В городе сегодня ветрено

Пролог

  – Прошу прощения за опоздание. – Игорь улыбнулся, опалил взглядом, Лера бы наверняка смутилась, но забыла, как это происходит. Стояла, держа в руках букет, и глазела на мужчину, бесцеремонно пригласившего себя в её дом.

  – Проходи, – запоздало пискнула, только сообразив, что пижама на ней весьма формально прикрывает все её девичьи прелести. Она почему-то указала на комнату, прямо на расправленную кровать.

  – Оу… – он изогнул бровь. – Признаюсь, рассчитывал на продолжение вечера.

  – Это вовсе не то, не так, то есть…

  – Лера, – она застыла, глядя на мужчину. Пришлось немного задрать голову, обычно она разговаривала с представителями мужского пола глаза в глаза, а Игорь был ненамного, но выше. – Ничего не будет, если ты скажешь «нет». Мы можем вежливо поговорить, поесть… чем это так умопомрачительно пахнет?

  – Шоколадные кексы.

  – Сама пекла?

 – Да.

  – Обалдеть! Мы можем вежливо поговорить, а можем не слишком вежливо переспать. Что ты выбираешь?

– Обалдеть!

– Переспать?

  Боже, помоги ей сказать: «Нет»!!! Зачем ей это нужно? То есть нужно, очень даже нужно… Но абсолютно точно не нужно.

  – Да.

  Прости, папа, Лера старалась быть хорошей девочкой. Продержалась до двадцати двух лет, чтобы лишиться девственности на съёмной квартире с первым встречным. Прав папа, всё потому, что пороть её некому, а ему некогда.

Глава 1

  После прохлады скоростного Сапсана из Москвы, воздух Питерского лета показался тяжёлым, удушливым, жарким и одновременно влажным. Хотя, какое лето? Тридцатое августа, пора дождей, без нескольких дней золотая осень, а природа как с ума сошла. Жара с начала августа, против привычных в это время года дождей и северо-западного ветра.

  Игорь спешно прошёл по перрону Московского вокзала, радуясь, что одет в лёгкие джинсы, поло и кроссовки, деловой костюм оставил в съёмной квартире в Туле, как и обувь. Открытие филиала производства затянулось, очередной раз переносили сроки, не критично, вопросы решаемые. В основном упирались в бюрократическую машину и связанные с этим издержки. В итоге, промотавшись два месяца между городами, проведя половину из них в Туле, в гостинице, он снял квартиру. В новостройке, вполне приличную, по местным меркам. Одному хватало за глаза и за уши. Тем паче, ближайшая поездка планировалась не раньше, чем через месяц, пока справится исполнительный директор, благо вышел из отпуска.

  Шестой час вечера – не лучшее время для автомобильного трафика в пятницу. Игорь не стал звонить водителю, как и вызывать такси. Нырнул в метро и выскочил через пару станций на Сенной. Совсем немного пройти, и он окажется в районе своего детства.

  Коломна. Непрестижный, старый район Петербурга, любимый Игорем особенной, щемящей любовью. Невысокие домишки, неширокие и нешумные улицы, дворы-колодцы. Жизнь мегаполиса огибала стороной этот район, оставшийся в стороне от то тут, то там возведённых торговых молов прямо в центре города, среди домов, помнящих Екатерину Великую и восстание декабристов, с удивлением поглядывающих на новых, монстроподобных соседей.

  Двустороння квартира с окнами во двор колодец и на бульвар по документам принадлежала матери – единственной наследнице родителей. Дед умер рано, Игорь помнил его лишь по детству – как тот брал внука в охотничьи угодья, на рыбалку. Бабушка продержалась дольше. Упрямая и своенравная старушка не хотела покидать насиженного места – две комнаты из четырёх в коммунальной квартире, чем нервировала тогда ещё совсем сопливого Игоря. В итоге, совместными усилиями с матерью, они выкупили третью комнату, а четвёртую купил уже сам Игорь, начавший в ту пору зарабатывать достаточно, чтобы обеспечить бабушке достойную старость.

  Сейчас он был благодарен бабуле за проявленное упрямство. Квартира оставалась в почти неизменном виде все эти годы, всё, что сделал Игорь – небольшой косметический ремонт. Она стала оплотом спокойствия, постоянства для него. Мать же жила в собственной двушке, в «корабле», а летом пропадала на даче. Она бы и зимой там жила, дом тёплый, уютный, значительно комфортней сомнительных удобств, заложенных советскими архитекторами в типовую девятиэтажку, но всё упиралось в общественный транспорт. Водить машину она так и не начала. Помощь сына в виде постоянного водителя, более удобной квартиры или, наконец, дачи в пределах транспортной доступности – не принимала. Яблоко от яблони, что сказать.

  Мать помогала. В череде бесконечно скачущих дней, хаотичного рабочего графика, проблем, от которых порой виделся единственных выход – вздёрнутся на фонарном столбе, она была едва ли не единственной константой в жизни его дочерей. Няни приходили и уходили, сам Игорь то был в городе, то отсутствовал месяц кряду, как сейчас, а мать дочерей… Да какая она к чёрту мать?!

  Неприятный холодок пробежал по спине, как бывало каждый раз, когда Игорь думал об Алёне. А ведь когда-то он её любил. Абсолютно точно любил, сходил с ума. Куда всё делось?.. Да и какая разница, куда? Ещё бы сама жёнушка отправилась к тем же лешим – счастью Игоря не было бы предела.

  Он откинулся на спинку старого дивана, пробежался взглядом по доисторическому серванту с посудой и фарфоровыми статуэтками Ломоносовского завода. Нужно, нужно сделать ремонт, но что-то важное пропадёт в его жизни, если он выбросит этот «хлам» на помойку, где, в общем-то, ему и место. Посидит часов до восьми, переждёт, и на БМВ, оставленном под окнами, на законном парковочном месте, рванёт домой, надеясь попасть в хвост пробок.

  – Да, – он ответил на телефон, приоткрыв один глаз.

  – Доехал? – осведомился командный голос матери.

  – Угу, – промычал нечленораздельно в ответ. Они разговаривали около четырёх часов назад, тогда Игорь стоял на перроне Ленинградского вокзала в Москве.

  – А позвонить, сказать матери?

  – Извини. Доехал. Всё отлично. Через пару часов буду дома.

  – А сейчас ты где?

  – В Коломне.

  – Ясно, такой же сентиментальный, как дед.

  – Не хочу торчать в пробках, выеду сейчас или через два часа – результат будет один и тот же, – на том конце фыркнули, соглашаясь, послышался какой-то шум.

  – Погоди? А что это?

  – Что?

  – Что на заднем фоне? Вы на вокзале?

  – Я на вокзале. У меня путёвка в санаторий, ты отлично знаешь.

  – Мы договорились, ты ночуешь у меня, утром я отвожу тебя в санаторий, – тот факт, что в санатории не проводится никакого лечения, кроме чистого воздуха, которого с лихвой хватает и на даче, и вокруг частного дома Игоря в пригороде, он не озвучил. Бесполезно спорить с упрямой, как осёл женщиной.

  – Вот ещё! – «вот ещё», так «вот ещё».

  – Девочки с кем?

  –  С Надеждой Семёновной.

  – Отлично. Спасибо, что сказала.

  – Удивительно, что спросил. Жду вас в воскресенье, – отрезала мать и положила трубку.

