Ведающая. Единственная наследница Мирового круга

Пролог

- И что ты думаешь обо всем этом? – мужчина, сидящий на поваленном стволе дерева, пытливо взглянул на привалившуюся к замшелому валуну женщину в темном свободном платье, под которым ее фигуру не сумел бы угадать даже самый внимательный из его породы. Она не торопилась с ответом, откровенно разглядывая своего собеседника. Крепкий, красивый, с длинными волнистыми волосами и легкой небритостью, делающей его еще более привлекательным в глазах женщин любого возраста. Впрочем, вовсе не читающаяся в каждой черточке лица порода заставляла смотреть на него без отрыва и учащенно биться сердца. Даже в толпе удивительных красавцев этот мужчина не затерялся бы! И причина тому совершенно уникальная особенность – покрытые коротким изумрудным мхом участки кожи на лице и шее. Они проходили по лбу, щекам и спускались на переносицу, оттеняя ярко сверкающие зеленые глаза, гипнотизирующие почище змеиных.

Устав от ожидания, мужчина отбросил со лба длинные пряди и с нетерпением в голосе повторил свой вопрос.

- Не знаю, - медленно ответила женщина, сделав вид, что не замечает нарастающего между ними напряжения. Но от собеседника не ускользнуло, как она практически вдавилась спиной в валун и в извечном желании защититься скрестила руки на груди. Торопить ее, значит затянуть беседу на долгие часы. Он вздохнул и смирился с неизбежным – если она решит размышлять, ничего тут не поделаешь. Но дама не оправдала его самые худшие опасения. Она нервно одернула складки платья и тихо произнесла:

- Их будто собирают… - ладонь зависла в воздухе, пресекая дальнейшие расспросы. – Не знаю, с какой целью. Пока не знаю. Как и то, что между ними общего. Никаких следов контактов не прослеживается. Ты сам знаешь, что по кровной идентификации не представляет труда выявить родство. И я тебе точно говорю, что его нет. Сколько пропало у вас?

В ее бесстрастном до сей поры голосе промелькнуло сочувствие, коего мужчина не ожидал. Оно ударило прямо в сердце, лишая его привычной брони.

- Только одна, - сдавленно пробормотал он. – Самая одаренная из всех.

- Понимаю твое горе, Одинц, - искренне произнесла женщина и ее плечи скорбно опустились. – Вас и так осталось немного и потерять самую одаренную… это сравнимо с крушением всех надежд… катастрофой…

- Достаточно, - мох на лице мужчины стал более ярким, выдавая его волнение. – Я хочу знать, что вы собираетесь делать? Готова ли гарита выступить единым союзом с нами и совместно вести поиски?

- Нет, - тихий ответ почти потонул в лесном шуме.

- Экотоны вам не ровня? – усмехнулся мужчина и, словно в ответ на его слова, лес заволновался еще больше.

Женщина испуганно оглянулась, будто боясь того, что густые заросли нападут на нее, прижмут к земле и сделают своим источником питания, сохраняя подобие жизни на долгие годы. Память о подобном была еще слишком жива в ее и памяти ей подобных.

- Это не мое решение, Одинц! Гарита слишком закостенела и не видит опасности.

- Но ты видишь, - уловил суть мужчина. – Я говорил с авгуром перед встречей с тобой. Он дал мне направление…квент

- Тот самый? – вздрогнула женщина.

- Да, грядет война. И это ее предвестье. Помни.

Он встал, и она в который раз поразилась красоте и силе, заключенным в этом мужском теле.

- Что будут делать экотоны? – крикнула она уже в спину быстро удаляющемуся Одинцу.

- Следовать квенту, мы видим в нем ключ к происходящему, - донеслось до нее.

Женщина вздохнула, еще раз огляделась и, боязливо ежась, направилась быстрым шагом в противоположную сторону. Она не могла видеть, как перед стремительно продвигающимся вперед мужчиной расступались заросли и неслышно смыкались за его спиной. Он хмурился, а и без того выступающие скулы так заострились, что напоминали острые ветки. Сквозь мох на лице то и дело проступала гладкая кожа, которая тут же покрывалась еще более густым мшистым слоем. Одинц был зол и не собирался скрывать этого.

******

- Подожди, Кари, - пискнула малышка лет пяти, испуганно ухватившись за руку девочки чуть старше в длинной белоснежной ночной рубашке из шелка.

- Тише ты, Яси, - сердито прошипела та. – Мы с таким трудом выбрались, а ты хочешь все испортить! Если отец хватится нас, то влетит всем, в том числе и Мори, а уж она-то совершенно ни в чем не виновата. А ее не пощадят!

Девочка, о которой говорили, округлила и без того большие светло-серые глаза и интенсивно закивала головой. На вид ей было около пяти – хорошенькая, с живой мимикой и очаровательными ямочками на щеках. Ее можно было принять за сестренку идущих впереди девочек, но достаточно было внимательнее приглядеться к одежде, чтобы понять – Мори им не ровня. Вместо длинной шелковой рубашки и красивых заколок с блестящими камушками, которые придерживали длинные волосы, на ней была рубашонка, едва прикрывающая острые колени, из самой простой ткани, а густые каштановые волосы могли похвастаться лишь выцветшими ленточками.

- Кари, но я передумала, - упрямилась малышка и в доказательство серьезности своих намерений остановилась, сердито топнув босой ножкой. – Нам туда нельзя и ничего хорошего не выйдет.

- Трусиха, - презрительно скривила губы старшая сестра. – Тебе потом будет стыдно за свой страх.

- Но ты взяла у отца ключ, без спроса!

- Глупышка, а как, по-твоему, мы перейдем рубеж? Он не настроен на нас, а с ключом все получится. И вообще – мы идем все вместе или никто. А мы с Мори точно идем, значит и тебе придется. Он сказал, чтобы мы пришли все вместе и к этому времени.

Яси засопела. не решаясь открыто выражать свое неудовольствие. Она знала, что сестра не шутит и все равно настоит на своем. А в крайнем случае оставит ее здесь одну дожидаться своего возвращения. Девочка с опаской посмотрела по сторонам – коридор, по которому они пробирались к библиотеке, был совершенно темным, и лишь зеленоватая вязь на стенах давала слабый свет. Он придавал лицам жутковатое выражение и Яси не хотелось смотреть в них, но остаться здесь совершенно одной… еще хуже. И девочка решилась.

Глава 1. Через тернии

- Что? Ты? Сказала? – яростно взвилась Марго.

Она безошибочно определила, кто стоит за ее спиной. Специфический аромат и обволакивающая до приторности манера разговора могли принадлежать только одному существу во всех мирах и, к сожалению, отношения с ним складывались далеко не самым лучшим образом. Выдержка никогда не являлось сильной стороной Марго, а с учетом сложившихся обстоятельств и того подавно - сдержаться при виде Золотой Богини у нее вряд ли получится. Но все же она постаралась взять в узду уже готовый вырваться наружу пламенный поток. Он нехотя застыл где-то на подходе и в поисках хоть какого-то выхода ринулся в самые кончики пальцев. Они заалели, продолжившись острыми огненными пиками, напоминающими когти опасного дикого зверя.

