В пламени дракона 3

скорбь

Книга 3
Глава 1

Скорбь

Элейн просидела на башне всю ночь. Она была полностью опустошена, и ничто больше её не трогало в этом мире. Какими бессмысленными и никчёмными ей сейчас казались, все её былые порывы и мечтания. Вместе с Робертом, она потеряла все смыслы, и даже само желание жить. Глубочайшая, чёрная, бездонная дыра теперь зияла в её душе, и она не понимала, как она сможет заполнить её, и чем. Сейчас ей казалось, что только он один наполнял её всю, всю без остатка. И без него, у неё не осталось ничего. Как же она корила и проклинала себя сейчас за то, что не позволила ему тогда поступить по-своему, и избавиться от всех Рэйли разом. Не удержи она его тогда, сейчас он был бы с ней. И этой ночью она решила распрощаться со своей жалостью и милосердием навсегда. Она кляла своё великодушие и сострадание, которое уже не раз выходило ей боком. Но теперь она поплатилась за это сполна, и заплатила слишком высокую, непомерную цену. Если бы только был способ его вернуть, хоть один, хоть самый ничтожный шанс, она бы использовала его. Она бы сделала всё, самые ужасные и жестокие вещи, о которых только просили бы Боги. Она бы больше не сомневалась и не раздумывала. Она бы спалила весь этот мир в огне, если бы только это вернуло её Роберта. И постепенно, опустошение сменялось гневом. Ей нужно найти себе смысл её существования. Она должна иметь цель, без этого она не сможет дальше жить. Она зачахнет, как и было написано в этом проклятом пророчестве. И прежде, она отомстит за смерть своего мужа. И она исполнит его последнее напутствие, она сделает так, как он просил её. И она уничтожит тех, кто отобрал его жизнь, а вместе с тем, и её собственную.
И с этими мыслями она встретила рассвет следующего дня. Она устало поднялась, и пошла внутрь своих, теперь таких пустых, и ненавистных, покоев. Она подошла к кровати и взяла подушку, и прислонила её к лицу. Его запах всё ещё был тут. Он незримо всё ещё присутствовал, и она снова разразилась безудержным рёвом. Потом она бережно собрала все его вещи, и сложила в большой комод и закрыла на ключ.
Потом она кликнула слуг, и велела принести ей кисти и холсты. Она решила, что пока его черты живы в её памяти, пока она помнит каждый волосок, каждую щетинку на его лице и каждую деталь, она напишет себе его портрет. Ведь при жизни, он не сделал ни одного. И она знала, что со временем, его лицо начнёт ускользать от неё, и оно начнет расплываться в её сознании, и терять очертания, и она уже не сможет воссоздать его так, как может сделать это сейчас. А она не хочет, она не может себе позволить упустить последнее, что ей осталось, его образ в её памяти.
И скоро слуги принесли ей то, о чём она просила. А она сделала то, что хотела. Её навыки не пропали за это время, и теперь с небольшого холста на неё смотрел её Роберт. Да, это он, ей удалось, она смогла в точности воссоздать его лицо. Теперь она не забудет…

И она встала и привела себя в порядок. И она вышла и направилась в кабинет мужа. Они приказала позвать Фила, и тот скоро явился. И Элейн потребовала созвать совет. И спустя два часа все члены большого совета сидели в зале. Элейн вошла, и все поднялись со своих мест, и опустили головы в почтении. Королева проследовала к трону Короля, и опустилась на него. И все сели, сели на свои стулья, следом за ней. Она окинула усталым взглядом всех присутствующих и тихо произнесла:

- Вчера мы упокоили на веки тело Короля. И я намерена объявить месяц траура в Королевстве. Никаких увеселений и празднеств. И этот кабинет не должен собираться в этот скорбный месяц. Но по его окончании, мы соберёмся вновь. И мы решим те вопросы, которые сейчас роятся в ваших головах. Но до того момента, я прошу вас проявить уважение, и отдать последний долг, и оказать последние почести вашему Королю, проявив скорбь и смирение.

И с этими словами она поднялась и вышла из зала. Она вернулась в кабинет мужа и уселась за его столом. Она долго думала, и наконец призвала к себе Фила и Макса. И вскоре они явились. Макс смотрел на измученное лицо Королевы:
- Эл, как ты?

Элейн вздохнула:

- Хреново. Но я не могу позволить себе сдохнуть сейчас. Сейчас этот чёрный улей придёт в движение. Они боялись Роберта, больше драконьего пламени, а теперь, когда его нет, они начнут ломать свои головы, как воспользоваться смертью Роберта в своих выгодах. Сейчас самое опасное и тревожное время. И мне нужно знать, кто и что замышляет. Что ты думаешь, Фил? Что сейчас начнётся?

Фил вздохнул:

- Всё будет зависеть от того, кого ты объявишь наследником. Роберт не оставил завещания, а значит всё будет решать совет. И я думаю, они захотят видеть Рэдфорда на троне, а тебя регентом. И как только ему стукнет шестнадцать, провозгласить его Королём. И они будут рвать его на части, пользуясь его юностью и неопытностью. И они попытаются выбить себе независимость. Не все, конечно. Но князья Миноса скорее всего попытаются. И может быть Холдберги.

Элейн покачала головой:

- Как нам остановить это? Вы знаете Рэда, корона пока слишком тяжела для его головы. И я не думаю, что через шесть лет что-то кардинально поменяется в его характере, особенно теперь, когда рядом нет его отца. Будь он как Изабелла, я бы не противилась. Но Рэд…. Его сумасбродство, буйство и дерзость, и желание делать всё наперекор, разрушат всё, что мы создали. Ему нужно куда больше времени, нежели шесть лет.

Фил соглашался и кивал:
- Да, Эл. Но я не думаю, что они примут тебя в качестве Королевы. Только как регента. Ты же знаешь, как они относятся к роли женщин во власти. И я не знаю пока, как это изменить. Но думаю, что ты должна продемонстрировать свою силу и решимость. Только её они признают. А ты, сильнее их всех, вместе взятых.

Элейн кусала губы:
- Как нам отыскать Рэйли? Я должна покончить с ними. И что мне, по-вашему, следует сделать с Дерси и Сарсом?

Макс покачал головой:
- Ты же уже решила, что сделаешь с ними. И я думаю, что это будет правильно. Но вот как искать детей Мортона, я понятия не имею. Они могут быть где угодно, подобно их отцу. Они будут скрываться, а мы даже не знаем, как они выглядят сейчас.

В глазах Элейн вспыхнул гневный огонёк:
- Макс, заклинаю тебя, выясни это. Они были на турнире. Их должны были видеть тысячи людей. Употреби всю свою власть и возможности, и добудь мне их из-под земли. И второе. Отправь отряд из пятисот человек в Кастервуд. Как они будут в пятидесяти милях от замка, пусть отправят послание, а сами идут к замку, и окружат его. И я прилечу туда сама. Они должны будут обыскать его, и перевернуть с ног на голову. Пусть ищут золото Мортона, оно наверняка там, и портреты сыновей. Всех его обитателей, за решётку. Всех до одного. И сделай это в строжайшей тайне от всех. Сможешь?

Макс кивнул:
Думаю да. Я знаю, кого послать туда.

Элейн кивнула:
- Хорошо. А ты Фил, держи ухо в остро. Через пару недель, ты должен будешь рассказать мне, кто чем дышит в этом замке, и какие планы вынашивает. Сможешь?

Фил качнул головой:
Попытаюсь Эл.

И они ушли, А Элейн взяла перо и бумагу, и стала писать записки. Она адресовала их своим шпионкам Лиз, Кетрин, и Ирен. И просила их утроить старания, и добыть ей нужные сведения. И этой же ночью, она отправилась по своему тайному ходу в прислужий дом, в потайную комнату. И положив записки в тайники, вернулась в свои покои.
И она скорбела, она так сильно скорбела по Роберту, и так сожалела о том, что не может позволить себе, даже оплакать его как подобает. У неё не было на это времени. Сейчас решалась судьба её королевства. Она не позволит разрушить то, чего удалось создать её мужу. В память о нём, она сохранит его труды, чего бы ей это не стоило. Она нашла свои смыслы.
Утром Королева отправилась к детям. И она пыталась успокоить их. Изабелла была вновь безутешна. Она переживала не меньше матери. Её юное сердечко разбилось во второй раз. Рэд тоже был абсолютно подавлен. Он так любил отца и так гордился им, и старался подражать ему, и даже вёл себя с ним иначе. Но теперь мальчик был обуян гневом. И он сказал матери:
- Матушка, я отомщу за смерть отца. Я убью их всех.
Элейн обняла сына:
- Рэд, милый. Мы отмстим, обязательно. Но теперь ты должен повзрослеть. У тебя больше нет времени на шалости и упрямство. Смири гнев, он плохой советчик. Он заведёт тебя в пропасть. Ты должен быть спокойным, рассудительным и дальновидным. Ты должен быть умнее многих, чтобы быть достойным своего отца. Не отталкивай меня. Мы должны быть едины сейчас, как никогда. Нам не справиться в одиночку.

И Рэд обнял мать, и плакал. И обещал, что он всё сделает, как она просит. И Элейн так хотелось в это верить.

отмщение

Глава 2

Отмщение

После того, как Королева покинула совет, Тори Холдберг и Эшман Сотвэл встретились в кабинете Тори. Тори налил им вина, и они удобно устроились в мягких креслах. Их лица были озабочены, и каждый думал, что будет делать дальше. И выпив свой кубок, Тори сказал:
- Что, по-твоему, будет делать Королева? Захочет ли она захватить всю власть себе?

Эшман приподнял бровь:
- Думаю да. Её сын несдержан и дерзок. Она ни за что не захочет усадить его на трон. И она будет противиться этому. Регентство вряд ли её устроит. И только объединившись все вместе, мы сможем ей противостоять. А если она откажется следовать обычаям, и не позволит занять трон наследному принцу, у нас появится не плохой шанс, обрести свою независимость.

Тори скептически посмотрел на него:
- И каким же образом? Она же просто сожжет нас всех.

