В поисках себя

Глава 1: На границе тучи ходят хмуро

«Вот так и живём, не ждём тишины,

Мы юности нашей, как прежде, верны.

А сердце, как прежде, горит оттого,

Что дружба превыше всего.

А годы летят, наши годы, как птицы, летят,

И некогда нам оглянуться назад…»

Е. Долматовский «Вот так и живём»

Лиза

- Ох, девочки, что-то мне беспокойно, – за вечерним чаем на просторной террасе дачного дома задумчиво тянет бабуля, принюхиваясь к свежему улуну.

Мы с мамой, как хорошо выученные суслики, мгновенно настораживаемся и тут же оборачиваемся к ней.

Бабушка всегда была особенной: спокойной, уверенной, мудрой, понимающей, элегантной. И на мой взгляд – всемогущей.

Да, годы практически обошли ее стороной: глаза сияют, богатый пепельный блонд на голове уложен в высокую прическу, морщин немного и легли они аккуратно, лишь подчеркивая красоту, а не старя. Сейчас, в свои шестьдесят восемь, профессор Ланская-Коломенская все еще дивно хороша. А ее мудрый взгляд и острый юмор, местами переходящий в сарказм – это просто что-то.

Обожаем ее всей семьей: и папа Руслан, и Ник, и мы с мамой и братьями. А уж дедушка Владимир до сих пор ведет себя рядом с ней, как восторженный, на все готовый влюбленный студент, притом что в Универе при упоминании профессора Ланского у народа столбняк и заикание, так-то.

- Мама Рита, ну чего ты волнуешься? Написал же, что завтра прилетает, – кутаясь в шаль – бабушкин подарок, мама моя хоть и беспокоится, но не сильно.

Мы все стараемся сохранять разумность и адекватность.

Все же парню двадцать восемь. Он не изнеженный домашний маменькин сынок, а тренированный и дрессированный как жизнью, так и родственниками с младенчества, адекватный и психически устойчивый (так иногда, под настроение, говорит его отец) вполне состоявшийся мужчина. Кандидат технических наук вдобавок.

Особо поводов для тревоги нет. Вроде бы.

Да, Ника мы ждали, откровенно говоря, ещё на прошлой неделе, но он прислал сообщение, что немного задержится с ребятами в Новосибирске.

- Вот поэтому и волнуюсь, что написал, а не позвонил, – уточняет наша мудрая и всезнающая Маргарита Анатольевна.

- Ба, а может, он, ну, немножко не в форме для звонка? – осторожно намекаю любимой бабушке на вероятность того, что ее младший сын, завершив свою службу в армии, чересчур сильно там с друзьями расслабился.

И просто был не в состоянии говорить, только копию билета на самолёт переслал в семейный чат и все.

Сначала мы, конечно, все переполошились, когда возвращение близкого, родного и любимого внезапно отложилось, но потом дедушка Влад пошуршал что-то по своим каналам и скомандовал:

- Отбой! Все путём. Мужикам всего-то и надо немного выдохнуть.

И всю неделю, что Ник там «выдыхал», бабушка здесь не находила себе места: не только пила успокоительное, но и даже, я точно знаю, два раза говорила со своим психотерапевтом. А это такое себе. Показатель тревожности.

И вот сейчас, когда на пятничном семейном ужине собралось все семейство, эта тревога практически звенела в воздухе.

После основного чая, дедушка позвал папу и мальчишек пострелять в тир. То есть посплетничать без наших ушей.

А мы остались за столом на чай, так сказать, девочковый, добавочный.

- Мама Рита, там завтра с утра собирался Степан Тимофеевич с сыном заглянуть. Вроде как по делам, но, мне кажется…

- Любопытно ему, думаешь?

Мама согласно кивнула и добавила:

- И не только ему. Марк-Адриан с Гохой тоже собирались приехать. Но там вроде как возможны варианты: кто-то из девочек принес ротавирус. Поэтому пока непонятно.

Бабушка задумчиво кивает, помечает себе в блокноте что-то про меню на обед и ужин, к которому обещался быть самый ожидаемый и важный. Главный и не гость даже – любимый сын.

Ник. Мой Ник.

А потом, когда все семейство разбрелось спать, бабуля заглянула ко мне:

- Лизочка, деточка. Я сейчас скажу то, что тебе гарантированно не понравится. Но ты же помнишь: кто предупрежден…

Вздыхаю:

- Да, бабуля, тот вооружен. А в наше время это важно.

Ох, ты, как неприятно.

А я ведь уже и чаю с мятой и медом для успокоения души выпила. И все без толку.

Маргарита Анатольевна устроилась в кресле у моей кровати и доверительным тоном напомнила давно всем известную истину:

- Так вот, к сожалению, сложилось так, что никто из нашего семейства ничего хорошего до сих пор из Новосибирска не привозил.

Вздрогнула, потому что все кусочки легенд на эту тему знала с детства назубок. И были они ну, сейчас говорят: «по жести».

А невероятная наша Королева Марго продолжала:

Визуализация

Итак, наши герои:

Елизавета Руслановна Ланская-Коломенская, 20 лет

Никита Владимирович Ланской-Коломенский, 28 лет

Прочие родственники и друзья семьи тоже будут, но позже!

Глава 2: Благими намерениями

«И время мимо так молчаливо над крышами города

Кружит печально какой-то случайный вальс

И час до полночи телефон молчит тихо и холодно

Я так скучаю, мне так не хватает Вас…»

В. Кристовский «В городе лето»

Ник

Валяясь на постели в одном из хостелов Новосиба и лениво обсуждая с парнями новую, свободную жизнь, да планы на ближайшие дни, краем слегка нетрезвого мозга понимал: туплю и косячу.

Ну и сразу ощущал батин фантомный пинок и душевный подзатыльник от брательника. Вот, как пить дать, они меня на семейный полигон загонят сразу по прибытии. На самую каверзную трассу, чтобы, значит, показать, что мне есть куда расти.

Тут я без вопросов. Сейчас еще с парнями слегка расслабимся, отдохнем и вперед – к светлому будущему.

Уж кому-кому, а мне давно грех жаловаться, да.

- Ну, чего, пацаны, куда сегодня поедем тусить? Время идет, скоро некоторые начнут ныть, что строгая мамочка гневается на нерадивого сыночку… – вот всегда знал, что Сашка мне завидует.

- Матушку расстраивать не след, так что я, конечно, же сразу домой отправлюсь, – передразнил идиота.

А потом другим тоном отрезал:

- Не тронь святое. По вопросу наездов на мою семью, в морду бью без разговоров, невзирая на чины и заслуги.

Парни хмыкнули, но за год меня достаточно хорошо узнали, чтобы понимать серьезность заявлений.

Про семью я не трепался, но…

- Ты бы не лез на рожон почем зря, Сан, у Доцента уважаемые родители: профессура престижного питерского ВУЗа, да и брат тоже нехилый. Целым загородным то ли полигоном, то ли спортклубом рулит. Доцент у нас «золотой мальчик», – да, Тима у нас спец разведки, сразу сечет тему. Все равно как-то выяснил подробности.

А «Доцентом» меня отцы-командиры нарекли, только в личное дело заглянули и ученую степень пропалили.

Ну, это, вообще-то, повод для гордости, да.

У Ланских-Коломенских так принято, типа.

Семейка у нас весьма обширная и занятная, да. Но это и здорово.

Долго мы шли ко всему нашему спокойствию, миру, комфорту, достатку и всеобщему удовольствию. А если припомнить стартовые условия в подробностях, то в целом понятно, почему и матушка достаточно рано поседела, и отец почти всегда настороже, а брат жену свою и детей бережет в режиме 24/7.

Мы же промолчим про домашние арсеналы, что в бронированном сейфе в квартире, что целый бункер на даче, а про полигон и так ведь понятно?

Батины лучшие кореша: генерал-майор полиции, подполковник из СК, глава нашей СБ, до хрена погононосных и орденоносных мужиков с Севера. А покойный полковник Князев – тот вообще негасимая звезда всех родов войск, блин. До сих пор иногда в споре Рус или отец сдают позиции, если матушка тихо замечает:

- А Игорь говорил делать так.

