Валькирия. Рагнарёк.

Глава 1. У Охотников нет имени

Я уже и не помню тот день.

Да и вообще, вспоминать такое не стоит.

Охотники искалечили нашу Родину. Погубили нашу планету!

Мы тогда были молодыми и думали, что война закончится быстро.

Но с каждым новым днём веры в нас становилось всё меньше и меньше. З

а то злости было хоть отбавляй! Бывает не спишь ночами, хочется рвануться в бой!

А засыпаешь с мыслями, что завтра, может быть, завтра получится протянуть дольше, чем погибшим товарищам. Ничего хорошо эта война нам не принесла.

Только боль.

Слова ветерана битвы за Землю.

****

Безымянные Легионы были созданы для этой войны. Их растили с тех самых времён, когда первым Святым Проповедникам Валькирии нужны были солдаты, отринувшие былое. Для чего? Для войны, где элитные Стражи не справлялись. В тех боях, где честь и отвага только мешали солдатам исполнять приказы. Страх перед позором не ведам Охотникам. Они не знают, что такое стыдиться бесчестия. Кровь для них — цвет жизни. И не важно, чьей кровью был окроплён тактический визор шлема. Казалось бы, пора бы отринуть старые устои. Они называют себя Новой Валькирией. Они не чтят заповеди Святых Проповедников, не читают им молитвы, рушат храмы и святыни. Но ведь для этого их и создавали. Только одного их погибшие генералы-создатели не учли. Сила, что была ими создана, обернулась против устоев и традиций.

Нет такой вещи, которая бы заставила Охотника сомневаться. Пока Страж задаётся вопросами чести и порядка, Охотник делает то, ради чего рождён. Нет приказа, от которого рука легионера задрожала бы. Страж мечется, спорит и боится. Охотник исполняет, даже если умрёт в процессе. С самого детства мальчишек и девчонок учат верности тем учениям, что возносят Валькирию прежде её королей и дворян. Пока Стражей учат чтить короля и его семью, Охотников учат убивать без слёз и сожаления. Прежде легенд и тех Проповедников, что вместо сурового правлениях избрали путь отшельников, Охотникам рассказывают о том, что они сами выбирают свой путь. Их армия есть стихия. Она неостановима. Её приход нельзя отсрочить. Где бы они ни появились, долг обязан быть исполнен. Долг убийцы и мародёра. Святые Проповедники сгинули. Ушли в Пустоту, оставив свой народ и своих солдат. С тех давно забытых времён Охотники считаются изгнанникам, бандитами, убийцами. Стражи — армия старых королей, превозносит себя величайшей гвардией, но они забывают, что их учили чтить свою кровь и свои семьи, за которые они сражаются. Охотники не обременены таким вещами. У них нет семьи. Нет страны. Всё это у них отняли во имя победы над врагами, что сдались при первом поражении.

Но нет ничего совершенного. Даже Охотники. Каждый сражается с тем, чтобы не утонуть в безумии.

Особо отличившихся солдат нарекали именами первых командиров Безымянных Легионов. Имя у безымянного. Что за ирония? Солдат у Эскадры Устрашения много и запоминать номер каждого никому не хотелось. Потому они делились на большие отряды, нарекаемые именами звёзд, зверей, морей, городов и планет. Командиры Охотников имели лучшую броню. Новейшие рефлекторные щиты и циклонические барьеры. Рядовые солдаты довольствовались трофеями. Разве должны Охотники без имени следовать за теми, кто выбрал себе имя и нарёк себя первым среди равных? Хороший вопрос.

Ты никогда не станешь Охотником, мой дорогой Зэр’Ато.

У тебя другая судьба, дитя.

Найди Меридиан и транспорт. Я покажу тебе истину.

Покажу тебе путь к белому пламени, что спасёт тебя и воссоединит нашу семью.

Зэр’Ато помнил, как мать называла его так. Помнил, как отец гордился им, стоило принести из академии хорошую весть. Но то было в прошлом. Сейчас у него нет имени. Не должны воспоминания мучать его. Сейчас его номер тот же, что и у его полка: U-26 «Сурт». Всё, что должен делать Охотник — ждать приказа своего командира. Ждать, когда ему прикажут убивать. На то он и Охотник.

