Валькирия. По песку лазурного берега

Глава 1. Шаг в темноту

Нет, мне не больно.
Скажи, хотел бы испытать
Чувство когда, когда тебе не больно?
Узнать о сделке, что пришлось принять мне?

О, если б могла,
Заключила бы я
Сделку с богом — обмен ролями.
И по дороге вверх,
Сквозь горы, выше всех
Взлечу на крыши зданий.

Давай, милый, разреши мне
У тебя украсть этот момент.
Ну же ангел, давай-давай, милый.
Между нами тайны больше нет..

Running up that hill.

Placebo.

Kate Bush.

Даниэлла Устинова.

***

Фазовые врата «Архангел».Центральный зал ядра межпространственных врат.Космическое пространство систем Фронтир.Территория Республики Единых Систем.

Глазной интерфейс сходил с ума. Счётчик Гейгера был готов крутиться, как треклятый сломанный спидометр, но моргнув пару раз, Рик увидел, как голографическая панель мерцает, а за тем тухнет, как поломанный экран телевизора.

Странно было смотреть на мир без всяких обозначений. Рик забыл, какого это — наблюдать за миром своим глазами. «Господи — подумал он о всевышнем, сидящем где-то на небесах, если такой и был — а ведь это так красиво». Никаких прицелов, никаких окошек с данными. Ни чего ему не мешает. Всякие досье не мелькают перед глазами, сканер не проверяет лица противников. Больше его глаза не являются самым лучшим биноклем в галактике.

Радиация убивала его как-то слишком медленно. От такой чрезмерной дозы он давным-давно должен был помереть, но генная инженерия творит чудеса. Ричард устало прикоснулся кровавой рукой к бронированному стеклу, оставляя алый размазанный след на прозрачной поверхности, из последних сил надеясь, что будет хотя бы небольшой шанс, что очередное самоубийственное задание, вопреки всем расчётам будет выполнено без потери.

Но в этот раз всё сложилось иначе. Жизнь пробегала перед глазами. Вот оно как — подумал Райдер. «Сейчас я шагну в темноту. Как же, сука, это страшно».

Последняя волчья погоня закончилась. Он — героя двух валькирианских войн и трёх мясорубок планетарного масштаба, одной ногой находился в могиле. Ричард Райдер так и не узнает, что его сын Райли — мощнейший псионик современности, победит в этой войне. Рику не суждено будет узнать о том, что первая разумная раса псиоников во вселенной начнёт новую кровопролитную войну, переродившись в телах новых поколений. Человеку, рождённому для битвы, не удастся помочь сыну и внуку в войне за выживание.

Сейчас, когда последние минуты Ричарда на исходе, он поворачивает голову в сторону стекла, что бы в последний раз взглянуть на женщину, что когда-то вдохнула в него жизнь. Он произносит слова древней литании, изменённые им в последнюю минуту, как того давно хотела Арерра.

— … я есть Арктур. Ты — моя Спика…

Валькирианцы были похожи на людей. За исключением синеватого оттенка кожи, среднестатистического роста в два метра и вечно светящихся синими дымом глаз. Анатомически они были почти идентичны, но из-за природного влечения организма к псионике, валькирианцы часто страдали разного рода болезнями.

Арерра же была прекрасна во всём. Взглянув на неё один раз, можно было понять, что в ней течёт благородная кровь. Тонкие черты лица, скулы, о которые можно было рассечь руку в кровь. Речь у неё была поставлена по-королевски. Плавные и властные жесты при разговоре; глаза, свет которых был туманом, что зазывал к себе. Всё это пленило Рика с первой их встречи.

Первое задание солдата «Арктура», которого только вывели из тестовой капсулы. Найти и спасти принцессу Валькирии. Рик тогда не знал обычаев этого воинственного народа, уничтожившего колыбель всего человечества, с половиной солнечной системы. Не понимал, что приставка к её имени есть предостережение для каждого безрассудного дурака, что будет пленён её красотой. Арерра алит Неру герат Фаргон. Алит Неру — изгнанная не по своей воле. Герат Фаргон — Служить роду Фаргонов. Тогда юный Волчонок и помыслить не мог, из-за чего её выгнали. Ему дали задание: истребить сепаратистов, что пошли войной против королевской семьи и спасти принцессу-изгнанницу, на всякий случай, чтобы было кому род продолжать. Практично, как это всегда делалось в Старой Республике.

