В поисках рая. Часть вторая: Наперекор Судьбе.

Глава первая: Ожидание и реальность

Англия встретила свою беглянку очень даже радушно. Как сейчас помню, погода в тот день стояла теплая и не пасмурная, что не привычно для этих мест. Но в воздухе всё же пахло дождём, а тучки всеми силами пытались заполонить лучи солнца, приветливо выглядывающие из-за облаков.
С судна мы сошли быстро. Нас, естественно, никто не встречал. Взяла такси до своего дома, расплотилась чеком. Благо чековая книжка сохранилась, только вид свой подрастеряла за годы пыления в сундуке. Ну ничего, водитель, даже глазом не повёл, глядя на потрёпанный кусок бумаги, протянутый мной на выходе. Этакий джентльмен.

Мы прибыли в начале дня, что было в нашу пользу. Кенаи всё ещё дремал у меня на руках, а я судорожно молилась, чтобы за годы моего отсутствия родители не продали мой дом. Я помню, что в письме, отправленном им много лет назад, просила их этого не делать. Выйдя из машины, остановилась прямо на против высокого серого дома, некогда бывшим мне самым родным местом на земле. Окна не горели, они вообще были плотно завешены шторами. Краска на них, как и на двери, поистрепалась, что говорило о том, что здесь никто не жил. Значит, есть надежда.

На трясущихся от усталости и нарастающей некстати паники ногах подошла к двери. Дернула за ручку и постучала. Тишина, подождала пару минут, но открывать нам никто не спешил. Делать все со спящям ребенком на руках и небольшой дорожной сумкой было крайне неудобно. Поэтому я прямо-таки умоляла богов о том, чтобы дать мне возможность попасть внутрь. И мою мольбу услышали, дверь соседнего дома распахнулась и из неё вынырнула миловидная старушка. Я сразу узнала в ней мою давнюю соседку, Миссис Эгнари. Когда-то мы с ней вместе пили чай по вечерам и играли в карты, а её кот нагло пожирал мои цветы.

— Кенна?..— вглядываясь сквозь очки, окинула меня с ног до головы.

А дальше я радостная бросилась ей чуть ли не на шею в надежде, что у неё имется запасной ключ от моего дома. В крайнем случае, намеревалась напроситься к ней в гости, чтобы хоть немного передохнуть и придумать план дальнейших своих действий. Но план "Б" не понадобился. Ключ у неё, действительно, имелся. И она охотно мне его отдала. Так началась моя новая жизнь в моей горячо любимой Англии. Я и не думала тогда о том, насколько долго здесь задержусь, и как сильно мне может наскучить это место. Водоворот обыденности захлестнул, затянул поглубже, и мне оставалось лишь подчиниться, принять судьбу, которую я, кажется, очень сильно разгневала.

Первый дни я занималась тем, что наводила порядки, покупала еду и обживала комнату для Кенаи. Ему Англия не нравилась, от слова, совсем. Истинный сын своего отца, ему свободу подовай и мягкие прерии, где можно ходить босиком и тянуть траву в рот. Я долго отучала его от старых привычек. Хотя с некоторыми борьба оказалась бессмысленной. Конечно, как только быт кое-как был налажен, я написала письмо родителям. Они отреагировали молниеносно своим прибытием. Мама плакала, разглядывая меня вместе с внуком. Папа вёл себя так, словно я никуда и не уезжала, а Кенаи он видел ещё в прошлом месяце. Лишь однажды он обмолвился о всей этой истории и то, говоря о маме:

— Она молилась, чтобы ребенок не был черным! Представляешь, Кенна? Твоей маме важно, чтобы её внук был белым!

Но я ни на мама, ни на отца ни капельки не злилась. Тем более очень скоро и папа поддался настроению мама, а я заметила на его лице следы влаги под глазами.

