В Стране Чудес

ГЛАВА 1. Обо мне

ВАРВАРА НИКИТИЧНА

Я проснулась. Опять.

Ну к чему мне это наказание? Столько лет уже мучаю сына со снохой, и сама мучаюсь.

Боли эти по всему телу. Такое ощущение, что кто-то скверный решает что же у меня будет болеть сегодня: ага, пусть это, это, и ещё вот это.

Невозможное количество лекарств ежедневно. Таблетки, таблетки, капсулы, капли, уколы, мази...

Надоело! Ну сколько можно уже?!

Почему нельзя отдать ненужные уже годы жизни какому-нибудь ребёнку? Или женщине, погибающей от рака, у которой остаются маленькие дети одни. Или мужчине, без которого семейство, живущее в деревне загнётся...

Я устала уже.

Меня ничего больше не интересует. Ни мир с его ситуацией, ни катаклизмы, ни достижения науки и инженерии, ни полёты к далёким звёздам. Ничего!

Грешным делом уже подумывала об метеорите. И чтобы по счастливой случайности точное попадание именно в меня одну... Или авария какая (даже пару раз переходила дорогу в неположенном месте. И ничего! Опять! После второго раза, когда водитель выскочил и наорал, что у него маленький ребёнок в машине... А если бы дитё пострадало из-за меня? А если бы парня этого посадили? А если бы я не померла сразу, а инвалидом осталась? И сыну пришлось бы таскать меня везде. Короче, от этой идеи я отказалась.)

А ещё хорошо прогуляться по мосту через речку. и споткнуться нечаянно...

Ээхх... Мечты-мечты...

Всегда это любила. И до сих пор, как ребёнок, верю в сказки, старушенция я древняя..!

Поулыбалась. Соскребла себя с кровати. Сунула ноющие ступни в комнатные тапки и пошаркала на кухню. Принялась шэбуршать пакетами. Сыну вставать скоро на работу. Надо бы покормить. Горяченьким.

Да вы не подумайте, сноха у меня нормальная женщина. И готовит, и убирает. Сыновей в строгости вырастила. В армию младшего отправили. Старший пришёл уже год назад. Доучивается теперь в институте - восстановился.

Но и вы меня поймите - я же тоже должна что-то делать. Чем-то заниматься. Потому что не могу я так - на шее сидеть у сына. Я тоже пользу приносить должна. Хоть бы и шебуршением по утрам.

Может за хлебом сходить? Так булошная открывается только в девять утра. А сейчас шесть. Но не сидеть же дома... Пойду, прогуляюсь, очередь займу... Что-то я не туда, заговариваться бабка стала, умом ехать... слегка. Какие же в нонешнее время очереди? Никаких! Не то что раньше - и потолкаешься, и сплетни узнаешь, и моду посмотришь, и связи нужные наладишь...

Всё равно пойду. Не могу сидеть в четырёх стенах.

Накинула кофтейку на плечи, переодела шлёпанцы на тапочки, открыла дверь, стараясь прикрыть как можно тише. Чтобы не разбудить раньше времени деток моих. Ага, деток, уж по полтиннику обоим стукнуло... Но всё равно - детки!

Спустилась тихонечко по ступенькам. Всё боюсь, что рука сорвётся с перил (силы то уже не те), и полечу я сверкая тапками вниз по лесенке. Потом проблемы опять - медикам стаскивать меня на носилках по пролётам этим. А если перелом, то и не сростётся ещё чего доброго. Говорят в таком возрасте мы хрупкие и сильно плохо излечимые. Вот если бы сразу насмерть... Тогда бы и дело другое было! Тогда бы всем хорошо...

Раннее утро встретило меня летней зеленью, птичьим гомоном и запахом мочи от бомжа на лавке.

- Эй, милок, - я потыкала его тросточкой - ты не околел тут за ночь-то?

- Аа? - мужик продрал один глаз, пошкрябал щетину на подбородке, потом сунул руку в штаны, повозил там, и снова угомонился.

- Соколик? - я опять потыкала тростью.

- Бабка, отъебись нахуй от меня!

- Ммм - протянула я. - Скоро мент из сорок восьмой встанет. Бегать выйдет. Тебя увидит и наряд вызовет.

- На кой хуй ему со мной связываться с утра? - недовольно прогундел обмочившийся бомж, но всё же сел на лавке.

- Так он правильный у нас. Всех гоняет по утрам, потому что настроение хреновое. Жена опять бросила его и жрать варить некому.

- Ну, бабка... Пиздишь же наверное, чтобы я свалил отсюда. Сама жопу вытащила на лавку с утра закинуть.

