В плену лисицы

Пролог

– Хватайте ее! Не дайте ей уйти, остолопы!

Она бежала среди деревьев так, будто делала это каждый день. Знала, где и какие тропы спрятаны, где легче всего пройти через вязкое болото и как оставить позади тех, кто хочет лишить ее жизни. Она так отчетливо слышала их крики, будто и не была далеко впереди, практически у самого горизонта, где обычный человек слышал бы сплошной гул шумящих верхушек деревьев темного леса.

Сбивающееся дыхание мешало ловко двигаться и резво срезать извилистую дорогу, а кровоточащая рана в левом боку причиняла невыносимую острую боль. Но она держалась изо всех сил, прижимая к груди маленький комочек тихо сопящего младенца, и продолжала бежать, надеясь на спасение.

Если она сейчас преодолеет границу этого города, что причинил ей так много страданий, то они обе будут спасены. Она сможет защитить свое дитя, даже поставив на кон собственную жизнь…

Шорох листьев темного можжевельника пускает сердце вскачь, заставляя остановиться, а резкий порыв ветра оглушает всего на мгновение, но это не мешает незнакомцу приставить к ее затылку дуло холодного оружия.

– Медленно развернись и посмотри мне в глаза…

Шепот незнакомого голоса устрашает. Подступающий к горлу ком обиды и досады желает высвободиться вместе с нестерпимой яростью, что она копила в себе долгие годы молчанием. Сейчас она может запросто перерезать говорящему горло, даже не моргнув и не испытав хотя бы толику жалости. Но она подчиняется его словам, ведомая чистыми инстинктами, которым доверяет от рождения.

Сильно ли удивится незнакомец, когда узнает, кого он остановил?..

– Открой глаза! Живо…

На удивление, в этих ярких голубых омутах, что сверкают в закатном свете одной лишь печалью, нет ни капли сожаления или страха. Этот мужчина с виду всего на пару лет старше нее самой, но не боится так, как остальные. Его волнение выдает лишь глубокое дыхание и взгляд, тут же метнувшийся к расплывающемуся алому пятну на белоснежной ночной сорочке и кряхтящему младенцу, завернутому в кусок грязной ткани.

Боится здесь только она. И не за себя и свою жизнь, а за еще совершенно крохотное существо, что так крепко прижимает к груди, являя незнакомцу свои по лисьи хитрые ярко желтые глаза с едва заметно суженным разрезом.

Ее губы изгибаются в кровожадной улыбке, подрагивая и являя мужчине выступающие острые клыки, способные прокусить даже кость, о чем он знал не понаслышке.

– Я помогу тебе, – шепчет он, убирая ружье за спину и преклоняя перед девушкой голову, опустив одно колено на сырую землю под ногами.

Этот человек знал, кто она… Знал об их обычаях, и теперь это делало его еще более опасным. Если он когда-то встречался с такими, как она, то прекрасно осведомлен об их самом слабом месте и может убить ее всего за секунду.

Но она может запросто сделать с ним то же самое. Нужно всего лишь вонзить свои острые клыки ему в горло и вспороть когтями плоть, чтобы вытащить сердце и насладиться им сполна. Вот только над ним не витает густым дымом чернота грешности, которую она так сильно хотела учуять, а значит, он безопасен. Поэтому ей придется пойти на поводу у этого человека, раз она не может тронуть его ради собственной выгоды.

Вдалеке, сквозь густые кустарники, деревья и болотистый настил слышны приближающиеся быстрые шаги и множественные выстрелы ядовитых пуль. Кажется, каждый раз от этих отвратительных звуков ее сердце останавливает свой ритм, но сейчас она не может сосредоточиться на нем. Она не может потерять своего ребенка и подвергнуть жизнь этого человека опасности, хоть и ненавидит этих существ всей душой больше, чем собственный род.