Ты не должен ждать, сын мой.

Время на исходе. Разве ты хочешь провести здесь ещё один год?

Год боли и страха. Год забвения и трепета перед теми, кто сделал тебя таким?

Вспомни, чему я тебя учил.

Вспомни, почему ты должен сражаться.

Но чем дольше Эскадра Устрашения бомбила родной мир землян, чем чаще голоса матери и отца стали посещать его. Каждое утро, когда проводилась чистка оружия. Каждый день, на посту охраны. Каждый треклятый вечер, на твёрдой, почти что каменной, холодной койке. Голоса твердили ему про пламя и меридиан. Молили его пойти в оружейную и выкрасть достаточно снаряжения, чтобы устроить диверсию и найти себе транспортный корабль. Не для дезертирства, нет. Для чего-то большего. Если бы Охотник мог, то, скорее всего, застрелил бы себя, чтобы не слышать голоса матери и отца. У него нет семьи. Не должно быть воспоминаний. Голоса говорили ему об искрах, что дадут начало великому, белому пламени.

Ты не первый раз видишь эти сны, не так ли?

Разве это просто сны, сынок? Разве ты можешь жить без прошлого?

Что такого в том, чтобы учится на предыдущих ошибках?

Разве ты не понимаешь, что жизнь твоя ничего не стоит для них?

Если ты сделаешь то, что предначертано мною для тебя, никто не сможет повторить подобного ужаса.

Глава 2. Горящее небо

За то время, пока шла битвы, мы успевали пускать в эфир, как поём песни.

Это злило Охотников не на шутку. На то и расчёт. Пусть знают, что нас не сломить блокадой.

Пусть бесятся и ревут, но мы выстоим! Помню, как мама вытащила меня и брата на поверхность, как только корабли подкрепления объявили о победе.

Стоило нам взглянуть на чистое небо, как тут же земля под нашими ногами принялась отвергать радость нашей победы.

Уже не знаю, сколько в тот день спаслось, но мы оказались в боевом челноке, потому что бросили наши пожитки и первыми оказались у места посадки.

Всё, о чем мы тогда думали: «Как бы протянуть ещё минуту».

Слова ребёнка, после гибели Земли ставшего офицером Пятой Флотилии Республики Единых систем.

****

Марк сидит за укрытием и успевает курить с непривычным наслаждением, пока в отряды земной обороны летит свинцовый дождь. Или же не свинцовый, хрен его знает, из какого такого металла валькирианцы делали пули, но свинец брал их не хуже, чем новейшие плазмо-пушки, так что пока флот обзаводился новым вооружением, отряды земной обороны бились по старинке. Ножом, винтовкой, кулаком. Эх, видела бы Марка сейчас его матушка! Сей же момент это сильная и независимая женщина выпорола бы нерадивого сыночка! Потом обязательно досталось бы от строгого отца! Но ни отца-солдата, ни матери-медсестры не стало. Или же они были живы и сейчас, где-то далеко, в тылу врага, оторванные от мира, без связи, они пытались прорваться домой сквозь несметную орду сучьих Охотников! Марк курил в долгу затяжку. Вот очередной снаряд подорвался где-то там, далеко от него. Уже хорошо. Курить он ещё мог. Сейчас он докурит пятую за день сигаретку и даст залп по противнику. Руки шалят, а как стрелять-то? Вот и Марк думал, что успокоившись и выпустив дым, он как шандарахнет по инопланетному неприятелю и потом опять спрячется за укрытие, чтобы любоваться небом, пусть и небо это было усеяно блокадными кораблями Эскадры Устрашения.

Докурив и выругавшись, Марк исказил Заряд, оторвавшись от мысли, что у Володьки — его друга-счастливчика, попавшего неделю назад в лазарет, скоро день рождение. Пси-волна, наречённая Зарядом, наполнила его силой и придала уверенности, что эту битву он точно переживёт. Высунувшись из укрытия и дав очередь из автомата по смелому валькирианцу, тут же отправив его к праотцам, Марк стиснул зубы. Искажение заряда походило на переливание жидкости из одной колбы в другую. Нужно было исказить волну, затем ухватить её и выплеснуть, чтобы предать силы себе и товарищам.

