В его постели

1

— Ты где? — раздается голос подруги в динамике.

На фоне музыка, смех.

— Приехала, — говорю. — Уже поднимаюсь.

— Давай, Маш, а то я совсем…

Вызов резко обрывается. Смотрю на экран телефона — слабый сигнал сети. Видимо, потому что я как раз захожу в лифт.

Ну ничего. Скоро и так увидимся.

Нажимаю на сенсорную панель. Стальные створки плавно движутся, а я на автомате пробую перезагрузить телефон.

Работа у меня такая, что нужно быть на связи.

Тяжелые шаги слышатся совсем близко. Какой-то резкий звук.

Невольно смотрю вперед — и вижу, как лифт распахивается снова.

В кабину проходит высокий мужчина в темном костюме. Широкоплечий, очень крупный. Он словно заполняет собою все.

Становится неуютно.

Его лица не увидеть. Так он встает. Боком.

Но исходит от этого человека нечто угрожающее, опасное, давящее. Просто от одного его вида не по себе. Такое чувство возникает, что лучше бы выйти из кабины.

Однако створки лифта уже закрываются.

Он стоит прямо передо мной, будто скала заграждает проход. И пока путанные мысли проносятся в голове, кабина приходит в движение.

Ладно. Что за паранойя?

Моя подруга купила квартиру в элитном жилом комплексе, пригласила меня на новоселье. Внизу охрана. Сюда не пускают всех подряд.

Чего здесь бояться?

Глупости.

Перевожу взгляд на вновь вспыхнувший экран телефона. Но почти сразу отвлекаюсь.

Мужчина поворачивается, жмет на сенсорную панель. Выбирает последний этаж.

Жест резкий, порывистый. И мой взгляд будто сам цепляется за крупную кисть, покрытую темными татуировками. Графичные линии подчеркивают рельефно вздувшиеся вены. Мрачные рисунки не скрывают ни белесые шрамы, ни сбитые, слегка распухшие костяшки.

Такие тату не набьют в обычном салоне. Да и руки у него… как у человека, который привык решать вопросы силой. Кулаками.

Крепче сжимаю телефон. Вижу, что сети так и нет.

Не важно. Мне скоро выходить. А значит…

— Охуеть, — хриплый голос заставляет вздрогнуть.

Рефлекторно поднимаю взгляд на человека перед собой.

И застываю.

Он смотрит на меня в упор. Ощутимо. Остро. Цепко. Так, что невольно хочется одернуть платье или набросить что-то еще поверх.

Но платье у меня и так достаточно закрытое, длинное.

Только это не спасает. Ни капли. Его темные глаза не просто разглядывают или раздевают. Пожирают.

— Красивая ты, — заявляет незнакомец, слегка прищуриваясь и вновь проходясь по мне жадным взглядом, изучая с головы до ног. — Охуеть.

Решаю не отвечать.

Не знаю, что вообще на такое можно ответить.

Лучше не провоцировать.

Очень не по себе от того, как он на меня смотрит. Вид у этого человека такой, будто он недавно из тюрьмы вышел.

Конечно, могу ошибаться. И лучше бы и правда ошибаться.

Но эти его татуировки, повадки. Просто то, как он держится, двигается. К нам в больницу таких иногда привозили. Обычно — с ножевыми.

Он криво усмехается.

А я стараюсь слиться со стенкой лифта.

Теперь мне хорошо видно лицо незнакомца.

Наверное, этого человека можно было бы назвать привлекательным. Если бы не дикая звериная энергетика, которой пронизана каждая его черта. Если бы не мрачная угроза, пронизывающая каждое его движение.

Он весь будто оголенный провод под напряжением. Один неверный шаг — рванет.

И меньше всего хочется оказаться с таким типом наедине. В замкнутом пространстве.

Как завороженная наблюдаю за сменой цифр на сенсорной панели. Совсем скоро будет нужный этаж.

Затаив дыхание, жду, когда створки наконец распахнуться.

Как вдруг гаснет свет.

Кабина слегка дергается и зависает.

Звенящая тишина.

— Проклятье, — хриплый голос бьет по нервам.

Воздух забивается в груди ледяным комом. Мой пульс за считанные секунды разгоняется до предела.

Что за…

К счастью, свет снова загорается. Но лифт никуда не едет. Видимо, зависает между этажами.

А хуже всего — сенсорная панель меркнет.

Шагаю вперед, отчаянно жму на потухшие кнопки. Просто надеюсь, что хоть что-нибудь сработает. Должна же тут быть какая-то аварийная система для подобных ситуаций.

Как связаться с диспетчером?

В отчаянии смотрю на телефон, где мобильная сеть так и не появляется. Даже позвонить никому не выйдет.

Но вообще, подруга может догадаться, что я…

Стоп.

Это что за щелчок?

Оборачиваюсь и вижу, как незнакомец закуривает. С абсолютно невозмутимым видом выпускает дым в потолок, убирает зажигалку в карман брюк.

Он небрежно опирается бедром о стальной поручень перед стенкой лифта. Продолжает внимательно наблюдать за мной.

— Здесь нельзя курить, — вырывается у меня строго, прежде чем успеваю прикусить язык.

С ним говорить нельзя.

А уж делать замечания…

— Давно не курил, — выдает он. — В завязке был.

Опять затягивается. Со вкусом. Выдыхает дым и склоняет голову к плечу, так и не сводя глаз с моего лица. Ни на секунду.

Накал нарастает. Напряжение сгущается.

— И бабы у меня давно не было, — прибавляет, мрачно оскаливается. — Черт знает, сколько нам еще в этом долбанном лифте торчать.

— Недолго, — говорю, с трудом разлепив пересохшие от волнения губы. — Такие поломки быстро чинят.

На самом деле, понятия не имею.

Но не молчать же теперь?..

— Уверена, какая-то бригада уже наверняка работает над этой проблемой, — продолжаю нервно, сбивчиво.

Однако все слова замерзают на языке, когда ОН шагает ко мне.

Резко. Рывком.

Все происходит слишком быстро.

Будто за секунду.

Он гасит дымящуюся сигарету о железный поручень. Отбрасывает. Сокращает расстояние между нами настолько порывисто и стремительно, что я даже не успеваю отшатнуться от него в сторону.

Но даже если бы успела…

Он нависает надо мной, словно загоняя в капкан. Смотрит выразительно. Так выразительно, что дрожь пробивает до костей.

2

Это звучит настолько грубо и жестко, что первые несколько секунд мне кажется, я просто ослышалась.

Мне хочется, чтобы я ослышалась.

Но взгляд незнакомца гасит любые всполохи сомнений. Очень внушительный взгляд. Откровенный.

И от слов этот тип быстро переходит к делу.

Горячая ладонь обхватывает мое лицо. За подбородок. Большой палец выразительно скользит по губам.

— Выбирай, моя красивая, — оскаливается он, прожигая меня взглядом, пропаливая, словно насквозь. — Откуда начнем?

И в этот момент его вторая рука свободно и уверенно движется по моей спине, перемещается ниже. На ягодицу. Оглаживает и жестко сжимает. Вынуждает сжаться. Невольно вскрикиваю.

Этот его жест действует особенно отрезвляюще, помогает разом сбросить все оцепенение.

Не знаю, что со мной происходит. Не думаю. Просто действую.

Чудом выкручиваюсь из его крепкого захвата. Изворачиваюсь. Лягаю этого больного урода ногой.

А еще кулаком — приложив всю силу. Как могу. Стараюсь попасть в солнечное сплетение. И другой рукой тоже врезать ему побольнее.

Он отпускает меня.

Бросаюсь в сторону. К плотно закрытым створкам лифта. Стучу. Потом давлю на потухшие кнопки. Без цели. Просто чтобы делать хоть что-то.

Толку мало.

Не позволять же ему и дальше лапать меня! Стоять и ждать… чего?!..

Особенно когда ОН поворачивается. Криво усмехается, окидывая меня очередным недобрым взглядом.

Не похоже, будто получилось причинить ему боль.

Кажется, он и железный захват на моем теле ослабил скорее от удивления, чем потому что его всерьез задевает какой-то удар.

И кажется…

Это все его распаляет.

Будто интересная игра.

Взгляд у него сейчас такой, что других мыслей не возникает. Глаза совсем темные. Горят диким огнем.

И оскал как у голодного зверя.

Угрожающий прищур.

Наверное, так хищник выпускает добычу из когтей. Ненадолго. Играет, забавляется, растравляет аппетит.

Меня бросает в дрожь.

А он ленивым жестом ослабляет галстук.

И я как завороженная слежу за каждым движением его татуированных пальцев. Вообще, на шее у него тоже какие-то рисунки выбиты. Темная вязь уходит ниже. Под светлую рубашку.

Он медленно ведет головой. Будто разминается перед броском.

Вжимаюсь в металлическую поверхность за спиной. Продолжаю быстро двигать пальцами по сенсорной панели.

Вот же…

Да, вот тебе и высокие технологии.

Малейший сбой — ничего не работает.

— Помогите! — кричу. — На помощь!

Незнакомец и бровью не ведет.

А потом вдруг оскаливается. И… еще с большим интересом меня изучает, скользит по мне тяжелым взглядом.

— Помогите! — снова выдаю.