Егор ощущал, каких трудов стоит жене не взорваться прямо здесь и сейчас. Внутри нее в тугой узел скрутились боль от исчезновения Луки, яростный гнев, подозрения и отчаянная тоска. Пальцы нервно ходили и каждое их движение сопровождалось очередным всполохом в разы ярче предыдущего.

- Пап, - тихо прошептал Славик, не отпускающий руки отца. – Смотри.

Егор автоматически погладил его по макушке и только потом бросил взгляд в указанную сторону, невольно вздрогнув. Безоблачный еще несколько минут назад горизонт выглядел абсолютно черным. Тяжелые свинцовые тучи, будто специально согнанные сюда неведомой силой, стремительно двигались по небосклону, застилая солнце и сверкая грозовыми всполохами. Несмотря на царящую на улице осень, Егор был совершенно уверен, что причина резкой перемены погоды вовсе не в ней, а в жене. Он аккуратно потянулся к ней Силой, надеясь забрать себе хотя бы часть клокочущего внутри гнева, но Марго уже развернулась и с открытой неприязнью смотрела в лицо изящной женщины с сияющей золотом кожей.

- Что ты сказала? – повторила она.

- Зачем так кипятиться, милая моя, - невозмутимо произнесла Золотая Богиня и щелкнула пальцами, демонстрируя светящийся золотистый шар, послушно зависший между ними. – Вот, полюбуйся – кажется, мы заключили с тобой договор. Свою часть я выполнила и сделала даже больше, чем хотела сначала. А теперь тебе пора сдержать данное слово. Ты же помнишь, что внутри тебя эфирум, который делает из человека Прадавнюю. Да, да – всего лишь частично, но это очень важная для меня часть. Она не позволит тебе нарушить договоренности, что вы, люди, очень часто делаете. А это нехорошо. Так что, моя милая, у тебя нет выбора.

- Пошла ты ко всем чертям, - зло бросила Марго и воздух вокруг нее задрожал раскаленным маревом, напоминая беспрестанно колышущийся пустынный мираж.

- Фу, когда же этикет придет на смену грубости? – притворно вздохнуло божество. – Можешь сопротивляться, сколько угодно, но время пришло. Пора.

Она меланхолично поманила рукой, призывая следовать за собой и совершенно не ожидая, что столь простой жест вызовет у собеседницы бурную реакцию. Сдерживаемое пламя начало медленно проступать сквозь кожу Марго, превращая ее в подобие древнего изваяния, перед которым на заре человечества происходило поклонение огню.

- Мой сын пропал! Прямо из дома! Дома, который стоит под защитным куполом Хранителя и заполнен моими знаками. Да сюда муха не проскочит без нашего ведома! И тем не менее он исчез. Раз и нет, - мелькнувшая в воздухе ладонь продемонстрировала случившееся. – А ты предлагаешь мне заняться какими-то там делами? Убирайся и не попадайся мне на глаза!

- Сочувствую, - столь невозмутимо проговорила женщина в расшитом золотом плаще, что у любого возникли бы вопросы к тому, понимает ли она в принципе смысл произнесенного слова. – Но так должно было случиться. Это… как бы донести попонятнее… предопределенное течение вещей и событий.

- Так ты знала и даже не удосужилась предупредить меня об опасности? Мы – живые люди, а не твои игрушки! — это стало последней каплей и «плотину» прорвало.

Марго запрокинула голову назад, рассыпав по плечам превратившиеся в тугие огненные спирали волосы, и выбросила ввысь все то, что напрасно пыталась сдержать. Огненный столп взметнулся в почерневшие небеса и грозовые тучи, окрасившиеся в бордовые тона, ясно напомнили перевернутые вниз вершинами вулканы.

Казалось, что небо стало пламенем, отбрасывающим чудовищные алые блики на лежащую внизу землю. Воздух, деревья, улица и дома обернулись сплошным огнем, который с азартом вступил в свои права, захватывая все новое пространство и оставив нетронутым только малюсенький пятачок, на котором стояла семья Марго и Золотая Богиня. Впервые ее лицо потеряло свое чуть насмешливое и слегка презрительное выражение. Явившись сюда, древнее божество и не ожидало мгновенного согласия от получившей искру созидания упрямицы, но страшное столкновение с чистой и естественной стихией, коей та обернулась, вызвало забытый многие тысячелетия назад трепет.

Буйство пламени не утихало ни на секунду, демонстрируя все то, что царило внутри Марго. Огненные смерчи сменялись извергающейся лавой, а ей на смену приходили мощные протуберанца, которые прямо на глазах трансформировались в выжигающий все напалм. Ярость и боль – единственное, что могла транслировать Марго. Если и предначертан миру когда-либо конец света, то он вряд ли мог быть более ужасающим, чем развернувшееся зрелище.

- Стой тут, не двигайся, - Егор отодвинул от себя ошалевшего от всего происходящего Славика и сделал шаг к жене.

Он неслышно встал за спиной Марго, а затем бережно накрыл ее куполом, по капле вытягивая все еще бушующие эмоции. В какой-то момент их стало настолько много, что у Егора возникли сомнения в возможности хоть немного унять боль жены. Но все же разделенная пополам она потеряла свой отравляющий запал и Марго остановилась. Она покачнулась, опершись на стоящего позади мужа в твердой уверенности, что он поддержит. И из последних сил сделала несколько движений руками, стирая последствия своей несдержанности. Он крепко обнял ее, косясь на божество, уже не скрывающего своего явного облегчения.

Глава 2. Величие и падение экотонов

Одинц был зол. Он угрюмо продвигался по лесной чаще, благоразумно расступающейся перед быстро шагающим и разъяренным до предела мужчиной. Он преодолевал расстояние с удивительной легкостью, даже ни разу не взглянув себе под ноги. Да и зачем ему это, если лес был естественным продолжением экотонов? Даже сейчас, не особо настраиваясь, он мог с предельной точностью опрделить, насколько быстро удаляется от места встречи его недавняя собеседница. Он знал, что она торопится изо всех сил, всем своим существом страшась оглянуться назад и еще не веря тому, что Одинц отпустил ее, не излив на голову члена гариты свой праведный гнев.

Несмотря на затмевающую разум злость, он придерживался свойственной его народу подлинной справедливости, которая подсказывала, что несущаяся по лесу женщина не в состоянии самостоятельно принимать решения и убедить других в необходимости объединения с экотонами. Уже несколько столетий между двумя расами царило с таким трудом достигнутое перемирие и гарита не собиралась ни на шаг отступать от установленных границ. Даже под угрозой неведомой опасности эти закостеневшие умы не намерены проявлять гибкость и переходить к столь необходимому сейчас сотрудничеству. Он испытывал жгучее сожаление от напрасно потерянного времени и невольно сжал кулаки, не замечая тугих узлов, в которые мгновенно скрутились висящие перед ним лианы. Одинц почти бегом преодолел последний участок пути, отделяющий его от главного города экотонов – средоточия их мудрости и силы, и свободным ветром взлетел на холм. С самых юных лет открывающееся с вершины зеленого холма зрелище вызывало в нем трепетное восхищение и этот раз не стал исключением. Мужчина нарочно замедлился и опустился на покрытую изумрудной зеленью землю, с наслаждением вдыхая разлившиеся в воздухе ароматы.