Все берут под козырек и делают. Как завещал профессор Князев.

Хотя, если взглянуть со стороны: добропорядочная, почти образцово-показательная профессорская семья. Родители мои оба – доктора наук, отец уж лет пять, как почетный академик, у матери заслуг если и меньше, то ненамного.

Брат управляет загородным Клубом семейного досуга вместе с женой и другом. Их мелкие растут не только на работе у родителей в отделении Клуба «Детский терем» вместе с другими детьми сотрудников, но и регулярно бегают через поле на дачу к бабушке с дедушкой.

Подруги матушки со своими семьями – наши частые гости, равно как и матушкины же младшие братья.

Есть еще друзья семьи. Те – удивительные люди и, честно, просто отдельной поэмы достойны.

Обширное семейство Стрельниковых-Янтарских из Апатит, хоть и имеет под Питером, не сильно далеко от нашего Клуба, свой закрытый поселок на заливе, все равно считает основной клановой резиденцией Поместье на берегу Имандры, недалеко от Кировска.

А начнешь перечислять всех этих очень близких друзей – часа три будешь париться, особенно, если взяться прослеживать их родственные связи. Там в натуре, полный швах.

Как-то давно, кажется, лет десять назад, когда еще жив был материн любимый Шеф, профессор Князев, он на Новый год подарил моим родителям на дачу огромное панно на стену. Чисто по приколу. С генеалогическим древом Северного Клана, где семья самого профессора располагалась в третьем ряду по центру.

Мама с папой смеялись, умилялись, благодарили. А потом, когда дома никого не было, то чуть ли не носом ползали по этому полотну, внимательно изучая.

То и дело восклицая:

- Вот это да! А ты представляешь?

- Нет, ты смотри, да ладно?

- Не может быть…

И прочее такое, не сильно внятное.

Было смешно и приятно где-то в глубине души, что мои все такие идеальные и всезнающие родители еще способны удивляться.

Глава 3: Взрыв сверхновой

«И снова седая ночь, и только ей доверяю я.

Знаешь, седая ночь, ты все мои тайны.

Но даже и ты помочь не можешь, и темнота твоя

Мне одному совсем, совсем ни к чему…»

С. Кузнецов «Седая ночь»

Как приличный мальчик из хорошей семьи (и это не сарказм ни разу) я в свое время успешно окончил школу и без особого напряга поступил в Универ. Ну в этом и шахматные успехи сыграли не последнюю роль, конечно.

А, Ланской-Коломенский, играющий в шахматы? Куда я мог пойти? Естественно, в ГосУнивер на кибернетику.

У меня никогда не было ни Русова куража, ни его же понтов. Да и желания идти поперёк системы тоже. Брат доказывал, что он может быть сам по себе, что достойный и состоявшийся.

А я – наоборот.

Когда я, наконец-то, в семейную систему встроился, то был безмерно счастлив от этого.

Я – нормальный, вменяемый, годный.

Я – здоровый и приличный.

И уж если матушка моя хотела, чтобы я получил высшее образование, таки значит, я должен его получить.

Это не обсуждается. Вот вообще ни разу.

Пожелание мамы, оно, ну, обязывает.

И как часто говорил ныне покойный дядя Миша, в миру Моисей Вульфович:

- Никитушка, не расстраивай мамочку.

И я не расстраивал. Старался изо всех сил, где-то зубами буквально держался, чтобы ни-ни.

То, что меня периодически уносило от ярости, знали в семье все. Кроме таблеток в детстве, мать сначала водила к психотерапевту, потом-то сам уже бегал.

А че? Если толк есть, так не хрен пренебрегать.

С головой надо дружить, а тут бывают сложности, поэтому лечимся изо всех, блин, сил. И средств.

С баблом проблем не было: я работал лет с пятнадцати в семейном Клубе, да и на терапию матушка никогда денег не жалела и нас всех сильно поощряла за регулярные посещения. А потом, как она с Верой Князевой задружила, так и все, настала в семье эпоха психического здоровья.

Вера Алексеевна – самый мощный мозгоправ, что я знаю, а я-то их повидал, натурально, вагон и маленькую тележку. Эх, дай бог ей здоровья и сил мужиками своими дикими управлять, а то там, что муж второй, что сын – такие кадры, как говорит батя:

- Я столько не выпью. Верочка, как ты с ними все успеваешь?

Вера Алексеевна свои лазерные изумрудные глаза прищуривает, игристое тихонечко открывает и бурчит:

- А я не успеваю, блин. С ними ничего уже не успеваю. Хоть в монастырь уходи…

Матушка моя тут же тихонько хихикает:

- И желательно в мужской.

Потом они хихикают обе, а мужики: и батя, и брательник мой, и Гарик, новый муж тети Веры, рычат и ругаются.

Цирк.

Да, хорошо, когда Вера Алексеевна и на близких тоже находит время. У нас тогда очень занятные дома тусовки бывают.

Эта невероятная женщина всегда, как в гости является, то так посмотрит на тебя тихонько весь вечер, а потом, на прощание кратенько на ушко шепнет. Стоишь в шоке по колено.

Ведь никому не говорил, ни разу нигде не упоминал.

А вот оно:

- Мама очень тебя любит, Ник. Не сравнивает с Русланом. Просто любит за то, что ты есть.

И ты весь дебил дебилом, стоишь, глазами только луп-луп.

А она такая, «как каравелла по волнам» мимо прошла, попрощалась и домой укатила, оставив всем «пару мыслей на подумать». И мужья ее, что покойный Князев, что безбашенный Карпов, с ухмылкой вечно довольной всегда рядом. Ну, ясно, что и им перепало просветления. Вера Алексеевна лечит всех, до кого дотянется.

Так что я матушкиной подруге улыбался, слушал ее внимательно, и да, всегда, лет с десяти, сознательно старался быть в адеквате. Потому как потом разгребать замаешься, кучи всего того говна, что по дури натворишь.

Ведь я, даже пока тусил, хоть в школе, хоть в Универе, и сильно меня народ тамошний и сама учеба напрягали, ни разу не сказал, что мне это жесть, как трудно, больно, сложно или плохо.

Я выжил. Меня мама нашла. С тех пор мне, сука, хорошо. А когда я понимал, что хорошо ещё и маме, то вообще зашибись.

После аспирантуры я, естественно, пошёл служить «срочку». У нас в семье так принято. Батя с Русом обычно ухмыляются, когда дядья Петр и Павел смеются:

- Мужик? Служи!

Я, когда уходил в армию, порадовался, что дома все было тихо и спокойно.

Ну, не страшно их оставить, короче.

Отец еще преподавал по полной загрузке: лекции, магистры, аспиранты, конференции, а мама только один курс читала. И аспирант у нее, к счастью, тоже один, наконец-то, остался. Дожили мы до такого счастливого момента, хвала Кириллу и Мефодию.

- Мам, ну бы его этот Универ твой к лешему, а? – регулярно, но напрасно вопрошал я, забирая уставшую профессора Ланскую-Коломенскую после работы по вторникам и четвергам.

Глава 4: Пристрелочная

«Где бы ни были мы, но по-прежнему

Неизменно уверены в том,

Что нас встретит с любовью и нежностью

Наша пристань – родительский дом…»

М. Рябинин «Родительский дом»

Обратная дорога – она всегда короче. Спешишь, стремишься, летишь.

Домой.

Ну, я в этот раз возвращался без шахматной доски, но с трофеем.

Офигенным.

Прилетели по расписанию, схватил первый подходящий карш.

И покатили.

Прибыли на родительскую фазенду вечером.

Да, вот не думал, что когда-нибудь встречу охренение у семьи больше, чем на открытии курорта «Северный Янтарь».

Тогда, при покушении на старшую сестру тети Веры, погиб глава СБ Стрельниковых – Артур Берг. Шок присутствовавших гостей и собственных родителей я запомнил надолго.

Ну, что? Мой сюрприз вышел не хуже.

Хотя должен был, по идее, оказаться приятным.

