Ведьма

Глава 1.

Что-то шипело в ковшике, а старуха всё шептала и шептала какие-то непонятные слова над мальчонкой, тот тихонько скулил, сил на плач уже не осталось.

Крючковатые пальцы старухи иногда касались его лба, он пытался увернуться, но мать держала его крепко.

— Тише, тише, — шептала она ему, когда старуха отворачивалась к печке, чтобы взять очередной пучок травы, — потерпи немного.

— Мама, я домой хочу, — заикаясь, горячо шептал ей мальчика.

— А говорить нормально, как все, хочешь? — спрашивала мать. — Что бы тебя в садике не дразнили заикой?

Мальчонка кивал головой и снова начинал тихонечко скулить от страха. Старуха казалась ему страшной ведьмой.

***

Заикание было не единственной проблемой маленького Тёмы. В свои шесть лет мальчик регулярно просыпался в сырой постели. Поэтому в садике в тихий час он боялся спать. Нянечка всегда его ругала, трясла мокрой простынёй, замахивалась на него, так что он весь сжимался от страха, и орала:

— Вот бы тебе этой простынкой да по голому мягкому месту! А то ишь чего удумал! В постель нужду справлять. Такой здоровый пацан! Стыдобень!

— Тише, тише, Марья Ивановна, — прибегала на крики воспитательница, — Вы детей пугаете, успокойтесь.

Нянечка кричать переставала, но потом еще долго ворчала что-то себе под нос и недобро поглядывала на Тёму.

Тёма пытался пожаловаться родителям, но мама отмахнулась от него.

— Не выдумывай, взрослые люди себя так вести не могут, — сказала она ему. С тех пор он всё терпел молча.

А вот обзывалки от детей мама как-то раз случайно услышала. Конечно, она поговорила с воспитательницей, та обещала разобраться, но всё осталось по-прежнему.

***

И к каким только врачам не таскала Тёму мать, какими только лекарствами не пичкала, всё было без толку.

— Да, ты его к Степаниде свозила бы, — сказала как-то материна коллега по работе. Она случайно встретилась им на улице, и мальчику пришлось здороваться с ней.

— К Степаниде? — переспросила Тёмина мать. — А кто это?

— Да, ведьма местная. В Заречном она живет, на краю поселка, — ответила коллега. — У меня соседка к ней своего заику возила. Та пошептала, так с тех пор мальчишка чище нас с тобой разговаривает!

Тёмка ехать в Заречное не хотел ни в какую, прятался под кроватью, упирался.

— Не-е-е хо-хо-хочу к-к-к ве-е-е-дьме, — плакал он.

— Зайчик мой, тётя так пошутила. Ведьм не бывает, — увещевала его мать. — Это добрая бабушка, она над тобой молитвы почитает, Боженьку попросит, и ты станешь говорить правильно.

Не заикаться и не мочить штанишки во сне – это самые заветные Тёмкины желания. Ему ни машинок не нужно, ни солдатиков, ни робота заводного. Он вздохнул и согласился. И уже на следующий день они с мамой тряслись в автобусе до Заречного.

Старуха Тёмке не понравилась с первого взгляда. Вся скрюченная, пальцы в узлах, глаза чёрные, волосы всклоченные, торчат из-под платка.

— Чего ж ты так поздно мальчонку привезла, запущен он сильно, — упрекнула она Тёмкину мать, как только они вступили в небольшой грязноватый дворик. — Ему ж в школу скоро!

— Да, ведь лечились мы. А про Вас, Степанида Тимофеевна только вчера узнали, — стала оправдываться мать, протягивая старухе корзинку с продуктами в благодарность. — Вы уж помогите нам, пожалуйста.

Тёмке стало неловко за неё и очень жалко банки сгущенного молока, которую мать ко всему прочему сунула в эту корзинку.

— Ну ладно уж, проходите, попробую вам помочь, — проворчала старуха.

И вот она теперь заваривала какие-то травы, трясла над Тёмкой сушняком, кропила его святой водой, пела странные песни и топила воск.

— Сейчас страх твой отливать буду, а ты смотри в водичку-то, смотри! — наказала ему старуха, — ты его узнать должон!

В воде показалась замысловатая фигурка, она приняла очертания злобного карлика, который летел в облаках. Тёма закричал. Мама расплакалась.

— Вот водичка тебе заговоренная, — сказала старуха матери, выпроваживая их за дверь, — давай мальчонке по утру и на ночь. И привези его ещё разок. Сильный страх у него, боюсь, не справилась я.