Закашливаюсь.

В горле пересыхает.

— А ты громкая, — хрипло заключает незнакомец.

Он так спокойно реагирует. Будто ему совсем наплевать.

Тут вероятно, хорошая звукоизоляция. Никто моих воплей не услышит. Можно сколько угодно орать.

— Ну давай, кричи, — бросает он.

И снова подается ко мне.

Сдвинуться с места не успеваю.

Да и куда здесь двигаться?

Я один на один с ним. В железной клетке. В замкнутом пространстве, где кажется, будто стены сдвигаются и давят.

Отсюда не выйти. Бежать некуда.

Если только лифт не поедет. Не откроется…

Незнакомец зажимает меня возле створок. Берется за платье, задирает выше.

Мой вскрик все же вырывается из горла.

Дергаюсь возмущенно. Стараюсь его оттолкнуть. Но оказываюсь в железном кольце.

Широкая ладонь закрывает мой рот. Будто запечатывает.

— Все, — мрачно произносит он. — Тихо давай. По-хорошему.

Что?!

Меня накрывает.

Как же тут можно — «по-хорошему»?

— Подразнила — и хватит, — отрезает.

Его ладонь движется по моему бедру. По-хозяйски поглаживает. И теперь этот ублюдок ухмыляется.

— Сама трахаться шла, — говорит. — Для кого ты так вырядилась? Для своего мужика?

Он шлепает меня. А потом забирается пальцами под тонкое кружево нижнего белья. Будто ошпаривает, заставляя зашипеть и задергаться еще сильнее прежнего.

— Неплохо, — выдает. — Я оценил.

Заторможенно понимаю, что он про мои чулки. То есть если я так одета, то можно… все? Без тормозов?

Видимо, мысли, что кто-то так одевается для себя, это животное в принципе не допускает.

Пробую ударить его коленом.

Безуспешно.

Он встает таким образом, что теперь у меня ногой двинуть не получается. Еще крепче меня зажимает.

Но тут…

Похоже, просто везет.

Что-то вверху пиликает. Створки лифта разъезжаются.

Этот урод теряет равновесие. Слегка пошатывается, а у меня чудом получается вырваться. И двинуть его коленом так, что он все же сгибается пополам, издает утробный стон.

Выскакиваю из лифта, пользуясь заминкой. Мчусь вниз по лестнице. Не чувствую ступенек под ногами.

Выбегаю из подъезда. Дальше — к своей машине.

От волнения завести двигатель получается далеко не с первой попытки.

Обмираю, когда поднимаю взгляд и в зеркале заднего вида вижу ЕГО.

Он стоит на крыльце. Не спеша закуривает сигарету. И смотрит прямо на…

На меня. На мою машину.

Не делает ни шага. Просто наблюдает. И наверняка, может запомнить номер моего авто.

Плевать.

Трогаюсь с места. Стараюсь как можно скорее отсюда уехать.

Еще не представляю, насколько скоро мы встретимся снова.

+++

Показываю вам обалденные горячие визуалы Медведя от Тани:) Вот такие варианты для героя. В новых главах еще покажу:)

3

Выезжаю на дорогу. Будто на автопилоте. В какой-то момент понимаю, что даже не осознаю, куда именно направляюсь. Куда еду? Просто вперед и все.

Центр города хорошо знаю. Часто здесь езжу. Но теперь впечатление, словно вижу впервые.

Меня продолжает потряхивать. В ушах шумит. И когда мне кажется, что уже достаточно отъезжаю от места, где на меня напали, наконец, паркуюсь.

Нужно отдышаться. Успокоиться.

Я сейчас в таком расшатанной состоянии. Не хватало еще врезаться в кого-то или въехать на…

Да что же так гудит?

Невольно растираю пальцами взмокшие виски. На нервах до меня даже не сразу доходит, что это не в голове гудение, а в сумке.

Точно. Мой телефон!

Принимаю вызов машинально, даже не глянув.

— Маш, ну ты где? — слышится в динамике голос подруги. — Сказала, что уже приехала, а сама…

Вита продолжает говорить, а я осознаю, что совсем забыла про новоселье. И куда сегодня собиралась.

После жуткого столкновения в лифте моим единственным желанием было поскорее оттуда вырваться.

Больше ни о чем не думала. Ни секунды. Бросилась прочь, очертя голову.

А как иначе?

Соображать начинаю только сейчас, чуть отдышавшись.

— Приехала, — говорю. — Но немного не доехала.

— Как это? Опять вызов? Маш, ты с этой работой уже совсем…

— Лифт застрял, — выдаю. — А потом я оттуда еле ноги унесла.

— Что? Ничего не понимаю.

— Вит, что у вас за дом? Ты же говорила, элитный. Олигархи, бизнесмены. Квартиру не так просто купить. Связи нужны.

— Ну да.

— Тогда откуда там уголовники? — голос нервно срывается, и мне приходится сделать глубокий вдох. — На меня какой-то больной урод напал.

— В смысле?

— Зажал так, что… — запинаюсь, опять собирая свое самообладание в кулак, стараясь выровнять напрочь сбитое дыхание. — Ну если бы лифт все же не открылся. Если бы я не сбежала от этого…

— Маш, подожди. Может ты что-то не так поняла? Может быть, этот мужчина просто познакомиться хотел.

Да он прямо сказал, чего хочет.

Нет.

Что намерен сделать! Прямо там. В кабине. И от слов практически сразу перешел к делу. Наглядно демонстрируя свою готовность исполнить каждую угрозу.

— Вита, — говорю. — Какое «познакомиться»? Он пытался меня…

Замолкаю. Напрасно стараюсь сглотнуть. Продолжить не получается.

— Я чувствую, что ты на нервах, — замечает подруга. — Мне кажется, у тебя впервые такой голос. Но… Маш, ты тоже меня пойми. Такая странная история. Конечно, еще далеко не всех жильцов знаю, но чтобы так… да просто не могу представить никого из них в такой роли. Тут все в очках, в костюмах. Мелкие, пузатые. Ну не похожи на маньяков.

— Этот тоже в костюме был, — отвечаю заторможенно. — Правда без очков. Высокий. Темноволосый.

Его мрачное лицо четко встает перед глазами, и меня невольно передергивает. Вжимаюсь в спинку сиденья. Пробую перевести сбитое дыхание.

— Слушай, почему ты не позвонила? — спрашивает подруга.

— Да как-то не до этого было.

— Парни бы с ним разобрались, — уверенно говорит Вита. — И потом, тебе надо было сразу ко мне подняться. Мы бы на него быстро управу нашли. Ты же знаешь, у меня тут как раз ребята из моего спортзала. Они бы этого козла на раз скрутили. С лестницы бы спустили. Чтобы больше неповадно было на девушек бросаться.

Сомневаюсь, что это хорошая идея.

Вита — фитнесс-тренер. У нее много знакомых из спортзала, где она работает уже несколько лет. Вид у ее приятелей, конечно, впечатляющий. Некоторые участвуют в соревнованиях бодибилдеров. Берут кубки, медали.

Однако этот подонок из лифта… он же совсем бешеный. Безумный. Как дикарь. По одному виду понятно, что без тормозов. И его элегантный костюм не может обмануть. Все чувствуется, считывается.

— Вита, он реально уголовник. Татуировки такие. Очень характерные. На пальцах, на кистях. И кажется, на шее тоже.

— Никого похожего я в подъезде пока не встречала, — протягивает подруга задумчиво. — С татуировками на руках — точно.

— И лучше бы никогда не встречать, — выдыхаю. — Поверь.

— Верю. Но зря ты меня сразу не набрала. Вот серьезно. Парни бы ему всыпали.

— Он еще так сказал, — невольно морщусь. — Будто и правда недавно из тюрьмы вышел. Вит, ты, пожалуйста, осторожнее. Ладно? С такими типами лучше вообще не связаться. И других не впутывать. Ну сама подумай. Если отсидел, то что ему мешает… да что угодно сделать! У него и оружие может быть.

— Ох, Маш, а как же мы теперь новоселье отметим? — будто спохватившись спрашивает Вита. — Давай отправлю кого-то? Встретят тебя внизу? Ну этот тип… может он ушел уже? В гости приходил?

— Нет, нет, — говорю. — Лучше вы теперь ко мне в гости.

— Маша…

— Мне хватило, Вит, — добавляю.

— Слушай, ну что же ты теперь из-за какого-то придурка ко мне в гости никогда не придешь?

— Сегодня — точно не приду.

И вообще — тоже.

Да мне бы от этой встречи отойти. У меня никогда ничего похожего не было. Чтобы кто-то вот набрасывался как зверь.

Взгляд невольно опускается вниз. Только теперь замечаю…

Провожу пальцами по ткани. Вижу, что юбка надорвана. Значит, он так схватил платье, что ткань не выдержала.

А я и не заметила ничего. Не до того было.

Опять накатывает ледяное осознание того кошмара, которого мне лишь чудом удалось избежать.

Этот урод бы до конца пошел. Мои «нет» он не то что не слышал, вообще, не воспринимал.

Дрожь опять пробегает по телу.

— Извини, Вит, — замечаю, обрывая подругу, которая продолжает предлагать мне разные варианты, как я могла бы добраться к ней. — Давай позже тебя наберу.