Ну, не с моим счастьем.

Хорошо, что из близкой родни были только отец с мамой да брат с семьей. А из традиционной компании – Марк-Адриан с женой и Степан Тимофеевич с наследником.

Как приличный, соскучившийся сын я сначала обнял маму, обменялся рукопожатием с отцом и братом. Кивнул остальному семейству и гостям.

И да, глубоко вдохнул и сделал это:

- Дорогая семья, рад, наконец-то, вернуться. И не один. Представляю вам Ангелину – мою невесту и будущую жену.

Ступор я ожидал, но вот настолько яркое неприятие?

Нет, все было вежливо и культурно. Никто ничего такого не сказал, но я-то их давно знаю.

По тому, как нахмурился отец, сжал кулаки Рус, да и Лада притянула к себе дочь, поддерживая, очевидно – не рады.

Друзья семьи молчат, но офигение на лицах ярко выражено.

Как бы, я предполагал, да, но промахнулся, оценивая степень их недовольства.

Кто у нас главный? Ага.

- Добрый вечер, – очень официально улыбнулась матушка.

А дядя Степа пробурчал:

- Был. Пока вы не приехали…

Госпожа всея здешнего дурдома, усмехнулась:

- Никита, проводи Ангелину… умыться, и пора все же за стол.

Да, с головой у меня, возможно, беда. Потому что, ну, а с чего бы мне мерещились намеки и подтексты?

Видимо, пока мы ходили вымыть руки, матушка всем объяснила политику партии, потому что ужин прошёл нормально.

Первое, второе, салаты, десерты. Все, как положено при «параде». Даже выпили шампанского.

За встречу.

Лина сияла, щебетала и восхищалась обстановкой. Я радовался возвращению и с удовольствием вдыхал запах дома.

Ну и понимал, что с Лизой поговорить придётся.

Малышка держалась молодцом, видно матушкину школу. Но в глазах слёзы.

Да, сюрприз для неё не айс , но такова жизнь.

А потом батя с друганом своим пригласили меня «перекурить». В смысле, отец кивнул в сторону тренировочной площадки.

Ну, пойдём, поговорим.

Че?

За Лину я не волновался, она же с мамой оставалась.

Что бы там сама себе профессор Коломенская ни думала, но ни при каких условиях она не даст в обиду дорогую мне женщину.

А дальше пришлось отвечать за сделанное и отстаивать свой выбор.

Ну, у нас так принято.

- И что это за сюрприз? – мрачно уточнил отец, скидывая ветровку.

Видно – не в духе, но сдержан, а дядька Степа, как всегда, зубоскалит:

- Ты где ее подцепил?

- Цепляют сифилис, а мы с Линой познакомились в клубе, – огрызаюсь, потому как тут только дай слабину – сожрут к чертям.

- Я тебе по секрету скажу, ты вроде дорос уже до такой информации: нынче сифилис там и цепляют, – хмыкнул давний батин друган.

А вот самый главный мужчина в семье Ланских тяжело выдохнул и уточнил:

- Ладно, вопрос поставлю по-другому: что ты можешь мне сказать?

- Хочу – люблю – женюсь!

- Недостаточно, – резанул взглядом, как в детстве при крупных разборках.

Ну а меня слегка несло на нервах:

- А что так? Ты же так на маме женился!

Отец скривился, а дядя Степа заржал. Тоже, видать, вспомнил, как по матушке моей тащился ужом по стекловате.

- Я за эти три года, что прошли с того момента, как я понял, на ком хочу жениться, всё-всё про маму разузнал, – подробно начал объяснять профессор Ланской, бинтуя руки.

Глава 5: Вдребезги

«Так судьба мне пророчит, пророчит

На рождественском блюдце пророчит,

Но только сердце не хочет, не хочет

От тебя отвернуться, не хочет.

Не хочет! Не хочет!

Не хочет! Не хочет!»

И. Резник «Уходя – уходи»

Лиза

Трудно дышать, сердце стучит в горле.

Вот сейчас.

Уже.

Он написал, что прилетел, что взял машину.

Едет.

Да, еще чуть-чуть и я его увижу. Смогу обнять.

Целый год!

Я так соскучилась.

Ждала его каждый день, берегла и по сто раз перечитывала все редкие сообщения, что присылал. Спала с нашей семейной фотографией, где мы стоим в обнимку рядом с моими родителями.

Да, прошедший год я не рыдала сутками, валяясь в постели, страдая и глядя в потолок. Нет, я успешно закончила не только колледж, но и несколько спецкурсов по десертам, глазури, росписи, начинкам. Определилась, что все же больше люблю «кондитерку» и весьма преуспела в Клубном кафе. Участвовала в паре скромных питерских конкурсов. Удачно.

Я была чрезвычайно занята.

Но я думала о нем. Каждый день.

Вспоминала, перебирала в голове всю свою жизнь, когда он был рядом: учил, помогал, наставлял и утешал. А порой и говорил серьезно с моими обидчиками.

Ник всегда был со мной, и я очень сильно его ждала.

В своих мечтах я видела нашу скорую свадьбу. Да и дальнейшую совместную жизнь тоже представляла очень четко: он будет работать в «Равелине», а я печь торты и пирожные для «Детского терема» и нашего кафе.

Жить сможем хоть рядом с Клубом, на даче, хоть в квартире Ника на Обводном, которую бабушка с дедушкой подарили ему на двадцатипятилетие, или вообще у Ланских-Коломенских самых старших.

В нашем огромном семействе найдется вариант, я уверена.

А вот в том, что мои мечты станут реальностью, после разговора с бабушкой, я, увы, уже сомневалась.

Все же Королева Марго лучше знала своего младшего сына и понимала жизнь.

Но я все еще надеялась.

Увы, мои надежды разрушились в тот миг, когда сияющий, заметно возмужавший Ник, приобняв эффектную блондинку, сказал:

- Дорогая семья, рад, наконец-то, вернуться. И не один. Представляю вам Ангелину – мою невесту и будущую жену.

Сердце сжалось, вдохнуть получилось не сразу, уши, как заложило. Слезы вот-вот потекут.

Папа прикрывает меня широкой спиной, а мама, обняв, быстро их стирает. Братья, насупившись, молчат – за это им отдельное спасибо.

А бабушка решительно командует парадом и дарит мне несколько минут передышки.

- Так, мы все охренели, но! Сейчас надо понять, что за птица и с какими целями. Отпинать Ника, вы сможете и после. А пока все улыбаются и машут, я понятно излагаю? – профессор Коломенская суровым взглядом обводит все семейство и гостей.

Мы послушно киваем.

Поэтому за столом, что хозяева, что гости – все приторно-вежливые и очень-очень парадные на протяжении всего ужина.

Это, такое чуждое дому, лицемерие хрустит на зубах то ли песком, то ли раскрошившимися леденцами.

Противно.

- Я пойду, подготовлю десерты, – убегаю из-за стола, как только дедушка Влад уводит Ника «покурить».

Оба не курят, кстати. И дядя Степа, подхватившийся за ними, тоже.

- Ну, что же, в ожидании вкусностей, давайте пока поболтаем. Вы, Ангелина, чем занимаетесь, какие планы на ближайшее время и на жизнь в целом? – бабушка звучит весьма заинтересовано.

А мама с тетей Гаухар выбирают чаи к сегодняшним тортикам и тоже вежливо кивают неожиданной гостье.

Я так погрузилась в привычное и успокаивающее занятие: рисовала сердечки и звездочки на кексах и печеньках, что вздрогнула, когда дверь на кухню распахнулась и… да.

Это произошло.

- Прости, Лизок, мне жутко стыдно, малыш. Я не хотел тебя обидеть. Глупо вышло. Заставил тебя столько ждать. Но понимаешь, Ангелина, она… – тот, кто всю мою жизнь был самым важным и близким, тяжело вздыхает.

Отмахиваюсь, сглатывая слёзы:

- Не надо. Если ты счастлив – я очень рада, – стараюсь улыбаться, хотя сердце разрывается от боли. – Не волнуйся, я в порядке. Ты иди, невеста ждёт.

