В разводе. Решусь на любовь

1. Разговор

И вот, после стольких лет разлуки, мы снова встретились. Он холост, а я разведена…

* * *

— Наташка, ну ты чего? Что ты по своему Игорю всё убиваешься, сколько можно, а? Дети уже повзрослели, и сами могут к отцу поехать, если захотят. Он тебе не нужен, когда уже поймешь это, Наташ. Ей-богу, уже хочется как следует тебе по голове треснуть, чтоб мозги вправить.

— Надя, хватит уже. Я правда… Мне нужно время.

— Сколько? Еще полгода или год? А может, несколько лет? Где твоя гордость, а?

— По-видимому, исчезла вместе с ним.

— Тц, — из трубки раздался раздраженный вздох, и я знала, что Надя в этот момент нервно накручивает прядь обесцвеченных волос на свой костлявый палец. Слишком я хорошо ее знаю, ведь мы дружим со школьной парты.

— Дура ты. Пошли, говорю. Там будут все наши пацаны. Вспомним молодые годы, развлечемся.

— Пацаны? — услышала я свой невеселый голос, от чего ощутила себя еще большей неудачницей. И очень захотелось сменить тему. — Все уже постарели. Давно уже мужиками и тетками стали, какие пацаны, Надя? Не хочу я смотреть на прокисшие от невеселой рутинной жизни лица.

— Ой, да что ты знаешь? Между прочим, я слышала от Дашки Сорокиной, что Стрельников неплохо так поднялся. Да и выглядит еще огурцом. А? Что скажешь?

Сердце в груди екнуло и учащенно забилось. Перед глазами пронесся калейдоскоп из приятных и волнующих картинок прошлого. Как мы сидели с ним за одной партой до самого выпускного и дружили. Как он весело шутил, и я до слез смеялась над его шутками. Вспомнилось его очаровательное лицо с хитрым и веселым взглядом. Его веснушки, покрывающие нос и щеки, и его широкая лучезарная улыбка.

— Ты про Степу? — пытаясь не дрогнуть голосом, спросила я.

— Да. Ты что, мать? Не ты ли сохла по нему до самого выпускного?

— Это в прошлом. Давно уже, — сказала я. У самой сердце продолжало учащенно биться в груди.

— Да, точно. У тебя же теперь другая проблема. Твой кобель — Игорь, — с желчью в голосе произнесла Надя.

— Не говори так. Несмотря на то, что он… изменил. Он по-прежнему остается отцом моих детей.

— Ой-ой. Ты совсем уже? Крыша окончательно от развода поехала? Он тебе изменил с другой. И не раз. Он спал с ней несколько лет. Он держал тебя за дуру. Ты о чем вообще, Наташка? — повышая голос, сказала Надя на том конце. И от ее слов внутри снова все сжалось от боли. Зачем мне снова обо всем этом напоминать? Давить с таким остервенением на больную мозоль?

— Перестань. Я не хочу говорить об этом, — сдавленно произношу я, пытаясь сдержать порыв эмоций. Вытираю влажные глаза рукой, чтоб слезы не вырвались наружу.

— Ладно, не буду. Но только при условии, если ты поедешь со мной на встречу выпускников. Соглашайся, иначе я не отстану. Ты меня прекрасно знаешь, Наташка. Я та еще стерва. Но это я ради твоего же блага. Давай съездим, а?

Я тяжело вздыхаю, ведь совершенно не сомневаюсь в правдивости в словах подруги. Она и правда не отцепится, и всё может обернуться тем, что мне придется поговорить с Игорем начистоту. А этого я хочу меньше всего.

— Хорошо. Я поеду на встречу выпускников. Но это в первый и последний раз.

— Ну конечно, родная! Да вообще без проблем! Ох, тряхнем обвисшими булками от души! Разоденусь так, что все одноклассницы обзавидуются! Ты тем более нарядись, поняла?

