Ваниль

Глава 1

Я редко позволяла себе оскорблять людей в силу того, что потом мне неловко и жутко стыдно за свои слова. Вечно отдергивала себя и не давала наговорить лишнего. Но не сейчас. Сейчас мне казалось, что я сказала все как есть.

Поверх строгих очков на меня смотрели ненавидящие черные глаза анатома. Он явно был задет моим едким замечанием.

— Останетесь после лекции, Евсения,— Прошипел лектор Дориан и от эмоций его мягкий французский акцент проявился ещё больше.

Гнетущая тишина, повисшая в аудитории, наседала грузом на плечи. Другие студенты смотрели с долей тайного восхищения, но под пристальным вниманием группы я чувствовала себя неуютно. Пришлось сконфуженно опуститься обратно на стул и уткнуть взгляд в записи, пытаясь сохранить лицо. Подруга сжала руку под столом, молча поддерживая и приободряя.

Что произошло? Я просто отвлеклась на лекции по анатомии, взявшись читать срочные сообщения от матери, а профессор, заметив это, не упустил шанса уколоть меня, как всегда задевая и пытаясь побольнее укусить, принижая в глазах других. Но сегодня я не стала терпеть. Не уткнула смущённо взгляд в книгу, а взглянула прямо на него и четко, коротко, попросила соблюдать субординацию, напоминая ему о его обязательствах не переходить грани. И, сама перешагивая дозволенное, позволила себе назвать его эгоцентричным человеком с манией величия.
Знаю, как по детски смотрится этот поступок, но у всего есть предел. Не помню ни одного занятия, где он бы не язвил студентам. На его пары мы собирались через огромное «не хочу» и стенания, ведь занятия с ним означали четыре часа, а иногда и больше, знатных унижений. Даже девушки, безнадежно очарованные его раскосыми черными глазами и темными локонами волос, вечно собранными в небрежный хвост, уже не смотрели так влюбленно, а скорее скрипели зубами и тихо проклинали француза, стоило ему мелькнуть в дальнем конце коридора.

Взгляд печально скользнул в сторону двери. До конца лекции оставалось каких-то пол часа и можно было бы идти наконец домой, доползти до кровати и упасть замертво, пока не появится жалкая крупица сил на то, чтоб восстать сесть учить материал на завтра.

Может…Может получится прошмыгнуть с толпой студентов и этот злобный лягушкоед не заставит тратить время на выяснение отношений?

Мечты. Профессор явно был зол и намерен поговорить. После звонка он встал возле двери, отрезая мне возможность ускользнуть незамеченной.

Если честно, то я часто приходила к мысли, что с профессором надо быть осторожней. Это не объяснить, но когда ты чувствуешь, что человек плохой, то ты просто это чувствуешь и поделать с этим ничего не можешь.

Лектор Дориан был статным мужчиной, состоявшимся научным деятелем и востребованным учёным. Нельзя не признать, он был и харизматичным лектором, после которого действительно оставались знания в голове. Он в целом как будто во всех аспектах жизни пытался, нет, скорее был недостижимым идеалом. Но то не идеальное, что он и не стремился в себе скрыть, так это мерзкий характер. Профессор не упускал никогда возможности съязвить или уколоть, сделать наиболее едкое замечание, словно наслаждаясь чужой беспомощностью или расстройствами.

На моей памяти он с особым удовлетворением любил очень тонко унизить очередного студента, доводя того до срыва или слез. И, пусть он ненадолго отворачивался пряча эмоции, но удовлетворённый блеск в его глазах в такие моменты иногда не оставался незамеченным.

Плетясь из дальнего конца аудитории к анатому, печально прокручивала в голове сцену нашей первой встречи, к которой в мыслях возвращалась не раз, размышляя, чем я ему так не угодила.

Это было начало учебного года. Лето закончилось и лица встречаемых мною одногруппников были стабильно кислые. Стабильно кислые у всех, кроме девушек, весело шепчущихся и хихикающих у стенда с фотографиями преподавателей. Но тогда я не обратила на это внимание, пройдя мимо и направляясь в учебную часть. Как старосте мне нужно было взять некоторые журналы и поговорить с заведующей, которая не отличалась приятным характером, а учитывая начало учебного года я уже предвкушала незабываемую «веселую» встречу.

Погрузившись в меланхоличные мысли о делах учебных, вышла на лестницу, спускаясь по покатым ступеням. Подняв взгляд, вздрогнула от неожиданности и оступилась поскальзываясь.

