Вдохновение с побочкой, или Через строчку – в другой мир

Глава 1

У каждого из нас

есть свой поворот,

за которым всё начинается

«по-настоящему»

Неизвестный автор

Рита

Лифт принёс меня на первый этаж.

Я вышла в фойе и скользнула взглядом по охраннику. Слава богу, сегодня он стоял один, а значит, у меня был шанс выбраться с работы без задержек, унижений и обысков, сравнимых с таможенным контролем в аэропорту.

Быстрее контрабандиста с чемоданом налички я ринулась в сторону выхода, но, когда моя рука уже почти коснулась спасительной дверной ручки, за спиной послышалось грозное:

– Маргарита Андреевна, задержитесь на минуту.

Я вздрогнула и застыла на месте, мысленно помахав платочком уходящей маршрутке и смахнув с ресниц скупую женскую слезу.

Ну вот, вечер перестаёт быть томным, хотя всё так хорошо начиналось...

С трудом натянув на лицо улыбку, больше напоминавшую болезненную судорогу, я медленно развернулась.

Вы когда-нибудь видели ледокол «Арктика»? Нет? Посмотрите какой-нибудь видо́сик, советую. Непередаваемая сокрушающая сила и мощь при показной лёгкости движения.

Вот примерно так же от лестницы в мою сторону сейчас двигался Разумовский. Сюда бы ещё гигантские глыбы льда, с оглушительным треском раскалывающиеся под напором этой стальной махи́ны, и визуальная схожесть была бы полной.

– Глеб Сергеевич, труженик Вы наш незаменимый, что ж не сидится Вам в своём кабинете? Так и норовите помочь подчинённым. Думаете, они сами не справятся со своими обязанностями? – съязвила я, готовясь к почти ежедневному ритуалу, то бишь к обыску.

Мужчина прищурился и просканировал меня от макушки до кончиков ботинок. От такого пристального взгляда в очередной раз появилось стойкое ощущение, что в моей голове однажды появится дырка, сквозь которую вывалятся все де́беты, кре́диты, балансы и даже несколько забалансовых счетов.

Я инстинктивно сделала крошечный шажок назад, но было уже поздно – он навис надо мной, словно скала, заслоняя свет и, кажется, даже вытесняя кислород из воздуха. Чётко очерченные чёрные брови сошлись на переносице, намекая на то, что шутки над начальником службы безопасности могут закончиться весьма плачевно.

– Сумку, – прогрохотало над моей головой.

И это он даже не повышал голос!

Я вообще никогда не слышала, чтобы Разумовский с кем-то говорил на повышенных тонах. Наверное, потому что это бессмысленно. Даже в условиях полного штиля его голос звучал настолько грозно, что как минимум хотелось вжать голову в плечи, а как максимум – наложить в штаны.

– Опять?! – стойко выдержав суровый взгляд тёмно-карих глаз, я сжала пальцы на ремешке и поджала губы.

За полгода нашего специфического общения у меня уже выработался иммунитет на этот фирменный проверочный взгляд, от которого почти всем сотрудникам хотелось провалиться сквозь землю. А вот у меня, к всеобщему удивлению, даже проре́зались зубки, позволяющие если не давать отпор, то хотя бы морально противостоять этому зарвавшемуся карьеристу.

На лице мужчины не дрогнул ни один мускул.

Мечтает задавить меня массой? Ну-ну.

Я невинно похлопала глазками и продолжила своё выступление:

– Глеб Сергеевич, Вам не надоело искать у меня склад с канцелярией? Может, проще сразу выдать мне сертификат на пожизненное владение дыроколами и степлерами?

Его брови дёрнулись вверх, а на лице мелькнуло раздражение.

Язык мой – враг мой. Прикусив врага, я захлопнула рот. Будем надеяться, что не переборщила.

– Сумку, – повторил он чуть медленнее и тише.

Если вы думаете, что мне от этого стало легче, то глубоко ошибаетесь. Когда наш драгоценнейший начбез начинает говорить вкрадчиво и почти ласково, это может означать только одно – у объекта его внимания сейчас начнутся очень большие проблемы.

Я тяжело вздохнула и протянула свой несчастный аксессуар.

Разумовский молча взял сумку и, не сводя с меня цепкого взгляда, расстегнул молнию. Ощущение было такое, будто сейчас он не женскую сумочку будет проверять, а вскрывать сейф с секретными документами.

Я скрестила руки на груди и подняла бровь.

– И что в этот раз надеетесь найти? Пресс-папье или бумагу для принтера? А может, маркерные доски?

Меня несло не по-детски. Однозначно, от голода. Сотрудник, оставшийся без обеда, к вечеру имеет реальные шансы кого-нибудь съесть.

Мужчина привычно вытряхнул всё содержимое на стол, а я скрипнула зубами. Портмоне, ключи, леденцы в боковом кармане, блокнот с моими заметками (книгу же кто-то должен писать в свободное время) – всё подверглось тщательному осмотру.

– Ну что? Нашли улику? – усмехнулась я, а он невозмутимо предъявил мне... скрепку.

Я моргнула.

– Вы серьёзно?

– В прошлый раз это была ручка, – бесстрастно напомнил он, а я так и представила заголовки в вечерних новостях: «Кража века! Сотрудница бухгалтерии тайно вынесла триста грамм канцелярских скрепок».

Я посмотрела на него. Потом на скрепку. Потом снова на него.

– Ой, нет! – я картинно схватилась за голову. – Всё пропало! Вы меня разоблачили! Признаю́сь! Да, это я! Я планировала разорить нашу организацию – выкрасть всю канцелярию, чтобы потом продать её на чёрном рынке канцтоваров!

Разумовский даже не моргнул.

– Значит, сознаётесь?

– Абсолютно. Я веду подпольный бизнес по продаже скрепок на вес. Вы, наверное, не в теме, но рынок огромный, и спрос просто бешеный. Буквально с руками отрывают!

Я замолчала и, покачав головой, с деланым драматизмом сложила руки на груди. Абсурдность ситуации зашкаливала. Неужели ему за полгода не надоело меня доставать?

– Глеб Сергеевич, ну Вы же умный мужчина. Неужели сами не понимаете, как это смешно?

– Мне не смешно, – отчеканил он и медленно разжал пальцы.

Скрепка упала на пол, а я раздражённо выдохнула и закатила глаза.

Глава 2

Марго

– Марго, – донёсся до меня мелодичный голос Але́ксиса. – Нам пора.

Я вздрогнула, распахнула глаза и замерла, ещё путаясь между сном и явью. Вокруг темнело полотнище палатки, пахло прогретой тканью и влажной землёй. Алексис склонился надо мной, и его серебристые волосы поймали тусклый свет луны, скользнувший в палатку через приоткрытый полог.

– Вставай, – он протянул руку, и тонкие длинные пальцы едва заметно дрогнули в нетерпении.

Я вложила свою ладонь в его, и он легко дёрнул меня вверх. Тело эльфа даже не напряглось: одно плавное, отточенное движение – и будто ветер подхватил меня и поднял на ноги. Только длинные острые уши едва заметно шевельнулись.

– Ты хоть поспал? – пробормотала я, пытаясь прогнать остатки сна.