Я поддерживаю ее тихим смехом, хоть смеяться меня совсем не тянет. Ведь я снова вспоминаю о Степе. Хоть бы он не пришел. Хоть бы…

2. Дочь

Этот день наступил в разы быстрее, чем мне хотелось бы. С самого утра я нервничала так, что хотелось просто плюнуть на затею и запереться в квартире. Отключить телефон, чтоб Надя не смогла дозвониться до меня, и притвориться больной. Но я прекрасно понимала, что такая затея обойдется мне дороже потраченного в компании бывших одноклассников вечера. И, подавляя внутреннее сопротивление, я чинно-важно сходила в парикмахерскую и подкрасила свои, местами поседевшие волосы. Надо признаться, это немного освежило мое потускневшее от переживаний лицо.

И это немного прибавило мне оптимизма. Раз уж мне все равно придется общаться с бывшими одноклассницами и признаться в том, что я в разводе, а возможно даже, что муж мне изменял, то уж лучше делать это в красивом облике. И я решила привести себя в порядок. Ведь они явно налетят на меня с расспросами и, возможно, даже порадуются тому, что моя жизнь не сложилась. Я пошла и купила себе бордовое кружевное платье, сидящее по фигуре, но при этом достаточно скромное и комфортное по длине, чтоб не выдавало моего отчаяния. Сходила в салон, и мне нанесли красивый макияж. Когда я увидела итог, даже на короткий миг допустила мысль о том, что если Игорь увидел меня в этот момент, возможно, пожалел бы, что ушел к другой. Эта мысль кольнула сердце, и я поспешила прогнать ее. Ведь Игоря больше нет в моей жизни и никогда не будет. Наши двадцать лет и пять месяцев совместной жизни закончились, и мне пора бы уже принять это. Да, больно. Обидно и слишком унизительно, но… Он больше не мой муж. Он больше не мой мужчина. Он больше не моя любовь.

От нашего брака остался лишь привкус горьких слёз и жестокого предательства.

Надя права, мне пора позволить себе двигаться дальше. Пора позволить себе хотя бы попробовать сделать это.

— Ого. Ты куда-то идешь? — заглянув в мою комнату, удивилась дочь. Ее глаза засияли, и взгляд забегал по моей фигуре. — На свидание?

Я чувствую, как к лицу приливает кровь. Таких слов не слышала уже слишком давно, и в моем возрасте, да еще и от дочери слышать подобное слишком смущает. Я отмахиваюсь и пытаюсь беззаботно улыбнуться, чем, похоже, еще больше раззадориваю ее.

— Господи, скажешь тоже, Анют. Нет. Тетя Надя позвала на встречу выпускников. Решила вот развеяться немного, со старыми подругами повидаться, — мой голос звучит так, словно я собираюсь сделать что-то постыдное и заранее каюсь в содеянном. И от этого мне становится еще более неловко.

— Ой, мам, да брось. Кто так на женские посиделки наряжается? — хитро вздернув брови, щебечет Аня и заходит в мою комнату. Мигом подходит ко мне и просит присесть на стул перед зеркалом. Я послушно выполняю ее просьбу, понимая, что она хочет поговорить и помочь мне с прической.

Аня взяла в руки утюжок и начала выпрямлять мне волосы. Я внимательно смотрела на ее отражение, чувствуя, что она хочет сказать мне что-то важное. И Аня наконец заговорила:

— Слушай, мам, мы с Артемом правда в порядке. Тебе не нужно переживать о нас. Оба учимся, у обоих куча друзей. Да, было неприятно, конечно, проходить через всё это. Но. Будем честны, мы давно уже ждали, когда это произойдет. И нам скорее было неприятно смотреть на то, как вы холодно общаетесь друг с другом. Это ранило больше, понимаешь? — со слабой улыбкой сказала она, заглянув мне в глаза через отражение в зеркале.

Я сглотнула ком, вставший в горле, и кивнула ей. Аня вздохнула и продолжила возиться с волосами.

— Развод был лучшим решением. Для всех. И я правда рада, что вы смогли пойти на этот шаг. Особенно ты, мам.

Дочь вздохнула и выпрямила последнюю прядь. Выключила утюжок и отложила его. А затем серьезно взглянула мне в глаза.

