В огне лета

Введение

Лето в Петербурге не баловало жарой, но в тот день казалось щедрым. Сад усадьбы Вересовых дышал влагой после дождя: мокрая брусчатка блестела, будто зеркало, по клумбам скатывались прозрачные капли. Воздух пах пионами, скошенной травой и свежестью, а лёгкий ветер играл со скатертями и фатой невесты.

Белые шатры сияли на фоне густой зелени, внутри переливались хрустальные люстры. На столах — высокий хрусталь, фарфор с золотым кантом, блюда от лучших шефов города. Живой квартет выводил тихую мелодию, которая растворялась в гуле голосов.

Алекс шла к Никите медленно, и весь сад будто замер. Её платье из тончайшего шёлка рассыпалось по дорожке, лёгкая фата колыхалась от ветра, а в руках она держала букет белых пионов и бледно-розовых роз. Улыбка на её лице сияла ярче, чем редкое питерское солнце.

Никита стоял прямо, в идеально сидящем костюме, и, когда она приблизилась, протянул руку так уверенно, что даже самые скептичные гости невольно улыбнулись. Он держал её пальцы крепко, как будто оберегая — и это движение было красноречивее любых слов.

Родители сияли по-своему:

Гости оживлённо переглядывались: одни шептались о платье, другие — о бизнесе, третьи просто любовались.

Лена стояла чуть позади, в нежном платье пастельного оттенка, и сердце её билось учащённо. Алекс была её подругой, почти сестрой, и она искренне радовалась её счастью. Но в самой глубине души зрела тревога — неясная, как тень в солнечный день.

Рядом оказался Егор. Его взгляд был прямым, слишком глубоким, слишком обжигающим. Он не сказал ни слова, но одно лишь присутствие давало ей чувство защищённости и… беспокойства.

Артём стоял чуть поодаль с бокалом вина, ироничный, словно всегда наблюдал спектакль. Но глаза его скользили по толпе внимательно, будто он подмечал всё: напряжённый жест, мимолётный взгляд, тонкую трещинку в идеальной картине праздника.

Когда Алекс и Никита обменялись клятвами, сад наполнился аплодисментами. Но Лена в этот момент вдруг почувствовала что-то странное: холодок по спине, словно чей-то взгляд прожёг её затылок. Она резко обернулась — и никого. Только мокрые деревья и дальние силуэты охраны.

Ветер с Невы поднял фату Алекс, звон бокалов слился с музыкой, и праздник пошёл своим чередом. Всё выглядело идеальным. Но где-то глубоко внутри уже вспыхивало другое пламя — то, что не имело отношения ни к солнцу, ни к шампанскому. Пламя этого лета.

Глава 1. Праздник, который обещал вечность

К вечеру сад залился мягким светом гирлянд. В воздухе витал тонкий аромат жасмина и лёгкая сладость шампанского, а влажная брусчатка мерцала под фонарями, будто маленькие звёзды упали с неба. Хрусталь на столах отражал огоньки, и вся усадьба Вересовых сияла так, словно сама ночь решила стать частью праздника.

— Дамы и господа, — торжественно прозвучал голос ведущего. — Первый танец молодожёнов!

Алекс глубоко вдохнула, почувствовав, как сердце учащённо стучит. Она знала, какая песня прозвучит: её любимая, та, под которую когда-то мечтала танцевать свой единственный танец. Никита воплотил эту мечту в реальность.

Первые аккорды прорезали вечер, и голос певца, мягкий и проникновенный, обволок её теплом. Каждая строка заставляла сердце дрожать:

«Звёзды перед тобою тускнеют,
Нет второй такой в мире, как ты…
В твоём сердце цветут орхидеи
Неземной, колдовской красоты…»

Алекс улыбнулась так, как улыбаются лишь однажды в жизни — когда мечта и реальность сливаются воедино. Никита вёл её плавно, уверенно, и весь мир будто растворился вокруг них. Она скользила в его руках, словно созданная для этого танца.

Гости наблюдали затаив дыхание.

