В плену врага. Пока бушует метель

Пролог

— Пришпорь коня, нужно закончить с этим, пока нас не завалило снегом по маковки! — прорычал Рольф недовольно.

Голос брата казался приглушённым, хотя он изо всех сил драл глотку, как всегда. Кровь стучала в висках молотами Орна, и я чувствовала, как с каждым движением лошади она изливается из ран. Перед глазами всё плыло.

Трюгве огрызнулся:

— Без тебя знаю.

Я не узнавала этих мест. Быть может, это говорили мои раны, но мы явно не возвращались обратно в лагерь. Я прокашлялась, чувствуя, как на губах остаётся кровь, и постаралась говорить громче:

— Рольф, куда мы едем? Лагерь в другой стороне!

— Ты до него не доживёшь, до него по такой паршивой погоде — три дня пути, не меньше. Решили срезать через долину, — отозвался брат, но смотрел при этом себе под ноги, а не на меня. Кольнуло предчувствие, от которого я отмахнулась.

— Да что ты придумываешь, Рольф? — хохотнул Трюгве. — Рыжая ведьма никому ничего не расскажет. Её труп занесёт снегом, и по весне сожрут дикие звери. Коня пришпорь, недоумок! Иначе нас занесёт вместе с ней.

— Думаешь, отец тебя объявит наследником? — хмыкнул Рольф. — Придётся попотеть. Но я думаю, он выберет меня.

— Рольф, Трюггве, вы шу… — я снова закашлялась, сама не зная, от боли телесной или душевной. Но Трюггве дёрнул меня за волосы, ударив головой об телегу.

— Закрой пасть, рыжая ведьма! — рявкнул он. — Иначе я тебе морду порежу прямо сейчас.

— Так и выкини её сейчас, Трюггве, — буднично предложил Рольф. — Я помогу. Зашвырнём подальше, и хватит с неё. А то телега застрянет, придётся и её бросить.

— Ну нет. А если кто по дороге проедет, и подберёт? Оно нам надо, чтобы ведьма вернулась? Отец тогда от нас мокрого места не оставит, — зло прорычал Трюггве.

Страшное осознание обрушилось на меня, и я словно со стороны услышала собственный голос:

— Анника, — он даже не дрожал, хотя в груди пекло от боли.

— Чего? — тупо переспросил Рольф. До него всегда доходило медленнее прочих.

— Назови меня по имени, Трюггве. Анника, сестрёнка, я сейчас порежу тебе морду, — я хрипло рассмеялась, не обращая внимания на боль. — Трус и слабак, не способный посмотреть в глаза собственной подло… — я не договорила, потому что Трюггве закричал.

— Хорошо, будь по-твоему, Рольф! Никто не сунется сюда перед метелью, некому будет её подобрать, — и действительно стянул меня с телеги, швыряя в обжигающе холодный снег. Трус. Какой же он трус…

Любимый братик избегал смотреть мне в лицо, но охотно отпинал ногами по едва затянувшимся ранам, толкая глубже в снег. Рольф стоял в стороне, отвернувшись, и я видела его опущенные плечи сквозь волосы, застилавшие мне глаза. Я даже не удивилась, когда Трюггве руками бросил снегу мне на лицо. Снова хрипло рассмеялась:

— Я встану драугром и приду за тобой, братик, — прозвучало едва слышно, но Трюггве побелел, и со всей силы ударил меня по лицу.

Я думала лишь о том, что так и умирать не страшно — я замёрзну насмерть до того, как очнусь. И может быть пред Вратами Холле и правда развернёт меня, и даст шанс вернуться немёртвой и отомстить.

Глава 1.1

Ивар Каэрхен

Ивар молился Холле, и продолжал идти по снегу. Здесь, в Долине Снежной Пустоши, был его дом. Нужно только найти его до того, как немёртвые волки возьмут след. Замок защищён чарами предков и метелями, что бушевали здесь всю зиму до талой воды. Не доберётся до него эта мертвечина! И он не станет проклятой нежитью, неугодной Холле. Обо всём остальном можно подумать потом.

За спиной Ивара завывала приближающаяся вьюга. Медленно и неотвратимо. Но она же — скрывала его запах. Род Каэрхен не прервётся на нём! У него есть верные сторонники, нужно просто переждать, пока нежить потеряет след…

Как же всё невовремя, а! Заговор зрел так давно, а отец не прислушался к нему — и отправился ко Вратам Холле во цвете лет. И пятидесяти не было его старику, да что уж теперь? Ивар отомстит, когда придёт в себя, больше он ничего для отца сделать не мог. Всего-то не умереть. Сущая малость.

Вой усилился. Вьюга или немёртвые волки? Ивару не хотелось проверять, и он переставлял ногами быстрее. Родовые чары откроют ему путь, нужно лишь приблизиться к замку на достаточное расстояние. Но Ивар всё равно старался идти быстрее, и всматривался в снег. Белая смерть сыпалась с небес, засыпая дороги и тропы, но пока это сложно было назвать бурей. Снегопад был лишь её предвестником.

На мгновение Ивару показалось, что он видит едва заметные следы крови, которые уже заметал снег. Он должен был думать о себе, но едва ли в долине кто-то забыл свой меч. А металлом тянуло. Кровь свежая. Кто бы это ни был, он мог быть ещё жив, а если Ивар не поможет… этот незнакомец встанет драугром, если за ним придут волки.

Только этого не хватало! Ивар повторил вслух для надёжности:

— Я просто не хочу, чтобы незнакомец встал после смерти. Волки вернуться в землю, не найдя добычи, а драугры могут ждать подходящую жертву десятилетиями.

Да, дело именно в этом. Он пошёл по следу, молясь всё той же Холле, чтобы снегопад не превратился в бурю раньше, чем незнакомец найдётся. К счастью, ему повезло. Чуть дальше он увидел колею, оставшуюся от телеги. Глубокую, словно возвращались по ней же. Ну, она явно была глубокой, пока не повалил снег.

Он припал к земле и втянул носом воздух. Род Чёрного Волка славился отличным нюхом, и не уступал своему духу-покровителю. Потому эти трусы и пустили за ним волков!.. Ивар заставил себя не думать об этом, и идти по следу. Нельзя терять времени. Неизвестно, сколько у него в запасе. Час, минута — или долину занесёт окончательно в следующее же мгновение.

След вёл вперёд, по дороге, но потом делал вираж. Как будто телегу кто-то… нет, кровь? Раненный. Здесь, недалеко. Или уже мертвец. Ивар бросился к тому, что показалось ему телом. Из сугроба торчали пряди рыжих волос, и он медленно то вздымался, то опускался. Жив! Или… жива? Откуда здесь женщина?!