Эшман улыбнулся:

- В том то и дело. Всех не сожжет. Если захотим выйти только мы с тобой из этой кабалы, то да, сожжет, к чёртовой матери. А если все встанут против неё, она не сможет сжигать всех и каждого. Одна она ничего не сможет. Даже с грёбанными драконами. И нам нужно не терять времени даром. И попытаться склонить на свою сторону Великие Дома, до того, как совет соберётся вновь. Я поговорю с Мардом, что он думает. А ты поговори с Кроули. А потом мы встретимся вновь.

И следующим утром Тори направился к Венсу. Тот был очень подавлен, он искренне сожалел о смерти Короля, и скорбел. Он предвидел, что теперь всё станет очень сложно, и многие захотят восстать, или по меньшей мере начнут интриговать, и пытаться вновь расколоть королевство. Но Венс не хотел его раскола. Он ясно понимал, что это тот путь, который откинет их назад, и дальше пойдут междоусобицы. А воевать Венсу совсем не хотелось. И в этом он был един с Терисом Ковентри. Тому хотелось сохранить единство, видя в этом залог мира и процветания. И они уже обсуждали это вдвоем. Но также они понимали, что Королева будет пытаться удерживать сына вдали от трона. И они понимали причину. Но тем не менее сажать на престол женщину, они тоже не хотели. Но в то же время не знали, как они могут этому помешать. И с другой стороны, не видели альтернативы. И потому, когда Тори спросил Венса, что он думает о том, что предпримет Королева, Венс ответил:
- Тори, мне ясно лишь одно. Мы не должны допустить раскола. Если Минос попытается отделиться, рано или поздно всё закипит по новой. А эти войны только разорят нас. Сейчас мы наслаждаемся миром. Нужно, чтобы так и оставалось. Что там задумал Эшман? Выкладывай. Я знаю, он грезит независимостью.

Тори вздохнул:
- Венс, а тебе самому не надоели постоянные поборы и жёсткий кулак над головой? Сначала Рэйли, теперь Хемсворды. Все они становятся диктаторами, как только захватывают власть. Роберт обещал, что будет к нам прислушиваться. А что в итоге? Он прислушивался только к своей жене. У нас может не быть второго шанса обрести свободу. Сейчас самое время решать.

Венс качал головой:
- Нет Тори. Я не хочу воевать вновь. Скинем сейчас Хемсвордов, появится другой желающий подмять всё под себя. И очень скоро, поверь мне. И что, если это будет кто-то вроде Мортона? Хемсворды куда лучше. Нет смысла менять шило на мыло, да ещё и воевать за неизвестный результат. Мы должны сохранить королевство любой ценой. И посадить законного наследного принца Рэдфорда на трон. И напутствовать его, как мы считаем нужным. Он молод, и он пока не имеет своего видения. И мы должны сформировать его. И тогда у нас будет законный Король, и действующий в наших интересах. А Королева будет его регентом на эти шесть лет, тут никуда не денешься. Таков обычай. Вот каков правильный путь.

И поняв, что Кроули не поддержит его планы, Тори ушёл.
А несколькими часами позже, Эшман имел беседу с Керлином Мардом. И тому понравилась идея вновь обрести независимость. Но он опасался, что Эшман, обретя желаемое, рано или поздно, захочет подмять Минос под себя. Ему были хорошо известны амбиции соседа. А потому он не спешил безоговорочно поддерживать его, во всех начинаниях. И пока он пребывал в раздумьях. Он решил дождаться совета, и уж потом всё обдумать. Он тоже не горел желанием вести войны. Тем более сейчас, когда и так отхватил хороший куш земли Эзраса. Но в то же время мысль о женщине на троне, ему претила. И он готов был согласиться только на наследного принца.

Но вместе с тем, никто из них не озвучил друг другу мысль, которая у всех вертелась в голове. Все они тайно мечтали связаться брачными узами с королевскими отпрысками. И все они для себя решили, что коль удастся такое провернуть, то они поддержат любую, самую безумную задумку Королевы. И все они понимали, что из-за объявленного траура, они не смогут закинуть удочку, и узнать у Королевы её мысли на этот счёт, зная, как она может разозлиться из-за того, что в момент её скорби, её донимают подобными предложениями. И наследный принц виделся им самым лакомым куском, откусив который, они укрепят своё положение и власть навсегда. И все они думали, как бы это провернуть в тайне друг от друга.

И замок тихо тихо, монотонно гудел в преддверии того, что что-то должно произойти. Все шёпотом обсуждали возможные варианты развития событий. И слухи множились, и порой противоречивые. И барон Харди никогда не ломал так свою голову, как в эти две недели.

Он пытался собрать всё воедино и составить общую картину у себя в голове. И его мозг вершил непрерывную работу, и в итоге, он примерно понимал шансы Королевы, занять трон.

Элейн тоже удалось кое-что добыть от своих осведомительниц. Она узнала о коварный амбициях Эшмана Сотвэла, и его мечтах о независимости. Она знала и о ненадёжности Тори. И она пыталась понять, хватит ли у неё сил, переломить этот ход событий, и что придётся сделать для этого. Но перспективы были пока не важными.

Но между тем, спустя десять дней к ней пришёл Макс и сообщил, что отряд уже подходит к Кастервуду, и ей самое время лететь.
И следующим утром Элейн с Максом направилась к своим детям. Она привела их на драконью площадку. Она присела на корточки перед Изабеллой и взяла её за плечи:
- Изабелла, мне нужны твои драконы. Ты сможешь уговорить их полететь со мной без тебя, и подчиняться мне?

Изабелла печально улыбнулась:
- Думаю да. Они никогда со мной не спорят.

И она пошла к своим драконам.

Элейн подошла к Рэду, и попросила его сделать то же самое. И Рэд, качнув головой, ответил:
- Я попробую. Но зачем они тебе? У тебя же есть свои?

Элейн улыбнулась:

большой совет

Глава 3
Большой совет

А на следующее утро она была в кабинете. Она приказала пригласить Тори Холдберга, и тот вскоре явился. Он постучал и вошёл, и спокойно подойдя к её столу, произнёс:
- Вы посылали за мной, Ваша Светлость?

Элейн мило улыбнулась ему и сказала:
- Да, Тори, присаживайся. Я хочу поговорить с тобой открыто, я не намерена ходить вокруг да около. Мне известно, что ты подумываешь о бунте. И мечтаешь о независимости для своего Великого дома. И ты не хочешь видеть меня своей Королевой. А ты знаешь, что будет, когда ты провозгласишь свою независимость? Я покорю с драконами твоё графство, и отберу у тебя половину твоих земель. И может даже лишу тебя титула. А может и того хуже. Как бы поступил с предателем мой муж? Я думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос. Но так или иначе, я снова объединю Королевство, только у тебя в нём больше не будет того уважения и почёта, которыми ты пользуешься сейчас. Ты будешь изгоем, вроде Вествудов, что я спалила вчера. И Князья Миноса тебе не помогут. Их я спалю сразу же, как только они заикнутся о подобном. Но мне бы не хотелось перечёркивать всё хорошее, что было. А потому, я предлагаю тебе забыть о ваших примитивных обычаях, и поддержать меня в качестве Королевы. И не ссориться со мной, а продолжить и дальше укреплять мощь и силу нашего Королевства, вместе. И я не останусь в долгу, если подтвердишь свою преданность мне, хотя бы в память о моём муже и твоём Короле. Я отдам тебе половину земель Вествуда, как когда-то сделал мой муж. Ты можешь не отвечать мне сейчас. Но завтра утром, я соберу совет. Я услышу твой ответ там. Ты можешь идти Тори.

И обескураженный Тори, молча, не сказав ни слова вышел из кабинета. Он ожидал чего угодно, но такого… нет, такого он не ждал. Она открыто угрожала, и не стеснялась в выражениях. И сомневаться в её решимости не приходится. Не будь у неё драконов, да он бы мог просто послать её к чёрту. Но они у неё есть, и вся стража у неё в кармане, барон Стоксон ест у неё с руки. И она через чур уверенна в себе. А значит идиота Кроули она уже уговорила, а это значит, что и армия у неё в кармане. А это означает, что выхода нет. И пожалуй, придётся принять её предложение, и не испытывать судьбу. К тому же земли Вествуда и правда будут очень кстати.

И следующим утром Королева сидела на троне своего мужа, в тронном зале на Большом совете, в коем участвовало больше двух сотен баронов и все Великие Дома Вессекса и Миноса, и она начала собрание:
- Сегодня закончился траур по Королю Вэссекса и Миноса, Роберту Хемсворду. И нам пора решить насущные вопросы Королевства. И первый, и самый главный вопрос для вас заключается в том, кто унаследует престол. Поскольку наследный принц слишком мал, он не сможет возглавить Королевство. И в его шестнадцать лет вряд ли это изменится, потребуется гораздо больше времени, чтобы он мог стать достойным Королём, а не марионеткой в чужих руках. А потому я намерена оставить титул Королевы за собой, и наследовать моему мужу, Королю Роберту. Вы все присягали мне на верность, и преклоняли колено, и я надеюсь, что вы повторите ваши клятвы, и останетесь верны вашей Королеве.

И она окинула взглядом всех присутствующих. Те озадачено смотрели на неё, и многие отводили взгляд. Но Венс был спокоен, и она решила, что он сдержит обещание. Тори был мрачен, но Элейн продолжила:
- Я жду ваших размышлений на сей счёт.

И тогда слово взял Десмонд Гибс, вассальный барон Хемсвордов. Тот прекрасно помнил, ещё со времён совета в Графстве, что она думает о том, что женщинам не место во власти. И он был её вассальным бароном, и он знал, что Роберт поддержал бы её, и он решил, что не пойдёт против Роберта, хоть тот и был уже в могиле. И он вышел вперёд и сказал:
- Я поддерживаю Королеву. Мой покойный Король желал бы этого.

