В объятиях деспота

Глава первая. Несчастливая невеста

ГДЕ-ТО В ЗАМКЕ КОРОЛЯ

Треск свечей эхом отражался от каменных стен. Две фигуры, скрытые мягким полумраком, смутно угадывались в пустом коридоре.

— Ты должен найти её! Слышишь? Кхе-кхе, — сухое покашливание и немного шепелявый женский голос выдали в одной из фигур пожилую женщину. — Она принесёт тебе славу! И родит ладного наследника. Только для этого…

Сморщенная рука впилась в плечо мужчины, вытаскивая того на свет. Разговор затих. Старуха прислушивалась к ночным шорохам. Убедившись, что лишних ушей нет, заговорщицки продолжила:

— Ты должен овладеть ею. До следующей полной луны. Я помогу тебе стать отцом могучего воина, — колдунья схватила своей сухой рукой ладонь молодого мужчины и сунула в неё пузырёк с тёмной жидкостью. — Она понесёт от тебя. И это будет мальчик.

— Леона слишком далеко, и она жена другого.

— Тебя это остановит? Ты хочешь стать королём этих земель? Тогда забери её! Силой! Покажи всем, на что ты способен!

— Смерть короля не сделала меня победителем, — устало парировал мужчина устало. Он был недоволен и сутулился, нахохлившись, хмуро смотрел на пляшущие огоньки свечей. — Как смерть ещё одного благородного…

— Дурак! Какой же ты дурак! — старуха взвизгнула и топнула ногой. — Не убивай его… — колдунья замолкла, чтобы собраться с мыслями. Хмыкнув, спустя мгновение прошамкала: — Отошли его к утёсу Скорби. Пусть отправится туда, откуда никто не возвращается. Пусть принесёт то, что никто не сумел добыть.

— А если вернётся? — мужчина нетерпеливо перебил старуху. Её предложение взбудоражило его. — Если сумеет выжить?

— Тогда забери у него дар! Отними. И верни жену, если она будет ему всё ещё нужна. К тому времени у тебя будет сын. А когда получишь наследие дракона…

Мужчина не стал дослушивать. Развернувшись на пятках, бросился прочь по коридору. Наткнувшись на первого же стража, зычно приказал:

— Седлать коней! 

ЛЕОНА

Лунный свет пробивался через окно ажурной тенью. Падал на кровать, вычерчивая силуэты наших тел. Прижимаясь щекой к горячей и могучей груди Дерека, я прислушивалась к его дыханию и биению сердца. Тонкое покрывало, скомканное и ненужное, лежало на самом краю кровати. 

Довольно жмурясь, будто сытая кошка, я всё ещё не могла поверить, что моё замужество — не сон. Что была пышная свадьба, что было празднество. Что мы с Дереком весело танцевали и смеялись. Не верилось…

— О чём ты думаешь? — голос мужа ещё был хриплым и немного гортанным. 

— О нас, — тихо ответила и со вздохом оторвалась от груди Дерека. 

Привстала на локте и обвела взглядом нашу спальню. Небольшая и совсем небогатая, она «не подходила» мне. Сам Дерек об этом часто говорил, ну а мои возражения отметал как шелуху: у кузины короля должен быть дворец, а не какой-то замок, затерявшийся между горными тропками и вековыми елями. Обедневший род Дерека теперь мог разве что хвастаться, что старым жилищем, оставшимся с прежних славных времён, и титулом «лорда». Пожалуй, только он да мои искренние уверения убедили брата, что Дерека я действительно люблю.

Лунный луч потух резко, наплывшая туча погрузила нашу спальню в темноту. Я прижалась к Дереку, теперь лишь смутно угадывая, где и что стоит: где удобное кресло с мягкой обивкой, где резная ширма, на которой висело не только моё пышное платье, но и камзол мужа. Где туалетный столик, где высокий и немного пузатый шкаф. 

Встревожившись, сильнее прижалась к Дереку, желая с ним окончательно сродниться, и прошептала:

— Не верится, что всё это правда, что не сон! Что… — провела пальцем по разгорячённой коже, — что мы вместе.

— Я же говорил, что никому тебя не отдам! — с шутливым рыком Дерек стиснул меня в объятиях и ласково поцеловал в шею. Соблазнившись, переключился на плечо. Шумно дыша, щекотал меня своим жарким, возбуждённым дыханием. Запустил руку в мои волосы и терпко поцеловал в губы, с трудом удерживаясь от большего. — Моя жемчужина… Леона... 

Подушки показались предательски мягкими, когда Дерек уложил меня на них. Ласково и очень осторожно убрал мои волосы с плеч и груди, пристально вглядываясь. Я смущённо покраснела, но прикрываться не стала. Наверное, в этот самый холодный и тёмный час я казалась ему той самой жемчужиной. Сейчас я не видела лица Дерека, но, прикрыв глаза, тут же представила его. Немного скуластое, мужественное лицо. Светлые и непослушные волосы, напоминавшие мне зрелую пшеницу: никакие ухищрения не могли привести его голову в порядок, поэтому Дерек просто подхватывал длинные пряди тугим кожаным ремешком поперёк лба. Лучистые зелёные глаза, так сильно напоминавшие мне чем-то тот редкий аметист, что добывали только в этих горах, где теперь мой дом. Нос с небольшой горбинкой. Губы…

В груди всё сжалось, и я тяжко вздохнула, поддавшись сладким грёзам. Дерек не стал возвращать меня в холодную и немного мрачную спальню. Вместо этого самыми пылкими и чувственными поцелуями, ласками зарождал во мне страсть. 

Я обняла мужа и провела руками по его спине, плечам, наслаждаясь силой и чем-то грубым и опасным. Дерека это лишь сильнее раззадорило. Вжав меня в постель, дал понять, что ещё не скоро мы заснём. 

Глава вторая. Захватчик

АМЕТ

7 лет спустя

Комья мокрой земли вылетали из-под копыт. Тяжёлая конница с грохотом и шумом приближалась к небольшому городу. Белый стяг с красным драконом развевался по ветру и внушал куда более сильный страх, чем орды захватчиков, расползавшихся по земле королевства Атария.

Пыльной бурей, ураганом, волной голодной саранчи неизвестное войско налетало на города и селения, стирало, уничтожало, оставляя после себя одни лишь руины и смерть. И когда ровные ряды стягов вставали стеной вокруг новых земель, чёрная тень накрывала их сжирающим всё на своем пути огнём. 

Так рассказывали о нас. Мы зло, мрак и холод. И я иду во главе это войска.

Стяг зашелестел под порывом ветра. Конь всхрапнул, но я лишь крепче сжал поводья. Связь с Хонраком я чувствовал даже сейчас, когда его жёсткие крылья разрезали воздух высоко над нами.

— Мессир?

Ролад поровнял своего коня рядом со мной и учтиво склонил голову. Этот рыжеволосый воин уже давно ищет беды на свою голову. Пусть седина и стала серебрить его виски, но пыла его это не умерило. Даже сейчас белозубо скалился, разглядывая крепостную стену.

— Мы снова прольём кровь? Скажите мне? Напьется ли сегодня наша сталь крови?

— Нет, Ролад, — мотнул головой. — Они сдадутся сразу, как только услышат наш рог.

— Тогда он потребует крови…

Мужчина задрал голову и всмотрелся в темнеющее небо. Где-то там летел настоящий предводитель. И свист его кожистых крыльев отдавался гулким эхом в моих ушах.

Сжав губы, нахмурился и пришпорил коня, вырываясь вперёд. Говорить с Роладом или с кем-то другим у меня не было желания. Чем ближе мы к цели, тем тяжелее становилось на сердце.

Я был прав. Едва люди заслышали наш горн и рассмотрели флаги, ворота тотчас были открыты. 

С грохотом, лязгом и грязью мы ворвались в город, сея смуту и ужас. Ставни захлопывались быстрее, чем мы успевали доехать до очередного дома. Оставив большую часть войска у ворот, я вёл за собой десяток самых верных и самых бездушных воинов Хонрака. Тех, что никогда не предадут и выполнят любой мой приказ. Ролад был в их числе.

На центральной площади нас уже ждали. Глава города, члены совета. Жирные лживые лизоблюды. От презрения моя верхняя губа поднялась сама собой, обнажая зубы.