Сама не знаю почему я тогда испугалась. Обдумывая ситуацию, все склонялась к мысли, что просто от неожиданности. Уж слишком я погрузилась в мысли и просто испугалась, когда раздраженный мужчина резко вышел из-за угла на лестницу. Но было что-то ещё, что сложно объяснить. Что-то, что было на уровне подсознания.

Оказавшись чуть ли не прижатой к подхватившему меня мужчине, я замерла растерянно рассматривая его лицо. Он как будто был смутно мне знаком. Черные глаза удивлённо смотрели на меня сверху вниз.

—Девушка…с вами все в порядке?

— Да… Извините,— осторожно высвободилась из его рук, смущаясь и нервно поправляя медицинский халат.

Запах… Такой дорогой и особенный парфюм. Где-то я его уже ощущала…
Он хотел было что-то ещё сказать, но на лестницу вышли другие люди и он молча отошёл к стене пропуская идущих, а я, взглянув на время в телефоне, нахмурилась и коротко извинившись, поспешила к учебной части, оставляя встреченного позади, надеясь, что мы больше не пересечёмся.

— Евс, ну ты бы видела. Наш новый лектор он такой, ну такой…— Валя наигранно томно вздохнула и весело улыбнулась, наблюдая за тем, как я привычно сажусь на свое место в аудитории рядом с ней. Но от нее не могло укрыться, что я расстроена и сейчас немного мыслями не здесь,— Заведующая лютует, да?

— Да…— поджала губы и вздохнула, а подруга понимающе и утешающе коснулась плеча, пытаясь приободрить. Но я встряхнула головой и взглянула на девушку, желая отвлечься,— так, а что там с новым анатомом?

Глава 2

Зимнее небо уже плотно почернело, снег покрывал все доступные поверхности большим воздушным слоем, а веселые, но злые в пурге снежинки стремительно падали вниз, больно кусая щеки и шею, если умудрялись добраться до голой кожи.

Честно, я до последнего не верила, что выйдя на крыльцо увижу ожидающего меня профессора. Мне было бы проще поверить, что мне это все приснилось в бреду и что мне сейчас придется добираться до дома на дорогом такси, по идиотски прижимая к себе белый халат, но не узнать его стройную высокую фигуру, облаченую в дорогое чёрное пальто было невозможно. И, самое главное, он правда не забыл взять мою сумку, и правда ждал меня, стоя и морщась от холода.

— Ужасный холод, Bon sang,— он протянул мне сумку, а я молча молилась, чтоб другие студенты и люди, которые ещё остались при университете, не обращали на нас много внимания. — Идём.

И он развернулся, желая скорее пойти к парковке, но затем снова пристально взглянул на меня и покачал головой.

— Что?

— Вы ужасно легкомысленны, Евсения,— я даже не успела ничего сказать, как он резким движением стянул со своей шеи шарф и неожиданно заботливо повязал его мне,— куртка тонкая, без шапки. Вы в медицинском учитесь или где? Нужно заботиться о своем здоровье.

— Я... Я забочусь!— но меня не стали слушать, просто развернулись и направились к парковке. Мне пришлось придержать свое возмущение, пока я не догнала его через пару шагов и, морщась от порывов ветра, не пробормотала,— Вам не стоило.

И меня снова проигнорировали, подводя к черной машине. Никогда в них не разбиралась, но вид машины явно не из эконом класса действительно заставил задуматься о благосостоянии нашего иностранного профессора. Проявляя вежливость он открыл для меня пассажирскую дверь переднего сиденья и закрыл, дожидавшись, когда я нервно сяду.

Было неловко, было страшно сделать что-то не так и я торопливо пристегнулась, скрещивая руки на груди, стараясь особо не двигаться. Печально проследила глазами, как с мокрых кед на коврик сиротливо скатилось пару грязных капель и тяжело вздохнула, предвкушая напряжённую поездку.

Казалось, профессор был самим спокойствием и его нисколько ничего не смущало. Он завел машину и, пока она прогревалась, неспешно снял пальто и кинул его на заднее сиденье.
Когда он поинтересовался адресом, то смысл его вопроса дошел до меня не сразу, так как я несколько отвлеклась на созерцание вида профессора в черной водолазке с длинным рукавом, вместо привычного медицинского халата.

— Евсения, с вами все в порядке?— В его голосе была привычная насмешка. Видимо, мое молчание слишком затянулось.

— Да, все в порядке, эм, адрес...
***

Мы долго ехали в тишине. В машине стало тепло и я последовала примеру профессора, сняв куртку и, осторожно, шарф. Но что-то меня беспокоило, и я долго не могла понять что. Как крохотная язвочка на небе, которая не даёт покоя.

От этих размышлений рефлекторно потянулась к пачке сигарет в кармане и замерла, когда меня осенило. Запах. Меня смущал запах незнакомых сигарет, который витал в машине.