Как только родительские слезы иссякли, мама принялась меня отчитывать. А причины имелись везкие. Вот некоторые из них: за то, что не вернулась домой с Майком ещё много лет назад, за то, что не вышла за него замуж, за то, что стала женой какого-то аборигена и родила от него ребенка, за то, что за все эти годы не удосужились написать дорогой маме о том, что жива, и со мной всё в порядке. Да, мама злилась, и я её понимала. Но обиженное сердце в миг расстаяло, стоило Кенаи ей слегка улыбнуться. И всё, с тех пор мы с папа потеряли покой. Потому как мама превратилась в настоящую, что ни на есть, бабушку, которая очень сильно соскучилась по внуку. Она его и кормила, и купала, и гуляла с ним, и играла, рисовала, ходила на рынок, показала всем соседкам. В общем, теперь вся округа знала, что я вернулась из Австралии, и у меня есть сын.

На мамины вопросы, почему я приехала одна, без мужа, я отвечала кратко. Мол, у него дела, он всё-таки Вождь Всех Вождей. А я так, прибыла погостить ненадолго. Эх, как же я ошибалась тогда на сей счёт!

И что же пошло не так? Да всё! Дни сменялись неделями, а те месяцами. Никаких весточек из Австралии мне не приходило, самой писать было некуда. Возвращаться обратно, не зная, кем я там теперь являюсь, было страшно. Больше всего в дрожь бросала мысль о том, что у меня могут отобрать Кенаи. Когда минуло полгода, я подумала, что Калим, должно быть, решил проучить меня, и потому не шлёт ответных писем. Ведь, помнится, я оставила ему послание, где объяснила свой поступок, предложила пути решения и написала свой адрес. То, что он получил моё письмо, я не сомневалась (откуда мне было знать тогда, что с ним сделала Мирина?). То, что он был страшно зол в начале, тоже. Но за полгода-то можно было уже уладить дела с Советом и отправить мне весточку хотя бы с кратким посланием. Мол, ждём, возвращайся. И всё! Я бы тут же купила билет на ближайший паром до Австралии. И наша семья бы счастливо воссоединилась! А ещё через три месяца я была вынуждена искать работу, чтобы как-то прокормить себя и сына и не сойти с ума, обдумывая, что пошло не так. Родители, конечно, предлагали свою помощь, но мне очень не хотелось их обременять. Такая вот я особа, слишком независимая и зависимая одновременно. Мне повезло. Меня с руками и ногами взяли в местную школу, стоило им услышать, чем я занималась в Австралии. Учительствовать мне нравилось, платили хоть и немного, но хватало на пропитание и другие забавы.

Минул год, пусть вера моя в успешное возвращение домой и поугасла ещё больше, однако желание — ни чуть. Пару раз даже доходило до того, что я покупала билет на паром, что обещал донести меня до земель Австралии. Но в последний момент я струсивала, страх перестливал, билет оставался неиспользованным и уже негодным. В такие моменты на меня накатывала истерика, что бедный Кенаи начинал плакать вместе со мной. Я быстро его успокаивала, говоря, что просто ударилась больно об стол. Ага, об стол. Об столб своих ожиданий, вернее.

Жизнь в Англии налаживалась, если это можно так назвать. Объявились старые друзья, постоянно дергающие меня на светские мероприятия и в различные поездки по Англии. Среди них появился и Майк. Сначала наши с ним отношения были весьма напряженые, и мы оба старались друг друга избегать. Затем, стоило Майку познакомиться с Кенаи, он стал относиться ко мне более почтительно и дружелюбно. Так из неприятелей мы превратились в настоящих друзей. А всё благодаря Кенаи, который умел расположить к себе любого. Я и не заметила, как спустя всего пару месяцев Майк словно поселился у нас дома, то и дело оставаясь на ужин, принося подарки и продукты. Меня такое общение сначала откровенно настораживало, а потом я успокоилась. Главное, чтобы попыток сблизиться не делал. Он и не делал, хотя моя мама мечтала об обратном. Кстати, о мама, спасибо ей большое, что наконец-то перестала задавать вопросы, когда мы уплывем обратно. Это очень успокоило раны на сердце.

