В пламени любви и мести

Глава 1

— Эмилия, ну что же ты не позвонила? Я отвез бы тебя в аэропорт, — говорит Кирилл. По телефону слышно, как он громко зевает.

— У меня есть водитель. Я с ним прекрасно доехала, — отвечаю с раздражением, параллельно ищу в рюкзаке паспорт.

— Красотка, ну я хотел тебя проводить…

— Кир, мне пора. Ольга подошла. Скоро самолет. Пока, — прощаюсь с ним, оборвав на полуслове, и убираю телефон в карман.

— Ты чего такая недовольная? — коллега подходит ко мне и кидает под ноги дорожную сумку.

— У моих родителей новая гениальная идея, и они рьяно воплощают ее в жизнь, — складываю руки на груди.

— Что на этот раз?

— Отец много лет дружит с Орловым…

— Это который мэр нашего города? — перебивает меня Оля.

— Он самый. Напьются и давай болтать о том, как было бы хорошо породниться. Сын мэра и дочь главного промышленника края — отличная же пара, — развожу руки в стороны. — И вот последние пару месяцев это перестало быть просто пьяной болтовней. Они активно нас сватают. И самое ужасное, что Кирилл их, видимо, поддерживает и надоедает мне своим вниманием, — пока я возмущаюсь, мы берем вещи и заходим в здание аэропорта.

— Ну а чем тебе Кирилл Орлов не угодил? Не самый плохой вариант, — подмигивает коллега. — Я бы не отказалась.

— В восемнадцать лет выходить замуж совсем не хочется. И к тому же Кирилл из клубов не вылезает, со всеми вытекающими последствиями. Ну какая с ним семейная жизнь?

Мы располагаемся с Ольгой в кафе, успеваем выпить по невкусному кофе, когда объявляют наш рейс.

— У богатых свои причуды. Для вас брак — это выгодная сделка, а не любовь.

— Зря ты так. Например, мама с папой по любви поженились, — тепло улыбаюсь, вспоминая их. Только уехала, а уже жутко скучаю. Я очень сильно привязана к родителям. — Он ее первая и единственная любовь. Отец тогда, конечно, не был так богат, но все равно не последний человек в городе.

— Ты чего крутишься постоянно? Ищешь кого? — посмотрев на меня с подозрением, Ольга тоже начинает оглядываться.

— Не знаю, — внимательно осматриваю зал и пожимаю плечами. — У тебя бывает такое ощущение, что за тобой кто-то наблюдает? Между лопаток прям горит.

— Ты просто волнуешься. Первый твой аукцион. Не обращай внимания. Погоду в Лондоне на эту неделю обещают прекрасную. Так что днем прогулки и культурная программа, а вечером будем тусить. Я уже составила программу, где нам надо побывать.

Ольга намного старше меня. В прошлом месяце отмечали всей галереей ее тридцатилетие. Но разницы в возрасте мы не ощущаем. Она легкая, веселая, вечно в поисках принца. Так что мы отлично ладим.

Спустя некоторое время проходим контроль и рассаживаемся на свои места.

— Странно, что ты летишь со мной экономом. Могла бы бросить меня и полететь бизнесом. Я бы не обиделась, честное слово, — смеется Оля.

Я учусь на искусствоведа. Летом устроилась в художественную галерею для практики. Завтра пройдет крупнейший аукцион, где будут представлены работы известного художника Леви. Руководство галереи приняло решение купить несколько его работ. Отправили в командировку, конечно же, Ольгу — как лучшего специалиста. Я увязалась с ней. Ужасно интересно было побывать на аукционе. Начальник мне разрешил поехать, но только за свой счет. Сначала мы поехали в столичный филиал — решить вопрос с документами, а уже оттуда летим в Англию.

— Оль, все нормально. Не переломлюсь. Ты уж не делай из меня избалованную мажорку. Я нормальный человек. И на метро гоняю, когда пробки в городе, и фастфуд ем. Зачем мне одной лететь в бизнесе, если можно с тобой в экономе? Вместе же веселее!

Я передергиваю плечами в надежде сбросить жжение между лопаток, которое разрастается с новой силой. Оно стекает огненной лавой по позвоночнику. Хочется прогнуться в спине. Мне невыносимо жарко. Даже снимаю толстовку, но лучше не становится. Дотрагиваюсь до лба. Липкая испарина. Да что со мной? Теперь жар концентрируется между ног и превращается в пульсацию. Я сжимаю колени вместе, впиваюсь ногтями в подлокотники. Дышу ртом. Часто и глубоко.

Нет, это не волнение. Я точно чувствую, что за мной кто-то пристально наблюдает. Хорошо, что Ольга отвлекается на картинки в журнале и не обращает на меня внимания. Через секунду все заканчивается так же резко, как и началось, словно по щелчку пальцев. Жар в теле проходит, дыхание нормализуется.

Так и не поняв, что со мной было, я внимательно разглядываю пассажиров в салоне. Вроде никого подозрительного нет. У отца сейчас в бизнесе все спокойно, да и зачем его конкурентам лететь за мной в другую страну, чтобы навредить? Они могли это уже давно сделать, если бы хотели. Надо просто взять себя в руки, а то глупости всякие в голову лезут…

Вторая половина полета проходит спокойно. Аукцион будет только завтра. Поэтому мы с Олей решаем заселиться в гостиницу и весь день гулять по городу. Хотя я уже была в Лондоне, но каждый раз нахожу для себя что-то новое и удивительное в архитектуре и атмосфере города. Я могу часами просто бродить, рассматривая здания, улицы, людей.

— Ох, Эм! Ноги гудят, сил больше нет! Я вечером не смогу туфли надеть, — Ольга плетется следом за мной, волоча по асфальту пару пакетов с покупками.

Глава 2

Он поднимает сумочку.

— Возьми, — протягивает ее, не сводя с меня глаз. Меня словно насквозь прошивает его взгляд, берет сердце в кулак и крепко сжимает.

А я стою, загипнотизированная его грубым голосом.

Мощная грудь, обтянутая черной тканью водолазки, часто вздымается после драки. Мужчина проводит рукой по русым волосам, и черты лица становятся жестче. На вид ему лет сорок.

— Возьми сумку, — повторяет он уже громче.

— Эм, отмирай, — слегка встряхнув меня за плечи, Оля тянется, чтобы забрать нашу пропажу.

Но мужчина не отдает ей сумку, а протягивает ее мне.

— Спасибо, — едва улыбнувшись, хватаюсь за ручку и мгновенно вспыхиваю, когда наши пальцы соприкасаются. Теперь я знаю, как это, когда током прошибает.

Незнакомец сводит брови к переносице и отдергивает руку. Он смотрит на меня с удивлением, разглядывая как заморскую зверюшку в цирке. На долю секунды на жестком лице мелькают недоумение и растерянность. Его внимание цепями сковывает мое тело. Мгновенно от волнения ноги становятся ватными. Хорошо, что на улице начинает смеркаться, иначе он увидит мои багровые щеки.

— Спасибо, — Ольга берет меня под руку и прижимает к себе. — Давайте мы вас отблагодарим и угостим ужином в ближайшем ресторане.

— Ты меня отблагодаришь, если больше не будешь попадать в подобные передряги, — несмотря на то, что предложение исходит от подруги, мужчина отвечает, глядя на меня.

— Ну тогда до свидания, мы пошли, — Ольга тянет меня за руку.

Молча иду за ней.

— Хорош, чертяка! Вот бы хоть разочек с таким, — мечтательно произносит Оля, когда мы отходим. — Скажи же, классный мужик? Предполагаю, что и харизма у него внушительных размеров.

— Не знаю. У меня поджилки от его взгляда трясутся.

Почувствовав уже знакомое жжение между лопаток, я оборачиваюсь. Незнакомец стоит неподвижно посреди улицы и с прищуром смотрит на меня. Сердце ухает вниз, стоит лишь взглядам пересечься.

«Может, это он за мной в аэропорту наблюдал?» — вспышкой мелькает в голове странная мысль. Но я гашу ее. Глупости все это.

Решив, что на сегодня хватит приключений, мы не идем на прогулку в город, а спускаемся на ужин в ресторан отеля. Занимаем последний свободный столик и делаем заказ.

— Я думала, он у тебя телефончик возьмет, — не успокаивается Оля. — Так смотрел на тебя, будто сожрать хочет.

— Не придумывай, — делаю глоток вина, ощущая, как до сих пор горит кожа в том месте, где наши с незнакомцем пальцы соприкасались.

— Это я придумываю? Ну конечно, не скромничай. Он даже не взглянул на меня и демонстративно разговаривал только с тобой. Это было, кстати, невежливо. Эх, если бы у меня была такая шикарная грудь, как у тебя, — печально вздыхает подруга.

От мамы мне досталась грудь четвертого размера и фигура в форме песочных часов. Мужчины часто задерживают на мне взгляд. Но не хочется, чтобы меня оценивали лишь как сексуальный объект. Кроме красивого тела у меня есть душа и характер, которые заслуживают не меньшего внимания.

— Давай не будем больше о нем, — не понимаю, почему разговоры о загадочном мужчине меня раздражают. Может, потому что мне хотелось, чтобы он взял мой телефон. От собственных откровений становится страшно. Я не легкомысленная красотка и в чувства с первого взгляда не верю. Но с ним что-то ломается в моих принципах и установках, и я думаю о нем весь вечер.

— И правда. Ты только посмотри, какой симпатичный блондинчик мне улыбается!

— Ты неисправима, — смеюсь, закатывая глаза.

— Мне замуж давно пора, — подняв бокал, Оля подмигивает красавчику за соседним столом.

Я невольно смотрю на новых гостей ресторана, вглядываюсь в их лица и постоянно ищу незнакомца. Зачем? Почему? Он не знает, в какой мы остановились гостинице. Зачем ему приходить сюда? Одна мимолетная встреча, а я уже, как наркоман, жду новой дозы. И тоскую по сумасшедшему жару во всем теле от его пристального взгляда. Я ведь даже имени его не знаю… Глупости, просто девочки любят, когда мужчины совершают ради них поступки. Вот и я повелась. Подумаешь, наказал вора! Так многие бы поступили.

Ольга уже танцует с новым знакомым. Видимо, знакомство будет с продолжением. А я, окончив ужин, поднимаюсь к себе в номер.

Уснуть никак не получается. Неудобная подушка и рой мыслей о таинственном мужчине. Даже начинаю злиться, что веду себя как романтичное, инфантильное создание. У нас завтра важный день. Надо сосредоточиться на работе и постараться уснуть.

Глава 3

Собираю волосы в низкий пучок, надеваю сдержанное коктейльное платье черного цвета и лодочки на высоком каблуке. Ольга стучится в дверь моего номера, и мы отправляемся на аукцион.

Люди заполняют просторный зал. Мы занимаем свои места, просматриваем каталог и ждем начала торгов.

Картины художника, который нас интересует, будут выставляться ближе к концу аукциона. Поэтому мы спокойно наблюдаем за торгами.

— А правда, что аукционисты посещают курсы актерского мастерства? — спрашиваю, наблюдая, как смешной круглый мужчина в подтяжках стучит молотком, объявляя об очередной закрытой сделке.

— Да. Чтобы более эффектно презентовать каждый лот и подогреть азарт, создать маленькое шоу. Так, Эм, сейчас будем торговаться.

Выносят пейзажи Леви. В идеале нам надо купить три картины. У нас есть лимит, сверх которого мы не можем выходить.

— Следующий лот мы должны взять, — шепчет мне Оля. — Без него домой можно не возвращаться.

— Желающих на это полотно много, — видя, как активно люди поднимают цену, говорю Оле. Но она меня не слышит, активно включившись в процесс.

— Продано номеру 95, — кричит аукционист и стучит молотком.

— Эм, мы молодцы, — у Ольги горят глаза от азарта. — Одна картина уже есть, но денег пришлось потратить на нее больше, чем планировалось. Наверное, сможем взять только два полотна, а не три.

Но я уже не слушаю коллегу, потому что, обернувшись, я вижу его. Мой таинственный незнакомец. Он сразу выделяется среди присутствующих ростом и шириной плеч. Закусив губу, пытаюсь скрыть улыбку и не выдать радость.

— А теперь, дамы и господа, главный лот сегодняшнего вечера, — аукционист показывает рукой на помощницу, которая выносит на бархатной подложке драгоценный камень.

— Ты только посмотри, Эм! Какая красота, — Оля открывает каталог с описанием камня. — Красивое бы колечко получилось с таким камешком…

— Его страшно носить. Не представляю, сколько он стоит.

— Вот сейчас и узнаем.

— Редчайший бриллиант ярко-розового цвета, грушевидной формы. Вес 7 карат, — продолжает аукционист. — Камень лишен каких бы то ни было внутренних дефектов, ему присвоена высочайшая характеристика цвета и чистоты. Это высший сорт алмаза, он абсолютно прозрачен и внутренне и внешне безупречен. Камень получил свое имя «Огненная любовь» благодаря древней индийской легенде. Раджа Сингх Наваб увидел прекрасную юную Мохини и был сражен ее красотой. В качестве подарка на свадьбу и в знак своей безграничной любви он подарил девушке кольцо с розовым бриллиантом. Этот камень искали несколько месяцев. Рабочие не выходили из рудников, чтобы исполнить приказ раджи. Много жизней было загублено во время поисков. И только когда камень, не уступающий в красоте Мохини, был найден, грозный раджа успокоился. Лучшие ювелиры работали над кольцом, и в день свадьбы великолепное украшение красовалось на пальчике девушки. Наваб был очень жестким и мстительным правителем. И боги в наказание послали пожар на его дворец. Люди успели покинуть дом. Все спаслись, кроме раджи. Он оказался заперт в самой высокой башне. Мохини, видя, как любимый умирает, взмолилась богам. Она обещала, что ее любовь смягчит жестокого правителя. Она готова отдать все самое ценное, лишь бы любимый муж остался жив. И боги сжалились над раджой, взамен они забрали кольцо Мохини. Это лишь красивая легенда, в нее можно не верить. Но бывшие владельцы камня утверждают, что камень становится багровым, если его хозяину угрожает опасность в виде огня.

— Как романтично, — шепчу я и в который раз оборачиваюсь в поисках карих глаз, которые меня как будто не замечают.

— Да уж, я бы не отказалась от такого подарка, — отвечает Оля.

— Итак, дамы и господа, начальная стоимость этого лота 16 миллионов долларов. Кто больше? — начинает торги аукционист.

Люди активно торгуются. Я с интересом наблюдаю, как быстро растет стоимость. Желающих купить камень очень много, несмотря на его цену.

— Итак, бриллиант «Огненная любовь» продан анонимному покупателю за 28 миллионов долларов, — аукционист стучит молотком, и драгоценность уносят со сцены.

— Так, Эм, подожди меня тут. Мне надо уладить все формальности с документами, — предупреждает Оля и уходит.

Во мне появляется невероятная смелость — иначе свой поступок я не могу объяснить. Я встаю с места и иду к таинственному спасителю. Просто мне кажется, что сейчас судьба дает мне последний шанс, и если я его упущу, то лишусь чего-то важного с уходом этого мужчины.

