В плену своего тела

Глава 1

© Нифонтова Галина Борисовна, 2025

Всегда живите «здесь и сейчас», не откладывая важное в долгий ящик и радуясь каждому дню, ведь «потом» у вас может и не быть.

***

Таджикская ССР, февраль 1990 год.

Девушка со светлой кожей, русыми до пояса волосами и зелено-голубыми глазами, тяжело дыша, бежала по центру города Душанбе. Она держалась за руку со своей смуглой подружкой, которая испуганным взглядом темно-карих глаз осматривалась по сторонам. Светловолосая, в теплом сером платье и легкой темно-коричневой курточке, часто переходила на медленный шаг, морщась и придерживая рукой свой уже достаточно большой живот, находясь на шестом месяце беременности. Ее подруга, тоже в теплом, но национальном темно-фиолетовом таджикском платье, с кофтой сверху и в темно-зеленом платке с цветными узорами, скрывающим под собой почти весь пучок замотанных в узел темных волос, давала ей отдохнуть и, подбадривая, помогала быстро двигаться дальше. Девушки двадцати двух лет, студентки педагогического института, бежали к себе в общежитие, постоянно вздрагивая от громких звуков вокруг.

В это время шел сильный дождь. Их одежда полностью промокла и неприятно липла к телам.

Но останавливаться им было нельзя…

Вокруг юных девушек повсюду были слышны выстрелы и шум от погромов. Крики убегающих людей смешивались с выкриками митингующих.

На проспекте Ленина было много коренных местных жителей. Часть из них в современных одеждах, но большинство в национальных таджикских халатах и тюбетейках.

Кто-то из них просто стоял и кричал лозунги, кто-то сидел прямо на асфальте в позе лотоса. Все они перекрыли широкую центральную дорогу. Некоторые из них размахивали палками и кричали, а кто-то держал арматуру в руках, собираясь в группы.

Напротив этой большой толпы расположились люди в форме, с оружием, дубинками и защитными щитами, пытаясь усмирить самых буйных митингующих. Послышался гул приближающейся техники. Вся толпа недовольных людей повернулась в сторону нарастающего шума. Через несколько минут весь проспект Ленина был перекрыт БМП (боевая машина пехоты).

— Зульфия, давай пробежим вокруг! Подальше отсюда! — взмолилась девушка, стараясь не упасть на покосившихся от страха дрожащих ногах.

— Да, Таня, ты права, тут нам не пройти, слишком опасно! — ответила ей подруга с легким акцентом. — Давай через дворы!

Девушки побежали в другую сторону от всей той суматохи, что творилась на центральных улицах города Душанбе.

Дождь не прекращался. Подружки спешно передвигались по незнакомым дворам и улочкам.

Под ногами все чвякало. Обувь девушек полностью утопала в грязи. Земля была с избытком напитана влагой и отказывалась принимать лишнее.

— Ой! — Татьяна поскользнулась и упала в грязь.

Руки подружек расцепились, и Татьяна по земле сползла в яму. Девочки через стену дождя не заметили раскопанный ров, который частично был прикрыт досками.

— Таня! — испугалась Зульфия, упала на колени и протянула к ней руки.

— Все нормально! — успокоила ее подруга, ощупывая живот. — Я съехала боком. Вытаскивай меня!

Зульфия за руку тянула Татьяну вверх, но ничего не получалось. Ладони девушек соскальзывали. Зульфия чуть сама не упала в яму, а Татьяна не могла подтянуться вверх, стенки ямы были слишком скользкими и карабкаться мешал большой живот.

— Ничего не выходит! — Зульфия обреченно села на землю, не обращая внимания на грязь.

— Да… — тяжело дыша, грустно ответила Таня.

— Я пойду и позову кого-нибудь! — девушка вскочила и вытерла лицо рукавом своей мокрой кофточки.

— Кого? У нас тут нет знакомых. Это опасно! Да и на улице никого не видно, идет сильный дождь и от митингующих все попрятались и заперлись в своих квартирах!

— Ничего! Я скоро вернусь! — подруга поднялась на ноги и исчезла из виду.

В яме каждая пройденная минута казалась Татьяне вечностью. Она не знала, сколько уже стоит и ждет, наблюдая, как вода скапливается под ногами. Девушка прислушивалась к выкрикам митингующих, вздрагивая от громких звуков со стороны проспекта. Проливной дождь хоть и не был холодным, а лишь немного прохладным, но девушку от сильного волнения колотила мелкая дрожь. Она продолжала кутаться в свою бесполезную, мокрую до нитки одежду.

Ей было страшно. Не за себя. За ребенка, которого она носила под сердцем. Таня часто обнимала руками живот, рефлекторно защищая малыша от жестокого внешнего мира.

Через несколько минут к плачущей подруге подбежала запыхавшаяся Зульфия. Она резко остановилась перед Татьяной и чуть было не съехала к ней в яму. За ней тут же появился высокий парень.

Татьяна обрадованно улыбнулась им, смотря снизу вверх, рукой прикрывая глаза от дождя.

— Здравствуйте! Ого, вы куда попали! — молодой парнишка, с мокрыми русыми волосами и светлыми глазами, осмотрелся вокруг.

— Да, вот…

— Давайте мне свою руку! — незнакомец уперся ногами в мокрую землю, протянул одну ладонь к руке Татьяны, обхватил ее и потянул вверх.

— Нет, нет! — быстро проговорила Таня, отпустила руку парня и погладила живот. — Я не могу… Мне больно.

— Так… — длинно выдохнул незнакомец и посмотрел по сторонам. — Сейчас! — он сел на край ямы и свесил ноги вниз.

— Что вы делаете? — испугалась Зульфия. — Вы же потом не выберетесь сами, как и она!

— Ничего, все получится! — успокоил он ее, осматривая перепуганную беременную девушку внизу.

Парнишка спрыгнул в яму и подошел к Тане.

— Значит, вот что! Я присяду, вы наступаете на мои руки, а потом мне на спину, хорошо?

— Ой… А вам…

— Не бойтесь. Я приподниму, а наверху уже ваша подруга вас вытащит.

Парень посмотрел наверх, и Зульфия быстро закивала головой.

— Вот. Здесь будет удобнее вылазить, тут есть выступы, — он подвел ее немного в сторону.

Незнакомец присел, подставляя сцепленные ладони. Татьяна неуверенно наступила одной ногой, держась руками за его широкую спину.

Глава 2

— Так, все в сборе? — спросил Дмитрий, заходя на кухню и поздоровавшись с Мариной.

— Еще Любы нет! Она точно говорила, что приедет? — обратилась к мужу Татьяна.

— Да, она должна уже быть. Остальные сказали, что не смогут сегодня, — супруг взял в руку металлическую шумовку и повернулся к закрытому казану.

Перед тем, как уехать встречать жену, он успел приготовить плов, рецепт которого перенял у знакомых местных жителей Исфары. Надежда приготовила другие блюда и накрыла на стол, а если семье хотелось плова, то всегда обращались с просьбой к Дмитрию. У него получалось намного вкуснее и семья шутила, что он знает какой-то местный секрет в приготовлении этого блюда и не говорит об этом другим.

— Не переживай, Таня! Если Люба обещала прийти, значит придет, — успокоила Надежда свою старшую дочь.

Татьяна с первого дня знакомства с сестрой мужа, сразу ее очень полюбила. Люба — лучезарная девушка, с кудрявыми русыми волосами средней длины и карими глазами, никого не могла оставить равнодушной своей заразительной улыбкой. Она всегда отличалась добрым сердцем и отзывчивостью. У них в семье было еще два брата, старший и младший. Любовь и Дмитрий — средние дети и часто общались вместе.

Дима открыл крышку большого казана и начал перемешивать плов шумовкой. По кухне тут же разлетелся аппетитный запах вкусного блюда. Между золотистыми рисенками проглядывались кусочки сочного поджаренного мяса и все это приправлено зирой и другими ароматными травами.

