В паутине

Глава 1

Контрольная работа подходила к концу. Лиза выронила ручку и размяла уставшие пальцы. Скорость должна была быть невероятная, чтобы успеть за отведенные сорок пять минут решить все задания по математике.

Ручка покатилась по столу, упала на пол. Лиза наклонилась, слегка повернула голову и заметила, что Кирилл Арсеньев пристально смотрит на неё. От этого колючего взгляда мороз побежал по спине, девушка невольно свела лопатки.

«Чего надо?» — одними губами спросила она.

«Тебя», — также тихо ответил он и подмигнул.

— Урод! — прошептала Лиза, почувствовав, как запылали от смущения щеки. — Достал уже.

— Не обращай на него внимания, — тихо посоветовала подруга Аня, сидевшая рядом.

— Вот расскажу Пашке.

— Зачем? Хочешь разборок?

— Смирнова, Панфилова, прекратите разговаривать, — привстала над учительским столом Елена Николаевна.

Но Лиза все ещё чувствовала взгляд на своей спине, поэтому обернулась. Кир криво усмехнулся.

«И чего смотрит?» — удивилась она.

Но Арсеньев резко встал, пошел к выходу из класса, не обращая внимания на окрик учителя.

Радостная трель звонка известила об окончании урока, девушки сдали работы и вышли в коридор. У окна остановились.

— Ты как? Справилась? — поинтересовалась Аня.

— Да вроде бы все нормально.

— Ну, конечно, ты же первая в рейтинге класса по успеваемости. А я так и не смогла решить пятую задачу.

— Ой, не начинай! Я же предлагала тебе вместе готовиться. Ты сама не захотела.

— Могла бы и настоять.

Аня надулась, навалилась грудью на подоконник, разглядывая что-то в школьном дворе. Лиза покосилась на нее, подняла руки, сделала парочку махов, размяла плечи и вдруг вздрогнула: звон разбитого стекла перекрыл шум перемены.

— Ой, смотри, кто-то выбросил стул? — взвизгнула Аня, показывая куда-то на землю.

Лиза подтянулась, села на подоконник и окинула мгновенным взглядом фасад лицея. Дырка в окне зияла на втором этаже.

— Кабинет естествознания, — выдохнула она.

Девушки переглянулись и побежали.

— Драка! Там драка!

— Что?

— Драка.

— Где?

— Ого!

Вместе с подругами понеслись по лестницам и другие ученики. Драка в лицее — событие крайне редкое, отсюда очень любопытное.

Возле кабинета столпился народ.

— Что там? Что?

Аня поднялась на цыпочки, пытаясь заглянуть в аудиторию.

— Ладно тебе! Какая разница? Надо позвать учителей, — нахмурилась Лиза и вытащила телефон.

— Там Пашка!

— Что? Где?

Лиза, забыв о мобильнике, начала локтями расталкивать соседей.

— Он бьет его!

— Кто? Кого?

Лиза протиснулась между учениками и округлила глаза: она увидела разъяренного Арсеньева и своего Пашку, которые размахивали кулаками. По классу разлетались книги и тетради, стулья грохотали, переворачиваясь. В центральном окне зияла огромная дыра, осколки стекол хрустели под ногами, и ветер забрасывал внутрь хлопья снега.

Она закричала. Но ее крик потонул в реве дерущихся и испуганных возгласах одноклассников, прижавшихся к стенам. Паника нарастала, никто не решался вмешаться. Все знали вспыльчивый характер Арсеньева и не хотели сами оказаться под градом ударов.

Вот он схватил Пашку за грудки и швырнул его на стол, придавив своим телом. Его пальцы сошлись на горле противника. Девочки завизжали.

— Арс! Прекрати! — опомнилась от шока Лиза.

Забыв об осторожности, она вбежала в аудиторию, бросилась к Арсеньеву, потянула его за рукав, но тот лишь отмахнулся. Девушка отлетела к стене, больно ударилась локтем о подоконник, но тут же вскочила и кинулась обратно.

Заминкой воспользовался Пашка. Он перевернулся, оказался с другой стороны стола, схватил стул и выставил перед собой как защиту.

— Иди сюда! — заревел Кирилл. Его лицо исказилось, он казался сейчас бешеным зверем. — Я кому сказал!

— Только попробуй!

Пашка замахнулся стулом. Лиза бросилась между парнями.

— Лизка, уйди! — рявкнул он.

Откуда-то появилась Аня. Она схватила Лизу за руки и потащила шкафчикам у стены. Лиза сопротивлялась. Она в ужасе смотрела на любимого, словно видела его впервые.