Из распахнутой настежь двери доносится чужой громкий смех, и Ник, мимолетно улыбнувшись, кивает мне.

И уходит.

А я остаюсь в своем царстве: среди кастрюлек, тарелочек, мисочек, трубочек, ложек, насадок для кондитерского мешка и подносов. Вместе со своими глупыми мечтами, кексами, тортами и печеньками.

Глава 6: Прилетит вдруг волшебник

«Сложно признаться себе в этом промахе,

Выдохнув сердце на лёд.

Вырваны запонки, запахи сломаны,

Вывихи – мёртвой петлёй.

Мы убегаем во всех направлениях,

Режем на точки маршрут.

Это болезненное отступление –

Лезвием под кожуру...»

Мара «Где-то моя любовь»

Дома все были тихими, как мышки под метлой.

Отец сразу ушел на кухню, и вскоре оттуда потянуло жареной картошкой. Успокаивается. Сейчас еще креветки из духовки достанет, и можно будет заходить.

Марат и Адриан шустро ускакали к себе и не высунутся теперь, пока отца не отпустит.

Руслан Владимирович, если в гневе, то распространяет вокруг себя очень густое и плотное облако концентрированной ярости и недовольства. Аж дышать тяжело.

- Все устроится, доченька, – прошептала мне на ухо мама и пошла на кухню, чуть-чуть снизить опасный фон.

Папа слишком сильно ее любит и всегда не только слышит, но и чувствует. А сейчас мама растеряна, расстроена, и ей совершенно точно требуется поддержка любимого мужчины.

Папа успокоится ради нее.

Прикусив губу, чтобы не рыдать беспрерывно, иду к себе за халатом и косметичкой, а потом занимаю ванную для, как их зовет бабушка, «реанимационных процедур»: ванна с успокоительными солями, затем порыдать под душем, сделать маску и холодные примочки для глаз. Ну и выползти к семье, демонстрируя, что жизнь не кончена. Хотя я в этом совершенно не уверена.

Дома настроение подавленное, унылое, минорное. Радует только одно – мы вместе, и наше отношение к произошедшему – схожее.

- Лизка, ты не обращай внимание, ну, приволок Ник какую-то дуру, бывает. Сейчас бабушка ее выставит, дед Нику ума вложит, и все будет пучком, – мерлиновы тапочки, мне кажется, что мои братья – идиоты.

Если бы все было так просто, а?

Или это мы выросли в семейной системе, где обычно проблемы решаются подобным образом?

Как сказал папа: «Мы косячим, а разгребает Маргарита Анатольевна?», и вот всегда у нас так.

Обычно в таких случаях тетя Вера Карпова-Князева, давняя бабушкина подруга и очень хороший психотерапевт, шипит сквозь зубы:

- Рита, ты слишком сильно их балуешь. Они давно выросли из коротких штанишек. Ты же мудрая женщина, вспомни про «монаду[1]»…

Бабушка спокойно улыбается:

- Верочка, жестоко не помочь, если есть возможность.

Тетя Вера качает головой неодобрительно, но не вмешивается. Так, иногда задает нам разные вопросы. А в поисках ответов мы все обычно приходим к неожиданным открытиям и много что о себе понимаем. Правда, с опозданием. Ну, хоть так.

А сейчас, печально грызя креветки, которые папа готовит с лимоном и розмарином, думаю, что и я тоже, как привыкла, надеюсь и мечтаю, что бабушка с дедушкой спасут меня от беды. Погрозят Нику пальцем, вышвырнут эту Ангелину прочь, а сына своего младшего перевяжут красным бантиком и вручат завтра мне. В собственную собственность.

Дура.

Вот так, горько вздыхая и утирая чертовы постоянно текущие слезы, я отправилась спать.

Да, папа перед сном вместо пожелания спокойной ночи, уточнил:

- Ну, хочешь, я ему завтра наваляю? Может, мозги на место встанут. А то я же знаю братца: в башке заклин и все – он на голубом глазу творит дичь.

Криво улыбнулась:

- Ты же понимаешь, что не в этом дело? Он ее лю-ю-юбит…

Папа тихо ругается под нос и хочет что-то еще утешительное сказать, но я уже не могу. Устала:

- Спокойной ночи, пап. Люблю тебя.

Он целует меня в макушку, и я прячусь за дверью в свою комнату. Задергиваю шторы, выключаю свет. Даже бабушкин подарок – новогоднюю гирлянду, и ту выдергиваю из розетки.

Ставлю будильник на полдень.

Знаю я себя – сейчас буду до утра рыдать, а потом могу и проспать семейный визит.

Устраиваюсь на кровати, заворачиваюсь в подаренный Ником плед, достаю из-под подушки нашу фотографию и… все.

Рыдаю.

Тихо, чтобы не перебудить семью.

Долго, горько, безутешно.

Выплескивая в слезах обиду, боль, тоску и печаль.

Все, что бурлит внутри и распирает грудь. То, что не дает мне дышать.

Через какое-то время слезы переходят в сухие всхлипы и икоту. А потом я отключаюсь.

Не могу. Просто я все.

Мое утро наступает за пять минут до звонка будильника. Это обеспокоенная мама приходит меня поднимать:

- Лиза, там завтрак уже третий раз остыл. Папа даже отвез мальчишек в лагерь. Пойдем, хоть чаю с нами выпьешь.

Глава 7: О насущном

«Снова и снова меняются планы,

И в воздухе тихом звенят.

И не Танжер, и уже не Гавана –

Отнимут тебя у меня!»

Мара «Где-то моя любовь»

Ник

Как-то я прохлопал, что брат семьёй уже отвалили до дома. Понял это, только когда Марк-Адриан заявил матери:

- Благодарим за гостеприимство, мама Рита. Но, в связи с тем, что руководство наше ждать завтра на работе бессмысленно, поедем мы к семейству.

Все встрепенулись и от чая с шикарными Лизочкиными вкусняшками отвлеклись.

Ну а Гаухар прищурила свои азиатские глазки и добавила:

- Проверим, как там наш лазарет, да будем готовиться к трудовым будням без руководства. Вряд ли Руслан Владимирович появится завтра в клубе.

Родители и дядя Степа согласно покивали, а Лина поинтересовалась:

- А Руслан у вас там, что ли, главный?

- Ну, кроме того, что он у нас главный стратег и тактик корпоративных программ и командных боёв, он ещё и исполнительный директор. Генеральный-то – Владимир Львович. Тут «Имя, афиша, публика, касса», понимать надо, – Марк Адриан закатил глаза, прижав руки к сердцу.

Их давняя «любовь» с батей всем известна. И соперничество за внимание матери – тоже.

Вот ведь, оказывается – дома веселье, а я как-то последние годы не замечал, думал, что все у нас тишь, гладь, да матушкина благодать.

Попрощались дружно с потомком римских императоров, как пафосно с легкой руки профессора Коломенской называет себя Марк, и его Бриллиантом[1].

Отец с дядей Степой и Яном пошли их проводить, а мы остались пробовать очередной свежий чаек из матушкиной коллекции.

Вежливые разговоры про погоду – природу – климат были действительно непринужденными.

Мама аккуратно интересовалась у Ангелины ее предпочтениями в еде, отдыхе, спрашивала про хобби, любимую музыку и кино. Внимательно слушала и подбадривала. В целом была очень милой и располагающей к себе. Когда через некоторое время Лина убежала попудрить носик, я ожидал от матери выволочку, но эта невероятная женщина внимательно на меня посмотрела, головой покачала и спросила:

- Каковы твои планы на ближайшее время?

- Ну, работать, жениться… – как бы я вот прямо так сильно и подробно не думал еще.

Да, раньше планы были обширнее, но раз уж так повернулось, то надо скорректироваться.

Вскоре с улицы вернулись отец с приятелем. Что-то они как-то задержались. Наверняка на площадке Яна гоняли, раз под руку попался так неудачно для себя, когда мужики не в духе.

Потом пришла Линочка, устроилась рядом со мной, обняла, положила голову на плечо и спросила:

- А когда у нас свадьба?

