В тени его магии

Пролог

— Вы не проходите.

— Что? — вырвалось у меня.

— Испытание было простое, но и в тоже время с подвохом. — Он повернул ко мне лицо так, чтобы я увидела лицо мага. А увидев, вздрогнула: его глаза были зашиты серебряными нитями. — Вы даже не попытались воздействовать магией. Так мыслят лишь тривиалы. А тривиалов мы не обучаем.

Стены коридора Андорры расплывались, как акварель под дождём. Ноги сами понесли меня. Вниз по лестнице, мимо статуй, чьи каменные глаза следили с немым осуждением. Где-то позади звучал голос Рауля, глухой, будто из другого измерения: «Амина, остановись!». Всё, о чём я так долго мечтала, развеялось в прах. Сводный что-то пытался мне сказать ещё, но в моих ушах лишь глухой звук, будто нахожусь под огромной толщей воды. Я… настолько верила в то, что поступлю, что теперь даже и не знаю, как мне жить дальше.

Вспомнила слова Рауля годичной давности о том, что жалею себя. Наверное, так и есть. Я недостаточно выкладывалась, и вот результат. Вероятнее, стоило попробовать уговорить Альвиана поискать для меня учителя и начать обучение с самого нуля. Как несмышлёный ребёнок. Но теперь уже поздно об этом думать. В голову лезут мысли о том подслушанном разговоре и о моем обещании отчиму запечатать магию, если не поступлю.

Добил меня звонок маме. Как бы я ни оттягивала этот момент, а все равно позвонить ей нужно. Я же обещала, да и она волнуется.

— Ну что, тебя можно поздравлять? – в голосе мамы была настолько неподдельная детская радость, что я не смогла так сразу её расстроить. Я скажу ей. Но только не сейчас. После прилёта.

— А-а-ам… Результат… ещё не сообщили. Сказали – через несколько дней будут подводить итоги, — произношу, закусив губу. Ладони вспотели от волнения, а палец то и дело накручивал локон на фалангу по спирали.

— Ох, вот как. Ну ничего. Ещё же не время раскисать. Значит, будем ждать. Как узнаешь список поступивших – сразу же мне позвони, договорились?

— Угу, — пытаюсь скрыть досаду в голосе, но получается плохо.

Ссылаясь на головную боль, спешу закончить разговор, чтобы уж точно не расстраивать маму своим скверным настроением.

Капли дождя стучали в окно, словно тысячи невидимых пальцев. Их ритм сливался с тиканьем электронных часов в гостиной, создавая странную мелодию ‒ будто сама вселенная отсчитывала секунды после моего позора. Рауль поставил передо мной дымящуюся чашку, и я машинально проследила за движением его рук: длинные пальцы, шрам на костяшке. Маршмеллоу в чашке таяли медленно, образуя воздушную пенку, похожую на облако в ясный солнечный день.

— Пей, пока не остыло, — его голос, обычно насмешливый, сейчас звучал мягко, почти нежно. Он сел напротив, откинув со лба прядь чёрных волн, и в этом движении было что-то нарочито небрежное — словно хотел скрыть, как внимательно следит за моей реакцией.

Я сжала фаянс так, что пальцы побелели. Горячее какао обожгло язык, но боль была кстати. Хоть что-то реальное среди этого кошмара.

— Знаешь, в первый год меня выгнали с экзамена, — Рауль неожиданно усмехнулся, крутя в пальцах пустую ложечку. Серебряный прибор вращался вокруг своей оси, отражая блики света, словно миниатюрный магический артефакт. — Пытался заклинание огня произнести, а вместо факела получил… голубя. Дохлого.

Его губы дрогнули в полуулыбке, но глаза ‒ эти тёмные бездны, которые чаруют и пугают одновременно, стоит только задержать взгляд дольше пары секунд ‒ оставались серьёзными.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — голос мой дрогнул, выдавая слезы, которые я отчаянно пыталась не пролить. — Ты же маг. А я… — Тривиал. Слово жгло гортань кислотой.

