В полдень на лестнице Монмартр

Глава 1

Моей дорогой Соне

с благодарностью за вдохновение и веру в меня.

Считаете ли вы, что случайности не случайны?

Скажу честно — я в это не верю.

Но история, которую я вам расскажу, началась именно со случайности. Решайте сами — была ли она случайной или… так было предначертано судьбой.

Тридцатого июля в Париже было солнечно, но ветрено.

Катрина, или как многие ее называли — Кэт, — по утренней привычке, заведенной мадам Роббер, возвращалась с рынка. Ее плечо оттягивала набитая свежими овощами и фруктами модная сумка-шоппер, а руки были заняты стаканчиком кофе и телефоном. Увлеченно разглядывая фотографии незнакомых людей в соцсетях, Кэт начала медленно спускаться по длинной лестнице, соединяющей площадь Тертр с улицей Габриэль.

— Господи! Какое самомнение! — воскликнула она на не очень чистом французском и громко засмеялась, но вдруг осеклась и воровато посмотрела по сторонам.

Если честно, то Катрина была не сильно уверенной в себе особой. Про таких обычно говорят: она слова поперек не скажет. Так и было почти всю ее двадцатичетырехлетнюю жизнь. Окружающие считали ее удобной, бессловесной и идеальной для повышения собственной самооценки.

Поправив круглые очки в толстой черной оправе и поняв, что ее неуместный среди всего этого французского исторического великолепия возглас остался никем не замеченным, она поставила стаканчик с недопитым кофе на ступеньку и, присев рядом, посмотрела вниз.

В это время суток Монмартр оживал: появлялись толпы туристов, а местные жители, создающие совершенно непередаваемый местный колорит, спешили по своим годами повторяющимся делам или за положенной к этому часу чашечкой кофе…

И так изо дня в день, все полтора года, что она жила в Париже.

Сейчас мимо пройдет мсье Морель — он спешит на обед, дома его ждет жена.

— Бонжур, мадмуазель Кэт!

— Бонжур, мсье Морель!

— Как поживает ваша тетушка?

— Все в порядке, благодарю. А как ваш кот?

— О-о-о-о… Ему уже лучше, лапа почти зажила.

— Хорошего дня, мсье Морель!

— Оревуар, мадмуазель Кэт!

Пройдет еще несколько минут и, тяжело дыша, по лестнице поднимется почтенная мадам Дюваль. Она идет к своей подруге, мадам Фурнье, чтобы долго пить чай и ругать на чем свет стоит нынешнюю жизнь и президента Макрона.

— Здравствуйте, мадам Дюваль, — подхватывая ее довольно увесистую сумку и саму старушку под руку, громко поздоровалась Катрина.

— А, это ты, наивная бесталанная Кэт? — скрипучий неприятный голос мадам Дюваль разнесся по округе. — Когда ты уже покинешь наш город? Без тебя он станет намного ярче…

— Скоро, мадам Дюваль. Думаю, недели через две.

Старуха остановилась и посмотрела на девушку полуслепыми глазами:

— Думаешь, где-то ты станешь счастливее, чем в Париже? — спросила, наконец, она.

Катрина грустно улыбнулась:

— Не думаю… Просто, уже пора…

— Пора ей… — пробурчала мадам Дюваль. — Тебе замуж давно пора — это факт! Да только кому такая пыльная мышь нужна? Соберись уже, Катрин! Очки свои страшные сними, платье, вместо этого бесформенного комбинезона надень, профессию в конце концов нормальную найди… Ай! — подумав, безнадежно махнула она рукой. — Что тебе говорить? До тридцати лет замуж не вышла — считай навек одна останешься!

— Но мне еще только двадцать четыре, мадам Дюваль, — поправляя очки, сказала Кэт, с трудом затаскивая сумку старухи на верхнюю ступеньку лестницы.

— Что?! Я тебя не слышу! — вдруг прокричала та и, взяв свои вещи, как ни в чем не бывало пошла дальше.

Девушка улыбнулась вслед старухе и запустила руки в большие карманы свободного джинсового комбинезона. В одном из них лежала маленькая карамелька в белом фантике. И когда мадам Дюваль успела ее положить? Вроде, и ворчала всю дорогу, а вот…

Катрина запихнула карамельку за щеку, развернулась и быстро допрыгала по ступенькам до своего стаканчика с кофе.

«Подождать, разве Мишеля?» — мелькнуло у нее в голове. Но до возвращения ее двенадцатилетнего приятеля из школы было еще минут сорок.

В паре кварталов от нее часы пробили полдень.

В этот самый момент сильный порыв ветра опрокинул полупустой стакан с кофе и, разбрызгивая коричневую жидкость, покатил его вниз по ступенькам.

С каким-то обреченным ужасом Катрина наблюдала за тем, как пропрыгав метра четыре, стакан упал и растекся большой кофейной лужей рядом с парнем, сидящем ниже на ступенях лестницы.

Рядом с ним, аккуратно скрученные в трубу и перетянутые канцелярской резинкой, лежали белоснежные ватманы. Вот на них-то и вытекло все содержимое недопитого ею стакана.

Еще пару мгновений парень не замечал произошедшего, и Кэт уже подумала улизнуть незаметно, но стоило ей сделать один неуверенный шаг, как он посмотрел на свои вещи и, громко выругавшись по-английски, подскочил, ища виновника.

Катрина зажмурилась в какой-то глупой надежде, что явно взбешенный парень ее не заметит. Наивно, право! Весь ее внешний вид просто кричал: сюда, сюда! Это я пролила свой кофе на ваши документы!

— Какого черта, а?! — рявкнул он, сосредоточившись на втянувшей голову в плечи девушке в бесформенном комбинезоне. — Вы, блин, прикалываетесь?!

Он снял канцелярскую резинку, пытаясь развернуть ватман, и снова чертыхнулся.

Катрина хотела ответить и извиниться, но увидев парня анфас просто остолбенела. Он был похож на модель из какого-нибудь топового глянцевого журнала — идеальный, стильный, красивый как бог… Светлая непослушная челка едва прикрывала высокий лоб, острые мужественные скулы, чуть вздернутые крылья идеально пропорционального носа и словно вылепленный умелыми руками скульптора рот… И в обрамлении темных ресниц — глаза! Настолько голубые, что для передачи их цвета нужно было бы смешать несколько глубоких оттенков.

— Так и будете стоять с открытым ртом? Или попробуете как-то помочь? — начинал уже по-настоящему заводиться незнакомец.

Глава 2

Катрина смотрела ему вслед до тех пор, пока он не скрылся из виду. С таким красавчиком жизнь свела ее впервые, жаль, что всего на несколько минут, и изначально не дав никаких шансов. Девушка грустно вздохнула, закинула на плечо тяжелую сумку с овощами и с опущенной головой поплелась в сторону дома.

Вот уже полтора года она жила у давней подруги своей матери, в небольшой комнате с выходом на крышу. Вообще мадам Роббер принадлежала большая шестикомнатная квартира на пятом этаже старинного особняка, но Катрине хватало и той комнаты, которую Элен любезно предоставляла ей за утренние походы на рынок три раза в неделю и в награду за беспроблемное поведение.

