В такт твоей музыке

Пролог

Лия

Вы когда-нибудь просыпались с разрывающим вас изнутри на маленькие кусочки чувством вины?

Я — да.

Самое страшное в том, что это единственное, что со мной осталось. Единственное, что я отчетливо помню из прошлого. Остальные просторы памяти чистые, как белый лист, словно ничего и не было до момента пробуждения.

Мы с врачами так и не разобрались, как работает моя память, но одно поняли точно. Пусть я не помню все в картинках, но каким-то странным образом помню ощущения. И от этих незримых связей с прошлым становится не по себе.

Я не помню, как выглядит папа, но помню, стиль его вождения. Не помню маму, но помню ощущения от ее объятий и запах с нашей кухни. Это дарит надежду и пугает одновременно.

Только во всех этих ниточках прошлого лишь одна по-особенному не дает мне покоя. Откуда во мне сидит это съедающее чувство вины? Что я такого сделала? И почему меня разрывает от чувства вины только в присутствии этого странного, загадочного парня? Что нас связывает? О чем он молчит?

Так много вопросов и ни одного ответа.

Я должна найти правду.

Чего бы мне это ни стоило.

Глава 1. «Возвращение»

Лия

Я, наконец, возвращаюсь домой после реабилитации. Последствия автомобильной катастрофы, которую я пережила, и моя таинственная амнезия заставили меня задержаться в медицинской койке надолго. Родители не скупились оплачивать лечение, поэтому из докторов и моих тренеров они выжали все возможное.

Несмотря на их старания, выписываюсь я не без горьких последствий. По маминым словам, раньше я играла на гитаре и меня немного пугает этот факт. Меня не расстраивает возможность того, что я могу не вспомнить, как извлекать из струн музыку. Просто одна из полученных мной травм, это травма руки и пальцы порой меня не слушаются. Поэтому с реализацией моего прошлого увлечения, полагаю, будут проблемы, в любом случае.

Возможно, придется заняться чем-то другим. Может, в процессе меня это не сильно расстроит, так как я ничего не помню. Но кто знает… Надолго ли?

Чистый лист.

Даже не знаю: страшно это или нет. С одной стороны – шанс начать все сначала. А с другой стороны, что именно является для меня этим «сначала»? Какой багаж прошлого я несу за собой? Каким человеком я была раньше?

— Узнаешь что-нибудь? – вырывает меня из размышлений голос отца.

Растерянно смотрю, что творится за окном, сидя на переднем сидении нашего старенького, но дорогого автомобиля. На улице солнечно, на небе не облачка. Погода в день выписки встречает меня теплом, принимая в свои летние объятия.

Мы проезжаем мимо различных мест, и я представляю, как захожу в местную кафешку и мне делают «как обычно». Знать бы наверняка, чтобы в самом деле может войти в этот заказ… Чай или кофе? С сахаром или без? Сладкое или соленое?

— Не-а. Совсем ничего, — пожимаю плечами, развеивая все свои глупые фантазии.

Я нервно перебираю пальцы своей непослушной правой руки, стараясь расслабить ноющие мышцы. Мне страшно возвращаться обратно в жизнь. Осознание того, что ты совершенно не представляешь, что делать дальше — пугает. Там в реабилитационном центре все было просто. Была цель — выздороветь. Дело уже сделано. А дальше то что?

— Пап.

— А? – он кидает на меня мимолетный тяжелый взгляд своих серых глаз.

— Почему вы мне не помогаете хоть что-то вспомнить?

— Я же говорил, что это ради твоей безопасности, — отмахивается он, не отвлекаясь от дороги.

— А более развернутый ответ я получить недостойна? – обиженно скрещиваю руки на груди и отворачиваюсь к окну.

Тем временем мы встаем на светофоре.

— Понимаешь… — тяжело вздыхает отец. – Это решаем не мы с мамой, к сожалению. Все сложно.

— В смысле? – я резко разворачиваюсь в папину сторону и пытаюсь прочесть ответ в его лице.

Что он имеет в виду?

— Большего я сказать не могу. Со временем узнаешь, — папа явно нервничает, оттого и перебирает пальцами руль.

