В темноте

ГЛАВА 1

Электричка с гулом уносилась, вдоль леса.
Я же, глубоко вздохнув, и перехватив рюкзак покрепче, бодро зашагала со станции.
Народу на улице практически не было, хотя, ещё лет десять назад, это было процветающее местечко.
Местный популярный санаторий, база отдыха, делали свое дело, и приезжих было, хоть отбавляй.
Это был поселок городского типа, красивый, и очень живописный, с зеленой местностью, речкой, песчаными пляжами, и дубовыми рощами.

Жила я здесь, лет до восьми, потом родители перебрались в город, а в квартире, осталась моя бабушка.
К сожалению, после моего переезда, с бабушкой, я больше не виделась, мать почему-то, не хотела меня туда возить, и как однажды процедила, что бабушке не до меня. Я лишь пожала плечами, и со временем бабушка стала стираться из моей памяти.
В восемнадцать лет, я перебралась в Питер, и новая жизнь, закрутила меня.

Учеба, работа, студенческая жизнь, мимолетные романы… Так что место своего рождения, я и не вспоминала. Думала что останусь в Питере навсегда, но последние отношения, вывернули меня наизнанку.

Влюбилась я, наверное впервые в жизни. По-настоящему.
Я - молодой, начинающий специалист, он - начальник отдела.
Павел Сергеевич, чтоб его. Красивый, кареглазый блондин, тридцати лет, спокойный, вдумчивый.
Поплыла я сразу, и он, как мне казалось тоже. Павел отличался, от моих прочих парней, своей серьезностью, мышлением.
Это было самое счастливое время, я порхала, на крыльях любви, строила планы, уже размечталась о белом платье, свадьбе…
Удар пришёлся на пятничный день.

Помню, как я влетела в офис, порхая как бабочка, и наткнулась, на сочувствующие взгляды.

Атмосфера офиса мне сразу не понравилась, и я двинула в кабинет Павла.
Распахнув дверь, увидела картину маслом. Мой любимый, сжимает в объятиях, какую-то невзрачную пичужку.

- Это как понимать? - сухо спросила я.

Павел тяжело вздохнул, и нехотя отпустил свою «драгоценную ношу». А я вперилась в неё взглядом.

Девица скромно потупив глазки, посмотрела на меня из под русой челки, и тихо представилась:

- Дарья.
- Хуярья! - Гаркнула я в ответ, а Павел поморщился.
- Лена, перестань. Тебе не идёт.
- А рога мне идут? Или это твоя сестра?
- Это… это моя невеста, Лен. - Глядя в пол, спокойно ответил любимый.
- Невеста? А я, я кто в таком случае? - Помертвевшими губами, спросила я.

От этой подлости, меня стало трясти, начался тремор челюсти, и сцепив зубы, я с огнём в глазах, осматривала парочку.

- Понимаете Лена… мы с Павлушей, были в ссоре… я была заграницей, но сейчас я вернулась и… понимаете, сердцу не прикажешь, мы с ним с первого класса вместе. Это любовь. Лена, вы очень красивая девушка, вы ещё встретите своего мужчина. Но Павел мой, и я беременна. - С сочувствием затрещала Дарья, прижав руки, к плоскому животу.

- Да подавись. Желаю чтоб ты козла родила, как твой Павлуша. - С ненавистью ответила ей, и вышла из кабинета.

Уволилась тем же днём, а ночью меня свалила температура. Так я и провалялась всю неделю. В городе, который я так полюбила, было тошнотворно находиться, каждое место, напоминало о нем, и меня разъедала внутри, чёрная кислота.
А через несколько дней, мне пришло сообщение от матери:

«Бабушка умерла. Квартиру завещала тебе. Возвращайся.»

И я поняла, что это знак.

- Квартиру лучше, сразу на продажу выставляй. - Буркнула мать, стоя ко мне спиной.

Я молча смотрела на то, как она жарит яичницу.

- А что так? - Помедлив, ответила я.