— М-м-м, как всегда от одного только запаха у всех потекли слюнки, — похвалила его Таня, подавая красивый расписной ляган для плова.

— Я старался, дорогая! — чмокнул Татьяну в щеку.

Раздался стук в дверь.

— Я открою! — Татьяна улыбнулась и вышла из кухни.

Она открыла дверь и увидела счастливую Любовь, держащую в руках небольшую коробочку.

— Люба!

— Танюшка!

Девушки обнялись и поцеловали друг друга в щечки.

— Проходи скорее, тебя уже все заждались!

— Привет, наша крошечка! Мы тебя очень ждем! Я вот тебе сладости принесла! — Люба присела на корточки и заговорила с малышом, поглаживая животик Тани.

— Не смеши меня! Встань! — смеялась ее родственница и подруга. — Пойдем скорее, мы уже хотим есть!

— Смотри, что я для вас принесла! Не знала, что больше понравится, поэтому взяла всего по чуть-чуть, что нашла, — Люба открыла бумажную коробочку и в ней оказались орешки, сушеные сладкие финики, различные сладости, такие, как: халва, хворост и национальные таджикские конфеты.

— Ох, Любаша, мой ребенок тебя уже заочно любит! — Таня погладила живот и облизнулась.

Обе девушки задорно рассмеялись.

Через несколько минут Татьяна и Любовь зашли на кухню.

— О-о-о! А вот на плов и сестра бежит! — пошутил Дмитрий.

Все улыбнулись и поздоровались.

Молодая семья Алиевых и их родственники сели за обеденный стол. Дима в центр поставил ляган с пловом, собранный горкой. На его вершине возвышались ароматные головки чеснока. Молодая бабушка Надежда, которая сама родила Василия около двух лет назад, нарезала овощи, пока ее сын игрался под столом. Младшая дочь Марина заварила зеленый чай и разливала его по пиалам. А ее старшая сестра Татьяна раскладывала подаренные ей сладости. Любовь в это время улыбалась и, о чем-то секретничая с Таней, разламывала всем лепешки.

Родственники кушали, расспрашивали Таню об успехах в учебе, будущих планах на жизнь и ее самочувствии, а также обсуждали последние новости.

После обеда все перешли в зал и включили толстый, черно-белый телевизор «Рассвет 304», по которому в это время передавали новости с пометкой «срочно». Там просили жителей Душанбе и других городов сохранять спокойствие.

— Что же это делается-то? — спросила Надежда, но ей никто не ответил.

Все внимательно смотрели на тусклый экран, на котором показывали, как толпа митингующих требовала выгнать приезжих людей из Таджикистана, а квартиры выдавать только местным жителям. Тех, кто нападал на представителей власти, скручивали вооруженные солдаты и волокли к машинам с решетками.

— Не знаю, что происходит. Главное, чтобы до Исфары это не дошло и там все быстро прекратилось, — ответил Дмитрий и погладил руку обеспокоенной жены.

Через несколько недель, несмотря на уговоры родственников, Татьяна улетела обратно в педагогический институт Душанбе, аргументируя это тем, что волнения там уже погасили и бояться больше нечего. К тому же, она никак не могла пропустить выпускные экзамены. Скрепя сердце, ее отпустили.

Алиева Татьяна Алексеевна спокойно прилетела в Душанбе. Она досрочно, из-за приближающихся родов, сдала все экзамены на отлично и получила долгожданный красный диплом педагога начальной школы.

Татьяна была очень счастлива! Ее мечта сбылась! Теперь она, наконец-то, могла устроиться на работу учителем в любую школу.

Быстрее возвращаться домой ее торопил все сильнее толкающийся ребеночек. Таня купила билеты на обратный путь и через несколько дней уже сидела в салоне самолета. Она чувствовала гордость за себя и большую радость, которой ей не терпелось поделиться со своими родственниками.

На табло высветился значок «пристегните ремни». Татьяна щелкнула замком. Самолет готовился к взлету.

В это время никто из находящихся в салоне людей не знал, что летят они рейсом Душанбе-Исфара в последний раз, так как в ближайшее время аэропорт Исфары прекратит свою работу в качестве пассажирских авиаперелетов. А в дальнейшем он будет использоваться только как военный аэродром вооруженных сил Республики Таджикистан, а также, как грузовой аэропорт города Исфары.

Татьяна добилась своей цели. На руках у нее был красный диплом об окончании педагогического института. Она счастливо улыбалась весь обратный полет.

Впереди Таню ждала еще одна важная миссия в жизни — появление на свет ее ребеночка! Срок родов приближался, оставляя за собой радостное волнение.

Глава 3

В доме Алиевых сегодня был праздник. На столе стояло много вкусных угощений, а с радиоприемника играла песня C. C. Catch «I Can Lose My Heart Tonight». А когда звучала группа Modern Talking с песней «You’re My Heart, You’re My Soul», то многие подпевали «ëмахо-ëмасо» и весело пританцовывали.

Татьяна, после того, как покормила дочку и уложила спать, присоединилась к гостям. Алиса крепко спала в новой кроватке, которую на днях собрал для нее папа Дмитрий. А рядом в шкафчике, аккуратными стопочками лежали пеленки с распашонками, бережно поглаженные молодой бабушкой Надей.

Через несколько дней Надежда с Мариной и Васей гостили у Татьяны. Пока ее старшая дочь занималась Алисой, бабушка помогала приготовить обед.

— Мам, я пойду с подружками погуляю? Они меня уже ждут, — спросила Марина, заглядывая на кухню.

— Конечно иди, только Васеньку с собой возьми.

— Ну ма-а-ам! — нахмурилась девушка. — Я и так с ним часто гуляю! Многие думают, что это мой ребенок!

— Ничего, ничего! Вот он тебя как раз охранять будет. А то вьются вокруг тебя парни, один краше другого! Да, Васька?

В это время мальчик с темными волосиками стоял в проходе на кухню и увлеченно стукал детским молоточком об дверной косяк. Девушки рассмеялись. Марине все же пришлось взять с собой братика на прогулку, чтобы родственники спокойно сделали все домашние дела.

Несколько месяцев спустя.

Татьяна, оставив дочь у своей матери, съездила в двенадцатую общеобразовательную школу города Исфары. Там девушка подала необходимые документы для оформления на должность учителя начальных классов по русскому языку и литературе. Ей ответили, что будут рады видеть в школе молодую учительницу, окончившую педагогический институт на отлично. Счастливая девушка поблагодарила их и вернулась домой.

Молодая мамочка погуляла с Алисой, покормила и уложила спать. Девушка ушла на кухню и стала мыть посуду, мысленно рассуждая о том, что в этом году ее мечта осуществится. Она будет ходить на работу в школу и учить маленьких детишек.

Татьяна вытерла тарелку и подняла руку, чтобы поставить ее на полку. Пальцы девушки дрогнули, тарелка выскользнула и с грохотом разбилась об пол.

— Что случилось? — муж девушки выскочил из гостинной и появился на кухне.

Бледная Таня стояла и не двигалась, рассматривая осколки.

— А-а-а, это тарелка разбилась. Ну ничего, бывает, не переживай! Говорят, посуда бьется к счастью! — улыбнулся Дмитрий, подбадривая жену.

Татьяна приподняла руки и посмотрела на ладони.

— Все нормально, ты не поранилась? — Дима заметил испуг в глазах жены.

— Я думала, что мне все это кажется. Что может быть еще после операции полностью не восстановилась…

— Да что такое-то, я не пойму? — мужчина занервничал и подошел ближе.

— Я почему-то слабею, Дим. И мне это не кажется, — девушка медленно сжала и разжала кулаки, после чего в ее глазах застыли слезы.

Через несколько дней Татьяна с мамой были на приеме у врача и рассказали об изменениях состояния здоровья.

