В её глазах

Глава 1.

"В ЕЁ ГЛАЗАХ"

Когда свет померк, не осталось совсем ничего, за что ещё можно было бы уцепиться. Может показаться, что это страшно. Но даже пугаться стало нечем — весь страх тоже ушёл.

В каком-то смысле это был облегчением: ни о чём не страдать, ни о чём не беспокоиться…

Но затем ощущения стали возвращаться. И первой вернулась, конечно, боль. Она была глухой и пульсирующей. Монотонно ныла где-то в области затылка. Затем распространилась на шею, левую руку, левое бедро.

Я застонала. Скорее даже не от этих ощущений, а от необходимости снова что-то чувствовать. Лучше оставьте меня тут, в этой тьме. Тут так хорошо и спокойно…

— Аника!.. Аника!..

Кто-то звал меня, но все звуки доносились, как будто бы я плавала в толще воды, а кричали откуда-то с берега.

— Аника!.. Аника!..

Голос был знакомым. Да. Я знала этот голос. Слышала. Там, в той прошлой далёкой жизни, когда судьба забросила меня в «Империал».

И тут я вспомнила. Глаза. Холодные и прекрасные. Голос напоминал об этих глазах.

Станислав…

Господи, если ты существуешь, то пусть он снова меня позовёт. Клянусь, я пойду за ним на край света, да хоть в космос, хоть на Голгофу. Больше не оттолкну его. Пусть делает со мной всё, что хочет, только не прекращает обжигать своими холодными пламенами. В конце концов, один раз живём. И если я почему-то выжила, то почему бы не согреть эту жизнь огнём страсти Станислава Адлера. А там уж — катись оно всё…

— Аника!.. Аника, очнись!..

Голос стал звучнее, а ощущения боли почти нестерпимыми. Потому даже при осознанном желании я не сразу смогла открыть глаза. Попробовала пошевелиться — снова прорезала жестокая боль, и я всхлипнула жалостливо.

— Ну, слава богу, живая! Аника, посмотри меня. Посмотри на меня, Куколка!

Последнее слово всё-таки заставило мои глаза открыться, несмотря на всю ломоту в теле.

— Фух!.. Очнулась, — выдохнул Оскар, который нависал надо мной всей своей массой. — Встать можешь?

— О..оскар… З..золотницкий?..

— Узнала — уже неплохо, мозг не повреждён, — усмехнулся он в ответ, но тут же прекратил улыбаться. — Куколка, скажи, что болит?

— Душа, — только и смогла я ответить ему.

— А с чувством юмора у тебя всё в порядке, — вновь заулыбался Золотницкий, хотя я ни грамма не шутила. — Значит, точно всё будет хорошо.

— Ч..что случилось?

— Под машину попала. Не помнишь?

— Я… не смотрела…

— Да я видел.

— Вы меня сбили?.. — от этой мысли стало настолько скверно, что я ещё тысячу раз пожалела, что очнулась.

— Не я, — Оскар глянул куда-то в сторону. — Дедуля вон постарался.

— Да не специально я! — донёсся чей-то сердито-обиженный голос. — Она сама под колёса бросилась!

— Ладно, езжай уже! — гаркнул на него Золотницкий и вновь переключился на меня: — Давай вставать, Куколка.

— Я не мо…

Он не дослушал и просто поднял меня на руки. Я была настолько слаба, что даже не смогла толком ухватиться за него. Да и не хотелось мне, честно сказать, снова трогать этого мужчину. И так у нас с ним состоялось чрезмерно близкое знакомство, которое я бы предпочла забыть.

— Переломов вроде нет, — заявил Оскар, унося меня с места происшествия. — Но лучше будет сделать обследование.

— О..оскар, — с трудом произнесла я, — а как вы тут оказались?..

— Мимо проезжал. Чуть не впаялся этому деду в зад, когда он резко тормозить начал. Эх, Куколка, устроила бы ты тут грандиозное столпотворение, если бы я вовремя не среагировал.

— Но я… — поморщилась, напрягая память. — Я шла по «зебре».

— Угу, — кивнул Золотницкий, подходя к одному из авто. — На «красный» шла. Как пьяная прямо шаталась, — он усмехнулся и чуть присел, чтобы дёрнуть дверную ручку.

Потом уложил меня на заднее сидение его громадной машины, потрогал мою левую ногу. Я поморщилась, а Оскар покачал головой, закрыл дверь и сел за руль. Он выключил «аварийку» и тронулся в путь.

— Куда мы едем?.. — только после того, как машина проехала уже приличное расстояние, до меня всё-таки дошло, что я вновь очутилась в лапах настоящего садиста.

Золотницкий ухмыльнулся мне в зеркало заднего вида. Я перехватила его лукавый взгляд.

— А сама ты как думаешь, Куколка?

—————————————

Дорогие читатели!

Эта книга является прямым продолжением первой книги из цикла — "В его глазах".

Если вы не читали эту книгу, советую начать с неё:

https://litnet.com/shrt/gsvP

Глава 2.

Новый всплеск адреналина мгновенно ударил в мозг. Я на автомате сунула руку в карман — пусто, затем в сумку — пусто, проверила куртку…

— Господи… Господи… Господи… — бормотала себе под нос в панике.

— Куколка, тебе лучше не шевелиться лишний раз…

— Остановите машину! — выкрикнула я.

Золотницкий от испуга неловко крутанул руль, но тут же вернул управление и возмутился в ответ:

— Эй, спокойно, девочка.

— Прошу вас, выпустите меня! — взмолилась я изо всех сил.

— Детка, ты ранена…

Не слушая его, я продолжала умолять:

— Пожалуйста, господин Золотницкий! Мне очень надо домой!

— Куколка, угомонись, — строго заявил Оскар и сдвинул брови, отчего конечности у меня моментально похолодели — Золотницкий уже начинал злиться. — Чего ты разбушевалась? Тебя тут как будто бы насилуют!

И он так весело рассмеялся, словно и впрямь сказал самую остроумную шутку на свете. Вот только мне совсем не улыбалось. Этот извращенец воспользовался моим бессознательным положением и теперь вёз в неизвестном направлении, да ещё и насмехался надо мной.

— Господин Золотницкий, — убитым голосом прошептала я, уже ни на что не надеясь, — я, кажется, выронила свой телефон… Его надо найти…

Это была последняя отчаянная попытка уговорить Оскара вернуть меня обратно. Но всё моё отчаяние тотчас разлилось безбрежным океаном, когда мой мучитель вытащил из автомобильного подстаканника разбитый в хлам смартфон.

— Ты об этом телефоне, Куколка? — Золотницкий издевательски усмехнулся. — Ему уже ничто не поможет.

Как и мне…

Машина летела по улицам. Из-за нервов я не могла никак сосредоточиться и хотя бы приблизительно узнать местность. Конечно, я немного уже знала Москву, но наизусть ещё не выучила, да и летел Оскар на такой скорости, что фиг что-то рассмотришь.

Что мне было делать? Кинуться на Золотницкого с кулаками? Увы, я была не в том состоянии и физически, и морально. Снова умолять его? Зная эту жестокую породу мужчин, я понимала, что мои слёзы ему как мёд на душу. Угрожать? Хм, интересно, чем?..

Я оказалась совершенно бессильна и могла только молиться, чтобы сегодня у Оскара было не то настроение, чтобы мучить меня слишком долго…

— Приехали, Куколка.

Авто резко затормозило. Я свернулась на сидении калачиком и почти не шевелилась, когда Золотницкий опять открыл дверь и потянулся ко мне руками.

— Иди сюда, девочка.

— Что вы делаете?.. — я не выдержала и жалостливо всхлипнула.

— Ну-ну, — нахмурился Оскар. — Чего ревёшь? Так больно?

Он снова подхватил меня на руки и вытащил из салона. Вновь мне пришлось дышать одним воздухом с этим монстром и ощущать его налитое сталью мышц тело. От Золотницкого пахло чем-то морским и довольно резким, будто он только что с пляжа, где занимался активными видами спорта. Хотя какое море в Москве? Это всё моё больное воображение рисовало какую-то чушь, лишь бы не видеть ужасающей реальности.

— Хозяин, пожалуйста, отпустите меня…

— Вот ещё, — фыркнул Оскар. — Вдруг у тебя скрытый перелом или вывих, или какая-нибудь трещина… Кстати, почему ты зовёшь меня Хозяином? — в который раз он совершенно неуместно улыбнулся. — Тебе настолько понравилось быть моей Куколкой?

Я не нашлась с ответом. Золотницкого всё веселило — моя растерянность, моя дрожь, моя полная беспомощность, благодаря которой он мог измываться надо мной, как ему вздумается. Я уже потеряла всякую надежду на благополучное завершение этого отвратительного дня, когда Оскар толкнул плечом какую-то дверь и внёс меня в помещение.

Оглядевшись, я вдруг осознала, что мы… в какой-то частной клинике. А вовсе не в «Империале» или в другом подобном месте с пыточными приспособлениями. Впрочем, в моём положении даже посещение врача было равносильно пытке, потому что в таких клиниках ценник на услуги стоит непомерно дорого для меня.

— Зачем мы здесь? — запаниковала я уже по другому поводу.

Оскар проигнорировал мой вопрос, потому что к нам подбежала незнакомая женщина в униформе медсестры. Золотницкий сообщил ей, что у меня проблемы с ногой после падения. Женщина кивнула и поманила за собой.

Дальше меня окружили ещё несколько совершенно незнакомых медицинских работников. Они наперебой спрашивали, как я получила травму, и бесцеремонно щупали в разных местах. А Золотницкий куда-то исчез, оставив меня на растерзание врачам.

Глава 3.

Он вернулся лишь тогда, когда уже произвели все возможные обследования. Медсестра, встретившая нас у входа, которую звали Катериной, тут же принялась докладывать Золотницкому о состоянии моего здоровья:

— Опасности нет. Небольшое смещение в бедре и ушиб. Наложили фиксирующую повязку и обработали рану. Первые сутки лучше соблюдать постельный режим.

— Прекрасно, — равнодушно кивнул Оскар. — Запишите на мой счёт.

— Разумеется, — просияла Катерина и посмотрела на меня с улыбкой. — У вас такая красивая дочь, Оскар.

Я едва не поперхнулась, когда услышала, за кого меня приняли. Оскара же ничто не смутило.

— Это не моя дочь, Катя. Это моя… — он многозначительно оглядел мою сжавшуюся на кушетке фигуру, обнажённую по пояс. Порванные джинсы с меня стянули. И я вновь предстала перед Оскаром практически без одежды. — Это моя очень близкая знакомая.

Медсестра залилась краской и быстро-быстро закивала. А мне захотелось провалиться сквозь землю с учётом того, что здесь же в кабинете ещё находился терапевт и травматолог, которые и проводили основной осмотр. Безусловно, они слышали слова Золотницкого, хотя упорно делали вид, что их это не касается.