  По её мнению, естественно, единственно верному, Игорь абсолютно не занимался детьми, делегировав обязанности на череду нянек. В её словах была доля истины, только как обеспечить детям безбедное будущее, позаботиться о старости матери, руководить успешным бизнесом и из года в год получать звание «отец года» одновременно?

  Он тут же набрал номер Надежды Семёновны. Женщина пришла к ним по рекомендации, проработала несколько месяцев, девочки были довольны новым человеком в их жизни, Игоря тем более всё устраивало. Профессиональна, в меру любопытна, исполнительная. Телефон ответил вальсом Свиридова, а после механическим голосом: «Телефон абонента выключен или находится вне действия сети».

Глава 2

  Газон с сочно зелёной зеленью, какие-то цветы вдоль дорожек, Игорь особенно не вникал в ландшафтный дизайн возле дома. Что сказали «хорошо», то и отлично. Благо фирма не подводила, пространство выглядело пристойно, было поделено на функциональные зоны и радовало глаз.

  Бассейн на улице пуст, валяются маленькие сланцы, куклы, мячи, на садовых качелях бережно укутанный в полотенце плюшевый заяц – любимец Лины. Какая-то одуряющая тишина. Пугающая, пробирающая до печёнок. Как в жутком хорроре.

  Игорь рванул дверь в дом, полукруглый холл с разбегающимся рисунком кафеля встретил той же звенящей тишиной. Он почувствовал лёгкое удушье и головокружение, автоматически набрал несколько номеров – отозвался один, Лиса бросила телефон на обеденном столе, рядом со своей кружкой – с изображением лисы и оранжевым ободком.

  Первый этаж пуст: столовая, гостиная, бильрдная, несколько гостевых комнат, он даже заглянул в банную зону с хамамом, сауной, купелью и небольшим бассейном. Влетел на второй, держа палец наготове для вызова экстренных служб. Любых. В любом, мать их, количестве. Спальня, комната для гостей, вторая, комната Алёны… наконец, кабинет. Игорь распахнул дверь и мгновенно выцепил глазами живое существо.

  Живое и пьяное существо. В чёрном неглиже. В другое время, на другой женщине, при любых других обстоятельствах, оно произвело бы на него впечатление: и бюстье, подчёркивающее пышную грудь, и полупрозрачный треугольник, демонстрирующий гладкий лобок, и кружевная резинка чулок, и высокий каблук туфель с заострённым носком, и даже чокер на шее.

  – Девочки где? – вместо приветствия кинул он жене.

  Та встряхнула пышными, иссиня-чёрными волосами и облизала губы:

  – Гуляют.

  – Что значит «гуляют», где Надежда Семёновна?

  – Я её отпустила, сразу после того, как уехала твоя психованная мамаша.

  – Какого хрена ты отпускаешь няню моих детей? Кто тебе давал такие полномочия?

  – Я хозяйка в этом доме!

  – Сказал бы я, где ты хозяйка. Девочки где? Где Лина и Лиса? – заорал он, не выдержав.

 – Ушли гулять, говорю же, – Алёна сжала груди, прогнулась, демонстрируя неплохую фигуру. Отличную, учитывая образ жизни, рождение двойняшек и возраст – всего на год младше тридцатипятилетнего Игоря. Только самому Игорю прямо сейчас не было дела ни до её прелестей, ни до чьи-то ещё.

  – Куда они могли уйти гулять

  – На озеро, – она пожала плечами. – Зато у нас есть время на двоих. Только ты и я, вдвоём. Ты совсем не уделяешь мне внимания, – призывно облизала губы, сделала два шага вперёд, и уставилась на мужа, пытаясь забраться ему под футболку. Его передёрнуло от запаха алкоголя.

  Она сошла с ума? Окончательно поехала крыша от алкоголя? Ушли гулять на озеро?

  Озеро раскинулось в посёлке, где был загородный дом Игоря.  Большой песчаный пляж приманивал не только местных, но и жителей окрестностей, горожан, спешащих насладиться на удивление затянувшимся летом. Между озером и жилыми домами постоянно сновали машины, разворачивались в поисках удачного места для шашлыков и тёплой компании. Подальше устраивались рыбаки, а ближе к задней калитке дома Игоря – пляж с отдыхающими.

  Не самое удачное расположение дома, но менять ничего Игорь не собирался. Земля баснословно дорогая, дом отстроен на зависть хорошо, если без пробок – не больше часа от порога до работы. Весь летний сезон можно спокойно жить загородом, детям дышать свежим воздухом, а ему везде успевать. Да и домашнему персоналу удобно добираться – электричка отдельное подспорье.

  Рядом пляж или нет – это не место для шестилеток без сопровождения взрослых. Не считая опасности от самой воды, а при должном невезении утонуть может и взрослый человек в стоячей воде, есть ещё автомобильная дорога, пьяные компании и любопытный шестилетний мозг, от которого не знаешь, что ожидать.

  Игорь рванул вниз, уже в дверях, краем уха, слушая проклятья жены:

  – Только о девках своих думаешь! Тебе нет до меня никакого дела!

  И если бы речь шла о других женщинах, Игорь бы, возможно, почувствовал укол совести, неуютное чувство жалости или раскаяния. «Девки» – это их шестилетние дочери, плод любви некогда счастливой семейной жизни.

  – Чтоб ты провалился! Ты, девки и все твои бабы, разбившие мне жизнь! – неслись вслед привычные проклятья. – Я всего лишь хотела провести с тобой ночь!

  Да, дорогая моя, похоже, ночь мы проведём вместе, но совсем не так, как ты представляла в своём атрофированном от алкоголя мозгу.

  Игорь не успел подбежать к калитке, как она распахнулась, и на него ураганчиком налетели дочки. Перемазанные мордашки счастливо улыбались, глазёнки сияли. Сердце пропустило удар, в носу запершило, только в этот момент пришлое полное осознание того, что случилось и что не произошло. 

  – Папа, это Лера! – завизжала Лина, потянув за собой девушку, затаскивая во двор. Игорь автоматически закрыл калитку и только тогда посмотрел на некую Леру.

  – Она привела нас домой, – выдала очевидное Лиса. – Мы гуляли, а она привела!

  Всыпать бы этой восторженной крохе! Игорь стиснул зубы, сдерживая рвущиеся наружу крепкие словечки.

  – Кто вас отпустил гулять? – он строго посмотрел на дочек.

  – Мама, – хором ответили двойняшки.

  – В следующий раз спрашивайте меня или бабушку, – что ответишь? Что «мама» пропила последние мозги, и из чувств осталось одно единственное – жажда нажраться к вечеру, а к ночи уйти в штопор?

  – Мы взрослые! – парировали хором сёстры. – У бабушки сами ходим к Фёдору.

  Фёдор – соседский енот, ни больше и ни меньше – енот. Бедолагу купили для трёхлетнего сына дети соседки, после того, как енот подрос, разгромил половину квартиры и поцарапал ребёнка (наверняка, было за что, но вины с животины это не снимает), его привезли на постоянное место жительства к матери, проживающей круглый год в частном доме в дачном посёлке. Фёдору выделили вольер рядом с крольчатником и выпускали порезвиться на лужайку перед домом. Лиса с Линой нашли в еноте друга и единомышленника. Несколько раз безуспешно пытались уговорить отца забрать Федю к ним.

Глава 3

  По пути в город новый знакомый почти не разговаривал, перекинулся парой слов с Лерой, иногда кидая реплики дочерям – те сидели на заднем сидении в автокреслах, болтая между собой, задавая вопросы папе и самой Лере. Смешные такие.