— Добрый вечер, — незнакомец кивает, его губы едва трогает улыбка.

— Добрый, интересуетесь искусством?

Он почему-то совсем не удивлен нашей встрече. Пользуюсь возможностью рассмотреть его при свете. Сегодня он снова в водолазке, но уже не в черной, а серой. В тон подобраны брюки и массивные часы на запястье. С цветом глаз я не ошиблась. Они темно-карие, очень теплые и уютные. Когда он так близко, то кажется еще выше и шире в плечах.

— Нет, зашел из любопытства, — чтобы меня не толкнули проходящие мимо люди, он кладет руку мне на талию и слегка прижимает к себе. Меня обдает теплым древесным ароматом его духов. В голове сразу всплывают ассоциации с загородным домом, камином и треском поленьев. Становится тепло и уютно.

Глава 4

— Вечером, в девять жди меня в холле своего отеля. Хочу тебя видеть, — задержав на мне пристальный взгляд, Михаил скрывается в темном салоне автомобиля.

Мелкие мурашки проносятся по напряженному как струна телу. Проводив машину глазами, я бегу к Оле и радостно сообщаю, что мой спаситель пригласил меня на свидание. Не пытаясь унять разбушевавшееся сердце и горячее возбуждение внизу живота, я всеми силами подгоняю время.

— Я же говорила, что он запал на тебя! У меня глаз-алмаз. А ты не верила, — складывая документы в папку, отвечает подруга. — Так, стоп. Откуда он знает, в какой ты гостинице остановились?

— Не знаю, — растеряно пожимаю плечами. — Ты права. Это странно, конечно.

— Я не думаю, что такой шикарный мужчина окажется маньяком, но все же осторожность не помешает. Когда будете на свидании, находись в людных местах. Ресторан, например. Отличное место для первого свидания.

— А ты не обидишься, что я тебя бросаю вечером одну?

— Да ты что! Я найду чем заняться, — отмахивается Оля. — Вчерашний блондинчик очень даже ничего. Так что схожу с ним на прогулку.

— Я тебя обожаю, — чмокаю ее в щеку.

— Эмилия, ты только не очаровывайся сильно. А то потом может быть очень больно.

Это не первое свидание в моей жизни. Но так сильно я никогда не волновалась. У меня толком и отношений не было. Дальше поцелуев дело не заходило. Подруги говорят, что я слишком завышаю планку. Хотя у меня всего лишь одно требование к мужчине — он должен быть безмерно любимым и желанным. Я хочу, чтобы бабочки в животе с ума сходили, чтобы сердце выпрыгивало из груди при виде него. Разве я много прошу? И такого мужчину я обязательно встречу, а может быть, уже…

Для вечера я выбираю красное шелковое платье со струящейся юбкой и скромным вырезом, босоножки на высоких каблуках. У меня густые вьющиеся волосы. Решаю оставить их распущенными. Покрутившись еще раз перед зеркалом, беру сумочку, делаю глубокий вдох и выхожу из номера.

В фойе гостиницы многолюдно, но я сразу замечаю Михаила. Он вальяжно сидит в кресле и разговаривает по телефону. Успеваю сделать несколько шагов ему навстречу, как Михаил, заметив меня, сбрасывает звонок и неспешно идет ко мне. Сегодня он в черном костюме. Рубашка, застегнутая на все пуговицы, и галстук придают ему еще большей солидности и строгости.

— Ты пришла на десять минут раньше, — взяв мою ладонь, он целует ее горячими губами и больше не отпускает.

От хриплого мужского баритона воздуха в легких становится так много, что кажется: еще чуть-чуть — и задохнусь.

— Я хотела скорее вас увидеть… — говорю и замолкаю: не нужно так явно показывать свои чувства, хотя, наверное, такой опытный мужчина сразу раскусил мою симпатию.

— Эмилия, пожалуйста, заканчивай выкать. Я и так вдвое старше тебя. А твое «вы» заставляет чувствовать себя еще старше.

— Хорошо, — киваю в ответ.

Мы выходим из гостиницы, Михаил помогает мне сесть в машину. Располагается рядом и, взяв с переднего сидения букет нежных пионов, протягивает его мне.

— Спасибо, очень красивый, — прячу улыбку в лепестках.

— Дим, трогай, — отдает приказ водителю.

В салоне пахнет уже знакомым древесным ароматом. Запах немного расслабляет, и волнение не так остро бурлит в крови.

— А куда мы едем? — спрашиваю, когда машина трогается и вливается в плотный поток.

— Ангел мой, сама скоро увидишь, — взяв мою ладонь, Миша кладет ее к себе на бедро и сверху накрывает своей рукой.

Я бы с удовольствием сейчас открыла окно, потому что мне становится невероятно жарко. От его прикосновений, от милого прозвища. Еще немного — и сердце выскочит из груди.

Мы останавливаемся рядом с набережной. Выходим из машины. Миша крепко держит меня за руку и уверенным шагом ведет к стоящим в ряд яхтам. И тут меня охватывает паника. Я вспоминаю слова Ольги, что лучше не оставаться наедине с малознакомым мужчиной… и отдергиваю руку, параллельно озираясь по сторонам.

Глава 5

— Мы поплывем на яхте? Вдвоем? — сглатываю ком, сковавший горло.

— Да. Что-то не так? —мягко спрашивает Миша.

— Просто меня может укачать, — признаваться в своих страхах я не решаюсь, приходится на ходу придумывать вранье. — А пойдем лучше гулять по набережной? Погода чудесная.

Дыхание сбивается, когда он приближается ко мне и, снисходительно улыбнувшись, заправляет за ухо выбившуюся прядь. Наши взгляды встречаются на секунду, окутывая жаром. Рядом с ним мое тело перестает слушаться, я словно плыву в пьяном дурмане.

— Хорошо. Сегодня ты главная. Командуй, — по его снисходительной улыбке мне кажется, что Миша считал все мои страхи и неопытность.

— Тогда идем, — взяв его за руку, веду вперед. Мои пальцы утопают в большой мужской ладони.

— Миша, а мы раньше не встречались, например, в аэропорту?

— Нет, я бы тебя сразу заметил. И подошел познакомиться, — он сейчас такой спокойный, расслабленный. Согревает меня своей улыбкой.

— Значит, я тебе сразу понравилась, с первого взгляда? — радуюсь, как ребенок.

— С первого, — он обнимает меня за плечи, крепче прижимая к себе. В груди разрастается тепло. — А еще я ужасно разозлился, что какой-то урод посмел обидеть моего ангела.

— Подожди, Миш.

Когда мы проходим мимо Национального музея, я отпускаю его руку и поднимаюсь на ступеньки, чтобы прочитать объявление.

— Что случилось? — спрашивает Миша, увидев, что я возвращаюсь расстроенной.

— В этом музее выставляются редкие картины одного французского художника. Я очень хотела посмотреть, но, к сожалению, музей закрыт по техническим причинам на ближайшую неделю. А мы с Олей послезавтра улетаем.

— Не расстраивайся. Кстати, с Олей ты не улетаешь.

— Почему? У нас же билеты, — удивляюсь я.

— Ты полетишь со мной через три дня. И это не обсуждается. Не хочу оставлять тебя без присмотра. Сначала поедем в мой город на пару дней, а после к тебе за вещами, заодно познакомимся с родителями, — интонация становится тверже.

— Вот так сразу? Мы знакомы всего один день. Ты уверен? — я взволнована и растеряна одновременно. Не думала, что наши отношения будут так стремительно развиваться.

— Более чем. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной. Хочу, чтобы стала хозяйкой в моем доме.

— Ты всегда такой жесткий? И не позволяешь обсуждать твои решения?

— Всегда. И это не просто демонстрация силы и желания прогнуть под себя людей. Это связано в первую очередь с безопасностью. Да и как тебя оставить, вдруг опять в передрягу попадешь? Ты же у меня еще совсем маленькая. Воспитывать и воспитывать!

В этот момент я понимаю, что тепло в глазах Михаила обманчиво. Он может быть и жестким, и властным мужчиной. Это ощущается в каждом его жесте. И мне придется принимать это и подстраиваться, если хочу быть его женщиной. Мой папа тоже очень суровый мужчина, и последнее слово всегда за ним. Но мы с мамой знаем, что все его решения направлены на благополучие нашей семьи. Надо просто довериться своему мужчине.

Пока мы гуляем, я замечаю изучающие взгляды, которые Миша бросает в мою сторону. Молча наклонив голову, он слушает мою болтовню и внимательно на меня смотрит. Время льется легко и непринужденно, словно мы давно знакомы, и волнение постепенно уходит.

Глава 6

Мы занимаем столик в ресторане, Миша галантно отодвигает мне стул. Делаем заказ. Отказываюсь от вина, но мой мужчина настаивает, и я сдаюсь. Кажется, ему вообще невозможно отказать. Обволакивающий теплом взгляд — и добровольно сдаюсь.

Меня немного напрягают жадные взгляды девушек на моего спутника. Статный, привлекательный. Наверное, у него было много женщин, но сейчас он со мной и ни на кого кроме меня не смотрит.

— Да, Леш, — Михаил отвечает на телефонный звонок.

Я утыкаюсь в тарелку, делая вид, что разговор мне совсем не интересен, а сама ловлю каждое слово.

— Нет, никаких больше разговоров. Я давал шанс, он не оценил. Переходи от разговоров к действиям, — Миша говорит жестко. Я слышу стальные ноты в его бархатном голосе. Судя по тому, как сильно сжимает мужчина вилку, разговор не из приятных.

— Где я? — долго слушая собеседника, переспрашивает Миша.

Растерянно улыбаюсь, когда замечаю на себе его нежный взгляд.

— Мне кажется, что в раю, потому что передо мной самый прекрасный ангел.

Его слова меня смущают, я уже не в силах больше прятать улыбку. Кручу в руке бокал вина и делаю большой глоток. Мы не сводим друг с друга глаз. Миша никого не замечает вокруг. Сидит напротив и рассказывает о том, где любит отдыхать. Ничего особенного не делает, а у меня сердце заходится тахикардией. Мне невообразимо хорошо сейчас. Рядом с сильным, уверенным в себе мужчиной. Безумно нравится принимать его заботу и знаки внимания.

— Хочешь на десерт шоколадное мороженое?

— Нет, — морщу нос. — Не люблю шоколадное. Я вообще к сладкому равнодушна. А вот моя мама за шоколадное мороженое душу продаст. Она может его каждый день есть. Мы, кстати, внешне с ней очень похожи. Нас иногда даже путают.

Не понимаю, что может не понравиться в моем рассказе, но Миша сжимает пальцы в кулак и смотрит куда-то в пустоту. Через несколько минут начинает играть музыка, и он отмирает.

— Пойдем, — встает из-за стола и протягивает мне руку.

— Миша, нет. Никто же не танцует, — испуганно шепчу.

— Значит, мы будем первыми, — взяв мою ладонь, настырно тянет в середину зала.

— Это ведь танго. Я не умею. Мы опозоримся, — мое смущение явно доставляет ему удовольствие.

— Душу ты мне боишься пока доверить, так доверь хотя бы тело. Просто расслабься, я буду вести, — самоуверенно заявляет мужчина.

Наверное, Миша владеет гипнозом, иначе как объяснить, что я слушаюсь его, иду за ним и готова добровольно опозориться. Я много раз видела, как танцуют танго, и даже пару движений разучивала, но не разу не танцевала.

Дыхание резко учащается, когда пальцы моего незнакомца проходятся по оголенной коже от плеча до запястья. Мое тело сковано, даже вино не помогает расслабиться. Обняв меня за талию, Миша прижимает к себе. В его руках я чувствую себя такой маленькой и защищенной…

— В танго важна не техника, а эмоции и страсть.

Он делает шаг на меня, я отступаю. Ведет пальцами вдоль позвоночника. Мозг плавится, отпускаю контроль. Постепенно мои движения становятся смелее, раскованнее. В них все больше страсти. Он догоняет, прижимает плотнее. Прогнувшись, открываю доступ к шее, чем Миша незамедлительно пользуется. Проводит губами по коже, обжигает, прикусывает. Мы откровенно флиртуем глазами, страстными прикосновениями.

— Чувствуй ритм, чувствуй меня. В танго можно импровизировать. Начиная танцевать, никогда не знаешь, чем закончится танец, — его напор вызывает дрожь. Он чувствует мою реакцию, сильнее прижимает к себе. Мой партнер ведет уверенно и напористо.

Что может быть сексуальнее и чувственнее танго?! Низ живота стягивает тугим узлом. Я перемещаю руку на грудь Миши, мне нравится чувствовать биение его сердца. Мое стеснение уходит, я вижу лишь глаза своего партнера. Словно в помещении мы одни. Все эмоции и чувства к нему я стараюсь выразить в танце. Мы двигаемся, зеркально отражая друг друга.

Как только звучат последние аккорды, мы замираем. Между нашими губами не больше миллиметра. Михаил ласкает мою кожу жарким прерывистым дыханием. Прийти в себя нас заставляют аплодисменты посетителей ресторана.

После ужина водитель отвозит нас в мою гостиницу. Я выхожу из машины, опираясь на теплую, сильную руку. От невинного прикосновения замирает дыхание и проступают мурашки. Ничего не говоря, Миша уверенно ведет нас в сторону лифтов. А в голове болезненно пульсирует вопрос, что будет, когда мы дойдем до моего номера…

Глава 7

Пока мы едем в лифте, совсем близко друг к другу, мне безумно хочется коснуться его губами, почувствовать в полной мере силу его объятий. От подобных мыслей все тело охватывает лихорадочный озноб. Набираюсь смелости и веду рукой по его затылку. Мне безумно нравится касаться его жестких волос. Прикрыв глаза от удовольствия, Михаил издает то ли стон, то ли тихий рык и вжимает меня мощной грудью в прозрачную стену лифта. Воздух застревает в легких, а внутри все пылает. Смущение сковывает тело. Оно становится каменным и не слушается меня совсем.

Миша меня хочет, я чувствую бедром возбужденный член. Его реакция пьянит похлеще любого алкоголя. В голове тысяча мыслей от «я не такая и не приглашу его в номер» до «я безумно его хочу, что меня может остановить». Мне так хочется, чтобы поцеловал. Хочу попробовать его губы на вкус, но двери лифта очень не вовремя открываются.

Когда мы подходим к моему номеру, я копаюсь в сумочке, как будто ищу электронный ключ. На самом деле тяну время, потому что не решила, готова ли на продолжение.

— Вот мы и пришли, — закусив губу, прячу глаза.

Миша преодолевает расстояние между нами. Мне уже восемнадцать. Я ведь могу пригласить к себе в номер и заняться сексом с потрясающим мужчиной, у которого на меня серьезные планы. Миша улыбается мне широко, открыто. Абсолютно фантастически. Стараюсь не выдать своего волнения, хотя перед глазами все кружится. Я прижимаюсь к стене, чтобы не упасть. Его глаза становятся как будто еще темнее.