Убираю телефон обратно в сумку. Немного перевожу дыхание, поправляю юбку, а после крепче сжимаю руль. Стараюсь успокоить обезумевший пульс.

Мне нравилось это платье. А теперь…

Ну после всего я бы его надевать снова не стала. Просто не смогла бы. Да плевать уже на платье. Просто выброшу.

4. Медведь

Выдыхаю дым. И смотрю ей вслед.

Лихо уматывает. Мчится — не остановить.

Красивая она. Охуеть какая красивая.

Но характер сучий. Так мне по яйцам двинула, что аж перед глазами потемнело. До искр. Хорошо врезала. Метко, блять.

Из лифта мигом выскочила.

Створки разъехались — тут же рванула.

Удирала так, что аж залюбовался. Прямо залип на этом зрелище.

Задница у нее первый сорт. А когда сучка по лестницы мчит — вообще, улет. Ягодицы ходят как поршни дорогой спортивной тачки.

Смотрю — и хер колом.

Похуй, что коленом мне в пах засадила. Стояк не пропал, не ослаб. Давно я не трахался. Аппетит нагулял. Две недели на голодном пайке.

Ну пиздец.

Как увидел ее — так и повело.

Зашел в лифт и охренел.

Вот это подгон. За все мои грехи — награда. Ну просто охуительный джекпот.

По ходу ни от одной девки меня так не прикладывало.

Аж застыл.

Необычная она. Лицо красивое. Фигура — ебать и ебать. Такую часами бы с хуя не отпускать.

Но дело не только в этом.

Есть в ней еще что-то. Не объяснить. Хрен знает.

Стоит вся такая. Нереальная. Смотрит в сторону. В одну точку. Сосредоточенная, хмурая. Напряженная какая-то.

А я только рад ее расслабить. На свой лад.

Даже познакомиться потянуло. Ближе, чем на раз. Не просто зажать и трахнуть. А разложить как полагается. Долго, со вкусом.

И я ведь мог ее вытрахать.

Если бы не брыкалась. Если бы всякую херню не несла.

Дожал бы. По любому. До чего же не вовремя этот блядский лифт открылся. Еще бы немного…

Она бы у меня совсем иначе запела.

Громкая.

Так орала, на помощь звала.

На моем хере еще громче бы запела. Кайфанула. Добавки бы просила. Да она бы умоляла, чтобы трахать не прекращал.

Что я, баб не знаю?

Сперва выкручиваются, выделываются. Цену себе набивают. А потом все как одна на моем члене текут.

И эта бы потекла.

Красное платье. Чулки. Понятно все.

По ней видно, что горячая. Даже не по шмоткам.

По глазам, по губам.

В такой рот только хер загружать.

Да и вообще. То, как она бедрами ведет. Прямо круги выписывает. Просто держится так, что все считывается. В момент.

И нормального траха у нее нет. Явно. Херово ее трахаль справляется. Неудовлетворенная она. Вот и нервная.

Зря она ломается.

Я бы все исправил.

Если бы не гребаный лифт.

Облом, сука.

Девка вырвалась из моих рук. Двинула меня со всей дури. Побежала вниз по ступенькам.

А я даже догонять не стал.

Ну не посреди подъезда же ее трахать? Не под квартирами. Не на лестнице. Херня будет.

Ладно, моя красивая. Беги, беги. Разрешаю — на первый раз.

Далеко ты все равно не убежишь.

Одну сигарету давлю. Другую закуриваю. Наблюдаю.

Тачка у нее неплохая. Внедорожник серого цвета. И водит сучка неплохо. Особенно как для бабы. Выехала ловко. Маневр оценил.

Провожаю взглядом. Набираю одного из своих спецов.

— Тачку мне пробей, — номер диктую. — Все, что сможешь найти. Имя. Адрес. Место работы.

Говорю это и ловлю себя на том, что мне и правда интересно узнать про нее больше. Не только ради охоты.

Как ее зовут? Где живет? Откуда такая охуительная взялась?

Дохера вопросов к ней.

— Какой срок? — спрашивает спец.

— Сейчас.

— Понял, босс.

Отрубаю вызов.

Если по уму посудить, то даже к лучшему, что в лифте сорвалось. Нет, может, я ее потом и в лифте выебу. Поглядим, как пойдет. А пока…

Мы еще не договорили. Жди меня в гости, красивая.

5

Проходит несколько дней, и я понемногу успокаиваюсь.

Просто не до того. Дежурства, операции. Изматывающий график. Еще и новые интерны в отделении. Все одно к одному складывается.

Работа хирурга требует предельной собранности, сосредоточенности. Поэтому не могу позволить себе вздрагивать от каждого случайного шороха. Надо взять себя в руки.

Так и поступаю. Запрещаю себе вспоминать того ненормального незнакомца из лифта. Если что-то в голове всплывает, сразу же эту мысль рублю на корню.

К счастью, он не появляется. Мои опасения постепенно ослабевают.

— Никак твоего маньяка не вычислю, — сообщает мне Вита. — Кажется, уже каждого жильца пробила. Нет никого, кто подходил бы под твое описание. Ну парочка татуированных типов есть. Но один из них тщедушный очкарик, такого ветром снести может. А второй… постарше, конечно, посолиднее, но совсем тощий. На груду мышц не тянет. Ну и насчет зэков я уточнила. Прямо у своего риэлтора. Их компания этим домом занимается. Она на меня посмотрела как на безумную. А я ведь ей и половины твоей истории не выдала. Ну просто сказала, что слух прошел. Здесь квартиру купил татуированный зэк. Вот, опасаюсь, мало ли чего. Осторожно прощупала, в общем.

— Вит, не знаю, что это было, — говорю. — Может он в гостях у кого-то был. Или может его опять посадили. С такими повадками… надеюсь, этот урод окажется за решеткой.

Нельзя так о людях.

Но у меня стойкое ощущение, что именно этому типу там самое место. У него рефлексы дикие. Набросился как животное.

Риэлтор заверила Виту, что среди жильцов только интеллигентные, состоятельные люди. Уголовников нет.

Подруга снова зовет меня в гости. Но я пока не готова туда поехать.

Я и в своей собственной квартире не могла расслабиться после всего. В первый вечер так вообще!

Услышала резкий звук. Похолодела. Уже потом поняла, что это просто моя сумка упала с тумбы в коридоре.

А меня аж подкинуло…

Последующие дни выдались особенно напряженными в больнице. Это все же помогло переключиться.

Неделя пролетела как в тумане.

Завтра у меня выходной. Сейчас уже конец смены, поэтому я собираюсь ехать домой, когда раздается:

— Маша, нам пизда!

Оборачиваюсь и вижу анестезиолога.

Нервный. Взвинченный.

Еще минут десять назад он был абсолютно спокоен. Шутил. Мы попрощались, и я пошла переодеваться, а теперь Иван врывается в ординаторскую с таким видом, будто нам и правда… конец.

— Идем, Маш. Оперировать надо. Срочно. Главный уже всех выебал, — бегло продолжает анестезиолог. — Там важного мужика привезли. Если не вытянуть его с того света, то…

Ведет головой.

— Это кто-то из спонсоров клиники, — добавляет Иван. — Неофициально. Но судя по реакции главного именно на нем тут все держится. На его бабках. Я нашего Петровича еще никогда таким не видел. Его самого будто удар вот-вот хватит. Видно, боится поста лишиться, если вдруг что не то.

— Что с пациентом? Кардиология?

— Да там все, — бросает, махнув рукой. — Пизда, говорю же. Странно, что этот мужик вообще дышит.

— Ножевые?

— Огнестрел.

Иду следом за анестезиологом. В реанимацию. Там уже и старшая медсестра. Главный врач тоже здесь. Его ассистент закрывает дверь.

— Это особенный пациент, — говорит Василий Петрович. — Никто не должен знать, что он в нашей клинике. Никто, ясно? И про его ранения — не болтать. Никому ни единого слова. Иначе…

Он обводит всех выразительным взглядом.

— Не знаю, как вы это сделаете, но его надо с того света вытянуть. Любой ценой, — продолжает главный и смотрит на меня в упор. — Мария, вы должны с этим справиться.

Иван прав. Василий Петрович на взводе.

Пациент с огнестрельными ранениями. О таких случаях необходимо сразу сообщать в полицию. И мы сообщаем… практически всегда.

Есть исключения. Есть люди, которые могут обеспечить себе полную анонимность даже в таких ситуациях.

Значит, сегодня как раз этот случай.

Тревога вспыхивает внутри. Но я ее подавляю. Нужно сохранять полное спокойствие.

Сейчас важнее всего спасти жизнь пациента.

О моральных вопросах подумаю позже. После операции.

— Времени нет, — заявляет главный. — Приступайте.

Вижу пациента и обмираю.

Такие ранения…

Очень сложный случай.

Люди с такими ранениями не выживают. Да и «скорая» бы не успела привезти. Не доехали бы они до реанимации.

Тут счет на минуты.

Показатели на приборах критичные.

Он еще жив. И это уже чудо.

Высокий. Крупный. Крепкий. В хорошей физической форме. Очень развитые мышцы. Видимо, только это его и держит. Природная сила, выносливость. Заметно, что он привык к мощным нагрузкам.

