.

– Ты мне свою философию не толкай, Макс.

– И не думал. Давай лучше ещё выпьем.

Выходим в предбанник. Ден мешает коктейли...

Через полчаса внутри у меня начинает свербить от того, что Ник там без меня. Закругляемся, идём в дом. В столовой – только Дашка.

– Ааа... где Никита? – оглядываюсь по сторонам.

– Он покушал, спать попросился. Варя его укладывает. Иди в нашу бывшую спальню.

Взгляд у жены брата весьма лукавый. Ну или я переборщил с коктейлями.

– Варе я постелила в соседней комнате, если что, – прилетает мне в спину ну просто с жирнейшим намёком в тоне.

Проходя мимо Дена, роняю:

– Заканчивайте это всё.

Не надо нас сводить. Бессмысленно это.

– Мы ничего такого не делаем, брат, – разводит руками Ден. – Но если вдруг тебе будет ночью не спаться, то вспомни, что за стенкой есть прекрасная няня. Она и одеялко поправит, и сказку расскажет.

– Да хорош, блин... – закатываю глаза.

Ден с Дашкой заговорщицки хихикают.

Придурки...

Иду к сыну. Бывшая хозяйская спальня находится на первом этаже. Раньше этот дом был одноэтажным, и комнат было значительно меньше. Сейчас бывшая детская и спальня превратились в комнаты для гостей. А хозяева дома спят на втором этаже.

Дверь немного приоткрыта, за ней довольно темно. А Никита боится темноты.

Заглядываю. Нет, всё-таки Варя включила ночник рядом с кроватью. Сама же девушка сидит на краю постели и через одеялко гладит ножки моему сыну. Они о чём-то разговаривают. Прислушиваюсь.

– Так он превратился из полена в настоящего мальчика или нет?

– Нет, он остался в театре. Завёл много новых друзей.

– Нет, неправда. Он мальчиком должен был стать, – спорит Ник.

Речь, видимо, о Буратино.

– Ну хорошо, – уступает Варя. – Давай в нашей сказке он всё-таки станет мальчиком.

– Давай. Расскажи что-нибудь ещё, – просит Ник.

Решаю вмешаться и захожу в комнату. Варя оборачивается на звук моих шагов.

– Папа! – тянет ко мне ручки Ник.

Опускаюсь на колени рядом с кроватью. Сын обнимает меня за шею. Чмокаю его в лоб.

– Не спишь, хитрюга? Решил добрую Варю эксплуатировать, да? – журю его беззлобно.

Глава 9

Варя

Детки уже, наверное, десятые сны видят, а мы всё никак не разойдёмся. Застолье продолжается.

Вообще-то, Дашу с Денисом можно назвать душой компании, особенно, когда они вместе. Эта парочка отлично умеет развлекать публику, подшучивая и над гостями, и над самими собой.

Мы смеёмся, шикаем друг на друга, что надо вести себя потише, но уже через минуту снова смеёмся над очередной шуткой Дена. Сегодня он отжигает, вспоминая школьные годы. А так как мы с ним одноклассники, особенно весело мне.

– И вот представьте глаза этой самой комиссии, когда они возвращаются через пару минут в класс, а там никого, – со смехом вещает Денис. – Первый этаж. Мы все просто сиганули в окно и смылись, чтобы не писать этот долбаный тест второй раз.

– А что же не написали-то? – не понимает Даша.

– Это был бунт! – разжёвывает ей Денис. – Они решили, что при первом тестировании мы безбожно списали. Целая делегация пришла за нами наблюдать. А мы не списывали, реально класс гениев был. Да, Варь?

Киваю.

– Угу-угу. Максим, ты слышал? Тут у нас гении за столом! – посмеивается Дашка.

– Да куда уж нам до них, – разводит руками Богданов. – Такие гении, что потом родителей за этот побег чуть ли не по всем соцслужбам гоняли из-за непристойного поведения их чад.

Да, так и было. От родителей мы все получили по первое число.

На секунду за столом воцаряется молчание. Стараюсь не пялиться в открытую на Максима. Особенно, после его странного поведения в спальне.

Что это было вообще? Он хотел меня поцеловать? Или я просто спятила? Очевидно, что второе.

– Помню, как выпускной этот дурацкий ждали, – продолжает Денис, внезапно перескочив пару лет в своих воспоминаниях. – Мы были первым в истории школы выпуском, который так облажался с поведением.

Съёживаюсь. Вот о выпускном я вспоминать совсем не хочу... Благо Дашка отвлекает мужа. Просит наполнить наши пустые бокалы и произносит тост:

– За прекрасных дам! Да, мальчики? – пихает плечом Дена.

– Прекрасных, великолепных, потрясающих, самых-самых лучших! – подхалимничает тот.

Богданов молчит, но глаза его улыбаются.

Чокаемся.

– Я что-то не помню эту историю, – задумчиво говорит Даша. – Что там на выпускном у вас было?

Ну вот... Опять эта тема.

Глядя Денису в глаза, я коротко качаю головой.

Нет, не надо. Пожалуйста!

Но он, видимо, не понимает моего жеста.

– Да рассказывал я тебе, – отвечает жене. – Брат мой старший всё испортил. И Ульяна тоже постаралась.

Ну и я, раз уж на то пошло. Но этого Денис не знает.

– Нет, не рассказывал. Очень интересно! Вещай! – с улыбкой требует Даша, устраивая голову на плече мужа.

– Я пойду, детей проверю, – вскакиваю со стула.

– Да спят они, Варь! – пытается остановить меня Даша.