Ложка со звоном упала на блюдце, нарушив зыбкую тишину. Он наклонился вперёд, и вдруг его горячая рука бережно взяла мою ладонь. Его прикосновение вызвало мурашки, пробежавшие по руке, словно электрический разряд без магии.

— Ты не тривиалка. Все же кое-что умеешь. — Его большой палец непроизвольно провёл по моему запястью, и я замерла, чувствуя, как учащается пульс под его пальцами. — Окно, например, закрыть магией или щит тот же поставить у тебя получается довольно… неплохо. — Рауль негромко рассмеялся от своего же подкола.

Маршмеллоу прилип к нёбу сладкой патокой. Как он смеет?

— Вообще обалдел? За такие шутки при моем подавленном состоянии – я тебя штрафую. — Тянусь к его чашке через журнальный столик и забираю её в руку. — Твой какао конфискован. У вас есть право хранить молчание.

С видом обиженного хомяка нагло отпиваю напиток, наблюдая, как его взгляд скользит по моим губам, прислонившимся к краю стекла. Жадно глотнув треть напитка, выпучиваю глаза, едва не подавившись. Горячая жидкость обжигает горло, но это ничто по сравнению с тем, как бьётся сердце, когда он не отводит взгляд.

— Да, это не какао. Не успел предупредить, — в темных глазах плясали чертята и носились искры еле сдерживаемого смеха. Губы его плотно сжались в полоску, а из горла вырвался смешок. Низкий, вибрирующий, от которого по спине пробежал противный и одновременно приятный холодок.

— Это что, алкоголь?! — выдохнула я, ощущая, как по горлу разливается тепло, а на кончике языка танцует терпкая сладость с нотками мёда и чего-то древесного. Да, похоже, шапка пены в его фаянсе была не растаявшими зефирками. Кашлянула, хлопая себя по груди, а Рауль уже не сдерживался — его смех, глубокий и немного хрипловатый, громко разносился по всему гостиничному номеру.

— Не алкоголь, а глинтвейн для магов. Согревает душу лучше любого какао, — он ловко выхватил чашку обратно, его пальцы слегка коснулись моих, и вдруг по коже пробежали искры. Не магические, а те, от которых сердце ёкает глупо и не вовремя. — И да, штраф принят. А сверху все же были зефирки, — добавляет, словно читал мои мысли ранее.

— Что планируешь дальше делать? — спрашивает после нескольких минут молчания.

— На самом деле — я не знаю, — тяжело вздыхаю, вновь возвращаясь к своей чашке. Пальцы сами рисуют на конденсате узор.

Глава 1.

«Дорогой дневник,

Я так давно мечтаю попасть в Андорру, что последние дни места себе не нахожу. Руки дрожат, будто от холода, даже когда в комнате душно, а сердце колотится, словно пытается вырваться из груди при одной мысли о возможном провале. Мама обещала, что я полечу в Аликастр, но в последнее время во мне все больше сомнений, что поступлю. Моих знаний слишком мало. Вся полученная информация — будто я пытаюсь зачерпнуть океан чайной ложкой. Несмотря на то, что изучила все отцовские и подаренные книги, перелистывая их пожелтевшие страницы с запахом старого пергамента, практика у меня очень хромает. Да и мама пытается убедить пойти в обычный колледж, будто подливает масла в огонь моего отчаяния. Каждое её слово — как камень на шее, тянет ко дну».

В наше время вообще кто-то ещё ведет дневники? Наверное, я одна пишу этот бред… С психу зачеркиваю все, что написала ранее, и захлопываю толстый ежедневник с глухим стуком. Собираю себя по частям, как разбитую вазу, чтобы спуститься и впихнуть в себя хоть что-то из еды.

В последнее время я слишком много нервничаю. А в моем случае нервничать опасно — магия реагирует на каждый выброс адреналина. Нужно успокоиться и взять себя в руки. Пока в микроволновой печи греются оладьи, наливаю в стакан сок и делаю дыхательную гимнастику.

Три коротких вдоха, задержать дыхание на тридцать секунд, медленный выдох. Глубокий вдох, задержать дыхание, медленно выдохнуть.