Едва успеваю прикрыть веки, как вибрирующее чувство взрывает мою грудную клетку. А пульс скачет галопом. И все из-за того, что моим ртом овладевают, пожирают мужские напористые губы. Это всего лишь поцелуй, но зато какой! Наши языки нагло переплетаются. Миша едва сдерживает себя. В его движениях появляется дикость и первобытная жажда. Откуда в человеке такие контрасты — за секунду из спокойного человека превращается в голодного хищника. И я совсем не боюсь стать его добычей.

Я веду себя смело и даже, наверное, развязно… Что же он подумает обо мне?! Он целует губы, словно огнем выжигает клеймо. Это невыносимо и потрясающе сладко.

— Что же ты со мной делаешь… – над ухом разносится охрипший, возбужденный голос.

— Ты смущаешь меня, — прошептав, стараюсь восстановить дыхание.

Незнакомец пленяет меня своими темными глазами. Мужские ладони перемещаются ниже талии, поглаживают ягодицы. От его кожи, губ, взгляда исходит похоть и нетерпение. Мелкие мурашки молниеносно пробегают по позвоночнику. Меня всю трясет. Между ног становится очень горячо и мокро. А грудь нестерпимо ноет от желания.

— Хочу еще один поцелуй на прощание, чтобы сладко спалось, — просит мужчина.

Миша нависает надо мной. Наши лица так близко. Он обжигает кожу горячим дыханием, пока его требовательные губы снова не обрушиваются на мои. Мы сплетаемся в страстном, вызывающе сексуальном поцелуе. Таких сильных эмоций я ни с кем не испытывала. И когда воздух заканчивается в легких, Миша неожиданно прерывает поцелуй и отстраняется.

— Спокойной ночи, мой ангел. Завтра жди меня к семи, — шепчет на ухо, задевая влажными губами мочку. Еще немного — и я растекусь лужей на полу от нахлынувших эмоций.

Когда я открываю глаза, то вижу лишь удаляющуюся по коридору высокую фигуру. Мое грохочущее сердце заглушает его шаги. Из груди вырывается протяжный стон то ли облегчения, то ли сожаления.

Едва я успеваю принять душ, как Ольга стучится ко мне в номер и требует полного отчета.

— Я влюбилась, — обняв подушку, признаюсь коллеге в чувствах.

— Есть от чего голову потерять, особенно в восемнадцать лет. Взрослый мужчина, все за тебя решает, уже готов к родителям ехать.

— Он невероятный, — выпаливаю взволнованно.

— Ты готова к сексу? Взрослый мужчина не будет тебя неделями по ресторанам водить и оставаться без десерта.

— Я с ним на все готова.

— Ну и крепко же ты влипла, подруга! Как бы плакать потом не пришлось.

Ритм моего влюбленного сердца не приходит в норму, даже когда я остаюсь одна и ложусь спать. Я прокручиваю в голове каждое Мишино слово и жест, ощущаю его теплый аромат. Проваливаюсь в сон, чтобы быстрее наступило завтра. И я смогу увидеть моего таинственного незнакомца снова.

Глава 8

Мы подходим к дверям музея, на которых красуется табличка с надписью «закрыто на ремонт». Миша звонит кому-то, и нам открывают дверь.

— Прошу, — мой незнакомец пропускает меня вперед.

— Как ты смог договориться?

— Я просто хотел тебя порадовать, — улыбнувшись, ведет меня за руку в первый зал.

— Кто ты, Миш? Перед тобой все двери так легко открываются?

— Не преувеличивай. Просто у меня есть деньги. Я старался произвести впечатление на понравившуюся девушку.

— У тебя получилось, — смущение расползается волной по телу от его настырных прикосновений.

— Хорошо, а то я миллион лет не практиковался, — легкая улыбка появляется на его лице.

Мне бы так хотелось узнать, что было у него в прошлом! Брак, возможно, даже дети есть. Но задавать такие вопросы пока не решаюсь.

Странное ощущение, когда весь музей для тебя. Миша садится на красную банкетку и ждет, пока я рассмотрю все картины. К его взглядам невозможно привыкнуть. Он рассматривает меня, как самое утонченное произведение искусства. Не оставляет без внимания ни один изгиб. Я чувствую, как импульсы возбуждения проскальзывают по телу.

— А ты знаешь, что этот художник научился писать левой рукой, когда правую парализовало?

— Нет, мой ангел. Я институтов не заканчивал, — сложив руки на груди, мужчина отвечает спокойно.

— Как? У тебя нет высшего образования? — спрашиваю, резко поворачиваясь к нему.

— Разочаровал? – бровь приподнимается, придавая лицу слегка надменное выражение.

— Нет, ну что ты, — растерянно моргаю и, не выдержав напора темных глаз, опускаю голову. — Просто мне казалось, чтобы заработать большое состояние, необходимо образование, и не одно, — спешу выйти из неловкой ситуации.

— Свое состояние, мой ангел, я заработал с помощью звериной хватки, чутья и благодаря твердому слову, которое всегда держу. Знания о художниках в моем мире не нужны.

— Прости мне мою бестактность…

Подхожу к Мише, он обнимает за талию и усаживает к себе на колени:

— Тебе не за что извиняться.

Трусь щекой о колючую щетину. Наши пальцы переплетаются. Мы смотрим друг другу в глаза.

— Мне очень хочется узнать о твоем мире. Расскажи мне о себе. Где, например, ты родился?

— Не знаю, — спокойно пожимает плечами. — Но нашли меня у гаражей. И определили в детский дом.

— Какой кошмар, — я шокировано распахиваю глаза.

— Мне надо было много работать. Поэтому с институтом как-то не сложилось. Мне не на кого было рассчитывать.

— Мне очень жаль. Я сильно привязана к родителям. Представить не могу, как бы пережила разлуку с ними.

— У меня была семья. Я сам ее выбрал. В детском доме я сдружился с мальчишкой и его сестренкой. Ради них работал и жил.

— Ты познакомишь меня с ними? – мой вопрос вызывает странную реакцию у Миши. Чувствую, как напрягается его тело и учащается дыхание.

— Они погибли, — проведя ладонью по щеке, поджимает губы.

— Миша, мне так жаль! Прости, что затронула такую больную тему.

— Ну что ты. Не извиняйся. Тем более что закончилось все относительно хорошо. Когда мне было двадцать, меня отыскал родной отец. Так что семья у меня все-таки имеется, — Михаил глубоко вздыхает, сжав меня еще сильнее в объятиях.

***

Пока я дрожащими руками пытаюсь вставить электронный ключ, Миша прижимается сзади. Мы заваливаемся в номер, едва не падая. Сбрасываю туфли, дрожащими пальцами расстегиваю верхнюю пуговицу его рубашки и тянусь к выключателю.

— Нет, мой ангел. Свет включать не будем, — голос низкий, хриплый, пробирающий до мурашек.

— Почему? Хочу тебя видеть, — спрашиваю прижимаясь к сильной груди. Меня до головокружения обволакивает его дурманящий запах. Мы выпили пару бокалов, но этого хватает, чтобы быть смелее, чем обычно.

— Тебе не надо смотреть на мое уродство.

Глава 9

Я застываю в растерянности. Миша — высокий, статный, источающий силу мужчина. О каком вообще уродстве он говорит?

— Ты о чем? — произношу осипшим от волнения голосом.

Он отходит к окну и закрывает шторы. Комната погружается в полумрак. Я вижу лишь мощный силуэт мужчины, который сейчас станет моим первым. Стоя спиной, он расстегивает рубашку, бросает ее на кресло.

— Подойди ко мне, — в полной тишине он звучит оглушающе.

Не дыша, осторожно выполняю его приказ. Даже в темноте комнаты в его глазах полыхает пламя. Взяв мою руку, мужчина кладет к себе на грудь. Под пальцами чувствую глубокие шрамы и рубцы.

На эмоциях прижимаюсь к нему, продолжая исследовать сильное тело ладонями. Отторжения не возникает. Хочется зацеловать каждый изъян. Не могу представить, какую адскую боль вытерпел человек, получив такие ожоги.

— Что с тобой случилось?

— Обожаю твой запах. Ведет от него, — хватает за скулы аккуратно, но с напором. Резко переводит тему.

— Я не испугаюсь, пожалуйста, — но он все равно качает головой.

Ведет губами по шее, поднимается выше, пока не находит мой рот. Поцелуй получается чувственным, глубоким. В рот проникает горячий язык, отчего томление внизу живота усиливается с огромной скоростью. Унять бешено бьющееся сердце теперь точно не получится.

— Подожди, — отстраняюсь с трудом переведя дыханием. — Я должна признаться…

— Тсс, — выдыхает мне в губы. — Я уже все понял. Для тебя это впервые. Ты уверена, что не пожалеешь?

— Миша, — задыхаясь, глотаю воздух ртом. — Ты сильный, мужественный, невероятный. Я влюбилась. Я пропадаю.

Он медленно расстегивает пуговицы на моем платье и пристально наблюдает за мной. Кожа покрывается мурашками от волнения.

— Постараюсь быть нежным и сдерживать себя. Хотя рядом с тобой я плохо контролирую свои желания, — охрипший от желания голос разносится над ухом.

На мне остается только кружевное белое белье. Замерев от неловкости, ощущаю, как горят щеки. Мы встречаемся горячими взглядами и дыханием. Мое от волнения. Его от возбуждения. Проведя пальцем по моим ключицам, спускается ниже. Расстегивает бюстгалтер и шумно сглатывает при виде моей большой груди. Сжимает ее.

— Шикарная грудь, — глубоко втягивает воздух, крутит между пальцами соски.

Робко запускаю пальцы в жесткие волосы, царапаю затылок. Новые ощущения пугают и привлекают.

Между ног пульсирует. Мужские губы вдруг сминают мои. Я теряюсь в ощущениях, эмоциях, поцелуях. В какой-то момент, набрав в легкие воздуха, я начинаю осторожно отвечать на ласки. В темноте мои руки начинают исследовать Мишино тело. Пальцы, перемещаясь по мужской груди, ощущают шрамы. Мне хочется разглядеть его изъяны, которых он так стыдится, но еще больше хочется видеть сейчас его глаза.

Вдруг все прекращается, мне становится холодно и неуютно, когда Миша лишает меня своих объятий. Он вальяжной походкой подходит к кровати и садится на край. Я не вижу его глаз, но чувствую, как мое тело окутывает жадный взгляд. От волнения ладошки мокрые, и пошевелиться не могу.

— Иди ко мне, моя красавица, — в темноте обостряются чувства, адреналин закипает в венах, и по телу расходится ток.

Растерянно моргнув, я осторожно делаю шаг, еще один уже смелее. И еще, пока не оказываюсь между широко расставленными ногами. Миша ласкает меня взглядом и без лишних слов тянет к себе, заставляя оседлать. Нежно запустив руку в мои волосы, мой незнакомец углубляет поцелуй, кусает губы.

Низ живота сковывает от возбуждения. Через секунду мою руку перемещают на выпирающий член. Волна мурашек покрывает спину, заставляя поежиться и густо покраснеть. Я тут же отдергиваю руку. Кажется, что сердце сейчас выскочит из груди.

— Не бойся, моя девочка, — успокаивает хриплым голосом, сильнее сжимая мои пальцы.

— Возьми его, — сквозь зубы говорит он.

Выпускаю член на волю. Горячий, большой. Мощная плоть, перевитая венами, увеличивается еще больше в моей ладони. Задыхаюсь, когда Миша впивается в мои губы.

Я понимаю, что после волшебной ночи мои чувства выйдут на иной запредельный уровень и теперь я не смогу без него прожить и дня. От страха дух захватывает, как перед американскими горками. Миша большой, даже огромный, я надеюсь, что он сдержит обещание и будет нежным.

— Сожми сильнее, — втягивая воздух, шипит мужчина.

Задерживаю дыхание, когда я оказываюсь на спине, разложенная под мужчиной. В теории я знаю, что такое секс, а в реальности это оказывается гораздо острее. Вздрагиваю, когда одним движением Миша стягивает трусики с меня и я остаюсь лежать перед ним абсолютно голой.

Глава 10

Я резко дергаюсь, когда Миша прикасается к клитору и начинает медленными движениями ласкать возбужденную плоть. Он отвлекает меня поцелуем от волнения. Мы целуемся так много, что припухшие губы начинают болеть.

— Какая влажная, — сквозь рваное дыхание слышу его хриплый голос. — Не бойся. Я буду очень нежен.

Расположившись между моими бедрами, Миша жадно целует складочки. Язык проникает все глубже и глубже. Тело дрожит, как в агонии. Свободная рука жадно обхватывает ягодицы. Миша поднимается и облизывает влажные губы. Сначала я ощущаю неловкость, но с каждым стоном в груди разрастается счастье.

Он медленно вводит в меня пальцы, заставляя разряды тока пронестись по телу. Иногда мне кажется, что я задохнусь от нехватки кислорода. При этом незнакомец испепеляет взглядом темных глаз. Они насыщенно-карие с черной радужкой.

Кровь приливает к соскам и промежности. Ничто сейчас не имеет значения. Мне плевать на тремор в руках, на то, что мы знакомы всего несколько дней. Зачем волноваться, если рядом он?

Мои руки ласкают кожу на его спине. Она такая горячая и приятная. Мне очень нравится его трогать.

— Миша, Мишенька, — тело начинает дрожать от настойчивого вторжения между ног.

Крепко зажмуриваюсь в ожидании нестерпимой боли. Но все оказывается не так страшно. Удовольствие и любопытство заглушают дискомфорт.

Член погружается в лоно все глубже. Живот наполняется тяжестью. Она становится нестерпимой. Миша огромный по сравнению со мной, при этом очень нежный и осторожный. Прижавшись губами к виску, собираю бисеринки пота с горячей кожи.

Внутренности сжимаются, как тугая пружина. Становится невыносимо жарко, когда незнакомец глубже впечатывается в тело. И через секунду происходит взрыв, парализуя каждую клеточку. Мышцы сокращаются вокруг его члена, и Миша делает несколько толчков. Горячо и болезненно-приятно…

…Сильная мужская грудь медленно поднимается и опускается. Удобно устроившись на ней, я засыпаю под мерное биение сердца. Сквозь сон слышу, что звонит Мишин телефон.

Едва открыв глаза, я сразу понимаю, что в комнате холодно и пусто, потому что Михаила нет. Отбрасываю одеяло и замечаю на безымянном пальце правой руки кольцо. Не верю своим глазам. Это же камень с аукциона. Значит, анонимный покупатель — это Михаил. Он купил для меня очень дорогой камень и заказал оправу.

Можно подумать, что это все мне приснилось. Встав с постели, слегка морщусь. Между ног до сих пор саднит. Обойдя номер, проверив ванную, решаю подождать час и не паниковать. Может быть, мой незнакомец вышел позавтракать и скоро вернется. Но через час, два, три ничего не происходит…

— …Эм, ну не реви, — Оля дает мне стакан воды, пытаясь успокоить. — Позвони ему.

— Телефон не знаю.

— Так, а фамилия у него какая?

— Не знаю! — отвечаю с надрывом.