Иначе бы… спасать было некого.

Отмечаю его татуировки. На плечах, на руках. Угрожающие. Тюремные. И невольно вскидываю взгляд выше. На лицо.

Бледное. Безжизненное. Если не показатели пульса, на первый взгляд, без приборов, могло бы показаться, что он вовсе не дышит.

Это не тот бешеный псих из лифта.

Совершенно другой человек.

Стоп. Почему я опять вспоминаю того урода? Хватит. Теперь точно не время для таких мыслей.

Татуировки всколыхнули. Но это не важно.

Изучаю показатели.

Массивная потеря крови. Гиповолемический шок. Падает давление. Мозг не получает достаточное количество кислорода.

Надо действовать быстро.

— Денис, держи крючки, — обращаюсь к ассистенту. — Расширяй.

Вижу, как он подвисает без движения. Просто смотрит на то, как из брюшной полости хлещет темная кровь.

— Денис! — повышаю голос. — Крючки. Давай. Глубже.

— Показатели падают… — бормочет он.

— А не надо на них смотреть, — отрезаю. — Делай то, что я тебе говорю.

— Он же… он…

— Денис, — зову его твердо.

— И не таких вытягивали, — говорит анестезиолог, поддерживая меня.

Это ложь.

Но Денису помогает.

6. Медведь

— Что это за херня? — рявкаю, обернувшись к помощнику.

— Босс, так вы сами распорядились информацию пробить, — бормочет тот. — Еще несколько дней назад. Я вам сразу сообщил. Вы сказали, оставить все в кабинете.

Да, блять. Точно. Материал по той норовистой сучке из лифта.

Открываю папку. Не читаю ничего. Взгляд падает на ее фотки. Пиздец, от нее даже так еблей прет. И даже не во внешности дело.

Тут другое совсем.

Что я, раньше смазливых баб не видел?

Но именно на ней залип.

Кого я только не трахал. Модели, актрисы. Этих шлюх пачками драл. Так что меня не удивить красивой мордашкой. И охренительным телом тоже не взять. Хотя у этой… у этой все именно так.

Высший сорт. И грудь, и задница. Как надо.

Зависаю, глядя на папку. Но в следующий момент уже одергиваю себя. Не тот момент, чтобы на девку слюни пускать.

Дел по горло.

Звонит телефон. Вижу на экране номер Самира, отбрасываю папку. Потом изучу. Когда время будет.

Никуда она от меня не денется.

Я уже все решил.

— Да, — говорю, отвечая на звонок.

— Готово, — заявляет Самир. — Пора ехать.

— Ты уверен, что все чисто?

— Нет. Но мне похуй. Надо давить падаль.

Айдаров ничего слушать не желает. Рогом уперся. Хочет все быстрее разрулить, к жене поскорее вернуться.

Он на ней помешался.

Раньше бы иначе действовал. Не спешил. По уму бы все взвесил. Но сейчас в нем горит жажда мести. И дурь.

Последние несколько дней из одного города в другой мотаемся. Разгребаем разное дерьмо. И по ходу, это еще затянется.

А все началось со свадьбы.

Хуй знает, что моему другу в башку ударило, но он вдруг решил жениться. И ладно бы нормальную бабу выбрал — послушную, понятливую. Но нет.

Его невеста свалила. Прямо в день свадьбы. До загса не доехала. И помог ей наш старый враг. Хотя тут этой девчонке стоит отдать должное. Она и его сумела обвести вокруг пальца. Бандитские деньги украла, сама укатила.

Конечно, мы ее нашли.

Айдаров свою «пропажу» уже под замок посадил. Теперь любой ценой хочет нашего врага загасить. Пусть он его жену и не тронул, даже не встретился с ней, это все равно дело чести.

Ублюдок давно нарывается. Не первый раз Самир с ним схлестнулся. Но здесь край. Черту этот сучара перешел. Должен ответить за все.

— Здесь будь, — говорит Самир, когда мы подъезжаем к назначенному месту.

— Чего? — кривлюсь. — Там может быть засада. Да, блять. Я почти уверен, что это подстава. Нутром чую.

— Вот поэтому ты будь здесь, — отрезает. — Я несколько наших возьму. Там будет кому меня прикрыть. Но ты, Медведь, должен остаться здесь. Если вдруг чего…

Айдаров кривится.

— Ты должен позаботиться об Анне.

Молчу. Просто охуеваю от такого расклада.

Анна это его жена. Та самая девка, из-за которой Самир будто умом тронулся. Ну реально, нихуя не соображает. Херню несет.

— Самир…

— Заберешь ее. Под свою защиту. Понял меня?

— Понял, — рявкаю.

Айдаров уходит.

Конечно, я и близко не жду того пиздеца, которые вскоре произойдет.

Чутье никогда меня не подводит. Я и своих спецов заранее отправил, чтобы Самира прикрыли.

Но все идет не по плану.

Там не просто засада. Не просто подстава. Настоящее рубилово.

Получаю сигнал от своих — меня тут же с места срывает. Никто бы из тех пацанов не стал дергать без причины. Бывалые люди. В горячих точках орудовали. Им наши местные разборки — хуйня, ни о чем.

Однако здесь другая история.

Выживших почти нет. Чудом оттуда Самира вытаскиваю. Он в самом центре замеса был.

Кровища хлещет. Ледяной. Бледный.

А все туда же…

За плечо меня хватает:

— Анна, — выдает прежде чем отрубиться.

Да понял я, понял, блядь.

Жену его под защиту возьму. Но сейчас его самого вытянуть нужно. Мчу в нашу клинику.

Там лучшие врачи. Профессора. Должны спасти.

А если нет, уебу всех. До единого.

+++

книга про Самира Айдарова и Анну ("Любовь Сурового") вот тут https://litnet.com/shrt/lEih

— Я забираю младшую, — говорит хрипло.
Этот опасный и влиятельный мужчина собирался взять в жены мою сестру. А теперь хочет меня. Буравит черными глазами, никак взгляд не отводит. Будто скала надо мной нависает. Мрачный. Огромный.
— Но мы иначе договаривались, — начинает отец, побледнев.
— Сказал же, — резко заявляет он. — Младшую хочу.
Смотрю на него и не верю, что так жестоко складывается моя судьба. Почему в последний момент он решил выбрать меня?

Читать тут https://litnet.com/shrt/lEih

7. Медведь

— Кто оперировать будет? — спрашиваю.

— Один из наших лучших хирургов.

— Кто?

— Я вас уверяю, это…

— Профессор?

Забыл, как того деда зовут. Но одного из моих людей он с того света вытянул. Несколько лет назад. Хороший врач. Тогда справился. Значит, и сейчас должен нормально все сделать.

Дело дрянь.

Это я и сам понимаю.

Самир много крови потерял. И пульс у него совсем слабый. Пока до этой клиники доехали…

Думал, не доедем.

А потом — даже слов не надо. Разговоры с врачами тоже лишние. Лица медперсонала все показали. Как они на Самира смотрели, переглядывались, пока его на носилки укладывали.

Заметно, что все тут в ахуе. Раны — пиздец. А он живой.

Ладно. Вывезет. Айдаров крепкий. Нам еще дохрена дел мутить. Рано ему подыхать. Рано, блять.

Короче, он должен выжить. Любой ценой.

Главврач мнется. Как я спросил насчет их профессора, так у него рожа и застыла. Ни слова до сих пор не выдавил.

— Ну чего? — выдаю. — Где ваш хирург?

— Уже на пути в реанимацию.

Прищуриваюсь.

Что-то не то.

Прямо чую.

— Где ваш хваленый профессор? — спрашиваю.

— Он сейчас в отпуске…

— Чего, блядь?

За халат его хватаю.

— В каком еще, сука, отпуске? Пускай едет сюда. Живо!

Встряхиваю.

Этот главврач совсем охренел, как погляжу. Мозг у него по ходу в отпуске. Вместе с его блядским профессором.

Но я их обоих сейчас верну. Куда надо.

— Мне лучший хирург нужен, — чеканю. — В городе лучший. В стране. Так тебе понятно?

— Не волнуйтесь, так и есть, — начинает тараторить главврач. — Лучший хирург как раз готовится к операции. Очень талантливая. Она ученица нашего профессора и вообще у нее…

— Стоп, — говорю. — Она?

— Да, — кивает. — Мария Валерьевна блестящий специалист. Врач от Бога. У нее золотые руки. Поверьте…

— Тихо.

Затыкаю его. Толкаю от себя.

Главврач падает в кресло.

А я достаю пачку сигарет и закуриваю. Потому что иначе точно этого вертлявого гада грохну.

— Баба оперировать будет? — спрашиваю. — У вас лучший хирург — это баба? Какая-то…

Кривлюсь.

Нет.

Сучара.

Да что он мне задвигает?

Самир чуть живой, а они отправляют бабу в реанимацию. Бабу, блять. Да бабу за руль пускать нельзя, не то что за нож.

— Она хорошо справится, — продолжает задвигать мне главврач. — Слово даю. Под мою полную ответственность. Если кто-то и способен провести такую операцию успешно, то именно Мария Валерьевна. Сами посудите, наш профессор тоже прекрасный специалист. Но годы берут свое. Зрение слабеет, труднее проводить многочасовые операции. Даже если бы он никуда не уехал, я бы вызвал Марию. Только ей могу доверить такой тяжелый случай.