Голова немного проясняется, но аппетит так и не приходит. Жую, не чувствуя вкуса. Легким пасом руки включаю кран на кухне в нескольких метрах от себя и перемещаю уже своими силами тарелку в раковину. Замочив посуду, позволяю себе ещё одну маленькую шалость. Выключаю воду и открываю окно магией. На сегодня достаточно. Побаловались, и хватит, как говорится.

Всю свою недолгую жизнь я прожила с мамой в России, но за последний год мы переезжали два раза в другие страны. И все это из-за отчима. Нет, он не плохой, ни в коем случае. Относится ко мне и к маме хорошо. У него свои компании, разбросанные по всему свету. Вот из-за этого мы и скитаемся. Точнее говоря, переезжает мама, а мне приходится ехать вслед за ней.

Раньше у моей мамы был небольшой бизнес, доставшийся ей от моего отца. Папа владел достаточно сильной магией. Пока он учился в обычной школе, полюбил тривиальную. Почему-то маги называют людей без дара именно так. Так вот. Мой родитель был внебрачным ребенком родом из Германии, города Кёльна. Дедушку мой папа никогда не видел, а после смерти бабушки его забрали родственники в Россию. Там они и встретились с мамой. Ему самому приходилось доучиваться управлению магии, что получилось у него довольно успешно. Ему удалось стать успешным врачом и открыть свою небольшую клинику.

Обычно маги стараются заключать браки исключительно с себе подобными. Чем одаренней супруг, тем лучше. Жениться или выходить замуж за тривиальных считалось чуть ли не позором. Но последние лет восемьдесят в таких браках с магией рождаются лишь мальчики. Дочери, если удача будет на их стороне, получают лишь крупицы от величия родителей. А то и вовсе рождаются простыми людьми. Из-за этого теперь браки чаще заключают с тривиальными, но все так же кривятся, словно люди без особого дара – лишь третий сорт. Поэтому магички с сильным даром теперь элитные невесты, и заключают помолвки с ними чуть ли не с пеленок.

После аварии, в которой погиб мой папа, мама надолго замкнулась в себе. Вытащило из этого состояния ее только чувство долга. Я осталась без присмотра, да и клинике нужен был новый руководитель. Так мы и жили почти восемь лет, пока мама не пошла с подругой в ресторан и не встретила его.

Альвиан Данкон солидный состоявшейся маг, старше моей родительницы всего на шесть лет. Не смотря на то, что он прожил уже половину века, выглядит он не старше тридцати пяти. Маги стареют медленней тривиальных, да и следит он за собой очень хорошо. Первую нашу встречу я запомнила на долго.

Мы сидели в ресторане. Мама заранее меня предупредила о своих новых отношениях. Меня распирало любопытство, тревога и нетерпение. Это же настоящий маг! У меня были такие надежды, на то, что он поможет мне восстановить мой угасающий дар. Тогда я была ещё наивным шестнадцатилетним дитем, которую отрезали от своих истоков и перекрыли возможность стать той, кем суждено. В тот день мне пришлось вытирать вспотевшие ладони о нарядную юбку под столом. А родительница от волнения то и дело теребила светлую прядку выбившуюся из прически и поправляла украшения. Впервые за столько лет я видела её влюбленную и счастливую. Она собиралась на это свидание чуть ли не пол дня, переживая, что бы мы с Альвианом приняли друг друга. Для меня главным условием их союза было, что бы он хорошо к ней относился и что б её светло-золотистые глаза искрились радостью рядом с ним.

В нём чувствовалась та особая харизма, которая присуща мужчинам в расцвете сил. Брюнет среднего возраста излучал уверенность и силу, словно впитал в себя энергию летнего солнца. Загорелая кожа оттеняла его тёмные, слегка волнистые волосы, которые он небрежно зачёсывал назад, открывая высокий лоб.

