В разводе. Плохая бывшая жена

Глава 1

—Я с Эммой обвенчаться хочу, — прозвучал голос Виктора, когда я стояла, завернувшись в полотенце после душа.

Исаакиевский собор, который был виден из этой квартиры точно так же, как и я в непонимании насторожил шпиль.

Всем привет.

Меня зовут Александра.

Мне сорок восемь.

У меня три чудесных сына, старшему из которых тридцать, и он счастливо женат на очаровательной и теплой девочке Алике, а ещё два года назад они родили мне замечательную внучку Олесю.

Дима и Демьян пока были холостыми, но не теряли времени зря, поэтому строили карьеру, заканчивали учёбу.

А ещё у меня муж на два года старше. Сильный, внимательный, обеспеченный мужчина, с которым я прожила в счастливом браке двадцать восемь лет.

И поэтому услышать от него о том, что он с какой-то Эммой хочет обвенчаться, для меня было не громом среди ясного неба, а падением этого самого неба мне на голову.

— Что?

Это так по-глупому звучало. Абсолютно невозможно.

— Ты что сейчас сказал? — Спросила я, делая несколько шагов вперёд и спотыкаясь об уроненное полотенце.

Виктор поднял на меня нечитаемый взгляд и вскинул бровь, намекая на то, чтобы я оделась. Но вместо этого я перешагнула через полотенце, дошла до кровати и дёрнула на себя одеяло, прижимая его подмышками к груди.

— Ты что такое сказал? А самое главное, о ком ты это сказал?

Виктор проследил за миграцией одеяла. Хлопнул книгой, бросил её в центр кровати. Потянулся и встал.

— Виктор…

— Эмма, это моя любовница. — Как будто бы делая одолжение, снисходительно произнёс муж и дотянулся до лежащих на небольшом пуфике пижамных штанов. Натянул на себя, передёрнул плечами.— И вот незадача, она залетела, знаешь же, ситуация такая хлипкая, острая, я этого не планировал. Подозреваю, презерватив палёный был либо порвался. Но девчонке жизнь портить не особо хочется. Первая беременность, первый аборт черт знает как это все закончится, но знаешь, и я себе позволить не могу, чтобы моё семя росло, как трава в поле. Я решил, что буду помогать…

Виктор, потягиваясь, прошёл мимо меня к небольшому сейчас открытому балкончику и упёрся ладонями в перила. Лопатки сошлись. Трапециевидная мышца напряглась.

— Вик. — Позвала, ещё не приходя в себя, медленно обернулась, упала задницей на кровать.

—Сама понимаешь же. Ребёнок вне брака очень спорный вопрос.

— Я не понимаю, — тихо произнесла я, покачивая головой.

Нет, нет, нет, что я могла понять?

Что после двадцати восьми лет брака мой муж завёл себе молодую любовницу, которая от него залетела, и теперь он пытается сделать хорошую мину при плохой игре.

— Ты, главное, пойми, Саш… — Виктор развернулся, взмахнул рукой, упираясь поясницей в перила. — Это вообще никак не относится к тебе. Это связано исключительно со мной. С моим самомнением, с моим эго, с моей гордыней. Ты меня устраиваешь на сто процентов, ты моё сердце.

Что-то как-то у меня не стыковалось его сердце, любовница и вообще все это.

Что-то мне казалось, как будто бы кого-то он обманывал: либо меня, либо себя.

Радужные блики заплясали перед глазами, и я, нахмурившись зажала веки пальцами.

— Я не хочу быть последним лжецом и рассказывать тебе о том, что, господи, я не знал, что от того, что мы будем с ней спать, она может залететь. Нет, Саш, я все прекрасно знал. Я прекрасно это понимал и делал все возможное для того, чтобы избежать этого. И это не говорит, что мне с тобой было не по кайфу. Ты десять минут назад прекрасно видела, как мне с тобой по кайфу, но седина в бороду, и все в этом духе в полтос случается, понимаешь?

Покачала головой.

Растрёпанные светло-русые волосы пошевелились в такт движениям. И я, взмахнув руками, вытерла лицо, заправляя пряди за уши.

— И мне бы не хотелось с тобой это вообще обсуждать. Согласись?

Дурацкое чувство, неделю назад отмечали мой день рождения, сорок восемь лет. Он мне апартаменты в Сочи подарил, в новом жк на побережье. И сказал, что сгоняем на пару недель помотаться по Питеру.

Вот были в Питере.

Специально сняли эту туристическую квартиру с окнами на Исаакиевский собор, потому что мне очень так хотелось: открываешь глаза, а в балконную дверь смотрит Исаакиевский собор.

Мне кажется, мою истерику тихую, сдавленную можно было приписать к высшей точке невменяемости.

— Саш, Саш. — позвал меня Виктор, делая шаг обратно в спальню, приблизился, сел на корточки и упёрся указательным пальцем мне в подбородок, заставляя поднять глаза. — Ты пойми, пожалуйста. Наличие любовницы к тебе никак не относится. Это моя проблема. Это мой незакрытый гештальт относительно того, что мне полтос. Я не буду тебе врать, говоря о том, что это было случайно, меня опоили или ещё что-то, нет, это было осознанное решение. Заходя в те отношения, я понимал, чем это обернётся. Вот это понимание меня сейчас нагнало, и поэтому…

Виктор тяжело вздохнул. И, не выдержав, дёрнулся ко мне, обнимая вместе с одеялом за талию и притягивая к себе.

— Прости.

— Нет. — Едва выдохнула я.

Глава 2

Виктор психанул, выругался сквозь зубы и резко встал.

— Хватит мне руки выкручивать, я ж тебе объясняю, что дело не в тебе. Дело во мне, это я своих бесов угомонить не смог. Не надо здесь слезы лить.

— Я не понимаю, зачем мы с тобой об этом говорим, — честно призналась я, ощущая, что в груди у меня остался не яркий тёплый огонь, который всю жизнь согревал меня, а просто залитое сточными водами пепелище.

Захотелось закричать.

Соскочить, возможно, даже ударить мужа по лицу.

Но вместо этого я просто сидела, покачивалась из стороны в сторону.

— Саш, давай мы с тобой как два взрослых человека поговорим. Вот девчонка залетела. Что мне с ней сделать? Вот, ситуация неудачно сложилась. Я понимаю, что требовать от неё того, чтобы она легла на аборт, это не то, что свинство, это гадство. Я и так себя в этой ситуации ощущаю самым главным говнюком, но если сюда ещё приплести аборт, во-первых, я не хочу грех на душу брать, это раз. А во-вторых, этот грех будет увеличен тем, что после этого аборта она ни черта не родит. Поэтому две души на мою одну как-то совсем не катит, пусть рожает, но ты прекрасно знаешь, что я своих детей не бросаю. Поэтому надо мне обвенчаться с Эммой, чтобы хоть каким-то образом закрепить своё право на ребёнка.

— Ты глупость какую-то говоришь, — тихо шепнула я, откидываясь на кровать и зажимая ладонями лицо.

— В смысле, глупость?

— Тебе, чтобы с ней обвенчаться, — хрипло выдохнула. — Надо сначала со мной развестись.

Тишина повисла в квартире, и Виктор несколько раз прошёлся до балкона, я слышала его тяжёлое дыхание, ощущала, что он на взводе, наверное, где-то на краю своего самообладания.

— Так, слушай, Саш, ладно, предположим. Что ты думаешь, меня никто не обвенчает с ней просто так?

Я пожала плечами.

— Это глупости. — Произнесла я дрожащим голосом, я даже смотреть на него не могла. Но Виктору отчаянно необходимо было моё внимание, поэтому он, психанув, подошёл, дёрнул с меня одеяло. Подхватил под коленями, стаскивая с кровати, чтобы я заняла вертикальное положение.

— Саш, ты чего ни жива ни мертва? — Спросил зло муж.

И я снова зажала ладонями глаза.

— Оставь меня…

— Саш, да в конце концов. Ну что такого, господи, почти тридцать лет в браке живём, мы с тобой ближе, чем муж и жена.

Мы с ним уже такие люди, у которых душа одна на двоих.

Только Виктору было на это плевать. Он сейчас изменой, своим предательством раскроил все, растащил по окраинам города в пластиковых мешках.

— Опусти,— я потянулась, стараясь вывернуть запястье. И все-таки отшатнулась от мужа, на негнущихся ногах дошла до ванной, включила кипяток,села на дно.

Какой кошмар.

Я просто не могла в это поверить, мне сорок восемь лет. А в моей жизни произошло такое. После града, слез, после истерики какой-то тихой, задавленной под струями горячей воды, я все-таки набралась смелости и, завернувшись в махровый халат, вышла из ванной.

Виктор сидел за маленьким круглым столом и медленно тянул крепкий кофе.

— Хорошо, давай такой вариант. — Взмахнул рукой Виктор. И глубоко вздохнул. — Давай как бы мы с тобой разведёмся. Но по факту останемся вместе, я немного побуду в браке с Эммой для того, чтобы закрепить своё право на ребёнка, а потом сойдёмся опять документально, но по факту…

— По факту ты мне предлагаешь фиктивный развод. — Зачем-то произнесла я, опираясь плечом о стену. И голос тихий, безжизненный.

Виктор нахмурился, подбирая, видимо, правильную формулировку, потом все-таки не нашёлся, и кивнул.

— Да, можем развестись. Я с ней обвенчаюсь. И потом сойдёмся. Мы же с тобой взрослые люди. Саш, ты же понимаешь.

Я сглотнула, прошлась до Виктора и, наклонившись, взяла его кружку с кофе, пригубила, посмотрела на него сверху вниз.

Если бы он умел читать мысли, он бы понял, что никакого фиктивного развода у нас не будет.

Развод будет самым настоящим.

А я стану самой плохой бывшей женой.

Глава 3

Бесконечная ночь в квартире напротив Исаакиевского собора все никак не могла завершиться.

Была вторая и третья кружка кофе.

Были объяснения Виктора.

Я стояла, хлопала глазами, не понимая, зачем он вообще со мной об этом говорил.

— Саш. Давай мы сейчас не будем хоронить нас заживо.

— Не будем, — согласилась я, тяжело вздыхая. — Просто все закончится на нас, — произнесла, глядя на темный город.

Июньская ночь в Питере радовала теплом. А ещё почему-то ароматом монастырского хлеба. Подозревала, что где-то неподалёку пекарня работает в ночную смену.

— Не говори глупостей. И вообще, я ещё подумаю на этот счёт. Возможно, не будем разводиться. Как-нибудь выкручусь из этой ситуации.

— Да нет, давай разведёмся. Я же понимаю все. — Произнесла я испытывая шок, потому что, пока он готов разводиться, можно все сделать намного проще, пусть для него этот развод будет фиктивным, а для меня…

А для меня первым шагом в пропасть.

— Саш, Саш, я тебя прошу, давай ты не будешь закрываться, ты же прекрасно понимаешь, почему это произошло.

Я пожала плечами.

— Тебе стало скучно в браке со мной.

— Мне не скучно в браке с тобой…

Качнула головой, не понимала.

— Если она тебе так дорога, зачем нам… Зачем нам вся эта непонятная чехарда. Если ты готов принять ребёнка от неё, то… — говорила медленно, стараясь выверить каждый звук.

— Саш, повернись ко мне, посмотри на меня.

Словно шарнирная кукла я развернулась, положила ладони ему на плечи, а большие пальцы дёрнулись друг другу, мечтая сомкнуться у него на яремной впадине или на кадыке.

Отвела глаза, промаргивая слезы.

— Зачем ты мне вообще это все рассказал?

— Я хотел быть с тобой честным.

— А разве честность не подразумевает развода? — Зря ляпнула, Виктор отшатнулся от меня.

— Я не хочу с тобой разводиться. Мы же с тобой адекватные люди, мы понимали, что так может случиться. Слушай, вообще измена это не самое страшное, что может произойти в жизни. Ты понимаешь, что после стольких лет брака мужья могут бухать, как не знаю, кто-то там старчивается, наркоту шмаляет, сидя в своём гаражике. Кто-то бьёт, в конце концов.

— То есть ты считаешь, что измена это меньшее из зол? — Тихо спросила я, и Виктор запустил пальцы в волосы.

— Так, Саш, давай мы с тобой вот сейчас проговорим одну вещь. Это случилось, этого не отменить. Я не должен был так поступать, но ребёнка я тоже сейчас никуда деть не могу, понимаешь же?

Нет, не понимала.

— Тебе так ребёнок нужен был? — Тихо шепнула.

Я реально не понимала, в чем проблема. Почему он просто не мог прийти и сказать о том, что я тебе изменил. Так и так. Я бы сама инициировала развод. Нет, он строит какие-то башни из песка.

Для чего? Для чего этот фиктивный развод? Не понимала.

— Дети это вообще как бы нормально, согласись, причём здесь именно этот, а не этот ребёнок?

Я облизала губы.

— А дальше что? Вот родит она… Дальше что? Ты зачем мне про этого ребёнка говоришь?

Виктор дёрнулся ко мне, постарался обнять, но я упёрлась ладонью ему в грудь.

— Вик, ты что, считаешь, что у тебя такая рациональная жена, что примет твоего внебрачного ребёнка или как? — Фраза беззлобная просто для того, чтобы показать ему, что если цель всех этих плясок заключалась именно в этом, то Виктор не прав. Я никогда так не поступлю.

— Знаешь что, Саш, — взъярился Виктор, читая в моих глазах то, что у него не получится.

Я не буду, я не хочу!

— Я же твоего принял, вот и ты моего примешь.

Я не поняла, как дёрнулась.

Видимо, в последний момент у меня просто голова отключилась.

Ладонь влетела в щеку мужа с таким оглушающим звуком, что я сама не сообразила, что сделала.

— Знаешь что? Хрен тебе, а не фиктивный развод. Вдовой меня взял, вдовой, твою мать, и оставишь.

глава 4

Александра

Виктор

Тимофей, наш шикарный. Мы с ним знакомы по книге После развода все сложно https://litnet.com/shrt/PrnZ

Милые мои, рада приветствовать вас в своем новом романе, который обещает быть немного больше чем просто измена. Параллельные истории двух семей, которые соприкасаются в точках детей. Тимофей старший сын Саши и Виктора женат на дочери Миры и Юры. Надеюсь вам понравится такой эксперимент. Буду рада поболтать в комментариях, а за звездочку книге и добавление в библиотеку вообще расцелую.

С любовью, ваши Аня.

глава 5

Возвращались из Питера разными самолётами.

И я первая на утро.

И то только из-за того-то, что Виктор совершил невозможную оплошность — уснул.

Мы были двумя студентами. У каждого свой багаж.

Все эти годы Виктор ни разу не произнёс, не сказал и не подумал, что Тимофей не его. Нет, как только он узнал, что у меня ребёнок, как только он сделал предложение, счётчик обнулился.

Тимофей был его ребёнком.

Я никак не ожидала, что после стольких лет, после двух общих детей мне прилетит эта фраза, поэтому уезжала я уже не от боли, отчаяния, от его предательства. А от того, что он посмел поставить так вопрос.

Через несколько дней, когда Виктор вернулся домой, он застыл, словно атлант на пороге.

— А я думал, меня ждут пустые стены, — произнёс он едко.

Я склонила голову к плечу, обнимая себя за плечи. Стояла в тонком летнем платье и длинной рубашке, которую запахнула на груди.

— Даже странно, — произнёс Виктор, закатывая чемодан в квартиру. Толкнул его ногой в гардеробную. Как будто бы специально стараясь меня довести.

Я понимала, что если я взбрыкну, соберусь, уйду, развод приобретёт формат армагеддона.

Нет, я не хотела, мы должны с ним нормально развестись в представлениях его фиктивного развода.

Мне же легче будет.

— А ты на что надеялся? Что я квартиру вынесу? Или что? — Спросила я вредно.

— Я надеялся, что ты хотя бы извинишься за своё свинское поведение, Александра, — отчитывал он меня. А я старалась пропускать каждую фразу мимо ушей. — И вообще для двух взрослых людей вся эта ситуация, которая развернулась в Питере, она неуместна.

— Взрослые люди, когда говорят о неприятных вещах, стараются сделать как можно меньше боли, но ты постарался сделать так, что я чувствовала себя мертвой. Ты старался уничтожить меня изнутри.

Виктор ушел в кабинет. Я двинулась следом.

— Ты мне все это рассказал не просто же так?

— Предположим, — холодом обжигал его взгляд.

Я смотрела сквозь.

Старалась не замечать, ни сдвинутых бровей, ни напряженной позы.

Просто спросила.

— Ты ведь в неё влюбился, правильно?

Глава 6

В груди что-то скулит и ноет.

Ноет настолько жалобно, что не хватает сил терпеть, но это от его пристального взгляда, от того, что понимаю, что горячие поцелуи он дарил не мне, что засыпал он не в моих объятиях, что я ничего этого не замечала, не видела, не слышала, становилось тошно.

И в какой-то момент в груди начинает ныть так сильно от ожидания его ответа, что я не выдерживаю и срываюсь, встаю из-за стола и разворачиваясь к Виктору спиной, тихо замечаю.

— Можешь не отвечать.

Потому что ответ действительно бессмысленен, он влюбился, очаровался. Он влюбился так же пьяно, как влюбился когда-то в меня. И сколько таких Эммочек у него было, мне сейчас неизвестно.

Я прикрыла глаза и тяжело вздохнула.

— Александра. — Его голос прошёлся по нервам заточенным ножом, по волоску снимаю с каждого кусочки плоти. — Мне казалось, что мы с тобой прекрасно все обсудили в Питере. И даже твоя пощёчина была к месту, потому что я позволил себе лишнего, я не имел права ничего такого говорить про Тимофея, потому что это мой сын.

Это его сын.

Из трех моих детей больше всего похожий на Виктора. С его упрямством, с его силой, с его удушающей энергетикой власти.

Тимофей впитывал от отца все, что только может забрать себе мальчик. И Виктор никогда не выставлял это напоказ, но до дрожи гордился Тимофеем, что иногда игнорировал и Димку, и Демьяна. И поэтому, глядя на такое отношение, я никак не могла подумать, что мне через столько лет прилетит такая пощёчина.

— Сколько времени ты с ней? — Задала нелогичный вопрос. Видимо, желала удостовериться, что все это правда, мне это не приснилось, что он был с другой на смятых и влажных простынях.

С другой, не со мной.

— Зачем тебе эта информация.

— Не знаю. Просто кажется, что это очень важно.

— Абсолютно нет. — Его голос шелестом осенней листвы пробирался мне под кожу, оставлял страшные кровящие ожоги на мышцах, на тканях.

Виктор сделал несколько шагов ко мне.

Замер.

Я спиной ощущала его присутствие. Но он не шевелился, ничего не делал для того, чтобы инициировать прикосновение.

Я даже где-то была ему благодарна за это.

Потому что не выдержала бы его касаний в купе с его взглядом, от которого ныло в груди.

— Почему ты просто не хочешь уйти к ней? — Спросила, давясь этими словами.

Шок ещё не прошёл.

Виктор ещё был моим.

В моём подсознании он был моим мужем, только моим.

Подсознание ещё не верило в то, что у него есть кто-то.

— Не хочу. — Легко ответил муж заставляя мои нервы натянуться. — У меня чудесная семья. Зачем я должен что-то менять.

— Получается, менять ты хотел только жену, а семью хотел оставить?

— Саш, ты чего добиваешься? Скандала? Его не будет. Я ругаться с тобой не намерен. Если бы я хотел разосраться с тобой, я бы сделал все возможное для того, чтобы ты это узнала самостоятельно. Пришла, кинула мне предъяву. Топала ногами, бросалась в меня вещами, но нет, понимаешь, я не хотел никакого скандала, поэтому я пришёл честно тебе обо всем сказал, надеясь на логичный рациональный диалог. Поэтому отвечать на твои вопросы я не вижу никакого смысла. Для меня это выглядит как пытка с особым пристрастием, ты зачем себе больнее делаешь?

А вот сейчас его руки коснулись меня.

Я дёрнулась, сбрасывая ладони с плеч.

И медленно обернулась.

— Мне уже больно. Как ты этого понять не можешь?

— Потому что я просто не могу этого понять. Я не сказал, что я ухожу от тебя. Я с тобой, я тебя бросаю. Мне нужен небольшой буфер из времени. Ты же понимаешь, что мы потом все равно сойдёмся и никуда ты от меня не денешься.

Я облизала губы.

И все-таки повернулась к мужу.

— Как ты хочешь, чтобы мы это сделали?

От этого вопроса у Виктора на лице проступила растерянность и непонимание. Я вздохнула, обходя стол.

— Я же правильно понимаю, что ты хочешь временный развод? Тебе не нужны никакие затяжные процессы?

— То есть ты согласна?

Я не была согласна, я хотела обмануть.

Я хотела сделать больно.

Мелочное, низкое счастье униженной женщины.

Пожала плечами.

— Нет, я не согласна.

Бабушка всегда говорила, что, если хочешь, чтобы тебе поверили, надо смешать правду и ложь.

— Мне больно. Я не знаю, как я смогу на это решиться. Но если ты хочешь, мы сделаем так, как тебе нужно. Поэтому я и спрашиваю. Насколько актуальна задержка во времени?

Виктор смерил меня оценивающим взглядом.

Не доверял.

Боялся, что я что-то задумала?

Но я действительно что-то задумала.