Отец ухмыльнулся, мама, вздернув бровь, остановила на мне внимательный взгляд.

Да-а-а, как-то не так я себе это представлял.

Мы должны были же сначала обсудить сами. Выбрать варианты, а потом уже с общей идеей являться к родителям. Сегодня, вообще, день знакомства предполагался, так-то.

Но родители – мои, про Клуб трепанул я, поэтому по фиг, пляшем:

- Мам, пап, чего там у вас в «Равелине» сейчас с загрузкой по торжествам?

Моя несравненная матушка мягко улыбнулась, протянув мне лист бумаги:

- Вот вам анкета для брачующихся. Дальше ты знаешь…

Взял опросник для свадеб, глянул одним глазом. Аж мороз по коже: главный устроитель торжеств – Татьяна.

- Тётка Таня меня сожрёт. Вы же представляете, как она орать будет? – ох, там и темперамент.

Дядя Ваня – великомученик, что столько лет с ней живет, без базару.

Отец, обнимая маму за плечи и проведя носом по ее виску, фыркнул:

- Мужчина, собираясь жениться, должен быть готов отвечать за свой выбор.

- Мы же не торопим и не требуем заполненную анкету вот-прям-сейчас, – прекраснейшая Маргарита Анатольевна пьет свой любимый жасминовый чай из прозрачного чайничка, любуясь распустившимся внутри цветком.

Эта чайная эстетика у родителей – мое любимое воспоминание с детства. Ну и еще вечернее какао.

Ох, ты ж блин. Какао – это Рус.

А Рус очень зол.

Вот же гадство-то.

Я в армии не только встречи с родителями ждал, я очень на бро рассчитывал: потрындеть за жизнь вечерком, все срочные новости и сплетни узнать. Вообще, так по быту на гражданке скоординироваться. А теперь что? И как быть? Ни чуть не сомневаюсь, что бро, несмотря на возраст и ранения, способен меня завалить на ринге без сильного напряга. А тут такой повод, гладь-гладь-гладь…

Но, пока родительское внимание полностью сосредоточено на мне, отвлекаться нельзя:

Глава 8: Нюансы и намеки

«Новое солнце, готовое рухнуть,

Висящее на волоске;

И животами сплетаются руки,

И танец в горящем пике!»

Мара «Где-то моя любовь»

Ник

Ну, Лина, конечно, продемонстрировала ночью, что она самая что ни на есть шальная императрица и достойна шикарной свадьбы с каретой, голубями и «Ланфрен лан фра» в исполнении Боярского. Да.

Было офигенно.

Но пять лямов – это пять лямов, и на дороге не валяются:

- Понимаешь, детка, свадьбу по максималке у нас до сих пор только «стальной король» страны, Илья Анатольевич Фирс, закатывал. И если ты желаешь такую, то нам с тобой придется для этого поработать.

Ну, когда Фирс женился на тете Виге Янтарской, у нас не только в «Равелине» дым стоял коромыслом.

На даче родителей тогда попеременно или вместе рыдали тетя Вера и тетя Люся – сестры невесты, о том, что она сошла с ума и творит глупости. В смысле – зря согласилась замуж идти.

Мать поила их успокоительными чаями и философски утешала:

- Девочки, время – мудрее нас. Оно все расставит по местам. Вига хочет замуж? Пусть сходит. Разводы в нашей стране еще никто не отменял.

Было нервно, короче.

А суровые северные мужики во главе с покойным Бергом-старшим у отца размещали дополнительное оружие в арсенале.

Там, вообще, была «свадьба года» прямо.

Гостей тьма. Охраны нагнали толпу. Кейтеринг самый дорогой, ведущие и шоу-программа – сплошные звезды, куча разных деликатесов, несколько горок настоящего шампанского – тетя Вера выбирала, она в этом деле знаток.

Ну и стоило это дело, ясен пень, дохреллион рублей.

Но родители все равно нервничали. Так-то опыт экстремальных свадеб у семейства Стрельниковых-Янтарских был.

Всем до сих пор первая свадьба тети Веры с полковником Князевым икается. Она даже в полицейских сводках тогда, лет двадцать назад, фигурировала: «Группу сбежавших уголовников-рецидивистов нейтрализовали гости» и «Свадьба профессора петербургского Университета помогла задержать сбежавших преступников». Да, там, вообще-то, суровый северный десант родственников невесты всех положил, но в новостях звучало красиво.

Поэтому «Императорская свадьба» – это больше нервов и понтов, мне кажется.

Как бы это еще до Ангелины донести?

- Лина, малышка, я сам собирался вернуться и сценарии для командных игр на полигоне писать, квесты в «Равелине» водить. Это получится прилично: штук сто пятьдесят в месяц да скидка для работника двадцать процентов на мероприятия. Но будет торжество не завтра.

- Ну, Ники, милый, а разве родители не могут тебе подарить свадьбу? – Ангел вытянулась голая на постели.

Шикарная, без базара, но вот что-то где-то у меня внутри тикает подозрительно. В детстве мы с батей, играя в шахматы, часы ставили. Вот, очень уж звук похож. Думать заставляет.

- А ты чем заниматься после свадьбы планировала, милая? Это же наш праздник, так что и тебе можно поучаствовать.

- Ну, я, конечно, выберу платье, маникюр, прическу и макияж. Ты же мне подаришь тиару с бриллиантами, правда? У тебя, мой пупсик, будет самая красивая невеста. Все обзавидуются, вот увидишь.

Это офигенно, но не про то совершенно.

Да еще и тиару. И платье она вряд ли в ближайшем салоне купит за сорок тысяч, да?

Блин, да как же еще конкретнее-то объяснить?

- Детка, если на свадьбу зарабатывать буду один я, даже со скидкой, это будет не раньше чем года через четыре. А ты, так-то, хотела еще вчера. Может, давай тогда в ЗАГС завтра с утра? Доки подадим, распишемся. А там уж как пойдет: накопим и отметим?

Такие простые логические задачи бро мне лет в двенадцать давал, да.

Эх, Рус, как же так? Столько лет и все забыть?

Ну, ок, я обидел твою дочку, но я же не клялся… хотя, м-да. Столько лет повторять, что: «Лизок – самое то» и «Зачем в семью кого-то тащить, есть же Лиза!».

Да блин же!

Деньги, сука. Все в них у меня упиралось. Что тогда, что сейчас, только как-то криво.

- Настоящая любовь не требует огромных вложений, сынок, – всегда говорила мама.

А батя добавлял:

- То, что я балую мою жену – это мой выбор, моя благодарность, мое желание, а не ее требования. Чтоб ты понимал, мы все вместе, втроем с Русом, жить начинали в твоей квартире, а ему на тот момент семнадцать было уже. Так что деньги – это комфортный быт семьи, а не обязательное условие для любви.

Ну, тут без вопросов: отец и огромную новую квартиру матери подарил, и Клуб для нее организовал, и дачу в крепость перестроил. Про матушкины гарнитуры в банковском сейфе я молчу. Там такие камни, что даже Стрельниковы и Янтарские, сильно небедные люди, с уважением кивают. И восхищаются «щедростью профессора», его же любовью к супруге, ну, и платежеспособностью Ланских.

Глава 9: Правильно, нужно… больно

«На маленьком плоту, сквозь бури, дождь и грозы

Взяв только сны и грезы и детскую мечту

Я тихо уплыву, лишь в дом проникнет полночь

Чтоб ритмами наполнить мир, в котором я живу…»

Ю. Лоза «Плот»

Как это я вечно забываю, что у меня на лице все написано? Ну или мудрость предков упускаю?

- Лизок, девочка моя, ты хочешь бежать к нему. Я знаю. Нельзя, – бабушка грустно улыбнулась и покачала головой.

А дедушка, устроившись на диване и уложив себе на колени ноги любимой женщины, принялся за их массаж, пробурчав:

- Не будет ценить. Он же завоеватель, стратег, тактик, м-м-мать его. Прости, милая.

Звонкий, несмотря на возраст, смех нашей Королевы Марго сделал этот унылый и горький день чуть веселее.