Стройная подтянутая фигура говорила о регулярных тренировках и здоровом образе жизни. Широкие плечи и прямая осанка придавали его облику благородство и достоинство. Мускулистые руки с чётко очерченными венами свидетельствовали о физической активности, а узкие бёдра и крепкие ноги — о выносливости и энергии.

Светлые выразительные глаза смотрели внимательно и проницательно, в их глубине читался жизненный опыт и мудрость. Правильные черты лица — прямой нос, чётко очерченные скулы и волевой подбородок — создавали образ человека решительного и целеустремлённого. Лёгкие морщинки в уголках глаз и у губ придавали его лицу особое очарование, выдавая человека, который много улыбается и искренне радуется жизни.

Ухоженная борода, аккуратно подстриженная и оттеняющая линию челюсти, добавляла его облику мужественности и стиля. Безупречный вкус в одежде подчёркивал его статус и положение в обществе. Он двигался с грацией человека, который полностью контролирует своё тело и уверен в каждом своём движении.

Глава 2.

Знакомство с его сыном получилось практически через восемь месяцев после первой встречи с отчимом. Мама на тот момент уже несколько месяцев как жила совместно с Альвианом, а я только закончила десятый класс и перебиралась от бабушки в огромный дом мистера Данкона. К моему разочарованию, мамин муж хоть и был выдающимся магом, но научить меня ничему не смог. Он был постоянно в разъездах, а я понимала, что ему особо не до меня. Но, как оказалось, есть и ещё одна причина, почему отчим даже не попытался мне помочь. Этот разговор я услышала случайно. Как раз в день приезда Данкона младшего.

Солнце заливало просторную гостиную тёплым золотистым светом, когда впервые увидела его. Я только разобрала чемоданы и переоделась в домашнюю пижаму. Мама хлопотала на кухне, а я, семнадцатилетняя девчонка с пылающими от волнения щеками, застыла у приоткрытой двери, не в силах отвести взгляд.

Он вошёл так непринуждённо, словно являлся единственным хозяином дома. При этом я знала, что живёт он давно отдельно. Высокий, стройный брюнет с пронзительно-чёрными глазами, которые, казалось, видели насквозь. На четыре года меня старше. Тёмные волосы слегка взъерошены, на губах лёгкая улыбка, а от всего его облика веяло такой уверенностью и богатством, что у меня перехватило дыхание.

— Наталья, здравствуйте, — его голос, глубокий и бархатистый, заставил меня вздрогнуть. — Где мой отец?

— Сейчас я его позову. А ты пока познакомься с моей дочерью.

Мама, сияя от радости, подтолкнула меня вперёд:

— Аминочка, познакомься, это твой сводный брат Рауль.

Я едва смогла выдавить тихое «здравствуйте», чувствуя, как кровь приливает к щекам. Его взгляд скользнул по мне с вежливым интересом, но без особого энтузиазма.

— Очень приятно, Амина, — произнёс он, протягивая руку. Его ладонь оказалась тёплой и сильной, а пожатие — лёгким, почти небрежным. – Интересная пижама. Принт из какого-то мультфильма?

Окинула взглядом свой «наряд». Просторные штаны с рисунком в бантик и хлопковая футболка с мультяшной девочкой. При покупке этого костюма я не задумывалась о красоте – только о комфорте.

Честно говоря, я не знала, как реагировать. На подкол или язвительность это было не похоже. Но его вопрос настолько меня смутил, что щеки залило краской, словно помидорки. Сам он одет в джинсы и черную футболку, подчеркивающую его молодое подкачанное тело. На шее висел магический кулон, а руку украшали дорогие часы, от которых так же веяло магией. Пока я стояла в ступоре, он уже снял идеально отглаженное пальто и разулся. Одним легким пасом руки отправил пальто в гардеробную. За этот короткий промежуток времени я уже десять раз успела пожалеть, что переоделась в эту чертову пижаму. Да и меня никто не предупреждал о приезде сводного.

­ — Здравствуй, сынок, как добрался? – послышался с лестницы голос мистера Альвиана.