Он не знает, куда себя деть, и судя по устремленному взгляду на красный, молит бога, чтобы можно было уже, наконец, тронуться с места.

— Когда? – продолжаю допытываться.

— Когда это станет безопасно, — с этими словами машины впереди трогаются с места, и папа облегченно выдыхает.

Я понимаю, что тормошить его расспросами дальше не имеет смысла. Вряд ли он мне ответит. Точно будет ссылаться на то, что отвлекаю его от дороги, как сделал это в самом начале пути.

Хотя прогресс в нашем разговоре определенно был.

Только теперь возник вопрос.

Кто?

Кто определяет, что я должна знать, а что нет? И почему этот кто-то вообще имеет право лезть в мою жизнь?

— Я как будто преступница, — подытоживаю вслух свои же мысли.

Папа в ответ молча поджимает губы и сворачивает на повороте налево. Я достаю из кармана куртки телефон. Непонятно, зачем я это делаю. Просто дурацкая привычка. Люди обычно там смотрят ленты в соцсетях, обновляют переписки и общаются с друзьями.

Только вот у меня было пусто. Совсем ничего. Как будто до того момента, как я очнулась в больничной койке, меня не существовало. Ни одного следа. Ни одного проявления меня как личности.

Теперь я начинаю понимать, что это, скорее всего, было стерто из моей жизни намеренно. И если раньше я только догадывалась, то теперь знаю точно. Кто-то ведь определяет вес моего прошлого. А значит, этот самый таинственный кто-то все и стер.

— Может его выкинуть? – театрально делаю вид, что выбрасываю телефон в окно.

Папа сначала инстинктивно дергается, чтобы меня остановить, но быстро понимает, что я шучу.

— Он же денег стоит!

— Ну да. Денег. Но при этом никакой эмоциональной ценности, — горько смеюсь.

— В самом деле, наберись терпения наконец!

— Я всегда была такой язвой?

Мой последний вопрос так и остается неотвеченным. Папа просто перестает обращать на меня внимание всю оставшуюся дорогу. Кажется, он жалеет о том, что вообще мне что-то рассказал.

Дальше мы едем в полной тишине, и папу это определенно устраивает, но не меня. Моя жизнь правда будет такой скучной? Или я попросту нетерпеливая задница?

Глава 2. «Вопросы на доверие»

Лия

Я стою около местного торгового центра и изрядно нервничаю. Знать бы, как выглядит эта Марина. Ей-то проще — она меня знает. Голос у нее приятный. Зла вроде не желает. Да и мама бы врать не стала. Осматриваюсь по сторонам и в ожидании перебираю пальцы больной руки.

— Ну привет, сестренка! – резко появляется передо мной девушка.

Чуть вздрагиваю, прежде чем изучить ее взглядом: черные волосы и темно-карие глаза сильно контрастируют с белоснежной кожей. Боже! Она безумно красивая.

Окинув ее взглядом с ног до головы, теряюсь и не знаю, что ответить, но спустя время через силу все же выдавливаю.

— Приве-ет, — интонационно выходит ужасно.

— Ну ты чего? Все же нормально, не переживай. Я скучала, — улыбается Марина и без тени смущения загребает меня в свои объятия.

Закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на ощущениях, ведь только они способны разбудить мою память. Смутно, но вспоминаю ее по тактильности и силе объятий. Тепло, а вместе с ним и доверие разливаются по телу. На лице появляется непрошенная улыбка, и я понимаю, что я скучала.

— Кажется, я тоже, — подвожу итог ощущениям.

Марина отстраняется, держа меня за плечи.

— Вспомнила, что-то? – спрашивает она с надеждой.

— Ну… Память у меня странная. Тело точно тебя помнит, — пожимаю плечами.

— Видишь! Значит, не все потеряно, — радуется сестра и кивает в сторону торгового центра. – Пойдем?