Элен Роббер, безусловно, заслуживает отдельного описания.

Высокая, яркая, всегда стильно и броско одетая (даже когда целыми днями оставалась дома) с ярко-рыжими волосами и шикарно сохранившейся к ее пятидесятилетию фигурой, — она была причиной ревности и зависти всех женщин района. Одинокая и самодостаточная, — Элен словно попавшая в глаз ресница не давала покоя всем, кто оказывался с ней рядом. Ее главной бедой и причиной большинства жизненных неурядиц был ее неординарный талант и ум. С шестнадцати лет она грезила архитектурой. Закончив с отличием университет Нотр-Дам в США, она прошла стажировки в Англии, Китае и Испании, параллельно побеждая в различных профессиональных конкурсах, после чего с отличием защитила магистерскую диссертацию и была принята в Международный союз архитекторов… Элен была настолько талантлива и амбициозна, что очереди из заказчиков разного уровня и достатка выстраивались к ней на несколько месяцев вперед, а самые известные архитекторы Европы считали за честь поработать с ней.

Все изменилось тогда, когда по нелепейшей трагедии в автокатастрофе Элен потеряла горячо любимого мужа и дочь. Она оставила процветающее архитектурное бюро на своего помощника, собрала вещи и уехала в Париж, где от родственников мужа осталась старая квартира в районе Монмартр. Здесь она и обосновалась, тщательно скрывая свое знаменитое прошлое, но не в состоянии скрыть рвущуюся наружу харизму.

Приезд Катрины нарушил ее уединение. К тому времени Элен прожила одна уже три года и, честно сказать, заскучала. Поэтому, когда ей позвонила подруга детства с просьбой найти в Париже недорогое жилье для ее дочери-студентки, женщина оживилась и почти с радостью согласилась приютить у себя девушку на год-полтора.

Катрина нравилась Элен: не шумная, покладистая, сообразительная и добрая. Последняя благодетель этой молодой особы не сразу нашла отклик в душе новоиспеченной «тетушки», но постепенно она привыкла к тому, что Кэт не может пройти мимо обделенных и несчастных и иногда даже помогала ей в «матьтерезовских делах»: соглашалась пустить в квартиру пса на передержку или скидывалась на воскресные обеды для бездомных.

Одно в Катрине казалось яркой энергичной Элен Роббер странным и неправильным — совершенное пренебрежение стилем и уходом за собой в столь молодом возрасте. Будучи очень симпатичной девушкой, она прятала свою привлекательную фигуру за мешковатой одеждой, а красивое личико за немодными очками и вечно взлохмаченными волосами.

За полтора года их совместного проживания с подачи Элен в шкафу Катрины появилось с десяток вешалок с соответствующей ее возрасту и роду занятий одеждой, но эта упрямая девчонка продолжала облачаться в балахоны, худи и бесформенные штаны. В конце концов Элен оставила ее в покое, при каждом удобном случае напоминая, что она молодая и интересная девушка, а не грузчик с рыболовецкого траулера.

Катрина поставила на стул ставшую к моменту возвращения домой неподъемной сумку и осторожно развернула на столе промокшие и испачканные чертежи.

— Ничего не понимаю… — тяжело вздохнула девушка и потерла лоб. — Что это вообще такое? Какой-то торговый центр или логистический склад?

— Боже… Твоя темнота меня пугает… — Кэт вздрогнула, услышав над самым своим ухом голос Элен. — Разве ты не видишь, что это проект центра искусств? И, надо сказать, довольно интересный проект… — изучая детали, задумчиво проговорила она. — Делал явно хороший специалист… Откуда у тебя эти чертежи, и почему они в таком безобразном состоянии? Некоторые элементы невозможно разобрать!

— Это очень долгая история… — еще тяжелее вздохнула Катрина и села на свободный стул. — Я должна перечертить все к завтрашнему дню…

— Нереально! — отрезала Элен и прикурила тонкую сигарету, продолжая жадно изучать испачканный чертеж.

— Значит, я пропала… — девушка закрыла лицо руками, страдая, что, не понимая размеров произошедшего, обманула того парня. Возможно, этот проект имеет для него большое значение… или это его дипломная работа, или он стажер в какой-нибудь фирме и…

«Хватит!» — скомандовала она себе мысленно. — «И так уже дальше некуда чувствовать себя виноватой!»

— Так что там произошло с этим проектом? — удовлетворив свое любопытство, Элен отодвинула листы и вытащила из-под них пепельницу.

— Я шла с рынка, присела на лестнице у Тертр передохнуть, подул ветер и мой стаканчик с кофе покатился вниз, и… — Катрина порывисто вдохнула. — А этот красавчик так рассердился! Даже чертыхался и потребовал все исправить…

— Что за красавчик? — словно и не замечая предыдущего рассказа, уточнила Элен.

— Голубоглазый блондин, высотой метр восемьдесят пять, не меньше! — выпалила Кэт и вдруг покраснела. — Ничего такого, что вы там подумали…

— А я ничего и не подумала, — широко улыбаясь, ответила мадам Роббер. — Ну, раз красавчик, да еще голубоглазый…

Она затушила сигарету, позвякивая тонкими браслетами на запястье и снова подтянула к себе чертеж.

— … Я помогу тебе, но с одним условием…

— Правда?! Вы не шутите?! Поможете?!

— Я когда-то обманывала тебя? — то ли возмущенно, то ли удивленно приподняла изящную черную бровь Элен.

— Нет, что вы! Никогда… А что за условие? — поспешила сменить тему разговора Катрина.

Глава 3

С самого утра небо хмурилось, и несколько раз принимался небольшой дождь.

Катрина проснулась непривычно рано и с нетерпением выхаживала взад и вперед перед дверью в рабочий кабинет Элен. Внутри было подозрительно тихо. Может, мадам Роббер наплевала на их уговор и спокойно спит? Кэт почувствовала, как сердце предательски замерло. Что-то вчера случилось, когда она посмотрела в необыкновенного оттенка глаза того парня… Она пропала.

В этот самый момент дверь распахнулась, и девушка увидела улыбающуюся Элен в новом платье из шелка ярко-изумрудного цвета. Вместе с ее рыжими волосами оно рождало в сознании глядящего на нее изумление и радовало обилием ярких красок.

— Доброе утро, Кэт, — осматривая девушку с головы до ног, сказала Элен. — Вижу, ты еще не готова… Быстро в душ! Я свою часть договора выполнила, теперь твоя очередь!

Катрина втянула голову в плечи и постаралась заглянуть в святая святых — кабинет мадам Роббер, но та ловко сместилась в сторону, закрывая большой стол, заваленный чертежами и бумагами.

— В ду-у-у-ш! — пропела она и захлопнула дверь.

Ничего не оставалось — только следовать указаниям тетушки.