Я стояла, словно окаменев, пока он о чём-то беседовал со своим папой. Каждое его движение, каждый жест излучали такую же природную харизму, как у его отца, что я не могла оторвать от него глаз. А он… Он просто соблюдал правила вежливости, даже не подозревая о том вихре эмоций, который вызвал во мне одним своим появлением.

Когда они наконец отправились в столовую, прислонилась к стене, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Этот мужчина, мой сводный брат, стал для меня настоящим потрясением. И пусть ему было всё равно — моё сердце уже принадлежало ему, хоть я и пыталась убедить себя в обратном.

— Я пойду, пожалуй, переоденусь к ужину, — стыдливо пробормотала, подходя к маме.

— Что случилось, милая? Мы ужинаем в семейной обстановке. Тебе нечего стесняться, — улыбнулась она, поглаживая меня по плечу. Своим ростом я пошла в папу и была чуть выше нее.

— И все же… Пойду переоденусь.

Поднимаясь по лестнице, я чувствовала, как предательски дрожат колени. «Почему именно сейчас? Почему я не могла одеться как-то иначе?» — мысленно корила себя, открывая дверь в спальню.

В зеркале отразилась девушка с пылающими щеками и растрёпанными волосами. «Ну вот, ещё и причёска», — вздохнула я, проводя рукой по непослушным прядям. Быстро стянула пижаму и начала перебирать гардероб, пытаясь выбрать что-то подходящее.

Выбор пал на просторные однотонные хлопковые штаны и топ на бретельках из шёлка цвета слоновой кости. Быстро привела в порядок волосы, собрав их в небрежный пучок. Зависла на пару минут, рассматривая свое отражение в зеркале.

«Может, стоит подкрасить губы и ресницы?» — пронеслось в голове. Да нет же, бред. Никогда не хотела понравиться противоположному настолько, как сейчас. Да и кому мне хочется понравиться? Он же мой сводный брат. Наверняка я выгляжу для него как ребенок, но, боже, какой же он красивый…

Спускаясь вниз, я старалась держаться уверенно, хотя внутри всё трепетало. В столовой уже сидели мама с отчимом и младший Данкон. При моём появлении оба обернулись. Альвиан улыбнулся, а Рауль… Рауль лишь слегка приподнял бровь, словно оценивая перемены в моём облике.

— Амина, ты прекрасно выглядишь, — произнёс мистер Данкон, отодвигая для меня стул.

— Спасибо, — пробормотала я, усаживаясь.

Ужин проходил в непринужденной для всех, кроме меня, атмосфере. Отец оживлённо рассказывал о делах, мама поддерживала беседу, а я ловила себя на том, что постоянно бросаю украдкой взгляды на Рауля. Он же, казалось, был погружён в свои мысли, лишь изредка вставляя короткие реплики.

Когда подали десерт, мама неожиданно спросила:
— Рауль, ты надолго к нам?

Он пожал плечами:
— Думаю, на пару дней. Дольше не позволяет учеба и работа, — ответил брюнет, откалывая вилкой первый кусочек черничного пирога.

— О, работа! — оживилась мама. — Расскажи, чем ты занимаешься?

— Магические исследования, — коротко ответил он, отводя взгляд.

­— Он заканчивает Андорру — остался последний курс. Параллельно устроился в исследовательский центр, помогает разрабатывать новые артефакты и амулеты. — С гордостью ответил за него отец, пока тот усиленно делал вид, что говорят не про него.

Глава 3.

Из-за долгих раздумий в сон меня начало клонить далеко за полночь. То поза для сна была неудобной, то першило в горле от сухости. Поэтому решила сходить на кухню за стаканом воды, чтобы наконец спокойно смогла заснуть.

Моя комната находится на втором этаже, чтобы спуститься на кухню, мне нужно пройти мимо маминой спальни и кабинета отчима. Комната Рауля находится в самом дальнем конце коридора. Оглушающую тишину спящего дома нарушали лишь мои громкие шаги по паркету. Сердце колотилось так, будто пыталось вырваться из груди. Потому, стараясь никого не разбудить, в кромешной темноте шла на ощупь со взглядом кошки и грацией картошки. Пальцы скользили по стене, цепляясь за шероховатые обои, как за якорь в океане ночи.