А я уложила голову на плечо той, что вправляла мозги не только своим детям, но и всем окружающим, и прошептала:

- Так обидно. Больно. Мне кажется, я умираю без него…

Дедушка отвлекся от своего занятия, переглянулся с бабушкой и внезапно принес мне… фамильный тяжелый хрустальный фужер или «мини-вазу», как зовет их папа.

Непустой.

- Ну-ка, детка, за новую жизнь и отсутствие в ней тугодумных идиотов, – скомандовал Владимир Львович, и я дисциплинированно послушалась. Как привыкла.

Дедушкин эликсир оказал на меня странное действие: мне вдруг стало жарко, захотелось петь и плясать, спать и плакать. Одновременно.

Бабушка погладила меня по голове, и стало чуть легче дышать.

- Там-то Надюша тебя будет матушкиными травяными сборами лечить, – улыбнулась Маргарита Анатольевна. – Баней, поездками по тундре и погонями за авророй. Милая, ты увидишь «жизнь за забором». Узнаешь, что мир велик и не ограничен Петербургом и Ленобластью. И людей в нем много. Разных.

Тяжело вздохнула, потому что с людьми мне сложно.

Уловив мою тоску, профессор Ланской хмыкнул:

- Не дрейфь, Лизочка. Скоро Матвей с Яковом приедут на севера к деду с бабкой, скучно тебе не будет.

- А «Железная Надин» прочистит мозги не хуже Верочки. Ну и покажет, как мужиками рулить. Уж кто-кто, а Северная Царица по этому поводу может мастер-классы давать, – бабуля хихикнула.

Судя по тому, как улыбались мои коварные родственники, их устраивал такой ход событий.

А я?

Вспоминая достаточно редкие визиты к Стрельниковым и Янтарским, поняла, что и меня… тоже.

Я устала.

Потерялась.

Мне обидно, больно и страшно.

Я просто не могу больше жить в этой реальности, в которой все так… нечестно!

По-мо-ги-те!

- А, пожалуйста, – сказала Вселенная голосом моей любимой бабушки. – Лизочка, возьми с собой только удобную пижамку. Остальное принимающая сторона обеспечит. И я тебя очень прошу – погоди отказываться от экспериментов, которые Надюша тебе предложит. Она, несмотря на прочие отягчающие обстоятельства, вырастила двух отличных самостоятельных девиц твоего возраста. Надежда Алексеевна знает, что и как надо делать, слышишь?

Кивнула и улыбнулась, потому что.

Да, потому что я сейчас впервые осознала, что кроме моей привычной и так горько завершившейся любви к Нику, есть еще и люди, и жизнь.

Я очень люблю всех, как зовет их бабушка: сестёр Стрельниковых, хотя фамилии у них уже давно другие.

С тетей Люсей всегда весело, ярко и интересно, с тетей Вигой кругом деньги, бизнес, карьерный рост и подробно просчитанные, реальные перспективы. Тетя Яна учит домашнему хозяйству, терпению, любви к ближним и поведению в церкви, а с тетей Верой много можно про себя и окружающих узнать и понять. Но больше всего я, откровенно говоря, обожаю тетю Надю.

Она жесткая, сильная, умная и все может.

Титул «Северной Царицы» ее не только по праву рождения. Надежда Алексеевна действительно повелевает там всем и всеми: семьей, близкими, подчиненными и просто окружающими.

Я всегда ею восхищалась.

Она невероятная: точно знает чего хочет, а когда понимает – как этого достичь, то уже не остановится.

И сейчас я вдруг осознаю, что меня ждет невероятный, невозможный отдых – отпуск с тетей Надей.

Обалдеть.

Даже постоянная, ноющая боль моего сердца становится чуть тише.

Все же меня ждут невероятный опыт и знания.

Папа с мамой забирают меня, вполне оптимистично настроенную, домой уже в густых летних сумерках, а по дороге хором нет, не дают наставления. Они дружно перечисляют, что мне просто обязательно нужно посетить у Стрельниковых.

- А если Надин тебя на их семейный остров свозит, все, считай, не зря съездила. Это фантастическое место, – говорит папа, когда мы паркуемся около дома.

Глава 10: Вперед, на север!

«Там где ты, над землёй полумрак.

За тобой снег идёт просто так.

Просто так пройдёт белым снегом год,

За собой оставляя лёд…»

БИ-2 «Падает снег»

Лиза

В этот раз папа подгадал так, что бы времени рыдать с мамой в обнимку у меня не было. Они привезли меня под самый конец регистрации на рейс, папа пошушукался с девочками за стойкой, мне все оформили быстренько и сопроводили в самолет.

Такое вот веселье.

Или гостеприимство Стрельниковых, что тоже вероятно. Их хорошо знают и в «Пулково», и в «Хибинах», само собой.

Поэтому прилетела я четко в заботливые руки тети Жени, подруги тети Люси Силуяновой, в девичестве Стрельниковой, которая, говоря о своей малой родине, всегда усмехалась:

- Большая деревня: все всё про всех знают. А если не знают, то узнают непременно. Примерно через полчаса.

Когда я прилетела, то была малость не в себе.

Дура влюблённая, что с меня взять?

Бабушка, конечно, вроде как вразумила, но тоска и печаль по несбывшемуся, слезы и горькая нежность – все это булькало внутри постоянно.

А тетя Женя, подхватившая меня у трапа и проводившая сначала умыться, а потом к встречающей делегации, была полна сострадания:

- Ну-ну, Лизочка. Да, это обидно, но мужики – существа как приходящие, так и исчезающие. Иногда с лица земли. Так что прими этот опыт, выдохни и сделай, как учила нас еще в детстве великая Евгения Стрельникова, в честь которой, кстати, меня и назвали: встань ровно, распрями плечи, голову держи гордо, подними правую руку повыше, потом вот так резко махни ей вниз и скажи «На фиг!».

Ну, я махнула.

Пока только мышцу потянула, а больше изменений не чувствую. Но, может, позже придет?

Встречал меня Дмитрий Георгиевич Лавров, один из младших двоюродных братьев тети Нади.

Так-то их там очень и очень много родственников, да.

Я помню, как лет пятнадцать назад, еще не умея читать, любила водить пальцем по шикарному настенному панно у бабушки на даче. Это первый муж тети Веры подарил им с дедом огромное генеалогическое древо Стрельниковых-Янтарских и сопричастных.

Хоть читать тогда и не умела, но лица с фотографий в памяти уложились хорошо, поэтому дядю Диму, почему-то на панно обозначенного, как «Демон», я, можно сказать, помню с раннего детства. И в редкие наши визиты сюда с родителями, если мы где-то пересекались, то мнение мое ничуть не менялось: он всегда спокоен, суров и готов помочь близким знакомым.

Вот как сейчас:

- Начистить Нику-засранцу рыло? – уточнил, перехватив у меня рюкзак и осторожно обнимая.

Очень конкретные они, все дядюшки с севера.

- Да за что?

Не удержалась, всхлипнула.

- Он ее любит…

Дядя Дима хмыкнул:

- Ну и зря. Тогда он – идиот. Только дурак сменяет настоящий бриллиант на дешевую стекляшку. А ты не расстраивайся. Пока в Поместье с Надин и Русом отдохнёшь, а потом пацаны приедут и уж развлекут тебя…

Улыбнулась, потому что веселые двоюродные братья Матвей, старший сын тети Веры, и Яков – старший сын тети Люси, соответственно, парни были классные, на пару лет меня младше, но слегка того.

«Рисковые исследователи» – говорил дедушка, а бабушка добавляла: «С придурью». Папа хмыкал:

- Нормальные ребята: умные, предприимчивые, с выдумкой.

Мама моя только глаза закатывала, слушая очередную историю об их приключениях.

Но мысль провести немного времени в компании этих отважных экспериментаторов и вечных исследователей окружающей среды и границ дозволенного, показалась заманчивой.

Так что в Поместье я прибыла улыбаясь, что, вообще-то, было странно.

Встречали меня, как важного и дорогого гостя.