Столица отравила своим ядом все вокруг. Чем ближе мы к ней, тем меньше чести, благородства и смелости. Тем больше страха и шкурного желания жить. 

Впрочем, Хонраку всё равно. Его выбор кого убивать, а кого оставлять в живых меня всегда удивлял. Зря Ролад скалится: Хонрак обратит в пепел этот город. Здесь живут трусы. Ни один не вышел с мечом.

Придержав коня, я остановился почти у самого помоста, где с ключами от города нас ждали с распростёртыми объятиями. По тем лицам, что я замечал, достатка в Эдоре не было. А вот фигуры видных людей говорил об обратном. Их круглые толстые морды лоснились и блестели потом от страха. Глаза заплыли от жира, а кривые рты только и могли что извергать потоки лести.

Я с лёгкостью спрыгнул на землю, хмуро разглядывая помост, не очень-то чистую площадь и дома, унылые и серые. Шагая едва ли не по грязи, закинул плащ на руку. Лёгкие доспехи не сковывали движений. Снял шлем, затем стянул подшлемник и шумно вдохнул вечернего воздуха.

— Неужели ни один в этом дрянном городишке не хочет бороться за свою жизнь? — повысив голос, оглянулся на своих спутников. По их отрешённым лицам нельзя было что-либо понять. Только Ролад привычно скалился. Но эта улыбка была обманчива. — Меч тяжелее совести?

— Мы… мы рады служить вам! — глава города затрепетал и стал дергано приглаживать свою куцую бороду. — Мы сделаем всё…

Всё? Глупцы!

— Когда вы отдадите своих отцов и матерей, когда подарите своих детей… — мои шаги мерзким чавканьем нарушали трусливую тишину. — Когда прольётся последняя капля крови, когда последний кусок вашей плоти упадёт к нашим ногам, вот тогда вы сделаете всё.

Здесь нам делать нечего.

— Заберите женщин и детей. Остальных выберет Хонрак.

Вечером на месте Эдора высились только обугленные остовы. Мы оставили за собой очередное пепелище: пламя Хонрака обращало в прах почти всё. Отрядив Конрада вести и охранять пленников, сам взял лучших воинов и без минуты отдыха отправился к столице.

Мы возьмём их тёплыми. В уютных постелях.

Без боя. 

Я стану ещё на один шаг ближе к своей цели.

Тронный зал был непривычно пуст. Ролад, Майс и Дорл следовали за мной без устали. Хонрак был прав: король бросил свою страну. Ему не было никакого дела до своего народа. Его войско оказалось слабым, разрозненным и неподготовленным. Или… Или всё дело было в короле? Никто не хотел умирать за него?

Под нашим жёстким напором немногочисленные защитники Фареса сдались слишком быстро. 

Мы вошли в город с первыми лучами солнца. Окрашенные алым, ещё пахнущие потом, кровью и чем-то острым — этим пахнет любая битва, и мы провоняли самым мерзким и чудовищным запахом насквозь. 

Глава третья. Тайна королевы Леоны

ЛЕОНА

— Что это? — я стояла на балконе и встревоженно вглядывалась вдаль. Тревожный звук горна разливался по городу оглушительной волной. По площади, гремя оружием и доспехами, пробежал отряд стражи. Они направлялись к воротам. — Что произошло?

Стоя в одной ночной рубашке, во все глаза глядела на суматоху, творившуюся перед дворцом. Амелия, моя верная служанка, стояла рядом и пыталась надеть на меня тяжелый парчовый халат: негоже стоять в таком виде на балконе, где меня могут увидеть. 

— Это они, моя госпожа…

Этим словом она выразила всю ненависть, негодование и презрение. Воины Дракона. Говорили, что после них остается выжженная земля. И горы трупов. А ещё… Что дракон настоящий, невыдуманный. Хотя многие люди короля пытались убедить нас в обратном. Сотни лет никто не видел этих летающих змиев. Сотни лет их пытались безуспешно найти на утёсе Скорби.

От одних воспоминаний волна тошноты подкатила к горлу. На мгновение зажмурилась и мотнула головой, сдерживая слёзы. За семь лет боль не унялась.

— Вам нужно бежать, госпожа!—  холодные руки Амелии впились в мои плечи. Девушка торопливо накинула на меня халат и теперь поправляла широкие полы. —  Бежать сию же минуту!

Тяжело сглотнув, хмуро посмотрела на служанку:

— Где…—  язык с трудом ворочался. Называть Моргвата «мужем» было оскорбительно. —  Где король? 

— Он ещё ночью со своими людьми отправился в Эллес, за подмогой.

Ну да… Он отправился спасать свою шкуру, трусливая скотина!

— Как это благородно с его стороны.

Такую колкость Амелия заметить не могла. Она поджала губы и предпочла промолчать. Только мне все оскорбления сходили с рук: Моргват меня запер в золотую клетку. Я нужна ему живой. Как странно обернулась судьба…

Теперь другая боль, затаённая, личная, тугой пружиной впилась в рёбра, мешая дышать. В голове лихорадочно метались мысли.

— Амелия, принеси моё лучшее платье. Если король нас… оставил, тогда королева встретит захватчиков с поднятой головой!

На это она ничего не возразила. Только поклонилась, утешающе сжала мою руку и бросилась вон. Да и что она могла сказать? В Фарсоне все понимали:  сдержать такую мощь, такую грубую животную силу людей у нас не хватит. Моргват увёл с собой едва ли не последних бойцов, оставив город беззащитным. И тут мой… супруг разыграл меня как удачную карту: меня головы вряд ли лишат, но на Моргвата такая милость не падёт.

Убедившись, что Амелия вышла, я запахнула халат, подвязала его широким поясом и кинулась к письменному столу. Он весь был завален бумагами. Но напрасно я писала послания последним друзьям в надежде на их поддержку. Настали такие чёрные времена, когда каждый сам за себя.

Я отыскала чистый лист бумаги, села на стул и открыла полупустую чернильницу. Торопливо скрипя пером, написала буквально две строчки. Присыпала песком чернила. Томительные мгновения ожидания превратились в пытку. Звук горна становился громче, мне даже начинало казаться, что земля сотрясается от чего-то слишком мощного.

Смахнула песок, пробежалась глазами по короткой записке и сложила лист бумаги вчетверо. Прислушалась к шуму за дверью и подбежала к шкафу. Возле него была тайная панель. Нажав на неё, я открыла узкий проход, ведший к сигнальной башне. Там, в одной из пристроек, была голубятня. 

Подхватив рубашку и полы халата, взбегала по лестнице. 

Главное —  успеть отправить послание. 

Жемчужина, моя любимая голубка, сидела в просторной клетке и вопрошающе смотрела на меня своим любопытным оранжевым глазом. Я не тратила время на ласку и любезность. Открыла дверцу, сунула сложенную бумагу в крепление на лапке и подхватила птицу, унося её с собой.

Путь обратно дался тяжелее. Когда я вновь оказалась на балконе, за крепостной стеной колыхалось море стягов. Захватчики почти ворвались в город.

— Жемчужина,—  шепнула ей и прошлась пальцем по изящной шее, —  лети к нему. Лети!

Отпустила птицу, с тревогой наблюдая за ней. Выпускать её с башни было слишком рискованно. На сердце стало легче, когда голубка превратилась в крошечную точку на небе.

Она донесёт послание.

Может быть, я всё-таки смогу спасти того, кого люблю больше всего в этом мире.

Казнить… Он приказал их всех казнить!

Кровь пульсировала в висках, отчего перед глазами едва ли всё не меркло от гнева. 

Вот они, первые разительные перемены. Моргват бы бросил в тюрьму, издевался, может, пытал, но выбил бы эти деньги. Или нашёл какую-то болезненную точку и с садистским удовольствием на неё надавил. Он предпочитал держать всё в своих руках, делая из людей дойных коров. И на их отношение к себе ему было глубоко плевать. 

А тут…

Нет. Этот чужеземец признаёт только силу и животный страх. Без полутонов и заискиваний. Его будут бояться не потому, что он знает грязный секрет, нет. Он просто отрубит голову.

Внутри всё похолодело. Даже слова этого… захватчика не успокаивали. Сердце подсказывало, что и моя голова может оказаться на плахе. Что уж там! Если захочет, то Фарес с землёй сравняет.