  Разговаривать не разговаривал, но когда скользил взглядом по оголённым ногам Леры, ей казалось – по телу проскакивали мурашки, становилось зябко, будто климат-контроль в автомобиле сломался, а следом невыносимо жарко.

  И потом, когда Лина и Лиса увидели вывеску сетевой пиццерии «Оллис» и активно начали просить заехать, попеременно изображая несчастных, голодных котиков, а Игорь, улыбнувшись, припарковал БМВ, ощущение колких мурашек не прошло.

  Лера сидела напротив мужчины, делая вид, что старательно изучает меню, сама же думала, как бы не залиться румянцем, словно девица на выданье. Краснеть она не привыкла, смущаться тоже. Только ситуация, в которую попала, оказалась в новинку и уж очень неприятной.

  Это надо же быть настолько глупой – бросить сумку на полотенце и уйти… Лера, конечно, попросила семейную пару присмотреть за вещами, только когда вернулась – ни пары, ни телефона, ни кошелька в сумке уже не было. А с виду приличные люди. Впрочем, может, это не они прихватили чужое, просто ушли, не дождавшись.

  – Пиццу четыре сыра, – объявили сестрички свой выбор. – И пепси.

  – Сок? – отреагировал Игорь.

  – Тогда квас, – согласилась Лина.

  Лера быстро начала различать сестричек. Это только с виду они одинаковые, а если приглядеться – Лина повыше, больше и громче разговаривает, ещё у неё волосы длиннее и кажутся гуще. Выражение лица совсем другое – более взрослое. Одним словом – отличать Лину от Лисы Лера начала почти сразу.

  Игорь посмотрел на вторую сестрёнку.

  – Морс, – вздохнув, протянула Лиса. Пепси была её идеей, видимо, в глазах папы не самой удачной.

  – Лера? – Игорь перевёл взгляд на девушку, пришлось сделать над собой усилие, чтобы не сжаться и не позеленеть, как поганка.

  Ситуация так себе, но не конец же света, чтобы краснеть, зеленеть и ощущать волнение, как на первом свидании. И когда это Лера чувствовала волнение на свиданиях? В пятом классе, если только. На четырнадцатое февраля ей подарил «валентинку» одноклассник с таким же красивым именем, как он сам – Идей. Они сходили в кафе, а потом погуляли по парку. Даже за руки держались. Фейерверк чувств! Идей к лету переехал с родителями в Грецию, и следы его потерялись. Говорили, из Греции они рванули в Австралию. В любом случае, свидание с Идеем в пятом классе было событием планетарного масштаба, а сейчас не свидание, а почти дружеский ужин в компании выручившего мужчины и его двоих детей. Именно, Лера, детей!

  Игорь обещал довезти Леру домой, правда, когда она назвала адрес, посмотрел как-то удивлённо, но от комментариев воздержался.

  – Филадельфия с угрём, – сказала Лера и, подумав немного, добавила апельсиновый сок. Было бы нечестно по отношению к сестричкам взять пепси.

  – Всё?

  – Всё.

  На самом деле, совсем не хотелось есть, но строить из себя принцессу на вечной диете не стоило, тем более – ни на каких диетах она не сидела, просто сейчас кусок в горло не лез.

  – Хорошо.

  Игорь сделал заказ официанту, взяв себе двойной борщ, удон с говядиной, пиццу и на закуску роллы. Удивительно. То есть ничего удивительного для мужчины в такой порции не было, даже вечером. Только то, что Игорь выглядел если не как фитнесс-модель, то очень похоже.

  Широкоплечий, рукава поло обхватывали прокачанные мышцы. Выступающие вены на предплечьях и кистях, никакого намёка на дряблый живот под тканью футболки. Привлекательный мужчина, несмотря на возраст. Интересно, сколько ему? В лоб не спросишь. Точно больше тридцати, может, тридцать два? Тридцать три? Или даже тридцать пять?

  Вообще-то, интересоваться женатыми мужчинами не в правилах Леры, тем более с детьми. Правду сказать, Игорь больше походил на «воскресного» папу, и по разговорам с дочерями становилось ясно – мужчина не видел детей больше месяца, те жили с бабушкой и мамой. К тому же, автокресла в своём БМВ Игорь устанавливал перед поездкой… Тысяча и одно доказательство теории о «воскресном» папе.

  Только это ничего не меняло. Лера тряхнула головой, подводя итог размышлениям:

  Первое. Явно старше и намного. О чём с ним разговаривать? О рыбалке, охоте, правилах ГИБДД? Повышенном артериальном давлении или тупой любовнице друга?

  Второе. Явно с семейными проблемами, пусть и в прошлом. Дети-то в настоящем. Хорошие, кстати, девочки. Болтливые, неугомонные, а видно, что послушные, хорошо воспитанные, развитые, «здравствуйте» говорят, «пожалуйста», «спасибо», едят аккуратно, читают бегло.

  Третье. И явные такие мурашки по позвоночнику, когда серые мужские глаза, какого-то стального цвета, впиваются в Леру и скользят по ней голодным взглядом. Аж жарко становилось.

  Четвёртое, следующее из трёх пунктов. Лучше ей держаться подальше от этого мужчины. Вряд ли он опасный злоумышленник, или занимается незаконной деятельностью – если только мебельное производство, о нём вскользь упомянул собеседник, не считать криминалом, – или маньяк, подстерегающий девушек в тёмных подворотнях. Но почти нестерпимый жар от одного только взгляда стального цвета или руки, без напряжения придерживающей руль на скорости, заставлял мобилизоваться внутренние силы и готовиться дать отпор. Или наоборот, не давать никакого отпора.

  Что ещё хуже. Смотри первые три пункта.

  Лера, дабы избежать пристального взгляда, полезла в сумку, якобы за чем-то остро необходимым прямо сейчас. Влажные салфетки, антисептик для рук, крем для рук, защитный крем, мицеллярная вода-спрей, блеск для губ, бальзам для них же, зеркальце, расчёска, резинка для волос, запасная резинка, ежедневник, пара ручек… Так, а где ключи от квартиры? Были в боковом кармашке, а сейчас нет. Она проверила ещё раз и ещё, с трудом сдержалась, чтобы не вывалить содержимое сумки на стол.

Глава 4

  Алёну всё-таки удалось устроить в клинику. Стоило это, как и всегда, вагона нервных клеток. Принудительное лечение алкоголизма запрещено, вся надежда на добрую волю зависимого. Никакой воли, тем паче доброй, у Алёны не было. После бригады врачей на дом, снятия алкогольной интоксикации, Игорь уговорил жену отправиться в больницу, пообещав дальше действовать по обстоятельствам. В общем-то, у него был лишь один действенный аргумент для Алёны – лишение денежного содержания. Игорь понимал: лиши её средств – она пойдёт на публичный скандал, ничем хорошим это для него самого, его бизнеса и, главное, детей не закончится.

  Шумиха в СМИ, удар по репутации, детской психике. Обеспеченный муж выставил жену на улицу, лишив содержания и возможности воспитывать дочерей. Сердобольное общество не готово принять, что женщина попросту алкоголичка, почти страдающая от специфического расстройства личности. Люди могут бесконечно искать оправдания порокам, болезням, слабостям, ставя на кон не только благополучие взрослых, но и детей – всё ради проявления сердобольности, понятливости, сочувствия. С приставкой «псевдо».

