В плену дракона. Трофей повелителя

Глава 1 – Пленница повелителя

— Ведите осторожнее, — звучит хриплый голос. — Повелитель не любит, когда его собственность доставляют в помятом виде.

Собственность.

Я – принцесса Серебряных Земель, любимая дочь своего отца — теперь собственность Императора Дракона. Плата за поражение в войне. Трофей.

Стража грубо заталкивает меня в спальню и усаживает на постель.

— Будь послушной девочкой, — советует стражник и тянется, проводя своими шершавыми пальцами по моим губам. – Не смотри Повелителю в глаза.

Вздрагиваю. Если мне так страшно от какого-то слуги, то что будет, когда в эти самые покои войдет Император Драконов?

Он чудовище. Враг. Убийца. Садист… Вспоминаю все, что слышала о нем. Бездушный человек, продавший сердце тьме. Он не знает чувств. Не умеет любить. Ему не ведом ни страх, ни сострадание.

Сжимаю подол своего белоснежного расшитого жемчугом платья. Меня нарядили, как куклу… Нет, как пирожное, чтобы захотелось съесть. На глазах проступают слезы. Я должна была выйти замуж за любимого. Лиам был мужчиной мечты, а теперь… теперь я никогда его больше не увижу.

Повелитель Драконов поработил мой народ, забрал у нас надежду, и потребовал меня в качестве трофея. Но я отомщу.

Дверь распахивается, и входит он…

Сначала вижу только силуэт. Он высок. Очень высок и широк в плечах. Одет во всё чёрное. Ни короны, ни драгоценностей. Ему они не нужны.

Он идёт неторопливо и наконец останавливается передо мной в нескольких шагах.

Я замираю. Всё внутри сжимается, но я не опускаю взгляда. Смотрю.

Я ожидала чудовища. Монстра со шрамами и клыками. Я ожидала, что его лицо будет исковерканным жестокостью. Говорят, зло уродливо… Но только не в этот раз, ведь мой «хозяин» красив.

Лицо с резкими скулами и сильным подбородком. Прямой нос. Тонкие губы с едва заметной насмешливой кривизной в уголках. Черные, как смоль волосы зачесаны назад, открывая высокий лоб.

Но глаза… Правильно говорят, что глаза – зеркало души. Каждому, кто посмотрит в глаза Повелителя Драконов станет ясно – у этого души нет.

Это не глаза человека.

Серебряные, даже не серые, а именно серебряные. Холодные, слишком светлые и оттого чарующие и пугающие одновременно. Они смотрят на меня без эмоций. Без гнева, без любопытства, без желания. Как покупатель осматривает товар. Оценивающе. Беспристрастно.

Чувствую его взгляд на своем лице, на шее, на волосах. Жар унижения поднимается к горлу. Не двигаюсь. Не дышу.

Молчание длится вечность. Оно тяжелее любых слов.

Потом дракон поднимает руку и двумя пальцами берёт меня за подбородок. Поворачивает голову влево, потом вправо, изучая профиль. Я стискиваю зубы, чтобы не дёрнуться.

— Открой рот, — говорит он. Голос низкий, бархатный, но ледяной.

Я не собираюсь быть игрушкой дракона. Я принцесса! Принцесса! И все же я открываю рот. Ненадолго. Повелитель заглядывает, будто проверяя зубы лошади. Удовлетворённо хмыкает.

Потом его рука движется выше. Он захватывает прядь моих волос — светло русых в рыжину, почти золотистых, растрёпанных после дороги. Перебирает пальцами. Задумчиво.

— Мягкие, — произносит он. — И густые. Хорошо.

Ему нравятся мои волосы. От этой мысли по спине пробегает противная, скользкая дрожь.

Он отпускает прядь, и его пальцы опускаются, чтобы провести по моей щеке. Движение могли бы показаться нежными, если бы не ледяной изучающий взгляд.

— Алисандра, — говорит он. — Отныне это твоё имя.

Меня зовут Алина! Алина – это имя, которое дала мне матушка, это мое имя. Ты не смеешь лишать меня имени.

Дракон притягивает меня к себе и шепчет прямо в губы:

— С сегодняшнего дня твоя воля принадлежит мне.

Я должна смолчать. Должна покорно опустить взгляд, но не могу...

— Нет! — выдыхаю я. — Я не твоя игру...

Но он не дает договорить.

Глава 2

— Ты будешь открывать свой очаровательный рот, только когда я разрешу, — Дракон резко сжимает мои щеки. — И улыбаться, когда я прикажу.

Сглатываю. Чудовище. Я отомщу. Я должна выжить, чтобы отмстить.

Ты поработил мой народ! Ты лишил меня счастья с любимым мужчиной. Ты чудовище. Стискиваю челюсти и мысленно клянусь убить его. Однажды, когда он не будет ожидать. Это не он превратит мою жизнь в ад, а я… я отправлю его в преисподнюю.

– Ты теперь моя, дорогая, — говорит Дракон, совсем близко наклоняясь к моему лицу. — Будь умницей, чтобы не пришлось выбрасывать бракованную игрушку. Ты меня поняла?

Заставляю себя кивнуть, и Повелитель разворачивается и уходит так же бесшумно, как и вошёл.

Я остаюсь сидеть на краю кровати. Дрожу. Но теперь не от страха. От ярости. Ярости, которая горит в груди ярче любого страха.

Его прикосновение всё ещё жжёт на моей коже. Его слова звонят в ушах.

Твоя воля принадлежит мне. Слово «нет» не существует. Алисандра…

Я медленно поднимаю руку и касаюсь щеки, которой только что касались его пальцы. Сжимаю ладонь в кулак.