И он отошёл назад. И тогда встал Лиам Лайнс.
Он понимал, что памятую о проделках его дочери Лесли, Королева не слишком расположена к его дому. И укреплять её власть он не стремился. Молодой и неопытный принц виделся ему куда лучшим выбором. С ним он мог всё начать с чистого листа. И он сказал:
- Существуют законы, кои мы не вправе нарушать. У Короля есть законный наследник. Это его сын Рэдфорд. Я не понимаю, к чему эти обсуждения. Он должен занять престол, как и подобает. И юный возраст не помеха, для этого существуют советники и совет. Королева может быть регентом, но она не вправе отнять трон у законного принца.

И он отступил назад, слегка озабоченно опустив глаза. А затем поднялся барон Майлс Барт. Он имел разговор об этом со своими сыновьями, вчера вечером. И они обсуждали этот вопрос. И Мейр требовал, чтобы отец поддержал Королеву в её притязаниях. Сам же Майлс, пользовался всеми привилегиями своего положения при Роберте, и он знал, что тот срубил бы голову любому, кто сейчас встаёт против неё. Но он также любил сына, и всегда видел его на троне. Но Королева его мать, и она отдаст сыну трон, безусловно, но лишь когда придёт время. К тому же и к нему Королева всегда была добра и благосклонна. И он состоит с ней в узах родства. И потому он сказал:
- Я поддерживаю Королеву. Она мать наследного принца, и не желает ему зла. И коль она считает, что принц не готов, кому как не матери об знать, так значит так и есть. И она не отбирает у него трон, а лишь отсрочивает его восхождение на престол, до положенного срока. Нам важно иметь сильное Королевство, и я готов презреть старые устои. Мы поменяли многие законы. Что мешает нам поменять и этот.

Затем выступили барон Чарльз Брисби и Гарольд Уайлд, и они не поддержали Королеву. И тогда вышел Венс Кроули:
- Единство, важнее всего для нас в этот сложный и скорбный момент. Мы должны продолжать дело первого Короля, а не разваливать при первой же возможности, всё что ему удалось создать. Мы никогда не жили спокойнее, достойнее и богаче, чем при нём. И я не намерен жертвовать этим, в угоду кому бы то ни было. И я знаю, что наш покойный Король всегда советовался со своей Королевой, и всё что было сделано и принято, было и её решением тоже. И верю, что она и впредь будет продолжать дело своего мужа, и не позволить разбить в дребезги его достижения. И я поддерживаю Королеву. А законный принц взойдёт на престол, когда станет достаточны взрослым и мудрым. Королева его мать. Она не оставит сына без трона.
И Венс отошёл в сторону. Ковентри тоже поддержал Королеву, сославшись на то, что покойный Король хотел бы этого, а он не будет перечить ему, даже после его кончины. И тогда вышел Тори. Он пристально посмотрел на Королеву. Она легко выдержала его взгляд, не выказав при этом ни толики неуважения. Она смотрела на спокойным, ясным взором. Смятения не было, она была уверена в себе, как никогда. И тогда Тори произнёс:
- Я повторю свои слова, что сказал, когда мы сажали первого Короля на трон. Мы просили о том, чтобы он прислушивался к своему совету, и не принимал единоличных решений. И я намерен и в этот раз спросить Королеву, готова ли она теперь расширить власть совета, и позволить нам не принимать решений, которые не получают большинства голосов? Я готов поддержать Королеву, но лишь при условии, что отныне, практика принятий законов лишь по личному желанию Королевы, уйдёт в прошлое.

И он спокойно смотрел на Королеву. И она сказала, столь же спокойно и учтиво:
- Тори, я прислушаюсь к твоим словам. И я не приму единоличных решений, ни по одному значимому вопросу в будущем.

И Тори продолжил:
- Я поддерживаю Королеву.

И он встал на прежнее место. Тогда вышел Керлин Мард. Он с улыбкой взглянул на Королеву. Он понимал, что она уже выиграла эту схватку. Все три Великих Дома Вэссекса сказали «да». Сказать «нет» сейчас, означало бы попасть в немилость. Если бы хотя бы Холдберг не поддержал её, тогда были бы шансы. Но теперь, эта маленькая женщина, обошла их всех. И Керлин предвидел, что её правление, будет куда жестче, нежели правление её мужа. И если он что и думал, так этому не суждено сбыться, и в этот раз он её поддержит. Не стоит производить плохое первое впечатление на Королеву, в самом начале её пути. О независимости можно благополучно позабыть. И он произнёс:
- Я поддерживаю Королеву. В память о её благородном муже, что был достойным, великодушным и справедливым Королём.

И теперь остался только Эшман Сотвэл. Но что ему оставалось? Вступить с ней в бой в одиночку? Это было бы равносильно самоубийству. И он вышел и сказал:
- Я поддерживаю Королеву.

И решив, что мотивы уже не важны, он закончил на этом свою речь, и обречённо шагнул назад.

Потом ещё высказывалось много баронов, но поняв, что эта игра уже сыграна, большинство поддержали Королеву, хотя и несогласных, отчаянных голов, тоже хватало. И когда, спустя пять часов обсуждение закончилось, Королева обвела членов совета взглядом и сказала:
- Ну что ж, благодарю вас господа, за вашу верность, и ваши столь лестные отзывы о моём покойном муже. Я надеюсь, заслужить ещё большее ваше уважение, чем имел Король.

И Королева назначила свою коронацию через месяц. Она добилась того, чего хотела. Но она понимала, что хоть они и подчинились, ей придётся укреплять свою власть. У неё нет той поддержки, и того уважения, что было у Роберта. Её боятся, но далеко не всё они воспринимают её как равную, что бы она не делала. И ей придётся придумать, как это изменить.

воскрешение

Глава 4

Воскрешение

А вскоре прошла коронация. И все Великие Дома, и все бароны Королевства, вновь преклонили колено, и присягнули Королеве всего Вэссекса и Миноса, на верность. Элейн не стала устраивать пышного пиршества по этому поводу, продолжая скорбеть о Роберте. Она ограничилась лишь одним днём пира. И в этот раз ей пришлось присутствовать на нём от начала до конца. Теперь она не сможет уходить, когда ей вздумается. Теперь всё сильно изменилось. В былые времена Роберт позволял ей вести беспечную размеренную жизнь, взваливая все насущные заботы на себя. Теперь же она совсем одна, и ей так отчаянно его не хватает, но теперь ей придётся вывозить всё в одиночку. У неё больше нет надёжного, непробиваемого плеча за спиной. А значит ей придётся окружить себя теми, кому она доверяет. Макс и Фил по-прежнему оставались её самыми доверенными лицами. И они сохранили свои посты, и она усилили власть барона Стоксона, расширив его полномочия, и значительно увеличив численность, подконтрольных ему воинов и стражников. Да и все остальные остались на своих постах, кроме Гарольда Уайлда. Его она отправила в его родовой замок, лишив места в совете. А вместо него она назначила барона Артура Кроу, мужа Хелен, и тот получил в совете своё кресло. Поскольку старик Терис Ковентри уже давно устранился от дел, и Элейн приблизила к себе его дочь Элис и её мужа Джона Гибса, который так же вошёл в совет, наряду со своим отцом. Элейн хорошо знала преданность этого Великого Дома, Хемсвордам, к коим она сама принадлежала, да и Гибсы были преданными вассалами Хемсвордов, а потому теперь они были рядом. Как и обещала, она разделила земли Вествудов между Ковентри и Холдбергами, чем порадовала обоих.
И теперь постепенно жизнь входила в размеренное русло. Лишь ночами Элейн всё так же, плакала украдкой в подушку, и тоска никак не покидала её щемящую душу. И Макс видел её душевные страдания, как не пыталась она казаться спокойной и уравновешенной. И он понимал, что нужно что-то менять, она не выдержит так долго. Женское сердце не способно оставаться верным воспоминанию, которое заставляет его страдать. Оно или забывает, или разбивается. И Максу виделось, что первый вариант куда предпочтительней. Но Элейн упорно стремилась ко второму. Она снова и снова истязала себя мыслями о Роберте, и её жизнь казалась Максу, сродни пребыванию в аду. И он хотел выдернуть её из этого порочного круга, но не знал как. Но ровно до тех пор, пока Фил не пришёл к нему как-то и не завёл разговор:
- Макс, мне тут Мелони рассказала одну приинтереснейшую историю. Оказывается, её старший братец с юных лет влюблён в Элейн. Ему было около пятнадцати лет, когда он впервые увидел нашу Элейн на Коронации. Ну и пропал малец. И даже возможно, между ними потом что-то было, когда они ещё при Роберте, ездили девичником в Уайтстоун. Мел таила это, пока Король был жив, но теперь она мне раскрылась. Может стоит тебе попробовать приставить его к ней поближе. Кто знает, времени прошло много, а она всё так же молода и красива. Вдруг ему удастся сделать то, на что она сама явно не способна?

Макс выкатил глаза:
- Да ладно!

Но тут ему припомнился поединок Мейра и Роберта, и теперь всё сходилось. Теперь понятно, от чего Барт так завёлся. И Макс решил действовать. Но вот только он не знал, по-прежнему ли тот питает те же чувства к Королеве. Может это была лишь интрижка? Разлука в любви, подобна ветру. Сильную любовь он раздувает, но слабую – неизменно гасит. А Элейн слишком давно заточила себя в темницу, и оградила от всяческих прелестей этого мира. И даже если что-то и было тогда, возможно Мейр уже давно перегорел. Но он решил не гадать, а попробовать, чем чёрт не шутит. И он ответил Филу:
- Я поставлю его в личную охрану Королевы. Хоть ему это не по статусу, он глава королевской стражи, и ходить в сопровождении не для него. Но я попробую, и посмотрим, что выйдет. А ещё лучше, я спрошу его в лоб! Мы с ним в отличных отношениях, пусть раскалывается теперь!

И на следующий вечер Макс пригласил Мейра к себе, и тот с радостью пришёл:
-Макс, тебе сегодня не с кем выпить? Решил позвать старого друга?

Макс засмеялся, и они распили кувшин крепкого вина, и принялись за второй. И когда язык Мейра довольно развязался, а взгляд припудрило поволокой, Макс спросил его в лоб:
- Мейр, давай, выкладывай, что у тебя было с Королевой? Теперь скрывать нет нужды. Роберта уже давно нет.