Мария Вересова, обычно сдержанная и безупречная, не смогла сдержать слёз — они блестели на щеках, предательски катились вниз. Матвей сидел неподвижно, почти каменно, но в его глазах отражалась гордость и нежность к дочери.

Анастасия Волгина держалась с холодной грацией хозяйки приёма, но на этот раз её улыбка была мягкой, тёплой.

Николай сиял гордостью, аплодировал громче всех, смеялся и проживал каждый миг вместе с сыном.

Лена смотрела на подругу и ощущала, как музыка пробирается прямо в душу. Сердце билось чаще, смешивая радость с лёгкой тревогой.

— Красиво, правда? — прошептала она.

— Очень, — ответил Егор. Его взгляд был прямым, горячим, и Лена поймала себя на том, что боится утонуть в нём.

Артём, чуть поодаль, не сводил глаз с сестры. Обычно ироничное выражение лица сменилось мягкой улыбкой. Он поднял бокал, словно тихо произносил свой тост, и шепнул:

— Счастлива — и это главное.

Музыка нарастала. Алекс склонила голову на плечо Никиты, и его руки крепче прижали её к себе.

«Необыкновенная,
Ласковая, нежная,
Как океан, безбрежная
Любовь твоя…
Необыкновенная,
Милая, бесценная,
Ты — целая вселенная,
Необыкновенная моя…»

Сад взорвался аплодисментами. Фейерверк осветил небо, отражаясь в чёрной воде Невы, и в этот миг казалось, что весь мир замер ради них двоих. Никита прижал Алекс ещё ближе, и время будто остановилось.

Но внезапно Лена ощутила холодок — словно чьи-то глаза проникли в неё слишком пристально. Она резко обернулась — и никого. Только сияющие лица и танцующие пары. Праздник продолжался, но где-то под всем этим светом уже тлел другой огонь.

Музыка стихла до лёгкой фоновой мелодии. Сад ещё светился гирляндами, но было видно, что праздник близится к концу.

У ворот прощался с молодожёнами дядя Алекс и Артёма — Константин Вересов. Он обнимал племянницу крепко, словно не видел её годами, и рассказывал истории из своих странствий. Дети слушали, затаив дыхание, взрослые улыбались и переглядывались: Константин умел увлечь каждого.

Чуть поодаль стояла Светлана Громова, знакомая семьи Вересовых. Она наблюдала за происходящим спокойно и немного отстранённо.

Илья Котов, друг Никиты, всё ещё держал музыкантов в компании, его громкий смех разносился по саду, хотя гости уже собирались расходиться.

У арки оставались родители молодых. Мария и Матвей Вересовы принимали последние поздравления вместе с Анастасией и Николаем Волгиными. Две семьи, теперь связанные не только делами, но и детьми, выглядели близкими — усталыми, но счастливыми.

В стороне ждали родители Лены — Ирина Павловна и Виктор Николаевич Левины. Они не торопили дочь, лишь обменялись взглядами, позволяя ей задержаться.

Чуть ближе к выходу стояли родители Егора — Светлана Петровна и Дмитрий Алексеевич Градовы. Мать тревожно поправляла сыну воротник, отец сдержанно наблюдал за происходящим. Рядом был старший брат Егора, Андрей, с телефоном в руках, отпуская короткие шутливые комментарии.

Алекс и Никита всё ещё принимали гостей, не отпуская друг друга. Алекс слегка устала, но глаза её сияли, а Никита, наклоняясь к ней, шептал что-то на ухо, и она смеялась так, что гости задерживались, чтобы ещё раз на них взглянуть.

Гирлянды над садом мерцали мягко, словно тоже выдыхали после долгого вечера. Праздник близился к завершению, но никто не хотел уходить первым.

Глава 2. Утро после праздника

Утро встретило Петербург прохладным ветром и влажным блеском мостовой. Ночной дождь смыл с города остатки веселья, но во дворе особняка Вересовых ещё держалось дыхание праздника: гирлянды не успели снять, на столах стояли забытые бокалы, а сад выглядел так, будто устал вместе с гостями.