Глава четвертая. Непристойное предложение

АМЕТ

Смотреть на эту рыжеволосую бестию было просто невозможно. Внутри все закипало, а руки сами собой сжимались в кулаки. Впервые в жизни мне хотелось что-нибудь сломать.

Готовность женщины сделать всё ради какого-то вздорного мальчишки и вовсе приводила в бешенство. Какое благородство! Значит, кто-то достоин его, а кто-то нет. Хонрак чётко дал понять, что в новом мире все будут равны. Перед смертью так точно. Со временем вновь появятся те, кто выше и достойнее, те, кто будет находится на самом дне. Но не сейчас.

Быть может… Я бы и помиловал этого мальчишку, но после таких просьб. Боги, она до сих пор картинно заламывает руки и смотрит на меня с мольбой? Возникло желание вернуться в горячую воду.

Поджав пальцы ног, прислушивался к звуку капель. Он эхом разлетался в мраморной комнате. С каждым ритмичным «кап» женщина невольно вздрагивала. Леона мяла в руках верхнюю юбку, забыв обо всём. Кружево нижних юбок уже напиталось водой и прилипло к туфлям. Женщина сделала всего один шаг в сторону, а сердце ёкнуло.

Обнажённые щиколотки. Без чулок. Белая гладкая кожа, так напоминавшая атлас. Я со своими грубыми руками не смогу оценить всю её нежность.

Туманные воспоминания едва не помутили рассудок. И только шелестящий голос  Хонрака не давал впасть в бессмысленную ярость.

Заметив что-то в моём взгляде, бывшая королева предприняла последнюю, отчаянную попытку спасть жизнь мальчишки. И только из своего упрямства и злости я не соглашался. Не хотел ей говорить, что Хонраку моя задумка пришлась по душе.

Вместо этого с языка рвались совершенно другие слова. Мне хотелось сказать столько всего.

И леди Леона это увидела, только поняла не так.

Хмуря тонкие брови, буравила меня взглядом. Обеспокоенно бросая взгляды, постоянно поправляла свои волосы. Одна прядь выбилась из причёски и теперь слабым локоном свисала у виска. 

Я так больше не могу!

Порядком остывшая вода не снимала напряжения. Закрыв глаза, даже не вслушивался в сбивчивую речь женщины.

— Вы… вы могли бы…

Она сдержанна и холодна. Но я уверен, что леди Леона была способна на многое.

— Уходите. Дважды повторять не буду.

— Он же ещё ребёнок…

О! Какое великодушие! Какое благородство. Но я знаю ему цену. 

Сжал борта ванны и выпрямился, почти с головой уходя под воду. Раз про стыд леди Леона забыла, то и мне не стоит стыдится её. Леди… Язык не поворачивается так её называть! А уж тем более королевой. 

Закрыл глаза. Хотелось изрыгать проклятья и крушить всё. Признаться. Вода глушила звуки. Но я слышал, как женщина в отчаянии ходит по комнате, не решаясь выйти. Мне показалось, что она верно всё поняла. Но нет.

Туфли звонко цокали по камню. Леди Леона металась.

Вынырнув, мотнул головой. Откинул волосы с лица и недовольно посмотрел на женщину. Её темные глаза сейчас напоминали глаза загнанной лани. Большие, жалобные. С влажным блеском. 

Набрав больше воздуха с силой выкрикнул:

— Ролад!

— Чего вы хотите? — тонкий возглас не был таким уж тихим. — Чего? Набиваете цену? 

— А вы? Вы, леди Леона? — слышать отчаяние в её голосе было слишком приятно. — Вы цену не набиваете? Какое вам дело до несчастного мальчишки?  — повернулся лицом и слабо улыбнулся.

Как же она побледнела. Было видно, что ей сложно держать себя в руках. Злость, ярость, страх. И стыд. Последний меня покоробил. Такая женщина ещё мается совестью и может испытывать стыд? Мне казалось, что она разучилась это делать ещё семь лет назад.

Долгих семь лет.

Семь чудовищных, беспросветных лет! Когда все мысли и желания были о смерти.

— Возложите дар богам и успокойтесь. Можете помолиться за душу неудачливого храбреца. 

— Послушайте… — разъярённо выдохнув, леди Леона вцепилась в борт ванны и склонилась ко мне. — Мой муж — не самый хороший человек. И он сделал много ужасных вещей, — тут голос женщины дрогнул. — Настроил народ против себя. Не повторяйте этих же ошибок!

Она неожиданно замолкла.

Ошибок?! Ошибок этого слизняка? Нет! Народ этих земель отвык от железного кулака. Люди погрязли в болоте подлости и лжи. Хонрак прав: только праведный огонь исцелит их души. 

— Люди, рано или поздно, поймут, что это для их же блага. Поймут и то, что пощады ждать бессмысленно. Всё будет по совести, по справедливости. И только, — я поднял взгляд, наслаждаясь смятением и тяжелым дыханием леди Леоны. Она пыталась найти хоть какие-нибудь доводы. Она считала себя правой. — Не всё можно купить золотом… или телом, — взялся рукой за кружево на корсете и потянул ткань на себя. От треска заложило уши. Упругая женская грудь в обрамлении тонкой белоснежной ткани казалась слишком манящей. — Вы ведь привыкли к такому, да? Скольких убедили звонкой монетой? А скольких  прелестными ножками? Сколько ошибок своего мужа успели исправить?

Жгучий удар пришёлся на шею. Сжав зубы, яростно заморгал. Нахмурившись, почти не дрогнул под вторым. 

Глава пятая. Договорённость

АМЕТ

Утро было достаточно промозглым. Лето только начиналось. Как странно, что теперь я и мои люди будут собирать по осени урожай. Если бы дело было только в зерне…

Просторная площадь перед дворцом щерилась подготовленным частоколом. В душе было что-то заворочалось, но сознание отозвалось вспышкой. Хонраку пришлось не по вкусу моё недовольство.

Поведя плечами, выпрямился. Утренний холод бодрил. Цирия опустошила меня этой ночью. Сейчас нужно готовиться к… воплощению плана властолюбивого дракона.

Оглядывался по сторонам и не верил. Мне казалось, что этого никогда не случится…

Стражники слились с окружением и казались каменными статуями. От этого ощущение одиночества только стало сильнее.

— Не спится? — грубый голос Ролада вызвал у меня усмешку. — Неужели совесть замучила?

— Смотрю, тебе, старый вояка, тоже сон не по вкусу?

— Мне не по вкусу переносить казнь и искать место для ночлега тем, чьи головы должны торчать тут! — мужчина устало зевнул. — Не хочешь рассказать мне, что случилось?

Ролад был единственным, кто примкнул к войску Хонрака по своей воле. Он не был связан клятвой крови.

— Хочу, — улыбнулся и повернулся лицом к своему соратнику. — Я надеялся, что моё пробуждение останется незамеченным.

— Плохо Цирия тебя ублажает, раз поутру тебе хватает сил думать о всякой чепухе…— Ролад пригладил бороду и достал из-за пазухи тонкую курительную трубку. — Раз мы говорим как друзья, я могу не обращаться к тебе «мессир», мессир?

Мой смех напомнил карканье ворон.

— Не наглей, Ролад. Не гневи Хонрака.

— Этот летающий змий знает, как уважительно я к нему отношусь. Пусть он и сидит в твоей голове… — пыхнув трубкой, Ролад сощурился. Глубокие морщины пролегли по загорелому и обветренному лицу. 

— Тот мальчишка.

— Хм, — мужчина поравнялся со мной, хмуро разглядывая площадь. — Мальчишка, да. Ты и не таких убивал. Как и Хонрак превращал в пепел. Храбрый юнец… Но таких были сотни. Или? — заговорщицки ухмыльнувшись, Ролад окинул меня внимательным взглядом. — Решился жить по древним законам? Королева хороша. Думаешь завоевать её сердце и милость народа, помиловав мальца?

— Нет, Ролад. Никого я миловать не буду. Уж точно не здесь, — поджал губы и поднял голову, вглядываясь в крыши домов. Они ещё казались серыми: солнце не встало. — Я вчера был у него, в темнице… Нет. Никакого милосердия. А вот ещё одну попытку я ему дал. Нам нужны такие храбрые воины. Будет лучше, если его мать увидит своего сына в рядах наших лучших воинов. 

— Он так хорош?

— Разрезал мою рубаху на груди.