А на следующий день Тёмка проснулся в сухой постели и громко чисто закричал:

— Доброе утро, мамочка!

И мамочка, улыбаясь, обнимала сына.

— Вот как здорово ты говоришь теперь, — радовалась она.

— Значит, мы больше к ведьме не поедем? — спросил Тёма.

— Наверное, ещё разок съездить нужно, — с сомнением проговорила мама.

— Зачем? — спросил подошедший отец. — Тёмка ж излечился! — он подкинул Тёмку в воздухе, поймал и уточнил. — Да, сынок?

— Да, папа, — ответил довольный Тёмка.

— Вот видишь, — сказал отец матери. — Всё у нашего сына нормально! Зачем же его опять к этой старухе тащить?

— Ну, не знаю, — пожала плечами мать. — Она сказала ещё раз приехать.

Глава 2.

Тёмин единственный сын – отрада его глаз, маленький Ванечка заикается и постоянно просыпается в мокрой постельке. И часто Тёма слышит на площадке то самое обидное слово «Заика», которое он так ненавидел в детстве.

К каким только специалистам не возили Тёма с женой своего сына, всё без толку. Как-то вечером в порыве откровенности Тёма признался Оксане.

— А я ведь тоже в детстве заикался и в сырой кровати просыпался. Тоже мать меня по всяким врачам таскала. И тоже толку от них никакого не было.

— Ты мне этого никогда не рассказывал, — Оксана внимательно посмотрела на мужа, — и как же тебя вылечили?

— Мать меня к ведьме одной возила, — ответил Тёма, — она там что-то шептала надо мной, воду заговаривала и воск топила. Наказывала, ещё приехать, да мать меня не повезла больше.

— Жаль, что не повезла, — грустно сказала Оксана.

— Да чего жалеть-то, — сказал Артём, — я ж здоровым стал.

— Здоровым-то стал, да не до конца, видимо, — ответила жена, — и недуг твой сыну нашему перешел по наследству.

— Ну, скажешь тоже, — отмахнулся Артём, — да, и не верю я в эту чепуху. Может, я от лекарств поправился, и бабка та совсем не причем! Мать меня всё время чем-то пичкала.

— Да уж, конечно, не причем, — упёрлась Оксана, — столько лет тебя лечили, да не вылечили, а к знахарке свозили, и сразу ты чисто заговорил! И ты пытаешься убедить меня, что она не причем?! Неблагодарный ты!

— Я?! Я вообще маленьким был тогда. Ты знаешь, как мне страшно было? — прокричал Тема. Воспоминания о всклокоченной старухе с кривыми узловатыми пальцами всплыли из подсознания, и у него по коже побежали мурашки.

— А чего ты испугался-то? — спросила жена. — Бабушка ведь тебе добро сделала.

— Я устал с тобой спорить, — вдруг неожиданно тихо проговорил Артем. — Тебе не понять!

— Чего мне не понять, — обиделась Оксана. — Я что глупая? Ты скажи, может быть, я пойму?

— Эта женщина, — мужчина решил, что раз уж они начали разговор, то надо рассказать жене всё, как было, — в общем, она выглядела, как Баба Яга. А я в детстве очень боялся именно Бабу Ягу, ну и Кощея. Меня бабушка ими пугала, если я не засыпал вовремя.

— Чья бабушка? — не поняла Оксана.

— Моя бабушка, чья же ещё, — ответил Артём. — Когда мама в ночь дежурила, меня к бабушке отвозили. А та меня спать укладывала и говорила, что если я тут же не усну, да ещё и кровать у неё обмочу, то меня Баба Яга с Кощеем утащат. Конечно, я так быстро уснуть не мог, потому что в страхе ждал, когда меня утащат, каждому шороху прислушивался. А утром просыпался мокрый и весь день боялся, в каждом прохожем Кощея видел. А тут эта старуха — прямо мой оживший кошмар.

— А почему ты маме на бабушку не пожаловался? — спросила Оксана, обнимая мужа.

— Я говорил, но она меня не слушала. А папа вообще от меня отмахнулся, сказал, что я придумываю всё.

— Бедный ты мой, бедный, — прошептала молодая женщина, осыпая мужа поцелуями.

И супруги плавно переместились в горизонтальную плоскость.

Гораздо позже, уже почти засыпая в объятьях мужа, Оксана прошептала:

— А старушку ту все-таки найти надо.