Молча киваю, все еще находясь в какой-то прострации. Мы заходим внутрь, и у меня все расплывается перед глазами: магазины, люди, вывески. Все смешивается в яркую кашу, что я не могу сосредоточиться на чем-то одном. Дыхание сбивается. В голове начинает звенеть. Надо взять себя в руки. Закрываю глаза и медленно считаю до десяти, отсчитывая вздохи и выдохи. Поднимаю веки и вижу перед собой недоумевавшую Марину.

— Ты как? В порядке?

— Людей много. Не привыкла. Теряюсь, — отвечаю, прерываясь на тяжелые вздохи.

— А ты сразу сиганула в торговый центр. Можно было и подождать, — смеется сестра, словно ничего особенного не происходит.

— Надо привыкать, — оправдываюсь я.

— Обычно это делают потихоньку. Может, в парк пойдем?

— Нет. Определенно нет. Я хочу нормальную одежду, — напоминаю себе, ради чего сюда пришла.

— Ладно. Буду твоим щитом от внешних раздражителей, — Марина берет меня под руку и ведет меня куда-то целенаправленно. – Сначала раздобудем тебе мятный чай.

— Я любила мятный чай? – цепляюсь за соломинку, в надежде выяснить о себе больше информации.

— Ты просто любишь пить, а мятный чай тебя успокаивает.

— Алкоголь? – хмурю брови, смутно представляя себя в запойном состоянии.

— Пить, а не выпить, — смеясь поправляет меня сестра. – Хотя выпить иногда тоже.

Дойдя до фуд-корта, мы покупаем мятный чай и отправляемся в магазины, где можно найти приличную одежду.

Спустя время пополняю свой гардероб платьями, ботинками, различными аксессуарами и прочей одеждой. Ходить за покупками с Мариной хоть и странно, но по-своему весело. Сестра периодически шутит странными шутками, которые, скорее всего, связывали нас прежде. Только вот сейчас я ничего не помню. Поэтому просто стараюсь подхватить ею сказанное, чтобы хоть как-то пробудить свою память.

Петя

Обожаю торговые центры. Особенно когда это касается работы. Большие пространства и стеклянные витрины гарантируют хороший обзор территорий. Также на каждом шагу есть камеры, и если нужно, можно поднять материал. Поэтому, держась на большом расстоянии, я с легкостью наблюдаю за Мариной и Лией. Девочки в то время явно увлечены подбором обуви.

— Ненавижу каблуки, — слышу я голос Лии в наушнике.

Естественно, я не могу отправить Марину на задание без прослушки.

— Она врет. Точнее, не совсем. Да, она обожает ботинки, кроссовки, туфли на плоской подошве, но, если предложить ей невесомые шикарные босоножки, ради них она стерпит все мозоли. Если они ей реально понравятся, — подсказываю Марине.

Скорее всего, она и без меня это прекрасно знает, но чертыхнуться и сказать вслух не может. А я, в свою очередь, не могу удержаться от возможности поумничать в своей доминирующей позиции.

— Слышу, как ты закатываешь глаза, — добавляю я.

— Может, посмотришь эти, — слышу голос Марины.

Посматриваю на них издалека. Бинго! Она все-таки предлагает ей босоножки.

— Думаешь? – слышу я неуверенный голос Лии.

— Сама то ты что чувствуешь? – спрашивает ее моя напарница.

— Что стоит попробовать.

— Ну вперед, — кивает ей Марина, и они обращаются к консультанту в поисках нужного им размера.

Боже! Неужели я трачу время на то, чтобы наблюдать за их шопингом? Ладно. Я здесь не за этим. Осматривая местность на предмет подозрительных лиц, понимаю, что вроде все чисто. Ее никто не ищет. Хотя, может, Марк еще не знает, что она выписалась из больницы.

Глава 3. «Кто такой Павлов Пётр Александрович?»

Петя

Стоя в жуткой пробке, барабаню по рулю в ожидании, когда впереди стоящие машины тронутся дальше. Угораздило же меня отправиться по делам в час пик. Обычно в такие моменты удобно предаваться размышлениям. Только сейчас голова мне нужна пустой и холодной. Поэтому мне остается только медитировать, чтобы очистить сознание и не думать ни о чем.