Дальше мне эту бабу нахваливает. Соловьем заливается.

Трахает ее, что ли?

Плевать.

— Слушай сюда, — обрываю его трындеж. — Баба так баба.

Ждать все равно некогда.

Оперировать надо сейчас.

— Но если хоть что-то пойдет не так, — в глаза ему смотрю. — Я тебя закопаю. И бабу твою. И всех, кто в этой долбанной больнице работает. Каждого закопаю. Понял?

Застывает.

— Кивни, — говорю.

Башкой ведет.

— Самир — мой лучший друг. И лучше всем вам здесь постараться. Лучше вам спасти его. Потому что иначе…

Я даже не заканчиваю.

Главврач и так понимает. Кивает как болван. Раз за разом. Трясется. Бледный, перепуганный.

— Идем, — добавляю. — Покажешь мне, что за баба.

— Но…

— Идем.

Говорю так, что вопросов больше не возникает.

— Поздно, — выдает главврач, когда мы уже рядом с реанимацией. — Мария Валерьевна уже прошла.

— И что?

— Она внутри. Готовится к операции. Вы же понимаете, нельзя перед таким ответственным мероприятием ее нервировать.

Юлить начинает.

Не нравится мне это.

Я вообще сразу в реанимацию пройти хотел. Не пускают. И вот опять начинается.

— Пожалуйста, давайте не будем ее отвлекать, — продолжает стрекотать главврач.

Послать его готов.

Но подавляю это.

Пусть делают свою работу.

Может и к лучшему, что я на эту бабу глянуть не успел. Еще перепугается, начнет трястись как этот главврач.

А ей же оперировать.

Жду в коридоре перед реанимацией. Хожу из одного угла в другой. Потом в кресле разваливаюсь.

Час проходит. Второй. Третий.

Так никто и не выходит.

Закипаю.

Жесть как медленно время тянется. И внутри все бурлит.

Кулаки сжимаю и разжимаю, стараясь сбросить ярость.

Самир. Ну пиздец. Влип с этой бесовской девкой.

Угораздило же его жениться. Вот с того момента и повело. Мощно. Не туда. Совсем не туда.

Так торопился проблемы быстрее разрулить, что сам подставился.

И опять — ради кого?

Ради жены. Ради нее все.

Башку ему отрубило. Напрочь.

Разве можно так? Из-за какой-то стервы?

А там та еще стерва, да. Никогда бы не подумал, что Самир вот так в какую-то девку втрескается.

Ну это как если бы я на одной бабе залип.

Бред полный.

Но почему-то на этой мысли перед глазами четко встает образ той сучки. Из лифта. В красном платье. Темноволосой.

Морщусь.

Херня.

— Извините, могу я вам предложить чай или кофе? — слышится женский голос поблизости.

Веду головой. Замечаю медсестру.

Улыбается. Глазами сверкает.

— Или что-нибудь еще?

Ничего так. Смазливая.

Дальше мне заряжает хуйню.

А я же вижу. И как она волосы на палец накручивает, и как бедрами крутит, делая пару шагов.

Трахнуть ее? На раз пойдет.

По-быстрому. Чисто напряг сбросить.

— Скорее всего, операция продлится еще не менее двух часов, — продолжает она. — А у нас есть комната отдыха. Вы могли бы там… немного расслабиться.

Нет. Не до того сейчас.

Не до траха.

Хотя эта такая, что и делать ничего не надо. Сама на колени встанет, штаны расстегнет и заглотит по самые яйца.

8

В ступоре смотрю на него. Просто замираю. И не могу ни рукой, ни ногой двинуть. Даже моргнуть не получается. Каменею изнутри.

А он изучает меня. Внимательно, пристально.

Когда доходит, куда именно этот урод смотрит…

На мою грудь. Цепко, остро. Буквально прошивает насквозь. Так, будто хочет разглядеть все. Особенно то, что скрыто бельем. И вообще, впечатывая в меня тяжелый взгляд, он чуть ли не облизывается сейчас.

Тут я и сбрасываю предательское оцепенение.

Хватаю халат, который прежде повесила на спинку стула, прижимаю к груди. Вскидываю руку, указывая на дверь.

— Вон отсюда! — выпаливаю. — Сейчас же! Выйдите!

Говорю уверенно, твердо, решительно.

И кажется, это действует.

Он шагает назад. Как будто даже… немного тушуется? Нет, это вряд ли. Он непробиваемый. Я по нашей встрече в лифте это прекрасно помню.

Не знаю, откуда этот урод здесь взялся. Будет ясно потом. Но пока главное выставить его за дверь.

В голове мелькают хаотичные мысли. Автоматически прокручиваются разные варианты.

Часы приема в другое время. Если он пришел, чтобы навестить кого-то из пациентов, то его бы не пропустили в отделение. Особенно сюда. В закрытый блок.

Хотя… попробуй такого не пустить. Хоть куда-то.

Тут всплывают возгласы, звуки возни, которые я слышала незадолго до того, как этот тип сюда ворвался.

Наверное, все складывается.

Но мыслительный процесс резко тормозится. Не успеваю додумать до логического конца.

Он больше не делает ни шага к двери. Наоборот. Снова подается ко мне. Еще и оскаливается. Опять оглядывает. Причем так, будто я перед ним совсем без ничего стою.

Глаза у него… шальные. И чем ближе он оказывается, тем лучше я могу разглядеть опасные искры, которые в них загораются. Подсвечивают угрожающе расширенные зрачки.

— Выйдите! — повторяю, очень стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Вы меня слышите? Это закрытая зона. Только для сотрудников. Выйдите!

Кнопка вызова охраны.

От первого шока совсем забываю, где она находится. И что она вообще, здесь есть. Что сюда можно кого-то вызвать на помощь в экстренной ситуации.

Шагаю в сторону. Жму на ту самую кнопку локтем.

Не похоже, будто он замечает.

Его тяжелый полыхающий взгляд скользит от моего лица к груди. И обратно. Точно вбивается.

— Еще раз повторяю — выйдите! — сильнее повышаю голос.

— Т-с-с, — выдает он.

И в следующую секунду оказывается вплотную ко мне. Прикладывает указательный палец к моим губам.

Теряюсь.

— Ты чего разошлась? — спрашивает как будто с недоумением. — Это же больница. Зачем разоралась? Нельзя так.

Отталкиваю его руку от своего лица.

— Нельзя, — киваю. — Вам здесь быть — нельзя. Выходите. И…

— Можно, — его губы вдруг складываются в кривой усмешке. — Мне здесь все можно, красивая.

И его прожигающий взгляд звучит громче любых слов.

Он так меня глазами пожирает, будто меня ему тоже можно. В самую первую очередь.

Накрывает холодом. Прямо как тогда в лифте.

Тут все иначе. Не настолько закрытое пространство. Более того, тут чувствую себя как на своей территории.

Нет того подавляющего, отупляющего эффекта, но…

Накрывает все равно.

И я с трудом заставляю себя наконец отмереть.

— Охрана! — кричу.

Шагаю еще дальше от него, а он продолжает стремительно надвигаться, пока не упираюсь в шкаф.

Проклятье. Сама себя в угол загоняю.

— Нервная ты какая-то, — замечает он, изучая меня. — Дерганная. Что с тобой такое?

Что со мной?..

Это лучше спросить — что с ним?! И что он здесь вообще забыл?

— Уйдите, — повторяю как можно более спокойно и ровно. — Это раздевалка для сотрудников.

— И что? — интересуется с полной невозмутимостью.

— Вам здесь не место.

— Почему это?

— Вы тут не работаете.

— Кто сказал?

Что значит…

— Работаю, — добавляет он, разом обрывая все мысли. — Еще как.

Застываю под прицелом его темных, практически черных глаз.

Работает? Кем?

Смотрю на него и не верю.

Врач? Этот… вот? Он врач? Нет, это все бред. Чушь какая-то, никогда не поверю, что такой ублюдок может быть врачом.

— Я столько бабла сюда влил, — выразительно присвистывает. — Здесь все мое. И стены. И приборы. И сотрудники. Так что — полегче, моя красивая.

Перевариваю услышанное.

Точнее — стараюсь переварить.

Получается, этот урод — наш спонсор? Один из главных? От него зависит финансирование?

Оборудование, обеспечение, благотворительные программы.

От осознания все внутри переворачивается.

— Нежнее надо быть с начальством, — продолжает он, оскаливаясь, и слегка приподнимает бровь. — Тебя не учили?

Тяжелая ладонь опускается на мою щеку. Большой палец медленно движется по скуле. Поглаживает.

Бью его по руке. Отталкиваю.

— Я тебе объясню, как надо, — обещает мрачно.

И снова его рука на мне. Теперь — на плече. Жестко, властно, прикасается по-хозяйски.

Вырываюсь.

А когда он опять пробует меня зажать возле шкафчиков, бью его ногой. Жаль, коленом получается двинуть только в бедро. Он успевает удар блокировать.

Обхватывает меня за плечи. Разворачивает спиной к себе. Вжимает в железную дверцу.