- Делать тебе там нечего. Захолустье, квартира старая. Продашь, возьмёшь ипотеку в новостройке. Надеюсь в Питере ты нормально заработала, не все деньги промотала?

Я лишь закатила глаза.

- Ага. Мильён!

Мать недовольно покачала головой, но промолчала.

Вообще, у нас интересные отношения. Она никогда ко мне не лезла, и я подозреваю, тёплых материнских чувств не испытывала. Вот даже сейчас, когда я явилась спустя несколько лет разлуки, мать лишь кивнула, и сказала, вместо приветствия:

- Явилась таки.

В ответ, я лишь усмехнулась и сказала:

- Я тоже тебя рада видеть, матушка.

И вот я сижу на кухне, и пытаюсь определить, что не так. Она делала вид, что все нормально, но я чувствовала, исходящую от неё нервозность.

- Как бабушка умерла, расскажи.

Мать замерла, на мгновение, схватила соль, и стала яростно трясти солонкой.

- Сердце остановилось, пить в таком возрасте вредно.

- Как узнали, кто нашёл?

Мать сжалась сильнее, но равнодушным голосом сказала:

-Соседи.

Она взяла тарелку, и стала накладывать яичницу.

- Мам, мне клещами вытягивать? Я конечно понимаю что ты немногословный человек, но что-то ты темнишь. Давай уже начистоту.

Та устало выдохнула, и как-то обмякнув села.

- Ты поешь, не к столу такие вещи-то рассказывать.

- Ничего, я привыкшая.

Мама поморщилась, и поскребла пятнышко на столе. Затем решив что-то для себя, начала рассказывать:

- Алла Михална позвонила. Соседка. Ты ее вряд ли помнишь, старая грымза, жила под бабкой. Не знаю, где она номер отца раздобыла, но в общем позвонила на той неделе. Орала что топит ее бабка, что мы бросили старуху. А что бросили?! Отец еду каждую неделю возил! Болтает тоже! - Вскинулась мать.

- Что потом?

- Что-что, поняли сразу ,что ничего хорошего… Отец по воскресеньям ездил, Алла Михална в пятницу позвонила… Бабушка-то телефоном не пользовалась… Не хотела обучаться-то. И вон оно как…

- Как? -Настырно уточнила я.

Мать закусила губу и поморщилась, с неприязнью.

- В ванной она лежала, несколько дней как. На улице тепло. Отец до сих пор, в себя прийти не может, от зрелища. Мать его тем более.
Службу специально вызывали, все там убирать. В мешке её хоронили, прости меня Господи, один холодец остался.
Яичница застряла в горле, и я подавилась. Мать налила воды, и подала стакан.

ГЛАВА 2

В своей старой комнате я долго ворочалась без сна. Разговор с матерью гудел в голове, как назойливая муха. Вроде бы всё объяснила, но ощущение, что что-то недосказано, не отпускало.

Я встала с кровати, подошла к окну. За окном ночь висела чёрным покрывалом, лишь фонарь под окнами отсвечивал жёлтым кругом. Тени от веток дуба перекликались с отблесками на стекле, и казалось, будто кто-то водит пальцами по стеклу.

Сон всё не приходил. Я откинулась на подушку и наконец задремала. Но сон был липкий, тягучий, словно чужой. Мне приснилась ванная комната в бабкиной квартире. Я стояла у двери, а в ванной что-то плавало. Сперва я подумала, что это мусор, но, вглядевшись, поняла — это нечто напоминает человеческое лицо. Оно всплывало и тянулось ко мне, с мутными глазами и полуоткрытым ртом.

Вскрикнув, я проснулась в холодном поту, сердце колотилось так, что, казалось, разбудит весь дом.

— Чёрт… — прошептала я, вытирая лоб.

Сердце всё не унималось.

На кухне мать уже что-то делала. Я вышла к ней — волосы растрёпаны, глаза красные. Она посмотрела на меня с лёгкой тревогой, но промолчала.

— Черти на тебе ездили? — спросила она наконец, хмурясь.

— После вчерашних разговоров плохо спалось, — буркнула я, отводя взгляд.