В комнате Катрину уже ждало «условие», которое по заключенной вчера сделке ей предстояло выполнить. При первом осмотре все оказалось не так уж и плохо: светлые укороченные брюки по фигуре, легкий топ и пиджак темно-синего цвета. Рядом с постелью стояли светлые босоножки на довольно высоком каблуке, но об этом она надеялась столковаться с Элен.

Быстро скинув полотенце и натянув на себя одежду, которая даже по соприкосновению с телом отличалась элитностью и избранностью, Катрина вышла в гостиную и поперхнулась. Прямо посредине стояло крутящееся кресло, а рядом с ним Элен с расческой и феном в руках. Несколько минут тетушка «колдовала» над реально испугавшейся девушкой, пытаясь приструнить ее непослушные вьющиеся локоны, а потом и накрасить не менее непослушные ресницы.

— Ты прекрасна, Кэт, — промурлыкала она, любуясь результатом своего труда. — Иди на свидание и очаруй своего прекрасного архитектора!

— Ну… Это не свидание, да и он не мой, и, возможно, совсем даже не архитектор…

Лицо Элен стало кислым и скучающим:

— Ай, да мне все равно! Иди уже!

Женщина еще раз удовлетворенно осмотрела девушку, изящно махнула рукой и гордо удалилась в свою комнату, громко цокая каблуками.

Катрина проводила ее взглядом, по дороге заметив на трюмо стильный разноцветный тубус. Улыбка тут же озарила ее лицо. Она схватила его и крикнув с порога слова благодарности, выскочила на улицу.

Так как Элен не вышла проводить ее, то удобные белые кеды стали итоговым штрихом ее образа, даже и договариваться не пришлось!

Катрина ловко перепрыгивала через лужи, удерживая под мышкой тубус и, кажется, даже что-то напевая.

Мысль о том, что сейчас она встретит того симпатичного парня каким-то новым чувством ворочалась у нее внутри, заставляя губы растягиваться в глупой улыбке. Что это? Неужели она чувствовала себя счастливой?! Так оно и было. Давно, ох как давно, не испытывала она такое необходимое каждому человеку чувство…

Катрина продолжала улыбаться и когда поняла, что не сможет посидеть на ступенях лестницы (сыро, да и брюки слишком светлые), и когда вдруг поднялся ветер, превращая ее красиво уложенные волосы в гнездо, и когда на далекой башне часы пробили полдень, и еще какое-то время после…

— Бонжур, мсье Морель!

— Бонжур, мадмуазель, — отшатнулся в сторону мужчина и только потом понял, что это его старая знакомая. — Быть не может! Мадмуазель Кэт, это вы?

— Это я, мсье Морель!

— Чудесно выглядите!

— Спасибо, мсье Морель! — чувствуя, что краснеет, улыбнулась она.

— Свидание? — мечтательно предположил он.

Катрина закрыла лицо руками, щеки пылали, а губы никак не хотели перестать улыбаться.

— Удачи, мадмуазель Кэт! — приподнимая легкую соломенную шляпу, подмигнул ей мсье Морель.

— Уа-а-а-а… Кэт, это ты? — за долю секунды по лестнице к ней скатился симпатичный темноволосый паренек.

— Бонжур, Мишель! Как видишь — это я! — она повернулась вокруг себя, демонстрируя непривычный образ.

— Очуметь можно! — выдохнул он с восхищением. — По какому поводу вырядилась? Мадам Роббер проспорила?

— Ага, — вздохнула девушка. — А ты почему не в школе?

— Учитель по французскому заболел, нас отпустили пораньше. Пойдем, поедим мороженое?

— Не могу, Мишель. Прости. Я кое-кого жду… У меня почти деловая встреча.

— Ну да, ну да… — мальчик еще раз осмотрел свою взрослую подругу с ног до головы. — В другой раз тогда… Пока.

— Пока, Мишель!

— Что за молодежь пошла? Совсем о других не думают! На кой … ты тут остановилась, не видишь, мне пройти нужно? — привычно недовольный голос мадам Дюваль заставил Катрину посторониться.

— Бонжур, мадам! Простите, мадам! — девушка подхватила ее сумку и саму старуху под руку, но та с удивительной резвостью высвободилась и ухватилась за свои вещи.

— Мадам Дюваль, это же я, Катрина…

Старуха прищурилась и тихо фыркнула:

— Вот что советы мудрых людей делают! Приоделась немного — и на человека стала похожа.

Она снова всучила Катрине сумку и пошла вверх по лестнице.

Проводив мадам Дюваль, Кэт поднялась к площади Тертр и посмотрела по сторонам.

Заморосил мелкий дождь, а зонт она не захватила. Тщетно пряча яркий тубус за пазухой, девушка переминалась с ноги на ногу, вглядываясь в прохожих в надежде увидеть его. Сотни людей сновали туда-сюда, но тот, кого она с таким нетерпением ждала, не приходил.

Девушке стало стыдно за свою недавнюю бурную радость и беспричинное счастье. На короткое мгновение она совсем забыла, что в ее жизни подобным эмоциям никогда не остается места. А если и доведется вдруг искренне порадоваться чему-то, то почти сразу же наступает расплата. Эту недобрую тенденцию она заметила еще в школе, когда за любой учебной удачей следовал провал. Стоило ей сблизиться с кем-то и открыться этому человеку, так он либо в другой город переезжал, либо оказывался простым болтуном и сплетником. Друзья предавали, близкие — пользовались ее добротой и наивностью, а парни, которые ей нравились, предпочитали совсем других девушек.

Глава 4

Дэниэл еще вчера решил не приходить на встречу со странной девушкой, испортившей черновики его проекта для центра искусств. И сегодня он запросто следовал своему плану, пока не пошел дождь.

Он пил чай и вдруг посмотрел в окно на потемневшее небо и мокрую крышу соседнего здания. С какой-то стати ему вспомнился вчерашний день и нелепая ситуация на лестнице Монмартр.

Интуитивно он посмотрел на часы… Двенадцать ноль пять.

Решение Дэниэл принял почти мгновенно: быстро встал и вышел на улицу, захватив с собой зонт.

Его догадка оказалась верна — девушка, над которой он вчера решил так по-детски подшутить, ждала его. Хотя шел дождь, и она явно промокла, хотя прошел уже час с назначенного времени…

Он смотрел на ее опущенные плечи, на то, как с досадой она кусала губы и как заботливо прятала от дождя тубус с чертежами, — и что-то внутри у него щелкнуло!

А девушка, между тем, совсем отчаявшись, развернулась и побрела прочь.

Он окликнул ее и с трудом сдержал улыбку, заметив, как обрадовалась она, увидев его. Ну что за наивное создание?! Неужели такие еще остались в современном мире?

Девушка подошла и застенчиво улыбнулась:

— Бонжур! Простите, что сразу не отозвалась. Здесь так шумно, и я не была уверена, что вы мне…

Дэниэл приблизился к ней на шаг, укрыв от дождя под своим зонтом. Она оборвала свою речь на полуслове и с удивлением посмотрела на него.

— Пойдемте, здесь неподалеку есть кафе, — указывая в сторону улицы Мон-Сени сказал он, и Катрина впервые заметила, насколько приятный у него голос. Вчера-то он все больше кричал и чертыхался…

Она кивнула и, втянув голову в плечи, послушно пошагала рядом, старательно избегая касаться рукава его рубашки своим промокшим пиджаком.