— Тише ты, — в низком хриплом голосе прорезаются угрожающие ноты. — Ты так сильно не хуей. А то распустилась вовсю.

Стараюсь двинуть его локтем. Не получается.

Он так тесно ко мне прижимается. Невозможно вывернуться. И ногой ему никак не заехать из такого неудобного положения.

— Не повезло тебе, — продолжает ублюдок. — Некогда мне сегодня тобой заниматься.

Снова дергаюсь. Но выходит так, что лишь сильнее прижимаюсь к нему. Из этой раскаленной ловушки никак не выпутаться.

Тесно. До жути. Задыхаюсь.

Где же охрана?

Кажется, целая вечность проходит с тех пор, как я нажала на ту дурацкую кнопку.

9

Выхожу из кабинета главного врача. Взгляд тут же упирается в массивную фигуру посреди коридора.

Медведь стоит спиной ко мне. Стоит щелкнуть дверному замку, как он резко оборачивается. Направляется в мою сторону.

Он еще не подошел, а я уже хочу уйти. Оказаться подальше отсюда.

Настраиваю себя на разговор. Эмоции через край. Но давать волю чувствам нельзя.

Тут у меня звонит телефон.

Сжимаю мобильный, смотрю на экран.

Сестра.

Принимаю звонок, прижимая телефон к уху.

— Да, — говорю.

— Привет, Маш.

Медведь видит это — замедляет шаг. Даже не верится, что у этого типа все же есть тормоза. Невольно наблюдаю за тем, как он закладывает руки в карманы брюк, задерживается, увидев, что я говорю по телефону.

Ну надо же…

— Привет, Лен, извини, я еще на работе, — продолжаю, глянув на часы. — Была тяжелая операция. Но думаю, к десяти буду.

— В десять мне уже надо выезжать на вокзал, — вздыхает сестра. — Я же говорила. Поезд.

— Да, точно, — качаю головой. — У меня все перемешалось.

— Ну неудивительно, Маш, с твоим-то графиком, — замечает сестра.

— Сегодня высплюсь, — отвечаю. — Слушай, ты уверена, что тебе нужна эта практика? Точно решила ехать?

— Маш, не начинай, мы же договорились.

— Отец был против, — не могу не напомнить.

У нашего папы такое чутье, что лучше к нему прислушиваться. Возможно, тут сказываются долгие годы адвокатской деятельности. Он не только хороший юрист, но и психолог. Многое видел. Опыт есть. Иногда мне кажется, ему достаточно на человека посмотреть — в момент все про него считывает.

— Ты мне обещала, — выпаливает сестра. — Ничего ему не говори. Ладно? Мы же договорились, Маша. Если он узнает, то…

Приедет и заберет ее оттуда. Мигом.

— Он меня опозорит, — говорит Лена. — А я… понимаешь, мне важно добиться самой, а не просто через фамилию, через то, что я его дочка.

Моя младшая сестренка пошла по стопам нашего папы. Тоже хочет быть адвокатом. Ей предложили практику в роли ассистента. На короткий срок.

Отец был против. Не нравится ему хозяин той фирмы. И я уверена, что Лене стоило бы прислушаться. У папы взгляд похлеще рентгена сканирует. Если он так сказал, то…

Лена не хотела слушать. Возраст такой. Ей восемнадцать. Она очень хочет доказать, что чего-то стоит.

И я тут между двух огней. От отца ничего скрывать не хочется, но нельзя потерять доверие сестры. Так хотя бы знаю про ее планы.

Насчет этой практики Лена мне рассказала. Вроде бы нет никаких проблем, но на душе неспокойно. А я сейчас в таком расшатанном состоянии, что тяжело понять: либо и правда чутье говорит, либо просто стресс и моя усталость сказываются.

— Набери, как только приедешь, — говорю ей.

— Конечно, Маш, — обещает.

— И звони каждый день. Пиши. Иначе я сама за тобой приеду.

— Да кто тебя отпустит из твоей клиники? — смеется.

— А тут такой случай, что я даже разрешение спрашивать не буду.

— Слушаюсь и повинуюсь, — опять хихикает.

— Я серьезно.

— Да я знаю, что ты хуже отца, — замечает.

— Просто будь осторожнее.

— Маш, я еду в адвокатскую контору на практику. В другую область. А ты так говоришь, будто провожаешь меня на другой конец света.

— Лена.

— Поняла, поняла. Звонить каждый день. Отправлять сообщения. Иначе вы с отцом приедете за мной вдвоем.

— Именно так.

Мы прощаемся. И стоит мне убрать телефон в карман, как…

Медведь уже рядом. Останавливается в шаге от меня. Слегка склоняет голову к плечу, криво усмехается:

— Ты извини, Мария Валерьевна, — говорит. — Неудобно вышло. Поехали позавтракаем где-нибудь. Обсудим все.

10

Неудобно, значит.

Он выражается так, будто случайно облил меня кофе. Или толкнул, проходя мимо. Ну в крайнем случае, слегка поцарапал мою машину на парковке.

И конечно, эта формулировка даже близко не подходит к тому, как он на меня набросился в лифте. А после — прямо здесь, в больнице.

Но самое удивительное в другом.

Этот опьяневший от собственной безнаказанности тип уверен, что я приму его предложение позавтракать. Почему бы и нет?

Проглатываю все то, что действительно хотела бы ему ответить.

Подавляю эмоции.

Все-таки этот ублюдок наш главный спонсор. И он опасен не только по этой причине. Деньги, власть. Все это дает ему на многое карт-бланш. С такими людьми нужно быть осторожнее.

Поэтому мне приходится подбирать слова.

— Нет, — отвечаю ровно и сразу перехожу к делу: — На данный момент нельзя давать прогноз. Состояние у Самира Айдарова тяжелое. Нужно время. Сегодня посещения запрещены.

Сообщаю главные детали о том, как прошла операция. Коротко, по сути.

— А когда к нему будет можно? — мрачнеет Медведь.

— Это зависит от его восстановления.

— Ну допустим, ему станет лучше завтра, — жмет плечами. — Как тогда? Когда меня пустят?

Сухо и четко сообщаю ему стандартные часы для визита.

— У вас будет пятнадцать минут для посещения, — добавляю. — А теперь, позвольте мне пройти.

Он даже шагает в сторону. Будто под впечатлением от моих слов.

Но далеко уйти не успеваю.

— Стоп, Мария, — выдает Медведь и протягивает руку, намереваясь меня за плечо схватить, задержать.

Останавливаюсь. Поворачиваюсь и смотрю на него. И похоже, мой взгляд срабатывает, потому что крупная ладонь зависает в воздухе, так и не дотрагиваясь до меня.

— Мария, — повторяет он.

Усмехается.

— Валерьевна, — прибавляю без эмоций.

— Да, Валерьевна, — кивает, соглашаясь.

И к счастью, убирает руку в сторону. Поднимает вверх, будто даже извиняется. Но заметно, что и сам он своей покладистости удивляется.

Уже в следующий момент хмурится. Подается вперед.

— Ты чего такая? — спрашивает и продолжает с невозмутимым видом: — Я же извинился. По-хорошему, давай.

— У вас есть еще какие-нибудь вопросы?

— Да, — выдает и оскаливается. — Ты главное пропустила.

Приподнимаю бровь.

— Поехали завтракать, — говорит он.

Будто перед фактом ставит. Это уже никакой не вопрос.

— Нет, — замечаю сдержанно. — Я вам сразу ответила.

Теперь он смотрит на меня так, будто впервые слышит «нет». И вообще, не воспринимает отказ. Потому мои фразы звучат, точно сказаны на абсолютно незнакомом ему языке.

Пользуюсь моментом, чтобы скорее пройти дальше.

Однако Медведь догоняет меня. Возле лифта. Створки как раз расходятся в разные стороны. В кабине другие люди. Наедине мы не будем.

Но я все равно решаю пройтись.

Разворачиваюсь, иду к лестнице.

Он — за мной.

Вот же…

— Слушай, Мария, — опять обращается ко мне.

Обходит и останавливается передо мной, блокируя проход по лестнице вниз. Одну руку ставит на перила.

— Валерьевна, — прибавляет с кривой ухмылкой. — В чем проблема? Я свой косяк признал. Прямо. Поехали. Посидим, поговорим.

— Никуда я с вами не поеду, — отвечаю холодно.

— Да не нагнетай так, — оскаливается он. — Понравилась ты мне. Сильно. Я же не знал, что ты врач. Еще и такая… талантливая.

Его взгляд скользит по мне настолько пристально, будто подразумеваются совсем не мои способности хирурга.

— Друга моего с того света вытянула, — заявляет Медведь. — Я теперь тебя отблагодарить хочу. Лично. Поедем. По дороге себе подарок выберешь. Ну чего? Не молчи.

+++

11

А как тут не молчать?

Нет, я бы многое ему сказала сейчас. Но подозреваю, ничего из моих слов ему не понравится. И это мягко говоря. А так — может даже агрессию вызвать. И новый виток проблем.

Надо как-то спокойно все завершить. Ровно. Чтобы минимум эмоций.

Но я с трудом соображаю после бессонной ночи. Может, в другой раз и подобрала бы фразы получше, только сейчас ничего на ум не идет.