— Это началось постепенно, спустя какое-то время после родов, — Таня с волнением сжимала свои пальцы, объясняя свое состояние доктору. — Простите, после кесарево. Сначала все было хорошо, а потом… Потом… — Надежда успокаивающе погладила спину дочери и та продолжила. — Я стала слабеть и с каждым месяцем это чувствуется все сильнее. Мышцы выполняют работу неуверенно. У меня падают предметы из рук и появилась слабость в ногах…

Врач выслушал девушку, после чего назначил ей анализы и консультацию невролога. Через неделю мама с дочкой были в том же кабинете и услышали от врача, что все анализы хорошие и причину слабости организма выявить не удалось. А в конце еще спросили, не преувеличивает ли девушка про свое состояние? Причина может быть в том, что молодая мама просто устает со своим малышом и это нормально.

— Конечно, нам делать больше нечего и мы придумываем! Всего вам доброго! — Надежда взяла свою дочь за руку и вывела из кабинета врача. — Ничего Тань, ничего! Мы к другим врачам пойдем! Этот, видимо, совсем ничего не соображает! Еще и обвиняет нас, что мы врем! Как мы можем об этом врать? Совсем совести нет!

Шли месяцы. Состояние Татьяны стремительно ухудшалось. Девушка была на приеме у многих разнопрофильных врачей. Они задавали ей одни и те же вопросы — после чего это началось и не было ли таких симптомов в роду у кого-либо из родственников. Проверяли рефлексы с помощью молоточка, осматривали мышцы тела, их тонус и силу. С помощью иголочки оценивали чувствительность кожи.

Специалисты уже видели и подтверждали отрицательные изменения в состоянии здоровья Тани, но все, как один, не могли поставить точный диагноз, определить причину возникновения слабости во всем теле и понять, как лечить это заболевание. Было понятно лишь то, что это заболевание центральной нервной системы, при котором нарушается нейронная связь и развивается мышечная атрофия. Врачи сказали безутешной пациентке и ее матери, что болезнь неуклонно прогрессирует и неизбежно приведет к инвалидности.

Таня быстро худела, хоть и была всего несколько месяцев назад упитанной девушкой, а в институте стеснялась своей полноты. А с тех пор прошел всего год.

У девушки начала меняться походка, движения стали неуверенными, скованными. Конечности периодически непроизвольно подергивались. Слабость в мышцах усиливалась. А последней каплей, после которой Таня стала понимать, что лучше ей уже не будет, было изменение речи. Она стала тягучей и не такой быстрой. Девушка запиналась и чувствовала, что язык во время разговора становится непослушным, не таким гибким, как раньше.

Татьяна Алиева забрала документы из двенадцатой общеобразовательной школы города Исфары еще до начала учебного года, так и не исполнив свою мечту стать учительницей начальных классов.

Несколько месяцев спустя. Квартира Ивановых.

— Дочь, стол готов! Мы с тобой уже все сделали. Когда придет твой суженый, свататься-то? — с улыбкой спросила Надежда из кухни свою младшую дочку.

Глава 4

В Таджикской Советской Социалистической Республике (Таджикской ССР) несмотря на беспорядки и массовые волнения, которые перетекли в гражданскую войну и гонение русскоязычного и других некоренных жителей населения, которые начались еще с февраля тысяча девятьсот девяностого года, большинство таджиков и русских продолжали жить в мире и согласии. Чем дальше люди жили от столицы Душанбе, тем тише была обстановка вокруг. Но волны беспокойствия прокатывались повсюду. С каждым последующим месяцем все больше русских уезжало из Таджикской ССР.

Осенью, в начале сентября 1991 года произошли переломные события для Таджикской ССР и всего СССР. Республика Таджикистан вышла из состава Союза ССР и официально объявила о своей независимости. Из СССР отсоединилось несколько республик. Распад Союза Советских Социалистических Республик завершился в декабре 1991 года. В этом же году перестал существовать СССР, вместо него появилась Российская Федерация (РФ)

После таких изменений еще больше русскоязычного населения хлынули, теперь уже, в Россию. Но с распростертыми объятиями их там никто не ждал. Некоторых людей, от таких серьезных изменений в их жизни останавливало то, что они приедут в Россию со статусом беженца. У них не будет жилья, работы и достаточных денежных накоплений. Жизнь нужно начинать заново. Практически с чистого листа.

Семьи Ивановых, Кулагиных и Алиевых смотрели на уезжающих друзей и все никак не могли на это решиться сами.

Весной, когда ранним утром Надежда Михайловна по пути на работу проходила по персиковой аллее, которая росла недалеко от ее дома, то любовалась красотой этих цветущих деревьев. Каждая ветка была усыпана небольшими яркими розовыми цветами. Они были похожи на цветки яблони и сакуры. Надежда видела это великолепие, тянущееся на сотню метров вперед, и душа ее ликовала. А летом, когда поспевали румяные персики с бархатистой кожицей, женщина собирала их с земли, обтирала ладонями и вкушала мягкую сочную мякоть фрукта, наслаждаясь его вкусом и бесподобным ароматом.

В городах часто можно было встретить бесхозные деревья, которыми любили лакомиться местные жители — персиковое, абрикосовое, шелковица. А сам город Исфара считался «столицей абрикосов». В центре города стоит скульптура в виде желто-розового абрикоса с небольшой веточкой. Абрикос является символом города Исфары. А все потому, что вокруг города расположено огромное количество гектаров абрикосовых садов.

«Такое прекрасное место… Теплый климат, множество фруктов. Гостеприимные и, в большинстве своем, очень добрые люди вокруг. Но почему во все времена людям не живется спокойно? Почему мы должны уезжать из такого прекрасного кусочка земного мира…» — с грустью, мысленно рассуждала Надежда Михайловна, положив в карман несколько персиков для дочери Татьяны и внучки Алисы.

В октябре тысяча девятьсот девяносто первом году в семье Кулагиных было пополнение. Марина, младшая дочь Надежды Михайловны, родила прекрасного светловолосого, голубоглазого мальчика с милыми пухлыми щечками, которого назвали Олегом. Молодая семья уже втроем жила отдельно от родителей в своей квартире.

После выписки из роддома, девушка рассказала своей семье шутливую историю. У Марины были естественные роды. Но когда время появления на свет ребенка затянулось, то она стала волноваться о том, что врачи передумают и решат сделать ей кесарево сечение. Марина помнила, чем это закончилось с ее сестрой Таней и стала переживать, ведь причину появления болезни так и не выявили. Стресс или последствия неудачной операции, а может у них какая-то болезнь семейная? Марина собрала остатки сил и продолжила стараться.

— Давай же, Олег! — стала она причитать между схваток. — Малыш, нам нужно это сделать!

— А может это вовсе не мальчик, а девочка? — улыбнулась акушерка.

В эти года ультразвуковое исследование (УЗИ) еще не использовалось в качестве определения пола ребенка.

— Нет, это точно мальчик! Я чувствую! И мне мама так тоже сказала, — улыбнулась изрядно уставшая от многочасовых родов, раскрасневшаяся Марина и дрожащей рукой стерла пот со лба.

— Давай, давай, девочка, работай! Схваточка уже начинается, тужься, милая, тужься! — подбадривал роженицу медицинский персонал, находящийся в родовой палате города Исфары.

Марина старалась изо всех сил. А потом вдруг крикнула на всю палату:

— Олежа, ну давай, выплывай скорее!

Все, кроме сосредоточенной Марины, рассмеялись.

Через несколько секунд роженица с большим облегчением выдохнула, а по помещению раскатился звонкий плач младенца.

— Слава Богу! — прошептала, оставшаяся без сил девушка, пока врачи осматривали ребенка. — Слава Богу…

— Вы правы, у вас мальчик! Ребенок крепенький, все хорошо!

Лежа с закрытыми глазами, Марина кивнула и счастливо улыбнулась, вслушиваясь в требовательный и звонкий крик своего новорожденного ребенка.