Он знал, что существовали времена, когда весь мир был покрыт густыми лесами, края которых не разглядишь, как ни старайся. И тогда он целиком принадлежал экотонам. Живущая в единении с природой, их раса являлась самой могущественной и справедливой. Под покровительством экотонов леса разрастались, питая их своей энергией и поддерживая гармоничную в своих проявлениях мощь. Тогда их города были повсюду, а каждое рожденное дитя при посвящении древним богам получало свою силу, соединяясь с лесом. А потом что-то случилось…

Когда Одинц был совсем юн, авгур привел его к странному месту и указал на черную проплешину, так и не затянувшуюся спустя столько столетий:

- Отсюда появились человеки, отнявшие у нас будущее и погубившие наш мир. Запомни, юный владыка, они – порождение чужих миров! Им не место среди нас, и они не вправе диктовать условия позорного перемирия! Мы рождены этим миром и являемся его продолжением, а за проявленную слабость боги наказали нас, отобрав исходный атман и низвергнув нас в пучину разъединения. Наши дети теперь пусты, и боги не принимают их, оставив ныне живущим лишь крупицы былого величия. Но ты…

Авгур, до этого стоящий лицом к выжженой земле, обернулся и его глаза обдали юного владыку зеленым теплом, пробуждая к жизни нечто затаенное и спрятанное в тайных глубинах естества.

- Ты – наша надежда! Боги оказались к тебе благосклонны, одарив и приняв как никого раньше, но атман в тебе пока слаб. Взращивай его и в нужный момент ты вернешь нам мир целиком, покончив с владычеством чужаков.

- Как они появились? – спросил зачарованный Одинц.

- В тот печальный день небо стало черным и трижды вокруг него обежал ужасающий грохот, от которого полегли деревья и погибли многие существа. А потом в этом самом месте разверзлась земля, да не привычной сыпью, а глубокой чернотой. Воздух качнулся и к нашим городам витой дорожкой потянулось жуткое зловоние, а следом хлынули они. Несметное количество. Не было человекам ни конца, ни края. Лавиной своей они сносили наши дома, безжалостно уничтожая леса, лишая нас силы и заставляя отступать вглубь континента. Мы недооценили угрозы, и боги покарали нас за промедление. Но ты… ты сможешь все изменить!

Слова авгура врезались в память Одинца и каждый раз, когда он узнавал нечто новое о том темном времени, они всплывали яркими пятнами и толкали юного владыку к поиску все новой и новой информации. По какой-то странной усмешке богов, экотоны не вели летопись Скорби Времен, как они называли тысячелетнюю войну, чуть не завершившуюся полным уничтожением обеих рас. Одинцу приходилось довольствоваться обрывочными записями, и даже они заставляли его содрогаться от ужаса – столь чудовищными были те сражения!

Человеки захватывали экотонов целыми городами. Они отсекали их от леса, лишая доступа к поддерживающему жизнь Источнику, и расправлялись с беззащитными детьми, женщинами и мужчинами. В ответ экотоны приходили под прикрытием ночи и зеленого тумана, усыпляющего противника. Гибкие лианы, посланные воителями, вытаскивали человеков из домов и утаскивали их в самые дремучие места, где погружали в Источник и покрывали специальным тягучим составом. Примерно на этом этапе заканчивалось действие тумана и человеки начинали осознавать, что им предстоит. Их участь была настолько кошмарной, что многие сходили с ума от одного только предчувствия своей судьбы – десятилетиями питать собой молодую поросль, ощущая каждый пробившийся сквозь тело росток и не в силах издать ни звука. Как потом узнали экотоны, выросшие таким способом лианы оказывались более живучими и успешно противостояли даже огню, который использовали человеки, чтобы выкурить экотонов из чащи.

Перемирие удалось заключить только когда от обеих рас остались лишь жалкие горстки. Тогда было решено оставить каждой ту территорию, которую она занимала на момент подписания Великого Уяснения. Человеки образовали гариту, тщательно следящую за соблюдением всех подписанных кровью пунктов и лишь по необходимости контактирующую с делегацией экотонов. Впрочем, никогда человеки не считали тех своей ровней и при любом удобном случае пытались доказать свое превосходство. Это и помешало им увидеть угрозу, явственно ощущаемой Одинцем.

Глава 3. Кручу-верчу, запутать хочу!

- Не мельтеши! – сердито прикрикнула Марго на бесцельно снующего по веранде Федора. Он крутился под ногами, сопел и что-то бормотал себе под нос, уже в пятый раз утыкаясь в колени девушки. Это безумно раздражало не только ее, но и остальных собравшихся сущностей. Видя, что ситуация накаляется, Лис на мягких лапах подобрался к домовому и аккуратно ухватил его за ворот фланелевой рубашонки. Тот возмущенно заверещал, норовя стукнуть нахального Лиса прямо в нос маленьким кулачком. Но тот был не прост – он покачивал мордой в разные стороны, от чего сущ телепался в воздухе, забавно суча ручками и ножками.

- Да, что же это делается! – кричал он. – Да где это видано, чтобы добропорядочного домового как тряпку половую таскала какая-то рыжая морда! Помогите!

- Отпусти его и без вашей возни голова раскалывается, - попросила Марго и обернулась к Прародительнице. – Так что ты рассказывала?

Федор практически выпрыгнул из приоткрытой пасти и юркнул под стул, за которым устроился Славик, намереваясь теперь во сто крат внимательнее следить за рыжим охальником. Ему и так было некомфортно находиться на веранде. Вроде и в пределах родного дома, но все же не все одно. Да и чувство вины за исчезновение ребенка оказалось слишком огромным для маленького суща, завладев им целиком и полностью! Недоглядел. Недопроверил. Недоохранял. Сплошные недоделки! Да еще и для главного среди поселкового домового… Беда-беда!

- Нет его там, верно говорю, - вздохнула Настасья. – Не заходил он в межмирье.

- А вдруг ты упустила тот момент? – с надеждой спросил Егор.

- Нет, межмирье реагирует на него так же, как и на Марго. Шутка ли – кровь-то одна, да и природа Силы тоже. Я бы сразу почуяла, что он поблизости бродит. Не было его! Да и я межмирье давно не покидаю, а оно, знаешь какое – чем там долее, тем срастаешься с ним более. Его мерками чувствуешь, да задолго до подхода.