А Пашка размахивал перед собой стулом, не давая противнику приблизиться, а потом и вовсе пошел на таран. Ножки уперлись в грудь Кирилла. Но тот был крупнее Пашки и явно злее: даже не заметил удара, вырвал стул и отшвырнул его в сторону. Стул полетел в зрителей, которые бросились врассыпную, ударился о кулер, сбил с тумбочки одноразовые стаканчики, которые веером рассыпались вокруг.

Глава 2

После разговора Лиза еще долго ворочалась в постели, не могла уснуть. Сердце замирало от восторга и предвкушения встречи. В голове то и дело всплывали обрывки их разговоров, взгляды Пашки, полные тепла и… чего-то еще, неуловимого, но волнующего. Она два дня не видела любимого, а чудилось, что прошла вечность.

Лиза вспоминала, как дрогнул его голос, когда он отвечал на ее вопрос, как зарделись щеки от ласкового «куколка». Утро казалось невыносимо далеким. Лиза представляла, как наденет свою любимую белую блузку с шаловливым вырезом и мелкими черными пуговичками, как уложит волосы, как будет незаметно поглядывать на часы, считая минуты до их встречи.

В предвкушении Лиза строила воздушные замки, представляла себе будущее, в котором они будут вместе. Наконец, устав от волнений, она провалилась в беспокойный сон, полный ярких образов и смутных надежд.

***

Пашка учился в параллельном математическом классе, а Лиза сохла по нему с четырнадцати лет: вела дневник, тайком фотографировала, плакала в подушку, потому что он не замечал ее. Он вообще считал Лизу пай-девочкой, а все из-за того, что она была отличницей и ходила в школу с плюшевым мишкой.

— Это мой друг, — отвечала Лиза любителям подколоть. — Самый преданный и надежный.

Подлый Арсеньев как-то отобрал медведя, вскрыл ему живот и высыпал на стол содержимое. Лиза заплакала, а его компания засмеялась. И Владимирский хохотал вместе со всеми.

В старших классах Лиза перестала приносить мишку в лицей, зато на рюкзаке появился похожий на него мохнатый брелок.

— Ты, Смирнова, неисправимая дура, — поддел ее как-то Кирилл, проходя мимо стола.

Он вообще часто ее дразнил: то тетради сбрасывал на пол, якобы случайно, то дергал за волосы, то прятал рюкзак, что жвачку приклеивал на сиденье стула. Но так он гадил всем одноклассникам, поэтому Лиза терпеть не могла этого заносчивого и гадкого мажора, когда он набил рукав тату, и вовсе почувствовала к нему брезгливость.

Но Арсеньев летал на крыльях вседозволенности: пользовался, подлец, влиянием отца, который дружил с директором, и делал все, что в голову приходило.

— Дурак у нас ты, зарос в прогулах как в дерьме, — смело парировала она.

Сказала и внезапно испугалась, огляделась в поисках пути к отступлению. Но одноклассники тоже притихли, напряженно ожидая развязки. Никто не смел противостоять Кириллу. Особенно обидным показалось выражение лица Пашки. Он будто с любопытством наблюдал за ней, изучал, как школьный экспонат.

— Чо проблеяла, коза? — Арсеньев прострелил ее злобной зеленой стрелой из прищура глаз.

И вдруг развернулся, бросился к Лизе, а она схватила брелок (откуда только смелость взялась!), нажала на него, и в классе тут же завыла сирена. Из коридора на звук повалили ученики, набились в аудиторию, примчались и перепуганные учителя.

— Подойди только еще раз! — пригрозила Лиза. — Получишь в глаз.

Она отодвинула мех на лапке медведя, внутри которого спрятался крохотный газовый баллончик.

— Да ты больная!

— Сам такой!

Вот после этой перепалки Пашка вдруг заметил Лизу и сразу взял в оборот. Именно взял: приступом, атакой, нахрапом. Прохода не давал ни днем, ни ночью. Она сдалась быстро, погрузилась в первые отношения с головой, забыла сон и теперь только и говорила о своем бойфренде, не замечая ничего вокруг себя.

Аня убеждала подругу, что по определению не может быть чистым человек, который дружит с Арсеньевым.

Но Лиза оставалась верна себе: ничего не вижу, не слышу, не понимаю. Первая любовь в ее чистом виде, абсолютная и всепоглощающая.

***

Утром Лиза приплясывала от нетерпения: наконец-то увидится с Пашкой.

— Пап, не надо меня отвозить в школу, — крикнула она у порога. — Я сама.

Она выскочила за дверь в страхе, что родители что-то заподозрят и замучат расспросами. Радость бурлила в груди, рвалась наружу смехом. Солнце ярко светило в окна подъезда, Лиза спускалась вприпрыжку, стараясь попадать ногами на золотые монетки лучей на ступеньках.