Дверь в комнату мамы была закрыта не слишком плотно, и, крадясь мимо, я случайно услышала, что они с отчимом не спят. Я бы так и прошла мимо, если бы не услышала свое имя. Оно прозвучало как удар хлыста — резко, неожиданно. Знаю, подслушивать нехорошо и всё в этом роде. Но! Говорят ведь про меня и без меня. Ноги приросли к полу, дыхание замерло.

Взмахом руки делаю маленький вихрь из воздушного коридора. Пальцы дрожали, но магия послушалась — воздух сгустился в невидимую воронку, поднося слова к моим ушам. Он, как стакан, позволяет мне лучше услышать, о чем ведется диалог в комнате.

— Но ведь должны же быть какие-то способы! — мамин голос дрожал, словно она сдерживала слёзы. — Может, найти наставника? Или попробовать какой-нибудь ритуал пробуждения?..

— Её магия слабеет с каждым годом, Наталья, — голос старшего Данкона звучал устало, словно этот разговор ведется уже не в первый раз. — Если у Амины начнутся эмоциональные качели, придётся запечатать дар. Иначе она станет угрозой в первую очередь для себя самой.

Сердце упало в пятки. Что значит запечатать?!

— Но может Рауль сможет чем-то помочь? У неё же был сильный дар в детстве. Диомид говорил, что из неё получится талантливая волшебница…

— Извини, дорогая, но отчасти это и твоя вина, — отчим прервал её, и в его тоне зазвучало легкое раздражение. — Девчонка десятилетиями не тренировалась. Её магия атрофировалась, как мышцы у лежачего больного. Теперь любое её использование — словно бег на сломанных ногах.

Тени в коридоре зашевелились, будто ожили от его слов. Я почувствовала, как по спине побежали мурашки. Воздух вокруг сгустился, лампочка в бра над дверью мигнула, вспыхнув ярче.

— Виан, она же моя дочь! Как я могу позволить запечатать то единственное, что осталось у неё от отца? К тому же, если бы я владела магией или хотя бы знала, что развивать её настолько важно! Разве я не сделала бы всё, что было в моих силах, если б знала? — мама почти кричала, но шёпотом.

— Иди ко мне, — произнес Альвиан. — Я знаю, что тебе тяжело. Если бы всё было так просто, думаешь, я бы не помог Амине найти хороших преподавателей? Она всю жизнь прожила среди тривиалов. Даже если и получится хоть как-то усилить то, что у неё есть сейчас, думаешь, она сможет так же спокойно посещать общество магов в одиночку? Есть ли вообще смысл пытаться восстановить то, чем практически не пользовались много лет? Давай пока оставим всё как есть, подождём. Она закончит одиннадцатый класс, а после посмотрим, как быть дальше. Но если она будет постоянно переживать, её дар может сыграть злую шутку. Тогда ты можешь потерять дочь.

После недолгого молчания он продолжил.

— Я никогда не рассказывал, но маму Рауля я потерял именно так. У неё был слабый дар, она родилась в семье чистокровных магов. Поэтому отказываться от магии не хотела. Каждого мага с раннего детства учат контролировать внутренние всплески и эмоции. Детей с сильным даром в семье моей покойной жены обучили контролю. Её — нет. Она очень много переживала из-за своего дара. И ещё она переживала из-за известия о беременности вторым ребёнком. Должна была родиться девочка. Она ходила как на иголках, боясь, что у дочери дар будет ещё мизерней, чем у неё. Потому после очередного всплеска не удалось спасти ни её, ни ребёнка. Раулю тогда было девять. Если бы она запечатала источник, то осталась бы жива, — тихо закончил свой рассказ Альвиан.

— Мне очень жаль, Виан, — послышался приглушённый голос мамы. Он доносился, словно она уткнулась лицом в его грудь, а в голосе звучали непролитые слёзы.