— Если нам не принципиально, чтобы был затяжной процесс, то поскольку дети у нас взрослые, а имущество мы можем с тобой не делить, давай разведёмся в загсе. Нас через два дня ждут, согласен?

Глава 7

–Ты что? Ты уже все узнала? – Спросил Виктор, делай шаг ко мне и протягивая руку, желая схватить меня за запястье. Я качнула подбородком, намекая на то, что мне сейчас не нужны были его прикосновения.

– Я много об этом думала. – Сказала я, глядя в одну точку.– Если ты хочешь, можем через суд как-то все оформить, а потом не знаю, поговори с юристами. – Я дёрнула плечом и отправилась в сторону выхода из кабинета, затормозила перед дверью. Задумавшись и прикусив нижнюю губу, развернулась, крутанулась на пятках .

Он настолько мне не доверял , что сейчас глядел с таким сомнением, будто бы даже не узнавал. Если он мне не доверял, зачем тогда он со мной на эту тему вообще начал разговаривать?

Глупости все это. Разговаривать он начал, потому что хотел в открытую спать со своей девкой и все.

–Мы наверное не будем говорить об этом детям, хорошо? – Произнесла я нервно и потёрла запястье друг о друга.

Виктор нахмурился. Сделался похожим на сказочного злодея. Крылья носа трепыхали. Брови сходились на переносице, делая глаза безумно тёмными.

– Давай мы не будем ничего ребятам говорить. Потому что, во первых– ты всю жизнь был очень хорошим отцом, который подавал замечательный пример. Я не хочу, чтобы сейчас они твою выходку восприняли тоже как пример. Я уверена в Тимофее он, конечно, так никогда с Аликой не поступит, но мне неприятно было бы знать, что дети в курсе. А ещё мне неприятно было бы знать, что многие станут в курсе всей этой ситуации.

А я хотела, чтобы развод загремел так, что ни от кого бы в светском обществе не скрылся этот процесс, поэтому не считала правильным давать огласку сейчас, пока ещё вся ситуация подходит под описание «вилами по воде».

Хотя я знала, что у Алики мать с отцом уже год в разводе и Мира очень стойко переносила этот развод, хотя у неё осталась маленькая дочка.

Очень маленькая, если я не ошибаюсь, по-моему, лет пять, но Мира сама по себе была младше меня.

У меня-то все сыновья уже выросли Тимофею тридцать, Диме двадцать шесть. И Демьяну двадцать четыре.

Но тем не менее для Виктора я хотела сохранить иллюзию того, что никому не будет известно о нашем разводе, никому.

— Я подумаю над этим. Все равно рано или поздно какие-то слухи поползут.

— Но меня будет радовать, что мы с тобой уже не в браке, поэтому, думаю, я смогу закрыть глаза на эти слухи.

Я все-таки вышла из кабинета и медленно пошла по коридору к своей спальне. Буквально через десять минут я услышала тяжёлые шаги, и Виктор, застыв на пороге, пожал плечами.

— Может быть, тогда в ресторан сходим поужинать или ещё что-то?

И снова пустой взгляд, мой пустой взгляд.

Я не собиралась доказывать ему, что все у нас хорошо и так далее.

Нет, чтобы тебе верили всегда мешай правду и ложь.

— Я не хочу тебя видеть…

— Но ты же сама…

— Ты не понял. На данный момент именно в этом промежутке времени я не хочу тебя видеть. Мне неприятно. Я тебя не понимаю, но принимаю твоё решение временно развестись только из-за того, что если ты мне будешь изменять, то это уже будет вне брака. И таким образом, моё самолюбие не так сильно будет страдать…

— Глупости, — фыркнул Виктор, приваливаясь плечом к косяку и заставляя меня нервно стиснуть пальцы.

— Как знаешь, но я тебя видеть не хочу. Мы же с тобой взрослые люди, мы не будем с тобой ругаться, правильно? Мы поступаем логично, логично в этой ситуации тебе бы было уехать к ней, а мне дать время на переосмысление. Я не хочу торопиться. Я не хочу думать о том как все это у нас будет проходить. Пожалуйста, уедь.

И Виктор взбесился.

А я же не выгоняла его со скандалом, не бросала ему в лицо шмотки, я просто ему просила, и, видимо, моя просьба, она была ядовитее самых страшных слов.

Виктор собирал вещи в спортивную сумку, ходил из угла в угол, закидывал туда носки и все прочее. Я, остановившись в дверях, вздохнула, провожая его взглядом, но все-таки не удержавшись, бросила в спину.

— Виктор, получается, смотри, если мы с тобой временно расходимся, потому что у тебя там любовница, и тебе надо с ней заключить брак, обвенчаться и все прочее, то я получаюсь свободной женщиной, да?

Виктор выронил сумку из рук, медленно обернулся.

— Ты сейчас на что это намекаешь?

— А я не намекаю, я прямым текстом говорю, то есть ты же понимаешь, что я как свободная женщина имею полное моральное право завести себе любовника? И знаешь, ты очень будешь сейчас выглядеть лицемером, если скажешь, что у меня таких прав нет, потому что не я начала, это не у меня беременная девка. Логично же, да, ты же ничего не будешь иметь против моего молодого любовника?

Глава 8

Я так сильно любила Виктора , что никогда даже в самом страшном сне, не могла себе представить , что когда-нибудь произнесу эти слова.

Слова ранящие, болючие , насквозь пропитанные жёлчью, ядом предательства и наверное отчаянием.

–Тебе зачем это? – Затормозив, спросил будущий бывший муж.

Я пожала плечами.

– Мне же надо будет чем-то заниматься. Тебе же не до меня будет, правильно? Первое время там венчание, потом роды. Что мне делать в это время? Я не хочу его просто так терять. Ты же понимаешь?

– Саш, глупости не неси, ладно? — Попросил Виктор и тяжело вздохнул. – Ты мне ещё сейчас начни рассказывать про то, что у тебя оказывается есть любовник.

Я пряча улыбку, покачала головой.

– Я не буду тебе этого рассказывать. – Честно призналась и провела пальцами одной руки по обручальному кольцу. – Но я не исключаю такую возможность, что когда я заскучаю, мне понадобится нечто большее, чем память о том, что у нас с тобой все может быть. Ты же понимаешь , что развод это явно дело не пары дней. Ну так вот, я у тебя и спрашиваю: что я буду делать в это время?

Скрипнули зубы.

Виктору не понравился вопрос.

– Ты же как-то планируешь правильно зарегистрировать брак, обвенчаться, ребёнка родить? То есть, это минимум восемь-девять месяцев. Или ты надеялся, что с её родами будет ситуация, как с нашим разводом– щёлкнул пальцами и через пару дней оказался в загсе?

–Давай мы с тобой поговорим об этом, когда ты все-таки заскучаешь.

– Мы говорим. Я заскучаю, как только ты выйдешь за дверь квартиры. Что мне делать?

Я хотела его довести. Я хотела, чтобы он чувствовал себя между двух огней не для того, чтобы получить подтверждение тому, что он выберет меня.

Он не выберет меня.

Он уже не выбрал меня.

Просто мы же женщины и у каждой из нас есть своя слабость. Я вот свою вот так показывала.

Моя слабость– я просто вредная.

– Ты не успела заскучать. Мы ещё с тобой не в разводе.

– Но через пару дней станем. Я конечно не ты, свой брак так паскудить не буду. Но не исключаю , что когда-то я приду к этой мысли и мне надо знать– что я должна буду делать. Мы же с тобой два взрослых человека. Мы же договариваемся. Мне почему-то показалось логичным договориться на берегу, нежели потом кулаками после драки махать.

Виктор тяжело вздохнул.

– Знаешь что? Если ты заскучаешь– всегда можешь позвонить мне. – Бросил он едко и плечи расправил, показывая какой он герой-любовник.

А я только сейчас поняла , что он возможно приезжал от неё ко мне и ложился со мной тут же в постель. Видимо его забавляла возможность с получасовым интервалом быть с разными женщинами. Вроде бы и одновременно, вроде бы и нестандартно.

Подлец.

Какой же он подлец.

Я вздохнула, махнула рукой.

– Уезжай. Думаю Эмма тебя ждёт.

А Виктор уезжать не хотел. Он стоял, мялся на пороге. Вроде сомневался. Но я не стала дожидаться того, что он перед моим носом захлопнет дверь и развернувшись, пошла вглубь квартиры.

Пошла и специально дойдя до его кабинета, включила проигрыватель, чтоб он понял , что у меня здесь своя вечеринка.

Когда дверь все-таки хлопнула, я обняв себя за плечи, опустилась на пол.

А Тим как будто бы чувствуя что-то дерьмовое, названивал по несколько раз на дню и спрашивал, как у нас дела. А я молчала, отнекивалась и отбрасывалась ничего незначащими фразами.

А потом случился ресторан, где я по привычке заказала два бокала красного. Виктор заехал за мной. Посмотрел на нетронутые бокалы и усмехнулся :

– Празднуешь?

Я безразлично пожала плечами.

– Неправильно. Неправильно, родной. – Я протянула руку, чтобы он помог мне встать и вскинула подбородок. – Это скорее поминки.

Когда мы оказались в главном зале загса, я ощутила и волнение, и страх, и панику. А ещё лютую злость на него.

Вот как все красиво у нас было– развод без скандала.

Наверное он гордился собой , что умудрился это дело так обстряпать.

Да только я была другого мнения.

Регистратор раскладывала документы.

На пороге дежурил юрист Виктора, мрачный мужик протокольной наружности.

Я сдула со лба прядь волос и привстав, потянулась за бумагами.

Цепкие, жесткие пальцы похлеще кандалов сомкнулись на моем запястье.

Взгляд пристальный, прожигающий.

Я вскинула бровь.

Пальцы выпустили листок.

— Что? — спросила я Виктора, ощущая как внутри что-то противно взвизгнуло, а под ложечкой засосало.

— Я передумал. Не будет развода, Александра.

Глава 9

Виктор не был бы таким успешным, если бы у него дерьмово работала интуиция.

Я отвела глаза. Медленно опустилась на кресло, обвела взглядом зал и не глядя ни на кого, произнесла:

– Всем выйти из помещения.

А когда мы остались наедине, я посмотрела на мужа в упор.

– И как же ты тогда ситуацию со своей Эммой разрешишь? Тебе же нужно было с ней повенчаться, чтобы иметь право на сына.

Виктор зажал пальцами переносицу, зажмурил глаза и губы скривил настолько сильно , что некогда приятная улыбка стала похожей на оскал.

– Так, ну-ка прекрати мне здесь. – произнес он, взмахивая рукой и указывая на меня пальцем.

Я хлопнула глазами, смотря на него снизу вверх.

– Что прекратить? – Совсем по-глупому и безумно мягко уточнила я, стараясь, чтобы он вновь вернулся на старые рельсы, на те, которые были в Питере.

– Ты мне здесь прекрати. Ты думаешь я не понимаю , что это манипуляция? Манипулируешь мной да? Манипулируешь. – Виктор сделал несколько шагов вдоль стола, упёрся кулаками в столешницу и покачал головой.

– Я не манипулирую тобой. Мне действительно интересно, как ты без развода видишь дальнейшее осуществление своих идей?

– Не знаю. Я не думал над этим. Я думал только над тем, чтобы обвенчаться. Я не думал по поводу того, что у нас сейчас настолько не ценятся деньги. Что никакой батюшка не соберётся и не проведёт эту дурацкую церемонию.

– А зачем она тебе вообще нужна?

– А то ты сама не понимаешь, зачем! – Вызверился на меня Виктор. –Девка молодая. Нужны хоть какие-то гарантии. Там же мамочка ноет о том, что как это не по-божески ребёнка рожать и не быть в браке. И нет, это не манипуляция мной. Я просто считаю, что иногда лучше пожертвовать кроликом, чем терять быстроногую лань.

Кролик.

– Ну и что теперь? Ну ты же не обвенчаешься теперь. – Рационально заключила я и опустила глаза.

Виктор зарычал.

– И не обвенчаюсь. И ничего страшного. Будет жить так. Родит ребёнка. Учую, что не понравится– отберу ребенка. В конце концов, мне для того, чтобы заявить свои права на отцовство не нужно никакие сопутствующие документы прилагать.

– Знаешь что, Виктор? – Тихо произнесла я. – Я конечно понимаю, что ты хозяин, ты барин и все в этом духе, но я вот одного не понимаю: там у тебя девка молодая. Нужны какие-то гарантии. Хотелось какого-то праздника, что не просто так с богатым папиком трахалась. А вот с другой стороны я, которой ты предложил сначала развестись, а сейчас ты начинаешь доказывать , что развода никакого не будет. То есть, получается ты её в своё время пытался ублажить этим венчанием? А на меня наплевать?

– Да мне не наплевать на тебя, Александра! – Прорычал Виктор.

Обошёл стол и встал напротив высокого стрельчатого окна. Запрокинул голову так, чтобы лучи солнца прошлись по лицу.

– В том-то и дело. Да, я изменил. Да, я поступил неправильно. Прекрасно знал , что последствия у этой ситуации могут быть. Это не обеляет меня. Но вместе с тем Александра, я отдавал себе отчёт , что я не хочу терять свою супругу. Я понимаю , что сейчас мы с тобой подпишем документы и вполне возможно , что вся эта история закончится именно так.

Конечно она закончится именно так. Я бы даже добавила , что у неё будет один очень эффектный поворот, но Виктору то об этом знать, конечно не нужно.

Я потёрла запястьем нос и вздохнула:

– Вик. – Позвала я мужа, чтобы он обернулся и посмотрел на меня. – Мне кажется ты немножко лукавишь и врёшь сам себе. Если тебе так сильно не хотелось терять жену– ты мог вообще молчать. Если тебе так сильно сейчас не хочется разводиться– ты мог мне этого не предлагать. И уж тем более, если ты так хорошо ко мне относишься, то не стоило, однозначно играть со мной как с хрустальной статуэткой: надо вытащил наружу, устал– засунул обратно в коробку. Я не хрустальная статуэтка и ты это прекрасно знаешь. И обращаться с собой так я не позволю. Либо мы с тобой сейчас подписываем все документы, либо…

– Либо что Александра?

– Сейчас у тебя есть возможность выйти из этой ситуации победителем. Поступить так, как ты решил, так как мы с тобой договорились – оставить фиктивный развод между нами двумя. Но своей игрой: сегодня танцую, а завтра не танцую, ты делаешь только хуже. Ты заставляешь меня сомневаться в твёрдости данного тобой слова. И ты по-прежнему не отвечаешь на мой вопрос: без венчания, без развода, как ты дальше видишь всю эту историю?

Молчание...

– Ну же, Виктор, ответь мне пожалуйста на этот вопрос. Как ты видишь дальнейшую нашу жизнь?

– Да никак я её не вижу. Мы с тобой по-прежнему остаёмся в браке! – Рявкнул Виктор, оборачиваясь.

Качнулся ко мне, навис. Упёр ладони в подлокотники кресла, заставляя меня прижаться к спинке и слегка приподнять голову, чтобы видеть выражение его лица.

– Эмма пусть рожает. Ничего страшного в этом нет. Я понимаю , что это не самый лучший исход ситуации, когда беременная любовница собирается рожать, но и отправлять девчонку на аборт, не зная, чем это обернётся…Я тоже не садист последний.

– То есть ты считаешь , что без развода я останусь по-прежнему такой же ласковой, покладистой и тебя понимающей? То есть ты считаешь , что не разведясь со мной, ты продолжишь ездить спать со своей Эммой, а я тебя буду принимать в своей постели? – Размеренные, мягкие слова, произнесённые ровным тоном, возымели эффекта больше, чем если бы я орала.

Виктор отшатнулся от меня. Посмотрел неверяще. А в этот момент уже я уперев ладони в подлокотники, медленно встала с кресла.

– Если ты рассчитываешь именно на такой исход дела, то вынуждена тебя огорчить. Ты выйти из этого помещения не успеешь, как я во всю объявлю о твоей неверности и сейчас этим никого не удивишь, я знаю. Но следом за обнародованием фактов твоей измены, полетят одно за одним исковые о разводе, о разделе имущества. Процесс этот будет настолько громким, что мне уже будет плевать на его исход. Самое главное , что это будет резонансом в обществе. Я не знаю на основании чего ты делаешь выводы, будто бы чёрный пиар это тоже пиар, но я тебе покажу , что ты не прав.

Глава 10

Я вылетела из зала загса с такой скоростью , что за мной не угналась бы даже голодная свора волков. Я не дала Виктору ничего ответить на свой спич. Я не позволила ему приоткрыть рот.

Лицемер, подлец.

Виктор позвонил ближе к шести вечера. Я взяла трубку.

– Ты где?

Хотелось ответить ему в рифму. Честное слово. Но я закатив глаза под образа, сделала голос подавленно трепетным и выдохнула:

– Села поужинать.

– Я приеду. Адрес.

Все также едва шевеля языком, я произнесла название улицы и номер дома и приготовилась ждать.

Ужинали молча. У меня была офигенная брускетта с рукколой, томлёными апельсинами и куриной печенью. У Виктора, что-то по-мужски брутальное. А на десерт я пила чай ароматный, приятно горчащий на кончике языка. Когда стало понятно , что ни один из нас не собирается инициировать диалог, я тихо произнесла:

– Отвези меня за покупками.

Виктор вскинул брови, не понимая, что я опять придумала, но все же уточнил:

– Зачем?

– Не знаю. Я хочу. Просто отвези меня за покупками.

А когда после шоппинга он повёз меня домой, то наконец-таки и прозвучал тот самый важный диалог.

– Мне кажется это ненормальным. – Произнёс Виктор, барабаня пальцами по рулю.

Я пожала плечами, отворачиваясь от него.

– Мне кажется, что ты сам не знаешь, чего хочешь и мучаешь, и насилуешь меня. Если бы у тебя была чёткая картина того, что необходимо сделать– мы бы с тобой сегодня весь день не промыкались, как два психа. Но у тебя этой чёткой картины нет.

Затормозив на паркинге, Виктор вздохнул и посмотрел на меня.

– Саш, ну вот скажи, что сложного во всей этой ситуации?

– Я тоже не знаю, что сложного в том, чтобы отправить девку на аборт. У тебя внучка уже есть. – Потом я прикусила губу и взмахнула рукой. – Ах, прости, прости. Ты же меня с ребёнком принял. Тимофей же не твой.

Виктор скрипнул зубами.

– Саш, ну не надо. Я же извинился. Я не хотел. Не собирался я причинять тебе боль этой фразой.

– Но ты причинил. Я не знаю, что ты преследуешь, Виктор. – Спустя минуту продолжила я. – Я не понимаю, чего ты хочешь. Детей? Ну зачем тебе дети? Ещё один брак? Так ты из этого ушёл брака, когда завёл любовницу. Тоже не похоже на твоё истинное желание. Поэтому я не знаю, как тебе помочь, но если ты собираешься оставить ситуацию в таком виде, в котором она сейчас– свои условия я тебе выставила.

Я конечно не собиралась объяснять ему , что эти условия ничто по сравнению с тем, как я планирую сражаться за все своё нажитое в браке. Я не была одной из тех женщин, которые готовы наплевать на все, гордо уйти в закат.

Нет. Вру.

Отчасти у меня было это желание, просто не связываться, не притрагиваться к грязи, к шантажу этому. Не хотелось. Больно было. Понимала , что болеть будет ещё сильнее. Но также понимала , что ему тоже будет больно, потому что я принесу очень много дискомфорта в его жизнь.

Значит так и должно было быть.

– Саш. – Позвал меня Виктор и положил ладонь мне на колено, желая привлечь внимание.

Лягнуть хотелось так, чтобы руку где-нибудь у него в локте свело. А ещё желательно , чтобы прострелило.

Но я стиснув зубы, перевела на супруга взгляд.

– Ну что? Что?

Виктор посмотрел на меня, покачал головой, признавая , что ничего-то он не собирался мне больше говорить, а я вздохнув, открыла дверь машины. Вытащила сумки. Вытащила свои покупки. Направилась в сторону подъезда, но муж перехватил меня. Открыл дверь, помогая пройти внутрь, а когда мы оказались в холле подъезда, я вскинув бровь, уточнила:

– А я не поняла, а ты зачем со мной заходишь?

Виктор ошалев от такой наглости аж остановился. Посмотрел на меня с непониманием и досадой.

– В смысле зачем я захожу? Я домой поднимаюсь.

– Нет, нет, нет, Виктор. Нет. Так дело не пойдёт. – Покачала я головой. – Ты либо там, либо здесь. Одно из двух. Если здесь– я тебе выставила условия. Сейчас не надо. Это не игра на полшишечки. Я не намерена терпеть это.

Не став ничего выслушивать от мужа, я развернулась и пошла в сторону лифта. Зашла туда одна , доехала до своего этажа и даже в квартире оказалась я одна. Я не знала, собирается ли Виктор подниматься или ещё что-то.

Все просто.

Либо он играет по моим правилам, либо не играет никак. Зачем я сейчас должна была ломать себя, стискивать руки, ныть, скулить у него перед глазами.

Нет.

Мне было больно, когда он сказал про свою беременную девку. Вот пусть у него теперь болит. Хотя я сомневалась, что там ещё что-то могло болеть

И следующие два дня были в тишине.

Как затишье перед бурей.

