В доме кто-то есть

День первый. Ч.1

Нахожусь в подвале собственного дома. С вывихнутым пальцем на левой руке, рваной ночной рубашке и безумно бьющимся сердцем, что норовится выпрыгнуть. Здесь слишком воняет, темно, жутко, с труб капает вода, и это бьёт по всем моим нервным клеткам.

Я на пределе.

Сколько бы не кричала — меня не слышат. Сколько бы не пыталась выломать дверь — не поддаётся. Ведь я знала, что скоро так и произойдёт, но что бы я не делала, стараясь избежать такого конца — ничего не получалось.

Как же я дошла до этого кошмара? Почему позволила этому случиться?

Потому что мне никто не верил?

Этот дурак Джейс, на которого мне только и оставалось полагаться, вообще думал, что я ненормальная. Конечно, это же в его духе, он с детства ненавидел меня.

И всё же во всём виновата я. В том, что ничего не предпринимала, полностью отдаваясь страху за собственную жизнь и жизнь детей. Кричать направо и налево, что в нашем доме ходит псих? Но за психа приняли именно меня. Остаётся лишь принять эту участь.

Видимо, мне суждено умереть в этом чёртовом доме.

***

— Пейдж, ну пожалуйста! Отец…

—…Отпусти и забудь!

— Что прошло уже - не вернуть!!!

— Отец!!!

— Отпусти и забудь!

— Новый день укажет путь...

— Да заткнитесь вы уже!

— Не боюсь… ничего уже…

В машине становится непривычно тихо, и я с облегчением вздыхаю, наслаждаясь долгожданной тишиной в салоне. Сестричка Пейдж в обиду скрещивает руки на груди и хмурится, а отец лишь наигранно грустно вздыхает.

— Мелисса, если тебе не нравилось наше пение, ты могла бы спокойно об этом сказать, а не психовать, — прочистив горло выдаёт отец, попутно следя за дорогой.

— Я и просила. По началу, — выдаю я на нервах и откидываюсь на спинку кресла, следя за размытым лесным пейзажем в окне. — Надоели горланить, голова болит от вас.

— Наушники бы тогда взяла с собой, — слегка улыбается он, а я злюсь ещё сильнее, привстав и глядя прямо на отца. Его хорошее настроение злит ещё сильнее!

— А ты на маму повнимательнее посмотри? Она. В моих. Наушниках! — и показываю рукой на мать, которая сидит на переднем сидении с закрытыми глазами и довольно улыбается, вероятно, забавляясь от моего никчёмного положения в данный момент. — Она забрала их у меня, когда мы в машину сели, чтобы не слушать ваши эти… дифирамбы!

— А что такое дифибамбы? — внезапно спрашивает Пейдж, ещё минуту назад показывая своё недовольство, что её посмели прервать, а теперь вертит в руках игрушечный самолётик.

Отец издаёт смешок.

— Не дифибамбы, Пей, а дифирамбы. Это гимн. Древние греки посвящали их богу. Это что-то вроде торжественной песни.

— А что такое греки? — снова спрашивает, вертя самолётиком чуть ли не перед моим лицом, но не дотягивается из-за ремней безопасности на детском сидении.

— Пей, прекрати, — тихо прошу, показывая, что я в не настроении, и слегка откидываю её руку.

— Это народ Греции… Мелисса, мне не нравится, что ты такая грустная, — с беспокойством говорит отец, косясь в мою сторону через салонное зеркало.

— Отвезите меня обратно домой, и тогда я разделю ваше счастье.

Но отец лишь усмехается на моё бубнение, зная, почему у меня такое настроение ещё с утра.

— Да ладно тебе… Вы не виделись уже больше пяти лет. Джейс, как мне известно, взрослый, серьёзный парень, у него сейчас другие интересы. Вы уже взрослые люди, поэтому когда встретитесь, только посмеётесь, вспоминая прошлое.

А я не вижу смысла продолжать разговор. Отец всё равно будет на своей волне, где всегда светит солнце и поют птички.

Потому что мой отец — Адамсон Дин, вечный оптимист. У него всегда всё хорошо, он никогда не болеет, а дождливая погода в выходные хороша тем, что можно посидеть дома в кругу семьи. Я очень редко видела его чем-то огорчённым, разве что когда он ругается с мамой, но он быстро приходит в порядок, потому что он ещё хорош тем, что быстро выкручивается из любой ситуации. И как — для меня это до сих пор остаётся загадкой.

— Не переживай так. Уверен, вы поладите. У вас всё лето впереди.