— Ты вообще хоть что-нибудь о нем знаешь?

— Да, он самый замечательный и он умеет танцевать танго.

— Н-да, боюсь, что с такими приметами мы его не найдем. Не убивайся ты так! В конце концов, он не с тремя детьми тебя бросил после десяти лет брака. Я предупреждала тебя, чтоб не очаровывалась.

— В него нельзя не влюбиться, — губы дрожат, слезы текут не переставая.

— Может, он мошенник? — гладит подруга меня по спине, пытаясь успокоить.

— Мошенники не дарят такие кольца, — показываю ей щедрый подарок.

— Да ладно, — Ольга аж подскакивает от удивления. — Неужели это «Огненная любовь»? А ты уверена, что это не фальшивка?

— Документы есть, чтобы при перелете не было проблем, — киваю на тумбочку.

— Милая, ну тогда ты очень задорого продала свою девственность, — разглядывая кольцо, констатирует она.

— Оля, ну что ты такое говоришь?! Он так смотрел на меня, такие слова говорил, — утыкаюсь носом в подушку и начинаю реветь с новой силой.

— Все они говорят красиво, — отмахивается она.

— Он сказал, что полетим вместе домой.

— Куда домой? Ты хоть знаешь, где он живет?

— Нет, я ничего о нем не знаю. Но мне кажется, он еще с аэропорта за мной наблюдал. Теперь мне все кажется странным. И то, что он вора поймал, и на аукционе он почему-то вместе с нами оказался.

— А еще он знал, в какой ты гостинице живешь. Слушай, может, у миллионеров такие развлечения? Выследить молодую невинную девчонку, переспать и бросить. Может, он таких, как ты, коллекционирует.

— Не знаю. Он был так убедителен. Я не сомневалась в его словах.

Глава 11

Дом встречает непривычной тишиной. Даже Трюфель не прибегает лизнуть мне руку. Поднимаюсь на второй этаж, захожу в спальню и бросаю сумку с вещами в кресло. На постели сидит Катя в развратном нижнем белье.

— Я просил не заходить в мою спальню, когда меня нет, — устало снимаю пиджак, расстегиваю рубашку и сажусь на кровать.

— Хотела сделать тебе сюрприз, — женщина начинает массировать мне шею. — Ой, как ты напряжен… Сейчас я тебя расслаблю.

— Не надо, — резко отдергиваю плечо.

С пожара прошло почти двадцать лет, раны зажили и превратились в уродливые шрамы. Но меня до сих пор иногда преследуют фантомные боли, и любое прикосновение в такие моменты вызывает отторжение.

— Как Франция?

— Не знаю. Я в ней не был, — отвечаю, не глядя на женщину.

— Странно, Леша говорил, что ты в Париж летишь.

— Катя, ты не забыла, для чего ты в этом доме? — слегка повышаю тон. — Как здоровье моего отца?

— Без изменений. В пределах нормы, — обиженно хмурится и берет свою одежду с кровати.

— Вот и хорошо.

— Что случилось в поездке?

— Почему должно что-то случиться? — непроизвольно сжимаю челюсти.

— Я же знаю тебя. Ты какой-то другой вернулся. На себя не похож.

— Встретил призрака из прошлого, — отвечаю уклончиво.

— Красивый призрак? — в голосе язвительные ноты.

— Безумно, — в памяти всплывает улыбка Эмилии, ее смущение и голос.

— Ясно, — резко дернув молнию на юбке, Катя надевает туфли и направляется к выходу.

— Стоять, — приказываю. — Неплохой секс ты стала воспринимать как отношения. Мне сцены ревности не нужны. Завтра за расчетом придешь.

— Сволочь ты, Ермак, — шипит она и хлопает дверью.

Морщусь от своего же прозвища. Еще вчера меня называли ласково Миша, Мишенька. А сейчас холодное, безразличное Ермак…. Уже много лет меня все называют только так. По фамилии отца. Те, кто боятся, те, кто уважают, те, кто ненавидят. Только две женщины звали меня ласково по имени.

Приняв душ и переодевшись, я спускаюсь на первый этаж. Трюфель встречает меня, весело виляя хвостом.

— Здравствуй, мой хороший, — потрепав его за ухо, иду в кабинет, откуда слышатся голоса.

— Добрый вечер, — сажусь в свободное кресло. Трюфель, как всегда, садится в ногах у Лешки. Отец смотрит на меня грозно, нахмурив брови. Одной ногой в могиле, а все равно держит руку на пульсе. Ему уже доложили, что я изменил свой маршрут и вместо Франции в последний момент улетел в Англию. И о причинах он тоже знает.

— Мы возвращаемся в родной город, — решаю начать с главного.

— Ермак, это все из-за девчонки, про которую ты просил узнать? Так давай я тебе ее привезу, — игриво подмигнув, как всегда, хохмит брат. — Зачем срываться с насиженного места. У нас тут уже все прикормлены. Связи налажены.

— Алексей, приготовь все к отъезду, с парнями поговори, — выпуская клубы сигаретного дыма, приказывает отец. Он недоволен моим решением, но соглашается с ним.

— Вот вам не сидится дома, — ероша волосы, брат вздыхает и направляется к выходу. — Трюф, идем со мной, дружище.

— Сергей Иванович, время укола, — постучав, заходит Катя.

— Позже, пожалуйста, зайди, — прошу ее.

— Но…— растерянно хлопая глазами, женщина застывает в дверях.

— Катя, позже, — отец на взводе, знает, что разговор предстоит тяжелый.

— Я верил тебе, отец, — говорю, когда мы остаемся одни. — Ты сказал, что они все умерли в тот же день. Ни разу я не перепроверил твои слова. Потому что доверял.

Каждое слово царапает горло и дается с трудом. Адреналин шпарит по венам и требует выплеска.

— Соврал для твоего же блага, — проведя ладонью по исхудавшей щеке, он тяжело сглатывает. — Я знаю, что значит жить местью, и не хотел, чтобы ты повторил мой путь в никуда.

— Я должен был сам решать! Ты не имел права лишать меня выбора, — кровь вскипает от понимания, что я подарил предателям двадцать лет счастливой жизни. Меня трясет от ярости.

— Имел, — он бьет кулаком по столу и повышает голос. — Имел, черт возьми! Это право я получил после того, как искал тебя много лет. После того, как собственными руками вытаскивал тебя из горящего дома. А после не спал у твоей постели, пока ты не пришел в себя. И на ложь я тоже имел право. Таким образом я спасал твою душу.

Глава 12

Отец дышит тяжело, с трудом делает глоток воды.

— Позови Катю. Пусть сделает свой дурацкий укол.

— Тебе надо отдохнуть. Давай я провожу тебя в спальню, — встаю, чтобы помочь ему, но он осаживает меня.

— Сядь, мы не договорили, — переведя дыхание, отец продолжает: — Когда я мотал срок, мне сообщили, что мою беременную жену убили. Я за ночь поседел от горя. Не сойти с ума помогала только ненависть и желание отомстить. Эти чувства поднимали меня с постели каждое утро и заставляли жить. Ради мести. Других причин у меня тогда не было. Я уничтожил всех, кто хотя бы косвенно был причастен к смерти твоей матери. Но не заметил, как ненависть сожрала меня изнутри. Мои руки не просыхали от крови. И зверь внутри меня требовал еще. Даже когда все виновные были наказаны, легче не стало. Я продолжал злиться на весь мир. Потому что уже сроднился с ненавистью. Она стала моей верной спутницей. Со мной невозможно было вести дела, я стал непредсказуем и за любую оплошность пускал пулю в лоб. Многие верные люди отвернулись от меня, — отец выдыхает и закрывает глаза. — Потом я узнал, что перед смертью жена успела родить мальчика и, возможно, он жив. С маниакальной одержимостью я принялся искать тебя. Надежда начала вытеснять из сердца месть, которая прочно там обосновалась. Окружающие уже начинали бояться меня и принимали за сумасшедшего. И вот когда я нашел своего сына, оказалось, что могу потерять снова и уже навсегда. Но мы успели, смогли вытащить тебя из огня. Я решил начать новую жизнь ради нас, завязал с криминалом, насколько это было возможно. Мы уехали в другой город, чтобы ничего не напоминало о той страшной истории, но ты упрямо тянешь нас обратно.

— Так нельзя. Твой поступок нельзя оправдать, – с трудом сдерживаю себя, чтобы не начать все крушить. Провожу пятерней по волосам. Нервно выдыхаю.

— Я был безумно счастлив, что нашел тебя, и старался оберегать не только от физической, но и душевной боли. Сын, я уверен в правильности своего решения.

— Ты понимаешь, что такое предательство прощать нельзя? С момента, как я узнал, что они живы и даже очень счастливы, у меня внутри все горит, — сжимаю подлокотники кресла до скрипа.

— Если тогда ты убил бы их, думаешь, стал бы счастливее? Ты не убийца. И пока я жив, не позволю тебе в этом дерьме замараться, — с хищным оскалом отвечает отец.

— Перед смертью они будут долго мучиться. Я отберу у них самое ценное, то, ради чего они предали меня. Деньги. Я разрушу их жизнь до основания. Они на себе ощутят боль, с которой я жил много лет, — встаю, потому что больше не хочу продолжать разговор.

Я понимаю слова отца про зверя. Потому что чувствую то же самое. Мой рычит и готов разорвать цепь, на которой пока прочно сидит. Но скоро я выпущу его на волю.

— Не разрешай мести стать полноправной хозяйкой твоего сердца. Пусть у тебя тоже появится надежда, ради которой стоит жить, иначе ты сам проиграешь в этой войне, — говорит отец, когда я уже стою у двери.

Поздно! В моей голове уже в мельчайших деталях созрел план по уничтожению предателей, и со своего пути я не сверну. Вот только что делать с Эмилией, я пока не решил.

В ближайшие дни будет много дел. Управлять фирмой оставлю надежного человека, за домом прислуга присмотрит. Продавать его не хочу. В планах быстро разобраться со всеми обидчиками и вернуться обратно.

На веранде курит Лешка, облокотившись на перила. Похлопав его по плечу, встаю рядом.

— Если бы ты видел мою новую преподавательницу по вокалу, — присвистывает брат. — Только я свой прибор навострил в ее сторону — и тут на тебе! Мы переезжаем.

— Ты все никак не оставишь свою дурацкую идею научиться петь?

— Ага. У мужика должно быть безобидное хобби. Вот у тебя, лопоухий, его нет. Поэтому ты злой вечно ходишь.

— А ты шалопай. До сих пор не пойму, как отец тебе нашу безопасность доверил.

— Это для тебя я шалопай, — широко зевая и потягиваясь, отвечает брат. — А вот девчонки говорят, что у меня большая харизма.

— Бери свою харизму и пойдем в спортзал, кулаки чешутся.

Глава 13

Розовый бриллиант переливается в лучах солнца. Он такой же яркий, как мои воспоминания о нескольких счастливых днях в Лондоне. Идеальный, прозрачный, с острыми гранями. После возвращения я выхожу из дома только на работу, а по вечерам запираюсь в комнате и плачу. До сих пор не могу смириться, что Миша так поступил. Я чувствую себя использованной и грязной. И кольцо — словно плата проститутке за секс. Неужели он обо мне такого мнения?

Выбросить украшение не могу. Рука не поднимается. Но стоит лишь надеть его, как кожу под ним начинает нестерпимо жечь. В глубине души я надеюсь, что Михаил найдет меня и все объяснит, но с каждым днем эта надежда становится все меньше.

Быстро прячу кольцо под подушку, когда дверь открывается, и в комнату заходит мама.

— Малыш, ты совсем у меня раскисла. Что случилось? — она гладит меня по волосам, прям как в детстве.

— Влюбилась…

— А он разбил твое хрупкое сердечко, — задумчиво произносит мама.

— Примерно так, — глубоко вздохнув, кладу голову маме на плечо.

Мама у меня красавица, всегда стильно одета, с идеальной прической и маникюром. Выглядит гораздо моложе своих лет. Мы с ней очень похожи, и нас часто путают. Она моя самая близкая подруга, мы с ней можем поговорить обо всем честно и откровенно. Вот только о Мише мне говорить с ней трудно .

— Первой любовью надо переболеть, чтобы получить иммунитет к мужским обидам.

— Первая любовь не обязательно заканчивается плохо. У вас же с папой все замечательно получилось.

— Мы с твоим отцом счастливое исключение. Вытирай слезы. Может, пройдемся по магазинам? Развеемся.

— Не хочу. А где папа? Почему его до сих пор нет?

— Не знаю, Эмилия, — пожимает она плечами. — Вчера он пришел ночью. Взбешенный. Какие-то серьезные проблемы на заводе начались. Рвал и метал, сказал, что вас с Орловым надо поженить скорее. Иначе можем остаться без завода и денег.

— Как это?! Папа не поступит так со мной, — вскакиваю с постели.

— Дочь, поверь мне, так будет лучше. Он думает о нашем будущем. Если завтра мы лишимся всего, ты представляешь, что будет? Ты привыкла жить в шикарном доме, ездить с водителем и тратить деньги не считая. А Орлов приближен к власти. Вхож в круг президента. Если мы породнимся, он нас из любой передряги вытащит. Отцу нужны его связи.

— Какая передряга, мама? Папа честный бизнесмен. Кто может отнять у него завод?

— Эмилия, начинай уже реалистично смотреть на жизнь. Пора взрослеть. Заработать такие огромные деньги и остаться кристально чистым невозможно.

За последние несколько дней я прохожу ускоренный курс по разочарованию в мужчинах. Сначала Миша, теперь отец. Он с детства был для меня героем. Я восхищалась его умом, силой, благородством. И мечтала, что мой будущий муж будет похож на него.

— Ты росла как принцесса. Тебе ни в чем не было отказа. А вот мне в детстве приходилось побираться у магазинов и мелочь просить, чтобы хлеб купить. Драться, когда у меня еду отнимали в детском доме. Я не хочу снова возвращаться в нищету. Ни за что, — черты ее лица заостряются. Она с трудом сглатывает ком в горле, а в глазах я замечаю застывшие слезы. Мама не любит вспоминать свое прошлое. Я знаю только по обрывкам фраз, как перевернулся ее мир после смерти родителей. И как они с родным старшим братом жили в детском доме.

— Мам, ну не за счет же моей жизни решать подобные проблемы, — чувствую, как в глазах начинает щипать.

— А как еще? В наше время все решают связи. Особенно родственные.

Во дворе слышится скрип открывающихся ворот.

— Вадим приехал, — мама вскакивает и поспешно выходит из комнаты.

Утерев слезы, выхожу из комнаты, направляюсь к лестнице и прячусь за угол, чтобы родители меня не заметили.

— Это пиздец какой-то, — отец пьет виски прямо из горла. Рывком дергает галстук.

Я никогда его таким взбешенным не видела. Багровое лицо, волосы в беспорядке. Ходит по гостиной без остановки.

— Сегодня пожарная инспекция приходила, ты представляешь, Вика?! — отец машет рукой перед лицом мамы.