Но у подъезда Пашки не оказалось. Небо затянули снежные тучи, порыв ветра распахнул полы незастегнутой куртки. А вместе с непогодой испарилось и радужное настроение.

По дороге к остановке Лиза все время оглядывалась, держала в замерзшей ладони телефон, посматривала на экран, а Пашка всё не давал себе знать.

От разочарования она чуть не плакала. Внутри все сжималось в тугой комок, перекрывая дыхание. Она так надеялась на эту встречу, так мечтала о ней, представляла, как они будут смеяться, говорить обо всем на свете, и… ничего. Он просто не пришел.

Сегодня была не ее очередь вести трансляцию в школьной радиорубке, поэтому Лиза сразу прошла в класс. Вошла и замерла: нет привычного гула готовящихся к уроку учеников, ее встретила полумгла, освещенная лишь мерцающими свечами, расставленными по партам. На доске, украшенной яркими стикерами и сердечками, красовалась надпись:

«Начни свое приключение, куколка!».

Сердце бешено заколотилось, даже дыхание перехватило в предвкушении чего-то волшебного. Лиза заметила на своем столе небольшую коробочку, украшенную атласной лентой. Дрожащими руками она развязала ее и обнаружила внутри свернутый в трубочку листок, букетик из роз на подложке и ее любимые шоколадные конфеты. Развернув записку, она прочитала: «Лизок, мое сердце всегда с тобой!»

Глава 3

Два месяца пролетели как в волшебном сне. Страсти улеглись. Отец Арсеньева вставил новое стекло в окно и купил мебель в кабинет. Поговаривали, что Пашку все же хотели отчислить, но его мать уговорила директора, и парню дали второй шанс.

Драчуны отделались строгим выговором и вернулись в школу. Да и кого волнуют эти выговоры в восемнадцать лет?

Лиза еще долго допрашивала бойфренда, пытаясь узнать причину драки. Но тот упрямо отмалчивался, а на свиданиях становился все более активным и горячим. Он приходил в радиорубку, где Лиза вела трансляцию по утрам, выставлял за дверь Аню и садился рядом. Лизе льстило его внимание, легкие касания, обнимашки и поцелуйчики. Она краснела, запиналась в словах, но продолжала говорить, будто на автомате, заученные фразы о погоде и о школьных новостях. Она чувствовала себя одновременно и глупой, и невероятно счастливой. Его присутствие рядом опьяняло, заставляло забыть обо всем на свете.

— Лизок, мать укатила в командировку, — шептал Пашка, и его горячее дыхание опаляло шею и щекотало ухо. Лиза ежилась от мурашек, в животе порхали тысячи бабочек. — Поехали сегодня ко мне.

— Не могу, прости, — замирая от восторга, отказывалась Лиза. — У папы день рождения. Он так редко ужинает дома, что я не могу уйти.

Говорила, а сама ненавидела себя и родителей, которые так некстати устроили семейный праздник. Но Пашка продолжал атаковать.

Сегодня Лиза обнаружила в учебнике записку.

«Жду тебя на четвертом этаже у входа в началку», — писал Пашка.

На четвертом этаже располагалось отделение лицейской школы искусств, где никто не занимался в первую смену, зато можно было найти много тайных закутков. Тут иногда и встречались парочки.

Замирая от волнения, Лиза подняла руку и отпросилась в туалет. Пробежала по коридору, нырнула на баковую лестницу, чтобы не оказаться перед глазами вахтерши, и забежала в проход за углом. Пашка уже ждал ее. Он подхватил Лизу за талию и закружился, смеясь.

— Сумасшедший, нас же увидят.

— Не увидят.

Пашка звонко чмокнул Лизу в губы.

— Спятил?

Она лихорадочно оглянулась, но бойфренд быстро притянул ее к себе и уже поцеловал по-настоящему.

Лиза не сопротивлялась. Волна тепла накрыла ее, разгоняя недавнее оцепенение. Поцелуй был влажным, настойчивым, требующим. Лиза почувствовала, как кровь приливает к щекам, а сердце начинает отбивать сумасшедший ритм. Она обняла Пашку в ответ, вцепившись в ткань пиджака, словно боясь упасть в пропасть.

Когда поцелуй закончился, Лиза, тяжело дыша, отстранилась. В глазах Пашки плясали искорки, а на губах играла довольная улыбка.

Она опустила взгляд, чувствуя, как краснеет еще больше.

— Ты точно спятил, — прошептала она. — Мне пора.

Она попыталась оттолкнуть парня, но он крепко держал ее за талию и снова тянулся за поцелуем.