– Мы так шумим... Схожу на всякий случай, – тараторю я, сбегая из столовой.

Не хочу участвовать в обсуждении нашего выпускного. Мы все были молоденькими и глупыми. Очень глупыми. Незрелыми. Безответно влюблёнными.

Максим к тому моменту успел сходить в армию и послужить по контракту. Когда вернулся, начал участвовать в соревнованиях по плаванию. Выиграл районные, затем городские. В школу на наш выпускной его пригласила директриса. Как самого лучшего ученика последнего десятилетия, да и вообще гордость школы. Он был почётным гостем. А моя сестра явилась, чтобы меня поздравить. Но главная причина была в Максе, конечно. Они к тому моменту давно расстались. Ульяна встречалась с одним кавказцем, но часто вспоминала про Богданова. А я... Я была влюблена в Макса, начиная с четырнадцати лет.

В общем, я совершила такое, за что мне стыдно до сих пор.

Сначала проверяю Никиту, потом поднимаюсь к Злате. Дети безмятежно спят, и я вроде бы могу возвращаться, но мне не хочется. Спустившись на первый этаж, притормаживаю в гостиной и прислушиваюсь к разговору. Денис рассказывает о кульминации того памятного вечера.

– В общем, заварушка была знатная. И свой выпускной мы провели в полиции. А тех кавказцев отмазали. Се ля ви.

– Да зачем они вообще появились-то на вашем выпускном? – изумляется Даша.

– Об этом история умалчивает. Может, Ульянка сама своего хахаля пригласила.

– На выпускной младшей сестры? – скептически уточняет Даша. И тут же сама отвечает: – Бред... Зачем тащить парня в школу? Мало мест, что ли, где затусить?

Мои щёки уже горят от этой темы.

С Артуром – парнем Ульяны мы нормально общались. И у меня был его номер. А у него мой. Уля не отвечала на его звонки и сообщения, и он позвонил мне. А я сдала сестру. О чём, безусловно, жалею до сих пор. Была такая драка... Макс, парни из нашего класса и параллельного – против компании спортсменов-кавказцев. В школе был настоящий погром. Приехал наряд полиции. Много кого забрали в участок. Помню лица учителей. Мы стали их тотальным разочарованием.

Глава 10

Богданов

Вчера меня прям понесло... И понесло в какие-то дремучие дебри. А ходить надо лишь протоптанными дорогами. Поэтому...

Хочешь женщину – звони Кристине. С ней никаких душевных заморочек, привязанностей. А секс – как спортивная нагрузка и приятная разрядка. Удобная женщина, которую я знаю сто лет.

За время моего отсутствия в этом городе Крис успела выйти замуж, развестись, пожить в Таиланде, освоить новые техники массажа. Она была очень рада меня встретить неделю назад. Мы обменялись телефонами, и Кристинка намекнула, что я могу звонить ей в любое время.

Вот я и собираюсь...

– Пап, а мама не звонила? – теребит меня за брюки Никитка.

– Нет пока.

– Давай сами наберём, а? – канючит сын, вертясь на офисном кресле.

– Товарищ майор, Вас ждут в штабе, – заглядывает ко мне один из бойцов.

Звонок Кристинке откладывается.

– Зайди, – говорю бойцу. – Фамилия, звание?

– Сержант Артамонов.

– Задание тебе, сержант. Видишь паренька? – показываю взглядом на сына. – Никуда не выпускать. Телефон в руки не давать. Пусть рисует. Начнет канючить – разрешается мультик. Нормальный, типа «Незнайки». Понял?

– Так точно, – не слишком исполнительно отвечает тот.

Я бы даже сказал – расхлябанно. Но под моим тяжёлым взглядом приосанивается и чеканит:

– Так точно, товарищ майор!

– Ник, веди себя хорошо, – разворачиваюсь к сыну. – Я вернусь, и позвоним маме.

– Обещаешь? – делает щенячьи глазки он.

Скрипя зубами, обещаю. Хотя вновь слышать Аллу – для меня смерти подобно.

Иду в штаб. Сам затребовал эту планёрку, чтобы корректно свалить от родственничков и Вари. Знакомлюсь с замкомандира Глушаковым, тепло приветствую Бумера.

Влад с позывным «Бумер» – мой старый боевой товарищ. Так же, как и я, комиссован после серьёзного ранения. Здесь служит командиром склада спецтехники. Мы с ним коллеги.

Но рекомендовал меня на должность зам командира тыла не Бумер, а Макар Луговой. Мой боевой братишка и лучший друг. Теперь он подполковник и мой непосредственный начальник, и мы всё так же дружны. С Макаром увидимся завтра.

Командир роты проводит для меня экскурсию по тренировочной зоне. Наблюдаем, как парни отрабатывают «штурм городского типа». Потом знакомлюсь с ними. Все – бравые кабанята с горящими взглядами. На десятку лет меня моложе. Себя узнаю практически в каждом.

Возвращаюсь к сыну примерно через час. Сержант вытягивается по струнке.

– Всё нормально у вас?

– Так точно. Могу идти?

– Свободен.

Артамонов практически выбегает из моего кабинета. Никита хихикает, зажав рот ладошкой.

– Что произошло, бандит? – сажусь рядом с сыном.

– Он спросил о тебе. Я сказал правду.

– И какую?

– Что ты «всех на плац в мороз с голой жопой выведешь, если что не так».

Что?

Да блин!.. Это сын цитирует мой давний телефонный разговор с другом из Московского СОБРа. Была у нас парочка отморозков, которых пришлось тогда прессовать.

– Я что-то не то сказал? – Никита разыгрывает святую наивность.