Мейр вздохнул, и откинулся на спинку кресла, и слегка помедлив, рассказал, что, по сути, не было ничего, лишь его мечты да надежды. Но она подпитывала их. Она была такой нежной и ласковой. Но теперь она как каменное изваяние, и даже не смотрит на него, как бы он не старался привлечь её внимание.

Макс хлопнул его по плечу:
- Мейр, она всё та же внутри. Она любила Роба, и теперь, потеряв, карает саму себя. Возможно потому, что не позволила ему тогда прибить Мортоновское отродье. Думаю, она винит себя в его смерти. А потому наказывает. Попробуй, растереби её. Если она увидит свет в конце тоннеля, она пойдёт за ним. Теперь у тебя есть шанс. Времени прошло предостаточно. Пора вытянуть её из этой ямы. Ты не утратил своих чувств?

Мейр улыбнулся:
- Макс, это даже не чувства. Она моё проклятье. Она разрушила всю мою жизнь. Я не знаю, почему не могу освободиться от неё. Но она для меня как воздух.

Макс улыбнулся:
- Вот так даааа… Ладно. У меня идея. Надо попытаться отправить её с подругами в Уайтстоун снова. Отвлечётся, забудется, может там чего и выйдет. А Вэл я накажу подпоить её как следует. А ты уж не теряйся теперь.
И следующим утром Вэл пришла к Элейн в кабинет, что теперь та по праву считала своим. Она села напротив и улыбнулась:
- Эл, помнишь, как хорошо нам было в Уайтстоуне? Давай рванём туда снова! Надоел до жути этот жужжащий улей. Возьмём Мелони и Хелен, и вспомним былые дни.

Элейн печально улыбнулась:
- Вэл, милая, теперь я не могу. Теперь я Королева без мужа. Теперь всё на мне. Ты же видишь.

Но Вэл не унималась:
- Да прекрати, Эл. Оставь на Фила, Макса и Венса. Они справятся ещё лучше, чем ты. Они держат этот замок в ежовых рукавицах, ты сама дала им такую власть. Ну так пусть они и позаботятся о Королевстве пару месяцев. В крайнем случае, ну уж если чего, пришлют голубя. И ты на драконах вмиг вернёшься. Хотя я уверена, этого не потребуется!

И в конце концов она уговорила Элейн. И та призвала Макса, Венса и Фила и сказала:
- Друзья мои! Пару месяцев вы осилите без меня?

Макс подскочил от радости:
- Осилим и три, и четыре, и даже вдвое больше! Давай, развейся маленько, от твоей кислой мины уже воротит. Дай маленько своим друзьям похозяйничать!

И спустя неделю они уже ехали в каретах в Уайтстоун, а шесть драконов кружили над ними в небе. И снова Мейр сопровождал их с отрядом стражи. Но поначалу дорога не задалась. Подруги отчаянно пытались растормошить Элейн, но им не удавалось. Но к концу пути она всё ж немного повеселела. Но стоило приехать в замок, и её пуще прежнего накрыли воспоминания о Роберте, и о незабываемых счастливых днях, проведённых здесь вместе с ним. И казалось, ей стало только хуже. И Вэл поняла, что это было ошибкой, тащить её сюда. И она предложила перебраться на Скалу дракона. И кое-как они её уговорили. И в один из дней, когда она немного успокоилась, и они снова сидели в маленьком зале, Вэл, приняв изрядно горячительного, сказала ей:
- Эл, ты превратилась в убогое, жалкое зрелище. Ты не похожа на Королеву, которую я знала. Ты как побитая собака. Если ты не найдёшь в себе силы смириться, ты потеряешь своё Королевство. Такая несчастная Королева, никому не нужна. От тебя скоро начнут отворачиваться все. Твоя печаль слишком затянулась. Начни уже жить.

А потом и Хелен добавила:
- Эл, я знаю, что ты чувствуешь. Я и сама это пережила, ты же знаешь. Но пока ты сама не позволишь себе выбраться из этого, ты будешь страдать. Не стоит тратить жизнь на то, чего уже невозможно изменить. Ты и правда похожа сейчас на мокрую тряпку. Ты можешь хоть сдохнуть, прямо здесь и сейчас, его ты этим не вернёшь. Вряд ли он там на небесах радуется, глядя как ты превратилась в кучу соплей и слюней, пряча всю эту жидкость за каменным фасадом. И ты думаешь, за твоей восковой маской никто не замечает, какая ты жалкая на самом деле?

И они не щадили чувств Королевы. И они ещё много хлёстких слов бросали в её адрес. И хоть она и не повеселела в раз, но их слова заставили её задуматься. И она и правда захотела встряхнуться. И Вэл потребовала устроить праздник, и заказать музыкантов. И слуги накрыли столы, и принесли много хорошего вина, и каждый новый бокал, хоть и только на время, но откатывал её воспоминания и терзания, в какой-то дальний уголок её души. И она смеялась, впервые за долгое время. И в этот день Мейр был вместе с ними. Но он лишь смотрел, как раньше. Но казалось, она не замечает. Но она смеялась, он снова видел её знакомое лицо. Эти глиняные черепки, что покрывали его плотной коркой безразличия и суровости, вдруг осыпались, и под ними снова была она. А её глаза блестели, хоть вино и сыграло в этом не последнюю роль. А потом они втроём вдруг перешли на свой, родной язык, язык из их мира. И Мелони с Мейром раскрыв рты слушали странную, незнакомую речь, совершенно не понимая их. А они смеялись, и что-то болтали на нём. А потом Вэл подошла к музыкантам. Она умела играть немного на гитаре, и она наигрывала такую странную музыку, из их далёкого мира. И она была такой необычной и красивой. И Вэл пела под эту невероятную музыку, на этом непонятном языке. И хоть Мейр и Мелони не поняли ни слова, но песни Вэл были прекрасны, они звучали как музыка Богов. И они окончательно вырвали Элейн из плена скорби. И сегодня она пела вместе с Вэл, и её душа получила краткую передышку. И она даже задержала свой взгляд на Мейре, ненадолго, но задержала. А он в этот момент смотрел на неё с такой надеждой, и готов был отдать жизнь, лишь бы она снова не зарылась в свой скорбный кокон. Но дальше этого не зашло. Напевшись всласть, подруги уморились, и скоро все пошли спать. Мейр ждал её на башне до утра, но она не пришла. А следующим днём Элейн полетела к Лигару, прихватив с собой детей.
Он радостно встречал её, и дети помнили про варенье, и он снова угощал их. Они сильно подросли с тех пор. И Элейн жаловалась ему тихонько на свою тоску, и он утешал её. И он призывал её жить дальше. Но ей казалось, что она не может:
- Лигар, я не могу с этим справится. Может есть какой настой или зелье, чтобы унять мой бунтующий мозг. Я измотана этими страданиями, но я не знаю, как прогнать их. Они не отпускают меня.

Лигар посмотрел на неё и сказал:
- Я дам тебе зелье. Оно успокоит тебя немного. Но оно не прогонит твою печаль. Только ты можешь это сделать. Тебе нужно этого захотеть. Иначе ты будешь чахнуть без конца. И это убьет твою душу, в твоем вечно молодом теле. И твоя долгая жизнь превратится в ад.

И это слегка напугало Элейн. И она решила, что ей и впрямь, пора приложить усилия, и прекратить жалеть себя, и скорбеть по тому, что уже никак не вернуть. Пора отпустить боль… И она пыталась. Она вернулась на Скалу дракона. И на следующий день они снова устроили праздник. И теперь она уже сама подливала себе вина, и снова смеялась. А Вэл за пару дней научила музыкантов нескольким аккордам, и теперь они сами играли эту Божественную музыку, которая так всем понравилась. И она смотрела на Мейра как прежде, и улыбалась ему. И он всё ждал, и ждал её по ночам на башне, но она так и не пришла. И вскоре уже нужно было возвращаться назад. Эти дни и правда помогли ей. Это был тот первый толчок, который ей был необходим. И теперь ей и правда, медленно, но неуклонно становилось легче. Она больше не рыдала каждый раз, как смотрела на его портрет. Эти тяжёлые воспоминания постепенно становились приятными. Теперь она всё чаще не со скорбью и невыносимой болью, а с нежностью, любовью и грустью, вспоминала его. Она воскресала…. Вряд ли она сможет избавиться от этого до конца, но она научится с этим жить. И постепенно её каменное лицо, и вечно скорбное, скверное настроение, уступили место ей самой, ей прежней. Переболевшей очень тяжёлой, жестокой болезнью, но вновь восставшей, бледной и изнурённой, но готовой к работе жизни.

угольки

Глава 5

Угольки

Дела в королевстве шли не плохо, и Элейн удавалось постепенно обрастать доверием своих приближённых лиц. Она укрепляла свою власть, и теперь в разы повысила своё влияние. Её по-прежнему побаивались, но она казалась всё более рассудительной и мудрой. Она больше не пыталась страхом и силой подавлять врагов. Она пыталась доказывать им своё великодушие и благородство души, пытаясь походить в этом на мужа. Она училась компромиссам и теперь, иногда даже уступала, не усматривая в этом слабости и нерешительности, а лишь мудрость и благоразумие. Она больше не хотела настаивать на своём, во что бы то ни стало. Она находила другие пути, и если её совет закрывал для неё одно окно возможностей, она с лёгкостью находила другое, и в итоге получала желаемое, не наживая себе при этом врагов. Она теперь понимала, что коль она хочет повелевать, ей нужно уметь повиноваться. И потому она часто уступала в мелочах, чтоб ненавязчиво настаивать на своём в тех вопросах, что казались ей первостепенными. Она становилась настоящей сильной Королевой. И хоть доброго расположения Тори Холдберга она так никогда и не вернёт, он вынужден был признаться самому себе, что она и правда годна на эту роль.
А спустя ещё полгода, она снова поехала на Скалу дракона со своими подругами. Теперь они решили, что сделают это доброй традицией. И Элейн нравилась эта мысль. И в этот раз дорога оказалась весёлой, и они не заметили, как оказались в маленьком замке четы Стоксонов. И Мейр был отправлен на поиски тех музыкантов, что Вэл научила иноземной музыке. И он нашёл их, и они были оплачены на весь период их прибывания в замке.
И в этот вечер они снова веселились и пели. Но потом Хелен уморилась, и отправилась спать. А потом Мелони утащила Вэл за вином, но они долго не возвращались, и Элейн осталась с Мейром одна. И её вновь настигало смущение от его взгляда. Она не понимала, как его чувства могут гореть столь долго, не иссякая. Но она почему-то не решалась сделать ему шаг на встречу, хоть теперь для этого больше не было преград. Она утихомирила тогда свои чувства, и сейчас они не успели разгореться, и лишь тлели слабыми угольками где-то очень глубоко в её душе, вызывая лишь лёгкое волнение.
Но подруги так и не появлялись, и она сказала, что пойдёт к себе. И он встал и проводил её до лестницы, и остановив её на первых ступенях, взял её руку и поцеловал:
- Спокойной ночи, моя Королева.