Медитация была чем-то естественным в моей жизни, словно зубы почистить. Жить в семье Павловых значит следовать определенным правилам. С самого рождения было предопределено кто я есть и меня это изрядно раздражает. Ощущение словно у тебя никогда не было выбора - не самое приятное чувство на свете.

Наконец машины трогаются с места, и можно с головой окунуться в дорогу. Правда окунаться то уже некуда, ехать остается минут десять—пятнадцать если не меньше.

Раздается телефонный звонок. Маринка. Нажимаю на зеленую трубку и в наушнике раздается голос.

— Она меня бесит! И ты меня бесишь! Вы оба меня бесите!

— Я и не ожидал услышать от тебя что—то другое, — смеюсь я в ответ. – Не злись на нее. Не виновата она.

— Правда, что ли?! – раздается в наушнике саркастический смех.

— Без «что ли», — раскладываю в ее голове все по полочкам. – Смотри. Она тебя не знает. Никого не знает. Ничего не помнит. Я забрал ее прошлое. Стер ее с лица земли, если выражаться утрированно. Ей не за что зацепиться. Соответственно она везде чувствует подвох и недоверие. У нее ни фото, ни видео, ни переписок. Да она даже ни одной песни своей не слышала. Хотя раньше каждый день их пела.

— Ладно. Ее можно понять. Ты прав, — судя по голосу Марина успокаивается. – Просто… Просто она никогда так себя не вела!

— Первое – вела. Второе – сейчас сложные обстоятельства. Я поступил с ней жестко, конечно, тем что оборвал все ее связи, но и она вляпалась по-крупному.

— Ну да, — подводит итог Марина. А что ей еще сказать? – Ты сейчас где?

— Еду в клинику. Уже почти приехал… Ты пойми ей сейчас очень страшно и одиноко. И самое обидное, что я не могу быть рядом, — тяжело вдыхаю я, сосредотачивая внимание на дороге.

— Ты как?

— Нормально.

— Честно?

— Волнуешься или в качестве работы спрашиваешь? – ухмыляюсь в ответ.

— Если бы я спрашивала в качестве работы, то вопрос был бы другим. Зачем в клинику едешь?

Я шумно выдыхаю на очередном красном светофоре, уже слава богу последнем.

— Попытаюсь разговорить Светлану Александровну.

— Лечащего врача Лии? – так и слышу, как у нее челюсть отваливается.

— Да. У меня с ней распрекрасные отношения, проверенные годами, так что я надеюсь она пойдет мне на уступки и сольет нужную информацию, — время строить розовые замки. Может где-то повезет, а не как со светофорами.

— Можно промолчу?

— Не можно, а нужно! – смеюсь я в ответ и заезжаю на парковку. — Ладно отключаюсь. Присматривай хорошенько за нашей звездочкой. Звони если что.

— До связи.

— До связи, — после привычного для нас прощания бросаю трубку.

Мысленно желая себе удачи, выхожу из машины.

Светлана Александровна, подруга моего отца, для меня всегда была близким человеком. Поэтому я надеюсь на ее чуткость и понимание. Хоть и знаю, что в данном вопросе она точно не пойдет мне навстречу.

Войдя в клинику, направляюсь прямиком к столику регистратуры.

— Добрый день, Юлия, — здороваюсь я, быстро прочитав имя сотрудницы на бейдже, — Светлана Александровна в каком кабинете?

— Она сегодня не принимает, — строго смиряет меня пара глаз напротив, выглядывая из—за очков.

— Но она тут, на работе, в своем кабинете. Изучает бумаги. Как и обычно в это время, — я облокачиваюсь о стойку и заглядываю ей в глаза. – Так в каком она кабинете?

— Вы кто такой вообще? – теперь глаза Юлии выражают неприкрытое удивление.

Я молча достаю свое удостоверение. Ах черт, как же не люблю им козырять. Глаза девушки за секунду округляются.

— П-простите, Петр Александрович. Я сейчас сообщу ей, что вы здесь. Она в двести тринадцатом кабинете, — ее рука мгновенно тянется к служебной трубке, и трясущими пальцами девушка набирает номер.

Иногда мне дико смотреть на то, какое влияние я оказываю на людей, представляя свою истинную личность свету.