Алексис не ответил. Вместо этого он притянул меня ближе и заключил в объятия. Одна рука скользнула по моей спине, другая зарылась в волосы – и прежде чем я успела что-то добавить, он коснулся губами моего виска.

На миг всё остальное исчезло: планы, обоз, предстоящий бой. Осталась только эта нежность и осторожное касание тёплых мягких губ. Я тихо вздохнула, но тут же отстранилась, приходя в себя.

– У нас дело, – напомнила ему.

Эльф тут же отпустил меня и шагнул назад. В миндалевидных фиолетовых глазах скользнуло предвкушение.

– Уже известны подробности? – негромко спросил он.

Я кивнула, окончательно стряхивая с себя сонливость.

– Первая, третья и четвёртая повозки – крестьяне, их не трогаем. В шестой и седьмой едут храмовники. Они вооружены, но не для боя. Нужный нам груз в последней, девятой, телеге. Кристаллы спрятаны на дне, под дровами.

Алексис задумчиво потёр подбородок.

– Берём кого-то ещё?

– Сами справимся, – уверенно сказала я. – На тебе переодетые охранники из второго и пятого обоза, а я беру на себя восьмую повозку – там всего двое. Странно, конечно, но тем не менее...

Эльф внимательно посмотрел на меня, а потом плавным движением сжал мои волосы, развернул к себе спиной и начал собирать непослушные кудряшки в тугую косу.

– Будут мешаться, – пояснил он, чувствуя незаданный вопрос.

Я фыркнула, но возражать не стала. Вместо этого вытащила из ножен тонкий клинок и сунула его за отворот сапога.

– Готова? – спросил Алексис, отпуская мои волосы и поправляя колчан со стрелами.

Я глубоко вдохнула и кивнула.

Мы вышли из палатки, махнули рукой дежурившему у края поляны Дра́ксису и неслышно растворились в тенях, что вели навстречу добыче.

По лесу передвигались быстро и бесшумно. Листва под ногами не шуршала, лишь между стволами мелькали наши тёмные силуэты.

Иногда мы бежали, легко перепрыгивая корни и валежник, а в местах, где с деревьев свисали толстые лианы, Алексис ловко притягивал меня к себе.

– Держись, – шептал он, обхватывая меня одной рукой.

Я успевала лишь вдохнуть перед тем, как он хватался за лиану и с невероятной скоростью перебрасывал нас вперёд. Земля ускользала из-под ног, тёмная зелень размывалась в бешеном вихре, а в животе приятно сжималось от резкого взлёта. Мы приземлялись мягко, без единого лишнего звука, и снова бросались вперёд.

Будь сейчас мирное время, я бы сравнила нашу гонку с чем-то диким и первобытным, делающим нас частью Зачарованного леса. Высокопарно назвала бы нас ночными призраками.

Но мирное время осталось далеко позади.

Тогда я ещё была глупой и наивной девочкой, верящей в добро и справедливость. Тогда были живы мои родители и старшие братья, к огромному сожалению отца родившиеся со слабым магическим ресурсом.

Но это не помешало нашему властителю, принцу Эда́риуну, призвать их на военную службу. Ходатайство отца о том, что наша ветка остаётся без прямых продолжателей рода, взывающее к благоразумию властителя оставить хотя бы одного сына, было отклонено.

В короткие сроки Эдариун собрал армию, состоящую из людей и магов, и развязал войну с соседними землями, населёнными орками, троллями, эльфами и феями. Неготовые к войне государства пали под сокрушающей силой огромной армии. Где-то там, среди горных хребтов, равнин или лесов, остались лежать тела моих старших братьев.

Родители не перенесли потери. Мать угасла в течение месяца, а убитый горем отец написал властителю гневное послание, в котором обвинил его в искоренении своей семьи.

Через несколько дней прилетевшие на драконах маги назвали наш дом гнездом изменников, сожгли дотла родовой за́мок, а земли объявили собственностью Короны.

Отец был прилюдно казнён на площади, а меня спасла кухарка. Натянув на меня старое ветхое платье и измазав лицо сажей, она выдала меня за свою умалишённую племянницу, но оставить при себе не смогла, потому что боялась, что кто-нибудь в желании выслужиться может сдать меня магам.

– Уходи подальше отсюда, деточка, – она поцеловала меня в лоб и сунула в руки котомку с куском хлеба и брикетом сушёного мяса. – Может, боги смилостивятся над тобой, и ты ещё найдёшь своё счастье.

По истечении нескольких недель шатания от одной деревни к другой я добрела до Зачарованного леса, где, измождённая до невозможности, и уснула под одним из кустов, а проснулась уже в лагере повстанцев.

Небольшой отряд, состоящий из семи эльфов, трёх фей и парочки фейри, отказавшихся присягнуть на верность Эдариуну, занимался грабежом обозов и повозок, доставлявших энергетические кристаллы и продукты питания в столицу нашего королевства.

Воздействовать на повстанцев магически не представлялось возможным – Зачарованный лес не зря носил своё имя. Маги, попадая сюда, тут же теряли силу.

И с помощью людей отряд обнаружить не удавалось: для эльфов любой лес с рождения – родной дом. К тому же они никогда не задерживались надолго в одном месте – перемещались хаотично, каждые несколько дней разбивая лагерь в новой точке.

Ищейки принца только и могли, что кусать локти, тщетно пытаясь выследить неуловимых разбойников.

Глава 3

Рита

Оторвав взгляд от экрана монитора, я зевнула и размяла затёкшие плечи, а потом взглянула на часы и присвистнула. Ого! Половина второго. Мне давно пора видеть седьмой сон, а то на утро, не дай боже́, просплю, и злой дядюшка Глеб сделает мне «чичи́-тата́».

Так и представила себе, как этот непробиваемый ледокол сканирует меня своим заиндевевшим взглядом, а потом с совершенно серьёзным выражением лица клеит на лоб стикер с надписью «Злостный опоздун» и запрещает его снимать до самого вечера.

Хохотнула. Ну да, с него станется.

Загрузила готовую главу на сайт, заглянула на минутку в блог, посмотрела комменты, пожелала подписчикам приятной, а главное, неспокойной ночи, проверила будильник (на всякий случай, опять-таки, не дай боже) и с чистой совестью легла спать.

Утром под монотонное гудение будильника с трудом оторвала голову от подушки и, едва продрав глаза, проча́пала в ванную, а потом на кухню. Влила в себя полную кружку крепкого кофе, и только тогда почувствовала себя более-менее человеком.

Сколько раз давала себе слово не засиживаться дольше двенадцати, но любой творец со мной согласится – лови волну, пока прёт. А меня вчера явно пёрло, как и всякий раз после общения с начбезом. Такой драйв от нашего противостояния порой пробирает, что только успевай ловить мысли за хвост и выливать их на бумагу.

Быстренько собралась на работу, добежала до остановки и села в подъехавшую маршрутку, про себя злорадно хихикая, что Разумовскому сегодня обломится отчитать меня за опоздание. Не в этот раз, дядюшка Глеб, не в этот раз!

Я уже мысленно потирала руки, предвкушая увидеть его недовольную физиономию... Но кто же знал, что у небес на меня другие планы? На внезапно сломавшуюся маршрутку я не рассчитывала.