Аккуратно приблизившись к мужчине на самых носочках, она будто и не ощущала той боли в стопах, что совсем недавно принесли ей острые камни, вспарывая обнаженную кожу. Вложив в протянутые грубые большие ладони свою единственную дочь, девушка в последний раз взглянула на нее с робкой улыбкой и подарила легкое прикосновение губ к крошечному лбу, по которому так любила водить пальчиками в успокаивающем жесте по вечерам.

Больше она ее в этом мире не увидит, но всегда будет рядом. До скончания веков будет оберегать ее и всячески помогать.

– Передай ей…

Тихий мелодичный голос заполняет все пространство вокруг. Он обволакивает незнакомца омутом тепла, завораживая и проникая в самое сердце. Теперь ему становится ясно, почему в этих существ все влюбляются до беспамятства.

– Нет, ты сама сделаешь это.

Он не может оставить их обеих здесь на растерзание тем, кто ведет себя хуже животных. Он обязан спасти их и уберечь, рассчитавшись со своим долгом с концами. Не может допустить ее смерти и просто обязан вернуть туда, где ее так долго ждут.

Но девушка лишь устало вздохнула, оскаливаясь, и толкнула его в грудь, царапая острыми когтями металлическую кирасу, которую не могло уничтожить даже самое мощное оружие их королевства.

Мужчина бежал как можно глубже, в самую чащу леса, слыша ее надрывный крик, но ни на секунду не замедлился, понимая, что должен спасти хотя бы это крошечное, но сильное существо.

Он скрылся в тени так же незаметно, как и появился. А на площади в это время горел самый сильный и высокий костер за всю историю существования этой земли.

Голубовато-красное пламя. Пламя, означающее, что одним лишь проколом в сердце сожжена очередная демоница… Ведьма… Лисица…

Она горела, не проронив ни слезинки. Лишь проклинала того, кого любила, и того, кто смотрел на нее глазами, полными ужаса и ненависти. На земле Торнхарта.

Глава 1.1

Ну что я хочу вам сказать... Эта история уж точно не будет шаблонной, и многое происходящее здесь будет для вас неожиданным. Здесь вы не встретите мифологию какой-то определенной страны, и в этом, как мне кажется, и есть плюс моей работы. Это новый мир, который я хочу раскрыть вам до конца и постараюсь сделать это в полной мере. Надеюсь на вашу поддержку и интерес к данной работе)

Спасибо за прочтение! Всех люблю, целую, обнимаю

________________________

– Ария, детка, помоги-ка мне...

Пожилая женщина упрямо, несмотря на все наставления собственной внучки, уже несколько часов копошилась в кучке разложенных на уличном столике трав, без продыху потирая чуть сморщенными в силу возраста пальцами уставшие глаза. Кряхтела себе под нос, иногда поглядывая на девушку, ловко складывающую ароматное белоснежное постельное белье, словно первый выпавший снег, в аккуратные стопки, и улыбалась своим мыслям, думая о будущем и вызывая в груди у своей подопечной приятное чувство удовлетворения от увиденного.

– Иду!

Ее бабушка даже в своем старомодном потрепанном цветастом сарафанчике всегда выглядела чудесно. Немного низенькая и полноватая, но такая легкая, домашняя, и та, кто воспитывал девушку все ее девятнадцать лет с самого рождения. Она – ее единственная родная плоть и кровь в мире, где ее покинули все, кто должен был оставаться рядом еще много лет.

Мать девушки умерла при родах, поставив единственного пожилого лекаря в округе перед выбором: либо она, либо ее дочь. Обеих спасти оказалось невозможно. Мужчине пришлось вместо своего единственно правильного решения спасти женщину, еще способную в будущем подарить этому миру множество детей, прислушаться к ее просьбе и уберечь ребенка, что, по ее словам, через десятки лет отплатит ему за такой щедрый подарок.