— Вы курите, профессор?

— Да.

Лектор не отвлекался от дороги, но в один момент бросил на меня косой взгляд, будто проверяя мою реакцию.

— Это... Никогда бы не подумала.

— Почему же?

— ну, вы такой... Идеальный? Я думала, что вы выше курения.

— Идеальный?— Он усмехнулся, весь вид его стал неожиданно довольным, но почему-то он сильно сжал руль,— Евсения, никто не бывает идеальным, каждый имеет... Свои маленькие пороки.

Я была согласна с ним, но не знала что ответить на это. Между нами снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом внешнего мира проносящегося за окном.

— Профессор, а можно вопрос?

— Можно, но если только не о работе или учебе. Это последнее о чем бы я хотел сейчас думать,— но заметив мое смятение и поняв, что мой вопрос все же должен был коснуться этой темы он немного поморщился,— рискните, Евсения. Я не кусаюсь.

— Ладно... Извините, мне было интересно узнать, почему вы все же уехали из Франции и устроились работать преподавателем в России? Насколько я знаю, у вас была перспективная карьера хирурга и научные исследования...

Он долго молчал и мне стало не по себе от этой затянувшейся тишины.

— Конечно, моей карьере во Франции можно было бы позавидовать, я многое вложил в нее и никогда не доберусь до тех высот в России, которые покорил на Родине,— его голос был тихим и задумчивым,— Но, понимаете, во Франции не было того, что я нашел здесь. То, что, наверное, я искал всю жизнь.

— И что же это?

— Евсения. — он тихо рассмеялся, и было в этом смехе больше чего-то угрожающего, чем веселого,— Мы с вами пока не в тех отношениях, чтоб я рассказывал об этом. Но для меня это действительно что-то очень значимое, и это что-то ради чего я готов наступить на горло своей гордости и смириться с жизнью в России в качестве простого преподавателя.

— Жить в России настолько плохо?

— Не то чтобы,— кажется его настроение все только улучшалось,— Но это не сравнится с солнечной и элегантной Францией, в которой нет этого пробирающего до костей жуткого холода и полных одной грубости и некомпетентности людей.

— Мы не грубые! Просто закрытые и...— Он весело взглянул на меня, а я окончательно возмутилась,— если делать вывод о французах по вам, то выходит, что вы все тоже некомпетентные и вообще заносчивые.

— Страстные. Я бы предпочел назвать это так,— и рассмеялся, словно дразнить меня было чем-то приятным,— Вы задали мне вопрос и я честно ответил. Могу ли я рассчитывать на такую акцию и с вашей стороны?

— Наверное...—голос дрогнул и прозвучал как-то слишком неуверенно,— только не слишком личное и не о однокурсниках.

— Расслабьтесь, ничего такого,— профессор обворожительно и коротко улыбнулся мне, пару секунд разглядывая мое лицо в полумраке машины, а затем отвернулся, возвращаясь к дороге — У вас есть парень?

Глава 3

— Очевидно же, что он подкатывает.

Виля лежала на моей кровати на животе и лениво качала босыми ногами в воздухе. Буквально пару минут назад она во всех подробностях узнала о моем вчерашнем взаимодействии с профессором Дорианом, пока я наносила себе макияж и готовилась к выступлению. По воскресеньям мы всегда стабильно выступали в одно и то же время с группой в ночном клубе.

— Думаешь? Вроде, ничего такого я и не заметила... Он вел себя достаточно прилично...— Я никогда не задумывалась о профессоре как о потенциальном объекте для интереса. Во-первых он был почти в два раза старше меня, во-вторых для меня казалось сомнительным, что человек его характера, статуса и стиля будет путаться с бедной студенткой.

— Угу,— Виля перевернулась на спину и закинув руки за голову задумчиво уставилась в потолок,— просто так подвёз молоденькую студентку до дома, потратив на дорогу к твоему захолустью больше часа. Шарфик подарил, предложил вместе с ним время больше проводить.

— Виля!

— Еся!— подруга взглянула на меня не менее возмущено, но затем ее взгляд смягчился,— я переживаю.

— Я тоже.

Мое отражение в зеркале выглядело мрачно, когда я снова посмотрела в зеркало. Черные оттенки теней красиво подчеркивали карий цвет глаз на бледном лице, золотистые волосы мягкими волнами падали на плечи. Попытавшись улыбнуться себе, чтоб выглядеть не так кисло и приободриться, заметила, что забыла нанести помаду.

— Ладно, может быть у профессора и нет никаких таких намерений, но что у тебя с Кириллом?