Проклиная всё на свете, наряду с другими спешащими на работу пассажирами вылезла из маршрутки и помчалась к ближайшей остановке.

Осенний ветер был настолько холодным и промозглым, что продувал меня насквозь, хозяйничая под одеждой как у себя дома. Я так замёрзла, что в обмен на тёплый плед и чашку чая уже была готова заключить сделку с любым потусторонним существом.

Но раз уж с утра не повезло, сложно ожидать везения и в дальнейшем – потенциальных пассажиров по моему маршруту было так много, что я просто не смогла влезть в следующую маршрутку и продолжила дальше плясать на остановке, представляя, какие кары посыпятся на мою голову за опоздание. Если к этому моменту я, конечно, не свалюсь прямо здесь вконец обледеневшей сосулькой.

И тут к остановке подъехала машина. Дорогая, чёрная, явно не из массового сегмента. Водительское окно открылось, и я поняла, что плохой день начался гораздо раньше, чем предполагалось, потому что начбез, а за рулём был именно он, просканировал меня холодным пристальным взглядом и совершенно спокойным, но не предвещающим ничего хорошего тоном произнёс:

– Маргарита Андреевна, почему Вы ещё не на работе? Я, кажется, просил не опаздывать.

Насмерть околевшая и уже потерявшая надежду приехать на работу вовремя, я только скрипнула зубами. Не было вообще никакого настроения вступать в полемику с этим совершенно невозможным мужчиной.

Он молчал, сверля меня взглядом, и всё ещё ждал ответа. В воздухе повисло напряжение – но не того сорта, от которого приятно мураши́т по коже, а того, от которого хочется рычать.

Ну уж нет, молчание – его метод, а у меня другие приёмы. Не хотелось развлекать рядом стоящих и таких же трясущихся от холода людей, но ведь сам же вынудил...

– А что, незаметно, что я уже в пути? – процедила сквозь зубы. – Всеми фибрами души стремлюсь поскорее оказаться на своём рабочем месте, но, видимо, именно сегодня к нам прибыл терминатор и устроил восстание машин. А потому, в преддверии конца света, возможно, я имею право хоть на какую-то поблажку в виде совсем малюсенького опоздания?

Хотела гордо отвернуться, но организм меня подвёл – зубы сами собой застучали, а по телу прошла неконтролируемая дрожь.

Чёрт.

Как назло, Разумовский не отвёл взгляда, и я практически увидела, как он фиксирует мой жалкий вид где-то в своей СБ-шной картотеке.

Ну да, хорошо умничать, когда твой начальственный зад доставляется до работы со всем комфортом, а не мёрзнет на остановке, едва прикрытый тонкой демисезонной курточкой, не рассчитанной на долгие прогулки по улице.

И тут небо сверзлось на землю, иначе я этот феномен объяснить не могу, но из большой презентабельной тачки вдруг донеслось:

– Садитесь в машину. Не намерен, если заболеете, лицезреть на Вашем лице вселенскую скорбь и муки ада.

Голос мужчины не оставлял места для возражений.

Негнущимися пальцами сильнее сжала сумку, подобрала с асфальта грохнувшуюся туда челюсть, подняла глаза и поймала на себе его взгляд. Не такой, каким он сверлит меня, когда ищет ворованную канцелярию, а другой. Сочувствующий, что ли?.. Да ладно?! Он так умеет?!

Я открыла рот, собираясь съязвить, но мой мучитель только чуть склонил голову, снова пронзив знакомым холодом, мол, «быстрее, у меня нет времени ждать», и меня отпустило: показалось. Не умеет он сочувствовать.

Я бросила взгляд на его машину – уютный салон, тепло, отсутствие ледяного ветра... Проклятая дилемма: гордость или тёплые ноги? Ну почему такие решения приходится принимать с утра?

Вздохнув, я тряхнула головой, обошла машину и взялась за дверную ручку. Но пальцы, окоченевшие от холода, отказывались повиноваться. Я дёрнула раз, другой – бесполезно. Тёплый и уютный салон не желал принимать меня в своё нутро́.

Наблюдающий за моими жалкими попытками мужчина только покачал головой, потянулся к двери и ловко открыл её изнутри.

– Садитесь уже, – сказал он, чуть понизив голос.

Я втиснулась в тёплый салон, зябко поёжилась и непослушными руками захлопнула за собой дверь.

– Спасибо, – выдавила из себя.

Хоть мы и собачимся всё время, но какую-то благодарность я всё-таки в этот миг испытала. Разумовский мог совершенно спокойно оставить меня дальше мёрзнуть на остановке, чтобы потом иметь возможность содрать три шкуры за неминуемое опоздание. Но вот же ж, пожалел!

Глава 4

Марго

Далеко от дороги мы не ушли.

Где-то вдалеке ещё слышались испуганные крики крестьян, а лес уже снова жил своей жизнью – солнечные лучи пробивались сквозь густые кроны, золотыми бликами играя в зелени листвы, и звонкие трели птиц сливались в живую симфонию.

Казалось бы, работа сделана, но Алексис вдруг снова напрягся.

Я сразу заметила, как изменилось его лицо: взгляд стал цепким, радужки из фиолетовых превратились практически в чёрные, а тело на мгновение окаменело.

В следующий миг он сорвался с места и исчез в зарослях.

– Что там?! – я бросилась следом, уклоняясь от цепких ветвей чердана, норовивших ударить по лицу и зацепиться за одежду.

Пробежав около сотни шагов вглубь леса, эльф резко остановился и посмотрел под ноги, а потом выхватил из-за плеча лук, натянул тетиву и начал озираться, внимательно вглядываясь в лесную чащобу.

Я подбежала к нему и поражённо замерла.

У его ног лежала малышка-фейри.

Размером с кулачок, она сломанной куклой распласталась на листе ло́пуса – местного травянистого растения с большими широкими листьями, похожими на человеческие ладони. Белёсые крылышки малышки дрожали, будто от холода, а крошечные пальчики слабо сжимались, пытаясь поймать воздух.

Я опустилась на колени и осторожно взяла её в ладони.

Слабо застонав, фейри приоткрыла глаза, едва слышно пролепетала:

– Помо...гите… – и тут же отключилась.

– Как она сюда попала? – пробормотал Алексис, на мгновение повернувшись ко мне. В глазах моего эльфа метались тревога и насторожённость.

– Сейчас не время для вопросов, – я стиснула зубы. – Сначала нужно ей помочь.

Если малышка-фейри ранена, её можно попытаться спасти. Намного хуже, если её фея погибла. Для фейри это тоже означает верную смерть, ведь они – элементали фей. Когда фея рождается на свет, у неё тут же появлялась фейри. И если фея в случае смерти своей маленькой спутницы может жить дальше, пусть уже и без возможности творить магию, то фейри – нет. Без своей феи малышка теряет нить, связывающую её с этим миром. С каждым днём она тускнеет, становясь всё прозрачней, пока однажды не исчезает, бесследно растворившись в воздухе.

Маленькое тельце едва ощутимо вздрогнуло в моих руках и снова затихло.

– Надо спешить, – я бережно положила малышку-элементаль в боковой кисет и тронула Алексиса за руку. – Нам нужно срочно возвращаться в лагерь.