На парковке ждали тетя Надя с мужем, Русланом Фаридовичем, очень умным дядькой, классным спецом в программировании и финансах, но главное – офигенно метающим сюрикены. Папа мой всегда восхищался, что в тире у Фарик-джона, как они его звали, выиграть за все годы знакомства так никто и не смог.

Я видела, как здорово бросает ножи тетя Люся, которая, вместе с дядей Игорем, отцом Матвея, давала иногда мастер-класс, но и она только уважительно кивала дяде Руслану и никогда с ним при нас не соревновалась.

Вышли на крыльцо и родители сестер Стрельниковых: дед Леша и бабушка Софи. Это прямо, ну, очень серьезно. Они такие – не сильно общительные, больше путешествуют, а когда в стране, то в основном на семейном острове время проводят. А тут приехали – приятно.

Почувствовала себя, ну, чуть ли не президентом, а по теплым улыбкам и крепким объятьям поняла – мне здесь и правда рады, всё это не дань вежливости.

И стало вроде как светлее на душе.

Глава 11: Первые шаги

«Смело сползаем в огромную, залитую

До краёв, красоту.

И по колено в песке увязая,

Теряем свою высоту…»

Мара «Где-то моя любовь»

Ник

Спящая Ангел была очень милой и сладкой. Все бы хорошо, вот только в голове звучал спокойный голос мамы – «главной женщины в моей жизни», той, что спасла, вырастила, всегда была на моей стороне, какую бы дичь я ни творил и чушь ни порол:

- Будет здорово, если твоя девушка не станет больше бродить в неглиже ночью по дому.

Голая, по дому, блин! Ну это надо придумать только.

- Милая, просыпайся, поедем в город, – погладил изящную ножку.

- Ну, Ники, пожалуйста. Еще чуть-чуть, – сонно пробурчала малышка, но тут выбора особо не было.

Если я хочу получить от бати только за выходку Лины, то не нужно множить проблемы, да.

Стянул плед и с удивлением уставился на короткую кружевную ночнушку.

О, как. Занятно.

- Лина, мы выезжаем через час. Если что, придется ехать как есть. В плед заверну и вперед.

Недовольно бурча и причитая о моей неоправданной жестокости, Ангелина ушла умываться, а я, собирая вещи, задумался о ближайшем будущем.

Да, надо уточнить у родителей, кто сейчас в Клубе заведует кадрами, и спланировать визит. Ну, аргументы подобрать, и пару идей для командных тренингов с играми изобразить вчерне на бумаге. Но это потом.

Сначала метнуться в магаз за самым важным для жизни на первое время. И как ни крути, поговорить с Линой про ее ночные похождения.

Да, такое себе.

Когда Ангелина вернулась из ванной комнаты, то я уже был готов на выход, а во дворе отец грузил в машину вещи.

- Пора, пойдем.

- Ники! Я не накрашена. Подожди немножко, – огромные глаза негодующе на меня взглянули.

Аха-ха, это не аргумент для моей семьи вообще.

- Ты и так красивая. Поехали. Родители ждать не будут. У них дела в городе.

- Ники, ты говорил, что они преподают, а сейчас лето. Каникулы.

Вздохнул:

- Если бы мои родители только преподавали, что у них не было бы ни клуба, ни машины, ни наград правительственных. Пойдем.

Вышли на крыльцо вместе с мамой:

- Никита, там у тебя в холодильнике на первое время яйца, молоко, колбаса, хлеб и всякое по мелочи есть. И ты же помнишь, что через неделю у Рата день рождения?

Блин, что-то я из времени вообще выпал. Чуть не пропустил же. Мелкие бы меня за такое не простили. А пацаны они злопамятные.

Потом все время придется быть настороже: то жвачка в волосы прилетит, то шнурки на кроссах разрежут, то в карман куртки слайм этот мерзкий засунут или пластилин, что еще хуже. Деятельные они у нас выросли, и изобретательные.

- Конечно, помню, мам, – помог ей устроиться на переднем сидении батиного внедорожника и открыл заднюю дверь Ангелине.

Чего у нее такое личико недовольное не понял, но выяснять было некогда:

- Что дарить? Где сбор? Во сколько?

Мама тихо рассмеялась.

А батя, выруливая из двора, хмыкнул:

- Шестнадцать лет настоящему мужику исполняется. В «Равелине» будет тусовка. Квест, потом игра, ну, банкет-фуршет в перерывах, ясное дело. С утра планировали. Пока на десять общий сбор объявлен.

- А дарить? Сейчас молодежь ужасно конкретна, так что я тебе вечером его лист пожеланий сброшу. Обалдеешь, – мама обернулась к нам и мягко улыбнулась.

Поскреб в затылке:

- Мы как-то попроще были, не? Я чего-то не помню, чтобы мы с Айкой и Селой виш-листы родне выкатывали, да, мам?

Тут родители рассмеялись дружно, а мама пояснила:

- Вы их рисовали и раскладывали везде, чтобы взрослые, не дай Пресвятые Просветители, не пропустили. Ох и время было. У меня где-то хранятся твои шедевры даже.

Улыбнулся, вспомнив подруг моего детства и юности.

- А кто ожидается-то? – уточнил, всяко пригодится.

Отец начал перечислять, а я офигевать:

- Семейство именинника, друзья Рата и Риана, мы, конечно, с Марго. Силуяновы, Карповы полным составом, вроде даже Фирс с наследником собирались. Без твоих подружек с родней тоже не обойдется. Народу по предварительному списку семьдесят человек.

- Охренеть, детский день рождения, – слегка обалдел от масштаба торжества.

- Ты же помнишь, на квесты в «Равелин» не приезжают только с кладбища, да и то, были случаи, – мама, обернувшись, мягко усмехнулась, хотя в глазах ее блеснула печаль.

Помню, она тогда сильно ругалась, но братья ее, дядья Петр и Павел, однажды прикатили на командные игры к нам в Клуб прямо с похорон их матери. Ну, бабка была неприятная дама, но вот чтобы так? Даже мы с Русом их тогда не поняли, хотя бабушка нас добрым вниманием и не баловала, да.

Глава 12: Налаживая быт

«Ну и пусть будет нелегким мой путь

Тянут ко дну боль и грусть, прежних ошибок груз

Но мой плот, свитый из песен и слов

Всем моим бедам назло, вовсе не так уж плох!»

Ю. Лоза «Плот»

Ник

Не понял по голосу, чего там Иван думал на самом деле, но звучал вроде спокойно:

- О, герой, с возвращением. Ждали. Если еще к нам на постоянку хочешь, то давай, завтра подгребай. Я в конторе с восьми. Ну или можно на десять забиться. Тогда жду на новом полигоне.

- Круто. В десять буду. Спасибо!

Это, конечно, шикарный вариант: встретиться на дальнем полигоне. Там народ бывает только четко под мероприятие. А то пока я тупо не знаю, что сказать Русу. Ну, не придумал еще, а ведь в конторе брат почти живет. Да и Лада все время там кругом с малышами носится.

Неловко.

- Милый, а мы сегодня пойдем веселиться? А с друзьями твоими, когда будет встреча? – Ангел вышла из ванной вся в ароматном облаке от геля и завернутая только лишь в маленькое полотенчико.

Искушение и соблазн.

Да.

Но нет: сначала план на ближайшее время, потом – в целом на жизнь. И там же еще праздник Рата намечается, и мама виш-лист сбросила.

- Лин, дом старый, кирпичный, тут даже летом прохладно. Не застынь, милая, – погладил шикарную попку и прошел мимо нее на кухню, оценить запасы и накидать список в магаз.

Вслед гневно фыркал сердитый ежик.

Смешная.

Так как я порядком «наотдыхался» в Новосибе, да еще вчера несколько перепсиховал, то желания куда-то тащиться вообще не было. И по чесноку, большинство моих настоящих друзей, так или иначе, были связаны с семьей и теми, кто приятельствовал с родителями. То есть, пока с ними особо не потусишь.

И какая может быть туса, когда будущее еще максимально туманно и призрачно.