— За три дня уже третья проверка. Мне по секрету шепнули, что завтра налоговая к нам нагрянет, — вклинивается в разговор дядя Илья.

Удобно расположившись на диване, он выглядит гораздо спокойнее отца.

— Ну, может, все обойдется? Дай им денег, не в первый же раз, — мама гладит папу по спине.

— Как обойдется, какие деньги, Вика, ты дура? Не понимаешь, что происходит? Меня целенаправленно топят.

— Откуда только этот Ермак появился? — спрашивает дядя.

Глава 14

— Кто он? — хмурится мама.

— Сынок бывшего криминального авторитета. Из нашего города, кстати. Недавно объявился и начал тут свои порядки устанавливать.

— Ну так договоритесь с ним, в чем проблема, — мама удивленно разводит руки в сторону.

— Что ты несешь? Ты решила меня сегодня довести? — взрывается отец.

— Не ори на меня. Эмилия дома. Она услышит твою истерику.

— Дома? А вот скоро не будет у вас дома, —язвительно говорит отец. — Впаяют мне срок с конфискацией. Будешь мне передачки носить? А, Вика? Или снова повыгоднее вариант найдешь?

— Заткнись! Мне напомнить про твоих шлюх?! — взрывается мама.

Как будто я наблюдаю не за своими идеальными любящими родителями, а за чужой незнакомой семьей. За пять минут разговора мне открывается больше информации, чем за восемнадцать лет жизни. Мне всегда казалось, что у нас образцовая семья, где все друг друга ценят и уважают, а получается, что я жила в иллюзиях.

— Стоп, родственники, вы чего устроили? Нам надо успокоиться, — дядя силой усаживает отца на диван. — К нему, сестра, не пробиться. Целый кордон охраны. Встречается только с кем хочет. Про него мало что известно. Личность таинственная. Ни одной статьи или фото в интернете нет. Михаил Ермаков, сорок лет плюс-минус. Владеет крупной инвестиционной компанией. Но говорят, это лишь фасад, что внутри — неизвестно. Отец его, Сергей Ермаков, был слишком весомой фигурой в криминальном мире. Оттуда так просто не выходят. Видимо, сынок по стопам пошел.

— Так этот Ермак — бандит?

— Вик, у нас сейчас нет бандитов, все стали честными предпринимателями. Вся развлекательная сфера уже у него. Рестораны, бары, клубы, кинотеатры. Что-то купил, что-то просто отжал. А теперь, видимо, он нацелился на наш завод.

— Мой завод, Илюша. Не забывайся, — отец грозит пальцем дяде.

— А тебе напомнить, как ты его получил? И благодаря кому? Мы все в одной лодке. Тонуть будем вместе, — забрав у папы бутылку, дядя Илья делает несколько глотков.

— Надо срочно Орлова подключать. Пока завод еще наш и Ермак его не обанкротил, пора окучивать мэра насчет свадьбы. Он недавно снова говорил о том, какой бы хороший союз из наших семей вышел.

— Эмилия не хочет замуж за его сынка, — отвечает мама.

— Лучше Эмилия пойдет замуж, чем я на нары, а вы по миру. Так, Вика, завтра организуй нам праздничный ужин. Я позову Орловых и предупрежу, что будет помолвка, — потирая от нетерпения ладони, папа достает телефон и собирается звонить мэру.

Я раздавлена услышанным. Меня поражает легкость, с которой родители решают мою судьбу. Отец, которого я боготворила и считала идеалом, оказывается нечестным на руку человеком. Как же все это мерзко и грязно! Мой хрустальный замок разрушился, поранив меня до крови.

Вернувшись в комнату, я падаю на постель. Меня начинает знобить, мышцы выкручивает, как при гриппе. Свернувшись калачиком, я тихо поскуливаю от безысходности. Если исчезновение Миши меня подкосило, то разговор родителей меня окончательно добил. Мои нервы не выдерживают столько негативных событий. Не знаю, как принять новую реальность.

Из оцепенения меня выводит звонок телефона.

— Да, — отвечаю не глядя.

— Эм, привет, — параллельно с голосом своей подруги Маши слышу громкие басы и смех. — Какие планы на вечер?

— Никаких, — отвечаю сквозь слезы.

— Давай к нам! Мы зависаем в Фараоне. Новая шоу-программа, музыканты классные. Все наши в сборе.

Мне хочется сбежать из этого дома, который вмиг стал чужим. Совершить глупость, перестать быть идеальной и послушной дочерью.

— Я приеду, — отвечаю коротко.

Выбрав самое короткое платье и высокие каблуки, наспех крашусь и выхожу из комнаты. Спускаюсь по лестнице с каменным лицом.

— Ты не поздороваешься? — спрашивает дядя, когда я прохожу мимо.

— Всем добрый вечер, — цежу сквозь зубы.

Родственники замолкают, когда видят меня. В гостиной напряженная и давящая атмосфера.

— Ты куда, дочка? — интересуется мама.

— Прогуляюсь с друзьями, — сухо отвечаю и ускоряю шаг.

— Ну и правильно. А то засиделась дома.

В клубе сегодня ажиотаж. Еле протискиваюсь к вип-столикам, где меня ждут друзья, среди которых я замечаю Кирилла Орлова.

Глава 15

— Теперь я король вечеринок, — соорудив корону из листа бумаги и пританцовывая в такт, веселится Лешка.

— В тебе два метра роста, а все как ребенок, — устало потирая виски, с улыбкой смотрю на брата. — Кстати, я еще не решил, что делать с подпольным казино, которое идет прицепом с этим клубешником, — лениво смотрю на танцующих людей через стеклянную стену кабинета.

— Если будем разгонять, столько дерьма поднимется, — присвистывает брат. — Лишние враги нам не нужны.

Молча киваю, удобнее разваливаясь на диване. Алкоголь сделал свое дело. Тело расслабляется, и голова отказывается работать. Последние пару недель мы пахали без продыху. Усталость дает о себе знать.

— У меня вечером рандеву с шикарной красоткой. Давай и тебе подгоню девочку? Расслабимся, а то ты совсем монахом стал, — Леша садится рядом и начинает с кем-то переписываться.

— Интересно, ты когда-нибудь женишься?

В ответ он ржет как конь:

— Только после тебя, Ермак.

— Значит, отец внуков не дождется.

Лениво осматриваю зал. Девушки в своих лучших, откровенных платьях извиваются на танцполе. На любую пальцем покажу — приведут, и она не откажется, узнав, что Ермак ее захотел. Девчонки в городе обо мне уже легенды слагают. Сказочно богат, красив, не женат. А то, что меня почти никто не знает в лицо, лишь подогревает интерес.

Но меня все это не заводит. Девки эти тоску навевают. Почему-то в моей жизни все резко стало пресно и неинтересно, кроме мести. Вот что действительно будоражит и щекочет нервы.

— Ты чего? — спрашивает Леха, когда я резко подаюсь вперед и мои глаза впиваются в одну точку за стеклом.

Разряд тока коротит в груди. Мой ангел. Ее невинный образ даже через несколько недель не стирается из памяти, он яркой картинкой выжжен на подкорке.

Короткое блядское платье белого цвета не оставляет место мужской фантазии. Все предельно понятно и открыто. Высокие каблуки и броский макияж. Сразу ясно, для чего она пришла в клуб. Я впиваюсь в нее глазами. Других на танцполе для меня не существует. Ее движения плавные, тягучие. Шикарная, тяжелая грудь медленно вздымается в такт музыке. Мужики пялятся на нее, пускают слюни. А меня кроет ревностью.

— Ермак, отмирай. Кого увидел?

Эмилия нетвердой походкой возвращается к столику. Алкоголь, веселье, богатые красивые девочки и мальчики, кстати, тоже. Один из них уж очень активничает. Хочется переломать ему руки, которые он периодически тянет к моему ангелу. Брат замечает предмет моего внимания и подходит к стеклу, чтобы лучше рассмотреть.

— Хо-ро-ша, — медленно тянет гласные. — Десять по десятибалльной.

Мой яростный взгляд, словно кинжал, летит в него.

— Воу, воу, брат! Полегче. Я не претендую. Баб, что ли мало, чтобы мы из-за них ссорились?!

— Извини. Я на взводе.

— Ты уже решил, что будешь с ней делать?

— Нет пока, — качаю головой.

— Врешь, даже самому себе.

— Посмотри, как она себя ведет, такая же шлюха, как и ее мать. Предаст и глазом не моргнет, — хочется сплюнуть горький ком, который прочно засел в горле. Меня ломает, словно в лихорадке.

— Говоришь, что от осинки не родятся апельсинки… Хм, — почесав затылок, брат пожимает плечами. — Ну не знаю, поспорил бы с тобой.

— Приведи мне ее, пока снова в историю не влипла. И про ее парня узнай все.

Я вижу, как Алексей сначала вежливо просит пройти с ним. Эмилия сопротивляется, тогда брат забрасывает ее на плечо. Параллельно блокирует пацана, что вился возле девочки целый вечер.

— Отпусти меня немедленно. Что вам надо? — брыкается строптивая девчонка.

— Доставил в целости и сохранности. Если что — я за дверью, — брат оставляет нас наедине.

Глава 16

— Ну здравствуй, мой ангел, — подхожу ближе, наблюдая, как она суетливо поправляет платье и прическу.

Увидев меня, вздрагивает всем телом. Венка на виске начинает биться сильнее, с щек сходит румянец. Через мгновение девушка берет себя в руки. Блестящие глаза наполняются решимостью. Стук ее каблуков отдается ударами моего сердца. Быстрым шагом преодолевает расстояние между нами и от души дает мне пощечину, вложив в нее всю обиду.

— Какая горячая встреча, Эмилия, — потирая щеку, говорю я. — Но впредь не смей так делать.

— И у тебя хватает наглости появляться передо мной? — девочка сейчас похожа на фурию, злится, психует.

— Тон сбавь. Ненавижу женские истерики.

— Ты думал, я встречу тебя с улыбкой и распростертыми объятиями, — ее пьяные глаза плывут, язык заплетается. Моя девочка изрядно накачалась алкоголем, оттого и смелая такая.

— Ты переспал со мной и бросил, а теперь твой лось притащил меня силой, и ты удивлен, что я не рада?! — пухлые губки дрожат от обиды, в глазах проступают слезы.

Память возвращает меня в номер отеля, в нашу единственную ночь. Я помню, как внутри нее хорошо, горячо и влажно. И я до одури хочу ощутить этот кайф снова, чтобы трепетала подо мной, билась в оргазменных конвульсиях. Ловлю себя на мысли, что горю от ревности. Бешусь, когда на нее смотрят другие мужики и пожирают глазами.

— По какому случаю ты так напилась? — она так близко, что челюсть сводит от ее умопомрачительного запаха. В паху становится тесно. Где моя выдержка и сила воли? Рядом с ней все пропадает.

— Праздную свое скорое замужество, — с наглой улыбочкой сообщает она.

— Врешь, — мой злой голос эхом разносится по кабинету. Как у нее получается воспламенять все низменные чувства во мне?!

— Твои люди, между прочим, жениху личико подпортили. Теперь свадебные фотографии не получатся, — сложив руки на груди, нагло заявляет она.

Не могу больше держать руки при себе. Они тянутся к ней сами, зарываются в ее шикарные волосы. Резко притягиваю и набрасываюсь на губы. Мгновенно подавляю ее сопротивление. Лишаю разума и здравого смысла. Поцелуй выходит грубым и требовательным. Мой ангел не сразу, но отвечает, полностью расслабляясь в моих руках.

— Где моя нежная, застенчивая девочка? Где мой ангел? — вожу большим пальцем по припухшим от поцелуев губам. — Не смей больше пить. Тебе не идет.

— Миша… — задыхается она от удовольствия и выглядит вызывающе сексуально.

Как же я скучал по своему имени из ее уст… Ее глаза закрыты, она наслаждается моими короткими поцелуями, которыми я покрываю красивое лицо. Закусив губу, изо всех сил пытается сдержать стон и не выдать своего удовольствия.

— Скажи, что не любишь его, — голос становится охрипшим от возбуждения.

Во мне просыпается азарт. И давно угасшие чувства. Я постоянно сравниваю двух женщин. Срабатывают инстинкты. Они выходят из-под контроля.

— Люблю, — пищит еле слышно. Ее слова бьют по старым ранам. Гребанное дежавю.

— Так сильно любишь, что трахалась с малознакомым мужиком перед свадьбой? — я даже не удивлен такому поведению, девочке есть с кого брать пример. Словно по венам бежит яд, отравляя меня. А внутри зверь требует крови.

— Думай что хочешь. Мне плевать, — уворачивается от моих поцелуев, вырывается. — Отпусти меня сейчас же! Ты был ошибкой.

Прижимаюсь носом к ее виску, глубоко вдыхаю. Впечатываю в себя. Ладони упираются мне в грудь. Я снова ведусь на эту коварную женщину, вернее, на ее точную копию. Обхватив одной рукой ее затылок, соединяю наши лбы. Мы замираем и дышим одним воздухом. Мне ничего не мешает отодрать ее в кабинете как грязную шлюху. Тем более что выглядит она соответствующе. Пытаюсь подавить в себе животные порывы. Обычно я спокоен, сдержан. А вот рядом с ней внутри все пылает.

— Ты знала о свадьбе, когда была со мной? — спрашиваю гневно.

— Ермак, нам пора ехать, — кричит из-за двери брат.

Лицо Эмилии мгновенно меняется, становится каменным и бледным. Она замирает. В глазах застывает страх. Ее молчание в данную минуту громче крика. Она пятится от меня, словно от прокаженного.

— Ангел мой, — протягиваю ей руку.

— Не смей. Я все поняла, — зажимает ладонью рот, но громкие всхлипы все равно прорываются. — Это все была игра, твой план, чтобы уничтожить моего отца. Ты бандит, который хочет разрушить нашу семью. Ты специально следил за мной. Боже, как мерзко…

— Это не так, — говорю ей в спину, но она уже не слушает. Дергает дверь, но тут же натыкается на Лешу.

— Пусть Эмилию отвезут домой. Головой отвечаешь, — отдаю приказ.

— Ненавижу тебя, — шипит она, вложив всю накопившуюся ярость в слова. — И о свадьбе я знала. Ты был всего лишь приключением для меня.

Глава 17

Мне больно даже моргать. Каждое движение провоцирует нестерпимую боль в голове. Зачем же я так напилась… Теперь меня тошнит не только от ситуации, в которой я оказалась, но еще и от алкоголя.

Как бы мне хотелось, чтобы вчерашний день оказался кошмарным сном! Но, к сожалению, это неприглядная реальность. Мужчина, в которого я влюбилась, поверила, доверилась, оказался мерзавцем и просто использовал меня в своей грязной игре. Я всего лишь пешка. Прожевал меня Миша и выплюнул. Выбросил, как ненужную вещь.

Тупая боль сдавливает грудную клетку. С трудом поднимаю себя с постели, принимаю душ и спускаюсь на завтрак.

Мама, как всегда, свежа и прекрасна, папа, погруженный в свои мысли, пьет кофе. Только дядя Илья в хорошем настроении.