— Хм, — Ролад многозначительно хмыкнул. С причмокиванием переложил трубку в другую трубку и продолжил курить. — Ты дашь ему крови?

— Нет, Ролад. Я хочу, чтобы ты вывез мальчишку из города. Лично будешь его учить. И к свадьбе привезёшь его обратно. Это будет мой свадебный подарок королеве.

— Зачем Цирии этот мальчонка?

— А я разве говорю про неё? — ответил вопросом на вопрос и вдохнул полной грудью. — Нет, моей женой станет леди Леона.

— Как-то невесело это прозвучало…

Я пожал плечами и решил пройтись. Мягкие сапоги глушили шаги. Страшной тенью я ходил по площади. Мой план опасен. Но Хонрак говорил, что время настанет. Вот оно и пришло.

Сам не заметил, как вернулся к Роладу. Посмотрел в его веснушчатое лицо, надеясь на улыбку. Но мужчина был хмур. Сосредоточенно грыз конец трубки. Щурился и смотрел куда-то вбок.

— Амет, — Ролад впервые обратился ко мне по имени, — что тебя пугает?

— Меня? — удивлённо переспросил его. Посмотрел вновь в глаза мужчине и мотнул головой. Будто Ролада впервые увидел. — Пугает?

— Ты сам не свой, как увидел эту проклятущую королеву. Околдовала она тебя, что ли? Уже давно бы и ей голову снес. Неужто она получше короля будет?

— Ролад, где твои земли?

— У меня и хлебной крошки нет в кармане.

— Только табак, знаю, — ухмыльнулся мужчине и кивнул в сторону канала. Вода так и манила. — Где твоя родина, Ролад? Где твоя земля? Где семья? Где прах предков?

— Нигде. Нет моих земель. Там, где раньше цвели яблони, теперь пустыня. Вода и ветер стерли всё. У меня нет дома, но когда-нибудь я его найду.

— Завоюешь?

— Построю, — Ролад скупо ответил, смокча потухшую трубку. — Только там, где не буду чужим. Пока такого места не нашёл.

— А я уже дома, Ролад. Это королевство, эти земли, этот народ… Только не так себе я представлял возвращение. Семь лет словно столетие… Но кое-чего времени не изменить. Фарес как был рассадником гнили, так и остался им. Та же грязь, та же суета. Я думал оставить пепелище здесь, но Хонрак решил иначе. Это испытание, Ролад! И я его вчера чуть не провалил.

— Побороть гордыню и засунуть её поглубже в зад?

— Не в гордыне дело… — прикрыв лицо ладонью, собирался с мыслями. Мы уже почти подошли к тихой воде. — Меня и Хонрака связывает нечто большее, — убрал ладонь и, нахмурившись, обернулся к дворцу. Ровные штандарты, белые, с красным драконом сразу бросались в глаза. Их уже поспешили развесить по всему городу. Метили землю и дома. — Все присягают на крови. Из страха или ради славы. Но мне Хонрак обещал лишь одно. Месть! Но отчего-то он толкает меня на такой извилистый и тернистый путь… 

Глава шестая. Свадебный подарок

ЛЕОНА

Не мигая смотрела в одну точку. Щёки алели от стыда.

Мне оставили только мою спальню. И только. Мебель, вещи, утварь — почти всё вынесли. Дали только самое необходимое. И сейчас, глядя на эти жалкие крохи, я испытывала жгучий стыд и злость, если не ненависть. Нет, меня не волновали стесненные условия: я и не к такому привыкла. Вся эта лощёная картинка скрывала под собой ужасающую бедность. Бедность мыслей, чувств и желаний. Теперь полотно сорвали, и меня окунули с головой в жизнь настоящую.

Амелия забилась в угол и в ужасе наблюдала за мужчинами, которые выносили последние остатки моей одежды. Я же, потупив взор, сидела на кровати и мяла тяжёлое покрывало. Царапала его, пытаясь собраться с силами.

В полдень на площади было многолюдно. Но меня на место казни не пустили. Бледная Амелия плакала, содрогаясь от каждого стука топора. Молча считала, прислушиваясь к гулкому шуму. 

Семь. Казнили семерых, а должны были больше. Радостная мысль о том, что я всё же выторговала жизнь Карлу, заметно меня приободрила. Настолько, что взяв надушенный платок и прижав его к носу, вялой, неуверенной походкой направилась к полукруглому балкону. Вышла на свежий воздух и посмотрела вниз. Площадь была как на ладони. Багровые пятна вызвали приступ дурноты. Судорожно дыша ртом, с омерзением и отвращением смотрела на отрубленные головы: головы Карла я не нашла.

С ужасом посмотрела в сторону плахи: нет, больше никого нет.

Невообразимая лёгкость в теле сыграла со мной злую шутку. Сделав пару шагов, едва не рухнула. Амелия успела подскочить и подхватить меня.

Неужели удалось? Теперь я могу просить Руди держать в тайне мой секрет…

Словно кто-то услышал мои мысли, потому что в следующий момент, вместе со ставшей привычной охраной, в комнату занеслась Руди. В простом чёрном платье, неимоверно худая, с измождённым лицом. Она кричала и визжала, проклиная всё вокруг. Молотя своими слабыми кулачками не пускающих её мужчин, изредка переходила на звериные вопли.

Подавив очередной рвотный позыв, я тяжело отдышалась и выпрямилась, держась за холодную руку Амелии.

— Руди…

— Леона! Где Карл? Где мой сын?! — бессмысленно борясь со стражей, Руди билась птицей. — Куда они дели моего сына?

Но на этот раз Руди ко мне не пустили. Завязалась небольшая потасовка. Я и Амелия пытались пробиться к рыдающей женщине, но нас ловко заталкивали обратно в спальню. Руди же теснили в коридор.

Крепкие мужские руки вцепились в мои запястья. Толчок был таким, что мы с Амелией вскрикнули, прежде чем повалиться на пол. Зло брошенная фраза повисла в воздухе:

— Мессир велел никого к вам не пускать, — резкий окрик был заглушен хлопком двери.

Мы с ужасом вслушивались в рыдания Руди. Её вполне вежливо просили уйти или обратиться к мессиру Амету. Тогда Руди разразилась такими проклятиями и ругательствами, что липкая дурнота снова подкатила к горлу.

Боги, Руди! Молчи… Умоляю тебя! Заклинаю! Молчи!

Амелия увидела, как я побледнела, и утешающе приобняла меня.

— Как вы думаете, что они сделали с несчастным мальчиком?

— Не знаю, — честно ответила и поджала губы.

Сердце подсказывало, что я так и не узнаю этого.

Грохот за дверьми испугал нас не на шутку. Похоже, Руди вспылила и попыталась применить те жалкие крохи магии, что были в её крови. Шум стоял такой, что мы с Амелией невольно замерли.

Похоже, что Руди скрутили. Теперь её горестные завывания перемежались отборной и крепкой руганью.

— Госпожа…

Громкий мужской голос, раздавшийся за дверью, вызвал противный холодок по коже. Я поёжилась и с такой силой вцепилась в руку Амелии, что та невольно вскрикнула. Голос нового повелителя Фареса пробуждал во мне самые ужасные чувства.

— Отведите её в южное крыло и успокойте. Дайте отвара. Вызовите лекаря и прекратите этот балаган!

— Вы казнили моего мужа! Моего сына! 

— Я проявляю неимоверное благородство, оберегая вашу жизнь. Не убеждайте меня в том, что тот ряд голов нужно дополнить вашей.

— Казните ни в чем не повинную женщину? — Руди истерично кричала.

— Так ли вы невинны? Я могу прислать не лекаря, а человека, который очень быстро развяжет язык жене главного советника короля Моргвата, — голос мужчины стал таким заискивающим, шелестящим. Будто змея по камням ползла. — И тогда мы посмотрим, так ли вы невинны. Я уверен, что завтра головы лишитесь не только вы. Готовы на такой шаг?

— Чудовище! — Руди выплюнула это слово и замолкла.

— Так-то лучше. Не сопротивляйтесь и отдохните. Я бы хотел пособолезновать вашей утрате, но не могу. Теперь каждый получит по заслугам, — последние слова прозвучали каким-то приговором. — Королева Леона не спит?

Всполошившись, мы с Амелией подскочили и кинулись к кровати. Там нас и застал мессир Амет. Само имя вызывало ужас и отвращение. Словно на губы попала отрава. Невольно поморщилась и отвела взгляд. Мужчину это насмешило.