Взъерошиваю ему волосы.

– Всё так. Но больше не подслушивай мои разговоры.

– И с Варей тоже?

Моё лицо немеет.

– А что с Варей?

– Мне и вас не подслушивать? – немного обиженно спрашивает он.

Вздыхаю. Тщательно подбираю слова, но их нет. Потому что Ник делает какие-то странные акценты на Варваре. Будто она особенная. А она всего лишь его няня. Ну ладно, не всего лишь. Очень нужная нам няня, в которой мы реально нуждаемся.

– Тебе она не понравилась? – съезжаю с вопроса сына и задаю свой.

Он поднимает и опускает плечи.

– Нормальная.

Нормальная... Это уже много. Ник сложно сходится почти со всеми представителями педагогической сферы. Воспитатели у него в садике не те, логопед – вообще ужас... Даже на секции по плаванию, в которую мы пробовали ходить в Москве, Никита быстро отгородился от тренера.

Вот мама у него самая лучшая. И я, само собой. Все остальные – вынужденное и навязанное ему общество.

– Ладно, домой поехали.

– А маме позвонить? – сразу насупливается он.

– Так мы ведь рисунки твои показывать будем. Альбом же дома.

– А я вот эти покажу, – демонстрирует мне листы, на которых ручкой нарисованы автомат, танк и самолёт.

– Тебя Артамонов, что ли, научил? – усмехаюсь.

– Угу... Хотел ещё БТР нарисовать, но ты пришёл.

– Слушай, маме такое не понравится. Дома рисунки лучше.

– Ну ладно, – сдаётся Никитка.

Мама у нас в последнее время за мир во всём мире. После развода заявила, что военные типа меня для неё теперь триггер. А ещё, что все военные – тупые мужланы, не разбирающиеся в искусстве. И думают только двумя извилинами. И той, что в черепной коробкой, реже, чем той, что на метр ниже.

Я не стал её разочаровывать и говорить что все, абсолютно все мужики такие. Гражданские, военные... пофигу. Пижоны, разбирающиеся в искусстве, для меня не мужики.

Согласно мнению бывшей, с такими вот убеждениями я – совершенно точно тупой мужлан.

Через час прибываем домой. У нас что-то типа позднего обеда. Ник, как всегда, долго ковыряется в тарелке, прежде чем приступить к трапезе.

– Не поешь – маме звонить не будем.

Да, это шантаж. Но как по-другому-то?

Насупившись, ест тушёные овощи и котлету. Потом пьёт морс и даже сам относит посуду к мойке. Бежит в свою комнату за альбомом.

– Ну что, звоним, пап?

Вздохнув, сажусь в кресло и притягиваю Никиту на колени. Делаю Алле дозвон, настраиваю камеру на наши лица.

Бывшая жена трубку не берёт. Ни после первого звонка, ни после десятого. От неё приходит лишь короткое смс: «Перезвоню».

Никита начинает хныкать. Спрыгнув с меня, убегает в комнату.

Эта ситуация у нас довольно частая. Даю ему пару минут самостоятельно успокоиться. Так, вроде бы, советуют психологи. Мужика же воспитываю. Нельзя каждый раз утирать ему слёзы.

Глава 11

– Какой следак ведёт дело? Дроздов? Я свяжусь с ним. Потом скину тебе фотку подозреваемого. Если опознаешь в нём вора, вечером заедем в отдел, – инструктирует меня Богданов уже в дверях.

Как всегда, напорист, в голосе – властные нотки. При общении с ним мне хочется вытянуться в струнку и даже отдать честь.

У меня невольно вырывается вопрос:

– Максим, а кем ты работаешь?

– А это имеет значение? – хмурит он брови.

Пожимаю плечами. Да, мне бы хотелось знать.

– В полиции, да?

– Нет. Федеральная юрисдикция ближе ко мне.

– А звание какое? – продолжаю я копать.

Он очень быстро выяснил про моего брата и украденный кошелёк. Не обошлось, вероятно, без его звания и связей.

– Майор, – роняет сухо Макс. – Варя, я хочу по Никите получать ежечасный отчёт в виде смс. Мне так будет спокойнее.

– Да, конечно.

– Всё, до вечера...

Наконец уходит.

Тяжёлый он тип... Раньше был легче.

Иду на кухню, сажусь напротив завтракающего Ника. Рисовая каша ему не нравится, он съел от силы полторы ложки.

Отодвигаю от него тарелку. Никита недоверчиво смотрит на меня.

– Можно не доедать?

– Можно, – улыбаюсь ему заговорщицки. – Хочешь, сделаю тебе банановый маффин?

– Ма... что?

– Вкусный кексик. Хочешь?

– Хочу, – несмело улыбается Ник.

– Пять минут...

Быстро нахожу нужные ингредиенты на кухне Макса. Там ничего сложного не надо. Рецепт простецкий, но тоже из правильного питания.

Через пять минут уже всё готово. В обычной микроволновке. Украшаю сверху ломтиками банана и киви, ставлю перед Никитой.

– Вау! – восторгается он. – А ты будешь?

– Угу.

Режу маффин на две части. Ник осторожно пробует, потом довольно причмокивает и быстро справляется с остатками.

– Хочешь мою порцию?

Я так и не притронулась к маффину, засмотревшись на то, с каким аппетитом и довольной мордашкой ел мальчик.

– Хочу, – кивает он.

Съедает вторую половину, запивает компотом.

– А папа не заругает, что я кашу не ел? – запоздало пугается Никитка.

– А мы ему не скажем.

Поднимаюсь и начинаю убирать со стола.