  Или стоило пройти через этот ад – один раз и навсегда? Получится ли «навсегда» с брачным законодательством и гнилой судебной системой? Ещё и моральный долг перед тестем останавливал от решительных действий. Отличный мужик, сильный, совестливый, незадолго до смерти он, словно предчувствуя беду, переписал бизнес и часть недвижимости на Игоря, оставив дочери небольшой дом в Женеве, квартиру в Питере, и создал трастовый фонд, назначив зятя доверителем, а дочь и внучек выгодополучателями. Игорь стал распоряжаться средствами, по праву принадлежащими Алёне и их совместным детям.

  Говорят, когда лягушка свалилась в кувшин с молоком, она так усердно била лапками, что молоко превратилось в масло, и ей удалось выбраться. Игорь же, превращая молоко в масло, чувствовал, что двигать лапами всё тяжелее – загустевшая субстанция сковывает движения. Однажды он превратится в муху в янтаре. Застывшую в смоле, недвижимую.

  С утра пришлось врать дочерям, что маме стало плохо, и приезжал доктор. Лиса искренне переживала, плакала. Игорь же чувствовал себя последней тварью, обещая шестилетке, что мама поправится и обязательно вернётся к ним. Скоро-скоро. Лина же смотрела с подозрением, в болезнь мамы она не верила, а вот понять правду ещё не могла.

  Они так отличались, его девочки. Лина всегда была громче и требовательней, просыпалась среди ночи с оглушающим криком, громогласно требовала своё, не принимая уговоров и компромиссов. Лиса же, казалось, и плакать не умела, попискивала и хмурила светлые бровки. В выходные дни Игорь поочерёдно купал крох, укачивал, гулял с коляской для двойни. Особое удовольствие доставлял сон девчонок, вовсе не потому, что в этот момент они замолкали, подкупало доверие, с которым они откидывали маленькие головы и полностью расслаблялись в его руках. Было в этом что-то щемяще сладкое. Порой Игорь задумывался, смог бы он полюбить дочерей, заведомо зная, что не является их биологическим отцом? Трудно смотреть в лицо предполагаемых обстоятельств. Всё, что знал Игорь наверняка – он любит своих дочерей, и это чувство – основа его жизни, убеждений, целей.

  Потом пришлось ехать на поклон к матери в санаторий. С кое-как облагороженной территорией, оставшейся со времён Союза. Корпуса с длинными коридорами, номер на два человека, воняющие «удобства», совмещённый санузел – душевая кабина с поддоном со следами ржавчины, и унитаз, справивший намедни тридцатилетие. Лечение и питание соответствовало обстановке.

  С няней Игорь распрощался по телефону. Уехать, имея прямое распоряжение не оставлять девочек с Алёной – провинность, после которой не могло быть и речи о втором шансе. На поиски новой няни необходимо время, а рабочий график не позволяет рассиживаться дома. Есть частный сад, первого сентября распахнёт свои двери после каникул. Но мало того, что не хотелось в дни редкой в здешнем климате летней погоды тащить малышек в город, так ещё прибавится проблема забирания вовремя из сада. Всегда можно выкрутиться, отправить водителя, привести двойняшек в офис и искать, искать, искать новую няню. Очередную. Неизвестно какую по счёту!

  Оставалось просить мать пойти навстречу, бросить необходимое, по её мнению, «оздоровление» и заняться внучками.

  – Не понимаю, что ты здесь делаешь? – упираясь пятками в песок, качаясь на старой качели-скамейке, он торговался с родной матерью, чувствуя себя очередной раз сволочью.

  Он может оплатить ей отдых в любой точке мира, отправить в Карловы Вары, так любимые женщиной, купить путёвку в Альпы или приальпийские районы. А его мать – преподаватель высшей школы на пенсии – из какого-то, одной ей понятного принципа, получает «положенную» бесплатную путёвку раз в несколько лет и едет «оздоравливаться» в замшелый постсоветский санаторий, где по коридорам бродят дряблые старики, а в столовой кормят капустой с капустой. Зато свежий воздух.

  – Мне положено санаторно-курортное лечение.

  – Мам, я тебе не оплачу лечение? Ты вонью из клозета лечишься или тушёной капустой?

  – Что заслужила, то и получила от государства.

  – Государство тебе помогло воспитать замечательного меня, а моя святая обязанность – помочь тебе.

  – Но сначала надо выручить тебя?

  – А кто ещё?

  – Некому! Вот это я хочу услышать, остолоп!

  – Мама, мамочка, мамулечка, выручай, спасай, – кривлялся Игорь, понимая, что всё было решено ещё до того, как он приехал в зачуханный оздоровительный комплекс.

  Мать, конечно, согласится. Она искренне любила внучек, оставила обожаемую работу ради них. Когда всплыли проблемы с Алёной, взяла на себя присмотр за девочками, баловала, учила, следила за питанием, воспитанием, развитием. Полностью погрузиться в мир двойняшек не позволяла тяга к независимости, но в любой момент дня и ночи Игорь мог рассчитывать на помощь матери.

Глава 5

  Рабочая неделя подходила к концу. Девчонки в отделе гудели, делились планами на выходные, кто-то собирался начать праздновать приход пятницы сразу после рабочего дня.

  – Лер, пойдёшь с нами? – громко пригласила Маруся.

  По документам Маруся была Мариной, когда и как она превратилась в Марусю, Лера не знала, это случилось до её прихода в компанию. Маруся была девушкой пышной, белокожей и с огромной толстой косой. А ещё невозможно влюбчивой. За то недолгое время, что они были знакомы, Маруся побывала во влюблённости в системного администратора Олега, начальника охраны, а сейчас её сердечко томилось по новому шефу – Виктору Геннадьевичу. «Витеньке», как с придыханием лепетала Маруся, укладывая пышные груди на лежащие на столе белые руки.

  – Пойдём? – в дверях появился Олег, та самая, несостоявшаяся любовь Маруси.

  Олегу было двадцать шесть лет, он перебрался в Питер из Ставрополя, осел, успел влезть в ипотеку, теперь попеременно страдал то от безденежья, то от «гнилого климата», тем не менее, уезжать не собирался. Леру Олег считал землячкой и по неписаному закону землячества взял над ней шефство в первые дни появления Леры в компании.

  – Он мой! – заявила тогда Маруся, ткнув толстеньким пальцем в спину уходящему сисадмину.

  – Ноу проблем, – улыбнулась Лера. Марусин, так Марусин.

  Западать на чужих парней привычки у Леры не было, тем более не хотелось проблем на новом рабочем месте. Взяли её с испытательным сроком, терять работу из-за амурных разборок, пусть и ради симпатичного Олега, не хотелось абсолютно. Олег действительно был симпатичным. Кареглазый, с вьющимися тёмно-каштановыми волосами, обаятельными ямочками на щеках, придающими улыбке какую-то детскость. При этом парень высокий, широкоплечий и вообще – обаяшка.

  – Настроения нет, – отмахнулась Лера.

  – Поправим, – подмигнул обаяшка, щёлкнув указательным пальцем по шее.

  – В другой раз, – Лера сделала ещё одну попытку отказаться. – Плохо себя чувствую.

  – Может, домой проводить? – тут же вызвался Олег. Джентльмен.

  – Не надо, – она отмахнулась.

  Ещё неделю назад согласилась бы. И отметить пятницу, и на провожатого. Ничего серьёзного с Олегом не хотелось, вообще – ничего не хотелось, но хорошей компанией не раскидываются, так что Лера пару раз сходила с Олегом в кино и один раз напилась в баре. Вернее, напился он. Лера усадила парня в такси, а сама направилась домой на другом.