— Сразу бы так, — одобрительно кивнув ей я добавляю. – Спасибо за вашу работу, Юлия.

Оставив ее за стойкой с недоуменным взглядом, направляюсь к кабинету с номером двести тринадцать. Коридоры у них светлые, чистые, система навигации настолько продуманная, что мне хватает одного беглого взгляда на указатели, чтобы понять куда идти. Проходит пара минут, и я уже стою перед ее кабинетом.

Тук—тук.

Захожу и вижу, как Светлана Александровна аккуратно складывает документы в стопку. Кабинет просторный и чистый, в бежевых тонах. Все вокруг сразу выдает бюджет клиники и показывает, что лечиться здесь точно не дешево. Все так и кричит: «продай свою почку, чтобы потом ее вылечить».

Глава 4. «Дыхание свободы»

Лия

Разместив купленную одежду в шкафу, усаживаюсь по-турецки напротив и рассматриваю свой новый гардероб. Перед глазами все ещё стоит образ Марины, и я начинаю заниматься самокопанием. Я ведь не язва. Определенно нет. Иначе почему меня сейчас разрывает дичайшее чувство стыда?

Умничка! Молодец! Садись, пять! Ну зачем я нагрубила Марине?!

В нашем общении, конечно, есть нюансы, но я ведь ничего не помню. Надо же это понимать! Пусть мою жизнь и контролируют ради моей безопасности. Правда осознание этого факта рождает в голове только больше вопросов.

Хочется плакать и не быть собой. Можно мне обратно в больничную койку? Пожалуйста!

Не выдерживаю и начинаю плакать, прижав колени к груди и закрыв глаза ладонями, как маленькая девочка. Глаза жгут слезы. В груди все разрывается. Чувствую себя одинокой, пустой, никому ненужной, чужой. Я не родная сама для себя. А это не пол беды, это вся беда.

— Да за что мне это все?! — не в силах терпеть душевную боль, кричу на всю квартиру.

Проревевшись меня немного отпускает, и я направляюсь в ванную. Хорошо, что дома никого нет. Своим поведением точно бы напугала родителей. Им и без того сейчас сложно.

Умыв лицо, понимаю, что мне этого мало. Нужно помыться полностью. Смыть с себя все мысли и прошлое, которого у меня нет. Стягиваю с себя одежду и встаю под душ. Делаю воду попрохладнее. Теперь действительно становится легче, словно вода смывает не только грязь, пот и слезы, но и вместе с этим определенно, что—то еще.

Быстро помывшись, выхожу из кабинки и останавливаюсь перед зеркалом.

Ну привет, незнакомка. И что мне с тобой делать?

Взгляд невольно цепляется за татуировку на левой ключице. Вечно забываю, что она у меня есть. Эта глупая фраза на теле, как клеймо. «До самого конца». Что до самого конца? Неужели это любовное тату? Тогда, где мой… Парень? Он вообще у меня был? Есть? Я девственница? Блин! Ужасные мысли. Возвращаюсь под душ обратно и пытаюсь смыть их тоже.

О чем мне думать? О чем? О чем мне нужно думать, чтобы не было так стыдно и страшно жить? Точно! Поступление! Универ. И ещё можно прочитать свои записки в блокнотах в комнате. Хоть что-то удается для себя решить.

Домывшись в этот раз окончательно, вытираюсь, сушу волосы и в полотенце возвращаюсь в свою комнату. Надев на себя голубое платье, смотрюсь в зеркало. Голубые пряди до сих пор не выходят из головы. А что было бы прикольно.

Склоняю голову на бок и фантазирую.

Хм-м. Нет. Это прошлое. Качаю головой в ответ своим мыслям и принимаюсь изучать свои вещи.

— «Песни Лии», — читаю вслух надпись на обложке блокнота.

Не верится, что когда-то имела честь лицезреть его зарождение. Закрыв глаза отдаюсь ощущениям. Пролистывая страницы пальцами снова и снова, пытаюсь окунуться в воспоминания. Ощущения должны что-то мне подсказать. Неожиданно внутри меня что-то екает и пальцы останавливаются. Открываю страницу.