Дело в том, что в нашей семье есть нерушимая семейная традиция: в каникулы отправляться в загородный дом у озера вместе с семейством Браун на целых два месяца. Именно в начале июля и в двадцатых числах декабря, ближе к Рождеству, где мы, собственно, его и справляем.

Я не люблю это и никогда не любила по одной простой причине: Джейс, грёбаный, Браун. Парень, с которым мы враждовали порядком десяти лет, который не щадил мою детскую психику, оскорбляя меня, пытаясь делать так, чтобы мне было морально больно, делал всё, чтобы он видел мои слёзы.

Конечно, родители и не подозревали о наших «отношениях», думая, что мы очень хорошо дружим, ведь Джейс ещё и отличный актёр для такого возраста, поэтому не особо придавали моим жалобам значения... или же им просто было всё равно, считая это детской забавой, что-то вроде подёргивания за косички.

Каждая попытка выбраться из дома в этот ад вызывала во мне самый настоящий ужас. И не то чтобы я боялась Джейса, были и другие причины не любить это место…

Но, потом, видимо, Бог услышал мои молитвы на какое-то время, когда мама сообщила мне, что они будут отдыхать без этой семейки по причине, что у тех пополнение. И я ещё никогда не была так счастлива. Пусть родители и думали, что это из-за нового члена семьи семейства Браун…

Но моё счастье было недолгим: больше пяти лет, если быть точнее.

Потому что сегодня родители сообщили мне, что семейка Браун вновь присоединяется к нам! К сожалению, я так и не смогла влиться в их восторг и безграничное счастье, ведь они, о боже, не виделись каких-то пять лет! Я бы хотела, чтобы мы никогда не виделись с ними. Ничего не имею против родителей Джейса — Уилла и Мэри, но без старшего сыночка они никуда бы не поехали.

Ведь это же традиция!!!

День первый. Ч.2

— Так: телефон, наушники, крем… — перебираю в слух то, что взяла на озеро, и не забыла ли я чего.

— А ты взяла мои чёрные очки? — пискляво уточняет Пейдж, держа меня за ручку, когда мы выходим из дома. Впереди нас идёт Джейс, на плечах которого сидит Джейсон, и они о чём-то разговаривают, изредка посмеиваясь. Я стараюсь не думать о том, что его старший брат по пояс голый и в пляжных шортах, потому что тогда я опущусь в своих же глазах.

— Взяла.

— Дай мне.

— Прямо сейчас?

— Да.

Неохотно лезу в рюкзак за солнечными очками сестренки, которая сразу же неуклюже надевает их. Улыбаюсь её забавному виду и тому, что она хочет казаться взрослее, но ничего не выходит. В этой детской жёлтой панамке с черепахами, из под которой торчат два светлых хвостика, и в синем слитном купльнике с ракушками, она выглядит очень мило.

— Перед кем так красуешься? — беззлобно усмехаюсь я, прекрасно зная ответ.

— Я не красуюсь, — смущённо отвечает и чуть краснеет, а я улыбаюсь, сдерживая смешок.

Когда мы доходим до озера, то я сразу пробегаюсь глазами по местности. По-прежнему такое же пугающее, пожелтевшее озеро. Причал, на котором уже стоят Джейс с его братом, рядом привязанная лодка, но не наша, а рядом тёмный лес, который ещё больше нагнетает атмосферу.

И мне ещё задают дурацкие вопросы, почему я так боюсь этого места в целом?

Вымученно вздыхаю и осматриваюсь, где мне лечь. Я не собираюсь загорать, так как не люблю это, поэтому предусмотрительно надела на себя белую рубашку отца, которая мне как раз до колен и закрывает практически всё тело. Заприметив недалеко стоявшее от пляжа дерево, направляюсь к нему.

— Ты что, не будешь купаться? — Пейдж разочарованно спрашивает, замечая, как я начинаю располагаться на песке под деревом. Хватает меня за рукав рубашки и тянет за собой в сторону воды. — Я же хотела поиграть с тобой в мячик, Мелл! — уже рефлекторно закатываю глаза на её нытьё и аккуратно отцепляю ручки. — Пошли, ну давай…

— Я ведь сто раз говорила, что очень плохо плаваю, Пей. Не ной, пожалуйста. Поиграй с Джейсоном, ладно?

Сестра моментально грустнеет, и я испытываю лёгкое чувство вины.

— Ну и ладно, — она дует губы и стремительно идёт к воде.