Лена проснулась одной из первых. В голове ещё звучала музыка, а смех гостей казался таким близким, будто вечеринка не закончилась. На кухне её встретил Артём — бодрый, с чашкой кофе и газетой.

— Доброе утро, — сказал он, чуть приподняв бровь. — Вы с Егором держитесь молодцом. Остальные спят.

— А гости? — уточнила Лена.

— Большинство в комнатах. Но кое-кто уже оживает, — Артём махнул рукой к окну.

И правда, во дворе не все спали. У ворот суетился дядя Константин — он вернулся за чемоданом, который умудрился забыть. На лавке сидел Илья Котов и, жестикулируя, рассказывал что-то Ольге Сергеевне — двоюродной тёте Марии, приехавшей из Москвы. Рядом с ними стояли Дмитрий и Лариса, давние друзья семьи из Казани, которых хозяева уговорили остаться ночевать. Чуть в стороне молча наблюдала Светлана Громова, задумчиво поправляя волосы и ловя каждое слово.

Егор вскоре присоединился к ним на кухне. Он выглядел сонным, но собранным. Втроём они допивали чай, когда вдруг раздался резкий гул мотоцикла.

У ворот остановился незнакомец. Он не пытался войти и не позвал никого — просто сидел, слегка наклонившись над рулём, будто прислушиваясь. Несколько секунд тянулись странной паузой, потом он газанул и скрылся за углом.

Артём резко встал, даже не допив кофе.
— Я сейчас.

Он вышел во двор. Лена подошла к окну, Егор встал рядом. Они видели, как Артём остановился у ворот и заговорил с Константином. Потом прошёлся вдоль забора, что-то проверяя, задержался и ещё долго стоял, не двигаясь.

— Кто это был? — тихо спросила Лена.

Егор пожал плечами.
— Не знаю. Но Артём явно насторожился.

Минут через десять Артём вернулся. Лицо его оставалось спокойным, но глаза блестели иначе, чем обычно.

— Всё нормально, — коротко сказал он, словно отрезал тему. — Просто проезжий.

Он снова сел за стол и налил себе кофе, будто ничего не произошло.

— Кстати, завтра вечером будут гонки, — добавил он легко, почти небрежно. — Думаю, вам стоит сходить.

Лена скрестила руки, глядя на него недоверчиво.
— Это у тебя вместо завтрака — адреналин?

— А что, — улыбнулся Артём, — лучший способ проснуться.

Егор усмехнулся, поддерживая игру. Лена только вздохнула. В словах Артёма вроде не было ничего особенного, но в его тоне слышалось что-то слишком уверенное, будто он знал больше, чем говорил. И от этого у неё внутри зародилось странное чувство — лёгкая тревога, ещё беспричинная и неоформленная, но уже достаточно сильная, чтобы её заметить.

Глава 3. Подготовка

Утро в Петербурге было обманчиво спокойным. Над серыми крышами тянулось бледное небо, редкое солнце отражалось в лужах. На окраине, в старом ангаре, где обычно прятались байки, царила своя жизнь.

Шум инструментов, запах масла и бензина, обрывки разговоров — всё это складывалось в особую музыку, понятную лишь тем, кто жил ночными гонками.

Артём «Ворон» Вересов стоял у своего мотоцикла. Чёрная экипировка с защитными вставками сидела на нём идеально, перчатки он застёгивал с привычной неторопливостью. Кислотно-зелёные полосы на байке бросались в глаза — и зрителям, и соперникам. Его стиль был узнаваем: быстрый, резкий, но выверенный, как хищный бросок птицы.

— Опять криво затянул ремень, — фыркнула Марина, рыжая девушка в рабочем комбинезоне, проверяя его снаряжение. — Хочешь, чтобы тебе руку вывернуло?
— Не учи гонщика ездить, — лениво отмахнулся Артём.
— Если б не я, твой «Ворон» давно бы крылья сложил, — она подтянула крепления так, что тот скривился.