Следующий солдат врага, припав с раненной ногой, и головы поднять не успел, как тут же присоединился к товарищам, погибшему секунду назад. Заряд придавал целостность прокуренным за месяц лёгкими и в какой-то степени лечил Марка, не позволяя ему скуриться до смерти. Легальный способ оставаться курильщиком! Да и ко всему прочему, искажать Заряд было куда проще. Толстая, самовосстанавливающаяся волна подпитывала нервную систему, восстанавливала нейроны, не позволяя тому же никотину полностью убить мозг. Да и к тому же, активировав эту батарейку, Марк источал волны, что подпитывали его товарищей в столь нужные минуты борьбы за родной мир. Через пару часов он начнёт исторгать все меньше и меньше синего дыма, что приведёт его в лазарет на пару дней. Ещё пара очередей отогнала бегунов-охотников от раненных солдат-союзников, а раскатившийся во всём неразборчивом и громком потоке войны рёв пулемёта скосил отряд Охотников, сделав из них хорошее такое решето.

Марку хотелось бы подобраться ближе к вражеской позиции и подорвать ненавистное гнездо крупнокалиберных стрелков, но, увы, он — «Батарейка» — псионик Заряда и Истощения, а значит, его почувствуют за десять километров. Да что там далеко ходить? И сейчас его чувствуют Охотники, от чего огонь по его позиции начал усиливаться. Отстреляв своё, Марк спрятался, нырнув вниз и на секунду поднял голову, глянув на чёрное небо.

Зима нынче холодная. Слишком холодная. Апокалиптичная. Марк и до этого понимал, что Эскадра Устрашения в небе над всей планетой не очень-то хороший знак, но лёжа на холодном, кровавом снегу, он всецело понимал, что дни его вскоре будут сочтены. Подкрепления не было уже три месяца, начиная с октября месяца! Луна была спрятана за большим судном, которое напоминало пасть оскалившейся собаки. Было, конечно темно, но благодаря постоянным огням за их спинами, всегда можно было разглядеть неприятеля.

Вдруг всё взяло и стихло. Марк потянулся к винтовке и еле-еле поднялся. Охотники отступили к своим изначальным позициям, в конце проклятой улицы, за которую шли нескончаемые бои. Остальные улицы были разрушены так сильно, что пройти по ним было невозможно. Оставалась одинокая улица, ведущая к дислокации орбитальной системы защиты, что наконец-то активировалась. В небесах горел один из кораблей блокады. Что бы там ни произошло, это всё было на руку землянам.

От выстрелов огромной пушки орбитальной защиты зазвенело в ушах. Земля под ногами начала трястись и всё, что оставалось солдатом отрядов земной обороны — плотнее прижаться друг к другу в укрытиях, дожидаясь конца собственной же атаки. За час было совершено пять выстрелов из орудия модель «Альшар». Судя по тому, сколько выстрелов было сделано в ответ всей Эскадрой, земляне ударили от силы десятью орудиями. Всё действительно стихло до того момента, пока к отряду не пришла смена.

— Пятый полк продержался! Командир Васильков вахту сдал! —

— Первый полк пришёл на смену! Командир Антонов вахту принял! —

И вот, уставшие полк тащит раненных назад, в более-менее безопасную зону, где можно «спокойно» поспать, поесть и пожить. Но скорее всего боеспособных отправят в патруль или же в рейд к тем точкам, где не у землян, ни у охотников нет власти как таковой. Там можно устроить пару диверсии или же отвести от более важных точек силы противника. Война шла каждый час. Каждую минуту. И они оказались в её непосредственном эпицентре. Уставшие и измученные, люди шли впереди Марка, искажавшего Заряд на полную силу. Из его тела совсем чуть-чуть выводился синий дым. Знак того, что псионик он адекватный и нормальный. Сейчас он достал шестую сигарету, стараясь держаться подальше от всего отряда. Когда батарейка искажается, людям обычно больно от переизбытка силы. Чем больше дистанция, тем легче простым солдатам жить и получать подпитку от псионика.