  – Эй, ты чего? – Маруся водрузилась на стул и внимательно посмотрела зелёными с поволокой глазами. – Не нравишься ты мне. Ты часом не «это»? – Брови на пухлом, хорошеньком лице выразительно поползли вверх.

  – Чего-чего? – не поняла Лера.

  – Ну… Сидоркин! – крикнула Маруся Олегу. – Выйди, а!

  – Тебя не поймёшь, женщина. То приди, то выйди, – справедливо заметил системный администратор. Его действительно вызвала Маруся. Сейчас он сидел за рабочим местом девушки и разбирался с «я вообще ничего не нажимала, оно само как «бзынь», и во-от!»

  – Выйди, будь человеком.

– Ладно, – Олег скрылся за дверью, дав на беседу три минуты. Рабочий день заканчивался, просиживать лишнее и разбираться с Марусиным «бзынь» и вот!» не хотелось.

  – Ты беременна? – тут же выпалила Маруся.

  На Леру тут же уставилась Архипова Лена, готовящаяся уйти в декретный отпуск, и Настя – Анастасия Николаевна, – руководитель их небольшого, но значимого отдела.

  – Нет, – Лера уставилась на Марусю. Дети для той были болезненной темой, в каждом первом недомогании у женщин она видела два диагноза: «беременность» и «смотри, а то потом раз – и бесплодие». – Наоборот, – соврала она, чтобы избавиться от навязчивого внимания.

  – А ты знаешь, что ПМС – один из признаков гормонального сбоя, ведущего к бесплодию? – села на своего конька Маруся, с сочувствием глядя на собеседницу.

  – Нет у меня никакого бесплодия, – отмахнулась Лера, напряжённо глядя в монитор. Несколько минут до окончания рабочего дня. Ровно в восемнадцать ноль-ноль можно выключить компьютер и отправиться домой. – И я не беременная.

  – Жаль, – отозвалась Маруся. – А ты за живот Архиповой подержись и точно забеременеешь!

  – Муромцева, – спасла Леру Анастасия Николаевна. – Что со справками инженерно-экологического исследования для «Версаля»? – так назывался новый строительный объект, над оформлением природоохранной документации для которого и трудился отдел, где работала Лера.

  – Олег! – тут же забыла планы на Лерино материнство и ломанулась из кабинета Маруся. – Давай, работай! – громыхала она в коридоре на системного администратора, пока Анастасия Николаевна собирала сумочку, чтобы идти домой.

  Настя была старше всех, две недели назад ей исполнилось тридцать лет. Она была замужем, недавно вышла из декретного отпуска и каким-то чудом заняла место руководителя отдела экологии в крупной строительной компании. Местом своим Анастасия Николаевна дорожила, несмотря на внешнюю мягкость «строила» подчинённых с особенным рвением. При этом ровно в восемнадцать с рабочего места её словно кот слизывал. Нужно было успеть в садик за сынишкой.

  – До свидания, – улыбнулась Маруся, встречаясь в дверях с Анастасией Николаевной.

  – Жду, – улыбнулось руководство, ткнув в телефон, дескать, меня нет, но отчёт жду.

  – Вот гадюка, – буркнула Марсуся после того, как Олег всё-таки разобрался с поломкой в её компьютере. Архипова засеменила к выходу, придерживая живот под её мечтательным взглядом, а Олег всё ещё не терял надежды затащить Леру куда-нибудь развеяться и топтался рядом с её столом.

  – Вы чего, даже не подождёте меня? – заныла Маруся, изображая кота из мультфильма «Шрек», глядя на Леру с Олегом.

  – В течение рабочего дня надо работать, а не чаи с плюшками гонять, – назидательно, пряча смех, отвесил Олег.

  – Ладно-ладно, – Маруся прищурилась, окатывая Олега взглядом, полным презрения.

Глава 6

  Таким дураком Игорь себя не чувствовал давно, а может, никогда в жизни. Отказаться от секса с потрясающе красивой молодой девушкой, а потом предложить ей дружбу. «Как в пятом классе», – верно заметила Лера, не скрыв своего разочарования.

  Хорошо, он не мог ничего предложить молоденькой девчонке, но переспать-то мог. В первый раз, что его остановило? Что вообще в состоянии остановить несущийся на полном ходу тепловоз?

  Девственница. Девственница, мать её! Первая прострелившая мысль была – сколько ей лет на самом деле? Паспорта Игорь не видел. Выглядит и говорит не как малолетка, но, чёрт возьми, посмотрите на современных школьниц – пугающая эмансипация!

  А потом он доел кекс, к слову, потрясающий на вкус, встал и ушёл. Самый идиотский поступок за все тридцать пять лет жизни Алёшина Игоря Вячеславовича. Глупее было только запустить сырое куриное яйцо в работающий вентилятор, но тогда ему было пять лет, он был любопытным мальчишкой – это немного извиняет проявленную тупость.

  Ничего любопытного в девственности Игорь не видел. Он долго копался в памяти, вспоминал все свои постельные похождения и не вспомнил ни одной девственницы. Ни одной! Даже в юные восемнадцать ему настолько не «везло», а тут – пожалуйста. И зачем ему сдался этот ценный приз?!

  Некрасиво получилось. Когда поднялся в свою квартиру, чувствовал себя не только дураком, но и мудаком. Нужно было, наверное, поговорить. Успокоить. Объясниться. Пообещать дурёхе, что всё у неё будет хорошо… влюбится, выйдет замуж, родит детей. Или, наоборот, построит карьеру, станет именитым политиком. О чём там девственницы мечтают… Кота ей подарить.

  Угрызениями совести мучиться было некогда. Днём – работа. Неожиданно подвернулся долгосрочный контракт со строительной компанией, открытие производства в Туле пришлось как нельзя кстати. Ближе к вечеру заезжал к Алёне, к четвергу удалось уговорить её на лечение в рехабе в Австрии. В успех Игорь не верил, элементарно хотел освободиться от обузы на ближайшие месяцы. Он настолько устал от чувства вины, что перестал ощущать, адаптировался. На следующей неделе он лично отвезёт Алёну, пробудет с ней пару дней, вернётся домой и, наконец, выдохнет спокойно. Хотя бы на ближайшее время.

  Обо всём этом Игорь думал, когда заехал к приятелю, представителю будущего партнёра – Виктору Шиманову. С Витькой Шимановым они познакомились давно, на горнолыжном курорте. Игорь был с женой, тогда ещё без детей, а Виктор с любовницей, как оказалось впоследствии, одной из трёх, при живой, симпатичной жене. За поведение своё Виктор расплатился – через несколько лет жене надоело терпеть похождения мужа, она подала на развод и разделила не только имущество, но и бизнес благоверного, естественно, в свою сторону. Пока Витя таскался по бабам, жена ходила по юристам и бизнес-консультантам. Выплыть после «вероломства» супруги он так и не смог, продал остатки предприятия за бесценок всё той же бывшей жене и подался в наёмные работники. Сейчас Витя занимал хорошую должность в строительной компании и, в общем и целом, ни о чём не жалел.

  И надо же, когда Игорь твёрдо решил, что пора бы перестать думать о новой соседке, нежной коже, пирсинге между  ног, аромате духов от стройного, гибкого, молодого тела и обо всём, что обеспечивало Игорю Вячеславовичу эрекцию посредине рабочего дня, будто он сопливый пацан, едва перешагнувший пубертат, как виновница его состояния буквально врезалась в него в коридоре строительной компании.