Глава седьмая. Женщина против женщины

ЛЕОНА

Густая тёмная кровь лениво стекала в услужливо подставленную чашу. Я с некоторым отвращением смотрел, как она наполняется до самых краёв. Меня не миновала участь других. Иногда сильно завидовал Роладу: он свободен.

Когда последняя капля упала в чашу, я поднял голову и посмотрел Хонраку в морду. Дракон, занявший собой почти всё место в соборе, нетерпеливо щурился и фыркал, прожигая меня взглядом красных глаз. Чёрная шкура блестела даже в полумраке.

Сжал потеплевший металл и посмотрел на тёмную кровь. Сейчас даже нет тошноты. 

Выпить. Это нужно просто выпить! До дна.

Первый глоток был самым сложным. Когда привычный горько-солёный вкус перестал выделяться, я закрыл глаза, не желая видеть дракона.

Он всегда в моей голове. В моем сознании. Контролирует каждый шаг, каждый вздох. Сейчас я его почти не чувствую — свыкся, не то, что в первые дни. Чудовищная боль разрывала голову, потому что внутри был чей-то озлобленный, громкий голос. Теперь Хонрак поутих. Он знал, что скоро договор будет выполнен.

Тяжесть в теле стала невыносимой. Сделав последний глоток, выронил чашу. Она со звоном упала на пол и укатилась куда-то в самый дальний угол. Сжимая рубашку на груди, чувствовал, как становится нечем дышать и как яростный огонь разливается по венам. 

Больше я не принадлежу самому себе. И в первые минуты после этого мерзкого и гадкого ритуала я слишком сильно напоминал дракона: золотистая полупрозрачная сеть чешуи, алого цвета глаза и… злость.

Не та, что испытывал я. К себе. К Моргвату. К Леоне. Нет! Это было испепеляющее чувство! Ко всем людям. Уничтожить. Стереть. Убить! Убить их всех. Я не впадал в кровавое безумие, как другие, лишь потому, что был другим.

Разрывая рубашку на груди, пытался дышать. 

Ты опять сопротивляешься, мой друг! Я чувствую, что нынче ты не так верен. Мне не нравятся твои мысли…

— А что тебе вообще нравится? — мой хриплый шёпот напоминал змеиное шипение. — Хоть что-то в этом мире?

Ты хотел мести, крови на своих руках. Ты получил это! О большем и не просил. Мы должны идти дальше, а не отсиживаться в тепле и за оградой.

— Люди устали. Им нужен отдых. Они не могут идти дальше.

Могут. Ты не хочешь. Ты хочешь спать в тёплой постели и наслаждаться женским телом. Помни о нашем договоре. Я заберу то, что ты любишь большего всего в этом мире. И не пытайся спрятать эти чувства. Твоё сердце — не сундук, замок не повесишь.

— Люди прошли полстраны. Они устали и вымотались. Даже твоя кровь не придаст им былых сил, воодушевления. Нам остались только южные земли… — едва шепча, с трудом открыл глаза. Мир перед глазами качался и плыл. — Самые непокорные и тяжелые… Когда голова короля будет красоваться на одном из кольев, тогда многие примкнут к нам. И мы завоюем последние свободные земли. 

Почему я тебе не верю, мой друг? Или ты мне больше не друг, а враг? Может, мне уничтожить тебя. И ту, что теперь прочно поселилась в твоём сердце. Не пытайся злиться, я вижу, что ты её сильно любишь. 

Дракон рассерженно ударил хвостом по холодному полу, подняв волну мелкой каменной крошки и пыли.

Стоит тебе убить короля, как я заберу её у тебя. Твоя ненависть и презрение — мелочны и неглубоки. Это всего лишь обида и непонимание. В глубине души ты знаешь правду, но она тебе не нравится. Ты готов пожертвовать ею? 

— Я скажу людям готовится. Собираться с силами. Как только король Моргват умрёт, мы продолжим свой путь.

Хонрак привстал и, обдав меня жарким дыханием, пополз в сторону дверей, сбивая мощным хвостом последние уцелевшие колонны. Ему не понравилось, что впервые я уходил от ответа. Мне просто не хотелось говорить правду Хонраку. И не хотелось соглашаться. Нет, я не надеялся, что смогу обмануть его. 

Боль в сердце стала нестерпимой.

Собор душил меня своей тишиной. Дракон уничтожил то единственное место, где люди поклонялись надежде. Это было жестоко, но действенно: молись, делай подношения богам, а мир не изменится. В нём есть только один повелитель — Хонрак. И даже когда многотысячное войско присягало мне на верность, оно клялось пролить последние капли и отдать последний вздох за Хонрака, а не за меня. Только не знали этого, не подозревали. Был могучий и сильный Амет, за спиной которого прятался настоящий ужас и кошмар людей. 

Развернувшись на пятках, в ярости пнул обломки деревянной скамьи. Рыча от злости и безысходности, вцепился скрюченными пальцами в волосы.

Осторожные и тихие шаги я заметил не сразу. Почти в беспамятстве метался в опустевшем соборе, вздымая пыль. 

— Амет? — Цирия подошла ко мне со спины и нерешительно коснулась моего плеча. — Что случилось?

С рыком обернулся и едва сдержался от удара. Взбешенно дыша, смотрел в перепуганное девичье лицо. Цирия нашла какое-то платье и теперь слишком напоминала любую из жительниц Фареса. Мне было куда милее видеть её в мужской одежде на коне. Может, оно и к лучшему?

Перепуганная Цирия стушевались и опустила глаза. Дёргано сняла жемчужную сетку с волос и сделала шаг назад.

Глава восьмая. Ночь вдвоем

ЛЕОНА

Свеча тускло горела. Полупустая спальня теперь пугала меня своим эхом и длинными, жуткими тенями, появлявшимися от любого слабого отблеска. Перо громко скрипело, когда я старательно выводила слова, борясь с волнением. Вздрагивая от каждого шороха, словно воровка оборачивалась и вглядывалась в густую темноту.

«Дорогой Алеред!

В Фаресе слишком тревожно. Боюсь, что вам грозит опасность. И даже не знаю, где вы теперь найдёте кров и приют. Есть последняя надежда, что я уговорю предводителя этих захватчиков отпустить только вас. Пусть для этого я пошла на договор с сущим злом!

Надеюсь, ты ещё мой друг и дорожишь светлой памятью о моём муже. Больше мне не к кому обратиться. Жди от меня весточки к четвёртому дню. Если же нет —  я надеюсь только на твоё благородство.

Леона».

Закончив писать письмо, пробежалась глазами по корявым и косым строчкам. Слишком торопилась и слишком боялась. Если эта бумага попадёт в чужие руки…

Аккуратно свернула письмо и сунула его в складку на корсете возле самой юбки. Сегодня вечером совершу самую настоящую гнусность. После смерти Дерека я… я закостенела. Только неугасающая любовь заставляла жить и надеяться. Моргват быстро охладел ко мне: не получив желаемого, он потерял интерес. Я бы никогда его не полюбила, а презрение и отвращение на моём лице вечно его выводили из себя. Ни богатые подарки, ни угрозы и уж тем более побои не могли сломить меня. Теперь же… Сама пойду, по своей воле. И где найти силы, чтобы изобразить любовь? Или хотя бы страсть или желание?

Сердце колотилось и билось будто птица в клетке. Руки и ноги слабели от одной мысли…

Никто не мог сравниться с Дереком. А теперь я будто предавала его. Впервые за семь долгих беспросветных лет! Не было ни дня, чтобы я не вспоминала о нём.

Слёзы вновь навернулись на глаза. Тихо заплакав, упала на кровать, пряча лицо в жёстком и грубо покрывале. Щёки нещадно жгло. 

Я должна была умереть ещё тогда, вместе с Дереком. Я должна была пойти на Утес вместе с ним! Или набраться смелости и согласиться на предложение Марлы. Отказаться от памяти, от любви, от всего…

Округлый медальон у меня на шее, нагревшись от моего тела, вдруг стал нестерпимо горячим. Сжав его прохладной ладонью, тут же успокоилась. Если Алеред сдержит своё слово, если всё будет так, как мы задумали! То я уйду к Дереку. Я готова идти к Утесу Скорби пешком от самого Фареса. И буду рада, если в конце пути упаду замертво.