— Будь на берегу! — кричу ей в след и ложусь, ощущая, как песчинки неприятно впиваются в кожу. Надеваю наушники и пытаюсь делать хоть какие-то попытки не смотреть на веселящегося Джейса с Джейсоном в воде, который призывает рукой погрустневшую Пейдж в свою сторону, видимо, присоединиться к ним.

Кажется, Джейс очень любит детей, раз так добр к ним. Под спокойную музыку я всё-таки расслабляюсь и на какое-то время забываю про коварные планы Джейса.

Погода действительно жаркая, даже в тени я чувствую, как солнце печёт, отчего меня морит, и я засыпаю с каким-то странным предчувствием. С ним же я и просыпаюсь от холодных капель воды на моём лице. Открываю глаза, обнаруживаю напротив себя довольную и мокрую сестру.

— Пошли, я хочу тебе кое-что показать.

— Сколько я проспала? — произношу хриплым голосом, вытаскивая наушник, даже не пытаясь делать вид, что заинтересована.

— Раз, два, три, — показывает мне пальцами три раза по десять, тем самым дав понять, что я спала около получаса.

Я мысленно забавляюсь с такого подсчёта и слегка привстаю, чувствуя, как моё тело болит от твёрдой поверхности.

— Что ты там хотела мне показать?

— Пошли быстрее! — чуть ли не пищит она от восторга. Кое-как встаю, отряхиваясь от песка и хватаю с собой телефон, на случай, если увиденное придётся фотографировать. Сестренка тут же бежит к причалу, где стоят Джейс с Джейсоном и что-то разглядывают.

Без особого желания направляюсь к ним, стараясь вести себя непринуждённо, ощущая лёгкую разбитость от дневного сна.

— Прикольно, да? — спрашивает Джейс, повернувшись к заинтересованному брату, который положительно мотает головой.

Пейдж тут же хватает меня за рукав рубашки и ведёт к тому, что так приковывает внимание всех.

— Это…

— Правда здорово, да?! — Пейдж так удивлена увиденному, что пришедшее недовольство от того, что меня так резко разбудили, моментально рассеивается.

— Это обычные верхоплавки, Пей. Их здесь полно, — улыбаюсь я и натыкаюсь на изучающий меня взгляд Джейса.

— Ты злишься, что тебя разбудили? — спрашивает он, и я в недопонимании веду бровью. Чего ему опять надо?

— Нет. Я злюсь только тогда, когда вижу твоё лицо, — констатирую я и неискренне улыбаюсь, смотря ему в зелёные глаза. Он хмыкает, а потом происходит неожиданное: Джейс отнимает у меня телефон и прыгает в воду, отчего крупные брызги попадают на меня и детей.

— Ты с ума сошёл?! Отдай мой телефон, живо! — от ярости мой голос становится выше, я замечаю, как дети в испуге переглядываются и отходят на несколько шагов, поэтому я сразу же беру свои внезапно вырвавшиеся эмоции под контроль.

— Так возьми, в чём проблема, — улыбается он во весь рот и плывёт дальше причала.

Вот козёл!

Я прихожу в отчаяние от того, что практически не умею плавать. И я уверена на все девяносто девять процентов, что Джейс это знает. Начинаю метаться на одном месте, думая, как мне поступить, но тело решает всё за меня, прыгая в воду.

— Мелисса, ты же не умеешь плавать! — пугается Пейдж и подходит на конец причала, присаживаясь на корточки протянув мне руку.

— Я… всё в порядке, не волнуйся.

Но я не соображаю, что говорю. Потому что паника оставляет мой здравый рассудок, я лишь молниеносно прогоняю мысли, как бы не утонуть. Вода не холодная, но я начинаю испытывать шок, не чувствуя дна. Джейс далеко, но сейчас меня это мало волнует, я стараюсь взять себя в руки, чтобы не напугать сестру и не пугать себя.

— Ты там утонула что ли? — издевается он, держа руку с моим телефоном на весу. — Или тебе не нужен телефон?

Вздохнув поглубже, медленно и неумело начинаю плыть в его сторону, но Джейс настолько жесток, что поворачивает и плывёт к берегу оставляя меня таким образом чуть ли не посреди озера. Он неожиданно быстро оказывается там с телефоном, а я всё так же нахожусь довольно далеко от него. От понимания, что я сейчас на приличном расстоянии от берега и у меня практически кончаются силы, испытываю неконтролируемый страх, и неосознанно начинаю часто дышать, медленно плывя к берегу.