Несмотря на всеобщее семейное счастье и то, что Надежда Иванова второй раз стала бабушкой, в ее душе поселилась печаль. Первой дочери Надежды — Татьяне, становилось все хуже. В первый год, после появления ребенка, ее мама очень выручала ее, помогая по хозяйству. Родители и родственники со стороны мужа тоже навещали их, но они словно не замечали слабости и трясущихся рук молодой больной мамы. И только Надежда, вечером, прибежав после работы, в холодной воде руками стирала гору пеленок, накопившуюся за день.

Надю все чаще мучили мысли и переживания, за что ее тихая, добрая, по жизни целеустремленная и ответственная старшая дочь получила такую судьбу. Жизнь из молодой мамы утекала с каждым годом все быстрее. Надежда так переживала за нее, что уволилась с должности бухгалтера, по причине того, что не могла толком быть сконцентрированной на своей работе. Коллектив очень любил некогда веселую, задорную женщину. С ней всегда было интересно и коллеги знали, что когда она рядом, то никаких проблем на работе не будет. Все было честно и «копеечка в копеечку» ровно. Когда Надежда ушла из магазина, вслед за ней ушли еще несколько женщин, потому, что знали, так же спокойно и интересно на работе уже не будет. Надя нашла работу попроще, с меньшей ответственностью, а точнее, мытье полов и еще несколько подработок, чтобы у нее было больше свободного времени для помощи своей дочери Тани и внучке Алисе.

Глава 5

Надежда Михайловна пыталась оформить для Тани группу по инвалидности, но в Исфаре ей давали только вторую. Надежда возмущалась тем, почему ее дочери не дают первую группу инвалидности, ведь она не то, что работать и содержать себя не может, но и чисто говорить, без помощи ходить и просто держать в руках вещи нормально уже не могла. Надежда не хотела это так просто оставлять, поэтому с этим вопросом она решила поехать в Москву. Родственники говорили, что это очень далеко, чтобы ехать лишь для того, чтобы получить первую группу инвалидности, но Надежда Михайловна была непреклонна. Твердый характер женщины еще не раз будет вытаскивать из проблем ее семью и решать сложные жизненные задачи.

Но была еще одна причина, по которой Надежда рвалась в Москву. В столице России скоро должен был состояться съезд колдунов и экстрасенсов, которые помогали решить людям разные проблемы со здоровьем и не только. По крайней мере про это вещали по телевидению. Особенно впечатлило ее то, когда какой-то колдун обратился к больному на инвалидном кресле и сказал «встань и иди!» А тот, как ни в чем не бывало поднялся и сделал несколько шагов вперед. Исцелился в прямом эфире!

Надежда Михайловна в Таджикистане возила дочь по многим врачам. Но все было бесполезно. Никто не мог ей помочь или остановить быстрое течение неизвестной болезни. Она даже возила Таню в горы, где жил отшельник, который мог лечить прикосновением своих рук. Часть пути до него нужно было пройти пешком, поднимаясь по крутой тропе. Татьяна сильно дрожала, у нее была страшная слабость, но она не останавливалась. Подбадриваемая Надеждой, она опиралась на мать и, сцепив зубы, шла вперед. Добравшись до места, они зашли в ветхий домик. Отшельник, дедушка с длинной седой бородой, в серых выцветших одеждах, посмотрел на Татьяну и, не притронувшись к ней, сказал, что он тут бессилен.

Находясь на грани отчаяния, Надежда Михайловна решила поехать в Москву. А там постараться выбить для дочери первую группу инвалидности и показать ее колдунам и целителям, которыми последнее время пестрило все телевидение. Женщина уже не знала, во что ей верить, а во что — нет.

Вернувшись после отшельника, Надежда проводила дочь в ее квартиру и уехала к себе домой. Женщина сегодня, в очередной раз, чувствовала себя очень плохо. Она была морально истощена из-за того, что ничего не может сделать для своей больной дочери, которая угасает у нее на глазах.

В этот вечер ее муж, Петр Николаевич, в очередной раз вместе с продуктами принес разливное пиво. Надежда накормила семью, выпила бокал пенного и со страшной усталостью ушла спать.

В течение следующих дней, которые перетекли в недели, Надежда Михайловна заметила, что ее муж стал частить с покупкой спиртного. А что еще хуже, она поймала себя на той мысли, что уже начинает ждать вечера, когда Петр придет с пивом. А он приходил с ним почти каждый день. То в бидончике белом принесет, то в банке трехлитровой, а то и вовсе в пакете полиэтиленовом.

— Не-е-ет, дорогой, так дело не пойдет! — сказала она мужу, заметив ожидаемую покупку в сетчатой авоське. — Ты давай прекращай с этим! Иначе, если дальше так пойдет, то до алкоголизма нам с тобой недалеко.

— Так жарко же! — пытался оправдаться Петр.

— Ничего страшного! Квасу в следующий раз возьми.

Мужчина что-то недовольно пробубнил, но все же послушал свою жену и стал покупать пиво значительно реже, заменяя его на квас или любимый Надин лимонад «Тархун».

В Россию Надежда Михайловна приехала с дочерью Татьяной, ее мужем Дмитрием и своим семилетним сыном Василием. Первым делом, в нужном районе, они стали искать место, чтобы переночевать. Денег у них с собой было не очень много, поэтому вариант поселиться вчетвером в столичной гостинице сразу отпал. Летним днем семья стала бродить по спальному району города Москвы, в поисках ночлега. Они прошли несколько многоэтажных домов и, как назло, на улице никого не встретили. Но когда уже хотели поворачивать назад, Надежда Михайловна заметила на лавке худенькую сгорбившуюся бабушку в коричневом платке. Надя подошла ближе.

— Здравствуйте! Извините, пожалуйста, вы не знаете, у кого бы мы могли вчетвером переночевать две ночи? Мы не местные, — спросила она у старушки.

— Знаю, — подняла бабушка испещренное морщинами бледное лицо. — У меня можете.

— Ой, спасибо вам большое! — Надежда посмотрела в улыбающиеся глаза бабушки, радужки которых были словно покрыты матовой дымкой.

— Я с вас немного возьму, не переживайте, — тихонько поднялась со скамьи бабушка, облокачиваясь на палку. — Помогите мне зайти в подъезд и я покажу вам мою квартиру.

И только сейчас Надежда Михайловна со своей семьей поняла, что эта бабушка совсем ничего не видит, или же очень плохо.

«И как это она не боится звать к себе домой чужих людей, к тому же еще слепая. А вдруг плохой кто-то подойдет? Вор или еще хуже? Видимо она совсем бесстрашная или попросту человек с большим сердцем», — подумала Надежда, придерживая ее за руку.

Как только все зашли в квартиру, бабушка почувствовала себя раскованно и отказалась от дальнейшей помощи. Стало понятно, что она уже давно привыкла жить без зрения и знала каждый уголок своей квартиры на ощупь.

Надежда Михайловна огляделась вокруг и удивилась еще больше. В однокомнатной старенькой квартире стояли четыре человека, плюс сама хозяйка дома.

«Вот, небогато живет она и все равно даже в тесноту, но привела такую толпу. Помогла неизвестным людям», — покачала головой Надежда, радуясь, что им так повезло.

Несмотря на простоту, в однокомнатной квартире все аккуратно находилось на своих местах. У одной стены стояла невысокая кровать, на которую села хозяйка. Около другой — раскладной диван. А третья стена была вся увешана красивыми старинными иконами разного размера. У окна стоял небольшой круглый столик. На нем вместо телевизора, лежал небольшой портативный радиоприемник «Vostok» красного цвета, с изображением космонавта Юрия Гагарина в шлеме с надписью «СССР».

Глава 6

Через час семья стояла в длинной очереди перед многоэтажным домом, где проходила встреча колдунов и целителей с людьми, которые пытались решить свои проблемы, в основном со здоровьем. Вся семья изрядно подустала, а Татьяна долго стоять не могла, поэтому сидела на небольшом табурете, прежде чем подошла их очередь и можно было зайти внутрь.

Очередную группу людей, в числе которых была семья Ивановых, проводили до большого зала, в котором было огромное количество рядов с креслами, обитыми темно-бордовой тканью. А на возвышении находилась широкая сцена. Ивановы и Алиевы нашли свободные места и сели как можно ближе к сцене.