Настасья была совершенно права и, как бы ни хотелось Марго с Егором расспросить ее поподробнее, они понимали тщетность предпринятых попыток. Тем более, что Прародительница действительно в течение нескольких месяцев не покидала межмирья, методично закрывая проделанные Тьмой проплешины. И это ужасающим образом сказалось на ней – сейчас вместо привычного образа крепкой девушки, излучающей Силу и уверенность, на веранде стоял лишь бледный призрак прежней Настасьи. Полупрозрачная, с запавшими и полностью потухшими глазами она говорила непривычно тихим и чуть дребезжащим голосом. Казалось, что всю свою Силу, оставленную кем-то свыше для сохранения женщин рода, с нее вытянули эти отвратительные дыры, разъевшие с такой любовью созданный ею уголок спокойствия и надежности. Прародительница была настолько слаба, что даже не смогла явиться на пляж во время битвы с Тьмой. Источник ее Силы был практически осушен и, как чувствовала Марго, восстановление займет гораздо больше времени, чем они думали. Она с сочувствием дотронулась до руки Настасьи – что же, нужно искать другие зацепки.

- Иди сюда, - пальцем поманила Марго Федора.

Сущ огляделся по сторонам, словно мечтая сбежать подальше отсюда, но все же не смог ослушаться Ведающей. Надувшись поболее индюка, что, по мнению Федора, придавало ему важности, домовой прошествовал к сидящей на диванчике девушке.

- Хозяюшка, зачем звала? – осторожно спросил он.

- Что ты видел? Как в дом чужака запустил?

- Беда-горюшко на мою головушку, - запричитал домовой. – Никого я не пущал, не шастал по дому никто пришлый. Все свои – ребятенки тогда были и все тут.

Марго перевела на Федора уставший взгляд – он ни разу не заставил ее сомневаться в своей верности и преданности. Да и не может домовой своим хозяевам вредить, не по чину это! Лишь ежели хозяева нерадивые, как рассказывал сущ, то можно и попугать чуть-чуть, но здесь иное. Если он говорит, что в доме никто чужой не появлялся, значит так и есть. Вот только от этой правды легче не становилось.

- А что видел или заметил? Может необычное что?

- Хоть спрашай, хоть не спрашай – ничего не заприметил! – сокрушался Федор, потупив глаза и разглядывая дощатый пол веранды. – Разумею, что веры мне нет теперь, раз дитенка не сберег. Но ведь никто и не приближался к нему.

Марго присела на корточки перед насупленным домовым и, насколько могла ласково, произнесла:

- Федор, мы с Егором тебя не виним, но нам нужны все мелочи, несостыковки, зацепки. Хоть что-то! Подумай!

- Не было никого, - вмешался в разговор Чур. – Защита моя верная и никем не нарушенная. Тут мы чисты.

Сегодня он выглядел менее эпатажно, чем обычно - вполне себе добропорядочный и обеспеченный пожилой гражданин в белом брючном льняном костюме, состоящем из свободной рубахи и брюк с широченными штанинам. Едва возникнув на веранде, он почти силком всучил Марго стаканчик с какой-то жидкостью, между делом шепнув подозрительно зыркнувшему на него Егору:

- Не серчай, для пользы это. Нестабильна она сейчас, а то для нас всех и нее в первую очередь опасно. А сейчас отваричика отопьет и слегка норов свой успокоит, а значит и разговор у нас ладно сложится.

- Спасибо, - столь же тихо прошептал Егор, ощущая, как с каждым глотком острая боль, раздирающая жену, становится глуше.

- Ну может вокруг кто ходил? – с отчаянием спросила Марго. – Что-то или кто-то же должен быть!

- Толкуем же мы тебе – никого! – Лесовой, который чувствовал по эту сторону забора, да еще в такой разношерстной компании, совершенный дискомфорт, хмурился и суетился. – Чисто в округе, ни один кустик и травинка чужаком не тронуты. Мы свою службу верно несем и тебя о непорядках предупредили бы своевременно. Вон рыжего допроси, а то сидит и морду свою крючит.

Лесовой кивнул на Лиса, в отношении которого полностью разделял мнение Федора – хитрый и нахальный. Да еще и вид делает, что его все это не касается! Им допрос, а он развалился у ног и хвостом обмахивается!

- А я тут причем? – сверкнул глазищами Лис. – Я к Ведающей привязан, за нее отвечаю всей своей тушкой и не только. А пока ей опасность не угрожает, я волен бродить, где хочу.

Глава 4. По заслугам

Единственный раз, когда Марго приблизилась к Есении, был обусловлен не более, чем элементарным любопытством, притупившим на время презрение к этой особе. Отправив Тьму в ловушку Прадавних (как ей тогда, казалось, успешно!), она медленно подошла ко все еще распластанным на каменистой земле людям, сами того не подозревая, выполнявшим роль батареек для чудовища. Она провела над ними ладонями, считав отчетливые удары сердца – все они, в том числе Есения и ее бывшая уже подружка, были живы, но пребывали в странном состоянии, напоминающем глубокий транс.

- Они придут в себя? – встревоженно спросила Алевтина Петровна, приобняв Марго за плечи.

- Не знаю.

Она равнодушно отвернулась, намереваясь уйти и навсегда стереть из своей памяти намертво отпечатавшуюся картину выползающих из людских тел черных сгустков, но видя искреннее беспокойство в глазах новой главы Совета, остановилась:

- Каждый из них попал в эту ситуацию не просто так – они же средоточие зла и ненависти к другим! Ничуть не лучше той черноты, что вышла из них! Да и что уж тут подбирать слова – если бы они не были такими, не жаждали принести вред, то и не проникла в их тела та мерзость. А эти двое… - Марго ткнула пальцем в тела Есении и Нелли, - хуже остальных. Они не просто лелеяли в себе ненависть, они осознанно шли на смертельную порчу и, что самое поразительно – не один раз. Как думаете, вернется ли им сделанное?

Алевтина Петровна выглядела порядком растерянной и удрученной. Она немало умела и знала, чтобы понимать суть случившегося, но все же Есения не была ей чужой…

- Быть может соприкосновение с Тьмой уже наказание для них?

- Не знаю, - повторила Марго, - и если честно – не хочу ничего знать, помнить и думать. Я хочу домой.

Она прижалась к подошедшему мужу и поспешила покинуть скальник, ставший для нее символом самых тяжелых и страшных моментов в жизни. Уже потом, когда все немного улеглось, она узнала от Егора о некотором родстве между Еськой и Алевтиной Петровной. Это многое объясняло, но даже глубокое уважение к главе Совета не заставило бы Марго помогать той, которая принесла ей столько неприятностей.

Хотя к разговору о Есении все же пришлось вернуться.

- Добрый день, дорогая, - Алевтина Петровна позвонила ей одним летним утром, когда Марго сосредоточенно осматривала посадки колеусов в саду и размышляла, подойдет ли им рассыпанная вокруг мраморная крошка.

- Добрый, - радостно откликнулась она. – Давно не слышала вас. Что-то случилось с девочками?

- Нет, нет, - поспешила успокоить собеседница. – Все мы заняты с раннего утра и… не поверишь, до раннего утра! И так ежедневно! Ты же понимаешь, в каком состоянии нам достался Совет, и это я еще не слишком глубоко копнула.

- О, я не сомневаюсь, что ваше упорство уведет вас максимально глубоко! – рассмеялась Марго, живо представляя, как эта маленькая женщина ставит всех на уши и уверенно раздает приказания не терпящим возражения тоном.