Ночь вторая

Я не вижу его глаз из-за этой страшной маски, но чувствую, как он прожигает меня ими.

Что делать?!

Проносится по сто раз в голове, но сама я не в силах даже пошевелить пальцем. Ком в горле прочно засел, я не могу сделать вдох.

Он опасен, я это чувствую.

Подсознание орёт бежать к родителям, сказать им, что я увидела, но словно на автомате резко зашториваю окно и выдыхаю, медленно отходя от окна подальше, все ещё не веря тому, что увидела.

Но от шока выводит моя неуклюжесть. Острая боль пронзает мою пятку, и я давлю в себе крик, стараясь не разбудить весь дом.

— Чёрт! — хромая, допрыгиваю до кровати и, приподнимая дрожащую израненную ногу, вижу, как из неё торчит небольшой кровавый осколок от кружки, и маленьким ручейком кровь стекает на ламинат.

Невольно хныкаю понимая, что сейчас придётся спускаться вниз на кухню, где в самом верхнем шкафчике стоит аптечка, и всё это выводит из себя. Зачем вообще мама поставила её туда?!

Ужас снова овладевает мной, стоит вспомнить из-за чего я вообще наступила на осколок. Спускаться вниз уже не кажется такой хорошей идеей.

Там темно, жутко, эта лестница постоянно скрипит, а ещё — ветер, который неожиданно начал выть.

Возможно, будет дождь.

Возможно, будет гроза.

Все клише хорроров собраны.

Мне остаётся лишь спуститься вниз и выжидать этого человека с ножом или ещё чем-нибудь. Такой ведь закон всех фильмов ужасов?

— Боже, — нервно вырывается смешок, и я потираю переносицу. Всего лишь дурацкий стресс, а я навыдумывала себе непонятно чего. Просто слишком много совпадений. Дурацкое озеро, этот мужчина… Я всё ещё в шоке, вот и мерещится всякое.

Но где-то внутри подсознания понимаю, что нет. Тот был реален.

Медленно поворачиваю голову к плотно зашторенному окну и сглатываю. Вот чёрт.

Всё ещё кажется, что я ощущаю его взгляд даже через эти занавеси и как умалишенная трясу головой, надеясь снять это наваждение.

Беру себя в руки и, аккуратно упираясь рукой в кровать, привстаю, медленно допрыгивая до двери, замечая, как маленькие алые капли крови пачкают ламинат, а после дорогой белый ковёр в тёмном коридоре.

Завтра будут вопросы.

«Если я доживу»

И сама тихо посмеиваюсь со своих мыслей. Видимо, сегодня мне суждено умереть. Может, этот труп и его рук дело?

Дохрамываю до лестницы, обречённо смотря вниз, и недоумеваю, с каких пор она стала такой длинной?! Кажется, я скорее кровью истеку и умру, прежде чем доберусь до аптечки. Идея разбудить кого-нибудь откинулась сразу, как только я поняла всю масштабность ситуации. Если скажу правду, то будут считать поехавшей: конечно, никто мне не поверит после случившегося. Примут за посттравматический стресс или невроз. А врать, что-то придумывать, почему у меня раненая нога, не хочется совсем. Просто представляю ужас на лице отца, как будет драматизировать Мэри, а мама причитать за неуклюжесть. Обойдусь, пожалуй.

Медленно и аккуратно ступаю на первую ступень, крепко держась за перила, затем на вторую и следующую, дёргаясь от каждого скрипа и внушая себе, что это я, Мелисса, ступаю на скрипучую ступень. Никого сзади меня нет, никто не идёт за мной. Но всё равно мозг требует обернуться, чтобы убедиться окончательно.

Проходит минуты три прежде, чем я спускаюсь, оставляя после себя следы крови и ковыляю до кухни, включая свет. Смотрю на верхний кухонный шкаф, где всегда стоит аптечка и понимаю, что я не дотянусь до него. Осматриваю комнату на наличие нужного стула со спинкой и ставлю его рядом с гарнитуром. Всё ещё думая, как мне залезть, слышу, как уличная дверь открывается и хлопает, синхронно с моим сердцем.

В страхе хватаюсь за грудь и несмело вытягиваю голову, пытаясь что-то разглядеть в коридоре, но тщетно. Затаиваю дыхание, от страха пробивает холодный пот, а воображение рисует того мужика. В маске свиньи.

Слышу шарканье ног о паркет и готовлюсь кричать, но на кухню заходит хмурый Джейс с фингалом на лице, останавливаясь в проёме и выгибая бровь от увиденного.