Еще минут через двадцать началось долгожданное мероприятие. На сцене было несколько мужчин и женщин, которые представились колдунами, целителями и астрологами. Среди них Надежда узнала знаменитую Джуну, которую часто показывали по телевизору. На сцену по очереди приглашали людей из зала, которые объясняли суть своей проблемы. А колдуны водили перед ними руками и давали советы. Полный зал рукоплескал после того, как слепого довели до сцены, несколько минут над ним что-то шептали, а когда умыли простой водой, он закричал, что стал видеть.

Через какое-то время повезло и Надежде Михайловне. Ее поднятую руку заметили в зале и пригласили быть следующей. Надежда с Таней поднялись на сцену. Мать коротко объяснила о непонятно взявшейся после кесарева сечения болезни своей дочери. Мужчина и женщина взяли Татьяну под руки и усадили на стул, стоящий в самом центре сцены. Ее мама осталась немного в стороне. В это время, к сожалению Надежды Михайловны, Джуна ушла за кулисы. Мужчина в светлых одеждах подошел к Татьяне, закрыл глаза и несколько секунд держал над ее головой раскрытую ладонь. А потом стал постукивать рукой по всей длине рук и выпрямлять не гибкие ноги. Колдун-целитель поднял Таню за руки и стал водить ее по сцене. Девушка сначала стойко все терпела, а когда он стал быстро тащить ее за собой, то поджала губы и стала стонать. У Татьяны подгибались ноги, но ее все равно продолжали тянуть вперед, чтобы впечатлить публику. Тут Надежда Михайловна не выдержала. Она подбежала и вырвала из рук мужчины свою дочь, в глазах которой уже были слезы. Надежда сказала, чтобы прекратили ее дергать и таскать, спросила, можно ли в итоге что-то сделать с этим заболеванием? Ей ответили, что одним сеансом тут не обойтись, нужно посмотреть и поработать с ней еще, чтобы понять, будет ли результат. Мама забрала дочь и пошла обратно в зал к мужу и сыну.

— Пойдемте отсюда! — сердито кивнула в сторону Надежда Михайловна своим родственникам. — Они не могут нам помочь!

Раз им не помогли, желания оставаться и досматривать это шоу у Надежды больше не было.

Когда семья шла по коридору, то Надежда Михайловна заметила в одной из комнат Джуну. Та вышла в коридор и куда-то спешила.

— Извините, пожалуйста! — Надежда, придерживая дочь за руку, быстро догнала Джуну.

Стройная женщина обернулась и посмотрела на них.

— Здравствуйте! Прошу вас, посмотрите мою дочь! Ей с каждым годом все хуже!

— Извините, но мне сейчас некогда! — быстро проговорила предсказательница-целитель. — У меня много учеников и последователей. Вы можете с этим делом записаться к ним, они вас посмотрят.

— Но у нас нет такой возможности! Мы живем далеко. И уже завтра уезжаем, билеты на руках, а денег больше нет.

— Поймите же, у меня сейчас совсем нет времени! Извините! — Джуна развернулась и поспешно пошла по коридору.

Надежда Михайловна оставила Татьяну у стены и вновь догнала ее.

— Я вас умоляю! Никто не может нам помочь…

Джуна молча посмотрела ей в глаза, а потом тихо произнесла:

— А ведь вы сами обладаете некоторым даром. Я бы вам посоветовала его развивать. Мы проводим обучение тех, кто имеет способности. Через несколько дней у нас начинается очередной обучающий семинар, чтобы люди могли развивать свой дар. А сейчас извините, мне действительно пора, — Джуна вновь развернулась и ушла от Надежды.

— Так ведь сказала же я, что мы уезжаем… — прошептала мама Татьяны и в ее глазах появились слезы.

«Ничего не получилось… Вновь… К кому я только не обращалась. К разным врачам, знахарям, колдунам. Бога сколько молила!» — в мыслях горевала Надежда Михайловна.

Но прежде, чем развернуться и пойти к семье, она вытерла слезы и успокоилась. Татьяна с грустью кивнула, понимая, что у мамы ничего не вышло. Да она и не ожидала уже какого-то результата.

Всю обратную дорогу до съемной квартиры, Надежда Михайловна размышляла о том, что ей сказала Джуна. Надя замечала периодически в своей жизни странные моменты, когда она точно знала, что будет дальше в какой-то конкретной ситуации. Но это были какие-то пустяки в жизни. Поэтому женщина не обращала на это внимание.

«А может они тут всем так говорят. Возможно, чтобы обучаться, нужно заплатить большую сумму денег… Ай, да какая разница! Даже если правда я обладаю этим… даром предвидения, то моей дочери это никак не поможет. Я далеко не целитель… Да и вообще, все это ерунда!» — подумала Надежда и перестала на этом зацикливаться.

Перед отъездом из квартиры приютившей их бабушки, Надежда Михайловна помогла приготовить хозяйке дома обед, прибралась в комнате и от всего сердца поблагодарила бабушку.

— Я вот прощаюсь с вами, а сама переживаю.

— Чего это? — улыбнулась старушка полубеззубым ртом.

— Вы одна живете и совсем не видете. А вдруг кто-то с плохими намерениями к вам нагрянет. Не то что не заплатит, так еще и обкрадет. Вон у вас какая коллекция старинных икон. Или еще что хуже сделает… Не пускали бы вы всех подряд к себе.

— Так я всех подряд и не пускаю. Только тех, кто в этом нуждается, — бабушка улыбнулась и мутными глазами посмотрела на Надежду, блуждая взглядом в той стороне, где стояла гостья. — А насчет украдут, так они больше потеряют, чем приобретут! Я не вижу, а вот Он, — бабушка приподняла сморщенный указательный палец вверх, — все видит и за всех!

Глава 7

Однажды в жаркий летний день дочь Татьяны, вдоволь наигравшись на улице, возвращалась домой.

— А-а-а, Алиса, это ты.

В подъезде дома девочка встретила соседку-таджичку с первого этажа.

— Пойдем ко мне, я тебя чаем угощу!

— Да нет, мне… — Алиса показала пальчиком на верхние этажи.

— Пойдем, пойдем в гости!

— Но мне пора домой.

— Покушаешь с нами, недолго, пойдем! — женщина открыла дверь и, мягко держа за плечи, завела ребенка внутрь своей квартиры.

Девочка увидела, что там трапезничают еще четыре женщины. Все они были одеты в традиционные таджикские яркие наряды.

Одежда таджиков многослойная, свободного покроя. Подавляющее большинство граждан Республики Таджикистан — приверженцы ислама, поэтому облегающая одежда для них недопустима. Из-за жаркого климата они предпочитают шелковые и хлопчатобумажные ткани.

На женщинах со смуглой кожей были двухслойные свободные шаровары, которые затягивались на щиколотках цветной тесьмой и разноцветные длинные платья-рубахи. Рукава у рубах расширялись книзу и были вышиты разными узорами. А верхней одеждой у них был стеганый халат. Чем ярче был наряд, тем богаче считалась таджичка. Женский головной убор состоял из трех предметов — тюрбан, шапка и платок. Они могли носить их как вместе, так и по отдельности.

Хозяева дома сидели за столом, который сильно отличался от тех, что были в русских семьях. Но Алиса привыкла к этому, ей даже нравилось усесться на застеленном полу, сложить ноги «по-турецки» и весело, не как дома, покушать угощения. У соседки на паласе, в центре комнаты, была постелена небольшая прямоугольная скатерть для трапезы. На ней стояли пиалы с синими узорами, в которых дымился зеленый чай, а в центре стола лежали лепешки, орехи и сухофрукты. Вокруг скатерти лежали тюфяки, на которых сидели родственники и гости соседей. Мебели у таджиков обычно было мало или она вовсе отсутствовала. Поэтому спали они на этих же тюфяках. Женщины усадили Алису рядом с собой, налили ей чаю и дали большой кусок пышной лепешки.