Я ждала момента, когда он позвонит и все-таки скажет о том, что мы встречаемся снова в загсе. У него не было оснований не разводиться со мной. Я выставила такие условия, что проще застрелиться. А если у него, как я подразумевала, были сильные чувства к своей любовнице, он не позволит ей лечь на аборт.

Я оказалась права. Через два дня Виктор позвонил и коротко бросил:

– В полдень в загсе встречаемся.

– Как договорились? – Уточнила я скрупулёзно, чтобы не было никаких накладок на этот раз.

– Да, как договорились. – Раздражённо бросил Виктор, и я улыбнулась своему отражению в зеркале.

Глава 11

— Только не говори мне, что Бог любит троицу, — сказала я, уже сидя в зале загса, и посмотрела на Виктора.

— Любит. — Бросил он холодно и потянулся сам за бумагами, быстро поставил свои подписи, проверяя правильность написания имени, фамилии и прочих данных, но я не стала дожидаться, когда он закончит, и дёрнула листок у него из-под рук. Поставила быстро свою подпись и посмотрела на мужа.

— Значит, все? — спросила я, желая поставить какое-то логическое завершение.

— Нет, не все. Приготовишь мне сегодня ризотто с грибами?

Мне, конечно, ему очень сильно хотелось в лицо ткнуть свидетельством о разводе, но я посчитала, что ещё рано.

— Тогда привези белого вина, — произнесла я легко и просто.

Виктор затормозил, повернулся ко мне, вскинул бровь.

— Так просто?

— Ну, можешь ещё пармезана захватить. — Заметила я подтягивая сумочку к себе и начиная в ней копошиться.

— И то есть вот это так закончится и мы…

— Я не уверена. — Честно призналась, потому что надо было продолжать играть, мешать правду и ложь. — Я не уверена, что кроме ризотто, тебя ждёт сегодня что-то ещё. Потому что мне неприятно.

У Виктора бешено забилась нитка пульса на шее. Буквально вспарывая кожу.

Он дёрнул рукой, посмотрел на часы.

И нахмурился.

— Мне надо на сделку. Надеюсь, это ничего между нами не меняет?

Он дважды постучал пальцем по листку с заявлением, и я покладисто кивнула.

— Конечно, это ничего не меняет.

Я не представляла, сколько по времени ещё выдержу все эти пляски с бубнами, но понимала, что сейчас нервничать нельзя и торопиться тоже не стоит.

Я сидела, ждала, когда у меня в документах появится графа о том, что я разведена.

Утром, стоя у гарнитура я услышала раздражённое:

— И вообще, Саш... Как это происходит?

— Я впервые в такой ситуации. Я бы могла тебе сказать, как все происходит когда муж скоропостижно скончался. Здесь, я точно могу тебе сказать, как надо себя вести, но слава Богу или, увы, другого мне испытать не удалось.

Он склонил голову к плечу и едко произнёс:

— Саша, я хочу с тобой позавтракать, ты можешь, твою мать, сесть за стол?

Я пожала плечами, села за стол, вытащила мед, сливочное масло, начала скоблить по бруску ножом, чтобы мягкую часть снять.

— Саша! — ещё раз произнёс Виктор, раздражаясь до предела, но я пожала только плечами.

— Вик, ну что ты от меня хочешь? Мы с тобой вчера развелись, мне больно, я не готова сейчас тебе транслировать другую эмоцию, мне больно от того, что я чувствую предательство, мне больно. И как бы я не взывала к голосу разума, у меня не будет других эмоций. Зачем ты сейчас выворачиваешь меня всю наизнанку? Что ты мне жилы рвёшь и выдавливаешь последние капли крови. Как ты не понимаешь, что это не происходит молниеносно, по щелчку пальцев? По щелчку пальцев могут настолько развести. И ты сейчас, крича на меня, запрещаешь проявлять мне какие-либо эмоции. А я тебе не запрещала проявлять эмоции даже в отношении твоей любовницы. Давай мы немножечко будем терпеливы друг к другу. Хорошо?

Отповедь не понравилась Виктору, он нахмурился, быстро доел овсянку, психанув, не стал ничего убирать со стола, зазвенел посудой, отталкивая от себя тарелку.

— Твою мать, — выдохнул он, выходя из кухни. Потом, передумав, вернулся, психанул. — Ну вот что ты сейчас от меня хочешь?

Я тяжело вздохнула, развернулась, закинула ногу на ногу.

— Я ничего не хочу, Виктор, я пытаюсь жить в современных реалиях, которые ты мне установил. Хотя вру. Я слетаю в Сочи. Мне физически необходимо сейчас выдохнуть. Если тебе будет удобно, я на тебя доверки напишу по поводу своей фирмы. Но думаю, смогу справиться удалённо.

При этих словах Виктор расслабился.

Медленно кивнул.

Молодец, послушный мальчик…

Глава 12

По закону нас должны были развести через загс только через месяц. Но благо дело у Виктора так горело , что он через своих знакомых умудрился все это дело провернуть задним числом. Мы когда заявление писали, была не та дата. Это был первый в моей жизни случай, когда я была рада нарушению бюрократических процессов.

Поэтому через неделю я поехала и забрала свидетельство о разводе.

Выйдя из загса с бумажкой, я вздохнула и посмотрела в небо. Солнце щурилось мне и подмигивало то одним , то другим лучом. Дошла до машины. Села и призадумалась. Телефон завибрировал.

–, Саш, – нервно и зло произнёс Виктор, – я не знаю, как долго ты ещё будешь сидеть и молиться на это свидетельство о расторжении брака, но смею тебя заверить , что я изрядно подустал. Я хочу обратно в свою квартиру.

– Виктор, но разве ты… – Я помялась, стараясь подобрать более обтекаемую версию фразы. – Разве тебя там не ублажают? Разве ты с Эммой не завёл свою квартиру?Почему тебе там так плохо?

— Какая разница? Прекрати вообще об этом говорить. Мы не будем с тобой ничего обсуждать из того, что у меня происходит за границами нашего с тобой брака. Для тебя никакой Эммы не существует.

– Тогда не надо было о ней говорить. – Заметила я мягко и Виктор ещё сильнее взбесился.

– Так, Саша, я своё слово сказал. Хватит меня динамить. Я сегодня приезжаю домой и я хочу, чтобы ты в это время тоже была дома.

– Я тебя услышала.

Вернувшись в квартиру, я засела с открытыми файлами по работе. У меня было небольшое агентство по обслуживание юрлиц: бухгалтерия, счета и все то, чем боятся заниматься в основном ипэшники.

Я писала девочкам, которые у меня сидят на удалёнке об изменениях о том, что возможно компания может потерпеть какие-то кадровые перестановки.

Вечером все-таки дождалась приезда Виктора с работы. Я даже вытерпела его брезжание на тему того, что все плохо. Его все не устраивает. Он устал. Он хочет спать в своей кровати. Я и позволила спать ему в своей кровати. Сама ушла в гостевую. Ближе к утру, когда он все-таки понял , что я не находилась с ним в одной спальне, произошёл небольшой, я бы даже не сказала, что это скандал.

Недопонимание.

– Ты зачем так себя ведёшь? – Стоя в пижамных штанах посреди гостевой, махал рукой Виктор.

– Как? – я села, сонно потирая глаза.

Нет, сна у меня по-прежнему не было,. Давилась, душилась. Казалось, как будто бы я свою жизнь на алтарь положила и ни черта с этого не могла взять больше.

– Я сказал , что я хочу домой. Я хочу в свою спальню.

– Но ты же не сказал , что хочешь к своей жене?

Наверное, потому что она уже и не жена.

– Саша, немедленно вернись в нашу постель.

– Я не могу. Мы же с тобой два взрослых человека и я считаю , что мы имеем право друг другу говорить некоторые вещи напрямую. Я не могу. Я как представлю , что ты после неё ко мне лез, чуть ли не с сырым членом пристраивался ко мне… Прости. Я не могу. Я не говорила, что это будет легко.

– Саша! – Проревел Виктор и хлопнул дверью комнаты.

И так у нас прошла ещё одна неделя. А в конце её я осмотрев гардеробную и вытащив чемодан в спальню, тяжело вздохнула и набрала знакомый номер.

– Герман Васильевич, добрый день. Мы можем подавать исковое в суд. Я хочу половину всего имущества, которое было нажито в браке.

– Хорошо, Александра. Я вас услышал. – Произнёс мягкий бархатный баритон. – Вам ещё нужна будет моя какая-то помощь?

–Нет. Я улетаю в отпуск.

– Куда, позвольте узнать?

Я вздохнула.

– Пока что в Турцию. А дальше посмотрим. В любом случае, как бы нам не назначили заседание– у вас доверенности. Так что, думаю вы без меня справитесь, Герман Васильевич.

– Справлюсь, справлюсь.

– Ну вот и хорошо.

Я положила трубку и вместе с чемоданом вышла из квартиры.

Глава 13

Спустя пять часов и посадку в аэропорту Антальи мой телефон ещё молчал.

И молчал, оглушая тишиной.

Да, приходили сообщения из мессенджеров, акционные предложения, скидки, но телефон молчал.

Я заселилась в номер люкс. Накинула на плечи тонкий шёлковый халат и вышла на балкон, опёрлась о перила, рассматривая с высоты одиннадцатого этажа территорию отеля и кусок морской глади, который невозможно было отличить от небесного свода.

И первое, что мне захотелось сделать, это крепко уснуть, чтобы мысли, которые давили меня, душили все это время, не вторгались в моё сознание.

Из косметички вытащила снотворное, успокоительное, запила минералкой. Расположилась на кровати, открыв документооборот.

Герман Васильевич Одинцов, бывший следователь, который разочаровался в системе и пошёл в адвокатскую деятельность.

Я с ним не первый раз работала, и каждый раз любой контакт сводился всегда к приятным мгновениям. Герман не умел проигрывать. И, наверное, поэтому я выбрала именно его. И плевать, что он не был в нашем городе, плевать, что последние несколько лет мы все дела решали дистанционно, хотя какие там дела были? Больше уж мелкие делишки. Я знала, что Герман все сделает правильно, но тем не менее я все равно решила проверить все доступные мне сейчас документы.

Я не была той женой, которая не в курсе, что происходило у мужа. Нет, я не исключала, что в обход меня Виктор очень многое мог приобретать, либо продавать, но основные компании были у меня всегда на виду.

Я бы могла сказать, что я уходила гордо, одиноко, и мне ничего не надо, но…

У женщины после сорока отваливаются не только молочные зубы, но и детские представления о жизни.

Сон был глубокий, душный, вязкий. Такой, после которого хочется обязательно сходить в душ. Но мне никто не дал возможности этого сделать, потому что телефон разрывался уже, видимо, не первый раз от звонков Виктора.

Можно было не брать трубку.

Но мне было интересно: он уже все понял или ещё пусть живёт в неведении, чтобы удар был посильнее?

— Ты где? — Спросил недовольно бывший муж.

Я громко зевнула в трубку.

— Я же предупредила, что хочу в Сочи, — произнесла я капризно.

— А четыре лимона?

Я вздохнула, пытаясь сесть в кровати.

— А на что, по-твоему, я должна лететь? Ты такой интересный! Конечно, у тебя там девка беременная, а мне зажал четыре миллиона, как будто бы я этого не стою.

И отповедь настолько пришлась к месту, что Виктор замолчал.

— Это все? — Спросила я тихо, не желая, чтобы затягивался этот диалог молчания.

— Нет, не все. — Поспешно выдал Виктор. — Ты где?

— Я тебе ещё раз говорю, я в Сочи улетела…

— И даже не предупредила!

— Я же тебе сказала.

— Уже все! — Виктор тяжело задышал. — Где ты остановилась?

— В Монтерре суприм.

Тяжёлое дыхание стало прерывистым.

— Я прилечу через неделю.

— Прилетай. — Легко согласилась я понимая, что прилетит, поцелует порог, и тогда все станет известно.

— А где доверки на твои компании? — Нашёлся Виктор.

Я тихо вздохнула.

— Проверь у себя в столе. — Усмехнулась я, понимая, что ничего, кроме обручального кольца, он там не найдёт.

Глава 14

Утро встретило ярким солнцем, которое пробивалось сквозь закрытые шторы.

Вечерний разговор с Виктором ни к чему не привёл. Поэтому я наплевав на последствия, просто положила трубку.

Но он же не дурак, он же должен был понимать, что я не буду воскресной женой. Я-то вот понимала, что он не дурак, и быстро сообразит, что я сделала, а вот он, такое чувство, как будто бы за столько лет меня ни капельки не узнал. Но тем не менее он прекрасно слышал меня, когда я говорила, что не хочу, нет, устала и все в этом духе. Поэтому после того, как я положила трубку, он не перезванивал.

Спустившись в ресторан, я заняла столик на открытой террасе и, вяло ковыряясь в омлете, наблюдала за наглым вороном, который сидел в соснах. А когда кто-то из постояльцев вставал и шел, чтобы налить себе кофе, этот проклятый ворон срывался с ветки и запрыгивал на стол, таща из тарелки то кусок булки, то ветчину.

Нахальная птица.

Я слишком погрузилась в свои мысли и поэтому не сразу поняла, что меня несколько раз окликнули. Моргнув, я подняла голову и увидела стройного высокого блондина с полностью седыми висками. Он мне что-то пытался сказать по-немецки, но этого языка не было в моём арсенале, поэтому я, перейдя на английский, уточнила:

— Чем могу быть полезна?

Мужчина, просияв своей белоснежной улыбкой, щёлкнул пальцами и, слегка наклонившись над столом, на ломанном английском, с жутчайшим немецким акцентом произнёс:

— Все столики заняты. Не мог бы я быстро позавтракать с вами?

Я вздохнула, посмотрела на свой расковыренный омлет и взмахнула рукой.

У меня оставалась только чашка чая. И поэтому я не видела смысла запрещать человеку занимать второе место за столом.

Мужчина, быстро отодвинув стул, опустился, поставил свою тарелку с жареными колбасками, двумя драниками и глазуньей.

Я вскинула бровь, понимая, что это скорее не немецкий завтрак, а ирландский. Но ничего не сказала, снова перевела взгляд на птицу.

В поле моего зрения мелькнула мужская широкая кисть. Я посмотрела на нежданного компаньона по столику.

— Йен… — Произнёс он миролюбиво, а я все-таки протянув руку, ответила на рукопожатие.

— Саша.

У Йена была какая-то заковыристая фамилия, которую я через английскую транскрипцию так и не смогла понять. Но отдыхал он здесь с дочерью. И пока она отсыпалась после ночного клуба, он решил не терять времени даром и отправился на завтрак.

Я пожала плечами.

Мне было это абсолютно без разницы.

Я не понимала почему обычный посетитель ресторана так сильно разоткровенничался. А непонимание моё все росло из того, что у меня никакого опыта, никакого общения с противоположным полом никогда и не было.

Первый брак, второй.

А до этого строгие родители, которые сразу показали мне как должна жить молодая женщина с младенцем на руках.

Даже странно было, как при таких вводных я вышла замуж второй раз.

Наверное, судьба так распорядилась, не иначе.

— Саша, мы сегодня едем в город. Составите нам компанию? — тщательно подбирая английские слова, произнёс Йен. Но я, улыбнувшись, встала из-за стола.

— Спасибо, я никуда не выезжаю.

Улыбка широкая слегка потускнела, но я, пожав плечами, забрала свою чашку и двинулась по ступеням вниз, в сторону пляжа.

И все бы ничего, если бы обед мне не испортил, Виктор.

— Где доверенности?

Получается, он все-таки добрался до своего рабочего стола и, не найдя там ничего, решил прояснить ситуацию.

— Почему там лежит только твоё обручальное кольцо, Саша?

— Ну, хочешь за компанию туда и своё положи.

Молчание.

Сопение.

Рваное дыхание.

— Вик, ты же не идиот. Ты же меня знаешь…

— Саша! — взревел бывший муж.

Я, хохотнув, бросила трубку.

Глава 15

Кто-то мне говорил, что возмездие всегда пахнет сладко и на губах ощущается невесомой сахарной пудрой.

В моём случае возмездие всегда отдавало речной ряской, замешанной на запахе гниющего болота. И вот сейчас, несмотря на то, что я хохотнула, на губах была кислая горечь.

— Саша, ты что такое вытворила? — Зло произнёс Виктор, а я, переведя взгляд на морскую даль, сама не понимая того, что, оказывается, слезы полились из глаз, тихо произнесла.

— Понимаешь, у тебя есть любовница, зачем мне обручальное кольцо на отдыхе?

И до Виктора не сразу дошёл смысл сказанной мной фразы.

Мне хотелось довести его до состояния икоты, чтобы, вспоминая о том, что он сделал со мной, у него внутри все сжималось в противном хрусте. Поэтому сейчас я откатывала его от ситуации того, что мы развелись по-настоящему, к ситуации моей гипотетической измены.

— Знаешь, я сегодня за завтраком познакомилась с чудесным немцем, высокий, широкоплечий, статный. У него волосы светлые и седые нити. Зовут Йен. Мне кажется, я ему понравилась.

— Саша, твою мать, — заорал Виктор, оглушая меня своим голосом, а я смотрела на водную гладь и плакала. — Саша, ты что творишь?

— Я ничего, но я же задавала тебе вопрос, что я буду делать, пока ты трахаешь свою малолетку. Ты же мне не ответил.

— Я готов был принадлежать тебе. Зачем тебе кто-то?

— Нет, ты не принадлежишь мне. Как только ты дотронулся до чужой женщины, ты не принадлежишь мне. Ты отобрал у меня право называть тебя моим мужчиной. Мы с тобой не пришли обоюдно к этому, ты отобрал. А я сейчас отбираю у тебя право называться твоей женщиной. Все закономерно. Не кричи.

— Я сейчас приеду, я сейчас прилечу, и твою мать места мало станет в этом Сочи. Ты поняла меня? — Заорал Виктор.

Но я тяжело вздохнула.

— Родной, у тебя там беремчатая любовница. Ты уж как-то постарайся, чтобы она твой приплод не выбросила никуда, не надо мотаться в Сочи, не надо приезжать и пышущим гневом быком стараться распугать все моё окружение. Я же ни разу не спросила, как выглядит твоя девка, я же ни разу не изъявила желание с ней увидеться. А про Йена я сказала тебе чисто из-за того, что ты мне сказал про Эмму. Согласись, это равноценно. Да, плохо, что мы с тобой не из постели были, а то так бы я полностью повторила ситуацию…

— Ты сейчас, что мне мстишь?

— Нет, — произнесла я тихо, ощущая, что уже и на губах была соль и поэтому их разъедала. — Ты же знаешь, я не способна на месть. Месть это что-то мелочное, низкое, противное, такое, которое заставляет пачкаться. Я всегда была выше этого, я никогда не буду уподобляться какой-то шавке. Поэтому нет никакой мести, я не понимаю, почему тебе именно это пришло в голову.

— Саша, — захрипел Виктор, заставляя меня сильнее стиснуть пальцами телефон.

— Виктор, поезжай к своей девочке. Ведь так просто получилось, что предыдущую свою девочку ты самолично зарезал, казнил и смотрел, как она подыхает в крови. Но самое страшное во всей этой ситуации, что ты свою первую девочку резал на куски и терял частями, а теперь злишься. Не злись. Иди воспитывай новую девочку. Это правильнее будет.

— Ты что? Ты хочешь сказать, что мы с тобой расходимся?

— Я ничего не хочу сказать.

— Саша, это неправильно. Мы с тобой договорились. Мы два взрослых человека и договоры!

— Я не нарушала никакой договор. Ты сказал, что хочешь венчаться, я дала тебе развод. Тихий, спокойный, быстрый. Иди заключай новый брак, венчайся, сколько влезет. Зачем ты опять обвиняешь меня в чем-то? Я за столько лет ничего плохого тебе не сделала. Я научилась готовить ризотто с грибами, тартар из говядины, стейки твои любимые. У тебя сейчас должно быть слишком много забот для того, чтобы звонить старой ненужной жене, тебе там надо новую дрессировать. Зачем ты отвлекаешься на меня? Не отвлекайся.

Сама говорила, сама ощущала, как горло стянуло рыбацкой леской. И чем больше слов, тем сильнее я чувствовала, что вздохнуть невозможно, и леска эта, впиваясь в кожу, раскраивала её, заставляя лопнувшие части безумно сильно кровить.

— Саш, я все понял. Я все понял. Да, может быть, ты и не готова к мести, но ты сейчас просто обвела меня вокруг пальца, ты сейчас сделала все, чтобы уйти по-английски.

Его голос заскрипел, стал похож на звук несмазанной телеги.

Я усмехнулась.

— Виктор… Я тебя ещё все равно люблю. Поэтому я и не собиралась делать тебе больно или ещё что-то, мне просто чтобы жить в тех реалиях, которые ты мне выставил, надо похоронить свою любовь. Я уехала её хоронить. Имей совесть. В доме покойник. Не надо скандалов.

Глава 16

Вечером следующего дня Йен со своей дочерью поймали меня в ресторане.

— Саша, Саша, — взмахивая руками, произнёс этот немец. — Познакомься, это моя дочь.

Дочка была высокой, статной, явно пошла в отца. Улыбалась открыто и широко. Имя имела интересное, на русский манер прекрасно звучащее — Рутта. Меня пригласили снова отужинать вместе, и я покалеченная психом и последними событиями не нашлась, что ответить, поэтому согласилась.