Рвано облегчённо выдыхаю и прикрываю глаза, мысленно крича, что я сошла с ума!

— Ты чё здесь делаешь? — басит он, подходя ко мне, осматривев мой видок, а я только сейчас замечаю, что… Чёрная толстовка. С капюшоном. Совпадение?! Джейс только что пришёл с улицы.

Таращусь на него, как идиотка, понимая, что это всё он.

Конечно. Мелл, ты снова повелась. Как же ты сразу не поняла, что это очередные шуточки придурошного Джейса?! Ха! Он хочет добить тебя окончательно, что отлично получается, но ты всё ведёшься. Когда же ты уже повзрослеешь и научишься отвечать?!

Ты слишком наивная, Мелисса. Слишком.

— Ты аптечку достать не можешь, карлик?! — усмехается. — Могу помочь, если хорошенько попросишь.

— Ты ублюдок, знаешь это? — хрипло отвечаю, пытаясь сделать голос более грубым, но выходит так, словно я всю ночь рыдала в подушку… Хотя так и есть. Джейс сильнее выгибает бровь и не сдерживает улыбки. Облизываю пересохшие губы и продолжаю, ощущая нарастающую ярость. Какое же он хамло. — Ты хоть понимаешь, как мне сейчас тяжело?! Это не ты тонул, мразь, а я! Понятно? Это была я! И труп видела тоже я. И всё это из-за тебя, ублюдка! Но тебе всё мало, тебе надо больше… — его улыбка пропадает и он хмурится, делая вид, что не понимает. — По-твоему смешно было выряжаться в хрен знает кого, стоять у моего окна и пялиться в него?! — хмыкаю, вспоминая, как я испугалась этого и чувствую себя полной дурой. — Оригинально, правда. Надеюсь ты посмеялся от души.

— Ты не нормальная? — выдаёт он на полном серьёзе. — О чём ты вообще?

— Просто прекрати! — кричу я, не выдерживая. — Это не смешно, ублюдок! Если ещё раз такое повторится, то я вызову полицию и сдам тебя… Я скажу, что это ты убил того мужчину и меня тоже хотел утопить! — не думая, что говорю, останавливаюсь, когда вижу напротив зелёные глаза, моментально наполненные гневом.

День третий

С каждым тяжёлым шагом и скрипом лесенки, на мою грудь давит чувство небывалого ужаса, и я не дышу, прислушиваясь к шарканью ботинок о древесину.

Это не Джейс. Не Джейсон и уж точно не Пейдж.

Это человек в тяжёлых ботинках. Он ходит медленно, поднимается наверх настороженно. Прислушивается к малейшему шороху и сбитому дыханию.

Очень аккуратно и осторожно, с нарастающей паникой, что меня услышат или увидят моё малюсенькое движение, мою тень — хватаюсь кончиками пальцев за край одеяла и тяну так, чтобы частично прикрывало голову. Как параноик замечаю, что ткань одеяла очень громко шелестит.

Останавливаюсь и переключаю внимание на тёмную щель двери, снова прислушиваясь к шагам.

Тихо.

Ничего. Стук собственного сердца, готовое вырваться из груди. Еле тихое дыхание, которое кажется слишком громким и… всё. Словно этот человек услышал меня и остановился, вслушиваясь в каждый мой шорох.

Я не вижу его. Слишком темно. Но не покидает ощущение, что он стоит напротив моей двери. Смотрит в эту щель и видит меня. Смотрит в мои глаза, а я не вижу.

Хочется взвыть от страха, встать и побежать к Джейсу, но разум всё ещё со мной.

В моей голове нет чёткого плана в случае, если маньяк зайдёт ко мне в комнату и попытается убить. Но я знаю, что буду делать, если он зайдёт в комнату к детям. У меня не будет выбора, кроме как напасть. Не будет времени забежать в комнату Джейса и растолкать его. Я буду действовать сама.

И сейчас, в данный момент, я понимаю, что этот психопат не шёл дальше по коридору. Туда, где находятся комнаты Джейса и детей. Всё затихло у моей комнаты, я уверена на сто процентов.

И как доказательство, моя дверь противно издаёт скрип. Тянучий, похожий на противный писк, скрип, приводящий в неописуемый шок.

Меня бросает в холодный пот, и я прикрываю глаза, вспоминая первую пришедшую на ум молитву. Мысленно её читаю, в слабой надежде, что бог услышит меня, пошлёт мне помощь, и все мы будем жить долго и счастливо.