Таджики всегда отличались большим и бескорыстным гостеприимством. У них с очень давних пор есть такое поверье, что если скрыть от гостя угощенье, пожадничать, то Аллах их сурово накажет. Поэтому, даже если живут они небогато, то всегда накормят гостя всем, что у них есть.

Алиса свободно говорила на таджикском и русском языках. Хоть ее и позвали в гости по-русски, но она все понимала, о чем за столом между собой говорят соседки. Между своими житейскими темами, они обсуждали, какая девочка красивая, скромная и как жаль, что заболела ее молодая мать. Алиса отломила от лепешки небольшой кусочек, а остальное положила обратно, вверх «лицом». Девочка с детства знала, что нельзя класть лепешку лицевой стороной вниз и резать ее ножом. Можно только ломать руками. Запреты эти связаны с тем, что лепешки, как и хлеб в целом, считаются благословением Аллаха и к нему следует относиться с почтением.

Алиса доела свой кусочек лепешки, запила ароматным насыщенным зеленым чаем и поблагодарила соседей.

— Спасибо большое, но мне уже пора идти.

— Да что ты, что ты так быстро? Сиди кушай, не стесняйся! На! — женщина подвинула к ребенку глазированные орешки.

У таджиков не принято спешить за трапезой и она могла растягиваться на долгое время. Алиса не хотела больше сидеть с ними, но своим уходом она боялась обидеть соседей. У нее мелькнула мысль о том, что возможно ее будут искать родители, но сунув в рот вкусный орешек, она тут же про это забыла, попивая чай, который заботливо ей подливала по-доброму улыбающаяся хозяйка дома.

Пятилетняя девочка потеряла счет времени. И только тогда, когда в дверь громко и настойчиво постучали, ее сердечко екнуло, предчувствуя что-то неладное. Через несколько секунд в дверном проеме появился Дмитрий. На лице мужчины отчетливо читался испуг и растерянность.

— Она здесь… — отец девочки выдохнул и устало провел широкой ладонью по лицу.

— Конечно здесь, все с твоей дочкой хорошо, — ответила соседка, растерянно поправляя платок и не понимая взъерошенного вида мужчины. — Что с ней может быть-то? Сидим, чай пьем.

— Пойдем домой. Ищем тебя уже час всем домом, — голос отца прозвучал холодно. — Извините, — мужчина слегка наклонил голову в сторону соседки и исчез в подъезде, не дожидаясь дочери.

Алиса тут же вскочила, поблагодарила женщин и побежала за отцом. До квартиры по лестнице они поднимались в полной тишине. И девочке это совсем не нравилось. Дмитрий с Алисой зашли в квартиру и остановились в комнате для гостей. Девочка тут же услышала шумный вздох и выдох облегчения своей матери, которая сидела в кресле.

— Ты понимаешь, что мы тебя потеряли и чуть не поседели уже! — начал бушевать отец.

— Но я… Меня позвали в гости…

— Мы же говорили тебе ни с кем и никуда не ходить! Я с матерью чуть с ума не сошел! Около часа бегал и искал тебя! Мы с Таней уже начали думать, что тебя украли!

Девочка посмотрела в сторону. На лице матери отражались страх и паника за свою дочь. Алиса увидела сжатую подрагивающую нижнюю губу и слезы в глазах своей матери. Она почувствовала укол совести, жалость к ней и сожаление о том, что так долго сидела в гостях, хоть и «под носом» у своих родителей.

«Нужно было все равно уходить, даже когда соседка попросила еще остаться» — пронеслось в голове светловолосой девочки.

Но она полностью не осознавала того, что пережили ее родители. С каждым годом, после девяностого года, было все больше сообщений, слухов и разговоров о погромах и пропажах людей, несмотря на то, что беспорядки еще не добрались до города, где проживала эта семья со всеми родственниками.

Отец ругался на Алису и нервно ходил туда-сюда по комнате. Девочка заплакала навзрыд, сама не понимая отчего сильнее, от жалости к родителям или обиды за происходящее. Ведь она несколько раз пыталась уйти домой. Дмитрий поставил ребенка в угол и вышел из зала. Девочка чувствовала, что ее отец сильно переживал из-за ее пропажи, а сейчас к этому еще добавилось чувство неловкости и вины. Отец никогда раньше не ругал ребенка. А самой Алисе стало еще хуже, когда она, плача в углу, обернулась в сторону матери. У Татьяны на лице отражался уже не страх от потери, а растерянность и жалость к своему ребенку.

Глава 8

Дмитрий несколько минут гнал мотоцикл по пустой улице. Алисе обычно нравилось то ощущение, которое она испытывает во время поездки на «железном коне», но сегодня было все как-то по-другому. В горле у девочки стоял ком, скорость не вызывала в ней бурю эмоций, а лишь увеличивала непонятное волнение в детской душе. Ребенок отчетливо чувствовал напряжение у своих родителей и нервное возбуждение у всех родственников.

Дмитрий остановил мотоцикл около абрикосовых деревьев и опустил дочь на землю.

— Папа, ну почему ты…

— Тише, доча, тише, — Дмитрий сел в траву и посадил Алису к себе на колени. — Я хочу тебе кое-что сказать.

— Что? — девочка обняла отца за шею, заглядывая в его светло-карие влажные глаза.

— Я люблю тебя дочь, очень люблю. Пожалуйста, не забывай этого никогда. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула девочка.

— Обещаешь? Никогда меня не забудешь? — мужчина погладил Алису по светлым волосам, заплетенных в две косички с розовыми ленточками.

— Я люблю тебя, папа и никогда не забуду! — дочь уткнулась носом в шею отца и заплакала.

— Ну что ты, не надо, успокойся. Мы с тобой обязательно увидимся, слышишь? — девочка отстранилась и кивнула. — Давай, успокаивайся, — вытер слезы с детских щек, — нам нужно ехать обратно, а то мама будет волноваться. Слушайся маму и бабушку, поняла?

— Хорошо, — малышка кулачком вытерла слезу со щеки.

Дмитрий улыбнулся и крепко обнял Алису. Через несколько минут они вернулись обратно к взволнованным родственникам.

Алиев пожал руку Петру и попрощался с Надеждой Михайловной. Мужчина долгое время обнимал свою жену Танечку и дочь Алису и что-то им шептал на прощание.

Когда все уезжающие сели и машина стала медленно выезжать со двора, Татьяна беззвучно заплакала, а ее дочь, сидя с ней на заднем сидении, развернулась, поднялась на колени и стала махать ладошкой удаляющемуся отцу через заднее стекло машины.

— Все, его не видно… — спустя минуту огорчилась девочка.

— Сядь, — взволнованным голосом произнесла бабушка Надя.

— Я не хочу… — вредничала Алиса и продолжала смотреть назад.

Машина ехала несколько минут в полной тишине.

— Ой, вон, папа! Вон! Он едет прямо за нами! — обрадовался ребенок.

Татьяна взволнованно сидела на кресле, а ее дочь продолжала махать ручками, улыбаться и прикладывать ладошки к заднему стеклу автомобиля.

— Давай, папа, давай, догоняй нас!

В силу своего возраста, Алиса отчасти воспринимала все, как игру. В это время Татьяна тихо плакала рядом, а ее мама Надя сидела с печальным видом, удерживая на руках своего сына Васеньку.

Дмитрий долгое время мчал на мотоцикле вслед за машиной, но в какой-то момент стал отдаляться, а потом и вовсе исчез.

Семья добралась до железнодорожного вокзала и все заняли свои места в вагоне поезда.

Дорога до столицы России — Москвы, заняла около четырех дней. Если в первые дни для детей эта поездка казалась веселым приключением, то ближе к концу пути все, включая взрослых, изрядно подустали находиться в тесном душном вагоне. А когда поезд прибыл в Москву, все семейство с облегчением вывалилось на перрон. Ивановы и Алиевы, окруженные сумками и чемоданами, первые минуты немного растерянно оглядывались вокруг, наблюдая за снующими туда-сюда людьми.