Вскоре меня усадили на каталку и привезли к машине Оскара, который пересадил меня теперь на переднее пассажирское сидение рядом с водительским. Сам же он сел за руль и завёл мотор.

Всё ещё пребывая в ужасной растерянности, я вытащила из рюкзака конверт, пару часов назад полученный в кассе «Аиста», и протянула его Золотницкому.

— Вот, возьмите, пожалуйста.

— Что это? — поморщился Оскар. — Открытка на Пасху?

Он издевательски дёрнул бровями.

— Это четыре тысячи шестьсот рублей, господин Золотницкий. Больше у меня пока нет. Но я обещаю, что верну вам всё до копейки.

Несколько секунд он молчал и лишь пристально смотрел мне в глаза. К счастью, это был совсем не тот взгляд, которым Оскар убивал меня в «Империале». Этот взгляд мне был незнаком, и я понятия не имела, что он означает.

— Куколка, — протянул Золотницкий, — иногда мне кажется, что твоё чувство юмора слишком специфическое.

Затем он отвернулся и полностью переключился на вождение автомобиля. А я осталась сидеть с протянутой рукой, не зная, как расценить действия этого странного мужчины.

— Вы что, хотите сказать, что не возьмёте моих денег? — уточнила я и без того очевидное.

— Денег? От женщины? — удивился Оскар. — Настолько я ещё не опускался.

— Но… вы… только что… — я не знала, как сказать тактичнее.

— Заплатил за твоё обследование в клинике? — подсказал Золотницкий с усмешкой. — Разумеется. Я же не мог бросить столь юное симпатичное создание валяться на асфальте. Считай, что во мне взыграли отцовские чувства.

Он засмеялся, а внутри меня всё похолодело.

— Сколько тебе, Куколка? — беззаботно поинтересовался Оскар. — Семнадцать? Восемнадцать?

— Девятнадцать.

— Почти угадал. У меня дочь примерно одного возраста с тобой. Ей недавно исполнилось шестнадцать.

— Дочь… — прошептала я. — У вас тоже есть дочь…

— Что-что?.. — не расслышал Золотницкий.

— Ничего. Я говорю, что в таком случае, наверное, ваша жена будет совсем недовольна…

— Тебя волнует мнение моей жены? — снова усмехнулся Оскар.

— Нет, я…

— Поверь, ты её тоже совершенно не волнуешь, — он прошёлся по мне липким плотоядным взглядом. — Потому что у меня нет жены.

— Как?..

— Я в разводе. Тебе легче? — меня вновь окатило его демоническим смехом, от которого колени мои опять задрожали.

— Но вы ведь сделали это всё не просто так, — пробормотала я. — Ничего не бывает просто так…

— Хм, — Оскар сделал вид, что задумался. — Наверное, ты об оплате. Что ж, Куколка, деньги меня не интересуют.

— Тогда чего вы хотите?..

Тонкая струйка пота поползла вдоль моего позвоночника, а в горле образовался тошнотворный комок при воспоминании о том, как Оскар запихивал мне в рот свой член.

— Расплатишься натурой, — подтвердил он мои самые страшные опасения и вновь расхохотался.

Глава 4.

Я оказалась в капкане. Возможно, худшем капкане из всех, куда мне довелось попадать за всю мою недолгую жизнь. Прежде я роптала на судьбу за то, что никак не могу обустроиться в Москве, не могу найти достойного применения своим реальным знаниям, не могу стать тем человеком, на кого моя маленькая семья действительно может положиться.

Однако сейчас всё стало ещё хуже. Позорное увольнение из «Аиста», предательство друга, скотское поведение Станислава, грядущие проблемы с жильём и деньгами, ухудшение здоровья мамы, только что полученная в аварии травма, которая ещё неизвестно, чем аукнется, и, конечно, моя собственная беспросветная глупость… Не хватало теперь только попасть в лапы мужчине, чьи планы в моём отношении ещё менее радужны.

Оскар даже не скрывал своих намерений. Самодовольно пялился на моё побитое тело, на дыру в джинсах, из которой выглядывала медицинская повязка. И улыбался. Сатанински жестоко улыбался вседозволяющей хамской улыбкой человека, который может позволить себе всё.

Слёзы хлынули из глаз — это единственное, что я ещё могла себе пока что позволить.

— Куколка?.. — позвал Оскар. — Что с тобой?

— Ничего, — проронила я сдавленно. — Просто у меня был самый поганый день за всю мою жизнь…

— Я вижу, — хмыкнул он уже не настолько весело. — И стараюсь тебе помочь.

Да, старается. Наверное. Только вот старания его абсолютно точно имеют свою цену. Кажется, наивности во мне наконец заметно поубавилось. И я не позволяла даже призрачной надежде на чудо ослепить меня. Золотницкий наверняка потребует отдаться ему. И мне ещё очень повезёт, если это будет единственное его требование.

Что ж… Девственницей я уже не являлась. Пора было перестать думать о девичьей чести, на которую я так похабно наплевала. Отныне мне скорее подходило звание падшей женщины, нежели невинной девочки…

— Просто скажите, что я должна сделать, — попросила Золотницкого, не глядя на него.

Просто не могла смотреть ему в лицо. Зачем? Он же не выпустит меня отсюда, пока не наиграется вдоволь. Так что мне в любом случае ещё предстоит на него наглядеться до тошноты. И, видимо, не только на лицо…

— Что сделать?.. — задумчиво переспросил Оскар. — Ну, я планировал, что мы с тобой приятно проведём вечер вместе.

— Ясно, — прошептала удручённо. — Хотя бы скажете, куда мы едем?

— Ко мне домой.

Я слабо кивнула.

Золотницкий что-то проворчал. Наверное, был недоволен моим понурым состоянием. Хозяев ведь надо веселить. Игрушки всегда улыбаются…

По дороге Оскар с кем-то разговаривал по телефону. Наверное, решал свои рабочие дела. По крайней мере, меня больше не дёргал и не пытался разговорить, за что я была ему скорее благодарна. Да и о чём нам было разговаривать? Наверняка в его глазах я даже не являлась человеком. Не зря же он меня окрестил «Куколкой».

Фу… Мерзкое прозвище… Похоже, до конца своих дней я больше не смогу взять в руки ни одной куклы.

Мы въехали в микрорайон на окраине Москвы, в котором я точно оказалась впервые. Потому что это место не предназначалось для такой челяди, как я. Здесь жили только состоятельные люди. А низшее сословие, к которому следовало отнести меня, могло появиться тут только в качестве прислуги. Но лучше бы мне предстояло мести улицы или мыть посуду, чем делать то, чего, очевидно, захочет от меня господин Золотницкий.

Глава 5.

Машина остановилась у красивого загородного коттеджа. Оскар вышел первым и открыл мне дверь. Он вновь собирался поднять меня на руки, но я возразила.

— Пожалуйста, можно я сама?

— Тебе предписан покой, — напомнил Золотницкий. — А инвалидного кресла у меня нет.

— Я правда могу идти. Пожалуйста…

— Ладно. Давай хотя бы помогу тебе спуститься.

У него был автомобиль на высокой подвеске. Типа «джип». Я никогда не разбиралась в таких вещах. Даже в Москве немного кто мог себе позволить разъезжать на такой громадине, что уж говорить о моём родном селе? Так что в автомобильных марках я не понимала ровным счётом ничего.

Оскар осторожно поставил меня на землю. Я поблагодарила кивком. После чего сделала шаг, и тотчас ощутила жгучую боль в бедре. Но всё-таки смогла стиснуть зубы и дойти до крыльца дома самостоятельно. Нужно было преодолеть ещё две ступеньки вверх, на которые я воззрилась с ужасом, однако сдаваться не собиралась.

Я сумею… Может, я и рухнула на самое дно, но остатки гордости ещё теплились во мне.

Поставила травмированную ногу на первую ступеньку. Тут же сморщилась от болезненных ощущений. И всё же готова была пересилить их, когда Оскар внезапно подхватил меня на руки без всякого предупреждения.

— Я почти восхищаюсь твоей стойкостью, Куколка, — хмыкнул он небрежно. — Но давай обойдёмся без героизма.

— Как скажете, Хозяин, — сдалась я, окончательно смиряясь со своей участью.

Золотницкий одарил меня очередным странным взглядом, но промолчал. Внёс меня в коттедж на руках, но не отпустил у порога. Потащил дальше.

Ну, конечно, сразу в спальню…

Опустив меня на кровать, он выпрямился и вновь пристально оглядел с ног до головы. Я лежала, не шевелясь, с дико бьющимся сердцем.

— Чувствуй себя, как дома, Куколка. Я сейчас приду, — Оскар улыбнулся и оставил меня одну.

Я огляделась, заметив, что обстановка в его спальне ничем не напоминает интерьеры «Империала». Здесь было светло, даже как-то лампово. Приятные пастельные цвета, вся мебель и декор подобраны со вкусом. Пока мы шли сюда, я мысленно прикинула, какого же размера это жилище, и пришла к выводу, что коттедж неприлично огромен. А ведь тут ещё имелся второй этаж.

Как только Золотницкий вновь объявился в спальне, я сделала ещё одну глупую попытку отсрочить неизбежное:

— Господин Золотницкий, могу я попросить вас… — осеклась от страха.

— О чём?

Я отвернулась и продолжила:

— Поймите, мне сейчас… немного трудно. Вы не могли бы дать мне время, чтобы… восстановиться?

Краем глаза я заметила, что Оскар приблизился. Кровать слегка скрипнула и просела под тяжестью его веса, когда он опустился рядом со мной.

— Что ты себе надумала, Куколка? — неожиданно серьёзно задал он вопрос. — Ты решила, что я привёз тебя сюда, чтобы трахнуть?

Я закрыла глаза и поджала губы.

— А разве не этого вы хотите?.. — прошептала едва слышно.

Кажется, он пожал плечами.

— Я не против поставить тебя на колени и как следует отыметь. Но мне что-то подсказывает, что ты сейчас не в настроении.

— А вас это остановит? — спросила ещё тише.

— Ну-ка, посмотри на меня, — приказал Золотницкий, и я подчинилась, хоть и не хотела показывать ему слёзы, стоящие в моих глазах. — Что за фантазии у тебя, Куколка? Конечно, если ты любительница игровых изнасилований, только скажи, — он усмехнулся. — Меня заводит, когда женщины сопротивляются. И у тебя это прекрасно получается. Шикарные актёрские навыки, я почти поверил, — снова раздался едкий смешок. — Но сегодня ты пострадала совсем несексуально. Ни разу не слышал, чтобы кого возбуждало, когда их сбивает машина.