- Не стану лукавить – я тоже в этом уверена! – с явным самодовольством в голосе согласилась Алевтина Петровна, но тут же сменила тему. – Маргоша, ты можешь уделить мне время? Всего пару часов.

- Лично вам? – уточнила девушка, решив все-таки купить белую мраморную крошку.

- Да, у меня личное дело и я хочу предложить тебе встретиться в кафе в городе. Если можно, то сегодня.

Алевтина Петровна умела вести переговоры, как никто иной! С Марго она была мягкой, но настойчивой и предельно аккуратной. Да и разве можно иначе с той, что обладала такой Силой!

- Хорошо, - немного поколебавшись, согласилась девушка. – Сбрасывайте адрес, я приеду в течение часа.

Марго быстро переоделась в пышное изумрудное платье, крутнулась перед зеркалом и выскочила во двор, надев светлые босоножки на маленьком каблучке. Ее одолевало любопытство, круто замешанное на подозрительности и предчувствии чего-то неприятного.

- Славик, ты за главного! – крикнула она прыгающим в бассейн мальчишкам.

- А ты куда? – Лука выбрался из воды и стянул с себя очки, в которых внимательно изучал дно.

- Я не на долго, в город и обратно.

- А мороженое привезешь? – хитро прищурился Славик.

- Да, да – мне клубничное! – оживился Лука. – А брату фруктовый лед! Пожалуйста!

- Привезу, только не объедайтесь, - Марго послала сыновьям воздушный поцелуй и села в машину.

Для встречи Алевтина Петровна выбрала кафе подальше от центра города, что уже было довольно странно и не свойственно главе Совета. Из всего возможного и доступного она всегда выбирала все самое лучшее, качественное и дорогое. Впрочем, заведение было довольно уютным, хотя Марго не оставляла мысль о том, что встреча устроена таким образом, чтобы избежать любопытных глаз.

- Здравствуйте, - девушка заметила сидящую за круглым столиком, накрытым солнечно-желтой скатертью, Алевтину Петровну и поспешила к ней.

- Добрый день, моя милая, - женщина поднялась из-за стола и тепло обняла Марго. – Ты не представляешь, как я благодарна тебе за встречу и за то, что ты не задала ни одного вопроса. Пожалуй, мне сложно было бы все объяснить по телефону.

- Мы не чужие люди после всего пережитого.

Марго взяла меню и принялась изучать его, периодически бросая любопытные взгляды на главу Совета, уже получившую заказанный салат с печеными баклажанами. Алевтина Петровна была, как всегда безупречна – четкое каре с идеальным блондом, ухоженное лицо с легким макияжем, аромат дорогих духов и красиво сидящий по фигуре бежевый комбинезон в стиле сафари. Но что-то в ней неуловимо изменилось… Это читалось по чуть подрагивающим пальцам, подносящим ко рту стакан с водой. По слегка опущенным плечам и уголкам губ. По едва заметной жилке у виска с бешенной пульсацией. Видимое спокойствие в этот раз давалось сидящей напротив женщине очень тяжело и Марго решила не тянуть. Она быстро заказала салат с креветками и спросила «в лоб»:

- Что вас беспокоит? Рассказывайте.

Руки Алевтины Петровны дрогнули, но она быстро собралась:

Глава 5. Зов Оракула, или Прятки в тумане

Никто из девочек не ощутил сопротивления, когда с предельной осторожностью пробирался через рубеж. Они ни за что не признались бы друг дружке в том, что отчаянно трусят и уже готовы с визгом броситься назад. Особенно дрожала Мори, представляя, что с ней сделают, если поймают за дверями библиотеки владетеля, куда не то, что детям хода нет, а ни одному человеку, не принадлежащему к роду владетеля. От страха у девочки стучали зубы, но она изо всех сил храбрилась, подшучивая над замыкающей их маленькое шествие Яси:

- Ты хоть и младшая дочь, но все же должна быть храброй, как и отец! А ты нарочно еле плетешься, чтобы мы не успели ко времени. Надо было тебя оставить в постели и пойти вдвоем.

- У вас без меня ничего не получилось бы, - обиженно насупилась малышка, но на всякий случай шагу прибавила, то и дело путаясь в подоле своей длинной ночной рубашки. – Двое не смогут ничего сделать. Я хоть и маленькая, но знаю порядок.

- Взяли бы кого постарше, - продолжала подтрунивать Мори.

Несмотря на то, что она была одного возраста с плетущейся в хвосте Яси, девочка считала себя совершенно взрослой. И уж явно разбирающейся во многих вопросах лучше, чем младшая дочь владетеля. Впрочем, Мори не могла не признать, что та права – без нее ночная вылазка не имела бы смысла. И Яси не преминула это заметить:

- Оракул не появится по зову крови простолюдинки.

Теперь пришла очередь дуться Мори. Она отлично осознавала свое истинное положение – оба ее родителя трудились в замке с рождения, и такая же судьба ожидала всех их детей без исключения. Тот факт, что владетель позволял своим дочерям общаться с прислугой, ничего не менял. Вскоре Кари и Яси отправятся учиться, а для Мори настанет страшный День определения предназначения, после которого пути бывших подружек вряд ли хоть раз пересекутся. Для Мори будет определено свое место в древней, как сам мир, иерархической системе и ей с него ни за что не сдвинуться. Сама девочка считала это на редкость несправедливым. Для своих лет она была на удивление умненькой и сообразительной, что крайне беспокоило ее мать.

- Ох, Мори, ты бы поменьше думала, да размышляла. Не доведет тебя это до добра, доченька! В нашем мире все стабильно, предопределено, просто - живи по правилам и сверх того ничего не нужно.

- А если я сама хочу выбирать? – упрямилась малышка.

- Где это видано? – всплескивала руками женщина. – Даже дочерям владетеля свои пути написаны, и они им, как и положено, последуют. Это высшее благо, а ты ему сопротивляться удумала. Ты это брось, дочка! Да поменьше с владетельницами общайся, ни к чему это. Вскоре ваши жизни навсегда определятся и больше не сойдутся.

Мори не хотела с этим смиряться и, как и любой ребенок, увидевший явную несправедливость, принималась обиженно плакать. Мать качала головой и прижимала к себе дочку, недоумевая о причинах возникновения таких странностей. Она успокаивающе похлопывала малышку по спинке и надеялась, что та справится и перерастет свою откровенную неправильность. Но Мори уже исполнилось пять, День определения предназначения близился, а она так и не смирилась с правилами.

- Знаешь, думаю, нам пора пресечь это вольнодумство, - шептала в ночи женщина, с тревогой посматривая на мужа. – Ограничу ее общение с владетельницами, пусть постепенно отвыкает, а то как бы беды не случилось.

- Верно, - согласился мужчина. - Давно пора.

Так с одобрения отца у Мори началась новая жизнь. Мать постепенно оттирала ее от подружек, находя то один, то другой благовидный предлог для объяснения запрета. Девочка, впрочем, быстро смекнула, в чем дело, но вот поделать с очередной несправедливостью ничего не могла. Ночная вылазка стала для нее не только увлекательным приключением, но и ярким протестом против воли родителей и ограничивающим ее многовековым правилам. А потому она ни за что не призналась бы в обуревающих ее страхах.