– Это… странно. Поблизости никого нет. Во всяком случае, я никого не слышу, – пробормотал эльф, убирая оружие и задумчиво хмурясь.

– Лекс… – я ласково погладила его по плечу.

Он вздохнул, но спорить не стал.

Мы сорвались с места, и вскоре уже мчались через лес, прыгая через корни и мелькая между стволами деревьев едва ощутимыми тенями. Там, где можно было перемещаться с помощью лиан, эльф привычно ловко обхватывал меня за талию, и мы летели между деревьями быстрее ветра.

Ветка хлестнула меня по щеке, рассекая кожу, но сейчас было не до таких мелочей.

Когда мы появились на поляне, в лагере уже вовсю кипела жизнь.

– Почему так долго?!

– Всё в порядке?!

– Как вы сходили?!

– Это был обоз?!

– Почему нас не взяли?!

Орлиа́н и Дра́ксис, братья-близнецы, голубоглазые и беловолосые эльфы, отчаянные и бесстрашные воины, оторвались от сборов палаток и бросились к нам, наперебой засыпая вопросами.

– Пожалуйста, всё потом! – выдохнула я на бегу, даже не замедляя шаг.

В груди жгло тревогой. Я боялась не успеть, поэтому сразу рванула к палатке Вери́ны. Только она, одна из трёх фей, обладала магией исцеления.

Ка́рма, водная фея, могла призвать дождь или заставить из-под земли пробиться родник. А Нади́на, фея земли, в результате войны лишилась фейри и потеряла свои магические способности.

– Где А́стрис и Шала́й? – услышала за спиной голос Алексиса.

– Ещё не вернулись из разведки, – ответил один из братьев. – Хотят проверить дорогу в сторону столицы.

– Вряд ли это хорошая…

Я нырнула в палатку, и голоса стихли.

– Верина! – выдохнула я, увидев целительницу, собирающую вещи в дорожный мешок.

Женщина подняла голову, и её золотистые крылья чуть дрогнули, уловив моё волнение, а малышка Ве́та тоненько испуганно пискнула, едва не свалившись с плеча своей феи.

– Помоги.

Я сунула руку в кисет, а потом раскрыла ладонь, и хрупкое тельце фейри соскользнуло на застеленное тонким одеялом ложе.

Малышка была неподвижна, её крошечные крылышки начали тускнеть.

Верина тут же опустилась рядом, её лицо стало напряжённым.

– Что с ней?

– Не знаю. Мы нашли её в лесу. Одну... – голос предательски дрогнул, и я сжала губы, стараясь взять себя в руки. – Алексис считает, что это странно... Но мы же не можем бросить её вот так…

Фея молча протянула ладонь над хрупким телом малышки. В полумраке палатки её пальцы мягко засветились золотым сиянием, и тонкие лучи медленно потянулись к фейри, окутав её лёгким мерцанием.

Я затаила дыхание, наблюдая за тем, как целительница сканирует повреждения и хмурится, покусывая губу.

Малышка Вета затрепетала полупрозрачными крылышками и закрыла глаза. Между ней и Вериной пробежали тонкие нити энергии – крошечная элементаль делилась своими силами с хозяйкой.

– Её фея жива, – наконец произнесла Верина, убирая руку.

Я с облегчением выдохнула.

Нити подпитки исчезли, и Вета устало зевнула. Её крошечное тельце дрогнуло, когда она свернулась клубочком на плече целительницы, словно маленький зверёк уткнувшись в её шею. Фейри не нужна энергия из источника жизни, они черпают её из окружающего пространства и солнечного света, из которого они сами сотканы. Они делятся своей энергией с хозяином, когда тому не хватает собственных сил. Но потом им требуется время на то, чтобы восполнить потраченный ресурс. А быстрей всего энергия восстанавливается, когда они спят. Через пару-тройку часов малышка Вета проснётся и снова будет бодра и весела.

Глава 5

Рита

Как я уже успела убедиться, сегодня был не мой день. Промучившись несколько часов над текстом, я едва ли написала половину главы.

Перечитала и поморщилась.

Текст абсолютно не звучал, а слова и действия героев были какими-то сухими, будто я пишу не художественный роман, а заполняю данные для Википедии.

Я устало потёрла виски.

– Глеб Сергеевич, кажется, Вы – моя муза! – хохотнув, я откинулась на подушку и закрыла глаза.

В голове сама собой возникла картинка, как я подхожу к грозному начбезу и с невинной улыбочкой прошу обыскивать меня почаще.

Интересно, что он сделает?

Повесит объявление «Физический досмотр по записи»? Внесёт данную услугу в список корпоративных? Или просто выдаст мне персональный сканер, чтобы я сама себя проверяла перед выходом? Как говорится, не здоровья ради, а фантазии для.

Я невольно фыркнула.

Нет, ну правда, почему он так засел у меня в голове? Это же ненормально. С чего бы этот строгий и холодный Разумовский вдруг стал появляться в моих мыслях чаще, чем мои собственные персонажи?

Я потянулась, разминая затёкшие мышцы, закрыла ноутбук и решила – хватит, на сегодня с меня довольно. Завтра попробую дописать главу. Может, тогда голова не будет забита этими странными мыслями, и текст пойдёт легче.

Выключив настольную лампу, я легла и накрылась одеялом. Завтра рано вставать, а я всё продолжала пялиться в темноту комнаты и размышлять о… о НЁМ.

Протянув руку, подхватила с тумбочки телефон.

«Будильник сработает через пять часов сорок семь минут», – выдал дисплей.

Прекрасно. Утром в очередной раз полюбуюсь в зеркале на своё помятое лицо и пойду на работу, где привычно буду проходить «таможенный контроль» у Разумовского.

За окном всё сильнее завывал ветер, неистово раскачивая макушки деревьев. Погода, и без того в последнее время не радующая нас теплом, обещала окончательно испортиться.

Закутавшись в одеяло по самую макушку, я закрыла глаза и попыталась очистить голову от посторонних мыслей.

Но они сами пришли ко мне.

…Я стояла посреди каменной залы, высокие арочные окна пропускали свет полной луны. Стены были увешаны гобеленами с изображением битв, а в воздухе витал слабый запах пергамента и чего-то пряного.

Я сразу поняла – это не моя реальность.

Опустив голову, оглядела себя. Тёмно-зелёная рубашка из плотной ткани, поверх – длинный, слегка приталенный суконный камзол с кожаными ремешками, плотные штаны, облегающие ноги как вторая кожа, а потому не сковывающие движения, и удобные сапоги с высоким голенищем. Как довершение образа на поясе в ножнах висел клинок, а за спиной – лук и колчан со стрелами.

Я была одета как Марго.

Нет, всё было гораздо хуже.

Я была Марго.

Почти незаметное движение на другом конце залы заставило меня поднять голову.

Там стоял ОН.

Разумовский.

Но не в своём обычном офисном костюме.

На нём была длинная чёрная мантия, застёгнутая на тяжёлую металлическую пряжку. Вдоль рукавов и по воротнику серебрилась изящная вышивка. Ткань мерцала в полумраке, словно впитывая свет и создавая вокруг мужчины неясную тень.