Оскар мягко коснулся моего лица. Я вздрогнула, хотя никакой боли он сейчас не причинил, но понимала, что в любую секунду от этого мужчины нужно ждать подвоха.

— Ты очень бледная, — заключил Золотницкий. — Ты хоть что-то сегодня ела?

— Да, — я кивнула и почти не соврала — утром мне удалось позавтракать, часов так десять назад.

— Терпеть не могу вечно голодающих женщин, — недовольно отозвался Оскар. — Не говори, что ты не ешь, чтобы похудеть. Это тупо. Лучше сжигать калории другим, более приятным способом.

Видимо, он опять счёл свои слова забавными, и вновь рассмеялся. А я даже не смогла улыбнуться. Оскар замолчал, снова ушёл и вернулся с какими-то пакетами, которые поставил прямо на кровать. По нарисованному логотипу на упаковках, я догадалась, что это продукты из ресторана. В подтверждение моим догадкам Золотницкий вытащил из первого пакета пищевой контейнер и протянул мне.

— Обычно я не ем в постели, а использую кровать по другому назначению. Но для тебя сделаю исключение.

Я ощутила тепло, исходящее от коробки, и опасливо приподняла крышку.

Паста… Горячая итальянская паста с креветками в сливочном соусе. В «Аисте» подавали подобное блюдо, и оно было одним из самых дорогих в меню.

— Ешь, Куколка, — Оскар передал мне пластиковую вилку. — Тебе нужны силы.

Глава 6.

Золотницкий расположился подле меня с точно такой же коробкой и тут же принялся за еду. Заметив, что я так и не дотронулась до своей порции, он скептически нахмурил брови.

— Теперь ты решила, что я задумал тебя отравить?

— Нет, что вы… — я часто-часто заморгала. — Просто… Всё… так навалилось, так непривычно…

Чтобы не казаться совсем уж полной идиоткой, я заставила себя проглотить немного пасты, а тем временем продолжала рассматривать спальню — такую шикарную и… будто бы безжизненную. Словно я очутилась на стенде дорогого мебельного бутика, в очень красивых спальных интерьерах, в которых на самом деле никто не жил, это просто такая экспозиция для рекламы.

Мой взгляд упал на фоторамку на тумбочке, и сердце в груди автоматически сжалось. С некоторого времени у меня появились ужасно неприятные ассоциации с подобными предметами, словно все фоторамки в мире отныне стали проклятыми. Но любопытство пересилило негодование. Я присмотрелась и разглядела на фото молодую девушку и симпатичного мальчишку. Оба были чем-то похожи на Оскара Золотницкого — особенно серыми глубоко посаженными глазами с характерным прищуром и светлым оттенком волос. У девушки он был чуть темнее, скорее пепельно-русый, а у мальчика — яркий блонд.

— Это и есть ваша дочь?

— Угу, — кивнул Золотницкий. — И сын. У меня двое детей.

Примечательно, что на фото в хозяйской спальне были запечатлены только дети. Присутствия их матери ни на этом снимке, ни где бы то ни было ещё в спальне не наблюдалось.

— Вы часто видитесь? — зачем-то поинтересовалась я и тут же мысленно отругала себя за такую наглость.

Впрочем, Оскара мой вопрос нисколько не смутил:

— Нечасто. Они давно живут в Германии. Получают там образование. Я всегда планировал отправить своих детей на учёбу заграницу. Ну, и так как-то совпало, что бывшая жена также отправилась с ними. Кажется, им там нравится больше.

— Ещё бы… — я неосознанно улыбнулась. — В Германии здорово…

— Бывала там? — удивился Золотницкий.

— Что?.. Нет. Я… никогда не бывала в Германии. Только учила немецкий, — я прикусила себе язык, потому что и так позволила себе слишком много в присутствии этого мужчины, да ещё и в его доме. Нужно было сохранять бдительность и лишний раз держать рот на замке. Однако от нового вопроса не удержалась: — Значит, вы живёте здесь совсем один?

— Один? — Оскар приподнял бровь. — Хм… Ну, да. Так и есть. А что?

— Нет-нет, ничего… — тут же потупилась и стала неловко ковыряться в уже остывающей пасте.

— Считаешь, что для меня одного этот дом великоват? — хмыкнул Золотницкий.

— Нет, что вы…

На самом деле именно это я и подумала, а Оскар, похоже, оказался более прозорлив, чем я рассудила о нём изначально.

— Ну, у меня частенько бывают гости, — он коснулся моей руки и медленно провёл пальцем по запястью. — Знаешь, я, вообще-то, не люблю спать один…

Глава 7.

По возможности незаметно, я отстранилась от него.

— Зачем же тогда развелись? — попыталась смутить его новым вопросом, однако Оскар совершенно точно был не из тех, кого легко задеть.

— Да я бы никогда и не женился, — хохотнул Золотницкий. — Но, видишь ли, у всех случаются ошибки молодости.

— Ошибки?.. — я повернулась и встретилась с ним взглядами.

— Конечно. Случайный секс на одну ночь, и вот ты уже папа, — он рассмеялся ещё веселее. — Мне было тогда всего-то двадцать лет, почти как тебе сейчас. Не сказать, что я был романтиком, но решил поступить как честный мужчина. Правда, это ни к чему в итоге не привело, кроме как к появлению ещё одного ребёнка. За ошибки всегда приходится платить. Особенно за ошибки юности, — Оскар вгляделся в мои глаза и спросил тихо: — Разве ты ни разу не ошибалась?

Ошибалась… Ещё как ошибалась. И, да, он был абсолютно прав — любая ошибка требует расплаты. Сейчас я расплачивалась за то, что успела натворить. И почему-то не сомневалась, что это ещё не всё, чем я поплачусь за своё притяжение к Станиславу Адлеру.

— Можешь не отвечать, — нежно выдохнул Оскар, приблизившись к моему лицу. — Таким девушкам, как ты, можно простить практически всё.

— Вы меня не знаете.

Я отвернулась, чтобы не дай бог он не вздумал меня поцеловать. Не потерплю его губ на себе. Слишком живо во мне ещё бились воспоминания о поцелуях Станислава. Кажется, я даже продолжала ощущать вкус его семени на языке, а белый сливочный соус в блюде только лишний раз напомнил, какой дурой я оказалась сегодня.

— Почему бы нам это не исправить? — хитро прищурился Оскар.

— Что именно? — мои пальцы ещё крепче впились в картонную коробочку, едва не раздавив её.

— Почему бы тебе не рассказать мне что-нибудь о себе? Например, с кем и где ты живёшь?

«Нигде», — едва не сорвалось с языка.

— С… подругой.

— С подругой? — Золотницкий прищёлкнул языком.

— Ну, да. Вы даже её знаете. Марина.

— Марина? — Оскар явно призадумался.

— Она работает в «Империале».

— А-а… — он то ли вспомнил, то ли притворился, что понимает, кого я имею в виду. — Да знаешь, последние месяцы мне нечасто доводилось приезжать в «Империал».

— Марина уже больше года работает там.

— М-м-м, — равнодушно протянул Золотницкий. — Конечно, я помню Марину. Такая брюнетка…

— Шатенка, — поправила я.

— Да, точно, — он засмеялся, и, кажется, мне всё же удалось его смутить. — Да, Марина с ресепшена. Я определённо её знаю. Хотя с трудом запоминаю женщин не в моём вкусе. Да и тех, кто в моём, не всегда помню. А вот тебя… — его взгляд детально изучал моё лицо. — Тебя почему-то запомнил.

— С чего бы это? — я вся внутренне сжалась под его чересчур откровенным взором.

— Полагаю, из-за твоего весьма необычного табу, — вкрадчиво произнёс Оскар. — Мне ничего никогда подобного не говорили. Я бы ещё понял запрет на анал или на удушение. Или на кровавые практики. Не все женщины переносят вид крови, не все терпят порезы. Но ты запретила секс. Это странно. И… возбуждающе.

Вот теперь его взгляд обрёл уже знакомую мне маниакальность — опасную, хищную, жестокую. Именно с таким выражением лица Золотницкий издевался надо мной, бил и унижал. Сейчас он вновь хотел того же, и желание его только возрастало с каждой секундой.

————————————————

Дорогие читатели!

Сердечно благодарю вас за то, что вы остаётесь со мной и продолжаете следить за моим творчеством!

У меня будет к вами маленькая просьба: пожалуйста, добавьте книгу в библиотеку, если вы этого ещё не сделали, и обязательно поставьте звёздочку!

Это очень поможет мне обрести новых читателей, а моя книга получит больше внимания. Для меня это очень важно!

Спасибо всем тем, кто поддержит мой труд!

Люблю вас!

Ваша Анна Ардо.

Глава 8.

— Куколка, — вполголоса проговорил Золотницкий, — у тебя и правда нет никакого опыта?

Его зрачки расширились до предела. В их глубине свернул недобрый огонёк.

А у меня аж зубы заболели от того, как сильно я сжала челюсти.

— Один раз, — пробормотала через силу и то лишь ради того, чтобы сбить немного спесь с моего собеседника. Ну, и для того, чтобы напомнить самой себе, до чего опустилась. — Один раз у меня был секс, — я вызывающе посмотрела в глаза мужчине и договорила с максимальной твёрдостью: — Я не девственница, господин Золотницкий.

Он думал, что ему доведётся сорвать «чистый цветочек»? Так пусть получает неприглядную правду. Правду, от которой мне самой становилось тошно.

Я не жалела о том, что у меня случился секс. В конце концов, это было потрясающе. Я жалела, что у меня случился секс со Станиславом. И что самое ужасное — моё желание только усилилось. Я до одури желала его вновь и вновь. Даже сейчас, даже понимая всю обречённость ситуации. Будь он сейчас рядом со мной, а не Оскар, мы бы уже прекратили всякие разговоры…

Золотницкий некоторое время молчал. Как будто решал, вру я ему или нет. В конце концов ответил:

— Один раз? Хм… Стало быть, тебе совсем не повезло с каким-то придурком…

Ещё как не повезло…

— Раз тебя так отвратило от секса, — договорил Оскар.

И тут он почти угадал. Меня действительно отвратило от секса. От секса с любым мужчиной. Кроме Станислава Адлера. И я понятия не имела, возможно ли исправить это. Когда кто-то настолько забирается под кожу, буквально въедается в сердце и в душу, существует ли противоядие? Существует ли хоть минимальный шанс на исцеление?..

— Будь я твоим первым, — тем временем продолжал Золотницкий, невесомо поглаживая меня по руке, — всё было бы иначе…

— Любой мужчина скажет именно так, — выдохнула я с нескрываемым презрением.