Она поставила передо мной чашку чая, но даже его запах показался мне затхлым, как будто пахло не чаем, а больничной палатой.

День тянулся, как пережёванная резина. Я сидела перед телевизором, но не слышала ни слова. В голове крутилась одна мысль: бабка, дом, вода…

Вечером мы поужинали, и я снова отправилась в свою старую комнату. Сон пришёл быстро, но я словно сразу упала в чёрную воду.

Проснулась от лёгкого толчка. В темноте что-то было не так. Веки слиплись, я с трудом их разлепила. В комнате стояла вязкая тишина, а на потолке плясали слабые отсветы от уличного фонаря.

Нащупав на тумбочке телефон, посмотрела — два ночи. Со мной так часто бывает: если засну до одиннадцати, просыпаюсь посреди ночи, как будто кто-то трогает меня за плечо.

Я повернулась на бок и попыталась уснуть, но тут накатило это чувство…

Было ли у вас такое, что время вдруг перестаёт идти, и ты будто зависаешь в собственном теле? Кажется, что даже сердце замирает, а каждый шорох, каждый звук вокруг — как в микроскоп. А потом приходит это липкое, животное чувство — что ты не один. И это «нечто» в комнате ждёт, чтобы ты пошевелилась.

Я замерла, боясь дышать. Из-за шкафа донёсся едва слышный скрип. Словно кто-то шевельнул пальцем по дереву.

— Лена… — протянуло откуда-то из-за шкафа.

Хриплый, едва различимый шёпот, но я его услышала.

— Леночка… — ещё тише, будто в моей голове.

Я сжалась, вцепившись в одеяло, как в спасательный круг.

— Господи… — выдохнула я одними губами.

А потом это повторилось, но громче, словно из самого угла:

— Ленннна…

Меня пробрала дрожь. Тень от шкафа будто вытянулась и легла на кровать. Я ощущала её, как холодное дыхание.

Я зажмурилась и вцепилась в подушку. Внутри всё сжалось, как в комок.

— Господи, защити… — снова прошептала я, но слова прозвучали так, будто их сказал кто-то другой.

И тогда мне показалось, что что-то холодное легло на мою ногу. Я дёрнулась, но тело не слушалось. Паралич.

Глаза не открывались, но я знала: что-то стоит у кровати.

В этот момент за стеной кто-то вздохнул. Глухо, тяжело, как старая мебель.

Я вцепилась в простыню так, что побелели костяшки пальцев. Мне казалось, что я слышу собственную кровь. Давление в ушах нарастало…

Вдруг шаги стихли. Шум в ушах тоже затих. Я распахнула глаза — комната была пуста. Только тусклый свет фонаря падал на стену, рисуя неправильные фигуры.

Я поняла: что бы это ни было — оно не ушло. Оно прячется, ждёт, чтобы я уснула.

Я встала и подошла к двери, медленно переставляя ледяные ноги. За ней темнота казалась плотной, как пуховое одеяло. В эту темноту тянулись тени от шкафов, от стульев. Мне показалось, что в этих тенях что-то медленно двигается.

Я сделала шаг, и пол под ногами тихо заскрипел.

- Хрен я туда пойду… - прошептала я, дрожащими губами, и попятилась назад.

Я вернулась на кровать, но сон больше не приходил.

Я закрыла глаза, но в голове зазвенел голос — мой или чужой, я не знала:
«Ты должна туда вернуться…»

Я вздрогнула. Почему я должна туда вернуться?

Я вспомнила, как мать сказала про квартиру — мол, продавай, не задерживайся. И почему-то внутри у меня всё противилось этой мысли. Как будто этот дом звал меня, как будто в нём осталась неразгаданная тайна.

Я вспомнила бабкины глаза, которые я почти забыла. И подумала: «А если она ждёт меня?»

Я легла обратно, уставившись в потолок. И впервые за долгое время поняла: я поеду в её квартиру. Может быть, чтобы попрощаться. А может быть, чтобы понять, что случилось на самом деле.

И я почувствовала, как вместе с моим решением, в воздухе спало напряжение…