— Еще минутку, — выдохнул прямо ей в рот.

— Паш, не могу, звонок! Надо идти.

Лиза вырвалась из объятий и отбежала на несколько шагов.

— Стой, стой, стой! — крикнул Пашка. — Давай сегодня вечером пересечемся.

— Нет. Надо готовиться к пробнику по матише. Он завтра.

— У тебя же средний балл четыре и шесть. Неужели мало?

— Скоро ЕГЭ.

— Хочешь, я помогу?

— Ты? Поможешь? — Лиза весело рассмеялась. — У тебя же завал по математике.

— Три с минусом. Значит завалюсь к тебе после восьми.

— Спятил? Отец в жизни тебя не пустит в мою комнату.

— Я влезу в окно, родители даже не заметят.

— У нас второй этаж.

— Упс! Обломчик!

— Ты ненормальный.

Лиза покачала головой и пошла по проходу, но Пашка опять догнал ее, схватил за локоть и прижал к стене.

— Тогда встретимся на парковке. Зависнем на часок в моей тачке.

— В твоей?

Лица весело флиртовала, но внутри бушевал настоящий огонь. Пашка был забавным, немного наглым, но бесконечно любимым.

— Ну… — Пашка ухмыльнулся. — Почти в моей.

— Паш, мне учиться надо.

— Я и хочу найти тихое место, чтобы тебе не мешали повторять математику.

— Ты идиот, Пашка. Неисправимый!

Лиза чмокнула его в щеку и побежала по коридору, на углу остановилась и обернулась.

Пашка тут же вытянул руки и одними губами сказал:

— Иди ко мне.

— Нет. Ладно, давай встретимся в сквере у детской площадки, — она сделала паузу, выдохнула и продолжила: — С учебниками.

Сказала и выскочила за дверь, пробежав несколько метров, поняла: попала в начальную школу, которая была очень далеко от ее класса. Лиза помчалась быстрее ветра, лавируя между малышами, высыпавшими на перемену в коридор. Пронеслась по четвертому этажу, спустилась на первый, выскочила в тамбур между началкой и старшей школой, и тут ей перекрыл дорогу Арсеньев.

Глава 4

Каждый школьный день начинался с одного: коридоры столичного лицея заполнялись учениками. Одни приходили пораньше, чтобы доделать домашнее задание в тишине классов или найти того, у кого можно списать, другие неспешно дефилировали, демонстрируя новые брендовые вещи.

— Эй, просыпайся, школьный народ! Слышите мой бодрый глас? Это снова я, Елизавета Смирнова, ваш утренний будильник! — неслось из динамиков на каждом этаже. — Сегодня, надеюсь, вы выспались не хуже, чем сурок в зимней спячке, и готовы впитывать знания, как губка свежую воду. Хотя, судя по лицам некоторых, вода эта – кофе, и в промышленных масштабах.

— Вот Смирнова дает! — в класс вошел Кирилл Арсеньев.

Он потянулся с хрустом, швырнул на стол сумку с тетрадками, сел на стул, развалившись и широко расставив ноги. Окинул ленивым взглядом одноклассников, зевнул: бессонная ночь, проведенная в бильярдной, напрочь отбивала желание учиться.

— Ага. Чешет без остановки, язык как помелО. Или помЕло? — хохотнул Борька Бубликов и плюхнулся рядом.

Он и похож был на круглую булочку, добряка и простофилю. Вот из-за обманчивой внешности многие попадали в ловушку: за пухловатой физиономией скрывалась недюжинная сила и отточенные рефлексы борца.

— Дотявкается ботанка, — прошипел Генка Савельев, и улегся на стол.

В речи, взглядах, повадках этой троицы было что-то опасное, звериное, отчего большинство старалось держаться подальше.

— Радуйся, что тебя Владимирский не слышит, — буркнул Юра.

— Арс, у меня в ухе жужжит или как?

Савельев привстал, сунул палец в ухо и потряс им.

— Сядь! — дернул Кирилл его за рубашку. — Не отсвечивай! Дай поспать.

— Зашквар, — скривила губы Лена Князева.

— Сама ты зашквар, — передразнил ее Бублик и подул на растопыренные пальцы, намекая на свежий маникюр.

— Да пошел ты! — Ленка острым ноготком сделала выпад в его сторону.

— Хочешь в нос, коза крашеная?

Борька угрожающе прищурил глаза, полыхнувшие синим огнем, а Лена лишь фыркнула.

— Ай-ай-ай! — заливался звонкий голосок диктора. — Смотрела на вас сегодня в окно. Савельев, перестань зевать во весь рот. Опять в игровом клубе до ночи зависал?

— Я ей точно язык оторву! — вскинулся Генка.