  «Ленинград – тесный город», – вспомнил он слова матери, который раз за неделю. Быстро поговорив с Виктором, отказавшись от первоначального плана пригласить приятеля на неделовой ужин в неформальной обстановке, Игорь поспешил вниз, надеясь встретить Леру.

  Зачем, спрашивается? За каким чёртом ему сдалась эта молодая, красивая девственница?! Что с ней делать? В шашки играть? Ага, в «Чапаева», мать его!

  Лера, ожидаемо, стояла на трамвайной остановке. Были ещё остановки маршруток и автобусов, но до метро в это время суток быстрее добраться на трамвае. Лера не казалась девушкой, создающей себе лишние трудности, это проявлялось даже в выборе общественного транспорта.

  Никакого плана у Игоря не было, была лишь красивая девушка в его машине, не по-осеннему тёплый вечер и Питер. Отличное сочетание для «Мансарды». Естественно, мелькнула тщеславная мыслишка произвести впечатление на провинциалку, но её Игорь быстро отбросил. Леру явно не удивишь куском мяса за три тысячи рублей и пафосными шмотками, а вот вид, который открывался из «Мансарды» завораживал даже Игоря – коренного жителя Петербурга.

  Чем больше он разговаривал с Лерой, тем больше проникался к ней симпатией. Ничего наигранного, фальшивого в девушке не было, никаких мажорских замашек избалованной девицы, высокомерия или сжатых в брезгливой ухмылке губ. А ведь отец при таких чинах и званиях, что казалось – это должно стать частью образа Валерии Суздалевой.

  Об экологии заботится, искренне переживает за окружающую среду. Таловские болота, перелётные птицы – монгольский зуёк, тулес, сокращение численности бекасов. Казалось бы, кто об этом думает, кроме орнитологов? Кому интересна судьба крякв и огарей? А вот же она, Лера – сидела напротив Игоря и рассказывала со слезами на глазах о происходящем, а потом о судьбе тисо-самшитовой рощи в Сочи.

  Не меньше подкупала любовь Леры к отцу, искренняя, девчачья, даже когда жаловалась на него. И правда, было на что обижаться. Первую машину купил дочери в восемнадцать лет, подержанный Матиз на ручке, и отдал негласное распоряжение штрафовать девчонку за любое нарушение.

  «Все под богом ходим, случись что, ты должна понимать, как люди живут, чем. Должна уметь не только кнопочки на красненькой машинке нажимать и ресницами хлопать, но и на грузовик сесть, или в танк, если придётся». С грузовиком и танком Валерий Анатольевич явно погорячился, но сам принцип воспитания Игорю был понятен и близок. А то, что Лера не обижалась на отца, а смеялась над своими детскими обидами и методами папы – бесконечно импонировало.

Глава 7

  Лера пожалела о своём решении ещё до того, как села в автомобиль Игоря. Боже! Невероятная, глупость, пошлость даже – ехать в гости к женатому мужчине. Не просто на дачу, а туда, где живут его мать и дети.

  Игорь шептал: «Прости», проводил большим пальцем по щеке Леры, гладил у мочки, а она кивала, как сувенирная собачка на панели автомобиля. От него пахло привычным уже парфюмом, немного сладковатым, не резким, с привкусом свежести, как ветер с Финского залива. Когда этот запах успел стать привычным? А тепло от рук таким желанным?

  Нельзя было соглашаться! Нельзя! Лера согласилась, покидала вещи в сумку, закрыла дверь квартиры, а потом всю дорогу себя уговаривала, что ничего особенного не произошло.

  Игорь – взрослый человек и знает, что делает. Наверняка, на тысячу процентов, если бы присутствие Леры было неуместно, он не позвал бы её, даже на эмоциях. Речь о детях, а он – отличный отец, заботливый, вникающий. Это скользило в разговорах, нечаянных словах, взгляде, когда он показывал фотографии дочек.

  К тому же Игорь сказал: «убедишься, что я почти женат»… Он никогда не говорил о жене, даже вскользь не мелькало имя или упоминание, а Леру мучало любопытство: Кто эта женщина? Где? Почему Игорь о ней не заикается? Что вообще может значить фраза «почти женат»? Почти разведён – понятно. Почти женат – расплывчатая, дурацкая формулировка.

  А ещё не хотелось лезть в чужую семью, исключать ложь в словах Игоря она не могла. Он – мужчина, особенных иллюзий в отношении сильного пола у Леры не было. Росла с отцом, все «грешки» и «грязные тайны» приятелей родителя мелькали на её глазах, как в калейдоскопе. Менялись лишь «стекляшки» – женщины. Декорации были одинаковы – гостеприимный дом друга.

  Лера не хотела разбивать чью-то семью, нести раздор в дом. Одновременно её снедало любопытство, желание побыть с Игорем все выходные и стыд за собственное поведение, свою неуместность в гостях привлекательного мужчины, от одного взгляда на которого замирает сердце.

  Ко времени, когда машина свернула с трассы на прилегающую дорогу, покрытую хлипким асфальтом, бредущую сквозь смешанный лес, с виднеющейся, усыпанной хвойными иголками и начавшими опадать листьями, землёй, кустарниками близ дороги и соснами вдали, Лере удалось уговорить себя, что всё хорошо. Почти в рамках приличий. В любом случае, она может уехать – одно нажатие в приложении, и приедет такси.

  Дача Леру удивила. Трудно сказать, что именно она ожидала увидеть, но самый обычный, двухэтажный, щитовой дом, деревянный забор с такими же воротами, оттаскиваемыми вручную, несколько хозяйственных пристроек позади дома и огороженные крашеным кирпичом клумбы с хризантемами и астрами не вписывались в образ преуспевающего бизнесмена Алёшина Игоря Вячеславовича.

  – Здравствуйте, – услышала Лера и тут же поднялась с корточек – пришлось присесть, чтобы поболтать с дочками Игоря. Она сама не ожидала, что незамысловатая приветственная беседа с детьми ей понравится. Смешные они всё-таки и красивые. Синеглазые, как куклы.

  На крыльце тёмно-зелёного дома с деревянными перилами и ажурным карнизом под козырьком стояла женщина, мама Игоря. Лера замерла, видимо, сегодня день неоправдавшихся ожиданий. Лера представляла эдакую полную седую старушку с подкрашенными губами, на неё же смотрела довольно стройная женщина лет шестидесяти, с короткой, стильной стрижкой, сверлящим взглядом и крупными, авторской работы, украшениями в ушах и на шее.

  – Здравствуйте, – отозвалась Лера, надеясь, что не слишком побледнела. Боже! Зачем она приехала? На лице матери Игоря читалось явное неодобрение. Естественно! Разве матери понравится, что женатый сын тащит в семейный дом любовницу… ну, хорошо, не любовницу, а подругу. Кто поверит в «дружбу», если сами «друзья» не верят?

  – Меня зовут Лидия Максимовна, – женщина вопросительно посмотрела на Леру, сожрав по пути взглядом, без соли и хлеба, не дожидаясь вежливого: «Приятного аппетита». – С Алисой и Алиной, полагаю, вы знакомы, – не стала она дожидаться ответа. – С моим сыном – тоже.

  – Мам, – одёрнул Игорь, стрельнув недовольно взглядом.

  – Здравствуйте. Меня зовут Валерия, Лера, – Лера сделала шаг вперёд, игнорируя Игоря. – Приятно познакомиться, – пришлось сделать вид, что недовольный взгляд Лидии Максимовны она так же не увидела, как и возмущённый Игоря. – С Лисой и Линой я знакома, с Игорем тоже, – добавила она.