Ноги сами понесли меня прочь от комнаты. Дверь захлопнулась из-за легкого импульса магии за спиной с глухим стуком. А я упала на пол, дрожа всем телом. «Запечатать»… Рука от нервов растирала горло так, что воздуха почти не хватало. В голове звенело: «Они хотят украсть часть меня». И мама… мама после этой ужасной истории согласится?

За окном завыл ветер, и где-то вдали грянул гром. Магия внутри забурлила, отвечая на эмоции, — тёплая, живая, испуганная. Я прижала ладони к вискам, пытаясь унять дрожь. Не сейчас. Только не сейчас. Но было уже поздно.

— У тебя всё нормально? Амина! Ты меня слышишь? Тебе плохо? – на кухне стоял Рауль с обнаженным торсом и спортивных хлопковых штанах.

Он присел рядом, его ладонь легла на мою спину. Прикосновение обожгло холодом — не физическим, а тем, что проникает под кожу, вытесняя панику. Воздух вокруг замер, будто сама комната затаила дыхание.

— Дыши, — его голос прозвучал как удар камертона, вибрируя в костях. — Вдох… Выдох… Да, вот так.

Магия потекла сквозь меня — серебристые нити, сплетающиеся в узор под пальцами. Я чувствовала, как они вплетаются в дрожь в коленях, в комок у горла, в бешеный стук сердца, аккуратно распутывая узлы. Это было похоже на то, как мама в детстве расчёсывала колтуны в моих волосах — терпеливо, по прядке.

— Ты… Ты можешь управлять чужими эмоциями? — выдохнула я, когда смогла разжать зубы.

— Нет. — Его пальцы слегка дёрнулись, и вдруг комната наполнилась светом — не от ламп, а от тысячи мерцающих частиц, танцующих в воздухе. — Я просто даю своей магии стать зеркалом. Она отражает то, что есть в тебе, но… как бы упорядочивает.

Глава 4.

С тех пор прошел год. Я закончила дистанционно одиннадцатый класс, съездила в Россию для сдачи экзаменов и тренировалась. О-о-очень много тренировалась. Много медитировала, училась самоконтролю и выдержке. Все больше выжимала из себя магию до последней капли. Правильно тогда мистер Данкон сказал: мои силы атрофировались, словно у лежачего больного. Я заново училась магически «двигаться».

Теперь стоял вопрос о моем поступлении. Я не хотела идти на психолога, экономиста, переводчика или какого-нибудь дизайнера. Мне нужен университет «Андорра». В нём преподают сильнейшие маги со всей планеты. Там не щадят никого. Либо ты выкладываешься по максимуму, либо тебя отчисляют. Но в моем случае, если я не поступлю, то так и останусь «магическим инвалидом».

За этот год мне два раза удалось побывать на светских мероприятиях магов. Это было так невероятно захватывающе и ужасно одновременно.

На первый банкет позвали отчима. С собой он, естественно, взял маму и сына, а я шла прицепом. Не оставлять же меня дома, когда все идут на светский вечер. Я ещё ни разу не была в магическом обществе, для меня это было очень волнительное событие.

Светский банкет проходил в роскошном зале с высокими потолками и изысканным интерьером. Шелковые шторы молочного цвета колыхались от магических вихрей, сотканных для развлечения гостей. Хрустальные люстры мерцали каплями застывшего света, а в воздухе витал аромат жасмина. Гости, одетые в вечерние наряды, оживлённо общались, потягивали шампанское и наслаждались деликатесами. Классическая музыка создавала особую атмосферу праздника.

Я прижалась к колонне, наблюдая, как мать в платье оливкового цвета смеется с кем-то из старейшин. Ее смех — лёгкий, воздушный, будто она и правда принадлежит этому миру. А Альвиан Данкон уже рассказывал о «скромных успехах» Рауля. Мой взгляд скользил по лицам гостей, но никто не обращал на меня внимания. Чувствовала себя тенью, призраком, которого никто не видит. Гости обсуждали дела, сплетничали и смеялись, но ни один взгляд не задерживался на мне дольше секунды. Официанты ловко обходили меня, как будто я была частью декора, а не живым человеком.