Мы сидели все так же на террасе, Йен рассказывал на ломанном английском как они каждый год с дочерью выбираются в отпуск. Рутта объясняла, что она учится очень много для того, чтобы порадовать отца хорошим аттестатом.

Как я поняла, то ли Йен был в разводе, то ли мать с ними не ездила. Но в любом случае мне акцентировать на этом внимание было бессмысленно. Потому что с Виктором все было сложно, он все уже понял, и осталось дождаться только того момента, когда исковое уйдёт в суд. И вместе с тем, я понимала, что отдых закончится, и дома все будет очень, очень напряжённо, но домой я возвращаться уже не собиралась, это не для меня. То, что получится отсудить, да. Но на данном этапе жить и смотреть на то, как Виктор туда-сюда мотается, желая причинить мне как можно больше боли, это было высшей степенью какого-то идиотизма.

После ужина Рутта попросила мой номер телефона, сказала, что если я надолго, они обязательно меня ещё куда-нибудь пригласят. Я кивала, знала, что я ненадолго, и поэтому через пять дней я собралась и улетела в Стамбул.

Улетела в Стамбул под ворчание Виктора о том, что мне пора возвращаться домой, и все в этом духе. Как будто бы от того, что я вернусь домой, у нас что-то с ним поменяется.

Но поменяться ничего не успело.

Еще через пять дней после того, как я расположилась в Стамбуле, мне позвонил Тимофей.

— Мама, — тихо произнёс он, — мама, объясни мне, пожалуйста, один момент.

— Какой? — Спросила я и, не выдержав, сама ответила. — Да, все верно, Тим, мы развелись. У него молодая любовница. Он хотел, чтобы мы остались с ним в браке, а он там со своей девой будет развлекаться. Да, Тим, все верно, я не просто так уехала.

— Черт возьми, — выдохнул так горько сын, что у меня зажало между рёбрами сердце.

Я запрокинула голову, чтобы не расплакаться.

— Мам, а почему ты сразу не сказала, почему ты предпочла убежать, скрыться? Почему ты не поставила нас в известность? Неужели ты считаешь, что мы могли оставить эту ситуацию в каком-то подвешенном состоянии? Мам, ты же, ты же для нас все с ребятами.

— Тим, я не хотела, я не хотела скандала, и я поэтому подала на раздел имущества, уехав в отпуск, пока он ещё, скорее всего, догадывается, но точно не знает, что так развернётся ситуация. Он считает, что я уехала в отпуск, потому что я просто не могу на него смотреть.

— Мам, ну это же глупо. Зачем нужно было ко всему этому идти? Вы же взрослые люди. Мам.

Тим был растерян, подавлен, и, если честно, за его реакцию я переживала больше всех, потому что он-то знал, что Виктор ему не родной отец, но относился он к нему как к родному. Он был его сыном, и в контексте нашего развода Тим мог ощутить, что теперь у него нет отца. И, судя по тому, что сказал мне Виктор в Питере, «я же твоего ребёнка принял», скорее всего, предчувствие Тимофея не обманывало.

Разводилась не только я, но и Тим терял отца.

И это было чертовски дерьмово, потому что вот Тим не заслужил такого. Для него папа был образцом для подражания, и Тим единственный из всех троих детей, был до безумия похож на Виктора. Не чем-то особенным по внешности или ещё как-то, просто это были повадки, это было размеренное мышление, это был взгляд. Это было движение головы, когда он соглашался либо отрицал. Тим как будто бы неосознанно, с детства всегда копировал Виктора. И сейчас для него это было таким же шоком, как и для меня.

— Мам, господи, скажи мне, что делать. Я все, что хочешь, я тебя поддержу. В любом случае, ты же должна понимать, что я тебя не брошу никогда, мам…

— Родной мой, пожалуйста, успокойся. Я тебя очень люблю. Успокойся, но я во всем разберусь сама.

— Хочешь, вернувшись домой, переезжай ко мне. Мы... Мы же дом сняли.

— Нет, родной, ты же знаешь, как тяжело интровертам находиться в компании, когда много людей.

— Мам, пожалуйста…

— Тим все будет хорошо, — пообещала я, задавливая глубоко внутри себя слезы.

А ещё спустя пять дней телефонная трубка разразилась криком и ором.

— Как ты посмела, Саша, мы же с тобой договорились, мы же с тобой взрослые люди, как ты посмела, Саша!

Я сидела, слушала, как орал Виктор, и не нашла ничего лучше, чем сказать.

— Вик, знаешь, очень многие люди как свечи, одни для тепла и уюта, а другие в задницу!

Глава 17

Мой вояж закончился в августе.

Мне пришлось собирать вещи, подготовиться к перелёту, хотя очень не хотелось.

С Виктором я прекратила какое-либо общение и посчитала, что пусть варится с разделом имущества на пару с Одинцовым.

Одинцову я доверяла.

А новости какие-то долетали от детей.

Глупым Виктор никогда не был.

У него были те же самые слабые места, что и у меня.

Я ему верила, я ему доверяла, он мне тоже верил. Моё доверие было неоправданно, я посчитала, что Виктору тоже стоит посмотреть на такую же ситуацию.

Тимофей встретил меня в аэропорту сам.

Загрузил вещи в багажник.

— Как ты, родной мой? — Спросила я протягиваю руку и, пожимая его пальцы — широкая ладонь, большая.

Сын перехватил меня за кончики пальцев и подтянул руку к себе, чмокнул.

— Я хорошо, мам, а ты?

Я грустно улыбнулась.

— Я сносно. А в конце концов ничего же страшного не происходило. Ну, знаешь, развод… У всех это воспринимается по-разному. Для кого-то это очень страшно… — Заговорив про это, я посчитала, что правильно перевести тему. — Как Мира?

Тимофей нахмурился.

— Примерно так же, как и ты, только ты притворяешься, будто бы тебе все подвластно. А тёща не делает этого, потому что у неё Ваську. И она чувствует себя зависимой, а ещё она чувствует себя брошенной, потому что развелись не только с ней, но и с дочерью младшей…

— А Алика?

Тимофей пожал плечами.

— Алика, как баран, встала на своём и все тут. Хоть что там тесть пусть делает. Она встала на своём и все. — Тимофей усмехнулся.

Мы приехали в загородный. Посёлок на юге города.

— Спасибо, что сняли дом. Я возвращаться в квартиру не могу. — Произнесла я, когда мы въехали в ворота и припарковались напротив широких дверей гаража.

— Это все Димону спасибо, я так заплюхался последнее время со всеми делами, что просто позвонил ему и попросил решить этот вопрос. Они уже с Демьяном потихоньку перевезли часть вещей твоих.

— Спасибо, я не знаю, что бы я делала без вас.

Тим вышел из машины, обнял меня.

— Я бы, конечно, очень хотел, чтобы ты какое-то время пожила у меня, чтобы просто понять, что все действительно нормально.

— Родной, ну не переживай, я же не маленькая.

Только вот у Виктора была такая интересная позиция, что он объяснял мальчикам, что девочек обижать нельзя, девочек надо беречь, девочек надо охранять.

Так что же он свою девочку распял?

Дом был хорошим, рассчитанным на небольшую семью, в два этажа. Второй, причём мансардный, оборудован по последнему слову техники.

— Сколько аренда?

— Порядка двухста. Но об этом не переживай. Я сказал, что все расходы беру на себя, но мы с ребятами решили, что вполне можем договориться.

— Я не могу.

— Мам, не занимайся глупостями, можешь.

Тим затащил чемоданы в дом прошёл, запуская систему водоснабжения. И показал мне, как включается отопление.

— Дима сюда загнал клининг перед тем, как перевозить вещи. Так что все должно быть хорошо.

— Я тебя поняла.

Тим провёл со мной весь день, а я с непривычки, с разницы климата ходила сонная, как муха. Но когда сын уехал, я поняла, что откладывать больше не имеет смысла, набрала Одинцова.

— Да, да, Александра, рад слышать. Если хотите, да, можем назначить встречу. Но как вы понимаете, там сейчас идёт ситуация с тем, что я все вношу и вношу поправки.

— Можем встретиться завтра где-то в полдень? Герман, вы в городе?

— Да. Поэтому я буду вас сопровождать.

И в полдень следующего дня действительно Герман меня сопровождал.

Когда мы просидели в переговорный час, у Виктора сдали нервы.

— Оставьте нас.

Герман перевёл на меня взгляд, но я кивнула, адвокаты вышли, закрыли дверь.

Я откинулась на спинку кресла, закинула ногу на ногу, подпёрла указательным пальцем подбородок, пристально наблюдая за реакцией Виктора, и его взорвало:

— Вообще Саша, это свинство, свинство! Я надеялся, что у нас с тобой все будет по-человечески, по-взрослому, но, знаешь, такое отношение — втихую свалить, уехать… Да, ты знаешь, вообще, ты знаешь, что я по Сочи носился, искал тебя.

Я развела руками.

— И ладно бы я просто носился, я же как придурок приехал, подарки привёз.

Пожала плечами.

— И после такого я узнаю о том, что самый близкий человек, самый родной, моя душа, мне нож в сердце вонзил.

Я вздохнула.

— И вообще, Саша! — Виктор резко обернулся, уперев в мою сторону указательный палец. — В разрыве всегда, всегда виноваты оба!

Я закатила глаза, медленно встала с кресла.

— Ты прав. В разрыве всегда виноваты оба. Оба твоих полушария мозга, Виктор!

Глава 18

Виктор бросил на меня испепеляющий взгляд, махнул рукой.

— Ты мне это здесь прекрати, — произнёс он нервно.

Я склонила голову к плечу.

Примерно месяц мы не виделись, схуднул. А на лицо осунулся. Крылья носа трепетали. Губы стягивала узкая полоска.

— Виктор, — вздохнула я, прикладывая два пальца к виску. — Неужели ты считал, что после нашего брака, после нашей жизни, после троих детей я смогу закрыть глаза на твой адюльтер?

— Я прекрасно знал, что ты не сможешь закрыть на это глаза. — Он развернулся, обошёл стол и встал напротив меня. — Но ещё также я понимал, что ты взрослая, ты умная, ты понимающая женщина, зачем нам рушить то, что мы строили годами, мы можем сохранить семью.

— Виктор. Мы с тобой можем сохранить семью только в том случае, если бы в ней не было твоих измен.

Он навис надо мной, заставляя прижаться спиной к креслу.

— Ты что это сейчас хочешь сказать, что недостаточно меня любишь? Что тебе недостаточно меня, раз мой поступок ставит крест на всем?

Я упёрла указательный палец ему в яремную впадину и стала отодвигать от себя. А когда он поддался, я оттолкнулась от кресла и встала, сложила руки на груди, смиряя его брезгливым взглядом.

— Вик, давай будем откровенны. Я тебя любила безумно, в горе, в радости — это про нас. Но не во лжи. Я готова была как жена декабриста, в случае чего ехать за тобой в Сибирь. Я готова была работать с тобой, я на все готова была, я рожала детей. Если бы лет пять назад ты ещё мне сказал «Саша, нам надо девочку», я бы на свой страх и риск, несмотря на возраст, я бы все равно пошла и родила девочку. Если ты после такого считаешь, будто бы наличие безродной девки у моего мужа никак не оскорбляет меня, я вынуждена тебя огорчить, оскорбляет, Виктор. А оскорблённая женщина имеет право на своеобразные контрибуции. Оскорблённая женщина имеет право на возмездие.

— Нет, Саша, так неправильно. В том-то и дело, что ты, как мудрая женщина, могла просто закрыть глаза на этот мой пассаж. Ты что, думаешь, я действительно бы потянулся дальше? Да как только бы ты дала мне понять, что сейчас произойдёт что-то страшное, я бы сразу потерял интерес.

— Страшное произошло, интерес потерял? — Спросила я, наступая на Виктора. — Ну же, отвечай, семья уже разрушена.

Виктор упёрся, затормозил, качнулся ко мне, сжимая на талии руки с такой силой, как будто бы старался продавить.

— Со мной ни один из сыновей не разговаривает.

— Это твоя проблема. Я уехала молча. Я никому ничего не говорила. Возможность сказать о разводе была только у тебя, и я посчитала, что ты воспользуешься ей на сто процентов, преподнесёшь информацию, так чтобы тебе это было выгодно, но ты даже здесь облажался, преподнёс информацию так, что с тобой ни один из сыновей не разговаривает.

Виктор отпрянул от меня.

Я упёрла руки в стол.

— Если ты считал, будто бы я смогу на все закрыть глаза, то спустя столько лет брака я прихожу к выводу, что ты меня просто не знаешь. Либо тебе выгодно было считать, будто бы я промолчу и закрою глаза на твои измены. Но нет, Виктор, нет, это не так. Что вообще у тебя в голове происходило, когда ты решил начать отношения с другой, чего тебе не хватало? Хотя, знаешь, я даже не хочу унижаться, узнавая, чем я не она, а вот чем она не я, узнаешь ты в скором времени.

Я развернулась, сделала несколько шагов, доходя до своего кресла, вскинула руку, чтобы дотянуться до сумки. И в этот момент Виктор перехватил меня за локоть, с силой развернул к себе, заставляя пошатнуться на каблуках, но я удержалась. Это было делом чести стоять перед ним и не ломаться. И плевать, что за прошедший месяц я себя по кускам собирала, ниткой перетягивала, пластырями заклеивала. Плевать. Буду стоять до последнего, буду стоять.

— Ты об этом так рассуждаешь как будто бы тебе совсем не жаль разрушенной жизни.

Я вдруг посчитала, что, наверное, мне действительно не жаль разрушенной жизни, если бы у нас было долго и счастливо, если бы что-то случилось со мной либо Виктором и один из нас остался в одиночестве навечно, это было бы действительно жаль, это было бы больно, горько, до слез, до ран, до бессонных ночей, но то как закончился мой брак, говорит о том, что жалеть нечего.

— Не жаль, — сказала я с вызовом. — Не жаль, Виктор.

И что-то изменило ход событий.

Муж зарычал, перехватил меня.

Кресло полетело в сторону.

Виктор, сжимая меня руками, резко усадил на край стола, дёрнулся, прижался так, как будто бы хотел поцеловать, только я в последний момент лицо отвернула.

Виктор, взбесившись, запустил мне пальцы в волосы, вынуждая смотреть ему в глаза.

— Ты слишком дерзкая. — Дрожащий голос и аромат его сейчас особенно ощутимый. — Такое чувство, как будто бы тебе на все наплевать. Такое чувство, как будто бы ты…

— Как будто бы что? — спросила тихо.

— Как будто бы ты не одна. Кто он? Говори! — тряхнул меня как куклу.

И слова произнесённые упали в колодец памяти.

Я смотрела, как у Виктора бешено билась вена на виске, пульсировала так, что готова была разорвать кожу. А сердце долбило с такой громкостью, что звенело у меня в ушах, но вместо того чтобы смутиться, отпрянуть, я прижалась сильнее. Развела ноги шире, стараясь быть максимально близко к бывшему мужу, и, слегка дотянувшись, на ухо шепнула:

— Его зовут Йен…

Глава 19

Я думала он меня придушит. У него даже рука скользнула к моей шее.

– Врёшь! Врёшь! Все ты врёшь. Сашенька, моя любимая. Все ты врёшь.

Я поправила на себе юбку, одёрнула блузку. Вздохнула глубоко и закинула ногу на ногу.

– Слушай, мне достаточно того, что ты в этой ситуации не врал. У тебя есть молодая любовница. Она от тебя беременна. Ты хочешь с ней обвенчаться? Венчайся. А мы с тобой разводимся.

– Я не хочу разводиться.

– Господи, мы уже в разводе, Виктор. Вопрос того, что мы не разделили имущество вторичен. Ты вообще понимаешь , что сейчас за этим будет следовать?

– Да, понимаю.

– Тебе придётся пересматривать свои активы. Тебе что-то придётся ставить на стоп, потому что у тебя этих активов для пользования уже не будет. Вероятнее всего твоя новая любовь не получит какое–нибудь драгоценного колье.

Виктор резко обернулся и покачал головой.

– Я думаю мы друг друга понимаем. Я думаю, мы с тобой прожили достаточную жизнь для того, чтобы помимо того, что быть мужем и женой– стать друзьями.

– Ну, хочешь, я буду тебе соратником. Патроны буду подавать. – Съязвила я и медленно сползла со стола. – Ты думай, что ты говоришь. Каким другом я для тебя стала? Друзей не держат в постели по несколько часов. Это первое. К друзьям под юбку не залазят. Это второе. Ну и знаешь, как бы даже если натянуть сову на глобус, друзей не предают. А ты предал. Поэтому ничего удивительного, что за этим за всем следует именно раздел имущества.

Виктор тяжело задышал.

– Если мы разделим имущество, ты вернёшься домой? – Спросил он резко, и я застыла на повороте.

– Что? – Спросила я, округлив глаза. – Ты сейчас в своём уме? С чего я должна возвращаться домой? Нет, я конечно туда вернусь, когда квартира останется за мной после раздела. Но с чего ты взял , что я должна сейчас туда вернуться?

Виктор прикусил нижнюю губу. Приподнял подбородок так, чтобы вид иметь максимально независимый.

– Ну как? Ты же получаешь то, что ты хочешь? Раздел имущества– ты получаешь его. Так что тебе мешает принять правила игры? Что тебе мешает вернуться ко мне и продолжить жить так, как мы с тобой договорились? Да, я не ожидал того, что мне это ударит по карману. Но знаешь, в контексте того, что я все-таки тебя предал, это достойная плата за твою боль и разочарование во мне, как в супруге. И поэтому, если я её выплатил, то в принципе мы можем с тобой заключить новый договор, вследствие которого мы по прежнему живём вместе.

Я не знала, что сказать на такое. Виктор был мастером по игре словами и игре ситуациями. Он делец. Он безупречно научился оттачивать своё мастерство.

Но со мной этого делать не нужно было.

– Услышь себя. Ты совсем не понимаешь. – Я слегка склонила голову и упёрла ладонь в стол. – Виктор, услышь себя. Ты из моей постели ушёл к другой девке. Обрюхатил её. Ты что, считаешь , что такое вообще можно принять? Ты откуда такой наивный? Ты со мной в браке жил, а не с девочкой феей. Ты прекрасно знал, какой у меня характер.

– Вот именно. Как раз из-за твоего характера я предполагал , что ты можешь на такое пойти. Сохраним друг для друга статус семьи. Статус отношений.

– Виктор, я тебя люблю. Я тебя люблю так, как никто не мог никогда тебя полюбить. Ты представляешь, что такое любящему человеку услышать о том, что его предали? Ты представляешь, что у меня произошло тогда в Питере на душе? Нет, Виктор, разговаривать и договариваться с тобой могла женщина, которая к тебе ничего не чувствует, а я тебя люблю. Я даже не отрицаю этого, будучи в разводе с тобой, потому что любовь не проходит по щелчку пальцев. Я тебя люблю и ты мне такое выкатываешь. А что ты сразу не предложил: давай из нашей постели сделаем проходной двор? Эмма, Рита. Я не знаю, Дарина. Давай. Ничего же такого? Мы же взрослые люди. Сможем договориться. А вот представляешь, что если бы ты мне не изменил, любил бы меня до дрожи, до боли, так, что по венам, только мысли обо мне и я бы тебе сказала о том, что у меня есть любовник? Чтобы ты ощутил? Да ты бы меня пристрелил. Я бы даже договорить не успела. Я бы не успела объяснить. Ты бы меня пристрелил. И ты мне сейчас смеешь выкатывать , что раз мы делим имущество, раз я получаю такой куш от тебя, то я должна на все закрыть глаза и вернуться в семью? Ты когда мне это предлагал, чем думал?

– Я не успел подумать, потому что ситуация летит быстрее, чем я успеваю её контролировать.

– Так ты не можешь её контролировать! – Заметила я зло. – Я бы поняла, если бы ты контролировал то, что от тебя зависит. Я сейчас независима от тебя.

Я развернулась и вышла из кабинета. Герман подался ко мне. Я протянула руку, чтобы вцепиться ему в локоть.

– Отвезите меня домой. – Попросила я сдержанно.

Мужик протокольной наружности дёрнулся, но я качнула головой.

– На сегодня диалога хватит.

Герман вывел меня из здания. И когда я села в машину, то тяжело задышала, запрокинув голову.

– Александра…

– Герман Васильевич, пожалуйста, отвезите меня домой. Наши диалоги ни к чему не приведут. Это в первый и последний раз, когда я решила достучаться до него. Не получилось. Делайте все, что считаете нужным.

– Все, что могли– мы уже же прописали в исковом. Другой вопрос, что может что-то вылезти. Но мы всегда можем дополнить ситуацию.

– Тогда тем более.

И Герман действительно меня довёз до моей дачи. Я почему-то как глупая, нервная, пубертатная девочка, заметив широкую мужскую кисть на коробке передач, застыла.

– Герман, простите. – Произнесла я, положив ладонь сверху.

Вытащила мобильником. Щёлкнула. Получилось очень красиво: мужская рука, широкая и моя тонкая кисть сверху, и подпись “ спасибо тебе за этот год, любимый”. А дальше выгрузка в сторис в соцсетях.

Я прикрыла глаза, понимая , что до взрыва Виктора оставалось…

Три…

Два…

Один.

Глава 20

Герман перевёл на меня укоризненный взгляд и покачал головой.