Под одеялом жарко и душно, хочется вздохнуть полной грудью, пошевелить онемевшей рукой, но страх сильнее и приходится глотать воздух маленькими урывками. Настолько сильно жмурю глаза, в боязни, что они невольно откроются и я увижу его рядом с собой.

Я знаю, он ещё здесь.

В голове мелькает представленный пистолет Джейса, про который он говорил, и это даёт мне маленький шанс защититься. Только проблема в том, что доковылять до его комнаты — это выйти в тёмный коридор, повернуть налево и пройти несколько шагов. Открыть дверь — повезёт, если она открыта — и найти оружие. За такое время меня поймают и убьют. Возможно тихо: так, чтобы никто находящийся в доме даже не услышал моего писка и не успел спастись.

Мысли в один миг испаряются, стоит услышать очередной скрип половиц. Улавливаю то, что он идёт вниз, к лестнице. Словно он собирался зайти ко мне, но в одну секунду передумал и уходит. Он так же медленно спускается, действуя на мои потрёпанные нервы, и жду, когда он окончательно уйдёт, чтобы вздохнуть и пошевелиться. Прислушиваюсь к очевидному хлопку или скрипу входной двери, мечтая, что сигнализация вот-вот сработает, но этого не происходит.

Он будто испаряется.

***

Как только в мои окна пробираются первые лучи солнца, я, наконец, прикрываю глаза и проваливаюсь в пучину тьмы, но ненадолго: звенит будильник, как и положенно — в семь утра. Кое-как встаю с кровати, ощущая, что вот-вот развалюсь, и вяло направляюсь принимать душ, чтобы прийти в порядок и собраться с мыслями, всё ещё не до конца веря, что произошло.

Что говорить? Всё, как есть. Только поверит ли он мне? В прошлый раз Джейс списал всё на стресс, а может я просто неубедительно звучала. Но сейчас я готова даже умолять его мне поверить. Плевать на гордость. Сейчас в опасности мы все, и я уверена: этот безумец ещё не раз придёт сюда.

Переодевшись в белую футболку и тёмные джинсы, обрабатываю раненую ногу, выхожу из ванной и спускаюсь вниз, ощущая тяжесть в глазах и ноющую боль в висках. В голове до сих пор сегодняшняя ночь.

Захожу на кухню, автоматически бросая взгляд на настенные часы, которые показывают без двадцати восемь, и вижу сонного Джейса, поедающего хлопья с молоком, пялящегося в телевизор на новости спорта. Он слышит моё шарканье, но так и не отрывается от экрана.

Всё ещё думая, что сказать, медленно дохрамываю до стула напротив него и сажусь.

— Джейс, — осторожно произношу его имя, слегка подрагивая.

— Мм? — Поворачивается ко мне с полным ртом хлопьев и в непонятках выгибает бровь, видимо, ощущая напряжение и нервозность в моём голосе.

— Нам надо серьёзно поговорить, — вздыхаю глубоко, размышляя, как бы начать важный разговор, и переключаю взгляд на свои руки, в подсознании понимая, что так мне гораздо лучше сконцентрироваться, чем смотреть в глаза напротив. Джейс проглотив еду, заметно напрягается.

Поднимаю взгляд и вижу, как он с ожиданием смотрит на меня, бегло осмотрев мой вид. На уголках его губ остались крошки от хлопьев, на том же самом глазу всё ещё светится фингал, а я радуюсь тому, что он не начал говняться.

— Помнишь, сегодня ночью я говорила тебе про того человека в м-маске? — снова дрожь в голосе от воспоминаний, но я беру себя в руки и продолжаю, отводя взгляд на свои нервно перебирающие пальцы. — Ты сказал, что в нашем доме работает охранная сигнализация. Так вот, Джейс… — поднимаю глаза и пристально смотрю в его зелёные, выдохнув полной грудью. — Он был здесь. В доме… Сигнализация не сработала.

Кажется прошла целая вечность, прежде чем Джейс издал хоть звук. И я всё поняла.

Он не верит.

Слегка хмурится и как-то слишком наигранно устало вздыхает, будто мы находимся в психушке. Он главный врач, а я очередная психанутая, которую придётся долго и упорно лечить.

— Клянусь тебе, он был в доме! Я слышала, как он поднимался и стоял возле моей комнаты! — объясняю ему произошедшее, прежде чем тот успеет возразить. — Я не спала всю ночь, боялась вздохнуть и пошевелиться, словно он вот-вот услышит и… придёт ко мне.