- Да что ты, внучек?! - замахала я рукой, в которой сжимала авоську. - Я ж в магазин пошла. Ты спи ежели хошь. Пиздюлей тебе получать...

- Тьфу, сука! - сплюнул бомж и поплёлся вдоль дома. Свернул за угол, снял штаны и начал поливать угол дома.

- Ай, охальник! - прокряхтела я. - Не ушёл так просто. Напакостил напоследок.

Повернулась, и потопала дальше. Обогнула десткую площадку, порковку, пошла по тропинке за домами. Я всегда там ходила. Я и собаки. А почему бы и нет?

Сегодняшней молодёжи только асфальт и подавай. А тут трава в пояс, как во времена моей молодости на сенокосе.

Помню, -  выйдешь на луг с косой на плече. Утро раннее, роса на траве. Недалече, в рощице, кукушка закуковала и соловушка запел на ветке куста, что рос поодаль. Неприметный такой, маленький, серенький, а песня летит по всему лугу...

Голову платком повяжешь, возьмёшься поудобнее за рукоять и косовище, и пошла махать. А волок ложится по левую сторону, аккуратный, ровный, травинка к травинке. И запах..! Непередаваемый - лугового разнотравья. И мёда, и горечи...

К обеду зной подымается. Запахи становятся гуще, сильнее. Пойдёшь искать запрятанный с утра свёрток: огурцы, хлеб, лук зелёный - всё, что родиться успело на огороде. Сало солёное - ещё из зимних запасов, и молоко-утрешник.

А к вечеру еле ноги волочешь домой. Руки трясутся с натуги, спина ноет.

А дома банька... Жаркая, с веничком, что наломала по дороге. И хорошо, что жаркая-то после дневного зная. Намного лучше, чем души эти и кабины новомодные!

Задумалась я, дура старая. В молодость вернулась, хоть на миг короткий...

Вот и полёт случился короткий. Или длинный - это как посмотреть. Нога не почувствовала опору. Я начала падать. В холод кирпичного влажного зева. В темноту.

Опять замечталась, старуха старая..!

ГЛАВА 2. В другой мир по кроличьей норе

Солнышко коснулось моего лица. Ласковое, тёпленькое, игривое.

Я открыла глаза. Уже давненько у меня не случалось такого отличного настроения. Голова побаливает немного. Но это-то как раз и странно - ничего другого не болит!

Как интересно! Таблеточки новые помогли? Помню, Мариночка, сноха моя, вчера принесла.

- Варвара Никитична, они сильные, поэтому по полтаблетке принимать будете.

- Как скажешь, Мариночка.

Я и не надеялась, что мне что-то поможет уже. А оказалось - бывают в жизни чудеса!

Попыталась встать с кровати и привычно сунуть ноги в тапки. Да не тут-то было! А не получилось потому, что ни кровати, ни тапок, ни квартивы и в помине не было. А был только лес кругом и я на поляне. Птицы трещат на странных деревьях с ромбическими листьями. Сочная травка сверкает от капелек росы. Огромные, иссиня-зелёные цветы, размером с тракторное колесо, раскачивались высоко над моей головой на мощных цветоносах.

Я открыла рот от удивления. Даже потёрла глаза вместе с переносицей. Но картинка не сменилась.

"Ничего себе таблеточки..!" - подумала я. - "Надо бы сказать Мариночке, чтобы была поосторожнее с ними".

Шорох сбоку привлёк моё внимание и заставил повернуть голову. Ко мне полз здоровенный змей. Вернее, змеечеловек. Или человекозмей?

С интересом уставилась на него. А он интересный - в толстенных очках на переносице. С белыми косами, уложенными на голове на подобии рогов. В полосатом вязанном свитере, с дырами. И довершала композицию длиннющая сигарета на мундштуке, которую змей держал как голливудские кинодивы двадцатых годов, придерживая указательным пальцем с маникюром алого цвета.

- Какой чудаковатый сон! Как Алиса в страну чудес попала, честное слово! - восхитилась я над ним.
- А ты долго будешь лежать на моих грибах, девочка? - спросил странное создание бархатным мужским голосом (аж волоски на теле вздыбились!).
- Какая девочка? Я же не девочка... И давненько уже... - заулыбалась я.
- Хмм... Новый вид? - задумался он.
- А..? - не поняла я сути. - Какой новый вид? Старуха я.

- А кто такая "старуха"? - человекозмей обполз вокруг меня, пристально разглядывая. - Не могу понять кто ты.