— Да померла она уже, наверное, — пробурчал в полудреме Артём.

— Всё равно, надо о ней разузнать, — прошептала Оксана, и с этой мыслью уснула.

Разбудил их громкий крик.

— Мама! — кричал Ваня. — Мамочка! Помогите!

Оксана и Артём бросились в детскую. В небольшой комнатке светил тусклый светильник, в уютной кроватке метался их сынишка. Глаза его были открыты, но смотрели в никуда. Простыня под ним была мокрой.

Ребенок орал:

— Помогите!

— Сынок, проснись, — Оксана стала теребить мальчика, — Ванечка, ты дома, проснись, мой хороший.

Она взяла его на руки, а Артём тем временем перестелил постель. Осталось только штанишки поменять.

Ванечка выгибался дугой и вырывался из Оксаниных объятий.

— Ванечка, проснись, — теребила она ребенка.

Артём принес холодной воды, смочил сыну лобик и губы, и Ванечка обмяк. Взгляд его стал осмысленным, он разглядел родителей и расплакался.

— Баба Яга! За мной гналась Баба Яга, — рыдал он, — я так испугался.

Оксана серьёзно посмотрела на Артёма. А потом, когда они переодели сынишку, уложили его в сухую постель и дождались, когда он уснёт, Оксана спросила Артёма:

— И кто его Бабой Ягой пугает? Хотелось бы мне знать.

— Мне тоже это очень интересно! — ответил Артем.

И это действительно был занятный вопрос, потому что жили молодые от бабушек-дедушек далеко, навещали их редко, и не было ни одного раза, когда Ванечка остался бы с кем-то из них наедине.

***

— Не приехали, — проговорила сама себе Степанида, — эх, не приехали, а чую я, что страх до конца-то мне выгнать с этого мальчонки не удалось. Эко, он орал-то, как одержимый, когда я заговоры да молитвы над ним читала.

Глава 3.

А потом Степанида заболела. Она резко осунулась, как-то посерела и ослабла. Даже до церкви дойти уже не могла.

По дому помочь да накормить к ней прибегала соседка Катя, жалела она старуху очень и обязанной себя считала: та сына ей выходила, когда врачи уже рукой махнули.

***

Зашла Степанида к Катерине как-то раз за солью да увидела лысого тощего Вовку и говорит:

— Чего ж ты ко мне сразу не пришла-то? Ребятенка запустили, ох запустили, но спасти, отмолить ещё можно.

— Как отмолить? — Катя ухватилась за слова старухи, как утопающий хватается за соломинку.

— Приходи завтра ко мне, как только рассветет, да мальчонку приноси, начнем лечиться, сама все увидишь, — проговорила Степанида и ушла.

— Не сметь сына к ведьме таскать, — пытался запретить Кате муж.

Но она так на него посмотрела, что спорить у мужчины охота пропала, и он уже другим тоном добавил:

— Ну что же, может это наша последняя надежда, сходи, попробуй. Хуже, думаю, уже не будет.

Назавтра, не успело солнце ещё первые лучи выпустить, Катя с Вовкой на руках стояла у Степаниды на крыльце.

«Может и правда, зря я сына сюда принесла, — думалось ей, — прости меня, Господи, ну, не могу я этот последний шанс не использовать».

Тут дверь открылась, и до Кати донесся голос Степаниды:

— Чего стоишь на пороге, проходи, коль решилась.

Так начались Катины мытарства.

Каждое утро на протяжении месяца она носила Вовку к Степаниде и читала над ним какие-то странные молитвы по указке знахарки.

— Материнская молитва самая сильная, — говорила Степанида, — непобедим тот, кто матерью своей заговорен.

Каждый день Степанида готовила для Вовки специальные отвары, которые нужно было давать по часам. Катя специально для этого отпрашивалась с работы, прибегала, поила сына и снова убегала. К концу второй недели, она почувствовала, что Вовка уже не такой лёгкий, каким был, да и кушать он стал гораздо лучше, а на голове появился коротенький ёжик.

— Мама, а дай мне книжку про Маугли почитать, — попросил сын как-то вечером, обычно он рано засыпал и с начала болезни книгами вообще не интересовался.

Катя боялась поверить. Дальше больше, сын стал понемногу передвигаться сам, он был ещё очень тощий и слабый, но уже мог выйти без посторонней помощи на крылечко и посидеть на завалинке, а вечером они играли в морской бой.