Медведь трактует мое молчание на свой лад.

— Ну давай, — подгоняет. — Поехали. Что захочешь, то и купим. Это так — для начала. Сегодня. А дальше — еще решим.

Расписывает мне все в подробностях.

Видимо, чтобы я от внезапно обрушившегося на меня счастья не сильно растерялась. Как бы направление показывает.

Все можно. Это начало. Потом — больше.

— Нет, — отвечаю ровно.

Вид у него теперь откровенно «застывший».

Впечатление, будто в привычной системе происходит сбой.

И я уже присматриваю путь, как обойти Медведя на лестнице. Аккуратно. Без последствий.

Но он перемещается, окончательно закрывая проход. Еще и надвигается на меня снова.

— Ну как «нет»? — усмехается, однако в глазах темнеет, вспыхивает нечто опасное, угрожающее. — Ты моего друга спасла, Мария. За такое у нас принято благодарить. Как полагается.

Опять его взгляд проезжается по мне. Настойчиво. Жестко. Давая понять, что «как полагается» очень широкое понятие. И понимать его можно сильно по-разному.

Холод опять пробегает вдоль позвоночника.

Осторожно делаю шаг назад, увеличивая расстояние между нами.

— Нет, — говорю, стараясь держаться спокойно.

Медведь оскаливается.

— Ты еще что-нибудь кроме «нет» знаешь? — кривая усмешка заставляет еще сильнее поежиться.

Но тут мой взгляд падает в сторону.

Позади санитарка с пластиковой коробкой в руках. Застывает перед Медведем, не зная, с какой стороны его обойти.

На другого бы она уже наорала. Знаю эту женщину. Знаю ее характер. Но есть в этом типе что-то такое, от чего привычные реакции сбиваются. Вот и санитарка медлит.

— Вы проход перекрыли, — говорю. — Задерживаете женщину. Ей надо доставить в лабораторию анализы мочи.

Медведь резко оборачивается. Окидывает мрачным взглядом коробку, в которой действительно виднеются разные колбы с мутной жидкость.

Это, конечно, не моча.

Но ему-то откуда знать?

— Блять, — выдает он и резко делает шаг к перилам.

Санитарка смотрит на меня с заметным одобрением. Проходит выше, а я пользуюсь заминкой, стремительно направляюсь вниз.

Однако надолго избавиться от Медведя не получается.

Он тут же догоняет меня.

— Слушай, нам лучше договориться, — выдает и, помедлив, прибавляет: — Скажи, чего хочешь. Я же с тобой по-хорошему.

Даже страшно представить другие варианты в его исполнении.

Смотрит так, будто давит. Выразительно. Внушительно.

— Спасибо вам за это, — отвечаю и как могу, пытаюсь сдержать рвущиеся на волю эмоции, продолжаю исключительно по делу: — Но я очень устала. Завтра еще дежурство. Я уже давно должна быть дома. Отдыхать. Но кто же знал, что задержусь, и что сегодня будет такая тяжелая операция.

Медведь хмурится.

— Ну ладно, — кивает. — Тогда завтра обсудим. Я приеду. Надо Самира навестить.

Перевожу дыхание. Еще не подозреваю, что за сюрприз ждет меня совсем скоро.

+++

скоро завершение моей книги "Наследник для Буйного". И вот вам промо в подарок)

G99En0UO

Книга тут - https://litnet.com/shrt/lDg4

12

Что эта сучка о себе возомнила?

Смотрю ей вслед и охреневаю.

Тут даже сложно сказать, от кого охреневаю больше. От нее. Или от себя.

Выделывается она, пиздец.

Я к ней нормально. Реально — по-хорошему. А она хвостом крутит. Нихуя мою доброту не ценит.

Нет, так дело не пойдет.

Как по мне, сейчас ее отпускать не стоит. Не договорили мы. Счет за ней приличный набежал. Еще с лифта. Двинула меня по яйцам, удрала.

Думает, прокатит?

Ну ладно.

Она Самира с того света вытянула. Сейчас прессовать ее дальше уже просто не по понятиям.

Дам время. Вот — дня хватит.

Но вечно она от меня так мотаться не будет.

Это пока я стою в холле. Наблюдаю за ее стремительно удаляющейся фигурой. Считай — обтекаю, проглатываю эти выверты.

Вообще, за ее сочную задницу многое можно простить. Даже уродские штаны вид не портят. Свободные, мешком висят. Но главное не скрывают. Изгибы зачетные.

Аж в паху ноет. Член твердеет от такого зрелища.

Конечно, в платье ей гораздо лучше. А без платья совсем охуенно будет.

Как я мог понять, что такая горячая девка — врачиха?

Сто очков вперед любой модели даст.

Только характер херовый. Норовистая слишком. Нос не в меру задирает. Ничего. Еще успею заземлить.

Никуда она от меня не денется. Прижму. Сама не заметит, как бегать за мной начнет.

Все бабы такие. Хорошо знаю.

Надо в офис заехать. Забрать то досье на нее. Глянуть, чем живет. Что у нее за семья.

Выхожу из больницы. Усаживаюсь за руль. Завожу двигатель и уже собираюсь выехать в нужном мне направлении.

Блядь.

Совсем мне от этой Марии, сука, Валерьевны мозги поплавило.

Надо Анну в город забрать. Жену Самира. Он же сказал. А еще у меня встреча на сегодня назначена. Нельзя отменить.

Вечером досье заберу.

По делу еду.

— Здравствуй, Медведь, — говорит Шестаков, сразу же поднимаясь навстречу мне. — Проходи, присаживайся.

Он жестом подзывает официанта.

Но я здесь задерживаться не намерен.

— Нет, — выдаю. — Давай сразу к делу.

— Понял, хорошо, — кивает.

Усаживаемся за стол.

— Как Самир? — вдруг спрашивает он, а это вообще не по теме. — Слух по городу прошел…

— А хер ли ты сплетни собираешь? — обрываю.

— Да я так, если что, — тушуется и больше этот вопрос не поднимает. — У меня проблема серьезная. Не могу одного типа расколоть. Он в тюряге сейчас. По сути под контролем. Но по факту… тяжелый случай. Мне от него важная информация нужна.

— Что за тип? Как зовут?

— Осман.

— Гонишь? — не верю, что он серьезно. — Ты, блять, издеваешься?

— Мои спецы его давно в разработку взяли. Но расколоть не можем. Я вот думаю, может бабу ему подослать? Ну какую-нибудь умелую, с мозгами. Он почти месяц на голодном пайке. Поведется? Ты его хорошо знаешь. Может дашь какую-нибудь наводку. Может ему девка какая-то нравилась. Похожую тогда подложить под него. А дальше она бы его разговорила. После секса бывает, потрепаться охота.

— Что за спец тебе эту херню посоветовал?

— Психолог, — разводит руками. — Профайлер. Слушай, ну если эта тема не катит, то подбрось другую. У вас же с ним раньше много общих дел было. Ну до вашей вражды. Что у него за слабости?

— Нет у Османа слабостей, — отрезаю. — Но ты найди ему шлюху, чтобы пар выпустил. Поживее. Иначе он вам всю тюрягу разнесет. Без траха Осман совсем дуреет.

— Да, знаешь, в последнее время… он там нескольких зэков чуть не грохнул. До полусмерти избил.

— Сделаю, Медведь, — кивает. — Но как быть? Как из него эту инфу вытянуть? Сам же не расскажет.

— Думать надо, — отвечаю. — Точно не через бабу.

Девок Осман ни во что не ставит. Трахнул — и забыл. Чисто сперму спустить. И чтобы кто-то его всерьез зацепил… да не верю.

Напрягает меня, что никаких идей на ум не приходит.

Осман проблемный тип. Но расколоть можно любого. Подбешивает, что в мозгу на эту тему ничего не щелкает.

Только сучка перед глазами.

Врачиха.

Чую, не успокоюсь, пока не трахну. Даже вот — работать нормально не могу. Ступор.

Какие дела, какой Осман. У меня ее грудь перед глазами. И задница. И глаза эти огромные. Темные волосы, которые тянет в кулаке сжать, потянуть и…

Все, стоп. Очнулся, блять!

+++

сегодня у меня завершаются 2 книги, поэтому вышла новинка про Османа. Друзья, даже не пытайтесь предугадать сюжет - он везде будет непредсказуемый. И тут, и там.

Горячая новинка здесь - https://litnet.com/shrt/lrCB

(Если у вас не открывает ссылку, то заходите на мою страницу и найдите новинку по названию "ВОЗЬМУ ТЕБЯ")

— Возьму тебя здесь, — говорит заключенный. — А ночь проведешь в моей камере.
Его тяжелая ладонь опускается на мою щеку, большой палец давит на губы.
— Хочу понять, что ты умеешь, — хрипло бросает он.
И меня накрывает шок.
Я приехала в тюрьму, просто чтобы дать документы на подпись, а оказалась во власти опасного, богатого отморозка.
Он дикий, бешеный, совсем без тормозов. Точно животное. Не понимаю, почему девушки от него без ума.
Он никогда и ни от кого не получал отказ. А я удрала от него.
И кажется… только сильнее разожгла его звериный аппетит.