Ария не знает, какой она была, и даже как она выглядела. Какие у нее были глаза? Такие же темные и сливающиеся с черным зрачком, как у девушки, или же цвета чуть посеревшей слоновой кости, как у старушки, заменившей ей всю семью? А волосы, что красивыми волнистыми прядями ниспадают на плечи? Темные, русые или же густые, огненно-рыжие, с редкими вкраплениями неестественной желтизны?

Ей ничего неизвестно о ней. Но бабушка, или, если быть точнее, ее вторая мама, говорит, что она очень похожа на ее единственную и все еще любимую дочь. Такая же красивая и привлекающая множественные взгляды. Словно неземная, способная сотворить чудо с чужими ранами под строгим руководством главного лекаря столицы. Было еще огромное множество сходств, о которых она рассказывает ей поздними вечерами в свете ярких ароматных свечей во время заготовки лечебных отваров.

Но всей правды она не может знать наверняка. Ее матери уже нет в живых, поэтому и нет смысла вспоминать о ее кончине в раннем возрасте и жалеть о несвершившемся. Даже так она ее все равно не вспомнит. Сейчас куда важнее быть рядом с женщиной, что всячески оберегает ее от невзгод и тягот, порой наплевав при этом на собственное здоровье.

Вот сколько раз этой неугомонной женщине сказать, что ее зрению перебирание мелких крупинок цветов никак не поможет восстановиться? Она же только вчера всю ночь стонала от жжения и боли под веками, прося приготовить ей охлаждающий компресс…

– А кто это у нас тут спрятался? – голос из-за небольшой оградки раздражал ее так же, как уличных псов раздражают надоедающие настырные осы в жаркое лето.

– Феликс, тебе еще не надоело? – презрительно бросает девушка в ответ, грозно оборачиваясь к говорившему.

Молодой человек только растягивает свои алые губы в улыбке, весело облокачиваясь локтями о крепкую, покрытую хмелем оградку, отделяющую их с бабушкой дом от проселочной дороги.

Ну да, почему бы ему и не улыбаться. Наверное, в чужой голове так и роятся мысли о том, кому бы не понравился красивый высокий блондин, сверкающий своей улыбкой в разные стороны, поигрывая довольно крупными мышцами под широкими тканями на груди и плечах.

Такие, как говорят все в городе, на дороге не валяются. И несколько семейных лавок на рынке имеется, куда каждый день забредает огромный поток жителей, уходящих с полными сумками продуктов и предметов обихода. И в королевскую армию недавно вступил, хвастаясь своим ровесникам и девчонкам сверкающими на солнце начищенными прочными одеяниями. Что уж говорить о крупных выплатах золотыми монетами, что разлетаются в стороны, стоит молодому человеку переступить порог очередной таверны.

Любая мечтает, чтобы сам Феликс Крофтон обратил на нее свое внимание.

Только Ария мечтает совершенно о другом. Ей бы еще сотню лет не видеть эту нахальную мордашку, мнящую себя центром земли и женского внимания. Поэтому, бросив еще один мимолетный взгляд на человека, продолжающего скалиться в пугающей улыбке, она обходит его стороной и направляется к небольшому столу под крышей пристройки их небольшого дома, где ее уже давно ждет бабушка, продолжая пыхтеть и чертыхаться.

– Ты же знаешь, что мне никогда не надоест… – кричит, приложив ко рту ладонь козырьком, чтобы басистый голос звучал как можно громче и доходил чуть ли не до другого берега небольшого озера, расположенного всего в паре шагов от их оградки.

За несколько лет ухаживаний Феликса, Ария так и не смогла понять, почему он обратил на нее свое внимание. Да, она не раз помогала ему и его семье в лечении. Ведь она внучка единственного лекаря на все поселение, если не считать королевский замок, где таких, как они, наберется не меньше двадцати человек. Но чтобы он влюбился в нее раз и навсегда с первого взгляда – в это никто ни за что в жизни не поверит. Тем более не после того, как совсем недавно она увидела вокруг него нечто странное и отталкивающее, словно от прокаженного, о чем девушка не смогла рассказать даже собственной бабушке.