— Ничего. Мы с начала этого месяца почти вообще не общались.— Сначала нужно обвести черным контуром губы, чтоб смотрелось опрятно. Нужно делать это осторожно, ведь иначе нормально стереть неровные темные полосы без пятен нельзя. Карандаш в моей руке. Контр губ. Я стараюсь сосредоточиться на чем угодно, лишь бы говорить ровным спокойным голосом,— Я все пыталась поговорить с ним, но он вечно избегает меня, не пишет. Кажется, наши отношения только и держатся на том, что мы не хотим расставаться из-за группы.

Черный матовый слой легко лег на обветренные губы. Как солистке мне нужно быть самой яркой, самой красивой, нужно притягивать к себе как можно больше внимания, заслужить как можно больше любви и обожания, но какой в этом смысл, если нет ни одной пары глаз, которая бы взглянула на меня с настоящей любовью? Что мне делать теперь, когда таких глаз больше нет?
Расстроено коснулась лица, и тут же почувствовала, как подруга нежно приобняла меня.

Она давно мне стала как сестра. Мы познакомились в десятом классе, когда я перевелась из одной школы в другую. Казалось, что мы полностью оправдывали поговорку "противоположности притягиваются". Бойкая, наглая, такая живая она и спокойная, застенчивая я. Что удивительно, сначала нас сблизила тема рока, а затем и общее желание реализоваться в медицине. Я знала, что и я для нее самый близкий человек, да и для ее семьи тоже. Так выходило, что я часто сбегала из дома к ней домой, спасаясь от скандалов и разборок родителей. Родители... я спрятала лицо на плече подруги.

— Мама вчера писала, она опять запила и ее положили в больницу. Опять просила денег, опять скандал...

Виля успокаивающе гладила меня по спине и внимательно слушала, не задавая вопросов, не перебивая, чтоб я могла выговориться и выплеснуть наболевшее. Но слов не было, была только боль и усталость.

— Тогда может нафиг Кирилла, нафиг концерт, давай сегодня просто отдохнем?

— Нельзя, мне нужны деньги. Иначе за съем квартиры не хватит.

Девушка растерянно гладила меня по волосам, а я так уютно устроила голову у нее на плече, что мне действительно не хотелось никуда уходить из этого маленького оплота безопасности и понимания.

— Тогда план такой: сейчас я тебя снова подкрашу, пока ты мотаешь сопли на кулак, мы быстро собираемся и едем на выступление. Выступаем как в последний раз, напиваемся, рвем с группой и уезжаем в закат. Как тебе?

— Отлично,— я тихо рассмеялась и покачала головой,— Но Ви, ты...

— Я не сильно много потеряю от распада группы. Это ты и Жорик нуждаетесь в ней как в заработке,— Жорик был нашим клависинщиком. Виля басист, Кирилл барабанщик, я солистка и был ещё Тоха гитарист, но он как и Ви особо не трясся за сохранение группы,— Расслабься, прорвёмся. В крайнем случае переедешь ко мне, я с тебя не буду арендную брать.

— Ну, нет, в твоём чушатнике я не буду жить, мне страшно, Ви.

— Еся!

И мы рассмеялась. Ещё одно доброе мгновение, которое, я думаю, запомню надолго.
***

Клуб встретил ещё на подходе знакомым шумом пьяных весёлых голосов. До нас выступала другая группа, но их время подходило к концу и мы с Ви поспешили в техническое помещение, чтоб подготовиться и собраться.

— Девочки, наконец то,— Кирилл сидел на столе с зеркалом, но как мы вошли, то вскочил и подскочил ко мне, растерянно целуя в щеку,— Быстрее, у нас пятнадцать минут.

И убежал, даже не посмотрев мне в глаза, словно боялся удержать более долгий контакт. Мы с Вилей остались одни в маленькой мрачной подсобке и нам действительно стоило бы поторопиться.

— О, позаботился,— девушка подошла к столику и взяла один из двух стаканов с янтарной жидкостью,— ну что, Евси, за нас или за тебя?

— Сегодня за нас,— криво улыбнулась, подходя к ней и беря второй стакан. Перед выступлением мы всегда выпивали, немного, чисто для разогрева и настроения,— Ви, спасибо за все.

— Да ну. За тебя.
Она солнечно улыбнулась мне в ответ и одним глотком осушила стакан, сладко вздыхая и со стуком отставляя его на стол. Лёд звонко дребезгнул о край стакана.

Никогда не любила и не ценила алкоголь, даже не допивала до конца такие напитки, но сейчас, как и подруга, я одним глотком допила все и аккуратно вытерла губы, попутно ощущая, как огонь начинает согревать все внутри.