Время шло, все стало так, будто я и не покидала Англию на несколько лет, а Кенаи появился сам собой. Кенаи... Мой сын сильно подрос за два года, научился четко выражать свои мысли, определился с увлечениями. Ему нравилось собирать маленькие деревянные кораблики. Поэтому дом наш был весь обставлен его работами. Это лишний раз напоминало о том, что возвращение домой затянулось. Но покупать билеты на пором я не переставала, как и то, что каждый вечер, перед сном, рассказывала Кенаи, где его настоящий дом, кем он является, и кто его отец. Мальчик очень любил эти истории и всегда напоминал мне моменты, которые сама я иной раз упускала.

— Мама, а когда мы поплывём домой? — спрашивал меня мой будущий правитель Австралии.

— Скоро, сынок. Как только расстаит лёд в океане, — без капли угрызения врала я своему ребёнку.

Но он, словно чуял ложь, недоверчиво вглядывался в моё лицо и так по-детски обречённо выдыхал. Внутри всё бухало в них в этот момент. Как же я могла лишить ребенка отца на эти важные для него годы?

Калим, ну, где же ты? Отчего не спешишь вернуть меня обратно? Ведь обещал же, что везде достанешь, отыщешь за сотни миль и привезёшь, глупую, туда, где по праву мой настоящий дом.

Как же так получилось, что спустя два года, я всё ещё здесь, в Англии. Вынуждена волочить своё жалкое существование, имитируя радость жизни. Разве так я представляла себе то время, пока буду гостить в мире цивилизации? Разве должна была я сейчас ещё находиться тут? Разве не заждались меня в родном краю?

Глава вторая: Оправданное предчувствие.

По ночам я глухо плакала. Рыдала, если честно признаться. Вспоминала наше с Калимом знакомство, уписалась первым впечатлением о нём. Ухмылялась, припоминая, что собиралась держаться от него подальше. В миг картины из прошлого становились такими реальными. Вот я танцую у костра в первый вечер знакомства с Вождём, вот скачу с ним на одной лошади. Вот мы мокрые под деревом,а дальше... Не тогда ли был зачат Кенаи?

Утром от проплаканной ночи оставались в виде напоминания опухшие от слез глаза. Никакие румяна не способны были их спрятать или хотя бы слегка замаскировать, поэтому приходилось пониже натягивать шляпку. Успехи в учительстве давали мне на то поблажку. Пока я работала, за Кенаи приглядывала няня. А после работы я торопилась к сыну, отмахиваясь от любых предложений куда-либо сходить. Лишь самым близким из друзей удавалось затащить меня в какой-нибудь театр или на прогулку по парку. Иногда я заглядывала к подругам на чай, но редко, иначе все наши разговоры так или иначе сводились к тому, что мне пора обзавестись ковалером. Они продолжали пророчить мне в мужья Майка, хотя тот ни разу не проявил к моей персоне дожной заинтересованности. Это и к лучшему, но есть маленький шанс, что на этот счёт я просто слепа.

Ну, и пусть. Мне не нужен никто кроме Калима. Стоило остаться наедине и выключить ночник, как в голове тут же всплывали воспоминания о бурных ночах, проведенных в объятиях моего Вождя. Как хорошо было в эти моменты, как горячо прижимали к себе сильные руки, как жадно целовали любимые губы. Разве это законно, быть таким совершенным во всём? Этот человек был красивым снаружи и таким же красивым внутри. Он умел любить, умел доставлять своей женщине истенное наслаждение. И я была благодарна за это, старалась превозмочь все ожидания, только спустя годы вдруг сплаховала. Но весьма оправдано. И вообще, если бы "мудрые" советники пересмотрели свои устаревшие нормы и законы, то ничего бы этого не было. И жила бы я сейчас себе счастливо в окружении любимой семьи, обожаемая народом и тем же Советом. А так все пожимают горькие плоды жестокой Конституции народов Австралии.