Нет, в мои планы не входит научить Никиту врать отцу. Но пока будет вот такая тактика: войти в доверительные отношения с ребёнком и приучить его вовремя питаться.

Мою посуду, а Никита сидит на стульчике и наблюдает за мной.

– А ты почему такая худая? – вдруг спрашивает он. – Потому что я с тобой не поделился?

Меня умиляют нотки вины в его голосе.

– Я позавтракала дома. А худоба моя просто генетическая. Мама у меня очень стройная, я в неё.

– А я очень хочу быть в папу, – вздыхает Никита. – Видела, какой он большо-ой?

Да уж... Сложно не оценить размеров Максима. А от воспоминаний о фигуре греческого бога в дверях бани меня до сих пор холодный пот прошибает. А сейчас и щёки обжигает жаром.

Ну что за озабоченность, Варя? Мало, что ли, крепких накачанных мужчин вокруг?

Вообще-то, маловато. Вот Валера хоть и занимается спортом, но ему очень далеко до Макса.

– Гулять пойдём сегодня? – бросаю взгляд за окно.

Там почти по-летнему жарко, несмотря на раннее утро.

– Потом, – вскакивает со стула Ник. – Мыльные пузыри найду...

Недоговорив, уносится в свою комнату.

Протираю стол. Открываю окна на проветривание. Расстёгиваю верхнюю пуговицу блузки.

По поводу дресс-кода в договоре указано, что я должна быть именно в блузке и брюках. Никаких юбок. Одежда неяркая, нейтральных цветов. Объяснить я себе этот пункт не смогла. Возможно, Богданов просто зануда. Скорее всего, так и есть.

Телефон коротко вибрирует. Проверяю.

«Как дела?»

Час уже прошёл. Параноик Богданов отчёт желает.

Пишу ответ.

«Позавтракали. Скоро пойдём гулять. Пришлю фото с прогулки».

Ответа от Макса нет. Потому что это не переписка, а отчётность.

Иду к Нику в комнату.

– Ого!.. – шокированно смотрю на погром, который он устроил.

Никита тихо хнычет, перерывая очередной выдвижной ящик комода.

– Что случилось? – сажусь с ним рядом.

– Мыльные... пузыри... Мама... дарила... Потеря-яяя-л!.. – всхлипывает на каждом слове ребёнок.

– Давай вместе поищем, – глажу его по спинке.

Дёргается, сбрасывая мою руку. Слёзы высыхают, лицо становится хмурым.

– Потерял же, – повторяет он твёрдо. – А они такими красивыми были.

– С сердечками?

– Да. А ты откуда знаешь? – теперь уже озлобленно смотрит на меня Ник.

– А вон, на полочке стоят, – указываю на настенную полку с мягкими игрушками.

Никита вскакивает, хватает баночку с пузырями, тут же открывает.

– Там ничего почти не осталось, – поникают его плечи.

– А мы можем добавить туда мыльной воды.

– Папа говорит, что мыльная вода не будет делать пузыри.

– Папа совсем в этом не разбирается. Давай сюда, – решительно протягиваю руку.

Никита отдаёт мне баночку и собирается пойти за мной в ванную. Но я торможу его в дверях.

– Нет, так не пойдёт. Я делаю мыльную воду, а ты – убираешь последствия своих поисков.

Насупившись, оглядывается на бардак.

– Ладно, – смиренно опускает голову.

Ну и чудненько.

Во двор мы выходим только к десяти. Никита пробует выдувать пузыри и прыгает от радости, когда это получается. Сразу собираются зрители в виде маленьких деток. Никита жадничает и никому не даёт свою бутылочку. Девочка лет трёх начинает громко рыдать. Вмешивается её мама, ласково уговаривая ребёнка, что завтра же купит точно такие же пузыри.

– Не купите, – с важным видом заявляет Ник. – Моя мама их в Москве покупала.

Девочка ещё сильнее захлёбывается слезами. Я не вмешиваюсь. Этот день у меня наблюдательный. Надо же понимать, с чем придётся работать. За какие качества ребёнка можно будет хвалить, а какие подкрутить придётся.

Наконец девочка успокаивается и переключается на свою куклу с большой каретой. Другие дети теперь с интересом наблюдают за ней. Ник остаётся один. И первые пять минут он вполне доволен своим одиночеством. Но пузыри быстро приедаются, и мальчик подходит ко мне.

Глава 12

Богданов

Ник сидит в детском кресле и болтает ногами.

– Пап, а мы куда?

– Варю домой отвезём. Но сначала заедем в одно живописное место.

– Живо... Это куда? Уточек покормить, да? – оживляется сынок.

Скорее уж обезьян...

– Нет, не уточек.

– Ну-у па-а-ап... Ну давай уточек... – канючит Ник.

Пристёгиваю его и сажусь за руль. Варя уже заняла место рядом.

– Варя, ну скажи папе! – переключается на неё Никитка. – Он говорит, что уточки ещё не проснулись. А в Москве же проснулись, мы их кормили...

Вздыхаю. Ладно, пусть будут утки.

– Да покормим, покормим... – бормочу себе под нос.

– Ура-а! – голосит сын.

Варя едва заметно улыбается, а потом переводит взгляд на сидящих на лавке мамашек, и улыбка с её лица тут же сползает.

Очевидно, что няню моего сына крайне напрягает острый интерес всех этих женщин к нашей маленькой компании. О нас шептались, когда я забирал сына и няню с прогулки. Уверен, что пересуды не прекращались и во время нашего пятнадцатиминутного отсутствия. И когда мы вновь вышли во двор и сели в машину, о нас, конечно, тоже трещали без умолку.