Как он умудрился влюбиться в неё? Рик не знал, да и сейчас это было не столь важно. За двадцать семь лет с момента их первой встречи, на которой юная валькирианка на равных билась с человеком, у которого кости были усилены титановыми протезами, прошло много времени. Рик успел возненавидеть Арерру, проникнуться её историей, пройти с ней бок-о-бок несколько войн и в конечном итоге, он сделал то, чего не случалось ни на памяти человечества, ни на памяти народа Валькирии. Он взял Арерру в жёны.

Многие говорили, что всему тому виной псионика. Что Арерра, умеющая искажать пси-волны, подчинила себе разум Ричарда. Даже если так, он был согласен на такую судьбу. Рядом с ней он быть кем угодно: Волком, готовым выть в ночи, чтобы созвать свою стаю на кровавую охоту. Он мог снять маску элитного солдата: первого лица всего космического флота, и побыть простым человеком со своими страхами и переживаниями. Рядом с этой женщиной он мог чувствовать себя в безопасности. Он мог быть… человечным? Ведь генные модификации лишили его простых людских эмоций: радости во время победы, злости, когда его кулак раскраивал череп врага; не было в его мыслях грусти во время похорон погибших товарищей. Но рядом с ней он мог злиться, веселиться, петь, плакать и плясать. Да. Рядом с ней Рик вспомнил о такой вещи как любовь.

Глава 2. Берег

But there's a scream inside that we all try to hide
We hold on so tight, we cannot deny
Eats us alive, oh it eats us alive
Yes, there's a scream inside that we all try to hide
We hold on so tight, but I don't wanna die, no
I don't wanna die,
I don't wanna die

I don't care if I sing off key
I found myself in my melodies
I sing for love, I sing for me
I'll shout it out like a bird set free
No I don't care if I sing off key
I found myself in my melodies
I sing for love, I sing for me
I'll shout it out like a bird set free

Sia — Bird Set Free

***

Рик очнулся. Веки, поднявшиеся с не особой охотой, позволили глазам увидеть самое чистое небо, которое только могло быть. За всю недолгую жизнь он лишь единожды видел такую красоту. Но в тот день, когда родился его сын, небо был окрашено в ярко-красный, а большой солнечный диск уходил за горизонт. Весь тот покой был прекрасен. В кой-то веки не было слышно гул работы на космической верфи, а дома колонистов затихали каждый вечер, когда солнце пряталось, отдавая права трём лунам и светлой ночи.

Сейчас же, небо над его головой было прекрасно в своих неразберихе и хаосе. Стоило ему приглядеться, как глаза его тут же приметил десятки планет, сотни созвездий, миллионы звёзды скоплений и миллиард красивейших сияний в синем космосе. Слух его ласкал нежный звук прибоя. Усевшись на горячем песке, Рик протёр глаза и увидел бескрайний океан.

— Так вот ты какой. Псионный берег. Место, где смерть не властна над нами. Место, где душа должна переродиться. Ты же был треклятым мифом… — Прошептал погибший солдат, вдыхая солёный запах этого чудного места. Арерра рассказывала ему, об этом месте. О том, что живой псионик способен видеть две его стороны. Тёмную, страшную и пустующую пропасть с чёрной водой и это. Мир из спокойной, бескрайней силы, которой ещё нужно было уметь пользоваться.