— Кто-то вчера перебрал? — весело мне подмигнув, он с аппетитом начинает есть.

— Эмилия, вечером ты должна хорошо выглядеть. Приедут Орловы, — не поднимая глаз от тарелки, говорит мама.

— Я вижу, что вы все уже решили? — резко встаю, роняя салфетку на пол. — На мое мнение вам наплевать?

— Сядь за стол, — грозно приказывает отец. — Ешь, потом поговорим.

Мне кусок в горло не лезет. Нехотя пью чай с тостом и придумываю в голове хлесткие фразы, которыми буду убеждать родителей в их неправоте.

Я не понимаю, в какой момент мы перестали слышать друг друга. Между нами всегда были теплые, доверительные отношения. А сейчас самые родные люди жестко ломают меня, принуждая к замужеству. В тишине гостиной раздаются медленные, тяжелые шаги. Присутствующие за столом напряженно переглядываются, потому что утром мы гостей не ждем.

Меня парализует, когда вижу его тяжелый, враждебный взгляд. Тело постепенно начинает неметь. Сглотнув ком в горле, набираюсь смелости и смотрю моему незнакомцу прямо глаза. Сейчас передо мной не Миша, в которого я влюбилась с первого взгляда, а Ермак. Жесткий, властный мужчина. Который одним взглядом пригвождает человека к полу. Таким я его еще не видела. Комната мгновенно заполняется ароматом пряных духов и энергетикой лидера. Внутренности сворачиваются в тугой жгут.

На нем серый костюм и белая рубашка. Верхние пуговицы расстегнуты. Сейчас он не скрывает шрамы. А наоборот, не стесняясь выставляет их напоказ. Я так хотела увидеть при свете его тело и была уверена, что отвращения у меня не возникнет. Но сейчас мне страшно и хочется зажмурится.

Ермак без привычной уже щетины на лице. В его внешности больше нет мягкости. Может, ее и не было, просто я все придумала в своих фантазиях. Жесткие губы расплываются в надменной улыбке, а мне остается только мучиться в догадках, для чего же он пришел.

— Доброе утро, по глазам вижу, что узнали. Хотя давно не виделись, — его речь тихая, но твердая, пробирающая до мурашек.

— Миша? — мама вскрикивает и медленно оседает на стуле.

— Он самый. А ты, Вика, совсем не изменилась, — острым, словно лезвие, взглядом он медленно обводит всех по очереди и ядовито усмехается.

— Мишка, друг. Ты жив? Это просто чудо. Я так рад, — дядя первый отмирает и подходит к Ермаку широко распахнув объятия.

— Ни к чему этот фарс, — гость выставляет руку вперед, заставляя дядю резко затормозить в растерянности. — Пришло время платить по счетам. Я и так вам подарил слишком много лет спокойной жизни.

— Что тебе нужно? Как ты посмел заявиться в мой дом? — папа вскакивает из-за стола и размахивает руками. — Это ведь ты под меня копаешь?

— Как ты уже понял, Терновский, — обращается Миша к отцу. — Я хочу стереть тебя в порошок, отомстить за все, что ты мне сделал. Я постепенно отберу у тебя все, лишу самого ценного. И буду наблюдать, как ты корчишься в одиночестве от бессилия.

— Ах ты сученыш…

— Предлагаю развлечься, а то вы все очень напряжены. Как будто не рады меня видеть, — он нагло улыбается и садится в кресло.

— Миш, ты перегибаешь палку. Мы же всегда были друзьями. Давайте выпьем за встречу, — дядя, наверное, пытается разрядить обстановку, но выходит только хуже.

— А ты, Илья, как был лицемерным трусом, так им и остался, — говорит с насмешкой. — Ты в курсе, Вадим, что тебя тюрьма давно ждет? Обворовал ты государство на огромные суммы, и совесть тебя, как вижу, не мучает.

— Ты думаешь, я не смогу с тобой справится? — отец покрывается красными пятнами и медленно опускается на стул. Дышит часто, расстегивает верхние пуговицы рубашки.

— У меня есть к тебе предложение. Хочу проверить, насколько низко ты можешь упасть. Выбирай — свобода или дочь.

Несколько пар глаз устремляются в мою сторону. Я растерянно мотаю головой и не могу вымолвить ни слова.

— Я раздавлю тебя как поганого червяка, если ты хоть пальцем ее тронешь, — стакан с противным звоном падает от удара кулаком отца по столу.

Между мужчинами зрительный поединок. Никто уступать не хочет. Мы с мамой молча наблюдаем и боимся вмешиваться.

— Что для тебя важнее: Эмилия или возможность остаться на свободе? — вопрос, произнесенный глухим голосом, словно выстрел попадает в мое сердце.

— Ты не посмеешь, — вид отца меня пугает. Посиневшие губы трясутся, на лбу пульсируют вздувшиеся вены. А вот Миша, наоборот, выглядит спокойным и сдержанным. — У нее сегодня помолвка с Орловым.

Глава 18

— Ну что же, мне пора. А вам есть над чем подумать, — когда Миша встает, я наблюдаю, как перекатываются на его руках и спине напряженные мышцы. — Я жду ответ до полуночи. Мой адрес: Лесная, 20. Если она не приедет, передаю документы по назначению. И процесс против тебя будет запущен.

После того, как хлопает входная дверь, в гостиной воцаряется давящая тишина. Только сейчас я замечаю, что сжимаю пальцами вилку до боли. В глазах родителей паника.

— Значит, бандит по кличке Ермак, который навел шорох в нашем городе— это Миша. Мы ведь думали, что он умер, — произносит мама, закрыв лицо руками. — А вы видели, какие у него ужасные ожоги?

— Этот гаденыш не остановится, но не волнуйся, дочь. Я тебя ему не отдам.

Я словно в тумане, перед глазами все кружится и сердце бешено стучит. Хочу подняться к себе в комнату, но слабость в ногах не позволяет сделать больше пары шагов, и я плюхаюсь на диван. Беспокойные мысли упрямо возвращают меня в Лондон. Казалось, что там он был настоящий. А на самом деле Ермаков просто позабавился со мной и выкинул из своей жизни.

— Зря вы меня тогда не послушали. Не надо было… — Илья не успевает договорить.

— Заткнись! — отец кидает пустой стакан в дядю. — Только и можешь, что языком трепать! Какая от тебя польза?! Эмилия, — папа подходит и сжимает мои холодные ладони. — Дочка, я понимаю. У тебя были свои планы на жизнь, и сейчас я бесцеремонно их рушу.

Мама присаживается рядом на диван, смотрит на меня глазами, полными слез.

— Ермаков не успокоится, пока не разрушит нашу семью и не посадит меня за решетку. Только ты можешь сейчас мне помочь, — спокойным тоном продолжает отец.

— Что ему нужно? Почему прицепился к тебе? — нахмурив брови, жду ответа.

— Видишь ли, дочка, — мама мнется в нерешительности и переглядывается с отцом. — Мы выросли в одном детском доме. Твой дядя Илья с ним были лучшими друзьями. Михаил был хулиганом, от него все учителя страдали, ну и дети тоже. Он всегда хотел легких денег и власти, поэтому после детского дома он подался в бандиты и Илью с собой втянул в темные дела.

— Прибились к местному авторитету и вымогали дань с предпринимателей, — добавляет отец.

— Он считал меня своей собственностью, — продолжает рассказ мама. — Преследовал меня везде, запирал, не разрешал ни с кем общаться. Он всегда нравился девчонкам, а я ему отказала. Он бесился страшно.

Мама всхлипывает, ее плечи дрожат. Я обнимаю ее. Сердце разрывается от всех ужасов, что ей пришлось пережить.

— Твой дядя пытался меня защищать, но куда там. Михаил был настоящим отморозком. Илья, так ведь? — мама поднимает заплаканные глаза на дядю и ждет подтверждения своим словам.

Илья, сложив руки на груди, молча смотрит на нас, а на его скулах двигаются желваки. Ничего не ответив, он уходит в свою комнату.

— Потом в жизни Виктории появился я, — отец сильнее сжимает мою ладонь. — Ермаков постоянно мне угрожал за отношения с твоей мамой. Он не раз избивал меня со своими дружками. А потом влип в историю. Провернул хорошую сделку и деньги не заплатил. Присвоил себе. Ну, бандюганы его и наказали. Подожгли в доме. Но он почему-то считает, что это мы с Ильей его подставили и сдали. И чуть ли не сами подожгли дом. Ты представляешь?

— Но ведь это чушь. Ты не убийца. Ты никогда бы не сделал такого, — впиваюсь в отца глазами и пытаюсь не задохнуться от возмущения.

— Он снова не отстанет от нас. И не успокоится, пока не посадит меня за решетку, — отец на взводе, шея покрывается красными пятнами, на лбу появляются продольные глубокие морщины.

— Михаил мерзавец. Он честными путями не может добиться женщину. Сначала меня хотел заставить быть с ним. А теперь и тебя шантажом принуждает.

Ох, если бы мама знала, что я добровольно ему отдалась на второй день знакомства…

— Только он все равно не отстанет от меня, даже если получит тебя, Эмилия, — отец качает головой. — Потому что он бандит, лжец и сволочь. Теперь брак с Орловым — это единственный выход.

— Но я не хочу, пап… — меня душат горькие слезы.

— Дочь, разве ты не понимаешь?! Мне не справится с Ермаком, у него больше власти. Нам только Орлов поможет. Мишка на родню мэра не полезет.

— И от тебя отстанет. Ты же не хочешь стать добычей этого чудовища? — убеждает меня мама.

Глава 19

Я стою как фарфоровая статуэтка с безжизненными глазами, пока мама колдует над прической.

— Видно, что ты плакала, патчи не помогли, — причитает она.

— Ты думаешь, Орловым будет дело до моего вида? — безразлично пожимаю плечами.

— Так, для помолвки я выбрала это платье. Голубой цвет тебе очень идет. Нравится? — спрашивает и достает наряд с короткой воздушной юбкой.

— Мне все равно.

— Эмилия, ну так нельзя! Ты должна улыбаться. Мы же не на каторгу тебя отправляем.

Мои мысли швыряет из стороны в сторону. То меня охватывает паника, что я была наедине с врагом моей семьи, бандитом, возможно, даже убийцей. Он ведь мог сделать со мной все что угодно. Потом я убеждаю себя, что та нежность и восхищение, в которых Миша меня топил, были неподдельными. Боже, как же я запуталась… Ну не стал бы такой сильный и самодостаточный мужчина использовать девочку в своей беспощадной игре!

Тогда зачем у нас был незабываемый Лондон, чувственный секс, кольцо? Зачем давал столько обещаний, говорил красивые слова, ревновал, когда увидел в клубе с Орловым? Но это все уже неважно. Ермак причинил так много боли родителям, что я никогда не осмелюсь признаться им в своих чувствах к этому опасному мужчине. Я должна ненавидеть его, но пока плохо получается. Есть страх, и он сейчас пересиливает влюбленность, но ненависти нет.

— А что за кольцо такое красивое? — мама берет мою руку и рассматривает украшение на безымянном пальце.

— Да так, безделушка, — не знаю, почему сейчас мне захотелось надеть его.

— Ну, ты мне-то не ври. Я разбираюсь в драгоценностях. Безумно красивый камень. Откуда? — пытливый взгляд мамы не позволяет уйти от ответа.

— Мужчина, в которого я влюбилась, подарил.

— Ох, дочка, мне жаль, что все так вышло. Но вы ведь все равно расстались. Если ты хочешь быть на таком важном вечере с кольцом, то надень его на левую руку, потому что на правую Кирилл тебе сегодня помолвочное наденет.

Когда все приготовления закончены, мама уходит. Находиться дома больше нет сил, и я выхожу на улицу. Сижу одна в саду на лавочке, пока от прохладного ветра не начинают стучать зубы.

Убеждаю себя, что моя помолвка — это правильное решение и единственная возможность отца остаться на свободе. В голове постоянно прокручиваются слова родителей о Ермаке, и я думаю, что они рассказали мне не все. Пощадили меня. В их глазах читался страх и паника. Можно только догадываться, какие преступления совершал Ермак.

Как бы мне ни хотелось не выходить замуж, но я должна помочь отцу. Это мой долг. В конце концов, с Кириллом мы знакомы с детства. Близкими друзьями нас трудно назвать, но мы всегда хорошо общались. Наверное, я смогу привыкнуть к нему. Буду стараться.

Медленно иду в дом. Услышав голоса родителей, доносящиеся из кабинета, подхожу ближе к двери.

— Все. Это конец. Можешь собирать мне сумку с теплыми вещами, — голос отца звучит обреченно.

— Что случилось?

— Звонил Орлов. Сказал, что вокруг меня закручивается нездоровая канитель. Марать свое имя он не хочет, поэтому помолвка переносится на неопределенное время.

— Старый козел, — мама подскакивает со стула и начинает ходить по комнате. – Он никогда мне не нравился.

— Все, Вика. Это конец.

— Но ведь до полуночи еще несколько часов, — она останавливается у окна.

— И что? — пригладив бороду, папа, опираясь рукой на стол, встает.

— Может, мы не на того ставку сделали? Смотри, как Мишка наш высоко поднялся.

— Да ты с ума сошла? Хочешь дочь под него подложить?

— Из любой, Вадим, ситуации можно найти выход. Давай я сама с Мишей встречусь, поговорю. Ясно, что он хочет мести. Но может, получится его переубедить.

— И что, ты ему предложишь себя вместо дочери?

— Вот только не надо мне сцен ревности закатывать, — взрывается мама. — А ты подумал, что с нами будет, если тебя арестуют?

— Ну ты, Вика, точно не пропадешь…

Глава 20

Я, наверное, уже третий раз читаю один и тот же пункт договора. Никак не могу сосредоточиться.

— Она не придет, — говорит Лешка.

— Я никого не жду, — отвечаю, не отрывая глаз от документа.

— Поэтому ты работаешь в гостиной, а не в кабинете, и на часы за последние минут десять посмотрел раз пять, — хмыкает брат. — Трюфель, мы вообще верим этому лопоухому?

Пес смотрит на меня недоверчиво, наклоняет морду набок и, гавкнув, переводит взгляд обратно на Лешку.

— Я просил меня так не называть, — с раздражением отшвыриваю документы в сторону и подхожу к окну. Нет желания продолжать разговор.

— А если ты просчитался, и Вадим не отпустит дочку? Может, за эти годы он превратился из сволочи в доброго папашу.

— Если не придет, ей же хуже.

— Можно закинуть на плечо и силой привезти.

— Хочу, чтобы сама, своими ногами пришла, — едва успеваю договорить, как раздается звонок телефона.

— Да, — отвечает брат. — Пропустить.

Я сверлю его насквозь в ожидании ответа.

— Ты был прав. Она идет. Мышка в клетке. Встречай свою гостью.