Марина двигалась уверенно, её руки знали каждую царапину на байке. Она и Артём давно научились друг друга терпеть — упрямый гонщик и упрямая механик.

Ангар постепенно оживал. «Кобра» — высокий парень в жёлтой экипировке с чёрными узорами — громко смеялся, щёлкая ключами и хвастаясь новой резиной. «Шторм» молча подтягивал защиту на локтях, слушая его вполуха. В воздухе гремели смешки, звон металла и запах горелого масла.

Артём наблюдал за всем со своей привычной полуулыбкой: спокойно, чуть свысока.

И вдруг гул стих.

Сначала это было похоже на случайность: кто-то перестал смеяться, потом замер звук ключей, а за ним и все остальные. В ангаре воцарилась напряжённая тишина, нарушаемая только капающей в углу водой.

У входа показался новый гонщик.

Чёрный мотоцикл с алыми акцентами заглушил мотор, и звук его был будто отрезан ножом. В ангар вошёл Кирилл Сафронов.

Его позывной — «Фантом».

Экипировка полностью чёрная, без лишних деталей, словно он растворялся в тени. Байк выглядел хищно и сдержанно: матовый блеск металла подчёркивал силу без показной яркости.

Кир снял шлем. Светлые, почти белые волосы упали на лоб. Серые глаза холодно скользнули по лицам, будто он оценивал всех сразу и каждого по отдельности. В его шаге не было ни спешки, ни суеты — лишь уверенность человека, которому не нужно никому ничего доказывать.

Артём выпрямился, сжав перчатку в руке. Их взгляды встретились — и воздух будто стал гуще.

Марина поймала этот момент и тихо пробормотала, поправляя ремень:
— Похоже, сегодня будет жарко.

«Фантом» не сказал ни слова. Он просто прошёл мимо, и в след за ним повеяло холодом — словно гонка началась ещё до того, как кто-то завёл двигатель.

Глава 4. Ночь зовёт

Ночной Петербург жил по своим правилам. Асфальт после дождя блестел, фары машин отражались в лужах, и воздух казался натянутым, словно перед грозой.

Егор вёл машину спокойно, уверенно. Лена сидела рядом, вглядываясь в огни за окном. Она знала это чувство: чем ближе они к месту гонок, тем быстрее бьётся сердце. Не от страха — от того, что ночь снова откроет свою тайную сторону.

— Ты уверена? — спросил Егор, чуть сбавив скорость.
— Уверена, — кивнула Лена.

Заброшенные склады встретили их шумом и светом. Толпа уже собралась, музыка гремела из колонок, ревели моторы, смех и крики сливались в единый гул.

— Смотри, — Лена заметила кислотно-зелёный байк среди других.

Артём был уже здесь. Его чёрный шлем с крылом ворона сбоку лежал на сиденье, а сам он проверял крепления и перчатки. Его позывной «Ворон» звучал привычно — многие знали, что он всегда появляется внезапно и уходит победителем.

— Опоздали, — бросил он с усмешкой, подходя к ним. — Я уж думал, передумали.

Егор пожал плечами:
— Мы зрители. Всё остальное на тебе.

— Лена! — из толпы вынырнула стройная рыжеволосая девушка в рабочем комбинезоне.

— Марина! — Лена радостно обняла подругу.

Марина — её давняя подруга и талантливый механик — двигалась среди байков так уверенно, будто сама была частью этой стихии. Её яркие рыжие волосы, собранные в хвост, вспыхивали в свете фар, а руки ловко подстраивали детали в мотоцикле Артёма.

— Если бы не я, твой Ворон давно бы клевал асфальт, — усмехнулась она.
— Ага, расскажи ещё, — хмыкнул Артём, но уголок его губ всё-таки дрогнул.

Толпа внезапно затихла. К площадке въехал чёрный мотоцикл с алыми акцентами. Его звук был особенным — низкий, мощный, будто сам воздух дрогнул.