Под мантией виднелась рубашка глубокого чёрного цвета, такие же чёрные брюки подпоясаны широким ремнём с серебряными пластинами. На запястьях – браслеты, покрытые тонкими, переплетающимися узорами, напоминающими магические руны. Да нет, это и были руны!

Мужчина выглядел так, будто мог одним движением руки остановить время или заставить солнце вставать на западе и садиться на востоке.

– Ну что, Марго, опять ты прячешь скрепки за голенищем? – внезапно насмешливо спросил он, и его голос гулким эхом отразился от высокого сводчатого потолка.

Я открыла рот, чтобы ответить что-то язвительное, но он шагнул ближе и усмехнулся.

– Плохая девочка.

Сердце ударило где-то в горле.

Я неосознанно сделала шаг назад, а он протянул руку, и воздух вдруг завибрировал… Ладонь мужчины окутал яркий серебристый свет, и через мгновение в меня полетел фаербол.

Я не успела увернуться, почувствовав, как лицо обжигают горячие искры и... резко проснулась.

Сердце стучало так, будто я пробежала марафон.

– Что за бред… – пробормотала, садясь на кровати и откидывая прилипшие ко лбу пряди.

Рука рефлекторно коснулась лица, будто проверяя, достиг ли магический шар своей цели.

– Даже ночью от тебя покоя нет! – пробормотала с досадой и, откинув одеяло, отправилась на кухню.

Умывшись и выпив стакан холодной воды, вернулась в спальню, но уснуть не смогла.

В голове внезапно возникла идея.

Сон был, конечно, странным, но одно мне вдруг стало кристально ясно: если кто-то и должен стать прообразом моего главного антигероя, то это он.

Глеб Сергеевич Разумовский.

Суровый, властный, вечно придирающийся ко мне… Да он же идеален!

Я включила ноутбук и начала быстро печатать.

В книге я уже вплотную подошла к моменту, когда в ней должен был появиться новый герой, точнее антигерой – сильный, зловещий, с железным контролем над всем и вся.

Я продумывала его образ уже несколько дней, но он никак не формировался полностью. Мне как будто чего-то постоянно не хватало. И вот – сказочная удача! – даже ничего выдумывать не надо, просто вспоминай Разумовского и переноси его образ на персонаж.

Ищейка. Самый сильный, беспринципный, суровый, беспощадный и жестокий архимаг королевства. Менталист, внушающий трепет и внедряющий в сознание других свои желания.

И да, он точно будет носить чёрный плащ с изящной серебряной вышивкой.

Я писала до самого утра. Пальцы бешеными блохами скакали по клавиатуре, идеи рвались на передовую, обгоняя друг друга, и даже иногда приходилось хватать телефон и записывать их голосовыми, чтобы не забыть. Мозг кипел не хуже зелья в котелке у хорошей ведьмы.

И только когда за окном забрезжил рассвет, я осознала, что так и не легла спать.

Глава 6

Марго

Три дня пути, и вот мы уже на новом месте.

Опасаясь, что маги смогут обнаружить нас с воздуха, облетая границы леса на драконах, в этот раз поляну не искали, разбив палатки в тени густых крон деревьев.

Алексис по-прежнему считал идею настолько приблизиться к столице и нападать на обозы практически под носом у принца слишком безрассудной и опасной.

Но Шалай горел местью, а близнецы так и вовсе всегда были любителями поучаствовать в какой-либо заварушке, поэтому тревогу моего эльфа никто не разделял. Кроме Верины. Но она свои мысли не озвучивала.

И я тоже.

Хотя с каждым днём всё больше впадала в отчаяние, ведь, несмотря на все усилия целительницы, малышка-фейри всё ещё не очнулась.

Я сидела рядом с Вериной, наблюдая, как она вновь протянула ладонь над крошечным телом элементали, пытаясь влить в неё несколько капель силы. На лице целительницы не отражалось ни капли раздражения от бесполезности своих действий, но я знала – её это тревожило не меньше моего.

Внутри меня всё сжималось от беспомощности. Малышка угасала прямо на глазах, а я ничем не могла помочь. Я не спасла свою семью, позволив Эдариуну уничтожить её, а теперь даже не могу спасти жизнь маленькой и беззащитной фейри.

– Почему ничего не получается? Ведь должно было уже подействовать, – прошептала я, сжимая кулаки до побелевших костяшек и прижимая их к груди.

Верина не ответила. Её пальцы слегка дрожали, когда она в последний раз провела рукой над тельцем малышки, но ничего не изменилось. Элементаль оставалась такой же неподвижной. Огонёк её жизни едва мерцал.

Меня внезапно охватил липкий страх. Я резко встала. Так больше продолжаться не могло. Видеть, как умирает фейри, было выше моих сил.

– Нужно что-то делать! – с надрывом вскрикнула я.

– Я делаю, – спокойно сказала Верина. – Но я не самая сильная целительница и в данных условиях могу только продлять её мучения.

– Я знаю, что ты стараешься, но этого мало. Разве нет ещё каких-нибудь способов?

Верина подняла на меня взгляд.

– Если ты найдёшь частички магической пыльцы, можно попробовать вывести её из анабиоза. Но я сомневаюсь, что Алексис тебя отпустит так далеко. Да и вряд ли это поможет. Без своей феи элементаль долго не протянет. Как бы мы ни сделали только хуже.

Её слова не обнадёжили, но я кивнула и тут же выскочила из палатки. Малышка не очнётся без своей феи, а где искать эту фею, мы не знали. Об этом могла нам сказать только фейри, но она не приходила в сознание. Какой-то замкнутый круг, из которого нужно обязательно найти выход.

Магические цветы в Зачарованном лесу не росли, и мне пришлось дойти до его края, чтобы собрать горстку золотистой пыльцы посреди огромного поля, на другом краю которого виднелась человеческая деревня.

Я внимательно следила за небом, ожидая, что в любой момент на горизонте могут появиться патрульные маги на драконах, и даже проверила, не растеряла ли в лесу способность быстро вызывать фаербол. Но нет – магический шар возник моментально, едва я подняла руку и чуть согнула пальцы. Яркий, светящийся, прекрасный – он вызывал такую гамму эмоций... Ностальгию по прошлому...

Магия... Она струилась по сердцу золотистым теплом. В Зачарованном лесу я скучала по этому ощущению.

Погасив шар, я быстро ссыпала магическую пыльцу в мешочек и, затянув завязки, прицепила его к поясу.

Снова взглянув на чистое безоблачное небо, я побежала в сторону леса. Сегодня мне сказочно везло, и под тень деревьев я вернулась никем незамеченной.

Когда я уже возвращалась назад, передо мной внезапно появился Алексис. Эльф был очень зол, буквально взбешён. Его лицо было искажено гневом, а глаза метали молнии.

– Ты с ума сошла, Марго? – прорычал он. – Кто тебе разрешил уходить одной?

Он дёрнул меня за руку и навис сверху. На скулах играли желваки, а челюсти сжались так, что я услышала, как скрипнули зубы. Сердце ускорило ход, в голове панически заметались мысли, но я не могла остановиться. Вскинув голову, я упрямо посмотрела ему в глаза.