Что говорил этот парень дальше, она не услышала. Ну ладно, сделала вид, будто пропустила мимо ушей слащавые фразочки о браке, нескольких детях и множестве жарких ночей. И ведь не стыдно ему говорить такие вещи при ее родительнице! Скорее бы у него язык без необходимых иногда костей отсох, или немного необходимого вещества в черепушке прибавилось, чтобы хоть и ненадолго, но он задумывался над своими словами.

Глава 1.2

Каждый их трудовой день состоял из того, что они помогали всем приходящим к ним за помощью. То соседка из-за мужа пьяницы забежит за действенным снотворным и успокоительным настоем валерианы. То муженек ее за снадобьем для прибавления мужских сил, здоровья и иммунитета, желательно на спиртовой основе, на что Ливия ни разу ему отказать и не смогла, несмотря на все аргументы своей внучки. То прибегает местная ребятня с израненными локтями и коленями, прося ранки смазать и обезболить, чтобы родители не сильно ругались.

Но чаще всего захаживают члены королевской армии. Статные мужчины, поодиночке сильнее нескольких отрядов соседних королевств, проходящие ожесточенный отбор. Всякий раз, отправляясь на очередное задание короля, они тут же приходят за разными пилюлями к ним, не доверяя королевским шаманам и лекарям. Ведь здесь, именно в этой деревеньке, они все когда-то были детьми и привыкли забегать на окраину города к знакомой «волшебнице», способной исцелить одним лишь словом.

Вот только в последнее время их почти не видно. Феликс – единственный, кто захаживает к ним с завидной регулярностью, но постоянно оглядывается по сторонам на лес, порой долго вглядываясь в самую чащу и нервно сглатывая вязкую слюну. Из центра города не слышно никаких новостей о новых боях или же миссиях, поэтому у большинства живущих здесь сложилось впечатление мнимого отпуска для этих трудяг.

Но странное затишье настораживает.

Когда в последний раз Ливия Альберти столкнулась с этой поистине гробовой тишиной, в ее жизни появилась Ария и всего через пару дней на пороге дома обнаружился не обычный прислужник короля, молящий о помощи, а самый настоящий рыцарь смерти. Он скончался от полученных ран, даже не дойдя до лекарской кушетки, и на ее глазах превратился в пепел, рассеивающийся ветром в никуда. Больше таких людей, ставших лишь бесчувственными оболочками, она в своей жизни не встречала.

Не все, лишь узкий круг самых приближенных к королю знал о градации становления таким существом. Молодых людей подбирали по выносливости, силе, уму, а главное – отсутствию сострадания к кому-либо. Только когда в своих умениях они достигали последней границы так называемого «роста» им присуждалось звание смертоносного убийцы, не останавливающегося из жалости даже перед младенцем.

И когда-то в круг таких осведомленных входила Ливия. В один из дней ее самого первого пророчества она отреклась от будущего рядом с приспешниками короля, еще не до конца осознавая свою силу, и перекочевала на самую границу леса, откуда было видно все королевство, словно на ладони. Возвышенная местность позволяла узнавать о новостях раньше остальных, а прибрежные равнины дарили ее семье множество лекарственных растений, благодаря чему она до сих пор помогает всем нуждающимся.

Еще совсем маленькая девочка, оказавшаяся среди темноты и страха одна, смогла выжить только благодаря своим умениям и зарождающейся из нутра силы. Тогда она еще не знала, что маги из детских сказок, которые ей часто читала королевская служанка перед сном, существуют. Она просто видела во снах, как одним прикосновением может залечить маленький парез, а на следующее утро это сбывалось.