Как любят говорить романтики, время лечит. Я сначала долго это отрицая, демонстрируя упрямо кроваточащие раны в груди. Но вскоре по-тихоньку смирилась и ощутила на себе его лечебные свойства. Нет, раны так и не зажили, может слегка подзатянулись, — хотя стоило Кенаи так хитро, по-отцовски, улыбнуться, и из них снова сочилась кровь — однако жить стало полегче. Я вроде как вошла в ритм своей теперешней жизни. И подумать только, на это дело потребовалось два с половиной года! Калим, наверняка, за это время ещё больше возмужал, закрепил своё право на управление землями и стал ещё прекраснее.

Интересно, вспоминает ли обо мне? И так же ли часто, как я о нём? А может женился снова и навсегда вычеркнул нас с Кенаи из своего сердца?..

Не смотря на то, что мой день был забит под завязку всякими делами в виде преподавания, участия в улучшении школьной системы (тут меня слушали так же увлечённо, как и в Австралии) и воспитания весьма повзрослевшего сына, я всё же находила время для грусти и печали о том, что навечно осталось в моём сердце. Словно всё было сном. Прекрасным и развивающим душу...

Кенаи, и правда, очень вырос за эти годы. Научился бегло тараторить, нашел достойное увлечение, мальчик живо интересовался науками и путешествиями. Думаю, это всё влияние Майка так подействовало на него. Но ничего, с возрастом ещё многое переменится. Кенаи рос добрым мальчиком, любил животных, с лёгкостью заводил друзей, почитал взрослых и очень помогал мне. Без него я чувствовала себя просто без рук! Он сам одевался, сам умывался, накрывал стол, кушал, мыл за собой тарелку, вгоняя этим в краску нашу домработницу, которая приходила три раза в день. Няня Кенаи просто обожала. Ещё бы! Этот ребенок не доставлял хлопот, с ним было весело играть и интересно разговаривать. Не смотря на юный возраст, Кенаи мог поддержать и довольно взрослые беседы. Я гордилась своим сыном, истинный наследник и будущий правитель. Австралия будет рада, если во главу неё встанет такой Вождь. Он ещё войдёт в историю, вот увидите.

Меня радовало, что мы с Кенаи были так близки. Каждая мать мечтает о таких отношениях с сыном. Мои родители в нём души не чаяли, постоянно баловали, часто приезжали в гости и забирали его на время с собой. Несмотря на это мальчик рос совсем не избалованным. Разве не чудо ли? Боги всё ж дали мне немного счастья в лице моего сына. За что им огромное человеческое спасибо.

Сегодня, как и вчера и позавчера, я с утра бодро отправилась на работу, передав Кенаи на попечение няни. Местная школа, где я работала, находилась близко к дому, так что добраться до неё можно было пешком. Странно, но этой ночью мне снилась Австралия. Это было редким явлением, не смотря на то, что думала я о ней очень часто и прямо перед сном. Детали сна я не помнила, однако не покидало ощущение, что сегодня что-то должно произойти, связанное именно с этим материком.

Все уроки я чувствовала себя как не в себе. Внимание моё рассеялось, оттого ученики, почувствовав неладное, вели себя тихо, что весьма кстати. Мысленно поблагодарив их за это, отвела свои занятия и поспешила домой. По дороге столкнулась с Майком. Признаться, говорить с ним очень не хотелось, но чувство такта и воспитание не позволяли сделать вид, будто я его не заметила. Пришлось поздароваться и вступить с ним в пустой диалог.

— Сегодня как всегда пасмурно, — констатировал факт мой собеседник.

— Верно. Англия как всегда в своем духе, — отвечала ровно.

— Как поживает молодой мистер Келовей? — осведомился Майк состоянием Кенаи. Я и забыла, что он уже неделю не навещал нас, хотя раньше почти каждый день являлся на ужин. Моя оплошность, работа и сын отнимали всё моё внимание.

— Прекрасно, радует своей любознательностью. Ты можешь зайти вечером и отужинать с нами. Уверена, Кенаи очень будет рад тебе, ему точно есть, чем с тобой поделиться, — нет, я не настаивала на визите Майка, это было лишь дружеское приглашение и то в интересах моего сына, нежели меня.