— «Если бы я», — читаю вслух название песни. – Знать бы еще как тебя петь…

«Если бы я»

Наш с тобой дуэт.

Первый куплет:

Петя:

Если бы я что-то имел против тебя,

Я б не вошел в твою жизнь никогда.

Я б не стоял здесь и сейчас.

Ты б не дала мне второй шанс.

Если бы я что-то имел против тебя,

Я б не стоял здесь и сейчас.

Ты б не дала мне второй шанс.

Если бы я что-то имел против тебя.

Лия:

Если бы я что-то имела против тебя,

То никогда такою счастливой я б не была.

Краски б в мою ты жизнь не впустил.

Ты бы мой мир так не изменил.

Если бы я что-то имела против тебя.

Краски б в мою ты жизнь не впустил.

Ты бы мой мир так не изменил.

Если бы я что-то имела против тебя.

Вместе:

Если бы мы что-то имели против нас,

Тот свет внутри точно давно бы погас.

Мы бы не знали, кто же мы есть,

С кем наше место все-таки здесь.

Если бы мы что-то имели против любви, о которой поем,

Мы бы не жили вместе с тобою в нашей вселенной только вдвоем.

Глава 5. «Мастера по укладыванию на ночь вызывали?»

Петя

Я пытаюсь переварить её слова. Они выбивают меня из колеи похлеще любых физических ударов. Что Лия только что сейчас сказала? Подхожу к ней беру её лицо аккуратно в ладони и спрашиваю.

- Что ты сейчас сказала?

Минута более-менее осознанного взгляда и её тело обмякает в моих руках. Быстро подхватываю Лию и беру на руки. Скорее всего это последствия алкоголя. Может он выпустил её подсознание погулять, а оно меня помнит. Ладно не стоит пока брать в голову.

Смотрю на неё и пытаюсь осознать, что вообще сейчас происходит. Она сейчас лежит у меня на руках, такая хрупкая и беззащитная. Чувства начинают брать вверх, и я осознаю, как соскучился по ней. Разглядывая, знакомые мне до боли черты лица пытаюсь взять себя в руки.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выход.

Придя в себя, понимаю, что нужно её отнести домой. Родители точно волнуются. Тем более идти тут недалеко. Физически я был готов нести Лию километры, но морально было очень тяжело. То, что сейчас происходит ничего не значит. Это просто моя работа. Моя чёртова работа!

Она ничего не вспомнит. Не станет частью моей жизни как прежде. А если когда-нибудь между нами и состоится диалог, то боюсь его содержание будет не из приятных. Ощущая Лию в руках такую нежную, хрупкую и тёплую хотелось защитить её от всего мира и забрать к себе. Как это было прежде.

Запихнув свои чувства куда подальше, я просто автоматом шёл к её дому, совершенно не обращая внимания на происходящее. Было сложно не концентрировать взгляд на ней, но возможно.

Дорога кончилось быстро. Я и не успел осознать, что дошёл. Остановившись около дома, где живут Мартюшовы, присел вместе с Лией на скамейку. Пока она тихо и мирно дремала, уткнувшись в меня, я искал в телефоне номер её мамы. Не очень-то удобно нести Лию на руках и параллельно открывать все двери, искать ключи и отпирать замки.

Приложив телефон к уху, слушаю гудки ожидания.

- Петя? – спрашивает немного сонный голос.

- Да. Она со мной. Всё в порядке, но не могли бы вы нас встретить, - прошу я и тётя Вера молча вешает трубку.

Я молил бога, чтобы мама Лии пришла как можно быстрее. Сложно было прижимать её к себе, вдыхать её запах, ощущать в своих ладонях, касаться, осознавать, как сильно я соскучился. Медленно вдыхая и выдыхая на счет, пытался справиться силами медитации. Тщетно. Но хотя бы выиграю время.

Наконец выходит тётя Вера, копия Лии только старше и мудрее. На ней одета куртка поверх домашней одежды, волосы наспех убраны, явно недавно уснула и сейчас торопилась.