И она смущённо улыбнулась и пошла наверх.
Теперь Мейру было тридцать три года. И он уже не был тем юнцом, что она знала раньше. Это был очень сильный и крепкий взрослый мужчина. Харизматичный и брутальный, и его красота приобрела ещё более мужественные очертания. Он носил густые тёмные волосы ниже плеч, и имел очень красивое тело, что лишь возмужало ещё больше. И он стал гораздо увереннее чем раньше. Но с ней он по-прежнему медлил. Он боялся спугнуть её. Он боялся давить, и лишь ждал, когда почувствует, что она вернула ему былое расположение.
А следующим утром Элейн с детьми летала. Рэду теперь было тринадцать лет. Он взрослел, и уже не был столь сумасбродным, как раньше. Но всё же он был вспыльчив, и Элейн стала наблюдать в нём такие качества как жестокость и грубость. Он не задумываясь мог пнуть собаку или кошку, что подвернулась ему ненароком под ногу. Бывало, он грубил и матери, и стал всё чаще донимать свою сестру. Мейр по-прежнему оставался его наставником, и Элейн казалось, что с ним он ведёт себя так же, как вёл себя с отцом. Он жадно впитывал всё, чему тот его учил, и было видно, что он отчаянно хочет овладеть этим искусством владения мечом, и превзойти в этом остальных. Вероятно, он помнил наказы отца, и не жалел усилий, для достижения этой цели. Он заставлял Мейра тренировать его даже здесь, на Скале дракона, и тот всегда исполнял волю наследного принца и своего будущего Короля. И мальчик был привязан к нему.
И когда Рэд слез этим утром со своего Балтазара, и одобрительно похлопал того по шее, он помчался искать Мейра, для новых тренировок. Изабелла пошла к себе, а Элейн решила прогуляться в лесу. Она всегда любила гулять по лесу одна, ещё со времён Дубовой рощи. И сейчас, неспешно бредя по извилистой лесной тропинке, она вспоминала именно её. Она вышла на крутой обрыв, и с него открывался прекрасный вид. Внизу протекала узкая речушка, петляя сквозь каменистые берега, и скрываясь в сосновом бору. И она уселась на краю обрыва, и прислонившись спиной к толстому стволу вековой сосны, закрыла глаза, и наслаждалась уединением и покоем. А в мыслях проносились те дни, когда она нашла яйца, и старая самка, и её крошечные тогда, дракончики. И она уснула. Когда она проснулась, то с удивлением обнаружила, что Мейр тихонько сидит рядом с ней и смотрит куда-то вдаль. И она с удивлением спросила:
- Мейр, ты что тут делаешь?

Он улыбнулся, но уже как-то совсем не той, юношеской застенчивой улыбкой. Она была не то что бы нахальной, но она была… уверенной и отнюдь недвусмысленной. И он ответил ей:
- Вас долго не было, Королева, я волновался, и пошёл искать. А когда нашёл, не захотел будить. И вот, я сижу рядом с вами. Слежу, чтобы вы не свалились с обрыва.

Она рассмеялась:
- Ты всё такой же Мейр, но всё же немного другой.

Он снова улыбнулся:
- Хуже или лучше?

- Я не знаю, наверное….. я не знаю.

Она врала, она знала. Теперь он был ещё привлекательней. И она ясно видела это. Его уверенность добавляла ему внешней порочности и игривости. А его взгляд теперь был ещё более откровенным, и может быть даже в какой-то степени хищным. Он по-прежнему хотел её, и не скрывал этого. Но он не демонстрировал наглости или хамства. Он был очень сдержан, и это подстегивало её угольки, что словно бы начинали тлеть чуть больше, чем прежде.
И она стала вставать, но он вскочил на ноги быстрее и протянул ей свою большую ладонь. И она протянула ему свою, что была в половину меньше его, и он поднял её с земли. И они медленно пошли к замку. Она ждала, что он возьмёт её за руку, но он не прикасался к ней. И вскоре они были в замке.
А вечером они снова сидели все вместе. А потом, Мелони предложила полюбоваться на звёзды, и они все месте пошли на башню. Но постепенно все ушли, и Мейр остался с Королевой наедине. И они стояли, прислонившись спинами к каменной стене. И Мейр сказал, что принесёт плед, и вскоре вернулся, и накинул его на плечи Элейн, и снова встал рядом. Он не прикасался к ней. Они были одни, но он лишь тихо стоял рядом. И его близость, и бездействие начинали всё сильней раздувать угольки Элейн. Сегодня вечером, там внизу в зале, он смотрел на неё, и не отводил взгляд. А сейчас он просто стоит. И Элейн сказала, что ей пора, но он лишь проводил её до покоев, и когда она закрыла дверь, он тихо пошёл прочь. Она слышала его тяжёлые, удаляющиеся шаги. Она села на кровать. И она понимала, он стал коварен и искушён. Он уже наверняка заметил её волнение, и теперь выжидает как хищник из засады. Она думала, что понимала его игру, но это ни на градус не остужало её углей, а лишь напротив разжигало их.
И он терзал её так несколько вечеров к ряду.
Но Мейр… когда он возвращался к себе в покои, обливал себя холодной водой, чтобы успокоить своё пылающее тело. Её близость была удушающей, он едва сдерживался, чтобы не накинуться на неё. Но он решил держать себя в узде, пока она не даст ему понять, что он зря медлит. По-другому он уже пробовал, и это лишь заставило её, отдалиться от него тогда. Она стала избегать его. И он хорошо это понимал и помнил. И он боялся оттолкнуть её вновь, а потому не хотел на неё давить.
И настал следующий вечер, наполненный уже знакомыми песнями на непонятном языке, весельем и вином. И сегодня хохотушка Вэл подливала всем без стеснения. Но как это часто случалось в подобных случаях, напилась сама, и та же участь ждала Мелони. И отведя их по комнатам, Мейр вернулся в зал. Но Хелен уже уходила. И Элейн тоже поднялась. Мейр коварно посмотрел на неё и спросил:
- Уже уходите, Королева? Может ещё по одному бокалу вина?

И она засмеялась:
- Мейр, ты хочешь, чтобы я напилась, как твоя сестра?

Но Хелен уже ушла, и он подошёл к ней очень, очень близко. Но она не отстранилась от него. И он чувствовал, как волнующее, и слишком прерывисто и быстро, поднимается её грудь, при каждом вдохе. И она уже и так была пьянее, нежели обычно позволяла себе. И он наклонился к ней и прошептал:
- Нет, Королева, как Мелони не нужно. Она в стельку. Отнести вас в покои?

Но он не касался её. Он лишь стоял, но она слышала, как молотит его сердце, и чувствовала его дыхание своей шеей. И она прошептала:
- А ты сможешь? Просто отнести меня?
И он, молча подхватил её на руки и понёс в её покои. Она обняла его за шею, и её голова лежала на его плече. И он толкнул ногой дверь и аккуратно положил на кровать. И он на несколько секунд завис над ней, и он тяжело дышал, и смотрел в её, слегка прикрытые, томные глаза. И он не решался, но и заставить себя уйти уже не мог.
И она прошептала, очень, очень тихо:
- Чего ты ждёшь, Мейр?

И его рука скользнула по её шее, и опустилась на грудь. Но она не останавливала его. И он наклонился ниже, и поцеловался её, очень нежно… и она снова не останавливала его, она ответила на поцелуй. И тогда он набросился на неё, как изголодавшийся лев, и не в силах больше сдерживать себя, он разорвал всю её одежду, и уже не отпустил из своих объятий до самого утра.

Но утро настало, и Мелони, придя в комнату Мейра, узнать как она вчера оказалась в своих покоях, не обнаружила там брата. И его кровать была не тронута. И маленькая пройдоха сразу всё поняла. Она хитро улыбнулась. Теперь его страсть не пугала её. Теперь, скорее даже наоборот. Но она решила удостовериться, и тихонько на цыпочках подкралась к покоям Королевы, и стала прислушиваться, прислоняя ухо к двери. И в этот момент дверь распахнулась, и Мелони стояла в подслушивающей позе, а её брат смотрел на неё сверху:
- Мел! Какого чёрта?

Мелони засмущалась, и виновато посмотрела на брата:
- Я просто проходила мимо, Мейр.
Мейр засмеялся:
- Брысь отсюда, проныра!

И Мелони спешно побежала прочь. Но краем глаза она видела, что Королева всё ещё в постели, и её разорванное платье валялось на полу, и теперь она была уверенна, братец получил желаемое.
Элейн же позвала Мейра, и тот закрыл дверь, и подошёл к Королеве и сел на кровать. Он поцеловал её, и она сказала:
- Мейр, скажи Мелони, чтобы не болтала об этом.

И он снова поцеловал её:
- Хорошо, моя Королева, как прикажешь.

И он пошёл тренировать Рэда. Но по дороге отыскал Мелони:
- Иди сюда, зараза. Тебе не ймётся?