- Женщина, кто же ещё, чудо! А вот кто ты, дивное создание? Порождение моего больного мозга?

- Не думаю. - так же задумчиво протянул мужчина. Потом приблизился совсем. Так, что стали видны глаза цвета медуниц и гладкое лицо. - Я бы тогда знал об этом.

- Как же бы ты узнал, если я тебя придумала? - я зачарованно подняла ладонь и погладила щёку мужчины. Нос уловил терпкий цветочный запах, исходящий от него. - И пахнешь ты замечательно!

- Я не могу ни чем пахнуть. - грустно улыбнулся мужчина отползая. - Это невозможно. Ты ошиблась.

- Как скажешь, дорогой. - кивнула я. - Поможешь торкнутой бабушке встать?

- Какая странная... - змей подполз снова, протянул руки. А я не долго думая обхватила его шею, прижалась. Сильные руки обняли, потянули вверх отрывая мои ноги от земли.

Вот что ни говорите, а будь ты хоть кем, - но трогать молодое тело всегда приятно. Хоть бабка старая, которая с удовольствием жмякнула бы парня помоложе, хоть дед, как бы невзначай шоркается о девку, трогает, делая вид что прикосновения совершенно невинные, всего лишь хотел отодвинуть с пути...

Так и я - под предлогом обняла мощную шею. На секунду окунаясь в прошлое. Такое запретное и заманчивое вместе с тем...

Помню, был у нас в посёлке парень один. Такой неприметный на лицо, но я замирала всякий раз, ошупывала взглядом ладную фигуру. Один раз вот так же, чуть не упада на узком мостике через ручей. Но была поймана и прижата к жаркой мужской груди. Обхватила его шею, повисла вся растёкшись. А он подержал меня, крепко сдавил рёбра и ушел.

Оно и правильно. Я сговорённая была уже. За другого вышла. Но никогда больше моё сердце не замирало так сладко в мужских руках. Вообще не разгонялось больше. Спокойно терпела ночные елозанья на мне мужа. Вздыхала с облегчением, когда всё прекращалось. И всю жизнь задавалась вопросом: А что было бы, если я его не отпустила на том мосту?

ГЛАВА 3. Вперёд по дорожке

Сильные руки продолжали сжимать моё тело. Нос его уткнулся мне в шею и жадно вдыхал.

- Эмм... - всё же решилась я прервать наше приятное тесное общение. - Я пахну отвратно. Ты конечно милый мальчик...

- Я? - озадаченно переспросил странноватый змей. Разжал руки, позволяя мне проехаться по своему телу.

- Ну конечно ты. - я улыбнулась, дотянулась и похлопала по гладкой щеке. - Всё, хватит обнимашек, милый. Бабушке пора выбираться из своего глюка.

- Ты странная особь.

- Ещё бы! Такие таблеточки хорошие...

Я отвернулась от него, разглядывая возможные направления. Выбрала в обратную сторону от леса и пошла огибая гигантские цветоносы.

- А ты куда? - раздалось в спину.

- Выбираться из этой "кроличьей норы".

- Кроличьей?

- Да, - я хохотнула. - я в неё упала сегодня.

- Тогда всё понятно. - покивал змей с умным видом.

- Не забудь собрать грибы. - крикнула я ему, удаляясь всё дальше.

- Непременно. Я же за ними сюда пришёл.

Вскоре под ноги начала стелиться тропинка. Она взялась ниоткуда. Просто я обнаружила себя идущей по ней.

Впереди мелькнуло белое длиннющее ухо.

Мне настолько наскучило одиночество, что я прибавила шага, стараясь догнать нечто длинноухое впереди. С удивлением поняла, что почти бегу. Это было настолько забытое и радостное ощущение, что я снова рассмеялась и поскакала вприпрыжку. Думать о том, что произошло с моими ногами не хотелось, и я отмахнулась от этого.

На полном ходу свернула по дорожке за ствол странноватого раскидистого дерева с ромбовидными листьями и затормозила.

Посреди дорожки стоял потрясающий мужчина. Длинные белоснежные кроличьи уши нервно подрагивали. Белая прядь волос упала на лоб, частично закрывая правый глаз. Одет он был в идеально отглаженную рубашку и жилет поверх неё в розовый цветочек.

Нервно рылся в многочисленных карманах своей одежды и повторял бесперестанно:

- Боже мой... Да где же они... Ах, мои бедные уши... - наконец извлёк часы на цепочке и взглянув на них едва не подпрыгнул на месте от паники. - Ох, Господи, как же я немилосердно опаздываю!!! - сорвался с места и кинулся бежать дальше.