— Ты видела новую жену Альвиана Данкона? Говорят, он женился на тривиалке, – послышался голос девушки чуть старше меня. Я повернулась и стала в открытую подслушивать их сплетни.

— Да, видела. Надо признать, эта Наталья весьма недурна собой. - Девушки с изысканными прическами одновременно повернулись в сторону моей родительницы. Мама стояла рядом с отчимом, Раулем и ещё тремя мужчинами. Они смеялись и активно что-то обсуждали, то и дело поглядывая на сводного брата. Думаю, не сложно догадаться, о чем именно.

— Рауль Данкон такой красавчик, - произнесла блондинка и отпила шампанское из бокала.

— И не говори. Ему, вроде, последний год осталось отучиться в Андорре, и говорят – он устроится в исследовательский центр в Аликастре, - ответила шотенка.

— Думаешь, его туда пихнул отец?

— Вряд ли. Он бы скорее впихнул его в свои несколько бизнесов. А так… У этого красавчика огромный магический резерв и очень хорошая память. Мне даже знакомая сказала, которая общается с Афелией, его невестой, что он разрабатывает какой-то артефакт, который скрывает целые здания от глаз тривиальных.

— Ого! Если такой действительно разработают, это же не придется постоянно тратить магию на поддерживание иллюзий и перестать маскировать здания под частные офисы.

— А я ещё слышала, что у него появилась сводная сестра. Как раз дочь той самой тривиалки без магии. Говорят, она тоже примитивная, - влезла в разговор другая брюнетка. Судя по тому, как она шаталась и не могла устоять на месте – была изрядно пьяна. – Что за манеры? Развели тут общество простолюдинов. Наверно, никогда у меня получится принять тот факт, что нашу особенную кровь стали развалять такими браками.

— Бред. Разве, если бы у неё была дочь, они не привели бы её сюда? Что-то я её здесь не вижу. Значит, все это пустые слухи.

— Между прочим, в начале вечера я тоже видела, как рядом с ними была девчушка. У неё платьице такое невзрачное было, и вообще, она больше серую забитую мышку напоминала. Но она, видимо, ушла, её действительно не видно нигде.

Хм, какая ирония. Эта серая мышка в небесном голубом платье со стразами стоит прямо позади вас. Пальцы вцепились в складки платья так, что костяшки побелели. Шёлк под пальцами внезапно показался грубым, словно сотканным из колючей проволоки.

Цвет платья, который мать назвала «небесным отражением твоих глаз», теперь казался жалкой пародией на роскошь. Даже стразы, ловившие свет люстр, напоминали мне слепые глаза рыбы — блестящие, но пустые. Я сделала шаг назад, прижавшись спиной к холодной мраморной колонне, будто она могла впитать в себя весь этот стыд. Где-то зазвенел хрустальный смех, и запах жасмина внезапно стал удушающим.

Я развернулась и направилась прочь из банкетного зала. Но у самого выхода меня словила мама.

— Эй, малышка, ты куда собралась? Тебе скучно? – спросила она, отводя меня за колонну.

— Я не хочу тут находиться.

— Что случилось? Ты успела с кем-то поссориться?

— Нет. Просто не могу тут больше торчать. Пока вы там со всеми разговариваете, я стою словно декоративная ваза, - развернувшись, вышла из зала и уже облегченно выдохнула в пустом коридоре.

— Но ты же так хотела попасть на подобное мероприятие, - мама догнала меня и уже шла за мной.

— Эти сплетницы говорят ужасные вещи и про тебя, и про меня, мама. Зря мы пошли вообще на это мероприятие.

— Появиться там мы все равно были обязаны. Детка, - мама остановила меня за руку и нежно провела ладонью по моей щеке, успокаивая. – Это высший свет. У этих людей есть все. Им очень скучно. Будь то элита с магией или без, они все равно будут сплетничать и обливать грязью всех, кого считают ниже себя. Ты можешь подождать меня в машине. Я предупрежу Виана и спущусь.

Мы с мамой подождали отчима в машине двадцать минут, а после отправились домой.