Через пару минут они зашли в старинное кафе с пятью столиками и чудными стульями с вензелями.

— Простите, что задержался, у меня были дела, — не глядя на девушку, сказал Дэниэл, когда они уселись за столик у окна. Он едва заметно нахмурил лоб — верный признак, что говорил неправду, но Катрина, наконец-то начавшая отогреваться, не могла знать этого.

— Ничего страшного… Бывает…

Она снова осторожно улыбнулась и поправила очки.

Надо же, какая приметная вещь… Ведь он узнал ее сегодня в стройной и одетой со вкусом девушке только благодаря этим несчастным очкам.

— Я вижу, что вы выполнили свое обещание и перечертили мой проект? — делая глоток горячего до невозможности чая, спросил Дэниэл.

Катрина встрепенулась и протянула ему чертеж:

— О, да! Посмотрите, пожалуйста…

Только сейчас она подумала: а вдруг мадам Роббер что-то не успела доделать или она по глупости и, торопясь, схватила вообще не тот тубус, но… было уже поздно.

Пока сегодня особенно красивый незнакомец открывал его и разворачивал листы, Катрина искусала свои губы и чуть не лопнула от волнения.

Заглянув в чертежи из-за простого человеческого сочувствия, через несколько мгновений Дэниэл оцепенел и поднял на странную девушку изумленный взгляд:

— Это вы чертили? — произнес он каким-то упавшим голосом.

— Я… — неуверенно выдавила Кэт. — А что? Что-то не так?

Она посмотрела на чертежи — мадам Роббер не подвела — там был именно проект центра искусств.

— Вы уверены? — взгляд Дэниэла становился все более сомневающимся.

— Ну, конечно… — чуть дрогнувшим от непривычного вранья голосом, ответила Катрина.

— Кто вы?

Она выдохнула и замерла. Да что же там такое случилось, что казавшийся пару минут назад таким любезным, этот парень снова прожигает в ней адовые дыры своим взглядом?

— Я… — она никак не могла взять в толк, какого ответа он от нее ожидает. — Я Катрина…

Дэниэл по инерции еще какое-то время напряженно разглядывал ее, а потом засмеялся. Девушка непонимающе смотрела на него, начиная заметно краснеть.

— Очень приятно, Катрина. Я Дэниэл Этвуд. Вы архитектор?

— Н-н-н-нет, — голос едва слушался ее. — Я художник… Художница… Точнее… Я еще учусь… Училась…

Кэт тяжело вздохнула и зажмурилась. От неловкости и странности ситуации она смутилась окончательно.

— Хм-м-м… — не сводя с нее повеселевшего взгляда небесно-голубых глаз, задумчиво протянул Дэниэл. — Сознайтесь, это чертили не вы.

— Не я… — выдохнула она и, собравшись с силами, посмотрела на него. — Может, теперь вы перестанете пытать меня и объясните, что с этим несчастным чертежом не так?

Он оценил ее смелость и улыбнулся:

— В том-то и дело, мадмуазель, что с этим чертежом все в порядке. Я бы даже сказал в идеальном порядке. Более того — он гораздо идеальнее и точнее моего проекта, кроме того — в него внесены изменения, о которых я, несмотря на приличный опыт, даже не подумал…

Катрина поперхнулась и закашлялась. Дэниэл терпеливо ждал, когда она придет в себя.

— Так кто же вам помогал?

— Элен, моя… тетя… вот она и есть архитектор… — чего уж теперь врать, подумала Катрина, и созналась.

— Элен? — глаза молодого человека задумчиво сузились. — Элен Роббер?

Катрина кивнула и сделала глоток чая.

На лице Дэниэла за одно мгновение промелькнул весь спектр эмоций, подходящих под определение «шок». Катрина напряглась: не сболтнула ли чего лишнего?

— Вы хотите сказать, что Элен Роббер живет в Париже, и вы — ее племянница? — медленно проговаривая слова, видимо, чтобы осознать происходящее, озвучил полученную информацию Дэниэл.

— Ну… не совсем племянница, она давняя подруга моей мамы. Когда-то в юности они… — пустилась в пространные объяснения девушка, но наткнувшись на прямой и полный нетерпения взгляд Дэниэла, запнулась. — В общем и целом… да.

О таланте Элен Роббер складывали легенды, просто постоять рядом с ней многие считали за честь, а уж удостоиться правок в проекте от нее — наверное, о таком не смел мечтать никто! Он пытался осознать степень своего везения и не мог…

Дэниэл почувствовал, как впервые за последние два года все внутри у него всколыхнулось приятным возбуждением. Он снова чего-то хотел! И это «что-то» — была хотя бы одна единственная встреча с кумиром его студенчества.

Глава 5

— Ч-ч-что, простите? — девушка решила, что ей показалось.

— Да уж… Слишком прямолинейно, но… вам не послышалось — я напрашиваюсь к вам в гости, — Дэниэл снова наморщил лоб и сделал большой глоток чая.

Кэт громко выдохнула, не в силах оторвать взгляда от симпатичного ей молодого человека. Как же хотелось сейчас быть более проницательной и понимать, что у него на уме, но в таких вопросах она совсем ничего не смыслила. А логика их разговора лишь намекала, но не отвечала на все вопросы.

— З-з-зачем? — наконец выдавила она.

Дэниэл, уже построивший за это время план действий, выдал одну из своих самых обворожительных улыбок:

— Познакомимся поближе…

Увидев, как распахнулись глаза его собеседницы, он поспешно выставил вперед руки:

— Нет, нет! Вы меня неправильно поняли! В смысле, пообщаемся, а заодно я смогу задать несколько вопросов вашей тете по поводу ее видения этого проекта.

Он как можно более безразлично кивнул в сторону чертежей — чего доброго эта неказистая «племянница» обо всем догадается, и так внезапно и близко оказавшаяся мечта так и останется мечтой. Ну уж нет! Главная причина его бесцеремонной просьбы должна была остаться нераскрытой. Таков был план.

Катрина в который уже раз за сегодня шумно вдохнула и выпалила:

— Элен не любит незваных гостей, — она не смогла посмотреть в его глаза редкого голубого оттенка и просто уставилась в окно.

— Понятно… — Дэниэл заметно огорчился, лишь подтверждая догадку Катрины об истинных причинах «продолжения знакомства».

— Ну, тогда если все в порядке, то я пойду, — девушка порывисто встала, кутаясь во все еще влажный пиджак, чтобы хоть как-то скрыть промокший топ и просвечивающее сквозь него белье.

Она кивнула и направилась к выходу, костеря себя за граничащую с полным отсутствием рассудка надежду на то, что понравилась ему. Надо же так обмануться! Зря только понадеялась, что научилась разбираться в людях…

— Катрина, постойте!

Дэниэл догнал ее на улице и дотронулся до плеча, отчего девушка вздрогнула. Вот же ж недотрога!