- Тише вы! – шикнула на спутниц Кари и сердито сверкнула глазами.

За их спинами как раз бесшумно закрылась библиотека и они двигались в полной темноте. Единственным ориентиром для них был медальон в руках Кари. Он испускал слабый, едва заметный свет, который по мере приближения к сакральному месту становился более интенсивным.

Библиотека владетеля была поистине необъятной. Особенно для троих маленьких девочек, пробравшихся сюда без спроса под покровом ночи! Первую ее часть занимали стеллажи с книгами, разбивающими один из залов на лабиринт коридоров и ответвлений, в который немудрено заблудиться даже взрослому человеку. Но Кари, как старшая дочь и продолжательница рода, бывала здесь довольно часто, поэтому даже в темноте неплохо ориентировалась в зале. Девочки старались не упустить ее из виду и торопливо семенили следом, пока не вышли в более просторное помещение со столами и удобными диванами. Мори знала, что оно – единственное во всей библиотеке, имеющее отдельный вход. По особому распоряжению владетеля сюда допускались советники и другие приближенные, коим требовалось получить информацию. Но так как особое распоряжение не было ключом, рубеж ни за что не пропустил бы их далее – любой, совершивший столь опрометчивый шаг, был бы просто мгновенно испепелен. Ключ же в руках Кари позволил девочкам войти через главные двери и в полной безопасности пройти сквозь все залы. Они сменяли друг друга и в какой-то момент Мори даже перестала их считать, устало следуя за Кари.

- Пришли, - вдруг прошептала та и потянулась рукой куда-то вверх.

Практически сразу комнату осветил теплый, чуть желтоватый свет. Девочки зажмурились от неожиданности, но интерес оказался гораздо сильнее, и они быстро распахнули глазенки, с живым любопытством осматриваясь вокруг. Зал оказался небольшим и довольно уютным. По его периметру стояли такие же высокие стеллажи, как и везде, но в остальном он выглядел совершенно самобытно и необычно – пустой, без единого предмета мебели и с огромным, интегрированным прямо в центр пола кругом. Он был выполнен из серебристого металла и разбит на более, чем десяток секторов, каждый из которых покрывала плотная вязь символов и рисунков. При взгляде на них Яси почему-то охватила дрожь. Она поежилась и бросила взгляд на сестру, которая деловито уселась напротив одного из секторов.

Глава 6. Суть да дело

Сердце ухнуло в пятки, предсказывая события, масштаб которых сложно даже представить, но признавать этого не хотелось. Марго глубоко вздохнула, возвращая себе ясность мышления, и отчеканила:

- А почему ты звонишь мне? Пиши заявление в полицию!

- Уже написано, но они ничего не говорят и не понимают, - рыдала в телефон Света. – Она пропала, когда мы все были дома. Понимаешь? ВСЕ! К нам приехали бабушки и дедушки, и мы все вместе сидели за праздничным столом. Таечка спала в детской, а когда я подошла ее покормить, в кроватке уже никого не было! Никто из нас не выходил из кухни! НИКТО! Но ее нет!

Видимо, этот диалог потребовал от Светы слишком много сил, и она перешла на бессвязные бормотания, разбавляемые всхлипываниями и шмыганьем носом. Марго поморщилась. Она не хотела ни в чем разбираться – только вернуть обратно Луку и все. Всего лишь найти сына, а не собирать вокруг себя команду из страдающих и рыдающих. Но у высших сил своеобразное чувство юмора и, видимо, они посчитали, что по ходу Марго должна расщелкать еще парочку задач.

- Хватит сопли распускать, - прикрикнула она на собеседницу.

Та икнула, не ожидая такой грубости, которая все же возымела свое действие – Света прекратила рыдать и только лишь тихонько всхлипывала, пытаясь успокоиться.

- Ты за рулем?

- Нет, - пискнула Света.

- Тогда вызывай такси или решай этот вопрос как-то иначе – я сегодня в город не поеду. Хочешь моей помощи, приезжай сама. Адрес я скину сообщением.

- Я приеду, - поспешно согласилась собеседница.

Марго положила телефон на диванчик – все собравшиеся глазели на нее в ожидании новостей.

- Что? – поинтересовалась она.

- Это ты нам расскажи – что? – почти промурлыкал Лис. – Кажется, проблема засияла новыми красками?

- Скорее, повернулась к нам одним не самым приглядным местом, - усмехнулась Марго. – Пропал еще один ребенок и при весьма странных обстоятельствах. На первый взгляд, между нашим Лукой и этой девочкой нет никакой связи, но… она есть. Я ее чувствую. Поэтому сюда едет Света.

Егор удивленно вскинул брови.

- Подружка Есении? – уточнил он на всякий случай.

- У меня нет выбора, - развела она руками. – Ты же знаешь, что если я чувствую направление, то уже не могу остановиться.

- Мам, - тихо позвал Славик, который за это время не издал ни звука. – Можно я пойду к себе, голова очень болит.

- Конечно, иди, - Марго притянула к себе проходящего мимо сына и прошептала ему на ухо. – Не думай ни о чем, ты не виноват. Ты никак не мог остановить брата и от твоих переживаний он не вернется. Отдохни, а мы с папой пока подумаем, как быть.

Ребенок кивнул, пряча покрасневшие от готовых вот-вот вылиться наружу слез. Марго проводила обеспокоенным взглядом его понурую фигурку, топающую к дому.

- Он успокоится, - Егор сжал ее ладошку. – Ему нужно прожить этот момент, и он придет в себя. Вечером мы поговорим по-мужски, постараюсь еще раз все объяснить.

Марго благодарно улыбнулась мужу и обернулась к насторожившимся сущам.

- Так, мои дорогие и горячо любимые, никто ничего не знает и не понимает, поэтому все по своим местам и параллельно пытаемся хоть что-нибудь выяснить. Любое применение Силы оставляет след и тот факт, что мы его не видим, этого не отменяет. Кто бы ни вытянул Луку из дома, он тоже оставил след.

- Если только он не ушел сам, - промурлыкал Лис, озвучив самое страшное предположение, которое Марго настойчиво гнала от себя с момента исчезновения сына.

Лис лениво потянулся и немного показушно зевнул, обнажив ряд острых мелких зубов. Насладившись произведенным эффектом, он сел, обернувшись распушившимся почти до самой мордочки хвостом, и продолжил:

- Твой сын обладает мощнейшим потенциалом, который после твоих игр с Прадавними только усилился. Сила в нем утихомирилась, но нет-нет, да и булькает, срывая крышечку. Вот в такие моменты происходит очередной скачок, и он обретает новое умение. Добавь к этому его неугомонный характер, и мы получаем ходячую атомную бомбу, которая никем не управляется и может рвануть сегодня, завтра или… никогда.

- Ты хочешь сказать, что Лука сам ушел, увлекшись чем-то или увидев нечто интересное? – в глазах Егора отразилось понимание.

- Интересное, важное, страшное – что угодно! – подтвердил Лис. – Он еще ребенок! И если утащить его против воли невозможно, то почему бы не завлечь обманом?