— Он двигается дальше. Я и Артем тоже. Ты тоже, пожалуйста, будь сильной и начни жизнь с чистого листа, ладно? — уже тише сказала она, и ее глаза заблестели. В этот миг мое сердце сдавило от боли. Я вдруг отчетливо поняла, что совершенно забыла о чувствах собственных детей. Точнее, не думала, что они могут быть уже настолько взрослыми. Ведь дочь переживала сейчас не о том, что ее родители развелись. Нет. Она переживала о том, что ее мама зациклилась на этом и не хочет двигаться дальше.

Я не выдержала и развернулась к ней. Встала и обняла, прижимая к груди.

— Прости, — прошептала я ей тихо на ушко и пригладила мягкие волосы. — Впредь обещаю, что буду стараться двигаться дальше. Больше не нужно переживать обо мне, Анют. Я справлюсь.

Я почувствовала, как Аня стиснула меня в объятиях и прижалась лицом к плечу. Словно дав себе слабину и вновь ощутив себя маленькой девочкой.

— Постарайся, мам, — мягко буркнула она и шутливо добавила: — А то если сессию завалю, всё свалю на тебя.

Я посмеялась и поцеловала ее в висок.

— Ой, хитрюшка, — сказала я, ощущая, как на душе становится тепло.

Дочь права. Нужно двигаться дальше.

3. Степа

Надя заехала за мной на такси, и мы направились прямиком к нужному кафе. За окном уже вечерело, но так как был конец августа, было еще достаточно тепло и светло.

— Ну что, готова тряхнуть стариной? — воодушевленно спросила Надя, заглянув мне в глаза. Ее сухощавое лицо испещрили морщины. Хоть мы и были одногодками, Надя выглядела как будто более потрепанной, чем я. Но это неудивительно с ее образом жизни. Имя трех детей, два брака за плечами и постоянные гулянки по выходным.

— Разве к такому можно быть готовой? — отшутилась я и коротко посмеялась, чтоб сбавить градус напряжения. А ощущала я его на все сто. Словно еду не с бывшими одноклассниками повидаться, а на собеседование на работу мечты. Уж очень не хотелось видеть некоторых людей и при этом взглянуть на них краем глаза и оставить приятное впечатление. Но внутри лишь нарастало чувство собственной никчемности. А что мне еще чувствовать?

Работаю продавцом в магазине одежды. Давно уже перестала ходить на любимые танцы. Имею двух взрослых детей и живу в однокомнатной квартире на окраине города. Разведена. Муж изменял и ушел к другой. И выгляжу я на все сорок лет, как и отмечено в паспорте. Единственный плюс — более-менее фигура неплохо смотрится, лишних кило, может, пять есть.

— Ты главное живот втяни, когда зайдем. Первое впечатление самое важное. А дальше можешь расслабиться, — сказала Надя, оглядывая свое отражение в зеркальце. Я машинально выполнила ее наставление и приосанилась. Неужели так все заметно. Начинаю нервничать еще больше.

Такси остановилось, и Надя радостная выскочила из машины. Тут же потянула вниз свое короткое, даже вульгарное, на мой взгляд, обтягивающее платье цвета фуксии. Я вышла следом и поправила свое и начала сомневаться в том, уместно ли я оделась.

Мы зашли в кафе, и официантка провела нас в отдельный зал. Мы с Надей остановились у закрытой двери и взглянули друг на друга.

— Готова, мать? — спросила она, нервно сдув с лица прядь обесцвеченных волос.

— Не уверена, — я натянула нервную улыбку, слыша, как гулко бьется собственное сердце.