— Александра…

— Прошу прощения, не смогла сдержаться, вот просто не смогла.

Герман вздохнул.

— Думаю, вы, как любая обиженная сударыня, имеете право на маленькие пакости…

— Я тоже так считаю.

Герман хмыкнул, переводя на меня взгляд, и я поспешно спросила:

— Как Давид?

— Неплохо, очень неплохо. Мне кажется, что у нас с ним отношения стали намного теплее.

— Я очень рада за вас. Мальчику необходим отец.

Одинцов постарался мягко улыбнуться, что при его профессии и настроении, темпераменте было крайне тяжело.

Я поспешно кивнула и собралась выйти из машины, но Герман вскинул бровь и, глядя в зеркало заднего вида, заметил:

— А вы не одна здесь новоселье отмечаете…

Я перевела взгляд через дорогу и увидела, что женщина лет шестидесяти, размахивая руками, пыталась направить в нужную сторону грузчиков. Улыбнулась.

— Наверное, да. Но, слава Богу, мне уже ничего не надо грузить.

— Да, тогда будем на связи, Александра.

— Хорошо, — я все-таки поспешно вышла из машины и юркнула в калитку, дошла до дома, открыла дверь и опустилась на пуфик в коридоре.

Я прошла на второй этаж. Заглянула в гардеробную, переоделась, увидела на мобильном пропущенные звонки от Тимофея, подхватила трубку.

— Ты как? Хочешь сегодня Алика к тебе заедет с Олеськой?

— Хочу, — честно призналась я, потому что соскучилась по внучке и по невестке. И Алика действительно заехала. По её напуганным глазам с каплей сочувствия я поняла, что она в курсе всего.

Весь вечер провозившись с невесткой и внучкой, я вроде бы пришла в себя маленько, очухалась ближе к семи.

Алика, глянув на мобильный, произнесла:

— За нами водитель приехал.

Я улыбнулась. Пошла собирать вещи внучки.

— Приезжай к нам, мы очень рады будем. И вообще ни о чем не переживай, Тим... Он очень любит тебя, очень любит, и он очень злится на отца, что так произошло.

Я погладила Алику по волосам. И сдержанно кивнула.

— Как мать?

Алика пожала плечами.

— Ну вот, приедешь и сама у неё узнаешь. Мне кажется, вам есть о чем поговорить. Тем более, как я поняла, у вас юрист один.

Я об этом точно не была осведомлена, но если Алика произнесла, то, наверное, да, Герман взял и дело Миры. В таком случае что я могу сказать? Они в надёжных руках, Одинцов не любит проигрывать.

Вечером читала классику, а ночью не смогла заснуть, поэтому сидела, разбирала учётные ведомости по своей фирме и параллельно подсчитывала, какой объём работы на меня свалится после раздела имущества.

Я же понимала, что просто не будет. И от этого разболелась голова. Таблеток не было, оставила себе зарубку в памяти, чтобы запастись лекарствами.

Рано утром я все-таки поехала к девочкам на работу, чтобы собрать всю документацию. Меня не было месяц, и поэтому очень важно было не пропустить никакой детали.

Женя, одна из ведущих специалистов, хмурилась, сидя у меня в кабинете.

— А вы знаете, ваш супруг приезжал несколько раз за этот месяц. Пытался понять какие у нас были указания, и все в этом духе.

— Понятно. — Произнесла я, сдержанно кивнув.

— Мы как бы ничего же не знали, поэтому и сказать-то толком ничего не могли.

— Хорошо, я поняла…

А сама про себя подумала, что Виктор такой Виктор. Не мог до меня дозвониться, не мог через детей ничего узнать, так решил в работу лапы засунуть. Не просто так он пёкся о доверенностях на мою фирму, а вот фиг вам, а не доверенности на мою фирму.

В течение недели на меня сыпались сообщения от Виктора о том, что я поступаю неправильно и все можно решить другим путём.

А после выходных меня вообще рано утром разбудил его звонок.

— Давай договариваться иначе, — произнёс он холодно.

Я молчала.

— Файл на почте…

Отодвинув мобильник от уха, я свернула разговор и открыла документ.

Глаза тут же расширились, брови взметнулись по лбу.

— Это ты чего такое удумал? — Произнесла я зло, ощущая, что по организму ударило потоком кортизола.

— Скажем так… Небольшой сюрприз для тебя, что думаешь, родная? — едко произнёс Виктор, я чуть было не прикусила язык.

Глава 21

Меня аж затрясло.

Я вдруг ощутила, что бедная менопауза, От которой меня отгораживал гинеколог в момент постучалась в двери, потому что меня сначала бросило в жар, потом в холод. А потом в русский народный мат.

— Ты вообще в своём уме?— Спросила я, заикаясь, — документ, который он мне прислал напрочь лишён какой-либо логики.

— Я в своём уме, Сашенька. И этим самым я подтверждаю, что у меня самые крепкие намерения… — засмеялся в трубку Виктор.

— Брачный договор, — зарычала я, глядя в экран телефона. — Гридов, ты что себе позволяешь?

— Ты знаешь, я так подумал, меня вообще не устраивает это положение, в котором мы с тобой оказались. Мы с тобой договаривались, что у нас будут сохранены нормальные отношения, но ты решила идти до конца. Я уважаю твоё упорство.

— Виктор! — Я аж встала с кровати, прошла вдоль комнаты и запустила пальцы в волосы.— Ты что, считаешь, что женщина это такая игрушечка? Сегодня взял, завтра поставил и все на этом?

— Нет. Я считаю, что женщина имеет право на злость. Женщина имеет право на раздражение. Женщина, в принципе, в моём мире имеет офигительно много прав. И вот, поскольку ты воспользовалась своим правом на месть, я хочу, чтобы у меня была возможность воспользоваться моим правом на прощение.

— Подожди, — запнулась я, останавливаясь напротив комода и кладя телефон на полку. Упёрла обе ладони в ручки и замотала головой. — То есть ты сейчас мне говоришь о том, что раз я пошла до конца, раз я подала на раздел имущества, раз я инициировала развод, то я должна тебя простить?

— Саша, я одумался! — произнёс резко и зло Виктор.

— Как ты одумался? Ты развёлся со мной месяц назад, и ты одумался, присылая мне брачный договор?

— Я хочу, чтобы у тебя были гарантии. И впредь у нас не было с тобой никаких разногласий по поводу имущества.

— Зачем мне брачный договор?

— Как это зачем? — непонимающе уточнил Виктор. — Мы с тобой снова заключим брак, и ничего такого…

Вспыхнула.

— Какой брак, у тебя любовница беременная.

— Об этом можешь не беспокоиться. Я посчитал, что поступил неправильно, вводя тебя в курс дела. Ты эмоционально не можешь с этим справиться. Поэтому мы закрываем тему любовницы и открываем новую главу нашей с тобой жизни.

Я от растерянности охнула, понимая, что у меня вместо вместе с жаром и морозом тут же долбануло давление.

Захотелось кричать, топать ногами и стараться как можно отчётливее донести до Виктора, что он сейчас устроил цирк инвалидов.

— Виктор, ты чем там думаешь? У тебя что, нитка внутри черепной коробки держащая уши порвалась?

— Саша, давай без оскорблений. Я всегда знал, что у тебя очень острый язык, и, признаться, я всегда вдохновлялся этим, но сейчас мы с тобой обсуждаем наш брак.

— У нас нет брака. Мы в разводе, — заметила я очевидное и зарычала.

— Вот видишь. А я хочу это исправить.

— Как ты собираешься это исправлять? Ты на что надеешься, что ты такой сходил где-то погулял, вернулся, показал мне брачный договор, который хочешь со мной заключить, и все? А как же твоё венчание?

— Так, эта тоже тема теперь тебя не касается. Я по-прежнему хочу состоять с тобой в браке. Я желаю, чтобы у нас все было по-старому.

— Ага. То есть тебя так настолько прижала ситуация с разделом имущества, что ты быстро переобулся.

— Нет, Саша, если б меня прижала ситуация с разделом имущества, я бы продолжил топать ногами и говорить о том, что ты не права, но, заметь, на раздел имущества мне по большому счёту плевать, потому что брачный контракт заключается на основании того, что мы уже разделили то, что у нас было, и заключаем новые договорённости.

— Виктор, я тебя не понимаю.

От шока и злости я действительно не находила, что сказать.

Однозначно Виктор подсел на какие-то тяжёлые наркотики, либо потихоньку спивался, потому что иным объяснениям его поведение не поддавалось.

— Саша, я тебе высказал свою точку зрения. Меня не устраивает положение, в котором мы с тобой в разводе и живём как враги. Я не хочу быть тебе врагом. Я хочу быть тебе мужем. Если ты не забылась, изначально таков и был план.

— Виктор, это только твой план, бредовый, лишённый какого-либо рассудка. Ты посчитал, что, находясь в светском государстве, сможешь иметь двух жён. Ты же как хотел развестись со мной, расписаться, обвенчаться с Эммой, а потом снова сойтись со мной, потому что иначе третьего пункта не может быть. И как это назвать другим словом, если не многоженство?

Тяжёлое молчание было мне ответом.

Он сам не знал, как это назвать, а я не представляла, что я должна была сейчас ему выкатить, чтобы он наконец-таки пришёл в себя и понял, что наш брак не игрушка, он разрушил все.

У меня было чувство, что я этот месяц существовала, а не жила.

Такого предательства от человека, который был со мной на протяжении стольких лет, я не ожидала, но ещё большего предательства я не ожидала от него по отношению к Тимофею.

Да, Вик переживал, что сыновья с ними не общаются, но он умудрился сказать о том, что он принял меня с ребёнком.

Если в какой-то абсолютно другой реальности ещё можно было предположить, что предательство мужчиной женщины можно простить, то вот предательство ребёнка нет.

— В общем, Саш, давай подписывай брачный договор. Как только у меня на почте будет висеть твой экземпляр с подписью, сразу же назначим дату появления в загсе.

— Виктор, ты от меня со своими махинациями с жёнами, отстань, пожалуйста. И убери свой педикюр с моей души!

Глава 22

Я бросила трубку и постаралась прийти в себя, но, как говорится, если утро начинается с бывшего мужа, то днём ничего хорошего однозначно не светит.

Я спалила кашу.

Оступилась на дорожке, пока шла к машине.

И чуть было не сломала каблук на лодочке.

Вообще весь день складывался абы как.

Это примерно как с утра промахиваешься одной ногой мимо тапочек и понимаешь, что все пойдёт через одно место: застрянешь в пробке, наорёт начальство, и все в этом духе.

На меня начальство, слава Богу, не орало, потому что начальством была я, но от этого меньше проблем по работе не стало.

Появился новый большой заказчик, которому необходимо было не просто ведение бизнеса, а чуть ли не с ложечки, чтобы все давали проглатывать. Это напрягало, но я, определив его к одному из своих специалистов, постаралась максимально доходчиво объяснить, чего требуется.

Звонил Тимофей.

— Ты как там?— Спросил сын тихо, и я пожала плечами.

— Работаю, пытаюсь собраться с силами и все в этом духе.

— Приезжай к нам просто так. Без повода. И вообще…

— Тим, я бы с радостью, но мне надо немножко заземлиться. Отец выкатывает одну глупость за другой. На этот раз прислал брачный контракт, желая вдруг снова оказаться в законном браке со мной.

— Это бред, — напрягся сын, и я поняла, что его эта ситуация очень расстраивала.

— Я понимаю, что это бред, но этого не понимает отец, и поэтому мне сейчас общаться с людьми противопоказано.

— Все это глупости. Все равно приезжай или вообще, если не хочешь давай мы к тебе в выходные приедем…

— Посмотрим, малыш, — произнесла я сдавленно и постаралась свернуть разговор.

Новости о разводе дошли до моих родителей, и сказать бы, что уже пятый десяток на носу и не надо ни перед кем отчитываться, но родители это родители, их не выбирают.

— Только не надо мне сейчас говорить о том, что я в разводе, и трое взрослых сыновей теперь это моя личная жизнь, — произнесла я сразу, как только мама начала старую песню.

— Саша, мы тебя не так воспитывали.

— Я знаю, как вы меня воспитывали. Но мне не восемнадцать лет. И не надо сейчас давить и пытаться манипулировать. Я все прекрасно понимаю и знаю во сколько обходятся нервные переживания вам с отцом, но, поверь, для вас ничего не изменится.

— Саша, а что люди скажут? Ты вообще подумала, что люди скажут? Я сегодня разговаривала с тётей, и она просто в шоке. Можно про всех было подумать, что они разойдутся, но только не про вас с Виктором.

— Мам, что ты от меня хочешь?

— Я хочу, чтобы ты была взрослой женщиной, а не экстравагантным подростком, которому сказали что-то невпопад, и она обиделась на весь мир.

— Я на весь мир не обижаюсь, мне не сказали что-то невпопад.

— Я разговаривала с Виктором, да, он признался, что все вот очень сложно у него в жизни оказалось, но это же не говорит о том, что он тебя не любит.

— Да, давайте мы будем жить в любви и во лжи одновременно, — фыркнула я, ощущая раздражение, поднимающееся с груди.

Тогда, много лет назад, после смерти мужа, было не самое лёгкое время, и звучала такая очень жестокая фраза о том, что…

— Саш, ты откажись от ребёнка…

Аборт они мне уже сделать не предлагали. Потому что срок был большой, а вот оставить Тимофея в детдоме — да.

Я тогда плакала.

То есть восемнадцатилетней мне было не понять, как такое может происходить, почему самые близкие, родные люди предают. И, собственно, поэтому, когда я родила и звучала фраза о том, что Тимофей это теперь вся моя личная жизнь, никто мне помогать с ним не будет, никто сидеть с ним не будет.

Но я когда уже поняла, что родители очень негативно настроены, по поводу беременности я уже тогда не питала никаких иллюзий. А фразы про детский дом они просто выстрелили мне в сердце. И вот сейчас, вспомнив вдруг все это, я ощутила себя той самой восемнадцатилетней Сашенькой, у которой никого не было, а был только Тим.

Но я справилась.

Я смогла.

— Мам, все, хватит, я не хочу с тобой об этом говорить. И вообще не надо звонить и пытаться надавить на меня. Созванивайся лучше с Виктором, — произнесла я нервно.

Вечером, вернувшись домой, я запоздало вспомнила, что заказывала доставку ящиков с цветущей лавандой и доставщики, не сумев добраться до дома, просто поставили эти здоровые коробки возле ворот.

Я ещё не успела загнать в гараж машину. Но зато от любопытства раскрыла одну из коробок — деревянное основание, плодородная земля и лаванда, которая была высотой примерно сорок сантиметров.

Да, я понимала, что это глупость, я всего лишь снимаю дом, но мне хотелось чего-то красивого, мне хотелось хоть чем-то быть занятой, поэтому я переоформляла пространство под свой вкус.

Я допустила одну ошибку, не надо было вообще открывать коробку, надо было просто их затащить на территорию двора, но я с этой открытой коробкой раскорячившись, как камчатский краб на льду попыталась зайти в калитку. Поняла, что у калитки есть один большой минус — она не стопорится. То есть я её открываю, она захлопывается, я её открываю, она захлопывается, поэтому я, ногой придерживая дверь, тащила на себя уже открытый короб с лавандой.

Шорох лёгких босоножек по гравию заставил меня напрячься.

Я вскинула взгляд и остановилась на миловидной, возраста Тимофея, может быть, Димы, девушке.

Она улыбнулась интригующе и тихо произнесла:

— Здравствуйте, Александра.

Глава 23

– Здравствуйте. – Произнесла я сдержанно и ровно. – Чем могу быть полезна? – Спросила, осторожно разгибаясь и отталкивая от себя дверь калитки.

Неприятное, давящее чувство в груди, что некоторые страхи должны воплотиться в жизнь, накатило и я с трудом удержалась от того, чтобы не хлопнуть дверью и не оказаться в домике.

– Ну, вообще-то я думала , что я вам буду полезна. – Произнесла девица и вытянув шею, посмотрела на лаванду. Она стояла сбоку от моей машины и поэтому ракурс был не самый удачный.

– Я вас не поняла.

– Я ваша соседка через несколько домов. Вышла дойти до пекарни. Я смотрю, вы здесь мучаетесь.

Я перевела взгляд в сторону, куда показывала девица и нахмурилась. Противное чувство того, что происходит какая-то игра, а я мало того, что не в курсе, так мне ещё и правила не объяснили. Заставила сузить глаза и вопросительно вскинуть бровь, глядя на эту соседку.

– А имя моё вы откуда знаете? – Спросила я, испытывая уже негатив к этой деве.

Она сделала несколько шагов, потревожив гравий и наклонившись, постучала кончиком пальца по одной из коробок с лавандой.

– Александра, здесь имя получателя.

Я прикрыла глаза и тяжело выдохнула.

Господи, чего только не произойдёт от того, что у мужа молодая любовница. Я теперь в каждой незнакомой деве буду подозревать именно эту Эмму. И после объяснения того, что на коробке было моё имя, меня, ей Богу попустило.

Я расслабленно выдохнула и постаралась дружелюбно улыбнуться. Но поскольку последнее время не располагало к задушевным беседам, улыбка вышла кривой и мне кажется, я даже слегка напугала соседку.

– И вы очень опрометчиво предложили доставщикам оставить груз возле ворот.

– Да я вообще не предлагала нигде его оставить. Просто так получилось.

– Ну ладно, а то у нас не так давно был случай: велосипед чей-то утащили. В чате посёлка не видели?

Меня вообще не было ни в одном чате. Я демонстративно делала вид, как будто бы меня это не касается. Я узнавала новости постфактум. Я не состояла в родительских чатах, когда младшие были в школе. Не состояла ни в домовом чате, ни в рабочем чате. Я знала , что у моего коллектива есть там какой-то отдельный чатик, в котором они обсуждают мои зверствования и подарки мне же на день рождения. Но сама этого не касалась, потому что любой инфоповод безумно много тянул энергии, а у меня было трое сыновей и муж. Мне этой энергии и так фактически всегда не хватало.

– Давайте я вам помогу. – Девица наклонилась и постаралась подтолкнуть ко мне ящик, но я покачала головой.

– Поддержите лучше дверь.

Соседка с норовисто перепрыгнула через коробку и задержавшись, помогла обуздать эту пружинящую калитку. Поблагодарив её, я запоздало вспомнила , что так и не узнала из какого она именно дома и вообще, как её зовут. Решила не заострять на этом внимание и уже открыв ворота, перепарковала машину и потащила дальше свою лаванду.

Мне бы очень хотелось сказать , что моя жизнь действительно менялась в лучшую сторону, но нет. Мне нужно видимо было оставаться в Стамбуле,. Тогда бы действительно моя жизнь менялась в лучшую сторону, а сейчас получалось, что Виктор, мало того взбешённый самим фактом, что я там кого-то благодарила за последний год любви– рвал и метал. Так он ещё теперь озадачился вопросом– где я нахожусь.

Собственно именно это он и спрашивал во время вечернего звонка.

– Ты же понимаешь , что я тебя все равно найду. – Произнёс спокойно Виктор и я закатив глаза, выдохнула:

– Ты можешь, мне хотя бы не звонить. Мы с тобой разводимся. Не надо, не надо никакого общения. Как ты не осознаешь тот фак, что надо отвыкать от друга. Надо прекращать.

– Саша, – задержал дыхание Виктор, – я не собираюсь отвыкать от тебя. Я не собираюсь смотреть на то, как у тебя криво, косо складывается жизнь. Я же прекрасно знаю, что я самое лучшее, что в ней было.

– Ошибаешься. Самое лучшее, что было в моей жизни– это дети. – Произнесла я вполне резонно и посмотрев на ящики с лавандой, села на корточки и стала их распаковывать. Потому что как затащила на террасу, так и оставила стоять.

– Скажи мне просто, где ты живёшь?

– Зачем тебе эта информация?

— Цветы буду посылать, подарки.

– Слушай, у тебя там молодая любовница на сносях. Давай ты ей подарки и цветы будешь присылать, а меня забудешь. – Отключила вызов.

Хотела казаться себе гордой, самодостаточной, дерзкой, резкой.В общем самой настоящей Стервеллой Девиль. Но выходило , что я была просто Сашей: немного ранимой, обидчивой, совсем чуточку мстительной. Ну и то на месть как таковую мне было жалко энергии. А вот для того, чтобы отстоять свои границы, это да.

Я думала, что достаточно чётко объяснила Виктору, что между нами теперь будет, но оказалось, что нет.

Утром я решила , что стоит повременить с работой и не загонять себя. Поскольку все текущие задачи были решены, я отправила список мероприятий на ближайшую неделю старшему менеджеру и успокоившись, хотела провести дома время.

Дома, наедине с собой, но старший менеджер позвонила и задыхаясь паникой, произнесла:

– Александра, ваш супруг приехал. С ним ещё какие-то люди непонятные. Мы не знаем чего ожидать и вообще я не представляю, как в таких ситуациях реагировать. Если это что-то законное, то да– аудит или проверка. Да. Но я не уверена , что это что-то законное. Они требуют все документы. Что нам делать, Саша?

Глава 24

Ответ на этот вопрос у меня был абсолютно нецензурный.

— Ничего не давать, пусть чай сидят, пьют, я сейчас подъеду, — произнесла я сдержанно и мягко, не собираясь пугать ещё и сотрудников. А у самой в душе поднялась такая бешеная буря, что хотелось растерзать Виктора пополам.