Мне всё равно. Если бы мне давали премию каждый раз, когда я становился объектом обсуждения у представителей противоположного пола, то к своим тридцати семи уже стал бы миллиардером.

Выезжаю со двора.

– Максим, а что ждёт того мужчину, который украл мой кошелёк? – робко спрашивает Варя.

– До шести лет.

– До шести лет чего? – испуганно смотрит на меня.

– Реального срока, Варь. А что не так?

Она ёжится, а потом изрекает несусветную глупость:

– Да там денег-то копейки были. За что так много?

– Хочешь забрать заявление? – бросаю на девушку скептический взгляд.

Она молчит, кусая губы. Кажется, всерьёз обдумывает такую возможность.

– А можно?

И в глазах такое же жалобно-доверчивое выражение, как иногда бывает у Ника.

А мне хочется на неё рявкнуть.

Ну ё-моё! Что за дурацкая женская натура спасать всех подряд?

– Нельзя, Варя, нельзя. Вор должен сидеть в тюрьме.

– Правильно! – вставляет Никитка, который вечно греет уши, когда говорят взрослые. – Но папа! Ты ведь Тимура тогда не посадил!

Тимуру шесть лет, если что. Он украл у Ника машинку на прогулке в садике. С тех пор я довольно скептически отношусь к сборным группам. Сборная солянка из детей разных возрастов – не то, что нужно моему сыну.

– Кто такой Тимур? – оборачивается Варя к Нику.

– Тимур – гад! Он забрал мою машинку, – со злостью говорит сын. – И наврал, что это Надька. Но папа быстро его на чистую воду вывел, – добавляет с ехидством.

Варя обращает возмущённый взгляд на меня.

– Ты устроил разборки с ребёнком?

– Я, по-твоему, кто вообще? Так, всего лишь задал пару нужных вопросов.

– Провёл допрос с пристрастием? – прищуривается Варя.

– Нет, конечно.

Ну не совсем... А вот с его папашей я потом поговорил с пристрастием.

– Понятно, – поджимает губы Варя.

Да что тебе там понятно, блин? Явно уже нарисовала у себя в голове мой психологический портрет, и я там, походу, псих и деспот.

Бесят меня такие диагнозы, поставленные няней моего сына!

Приезжаем к отделу. Отстегнув Ника, беру его на руки. На проходной называю свою фамилию, и через полминуты нас пропускают.

Дроздов встречает в своём кабинете. Пожимает мне руку и тут же сообщает:

– Ющенко час назад в СИЗО уехал.

И это прекрасно. Потому что процедура дознания – не самое приятное приключение для Вари.

– Зайцева Варвара его уже опознала. Готова подписать необходимые документы.

– Конечно. Присаживайтесь, – следак переключается на Варю.

В этом отделе когда-то работал мой друг Игнат. Поэтому сейчас было довольно легко наладить здесь контакт.

Варя скрупулёзно перечитывает заявление. Всё уже заполнено, даже её паспортные данные, надо просто подписать. Но девушка медлит.

Всё ещё хочет спасти вора?

Отшлёпать бы её за это!

– А что вообще по этому Ющенко? Что ещё есть? – решаю поинтересоваться у Дроздова.

Он живо рассказывает:

– У нас ориентировки на него, оказывается, лежали. Полгода назад вынес квартиру своей сожительницы. РУВД областное им занималось. Плюс две ходки у него уже было. В общем, наш клиент.

Перевожу красноречивый взгляд на Варю.

Подписывай давай, пока Ник не запросил прогуляться по участку. А то по коридору тут разных «обезьян» водят...

Варя наконец ставит роспись и кладёт ручку на бумагу.

– Всё, – опускает ладошки на колени.

Дроздов пробегает глазами по документу и убирает его в ящик стола.

– Всё? Мы свободны? – с Ником на руках поднимаюсь со стула.

Машинально тяну Варю за локоть, и она тоже встаёт.

– Да, всё, – жмёт мою руку следак.

– Хорошей смены.

– До свидания, – мямлит Варя.

– Нет уж, лучше без таких свиданий, – не удержавшись, роняю я.

Посмотрев на меня нечитаемым взглядом, Варя выскакивает из кабинета.

– В суд её дёргать не будут, – обещает мне Дроздов.

На этом и прощаемся.

В машине Варя ведёт себя тихо. Кажется, обиделась.

Ну, допустим, шутки у меня не всегда смешные. И что? Да и извиняться я не умею.

Ломая себя, осторожно интересуюсь:

– Всё в порядке?

– Знаешь, Максим, я ведь не виновата, что у меня украли кошелёк, – внезапно резко отвечает девушка.

– Уверена, что не виновата? – вырывается у меня.

Да твою ж мать!..

Варя вспыхивает и смотрит на меня возмущённым взглядом.

– Ну знаешь ли!

– Что? Я говорю об элементарной бдительности! Сегодня это кошелёк, завтра – ребёнок! – почему-то начинаю закипать.

– Зачем тогда взял меня на работу? Раз думаешь, что мне нельзя доверить ребёнка?

– Хороший, блин, вопрос! – рявкаю я.

Варя отворачивается к окну. Я впиваюсь пальцами в руль и сосредоточиваюсь на дороге.

Глава 13

Нет, я не хочу с ним разговаривать. Знаю, это непрофессионально – вести себя как обиженка, но... Но с его стороны крайне неэтично выговаривать мне так, словно я его женщина, а не няня его ребёнка!

Ну ладно, Варь, не придумывай... Не видит он в тебе женщину. Говорил он с тобой, как с младшей сестрой. Глупой, несамостоятельной сестрой.