Ричард не задавался вопросом, что он здесь делает и как оказался. Он дышал, понимая, что назад пути нет. Он мёртв. Быть может это Рай? Позади него сады, которым нет конца и края? Нет. Обернувшись, Рик увидел такой же океан. Он лежал на широкой песочной тропе и чувствовал, как ВСЁ проходит сквозь него. Липкое чувство страха, колющая боль, звонкая радость и наконец, звенящая тишина, от которой хотелось избавиться визгом, криком, при котором сдирают волосы с головы. Но вот опять зазвучал прибой. Тихий и в то же время до контузии звонкий. Живой и мёртвый одновременно. Рик с трудом поднялся. На нём остался его боевой комбинезон и к счастью, он не чувствовал палящей жары или могильного холода. Нельзя было понять, толи солнце сильно печёт, толи ветер успевает его охлаждать, но сейчас ему ничего не хотелось: ни пить, ни есть, ни даже спать, а ведь ему обещали, что на том свете он успеет отоспаться! Как всегда. Везде сплошной обман!

Дышать до сих пор было тяжело. Воздух здесь был другим. Странным, словно дым, который проходилось втягивать через трубочку, пусть и всё было прозрачным как там… в жизни. Шаг за шагом, Ричард шел, куда глаза глядят. Небо над его головой менялось. Планеты увядали и перерождались, звёзды вбирали в себя огонь и мороз, перерождаясь в ало-голубой космической пыли.

Под ногами же была золотой песок и прозрачная вода. Рик снял с себя обувь и дотронулся пальцем до теплой воды, накатившей на песок небольшой волной. Затем он сделал шаг вперед, впиваясь пальцами глубже в песок. Всё, что он видел, было таким нереальным. Словно сон.

Быть может, он проведёт на этом берегу сто лет? Тысячу? Чтобы потом пробудиться от чудесного, но тяжкого сна? Кто знает? Ричард продолжал шагать дальше в теплую, почти горячую воду и когда дно ушло из-под его ног, он несколько раз нырнул, купаясь в свою удовольствие, чтобы потом лечь на спину и вновь созерцать хаос псионного неба. Галактики старели, умирали и рождались. Всё, что творилось там, было для него не досягаемо для него. Для человека, созданного бороться с псиониками, а не следовать за ними.

Стоило ему попытаться вернуться на берег, как вода превратилась в жгучий кипяток, не желая его отпускать. Рику пришлось приложить все свои силы, чтобы начать плыть. Вода стала тысячами крючковатых игл, вырезающихся в тело. Будто каждая из них стала штырём в его руках и ногах, что сковывал движения, заставляя висеть в кипящей воде как подвешенный на ржавых цепях мученик.

Как же ему хотелось вновь воспользоваться имплантами солдата «Арктура». Применить силу титанового каркаса, увидеть данные об это месте через тактический визор и наконец-то отключить с помощью нейропилеты в позвонке всё, что было ответственно за ощущение боли и отчаяния.

Но Ричард увидел, как вода в миг остыла, как только он перестал сопротивляться. Он вновь плыл на спине, пытаясь разобраться в одном хорошем вопросе.

Что сейчас страдает? Его тело? Его душа? Остался ли он там, в том мире, где жизнь течёт по всем «нормальным» законам или же вот он, сознанием и душой оказался там, где ничто не подвластно законом его прошлого?

Ричард догадывался.

Его учили убивать псиоников. Не учили понимать эту силу, как её понимают те, кто одарён ею с рождения. У неё были свои законы. Зажигая чьи-то эмоции, ты должен был гасить свои, и наоборот, зажигая в себе, гасить в других. Притягивайся отталкиваясь и толкая притягиваясь. Уничтожай и чини, заражай и истощай. Зажигай и замораживай. Останавливай само время. Всё это было чуждо солдату программы «Арктур». Для него всё было по-другом. Псионик-бегун, умеющий телепортироваться и владеющий телекинезом, для него был первоочередной целью. Он не понимал, какой азарт в бесконечной скорости и полёте. Псионики-деформаторы могли на равных биться с ним, но и для тех, кто умел только разрушать, Рик находил подход. Следовало истощить их, а потом добить раненного, чтобы вселить страх в сердца его товарищей. Но и даже здесь он не понимал всю силу деформации и регуляции — чувствовать, что всё в мире можно разрушить и восстановить своими руками. По сути — второй, неиссякаемый шанс исправить все ошибки.