— Простите, я не хотел обидеть вас и не имел ввиду ничего плохого…

— Угу, вы просто хотели воспользоваться мною, чтобы встретиться с Элен Роббер!

Парень на мгновение замер, но отпираться не стал:

— Хотел, но…

— Но что?

— … Но вы меня раскусили, — он улыбнулся, и Катрина почувствовала, как вдоль позвоночника маленькой стайкой пробежали мурашки.

— Я уже сказала вам, что Элен не любит чужих и незваных гостей дома.

— Так скажите, что мы с вами давно знакомы…

— Не выйдет, — отрезала она, уставившись на носки своих кед, — она знает, что сегодня мы встретились во второй раз, а наша вчерашняя встреча едва ли была похожа на знакомство близких по духу людей…

— А если вы будете со мной встречаться, то она позволит пригласить меня в гости?

Катрина закашлялась и отвернулась, пытаясь остановиться. Дэниэл терпеливо ожидал окончания очередного приступа ее смущения.

— Ну так что?

— Вы совсем сумасшедший? — спросила она наконец. — Ради чего я должна соглашаться на ваше дурацкое предложение и устраивать вам встречу с Элен?

— Ну, хотя бы ради того, чтобы внести немного разнообразия в свою жизнь.

— В мою скучную никчемную жизнь, вы хотели сказать?

— Не хотел.

— Но подумали?

— Откуда вы знаете, о чем я подумал? — начиная заводиться, уточнил Дэниэл.

— Поняла по тому, как вы смотрите на меня.

Его левая бровь поползла вверх. Либо девушка умеет читать мысли, либо он совсем потерял хватку, раз даже эта невзрачная особа так просто раскусила его. Катрина взволнованно смотрела на него. Наверное, она бы хотела услышать опровержение ее догадки, но лимит лжи для нее на сегодня был исчерпан.

— Ладно… — он устало потер виски. — Вы правы. Я предлагаю вам разнообразить вашу скучную и никчемную жизнь.

— Каким образом, позвольте узнать…

— Поиграем в отношения? — прикидывая, сможет ли он оставаться «хорошим парнем» при еще одной встрече с этой простушкой, предложил Дэниэл.

Катрина вздернула носик:

— У меня полторы недели осталось на игры.

Он хмыкнул:

— Мы успеем начать и закончить…

Что-то неприятно царапнуло слева под лопаткой, но Катрина собрала всю свою волю в кулак и выдала:

— Тогда по рукам. Но будьте осторожны: влюбитесь, я спасать ваше разбитое сердце не стану!

Дэниэл закинул голову и звонко и искренне расхохотался. Отлично! С чувством юмора у этой девчонки не так уж и плохо!

— Договорились, — отсмеявшись он протянул ей свою руку в ответ.

И в следующее мгновение в его ладони оказались хрупкие маленькие холодные пальчики. Интуитивно, в какой-то надежде согреть, он сжал их чуть сильнее, чем это было уместно.

Глава 6

Элен курила и уже минут десять с интересом наблюдала за тем, как Катрина мучительно пытается решиться о чем-то спросить. Девушка то ходила по комнате, бросая на нее взволнованные взгляды, то усаживалась перед большим панорамным окном и смотрела на город, наматывая на указательный палец темный локон, то кусала губы, хмурясь и вздыхая.

— Кэт, дорогая, ты же понимаешь, что я здесь и не свожу с тебя глаз… — не выдержала она броуновского движения девушки по своей квартире.

Катрина вскинула на нее испуганный взгляд и замерла:

— Элен, я пропала!

Изящная бровь женщины слегка изогнулась, а уголки губ поползли вверх.

— Дай угадаю… Ты влюбилась в своего архитектора!

— Если бы только это… — вздохнула Катрина и села на старинную софу бутылочно-зеленого цвета, отчего ее глаза моментально стали яркими, словно на радужку нанесли сразу несколько оттенков малахитового.

Бровь Элен поднялась еще выше.

— Я поспорила с ним, что он влюбится в меня…

Катрина замолчала, ожидая, что Элен засмеется или фыркнет, что женщина частенько любила делать, но вместо этого она обнаружила на себе пристальный и задумчивый взгляд.

Какое-то время они обе молчали.

— И? Что думаете, госпожа Роббер?

— Я ставлю на тебя, Кэт, — поднимаясь с удобного кресла, ответила та. — Девять к одному, что он влюбится в тебя!

— Что?! Я… Вы… — пока девушка, совершенно сбитая с толку таким уверенным тоном, пыталась подобрать слова, Элен вышла из комнаты. Через короткое время она вернулась с двумя маленькими рюмочками, наполненными напитком рубинового цвета.

— За твою победу, дорогая! — она коснулась своей рюмкой хрустального краешка лафитника в руках Катрины и залпом выпила содержимое.

— Вы правда считаете, что я могу понравиться такому красивому парню?.. — девушка сделала маленький глоток и поморщилась.

— А почему бы и нет? В отличие от тебя самой, я вижу тут большой потенциал… — Элен пробежалась взглядом вверх и вниз по фигуре девушки и кивнула своим мыслям. — Он уже назначил тебе свидание?

— Да, но откуда вы знаете?..

— Это Париж, дорогая. Вы и так отстаете от местного графика. Третья встреча, а вы еще даже не переспали…

— Элен! — щеки и даже уши Катрины в мгновение ока стали пунцовыми. Она поставила стопку на столик и решительно сжала кулаки. — Я не собираюсь спать с ним!

— И правильно! Спать удобнее всего в одиночестве, а вот что гораздо приятнее делать вместе с красивым парнем — это…

Катрина втянула голову в плечи и прикрыла глаза, мысленно молясь всем богам, чтобы ее арендаторша не начала снова во всех подробностях рассказывать об одном итальянце, с которым она пережила самый жаркий роман в своей жизни. Подробностей их горячих отношений и так было достаточно в ее памяти.

— Господи… Как все запущенно… — Элен поцокала языком. — Когда у тебя были последние отношения? До отъезда во Францию?

— Да… но… Какое это вообще имеет отношение ко всему происходящему?!

Элен вздохнула:

— Самое непосредственное, дорогая… Чтобы влюбить в себя мужчину, нужно хотя бы немного знать о том, что он из себя представляет... А ты, судя по всему, о противоположном поле только из книг и фильмов слышала… О! — вдруг щелкнула пальцами женщина. ­— А пригласи-ка ты своего принца к нам сегодня на чай! Я поговорю с ним и, возможно, смогу дать тебе пару советов.

Катрина почувствовала, как ее сердце на мгновение замерло. Сама не зная, Элен предложила то самое, ради чего Дэниэл затеял имитировать романтические отношения между ними. Согласиться, — значит закончить их едва начавшийся роман прямо сегодня. И пусть он и не настоящий, но мысль о том, что в оставшиеся ей полторы недели в Париже она будет почти каждый день встречаться с таким красавчиком, отдавалась стайкой мурашек в районе солнечного сплетения.

— Я думаю, не стоит! — слишком поспешно выпалила она. — Вдруг мы его напугаем таким напором!