— Мам, а я много в школе пропустил? — спросил как-то сын.

— Ты пропустил целый год, — ответила Катя, — но теперь мы всё нагоним.

Через месяц Степанида сказала Кате:

— Теперь моя помощь вам больше не нужна, сходи в церковь исповедуйся и причастись, да и Вовку причастить бы не мешало. Это от бесов и болезней самая верная защита.

Катя сделала всё, как велела старуха, она и мужа в церковь сходить заставила.

А Вовка уверенно шел на поправку, и когда Катя повезла его на очередное обследование, их лечащий доктор, старенький онкогематолог Павел Петрович, повидавший немало на своем веку, был очень удивлен, увидев упитанного румяного мальчика.

— Ну, ты герой, Владимир, герой, — повторял он, рассматривая почти идеальные результаты обследования. — Чудеса какие-то!

Павел Петрович даже специально позвонил в лабораторию и уточнил. Не перепутали ли там пробирки с анализами.

— Не перепутали, Павел Петрович, не перепутали. Это действительно Вовкины результаты, — ответила ему заведующая лабораторией, — я сама их смотрела и даже перепроверила. И была удивлена не меньше Вашего.

— Ну, что, дружочек, — сказал тогда Павел Петрович, обращаясь к Вовке, — отпустить тебя совсем я не могу. Болезнь твоя уж больно коварная! Поэтому приедешь ко мне с мамой ещё раз через полгодика для контроля. Понял?

Вовка согласно кивнул головой, а Катя сказала:

— Конечно, приедем, доктор.

Надо, так надо. Хотя мать и сын были твёрдо уверены, что болезнь отступила.

***

А теперь вот Вовка женился. Домишко они с женой приобрели недалеко. Его жена Светочка тоже иногда к Степаниде забегает помогать. Вовка рассказал ей, что обязан старухе жизнью.

Светочка-хохотушка, она Степаниду тормошит всегда. То вдруг предложит:

— А давайте, бабуль, я Вам волосы расчешу, а то все свалялись.

То музыку бойкую поставит, пока в доме прибирается. Всё у неё в руках спорится. Умненькая девочка.

Степанида на неё не нарадуется, привязалась как к родной.

— Хорошая у тебя невестка, Катя, — нахваливала она Светлану перед соседкой, — такой, как она, и ремесло передать можно.

***

— Не ходи ты, Света, больше к Степаниде, — попросила как-то Катя невестку.

— Почему, мама? — непонимающе посмотрела на неё жена сына.

— Ремесло она тебе свое ведьминское передать хочет. Сама мне сказала, — ответила свекровь, зачем-то выглянула в окно, будто проверяла, что их никто не подслушивает, и добавила. — Так что держись от неё подальше, а то греха потом не оберёшься.

Глава 4.

— Бережёного Бог бережёт, — проговорила Катя, погладив Светочку по голове, — а ты всё-таки не ходи к ней больше. Я уж сама как-нибудь. Не пойдешь?

Света посмотрела в глаза свекрови. Было видно, что та любит её, Светочку, и просьба её от заботы о жене сына. Катя не хотела, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое, вот и пыталась уберечь.

Но Светлана не могла ни ходить к Степаниде.

Во-первых, она испытывала благодарность к знахарке за мужа.

Во-вторых, Степанида ей очень нравилась: у них было много общего, им нравились одинаковые фильмы и книги, и музыка. Несмотря на разницу в возрасте, со Степанидой было интересно поговорить.

Ну а в-третьих, Степанида, хоть и была слаба, лечила Светочку от бесплодия.

О своих проблемах Светлана, конечно, никому не рассказывала, даже муж не знал об этом. Сама Светлана узнала о том, что не сможет иметь детей, не так давно. Они с Вовкой были женаты уже три года, о детях сильно не задумывались, но и не предохранялись, а беременность всё не наступала. Тогда-то Света и решила сначала сама обратиться к врачу.

Результаты обследования выбили молодую женщину из колеи. Она была очень расстроена и собиралась лечиться, когда познакомилась со Степанидой, та лишь мельком посмотрела на неё и произнесла:

— Я могу тебе помочь.

— В чем ты можешь помочь моей невестке, — заинтересовалась тогда Катя.

— Ослышалась ты, Екатерина, — ответила ей Степанида, — я лишь сказала «приятно познакомиться».