— Завянь, — махнул Арсеньев, и приятель снова опустился на стул.

— Лена Князева, почему твой шопер тащил малыш Григорьев? — веселилась диктор. — Там небось пять кэгэ косметики. Смотри, надорвется чел.

— У-у-у, стерва! Напрашивается на темную! — разозлилась Князева и тут же рявкнула на Илью Григорьева, который как преданный раб топтался рядом и держал ее сумку. — Чего застыл? Давай сюда!

— Лен, ну ты что? — расплылся в улыбке влюбленный Илюшка. — Не обращай внимания. — Свали, Клоп, на свое место! Умник нашелся!

Григорьев, не споря, послушно потопал к своему столу рядом с Генкой, но сесть до звонка не решился, налил себе воды из кулера и прислонился к стене. А Ленка залезла в сумку, вытащила бутылочку сока и поставила ее на стол Арсеньеву.

— Кирюша, выпей, освежает.

— Кирюша! Ха-ха! — расхохотался Савельев.

— Пасть захлопни!

Кирилл швырнул в Генку учебник.

Обычное утро школьного дня с рядовой перебранкой.

— Особый привет тем, кто умудрился прийти вовремя! — неслось из динамиков. — Вы герои нашего времени! А тем, кто бежал к школе, рискуя жизнью, как Индиана Джонс за артефактом, — держитесь! Дышите глубже, до звонка еще есть время, чтобы прийти в себя.

— Вот заткнулась бы уже!

Бублик рывком бросился к динамику и уже протянул руку, чтобы уменьшить звук, но на него все закричали.

— Не трогай! Сейчас трек будет!

— Сегодня отличный денек! — продолжала Лиза. — У восьмиклассников ВПР по матре, в девятых классах пробник по ОГЭ, а у старшаков будни из восьми уроков. И, чтобы взбодриться, ставлю вам «Феррари». Эх, прокатимся с ветерком вместе с Марьяной Локиль.

Бодрая песенка зазвенела в воздухе. Не успела певица исполнить один куплет, как в класс с шумом ворвалась Настя Загайнова.

— Бро, у нас в школе опять что-то случилось?

Несколько человек повернулись на крик.

— Не знаю. Вроде все норм, — пожал плечами Илюшка и спросил Князеву: — Лен, тебе домашка по обществу нужна?

— Давай, — лениво протянула Ленка, но с места не сдвинулась.

Она вся была поглощена рассматриванием своего макияжа в изящное зеркальце.

— Чо орешь? — проснулся вдруг Савельев. — Достала воплями, фря!

— Сам ты фря! — огрызнулась Настя и повернулась к классу. — В холле у вахты толпа собралась, а наша классуха неслась по коридору с безумными глазами.

— Да ты что?

Одноклассники вскочили с мест. Первым рванул к выходу Арсеньев. На пороге столкнулся с Наташей Светловой.

Глава 5

Хватка державшего ослабла. Лиза почувствовала твердый пол под ногами, нырнула под ленту ограждения и бросилась к носилкам.

— Девочка, тебе нельзя! — остановила ее женщина в костюме.

— Маша, пропусти ее, — услышала Лиза голос отца.

— Я поеду с ним. Пожалуйста, у него нет дома родителей, у него сейчас никого нет, лишь я.

Лиза смотрела только на Пашку. Вот его рука упала с носилок, она тут же схватила ладонь. Она была теплая и живая, ей даже показалось, что Пашка слегка сжал ее пальцы.

Лиза выбежала следом за медиками, задохнулась от холодного порыва ветра, но в скорую ее не пустил отец.

— Куда? — он перехватил за локоть. — А уроки?

— Какие уроки, пап! — взвизгнула Лиза. — Там Пашка.

Но отец крепко держал ее, пока скорая не уехала. Сопровождала Пашку Елена Николаевна.

— Пап, что случилось? — Лиза развернулась к отцу и вцепилась в рукава пиджака. — Почему вызвали тебя? Уголовное преступление? На Пашку напали? Хотели убить?

— Лизок, тебе нужно одеться, — отец вздохнул, обнял дрожащую дочь за плечи и повел ее в здание лицея.

— Никуда я не пойду, — взвизгнула Лиза и отбежала на несколько шагов. — Отвечай!

Сейчас она переживала за Пашку и сходила с ума от неизвестности, а сердце сжималось в такой тугой комок, что трудно было дышать. Она ненавидела спокойствие отца, его ненужные слова и успокаивающие жесты. Неужели так трудно ответить единственной дочери?

— Прекрати истерику! — отец встряхнул ее за плечи. — Никто ничего не знает.

— А камеры? Что на них?