Эмилия, пугливо озираясь, идет по каменной дорожке. Даже несмотря на зареванные глаза, она сейчас очень красивая. Белоснежная кожа, нетронутая солнцем, густые черные волосы. Идеальная осанка и плавность движений приковывают к себе внимание. Холодная красота, мягкие правильные черты лица никого не оставляют равнодушным. Она вызывает интерес у окружающих. Мужчины не сводят глаз, женщины смотрят с ядовитой завистью.

Голубой цвет платья ей невероятно идет. На помолвку наряжалась, для другого мужика. Алчная, как и родители. Лишь бы пристроиться потеплее и посытнее. И плевать, под какого мужика ложиться. Не замечаю, как сжимаю кулаки до хруста, когда она входит в гостиную.

— Ты опоздала, — сажусь в кресло, рассматриваю Эмилию. Недавняя усталость исчезает. При взгляде на девушку у меня адреналин шпарит на максимум. А это чертовски плохо.

Чувствую ее страх на расстоянии. Ненавидит и боится меня. Напряжена как струна.

— Девушкам свойственно опаздывать, — огрызается.

Собака с громким лаем подбегает к девчонке. Эмилия пугается, делает шаг назад, прижимая руки к груди. Любой испугается, когда на тебя летит злобный с виду огромный доберман.

Уткнувшись мокрым носом в ее коленку, Трюф смотрит огромными глазами и подставляет ухо, чтобы почесала.

— Мой хороший, — Эмилия садится перед ним на колени и начинает гладить. Парень во всю ластиться к ней, иногда поскуливая.

— Трюфель, ко мне, — командует Леха.

В ответ ноль реакции.

— Ты посмотри на него! Это не сторожевой пес, а обычный кобель. Променял нас на девчонку. Выдержки никакой у тебя, мужик, — возмущается брат.

Едва сдерживаю улыбку, глядя, как пес разваливается на полу, а Эмилия чешет ему пузо. Значит, выбрал себе хозяйку. Рановато ты стал ей доверять. Мы еще присмотримся к ней.

— Пойдем, — встаю с дивана, обращаясь к девчонке.

Она заметно дергается, ресницы начинают порхать быстрее. Бледная совсем. Неужели так боится меня? Взгляд ледяной. Снежная моя королева. Ничего, отогрею. Еще гореть будет вместе со мной.

Когда я открываю перед Эмилией дверь в гостевую комнату, она громко с облегчением выдыхает. Неужели думала, что поселю ее в свою спальню и буду насиловать каждую ночь?

— Я не сомневался, что твой отец выберет свободу, — девочка осматривается, обнимает себя за плечи.

— Ты ошибся. Он не знает, что я здесь, — высокомерно заявляет она и задирает аккуратный носик вверх.

— Вещи привезут завтра, — мне нравится за ней наблюдать, ловить ее неподдельный страх и волнение. Хотелось бы задержаться, но логичного повода на ум не приходит. — Отдыхай. Поговорим завтра.

Когда я иду по коридору, из спальни отца выходит Катя.

— Что ты здесь делаешь?

— Сергею Ивановичу лекарство приносила.

— Я уволил тебя. Почему ты здесь?

— Отец твой меня вернул. Сказал, что привык ко мне и другую сиделку не хочет. Попросил переехать в этот город с вами, — с вызовом говорит она.

— Если начнешь создавать проблемы, я на отца не посмотрю и выгоню тебя.

Катя фыркает и быстро уходит на первый этаж.

Захожу в кабинет, набираю Терновского. Он быстро отвечает. Ждал, сученыш, моего звонка.

— Я убью тебя, Ермак! Если тогда не добил тебя, то сейчас я доведу дело до конца, — телефон трещит от его крика. — Если ты тронешь дочь, я убью тебя!

Совсем страх потерял. Уже не отрицает и в открытую говорит, что это он пытался меня убить.

— Это все лирика, Вадим. Давай ближе к делу, — мое сердце кипит в котле ненависти даже оттого, что эта мразь дышит одним со мной воздухом. — Как и обещал, ты остаешься на свободе, но завод и все твое имущество я постепенно заберу. Готовься платить по счетам.

Глава 21

Я не сразу понимаю, где я. Чужая комната, чужая постель. Мне требуется время, чтобы осознать мою новую реальность. Полночи я ревела, потом, обессиленная, провалилась в сон.

Не знаю, правильно ли я поступила, когда приехала в дом врага, но главное, что папа будет на свободе. Остальное неважно. Я потерплю. Тем более что все оказалось не так страшно. Моя фантазия рисовала чудовищные картины, что я стану заложницей в доме Ермакова и должна буду выполнять любые его прихоти. Неужели он не будет принуждать меня к близости? Или же потребует своего позже?

Пока все спокойно. Меня поселили в отдельную комнату, скоро привезут вещи. Только вот непонятно, для чего я понадобилась Мише. То, что наше знакомство было частью хитроумного плана, уже ясно. Но вот что же дальше? Может, я рано радуюсь?

Сильное чувство голода заставляет меня выбраться из комнаты. Кажется, в доме никого нет. Вчера я не заметила, какой он большой и уютный. Мне казалось, что жилище такого страшного человека должно быть темным и мрачным.

Я спускаюсь по лестнице. Чувствую аппетитный аромат еды и слышу чье-то отвратительное пение. Захожу на кухню и вижу огромного лося, с которым пересекались в клубе. Его накачанные руки покрыты татуировками. На нем спортивные штаны, майка и фартук. Он что-то готовит и при этом ужасно фальшиво подпевает. Очень умилительная картина.

— Пощади мои уши, — когда парень берет высокие ноты, я не выдерживаю и морщусь.

— Ну вот, и тебе не нравится мое пение, — вздыхает, оборачивается и одаривает меня широкой, дружелюбной улыбкой.

— Позавтракай со мной. Не люблю есть в одиночестве. Остальные еще спят.

— С удовольствием, — сажусь за стол.

— Меня, кстати, Алексей зовут, — представляется парень и ставит передо мной тарелку с овсяной кашей, еще и рожицу на ней выложил из ягод.

Образ накачанного лося не вяжется с такой милой картиной. Высокий голубоглазый мужчина с добрейшими глазами не может быть братом такого злодея, как Ермак.

— Ууу, какая вкусная! Никогда бы не подумала, что ты умеешь готовить, — говорю парню, шустро уплетая кашу.

— Ну, у меня много скрытых талантов, — когда Леша улыбается, на щеках появляются милые ямочки.

На кухню, громко цокая каблуками, заходит молодая женщина. Берет поднос, наливает чашку чая.

— Катя, познакомься. Это Эмилия, гостья Ермака, — представляет меня Леша.

— Очень приятно.

В ответ на мои слова женщина приподнимает бровь и пристально меня осматривает.

— Взаимно, — сквозь зубы цедит она и, взяв поднос, уходит. Неприятная особа.

— Это сиделка отца. Между ней и братом ничего нет давно. Так что не обращай на нее внимания.

— Мне плевать на его личную жизнь, — отвечаю безразличным тоном, хотя внутри неприятно скребет ревность.

— Хм, странно. А я думал, тебе будет интересно, — пожимает плечами.

— Ты все обо всех знаешь?

— Работа такая.

— Тогда скажи, зачем я Ермаку? Что он задумал? — подаюсь плечами вперед и спрашиваю шепотом.

— Если ты закончила завтракать, я жду тебя в кабинете, — разносится строгий голос над моей головой.

Мы с лосем медленно поворачиваем головы и натыкаемся на строгое лицо хозяина дома.

Сглатываю, чуть не подавившись кашей. Прокашливаюсь и медленно встаю из-за стола. Следуя за Ермаком, я невольно разглядываю его мощную фигуру, вспоминаю, какие невероятные ощущения я испытывала в его сильных руках. Я стараюсь его ненавидеть, постоянно повторяю себе, что он враг. Но мое тело все равно реагирует на его близость мощными вибрациями.

Кабинет Ермакова ничем особым не отличается от кабинета отца. Массивная темная мебель, много книг и папок с документами, большой металлический сейф. Все по-мужски сдержанно и лаконично.

— Присаживайся, — прерывает он мои сомнения, а сам садится за стол.

— Я твоя пленница? — спрашиваю, не выдержав настырного взгляда темных глаз.

Ермак спокоен, расслаблен. Почти такой же, каким был в Лондоне. Крутит в руках зажигалку. Но при всей внешней невозмутимости в его расширенных зрачках сверкает адское пламя. Заманил к себе шантажом и радуется.

— Нет. Ты моя прихоть, — его слова отзываются во всем теле неприятной ледяной дрожью.

Застываю с открытым ртом. До меня не сразу доходит смысл сказанного. Прихоть? Всего лишь? Чувствую, как горло сжимается и глаза начинают щипать. Мои первые серьезные чувства, мой первый мужчина, которому я доверилась, оказался бессердечным, жестоким бандитом. И теперь он утверждает, что я всего лишь прихоть.

— Ты можешь жить своей привычной жизнью — институт, работа. Но из дома ты выходишь только в сопровождении охраны. Это не моя блажь. Это в целях твоей же безопасности, — предупреждает сдержанно, но меня все равно бросает в жар.

— Какая щедрость.

— Общение с семьей пока только по телефону. Свое слово я сдержу, отца твоего сажать не буду. Но то, что он рано или поздно не окажется за решеткой, гарантировать не могу.

Глава 22

Несколько дней меня никто не трогает. По утрам в сопровождении охраны я еду в галерею. Вечером меня забирают, везут в дом Ермака. Я запираюсь в комнате и выхожу только на ужин.

Дозвониться до отца я не могу. Он обижен и не берет трубку. Но мама обещала, что скоро папа отойдет и простит меня. Успокаиваю ее по телефону, рассказываю, что со мной все в порядке.

Ермака я видела пару раз мельком. Он уезжал рано утром и приезжал ближе к ночи. Где он и чем занимается, не знаю. Даже сегодня, в выходной день, его нет дома с самого утра.

Захожу на кухню, за мной плетется Трюфель.

— Доброе утро, — приветствую Катю, которая пьет чай за столом.

— Доброе, — не поворачивая головы в мою сторону, отвечает она. Пес каждый раз рычит на нее, когда видит.

На плите стоит кастрюля, а на ней стикер: «Эм, сегодня завтракаешь без меня. Лопоухий заставил меня работать в субботу, изверг». И смешная рожица. Настроение сразу улучшается. И как такой веселый парень может быть братом Ермака?

Леша каждое утро варит для меня кашу. Даже при наличии повара в доме лось часто сам готовит. Говорит, что кулинария его успокаивает.

Положив себе порцию каши, ставлю тарелку на стол под оценивающим взглядом Кати.

— А вы не знаете, где зеленый чай?

— Я не кухарка, кухней не заведую, — фыркает она. — Ищи сама.

— Почему вы мне все время хамите, я вроде вам ничего плохого не сделала?

— Вот именно что вроде, — женщина встает передо мной. — Когда ты только свалишь из дома? Его как будто подменили из-за тебя.

— Я бы хоть сейчас уехала. Мне ваш Ермак и даром не нужен.

— Ну-ну, оно и видно, — губы складываются в ядовитую ухмылочку. Быстро цокая каблуками, она уходит из кухни.

— Грымза злая, да, Трюфель?

Ответом мне служит громкий лай.

Позавтракав и убрав за собой посуду, иду с псом в сад. Лешка просил немного погонять Труфи. Я бросаю как можно дальше палку, а он мне ее приносит обратно.

— Доброе утро, дочка. Не против, если я с тобой посижу? — заигравшись, я не слышу, как подходит Сергей Иванович.

— Конечно, — улыбнувшись, отодвигаюсь к краю лавки, чтобы мужчина смог сесть.

— Я смотрю, ты поладила с псом. Слушается тебя.

— Да, он чудесный. С ним трудно не поладить.

— Причуда Алексея, очень хотел собаку, вот и завел. Ермак сначала был против, а сейчас тоже души в нем не чает.

— Леша с Михаилом совсем не похожи.

— Так Алексей мне не родной. Я его из детского дома взял, когда Мишу искал. Объезжал все детские дома в городе. Захожу в один из домов, а никого нет. Думаю, где все? Оказывается, Лешка посадил детей и воспитателя в зале. Сам встал на стул и жутко фальшиво голосил «В лесу родилась елочка». Ну, я и решил, что надо спасать людей от его пения, и забрал себе, — морщинистое лицо мужчины теплеет, когда он рассказывает о сыне. — Как тебе у нас живется? — старик резко переводит тему, но, честно говоря, обсуждать ее совсем не хочется.

— Вы же понимаете, что я здесь не по доброй воле. Ваш сын хочет уничтожить моего отца и использует для этого грязные методы. Как я могу себя чувствовать в вашем доме? — когда вспоминаю страх родителей, на глаза слезы наворачиваются.

— У Михаила есть причины так поступать. Он справедливый человек и просто так лютовать не будет. Терновский из-за денег пытался убить его. Если бы я не успел, мой сын сгорел бы заживо.

— Я верю своему отцу, он сказал, что не делал этого, — мою веру в папу ничто не может пошатнуть.

— Ладно, девочка, не злись на старика. Жизнь покажет, кто из нас прав.

Когда вечером я сижу в саду с книжкой, ворота разъезжаются, и на территории появляется кортеж из трех черных автомобилей. Сначала выходит Лешка — как всегда, с улыбкой — и направляется ко мне.

— Привет, красавица.

— И тебе привет.

— Ты приглядывал за ней? — чешет за ухом пса.

Боковым зрением вижу, как из машины выходит Миша. И сразу же находит меня глазами. Брови нахмурены. Твердой походкой идет к нам. Непонятно почему, по позвоночнику пробегает волнение, когда я смотрю на него.

— Ох, что-то мы с Трюфелем спать резко захотели. Всем спокойной ночи, — Леша, быстро поняв ситуацию, вместе с собакой быстро уходит в дом.

— Я смотрю, вы сдружились, — Ермак садится рядом. Меня прошибает током, когда наши тела едва соприкасаются.

— Нельзя? — сложив руки на груди, отворачиваюсь от мужчины.

— Можно, только осторожно.

Почему я до сих пор остро реагирую на его бархатный голос?

— Ты можешь сделать так, чтобы твоя прошлая или настоящая личная жизнь меня больше не доставала? — вспомнив утреннюю перепалку с Катей, спрашиваю я.

— Ревнуешь? — слышу его насмешливый баритон прямо над ухом.

— Вот еще, — поворачиваю голову и почти нос к носу сталкиваюсь с Мишей.

Глава 23

Я безотрывно смотрю, как Эмилия убегает в дом. В каждом ее движении проскальзывает аристократизм и грация. Внешне холодная красота, а дотронешься — кипятком шпарит. Мне все труднее держаться от нее на расстоянии. Тянет к ней со страшной силой. Не останавливает даже то, что ее отец — Терновский, человек, которого я ненавижу. Наваждение какое-то.

Прохладный вечерний воздух не может остудить разгоряченных губ. На них до сих пор вкус моей девочки.