Ливия без чьей-либо помощи научилась прятать свою силу, но страх быть раскрытой не помешал ей открыть свою лекарскую лавку на центральном рынке. Вот только когда началась «охота», она решила уйти, дожидаясь нуждающихся у себя дома. Ее способности заговаривать любой отвар, делая его более эффективным, или залечивание ран на глазах всегда поражали Арию до глубины души. Но ее бабушка редко пользовалась своим даром, решив исцелять жителей самыми простыми и «правильными» для человеческого понимания методами.

А сама Ария… Ну что сказать… Не дано было этой девчонке, несмотря на родственницу «волшебницу», помогать людям такими же способностями. В ней сидит лишь одно проклятье, которое она сама себе и приписала.

Каждый раз, желая человеку из-за сильной злости что-то выходящее за рамки дружелюбия, оно тут же сбывалось.

В первый и последний раз такое случилось с ней еще в раннем детстве, когда соседская собака, впавшая в бешенство, внезапно накинулась на нее, прокусив обе ноги до костей. Тогда она сквозь горькие слезы и рыдания пожелала ей умереть как можно скорей и мучительнее, перенося свою боль на ее судьбу.

Ливия обработала ей раны, исцелила нежную бледную кожицу без единого шрама и всячески успокаивала, пока девочка не уснула беспокойным сном. А наутро… Пес оказался разорван на куски недалеко от их дома. Кровь, кажется, была повсюду, а хозяйка несчастного животного, местная сумасшедшая, потерявшая своих детей при рождении, твердила, что в чаще леса на нее смотрели яркие желтые глаза. Именно там ее пса и нашли местные жители.

Тогда бабушка даже не удивилась произошедшему и лишь шепнула Арие на самое ушко, приободряюще обнимая:

– Бойся своих желаний, моя девочка. Плохие мысли имеют свойство сбываться, а так ты можешь накликать на себя беду…

После этого девчонка даже ни разу не задумалась о чем-то, что могло бы навредить другим. Ну, Феликс не в счет. Этот парень заслуживает жутчайших колик, как бы сильно она не боялась, что подобное произойдет с ней самой. Что-то ей подсказывает, что этот молодой человек прибежит к ним за снадобьем уже на рассвете.

– Может, уговорить бабулю ничего ему не давать? Пусть помучается пару деньков, – прошептала себе под нос девушка, ласково проводя ладонью по густым зарослям хмеля на их небольшом доме.

Сколько она себя помнит, он всегда был заросший виноградом и этим ползучим растением, приманивая всех насекомых своей сладостью и ароматом. Каждое лето они собирали крупные синие грозди, выдавая угощение мелкой ребятне, играющей на дороге, и добавляли в сиропы, чтобы они не кривились при простуде от горького вкуса действенного средства.

Арие всегда нравились здешние виды. Небольшое озеро, расположившееся недалеко от дома, где часто любят купаться дети в жаркую погоду, а мужчины с завидной регулярностью ходят на ловлю крупных рыбешек, устраивая между собой настоящие соревнования, хоть и без особого приза. Красивые восходы и закаты, которые она старалась встречать каждый день, рано просыпаясь и поздно ложась из-за наплыва посетителей.

Глава 2.1

– Солнышко… Моя милая Ария…

Чей это голос? Почему от одного нежного тона на коже девушки волоски встают дыбом, а веки внезапно раскрываются после непродолжительного сна?

Это женщина… Возможно, молодая. Практически такого же возраста, что и она.

Именно это и настораживает девушку. Раньше она никогда не страдала слуховыми галлюцинациями. Но ведь и запахи так остро она еще ни разу не ощущала. Может, так подействовал чай, что бабушка заварила на скорую руку из-за внезапно возникших дел, совершенно забывая о традиционном чаепитии длительностью в час с медленной выдержкой трав? Или на улице бродит соседка, распугивая лесных духов, о чем она в бреду твердит каждый день?