— Конечно, — спокойно согласился Оскар. Его пальцы коснулись моего бедра. — И особенно громко об этом заявляют те, кто ни черта не умеет. Я бы и вовсе ничего не стал тебе обещать, а просто доказал бы на деле, — по лицу Золотницкого расплылась лукавая ухмылка. — Но ты упорно не желаешь отречься от своего табу. Я уже теряюсь в догадках, как ещё тебе донести эту простую истину.

— Никак.

Я отодвинулась от него на несколько сантиметров, очутившись на самом краю кровати.

— Если ты сейчас свалишься и снова повредишь ногу, никому не будет приятно, Куколка.

— В таком случае просто прекратите уговаривать меня сделать то, о чём я точно пожалею, — сама от себя не ожидала, насколько резко прозвучит мой голос.

И за свою дерзость я вполне могла поплатиться в этой же спальне и на этой же кровати.

Глава 9.

Некогда Адлер прямым текстом сказал, что порой Оскар не в состоянии остановиться, что может повести себя неконтролируемо. И почему-то мне верилось словам Станислава больше, чем изменчивому поведению Золотницкого.

Хотя как я вообще теперь могла доверять кому-то из мужчин? Алекс даже, помнится, поклялся, что никогда меня не предаст, и предал чуть ли не на следующий день. Так что любые мужские слова — мусор, покуда ситуация не повернётся так, чтобы сорвать все лживые маски.

— Я не стану тебя уговаривать, Куколка, — удивительно мягко заявил Оскар. — Ты мне нравишься. Такой, какая есть. Со всеми твоими странностями.

Медленно я повернулась к нему, чтобы вновь столкнуться с его сатанинской ухмылкой. Однако Золотницкий был серьёзен и даже будто бы участлив, точно хотел показать, что уважает мою позицию. Но разве в его мире существует какое-то уважение к женщине? Разве не относится Оскар к любой девушке просто как к куску мяса?..

Он потянулся рукой к моей щеке. Я собиралась отпрянуть, но прикосновения так и не случилось.

— Ты напоминаешь мне кое-кого, — шёпотом вымолвил Золотницкий. — Это так удивительно. Так притягательно. И так запретно.

— Кого я вам напоминаю?..

— Неважно, — мелькнула слабая улыбка, в которой словно бы просквозила грусть. Оскар почему-то вздохнул: — И ты права, Куколка.

— В чём? — ещё сильнее удивилась я.

— В том, что этот дом для меня одного слишком велик. Мне давно хочется, знаешь, вот этого банального: переступить порог и увидеть, что тебя кто-то ждёт…

— Тогда заведите себе собаку.

Он рассмеялся:

— Нет уж. С собаками надо гулять минимум дважды в день строго по часам, а с моим образом жизни я себе такого позволить не могу.

— Значит, кошку, — подсказала я другой вариант, абсолютно не понимая, для чего Золотницкий мне всё это выговаривает.

— Кошку… — улыбнулся он с ощутимым коварством. — Да, от киски бы я не отказался… И всё же ни с кошкой, ни с собакой не получится поговорить, как разговариваем мы с тобой, — последние слова прозвучали подчёркнуто медленно, будто бы заявляя о двойном смысле сказанного.

Впрочем, Оскар, кажется, всегда предпочитал выражаться двояко. Его манера речи шокировала, отталкивала и в то же время создавала невидимую связь, от которой не так-то просто отделаться. Он, словно паук, опутывал незримой паутиной и неспешно заманивал в свои сети.

Прежде я представляла себе Золотницкого как беспринципного и жёсткого человека, которому плевать совершенно на всё, и он даже не пытается это как-то завуалировать. Сейчас же рядом с ним я вдвойне, даже втройне ощутила разницу между ним и Адлером, но так и не пришла к окончательному выводу, кто из них хуже.

— Сомневаюсь, что у вас могут быть проблемы с тем, чтобы найти себе женщину, — отчеканила я.

— Никаких проблем, — подтвердил Оскар. — Кроме одной. Я быстро пресыщаюсь. Теряю интерес и начинаю раздражаться. Десять лет с женой — неимоверный рекорд для меня. И больше я на такое не подпишусь ни за что. Все эти обязательства и прочая чепуха страшно угнетают. А я не люблю напрягаться.

— В таком случае я не понимаю, что вам нужно.

— Самый простых и приятных вещей, — без тени улыбки сказал Золотницкий. — Нежности, ласки. Покорности. Услужливости. Никаких ссор и ревностей. Никаких претензий и терзаний. Чистый кайф.

Я слушала его и не переставала думать о том, кто же передо мной — реальный сумасшедший или самый честный мужчина, кого мне доводилось встречать? Он рассказывал обо всём этом настолько легко, словно пересказывал рецепт яблочного пирога. Хотя то, что именно он говорил, скорее походило на бред.

— Вы хотите себе живую игрушку, — заключила я, не скрыв презрения в голосе.

— Да, — ответил Оскар самым обыденным тоном. — Я очень люблю играть. И больше всего — с красивыми разумными куколками. Вроде тебя, Аника, — он потрогал мои волосы, потом ухватил одну прядь и поднёс к своему носу. — Мне нравится, как ты пахнешь. Я даже положил в пакет твои трусики, чтобы подольше сохранить аромат.

— Чего вы хотите, господин Золотницкий? — по моей спине побежали мурашки, и я бы не назвала их приятными.

— Оставайся у меня, Куколка. Здесь, в этом доме. Я буду бережно с тобой обращаться. Дам тебе всё, что захочешь, в обмен на твою прилежность. Будешь моей маленькой драгоценностью. Секретной коробочкой со сладостями. А я буду пробовать тебя по кусочкам, чтобы растянуть удовольствие. Что скажешь?

————————————————

Дорогие читатели!

Не устаю вас благодарить за то, что вы со мной!

Совсем скоро я начну публикаю ещё одного нового романа, и чтобы нам с вами не потеряться, ОБЯЗАТЕЛЬНО ПОДПИШИТЕСЬ НА МОЮ СТРАНИЧКУ!

https://litnet.com/shrt/yBXK

Прошу вас, сделайте это прямо сейчас! Для вас у меня заготовлено ещё много-много интересного и удивительного!

Ваша Анна Ардо.

Глава 10.

Мне следовало бы сей же час вскочить с кровати и броситься наутёк, невзирая на мою гудящую ногу. Но я даже не пошелохнулась. Оскар тем временем спокойно доел свой ужин, заглянул в мою коробку и сдвинул брови.

— Согласен. Паста была так себе. Никогда больше не стану заказывать еду из этого ресторана. Ещё и отзыв им возмущённый напишу, — он вытащил контейнер из моих онемевших рук.

Лишь тогда я хоть как-то пришла в себя.

— Вы ведь это несерьёзно?..

— Что? — оглянулся через плечо Золотницкий. — Конечно, серьёзно. Они дерут втридорога за абсолютно резиновые морепродукты.

— Я сейчас не о еде.

— А о чём?

— О вашем предложении.

— Что с ним не так? — Оскар достал следующий контейнер из другого пакета, открыл и принюхался. — Тирамису. Кажется, свежий. Будешь, Куколка?

Я отрицательно мотнула головой. Золотницкий не стал настаивать. Вновь откинулся на изголовье кровати и воткнул ложку в круглую баночку, зачерпнул немного сливочного мусса, попробовал и вновь зачерпнул. Вторую порцию он протянул мне.

— Вполне съедобно. Попробуй, Куколка.

— Я не хочу.

— Ну, не обижай меня, — с наигранной жалостливостью протянул Оскар. — Я люблю послушных девочек. Если ты будешь мне перечить, у нас ничего не выйдет.

— Господин Золотницкий, — решительно ответила я, — то, что вы предлагаете, неприемлемо.

Оскар воткнул ложку с так и несъеденным никем муссом обратно в стакан и отставил тирамису на тумбочку. Скрестил руки на груди и посмотрел на меня совершенно серьёзно.

— Что же такого неприемлемого я сказал, Куколка?

— Вы предлагаете мне сожительство.

— В каком-то смысле. И в чём проблема?

— В том, что это само по себе аморально.

— И мне это говорит девушка, которая дважды добровольно согласилась со мной на БДСМ-сессию? — он усмехнулся.

А мне захотелось выругаться всеми известными ругательствами на всех известных мне языках. И ругалась бы я отнюдь не на Оскара. А на себя.

— Это другое, — всё, что смогла выдавить в своё оправдание. — Вы же прекрасно знаете, что я не считаю секс допустимым, и…

— Ах, вот ты о чём, — перебил Золотницкий. — Я как раз и имел в виду, что между нами не будет никакого секса.

Наверное, в тот момент моё лицо вытянулось в знак вопроса. Хорошо, что сама себя не видела. Оскара моё выражение, конечно же, позабавило.

— Ты не поняла, Куколка, — рассмеялся он. — Разумеется, я очень хочу тебя трахнуть. Но мы ведь Тематики. Во-первых, у нас всё по обоюдному согласию. А во-вторых, принудительное воздержание — это ведь тоже БДСМ-практика. Ещё какая. Хотя кому я вру? Я воздерживаться точно не собираюсь. Так что, без обид, кого-нибудь поёбывать мне иногда нужно. И для меня вызвать девочку, чтобы она по-быстрому раздвинула ноги, не проблема. Но я ведь тебе уже сказал: я слишком быстро пресыщаюсь женщинами. Беру от них всё, что хочу, и бросаю. Мне больше неинтересно с ними играть, понимаешь? Не знаю, как ещё тебе объяснить. Это просто моя особенность. И тут вдруг появляешься ты и отказываешься дать мне то, что я получаю априори. Ух ты, — он рассмеялся собственным словам. — Это ведь гениально! Очень хотеть и при этом знать, что нельзя. Это же чистый адреналин, — Оскар глянул на меня своими безумными сверкающими глазами. — Вдруг это именно то, что мне нужно? У меня будет моя личная постоянная и очень красивая игрушка. Ты будешь ждать меня дома, заниматься в моё отсутствие, чем хочешь. Хочешь — вари суп, хочешь — смотри телевизор, хочешь — заведи себе рыбок и поливай цветы. Но неизменно встречай меня и будь со мной милой послушной Куколкой. Я буду тебя наказывать, если мне что-то не понравится. Буду ругать, — любовно произнёс он. — А ты будешь мне предана и ласкова. Иногда мы будем вместе ходить на какие-нибудь встречи и изображать настоящую парочку. Знаешь, некоторым партнёрам по бизнесу нравится, когда они имеют дело не с холостяком, а, по крайней мере, несвободным человеком. Им кажется, что такие сделки надёжнее. Не знаю, как у них это работает в голове, но факт остаётся фактом. Я хочу, чтобы ты стала моей, Куколка. Только моей маленькой игрушкой. Вот и всё.

Глава 11.