— Я еще не видел, мне приходится караулить неразумную дочь. Марш в класс и чтобы не смела никуда уходить!

Но Лизу никогда не останавливали запреты. Она сидела в холле у вахты и терпеливо ждала, когда отец, вернувшийся к обязанностям следователя, отвлечется и забудет о ней. И дождалась. Сразу вызвала такси и поехала в больницу.

Узнала в приемном покое, что Пашку увезли в операционную, села на полу в коридоре и отказалась трогаться с места, как ни уговаривала ее Елена Николаевна.

Сцепив пальцы в молитвенном жесте, она без остановки бормотала:

— Пожалуйста, Великий Боже! Не знаю, есть ли ты на самом деле, но прошу тебя: не дай Пашке умереть. Пожалуйста! Я сделаю все, что угодно, лишь бы он жил.

— Лиза, дорогая, успокойся!

Елена Николаевна гладила ее по голове, пыталась обнять, но Лиза все время выворачивалась. Ей не нужно было сейчас спокойствие, главное, чтобы Пашка жил. Приехала ее мама, но и она не сумела увезти упрямую дочь домой.

— У Пашки сейчас никого нет. Только я! Как ты не понимаешь! — спорила с ней Лиза. — Я же сойду с ума, не зная, что с ним.

О происшествии сообщили матери Пашки, и она взяла билеты на ближайший рейс, а операция все не заканчивалась. Ушла женщина-детектив, ушла классная руководительница, оставив Лизу на попечении ее мамы. Потом уехала мама, ей рано утром вставать на работу. Когда распахнулись двери операционной и показался врач, Лиза вскочила, бросилась к нему, прижав руки к груди.

— Что? Что с ним?

— Жив ваш друг, жив, но…

Лиза на миг замерла, а потом кинулась к врачу на шею.

«Жив! Это главное! Жив!» — ликовала она.

— Спасибо! Спасибо! Вы самый лучший доктор на свете!

Крупный мужчина оторопел, отшатнулся, выставив перед собой руки.

— Не знал, что у пациента такая экзальтированная подружка, — устало пошутил он. — Тяжело ему придется, если поправится.

И только тут Лиза осознала, что было еще «но».

— Ничего, мы справимся, — рассмеялась она, всхлипывая. — А почему вы так страшно говорите: «Если»?

— Нужно подождать, пока парень выйдет из наркоза. Травма черепа все же серьезная. Хорошо он приложился головой.

— Выйдет! Обязательно выйдет!

О, если бы наша уверенность могла передаваться по воздуху или ментально!

Увы!

Лиза несколько дней провела в стационаре. С трудом родители вытаскивали ее домой, чтобы накормить и переодеть. Она отодвигала тарелку с едой, умывалась и снова рвалась из дома, но Пашка не приходил в себя. На третий день тот же доктор сказал прилетевшей матери Пашки:

— Увы, ваш сын впал в кому. Мозг еще жив, будем надеяться на выздоровление, но нужно время.

— В кому? — охнула Лиза, сидевшая у кровати любимого. — Как в кому?

Она перевела взгляд на бледное лицо и разрыдалась.

— Лиза, поезжай домой, — всхлипнула Маргарита Сергеевна, мама Пашки.

С этого дня Лиза почувствовала полную апатию. Школа, экзамены, поступление в вуз — все показалось таким ненужным и второстепенным. Она лежала на кровати в своей комнате, отказываясь выходить, есть и разговаривать. Жизнь без Пашки чудилась бессмысленной, лишенной красок.

Глава 7

Лиза непонимающе уставилась на него.

— Как что? Позицию взрослого человека, способного принимать сложные решения.

— О как ты завернула, — отец бросил взгляд на мать и улыбнулся. — Настоящий будущий адвокат. А если серьезно, то дети сейчас пишут абсурдные вещи и распространяют их с помощью социальных сетей. Так некоторые из вас снимают стресс. Раньше говорили: «Бумага всё стерпит», а сейчас говорят: «Все стерпит интернет».

— Это не сеть! Есть письмо, — горячилась Лиз. — Можно вычислить, на каком гаджете оно было напечатано.

— И как? — отец усмехнулся. — Проверять все девайсы многомиллионного города?

— Разве у полиции нет современных способов? Не нужно проверять все компьютеры, достаточно посмотреть те, которые есть у учеников, которых мы вычислили. Их всего восемь человек.

— Лиза, ты все усложняешь. Письмо, полученное дискуссионным клубом, не повод для возобновления дела. Кто-то явно решил хайпануть на ситуации.

— Хайпануть? Папка, ты знаешь такие слова?