  – Проходите в дом, – Лидия Максимовна широко распахнула дверь, приглашая жестом проходить. Девочки выхватили сумки из багажника, на ходу ныряя в пакеты, взвизгивая от нетерпения и довольства. Их бабушка в это время назидательно повторяла, что «Растишку» едят один раз в день, а шоколад – тем более. На ужин их ждёт каша с тыквой и молоко, а не «химия».

  Делать нечего, Лера вошла, подгоняемая ободряющим взглядом Игоря и щебетом довольных сестричек. Внутри дом оказался даже меньше, чем снаружи. Совсем небольшая прихожая с высокой обувницей, шкафом и вешалкой с деревянными крючками, отполированными от времени. Почти всё пространство первого этажа занимала кухня, там стоял современный кухонный гарнитур, круглый стол со стульями вокруг, холодильник, весь увешанный детскими магнитами и рисунками, отдельно невысокий детский столик, расписанный под хохлому, и такие же стулья к нему.

  Там же была печка, несказанно удивившая Леру, – печка? В двадцать первом веке?! –выход на веранду и в две небольшие спаленки. В одной помещалась полутораспальная кровать, шкаф, комод и телевизор, в другой почти такой же набор, только вместо комода – письменный стол, кровать двухъярусная, а всё пространство комнаты завалено игрушками и детской одеждой.

  Игорь провёл Леру на второй этаж, где было всего две двери. Одну он открыл, демонстрируя довольно просторную комнату с широкой кроватью, светлыми занавесками на окнах, шкафами, зеркалом и ковром на полу – точно ровесником Игоря.

  – Моя комната напротив, устраивайся пока, – сказал хозяин и показал на деревянную, немного покосившуюся дверь.

Глава 8

  Игорь находился в Австрии третий день. Он отвёз Алёну в реабилитационный центр, долго разговаривал со специалистами и, наконец, сегодня в ночь должен отправиться домой. В этот раз повезло, в аэропорту их встретила родная тётка Алёны – сестра отца – Сюзанна. Алёна – единственная близкая родственница для пятидесятилетней Сюзанны. Три месяца назад в автокатастрофе погиб её единственный сын, совсем мальчишка, едва отметивший совершеннолетие. Муж умер давно, как и родители.

  Сюзанна отвлекла Алёну, а главное, не дала Игорю сорваться на жену, сравнять её со стенами гостиницы, где они остановились.

  – Ты хочешь избавиться от меня! – выговаривала Алёна скрипучим голосом, благо, на неё ещё действовали препараты, вспышек агрессии не наблюдалось.

  – Я хочу, чтобы ты вылечилась, – устало повторил Игорь. На самом деле он уже не знал, чего он хочет, что делает в этом номере, с чужой, по сути, женщиной, от присутствия которой он смертельно устал.

  – Тогда… – она откинулась на спинку кресла, вытянув ноги, потянула за пояс халата, медленно обнажая плечи. – Как жест доброй воли…

  – У меня встреча, – отрезал Игорь. Невероятно, ещё полтора года назад он бы провёл время с Алёной… Каких-то полтора года назад он ещё считал её своей женой во всех смыслах, сейчас же лишь надеялся, что гримаса отвращения не исказила лицо слишком очевидно.

  – Лжёшь. Нет никакой встречи.

  – Нет, – нет встречи или лжи, он не стал уточнять, схватил телефон с низкого столика и двинулся к выходу.

  – Любовь и поддержка близких – главное правило на пути реабилитации страдающего от алкогольной зависимости человека, – услышал вслед пункт из цветного буклета рехаба, куда они направлялись. Красочная, глянцевая бумага обещала излечение от всех напастей, избавление от бед и новую, безоблачную жизнь. Твою мать! Поддержка близких! Единственная поддержка, которую в состоянии оказать Игорь своей жене – не размазать её тело по кафельному полу просторной ванной комнаты в номере-твин.

  – Я поддерживаю тебя, – Игорь обернулся, гася привычное уже раздражение. – Иначе, что бы я здесь делал? Но я не стану трахать пропитое существо с залитым алкоголем сознанием! – То, что Алёна не пила несколько дней, ничего не меняло. Он забрал её из клиники в Санкт-Петербурге с намерением не выпускать из поля зрения ни на час до момента, когда сдаст в рехаб.

  – Ты не дал мне попрощаться с девочками, – понеслась ожидаемая череда упрёков. – Я купила им подарки.

  – Обязательно передам то, что ты купила в киоске, в аэропорту, – выплюнул он.

  Как же хотелось послать её нахер, жутко хотелось! Алёна вспомнила о детях в последний момент, Игорь готов поставить на кон свои почки, целью был алкоголь, а не детские журналы и пара плюшевых игрушек. Ещё несколько слов, произнесённых женой, и Игорь взорвался бы, как пара тонн тротила.

  Благо, в этот время в номер поднялась остановившаяся в той же гостинице Сюзанна. Она, не обратив внимания на полуголую племянницу и раскалённого добела от злости родственника, утащила Алёну на улицу. «Прошвырнуться по магазинам», как нарочито небрежно бросила в дверях. Игорь был уверен – Сюзанна проследит, чтобы в рот племянницы не попало ничего крепче минеральной воды.

  На следующий же день отвезли Алёну, сдав с рук на руки высококлассным специалистам, обещающим в очередной раз помочь богатой клиентке. Клиника действительно считалась одной из лучших, претензий к врачам у Игоря не было, они делали, что могли. Сотворить чудо могла лишь Алёна, а у неё такого желания не было. Рехаб она воспринимала как эдакий дом отдыха, с более строгим режимом, чем в СПА-отеле, но отдых – есть отдых.

  Позже Игорь с Сюзанной отправились в город – обговорить график посещений, когда их позволят лечение и этапы реабилитации. Сюзанна вызвалась навещать племянницу, оказывать поддержку и составлять компанию в случае надобности. Игорь не возражал – прилетать и видеть лишний раз жену он не хотел. Когда, казалось, всё обговорили, и стрелки перевалили за восемнадцать часов, речь зашла не об Алёне.

  Сюзанна – несмотря на горе и возраст, всё ещё привлекательная женщина – сидела напротив Игоря, задумчиво цокая вилкой по фарфору. Они заказали по тафельшпицу, Сюзанна половину порции, Игорь – две.

  – Ты веришь, что в этот раз ей помогут? – Сюзанна посмотрела в упор на Игоря, напоминая ему тестя.

  Они похожи – Алёна, Сюзанна и Лео – отец Алёны. Армянская кровь брала уверенный верх над кровью славянской, перемешанной в этих людях. Отец Сюзанны и Лео был армянином, мать – белоруска. Сюзанна вышла замуж в Армении, а Лео женился на русской, всю сознательную жизнь прожил в России, оттого и дочь назвали русским именем – Алёна.

  – Нет, – прямо ответил Игорь.

  Сразу после возвращения домой он собирался заняться бракоразводным процессом, максимально сгладить удар по девочкам, себе, и, конечно, жене. Несмотря ни на что, он не желал ей зла. Если бы Игорь был уверен в адекватности Алёны – он бы обговорил юридические детали, оформил финансовые обязательства и развёлся миром. Дети, естественно, должны остаться с ним, это не вызывало никаких сомнений.

  – Ты молод, – сказала Сюзанна. – Тебе нужно подумать о личной жизни, – Игоря в удивлении изогнул бровь.