Мелони хитро и ехидно улыбалась:
- Ну что, братец? Сбылась мечта идиота? Ну и как?

Мейр схватил её за плечо:
- Мел, не вздумай болтать об этом. Поняла?

Мелони снова съехидничала:

- Конечно, конееечно, ваше величество, буду молчать, как рыыыба..

И она весело побежала прочь. А Рэд уже ждал Мейра, и они начали урок.
Элейн же, не хотелось вставать с постели. Она лежала и смотрела в потолок, и она улыбалась. Она почувствовала, что может быть, ей удастся снова стать счастливой. Он был так хорош, и так горяч и могуч. Она уже и позабыла, как это… отдаться без оглядки, и тонуть в страсти и желании. Но тут она снова вспомнила Роберта, и жаркие ночи с ним… И ей снова взгрустнулось… Она бы не променяла его ни на кого, никогда на свете. Но его больше нет. И он больше никогда не обнимет и не приласкает её. И она попробует снова полюбить, этого красивого мужчину. И, может быть, у неё даже и получится.
Но потом она встала, и скомкав своё порванное платье, выбросила его в мусорную корзину. Она привела себя в порядок, и пошла к своим драконам. Они сидели недалеко от замка, прямо на поляне, и она подошла и прислонилась лбом к Беллатриксу. Она немного постояла и вскочила на его спину. И он понёс её, в этот раз, куда хотел сам. Дракон чувствовал изменения в ней, и они заигрывали с Ригелем в полёте, радуясь, что их Элейн больше не страдает.
А вечером они снова сидели все вместе. Но теперь Мейр не хотел засиживаться долго. Ему хотелось скорее в её объятия. И он с лёгким раздражением смотрел на сестру, которая никак не хотела идти спать, и задерживала всех. И она быстро поняла, что означают его нервные взгляды. И она угомонилась, и скоро все разошлись. И он торопливо заходил в комнату Элейн, и сбрасывая одежду на бегу, погружал её в пучину сладострастного безумия.
Они пробыли ещё три недели на Скале дракона, и Мейр впервые в жизни, прибывал в невероятном блаженстве. Он так долго ждал её, и уже не верил, что она когда-нибудь будет принадлежать ему. Но теперь она с ним. И он ни за что не отпустит её из своих сильных рук. И он сделает для неё всё, что она только пожелает.

Пришло время возвращаться в Мидлтаун. Но Элейн не хотелось трястись три недели обратно в карете. И она сказала подругам, что в этот раз вернётся с детьми на драконах. Она тайком простилась с Мейром в своих покоях. И пора было лететь, но он всё удерживал, и удерживал её, словно боясь, что как только она улетит, его счастье рассеется. И она, вознаградив его напоследок, улетела. И эти три недели в пути, Мейру казались самыми долгими в жизни. Но наконец он увидел башни Мидлтауна. Он нетерпеливо въехал в ворота крепостных стен со своим кортежем, и тут же отправив коня в галоп, помчался в замок. Он бросил коня стражнику, что стоял при входе, и быстро побежал в её кабинет. Но её там не было, и тогда он пошёл в её покои. Стража у её дверей была удивлена, что их начальник стучится в двери Королевы, но она велела открыть, и они впустили его. Как только двери закрылись, он сразу бросился к ней. И когда он слегка остыл, утолив свой пыл, она сказала:
- Мейр, нам нужно что-то придумать. Мы не можем жить вместе, это очень скоро станет известно в замке. Ты же знаешь это осиное гнездо.

Мейр прижал её к себе:
- Да плевать мне. Я тебя не отпущу. Ни на минуту не отпущу.

Элейн таяла от его сумасшедшей любви, но всё же она осознавала, чем это грозит. Мейр был женат на дочери Тори Холдберга. И тому точно не понравится такое поведение зятя. И хоть он и так толком не жил с ней никогда, и наличие любовниц не считалось здесь чем-то из ряда вон, скорее нормой, но всё же это могло вызвать массу проблем. И не зная, как это решить, она отправилась к Максу. Королева зашла в его кабинет, и закрыла дверь на ключ. Макс хитро посмотрел на неё:
- Эл, что за секретность? Что случилось?

Элейн с иронией посмотрела на него:
- Макс. Случилось то, что твой Мейр, залез ко мне под юбку. И почему-то мне кажется, что именно на такой финал ты и рассчитывал, отправляя его со мной в вояжи.

Макс громко загоготал:
- Сумел-таки, чёртов мерзавец!

Элейн ехидно посмотрела на него:
- Макс, тут видится одна проблема. Его тесть Тори Холдберг. И я уже сейчас представляю, как он стоит в моём кабинете, машет руками и брызгает слюной на мой стол. И почему-то мне кажется, что это совсем не романтичная история. Как нам это предотвратить или уладить, когда это случится. А это случится, рано или поздно, ты же знаешь Мидлтаун.

Макс вздохнул:
- Ну да, долго ты не сможешь это скрывать. Но вообще-то у самого Тори тоже есть любовница. И ты просто напомни ему об этом, когда он придёт заплёвывать твой стол. Здесь это в порядке вещей. Катастрофы не случится, не переживай.

Но Элейн переживала. Тори и так-то не слишком её жаловал, а теперь и вовсе возненавидит. Но, как бы то ни было, она не собиралась отказываться от Мейра. И решила, что разберётся с этим, когда придёт время. А пока она велела Мейру ставить к её покоям только проверенных стражников, кто умеет держать язык за зубами.
Но как и опасалась Элейн, спустя месяц их захватывающей страсти, весь Мидлтаун просто взорвался новостью о том, что Королева, почти три года оплакивавшая Короля Роберта, теперь наконец то завела любовника. И этот счастливчик Мейр Барт. И совсем скоро эта новость достигла ушей Майлса Барта, отца Мейра. И тот, ещё недавно, немного поумеривший свой горделивый пыл, в связи с кончиной Роберта, теперь внезапно вновь обретал крылья. Теперь его распирало пуще прежнего. Он уже видел корону на голове своего сына, и благосклонно и надменно ловил завистливые взгляды. Он снова был на гребне, но теперь его волна была в два раза выше. Осознание собственной важности и значимости распирало его до краёв.
Но далеко не все были рады столь шокирующему известию.
И новый кошмар Элейн начался. И Тори не играл в нём первой скрипкой. Это был её собственный сын.
Как-то днём, Рэдфорд вбежал в её кабинет. И он устроил матери истерику, обвиняя её в подлости и предательстве отца. Он кричал, и плакал от досады, и Элейн никак не могла его унять. И он требовал выставить Мейра вон, и кричал, что он сам зарубит его. И когда в момент ссоры в кабинет вошёл Мейр, Рэд набросился на него с кулаками, и тот еле мог сдерживать разбушевавшегося подростка. Но когда Рэд наконец выдохся, Мейр усадил его на диван:
- Рэд, я люблю твою мать. Ты хочешь, чтобы она и дальше лила слёзы по твоему отцу, и сошла от горя к нему в могилу?
Но Рэд не желал слушать. Он оттолкнул Мейра, и помчался на драконью площадку. И он вскочил на Балтазара, и улетел. И прошли уже сутки, но он не возвращался. Элейн не находила себе места, и она пошла к Изабелле. Та тоже уже всё знала, но её рассудительность не позволила ей осуждать мать. И она довольно прохладно отнеслась к этой новости. Но то, что пропал брат, её волновало. И Элейн спросила у неё, может ли её Данзарин почувствовать Балтазара. Они вместе росли, и вдруг между ними тоже есть связь. И они пошли на драконью площадку. Как Изабелла это делала, Элейн не понимала. Но постояв со своим драконом менее минуты, прижавшись к нему лбом, она ответила матери,
что они могут его найти. И недолго думая, Элейн и Изабелла полетели искать Рэда. И они нашли его сразу. Рэд посадил своих драконов прямо на небольшой площади, на западной окраине Бассоса, и где он сам был, Элейн могла только догадываться. Но его драконы тут, значит и он где-то в одном из этих заведений. Драконы распугали весь народ, и поломали стоящие вокруг торговые лавки. Элейн не могла приземлиться, её драконы там бы просто не поместились. И она, оставив их на окраине, велела Изабелле лететь домой. Сама она отправилась пешком к площади. Она к счастью, была совсем не далеко. И когда Элейн вышла на площадь, она увидела, что вокруг несколько трактиров и бордель. Она обошла трактиры, и нашла его в последнем, и её дитя уже успел выпить довольно много вина, сидя за грязным столом в углу трактира. Вокруг было много народу, но все они словно сторонились, понимая, что юноша, прилетевший сюда на драконах, ни кто иной, как сам наследный принц. Она подошла, и одёрнув его за рукав, гневно сказала:
- Ты что творишь, Рэд? Ну ка быстро пошли от сюда.
Но мальчик огрызнулся:
- Я никуда с тобой не пойду.
Элейн пыталась вывести его силой, но она уже не могла с ним справиться. Он упирался, а потом просто оттолкнул её. На глаза Элейн наворачивались слёзы. Она не знала, что ей делать, и она сгорала от стыда. Она не могла справиться с собственным ребёнком. И она уговаривала его, но тот лишь огрызался, бросая матери обидные слова. И она, отчаявшись достучатся до него, в итоге сказала:
- Рэдфорд Хемсворд, если ты сейчас же не встанешь, и не отправишься домой, я лишу тебя твоих драконов. Беллатрикс разорвёт их прямо на площади. Немедленно поднимайся, и лети домой. Я не шучу.
И Рэд испугался. Но его натура не позволяла ему подчиниться в пылу ссоры, и он выпалил:
- Ты не посмеешь.

И Элейн вышла на площадь, и Беллатрикс стал кружить над ней, медленно спускаясь. И Рэд выбежал из трактира, и кинувшись к своим драконам, быстро вскочил на Балтазара, и полетел к Мидлтауну. Элейн вернулась к Беллатриксу, и тоже полетела домой. Она сразу направилась в комнату к сыну, но тот не хотел её впускать. И Королева позвала стражу, и те выломали дверь. Её сын сидел с обиженным видом около окна. Элейн села рядом:
- Рэд, давай поговорим. Что с тобой происходит? Ты будущий Король, разве ты можешь позволять себе такое поведение?