Поднявшись с кровати, Ария подхватывает со спинки стула теплую шерстяную шаль, подаренную родительницей на прошлый день рождения, и накидывает ее на оголенные плечи. Подходит к окну и в самом деле видит ту женщину, что прозвали «сумасшедшей». Она пугающе вглядывается в темноту за калиткой, но выглядит так, будто и не видит девушку в окне. Что-то шепчет себе под нос, несколько раз хлопает выпученными глазами и сверкает в лучах рассветного солнца крупными бисеринками пота на лбу и шее.

– Они придут… – шепчет вдалеке, но слышно так, будто говорят возле самого уха.

О чем она? Неужели ей тоже приснился странный сон о людях без души в глазах?

– Они уже совсем близко…

Внезапно женщина взвизгивает и скрывается в самой чаще леса, оставляя возле калитки дома девушки свой теплый черный платок, в котором всегда выходила на улицу даже в самую жаркую погоду.

Первое, что хочется сделать Арие, так это выбежать из дома и броситься за женщиной. Она знает, как опасно в такое время в лесу. Как бы он не защищал людей от опасностей своей густотой, от идеального нюха диких волков он вряд ли сможет кого-то спасти. А сейчас самое время полной луны, когда даже самые безопасные тропы на окраине становятся капканами для простого люда, пусть хищники еще никогда не выходили за пределы чащи к людям.

Но что-то остановило девушку. Перед глазами вдруг возникла непроглядная пелена, и она, словно в бреду, вернулась в постель, скрипя старыми половицами под ногами. Лишь плотнее укутавшись в шаль, она смогла, наконец, спокойно заснуть и найти покой, в то время как Ливия сидела в самом укромном уголке ее небольшой комнаты и сдерживала рвущиеся наружу всхлипы, поглаживая на коленях шипящего от увиденного кота.

– Ах… И почему у меня сегодня так болит голова? – возмущается Ария, смутно вспоминая произошедшее ночью.

Кажется, будто все это было простым сном. И женщина, выбежавшая на дорогу, спешно скрывающаяся в чаще. И оброненный ею платок, которого на утро и след простыл. Может, и правда привиделось, и ничего из этого не было? Но зачем тогда бабушка, стоило солнцу взойти, сразу же направилась в соседский дом, прихватывая с собой несколько стеклянных баночек с настоями?

Этого она узнать так и не смогла. Ее родительница категорически отказывалась отвечать на все ее вопросы, проведя день в пугающей тишине. Она не проронила ни словечка за все то время, что они провели вместе. А это, между прочим, чуть более пятнадцати часов кропотливой работы на лужайке с посетителями! Ливия лишь тихонько потирала листья жимолости в ступке, ссутулившись над невысоким столиком на улице возле окна, и наблюдала за своей внучкой, все больше приближающейся к тому самому дню, когда ее жизнь разделится на «до» и «после».

Она видела этот день в своих видениях всего пару суток назад, но не думала, что он наступит так скоро. Она не могла позволить этому случиться, а потому еще вчера распылила по комнате внучки сонную пыльцу лунника, чтобы стереть из ее памяти будоражащие душу воспоминания.

Но что Ливия может сделать сегодня? Запрет ее под пару десятков замков в комнате или привяжет к кровати? Все это звучит настолько бесчеловечно, что у женщины ком к горлу подступает, а Сланию хочется собственноручно уничтожить за ночные выходки.

«Сумасшедшая»? Как бы не так! Такая прислужница, как она, всегда выполняла веленые ей задания от высшего рода, и в этот раз Альберти уследить за ней так и не смогла, позволив своему ребенку узреть ее проделки. Когда-то она была простым человеком, не умеющим ничего, кроме как ухаживать за детьми, псом и своим больным мужем. А когда они все скончались, для нее начался самый настоящий ад агонии, где в бредовых мыслях она столкнулась с тем, кого видеть не предназначалось никому живому.