— Черт с ним. Пошли, — скомандовала Надя и распахнула дверь. Множество глаз тут же уставились на нас, и я на секунду впала в исступление. Некоторых я узнала сразу, а некоторые изменились так, будто стали совершенно другими людьми. Многие растолстели, что женщины, что мужчины, явно перестав следить за собой. Но, увидев рыжую макушку, я быстро взглянула туда. Сердце ухнуло, когда мои глаза встретились с голубыми глазами Степы. Его лицо озарила такая знакомая хитрая широкая улыбка. Но он уже не выглядел таким, каким был прежде. Худощавым высоким рыжим парнишкой с копной рыжих волос на голове. Нет. С края стола сидел мужчина с ухоженной рыжей щетиной и красиво уложенными рыжими волосами. Широкие плечи покрывала серая рубашка, подчеркивая крепость фигуры. И мне вдруг стало стыдно за то, что я пришла сюда. Не в силах больше смотреть на него, я начала смотреть на других. Все кругом загалдели и начали здороваться. Даша Сорокина, та, что была нашей старостой, а теперь уже тетка в тучном теле, с короткой стрижкой и румяным лицом, указала нам на наши места. И в этот момент мне захотелось провалиться сквозь землю, ведь они были прямо напротив Степы.

— Идем, чего застыла, Наташка, — Надя бесцеремонно схватила меня за руку и потащила к краю стола. Я тут же вспомнила про бывшего мужа и ощутила стыд. Да, Игорь предал меня и изменил. Но разве я не обесцениваю свои чувства к нему тем, как реагирую сейчас на Степу? Мы двадцать лет провели вместе, и я любила его. Любила по-настоящему…

— Привет, — послышался голос напротив, едва я присела на стул. Я тут же подняла глаза и встретилась взглядом со Степой.

— Привет, — неприятно пискляво и глупо прозвучал мой голос. Кошмар какой! Что же я делаю вообще? Почему так волнуюсь? Надо успокоиться! Это всего лишь бывший одноклассник, не больше. Подумаешь, сидели несколько лет за одной партой. Шутили и смеялись, и я ему домашнее задание списывать давала, пффф. Это вообще ничего не значит.

— Как дела? — продолжил он и неожиданно внимательно взглянул на мои руки, от чего я едва их не спрятала под стол. Но благо вовремя одернула себя.

— Неплохо. Живу потихоньку. Работаю, дети учатся. Решила вот развеяться, — на автомате выдаю я, ведь от неловкости хочется превратиться в невидимку. Но я продолжаю смотреть на него. Не хочу, чтобы он подумал, что мне страшно или неприятно. Улыбаюсь ему, надеюсь, это не выглядит глупо, странно или подозрительно.

— А мужа нет? Не вижу на пальце кольца, — спокойно говорит он, указывает взглядом на мои руки и отпивает из кружки.

— А… Ну был. Но мы развелись. Давно уже. Полгода назад. Примерно, — произношу я и издаю неловкий смешок. Кажется, начинаю потеть от нервов. Или тут так жарко. Еще не хватало взмокнуть, как курица. Ох…

Ко мне подходит официантка и дает меню. Я сердечно благодарю ее, свою юную спасительницу. Утыкаюсь взглядом в меню.

— Полгода? Не так уж и много прошло, — говорит Степа, и я краем глаза вижу, что он продолжает пить чай. — А я так и не женился. Не нашел ту, которая по достоинству оценила бы мое чувство юмора.

Честное слово! Если бы пила, подавилась бы на месте!

— Ясно, — бормочу я себе под нос, не отрываясь от списка блюд.

— Ой, Степка, а ты с годами стал только краше! — влезает наконец в наш разговор Надя, которая села рядом со мной. Я даже по голосу ее слышу, что она ждала своего часа с величайшим нетерпением. — Такой мужчина, глаз не оторвать! Я всегда знала, что ты еще всем покажешь!

— Что покажу? — с улыбкой в голосе спросил Степа, и я не могла не взглянуть на него. Он, с хитринкой щурясь, смотрел на Надю. Она рассмеялась и отмахнулась.

— Ой да не понял ты. Конечно. Как же. Всё понял. Лучше расскажи, где работаешь и где живешь хоть, очень интересно послушать, — прощебетала Надя и кокетливо подперла подбородок рукой. Я пронаблюдала за тем, как Степа отложил кружку на блюдечко и скопировал ее позу. Прищурился и улыбнулся.