И Рэд строго посмотрел на мать и гневно процедил сквозь зубы:
- Выбирай матушка. Или я, или Сэр Мейр. Если ты не прогонишь его, я не прощу тебя никогда.

И руки Элейн опустились. Она уже любила его. Её угольки уже разгорелись, и согревали своим теплом её озябшую душу. Она уже привязалась к нему, и не хотела его оставлять. Но она не знала, как по-другому угомонить взбалмошного, озлобившегося сына. И она встала и посмотрев на него с глазами полными слёз, и тихо произнесла:
- Я выбираю тебя, Рэд. Конечно же тебя. Только угомонись, прошу.

И она тихо пошла прочь. Она вернулась в свои покои и Мейр был там. Он подошёл и обнял её. Но она взглянула в его глаза и сказала:
- Уходи Мейр. Мне не успокоить иначе сына. Всё кончено.

Мейр не хотел верить в происходящее. Но Элейн настаивала, и кричала, и плакала, и он ушёл. И он направился к несносному ребёнку. Но тот кричал, и не хотел ничего слушать, твердя что Мейр подлый предатель, и несчастный Мейр пошёл к Максу. Он зашёл к нему в кабинет, и сел на диван, обхватив голову руками. Потом он рассказал всё своему другу. И тот обещал попробовать поговорить с Рэдом, но зная его характер, надежд и иллюзий не питал. Но всё же следующим утром он направился к нему. И мальчик, надменно посмотрев на него, сказал:
- Тебя матушка прислала, или этот предатель Сэр Мейр? Можешь не стараться, дядя Макс, я не передумаю.

Но Макс сел рядом:
- Рэд, твоя мать меня не посылала, я пришёл сам. Я волнуюсь за неё. Зачем ты заставляешь её страдать? Ты думаешь твой отец гордился бы тем, что ты сейчас творишь?

Рэд ухмыльнулся:
- Мой отец снёс бы голову этому наглому Сэру.

И Макс разговаривал с ним, и рассказывал, как его мать и отец любили друг друга, и что отца больше нет, а мать три года провела в слезах. И что она должна продолжить жить, а не лить слёз до конца жизни. И казалось, что Рэд понимал, он не был глуп. Но его дух противоречия не давал ему согласиться с тем, что он не прав. И он упёрся, и настаивал на своём. Как, впрочем, и всегда.
Элейн не пускала к себе Мейра уже две недели, и тот сходил с ума, не зная, что ему делать. Элейн скучала по нему, но не могла продолжать их отношения, опасаясь, как бы Рэд не выкинул чего похуже.
А тем временем, замок захлестнули новые сплетни, которые сам Рэд и распустил. Он горделиво хвастался своим друзьям, как он одним махом выкинул Сэра Мейра из постели матери, просто приказав ей прогнать его. А если тот снова явится, грозил спалить его драконьим пламенем, и любого, кто к ней подойдёт.
А его друзья рассказывали это своим родителям, а те разнесли по всему Мидлтауну. И очень скоро эти сплетни Мелони принесла Филу, а тот Максу. И они пошли к Элейн. Фил считал, что, потакая сыну, она делает только хуже. Он и впредь будет добиваться желаемого подобным образом. И Фил предложил Элейн, не обращать на него внимания, а ещё лучше, как следует наказать. Он слишком далеко заходил, позоря Королеву, и угрожая палить кого пожелает. И Королева понимала, что она и впрямь не должна поощрять такое поведение, идя у него на поводу. И она снова пошла к Рэду. Но тот снова разозлился, и вновь оскорблял её, и вновь побежал к драконам, грозясь улететь навсегда. Но теперь он разозлил и саму Элейн. И она побежала за ним. Но он был куда быстрее её, он был таким же сильным и крепким, как его отец, и она понимала, что он улетит прежде, чем она будет на полпути к драконьей лужайке. И она остановилась и закрыла глаза. И она просила Беллатрикса и Ригеля, не дать подняться в небо драконам Рэда. А потом она побежала на лужайку. Когда она прибежала, её драконы прижимали к земле драконов её сына. И Рэд стоял и вопил, а Беллатрикс сильно прикусил Балтазара за шею, и придавил к земле, наступив тому на спину своей тяжёлой, когтистой лапой. И Элейн подошла к Рэду, и одёрнула его за рукав:
- Рэд, как ты посмел позорить свою мать, и угрожать, что будешь палить людей драконами? Я тебя спрашиваю.

Но сын, отдёрнул руку и кричал:
- Прекрати это, они убьют Балтазара и Буцефала.

Но Элейн снова одёрнула его, резко повернув к себе, и она гневно произнесла:
- Смотри на свою мать, Рэдфорд. Я тебя спрашиваю, как ты посмел?

Беллатрикс рычал, и Ригель тоже, и молодые драконы не могли им противостоять, хоть они и были уже больше половины их размера. И их шеи уже покрылись струйками крови, что вытекала из ран от драконьих зубов, и они хрипели, отчаянно и безуспешно пытаясь освободиться от мёртвой хватки своих собратьев.
Рэд закрыл лицо руками, и кричал:
- Матушка, прекрати это!

Но Элейн лишь снова одёрнула его, вновь развернув к себе лицом:
- Я не прекращу это, пока ты не придёшь в себя. Мне надоела твоя злоба и безрассудство. И я запрещаю тебе подходить к драконам целый месяц. И я запрещаю тебе впредь, позорить Королеву, распуская слухи. А если я ещё раз услышу, хоть одно плохое слово о Сэре Мейре, я лишу тебя твоих драконов, так и знай. И не вздумай ослушаться меня, и улететь. Я везде легко найду твоих драконов. И тогда, они уже точно домой не вернутся. Я подарила их тебе, я и заберу, коль ты не достоин такого дара. Ты понял меня Рэдфорд Хемсворд?

И Рэд, качал головой, и в слезах молил:
- Да, я понял. Только прекрати это. Матушка, пожалуйста.

И тут Ригель и Беллатрикс отпустили драконов Рэда. Он хотел подбежать к ним и осмотреть, но Элейн сурово остановила его:
- Я тебе сказала, не подходить к ним месяц. Отойди от них. Хватит терпеть твои безумные выходки. Марш домой.

И Рэд подчинился. Он боялся за своих драконов, и понимал, что в этот раз он довёл мать до бешенства. А она вполне может выполнить свои угрозы. И на время он и вправду угомонился. Первый раз мать была с ним так строга. Он никогда не видел её такой прежде.
Элейн подошла к Балтазару и Буцефалу. У них были раны на шеях, но не смертельные и не глубокие. Её драконы лишь слегка прикусили их, не причинив особого вреда. И Элейн успокоилась, и пошла в свои покои. Ей стоило раньше приструнить сына. Он становился невыносимым. Если бы только был жив его отец….. Он бы не позволил себе подобных вольностей.

Элейн села на кровать, и закрыла лицо руками, а потом она встала и кликнула стражу. Стражник открыл дверь, и спросил, что угодно Королеве. И она просила послать за Сэром Мейром. Она решила, что не будет поддаваться шантажу взбалмошного мальчишки. Ему пора взрослеть. Хватит церемониться с ним, она слишком много ему позволяет.
И Мейр прибежал, как только узнал, что Королева послала за ним. И он вбежал, и обнял её, и сильно прижал к себе. И она сказала ему:
- Мне надоели его капризы. Сегодня он получил хороший урок. Ты больше не уйдёшь, Мейр. Прости мою слабость.
Но он лишь увлёк её в постель, и шептал:
- Я прощу тебе всё, только не гони меня. Я не могу без тебя, теперь, совсем не могу.

И вскоре замок вновь гудел, как пчелиный улей, теперь уже о том, какой урок преподнесла Королева несносному принцу, чуть не убив его драконов, и что она вновь вернула своего любовника.
А спустя неделю Тори стучался в её кабинет. Он вошёл, и его глаза метали искорки гнева, как не пытался он себя сдерживать, но Элейн это заметила. И Тори нервно начал:
- Королева, мне известно где мой зять проводит свои ночи. Он позорит моё имя, и очень расстраивает мою дочь. И я не потерплю такого унижения от баронского сынка. Вы должны изгнать его, дабы он знал своё место.

Элейн сурово посмотрела на Холдберга:
- Тори, я рада, что ты так волнуешься за свою репутацию, и свою дочь. Но тебе не кажется, что об этом надо было думать раньше, когда вы насильно женили их? Ты что думаешь, коль вы с Бартом хлопнули по рукам, дети заживут счастливо, в любви и согласии? Нет Тори, я тебя огорчу, но любовь возникает не на бумаге, а совсем в других местах, и мне почему-то кажется, ты прекрасно знаешь в каких. Они не скаковые лошади, чтобы торговать ими по своему усмотрению. Так что извини, но вряд ли я могу помочь тебе в этом.

Тори фыркнул:
- Ваша светлость, вы можете помочь мне, если изгоните его. И я был бы очень признателен вам за услугу такого рода.

Элейн удивлённо посмотрела на него:
- Тори, а разве у тебя нет любовницы? Почему бы тебе не начать с неё? И… нет Тори, я не стану его прогонять. А даже если прогоню, для тебя ничего не изменится. Он не станет жить с Лаурой. И в этом нет моей вины. И тебе хорошо известно об этом.

И Тори качнул головой, и раздосадованный, вышел прочь от Королевы.

И теперь, когда уже всё равно, все всё знали, Элейн не видела смысла скрывать свои отношения с Мейром. И они больше не прятались. Теперь они свободно и открыто гуляли в саду, и она не стеснялась, когда он обнимал и целовал её на людях. Она полюбила его. Теперь её угольки разгорелись вовсю, и ярко пылали, наполняя её жаром изнутри, и растопив наконец, эту холодную глыбу вечного льда.