Гонщик снял шлем. Высокий, с резкими чертами лица. Светлые, почти белые волосы сверкнули в свете фар, серые глаза холодно скользнули по толпе. В его взгляде не было суеты — только спокойствие человека, привыкшего подчинять пространство вокруг.

— Кирилл Сафронов, — донёсся шёпот. — Кир. «Фантом».

Он задержал взгляд на Артёме — и напряжение между ними ощутили все. А потом неожиданно остановился на Лене.

Холод пробежал по её коже: этот взгляд был слишком пристальным, будто выхватывал её из всей толпы. Не интерес — скорее угроза. Лена поёжилась и невольно отвела глаза.

Музыка снова заиграла громче, люди загудели, делая ставки. Артём поправил перчатки, словно принимая вызов, брошенный молчаливым взглядом Кира.

Егор обнял Лену за плечи, и это простое движение вернуло её в привычную реальность. Но в груди всё равно остался неприятный холодок — предчувствие, что эта ночь станет началом чего-то опасного.

Глава 5. Ворон и Фантом

Толпа сжалась ближе к импровизированной трассе, образуя живой коридор. Кто-то свистел, кто-то выкрикивал ставки, воздух дрожал от предвкушения. Люди знали: сейчас столкнутся два самых сильных гонщика.

Артём в чёрной экипировке сидел на своём кислотно-зелёном байке, словно продолжение машины. Шлем с силуэтом ворона блестел в свете фар. В его позе не было ни капли сомнения — только уверенность, привычка к скорости и тишина перед рывком.

Рядом — Кир. Его мотоцикл будто поглощал свет, чернел на фоне бетона. Алые линии горели, как раскалённые жилы. Он спокойно застегнул перчатки, надел шлем — и на секунду показалось, что весь шум стих.

— Ставки сделаны! — крикнул кто-то из толпы. — «Ворон» или «Фантом»?

— Ворон! — ответили одни.
— Фантом! — вторили другие.

Лена стояла рядом с Егором и Мариной, и сердце у неё колотилось так, будто это она должна была сейчас выехать на трассу.

Марина, прикусив губу, не отрывала глаз от Артёма. Её руки привычно сжимали воображаемые ключи и винты, будто даже отсюда она могла поправить детали.

— Он справится, — шепнула Лена, скорее себе, чем подруге.
— Он должен, — глухо отозвалась Марина.

Сигнал.

Моторы взревели одновременно, и земля будто дрогнула. В одну секунду байки сорвались вперёд, оставив за собой шлейф дыма и огня.

Толпа закричала.

Маршрут шёл через заброшенные склады, вылетал к пустым набережным, где свет фонарей вырывал из темноты мокрый асфальт. Байки мчались так быстро, что глаз не успевал следить.

Артём шёл первым, но Кир держался рядом, будто его тень. Он не атаковал сразу, ждал, выжидал момент. «Фантом» оправдывал своё имя — он словно растворялся в темноте и внезапно появлялся вновь.

Лена вцепилась в руку Егора. Она видела в Артёме привычный риск, но Кир... его манера гонки была пугающе спокойной. Ни рывков, ни лишних движений — только расчёт.

— Чёрт… он опасен, — пробормотал кто-то за её спиной.

На виражах Артём резко уходил в поворот, будто танцуя с асфальтом. Его кислотно-зелёный след вспыхивал огнём фар. Толпа ревела его имя: «Во-рон! Во-рон!»

Но Кир не отставал. Один раз он почти прижал Артёма к барьеру, и только мгновенная реакция спасла того от падения.

Финиш обозначали две старые бочки и яркая лента. Толпа гудела, готовая сорваться к победителю.

И в этот момент Кир пошёл на риск: на последнем прямом участке он резко прибавил, выходя вперёд. Лена замерла, сердце ухнуло вниз.

Но Артём будто ждал этого. Он вывернул руль так резко, что байк проскользил по мокрому асфальту, обгоняя Кира буквально на доли секунды.

Финиш.

Толпа взорвалась.

Артём поднял руку в знак победы. Ворон снова вырвал ночь на себя.