Вот поэтому и злюсь, наверное. Потому что я на него, как на брата, совершенно точно не смотрю. Возможно, во мне ещё жива старая влюблённость в Богданова. Это ужасно...

Медленно бредём вдоль пруда в парке. Стремительно темнеет, и никаких уток не видать. Никита явно разочарован.

– Я тебе говорю, сынок, надо днём, – Максим пытается уговорить его повернуть обратно. – В выходные обязательно приедем...

– Может, в выходные и мама приедет, – вздохнув, Никита садится на лавочку ровно посередине. – Мы ведь маму возьмём?

Максим молчит. Очевидно, что его уже колбасит от этой темы.

– Па-а-п! – требовательно протягивает Никита.

– Давай мы об этом дома поговорим.

– Эх, значит, не возьмём маму, – раздосадованно подытоживает мальчишка.

Кусает румяную корочку батона, который мы купили для уток.

Сажусь рядом с Никитой, Максим – с другой стороны. Отщипывает пальцами кусочек хлеба и внезапно протягивает мне.

Это что? Такой вот способ помириться?

Забираю этот кусочек, и Максим отрывает новый для себя. Откусываю. Батон свежий, мягкий, а корочка хрустящая. Очень вкусно.

Странная мы, наверное, компания со стороны... Хотя почему странная? Мужчина, женщина, ребёнок – со стороны мы выглядим совсем как семья. Это на деле всё как раз по-другому.

Почему-то становится грустно...

– Я замёрз, – говорит Никитка.

Трогаю его нос.

– Ох, и правда ледяной.

– Тогда все быстро в машину, – командует Максим, вставая с лавочки.

– Пап, а можно мне чаёк? – смотрит Ник на ларёк со сладостями и напитками.

– Да, сейчас...

– Я куплю, – опередив Максима, иду к этому ларьку.

– Варь...

Оборачиваюсь.

– Я сам.

– Нет, отведи его в машину. Включи печку, я всё равно не умею. Я сейчас вернусь.

Пристраиваюсь в очередь. Передо мной молоденькая парочка, для которой продавец делает хот-доги. Эти двое шушукаются, и я невольно слышу об их планах на ночь. Родителей девушки нет дома, она приглашает парня к себе. Смело... А тот нашёптывает ей какие-то романтичные глупости и пошлости.

Кусаю губы, пряча улыбку. Наконец парочка уходит...

Завидую им немного. В тридцать четыре кажется, что вот такие наивные и лёгкие отношения уже просто невозможны. А когда за плечами неудачный брак, вообще ни о какой лёгкости речи быть не может. Приходится много анализировать, потенциального жениха примерять к совместному быту. Это совсем-совсем не романтично. Прагматизм чистой воды.

Пока делают чай для Никитки, звонит мой телефон. На экране написано «Валера». Настроение моё падает ниже некуда.

– Да, – безрадостно принимаю вызов.

– Зайцева, дверь открой, – борзо и с наездом.

– И тебе добрый вечер. Чего-то хотел?

– Да поговорить. Дверь, говорю, открой, – бормочет он.

Такое ощущение, что Валера пьян.

– Меня нет.

– Ммм... И где ж мы шляемся? – усмехается Валера.

Точно пьяный.

– Ваш чай, – говорит продавец.

Скидываю вызов. У меня нет желания общаться и с трезвым мужем, а пьяного я вообще не выдержу.

Игнорируя вибрирующий в кармане телефон, рассматриваю витрины. Хочется угостить Никиту сладким пирожком с клубничным джемом, но я не уверена, что Максим оценит эту инициативу. Потом Никитка может отказаться от ужина... В общем, нет. Никаких пирожков.

Расплатившись за чай, иду на парковку. Машина уже работает, а Богданов ждёт меня на улице.

– Спасибо. Сколько я должен? – забирает чай, открывает дверцу, отдаёт Никите. – Смотри, пей осторожно... – захлопывает дверь. – Так сколько, Варя?

– Не обеднею.

Хочу обойти машину и подойти к своей дверце, но Максим преграждает мне путь.

– Подожди... Я должен извиниться... То есть, хочу... Я был груб. И сказал что-то не то. Прости.

Видно, как он ломает себя, говоря всё это. А обида моя вроде бы уже успела рассосаться ещё на этапе хлеба...

– Извинения приняты. Но впредь не будем нарушать субординацию, да. Кража моего кошелька – это личное.

– Согласен...

Но очевидно, что Максим не согласен, судя по тому, как сжаты его челюсти.

– Но... – касается ладонью моего предплечья. – Давай впредь ты будешь повнимательнее. Особенно, когда с Никитой.

Мы стоим непозволительно близко, тем самым явно нарушая эту самую субординацию. Я тону в аромате его парфюма: терпкого, с древесными нотками. Максим едва ощутимо ведёт пальцами по моей руке. Будто поглаживает...

Глава 14

Богданов

Никита в туалете, мы с Варей стоим у закрытой двери. Я стараюсь не всматриваться в знакомый интерьер квартиры, но каждый угол этого жилища напоминает мне о моём безалаберном прошлом и об Ульяне.

Варина сестра нередко приглашала меня в гости, и мы даже умудрялись оставаться наедине. Нам было довольно горячо вместе. Ульяна уже тогда была очень сексуальной и знала, чего хочет. От жизни и от меня. И я спал с ней... Заранее зная, что на сексе всё и закончится.