— Ну что, вот мы и в России. Вернулись, так сказать, на свою Родину, — улыбнулась Надежда Михайловна.

— Еще немного перетерпеть нужно, — добавил Петр, — добраться до Маринки.

Пока вся семья отдыхала на вокзале, Надежда Михайловна купила всем билеты на автобус до ближайшего города, рядом с которым было село Прудное, где жили Кулагины. Добравшись до места через три часа, переселенцам снова пришлось купить билеты и пересесть на другой автобус. Около часа спустя измотанная длинной дорогой семья встретилась со своими родственниками в селе Прудное.

— Господи, дочка! — Надежда Михайловна, бросив сумки на землю, кинулась Марине навстречу.

— Мама! Наконец-то вы приехали!

Все стали обнимать друг друга и наперебой расспрашивать, как дела. Петр и Михаил пожали друг другу руки. Марина с мужем взяли часть багажа, обсуждая, какая сейчас обстановка в Таджикистане и почему они не уехали оттуда еще раньше.

Большое семейство дошло с остановки до другого конца небольшого села. Рядом с домом Кулагиных стояло два контейнера с мебелью и вещами, которые Надежда Михайловна заранее отправила к дочери.

У семьи было два небольших огорода и сарай, из которого доносилось коровье мычание. Во дворе неспешно бродили курочки. На грядках росла зелень, а у забора куст смородины и яблоня с вишней.

— Ой, Марина, как у вас тут все хорошо! Молодцы-то какие!

— Да, немножко уже обжились, — улыбнулась дочь, прищурившись на солнце. — Тут многое уже было до нас. Спасибо родственникам Миши. Они тут не живут и нам разрешили поселиться.

Все зашли в дом. Внутри оказалось все простенько, но довольно уютно и просторно. Кухня, кладовая, раздельные туалет с ванной комнатой, две спальни и комната для гостей.

— Вот это я понимаю, можно развернуться, — рассматривал дом Петр. — Не то, что в городских муравейниках.

Первое, что сделали приехавшие родственники — искупались. После этого Вася и Алиска, измученные дорогой, сразу уснули, не дождавшись обеда. А сын Кулагиных, четырехлетний Олег, с нетерпением подходил к закрытым дверям, проверить, не проснулись ли гости, с которыми ему не терпелось поиграть и показать все свои игрушки.

Взрослые сели за стол и, кушая вареный картофель с зеленью и соленой рыбой, обсуждали дальнейшие планы на жизнь. А Марина старалась подбодрить грустную сестру.

— Ну не переживай ты так, Тань! Может передумает еще Дмитрий и приедет рано или поздно к вам.

— Не приедет, — сухо ответила Надежда Михайловна, без аппетита вилкой перебирая картофель в своей тарелке.

Остальные спорить с ней не стали, а лишь сочувствующе опустили головы. Они понимали, что редко какой мужчина решит посвятить всю свою жизнь больной жене и маленькому ребенку. А дополнительную печаль добавлял тот факт, что Надежда очень редко ошибалась в своих высказываниях и прогнозах.

Глава 9

Наступил сентябрь. Василий пошел в первый класс, а Алиса в детский сад. Они быстро познакомились и подружились с местным детьми.

Татьяна не отпускала свою дочь гулять далеко от общежития. Алиса любила играть на поляне, куда выходили окна комнаты. Таня часто сидела у окна с книгой романа в руках и приглядывала за дочерью. Ее руки плохо слушались. Женщина обычно складывала их на той странице, где читала, а когда нужно, переворачивала лист дрожащей кистью. Таня обожала читать и любила с головой уходить в книги. Они были ее спасением. Больше всего ей нравились романы. Молодая женщина с разрушенной из-за болезни судьбой узнавала чужие истории, пусть и выдуманные, но которые всегда заканчивались хорошо. Татьяна радовалась, переживала за героев и даже вслух смеялась. Вместо своей, она проживала чужие жизни, впитывала эмоции, узнавала интересных людей и путешествовала. Она делала все, что угодно, чего не могла себе позволить сделать, сидя в четырех стенах и теряя контроль над своим телом.

Василий очень быстро в школу стал ходить сам, до нее было идти по главной улице поселка всего пять-десять минут. А вот Алису в садик провожала Надежда Михайловна. Бабушка очень часто сильно была загружена делами, но она никогда не жаловалась на свою жизнь. Она вставала рано, пока все еще спали и уходила работать на комплекс к коровам, чтобы успеть на утреннюю дойку. После возвращения будила семью, готовила завтрак, кормила свою лежачую маму Антонину и всех остальных членов семьи. Потом она провожала внучку в сад и не забывала помахать ей рукой в окошко. И только после этого убегала к строящемуся дому, чтобы муж смог поесть и уйти на работу. В обед женщина приходила домой, быстро ела, кормила дочь, мать и уходила обратно к новому дому, где ее ждал освободившийся от работы муж.

Ее сын Вася после школы, нагулявшись, сам приходил в общежитие. А ближе к вечеру, уставшая Надежда забирала счастливую внучку из детского сада и возвращалась с ней домой.

Иногда Надежда Михайловна не успевала отвести внучку в сад, тогда она просила это сделать своего сына. Василий мог недовольно ворчать, почему он должен это делать. Но когда его мама говорила, что он ее главный помощник и старше Алисы, то мальчик соглашался. Он брал племянницу за руку, проходил мимо сарайчиков, и по асфальтированной дороге доводил Алису до садика или вечером забирал ее домой. А в выходные дни или на каникулах Надежда частенько отправляла их вдвоем за продуктами. Еще у закрытого магазина, в котором почти всегда были полупустые полки, длинная очередь за хлебом стояла с самого раннего утра.

— Кто последний? — спрашивал Василий, осматривая толпу.

Если прийти поздно, то хлеба могло и не достаться.

— Не последний, а крайний! — часто поправляли женщины.

Вася с Алисой не видели разницы, но со старшими не спорили. Через полчаса, а то и позже, дети возвращались домой. А у буханок часто были откушены хрустящие уголки. Надежда улыбалась и шутила, что скоро они будут приходить с магазина без покупок. Василий с Алисой лишь разводили руками, брали отрезанные горбушки, посыпали солью, натирали чесноком и за обе щеки, вприкуску, уплетали с борщем.

Однажды Алиса вышла погулять во двор в красивом желтом платье, босоножках, а на голове красовались розовые банты на заплетенных косичках. На улице стояла теплая погода, вокруг бегали дети разных возрастов. Кто-то играл в прятки, мальчики катались на велосипедах, девочки прыгали, играя со скакалкой и резиночкой.

Алиса увидела, как через дорогу перешли ее подружки и остановились у заболоченного места, где росли камыши и рогоз. Не всем удавалось достать и сорвать желаемую веточку с коричневым цилиндрическим «початком». Дети очень любили играть с ним. Кто-то делал вид, что поет в микрофон, а кто-то его раскрывал и щупал мягкость белого «пуха». А некоторые и вовсе, на спор, кусали бурые соцветия, а потом долго отплевывались пухом, на потеху своим друзьям. Игр с веточками рогоза дети могли придумать множество, а вот достать нужную ветку и при этом остаться на суше, не всегда. А по краям болота, как правило, уже все было сорвано.

Алиса увидела, что у подружек получилось сорвать несколько желаемых веточек. Девочка обрадовалась и вприпрыжку побежала к ним. Она хотела попросить их поделиться с ней или же помочь сорвать еще одну. Тогда она бы отнесла мягкую темную палочку домой и показала маме.