- Что случилось? – с нотками беспокойства спрашивает тётя Вера.

- Просто кто-то перебрал, - пожимаю я плечами, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

Следом мы поднимаемся со скамейки.

- Господи! Девочка моя. Да еще в первый день, - тётя Вера явно в голове разминает фантазию прикрывая рот руками.

- Да всё хорошо. Вы же знаете она в надежных руках. Моих. А теперь я передам её в надежные – ваши, - киваю ей, мы друг другу улыбаемся и направляемся в сторону дома.

Поднимаемся мы в полной тишине. Войдя в квартиру, тётя Вера помогает мне разуть нашу ночную тусовщицу.

- Если что меня тут не было. Лия дошла сама как-то на автопилоте. Она завтра ничего не вспомнит, - шепчу я тёте Вере.

Она молча кивает в ответ

- Пойду лягу, чтобы Серёжа тебя не увидел, - с этими словами тётя Вера удаляется.

Да папа Лии моя отдельна головная боль. Он почему-то убежден, что все проблемы в жизни Лии только из-за меня.

Тихо захожу в знакомую мне до боли комнату и кладу Лию на кровать. Аккуратно стащив с неё куртку, вешаю её на спинку стула, а резинку с её волос кладу на стол.

Позволяю себе маленькую дерзость: посмотреть на Лию. Кто знает может этот очень странный, но очень нежный момент последнее, что от нас осталось.

Нежно погладив её рукой по щеке, целую её в лоб.

- Сладких снов, родная, - шепчу я и удаляюсь прочь.

У меня есть еще работа, дела и режим. Дела надо делать, а режим нельзя нарушать, поэтому оставаться мне здесь не то, что не стоит, а просто нельзя. Никак. Совсем.

Я пытался эмоционально зацепиться за что-то другое и у меня вышло. Марина! Злость по моему телу хлынула волной до сведения челюсти. Факт того, что я оставил машину возле клуба только подливал масло в огонь.

Быстрыми шагами, через время осилив это расстояние гневно сажусь в тачку и лечу на всех порах к Марине. Спит – не спит. Хочет ругаться – не хочет. Плевать! Она подвела меня в первую очередь. Ослушалась. Бросила Лию, свою сестру. Пусть двоюродную, но сестру. Да я задел её чувства не спорю… Но это не повод проявлять безответственность. Тем более на задании.

Доехав быстро паркую машину, захлопываю с треском дверь, которой сам обычно прошу не шуметь и лечу по лестнице на шестой этаж. Лифт игнорирую. Под моё моральное состояние он сейчас не подходит. Его надо ждать, а я не хочу ждать. Ни минуты. Чтобы не думать о Лии, мне нужно уйти куда-то с головой.

Глава 6. «Шанс на новую жизнь»

Лия

Вокруг чернота. Как будто на холст перед моими глазами разлили чёрную-чёрную краску. Из ниоткуда появляется пара сердитых серо-голубых глаз. Я оборачиваюсь вокруг и ничего не нахожу кроме них. Как глаза вообще могут летать в воздухе?

- Как ты могла! – разносится вокруг гневный голос.

Пытаюсь понять откуда он исходит, но тщетно. Источник звука определенно где-то позади глаз, но в тоже время эхом разносится у меня в голове, что в итоге совсем ничего не понятно.

- Что я могла? – с недоумением спрашиваю, всматриваясь в эти глаза, но никого не могу в них узнать.

- Предать меня!

С этими словами глаза исчезают перед моим лицом появляется силуэт их обладателя. Парень возникает всего на миг и исчезает прочь. Я не успеваю понять кто это и запомнить черты его лица.

__________________________________

Резко вырываюсь из сна вскакиваю в кровати со странным ощущением. Противное состояние от похмелья смешалось с ярким чувством вины, которое еще сильнее душило изнутри. Кого я предала? Что я такого сделала? Что вообще произошло? Пытаюсь привести дыхание в норму. Гудит голова. Боже! Кто меня просил вчера столько пить? А что вообще вчера было?