– Если я не попытаюсь сделать всё возможное, я себя не прощу, – прошипела в отчаянии.

Эльф поджал губы и ничего не ответил, просто развернулся и, продолжая держать за руку, повёл за собой.

В полном молчании мы вернулись обратно в лагерь, и Алексис вслед за мной вошёл в палатку к целительнице.

Я отдала пыльцу Верине.

Женщина посы́пала её на фейри и снова занесла над ней ладонь. Магия тонкими ручейками потекла к малышке, пыльца заискрилась, а я затаила дыхание.

– Если это не поможет, я сделаю всё от меня возможное, чтобы убедить отряд уйди отсюда.

Алексис сказал это негромко, но по его тону я поняла, что он принял окончательное решение и теперь не отступит.

– Надеюсь, что поможет, – пробормотала я.

Прошло несколько томительных мгновений. И вдруг – слабый вздох.

Я вздрогнула и прижала руки к груди, пытаясь унять отчаянно колотящееся сердце, Алексис напрягся, а маленькая Вета подпрыгнула и радостно пискнула.

Малышка-фейри зашевелилась, её крылышки дрогнули, а потом два янтарных огонька глаз приоткрылись.

– Са́на... – голос был слабым, едва слышным, но он прозвучал для меня как музыка.

Верина облегчённо выдохнула и убрала ладонь, а я аккуратно опустилась на колени и наклонилась к элементали.

– Тебя так зовут?

Она едва заметно кивнула.

– Какое красивое у тебя имя, – улыбнулась я и оглянулась на моего эльфа. – Получилось!

Он молча наблюдал за фейри. Его лицо оставалось непроницаемым, и только сурово сведённые брови говорили о том, что он не разделяет моей радости.

– Где твоя фея, Сана? – мягко спросила я, вновь склоняясь над малышкой.

Элементаль замерла. Её плечики сжались, а маленькие ручки потянулись ко мне.

– В городе... Она... Она в беде... – прошептала кроха и всхлипнула. – Помоги...

– Что случилось? – хриплым голосом спросил Алексис и внезапно подался вперёд. – И если твоя фея в городе, то как ты оказалась в лесу?

Глава 7

Рита

Почти бессонная ночь дала о себе знать.

Редактируя написанное накануне, я упорно клевала носом, утыкалась лбом в ноут и подпрыгивала от звука собственного храпа. Пару раз даже чуть не пустила пузырики.

Ладно, шучу. Не пускала я пузыри и не храпела. Но спать хотелось до невозможности.

Две кружки крепкого чёрного кофе не помогли унять отчаянную зевоту, и даже перспектива пролить горячее на ноутбук меня уже не пугала.

Доведя, наконец, главу до ума, а себя до невменяемого состояния, практически на автомате ткнула в строку «опубликовать» и с чувством выполненного долга завалилась спать.

Разбудил меня настойчивый телефонный звонок.

– Алло... – прохрипела я, зевая и силясь разглядеть, кто это такой бессмертный посмел меня тревожить в законный выходной.

– Ритуся, привет. Ты спишь, что ли?

Голос был смутно знаком.

Приложив нечеловеческие усилия, я распахнула ресницы и посмотрела на экран.

Алёна. Бывшая соседка по подъезду, а ныне счастливая жена, мама и хозяйка целого зоопарка. Три года назад она удачно вышла замуж за своего начальника и переехала в современный закрытый посёлок, где наслаждалась жизнью с мужем, двухлетней дочерью, кошкой и двумя собаками¹.

– Алёнка?.. Ты чего в такую рань звонишь? Случилось что?

В ответ раздался смешок.

– Одиннадцатый час – это рань?.. Прости, Ритусь, – она хохотнула. – Для нас утро ежедневно начинается намного раньше. Полинке фиолетово на выходные и праздники. Когда выспалась, тогда и утро. А оно обычно наступает от половины шестого до половины седьмого. Причём активно и энергично – с фанфарами в виде лая Джека и Рамса и боевым тыгыдымом Санни. В общем, мои повстанцы ежедневно устраивают целое восстание хвостатых. А Полька у них – предводитель.

– Счастливая ты, – зевнула я и, откинув одеяло, свесила ноги с кровати.

– Ага, счастливая, – довольным тоном согласилась она и немного заискивающе продолжила: – Рит, у меня к тебе просьба. Яр готовит мне какой-то сюрприз ко дню рождения, поэтому буквально выпер из дома. Сказал, чтобы я сходила в салон, расслабилась и вообще ни в чём себе не отказывала. Я позвонила Наташке, но они с Русом снова умотали отдыхать. Честное слово, мне иногда кажется, она никого ему не родит, пока не измерит собственными ногами весь мир и не поплещется в каждой мало-мальски солёной луже!

Она рассмеялась, но тут же снова вернулась к просьбе:

– В общем, я хотела тебя попросить… Не могла бы ты составить мне компанию? Буквально на несколько часов. Если, конечно, у тебя нет грандиозных планов.

Я задумалась.

Грандиозные планы у меня, естественно, были. И все они прекрасно умещались в одну короткую фразу: «Я пишу, бумага терпит».

Но, во-первых, гениальные идеи обычно посещали меня не раньше второй половины дня. А во-вторых, что-то мне подсказывало, что без своей пропавшей музы я далеко не уйду (на этом моменте я тяжко вздохнула и мысленно призвала музу вернуться к своим прямым должностным обязанностям).

Ну, и в-третьих, может, действительно стоит взять за правило хотя бы раз в месяц выбираться в социум? Тем более что с Алёной мы не виделись больше года, и у нас накопилось немало новостей.

– О’кей, подруливай. Я дома, – усмехнулась я, направляясь в сторону кухни. – Выпьем по чашечке кофе и, так и быть, разнесём ко всем чертям какой-нибудь торговый центр.

Бывшая соседка радостно пискнула:

– Буду через двадцать минут, – и отключилась, а я включила чайник и пошла покорять санузел.

Вода немного привела меня в чувство. Немного, но не совсем.

Я посмотрела на своё отражение в зеркале и покачала головой:

– Красотка. Настоящая богиня утреннего хаоса.

Через десять минут я уже сидела на кухне, крепко вцепившись в кружку кофе.

Когда прозвенел звонок, неспешно открыла дверь и замерла: пусть Алёна оценит моё великолепие во всей красе.

– О, Ритусь, ты как будто только что с вечеринки! – сказала девушка, входя в прихожую и снимая ботинки.

– Ага, только без вечеринки, – кивнула ей. – А ты не меняешься. Всё та же прекрасная белокурая Снегурочка с косой по пояс.

Она засмеялась.

– Не тебе мне завидовать. Сама красотка. Небось, от кавалеров отбоя нет?

– Отбой есть, кавалеров нет, – согласно ухмыльнулась я, проводив гостью на кухню и налив в кружку ароматный крепкий кофе.

Алёна кинула на меня удивлённый взгляд и полуобернулась к кухонному шкафу.

– Помнится, у тебя тут висело фото самого прекрасного из мужчин, за которого ты обещала кровь из носу выйти замуж, – задумчиво протянула она, а я фыркнула и чуть не подавилась кофе.

– Мне тогда было пятнадцать, и я состояла в фан-клубе этого певца, – возмутилась я.