По спине Марго побежали противные мурашки. Она не могла понять, почему сама не подумала об этом? Почему отметала такую версию?

- Но ведь и в этом случае должен остаться след, - осторожно предположила она.

- Бесспорно, - в голос заявили Настасья с Лисом.

- Только ты немного не о том думаешь, - вздохнул сущ. – Вы с Лукой связаны больше, чем связью мать-сын. Он к тебе даже во временную аномалию ход нашел, да и в другой мир тоже. Он способен выйти к тебе, откуда угодно! Но…

- До сих пор не пришел, - тихо закончила фразу Марго, чувствуя, что тело начинает бить дрожь – ей все меньше и меньше нравилась выстраивающаяся версия.

- А это значит, что он не может, хотя мой цепкий ум не в состоянии такое даже представить, - невозмутимо продолжил рассуждать Лис. – Или не хочет… по какой-то причине… И она должна быть очень и очень весомой для такого ребенка, как он!

- Вполне себе годный вариант, - задумчиво проговорил Егор.

- Но след же есть?! – настойчиво повторила Марго, надеясь услышать утвердительный ответ.

- Как сказать… - Лис переступил с лапы на лапу и кончик его хвоста нервно дернулся. – Любая Сила оставляет след, но если он ушел сам, то он будет едва заметным. Остается надеяться на созвучность вашей Силы – ты должна ощутить след как свой. Понимаешь, о чем я? Если возникнет такое ощущение, значит ты нащупала верное направление.

Вдруг он прервал свою речь и прислушался, приподняв мордочку вверх.

- Пора расходиться, там уже твоя гостья на подходе.

- Спасибо, - Марго протянула руку и погладила защитника между ушей. Он совсем на секундочку зажмурился от удовольствия и, дернув хвостом, исчез.

Глава 7. Врешь, не уйдешь!

Уже через минуту они стояли на пороге детской, чуть ли не вмявшись друг в друга на ходу остановленные предупреждающим жестом сына. Славик был настолько напряжен, что светлые волнистые пряди взмокли, прилипнув ко лбу. Все его внимание было приковано к центру комнаты, где творилось, на взгляд родителей, нечто невероятное.

На полу, сотканная из микроскопических светящихся пикселей, двигалась голограмма Луки. В широкой пижаме, которую так и не успел снять, он брал в руки такие же пикселящие игрушки, карандаши, клал на место, пританцовывал и беззвучно смеялся, запрокинув назад кудрявую голову. Каждая черточка детского личика и забавная мимика передавались с пугающей достоверностью. Казалось, позови его, и малыш побежит к ним, широко раскинув руки.

- Что здесь творится? – почему-то шепотом спросила Марго, не отводя взгляда от завораживающей картины.

Славик поднял руки и сделал несколько движений, после которых фигура Луки застыла. Парнишка устало выдохнул и медленно оттер выступивший на лице пот.

- Я подумал, что раз получается с другими людьми, то может получиться и со мной, - начал он издалека. – В общем оказалось, что свои воспоминания можно так же легко скопировать, а потом проиграть. Получится почти фильм, только лучше – видно будет все, что ускользнуло, когда ты принимал участие в игре, был внутри ситуации.

- Славик, ты выудил свои воспоминания? Провел над собой эксперимент? Марго уже готова была взвиться, но рука Егора вовремя легла ей на плечо, и она сбавила тон. – Ты хоть представляешь, как все это опасно!

Перед глазами мелькнуло лицо Кора, которого тоже когда-то не смогли оторвать от экспериментов. Одна кровь, будь она неладна!

- Мам, нужно же было что-то делать! А если я могу помочь, чего сидеть на месте? Мы же семья! Вы сами с папой говорили, что вместе мы способны практически на все, а получается я в стороне… что не часть семьи что ли… - так горячо начавшаяся речь постепенно затихла и Славик виновато посмотрел на родителей, прошептав в свое оправдание. – Я же могу!

Егор обошел жену и сел рядом с сыном. Внутри он умирал от страха за него, но понимал – ни он, ни Марго не смогут удержать детей от применения Силы. И ничего тут не поделаешь! Остается надеяться только на уравновешенный характер Славика, который в отличие от младшего брата, сто раз подумает прежде, чем вляпаться в очередную историю. Хотя… сейчас он, видимо, недолго размышлял и взвешивал…

- Конечно, ты часть семьи. И, конечно, должен помогать. И мы с мамой благодарны тебе за помощь. Только пожалуйста – в следующий раз расскажи нам о своей задумке. Обещаю, мы не станем отговаривать, но на всякий случай подстрахуем.

- Хорошо.

Мальчишка облегченно улыбнулся, ему всегда трудно давались споры.

- И что ты в этом видел? – Марго села рядом и приобняла сына, кивнул головой на центр комнаты, где все еще сверкала пикселями фигурка Луки в окружении голографических игрушек.

- Смотрите до конца, только до самого-самого и не отвлекайтесь.

Славик снова запустил картинку и поудобнее устроился между родителями, впившимися взглядами в оживленный кусочек недавних воспоминаний. Так как самого себя Славик никак не мог перенести на картинку, то они видели только Луку глазами брата. Он веселился, пару раз выходил из комнаты и снова возвращался. А потом вдруг резко вскочил на ноги и ткнул пальцем куда-то в сторону. Практически одновременно с этим он начал растворяться в воздухе, но не целиком, а словно нарисованная на песке картинка под натиском слизывающих ее волн. Сперва указывающие на что-то пальцы. Потом рука, следом левая половина тела и постепенно истаяла вся светящаяся фигурка. Марго судорожно вздохнула, собираясь отвернуться, но вдруг в поле ее зрения попало насилу заметное свечение как раз в той стороне, куда указывал Лука.

- Можешь остановить?

Она сорвалась с места, пытаясь высмотреть очертания светящегося контура или разглядеть хоть что-нибудь за ним, но безрезультатно. Вслед за Лукой оно тоже развеялось, будто надсмехаясь над Ведающей. Марго разочарованно опустила голову – как она и предполагала, у всего остается свой шлейф. Вот только какой от него прок, если прощупать толком и не удается?

- Мама, это всего лишь воспоминания, - заметил Славик. – Ты знаешь, где остался след, а значит и откуда нужно плясать тоже.

Здравомыслия сыну было не занимать и Марго даже на мгновение стало стыдно за свою замешанную на отчаянии торопливость.

- Ты же мой золотой! – она сгребла в охапку смущенного этим приливом материнской любви подростка и зацеловала его, не обращая внимания на весьма слабое, кстати, сопротивление. – Давайте будем теперь искать моими методами.