Кир остановился чуть поодаль. Он снял шлем и медленно посмотрел на Артёма, а затем — снова на Лену. Его серые глаза оставались холодными, спокойными, но в этом спокойствии чувствовалась угроза.

Толпа обступила Артёма, кто-то хлопал его по плечу, кто-то кричал: «Король трассы!» Марина уже пробиралась к нему, проверяя на ходу байк — привычка была сильнее любых эмоций.

— Ты рождён для этого, понял? — бросила она, но глаза её блестели от радости.
— Скажи это ещё раз, и я начну верить, — усмехнулся Артём, снимая шлем.

Егор и Лена стояли чуть в стороне. Она всё ещё пыталась перевести дыхание, но в груди не отпускало странное чувство.

Кир медленно проходил мимо. Толпа расступалась сама, будто чувствовала: этот человек не ищет компании. Он остановился на секунду рядом с Леной.

Серые глаза встретились с её взглядом. На миг время застыло. В его холодной тишине было слишком много — и тень, и обещание чего-то, что ещё не сказано.

Он ничего не сказал. Просто пошёл дальше.

Глава 6. Разговор

Артём заметил это сразу: Кир слишком долго смотрел на Лену. Для кого-то — пустяк. Для него — сигнал. Лена была подругой его сестры, рядом с ней его друг Егор. Он не мог оставить это просто так.

Позже он перехватил Кира. Холодный воздух обжигал лёгкие, редкие фонари бросали резкие тени, и всё вокруг казалось чужим.

Кир стоял у мотоцикла и закуривал. Куртка скрывала татуировки, но Артём знал — там метки их общего прошлого, ожоги памяти, от которых не сбежать.

— Ты слишком внимательно смотришь на Лену, — тихо сказал Артём, подходя ближе.

Кир выпустил дым и чуть усмехнулся:
— Всё такой же прямой.

— Она подруга моей сестры. Егор — мой друг. Эти люди под моей защитой. Ещё раз так посмотришь — пожалеешь.

Кир склонил голову, уголки губ приподнялись:
— Ты говоришь так, будто забыл, кто ты. Забыл ночи, трассы… запах бензина, вкус крови на губах, звон денег?

Слова ударили, как кулак. Артём напрягся. Воспоминание вспыхнуло само собой.

…Трасса за городом.
…Чёрная ночь.
…Ветер рвёт лицо.
…Кир рядом — холодный, уверенный.
…Визг шин. Искры.
…Чужой байк, летящий в отбойник.
…Вспышка огня.
…Тишина.

Звук конца. Он до сих пор жил внутри Артёма.

— Я закрыл это, — выдавил он, сжав кулаки. — Я больше не там.

— А я там до сих пор, — Кир затянулся снова. — И не жалею. Мы брали больше за ночь, чем твой отец за месяц. И ты кайфовал не меньше меня.

— Я выбрал жизнь, — резко бросил Артём. — А ты выбрал яму.

Кир шагнул ближе, глаза сверкнули в свете фонаря:
— Нет, Артём. Я выбрал правду. А ты прячешься за сестрой и друзьями. Думаешь, это сила? Это слабость.

Артём прищурился, но не двинулся.
— Ещё раз тронешь Лену взглядом — и я остановлю тебя.

Кир усмехнулся, бросил окурок, раздавил его ботинком. Потом завёл двигатель.

Мотор взревел. Этот звук пробрал Артёма до костей. Он узнал его сразу. Тот самый байк. Тот самый рев, от которого когда-то обожгло всё внутри. Эхо, которое он хотел забыть.

Кир посмотрел через плечо:
— Видишь? Прошлое всегда рядом. Даже если ты бежишь.

И уехал в темноту, оставив Артёма одного — с рваным эхом мотора и воспоминаниями, от которых невозможно спрятаться.

Глава 7. Эхо

Сон не приходил. Артём лежал в темноте, слушая, как редкие машины срезали ночную улицу, оставляя за собой шорох шин и короткое эхо фар на стенах. Комната казалась тесной, воздух — слишком густым, будто сама ночь давила на грудь.