Нехотя села и провела рукой по лицу, утирая остатки слёз. Поправила волосы и постаралась улыбнуться: заплаканным и опухшим лицом не очаруешь мужчину. А мне нужно, чтобы мессир Амет захотел меня.

Поправила платье. В панике прошлась пальцами по складкам ткани, боясь, что выронила короткое письмо. Но нет, оно плотно прощупывалось на своём месте.

Догорающая свеча вдруг как-то ярко осветила комнату. Я бросила взгляд на кольцо на правой руке. Тяжелое, с крупным камнем. Там, в небольшом углублении было несколько капель зелья, способного поставить в моей жизни окончательную точку.

Словно тень самой себя, подошла к двери, открыла её и, наткнувшись взглядом на свою же охрану, твёрдо произнесла:

— Мне нужно к мессиру Амету.

Сколько раз я заходила в эту спальню с тяжёлым сердцем? Сколько раз переживала боль и унижение? Мне до сих пор виделась в кошмарах высокая долговязая фигура Моргвата. Он напоминал мне стервятника. Сутулые плечи, тонкие, жидкие волосы чёрного цвета и хищный нос, будто клюв. И стоило мужчине коснуться меня…

Как бы я ни хотела, но этого не забыть. Никогда. Как и той боли, что он мне причинил.

Комната встретила меня мягким светом и приятным запахом. Всё было не так. Я ожидала вовсе не этого!

Мягкие шкуры на полу, множество свечей и кровать, на которую я без дрожи не могла смотреть, теперь напоминала лежбище зверя. Покрывала и простыни, скомканные, лежащие странным беспорядком.

Я покраснела, мельком взглянула на стражу: лица мужчин ничего не выражали. Им было всё равно, кто я и зачем пришла. Подхватив юбку, бесшумно зашла в спальню. Стук закрывшейся двери напомнил мне грохот топора на плахе. Невольно схватилась за шею, будто это мне сейчас собирались отрубить голову. Чувствуя, как бьётся жилка под пальцами, тяжело дышала и смотрела на сильную и мощную фигуру захватчика.

Амет не спал. Он стоял, оперевшись на стол руками, и пристально вглядывался в бумаги. Свитки, клочки каких-то документов и карты. Много карт. Одни свисали рваными концами, другие, свёрнутые трубкой, лежали горкой возле самого края.

— Вы там так и будете стоять, леди Леона? — гулкий мужской голос пробрал до дрожи. — Вечер не вечный. Я слушаю вас.

Так и стоя ко мне спиной, мужчина лишь склонил голову вбок, отчего потемневшие волосы густой волной свесились с плеча. Белая рубашка свободно сидела на теле, но я была готова поклясться, что видела на ней мелкие бурые брызги… будто…

К горлу подкатил ком.

— Мне нужно поговорить с вами, — криво улыбнувшись, не поверила самой себе. Но если уж играть, то играть до конца! — О том подарке, что вы мне оставили.

Глава девятая. Убийство

АМЕТ
ДАВНЫМ-ДАВНО

Приятная прохлада большого загородного поместья. Всё вокруг зеленело, пахло цветущими яблонями. Ветер и солнце. На севере такого счастья мало.

— Хей! — подгоняя коня, мчался вперёд, лишь иногда радостно оборачиваясь назад. — Сдавайся, Алеред! Тебе ни за что не догнать меня.

— Это мы ещё посмотрим!

Щурясь от ярких солнечных лучей, увёл коня влево. Алеред почти поравнялся со мной, залихватски свистнув. Мы мчались мимо покосившейся ограды, мимо садов. Ветер трепал волосы и придавал сил.

Впереди показалось тёмное пятно. Сощурившись, разглядел экипаж и внушительную охрану. Кто это едет в Алереду? Недоумённо обернулся и посмотрел другу в лицо.

— Давай через сад! — Алеред натянул поводья и ловко перепрыгнул через низкую ограду.

Мне пришлось ненадолго остановиться, со странным возбуждением вглядываясь в нежданных гостей. Затем присвистнул и помчался вслед за Алередом.

К поместью мы приехали первыми. Отдав коней слуге, едва ли не перепрыгивая через две-три ступеньки, поднялись на широкое крыльцо и скрылись в мягкой тени. Я хлопнул Алереда по плечу, отчего тот пошатнулся и покачал головой. 

— Кто это едет к тебе? — едва переводя дыхание, поморщился и приподнял тонкую рубашку, промокшую почти насквозь от пота. Солнце жарило не хуже, чем в пекле.

Худощавый Алеред тоже покрылся испариной. Откинул со лба тёмные волосы и вдруг крепко вцепился в мою руку, уводя вглубь широкого крыльца. Мы спрятались за колонной, напряжённо молча.

Первыми к поместью приблизились всадники в тёмно-лиловых одеждах. Они выстроились полукругом, дожидаясь, пока экипаж не остановится.

— Кто-то королевской крови? — прошептал и жадно облизнулся. Алеред услышал мои слова и впился пальцами в мое плечо. — Хорошие же у тебя гости…

Двери экипажа открылись и…

Сердце замерло. Вцепившись в резную колонну, я прижался щекой к тёплому дереву, наблюдая за тем, как, затмевая мир и солнце своей красотой, выходит девушка. 

Невысокая, женственная и почему-то хрупкая. Вся фигурка казалась мне маленькой и беззищтной. Рыжие волосы блестели на солнце, уложенные в невысокую прическу. Белая кожа и вовсе пленила меня. Никогда я не видел таких изнеженных красоток.

— Кто это?

— Выдохни, мой друг, — Алеред хлопнул меня по щеке и широко улыбнулся. — Тебе даже не дадут к ней подойти! Это леди Леона, она племянница короля Теодора, сестра Торгрима.

Да уж… Тут точно ловить нечего. 

Прикрыв рот, продолжал зачарованно наблюдать за красоткой, придумывая неосуществимые планы попытки познакомиться.

— Алеред! Я хочу с ней познакомиться!

— Тихо ты, припадошный!

Я так сильно схватил Алереда за руку, что тот зашипел, ударив меня кулаком по спине. Но ладонь я не разжал, провожая взглядом юную леди Леону. Теперь я мог ближе разглядеть её милое, чуть округлое лицо. Загадочная улыбка, тонкая россыпь веснушек и большие карие глаза. Такие, посмотрев в которые, пропадаешь навсегда.

— Алеред, ты мой должник… Дай хоть мгновение…

Леди поравнялась с нами и мельком посмотрела из-за крепких спин стражи. Меня будто молнией прожгло. Пошатнувшись, крепко ухватился за колонну, толкнув Алереда со всей силы локтем. Тот согнулся пополам, вцепившись в мою рубашку и уткнувшись носом в мою спину. Юная Леона звонко рассмеялась, пожала плечами и прошла мимо.

Грохот двери отрезвил меня.

Схватил Алереда за грудки и тряхнул.

— Ладно, ладно… придумаем что-нибудь. Не пожалей только потом, наследник северных земель!

Не пожалей! 

Быстрыми шагами поднимался на верх Восточной башни, кутаясь в тонкую накидку. После такой ночи до сих пор знобило. И дело было не в отравленном вине, не в жаре женского тела. А всего лишь во всесильном драконе, который каждый раз выворачивал наизнанку мою душу и сознание.

Старая ведьма… 

Сначала жалел, что не убил её тут же, на месте. А теперь карга может оказаться полезной. Кто в Фаресе не знал Марлу? Хочешь попасть в пекло? Прогневить Богов? Прослыть сущим злом? Тогда тебе к Марле.

Но и если хочешь получить ответы, тоже к ней. Удивительно, как сильная магия и сила сочетаются со злобой и ненавистью ко всему человечеству. И тут Марла и Хонрак были очень похожи. 

Почему Моргват не забрал её с собой?

Найти Марлу было почти невозможно, она появлялась лишь тогда, когда ей нужно было это. Но сегодня Ролад удивил меня: Марлу он и впрямь разыскал. Изучив дворец вдоль и поперёк, наткнулся на её тайное прибежище. Вот теперь я сам иду в логово к чудовищу.

Что Хонрак, что Марла. Но с драконьей кровью можно ничего не бояться.