По пути на работу я успела позвонить Герману.

— И что он хочет. — Произнёс тихо Одинцов.

— А я не знаю, что он хочет. Я позвонила узнать у вас ответ на этот вопрос.

— Я подозреваю, он просто пугает, потому что никакого отношения ваше агентство к разделу имущества не имеет. Оно вписано. То есть даже если придётся что-то делить, то все равно взаимозачётом окажется, что агентство будет у вас, и все. Так что, мне кажется, он просто треплет нервы. На основании этого можно спокойно вызвать полицию и выставить его, так сказать, с конвоем.

— Хорошо, я поняла. То есть мне не о чем беспокоиться?

— Конечно, не о чем. Какое он отношение имеет к вашему бизнесу? Это примерно тоже самое, что вы сейчас приедете к нему в фирму и начнёте требовать документацию, но вы там не работаете. Супруге находящиеся в разводе никакого отношения в принципе не имеют к делам друг друга, до решения суда, с чего он решил, что он может что-то требовать?

— Ладно, я поняла, — выдохнула я, перестраиваясь в другой ряд.

— Так что если что-то будет какая-то накладка, спокойно набираем полицию, следом меня, я приеду и расскажу всем о правах и обязанностях. В любом случае, если переживаете, Александра, я как раз в получасе езды от вашего офиса.

—Нет, нет, не особо переживаю.

— Но помните, Саша, никакого рукоприкладства.

— Герман, — протянула я натянуто и усмехнулась. — Ну неужели вы считаете, что…

— Я не считаю, я знаю, — произнёс мягко Одинцов и хохотнул в трубку. — Женщины порой бывают очень агрессивны, так что постарайтесь без жертв и без крови. Понимаю, хочется, но давайте будем все-таки немножко цивилизованнее.

— Герман Васильевич… — Усмехнувшись, произнесла я, сворачивая с проспекта, — я, конечно, понимаю, что шутки не ваша прерогатива, но сейчас было очень даже смешно…

— Я старался, Александра.

— Спасибо, вы меня успокоили.

— Понимаю. Звоните. В любом случае позвоните, как решится вся эта история. Но, подозреваю, это всего лишь акт для того, чтобы увидеться и что-то снова обсудить. Вы же не идёте на контакт.

— Да,исовершенно верно.

Я положила трубку и, посмотрев на время, поняла, что безбожно опаздываю, простояв в пробке на трассе и плюсом перебираясь, как черепаха, из-за разговора с Германом. Но все-таки я доехала до офиса, увидела несколько припаркованных машин, одна из них была принадлежала Виктору.

Я проходя мимо вредно ударила ногой по колесу, так, что сигналка сработала, и успев дойти до крыльца, увидела по ту сторону стеклянной двери появившегося Виктора.

— Ах, вот, значит, как, — произнёс он, распахивая руки и желая заключить меня в объятия, но я толкнула его в плечо и произнесла:

— Никаких здесь сопливых нежностей, ты зачем приехал? Хочешь что-то обсудить — вперёд, в переговорную. — Отрапортовала я и, не обращая на него внимания, двинулась к офису.

Когда я оказалась внутри, глаза у моих ребят были шесть на девять, каждый сидел за своим столом и создавал имитацию бурной деятельности. Ко мне подбежал старший менеджер, и я уточнила:

— Полицию не вызывали?

— Нет, вас ждали.

— Хорошо, если что, надо будет вызвать.

— Только скажите, когда, — быстро проговорила Настя и я кивнула, сама зашла в переговорную, посмотрела на нескольких мужчин, один из них был без пиджака, и, уперев руки в стол, уточнила:

— На основании чего у нас сегодня произошла встреча?

Виктор зашёл после меня в переговорную. И сел на ближайшее ко мне свободное кресло.

— На основании того, что все у нас очень красиво прописано в исковом на раздел имущества. Только вот почему-то ни твоего капитала, ни оборота не указано. И нам показалось, что стоит уточнить эти моменты.

Я обвела взглядом всех присутствующих и, сделав шаг назад, опустилась в кресло, положила ногу на ногу, а пальцы сцепив в замок, опустила на колено.

— Для начала позвольте уточнить с кем имею дело?

Мужик без пиджака растерялся, но все-таки заметил.

— Главный бухгалтер.

— Я так понимаю, в компании моего мужа? — По отведённым глазам я поняла, что он попала в точку. И, переведя взгляд на Виктора, уточнила:— А куда делась моя подружка? А или ты не захотел её брать, чтобы не создавать конфликт интересов? — усмехнувшись, произнесла я. — Что ж, господа, я не считаю необходимым что-либо вам объяснять и как-либо доказывать свою состоятельность. Все, что можно разделить, было описано в исковом, поэтому ваше появление здесь полностью лишено смысла. Прошу освободить переговорную, в противном случае органы правопорядка сделают это за вас.

В стане врага произошло шевеление.

Виктор хмыкнул, вскинул руку и щёлкнул пальцами:

— Выйдите.

Самое интересное, в долгих браках люди неосознанно и даже немного странно начинают копировать друг друга. Виктор копировал меня сейчас. И, оставшись наедине, я не преминула заметить:

— Решил хоть где-то покомандовать?

— Саша, это абсурд.

Он подался вперёд, положил руки на стол и тяжело вздохнул.

— Это абсурд. Все, что ты делаешь, лишено какого-либо смысла. Саш, давай поступим, как взрослые люди. Ну что тебе стоит, вот, оступился, накосячил, накосипорил прям вообще, как, не знаю кто. Да я ж все для тебя, вот все, что хочешь проси, все, что угодно сделаю. Звезду, звезду твоим именем назову, я уже узнавал. Так можно сделать.

Я откинулась на спинку кресла и тяжело вздохнула.

— Виктор, а давай ты для начала если уж такой щедрый на обещания решишь как-то вопрос со своей любовницей или ты мне предлагаешь сейчас закрыть глаза на её беременность и все в этом духе?

Поморщился.

— Я не собираюсь с тобой разговаривать и что-либо обсуждать.

Глава 25

– Александра Марковна. – Произнесла я сквозь зубы, отталкивая от себя Виктора. – Теперь для вас, Виктор Владимирович. – Фыркнула я. – Запомни пожалуйста. Не смей на меня давить. Не смей меня пытаться прогнуть. Не забывай, на ком ты был женат. Я не тот человек, который подожмёт хвост и убежит. Я буду бороться до конца и тем, что ты оказываешь на меня давление, ты только ухудшаешь всю ситуацию. Если раньше у меня была позиция такая, что я заберу из нашего брака только то, что необходимо моим детям– не мне самой даже, потому что, знаешь, у меня гордость впереди себя бежит — как это так я там буду ходить, перетряхать грязное белье, высчитывать какие-то доли процентов по всем вкладам и активам. То сейчас мне уже нужно не только то, что принадлежит моим детям по праву рождения их в нашем браке, мне уже нужно больше, чем ты можешь себе позволить. Просто из-за того, что ты меня доводишь. Ты из меня пытаешься сделать послушную куклу.

– Саша, – цепляясь за край стола ладонью, хрипло выдохнул Виктор, пытаясь выровнять дыхание и как-то совладать со своим порывом наорать на меня матом.

– Виктор, если в начале я ещё собиралась как-то с тобой пытаться наладить контакт для того, чтобы у нас не было все как в дебильных анекдотах о том, что разосрались, как кошка с собакой, то ты мне сейчас просто выбора не оставляешь. Ты меня вынуждаешь делать тебе плохо.

– Саша, – все ещё не совладав с собственными болевыми ощущениями, произнёс Виктор.

Я закатила глаза.

– Ну что, Саша? Что Саша? Как будто ты сам прекрасно не понимаешь , что чем больше ты будешь меня пытаться принизить, заставить испытывать чувство стыда, вину перед тобой– тем сильнее я буду тебя кусать. Ну, что неужели тебя наш брак ничему не научил? Хотя бы элементарному — не надо злить женщину! Ты же сам прекрасно знаешь, какой я могу быть вредной, если мне что-то не нравится, Виктор, мне кажется у тебя не то что мозги отсохли, у тебя последние остатки разума куда-то делись.

Произнеся это, я подошла к бару и налила из гранёного кувшина бокал воды. Отпила сама и дошла до стола, поставила перед Виктором, чтобы отдышался.

– И прекрати добиваться моей реакции при помощи того, что ты начинаешь лезть в мою жизнь. Нет теперь меня для тебя. Как ты этого понять не можешь? У тебя там девка беременная– разбирайся с ней. Ходи, покупай кроватки, занимайся всеми возможными тупыми делами молодого отца. Саши нет больше у тебя.

– Хватит. Если ты считаешь, – выдыхая после каждого слова, начал Виктор, – будто бы я могу столько лет куда-то там деть– то ты ошибаешься.

– Конечно, ты не можешь их никуда деть. – Наставительно сказал я, склоняясь над мужем. – Просто потому, что такой второй ты не найдёшь. И да, я понимаю , что тебе сейчас капец как страшно, Вик. Я понимаю , что ты лишился чего-то стабильного, чего-то комфортного, там, где прекрасно знают, как готовить твоё любимое ризотто с грибами и вместо этого ты сейчас получаешь фейерверк ощущений, но вместе с этим нестабильность, некомфортность. Никто не знает, какой коньяк ты предпочитаешь. Никто не знает о том, что коньяк ты предпочитаешь исключительно с лимоном, который можно полить чуточку медом. А ещё никто не знает о том, что каждый год, уезжая на рыбалку и охоту со своими друзьями, ты обязательно приезжаешь с какой-нибудь холерой- то ты простываешь, то ты подворачиваешь ногу, то случайно ты угоришь в полевой бане. Никто этого не знает и тебя автоматически тянет ко мне, потому что я все это знаю. У меня есть уже база для общения с тобой, для жизни с тобой. И тебя напрягает , что тебе сейчас приходится кому-то, что-то это заново объяснять, Виктор. Но ты рисковал. – Произнеся это, я ударила ладонью по столу и отшатнулась. – Ты рисковал всем этим ради какого-то эмоционального кайфа. Ты рисковал всем этим ради какого-то сексуального влечения. Будь мужиком– неси ответственность за свои риски. Возвращайся к своей чудесной Эмме и объясняй ей, что ризотто с грибами не готовится из краснодарского риса. Езжай к ней и доказывай, что ты свято имеешь право на ежегодную попойку с мужиками на рыбалке или на охоте. Езжай к ней и высказывай о том: что галстуки нельзя покупать не твоей марки, что туфли необходимо чистить определённым кремом, что на ночь на твою тумбочку надо ставить стакан с ледяной водой. Не просто водой, а стакан с водой, где плавает лёд, чтобы, когда ты утром проснулся– вода была холодной. Объясняй , что в твоём возрасте уже не нужны никакие сильные, эмоциональные качели, потому что эти качели могут расшатать твою кардиосистему. Езжай– наслаждайся жизнью. Обучай её чему-то новому, но не надо пытаться от меня получить что-то старое. Если ты считаешь , что можно было погулять, можно было вытворить всю дичь и прийти ко мне с понурой головой– нет, прости. Я не приму. Мне достаточно было того, что мы с тобой пережили, чтобы переживать ещё и твоё предательство.

Выйдя из переговорной, я позвала старшего менеджера и тихо произнесла , что сейчас Виктор Владимирович отойдёт и уедет. А сама с нервным, каким-то истеричным настроением вышла, села в машину и увидела , что Одинцов уже несколько раз звонил. Подняв трубку, я тихо произнесла:

– Простите, я не удержалась.

– Александра. – Укоризненно произнёс Герман и я упёрлась лбом в руль.

– Я его ударила.

– Кровь была? – Деловито уточнил Одинцов, а я прикусила нижнюю губу.

– Не знаю. Пойдёт в туалет, может быть появится. Хотя сомневаюсь, что от удара в пах, кровь в моче можно найти.

Герман хрипло хохотнул и произнёс:

– Я в Леонардо. Приезжайте, пообедаем вместе. Буду рад вас видеть, Саша.

Глава 26

– Господи, только не говорите , что вы тоже любите ризотто? – Я посмотрела на Германа и присела за столик.

Он дёрнулся поприветствовать меня, встать, но я тихо махнула рукой, намекая на то, что это лишнее.

– Не то, чтобы люблю, просто стало интересно, что же это – ризотто из косули. – Произнёс смущённо и сконфуженно Герман и отложил меню.

Я его перехватила, выбрала салат с угрём и апельсином. Вздохнула.

– Наверное не стоило вообще ехать в офис. – Честно призналась я ощущая , что внутри какое-то будоражащее смятение.

– Ну почему же? Зато вы все увидели своими глазами.

– Скажите, а как долго все это будет с разделом имущества? – Спросила я и Герман пожал плечами.

– В конце концов, Саша, некоторые дела ведутся не год и не два. У меня такое интересное дело, конечно было не к теме развода, но по поводу того, что иногда бывают очень затяжные процессы. – Герман упёр локти в край стола и сложил пальцы в замок. – Семь лет назад ко мне в офис приехала молодая, очень красивая брюнетка из разряда таких любят папки. Все было при ней– грудь, ноги от ушей, тонкая талия, которую можно обхватить двуми руками. – Он так говорил об этом, как будто бы пробовал это сделать.

Я лукаво улыбнувшись, отвела глаза, чтобы не смущать его в такой важный и ответственный момент, но Герман все равно запнулся.

– Так вот, – совладав с собой продолжил Герман. – Она принесла мне брачный договор, согласно которому она выходит замуж, но при этом все, что нажито в браке, ни в коем случае не принадлежит ей– только исключительно вещи, подаренные супругом, что-то из личного пользования и все в этом роде. Недвижимость, акции, деньги, активы – все это остаётся при муже. Мужем был на тот момент один из нефтяных перевозчиков, если мне не изменяет память. И поскольку большую часть времени они не жили в России, предметов роскоши и обихода у неё собралось достаточно для того, чтобы ни о чем не переживать. Одних часов в коллекции насчитывалось больше десяти экземпляров.

Нам принесли заказ и Герман на секунду прервался.

– И тогда произошла такая ситуация, что я ей объяснял , что нет, это не выгодный брачный контракт. Его нельзя подписывать ни в коем случае, но брюнетка меня не послушалась. Она заплатила мне за консультацию мои положенные десять тысяч и забрав свой экземпляр договора исчезла на пять лет. Через пять лет она ко мне приехала в чёрном платье, аккуратной миленькой чёрной шляпке с вуалью, которая закрывала половину лица. В одном из путешествий её супруг разбился на байке и вот здесь родилась ситуация того, что по брачному договору она ничего не получает, но смерть это ведь не развод, правильно? А как наследница – она первая в очереди и получает все. И судебный процесс о том, что ей ничего не принадлежит со стороны родственников– длится по сей день. Хотя уже достаточно времени прошло, так что будем надеяться на то, что мы сможем все развернуть очень быстро. Но я хочу сказать , что ваш супруг будет затягивать, очень сильно затягивать. – Герман покачал головой и прикусил нижнюю губу.

Я вздохнула, притронулась к своему салату и заметила:

– А может быть стоит как-то форсировать события? Я не знаю…

Герман улыбнулся мне, как улыбаются маленькому ребёнку, который сморозил глупость.

– Саша, я понимаю , что вы заинтересованы в том, чтобы эта история завершилась как можно раньше. Но чтобы купить судью– денег не хватит. Это первое. И второе – торопливость рождает ошибки. Так чаще всего бывает. Я понимаю , что вам некомфортно и все в этом духе. Но если вам так сильно докучает муж, вы же можете просто вступить в отношения с мужчиной и таким образом, вероятнее всего, вы разругаетесь окончательно. Но и у вас получится более менее стабильная, спокойная жизнь. И в конце концов, Александра, вы достаточно молоды. Вы прекрасно выглядите. Мне кажется, что вопросов с мужчиной быть не должно.

Я поморщилась, услышав эти слова от Одинцова и видимо на волнах дерьмового настроения, взмахнув вилкой, произнесла:

– Да, кстати, по поводу мужчины. Вот, Герман, вы мне так советуете это, а что вы скажете на то, что уже завтра я приглашу вас на обед и может быть мы наконец-таки перейдём на ты? – Съязвила я и Герман похолодел.

По его лицу скользнула тень и отложив приборы, медленно произнёс:

– Знаете, Александра, в связи с некоторыми обстоятельствами я со своими клиентами всегда буду общаться только на вы.

Я закатила глаза и тяжело вздохнула.

– Вот видите, а вы говорите, найдите мужчину. Вы только что все мои поиски начали саботировать.

Герман покачал головой и заметил:

– Возможно вы не там ищите? Возможно тот мужчина через три столика от нас? Он уже не только общупал взглядом вас, но явно выбрал обручальное кольцо.

Я резко обернулся и вскинула бровь.

Глава 27

Я посмотрела на Германа и покачала головой.

– Это я же один из покупателей Виктора и смотрит он на меня, потому что узнал, а не потому, что присматривается какое бы кольцо выбрать.

Герман усмехнулся.

– Вы сейчас будете придумывать любое оправдание только для того, чтобы не соглашаться со мной.

– Потому что Герман, столько лет в браке– это безумный, моральный груз. А для меня ещё это и подтверждение того, что ничего в этом мире не вечно. Я уже слава Богу не в первый раз оказываюсь в ситуации, когда надо менять свою жизнь и поэтому не вижу смысла цепляться за мужчину. Мужчина уходит.

Герман покачал головой.

– В любом случае, Александра, надо запастись терпением. Терпение это единственное, что у нас есть. .

А я услышала слова матери: “ терпение– это главная добродетель женщины. Терпи, Саша, терпи”.

Закончив обед с Одинцовым, я не заезжая на работу, поехала в загородный дом. Снова созвонилась с Тимофеем. Было что-то подозрительное в его голосе. Такое чувство, как будто бы он безумно устал, либо чего-то опасался. Но как бы я не старалась разговорить его, он все равно не захотел вдаваться в подробности.

Вечером находясь дома одна, я сидела на террасе и прокручивала в голове обрывки воспоминаний из собственного брака: одно, второе, третье.

Мне казалось, что наша жизнь с Виктором была сложена из череды трудностей и какого-то счастья. И вот видимо в последнее время счастья стало слишком много, а трудностей мало, поэтому Виктор расслабился. Ему захотелось какого-то перфоманса. Я не понимала, почему он так резко переобулся с тем, что уже и походу ни венчание не нужно, ни женитьба на своей девке не заставляет трепетать. Мне просто казалось в какой-то момент, что Виктор с жиру бесится и не знает, как ещё украсить красками собственную жизнь. Но в моём случае можно было бы просто предположим, начать заниматься внучкой. Хотя если Тимофей ему не родной, то и Олеська получается так вода на киселе.

От этих мыслей противно давило в груди. Простить можно все что угодно, но только не ребёнка. Из-за Тимофея мне казалось, что конфликт только обострился. А я же знала , что Тим-то по факту ни в чем не виноват. Он же никогда не позволял себе сказать - “ты мне не родной отец”, не как-то выказать своё недовольствие или неуважение к Виктору. Нет. Тим рос внимательным и очень умным мальчиком. Я чувствовала его переживания, когда родила Диму. Когда уже стало понятно в сознательном возрасте , что Виктор не родной отец Тимофея, я чувствовала вот это его переживание, что вдруг его недостаточно любят, либо он что-то делает, не то ошибается и пыталась всеми возможными силами заглушить эту боль. Виктор помогал.

– Я тебя на руках таскал, когда ты ходить ещё не мог. Так что не бери в голову. Будто бы ты меня чем-то можешь не порадовать. Ты мой сын. Ты меня радовать будешь всегда.

А сказать нам пришлось Тимофею о том, что Виктор не его родной отец, потому что рано или поздно какая-нибудь тварь все равно бы это выплеснула наружу. Да, я подозревала , что однажды моя мама не сдержится и ляпнет такое при Тимофее и тогда было бы намного все страшнее. И Тим сначала воспринял эту информацию с сильным страхом, но потом Виктор все-таки убедил его, что без разницы кто твой биологический отец, самое важное – что рядом есть человек, который любит тебя.

Мне все эти годы казалось , что Виктор безумно любил Тимофея, а в самый критичный момент ткнул этим, паразит.

Хотелось быть сильной, независимой, злой. А я сидела, вспоминала разговоры Виктора и Тима, и слезы на глаза наворачивались.

А первая неделя августа как-то незаметно подошла к концу.

Не заметила я её наверное из-за изобилия конфликтных ситуаций между мной и Виктором.

Из-за того, что дом новый.

Сад.

Опять-таки моя лаванда.

Перед самыми выходными, возвращаясь из города, я заехала в небольшой торговый ряд, который был в посёлке. Вышла из машины и двинулась в сторону супермаркета. Заметила возле велосипедных стоянок ту самую соседку, девушку, которая помогала мне тащить коробки. Махнула рукой, но она то ли меня не узнала, то ли не заметила.

Зайдя в магазин, я быстро напихала в корзину продуктов и пошла на выход. Загрузила сумки в багажник и сел за руль. Сдала назад.

Треск, хруст и визг заставили похолодеть. Я дёрнула ручник и в ужасе посмотрела в зеркало заднего вида. Обернулась, пытаясь разглядеть хоть что-то ещё . Дёрнул ручку двери и выскочила наружу.

– Простите.