Элен прищурилась, изучая ее еще какое-то время, а потом кивнула:

— Возможно, — она почти вышла из комнаты, уже на пороге кинув: — На ваше следующее свидание надень свое белое платье… Ты в нем похожа на тех хрупких девочек на портретах Джереми Манна…

Дэниэл проснулся рано. Давно такого не было. С тех самых пор, как ему пришлось подписать последний акт, подтверждающий банкротство его семейной компании «Centaurus LTD» он редко просыпался рано. Возможно потому, что в те месяцы почти совсем не спал. Перестав быть генеральным директором крупного холдинга, он вернулся в Лондон и взялся за самые сложные проекты в своем архитектурном бюро. Наверно, именно работа и помогла ему не сойти с ума и насколько это было возможно затянуть тонкой пленкой ежедневных дел и забот дыру в сердце после расставания с любимой девушкой и потери семейного бизнеса.

Сердясь на самого себя, он еще какое-то время провалялся в неудобной гостиничной постели, а потом встал и отправился в душ.

Надо бы было поработать над набросками для нового заказа, но просидев около получаса с карандашом в руке и не сделав и двух штрихов, стало понятно — сегодня дело не пойдет. Вот она — особенность творческих профессий: не всегда работоспособность и усидчивость помогают решить вопрос.

Дэниэл перекинул через плечо пиджак и вышел на улицу.

В отличие от вчерашнего дня, небо было совершенно чистым, а солнце палило как сумасшедшее. Надевая солнцезащитные очки, он поморщился: и зачем захватил пиджак. Придется таскать с собой целый день…

Пройдя пару кварталов вдоль Сены, он облокотился на парапет на набережной и посмотрел в сторону противоположного берега. Внутри, сменяя друг друга, крутились ежедневные привычные эмоции и чувства — спокойствие, безразличие, тоска, одиночество… Кажется, все было привычно, вот только… Сегодня появилось что-то новое. Дэниэл не сразу понял, что это — любопытство. Как он ни старался понять причину, но не смог остаться равнодушным к их вчерашнему разговору и чересчур самоуверенному заявлению Катрины. Странное создание, которое, кажется, тени своей боится, а как громко заявила, что ему стоит опасаться влюбиться в нее!

Глава 7

Катрина отскочила от него, но Дэниэл удержал ее за локоть:

— Лучше оставайтесь рядом, не хочу, чтобы наше свидание закончилось в травмпункте…

— Согласна… Перспектива так себе… — она осторожно высвободила руку. — Куда пойдем? Елисейские поля? Эйфелева башня? Лувр?..

— Б-р-р-р-р… — Дэниэл передернул плечами. — Добавьте сюда могилу Наполеона, и я предпочту отправиться в библиотеку в надежде найти что-то более небанальное…

Катрина подняла на него взгляд, с интересом прислушиваясь к тому, о чем он говорит. Стандартный набор мест для прогулок отклонен? Этот парень определенно набирает очки в ее глазах!

— Тогда куда пойдем?

— Во-первых, мы поедим!

Дэниэл повернулся вокруг себя и, выбрав наконец направление, кивнул в нужную сторону. Через несколько шагов он остановился, почувствовав, что идет туда один.

— Катрина? — он обернулся и непонимающе развел руками.

— А если я не хочу есть? — чтобы он услышал ее, девушке приходилось почти кричать.

— Что?

— Я не хочу есть!

— Ваш английский ужасен! Вы можете подойти, чтобы я мог разобрать, что вы там говорите?

— Почему бы вам не вернуться, чтобы послушать, что я тут говорю? — крикнула она в ответ и в подтверждение принятого решения не двигаться с места, сложила на груди руки.

Он отзеркалил ее позу и прищурился:

— Вы спросили: куда мы идем, я принял решение. Вы стоите там как вкопанная и кричите мне что-то на скверном английском… Что не так, Катрина?

— Вы командуете!

— Я ­— мужчина! — крикнул он, и среди прохожих на площади раздались смешки.

— Вы даже не поставили меня в известность, куда мы идем…

— Поставил… Мы идем поужинать!

— Но я… — Кэт не успела докричать, ее перебил веселый мужской голос из толпы зевак, с любопытством прислушивающихся к их разговору:

— Красавица, если не хочешь ужинать с ним, пойдем ко мне домой на бокальчик красного!

Раздался громкий хохот прохожих. Катрина мгновенно покраснела, бросив возмущенный взгляд в сторону наглеца.

— Отлично! Кажется, у вас появилась альтернатива… — снова развел руками Дэниэл. — Итак… Ужин в ресторане, где кроме нас будет много людей или интимное уединение с любезным молодым человеком?..

Девушка мгновенно оказалась рядом.

— Хм-м-м… — потянул он. — Кажется, мы с рестораном победили.

— Давайте просто пойдем уже отсюда, — взмолилась Катрина шепотом. — Они все смотрят на нас!

— Ну, не я устроил здесь этот балаган, — едва сдерживаясь, чтобы не захохотать, ответил он.

Они пошли вперед, причем Кэт шагала довольно активно, надеясь поскорее убраться с площади, где она только что оказалась в центре внимания.

— Так что не так с моим предложением поужинать? — спросил Дэниэл, когда они свернули на тихую улочку.

— Вы даже не посоветовались со мной. И вы… командуете!

Дэниэл посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся:

— Я просто решил проявить инициативу… Разве другие мужчины, которые приглашали вас на свидания не делали так же?

Катрина растерялась и от волнения снова обняла себя за плечи.

— Хотите поговорить о моей личной жизни?

— Не то, чтобы очень, но… Нам же нужно о чем-то говорить. Мы планируем поужинать вместе.

— Тогда расскажите о вашей личной жизни! — выпалила девушка, сильнее обнимая себя.

— О-о-о-о, дорогая Катрина, вы точно хотите услышать это?.. — Дэниэл многозначительно поднял бровь. — С кого мне начать? С красавицы Люсиль, которая еще сегодня утром согревала мою постель или с Жюли, которая отлично…

— Стоп, стоп, стоп! — голос Катрины выдал фальцет, так она спешила остановить поток его речи, от которой у нее запылали щеки. Безобидный вопрос обернулся явно издевательскими описаниями, призванными смутить ее еще сильнее!

— Черт с ней, с вашей личной жизнью! Пусть хоть Люсиль и Жюли одновременно придут согревать и без того жаркими летними ночами вашу постель и вас до кучи! Смотрите, не зажарьтесь между ними!

Дэниэл даже остановился от такой эмоциональной тирады, разглядывая взволнованную и раскрасневшуюся Катрину, а потом от всей души захохотал.

Она все еще с досадой следила за ним, когда почувствовала, как с каждым мгновением ее злость испаряется, а губы невольно растягиваются в улыбке.

— Сдаюсь! — Дэниэл вскинул руки вверх. — Вы победили! Теперь мы можем пойти поужинать?

Она кивнула и пошла вперед. Он догнал ее, подстраиваясь под неспешный темп шагов.

— Вы смешная.

— Спасибо.

— Да не за что. Что бы вы хотели съесть?