А несчастная Лаура Барт лила слёзы. Ей было невыносимо осознавать, что её возлюбленный муж оставил её, ради Королевы, и теперь, даже не скрывая, открыто появляется с ней на людях, и при этом они ведут себя весьма недвусмысленно. Она захлёбывалась от досады и обиды, ревность душила её, затягивая горло в плотные тиски. Она и так потеряла их второго ребёнка, а теперь ещё и это. Бедняжка была безутешна. И она изливала всю свою тоску и печаль на сестру Тиссу и Лесли Барт, а той и вправду было жаль подругу. Она и сама не слишком то жаловала Королеву, считая её виновницей своей высылки из Мидлтауна несколько лет назад. И она предложила Лауре и Тиссе, придумать что-то такое, что разлучит Мейра и Королеву. И те охотно согласились. И лучшее, что они могли придумать, так это убедить Элейн в измене Мейра. Но для этого, эту измену нужно было подстроить. И они упорно работали над своим коварным планом.

А вскоре и Тед Холдберг явился в кабинет Мейра. Тед любил свою младшую сестрёнку Лауру. И её терзания сильно печалили его. И он понимал, что коль Мейр оставил её, она будет вынуждена провести остатки своих дней в одиночестве, ведь в Королевстве не существовало такого понятия, как развод. Браки заключались один раз и на всю жизнь. И вступить в повторный брак можно было только при условии смерти, одного из супругов. Иных вариантов не было. Измены были в порядке вещей, и если бы Мейр имея любовницу, хотя бы жил в покоях своей жены, создавая видимость полноценного брака, вряд ли Тед пришёл бы к нему, будучи сам ещё тем гулякой. Но тот приходил лишь изредка, увидеть сына. И к тому же он совершенно не скрывал своей любви к Королеве, и плевал на все приличия и условности, полностью и открыто игнорируя свою жену. А это уже было оскорблением и вызовом такому Великому Дому как Холдберги. И потому Тед решился на разговор с Мейром. Он знал, что его отец ничего не добился от Королевы, но всё же решил попытаться вразумить Мейра. В былые времена они не плохо ладили, и Тед частенько звал с собой молодого красивого парня и кутил на пару с ним. Но тогда он не видел в том проблемы, ведь хоть жизнь у него с Лаурой и не задалась с самого начала, он всё же не бросал её в полном одиночестве.
И Тед, устроившись на пару с Мейром в креслах, налили вина, и Тед начал:
- Мейр, я хочу поговорить о Лауре. Я не осуждаю тебя за твой зуд в штанах, я и сам не прочь подобных развлечений, но я не оскорбляю этим мою жену. Я не расхаживаю со своими девицами открыто и у всех на виду. И я неизменно возвращаюсь к своей прекрасной жене, я не терзаю и не обижаю её, и выполняю свои обязательства мужа. Почему бы и тебе не последовать моему примеру? Так будет лучше для всех.
Мейр пристально посмотрел на Теда, и слегка усмехнулся:
- Тед, завязывай. Ты знаешь, что я не хотел этого брака. Я совсем не буду против, если Лаура найдёт себе любовника, и будет счастлива. Никто её не осудит, зная какой я мерзавец.

Тед ухмыльнулся, но сказал очень серьёзно:
- Ну так не будь мерзавцем! Живи как все! Ты же оскорбляешь мой Великий Дом, публично пренебрегая его дочерью. Я не могу тебя заставить, но я прошу тебя как друга.

Мейр вздохнул:
- Тед, я люблю Элейн, я не могу её оставить. Прости, и я не хочу оскорблять ни тебя ни твоего отца, но я не оставлю её.

Тед удивлённо развёл руками:
- Да и не оставляй, кувыркайся с ней сколько хочешь, но возвращайся потом в покои своей жены, и будь мужем ей хоть иногда. Это всё о чём я прошу.

Мейр качал головой:
- Нет Тед.

Тед усмехнулся:
- Мейр, через пару лет Королева найдёт себе новую усладу. Она же Королева, а они не постоянны. И она сама вышвырнет тебя, и будет ублажаться кем-то другим. Ты правда думаешь, что это у вас надолго? С каким тогда, побитым видом ты будешь ползти к своей жене?

Глаза Мейра блеснули искорками гнева:
- Тед, заткнись. Ты не знаешь её.

Тед насмешливо покачал головой:
- Может это ты не знаешь её? То, что она раздвинула перед тобой ноги, не значит, что ты узнал её лучше других. Я знаю её куда дольше, чем ты.

И Мейр взбесился:
- Проваливай Тед, пока ещё можешь.

И Тед процедил:
- Ты оскорбил мой Дом. И когда-нибудь, ты ответишь мне за это, Мейр.

И Тед вышел, и громко долбанув дверью, о пошёл прочь.
Мейр взял кувшин с вином, и выпил его залпом, и разбил, швырнув его о пол, и пошёл на площадку к казармам. Ему нужно было выпустить пар, и он муштровал своих солдат, изрядно измотав их, сражаясь с ними по очереди. Он понимал, что сегодня он нажил себе врага, сильного и коварного врага. Но для него это ничего не меняло. Если будет нужно, он порвёт глотку любому, и Тед не исключение, но он ни за что не вернётся к жене. У него есть Элейн, только его Элейн.



И так прошёл почти год. Элейн была счастлива с Мейром, он вернул её к жизни, наполнив её будни любовью и нежностью, что казались ей ранее, утерянными навсегда. Но всё же она по-прежнему, иногда спускалась по ночам в склеп подземелья, и сидя на каменном полу рядом с надгробием Роберта, тихо разговаривала с ним, украдкой пуская слезу. Она скрывала это ото всех. Это была её маленькая тайна, и ей всё ещё казалось, что он слышит её, и всё ещё незримо, но где-то тут.
Вот и этой ночью, когда Мейр, излив всю свою страсть, уснул, она тихонько встала с постели и накинув тёплый халат, и длинный плащ с капюшоном поверх, тихонько выскользнула из покоев. Она посмотрела на стражу, что стояла у её дверей, и прижала палец к губам, призывая тех хранить молчание и её тайну. И она, скрывшись под капюшоном, неспешно направилась к дверям подземелья. Но когда она выходила, Мейр услышал скрип дверных петель, и не найдя её рукой в постели, встал, и быстро оделся. И он вышел из покоев, и строго метнув взгляд на стражников, пошёл за ней. Он спускался бегом, но скоро увидел впереди её силуэт, едва освещаемый тусклой свечой в её руках. И он, сбавив ход, стараясь не шуметь и не обнаружить своё присутствие для неё, теперь тихо шёл за Элейн. И он проследовал за ней в подземелье, и скрываясь во мраке туннелей Мидлтауна, видел, как она опустилась на пол у надгробия мужа, и в мёртвой тишине склепа, он слышал, как она что-то шептала, и тихо всхлипывала. Мейр закрыл глаза, и его виски пульсировали, а скулы нервно подрагивали. Его обуяли смешанные чувства. Он думал, что она забыла его, но нет… Раньше, в своих юношеских мечтаниях, он представлял её в своих объятиях, и их тайные страстные, любовные встречи, украдкой. Но даже тогда он и не мечтал, что будет владеть ею безраздельно, так как сейчас. Он даже не допускал такой мысли, позволяя себе довольствоваться лишь малым. Но теперь, когда казалось, что он получил всё, о чем даже и не грезил, им овладевала нестерпимая ревность. Теперь он боялся, что сумел попасть лишь в прихожую её души, а внутренние покои, остались наглухо запертыми для него, потому что в них было место только для её Роберта. И он отчаянно желал, чтобы тот умер дважды. Теперь ему было мало, что Роберт пал, и освободил ему путь. Теперь ему хотелось, чтобы тот умер и в её душе. Он не хотел её делить ни с кем, даже с покойником. И он, немного постояв, терзаемый досадой, пошёл назад. Он не стал ничего говорить ей, и ни о чем не стал спрашивать, когда она вернулась, притворившись спящим. Он боялся, что она скажет ему то, что разорвёт его сердце. Но теперь эти мысли сверлили его сознание, ввергая в пучину ревности и безрассудства. И весь следующий день он терзал и мучал себя этими мыслями, и он накручивал себя и сходил с ума.
И когда следующим вечером, он вернулся в их покои, он подошёл к каминной полке, и перевернул портрет Роберта лицом вниз.
Элейн вопросительно посмотрела на Мейра, и тихо спросила:
- Зачем ты так?
Мейр пристально смотрел ей в глаза:
- А зачем он здесь?

Элейн печально улыбнулась:
- Мейр, милый, перестань. Что на тебя нашло?

Но того уже накрывал новый, неистовый приступ ревности, и он быстро подошёл к Элейн, и схватив её за плечи, процедил сквозь зубы:
- Ты всё ещё любишь его?

Элейн смотрела на него, совершенно не понимая, какой дьявол овладел им. Но он начинал кричать:
- Кого ты целуешь, отдаваясь мне в постели? Его или меня? Кого ты видишь, когда закрываешь свои глаза? Его или меня? Эл, ответь мне!
Элейн обняла его за шею, и нежно посмотрела в его глаза:
- Мейр, не сходи с ума. Я люблю тебя, ты же знаешь это.

Он с силой прижал её к себе, и его руки дрожали, и уткнувшись лицом ей в шею, он прошептал:
- Тогда убери его отсюда. Убери навсегда.
- Хорошо, успокойся, Мейр...

Всепоглощающая ревность Мейра, будила в нём поистине дикую, звериную страсть, которую он не мог усмирить всю эту ночь. И он истерзал своё и её тело, до изнеможения, и лишь к утру, полностью обессиленный, и высушенный без остатка, он успокоился, и наконец уснул.
На следующий день Элейн унесла портрет Роберта в кабинет. Она понимала, какие бесы вселились в Мейра. Она не хотела мучать его, а потому поставила портрет Роба на столе в комнатке для отдыха, куда редко заходила даже она, а Мейр и вообще никогда.
И Мейр, не найдя следующим вечером портрета Короля в их покоях, немного успокоился, но думать об этом он не перестал. Теперь образ Короля преследовал разбушевавшегося ревнивца.