  Странный поворот беседы, они никогда не были близки с Сюзанной настолько, чтобы обсуждать его личную жизнь. Он видел родственницу на собственной свадьбе, несколько раз она приезжала в Питер в гости или по делам, и ещё на похороны брата. Задушевных разговоров на кухне не вели, на брудершафт не пили, да и на «ты» перешли совсем недавно, когда она принялась опекать племянницу. До смерти сына Сюзанна не слишком интересовалась Алёной, а уж Игорем тем паче.

  – С детьми сложно устроить жизнь, – после минутной паузы продолжила женщина.

  – Не беспокойся, девочки не мешают, – отрезал он, понимая, куда клонит Сюзанна. Не интересует!

  – Пока, – она выразительно посмотрела. – Пока не мешают. Пойми, мало какая женщина согласится на «довесок». Прости, прости, знаю, звучит отвратительно, но так устроен мир и женщины. Мы думаем только о родных детях, мало кто соглашается воспитывать чужих, и ничтожно мало тех, кто полюбит их. Понимаешь?

Глава 9

  В Пулково Игорь приземлился в обед, прямых рейсов не было, пришлось лететь с пересадкой. Раздвижные двери терминала распахнулись, окуная в спешный ритм города и летнее, мягкое тепло. Сумасшествие. Погода последовала примеру Игоря, повредилась рассудком или наоборот. Сезон промозглой сырости, моросящих дождей, а люди ходят без курток, и только у местных в руках привычный, сейчас бесполезный атрибут – зонт.

  Всю дорогу Игорь думал о Лере. Валерии Суздалевой, двадцатидвухлетней красотке, от одного взгляда на которую, он терял разум. Седина в бороду? Кризис среднего возраста? По всем статьям рано. Алёшин не ощущал возраст, не думал о нём, был здоров, полон сил во всех отношениях, планов, идей. И вот, как гром средь ясного неба: девчонка, одним своим существованием поставившая его на место – место мужика на четвёртом десятке, с детьми и выгребной ямой из проблем.

  А может, стоит плюнуть на придуманные им же принципы, откинуть собственные границы и закрутить роман с Лерой? Двадцать первый век, как честный человек он не обязан жениться после первой ночи, да и Валерия не претендует на штамп, и за девственность свою не держится. Хотя, не держалась бы – не сохранила бы этот приз.

  В каком всё же гнилом мире они живут, за ширмой таких махровых стереотипов, что обычная вещь – отсутствие сексуального опыта у современной девушки, – воспринимается как аномалия. Тем паче, какой-то опыт у Леры был, она точно не монашка, не закомплексованная скромница. Просто… «так сложилось» – её же словами.

  Взять и плюнуть на всё и вся, а там – куда вывезет кривая. Валерия  скоро одумается, бросит его со всеми проблемами, заморочками и уйдёт в свободное плавание. Ради чего он принялся играть в «дружбу» с женщиной? Кого он обманывал, когда Лера гостила на даче его матери? Единственные, кого удалось провести – дочери. Наивные, чистые души. Сам он едва не тронулся рассудком от понимания, что она рядом, дверь напротив. Три жалких шага отделяло его от источника желаний, а он, как пионер-герой, лежал в кровати, стиснув зубы, и смотрел в потолок, забивая себе мозг сметой для ремонта материнской дачи.

  Об отъезде он Лере сообщил, сказал и о цели поездки, не останавливаясь на деталях. Настроение Леры, и без того задумчивое, вовсе испортилось, когда на обратном пути в город, в воскресенье вечером, он сказал, что отправляется в Австрию. Хорошенькое личико, которое хотелось зацеловать допьяна, на мгновение вытянулась, тело напряглось, Лера нервным движением оправила юбку и уставилась в лобовое стекло, вернув себе беззаботный вид. Потом они вполне мило беседовали, смеялись, он довёз её до подъезда, по-дружески чмокнул в щёку и отправился на подземную парковку.

  Надо было прийти к Лере. Он хотел, как же он хотел, едва рассудка не лишился. Не самое приятное чувство – ощущать себя озабоченным пацаном, борющимся с собственной эрекцией в неурочное время, в неудачном месте. К тому же сказывалось долгое воздержание. Последний раз был с женщиной в начале августа, уже сентябрь катится к закату. В его жизни бывали периоды большего воздержания, не умер, но дискомфорт испытывал. Сейчас не дискомфорт, а пытка.

   В такси набрал номер Леры, она ответила после третьего звонка, запыхавшаяся.

  – Нас на тимбилдинг отвезли, – услышал он голос, пытающийся перекричать ведущего и грохот колонок.

  – Когда дома будешь?

  – В воскресенье.

  – В смысле? Сегодня четверг.

  – Спасибо, что напомнил, – на том конце жизнерадостно хрюкнули, раздались мужские голоса, среди которых Игорь отчётливо услышал Олега. – Я перезвоню.

  Прекрасно, пока он занимался самобичеванием, Олег времени не терял. Правильно делает, Игорь бы тоже не терял на его месте. По своим каналам он навёл справки об этом Олеге. Ничего криминального не нарыли. Не состоял, не привлекался. Молодой, перспективный, хваткий. Звезду с неба вряд ли схватит, но при должном стечении обстоятельств, удачу за хвост удержит. Валерия Валерьевна Суздалева – удача для системного администратора строительной компании.

 Тимбилдинг – новомодное словечко, «командообразование». Относительно новый способ мотивировать работников. Настроить на продуктивную работу, оздоровить атмосферу внутри рабочего коллектива, наладить взаимодействие, взрастить командный дух, и прочая хня, под которой зачастую скрывается банальная совместная пьянка на природе на средства работодателя.

  Компания Алёшина Игоря Вячеславовича так же устраивала сотрудникам добровольно-принудительный тимбилдинг с выездом на природу один раз в год. Игорь редко посещал подобные мероприятия, не хотел смущать своим присутствием сотрудников, и желания носиться по арендованной базе отдыха, проходя придуманный девчонкой-старшекурсницей квест, не было. После «сплочения коллектива», как правило, завязывались служебные романы, кипели страсти, блуждали слухи. Деловая этика? Не слышали.

  Лера больше на звонки не отвечала, Игорь надеялся, что она прыгает в мешке на благо общего дела, а не зажимается на лоне природы с Олегом.

  Недолго думая, набрал Шиманова, если бы дал себе время на раздумья, хотя бы минуту, отложил бы телефон в сторону. Звонить Витьке, интересоваться природой-погодой и местом проведения тимбилдинга строительной компании – несусветная глупость, подставляющая Суздалеву. Шиманов вряд ли воздержится от комментариев, а сплетни на работе никогда на пользу не шли.

  – Подваливай! – прокричал довольный голос Виктора. – Хочешь, прямо сейчас схожу, узнаю, есть ли свободные номера?

  – Узнай, – как говорится, «сгорел сарай, гори и хата». – Постараюсь подскочить к ночи.

  – Со своим самоваром, или..? – скабрёзно засмеялся Шиманов.

  – Ты можешь думать о чём-нибудь, помимо самоваров?

 – Целыми днями думаю о «чём-нибудь», могу я расслабиться раз в год? – прогнусавили с той стороны.

  – Можешь, можешь, – Игорь заржал, представил холёную морду Шиманова, плотоядную улыбку и похотливый блеск глаз, когда тот видел очередной «самовар» на своём пути. Вот кому не грозит прозаичный «бес в ребро», Витёк живёт с бесом всю половозрелую жизнь и не собирается останавливаться.