Ее душа стала чужой, и повиноваться она могла лишь своему новому хозяину, превратившись в самого настоящего духа, курдушу, выполняя всю грязную работу себе на потеху. Выходила ночью на проселочную дорогу да заглядывала в окна ребятишек, пугая тех страшными тенями. Иногда обращалась в строптивого черного кота, нападающего на молодняк на глазах у толпы народа, отбирая сладкое молоко или же свежую рыбу в ведрах рыбаков. А еще чаще блуждала в облике своего любимого пса, что пал от рук ее теперешней хозяйки.

Для чего ее послали на этот раз? Решили лишить Ливию остатка того быстро утекающего сквозь пальцы времени, что ей отведено было провести с девчушкой? Не слишком ли они жестоки к той, кто все эти годы всячески им помогал, прикрывая от глаз короля Торнхарда? Хотят навлечь на себя кару не единственной, но определенно могущественной ведьмы? Жаль, что все это не изменит того, как ночью она переживала за единственную свою кровинку.

Невольно пустив слезу, женщина привлекла внимание Арии и тут же об этом пожалела, видя на чужом молоденьком красивом личике огромную тень беспокойства и сожаления.

– Бабуль, ты чего? – растерянно протянула девушка, подходя ближе и тут же заключая женщину в объятия.

Она всегда так делала, стоило заметить слезы родительницы. Вот и сейчас, едва возвышаясь над старушкой, она склонилась так, чтобы как можно крепче прижать ее к себе, пока под ногами ластился их домашний серый кот, любящий вертеться рядом.

Ливия молчала. Боялась произнести хоть слово и открыть внучке правду, ведь это разрушило бы весь ее мир, утопающий в темных водах дурного болота. Но Ария ничего и не спрашивала. Просто стояла рядом и продолжала дарить родное тепло, зябко поеживаясь от резких порывов прохладного ветра.

Глава 2.2

Бросив взгляд на окно, Ария вздрогнула всем телом, наблюдая волшебную картину, явившуюся для нее впервые в жизни. Рассветает, и из-за горизонта появляется яркое красное солнце, что застало ее врасплох. Казалось, после того как она заснула, прошло совсем немного времени, но уже раннее летнее утро, и невооруженным глазом видно алый, словно самая настоящая кровь, объемный диск…

Это на самом деле редкое явление в их краях, как отвечают все местные жители на расспросы девушки о всем известной «кровавой» луне, сменяющейся таким же солнцем. Обычно такая смена сулит людям процветание, богатый урожай на несколько лет вперед и море богатств. Но сейчас, когда только вчера было обычное полнолуние, и ни о какой необычной луне не могло идти и речи, это вводит в ступор.

О солнце, что спустя тысячу лет взойдет слишком рано и окрасится кровью невинных погубленных существ, девушка читала мало. Не из-за того, что эта магическая тема была ей не интересна, а потому что в детских книгах ее бабушки эти странницы были кем-то вырваны без возможности восстановления. Когда Ария спрашивала об этом у местных, все лишь пожимали плечами, отвечая ей незнанием, а Ливия только поджимала на ее вопрос губы и тут же старалась заболтать девчонку, давая очередное поручение.

С возрастом она и забыла о своем интересе, но сейчас может с удовольствием наблюдать за дивной красотой, что простирается над озером и показывается в его отражении. Жители в это время еще дремлют в своих спальнях, а служащие всю ночь устраивают гулянки на площади, обсуждая свою очередную победу или же женщин из знаменитых таверн, славящихся своими работниками, с удовольствием делающими практически все что угодно за достойную плату.

Сегодня же вокруг царит приятная тишина. Ни звуков разбоя или же охоты в лесу. Нет цокота копыт по проселочной дороге, да и их с бабушкой никто не тревожит, что кажется довольно странным в период «охоты» на ведьм. А еще… Любимое всеми озеро начинает пугать. Странные тени, сгущающиеся вокруг камышей и высокой травы, создают реалистичные образы книжных существ, что всегда описываются в детских сказках. Кажется, будто вот-вот кто-то выпрыгнет оттуда и утащит за собой на самую глубину.