— Хорошо, я с радостью зайду, — деловито отозвался Майк. Как всегда серьезный и сосредоточенный, в отличие от меня сегодня. Он тем временем продолжал, — Ты сейчас на рынок? Позволь помогу тебе донести продукты.

О, а это кстати! Тащить полные сумки до дома не хотелось. Ибо дорога с ними до дома превращалась в пытку.

— Да, спасибо. А то я сегодня чувствую себя не очень хорошо. Кажется, утомилась за последние время..., — не скажу же я ему, в чём именно дело. Не стоит ему знать об истинных причинах моего состояния.

— Отлично, идём, — коротко изрёк Майк, и мы вместе двинулись в намеченном направлении.

Скупая овощи и фрукты к ужину, я мысленно блуждала где-то не здесь. В голове мелькали сотни вариантов того, что может случиться со мной в ближайшее время на основе моего сна. С давних пор я доверяла своей интуиции на все сто, поэтому и сейчас была уверена, что меня что-то ждёт. Или кто-то.

Глубоко погрузившись в себя, я не заметила, как сумка с овощами порвалась, и теперь всё содержимое спешило оказаться на земле.

— Кенна, тебе и впрямь нездоровится. Не думала, взять пару дней отдыха, чтобы отлежаться в постели? — обеспокоенно проговорил Майк, помогая собрать убежавшие овощи.

— Да, обязательно так и сделаю, — поспешила успокоить его я, пока он всерьез не взялся за моё самочувствие. Не хватало мне и этого сейчас ко всему прочему, что навалилось в последние дни. А именно: разработка нового проекта по учебе, добавление новых предметов и увеличевшееся число вопрос об отце от Кенаи.

Медленно, но верно мы добрели к дому. Взглянув на него, я резко ощутила чужое в нём присутствие. Это ощущение накрыло меня с головой, внутри всё всколыхнулось, по телу пробежала мелкая дрожь. Что-то не так, внутри явно кто-то есть. И это не домработница и не няня с Кенаи. И не родители, и никто другой из близких мне людей. Я бы знала об их визите, а сюрпризов в ближайшее время не планировалось, поводов не было. В этом я убеждена так же точно, как то, что имя моё Кенна Келовей. А ещё что-то подсказывало мне, что не стоило пусть Майка внутрь дома. Незванный гость не покажется, пока он не уйдёт.

— Майк, — остановила его на полушаге от двери, прерывая очередную историю из недавнего исследования, — Я сама занесу продукты. Спасибо за помощь, будем ждать тебя на ужин, — вложив всю свою вежливость, на которую сейчас была способна, отчеканила я.

— Х-хорошо, — запнулся он, и пока до него не дошло что к чему, забрала у него сумки и нырнула в дом, закрывая за собой дверь. Надеюсь, он не обидется на такое моё повидение и не потребует потом объяснений, отчего его так грубо отказались впускать внутрь. Иначе не знаю, как потом выкручиваться, — До вечера. И не забывай давать себе отдыха, а то и вовсе сляжешь в постель. Сейчас столько болезней ходит..., — добавил он на последок.

— Хорошо, — заверила его, притаив дыхание.

Немного постояла, присланившись лицом к двери. Прислушалась к удаляющимся шагам Майка. Отлично, ушёл! Только тогда набрала полные лёгкие воздуха и развернулась. С силой выдохнула. В доме царила мертвая тишина. Посчитала до десяти, чтобы успокоить разыгравшееся сердцебиение.

— Выходи, — громко обратилась к незванному (или долгожданному?) гостю.

В гостиной послышались осторожные шаги. Секунда, две, и передо мной появилась знакомая до боли фигура.

— Ох... — вырвалось непроизвольно. Признаться, совсем не этого человека я ожидала увидеть спустя столько лет.

Боги, ну, за что вы так со мной? Неужели, я так сильно провинилась?