На такой, как Ульяна, я бы не женился. Она как Алла. Просто в Алле я сразу не разглядел всей этой гнили... А вот маленькая Варвара была другой. Тихой скромницей с огромными голубыми глазами, смотрящими на меня, как на идола. Меня раздражали эти взгляды... Потому что в восемнадцать я хотел другого – банально развлекаться, а не ходить за ручку со скромницей и надеяться лишь на поцелуи.

Такая вот правда жизни...

И вот спустя почти двадцать лет мы снова в той же квартире. И я узнаю в этих голубых глазах глаза той влюблённой в меня девчушки. И мне снова не надо этой любви. После Аллы я окончательно атрофировался к чувствам.

– Никита, всё в порядке?

– Да, – пыхтит он за закрытой дверью. – Я сейчас...

– Руки помыть не забудь.

Перевожу взгляд на Варю. А она смотрит на меня, теребя в руках курточку моего сына. Нам неловко тут вдвоём...

Слышен шум воды из-под крана, Ник моет руки.

– Кофе хочешь? Или... может быть, поужинать? – внезапно предлагает девушка.

– Хочу.

Не знаю, почему соглашаюсь. Решил в моменте неожиданно для самого себя, а давать заднюю невежливо.

– Тогда тоже помой руки, – мягко улыбается Варя.

Уходит с курткой Никитки в прихожую. Снимает пальто... Подхожу к ней, отдаю свою ветровку.

Эта прихожая всегда была такой тесной?

Мы невольно задеваем друг друга. Каждый раз, когда это происходит, Варя задерживает дыхание. Флюиды, витающие между нами, сейчас далеки от того, что должно быть присуще отношениям между работодателем и сотрудником. Но ведь она сейчас не на работе, верно?

Да-да, лечи себя, Богданов. Типа днём она няня, а вечером можно и неровно подышать в её сторону. И ты ведь первый это начал – в гостях у брата.

– Надеюсь, ты любишь голубцы, – со смущённой улыбкой говорит Варя. – А для Никиты у меня есть отварная курочка с рисом.

Сглатываю набежавшую слюну. Голубцы – звучит просто отлично.

Варя убегает на кухню. Помыв руки, перемещаюсь вместе с сыном туда же. Бегло осматриваюсь. Здесь сделали ремонт. Всё мне незнакомо: кухонный гарнитур, плита, обои, стол, маленькая плазма на стене...

– Пап, мы тут остаёмся? – недоумевает Никитка.

– Варя пригласила нас на ужин.

– Я не хочу...

Ну конечно, он не хочет. Вот яблоки грызть и конфетки – это можно. А нормально поесть – сразу «не буду».

Помню, в детстве я ел за семерых. Ник, вероятно, в Аллу.

– Зря отказываешься, котёнок, – воркует с ним Варя. – На десерт будет очень вкусный тортик.

– Как тот мафф..? Ну как там его? – глаза сына загораются.

– Маффин. Да, почти такой же.

– Ла-а-дно.

Вопросительно смотрю на Варю. Она кормила его маффином?

– Не переживай, Максим. Всё, что я готовлю, относится к правильному питанию. Даже сладкое, – поспешно объясняет няня.

Словно я сказал что-то против... Вроде молчал. Правда, я умею делать это весьма красноречиво.

Через пять минут стол уже накрыт. Передо мной – тарелка с голубцами, щедро смазанными сметаной. Перед Никитой – рассыпчатый рис с кусочками отварной курицы. Ещё Варя быстро порезала овощной салат и заправила его каким-то соусом, который тоже приготовила сама. Ароматы от еды такие, что слюной захлебнуться можно.

Разделываюсь с голубцами за считаные минуты.

Да уж... Давно тебя домашним не баловали, майор.

Ник тоже ест с аппетитом. Варя клюёт салат. Тут тихо, спокойно и неожиданно уютно...

– Я всё! – отодвигает тарелку сын. – Можно мне маф?

– Можно.

Варя достаёт из холодильника стеклянное блюдо, накрытое плёнкой. Там тёмный бисквит с густым белым кремом сверху. Заваривает для меня кофе, себе и Нику – чай. Нарезает торт на кусочки, раскладывает их на тарелки...

И вдруг раздаётся громкая протяжная трель дверного звонка. Варя замирает, вытянувшись в струнку.

Звонок повторяется.

– Ты не откроешь? – смотрю на Варю снизу вверх.

– Да, сейчас. Вы ешьте...

Выходит из кухни. В дверь звонят уже довольно истерично, не прекращая давить на кнопку звонка. Не вставая со стула, наклоняюсь, пытаясь выглянуть в прихожую. Видно только часть стены и петли двери.

– Пап, а можно телек?

– Да... – отвечаю на автомате.

Щёлкает замок. Варя всё же открывает. Какая-то возня, мужской голос, хлопок дверью...

Меня аж подбрасывает. А Никитка возится с пультом, явно не замечая происходящего.

Торопливо иду в прихожую. Вари тут нет. Голоса слышны на лестничной площадке. Обуваюсь, распахиваю дверь... Бл*ть... Просто картина маслом.

На полу валяется потрёпанный букет. Пьяное мужское тело прижимает хрупкую девушку к стене и что-то ей там втирает. А она пытается его оттолкнуть.

Во мне моментально срабатывает то, что вложили родители, армия и жизнь.

Женщин обижать нельзя!

Сметаю этого дебила с места. Заламываю руку и укладываю мордой в пол, намеренно протащив щекой по бетону.

– Ааа! Бляя! – орёт он от боли.

Хрустят суставы, трещат кости... Одно мгновение до перелома.

– Максим, не надо! Боже... Отпусти его!

Ослабляю хватку и поднимаю взгляд на Варю. Кажется, она просто в ужасе.