Глава десятая. Боль королевы

АМЕТ

Опоздал. Первая мысль, которая крутилась у меня в голове. Я опоздал! Эта ведьма так и водила нас за нос, умело повергая в заблуждение. Она знала, кто я, знала Леону и множество других вещей, которые пробирали до жути.

Заходя в комнату, я готовился к худшему. Мои верные соратники выстроились плечом к плечу. Организовав коридор, сдерживая наплыв любопытствующих. Бесшумно ступая, пытливо вглядывался в малейшие детали. Хлебные крошки на полу. Опрокинутый бокал с тёмно-вишнёвыми потёками сладкого вина. Следы запёкшейся крови. 

Леона, бледная как смерть, сидела на стуле, сжимая в руке амулет того мальчишки. Ночная рубашка королевы была сплошь перепачкана кровью. Белая ткань вдоволь напиталась ею и теперь едва ли не стояла колом. Растрёпанные рыжие волосы, всклокоченные и спутанные делали женщину безумной. Майс, сменивший Ролада, теперь мрачной тенью караулил в спальне. Заметив меня, сверкнул глазами и, нахмурив брови, двумя резкими шагами подошёл ко мне.

— Вино было отправлено, — мужчина хрипло прошептал и скосил взгляд на Леону.

— Кто? — сжав зубы, еле слышно прошипел.

— Явно не та несчастная, что выпила вино за королеву. Она не стала бы пить вино, отрави его сама.

— И кто это? Служанка? То юркое, но затравленное существо?

— Нет. Жена главного советника Йодера, Руделина. 

Я озлобленно посмотрел на Леону и фыркнул. Но ей было явно не до всего. Она глядела куда-то вперёд, уставившись в одну точку. Тонкие бледные руки, алевшие от крови, казались и вовсе прозрачными. 

— Она умерла на её руках. Жуткая, но быстрая смерть.

В голове всё сразу встало на свои места. Нетрудно было догадаться чьих это рук дело. Цирия! Только вот Марле это зачем? Ей-то зачем убивать Леону?

Подхватив Майса под локоть, утянул его подальше от Леоны. Собравшись с мыслями, принял важное решение: бессмысленно выпытывать что-либо у Марлы. У меня не было ничего, что могло бы развязать её поганый язык! И убить я её не могу. И следить бесполезно… Можно только обезопасить Леону.

— Майс, мне нужен дар Хонрака. Слабый, большего она не выдержит. И ещё, — нахмурившись, посмотрел в отрешённое лицо мужчины, — найди мне ту пташку, Амелию. Я очень сильно хочу поговорить с ней. К леди Леоне никого не впускать, не кормить и не поить, пока я не вернусь. Проследи, чтобы лекарь усыпил её. Пусть хоть на время произошедшее покажется ей всего лишь ночным кошмаром…

Пустой тронный зал. Совсем пустой. Таким он мне нравился гораздо больше. Когда не было лишних взглядов и дерзких перешептываний. Когда я мог остаться наедине с самим собой. Но и это было иллюзией, потому что Хонрак  никогда меня не отпускал. Никогда. И если мы с ним были не в настроении, то всё оборачивалось кровавым бешенством. Именно оно помутило мой разум тогда с Леоной. Почти не помнил, что делал с ней. Даже не знал, плохо это или хорошо. 

Амелию стража буквально втолкнула в зал. Гремя доспехами, оставили девушку в одиночестве. Нас разделяло большое расстояние. Ковровая дорожка тёмно-лиловой полосой соединяла трон и двери. 

Девушка испуганно шагнула было назад, но, почувствовав на себе мой взгляд, всхлипнула и покорно опустила голову. Я решил упростить задачу. Не знаю, что себе там вообразила эта глупышка, но ничего я делать с ней не хотел. Только расспросить. Почему-то мне казалось, что ответы я могу получить от той, кем все пренебрегали.

Толстый ворс глушил шаги. Амелия дрожала, как лист на ветру. Неужели я внушал такой страх?

Последняя мысль вызвала у меня улыбку. Это вырвало у Амелии судорожный вдох.

Я подошёл настолько близко, насколько позволяли приличия и, чуть склонившись, задал простой вопрос:

— Амелия, где вы были сегодня утром?

Девушка сцепила руки в замок и покраснела, заливаясь очень ярким румянцем.

— Я… я чувствовала себя не очень хорошо.

— Руделина. Почему она принесла завтрак королева Леоне, — повысив голос, продолжил. — Амелия! Это убийство. И за него кто-то должен понести ответственность. Все равно, кого хотели отправить к богам… Тебя, леди Руделину или королеву. Это не имеет разницы…

— Леди… Руди пришла ко мне на рассвете. Сказала, что леди Леона в опасности и ей нужно поговорить с ней. Я сказалась больной… — Амелия воскликнула и заложила руки. Большие голубые глаза наполнились слезами. — Я не брала завтрак! Я ничего не знаю! Не знаю, кто отравил еду! Всё утро я провела в кровати, никого не впуская в свою комнату…— последние слова девушка еле проговорила.

— Скажи мне, Амелия, — сделал ещё один шаг и угрожающе навис над несчастной. — У леди Леоны есть дети?

— Это главная трагедия королевы… Семь лет назад она родила мёртвого ребёнка. Я была тогда маленькой, но слышала истории про то, какого уродца произвела на свет королева. Говорили… — девушка стала пунцовой от стыда. Она явно чувствовала вину перед Леной, выдавая все её тайны мне, — говорили, что это кара Богов! Месть за предательство…

— За смерть первого мужа? — ехидно улыбнулся перебарывая злость.

— Злые языки могут молоть впустую! Я слишком хорошо знаю леди Леону! — Амелия решительно выкрикнул в, смотря мне в глаза. — Первого мужа, Дерека, она любила и любит до сих пор…

Глава одиннадцатая. Расплата

АМЕТ

— Ролад прислал весточку, — Майс упёрся ладонями в стол, вставая рядом со мной. — Они идут с опережением. Добрались до Тёмного кряжа ещё ночью. Теперь устроили небольшой отдых. 

— А что король? — я нетерпеливо хлебнул разбавленного вина и поморщился, вглядываясь в испещрённую пометками карту. 

— Он собрал ещё людей. Но это не проблема, — Майс ткнул пальцем в кусок бумаги, где был отмечен последний оплот атарийцев. — Им не скрыться и некуда отступать. Они отрезаны от южных земель. 

— Да… Хонрак полетел туда, разведать как и что. Готовься к походу. Собирайте все силы… Не меньше чем через десять ночей мы выступим. 

— А Ролад?

— Мы встретимся с ним на половине пути. Когда король будет в его руках. 

— Не лучше было бы подождать его здесь?

— Нет. Лучшим свадебным подарком будет не только сердце Моргвата, но и вся Атария. Только тогда… — сжав кулак, стукнул им по столу, — только тогда будет мир в этих землях. И только тогда Хонрак получит желаемое. Ролад справится. Дело не в вере, а в силе. 

Обсудив детали, написал короткую записку, которую Майс тотчас же понёс отправлять Роладу.

Три сотни бессмертных и верных Хонраку воинов. Что им жалкие две тысячи отборного сброда? Ролад от этого замка камня на камне не оставит. А дракон… Он всегда успеет выжечь земли людей, обратив всё в прах.

Сдвинув карту наверх, принялся вдумчиво изучать южные земли. В тех местах я никогда не был и плохо себе представлял, что там и как. Знал только, что там всегда королей не жаловали. Что у Торгрима были столкновения с племенами, что у Моргвата. Только последний довёл всё до кровавой вражды, когда один аванпост за другим вырезали под корень.

Горячая кровь.

— Ты позабыл дорогу ко мне? — разгневанный девичий голос вызвал лишь нудную боль, напоминающую зубную. — Или я тебе больше не нужна?

Цирия!

Она всегда считала, что имеет полное право врываться ко мне и вздорно себя вести. Никогда не думала, что я просто позволяю ей это делать. Но сколько веревочке не виться…

Огрызок бумаги подвернулся под руку случайно. Взяв перо, принялся делать очередные заметки, думая о том, что в разведку стоит послать кого-то ещё. Хонраку с воздуха пусть и всё видно, но внизу, на земле, могут быть препятствия и преграды, которые дракону покажутся сущим пустяком. А мы упустим время.

Дойл. И его десятка. Самые шустрые и храбрые ребята. 