— Кофе и круассан, — почти не задумываясь ответила она.

— Но ведь это десерт…

— Ага, я люблю десерты больше, чем основные блюда.

— Почему?

— Мне всегда было жаль их. Садятся люди есть, съедят первое, второе, а на десерт либо места уже нет, либо едят его без удовольствия, уже насытившись… А я обычно начинаю есть с десерта, чтобы спасти его самооценку.

Дэниэл хмыкнул. Ничего более странного он в своей жизни не слышал.

Зажглись фонари, отчего все вокруг наполнилось теплым светом. Он посмотрел на Катрину и надолго залип, изучая ее профиль: чуть вздернутый носик, острый подбородок и длинные ресницы…

— Дэниэл, вы же не француз, — не спрашивая, а словно проверяя свою догадку сказала Катрина, выводя его из задумчивого состояния. — Откуда вы?

— Я англичанин и живу в Лондоне. Прилетел в Париж на пару недель, у меня здесь несколько встреч по работе.

— А-а-а-а…

— Вы тоже не похожи на француженку, простите уж…

— Потому что я и не француженка. Я приехала сюда на учебу в Высшую национальную школу изящных искусств… А вообще я… из России. Дело в том, что…

Катрина говорила что-то еще, в то время как Дэниэл оцепенел — вторая русская девушка в его жизни — это уже перебор… Как же он сразу не догадался, что Катрина не из Европы? Этот ее слишком очевидный акцент и цвет волос и, кажется, только русским девушкам свойственная гордость на пустом месте, и…

Глава 8

Слева в груди больно кольнуло. Какая глупость с ее стороны забыться и дать волю наивным мечтам, представить на какое-то время: а вдруг он «тот самый»?

Катрина посмотрела в красивые голубые глаза Дэниэла. Сопротивляться было невозможно. Ее затягивало в этот океан с каждой минутой все сильнее и сильнее. И она была уже далеко от края…

Сейчас голубая пучина потемнела, в ней бушевал шторм… Что мучает этого красивого молодого мужчину? Отчего этот высокий лоб перечеркнула морщинка?.. И что она такого сказала? Или, может быть, сделала? Что произошло за последние двадцать секунд?!.. И разве она хоть как-то дала понять, что ждет продолжения их отношений? Он что, серьезно воспринял ее вчерашнее предупреждение?

Кэт опустила глаза. Получить сейчас ответы на свои вопросы она не могла. Зато пора было сказать себе: «Стоп!». И остановиться. Лучше сейчас, пока он просто нравится ей, пока не попал в кровь и не прошил наживую сердце и легкие... Расстаться, пока реальность не обрушилась на нее бетонной плитой.

— Да… Конечно… Остановимся сейчас? — ее голос стал вдруг каким-то безвольным и тихим.

Он шумно выдохнул и убрал руки в карманы:

— Давайте чуть позже. Мы проделали приличный путь, чтобы поужинать, а ресторан — вот, через дорогу, — Дэниэл кивнул в сторону уютного заведения и попытался улыбнуться. — Я рад, что мы поняли друг друга. Спасибо, Катрина.

Сквозь панорамные окна «Le Joie» лился приглушенный теплый свет — красивое и романтичное место для тихих свиданий... Катрина в ответ выдавила из себя улыбку и кивнула.

— Дэниэл, я сказала что-то не то? — все-таки решилась спросить она, когда после его довольно продолжительных уговоров официант все же согласился поискать на кухне оставшуюся утреннюю выпечку.

Он сделал большой глоток вина и, отвернувшись к окну, ответил:

— Нет. С чего вы взяли?

— Вы заметно изменились после моего рассказа о том, где я учусь и откуда я…

Дэниэл посмотрел на нее долгим взглядом:

— Всего лишь догадки… Это не имеет к вам никакого отношения. Просто воспоминания. И закончим на этом.

Его взгляд был предназначен не ей. От него веяло леденящим душу холодом. Катрина почувствовала легкую дрожь в теле. Она знала эти чувства, помнила их, несмотря на то что прошло уже несколько лет… Боль от предательства и потери. Настолько сильная, что и спустя годы при малейшем воспоминании каждая черточка на лице каменеет, а по венам растекаются свинцовыми муками безысходность и страдание.

Катрине недавно исполнилось двадцать. Она была студенткой Санкт-Петербургского института живописи имени И.Е. Репина и мечтала стать художником-станковистом. Это была ее давнишняя мечта, одна на двоих с отцом. Достаточно известный в творческих кругах северной столицы скульптор Давид Минц рано заметил в своей единственной дочери страсть к живописи и всячески поддерживал ее увлечение, параллельно нагружая талантливую девочку иностранными языками и околопрофессиональными дисциплинами. Пару раз в год они вдвоем путешествовали по самым удивительным странам и городам мира, пропадая днями напролет в знаменитых картинных галереях, прогуливаясь по историческим улочкам и подолгу изучая памятники, мосты и фонтаны.

Катрина любила такие поездки. Любила проводить время с отцом и вести неспешные споры о самом «теплом» или «бирюзовом» городе в Европе или о том, почему все-таки Ван Гог нарисовал «Спальню в Арле» в желтых тонах.

С мамой, женщиной красивой, но жесткой и неуравновешенной, у девушки складывались более приземленные отношения. Родительнице не нравилась одежда, в которую одевалась дочь, не нравились прически, которые та делала, гоняясь за трендами Европейских Недель мод, не нравилось постоянное погружение в себя и немногословность, запах масляных красок на ее одежде и максимально неженский маникюр... По всему получалось так, что дочка при внешней красоте и похожести на нее, — была совершенно не близка ей по характеру. Иногда Аделина сердилась на мужа за то, что он сделал из их дочери зацикленную на живописи дурнушку, но Давид умел вернуть мир в их семью.

Для Катрины все изменилось, когда на третьем году обучения к ним на курс пришел Михаил Трайберг — весьма симпатичный жгучий брюнет с низким бархатным голосом и необыкновенно пластичными руками. Через несколько дней всем вокруг, включая преподавателей, стало понятно, что парень безумно талантлив. Но Катрину восхищали в нем не только идеи, восприятие предмета, или работа с хроматическими цветами и совершенно удивительное видение перспективы… Он нравился ей как мужчина. Впервые за двадцать лет ей понравился парень!

Нравился его голос и чуть опущенные плечи, то, как он морщил лоб и дул на темную челку во время работы, нравился его греческий нос и глубокие карие глаза с поволокой. Для нее Миша Трайберг был воплощением красоты и таланта. Он тоже не смог устоять перед обаянием редкого оттенка зеленых глаз Катрины, перед ее выбивающимися из общей толпы нарядами, и уже через четыре месяца она познакомила его с родителями как «своего парня».

В честь официального знакомства в их Питерской квартире мама организовала ужин, достойный лучших европейских ресторанов! Уже после Катрина узнала, что ее молодой человек из известной династии художников, и отец имел честь быть знакомым с его дедом. Потому и такой переполох случился у них дома!