Взрывная книга тут - https://litnet.com/shrt/lr2B

13

Переступаю порог своей квартиры, и только тут позволяю себе расслабиться. Даже по дороге домой была вся на нервах. Ехала, а в голове крутились самые разные мысли. Назойливые, раздражающие.

На сегодня все закончилось.

А дальше как? Ну вот хотя бы завтра?

Этот Медведь… ну он такой, что будет трудно. По всему чувствуется. Рано радоваться. Не обманываюсь. И пока слишком сильно устала, чтобы трезво соображать и что-нибудь дельное придумать.

Некоторое время просто смотрю перед собой. Бездумно. Тело гудит от напряжения. Икры наливаются свинцовой тяжестью.

Ладно, мне просто нужно принять горячую ванную. А потом лечь спать.

Сбрасываю обувь. Босиком прохожу дальше по коридору. Действую на автопилоте. О неприятном стараюсь не думать.

Однако мозг будто назло подбрасывает яркие кадры.

Вот Медведь вламывается в комнату, где переодеваюсь. Вот он опять зажимает меня. А вот уже — немного притихший, когда выясняет, что я хирург, который как оказалось, прооперировал его друга.

Ну все. Хватит. Морщусь, мотаю головой.

Стараюсь как можно скорее привести себя в порядок. Но стоит лишь на секунду прикрыть глаза…

Опять он.

Просто понимаю, что затишье ненадолго. И все мои инстинкты обостряются от напряжения.

Тщательно вытираюсь, одеваюсь. На ватных ногах добираюсь до постели, отключаюсь, едва голова касается подушки.

Не знаю, сколько времени проходит, но просыпаюсь я в темноте. От назойливого гудения телефона.

Мобильный на тихом режиме. Однако эта вибрация всегда меня будит.

Что случилось?

Звук обжигает, заставляя резко потянуться за телефоном.

Что-то не то с пациентом. Может с Айдаровым? Его положение тяжелое. Дать прогноз пока нельзя.

— Да, — отвечаю, даже не глянув на экран.

— Маш, привет, — слышится в динамике знакомый голос. — Все в порядке? А то я уже столько раз набрал. Думал, ехать к тебе домой.

— Привет, да, я просто спала. Подожди, ты не первый раз звонишь?

Перевожу взгляд на экран.

Там куча пропущенных.

— Оу, — только и могу выдать.

Вот это меня выключило. Обычно просыпаюсь сразу. Как только мобильный гудит.

Механически проверяю, нет ли звонков с работы. Выдыхаю, когда ничего не нахожу в списке пропущенных. Но облегчение длится недолго.

Меня ошпаривает.

— Паша, прости, — выпаливаю. — Мы же должны были встретиться. Сегодня вечером. В том джаз-клубе. А у меня это просто вылетело из головы.

— Трудное дежурство?

— Не то слово.

— Бывает, Маш, я сам такой.

— Ну наши встречи ты не пропускал.

— Ну так и у тебя это впервые.

— Прости, мне так неудобно. Ты же достал билеты. Специально на то выступление…

— Да нормально, — по голосу чувствуется, он улыбается. — Главное, с тобой все хорошо. Давай лучше отсыпайся. А на следующей неделе будет новый концерт. Не проблема.

Павел тоже врач. Хорошо меня понимает. Но я чувствую себя дико неловко. Обычно я даже не опаздываю никуда. А тут вообще не пришла.

— Извини, совсем потерялась в своем графике.

— Ложись спать. Тебе нужно отдохнуть, — твердо говорит он.

Невольно улыбаюсь.

— Хорошо.

Мы прощаемся. Но я едва успеваю положить трубку, как раздается звонок в прихожей.

Странно. Никого не жду.

— Кто? — спрашиваю, подойдя к двери, смотрю в «глазок».

— Курьер, — следует ответ. — Вам доставка.

— Но я ничего не заказывала.

— Мария Валерьевна? Смирнова, верно?

— Да.

— Вам подарок.

— От кого?

— Здесь не указано. Просто подарок.

Наверное, Паша. Он уже несколько раз присылал мне цветы. Теперь становится еще более неловко.

Открываю дверь.

Курьер заносит в квартиру огромный букет красных роз на длинных стеблях. Шикарная композиция. За ней самого курьера едва видно, хотя он довольно крупный мужчина.

— Спасибо, — роняю.

— Подождите, — замечает он. — Это еще не все.

Отходит ненадолго и возвращается с большой корзиной фруктов.

Ну ничего себе.

— Приятного вечера, — желает мне курьер и уходит.

А я набираю Павла.

— Паш, тебе не стоило столько всего заказывать. Большое спасибо, но я просто в шоке. Цветы. Фрукты.

— Подожди, Маша, не понял.

— Ну твой подарок…

— Маш, — повисает пауза. — Я ничего не отправлял. Не то чтобы не хотел, но сегодня ничего не заказывал.

Смотрю на букет снова. На корзину, доверху заполненную фруктами. Все без подписи. А Павел присылал с открытками.

Мне стоило сразу понять.

Кто настолько самоуверен, что даже мысли не допускает, будто его вдруг могут не узнать.

+++

друзья, вам видно картинку с визуалом Медведя? Он тут в необычном стиле показан:) если вам не показывает, то приглашаю в мой телеграм канал - Валерия Ангелос - просто забиваете в поиске телеге мое имя автора и найдете) сейчас добавлю картинку туда:)

14

Щеки вспыхивают, и мне хочется провалиться сквозь землю от стыда.

— Извини, Паш, — говорю. — Глупо вышло.

А ведь еще недавно казалось, что ничего более неудобного, чем пропустить встречу быть не может.

Теперь выясняется, что может. Еще как может!

— Нет, ты чего, — выдает он.

Паша еще и оправдывается передо мной, что не отправил ничего в этот раз. И я стараюсь перевести тему, а после поскорее свернуть неловкий разговор.

Уже отложив телефон, снова смотрю на цветы, на фрукты. Жаль, что это все нельзя отправить обратно.

Взгляд падает на фрукты. И будто назло желудок предательски урчит.

Вспоминаю, что ничего не ела сегодня. Слишком сильно устала, практически сразу завалилась спать.

Ну нет. Лучше пойду посмотрю, что у меня в холодильнике.

Так и делаю. Но и тут все будто назло. Пусто. В магазин не заехала. Вообще, об этом забыла.

Ладно…

На ночь есть вредно. Тем более, фрукты.

Завтра угощу соседей.

А пока мне и правда лучше поспать. Нужно отдохнуть, восстановиться. Чувствую, силы еще понадобятся.

И надо бы мне соображать. И для работы, и вообще.

+++

День будет трудным.

Это я особенно четко понимаю, когда захожу в отделение, и взгляд сразу наталкивается на массивную фигуру.

Медведь. Он стоит спиной ко входу, лица не видно. Однако к сожалению, начинаю его узнавать. Вот так. По росту, по размаху плеч. И по той мрачной, тяжелой энергетики, которая от него исходит.

Смотрю на часы. Сейчас еще не время для посещений. Но вряд ли его кто-то может не пропустить.

Любые правила в принципе не для него. Он это ясно дает понять.

— Доброе утро, Мария Валерьевна, — здоровается со мной медсестра, подавая результаты анализов.

— Доброе утро, — киваю и просматриваю показатели.

Состояние у Айдарова стабильно тяжелое. Пока что нам остается только наблюдать и ждать. Не вижу, что можно было бы поменять в тех назначениях, которые сделала вчера.

Мы с медсестрой обмениваемся парой фраз, и я стараюсь сосредоточиться на деле, но внимание размывается.

Слышу приближающиеся шаги. Замечаю крупную тень боковым зрением.

И ловлю себя на том, что сбиваюсь. Понимаю это по немного удивленному взгляду медсестры, когда ей похоже, приходится повторить вопрос.

— Значит, все так и оставляем? — спрашивает она, внимательно глядя на меня. — Верно я поняла?

— Да, верно.

Все, надо собраться. Нельзя позволять, чтобы появление этого типа настолько сильно выбивало меня из колеи.

Пожалуй, стоит ему напомнить про ограниченное время для посещений реанимации.

Нет, не стоит.

Чем меньше говорю с ним, тем лучше. А напоминать ему о каких-то порядках попросту бесполезно. Видно же, что он за… фрукт.

Медсестра отходит, а я продолжаю изучать результаты анализов. Проверяю, ничего ли не пропустила. Состояние расшатанное.

— Мария, — хриплый голос режет нервы.

Поднимаю взгляд.

— Валерьевна, — прибавляет Медведь.

— Состояние вашего друга без изменений, — говорю ровно. — Стабильно тяжелое. Вы можете навестить его. Но сейчас рано. Есть отдельные часы посещений.

— Это я помню, — начинает он.

А я стараюсь не продолжать.

— Позвольте пройти, — выдаю. — Мне надо делать обход.

Медведь не сдвигается. Смотрит. Мрачно, исподлобья.

— Понял, — наконец произносит он. — Тогда вечером все обсудим.

— Нет, не думаю…

— Выбирай ресторан, — рубит в момент. — Поедем, пообщаемся. Спокойно. Как люди.

Он не спрашивает. Говорит, как будет. Это понятно по его тону. И возражения тут не принимаются.

+++

визуал к сцене из лифта:)