Соседка вместе с велосипедом лежали под колёсами машины,.

– Простите. Я не видела, и голова закружилась. Простите, простите. — всхлипнула соседка, потирая локоть.

Я охнула, ощущая, что сердце из груди готово вырваться.

Я сбила человека.

И это была меньшая из проблем…

Глава 28

Я дёрнулась. Но соседка замахала руками.

— Господи, извините, мне просто что-то плохо стало, я не видела, что вы выехали.

— Да, это вы меня простите, сама не посмотрела назад, — я все-таки наклонилась и перехватила соседку за руки, потянула на себя. — Не ударились? Как вы?

— Странно, — выдохнула она, с трудом вставая на ноги. Тонкие пальцы вцепились мне в запястье и я ощутила мороз, который прошёлся по коже. Упала она неудачно разодрала локоть и руку, а у велосипеда оказалось погнуто переднее колесо. — Простите, господи, мне что-то действительно, наверное, заплохело.

Она сделала шаг назад, пошатываясь, и я шагнула следом, чтобы не выпускать её из рук.

— Так, давайте тогда скорую вызовем.

— Подождите, подождите. — Она замахала руками, желая остановить меня.

Я от шока не настолько быстро реагировала, чтобы не позволить здесь диктовать кому-то мне условия.

— Сейчас, сейчас. — Она сделала ещё шаг назад и, уперевшись ногами в бордюр, взмахнула руками. Я шагнула следом, ловя её и не давая упасть назначь на газон. — Вот я сегодня какая-то неуклюжая. Ещё мама с утра уехала, а я одна здесь осталась, да и без машины…

Она тяжело дышала и потихоньку сгибалась пополам.

— А что с вами происходит?

— Да не знаю, второй день какое-то странное состояние. Вчера-то вроде бы ещё ничего, а сегодня голова едет и в желудке неспокойно, — произнеся последнюю фразу. Она от ужаса расширила глаза и приложил ладонь ко рту.

Я резко развернула её в сторону газона и в последний момент успела слегка отклониться.

Ее рвало в основном водой.

Холодная ладошка сжимала моё запястье с такой силой, что кости вот-вот должны были начать крошиться.

— Так, я вызываю скорую, — произнесла я, когда первый поток рвоты прекратился.

— Нет, нет, вы что, какая скорая? Ну, голову напекло солнцем. Что теперь скорую вызывать?

— Из-за этого вы упали под колеса моей машины?

— Я не посмотрела просто. — Соседка пошатнулась и выдохнула. — Вы меня докиньте лучше до местной клиники, она на въезде в посёлок. Я лучше сразу там анализы сдам и, может быть, отлежусь.

— В чем проблема вызвать скорую? — Спросила я нервно, придерживая соседку за плечи.

— Да не, сейчас в государственную повезут, ещё не понятно, что там натворят. И вообще, пока она приедет, я уже видела, как у нас через улицу бабушке плохо стало, скорая ехала сорок минут. Нет уж, можно в частную заскочить?

— Ну, давайте, — замявшись, произнесла я и потянула её на себя. — Только велосипед…

— Да Бог с ним, с этим велосипедом, — фыркнула соседка, и когда я открыла дверь, она аккуратно залезла на заднее сиденье, я вытащила маленькую бутылку воды, протянула ей, чтобы она хоть горло прополоскала. — Нет, нет, я сейчас пить не буду, боюсь, меня опять вывернет.

Я выковыряла велосипед из-под колёс, поставила криво-косо его на парковку, сама прыгнула в тачку и, снова заведя машину, развернулась и, чуть ли не пробуксовав, стартанула к перекрёстку.

— И часто с вами такое? — Спросила я в гнетущей тишине, а у самой нервы натянуты были до предела. Так ещё и паника охватывала. Вообще, я не любила оказываться в таких ситуациях, когда кто-то от меня зависит, от моих действий и от моей реакции.

Раздражало.

Я поэтому и не любила вот эту всю общественную деятельность.

— Да беременна просто. И, ну, что-то все очень плохо. Врач говорит, что что-то не так с гормонами, и назначает кучу таблеток. Я все это пью, но от этого легче не становится.

Я вспомнила свою последнюю беременность и покачала головой.

Рожала я Демьяна достаточно поздно. Но даже у меня не было такого, что я так сильно страдала токсикозом, нет, он определённо был, но какой-то более лайтовый, но не такой же, что посреди улицы водой блевать.

Я тяжело вздохнула, перестраиваясь в ряд.

— А точный адрес у клиники какой?

— Голубая, три А, — выдохнула соседка, и я в зеркало заднего вида увидела, как у неё распахнулись глаза.

— Что опять тошнит, торможу?

— Нет, нет. Голова просто кружится, да и вообще состояние некомфортное. Это точно от таблеток, мне кажется, они мне не подходят. — Произнесла она нервно, и я тяжело задышала.

— А вы не думали к другому врачу обратиться? — Спросила я закономерное, но ответом мне была тишина.

Я протянула руку и потрясла её за колено.

— Что, Саша, простите! — резко распахнув глаза, произнесла соседка.

— Вы не могли бы говорить со мной, а то мне страшно, когда вы молчите, мне кажется, что вы в обморок падаете.

— Нет, нет, я просто сейчас вспомнила, что со мной ни документов, ничего, только телефон. Ну, надеюсь, скрины паспорта помогут.

И опять это натужное молчание, которое заставило нервы противно дринькнуть.

Я протянула руку и потрясла за колено.

— Говорите со мной! Либо давайте я буду с вами говорить.

— Да, да, конечно.

— И вообще… — я потрясла ещё раз её за колено. — Как вас зовут? Столько времени уже знакомы, а я до сих пор не знаю, как вас зовут. Я хоть вас звать по имени буду, если вы вдруг решите в обморок упасть.

Я бросила короткий взгляд в зеркало заднего вида, соседка тяжело вздохнула, медленно моргнула, будто бы собираясь силами. И подавив рвотный позыв, хрипло произнесла:

— Эмма.

Глава 29

Я резко захотела ударить по тормозам, но вместо этого, расширив глаза от ужаса, обернулась.

– Что?

– Эмма. – Выдохнула соседка и смежила веки. – Что ж так больно-то? Я вообще не представляю, почему так болит.

Нет. Это же совпадение.

Это же дурацкое совпадение просто и все. Да, соседка. Беременна. Её зовут Эмма и это не имеет никакого отношения к моему гулящему мужу. Верно?

Так ведь?

Правильно?

Господи, Саша, ты идиотка. Ты настолько идиотка, что даже, когда тебе под нос положили то, что действительно правильно и верно– ты все равно пытаешься найти какие-то обходные лазейки и пути. Но это всего лишь от того, что психика так защищается. Потому что страх, с которым ты встречаешься лицом к лицу– парализует. И чтобы не сдохнуть в этом параличе, психика начинает накидывать варианты того, как это могло быть иначе.

– Все хорошо. –Произнесла я тихо.

Я не понимала, что мне сейчас делать. Остановить машину посреди улицы, выкинуть её из тачки? А если это не она? А если это просто дебильное, фатальное совпадение?

Вдруг девочку действительно зовут Эмма. Вдруг она беременна от мальчика по имени Влад, который сейчас уехал в командировку, либо который сейчас на работе и просто не в силах приехать и помочь своей супруге? А вдруг она разведена или ещё что-нибудь такое?

– Красивое имя.

Ничего подобного. – Тихо выдохнула.

Я снова бросила косой взгляд. Она жмурилась.

– Простое слишком.Ну да ладно.

– Самое главное запоминающиеся.

– Как-то так получилось, что в моём возрастном сегменте у меня не было тёзок: ни в школе, ни в универе. Да и на работе тоже я одна.

Господи, действительно имя-то недостаточно популярное. И какова вероятность того, что это любовница Виктора? А какова вероятность того, что это все какой-то кошмар? Я не представляла. Я не понимала и для меня было полнейшим шоком, что это происходило со мной.

Да где ж я так согрешить-то успела?

Да не грешила я никогда.

– Вы может быть отцу ребёнка позвоните хоть?

– Позвоню, как только пойму, что со мной. И родителям надо позвонить.

И если бы у неё был муж, она бы сказала : “да да, муж обязательно приедет”, но она ответила иначе, как будто бы все это было ей самой неприятно.

– А срок какой?

– Не такой большой.

Я замолчала, не зная, как реагировать. И при этом испытывала страх, панику, отторжение, непонимание.

Но все же я доехала до больницы. Припарковалась напротив входа и помогла Эмме выйти из машины.

– Вы только дойдите со мной до ресепшена, пожалуйста. А то я немного не в себе.

Я смотрела на неё глазами полными ужаса.

Нет, нет, нет.

Этого же не могло произойти со мной? И глаза у неё голубые, большие на пол лица. И волосы настолько густые , что даже в собранном виде кажутся безумно тяжёлыми.

Я переступила с ноги на ногу.

– Может быть мужу надо позвонить?

– Так пока он из города приедет. – Выдохнула Эмма и вцепилась мне в запястье с такой силой, как будто бы боялась , что я исчезну.

Так я и собиралась исчезнуть.

– Я правда не знаю, как реагировать в таких ситуациях. – Произнесла я и поняла , что вместе с Эммой поднимаясь по ступенькам.

Ощущение того, что наступает какое-то сложное время, усиливалось с каждым шагом.

А на ресепшене девушка тут же постаралась сориентировать нас и предложила пройти в приёмную палату.

– Вы только побудьте пока. Сейчас я хоть соображу, что делать.

– Мужу звони. – Произнесла я требовательно и она закивала головой, вытащила мобильник из джоггеров и быстро разблокировав, произнесла:

– Приедь пожалуйста. Мне плохо. Я в больнице. Нет, нет. Я одна. Родители уехали. Не знаю. Пока ещё ничего не понятно. Пожалуйста приедь. – Произнесла она нервно и заблокировала телефон. Запрокинула голову назад, сидя на кушетке. – Да, сейчас будет. Буквально минут десять. Вы только не уходите.

А я стояла растерянно, не могла понять– какого черта я продолжала находиться здесь? Вероятнее всего я как та ворона, которую сгубило любопытство. Мне просто хотелось удостовериться. Я просто хотела получить ответы на вопросы– настолько ли я идиотка, настолько дебильно мироздание, что подсунуло оскорблённой жене любовницу мужа и за что?

Я прижалась спиной к стене и в этот момент зашёл врач с тонометром. Замерил давление. Сказал , что оно низкое, поэтому вероятно и тошнит. Потом приступил к прослушиванию. Обернулся, глядя на меня с прищуром и задал закономерный вопрос.

– Если вы ожидающая, то выйдите в коридор.

– Да, да, простите.

– Нет! – звизгнула Эмма, сидя на кушетке. – Это моя соседка. Она меня привезла. Не надо её никуда выпускать. А вдруг со мной что-то страшное? Она хоть родителям позвонить сможет.

– С вами нет ничего страшного. Успокойтесь. – Произнёс врач.

Я все-таки приблизилась к двери и вышла. Коридор двоился перед глазами. Я думала , что меня саму сейчас накроет гипертоническим кризом. И вопреки своему желанию докопаться до правды, я все равно пошла медленно вдоль коридора больницы. Я не знала сколько времени прошло, потому что для меня оно остановилось. Казалось, как будто бы тянулась хуже, чем патока.

Я выдохнула, приблизившись к входной двери клиники и толкнула её от себя. Горячий воздух августа ворвался в лёгкие и я закашлялась.

Наверное в этом мире все происходит не просто так.

Наверное в этом мире иногда существует какая-то несправедливость, даже кармическая, а скорее всего, издёвка.

Машина Виктора припарковалась рядом с моей. Он вышел из авто, окинул меня оценивающим взглядом и по его внешнему виду я поняла , что все как-то совсем по-дурацки. А когда он взбежал по ступенькам, я пожав плечами, уточнила:

– Ты настолько чудовище , что поселил рядом со мной свою девку?

Глава 30

Виктор шагнул ко мне. Постарался схватить меня за локоть, но я взмахнула рукой.

– Ты о чем сейчас вообще говоришь, Саша? – Зарычал на меня бывший муж и сведя брови на переносице, постарался снова зацепить меня прикосновением.

– А ты зачем сюда приехал? – Придя в себя, едко спросила я, понимая, что такие случайности не случайны.

Он приехал к Эмме.

Его Эмма жила через несколько домов от меня. Он поселил её рядом со мной.

– А какое это имеет сейчас отношение к твоему выпаду? – Осторожно, словно по тонкому льду прошёлся Виктор и все-таки перехватил меня за руку, желая остановить.

– А это имеет прямое отношение к моему выпаду. Ты приехал, потому что она тебе позвонила сама. Сказала десять минут и опачки – десять минут и ты стоишь на пороге клиники. Не надо делать из меня идиотку.

– Саш, твои претензии сейчас абсолютно нелогичны. – Дёрнулся ко мне Виктор, желая образумить.

– Да ты что? Ты серьёзно? То есть по-твоему, твоя беременная девка прыгает мне под колеса тачки просто так? Я ещё как идиотка везу её в больницу, потому что понимаю , что произошла какая-то очень странная и подозрительная ситуация– беременная дева свалилась мне под колеса. Я хватаю её, везу в больницу и в больнице я узнаю о том, что вот её мужчина, который обещался приехать через десять минут. По-твоему здесь есть что-то нелогичное? По-твоему здесь есть какая-то нестыковка?

– Так, стоп. Подожди. – Взмахнул рукой Виктор, остановливая поток слов, который лился из меня. – Так подожди, пожалуйста. Давай сейчас все и по порядку. С чего ты вообще решила, что я кого-то поселил возле тебя? Я даже не знал, где ты живёшь. Ты мне свой адрес не дала.

Я поджала губы. Дом снимал Дима.

Нет, нет, нет.

Я не верила в то, что Дима мог устроить такую подлянку. А вот в то, что девка Виктора каким-то образом умудрилась вычислить куда я переехала, хотя этого не сделал сам Виктор, тоже сомнительно. Но все же такая вероятность была, как примерно и была вероятность того, что я сама своими руками дотащу до клиники беременную любовницу мужа.

– Знаешь, это вообще не оправдание. Это вообще не тот момент, когда надо говорить о том, что я был не в курсе, поэтому я не знал, поэтому я не виноват.

– Блин, Саш. Я реально не виноват. – Зарычал на меня Виктор, стараясь тряхануть меня за плечи, но я передёрнула руками и оттолкнула от себя мужа, ударив его противно и обидно– кулачком в грудь.

Виктор охнул. Отшатнулся от меня и я быстрым шагом направилась к машине.

Не успела пройти и нескольких шагов, как горячие руки обхватили меня за талию и приподнимая над землёй, развернули в обратную сторону.

– Саш, да ты мне можешь объяснить, что происходит?

– Я тебе уже все объяснила, и то, что ты поступил так по-свински, подсунув мне под бок свою девку. Это вообще ни в какие ворота не лезет. Я думала у тебя хотя бы мозгов будет побольше. Ты решил, как все шейхи, султаны, сулейманы делают– посадить всех баб своих под одной крышей? Да, здесь у нас нет вопроса одной крыши. Здесь у нас всего лишь один посёлок.

– Саш, да успокойся ты в конце концов.

А я не могла успокоиться. Меня настолько все триггерило. Меня настолько трясло , что я любое слово от Виктора воспринимала в штыки. Я понимала, что может быть он где-то и реально что-то не доглядел, но вообще ситуация вся складывалась до безумия жуткой.

– Твоя девка сразу поняла кто перед ней. Она меня по имени назвала в первую встречу, когда я не могла занести коробки к себе на участок. Она сказала Александра. Потом съехала на то, что увидела на этикетке коробки моё имя. Но нет. Она сразу поняла , что именно я жена её любовника. Поэтому не надо здесь сейчас строить глазки, охать, хлопать руками и говорить , что я все не так поняла. Я все так поняла. А вот то, что вы меня пытаетесь, как крысу взять в круг, загнать в угол– это вообще не красит ни тебя, ни твою девку. Я развелась с тобой. Не надо меня здесь пытаться ни вернуть, ни как-то образумить и своей девке передай, что я не собираюсь играть в её игры.

– Саш, успокойся. Подожди, Саш. – Пытался докричаться до меня Виктор, но это было невозможно.

Я словно уж вывернулась у него из рук и оттолкнувшись, стартанула к машине.

Господи, меня трясло от злости. Я была настолько не в себе, что не сразу сообразила , что Виктор бежит следом за мной. Я развернулась в последний момент, взмахнула рукой и чуть не ударив его по лицу, фыркнула:

– Иди, там твоя девка лежит с низким давлением, холодными руками и рвотой. Давай иди. Вытаскивай своего нерождённого ребёнка, а то, кто знает, может быть сейчас скинет, а свалит все на аварию– что её велосипед оказался под колёсами моей машины. Давай, что ты здесь стоишь?

– Саш, ты можешь прекратить на меня давить? Я не пойду никуда. Я не оставлю тебя в таком состоянии.

– А кто тебе вообще сказал , что мне нужно твоё участие рядом сейчас? – процедила, всматриваясь ему в глаза, в которых не видела ничего адекватного, ничего зрелого, здравого. Он просто сейчас метал взглядом молнии и всеми силами боролся в душе с желанием придушить меня и уже молча дотащить меня до того места, куда ему будет удобно. Но я не собиралась предоставлять ему такую возможность.

Отшатнувшись я все-таки в два шага долетела до машины.

– Саша, стой! – Крикнул вслед мне Виктор, но мне было наплевать.

Пусть сам тут разбирается со своей девкой. Пусть что хочет с ней делает. Я ни дня не проживу здесь. И уж тем более я не собираюсь плясать под его дудку. Тимофей сказал, приехать к ним– значит я поеду к Тимофею и все на этом.

Я открыла дверь машины, прыгнула на водительское кресло. Тут же нажала кнопку завода двигателя.

– Саш, да подожди ты. – Донеслось мне вслед и Виктор оказался невозможно близко к тачке.

Я дёрнула за ручку двери и с хрустом дверь закрылась.

Вопль, который разразился на всю улицу, заставил меня вздрогнуть и я переведя взгляд, с каким-то заторможённым чувством приближающегося ужаса, поняла , что пальцы Виктора были в машине.

глава 31

Мне кажется я настолько быстро никогда не действовала. Я резко нажала на ручку двери, выпуская Виктора из захвата машины. Он затряс ладонью. Сквозь зубы матюгался и смотрел на меня зверем.

– Господи, да прекрати ты. Все выпустила. – Выдохнула я, запыхавшись. Хотя не понимала, чего у меня дыхалку вдруг сперло– я же никуда не бежала.

– Саша, ты можешь хоть чуть-чуть быть менее резкой. Я вообще тебя не понимаю.

– Да тут не надо ничего понимать. – Произнесла я дрожащим голосом.

– Ты можешь нормально объяснить, что произошло?

– Я тебе уже все объяснила. – Хрипло на выдохе, стараясь так, чтобы он прочувствовал. – Больше никаких объяснений не будет. Если ты считаешь, будто бы это нормально селить любовницу вблизи своей жены…

– Я никого не селил вблизи своей жены! – Заревел Виктор, но я тряхнула головой.

– Хватит. Иди, беги. У неё там выкидыш на носу. – Произнесла я безэмоционально и скупо.

Виктор тяжело задышал и я не выдержав, развернулась, упёрлась коленями ему в торс, желая отодвинуть. Он перехватил свободной рукой руль и никак не хотел уходить.

– Успокойся. Ты не сядешь в таком состоянии за руль машины. – Произнёс он надсадно и с хрипами. Причём мне казалось, как будто бы у него булькало где-то на уровне гортани.

– Я тебя не спросила. – Тихим шелестящим голосом честно призналась и все-таки постаралась, уже приложив больше усилий, отодвинуть его от машины.

– Саша, хватит. Я понимаю , что произошла какая-то фатальная случайность, в которой ты винишь меня, но это не так. Я даже знать не знал, где ты живёшь. Ты мне адрес не сказала и уж тем более я не сам выбирал дом для Эммы.

– Не произноси её имя в моём присутствии. Не произноси. – Произнесла я, дрожа всем телом. Каждая клеточка сходила с ума. Каждую мышцу скручивало в жгут и потом наступало дурацкое, дебильное онемение, как будто бы иголочками в тело их тыкали.

– Господи. Ну как мне её называть? Девка, любовница. Как тебе будет приятней?

– Да никак. – Затрясло меня. – Никак, никак, Виктор. Я вообще не хочу ничего знать ни о твоей девке, ни о твоей любовнице, ни тем более о том, что у вас произошло и почему она до сих пор ходит не женой тебе. Ты же так все удачно распланировал. Ты же так интересно разыграл все по нотам.

– Я ничего не разыгрывал. Ты застала меня врасплох– это первое. И второе..

– A второе – как ты поступил со мной, говорит лишь о том, что тебе было наплевать на меня, на мои чувства, на то, что у нас было с тобой в браке столько лет. Поэтому не надо здесь стоять. Не надо пытаться мне что-то доказать. Пусти. – Последнее произнесла и все-таки оттолкнула Виктора от машины. Хлопнула дверью и сняв с ручника, двинулась сначала медленно , а потом, когда доехала до края парковки– втопила по газам и услышала звук сигнала. Скосила глаза в зеркало заднего вида и увидела , что Виктор прыгнув в свой внедорожник, поехал следом за мной.