Хорошо, дракон. Пусть будет по твоему. Пока. Я буду послушной девочкой, а когда представится возможность… отомщу.

Я заставляю себя встать, пройтись по своей комнате. Она большая, мрачная и на удивление хорошо обставленная. Массивная кровать с чёрным балдахином, тяжёлый резной шкаф, зеркало в серебряной раме.

Замираю, глядя на собственное отражение. Большеглазая девчонка, растрепанная и осунувшаяся. И все же, я не простая девчонка, я принцесса и я красива. Я не привыкла проигрывать, не привыкла подчиняться. Только я выдыхаю, как дверь снова открывается — и входят две женщины.

Одна — моя ровесница, ей даже не двадцати. Худенькая и маленькая со светлыми, почти белыми волосами, заплетенными в тугую косу. Вторая — женщина за пятьдесят, с суровым, иссечённым морщинами лицом и седыми волосами, убранными в жёсткий пучок. Обе одеты в шелковые платья, струящиеся по телу. Ох, ну и мода у них. Но в глаза бросается другое — у обеих проколота правая бровь, и из нее торчит маленькое черное колечко. Это знак? Знак рабынь? Принадлежности к дому Дракона?

Они не кланяются. Не улыбаются. Молоденькая держит в руках медный таз с водой и полотенце, её взгляд прикован к полу. Женщина несёт свёрток ткани.

— Повелитель приказал привести тебя в порядок, — говорит старшая. — Ты явишься к нему на ужин. В этом.

Она отдает мне сверток и продолжает.

— Это твои покои, Алисандра, но они связаны проходом с покоями Повелителя. Господин может войти в любое время. Днем. Ночью. Без стука.

Связаны проходом. Значит, у меня вообще нет личного пространства.

Разворачиваю свёрток с одеждой. Значит мое платье в жемчугах его не устроило? Лучшее платье принцессы Алины, между прочим.

Ткань выскальзывает из рук и падает на пол, расправляясь.

Оно платье тёмно-красное, цвета запёкшейся крови. Дорогой прозрачный шелк… И покрой… Он не просто откровенный. Он вызывающий. Глубокий вырез, который спускается едва ли не до талии. Рукавов нет — только тонкие бретели, которые оставляют плечи и руки полностью обнажёнными. Талия подчёркнута, а юбка с высоким разрезом сбоку, сквозь который будет видно ногу при каждом шаге.

Позорище-то какое. Это же наряд куртизанки… или постельной рабыни. Или…

— Я не надену это! – восклицаю я. – Никогда!

– Приказ господина, — сообщает старшая служанка.

Она делает шаг вперёд. Девочка тоже подходит, её лицо бледное, но руки уже тянется к застёжкам на моём белом платье.

— Нет! — я отшатываюсь, но комната тесная, а они двигаются с пугающей, настойчивостью. Старшая хватает за руки. Девочка, не глядя мне в глаза, срывает застёжки на спине. Я пытаюсь вырваться, кричу что-то — просьбы, угрозы, — но они не обращают внимания.

Моё белое, расшитое серебром платье, последний клочок дома, соскальзывает с плеч и падает бесформенной кучей на каменный пол. Я стою перед ними в одном тонком нижнем белье, дрожа от ярости и унижения, и ощущая прохладу на обнажённой коже.

— Надевай, — повторяет старшая, отпуская одну мою руку и поднимая с пола красное платье.

Да как она смеет? Как смеет с принцессой на «ты»? Как смеет приказывать принцессе!

— Я сказала НЕТ! — вырываюсь с силой, которой сама от себя не ожидала, отталкиваю старую служанку. — Вон! Оставьте меня! ВОН!

Мой крик, должно быть, звучит дико, потому что младшая отпрыгивает, её глаза становятся ещё больше. Старая служанка смотрит на меня несколько секунд, потом медленно кланяется.

— Как прикажешь, — говорит она без интонации. — Но господин ожидает тебя на ужин. В этом. – Она кивает на красное платье на полу. — Не явишься, как приказано, и кто-нибудь умрет.

Они уходят так же бесшумно, как и пришли, оставив дверь приоткрытой. Я тяжело дышу, глядя на треклятую тряпку на полу. Потом резко наклоняюсь, поднимаю своё белое платье и натягиваю его обратно. Потом подхожу к зеркалу и распущенные волосы начинаю яростно заплетать их в тугие косы.

Волосы мои ему понравились? Как би ни так. Нарядиться распутницей? Нет уж. Пусть я пленница, но не потеряла достоинства.

Заплетая вторую косу, я подхожу к окну, будто взгляд в бездну может дать ответы. И замираю. На узком каменном выступе под окном сидит голубь, и к его лапке привязана записка. Неужели?..

Сердце замирает. Я оглядываюсь — дверь приоткрыта, но в коридоре тихо. Быстро распахиваю тяжёлое окно, хватаю птицу. Она не сопротивляется, лишь тихо воркует. Я развязываю нитку, разворачиваю крошечный листок.

Почерк знакомый до боли. Изящный, с резкими росчерками. Лиам. Мой любимый.

«Держись, Алина. Я приду за тобой. Жди знака, любимая. Мы снова встретимся, и ты наконец-то станешь моей женой».

Кровь стучит в висках. Он не сдался. Слёзы гордости и боли подступают к глазам. Я быстро, ещё раз оглянувшись, прижимаю записку к груди, потом прячу её под толстую пуховую подушку на кровати. Закрываю окно, приваливаюсь спиной к холодному камню стены и закрываю глаза. Лиам придет. Все будет хорошо.