Выслушав его речь, я ещё долго не могла прийти в себя. Все всяких сомнений, Золотницкий говорил абсолютно искренне. У него не дрогнул ни один мускул на лице, пока он всё это описывал. Должно быть, план у него уже чётко сложился в голове. Не знаю, давно или только сейчас. Но он совершенно точно верил, что его мечты вполне осуществимы. Вот только я не верила. Ни его мечтам, ни ему самому.

— А с чего вы взяли, что я вам не надоем точно также, как и все ваши предыдущие игрушки? — я решила пойти в наступление, чтобы разбить его фантазии в пух и прах.

— Ни с чего. Это необходимо проверить эмпирически. Вот и проверим. Разумеется, в один прекрасный день я могу передумать. Ну, и ладно. Ты ведь ничего не теряешь. Расстанемся полюбовно. И заплачу я тебе достаточно, чтобы ты ни о чём не беспокоилась. Кроме того, — продолжал рассуждать Золотницкий, будто в самом деле сейчас велись переговоры о купле-продаже какого-то неодушевлённого предмета, — никто также не гарантирует, что ты сама не захочешь отменить своё табу. Возможно, нам даже понравится трахаться, а затем я, как всегда, устану от этой мышиной возни, — он равнодушно пожал плечами. — Как говорится, такова жизнь. По крайней мере, мы оба приятно проведём время. Только у меня будет одно важное условие, — Оскар понизил голос и придвинулся ко мне. — Либо ты не спишь ни с кем, либо спишь только со мной. Ты принадлежишь мне, Куколка. Я отвечаю за твоё здоровье и благополучие. С кем, как и когда трахаюсь я, тебя касаться не должно. Никакой ревности, никаких истерик, никаких сцен. Я использую тебя для удовлетворения всех своих потребностей, кроме секса, а ты используешь мои деньги.

Золотницкий притронулся к моему лицу и провёл ладонью по скуле. Его дыхание стало горячим и сбивчивым. Я бы и хотела отстраниться, но в то мгновение оцепенела.

— Мне будет ужасно трудно сдержаться, — прошептал он, — но тем слаще будет трахать других.

— Вы и меня едва не трахнули, — напомнила я, — если бы Станислав не вмешался.

— Я тебя обидел? — без всякого сарказма спросил Золотницкий. — Если так, извини. Но ты сама захотела пойти со мной. Ты сама уже неоднократно назвала меня Хозяином сегодня. Просто признайся, Куколка, тебя тянет ко мне. И я не сомневаюсь, что однажды ты сама будешь умолять, чтобы я тебя взял. Жаль, если это станет концом нашей маленькой порочной истории. Но ведь никто никому не обещает «долго и счастливо». Разве не это и есть настоящая честность между мужчиной и женщиной?

——————————————————

Дорогие читатели!

С радостью зову вас в свой авторский ТГ-канал!

Ссылку на него вы сможете найти во вкладке «ОБО МНЕ»:

https://litnet.com/shrt/tW_C

Глава 12.

Если бы Оскар только знал, насколько он прав и неправ одновременно. Он решил, что в тот вечер моей последней смены в «Империале» я потянулась за ним. И тут Золотницкий ошибался. Ни он, ни Адлер не поняли мои истинные мотивы. Что ж, похоже, я всё-таки умею скрывать свои чувства. Никому из этих двоих не пришло в голову, что я по уши влюбилась в Станислава и только ради него шагнула в очередной свой кошмар. Однако спасибо Оскару хотя бы за то, что не принял меня за банальную продажную девку, как это сделал Адлер…

В то же самое время Золотницкий проговаривал страшные, но мучительно-правдивые вещи. О том, что никто никому ничего не обещает — и это уже честно. Алексей убеждал меня в искренности своих чувств, и это оказалось ложью. Станислав вынудил меня на откровенность, а затем разбил на куски своим цинизмом и жестокостью.

Оскар ничего мне не обещал. Никогда. Ни раньше, ни сейчас.

Воспользовавшись моим замешательством, он стянул меня в объятьях и подмял под себя. Разумеется, я испугалась. Однако Золотницкий больше ничего не сделал. Просто лежал рядом, прижав меня к своей груди, и гладил. Как котёнка. Ему было достаточно того, что я не возражаю, не брыкаюсь, не отталкиваю его.

Возможно, сегодня он меня спас. И он не выставлял это каким-то подвигом. Он словно делал это так, как другие люди поливают кактусы на подоконнике: просто надо иногда поливать кактусы. Я чувствовала его эрекцию своим бедром, и он определённо мог завладеть моим телом, даже против моей воли. Если бы захотел. Но он повёл себя так, будто я для него и правда не больше, чем красивая ваза.

Затем он ушёл и вернулся с какими-то вещами.

— Это одежда моей дочери. Кажется, у вас один размер. Переоденься, Куколка. Если хочешь, я переодену тебя сам.

— Не надо, — перепугалась я. — Мы ещё ни о чём не договорились. И… я бы хотела поехать домой. Уже поздно…

— До утра я тебя никуда не пущу. Врачи сказали не двигаться минимум сутки. Завтра утром мне нужно уехать по делам, заодно заброшу тебя домой. Обещай, что будешь беречь свои прекрасные ножки. Они тебе ещё пригодятся. И мне тоже, — Золотницкий улыбнулся.

Я глянула на стопку вещей и тихо попросила:

— Можете выйти? Я… я лучше сама переоденусь.

Оскар пожал плечами и положил вещи на край кровати. Я, может, вообще отказалась бы от переодевания, но мои джинсы были подранными, а свитер грязным. Качать права и требовать, чтобы Оскар немедленно вёз меня к Маринке, не имело смысла.

С огромным трудом мне удалось переоблачиться в просторные спортивные штаны и олимпийку светло-голубого цвета. Вещи были новыми и пахли чистотой. Если дочка Оскара и надевала их, то всего пару раз. Наверное, это был комплект её домашней одежды.

Через полчаса Золотницкий вежливо постучал в дверь. Когда он вошёл, я заметила, что он и сам переоделся по-домашнему. Странно было видеть его не в костюме и рубашке, а в обычных спортивках и белой футболке, которая не скрывала мощи его тренированных рук. Золотницкий нагнулся, чтобы прибрать мои сброшенные вещи, его спина в районе крестца оголилась, и мне пришлось стыдливо отвернуться.

— Не против, если мы будем спать вместе? — игриво поинтересовался он. — Считай, это будет маленький пробник для нашего будущего эксперимента.

— Это же ваша кровать, — тихо заметила я. — Скорее уж мне стоило бы перелечь куда-нибудь на диван в гостиную.

— Ну, что ты, Куколка, — Оскар забрался под одеяло и вновь заключил меня в объятья. — Может, диван в гостиной и неплох для спанья. Но кровать всё-таки лучше. К тому же мне нравится чувствовать твой аромат, — он зарылся носом мне в волосы и стал нюхать, словно букетик цветов. — Спокойной ночи, Куколка.

— Спокойной ночи, господин Золотницкий.

Глава 13.

Я думала, мне ни за что не уснуть, зная, в чьей постели очутилась, и кто в любой момент может сотворить со мной любую подлость. Но в реальности меня вырубило в считанные минуты.

За всю ночь я ни разу не проснулась. Оскар не разбудил меня даже тогда, когда поднялся сам. Я поняла это, когда открыла глаза и не обнаружила его рядом. На секунду подумалось, а уж не приснилось ли мне всё это. Но реальность вокруг доказывала обратное: эти шикарные хоромы никак не могли быть нашим с Маринкой съёмным жильём.

— Выспалась, Куколка? — в дверях появился Золотницкий.

Обнажённый по пояс, он стоял в одних обтягивающих боксерах, под тканью которых легко угадывались очертания его мужского достоинства. Я пристыженно отвернулась, чтобы не пялится с таким отвращением, хотя за прошедшие сутки эта часть тела Оскара не доставила мне особого дискомфорта, да и весь он был со мной почти что лапочкой.

— Да, спасибо. А вы?..

— О, я прекрасно себя чувствую, детка, — рассмеялся Золотницкий. — Надо же! Уже не вспомню, когда в последний раз спал в одной постели с девушкой, предварительно не трахнув её. Кажется, это успех.

Он говорил настолько весело, что я тоже слегка улыбнулась.

— Наверное. Я так вообще никогда не ночевала с мужчиной.

Оскар прекратил смеяться и глянул на меня обескуражено.

— Неужели тот подонок просто трахнул тебя и даже не оставил на ночь? Гондон. Я бы ему яйца оторвал.

Я быстро опустила глаза. Уже зная о чрезвычайной догадливости Золотницкого, лучше было перестраховаться, чтобы не выдать, с кем же у меня состоялась трагически завершившаяся ночь.

— Имей в виду, Куколка, — продолжал свою речь Оскар, — ты мне будешь нужна каждую ночь. И желательно со всеми здоровыми конечностями. Кстати, как твоя нога?

— Уже меньше болит.

— Хорошо. У меня есть обезбол. Если хочешь, принесу.

— Да, пожалуй.

Золотницкий кивнул и ушёл. По возращении он протянул мне не только таблетку и стакан воды, но и какую-то коробку.

— Держи, Куколка.

Я неосознанно тряхнула головой, не понимая, что всё это значит.

— Ну, бери же, бери, — настаивал Оскар.

Я забрала у него только таблетку и воду, но к коробке не прикоснулась. Золотницкий положил её рядом со мной.

— Разберёшься дома, пока будешь сегодня отлёживаться. Помнишь, что сказали врачи? Минимум движений. И уже завтра будешь, как новенькая. А сейчас нам пора выезжать. Если хочешь принять душ, у тебя есть минут пятнадцать. Могу тебя помыть, — он лукаво улыбнулся. — Но я бы сейчас не стал так рисковать…

— Господин Золотницкий, — перебила я его веселье, думая не об очередном сомнительном предложении, а о содержимом коробки, которая лежала рядом со мной и буквально парализовала меня своим видом, — что это такое?

— Новый телефон, — будто само собой разумеющееся, сказал Оскар. — Твой мобильник приказал долго жить. Даю тебе новый.

— Но… так нельзя…

— Почему? А как иначе я узнаю о твоём решении? Ты ведь не сможешь себе купить аппарат сегодня. Тебе надо сидеть дома.

— Но… это же дорого… — попыталась я снова вразумить его.

Но Золотницкий едва ли понял мои аргументы.

— Время — деньги, Куколка. И, кстати, о деньгах. Я всё ещё тороплюсь, — он собрался выйти из спальни, но вдруг остановился и вновь повернулся ко мне. — Я даю тебе на размышление три дня, Куколка. Не больше. Прости, но я не умею слишком долго ждать. Если я хочу какую-то игрушку, я должен получить её как можно скорее. Или срочно найти новую. Мы очень кстати вчера встретились. Я бы и так нашёл тебя, если не вчера, так сегодня или завтра. Просто понял, что ты мне нужна. И желательно срочно. Так что можно расценивать нашу встречу как знак судьбы. Или не расценивать. Без разницы. Я знаю, чего хочу, и знаю, что могу дать взамен. Дальше решение за тобой, детка.