И это завораживает.

– Вот это у меня фантазия разыгралась… Точно сказывается недосып…

Фантазия это или же бредовые мысли, но эти звуки плеска водной глади не угасают в ее сознании ни на секунду.

Это только в ее голове или же наяву?

– Может, лягушки резвятся?

И правда! Пока Ария высовывалась из окна, рассматривая озеро во всей его пугающей красоте, несколько земноводных с особым озорством проскакивают мимо нее, тут же утопая в воде, пуская множество брызг на сухую траву.

Она часто любила наблюдать за их играми. Но почему тогда именно сегодня ее так тянуло последовать за ними? Откуда возникли эти чувства необходимости пойти туда же, окунуть ладони в воду и посмотреть в свое отражение? Почему природа так яростно хочет до нее что-то донести?

То невидимыми силами удержит от пересечения границы леса и проселочной дороги. То убережет от встречи с Феликсом, который после вчерашней просьбы прийти на пристань так больше и не явился.

Она шагнула вперед, совершенно забывая о своем внешнем виде и о бабушке, что крепко спит в соседней комнате. Она даже не вышла через дверь, решив перелезть через отворенные ставни, и не ощутила ни капли холода на своей обнаженной коже от бушующего на улице ветра. Ее нутро, так же как и глаза, окутала пелена, и все стало совершенно неважным.

Ария чувствовала, как голые ступни касаются мокрой травы, приминающейся под ее весом. Чувствовала самыми кончиками пальцев тонкую полоску прибрежного песка и легкие, ласкающие прикосновения воды.

Кажется, именно это она и хотела ощутить в последнее время, и просто не могла понять, о чем мечтала сама, пока неведомые силы не подтолкнули ее в спину, заставляя окунуть стопы в воду.

– Холодно… – прошептала мгновенно синеющими от перепада температур губами, но четко разглядеть перед собой прозрачную водную гладь так и не смогла.

Что-то тянуло ее за собой все дальше и дальше, в самую глубь, а Ария не смогла воспротивиться, полностью подчиняясь неведомой ранее силе. Она даже не очнулась, когда ткань ее легкой сорочки намокла по пояс, неприятно охватывая кожу со всех сторон.

Кто-то звал ее и плакал так надрывно, что сердце с каждой жалобной мольбой обливалось кровью, будто от нее самой отрывали кусочек за кусочком. Будто полосовали самое сердце острым ножом и не собирались останавливаться, пока не искромсают его в кровавое месиво.

Это она… Та, что представилась «мамой»… Ее голос сейчас тянул за собой, прося прийти. Говорил, что безумно скучает и больше не хочет отпускать, забрав с собой.

Там, из самой глубины… Она просит ее спасти.

Когда кончика носа Арии коснулась ледяная вода, она так и не вышла из состояния угнетения, продолжая идти на зов.

Ей нужно было пойти туда.

Она должна была…

Что-то… Нет, кто-то тянет ее обратно, пока она всеми силами старается погрузиться вновь, уже почти хватаясь за темную, вытянутую ей на помощь руку с острыми, как лезвие когтями. Красивая девушка с венком на голове из ярких васильков, запутанных в ярких рыжих волосах, смотрела на нее так любяще, что казалось, именно ее и ждала всю жизнь. Такая нежная, с искренней и нежной улыбкой…

Вот только вместо чистой белоснежной ткани на груди у нее расцветают уродливые черные цветы, расплываясь все шире и захватывая собой светлую тонкую кожу на шее.

Внезапно ее талию овевает нечто крупное, словно извилистая змея, и тянет на самый верх, мгновенно отдаляя от все еще заразительно улыбающейся девушки.

Ария сопротивлялась из всех сил. Размахивала руками, старалась разомкнуть чужие объятия, если их можно так назвать, но у нее ничего не вышло. Этот кто-то кричит что-то невнятное над толщей воды, хватает за руки и шею, вытягивая все выше и выше…