Я не привык, когда не знаю, что там будет завтра-послезавтра-через неделю.

Сел за стол, достал блокнот и начал выстраивать план, ну, и список в магаз заодно.

Забавно фыркающая Лина, появилась на кухне через час с вопросом:

- Ну, мы хоть поужинать-то в нормальный рестик поедем?

Блин, я хотел картошки нажарить и у телека поваляться. А теперь стол бронировать, собираться, ехать куда-то…

Вот не было печали.

В глубине души горько хмыкнул: у Руса, поди, сейчас на кухне Лизок варит, парит, печет и заливает в формы свои вкусности. И ни в какой ресторан ее просто так не затащишь.

- Я сделаю не хуже. Скажи, чего ты хочешь съесть? – и весь сказ.

Да, честно, готовит она шикарно, ну, точно лучше выездного кейтеринга, который в «Равелин» на свадьбы заказывают.

Мы, конечно, поехали ужинать в «Итали», хорошо, что это не сильно далеко от нас. По дороге я на последнее доступное время до полуночи заказал доставку из супермаркета всякого нужного вроде кофе, булочек на завтрак, ну, и мяса – обед, ужин и прочее.

Пока я буду завтра в отъезде, малышке будет чем заняться.

В целом день завершился неплохо, правда, Лину пришлось нести из такси домой на руках, потому что укачало ее прилично. Сам-то я не пил перед завтрашним собеседованием, а вот Ангел напробовалась коктейлей, и ее слегка развезло.

Ну, ночь вышла бессонной.

Хорошо, что мама проверила и обновила аптечку к моему возвращению: регидрон, энтеросгель и прочее нужное имелось, поэтому свою прелесть я к утру успешно реанимировал.

Укрыл пледом, оставил воды и таблеток, да поехал к Ивану на встречу.

Несмотря на то, что новости, конечно, разлетелись, приняли меня ровно:

- Как работника мы тебя знаем давно, данные все есть. Если подходят общие условия, вот договор. Из личного, так сказать, идя навстречу и учитывая обстоятельства – предлагаю тебе работать именно здесь, – спокойный и очень внимательный спец Клуба по «особым» кадрам обвел рукой окружающее пространство.

«Дальний» полигон для жестких тренировок серьезных спецов из охранки и частных структур, открытый года четыре назад, официально звался «Точка 3», но обычно упоминался, как «новый» или «дальний» и подходил мне идеально.

Календарь событий был заполнен несильно, дежурство на нем совершенно неутомительное. Да, а каждое мероприятие – офигенный опыт, напряжение для всего организма и такие четкие знакомства, что в жизни точно пригодятся.

Так что я снова удачно вписался.

Когда уже прощались, то Иван вдогонку заметил:

- Рус в ярости, Лада плачет, Влад Львович такой мрачный по Клубу ходит, что все дышат через раз. Ты бы погодил пока туда соваться.

Понятливо покивал.

Я и не суюсь.

Остается надеяться, что за неделю накал страстей в семье чуть снизится, да.

Глава 13: Сплошные сюрпризы

«Я не от тех бегу, кто беды мне пророчит

Им и сытней, и проще на твердом берегу

Им не дано понять, что вдруг со мною стало

Что вдаль меня позвало, успокоит что меня?..»

Ю. Лоза «Плот»

Естественно, как я и предполагал, в пятницу суровые, но все равно чуть безбашенные северные мужики развлеклись у нас на славу.

Мощно зажгли.

Братья Силуяновы опять между собой выясняли, кто из них круче и больше достоин внимания их несравненной Милочки, а ведь обоим под полтос. Карпов, второй муж тети Веры, демонстрировал новым спецам из охраны, что он не зря возглавляет Питерский филиал СБ холдинга Стрельниковых.

Короче, пока «старшие» все были в разборках, то молодые да борзые кадры из подразделения активной разведки не только мощно поваляли друг друга так, что одного увезли с сотрясом, второго – с переломом челюсти, а третий вывалился из гнезда на дереве прямо мне под ноги и еще и пытался качать права.

Ну, плюс морду мне слегка разбил да руку распорол.

Первую помощь, ясен пень, оказали всем на месте, а дальше, я решил, что дома у Лины может не оказаться нужных навыков и, смирив гордыню и характер, потащился к матери.

Пешком, двадцать кэмэ.

- Ну, что ты как дурачок, – мягко улыбнулась прекраснейшая Маргарита Анатольевна, встретив меня на пороге. – Проходи, сейчас все поправим, насколько возможно.

Пока меня быстро по новой промыли, швы наложили да перевязали, а потом позвали к столу, я мягко говоря – отогревался.

Было уютно, тепло, спокойно.

Как всегда здесь. С ней.

Мама в процессе поинтересовалась моими успехами и карьерными перспективами, выспросила про сегодняшнее мероприятие все, так что можно быть уверенным – завтра на празднике Вера Алексеевна, дядя Гарри, а с ними и оба Силуянова отхватят у моей вежливой и культурной, но тем не менее «Королевы Марго» на орехи.

Тетя Вера станет стыдиться, и дядя Гарри получит потом еще и дома. Страшно представить, что будет твориться у Силуяновых, когда новости дойдут до тети Милы. Она, хоть и младшая у Стрельниковых, и вообще – художница, но на самом деле тетка достаточно жесткая и скорая на расправу, недаром Яшка всегда жаловался, что у них «злая мать».

Короче, сегодняшнее «безудержное веселье» на полигоне всему Северному Клану аукнется капитально.

Самое смешное, что матушка моя говорила вроде бы только обо мне, о них с отцом немножко, но я прямо чувствовал, как она не одобряет Лину. Вот просто всей кожей ощущал.

А потом, практически на пороге уже, там за мной даже такси прибыло, то да, жахнуло.

- Скажи мне, сынок, а когда в этой семье хоть кто-нибудь чего-то хорошего привозил из Новосибирска? – мама была задумчива, но смотрела, как всегда: с ожиданием.

Раньше это меня страшно бесило, затем долгое время старался оправдать, потом оправдывал.

А сейчас? Опять бесит?

Значит, я не прав, сука.

И это хреново.

Как говорит бабка Зульфия, увещевающая теперь вместо покойного деда Миши:

- Гормоны, это всего лишь, гормоны, мальчик. А кто у вас главный: ты или какие-то химические соединения?

Ну, да, психанул я слегка. Хорошо, что промолчал, сдержался.

А потом ехал домой и серьезно думал, хоть и не хотелось: морда болела, рука горела, башка слегка звенела.

Завтра хорош я буду на ринге против бати, да.

Но делать нечего, как ни увиливай, а думать все равно о вопросе неудобном придется.

Ну, если до сих пор мама ошибалась последний раз, когда за нашего с Русом как-бы-отца замуж пошла, а было это чуть ли не сорок лет назад, то это же о чем-то говорит?

И вот в таком раздрае душевном ввалился я домой.

Мамины разносолы за время пути уже слегка переварились, так что от макарон с котлетой я бы не отказался, да. Ну, еще бы чайку накатить, Ангела потискать, в душ смотаться да падать спать.

Завтра подъем ранний. Чтобы до родителей нормально добраться, надо на восьмичасовую «Ласточку[1]» успеть на Финбан[2].

Как я охренел, когда понял, что Ангелины дома нет – это просто даже матом не выразить. Бросил вещи, пробежался по квартире в поисках записки, но кроме сообщения в мессенджере: «Опять будешь поздно? Ник! Сколько можно? Ты меня никуда не водишь. Сижу тут, как дура. Никакой жизни, ни развлечений…» больше ничего не нашел.

Вызванивал долго, почти полчаса. Когда она, наконец, ответила, то по ревущему фону стало понятно, что это какой-то ночной клуб.

Ну, офигеть. Не было печали.

Руку тянуло сильно, хотя гореть она вроде перестала, поэтому я соображал долго и так и не успел ничего спросить.

- Ники, милый, тут все очень прилично. Я чуть-чуть попляшу и приеду. Точно до полуночи. Не сердись, солнце, – пробормотала Лина в трубку и отключилась.