Чтобы добежать быстрее, Алиса решила срезать придомовую полянку и проскочить мимо двух общественных деревянных уличных туалетов, с вырезанными сердечками на дверях. Девочка разогналась, обогнула туалеты и со счастливой улыбкой помчалась к подругам. Но не успела она далеко отбежать, как вдруг охнула и чуть не упала. Алиса оказалась, чуть ли не по колено, в вонючей темной жиже. Она пыталась вытащить одну ногу, но боялась потерять равновесие, и, качнувшись, ставила ее обратно, чавкая тягучей кашей. Девочка растерянно огляделась. Она стояла недалеко от туалетов, а вокруг рядом никого не было, чтобы ей помочь. Алиса пробовала двигаться обратно в сторону общежития, но продвигалась очень медленно, с ужасом рассматривая грязные по колено ноги и зажимая нос, чтобы не чувствовать эту отвратительную вонь.

— Вась! — крикнула девочка родственнику, который шел домой. — Ва-ся!

Мальчик обернулся и вопросительно кивнул.

— Иди сюда! — махнула ему рукой.

Чем ближе подходил Василий к Алисе, тем больше морщил брови и нос.

— Что ты там застряла-то?

— Стой! — девочка выставила вперед ладонь. — Смотри, а то тоже сюда попадешь.

— Аха-ха! — рассмеялся Васька.

— Помоги мне вылезти отсюда, а то я сама боюсь упасть!

Мальчик продолжал гоготать и зажимать пальцами нос.

— Да хватит уже! Ну помоги мне! Я не могу сама выбраться.

Василий протянул племяннице руку, она схватилась за нее и попыталась подтянутся вперед, вытаскивая ноги.

— Эй-эй! Я так сам сейчас сюда вляпаюсь! Не тяни меня так сильно!

Глава 10

Два дня Алиса продолжала чувствовать себя виноватой за потерянное зеркальце. Девочка гуляла одна недалеко от общежития возле заболоченной низины, где маняще покачивался темными продолговатыми головками рогоз.

«Вот бы достать хотя бы один. Можно будет маме подарить, чтобы она больше не огорчалась. Грустит наверное из-за зеркальца,» — подумала Алиса, вспомнив печальные глаза мамы, когда она вернулась с улицы ни с чем.

Девочка подошла ближе к камышовым зарослям и остановилась около края мутной воды, чтобы не запачкать свои любимые новые красные сандалики. Впереди наперебой квакали лягушки, а на суше, подпевая, стрекотали кузнечики. Алиса улыбнулась, нашла недалеко от суши самый крупный коричневый «початок на палочке» и аккуратно потянулась к нему. Она посмотрела вниз, чтобы не наступить в болото и ухватилась за примеченную ветку. Алиса пыталась отломить ее, но у нее не хватало сил. Тогда она стала раскачивать стебель в разные стороны, подумав о том, что он так быстрее сломается или может быть оторвется с корнем. Девочка пыхтела и тащила его на себя. Алиса так увлеклась целью во что бы ни стало его достать, что не заметила, как сама сильно раскачалась и не удержала равновесие. Чтобы не упасть, она поставила правую ногу вперед и, переполошив местную живность, ухнула в темную жижу почти до колена. Испуганная девочка часто задышала, озираясь вокруг, но рядом никого не было. Она потихоньку стала вытаскивать ногу из прохладного плена, опираясь на левую. По спине Алисы побежали мурашки. Вытащить ногу не получалось, позвать на помощь некого, в голову стали закрадываться мысли, что она может сейчас тут утонуть и никто даже об этом не узнает.

Рывок назад, еще один. Но ногу продолжало засасывать в мутную воду. Хныкая, девочка стала медленно пятиться назад.

Чвяк! Трясина отпустила ногу и девочка повалилась спиной на твердую землю. Алиса прищурилась от полуденного солнца, которое било ей в глаза и счастливо засмеялась. Немного отдышавшись, девочка села и стала осматривать грязную ногу.

— Ой… — Алиса испуганно закрыла рот ладошкой.

На ее ножках был только один сандалик. Босая нога была вся в грязи, с кусочками листьев и сгустками противной темной жижи. Девочка подскочила, нашла недалеко длинную ветку и стала тыкать ей в то место, где утоп любимый сандалик. Она пыталась наощупь подцепить его, но на палке висела одна лишь длинная трава и мелкий мусор. Девочка села на землю и горько заплакала.

— Что случилось, ты чего плачешь? — послышался женский голос позади Алисы.

Она обернулась и увидела молодую девушку, спускающуюся к ней со стороны дороги.

— Да я… Вот… — девочка показала на босую грязную ногу и вновь расплакалась. — Наступ-пила в грязь и… И сандалик утону-ул.

— Ну ладно тебе, не реви! Успокойся! — девушка с короткой светлой стрижкой, которая живет в соседнем от общежития доме, мягко обняла ребенка.

— Меня теперь ругать будут за сандалик, — она пошевелила ногами и вытерла кулачком слезы со щеки.

— А может мы его сейчас достанем? Давай палку! Где ты наступила?

— Да я уже искала…

Алиса передала ветку и с надеждой встала рядом, показывая место, куда она наступила.

— Ну вот... где-то тут, — поводила рукой в воздухе над жижей.

Девушка ковыряла веткой в мутной воде несколько минут.

— Нет, извини, не получилось. Видимо, глубоко утонул, — отбросила ветку и положила руку на плечи девочки. — Не бойся, иди домой, а родителям так и скажи, что случайно наступила и он утонул.

Девушка с Алисой выбрались из низины и пошли по поляне в сторону общежития.

— Да как я домой-то зайду? — девочка посмотрела на ногу, с которой продолжала стекать тина.

— А пойдем к моему дому! Вон там! Во дворе есть кран, помоешь ногу и потом пойдешь домой.

Алиса согласилась и пошла за девушкой. Там она успокоилась, вымыла липкую грязь с ног и умылась прохладной чистой водой из крана.

— Ну ладно, я пошла, мне пора.

— Подожди, а как тебя зовут?

— Аня. А тебя?

— Алиса, — улыбнулась девочка. — Спасибо тебе, что помогла мне.

— Да ладно, за что? — девушка махнула рукой и ответила улыбкой. — Сандалик-то все равно не достали.

— Ну все равно. Я не знала, что мне там делать теперь.

Девочки попрощались и разошлись по домам.

Алиса рассказала родственникам все, как было. Девочка, с печалью на лице, стояла посредине комнаты в одном сандалике. Она сама сильно расстроилась. Это была ее самая любимая и новая обувь.

— Ну ничего! Что же теперь... Жалко конечно, не так давно их купили. Но главное, что сама не пострадала.

— Н-да, ну ты даешь, Алиска! — улыбнулся Василий. — То сандалю в болотной луже утопишь, то забежишь в кака…

— Васька! Ну-ка прекрати ее дразнить! — прервала его Надежда.

— Гы-гы! — рассмеялся ее сын. — Да я что, я просто.

— Алиса, не ходи туда больше! — Татьяна, с волнением в глазах, осматривала расстроенную дочь. — Не дай Бог еще… Обещай туда не ходить!

— Хорошо, — кивнула девочка, радуясь тому, что они больше переживают за нее, а не о потерянном красивом сандалике.

— Да там не шибко глубоко, — Петр поковырял заточенной спичкой в зубах. — А там кто его знает…

Алиса, после случившегося, больше не подходила близко к той заболоченной низине. А если проходила мимо, то хмурилась, думая о том, что где-то там одиноко лежит ее любимый красный сандалик.

Спустя еще один год, семья наконец-то достроила свой дом. Ивановы и Алиевы с огромной радостью переехали из общежития на новое место жительства. В сравнении с двумя комнатами, в которых они жили около двух лет, новый дом для них показался целым дворцом. Рядом с ним не было соседних жителей. Вокруг были свободные поля, немного в стороне — школа и соседние дома. Рядом стоял недостроенный каркас дома-близнеца, такой же, каким был этот дом до строительства.

— Да… Не дождалась мама, когда мы, наконец, его достроили, — Надежда Михайловна стояла у крыльца со всей своей семьей. — Ну, пойдемте! Покажу вам наш новый дом! — женщина сдержала слезы и, с улыбкой на губах, пригласила всех войти внутрь.