— Я иначе не воспринимаю это письмо, — отец потрепал Лизу по макушке, та дернулась: не маленькая уже. — Но, если вы найдёте отправителя, сообщи мне, я допрошу его, а дальше будем исходить из ситуации.

Однако на следующий день копия обвинительного заключения появилась в социальных сетях и быстро разошлась по сети, взбудоражив всех.

Лиза узнала об этом, придя в класс. Все только и говорили об анонимном письме и обсуждали его. Кто-то явно хотел сделать подозреваемым Кирилла Арсеньева.

— Идет! Идет! — крикнул кто-то, и одноклассники высыпали в коридор.

Кирилл, сунув небрежно руки в карманы, поднимался по лестнице, а сзади, как два верных пажа, шли Бублик и Генка.

— Чо уставилась, коза? — рявкнул Арсеньев на Наташу Светлову, случайно попавшуюся на пути.

Несчастная Наташа прижалась к стене, стараясь не смотреть на Кира.

— Отвали! — Бублик дернул лямку ее рюкзака, сорвал его и бросил на пол.

— Совсем оборзел, громила! — крикнул кто-то, но тут же спрятался за спинами зрителей.

Атмосфера перед уроком была раскалённая.

— Я, кажется, понял, — прямо со стулом придвинулся к Ане и Лизе Илюшка. — Преступник среди нас!

— Не пугай так, Клоп! — Ленка стукнула Григорьева линейкой.

— И кто же?

— Я! — Илья вскочил, выставил ногу вперед и подмигнул. — Я поджигатель, что заставляет пылать девичьи сердца. Ты меня арестуешь, прелестный коп?

Он вытянул руки к Ане, предлагая надеть наручники.

— У тебя есть родственники юристы? — спросила у него Аня.

— А зачем тебе?

— В эти дни я хочу страстно придушить тебя.

Аня выставила растопыренные пальцы и пошла на Григорьева.

— Заткнитесь уже! — рявкнул Юрка. — Мешаете повторять перед контрольной. Командир, ты почему не выполняешь обязанности? Тупые ученики всегда много болтают.

— Твои оценки ниже моих, — парировала Лиза. — И ты тоже сейчас болтаешь. Поэтому — заткнись!

— Вот так! Выкусил! — Илья заплясал между столами.

— Вот мелочь!

Аня вскочила, бросилась на него, они вместе выбежали в коридор. Лиза даже не улыбнулась. Она оглядывала класс и пыталась понять, кто всё-таки написал это заключение. Она не думала, что это мог быть посторонний человек. Скорее всего Кирилл кому-то настолько отравил жизнь, что тот решил устроить ему ловушку.

Случайно она поймала взгляд Наташи Светловой. Тихая, незаметная, она сидела за первой партой, потому что плохо видела, и никогда не высовывалась. Наташа, будто почувствовав к себе внимание, сняла очки, начала быстро-быстро их протирать.

«У нее инициалы NS, — вдруг сообразила Лиза. — Может, это она обвинитель?»

Подозрение пышным цветом начало распускаться в душе. После урока Лиза бросилась к Наташе.

— Наташа, выйдем, поговорить надо.

— Что ты к нам пристала? — возмутилась Светка Данилова, подружка Наташи.

— Я не пристала, — растерялась Лиза. — Просто хотела кое-что спросить.

— Спрашивай. Я никуда не пойду.

— Ты в последние дни сильно нервничаешь. Почему?

— А ты не нервничаешь? — Наташа зло посмотрела сквозь очки, и Лиза передернулась от холодного взгляда огромных глаз. — Утром сама набросилась на Арса.

— Пашка — мой парень. Естественно, что я волнуюсь за его здоровье и жизнь. Но почему нервничаешь ты?

— Пашка был дерьмом и остался им, создавал проблемы, даже сейчас не оставит никого в покое, — вспыхнула Светка.

— Как ты думаешь, — Лиза не сводила глаз Наташи, — Пашка мог сам упасть, или его кто-то столкнул?

Она задала опасный вопрос и напряглась в ожидании ответа. Внутри все задрожало, словно органы превратились в кисель.

— Мне некогда думать о таких жутких вещах, — быстро ответила Наташа. Слишком быстро! — Об этом должна думать полиция или ты. Я только рада, что на одного урода стало меньше.

Глава 6

Утром Лиза сразу прошла в радиорубку. Иван Тимофеевич, увидев ее, улыбнулся.

— Ну вот, я уж думал, что больше никогда не услышу твой звонкий голосок из динамиков.

Черт! Я забыл список треков составить!

Радиомеханик подмигнул Лизе и вскочил, уступая место за аппаратурой.

— Не боитесь, что я начну хулиганить?

— Ты девочка разумная. Вперед! А я пока кофейку попью.