– С той поры что-то изменилось? Тебя больше ни от кого не штормит? – гостья загадочно сверкнула глазами.

Я сходила за губкой, вытерла со стола пролитый кофе, села и, пожав плечами, тяжело вздохнула.

– Если сравнивать с морем, то у меня даже не штиль, а высохшее русло.

– Как это? Вообще? – Алёна удивлённо вздёрнула брови. – У тебя же был какой-то то ли Жорик, то ли Юрик...

– Женёк, – поправила я её и, отвернувшись к окну, поджала губы. – Был да сплыл.

Девушка смущённо опустила глаза.

– Прости, я не знала.

– Ой, не парься, – отмахнулась я. – Смылся, и слава богу. Я только перекрестилась. И вообще, если бы ты почаще приходила в гости, то заметила бы, что его фото никогда не висело на этом шкафу.

Мы рассмеялись.

– Ну всё, хватит киснуть! – Алёна сделала ещё пару глотков кофе и, быстренько ополоснув кружку, отправилась обуваться. – Нас ждёт шопинг, кофейни и куча бессмысленных, но приятных покупок.

– Пожалуй, я бы начала с кофейни, – хмыкнула я, выходя следом и натягивая куртку.

– Ритка, я тебя умоляю! – фыркнула Алёна. – Много кофе пить вредно. Королевство рискует потерять своего фэнтези-автора.

– О, так ты всё-таки читаешь? – восторженно воскликнула я, на секунду даже забыв про обувь. – А я думала, дальше своих детективов не заглядываешь.

Глава 8

Марго

В себя я приходила медленно, мозг будто пробирался сквозь вязкую вату, отказываясь возвращаться в действительность. Сознание вспыхивало болезненными рывками, как у тонущего, который ловит ртом воздух, но неизменно вдыхает воду.

Голова гудела, а в ушах звенело так, что боевой набат казался мелодичным перезвоном полевых колокольчиков. Во рту стоял металлический привкус крови.

Пить…

Я глубоко вдохнула и сразу пожалела – воздух был затхлым, пропитанным сыростью и запахом гниющей плоти.

Желудок тут же скрутило болезненным спазмом, а к горлу поступила тошнота. Запах шёл от соломы, на которой я лежала.

Я попыталась пошевелиться, и онемевшие руки будто пронзило сотнями раскалённых игл. Я была связана. Антимагические плети туго стягивали запястья, оставляя на коже ледяные ожоги.

С трудом перевернувшись на спину, я едва не взвыла от оглушающего всплеска боли. Все кости буквально вывернуло в обратную сторону от неподвижного долгого лежания на холодном каменном полу.

Отдышавшись, я повернула голову и огляделась.

Камера.

И здесь, кроме меня, никого не было.

Узкое зарешеченное окошко под потолком пропускало слабый свет. За ним розовело утреннее небо. Этого хватило, чтобы позволить мне разглядеть глубокие трещины в полу и теряющиеся в полумраке серые бетонные стены.

Снаружи, за тяжёлой дверной решёткой, раздавались приглушённые удары, и сразу следом чьи-то стоны и сдавленные крики. Кто-то страдал, а кто-то безжалостно делал свою работу.

Я резко подняла голову – слишком резко, голова закружилась, перед глазами мелькнули цветные пятна, к горлу снова подкатила тошнота.

Проклятье.

Застонав, я уткнулась лицом в мерзко пахнущую солому и зажмурилась, пытаясь вытянуть из глубин памяти последние воспоминания.

Что же случилось, прежде чем я попала сюда?

Произошедшее всплывало рваными картинками.

Вот я вхожу в дом феи. Её испуганный взгляд. Метнувшаяся из-за двери тень. Тёмный силуэт за спиной. Удар. Плети. Снова удар. И темнота.

Я задохнулась от ужаса.

Алексис был прав – я слишком беспечна. Следовало учесть, что меня могут поджидать. А теперь… теперь я в плену.

Почему я не сообразила, ведь сразу почувствовала за спиной магическую силу? Долгие лунные фазы, проведённые без магии в Зачарованном лесу, ослабили инстинкты.

Непростительная ошибка. Смертельная.

Меня повязал менталист.

И это плохо. Очень плохо.

Дыхание сбилось. Я стиснула зубы и, глядя в потолок, постаралась не дать панике взять верх.

Отныне моя судьба была предрешена. Не стоило обольщаться.

Я это знала.

И не обольщалась.

Но, слушая глухие удары и отчаянные стоны несчастных, я не была уверена, выдержу ли пытки. Была ли я действительно готова ко всему, что со мной случится? И что случится, когда на допросе меня всё-таки расколят?

– Алексис, уводи всех подальше, пожалуйста, – едва слышно прошептала я, чувствуя, как к горлу подкатывает тугой комок.

Глупо. Как же глупо. Он всё равно не услышит.

Я тихо всхлипнула, но тут же зло вытерла лицо о плечо. Нельзя раскисать.

Мне нужно настроиться.

Необходимо.

Вдох. Выдох.

Вдох. Выдох...

Рассвет за зарешеченным окном неспешно сменялся ярким солнечным днём, а мои мысли метались в поисках выхода, но не находили.

Я расшвыряла ногами гнилую солому, расчистив себе небольшое место у стены, и села на корточки, привалившись спиной к холодному бетону.

Вход в камеру был прямо передо мной.

Я ждала.

Ждала, когда за мной придут.

Сердце то замирало, то вновь начинало стучать с бешеной скоростью. Я пыталась подавить панику, а паника пыталась продавить меня.

Иногда в коридоре раздавались гулкие торопливые шаги, и мимо моей камеры проводили очередного пленника. А спустя время тащили обратно. Избитого. Окровавленного. Полуживого.

Сначала я их считала. Первый, третий, пятый… Потом перестала…

Первым был орк.

Огромный настолько, что ширины прохода едва хватало, чтобы он смог пройти. Его пудовые кулаки были закованы в кандалы. Когда-то он был мирным пахарем и, держа огромными руками плуг, перепахивал гектары земли и выращивал хлеб, или, возможно, был скотоводом и водил по степям огромные стада крупного рогатого скота. Или выращивал драконов... Но сейчас… Его тело было покрыто свежими, ещё не зарубцевавшимися ранами, и он был слишком ослаблен. Скорее всего, несколько лунных фаз не подпитывался от источника.

Двое стражников без страха пинали его коваными мысами сапог и били древками копий, заставляя идти быстрее.

– Ну же, шевелись, исчадие скверны! Не заставляй господина дознавателя ждать! – прикрикнул один из них и снова ударил несчастного.

А потом я услышала его рычание. Глухое, полное боли и ярости. Оно сотрясло стены тюрьмы, и у меня внутри всё содрогнулось и похолодело.

Обратно орка тащили вшестером.

Его огромное тело было покрыто свежими рублеными и резаными ранами, из которых сочилась кровь, оставлявшая широкий тёмный след на каменном полу коридора.

Потом был эльф.

Беловолосый, высокий. Гордо вскинув голову и чётко печатая каждый шаг, он словно бы шёл не на пытки, а восходил на трон.

Сильный духом, он стоически переносил пытки. Лишь изредка я слышала его глухие болезненные стоны.