Стоило ему закрыть глаза — и вспыхивали обрывки.

…Мокрый асфальт.
…Визг шин.
…Фары, вырывающиеся из темноты.
…Крик.
…И удар — такой сильный, что даже сердце тогда будто остановилось.

В ту ночь погиб Марк. Их друг, третий в их трио. Артём до сих пор слышал его смех, вспоминал уверенный голос и азарт, с которым он выходил на трассу. Им казалось, что они неуязвимы. Но трасса решила иначе. Марк сорвался в том повороте — и после вспышки огня осталась только тишина.

Но не только Марк.

Там был ещё кто-то. Для Артёма — лишь смазанная тень на краю памяти, от которой он отворачивался. Для Кира — зияющая рана. Тот человек значил для него слишком много. И Артём видел в его взгляде: боль не ушла. Она только переродилась — в злость, в решимость, в опасную игру.

Он затушил сигарету и долго смотрел в ночь. Кир вернулся не случайно. Его слова, усмешка, байк — всё было вызовом.

С того вечера Артём начал присматриваться. Он искал зацепки: где бывает Кир, с кем встречается, что делает. Спрашивал знакомых, проверял старые связи. Но Кир исчезал, словно растворялся. Не задерживался, не оставлял следов. Слишком чисто. Слишком намеренно.

И в то же время он всё чаще появлялся рядом с Леной.

Сначала — «случайно», на улице. Потом — возле университета. Потом — в кафе, где Лена смеялась с подругами. Кир всегда был чуть поодаль. Не приближался. Не переходил черту. Но его взгляд… он резал сильнее, чем слова.

Артём сжимал зубы. Кир смотрел на Лену не так, как на чужого человека. В его взгляде было слишком многое: память, боль, холодная решимость. Это было не любопытство. Это был выбор цели.

И чем больше Кир «случайно» пересекался с Леной, тем сильнее Артём чувствовал: это не совпадение. Это игра. И очень скоро Кир откроет карты.

Глава 8. Случайности не случайны

Кофейня была шумной и тёплой. Запах корицы и свежего кофе смешивался с негромким смехом. Лена сидела за столиком с Аней и Кирой, слушала болтовню, смеялась вместе с ними. Было почти легко. Почти.

Она подняла взгляд — и сердце замерло.
У дальнего столика, у окна, сидел Кир.

Он держал в руках чашку, будто полностью погружённый в телефон. Но Лена чувствовала: это не случайность. Его взгляд скользнул по ней, задержался на мгновение — и вернулся к экрану. Достаточно, чтобы она ощутила холод внутри.

— Лена, ты чего? — Аня наклонилась ближе.
— Всё в порядке, — поспешно ответила Лена, делая вид, что увлечена разговором.

Но сосредоточиться было невозможно. Каждое её движение, каждый смех будто проходил сквозь невидимый фильтр — она чувствовала, что Кир наблюдает.

Дверь распахнулась, и в кофейню вошли Егор, Артём и Илья — Кот. Они шли шумно, с той лёгкой уверенностью, которая всегда делала их заметными.

Первым Кира увидел Егор. Его взгляд тут же потемнел. Он шагнул к Лене, положил руку ей на плечо — слишком крепко, почти демонстративно.
— Привет, — сказал он, но его глаза были прикованы не к Лене. Он смотрел туда, к окну.

Артём тоже заметил Кира. И замер. Внутри всё сжалось. Кир сидел спокойно, будто случайно оказался здесь. Но Артём понимал: ничего случайного не было.

Кот рассмеялся, хлопнув Егора по спине:
— Ну вот, полный сбор! Осталось только свечи на столе зажечь.

Егор не рассмеялся. Лена неловко улыбнулась, а Кир лишь поднял глаза, встретился взглядом с Артёмом. На секунду между ними повисло молчание, слишком многозначительное.

Артём подошёл ближе, задержался рядом с его столиком и тихо сказал так, чтобы услышал только Кир:
— Ты играешь не там, где нужно.