Она села на пол, где еще недавно двигалась голограмма Луки, и вытянула вперед руки ладонями вверх. В самом их центре появился огненный язычок, быстро пробежавший по ладошками и пальцам, превратив их в два ровно горящих костерка. Марго очень осторожно запустила пламя вперед, и оно двинулось, словно два охотничьих пса, вынюхивая и высматривая одно им ведомое. Никто в комнате не произнес ни слова, понимая, что от результатов этого поиска зависит слишком многое. Славик прижался к отцу и внимательно наблюдал за действиями матери. Егор же аккуратно снимал с нее тревогу и страхи, мешающие полностью погрузиться в процесс. Пламя продвигалось крайне медленно, но ожидание не было напрасным – алые языки уперлись в какую-то преграду, а потом принялись огибать ее, вычерчивая причудливый контур. Когда он обрел четкость, огонек перекинулся внутрь, проявляя и сокрытое внутри. Закончив работу, пламя разом погасло, будто задутое сильным порывом ветра. Марго тряхнула руками, снимая напряжение, и с любопытством оглядела получившийся след. От него несло чем-то странным и незнакомым. Эта энергия не была схожа ни с одной, когда-либо попадавшейся на пути. В ней не было ни капли от Тьмы, ни от Прадавних, ни от Золотой Богини, которую Марго, грешным делом, все же приписывала к списку возможных виновников исчезновения сына. След оставил кто-то совершенно чужой!

Глава 8. Все ближе и ближе

- Что мне им сказать? – Одинц махнул рукой в сторону сокрытого в густой зелени города.

Авгур не торопился с ответом. Он сделал несколько шагов в сторону столицы экотонов, безмятежно лежащую у подножия холма, и оперся на лиану, предусмотрительно свернувшуюся в форме удобной опоры, дотянувшейся почти до груди одряхлевшего экотона.

- Скажи правду. Ту, что у тебя внутри. Не лукавь и не пытайся никого очернить. Они поймут, они верят тебе.

- Но квент…

- Да, квент нашептывает нам о войне. Более ужасающей и кровавой, чем унесшая наших родичей. Она охватит не только экотонов, но и людей, не желающих прислушиваться к предсказаниям. Но мы не люди! И свято чтим квент, который оставляет нам шансы на сохранение вида и показывает пути спасения. Откройся им без страха, и они поддержат тебя.

Авгур чувствовал, что Одинц переполнен сомнениями, но не собирался настаивать. Он был слишком стар, чтобы полностью убедиться в высеченной в веках истины – каждый делает именно то, для чего рожден, и тогда, когда приходит время. Он повернулся и подошел к молодому человеку, застывшему на земле в скорбной позе, и положил ладонь ему на голову. По волосам Одинца пробежала зеленая волна, а кожа на лице на краткое мгновение полностью покрылась изумрудным мхом.

- Доверяй себе, - произнес на прощанье авгур и скрылся в зеленых зарослях настолько быстро, что острые глаза владыки даже не успели зафиксироваться на этом моменте.

Одинц поднялся на ноги и вместо того, чтобы двинуться к городу, направился в другую сторону. Он шел быстро, открыто используя свою связь с лесом. Владыка принадлежал к последним посвященным, получившим связь с духами леса. Симбиоз, обеспечивающий выживание обоих видов, вдруг стал недоступным последующим поколениям. Раз за разом они рождались пустыми, а потому ослабленными и не способными в полной мере жить здесь. Лес казался им враждебным и чужим, пугая и заставляя сжиматься от холодных предчувствий, вызванных мечущимися в темноте тенями. Одинц знал о случаях ухода экотонов в человеческие города, но их судьба сложилась там настолько плачевно, что стала предупреждением для всех остальных. Оторванные от своих корней, они очень быстро зачахли – высохли, постарели и погибли буквально за один оборот. Как оказалось, даже пустые они сохраняли кровную связь с лесом и не могли его покинуть по своей воле.

Это было время волнений, когда растерянные экотоны чуть было окончательно не потеряли себя как сильная и самобытная раса. Спас их авгур, явивший квент и давший мятежным умам надежду. А потом на свет появилась она – Иста – первая из наполненных нового поколения, прошедшая через посвящение и получившая ту же полноту связи, что и далекие предки экотонов. Девочка родилась в знатной семье и была на десяток оборотов младше Одинца, поэтому их практически сразу обручили. Экотоны возрадовались и связывали все свои чаяния с будущими наследниками, которые должны были появиться у пары, когда Иста подрастет и вступит в брачный возраст. Словно в поддержку этой надежды на свет стали периодически появляться дети, способные выдержать посвящение и обретающие связь. Пока слабую, но все же достаточную для симбиоза. Экотоны воспряли духом, а вместе с ними радостно зашелестел и принялся разрастаться лес, словно в благодарность, рождая новые виды растений, которые разнообразили рацион и стали самым прочным строительным материалом для домов.

И вот Иста пропала… А вместе с ней и надежда… На лицо Одинца снова набежало хмурое облачко. Ему, как и многим другим, было проще винить во всем людей, но их потери оказались даже внушительнее. Ему нечем было обрадовать сородичей, и он видел сейчас только один способ вернуть себе душевное равновесие. Заросли, сквозь которые пробирался владыка, становились гуще, а почва под ногами потеряла привычную твердость, с каждым шагом превращаясь во все более зыбкую массу. Любой человек, забравшийся бы так далеко, уже давно не смог сдвинуться с места, провалившись по самые уши, но Одинц лишь отметил изменения, говорящие ему о близости к месту, куда он так стремился. Молодой мужчина стремительно углублялся на территорию, разительно отличающуюся от всего остального леса. Здесь властвовали не деревья-великаны, а низкорослые кустарники, столь плотно переплетающиеся между собой, что создавали непроходимую для любого чужака преграду. Стелящиеся по земле лианы подрагивали, словно ядовитые змеи, и то и дело меняли свое положение в поисках глупой жертвы, забредшей сюда навстречу своей ужасающей судьбе. Впрочем, Одинца все это не касалось – для владыки не было разницы, по какой земле передвигаться – все здесь принадлежало ему. Он сделал несколько последних торопливых шагов и остановился у покрытого зеленой ряской водоема, намереваясь ждать столько долго, сколько потребуется. Он был виноват и вполне мог ничего не получить. Но кто-то свыше явно являл к Одинцу благосклонность. Практически сразу заросли с левой стороны от владыки дрогнули и из них вышла девушка, от одного вида которой мужское сердце забилось в учащенном режиме.

- Одинц, - просто произнесла она и легко дотронулась пальцами до его плеча, заглядывая в глаза.

- Сола, - он почти выдохнул ее имя, впервые за долгое время не отведя своего взгляда.

Она улыбнулась одними уголками губ и его сердце в ответ засаднило уже привычной болью. Девушка почти не изменилась за последние обороты, став еще более красивой. Высокая, гибкая, с тонкой талией и высокой грудью она будоражила воображение многих знатных экотонов, но лишь Одинц знал, кому она отвечала взаимностью. Его мысли настолько открыто отразились на лице, что Сола нахмурилась. Она тряхнула длинными волосами, ставшими в тон кожи совершенно зелеными, и отошла на один шаг от владыки.

- Зачем пожаловал?

- Сола, - Одинц и правда не знал, с чего начать, - ты стала такой… такой…

- Такой жрицей? – грустно усмехнулась она. – Ты знал о выбранном мною пути, так к чему удивление?

- У меня не было выбора, Исту мне предопределили, но ты не должна была уходить!