Когда-то до безумия я любил ее мать. В детском доме месил до крови каждого, стоило лишь Вике пожаловаться. Исполнял любую ее прихоть. Пахал день и ночь, стоило ей лишь попросить новую шмотку или побрякушку. Я верным псом сидел у ее ног, пока она не начала изменять мне с Терновским. Конечно, он был на десять лет меня старше и во много раз богаче. А может, и не только с ним…

Постоянно сравнивая Эмилию с Викой, я скрупулезно ищу различия. Мне надо быть уверенным на миллион процентов, что моя девочка другая. И что она не засадит мне нож в спину, как сделала ее мать.

Когда увидел Эмилию в аэропорту, я еще не знал, кто ее родители. Просто был поражен ее внешним сходством с моей первой любовью. И пошел за девочкой как привязанный. Вместо Парижа полетел за ней в Лондон, наплевав на дела. Сидя в самолете, жадно ловил каждое ее движение, жест, взмах ресниц. А самого трясло как от лихорадки. Меня словно вернули в прошлое. Сложно поверить глазам, когда спустя двадцать лет ты видишь точную копию человека, которого считаешь умершим.

Сначала я не хотел знакомиться с девушкой, но какой-то ублюдок решил украсть у нее сумку. В ее красивых глазах был страх и тревога, но она упрямо шла ко мне навстречу. Когда я коснулся ее руки, земля ушла из-под ног. И стало понятно, что она моя. Хочу и больше не отпущу. Короткий разговор на аукционе лишь подтвердил мои опасения. Я пропал, увяз в ней. Взрослый мужик в молоденькой девочке. Мне плевать на ее возраст. Она как будто сделана под меня. Запах, жесты, стоны. Боже, как же красиво она кончала… Как нежно шептала мое имя, когда я ласкал ее шелковую белую кожу… И крышу снесло от того, что я ее первый. И единственный. Никто больше не посмеет тронуть моего ангела. Лишь бы мне научиться доверять ей, лишь бы не оглядываться на грехи ее родителей. Я не должен терять контроль, тонуть в воспоминаниях.

Эмилия пока брыкается, злится, но стоит нам лишь пересечься взглядами, как вокруг все полыхает. Думает, что я использую ее. Неужели она считает меня таким слабым ничтожеством, которое воюет с женщинами? Это ничего, скоро растает. Возьму лаской и нежностью. Отогрею мою снежную принцессу.

Что-то я совсем размяк от девочки. У меня каждый день борьба. В этом городе меня никто не ждал. Я многих подвинул с насиженных мест. Навел шуму. Кого-то бизнеса лишил. Каждый день хожу по краю. Так что не время терять голову от чувств…

…Утром по дороге в офис нас окружают несколько машин, блокируя проезд. Из них выходят охранники, направляя на мои машины оружие. Непонятно, кто это и чего добивается.

— Брат, что за цирк? У кого смелости хватило среди белого дня такое устроить? — откладываю планшет. Наблюдаю, как мои охранники в ответ достают оружие.

— Сейчас узнаем, — брат снимает пистолет с предохранителя. — Сиди в машине.

— Ты за кого меня принимаешь? Ты пойдешь под пули, а я буду здесь отсиживаться? — резко открываю дверь и выхожу, оглядываясь по сторонам.

— Ты когда-нибудь перестанешь меня опекать и позволишь выполнять работу? — злится брат, прикрывая меня. — А это, видимо, их главный.

Уверенной походкой к нам направляется невысокий жилистый мужчина. Лешка напряжен, сканирует ситуацию. А она, честно говоря, не очень. При желании нас всех тут положат. Потому что их в два раза больше.

Глава 24

— Добрый день, — мужчина, достаточно молодой, снимает солнцезащитные очки и врезается в нас хищным взглядом. По берцам, камуфляжным брюкам и черной футболке делаю предположение, что он из охраны.

— А он добрый? — спрашивает брат.

— Если вы будете вести себя благоразумно, никаких проблем не появится, — ухмыльнувшись, парень жестом приказывает своим людям убрать оружие. — Вы должны сесть в мою машину, мы завяжем вам глаза. Оружие сдайте. И вы идете один без сопровождения.

— Я иду с ним. Это не обсуждается, — меня всегда поражала способность брата из хохмача мгновенно превращаться в серьезного профессионала, когда этого требует ситуация. Доверяю ему как себе и знаю, что мы жизнь отдадим друг за друга.

Кивнув, парень просит следовать за ним. Мы садимся в минивэн, и нам завязывают глаза.

Едем минут тридцать. Наши конвоиры всю дорогу молчат. Ни имен, ни кличек — ничего не удается узнать. Только когда машина тормозит, нам разрешают снять повязки.

— Идемте, — командует парень в берцах.

Мы заходим в заброшенный ангар. Пахнет сыростью. Каждый шаг по пыльному настилу отдается эхом.

— Подождите здесь. Я предупрежу хозяина.

— Нервничаешь? – спрашивает Леша, когда я достаю зажигалку и прикуриваю сигарету.

— Ясно, что нас не убивать сюда привезли. А вот зачем — непонятно. И меня это сильно напрягает, — брови сходятся на переносице, когда я отчетливо слышу шаги.

— Добрый вечер, Ермак. Рад, что мы наконец-то познакомились, — как бы я ни пытался разглядеть человека, темнота скрывает лицо.

Виден лишь силуэт. Высокий мужчина в костюме держит руки в карманах. По голосу — мой ровесник.

— Странное знакомство. Лица я твоего не вижу. Имени не знаю. Тебя все называют хозяином. Но я к тебе в холопы не набивался. Поэтому представься.

Громкий раскатистый смех разлетается по ангару.

— Меня зовут Федор.

— Эй, Федя! Ты фильмов о шпионах пересмотрел. К чему такая конспирация? — сложив руки на груди, спрашивает Леха. — Ты бы нам сесть для приличия предложил.

— Прошу прощения за такие неудобства. Это вынужденная мера. Возможно, в будущем мы пообщаемся при других обстоятельствах. Но пока я не могу по-другому.

— Для чего мы здесь? — от напряжения во всем теле мышцы начинают болеть.

— Мы давно за тобой наблюдаем, Ермак.

— Кто это «мы»?

— Я и мое руководство. Нам нравится, как ты ведешь дела.

— Польщен.

— Нам нужны в команде такие люди. Область погрязла в коррупции. Когда Орлов пришел к власти и притащил своих дружков, бюджет, выделяемый правительством, мгновенно растаскивался по карманам. По назначению, как ты понимаешь, ничего не доходило.

— Так, стоп, я понял куда ты клонишь. Ты, Федя, трудишься на правительство. И вот сидели вы со своими друганами-чиновниками, протирали штаны и думали о тяготах простого народа. И решили, что стал Орлов неугодным, но самим руки-то марать не хочется, — за пару затяжек выкуриваю всю сигарету. Мне не нравится русло, в которое повернул этот разговор.

— Я не ошибся, когда на тебя ставку делал. Люблю понятливых людей, — голос становится тверже. — Я тебе не мешаю, Ермак, банкротить предприятия в области и после скупать. Но потом ты мне не будешь мешать устанавливать свою власть.

— Предлагаешь работать на тебя. Может, еще хозяином прикажешь называть? Тогда я тебя разочарую: с государством я не связываюсь.

— У тебя выхода нет, Ермак. Если ты подумаешь, то мое предложение очень даже заманчивое. Не отказывайся сразу.

— Это все?

— Не совсем. Казино. Продай мне его. Даю миллион зеленых.

— Ха. А вот это неожиданно. И зачем оно тебе?

— Для души. У каждого свой способ сбрасывать напряжение.

— Ты ведь можешь его просто забрать, — хмурюсь я.

— Люблю честно вести дела.

— Ну что же, если у нас все по-честному, тогда цена меня не устраивает. Слишком мало.

— Ох, Ермак. Чувствую, мы сработаемся. Ладно, я еще подумаю насчет казино. Больше не смею вас задерживать. Мои люди отвезут вас.

Не прощаясь, мужчина уходит обратно в темноту. И почему-то я на сто процентов уверен, что совсем скоро он напомнит о себе.

Глава 25

Я чувствую себя очень дорогой куклой в яркой коробке на витрине. Меня одели в шикарное вечернее платье, сделали прическу и макияж. Ермак не поскупился на эксклюзивные украшения и вывел меня в свет — показать, что дочь Терновского теперь с ним.

Каждый год в честь дня рождения Орлова устраивается шикарный прием. Собираются все сливки общества. Вот только папу в этот раз не позвали. Он стал нерукопожатным. Новости о том, что на его заводе проблемы, облетела город очень быстро, и друзей у него резко поубавилось. Зато Михаил чувствует себя победителем. С ним все радостно здороваются, заискивают и просят о личной встрече. Он не является хозяином дома, а все равно ощущается его лидерство.

Он оставляет меня в центре зала и уходит поговорить с другими мужчинами. Я стою совершенно одна, иногда улыбаясь знакомым.

— Ку-ку, — хлопает меня по плечу Кирилл.

— Привет, — искренне улыбаюсь, потому что сейчас я очень рада хоть с кем-то поговорить.

— Привет, Эм, — целует меня в щеку Кирилл. — Ты как? Вижу, тебе быстро нового жениха подобрали. Об этом сегодня все шепчутся.

— Лучше молчи, — хмурюсь от одного лишь упоминания о Ермаке.

— Не обижайся, что нашу помолвку отменили. Ты же знаешь, отец всем рулит. Я человек подневольный. На ком скажет, на той и женюсь.

— Да ну что ты!

— Наконец-то я вас нашел, — к нам подходит Олег, наш бывший одноклассник. — Прости, Кирюх, но у твоего бати такая скукотища сегодня.

— Можно в клуб поехать, но только позже.

— Пойдемте на балкон покурим, — предлагает Олег, взяв бутылку шампанского.

В этот момент я не думаю о последствиях или о том, что Ермак разозлится. Может, даже хочется вывести его на эмоции.

В этом ресторанном комплексе празднуют все значимые события уже много лет, и мы знаем его как свои пять пальцев. У нас есть свой секретный балкон. Пока наши родители выпивали и закусывали, мы прятались на нем. Мальчишки учили меня курить, и в первый раз я, кстати, поцеловалась на этом балконе. Мы поднимаемся на второй этаж, идем в другое крыло. Свет в коридоре выключен, персонала нет.

Кирилл протягивает мне сигарету. Затягиваюсь. Горло пощипывает с непривычки. Я очень редко курю, а сейчас хочется. Олег с шумным хлопком открывает бутылку, отпивает и передает нам. Мы с Кириллом пьем по очереди прямо из горла. Вспоминаем веселые моменты из школьных лет. Смеемся. Мне так хорошо, легко. Можно немного выдохнуть без постоянного контроля. Я очень скучаю по своей прошлой беззаботной жизни. Урву хоть десять минут свободы. И будь что будет.

На волне общего веселья мы с ребятами обнимаемся и негромко поем нашу любимую песню. В этот момент голую спину опаляет адским огнем. Даже не оборачиваясь, я уже понимаю, кого увижу за спиной. Только непонятно, как он нас здесь нашел?

Медленно поворачиваю голову. Встретившись с карими глазами, я застываю. Как назло, рука Кирилла лежит на моей талии. В темноте Мишины глаза полыхают огнем, но в них почему-то четко считывается не злость, а разочарование. Ермак, брезгливо усмехнувшись, убирает руки в карманы и медленно уходит. Я без слов понимаю, что должна идти за ним. Ничего плохого мы не делали, но ноги все равно ватные. И его разочарование почему-то больно царапает по нервам.

Глава 26

Водитель открывает передо мной дверь, когда мы подходим к машине. Садимся с Мишей рядом. Кожей ощущаю гнетущее напряжение. Мне не нравится находиться в молчаливом конфликте. Я всегда стараюсь не затягивать проблемы, а сразу обсуждать их.

— Почему ты молчишь? Я же чувствую, что ты злишься, — поворачиваюсь к нему, но Миша не реагирует.

По коже прокатывается мороз. Его молчание действует на нервы сильнее крика.

— И в чем, собственно, проблема? Кирилл и Олег мои школьные друзья. Мы немного повеселились. Ты бросил меня в зале без внимания. Что мне надо было делать? Одной стоять? Ну прости, что я захотела провести время с ребятами.

Миша снова молчит, только ладонь сжимается в кулак. Я не чувствую себя виноватой и не понимаю, зачем оправдываюсь.

— Я свободный человек. У меня очень много друзей. Среди них много мужчин, и я не собираюсь из-за тебя отказываться от общения с ними.

— Тормози, — сухим тоном отдает приказ водителю.

— Выходи из машины, — говорит он мне.

Неприятный холодок пробегает по спине от сурового тона и непонимания, что сейчас будет. Ермак выглядит спокойным, только прямая, напряженная спина говорит об обратном.

— Тебе захотелось мужского внимания? — его жесткие губы растягиваются в подобие улыбки. — Любишь вокруг себя ебарей собирать.

Во взгляде снова разочарование и брезгливость.

— Тогда получай, — одним резким движением он рвет лиф платья. Сдирает его с меня.

От ужаса и стыда открываю рот, но слова застревают в горле.

— Сейчас у тебя будет очень много мужского внимания. Ты такая же шлюха, как и мать, — сплюнув на землю с отвращением, Ермак садится в автомобиль, и кортеж уезжает. От его слов лицо опаляет жаром. Все съеживается внутри. До последнего не веря, что Миша так может поступить, я всматриваюсь в удаляющуюся машину с надеждой. Жду, что он опомнится и вернется за мной. Но чуда не происходит.

Я остаюсь стоять на темной улице возле дороги в одном белье и чулках. Паника сковывает внутренности. Тело бьет крупная дрожь то ли от страха, то ли от холода, пробирающего до костей.

Обратиться к кому-нибудь за помощью я не решаюсь. Мне ничего не остается, кроме как пойти в сторону дома Ермакова. Я даже не представляю, сколько придется идти. Сначала я прикрываю руками то грудь, то ягодицы. Но поняв, что это бесполезно, просто растираю плечи, чтобы хоть немного согреться.

Мимо проезжающие машины сигналят, из них высовываются мужики, кричат пошлости, зовут к себе. Боже, как стыдно. Ледяные губы становятся солеными от слез. Я на окраине города, впереди безлюдное шоссе с заправками и придорожными кафе. Может, зайти в одно из них, позвонить родителям?

Найдя небольшое успокоение в этой идее, я бодрее шагаю вдоль дороги. И мысленно проклинаю Мишу.

Вдруг позади меня тормозит машина. Мое перепуганное сердце ухает вниз. Я в панике смотрю по сторонам и прикидываю, куда мне лучше бежать. Слева четыре дорожные полосы. Справа лес. За спиной хлопает дверца автомобиля. Адреналин шпарит по венам на максимум. Спотыкаюсь. Каблук, как назло, застревает в сливной решетке. Дергаю раз, второй. Ничего не получается. Тогда я просто снимаю одну туфлю и иду босиком. Шаги за спиной становятся ближе. Я готова уже визжать от неконтролируемой паники.

Мощная рука хватает меня за локоть. Вжав голову в плечи, я боюсь поднять глаза. Пусть это все окажется дурным сном! Ну пожалуйста! Мне еще никогда не было так страшно…