Улыбнувшись на прощание и подмигнув, Оскар просто ушёл.

——————————————————

Дорогие читатели!

У меня появилась собственная ВК-группа!

Там вы сможете больше узнать о моём творчестве и при желании написать мне личное сообщение. Группа только начала свою жизнь, но я буду рада видеть там каждого из вас!

Ссылку на ВК-группу вы сможете найти во вкладке «ОБО МНЕ»:

https://litnet.com/shrt/Z7db

Глава 14.

Зайдя в квартиру, я первым делом споткнулась о стоящий в прихожей чемодан. Как назло, именно той ногой, которую вчера повредила. Разумеется, взвыла от боли. А в коридор тут же выскочила моя подруга.

— Аника! — заорала она, как ненормальная. — Ты где была?!

Да, она именно орала, даже визжала. Лицо у Маринки было опухшим от слёз, глаза красными, а под нижними веками залегли глубокие тени.

— Ты чего не спишь? — удивительно спокойно отреагировала я, несмотря на Маринкины вопли. — Ты ж только недавно должна была вернуться со смены…

— Вот именно! — верещала подруга. — Я пришла, а тебя нет! Телефон не отвечает! Мальчики сказали, что ты и не приходила!

— Мальчики?.. — я поморщилась, всё ещё пытаясь справиться с болью в бедре.

Тут в голове стало что-то проясняться, и я снова глянула на чемодан. На самом деле их было два в прихожей. Они стояли вдоль стены, как бы намекая на серьёзные изменения в доме. Дополнительным подтверждением промелькнувшей в голове версии стало появление рядом с рыдающей Маринкой Ромы и Симёна. На сей раз парни были хотя бы частично одетыми. По крайней мере, на Сёме имелись футболка и шорты. Рома же додумался напялить только трусы.

— Привет, Аника, — улыбнулся Семён.

Он обнял мою несчастную подругу. Хотя я бы в тот момент поспорила, кто из нас больше несчастен. Потому что следом за Сёмой Маринку обнял и Рома.

— Ну, привет, гулёна, — усмехнулся татуированный. — В качестве извинений теперь ты просто обязана рассказать про свою жаркую ночку.

— Где ты была?! — снова завыла Маринка.

Но, мне кажется, отныне она это делала лишь затем, чтобы мальчики продолжали её утешать.

— Приятно проводила время, — проворчала я и, хромая, поплелась в гостиную.

Вся троица проводила меня недоумёнными взглядами. Они последовали за мной и вскоре выросли непробиваемой стеной перед диваном, на котором я попыталась разместить в прямом положении свою раненную конечность.

— Что с твоей ногой? — пробормотала Маринка, наконец, перестав плакать.

— Видимо, пробовала экзотические позы в сексе, — пошутил Рома в своём репертуаре. — Ты в следующий раз поаккуратнее с «Камасутрой», там большинство поз только для акробатов подходит.

— Учту, — буркнула я.

— Ром, не надо, — приструнил его Сёма, когда шутник снова собрался отвесить очередную хохму. — Аника, что случилось?

Подруга каким-то чудом догадалась оторваться от своих кавалеров и подойти ко мне. Она присела рядом на диван. Мальчишки расселись прямо на полу и уставились на меня в ожидании увлекательной истории.

Глава 15.

— Солнце, не молчи, — испуганно проговорила Маринка. — Я и так уже всё утро себе места не нахожу. Ещё после такой смены…

— Какой? — поинтересовалась я, не особенно желая посвящать мою прежнюю соседку и, по всей видимости, новых соседей в подробности вчерашнего дня.

— Да ужас у нас творился, — подруга сокрушённо покачала головой. — Я там чуть с ума не сошла, потом здесь…

— Так что было-то?

— Да блин… — она махнула рукой. — Вроде ничего особенного… Ну, как?.. Скажем, штатная ситуация… Но Адлер…

Моё сердце пропустило удар при упоминании этого имени. Я лишь постаралась ничем не выдать своей взволнованности, что было откровенно непросто.

— Адлер — это который хозяин клуба? — под дурацким вопросом я, разумеется, маскировала подлинные чувства.

— Он самый, — подруга шмыгнула носом. — Он как с цепи сорвался. В него как будто демон какой-то вселился!

Удивительно, что Маринка только сейчас это заметила. По моему глубокому убеждению, в Станислава никто не вселялся, он сам и был настоящим демоном, принявшим облик дьявольски красивого мужчины.

— Короче, — продолжала подруга, — двое парней немного перебрали с выпивкой. Ну, это ж не редкость. Что-то не поделили. Может, девушку, может, вообще из-за какой-то другой херни пересрались. Ну, и затеяли ссору. Даже не дрались, так — пихались только для виду. Павел, конечно, их потащил на выход…

— Павел?.. — переспросила я.

— Ну, вышибала наш. На входе постоянно стоит. Охранник.

— А, ну-ну, — припомнила я верзилу, которого так жутко испугалась, когда пожаловала в «Империал» впервые. Потом уж просекла, что дядечка этот совершенно безобидный. В «Империале» водятся звери гораздо опаснее. — И дальше что?

— Ну, что-что? Они возникать стали. Типа нифига, не пойдём никуда… Ну, стандартная бычка… И тут вылетает Адлер. Просто… как… как зверь какой-то! — Маринка вновь залилась слезами. — Схватил одного, и как давай ему морду бить! Это такой ужас! Он чуть не убил пацана! Второму тоже досталось! Все повыбегали! Естественно, никто не понимает, чё делать-то. Стас был просто невменяемый! Херачил этих ребят так!..

Она заплакала. К ней подсел Сёма и сжал её ладонь, пытаясь поддержать.

— Павел стал Адлера оттаскивать, — продолжала Маринка. — Тот ни в какую. Уже другие мужики подключились. Витьке нос прилетело…

Витьке… Это второй бармен, с Кирой вместе работал… Чёрт… Он же милейший парень, тише воды ниже травы…

— А ему-то за что? — возмутилась я.

— Да ни за что! — воскликнула Маринка. — Адлер херачил всех подряд! Без разбору! Пока его не скрутили и не утащили втроём!

Подруга так разнервничалась, что и Роме пришлось прийти на подмогу. А может, Маринке просто нравилось, что парни её так обхаживают и оберегают… Не знаю. Мне сложно было понять, чего она-то воет, раз ни ей, ни её мужчинам ничего не грозило. А вот почему мне захотелось взвыть, объяснялось просто. И, увы, рассказ Маринки ударил меня гораздо более чемодана.

————————————————

Дорогие читатели!

Ещё раз ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ ПРОШУ ВАС : пожалуйста, добавьте книгу в библиотеку, если вы этого ещё не сделали, и обязательно поставьте звёздочку!

Это очень поможет мне обрести новых читателей, а моя книга получит больше внимания. Для меня это очень важно!

Спасибо всем тем, кто поддержит мой труд!

Люблю вас!

Ваша Анна Ардо.

Глава 16.

Почему Станислав именно вчера себя так неадекватно повёл?.. Вряд ли, конечно, его настолько перебаламутило наше «свидание» в машине... А о других причинах мне и вовсе ничего не было известно. Но остаться равнодушной у меня всё равно не вышло.

— Он… сильно пострадал?.. — тихо спросила я, когда Маринка немного унялась.

— Витька-то? — всхлипнула подруга. — Вроде обошлось без перелома…

— А… Станислав?..

— Станислав? — насторожилась подруга, но всё-таки ответила: — Да что ему сделается? Губу только разбили. Да и всё. Вёл себя просто как бешенный, — она вновь насупилась и чуть склонила голову набок. — А почему он тебя интересует?

— Меня? — наверное, это прозвучало чересчур наигранно. — Пф-ф! Да ничего подобного. У меня совершенно никакого интереса к нему нет. Просто терпеть не могу, когда современные мужчины ведут себя, как неандертальцы.

— Во-во, — согласилась со мной Маринка.

— Детка, это природа, — усмехнулся Рома. — Гормоны, мать их. Когда у вас, женщин, гормоны шалят, вы рыдаете, — он кивнул на Маринку. — Ну, типичное ж ПМС.

— Я тебя убью, — прошипела подруга и пихнула его в плечо.

Рома только заржал:

— Видала? Говорю ж, ПМС! — он снова зашёлся смехом. — А у мужиков когда тестостерон скачет, нас прёт на агрессию. Всё нормально, крошка. Вы ревёте, мы дерёмся — баланс.

— Ну, уж нет, — опротестовал Семён. — Лично я предпочитаю мирное решение споров.

— Это потому что ты ещё со мной в качалку не ходишь, дохляк, — поддел Рома. — Там я тебя быстро научу мужскому этикету.

Он вдруг закинул руку на шею Сёме и принялся душить, одновременно ударяя кулаком в живот. Сёма стал выкручиваться. Завязалась шутливая потасовка, пока они оба не повалились на пол. Рома очутился сверху на сопернике и быстро перехватил его руки, чтобы Сёма не сумел его скинуть.

— Сдавайся, — прошипел Рома.

Маринка закатила глаза.

— Может, мне в монашки податься? — фыркнула она, недовольно поглядывая на своих дерущихся самцов. — Тогда не придётся наблюдать бои этих двух бабуинов…

Рома повернулся к ней, всё ещё удерживая Семёна:

— Да? И что же ты будешь делать без двойного проникновения, от которого так обильно кончаешь?

— Пошёл ты! — Маринка пнула его под зад и обиженно задрала нос. — Угораздило же меня связаться с вами двумя…

Наконец парни прекратили свои игрища и полезли целоваться к своей возлюбленной. Я почувствовала себя откровенно лишней на этом празднике тройного разврата. О моём существовании благополучно забыли. А мне даже убраться было некуда, пришлось просто бессмысленно пялиться в стену, чтобы не смущать троицу. Хотя мне бы это вряд ли удалось. Они уже растворились в своём безумном мире. И, наверное, я не только раздражалась, но и в какой-то мере… завидовала.

Да, завидовала. У моей подруги сексуальная жизнь складывалась аж в двойном объёме, легко и беззаботно. У меня же не было никой жизни — ни сексуальной, ни личной. Сейчас у меня было лишь место на продавленном диване, где я даже не могла поплакать в одиночестве над своей несчастной судьбиной. Можно было бы хоть прогуляться по улице, пока эти трое не вырубятся после очередного горячего секса. Но, блин, нога…

Глава 17.