Катрине было все равно. Она видела только глубокие карие глаза Миши и растворялась в нем без остатка. Наверное, такой и бывает первая любовь — не терпящая союза «но», всепоглощающая и искренняя.

Их первая близость случилась в его огромной квартире на набережной Фонтанки. Молодых людей переполняли эмоции. Еще их дыхание было сбитым, а Миша завернулся в простыню и рисовал несколько часов подряд. Рисовал ее — хрупкую и юную Катрину, совершенно гениально изображая девичье волнение, смущение и счастье…

Она наблюдала за ним тогда, оперев голову на локоть и никак не могла понять: как ее тело может быть настолько невесомым?!..

Глава 9

На улице совсем стемнело, и дул прохладный ветер.

Катрина передернула плечами и пошла вниз по улице. Несмотря на вечерний час в этой части города прохожих было немного, в основном — парочки и компании студентов. Девушка грустно улыбнулась своим воспоминаниям о том времени, когда любила вот также с одногруппниками гулять по набережной Фонтанки или сидеть с мольбертом на ступеньках Исаакиевского собора, выискивая подходящую натуру.

Дэниэл догнал ее и, не говоря ни слова, накинул ей на плечи пиджак. Они шли молча, прислушиваясь к звуку шагов и изо всех сил придумывая тему для разговора.

Катрина сдалась первой. Она вздохнула и повернулась к молодому человеку:

— Дэниэл, давайте начистоту. Нам осталось провести вместе всего пару часов, так не проще ли выдохнуть?

Он улыбнулся и согласно кивнул.

— Вы можете расслабиться: я сдалась и не надеюсь на какие-то близкие и романтические отношения с вами. Совсем. Абсолютно. Но это никак не повлияет на исполнение вашей мечты — встретиться с Элен Роббер. Единственно, я бы не советовала вам хоть как-то дать ей понять, что вам глубоко плевать на меня. Она будет надеяться встретиться с моим парнем, и если что-то пойдет не по плану… Ох… Не позавидую я нам обоим!

Дэниэл негромко засмеялся. Его забавляла прямая и необычная манера Катрины выражать свои мысли. Интересно, это из-за того, что она говорит по-английски, или она в принципе такая?

— Обещаю сделать все, чтобы ваша тетя ни в чем таком нас не заподозрила!

— Отлично. Стало легче, правда? — она улыбнулась ему, и Дэниэл почувствовал какую-то необъяснимую тоску.

Девушка пошла вперед, а он еще какое-то время смотрел на нее: длинные русые волосы, хрупкая фигура, кажущаяся в его накинутом пиджаке еще меньше, плавные движения и едва касающиеся тротуара ноги в изящных туфлях. Кто она, и почему им суждено было встретиться?..

— Такси! — Катрина остановилась и подняла руку.

Через пару секунд рядом с ней притормозил желтый автомобиль. Она обернулась и, встретив его взгляд, с улыбкой кивнула.

Дэниэл видел ее как в кино: чуть в расфокусе от света фонарей и в приятном слоумо, позволяющем рассмотреть, как убрала она волосы с лица, наперекор ветру, и как на ее левой щеке появилась чуть заметная ямочка от улыбки…

— Катрина, почему вы уезжаете из Парижа? — спросил он, когда такси вывернуло на улицу с активным движением.

— Я приехала сюда в глупой надежде что-то изменить, повзрослеть и набраться профессионального опыта, но… время идет, а ничего не меняется, я так и не повзрослела, даже, кажется, наоборот. Мадам Роббер обращается со мной как с маленькой девочкой. А профессиональный опыт… — она посмотрела в окно и прикусила губу. — За полтора года я не нарисовала ни одного рисунка… Выходит, Париж не в состоянии помочь мне. Думаю, пора возвращаться домой.

— Звучит печально, — после довольно долгой паузы заметил Дэниэл.

— Не печальнее, чем ваше сегодняшнее «Это не имеет к вам никакого отношения. Просто воспоминания».

Он снова улыбнулся, потому что Катрина очень похоже изобразила его интонации.

— Вы смеетесь надо мной целый вечер! — картинно оскорбилась она.

— Вы очень смешная, я, правда, стараюсь не улыбаться, но ничего не могу поделать с собой!

— Я не обижаюсь, — сказала она. — Почему-то в последнее время все очень серьезно воспринимают мои слова, даже если я пытаюсь шутить. Так что, пожалуйста, спасите мое чувство юмора от провала.

— Сделаю для этого все возможное, — элегантно склонив голову ответил он. — Вот скажите что-нибудь несерьезное?

— Ну, не знаю… Да, господи же, я словно в стендап попала против своей воли… — растеряно пробормотала Катрина.

Дэниэл засмеялся. Искренне. Несмотря на то, что она ничего по-настоящему смешного не имела ввиду.

— Вы переигрываете, — подождав, пока он отсмеется, заметила она.

— Ты, — на русском исправил он.

— Что?

— Ты переигрываешь. Помнишь: через несколько минут мы начнем изображать перед мадам Роббер пару?

— А, ну да… Ты… — это простое обращение сладко застыло на губах. — Ты говоришь по-русски?!

— Немного, — Дэниэл снова перешел на английский.

— Фраза «через несколько минут мы начнем изображать перед мадам Роббер пару» — это не немного. Поверь мне, я знаю русский с рождения.

— Тебе говорил кто-нибудь, что у тебя просто удивительная память? Ты цитируешь меня слово в слово. Может, вспомнишь, что я сказал тебе при нашей первой встрече?

— Легко! Ты сказал: «Какого черта? Вы, блин, прикалываетесь?!»

Дэниэл округлил глаза:

— Черт… Ты правда все помнишь…

— Еще бы! Такое не забудешь! Давно на меня никто так не кричал, как ты тогда…

— Прости…

— Ты поменял тему, а у меня даже нет времени, чтобы заставить тебя ответить на мой вопрос, откуда ты так хорошо знаешь русский. Мы приехали.

Такси оставило их на узкой улочке рядом со старой, обрамленной причудливой лепниной двери.

— Значит, так, — неожиданно резко обернулась Катрина, Дэниэл чуть не наступил на нее. — Пожалуйста, не сообщай прямо с порога, что ты знаешь ее и тем более не говори, что давно мечтал с ней встретиться, не садись в терракотовое кресло и не отказывайся от выпивки и еще… не забывай, что я девушка, которая тебе нравится!

Они замерли всего в нескольких сантиметрах, отчетливо улавливая запахи туалетной воды и чувствуя дыхание друг друга.

— Понял… — едва слышно отозвался Дэниэл, пытаясь побороть сильное желание поцеловать ее.

Что за наваждение? Почему его так тянет к ней?.. Наверное, это потому, что у него уже давно никого не было. Одной работой сыт не будешь… Гормоны дают о себе знать.

Сердце Катрины гулко бухнуло внутри и замерло, совершенно лишив ее рассудка, иначе бы она уже давно отшагнула и потянула на себя тяжелую входную дверь…

— Катрина? — наигранно удивленный голос мадам Роббер рассеял наваждение, на короткое мгновение окутавшее их.