Поднял голову и посмотрел на клонящееся к земле солнце. Через большое резное окно было хорошо видно вечерний город. Сейчас уже доносился привычный шум и гомон Фареса. Люди ко всему привыкают. Привыкли и ко мне. И зажили ничуть не хуже, чем при Моргвате. Может, даже лучше. Хотя бы никто не голодает.

— Ты не хочешь со мной разговаривать? — Цирия подошла ко мне и горделиво скрестила руки перед собой, толкая коленом стол. Чернильница чуть не упала. — Да? Молчишь?

Я молча посмотрел на девушку.

Слово. Могущественное оружие. Оно может вдохновить, придать сил самому измождённому и уставшему. Оно может заставить сердце биться чаще и краснеть от удовольствия. Или от гнева. Может повергнуть человека в уныние. Словом нужно уметь пользоваться. Хонрак учил меня этому искусству. Но давным-давно, в родных краях, я узнал куда более важную вещь: глаза не только зеркало нашей души, это наш внутренний голос, которому не нужны слова.

Цирия зарделась, раздражённо кусая губы. Выдерживать мой тяжелый взгляд ей удавалось с трудом. С каждым мгновением она лишь краснела всё сильнее и сильнее, злилась и не могла отвести глаз. Боялась. Смотрела как затравленный зверек, признавая свою неправоту. Но в то же время уцелевшая гордость лишала её последних крупиц разума.

Я не поменялся в лице. Просто ждал, когда же Цирия не выдержит.

Сердито выдохнув, она опустила голову и выпрямила руки, вцепившись пальцами в богато расшитое платье.

— Почему ты не приходишь?

— Две ночи без меня уже сводят тебя с ума? — мой холодный и равнодушный голос разозлил ещё больше.

— Мне… мне страшно быть одной в этом замке.

О! Женская лесть. Медовая. Тягучая. Затекая в уши, может лишить рассудка. Но когда в твоей голове борются два существа: ты сам и дракон, до женской лести нет никакого дела. Она может течь куда угодно. Без толку.

— Тебе не страшно ходить по нему ночью. Не страшно ходить к самой могущественной ведьме. А теперь скажи, зачем ты хотела отравить королеву? — вернулся к заметкам, выговаривая своенравной девушке вполне тихо и спокойно. Кричать меня вынуждала только Леона. — Вернее сказать, зачем ты попыталась отравить её? По твоей милости погибла ни в чём не повинная женщина. И ты спутала мне все планы.

— Стать королём? — Цирия зло ответила и села на край стола, бесцеремонно сдвигая карту. — Да? Это твоя цель?

— Ты прекрасно знаешь, что нужно мне, Цирия. И это вовсе не корона. Не ради этого я… умирал.

— Только стоило тебе увидеть королеву, как тут же в твоей голове созрел другой план?

Глава двенадцатая. Сожаление о прошлом

АМЕТ

Стража у главных ворот приветственно грохнула доспехами, выпрямившись и посмотрев на меня внимательным и строгим взглядом. Дорл услужливо держал коня под уздцы, давая мне последние мгновения, чтобы одуматься.

— Мессир?

Я провел рукой по гладкой крепкой шее коня и хлопнул ладонью под легкий всхрап животного, зарылся пальцами в гриву и обернулся назад. Королевский дворец возвышался чёрной громадой. С какой жаждой мести и огнём в груди я шёл сюда и с какой ненавистью хочу сбежать подальше.

Цокот копыт отвлёк Дорла. Кивнув, мужчина протянул меч вверх, подавая его той, что всегда следовала за мной на любом поле боя. Цирия. В мужских доспехах она казалась несуразной. Но это только до того мгновения, как она обнажит оружие. Я научил её всему, надеясь, что когда-нибудь, когда Хонрак заберёт свою плату, она займёт место подле меня. 

Поджав губы, девушка недовольно осматривала испуганный люд. Ей не нравилось такое внимание. Куда больше ей хотелось бы выйти к ним в платье, в короне. Чтобы все падали перед ней ниц. Единственная горечь молодости — желание брать всё без остатка. С гордостью, насилием. Сейчас я стал понимать, что власть окончательно развратила бы Цирию.

Она не готова быть королевой.

Мне казалось, что бедность и тяжёлое детство нас сближали. Я прошел через то же, что и она. Лишения. Презрение. Желание жить.

Мать умерла, когда мне было три или четыре года. Отец как мог старался, давая всё, что имел. Но у него была лишь твёрдая рука, крепкий меч, бесплодные земли и холодные горы. Титул.

Но титулом не накормишь. Не обогреешь. Не защитишь. 

Ум. Храбрость. Благородство. Это за богатство не сойдёт.

Когда умер и отец от затяжной чахотки, я попал под опеку его старого друга, лорда Бройла. Он взял меня как компаньона для его сына, Алереда. Потом перевёл помощником, нагружая меня совсем иной жизнью. И я старался. Изо всех сил, чтобы больше никогда не испытывать ужасов голода и холода.

Цирия прошла тем же путём, но, видимо, у неё не было чего-то, что было у меня.

Прищурившись, смотрел в  безмятежно голубые глаза. Большие, светлые. И холодные. Текучая вода, свежая, живая. Но всё же чужая.

Нахмурился и отвернулся, с лёгкостью взбираясь в седло. Кивнув Дорлу, перехватил поводья и посмотрел на Цирию с ободряющей улыбкой. Девушка плотнее запахнула плащ и ответила мне радостной усмешкой. 

— Хонрак знает, куда мы отправились. Ты знаешь, что делать, Дорл. Следи за Майсом, чтобы он не перегнул палку. Мне нужны ряды отрубленных голов вдоль крепостной стены. И позаботься, чтобы королева Леона прибыла в срок.

Цирия ответила на мои слова смешком и кивнула в сторону уходящей вперёд дороги. Только вот нам не по ней. Нет. Мы поедем вдоль быстрой Тули с еёе бурными водами, через лес, к бесконечным яблоневым садам.

Мы будем у Алереда к вечеру. Вероломно ворвёмся в его дом, чтобы найти ответы на самые важные вопросы.

ЛЕОНА

Вода остыла. Очнувшись как от ледяных прикосновений, лениво покрутила головой. Какие странные ощущения. Туманный разговор с Амелией, прогулка и… Темнота. Ничего не помню.

Попыталась встать, но тело стало непослушным от долгого лежания. Поскользнувшись, яростно вцепилась в борты ванны и покачнулась.

— Что?

Тёмно-красная вода казалась чёрной. Алые потёки повсюду. Кровавый след тянулся от самой стены. Отпечатки ладоней на белоснежных мраморных плитах. Разорванный халат напоминал лохмотья, а поверх него лежал узкий столовый нож, почерневший от крови.

Вскрикнув, зажала рот руками и обернулась на ширму: стража пока ничего не заподозрила.

Что произошло? Почему в моей голове лишь чёрная пустота? Кого… кого я убила?! Не нужно было сомневаться, что человек со следами на теле от узкого столового ножа умер. Я… я знаю сколько крови может потерять человек, прежде чем отдать душу Богам. На такой грани танцевала бесчисленное количество раз.

Схватилась за живот, чувствуя давно ушедшую боль. Как рожала, истекала кровью, давая напитываться ею своим же простыням. Вспоминая, как долго меня преследовал запах зелья Марлы, смрадное дыхание Моргвата и тонкий пряный аромат крови.

Сглотнув вязкую слюну, затравленно обернулась. 

Что же делать?

Аккуратно встала из ванны, стараясь не шуметь. Схватила чистые полотенца, намочила в воде и принялась оттирать следы, ведущие к тайному проходу. Кровь подсохла и теперь вовсе не хотела уходить с камня. Я надеялась лишь на то, что, если устрою шум, никто не будет приглядываться и искать то, чего не должно было быть.

Шумно дыша, молилась всем Богам, светлым и тёмным. Лишь бы успеть!

Холодок ужаса пополз по спине. Мелко дрожа от холода, судорожно оглядывалась и искала пропущенные следы. Оттерев пол, поёжилась и встала на колени, принялась за стены. С ними было сложнее. Осталось последнее полотенце.

Что делать дальше?

Выбора не было. От такой мысли меня тряхнуло. Клацнула зубами и поползла к халату. Скомкала его и бросила в воду. Сполоснула нож и, покрепче его перехватив, спрятала.