Пока поблизости продолжались действия развратного характера, я подтянула свой рюкзак и вытащила коробку с телефоном. Оскар настоял на том, чтобы я забрала его подарок. Все мои возражения ему были, что об стенку горох. Он дал мне свой личный номер телефона и вернул мой разломанный в хлам аппарат, из которого я выудила свою симку и стала вставлять в новое устройство, не обращая внимания на царящую поблизости вакханалию. В конце концов, какое мне дело до чужих развратов? Я и сама ещё вчера нагрешила по полной программе…

— Аника? — неожиданно обратила на меня внимание Маринка. — Ты купила новый смартфон?

— Угу, — кивнула я смазано.

Наверняка подруге стало любопытно, откуда у меня средства на столь недешёвую покупку. Золотницкий не поскупился и взял мне последнюю модель iPhone. Чтобы самой купить это чудо техники, мне бы пришлось продать почку. И, конечно, Маринка имела представление о моих доходах, так что её ум уже начал выстраивать самые коварные логические цепочки.

— Солнце, а где ты всё-таки была ночью? — снова спросила она, давая понять, что на этот раз не слезет с меня, пока не получит ответы.

— В больнице.

— В больнице?.. — подруга оглядела меня пристально, остановилась взглядом на ноге. Я всё ещё была в вещах дочери Золотницкого, и под спортивными штанами проглядывали контуры перевязки на бедре. — Боже, детка… Да что случилось-то?

— Машина сбила.

— Что?! — воскликнули все трое и уставились на меня в шесть глаз.

Я с трудом нашла в себе силы посмотреть на них.

— Аника, — проронил Сёма, — ты… в порядке?

— Уже да, — спокойно ответила я ему. — На самом деле ничего страшного не случилось. Я шла по улице, переходила дорогу на пешеходном переходе, — эта часть рассказа была почти настоящей, а вот дальше мне пришлось выдумывать на ходу: — Меня сбил какой-то дядька на крутой тачке. Чтобы я не заявляла в полицию, он отвёз меня в больницу и за всё заплатил. Вдобавок подарил мне новый телефон взамен разбитому старому. Конец истории.

Воцарилось гробовое молчание. Первой тишину нарушила Маринка:

— Надеюсь, этот сукин сын додумался взять у тебя номер телефона.

— Зачем? — ничего не поняла я.

— Потому что теперь он обязан на тебе жениться! — заявила подруга. — И, судя по подаркам, у него есть не только совесть, но и с бабками всё нормально.

Рома сделал жест, в простонародье именуемый «рука-лицо». Сёма тактично промолчал. Мне вот тоже захотелось последовать примеру Ромки, однако поступила я, как Семён, — ничего не сказала и даже немного похвалила саму себя за изобретательность.

Я правильно сделала, что ничего не сказала Маринке. Может, мне и хотелось всё-всё кому-нибудь выложить подчистую, порыдать кому-нибудь в жилетку и пожаловаться на проклятую судьбу, но я понимала, что вряд ли меня кто-то поймёт. И уж тем более вряд ли пожалеет. В своих бедах я была виновата сама. А значит, и страдать мне предстояло в гордом одиночестве.

————————————————

Дорогие читатели!

Спасибо за ваше внимание!

ПОЖАЛУЙСТА, ОБЯЗАТЕЛЬНО ПОДПИШИТЕСЬ НА МОЮ СТРАНИЧКУ!

https://litnet.com/shrt/S0MO

Сделайте это прямо сейчас, чтобы не пропустить ничего из моих новинок!

Ваша Анна Ардо.

Глава 18.

Глаза… Ледяные глаза смотрят мне прямо в душу… Ищут слабые места. Добираются до самых сокровенных уголков. Пронзают насквозь. Порабощают…

— Стас… — с моих губ срывается то ли сладострастный стон, то ли умоляющий плачь. — Нет, пожалуйста, не надо…

— Не слышу стоп-слова, Аника, — коварно нашёптывает он мне в ухо. — Значит, не считается.

Он снова берёт меня. Грубо. Агрессивно. Наваливается сверху, рывком раздвигает ноги, не обращая внимания на моё сопротивление. Одним движением разводит колени в сторону. Чувствую пронзительную боль в бедре. Кричу, извиваюсь. Ему плевать. Сковывает мои руки своими, снова шепчет в губы:

— Стоп-слово, Аника. Скажи стоп-слово.

— Нет… Нет…

— Это означает «Да».

Он прав. Он чертовски, сокрушительно прав. Я помню стоп-слово. Но не хочу его произносить. Потому что хочу его. Только его. Хочу до дрожи, до сумасшествия.

Он вторгается в моё тело. Жёстко. Болезненно. Низ живота сводит от спазма. Это невыносимо. Это чересчур. Но вместо того, чтобы оттолкнуть, меня снова тянет к нему навстречу. Он обрывает моё дыхание звериным поцелуем. И я плавлюсь под ним, как воск. А в голове бьётся лишь имя, за которое я готова отдать всё: «Стас… Стас… Стас…»

— Стас… — мучительно проронила в последний раз, скорчившись от дикой пульсации между ног.

Оргазм вышел настолько ярким, что я просто не могла двигаться какое-то время, пытаясь справиться с этой гремучей смесью боли и наслаждения. В голове гудело, в ушах продолжало звучать эхо мужского рычания.

И даже когда с горечью поняла, что просто видела сон, этот оглушительный звук никуда не делся. Наоборот — усилился. И раздвоился…

Я открыла глаза. Рычание раздавалось за стеной, сопровождаемое женскими стонами.

Чёрт… Маринка…

Похоже, моя подруга и её парни решили, что им нет никакой нужды вести себя потише, когда в квартире находится кто-то ещё, и отрывались почти на полную катушку. Их даже не смущало, что во всём доме тонкие стены, и наверняка все соседи сейчас наслаждаются этой ночной оргией.

С трудом сев на диване, я сначала попыталась заткнуть уши. Бесполезно. Сон всё ещё держал меня, и было слишком трудно переключиться с него на жестокую действительность. Я видела Станислава Адлера — таким, как запомнила его, таким, как желала беспрестанно, — грубым, эгоистичным садистом, который брал меня словно вещь. И мне это нравилось.

Чёрт…

Прикоснувшись к штанам, я поняла, что не только всё моё бельё вымокло насквозь, но даже спортивки оказались мокрыми от пота и моих вагинальных выделений.

Докатилась, Аника… Течёшь, как сука, при одном воспоминании о мужчине, который втоптал тебя в грязь и не оставил камня на камне от твоей жизни… Отлично. Так тебе и надо, дура…

Глава 19.

Я больше не могла слушать оргазмические завывания моих соседей. Возможно, во мне говорила зависть, но гораздо сильнее била изнутри злость. И я понимала, что злюсь на саму себя. А на кого же ещё?..

Встав с дивана, побрела в кухню. Думала заварить себе чай с ромашкой. Или лучше хлебнуть коньяка?.. У нас, кажется, оставался. Если Маринка не выжрала вместе со своими ухажёрами.

В итоге не стала делать ничего. Накатила такая апатия, что я просто уселась на подоконник и прижалась лбом к холодному стеклу, надеясь, что, может, хоть так гадостные мысли наконец отпустят меня. Но, увы, они не отпускали. Жалили в мозг, издевались и глумились надо мной.

Твоя жизнь — дно, Аника. Ты никому не нужна, потому что от тебя нет никакой пользы. Только расходуешь полезные ресурсы, а толку с тебя — ноль…

Я пыталась справить со своим самобичеванием, понимая, что к добру это не приведёт. Но единственное, на что я ещё как-то могла отвлекаться, кроме беспросветного самоуничижения, так это на воспоминания о Станиславе Адлере. Как говорится, из двух зол нужно выбирать меньшее. Лучше ненавидеть себя, чем страдать по этому гаду. Потому что если бы я позволила своим страданиям возобладать, то вероятнее всего, бросилась бы снова к нему. Он ведь хотел, чтобы я работала на него. И наверняка бы меня угораздило скатиться до финального рубежа: согласиться на это оскорбительное приглашение, раздвигать ноги всякий раз, когда Адлер этого потребует, и снова страдать, буквально захлёбываясь в ненависти к себе…

Нет. Такому никогда не бывать. Я лучше сдохну, чем пойду на поклон к Станиславу.

Да, я любила его. Да, я его хотела. Да, сходила с ума настолько, что не представляла, как теперь жить без него. Ведь после моего жёсткого отказа он точно уже никогда не снизойдёт до того, чтобы вновь меня о чём-то просить.

Но я и так уже чувствовала себя униженной. Причём неоднократно. Даже в собственных снах я сдавалась и млела перед ним. Однако наяву ещё могла себя как-то контролировать. И потому приняла твёрдое и единственно правильное в данной ситуации решение: я ни за что не соглашусь работать на Станислава Адлера, разве только он будет молить об этом на коленях, чему не бывать ни в одной из реальностей.

Я набрала побольше воздуху в лёгкие и медленно выдохнула тёплый воздух на стекло. Потом прислонила палец к запотевшему стеклу и вывела крупные буквы: «А Д Л Е Р», чтобы затем их безоговорочно стереть — и со стекла, и из своего сознания. Навсегда.

Вряд ли бы мне удался этот фокус, но я немного надеялась, что хотя бы полегчает. Эдакое символическое прощание с мечтой.

Но проверить свою гипотезу мне было не суждено. В тот момент, когда я уже занесла ладонь, чтобы убрать рисунок, позади раздались шаги и тихий свист.

— Ого… Вот, значит, как…

Глава 20.

Резко обернувшись на голос, я увидела Рому. Он стоял посреди маленькой кухни и глядел на стекло — на то место, где секунду назад ещё было выведено имя моего возлюбленного. Сейчас буквы уже исчезли. Я не успела их стереть сама, за меня всё сделали законы физики.

— Рома, — я боязливо поджала губы. — Ты… что-то…

— Видел? — выгнул бровь парень, наверняка подтрунивая надо мной.

— Я хотела спросить: ты что-то хотел?

— Мои сигареты, — он указал на подоконник.

Я передала ему пачку, стараясь не смотреть в глаза. Не было уверенности, что Рома успел прочесть мои письмена, но почему-то я не сомневалась, что иначе бы он так не ухмылялся.

— Опасный выбор, — зачем-то сказал парень, и дополнительные вопросы отпали сами собой.

— Ром, — осторожно начала я, — могу я тебя попросить?..

— Никому не рассказывать? — он опять усмехнулся.

— Если тебе не трудно, — я всё-таки посмотрела ему в глаза, мысленно умоляя. — Ты собирался курить?

— Ну, да.

— Можешь курить тут, — выдавила из себя улыбку.

— Это что, взятка? — он засмеялся.

— Считай, что так. Маленькое одолжение…

— Взамен на молчание, — договорил он и привалился крестцом к подоконнику.