Он вышел, оставив Лизу и Аню одних.

— Лизка, поехали! Жизнь продолжается!

— Ага!

После эфира девушки вернулись в класс. Лиза видела радостные лица. Ребята улыбались, встречая ее. Лишь Арсеньев по-прежнему лежал в полудреме на столе. Но, когда она проходила мимо, он приоткрыл один глаз и вдруг сказал:

— Привет, как там Пашка?

— Ты еще спрашиваешь? — накинулась на него Лиза.

И такая ярость вспыхнула в груди, такая злость, что она готова была вцепиться в горло мажору и задушить его.

— Ну ты чего, чего? — растерялся Кирилл.

— Бешеная стерва! — фыркнул Бублик.

— Сейчас как дам!

Лиза замахнулась шопером, но Кир вскочил и перехватил ее руку. Они стояли очень близко. Лиза видела огонь, горевший в зеленых глазах Арсеньева, и сама пылала яростью.

— Остынь, — прикрикнул он. — Смирнова, не сходи с ума!

Они стояли и сверлили друг друга взглядами, словно два гладиатора перед смертельной схваткой. В воздухе ощутимо потрескивало напряжение, готовое в любой момент вылиться в нечто большее, чем в словесную перепалку. Шопер в руке Лизы казался жалким оружием против той силы, что чувствовалась в каждом мускуле Кира.

Лиза яростно вырвала руку, на коже запястья отпечатались пальцы парня.

— Не смей меня учить, Арсеньев!

Но тот лишь фыркнул:

— Да пошла ты!

— Лиз, и правда, какая муха тебя укусила? — спросила Аня.

Лиза вздрогнула, пришла в себя и огляделась: притихший класс не сводил с нее удивленных глаз. Жар волной прокатился по телу, от кончиков пальцев ног до корней волос. Она чувствовала, как пульсирует кровь в висках, отбивая бешеный ритм. В горле пересохло, словно она бежала марафон в пустыне.

Она огляделась. Классная комната, обычно такая привычная и безопасная, сейчас казалась ловушкой. Взгляды одноклассников, прикованные к ней, прожигали насквозь. В них читалось любопытство, ожидание, а может быть, и осуждение. Ей хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, стать невидимой.

Ее пальцы судорожно сжимали край парты. Она пыталась унять дрожь, но получалось плохо. Она всегда старалась быть незаметной, не привлекать к себе внимания. И вот теперь – все смотрят на нее.

Лиза села на свое место, Аня испуганно погладила ее по плечу.

— Я могу убить этого гада! — прошептала Лиза.

— Плюнь ты на него.

На перемене Лиза вышла из класса, ей не хватало кислорода в атмосфере затхлой духоты, пропитанной запахом мела и чужих мыслей. Ей казалось, что все шепчутся за ее спиной о Пашке, выдвигая разные версии происшествия. Коридор, гудящий голосами и шарканьем ног, показался ей оазисом свежести по сравнению с этой тюрьмой разума и сплетен. Она прислонилась к подоконнику в холле, закрыла глаза и глубоко вдохнула.

И тут же чуть не улетела лицом в оконное стекло: кто-то сильно толкнул ее сзади. Она резко обернулась: за ее спиной стояла Ленка Князева в окружении своих подружек, Насти и Дианы, и сверлила ее взглядом.

— Ты чего? — удивилась Лиза.

Она никогда не сталкивалась с компанией Князевой, просто ничего общего не было между примерной отличницей и завсегдатаем караоке, клубов и магазинов.

— Еще раз наедешь на Кира, устрою темную, — прошипела Князева. — Усекла, соплячка?

Она ущипнула Лизу за руку, и та взвизгнула от боли.

— Ты строишь из себя Ит-герл, а разговариваешь как базарная торговка.

— Повтори, что сказала?

Настя Чизганова прижала Лизу к краю подоконника всем телом. Та растерялась, но не испугалась, оттолкнула обеими руками соперницу и выпалила:

— Что слышала!

— Эй, чики, что тут происходит? — раздался сзади голос Ани. — Мне вызвать охрану?

Князева оглянулась, потом ткнула Лизу пальцем в грудь и сказала:

— Ты меня услышала. Еще раз — и в глаз!

Троица, взявшись под руки, пошла к классу, потому что прозвенел звонок.

— Чего она? — Аня заглянула в глаза подруги.

— А, все одно к одному, — махнула рукой Лиза.

Она чертовски расстроилась: Пашка в коме, в школьном чате куча хейтеров, еще и Князева наезжает.

— Сегодня общество, Виталий Юрьевич наверняка дискуссионный клуб проводить будет. Пойдешь?

— Наверное. Надо отвлечься.