Чудовище.

Чудовище.

Господи, вся эта история вообще шита белыми нитками. Эмма сто процентов выслеживала меня или ещё как-то.

Я дёрнулась, вытряхнула из сумки мобильный и поняла , что Одинцов у меня походу уже скоро станет на быстром вызове. Я набрала своего адвоката и в ожидание прикусила губу. Перестроилась из ряда в ряд. Посёлок– здесь нет трассы. Здесь тихая, маленькая, узкая дорога рассчитанная на две полосы– одна туда, другая обратно. Но Виктор выезжая каждый раз на встречку, все сильнее сигналил мне, заставляя каждый раз вздрагивать и пугаться. Мне казалось , что он с одной здоровой рукой точно мне либо в бочину заедет, либо сам улетит в овраг.

– Да Александра? – Резко отозвался Одинцов.

– Я сбила любовницу мужа. – Произнесла дрожащим голосом, понимая , что надо говорить самые важные и ценные моменты в самом начале.

– Что? – Выдохнул Одинцов с таким рыком , что я чуть было не выронила мобильником. Я его и так прижимала плечом к уху, стараясь обе руки держать на руле.

– Я не поняла, как это произошло. Я действительно её не видела и я не сразу узнала , что это его любовница. Я была в магазине.

– Какой магазин? – Рявкнул Герман, заставляя меня сжаться от накатившего осознания.

– Здесь, в посёлке. Местный супермаркет.

– Что там произошло дальше? – В приказном тоне отозвался Герман и я, как заговорённая стала быстро рассказывать подробности того, как все произошло.

– То есть вы точно не видели ни в зеркало заднего вида, ни в камеру , что кто-то был сзади?

– Не видела. – Произнесла дрожащим голосом и шмыгнула носом.

Нет, Саша, нет!

Девочка моя хорошая.

Не надо плакать.

Не надо.

Сейчас нужно действовать рационально быстро и жёстко.

Пожалуйста, пожалуйста, не откатывайся в сознании в свои восемнадцать лет, не надо, никто не оценит твоих слез.

Никогда не плачь, не плачь, Саша.

— То есть вполне вероятно , что она сначала навернулась со своего велосипеда и только потом он оказался под колёсами вашего авто? – Протараторил Одинцов и я выдохнула:

– Вполне возможно. Я не знаю. Мне не дадут записи с камер видеонаблюдения. Там же наверняка есть какие-то камеры?

– Да. Там есть камеры. Самые элементарное на ближайшем столбе будут камеры интернет провайдера, которые фиксируют абсолютно все.

— Мне же их не дадут.

– Так вам и не надо их брать. Я их сам запрошу.

Я нервно задышала.

– Что мне делать?

– Ничего, Саш. Ничего не делать . Поезжайте домой. Вы не скрылись с места аварии и вообще тяжело назвать аварией велосипед и машину.

– Но по факту я же сбила человека?

– Никого вы не сбили! – Рявкнул Одинцов. – Девушка упала за вами, за вашей машиной. Вы выскочили и пытались ей помочь. Когда она падала, она полностью раздолбала себе велосипед. Логично , что во время падения велосипед под силой тяжести, съехал в сторону под колеса вашего внедорожника, но вы никого не сбивали, Саша.

Герман это прорычал с такой злостью , что я не выдержав, зажмурила на мгновение глаза и резко распахнула их от того, что снова звук сигнала и безумный скрежет, который произошёл откуда-то сбоку.

глава 32

Я выругалась. Резко бросила косой взгляд в сторону и поняла , что, да, самое страшное случилось– Виктор меня задел. Причём задел не самым удачным образом, потому что его все равно выкинуло на встречку. Я, чтобы избежать столкновения, стала резко притормаживать и при всем при этом в диком шуме, в грохоте, у меня куда-то под педали упал телефон, из которого продолжал что-то говорить очень резко и без перерывов Одинцов.

Я съехала слегка на обочину, стараясь пропустить Виктора вперёд, может быть для того, чтобы он наконец-таки пролетел и остановился, потому что в том состоянии– с перебитой рукой, явно он не самый лучший водитель. И мало того, что он сейчас был в не себе и на адреналине, так он ещё до конца и не мог справиться с управлением.

Снова внедорожник Виктора поравнялся со мной и я бросив взгляд, увидела , что муж машет мне рукой, пытаясь добиться от меня хоть какого-то результата. Видимо, чтобы я затормозила или ещё что-то. Мне очень сильно хотелось показать ему один интернациональный жест, но я не стала утрировать ситуацию до размеров вселенской проблемы. Ударила по газам, ощущая , что мобильник наконец-таки, где то в зоне моей ноги. Подопнула его и слегка наклонившись, не сводя взгляд с дороги, стала рыскать рукой по коврику. Одинцов вдруг притих и я подумала , что это не самое лучшее завершение диалога. Сбавила скорость до двадцати и наконец-таки смогла слегка отвести взгляд от проезжей части и выцепила краем глаза, что мобильник ускользнул вправо. В этот момент я все-таки дёрнулась, схватила его. Включила громкую связь и положила на пустующее пассажирское кресло.

– Саша, Саша, вы меня слышите?

– Господи, Герман. Да, я вас слышу. Меня просто Виктор задел.

– В смысле вас Виктор задел? – Произнёс зло Одинцов и я в непонимании ещё раз посмотрела в левое окно– Виктор все также продолжал нагонять меня, ни капельки не отставая.

– Я выронила мобильник, когда скрежет по капоту услышала.

– Господи, Саша, вы можете просто нормально доехать до дома?

– Что мне делать я не знаю. Надо ли мне ехать домой или лучше ехать сразу в магазин для того, чтобы попросить…

– Господи, Саша, езжайте просто домой. – Резко обрубил Одинцово и я прикусила губу. – Если за вами следует муж, просто заедьте на территорию участка. Вызовите полицию и ничего страшного не произойдёт. Я сам разберусь с этой псевдо аварией, с этим велосипедом и с беременной любовницей вашего супруга, потому что все это дело выглядит как неудачная автоподстава. И запомните , что я вам говорил.

Я прикусила верхнюю губу, выдохнула так, что у меня чёлка заколыхалась.

– Хорошо. Я вас услышала, Герман. Все, я поняла.

– Я на это надеюсь, Саша. – Произнёс тяжело Герман и я съехала в сторону, уходя на свой поворот.

Понимала, что Виктор не отвяжется,

и уже искала запасные пути отхода. Просто бросить машину на въезде, чтобы пока он искал место, где припарковаться, зайти на территорию участка. Заблокировать ворота, заблокировать калитку и на самом деле вызвать полицию.

У меня все это пролетало со скоростью света в голове и я отдавала себе отчёт в том, что это война, а на войне все средства хороши и плевать , что она зацепляет невиновных. В конце концов Виктор то был виноват и это означало , что никаких переговоров с бандитами и террористами по определению не ведётся.

Его внедорожник дышал мне прямо в задние фары. Я понимала , что если он сегодня меня не протаранит– это будет самым большим чудом.

Я когда съехала на свой поворот к участку, поняла, что Виктор, не сбавляя скорости, слетел следом за мной. Сигналить он не переставал. Вообще всю дорогу было чувство, как будто бы мы едем под какофонию из его резких и злых нажатий на центр руля. Я попыталась тряхнуть головой, чтобы высвободить там хоть немного места для логичных поступков. Но вместо этого добилась того, что у меня просто перед глазами все поплыло.

Черт возьми. Не хватало только того, что у меня и у самой давление упало, либо поднялось на нервной почве.

Виктор старался меня на моём участке дороги обойти и видимо перегородить мне путь к дому, но я противно виляла из стороны в сторону, желая, чтобы муж не смел меня обогнать.

Когда до дома оставалось буквально несколько домов, я вдруг поняла, что калитка приоткрыта и это не было хорошими новостями. В голове тут же всплыла какая-то дурацкая ситуация того, что родители малахольной Эммы прознали, что я её отвозила в больницу и теперь ждали меня внутри моего участка. Потом я выкинула эти мысли, потому что они были абсолютно бредовыми.

И все-таки, как и планировала, подъехав к дому, я бросила машину поперёк. Даже не заехала, не спустилась в сторону парковки– просто поставила её вдоль дороги, тем самым мешая Виктору нагнать меня.

Выскочив из тачки, я перелетела гравийную посыпку перед воротами и юркнула в калитку. Но оказалось, что я все равно была недостаточно быстрой. Виктор дёрнул створку на себя, рыкнув:

– Саш, да хватит уже. Я не Джеймс Бонд, а ты не женщина-кошка. Сколько можно?

И в этот момент из-за спины раздался серьёзный холодный голос.

– А я что-то не понял. У нас здесь какие-то проблемы возникли?

Глава 33

Я застыла от звуков голоса собственного сына. Оторопела. Медленно повернулась, как в фильме ужасов и уставилась на насупленного Тимофея. Стоял он сложив руки на груди. Верхняя губа подрагивала, как будто бы пытаясь обнажить зубы.

– Тим, мы… – Медленно произнесла я, пытаясь подобрать логичное определение ситуации, в которую попали. Но Виктор мне не дал ничего сказать.

– Тимофей, никаких проблем нет. – Резко дёрнул на себя створку калитки и наконец-таки вошёл на участок, тряхнул ударенной рукой и Тим вскинул бровь.

– А это что? Не проблема?

– Нет. Лёд надо приложить. – шагнув мимо меня и Тимофея в сторону дома, Виктор по-свойски так, как будто бы был здесь всегда хозяином, поднялся по ступеням и толкнул входную дверь.

Я перевела взгляд на Тима и он вскинул бровь, намекая на то, что уже был в доме и видимо вышел на шум и грохот.

– Что случилось? – Медленно произнёс Тим и я зажала пальцами глаза.

Господи, это просто какой-то дурдом. Я знать не знала , начала и запнулась, потом подняла глаза на Тимофея.

– А скажи пожалуйста, почему Дима выбрал именно этот дом?

– Достаточно странный вопрос. А что произошло?

– Нет, ты действительно не знаешь? – Произнесла я и шагнула по тропинке.

Тимофей перехватил меня под локоть, стараясь удержать и посмотрел встревоженным взглядом.

– Объясни. На тебе лица нет.

– А почему ты приехал? – Тихо спросила и пазл в голове начал как-то по-дурацки складываться: Тим убеждающий меня, что надо переехать к нему, все разговоры о том, что я не должна жить одна. Может быть они все знали? – Тимофей, дурацкая ситуация произошла и мне, чтобы сейчас исключить вообще самые глупые случайности, надо просто понять почему Дима выбрал именно этот посёлок.

Тим пожал плечами. Придерживая меня за руку, повёл в сторону дома.

— Я просто думал , что ты у него это спрашивала или ещё как-то, но я не вдавался в подробности. Он сказал , что этот посёлок не так давно построенный. Очень хороший по инфраструктуре. Со всеми возможными комплексами, торговыми точками и так далее. Был исключительно расчет на то, что тебе здесь будет комфортно.

Я облизала пересохшие губы и Тим подвёл меня к крыльцу.

– Так может быть объяснишь, почему вы с отцом вместе приехали? И ещё в таком состоянии? Почему у него там рука разбита?

Я поморщилась.

– Это я. Он дёрнулся ко мне, а я не увидела и хлопнула дверью машины.

– Что думаешь, он сейчас тебя будет шантажировать своим здоровьем?

Я вздохнула.

– Нет Тим. Сейчас будет ситуация немножко другая.

Тимофей напрягся.

– Мам, я тебя прошу, давай не будем загадками– ты прямо объяснишь мне все, что произошло и мы как-то разберёмся и решим эту проблему.

– Решим. Давай зайдём в дом. – Произнесла я, понимая , что лучше весь этот разговор в присутствии Тимофея произвести с Виктором, чтобы он понял насколько абсурдно его поведение и поступки.

Тим поспешно кивнул и помог мне подняться. Когда мы оказались внутри. Виктор ходил, гремел посудой и заметив нас, уточнил :

– А льда в этом доме нет?

– Нет. Потому что никто не пьёт алкоголь.

Виктор с каким-то ожесточением открыл холодильник и вытащил из морозилки кусок фарша и приложил к руке.

– А теперь мне подробно и желательно с аргументами объясните, что произошло.

– Я не знаю, что произошло. – Вспыхнул Виктор, набычившись и глядя на меня исподлобья. – Я, как и ты хотел бы узнать подробности перфоманса, который устроила мать, но видишь, мне пришлось её гнать через весь посёлок для того, чтобы наконец-таки остановилась и я нормально мог уточнить все, что случилось.

– А что случилось? – Произнёс Тимофей.

Я вздохнула, опускаясь на боковушку дивана и произнесла :

– А дело было так: я знать не знала, что отец поселил свою любовницу через несколько домов от меня.

В глазах Тима взметнулось столько ярости и огня, что мне даже стало страшно.

– А вот с этого места поподробнее. – Произнёс холодно Тим и я заметила, как у него напряглись мышцы плеч. Спина стала ровной, натянутой, как струна.

– Я бы тоже хотел узнать с этого места поподробнее, потому что я ничего подобного явно не делал.

– Но тебе же надо было где-то поселить свою девку? Скажу спасибо за то, что ты её не поселил в нашу квартиру, а то мне после неё потом бы пришлось ещё химобработку заказывать. – Съязвила я и Виктор поджал губы.

– Знаешь, твой сарказм сейчас неуместен.

– Так, давайте вы сейчас успокоитесь и мы разберёмся во всем по порядку. – Выступил в роли третейского судьи Тимофей и я переведя на него взгляд, быстро протараторила все, что произошло в течение последнего часа.

– Понимаешь? То есть она узнала меня. Она пыталась со мной познакомиться и, потом её велосипед оказался под колёсами моей машины. Я ещё как дура её сама везла до больницы. – Осознавая горечь от всей этой ситуации, хрипло закончила я.

Тим переведя нечитаемый взгляд на отца, тихо выдохнул.

– Мне кажется твоё присутствие здесь неуместно. Я тебя провожу. – Спокойно произнёс Тимофей, глядя в глаза Виктору.

Я поняла , что сейчас дело малой кровью не ограничится.

***

Милые, приглашаю вас в свою новинку, история в которой началась через 10 лет после развода

— Дом в Мацесте этим летом не занимай, — сказал Алекс, зайдя ко мне. — Я его передарил. Женщине, которая родит мне сына…

— Что? У тебя есть… любовница? А я? — заикаясь уточнила. — А про нашу дочь ты подумал?

— Ни тебя, ни дочь я не брошу. И со второй семьей общаться не заставлю. В нашем браке ничего не меняется. Для всех — мы крепкая семья. Никому не надо знать, что у нас за закрытыми дверьми происходит.

В тот вечер я сошла с ума.

После почти двадцати лет брака подала на развод.

Забрала дочь.

Отсудила тот проклятый дом в Мацесте.

А через десять лет встретилась с бывшим мужем-предателем на рождении внучки.

Глава 34

Виктор набычился.

– Знаешь что, родной мой? – Произнёс он тяжело и как будто бы на выдохе с хрипами. – Ты давай здесь не будешь включать властного босса, а спокойно, как ребёнок постоишь в сторонке.

Я дёрнулась, шагнула вперёд, перегораживая огонь взглядов. Стараясь забиться между ними.

– Отец… — с сарказмом, едко, зло так, как будто бы Тимофей знал о том, что мне сказал в Питере Виктор. – У тебя пальцы того гляди отвалятся. Тебе в больницу надо. Я отвезу.

– Не надо меня никуда отвозить. – Бросил Виктор.

У меня сердце сдавило от боли Тима. Он все чувствовал.

Он все чувствовал. Знал, подозревал. Какая к чёртовой матери разница, как назвать его интуицию, но он все чувствовал.

– Не надо. – Произнесла я холодно, не желая, чтобы их противостояние зашло настолько далеко, что они оба об этом пожалели. Я же прекрасно знала, что Виктор отцом для Тимофея был хорошим.

Да, это сейчас вылезло, случилось такое дело, будто бы меня ткнули носом, что взяли меня с ребёнком. А по факту за столько лет брака и у Виктора, и у Тимофея есть столько хороших воспоминаний, которые нельзя просто так сейчас продолбать.

Да, я разводилась с Виктором, но я не хотела, чтобы Тимофей терял отца. То, что Виктор потеряет сына, меня сейчас уже не особо волновало. То, что Тим потеряет отца – это да.

Мой ребёнок потеряет отца.

– Мам, поднимись наверх. – Положив ладонь мне на плечо, произнёс Тимофей, заставляя развернуться.

– Я никуда не уйду. – Сказала, подняв на него взгляд. – Тим не надо.

–Мам, поднимись наверх. – Надавил сильнее сын и в этот момент у Виктора сорвало тормоза.

– Тимофей, ты много на себя берёшь. Ты вдруг решил , что от того, что у тебя своя семья, ребёнок, успешный бизнес ты имеешь право лезть в отношения родителей.

– Я не лезу в отношения родителей. – Холодно, с пренебрежением и даже нотой презрения, произнёс Тимофей.

Он его уже обесценил. Развод, предательство меня сделало Виктора в глазах Тимофея чудовищем.

Тим уже расстался с отцом.

– В этой ситуации я выступаю как единственный мужчина, у которого остались такие понятия, как мужество, благородство, честь. И такому мужчине не пристало сбегать, когда у его матери проблемы.

– Тимофей, ты не имеешь права лезть в наши отношения.

Они смотрели друг на друга, как два диких зверя. Я понимала , что добром это не закончится.

– Пожалуйста, не надо. – Произнесла я, быстро протараторив эти слова.

Да, я понимала , что худой мир может быть немного лучше, чем добрая война. Но, я не могла допустить, чтобы Тимофей потом жалел о словах, о действиях, обо всем.

– Отец, я не хочу сейчас создавать скандальную ситуацию. Я вижу , что тебе плохо. Я вижу , что ты пострадал. Поэтому я предлагаю тебе свою помощь. Я отвезу тебя в больницу. Мы с тобой наедине переговорим и все обсудим. – На одном дыхании произнёс Тимофей и я качнувшись к нему, схватила его за запястье. Посмотрела пристально, но вдруг поняла , что Тимофей меня не слышит и не видит.

У него был враг и он сосредоточился на нём.

Я бросила взгляд на Виктора и произнесла:

– Тебе лучше уехать, пожалуйста.

Я пыталась воззвать к рационализму. Показать , что сейчас от них обоих зависит то, с чем они выйдут из этого дома.

– Виктор пожалуйста, уезжай.

И просьба прозвучала слишком жалко. Я пыталась дать понять Виктору, что не надо сейчас усугублять ситуацию. Не надо доводить её до какого-то беспредела, до того, что потом Тимофею будет больно. Если у Виктора оставалось хоть немного каких-то добрых чувств ко мне, не таких, как любовь там и все прочее, а просто что-то человеческое– он должен был понять.

Но он не понимал.

– Тим, я последний раз говорю не мешай нам с твоей матерью обсуждать вопросы, касающиеся только нас двоих.

– Эти вопросы не касаются вас двоих. – Зло произнёс Тимофей и наконец-таки задвинул меня за себя, шагая вперёд. – Эти вопросы как минимум касаются ещё и третьего человека – твоей любовницы. Эти вопросы как минимум касаются ещё троих людей – твоих сыновей. Если ты считаешь, будто бы мы с ребятами будем стоять в стороне, глядя на то, как ты продолжаешь куражиться и издеваться над матерью, то у меня для тебя дурные новости, пап. Никто не будет стоять в стороне. Одно то, что ты решил, будто бы мать может проглотить твоё предательство, уже говорит о том, что ты ни черта её не знаешь и уже сам факт того, что у тебя там какая-то старшекурсница непонятная ходит беременная, говорит о том, что ты не постыдился ни своей супруги, ни своих сыновей, ни своих родителей. Тебе было абсолютно наплевать на все на это и в таком контексте я не считаю верным слушать тебя и придерживаться твоих позиций. Если ты думаешь, будто бы мы с ребятами будем стоять в стороне, нет. Нет, мы не будем стоять в стороне.

– Ты забываешься! – Рявкнул Виктор, а я постаралась схватить Тима за руку, но не успела. Он шагнул ещё вперёд. – Ты всего лишь мой сын, а сын никогда не учит отца. Ты должен понимать, что я, как взрослый, уравновешенный мужик, имею право на ошибку и не тебе меня судить.

– А я не собираюсь тебя судить. Я просто пытаюсь исправить то, что ты натворил.

– Ты мой сын и ты должен понимать, что не надо со мной соперничать. Никто с тобой не будет играть на твоём поле. Ты со мной сейчас не должен вступать в конфронтацию. Ты мой ребёнок.

Тим резко выпрямился. Напрягся так, что у него каждая мышца натянулась.

– Я твой ребёнок. – Усмехнулся зло Тимофей. – Нет, слушай, в таком раскладе, когда у тебя там где-то беременная любовница, а здесь мать сидит, давится слезами– я не твой ребёнок.

Это было ударом посильнее, чем если бы Тим просто бросился на Виктора.

– Нет. И вообще знаешь, – распахнув руки в разные стороны, зло хохотнул Тимофей, – давай придём к выводу о том, что я сирота. Я сирота, твою мать, потому что один отец, который воспитал– предатель. А отец, который по крови– насильник грёбаный! И я ни черта не хочу относиться ни к одному, ни к другому! Я сирота!