– Это муж мой... бывший, – шевелятся её губы.

Муж? Вот это говно?

Мда... Отпускаю.

Зайцев тут же вскакивает на ноги. От боли протрезвел, походу.

Разминает руку. Сплюнув на пол, трёт щеку и злобным взглядом смотрит на Варю. На меня даже взглянуть боится. Его страх я чувствую очень чётко.

Глава 15

Никита напугался, увидев нас троих на площадке в весьма странной ситуации. Но первый его порыв разреветься я, к счастью «заболтала», уведя мальчика мыслями к классному мультику по телевизору и предложив добавку домашнего тортика.

Макса долго нет... Нервы мои на пределе, но я мягко улыбаюсь Никитке и увлечённо обсуждаю с ним мультфильм. Там что-то про драконов. Персонажи откровенно некрасивые, но...

– Ой, а у него зубы могут прятаться и появляться, что ли?

– Ага... Его зовут Беззубик, и он последний в своём роде, – объясняет мне мальчик и тут же спрашивает: – Что такое род?

– Ну-у... Вот ты – сын своего отца, то есть продолжаешь его род.

– А мамин?

– И мамин, конечно.

– А если у мамы ещё дети будут, кто тогда будет продолжать её род? А если у папы?– взволнованно спрашивает Никита.

Мы явно шагнули куда-то не туда...

– Ты же первенец у них. Ты всегда будешь главным продолжателем рода, котёнок.

Провожу по мягким волосикам мальчика, и он не дёргается, на этот раз позволяя себя погладить.

– Варя, а у тебя есть братья или сёстры?

– Да. Старшая сестра и младший брат.

– Значит, ты не продолжатель рода, – умозаключает Никита.

– Да, так и есть.

Не потому, что Ульяна старшая, а потому, что у меня нет ни мужа, ни детей. Нет семьи... С кем род продолжать?

Звонит домофон. Подрываюсь к двери. Там наконец-то Максим.

Для меня до сих пор остаётся загадкой, как Валера попадает в подъезд, не имея ключей. Их у него точно нет.

Оставив дверь в квартиру приоткрытой, возвращаюсь к Никите. Свой кусок торта он уже доел. Остался только кусочек для Макса.

Богданов появляется на кухне, молча кладёт потрёпанный букет Валеры на столик и, прислонившись к стене, смеряет меня каким-то непонятным взглядом.

– Всё нормально у вас тут?

– Да...

Ужасно нервничаю. Не зная, куда деть руки, тереблю край блузки.

– Ты прости... за это всё.

Поморщившись, Макс молча кивает и переводит взгляд на сына.

– Поехали?

– Пап, ну мультик же... Ну пожалуйста, дай досмотреть! – жалобно канючит Ник.

Максим уступает и садится за стол. Пока он пьёт свой остывший кофе, перемещаю Никитку в гостиную. Усаживаю на диван и включаю большую плазму.

Надо бы нам с Максом поговорить, но я не знаю, как начать. К счастью, он начинает первым.

– И часто он вот так к тебе вламывается?

– Нечасто. И после развода всё прекратится.

– Уверена?

– Надеюсь, – безрадостно усмехаюсь.

– Я так понимаю, вернуть тебя хочет? – тоже усмехается, но как-то агрессивно.

Молча пожимаю плечами. Об этом мы точно говорить не будем.

– Сделать ещё кофе?

– Не откажусь.

Богданов всё же съедает свою порцию торта. Я мысленно подбираю слова, чтобы поблагодарить его за вмешательство. Одна бы я с Валерой не справилась. Тут либо полицию вызывать, либо впускать его... Чего я совсем не хочу. А привлекать полицию в семейные разборки – вообще стыд и срам.

– Из-за чего хоть разводитесь? – внезапно спрашивает Макс.

Мои щёки обдает жаром. Измены мужа – это тоже стыдно, и бьёт по моему женскому.

– Можешь не отвечать. Понял, из-за чего, – говорит Богданов.

Ну да... Валера же громко кричал о моих рогах.

Уныло смотрю на потрёпанный букет, валяющийся на столе. Это были белые розы, а теперь – почти лысые остатки цветков и стебли с шипами. Валера почему-то всегда дарил мне именно с шипами, хотя знал, что я их не люблю. Да и розы – не самые любимые мои цветы. В итоге букеты от мужа выглядели как подачка. Мол, видишь, я же исполняю свои обязанности.

Какое-то время сидим молча. Максим берёт с подоконника газовую зажигалку, оставленную тут ещё отцом, начинает щёлкать, открывая и закрывая крышку. Потом зажигает и гасит, зажигает... Ловит пламя пальцами.

– Я, если что, посадил его в такси, – говорит внезапно вновь про Валеру. – Если будет докучать и обвинять...

– Обвинять?

– Да. Ссадины, трещина на рёбрах, надеюсь... – агрессивно скалится. – Со всеми претензиями отправляй его ко мне. Короче, дай мой номер, и всё.

– Не дам, – качаю головой. – Спасибо тебе, что вмешался, но дальше я сама.

– Сама она... – ворчит Максим, захлопывая зажигалку. – Варь, давай без самодеятельности. Я его немного помял, так что все претензии ко мне. Поняла?

Упрямо молчу. Не стану впутывать Богданова в наши возможные разборки с мужем.

– Пап, всё! – кричит из гостиной Никитка.

Они начинают одеваться. Уже в прихожей ребёнок вновь просится в туалет. Ждём его с Максом у двери.

– Завтра так же в полвосьмого, Варя, – напоминает он мне.