Кир едва заметно усмехнулся.
— А может, я просто пью кофе.

И вернулся к чашке, словно ни при чём. Но Артём знал: это была лишь первая сцена в большой игре.

Лена встала из-за столика, извинилась перед девочками и направилась к туалету. Шум кофейни остался позади, впереди был узкий полутёмный коридор с мягким светом над дверями. Она шла быстро, не оглядываясь, но сердце всё равно колотилось.

У двери в дамскую комнату она замерла.
Кир.

Он стоял, прислонившись к стене, кружка с кофе уже исчезла, руки в карманах куртки. Лена не сразу поняла — он ждал её? Или просто случайность? Но когда их взгляды встретились, сомнений не осталось.

— Странно, да? — негромко сказал он. — Вроде бы город большой, а мы всё время сталкиваемся.

Лена почувствовала, как по спине пробежал холод.
— Ты что-то хотел? — её голос дрогнул, но она попыталась говорить твёрдо.

Кир усмехнулся уголком губ.
— Пока нет. Просто интересно… кто ты на самом деле. Подруга сестры Артема? Девушка Егора? Или… что-то большее?

— Ты ничего обо мне не знаешь, — резко ответила она.
— А я могу узнать, — Кир чуть наклонился вперёд, его голос стал тише. — Я умею видеть людей. Иногда они сами рассказывают всё, даже не понимая этого.

Лена сделала шаг назад, к двери.
— Ты пугаешь меня.

Кир прямо посмотрел ей в глаза.
— И это хорошо. Страх делает человека честным.

Он отступил в сторону, освобождая проход. Лена почти выскочила в дамскую комнату, ощущая, как сердце стучит в висках.

Когда она вышла обратно, коридор был пуст. Кир исчез, словно растворился. Но его слова продолжали звенеть внутри, и Лена понимала: это было не случайно. Он ждал её.

Глава 9. Разговор ночью

Дорога домой прошла в гнетущем молчании. Лена шла рядом с Егором, будто старалась казаться спокойной, но он чувствовал — что-то произошло. Она слишком быстро попрощалась с подругами, слишком резко улыбнулась у подъезда, слишком поспешно скрылась за дверью квартиры.

Уже дома Лена бросила куртку на стул и сказала устало:
— Я в душ и спать.
— Ладно, — тихо ответил Егор.

Он смотрел ей вслед, и сердце разрывалось от злости и тревоги. Она явно что-то скрывала.

Через полчаса Лена уже спала, а Егор сидел на кухне, не в силах успокоиться. Руки чесались — взять телефон и всё выложить прямо Кириллу в лицо. Но он знал: это глупо. И потому набрал другой номер.

Спустя двадцать минут Артём сидел напротив него, на столе остывал чай.

— Ну? — спокойно спросил он.

Егор провёл ладонью по лицу и процедил:
— Кир снова рядом с ней. В кофейне сидел, будто случайно. Но я видел, как он смотрел. И Лена… она вернулась другой. Напуганной. Она молчит, но я её знаю. Он к ней подходил.

Артём нахмурился, взгляд стал тяжёлым.
— Чёрт…

— Скажи прямо, — резко сказал Егор. — Ты знаешь, зачем он вернулся?

Артём медленно поставил чашку, сцепил пальцы в замок.
— Я знаю одно. Кир не играет просто так. Если он приблизился к Лене — значит, она ему зачем-то нужна.

Егор ударил кулаком по столу, так что чашка подпрыгнула.
— Да что ему надо от неё?!

— Вот это мы и должны выяснить, — твёрдо ответил Артём. — Но без глупостей. Если полезешь на него с кулаками, всё станет хуже. С Киром по-другому надо.

Егор тяжело выдохнул, но в глазах осталась решимость.
— Я его не подпущу. Никогда.

Артём не отводил взгляда.
— Тогда придётся играть умнее, чем он.

Молчание повисло между ними, густое, как ночь за окном. В этот момент они оба поняли: Кир объявил войну.