Я взвыла от своей безответственности. И так амнезия в анамнезе так еще и пить до беспамятства. Умница. Садись пять. А как я добралась до дома? Ладно, неважно. Добралась? Добралась. А там посмотрим. Первым делом направляюсь в душ, чтобы смыть с себя позор вчерашнего вечера.

Стоя под струями и опустив веки, перед глазами, резко возникает тот сердитый взгляд, словно раскат грома. Я вздрагиваю чуть, не поскальзываясь на плитке душевой кабины, но вовремя успеваю схватиться за кран. Да что это со мной?

Боюсь снова закрывать глаза. Мало ли что ещё предвидится. Руки немного потряхивает от внутренней паники. Включив холодную воду и уткнувшись лбом в плитку на стене, пытаюсь прийти в себя. Обожаю воду. Что-что, а в ней мне всегда легче.

Думай. Так я пришла в клуб. Познакомилась с Лизой и Стасом. Оба оставили мне свои номера. Я узнала, что не просто балуюсь музыкой, а ещё и певица. Лиза хотела мне что-то показать. Что? Дальше всё обрывается. Помню, что в общей совокупности было весело. Ладно, если там и было что-то постыдное мне обязательно напомнят. Люди как правило мимо таких вещей не проходят.

Мотаю головой отбрасывая прошенные и непрошенные мысли и наконец домываюсь. Мокрые волосы – самая лучшая прическа на свете, признаю я, глядя на своё отражение в зеркала. Одеваюсь в одежду, которую захватила с собой и выхожу.

Захожу на кухню, там сидит мама пьет чай и читает книгу.

- Доброе утро? – с сомнением спрашиваю я, не понимая будет ли мне что-то за вчерашнее.

- Доброе, - улыбается мама в ответ. – Ты же понимаешь, что в ближайшее время пить я тебя точно никуда не отпущу!

- Ага, - виновато мурлычу в ответ я, и стыдливо опускаю взгляд. – А что вчера было?

- Ну ты ввалилась вчера ночью пьяная домой и я уложила тебя спать. Как-то так, - пожимает она плечами, будто извиняясь, что не припасла истории поинтереснее.

- Уже неплохо, - подмечаю я, поджимая губы.

Мама берет стакан с каким-то неизвестным содержимым и ставит передо мной.

- Выпей. Что там лучше тебе не знать, просто пей. Пусть будет ещё одной тайной в твоей жизни, - мягко улыбается она.

Я молча слушаюсь и пью. Да вкус не из приятных, но правда начинает действовать. Мне становится менее противно от своего существования.

- Спасибо, - благодарю я и ставлю стакан обратно на стол.

- Зайди к папе в кабинет, он тебя ждёт, - после моего вопросительного взгляда мама добавляет. – По твоему вопросу.

- Восстановление в универе? – с надеждой в голосе уточняю я.

Мама в ответ молча кивает и отпивает чай.

Незамедлительно вваливаюсь к папе в кабинет, забыв даже постучать. Он сидит за столом и что-то набирает в своём ноутбуке.

- Па-ап, что там по поводу восстановления?

- Доброе утро, - здоровается отец, не удостоив меня взглядом.

Затем он пару раз многозначительно, что-то клацает на клавиатуре опускает монитор и оборачивается ко мне.

- Да я договорился. Тебя восстановят, но с условием. В общем там у ректора жена тоже из сферы образования. Занимается творческой деятельностью. Там у них концерт ежегодный совсем скоро, хотят, чтобы ты спела. Я попытался объяснить им, что с твоим состоянием это мало возможно, но для них всё принципиально, - объяснил мне папа, ожидая расстроят его слова меня или нет.

- Я готова, - не думая соглашаюсь я. – Сделаю, что попросят. Спою. Без проблем.

- Ладно. Хорошо. Я дам им знать. Только тебе нужно было начать готовится еще вчера, потому что концерт уже завтра, - дополняет он.

- Ничего страшного. Есть пути решения, препятствия – отговорки, - неужели я сама правда верю в эту чушь?

Хотя нет не чушь, конечно. Но моя наивная одобрительная улыбка согласия, убеждает отца в моей готовности, а меня в непонимании того куда я вляпалась на этот раз.