Когда его волокли обратно, с бывших когда-то белыми прядей капала алая кровь, а тонкое тело дрожало в конвульсиях.

...А потом мимо моей камеры провели человека.

И он кричал.

Долго. Громко. Отчаянно.

Он проклинал своих мучителей.

И просил пощады. Умолял. А потом снова проклинал…

А я сжимала зубы и из последних сил старалась держать себя в руках.

Но не смогла. Я тоже человек. Пусть и маг.

Малодушно опустив голову, я перестала смотреть. И перестала считать…

Но слышала. И от этого было ещё хуже.

Время текло, как гнилая жижа в сточной канаве, и я уже не знала, сколько прошло времени.

Глава 9

Рита

Я оторвала взгляд от ноутбука и запрокинула голову, облегчённо выдыхая.

– Боже мой, я же просто монстр воплоти. Убийца народов, – пробормотала, покачав головой, и сделала глоток кофе.

Фу, уже остыл.

Поморщившись, отставила чашку и потёрла виски. Всё-таки хорошо, что Алёна вытащила меня на шопинг. Хоть развеялась. Да и кудри давно пора было привести в порядок, а то ходила как угрюмое облако.

Я подошла к большому зеркалу и снова полюбовалась на творение мастера.

Супер! Мечты сбываются.

Волосы теперь лежали идеально, а лёгкие волны, заменившие мелкие кудряшки, подчёркивали ровный овал лица. Они добавляли образу лёгкости и сияли, как после хорошего дорогого окрашивания. Вот это да. Вот что значит – бьюти-апгрейд! Интересно, оценит ли мой личный мучитель всё это в понедельник?

Хотя... Разумовский из тех, кто даже если и заметит, ничего не скажет. Будет сверлить меня своим ледяным взглядом, цепко изучая каждую деталь, но вида не подаст. Этот человек способен довести до нервного тика одним молчанием.

Впрочем, мне не привыкать.

Я ухмыльнулась и перевела взгляд на новую куртку, небрежно брошенную на спинку кресла.

После стилиста мы с Алёной устроили такой грандиозный шопинг, что мой кошелёк едва не впал в кому от обилия непредвиденных трат, а шкаф, приняв обновки в свои недра, озадаченно крякнул дверцей.

Ну да, есть у меня такая слабость – начав мерить, уже не могу остановиться. А потом сгребаю всё, что понравилось. Уж не знаю, шопоголик я или нет, потому что меня сначала в магазин не загонишь, а потом из него же не выгонишь.

Натянув на себя обновку, подошла к зеркалу и снова полюбовалась. Однозначно хороший выбор. И фасон, и цвет – всё моё. Я влюбилась в эту куртку, едва вошла в магазин. А уж когда примерила, так и вовсе не хотела снимать. Мягкая, объёмная, с высоким воротником, который можно поднять, прячась от ветра, глубокого тёмно-синего цвета – словно ночное небо перед грозой. А ещё уютная и тёплая. Именно то, что нужно для такой погоды.

Теперь хотя бы перестану трястись и выплясывать ламбаду на остановке.

Всё-таки осень не радовала хорошей погодой, кроме промозглого ветра пообещав нам затяжные дожди.

Бр-р-р.

Давно пора было утеплиться, но, как любит повторять моя маменька, которая периодически звонит проверить, как там поживает её драгоценная ча́душка, «лень-матушка вперёд тебя родилась». Ну да, так: житейская мудрость и моральная поддержка от мамы – она такая.

Вытащить себя на улицу в выходной для меня целый подвиг. Просто гулять, бесцельно шагая по городу, я не люблю, а чтобы выйти куда-то целенаправленно – на это должна быть веская причина.

Покупка куртки, конечно, была такой причиной, но, как это часто у меня бывало, она могла запросто «передвинуться» – сначала на следующие выходные, потом ещё на одни, или на те, что будут ещё позже… и так до бесконечности.

Зато теперь моя совесть чиста, и можно несколько недель не вылезать из квартиры, с головой погрузившись в фэнтезийный мир. Особенно сейчас, когда там у меня вот-вот должно было начаться самое интересное.

После того как я наконец нашла прототип для Горана, дело пошло веселее. Диалоги и целые сцены будто бы рождались в голове сами собой. В какой-то момент даже показалось, что герои ожили и начали рассказывать мне свою историю.

Вспомнив про Горана, я вдруг взгрустнула.

Эх, Глеб Сергеевич… Сокол… – тьфу ты! – коршун ясный мой, куда же ты запропастился? Неужто наш драгоценный директор, злой драконище Валерий Витальевич, отправил тебя в командировку? Например, в Сызрань. Или в Вологду. Проверять сумочки у тамошних бухгалтеров на предмет контрабандных скрепок и карандашей.

На этом месте я так и представила, как эта ледяная гора (да, кстати, именно поэтому герцога в книге зовут Горан – всё оттуда же навеяло) нависает над прекрасной юной белокурой стажёркой где-нибудь в Костроме или Новгороде.

И вот её растерянный и наивный взгляд становится ещё растерянней и наивней, а большие голубые глаза – ещё больше и голубе́е. И эта трогательная беззащитность, конечно же, калёной стрелой пронзает сердце неприступного начбеза. Он влюбляется с первого взгляда, влетая в свои чувства с размаха, и сразу – бабах! – вдребезги и в лепёшку.

А дальше по классике: белое платье, марш Мендельсона, нежный поцелуй под аркой и семеро белокурых и кареглазых деток по лавкам.

И жили они долго и счастливо.

Конец.

Занавес.

Ух.

Представила эту картину, и что-то мне она не понравилась. С какого это перепуга какой-то блондинистой стажёрке вдруг так свезло? Просто так, ни за что ни про что, взять и заполучить в личное пользование такого мужика? Я с ним тут полгода уже воюю, а она на всё готовенькое явится?

Оу...

Я отлипла от зеркала и хохотнула. А чего это меня так понесло? Уже и соперницу себе придумала, и любовь с первого взгляда, и целую жизнь Разумовскому наперёд расписала. Да ещё и приревновала к собственной фантазии.

Фыркнула зеркалу:

– Да очень он мне нужен! Совет да любовь! – повесила куртку на крючок и отправилась спать.

Воскресенье прошло в нестандартной для меня манере: отдыхала телом и душой, то есть лежала на кровати, задрав ноги на стену, и разглядывала потолок, потому что вдохновения нет, текст не идёт, и вообще, жизнь дала трещину, а меня заела осенняя хандра.

Начала читать новую книгу любимой писательницы. Ну да, у писательницы тоже есть любимая писательница. А почему нет? Пока читала, поняла, что я полный бездарь, бумагомаратель, и так, как она, никогда не смогу.

Впала в ещё большее уныние, зашла на сайт и написала в блоге, что «прод» пока не будет, потому что я заболела.

Тут же получила кучу сочувствующих комментариев и пожеланий скорейшего выздоровления – и сразу же устыдилась. Девчонки обо мне беспокоятся, переживают, а я им вру.

Хотя... Почему вру?

Разве отсутствие вдохновения для писателя не болезнь? Ещё какая! Гложет человека похлеще оспы или чумы – и снаружи, и изнутри.