Неторопливо закурил и выпустил первую затяжку. Потом повернулся ко мне и несколько секунд молча изучал моё лицо, на котором наверняка горел румянец.

— Не переживай, детка, — сказал Рома уже без ухмылки. — Я — могила.

Я кивнула в ответ, но на самом деле нисколько не поверила.

— Да брось, — хмыкнул парень. — Мне можно верить.

— Да, так все говорят… — не хотела этого произносить, но как-то само вырвалось.

— М-м-м… Понимаю, — протянул Ромка и сделал новую затяжку. — Тебе наверняка и не такое обещали. А потом кидали, как последние мрази.

— И такое бывало…

— У всех бывало, — рассудил он. — Со мной тоже. Так что я в этих делах неплохо шарю. И, знаешь, понял одну правильную вещь: чем больше человек корчит из себя святошу, тем гаже он внутри. А всякие грубияны, хамы зачастую милейшие люди.

— Вроде тебя? — тут уж и я не смогла сдержать усмешку.

— Вроде меня, — спокойно подтвердил Рома.

Я тихо рассмеялась его философствованиям. Почему-то хотелось согласиться, но мне пришёл в голову другой вопрос:

— По твоей логике, получается, что Сёма — скорее всего, плохой человек. Он ведь очень милый.

— Сёма… — Ромка задумался, поднося сигарету к губам.

Его красивый профиль был освещён светом луны из окна, и казался немного фантастическим с учётом татуировок, пирсинга и развитых мышц. Словно я общалась с каким-то героем из комиксов.

Глава 21.

— Нет, — наконец, ответил Рома, — Сёма — исключение. Он такой, какой есть. Поначалу я к нему настороженно отнёсся. Но потом понял, что Сим ничего из себя не корчит. Какой внутри, такой и снаружи. Но это редкость. Большинство людей не такие. Я точно не такой. И Маринка не такая. Она ведь типа стерва. А на самом деле капец какая добрая, — он улыбнулся и посмотрел мне прямо в глаза. — И я их обоих очень люблю. Каждого по-своему. Ты ведь это хотела спросить?

Я кивнула. Хотя хотелось мне спросить о другом: о том, а какая же я? Совпадает ли то, что я транслирую внешне, с тем, что у меня внутри. Но вряд ли Ромка знал ответ на этот вопрос. Я и сама не знала.

— Ты его любишь? — вдруг спросил мой собеседник, совсем тихо, но вопрос его заставил меня вздрогнуть.

Я поняла, о ком он спрашивал. И в отличие от предыдущего, на этот знала точный ответ.

— Ром… — обронила на выдохе и отвернулась.

— Ясно, — заключил парень.

Он докурил, выкинул бычок в окно, но почему-то не ушёл сразу, а остался стоять рядом со мной.

Прогудел мой телефон. Я совсем забыла, что он у меня в кармане. Вытащила и прочла на экране:

«Как дела, Куколка? Когда я получу свой ответ?»

Оскар…

Чтобы сдержать мгновенно поднявшуюся бурю в душе, я закрыла глаза и затаила дыхание.

Оскар Золотницкий…

Прошло уже два дня, как мы расстались у подъезда моего дома. Всё это время я сохраняла молчание, и Золотницкий никак не напоминал о себе. Разумеется, я помнила о его предложении, но старалась вообще никак не думать об этом. Но, видимо, время на раздумья подходило к концу. Оскар желал узнать моё решение, а мне нечего ему было сказать.

— Он пишет? — снова вернул меня в реальность Ромка.

— Нет, — выдохнула с облегчением, радуясь, что снова могу дышать. — Он не напишет.

— Ясно, — парень откашлялся, как будто собирался ещё о чём-то спросить. И тут я не ошиблась: — Ты ведь наврала про больничку, да?

— Да. Ну, почти…

— Значит, всё-таки моя первая версия была правильной? — он цокнул языком.

А я отрицательно мотнула головой:

— Ты слишком любопытный.

— Есть такое. Но я ж не просто так для прикола интересуюсь.

— А почему? — я нахмурилась и внимательно заглянула ему в глаза.

— Маринка беспокоится за тебя, — без тени улыбки отозвался Рома. — Мы все беспокоимся.

Мне захотелось рассмеяться, потому что секс-марафон, который они устроили только что, никак не тянул на заботу обо мне. Но я не посмела насмехаться над словами этого парня. Кажется, он говорил искренне, и меня это тронуло.

— Спасибо, — почти прошептала я. — Мне приятно.

— Мы можем как-то тебе помочь?

Мне пришлось рассказать им, что я больше не работаю в «Аисте». Подробностей не сообщала, просто преподнесла как факт, что отныне я безработная. И все прошедшие два дня трое моих соседей действительно заботились обо мне в меру своих сил, стараясь, чтобы я лишний раз не вставала с дивана и таким образом быстрее восстанавливалась. Носили мне еду и чай, отвлекали пустяковыми разговорами. Но никто ни разу не заговорил о главном — что мне теперь делать с жильём? И, конечно, тут я должна была решать самостоятельно данную проблему. А сил и средств на то, чтобы её решить, у меня не имелось.

— Нет, Ром, — я выдавила из себя улыбку. — Не волнуйтесь. Я скоро съеду.

— Но я не о том, — возразил парень. — По-моему, тебя терзает что-то ещё.

Он чуть склонил голову к плечу и посмотрел участливо. Я была благодарна ему хотя бы за этот взгляд, в котором не было ни осуждения, ни презрения, которые сочились из моих собственных глаз при взгляде на саму себя.

— Правда, всё в порядке, — я вновь изобразила милую улыбку.

Мобильник вздрогнул в моих руках. На экране всплыло новое сообщение:

«Хочу прижать тебя к себе прямо сейчас. Чёрт, Куколка, просто согласись».

Рома мельком глянул на строчки, которые я постаралась скорее убрать с его глаз.

— Детка, — сказал он, не обращая внимания на моё смущение, — молодость нам дана, чтобы совершать ошибки. И, знаешь, некоторые из них в итоге оказываются никакими не ошибками.

— Ты сейчас о вашем трио? — улыбнулась я уже по-настоящему.

— В том числе, — кивнул Ромка и потрепал меня по плечу. — Держись. Всё будет окей. А если не будет, то будет как-то по-другому, но тоже неплохо.

Он чмокнул меня в щёку, как делал уже неоднократно, что это перестало шокировать, и ушёл обратно в комнату. А я осталась наедине со своим одиночеством и замёрзшим окном, на котором ещё сохранялись мои отпечатки пальцев, сложенные в буквы: «А Д Л Е Р».

Глава 22.

Сегодня я постаралась выглядеть, что называется, «на все сто». Даже прикупила обновки — строгую чёрную юбку до колена и туфли-лодочки на шпильках. Белая блузка уже была в моём гардеробе. Точнее — это была Маринкина блузка, которую она мне отписала с барского плеча после того, как я ходила в ней на первую смену в «Империал». Подруга заявила, что теперь эта вещь прошла «боевое крещение» и должна принадлежать мне.

Я особо не спорила. Ассоциации с этой вещицей были не самые приятные, зато сидела блузка хорошо, особенно с новой юбкой, и являлась в каком-то смысле символом — символом новой версии меня. К тому же мне казалось, что в таком образе я выгляжу немного взрослее и увереннее в себе.

Оскар аж прищёлкнул языком, когда встретил меня у подъезда.

— Ты как будто на деловые переговоры собралась, Куколка, — заметил он, вежливо открывая передо мной дверь и подавая руку.

— Вообще-то, так и есть, — твёрдо заявила я отрепетированным голосом.

Его глаза расширились ещё больше, но Золотницкий пока удержался от комментариев. Когда он сел за руль, я первым делом протянула ему стопку с одеждой, которую постирала и высушила.

— Возвращаю вещи вашей дочери, — сообщила всё в том же непоколебимом тоне. — Большое спасибо. Они мне очень пригодились.

— Дурной знак, — пробормотал Оскар. — Моя дочь не обеднеет без одного комплекта одежды. А я предполагал, что тебе он ещё пригодится в дальнейшем.

— Это смотря, как пройдут переговоры, — глядя ему прямо в глаза, ответила я.

Золотницкий расплылся в неуверенной улыбке. Подорвать его спесь входило в мои планы, и, кажется, мне это удалось.

— Поехали, — подсказала ему, держась максимально ровно в пассажирском кресле.

Оскар завёл мотор и выехал на дорогу.

— Как твоя нога? — он как бы невзначай окинул взором мои колени и спустился дальше к стопам. — Судя по тому, что ты на каблуках, тебе уже лучше?

— Верно, господин Золотницкий, я уже здорова. За что вас также благодарю.

— Куколка, — после недолгой паузы снова заговорил Оскар, — меня немного настораживает такая подача. И я что-то не заметил с тобой чемодана…

— Не всё сразу, господин Золотницкий. Имейте терпение. Это ведь тоже БДСМ-практика.

Он прищурился, протяжно выдохнул через нос. Я отвернулась к окну, Золотницкий переключился на дорогу.

Мы приехали в его дом. На сей раз я смогла взойти по ступеням без посторонней помощи. Оскар не отходил от меня ни на шаг, открывал все двери, принял моё уже видавшее виды весеннее пальто, для которого ещё было прохладно на улице, но я знала, что не успею замёрзнуть, потому и вытащила его из своих запасов.

Но хотя внешне я держалась очень убедительно, внутри меня клокотала буря. Я сама не была до конца уверена в том, что собралась делать. Посоветоваться было не с кем. Да, мои соседи с удовольствием послушали бы увлекательную историю о том, как Оскар Золотницкий подобрал меня с проезжей части и сделал самое странное и вопиющее предложение, наверное, за всю историю отношений мужчины и женщины, но я знала, что вряд ли хоть кто-то сможет дать дельный совет в данной ситуации. Здесь просто не существовало одного верного решения. Что ни выбери, находилось множество рисков, хоть Золотницкий и утверждал обратное.

— Ты голодна? — поинтересовался Оскар.

— Оставим еду на потом. Сначала проведём переговоры.

Золотницкий хмыкнул:

— Ты меня сегодня удивляешь, — улыбнулся и добавил: — Мне нравится. Не люблю однообразие.

— Прекрасно. Давайте тогда сядем за стол и всё обсудим.

Косясь на меня, он галантно отворил очередную дверь и пропустил вперёд. Мы зашли в гостиную, где стоял прямоугольный обеденный стол рядом с зоной для отдыха с большим диваном и телевизором.

Золотницкий отодвинул для меня стул. Когда я села, он занял место рядом, положил руки на стол, сцепил ладони в замок.

— С чего начнём? — Оскар пристально вгляделся в мои глаза.

И хотя говорил вроде бы ровно, взгляд его выражал совершенно иное. Он прожигал меня, заставляя нервничать и теряться.