Так Светлана поняла, что старушка действительно непростая, до этого визита девушка всё-таки немного сомневалась в том, что рассказывали ей свекровь с мужем. Потом, когда Светлана пришла к Степаниде одна, знахарка рассказала, где взять нужные травы у неё на кухне, как правильно их заварить, и как принимать. Светлана делала всё, как наказывала мудрая женщина.

— Результата быстро не жди, — сразу предупредила её Степанида, — если всё выполнять будешь правильно, то понесешь через полгода. А я молиться за тебя буду.

Иногда Степанида звала Светлану, а когда та садилась около кровати на маленький стульчик, старуха клала руку ей на голову и начинала петь какие-то странные песни. Света тогда задремывала, а просыпалась полная сил и посвежевшая.

А ещё Светлана увлеклась траволечением. Степанида дала ей свой старенький травник и специальный атлас, и девушка усердно разбиралась в этой непростой науке. Девушка даже подумывала, не пойти ли ей поучиться на врача. Свете с детства нравилась эта профессия.

Но у мужа она поддержки не нашла.

— Светик, ну как ты себе это представляешь? — спросил её Вовка. – А работать ты когда будешь?

— Я узнавала, там вечернее отделение есть. Я могла бы днём работать, а вечером учиться — ответила Света, потупив глаза. Она уже не рада была, что завела этот разговор.

— А домашние дела кто будет делать? Я ж с работы голодный прихожу. Кто меня кормить будет? Когда ты будешь успевать убираться, стирать, гладить? — не унимался муж.

— Ты готовить и сам умеешь, — тихо проговорила Света. — Да и убирать у нас немного, а одежду стиральная машинка стирает, ну а брюки с рубашкой себе погладить иногда ты тоже можешь сам.

— Сам я много чего могу, — ответил Владимир, — но зачем я тогда женился? Да, и вообще! Я вот без образования живу, и ничего – не пропал.

— Но ты тоже можешь пойти учиться, — воодушевилась Светлана, — тебе ведь наверняка не хочется быть просто шофёром.

— Представь себе, именно шофёром мне и хочется быть, — зло отрезал муж.

На этом разговор у них тогда закончился, но Светлана не оставила идею, получить медицинское образование.

Хотя её родители тоже не видели смысла в образовании.

— Мы тебя вырастили, а дальше сама, — сказал Свете отец в день её совершеннолетия.

Света устроилась на работу в магазин продавцом и стала снимать квартиру на пару с подругой. Работа была тяжелая: приходилось и ящики таскать, когда товар принимали, и допоздна задерживаться в поисках недостачи. Но и платили Светлане прилично.

С Вовкой девушка на работе и познакомилась. Он водителем на грузовике работал, товары к ним в магазин привозил.

— Такая красавица не должна поднимать тяжеленные ящики, — произнес Вовка, когда увидел, что грузчиков в магазине нет, а Светлана со сменщицей собираются вдвоем тащить товары на склад.

Этим-то он девушку и зацепил, а потом всё как у всех: немного повстречались и в ЗАГС.

Так вот и живут уже четвёртый год. Домишко прикупили, машина есть своя. Даже на море отдыхать ездили. Но последнее время Светлану стала томить такая уж очень упрощённая жизнь.

Глава 5.

Светлана с тоской вспоминала, как много она читала в детстве, как с мамой ходила на разные концерты и в музеи на выставки, как всё это ей было интересно. Но… Мамы не стало, когда Светлане исполнилось шестнадцать лет. И почти сразу же отец привел в дом другую женщину. Эта другая женщина относилась к Свете не плохо, научила её готовить, убираться, гладить без складочек.

— А ты квартиру убрала? Борща мне сварила? — спрашивал Светлану отец, когда та просила денег, чтобы пойти с подругой в музей, и добавлял, — тебе это в жизни пригодится больше, чем разглядывание картин русских художников.

— И правда, Светланка, зачем тебе эти рисунки сдались, — говорила в таких случаях новая жена отца, — пойдем, лучше пирогов напечём. Мне на работе новый рецепт дали попробовать.

И Света шла учиться печь пироги, варить борщи, тушить картошку или мыть окна. Больше ей ничего не оставалось. А потом, когда стала жить самостоятельно, ни времени, ни сил, ни денег для своих интересов у неё не оставалось: то сапоги прохудятся, то хозяйка квартплату прибавит. Лишь в одном удовольствии Светлана себе отказать не могла: с каждой зарплаты она покупала себе одну - две книги.

***

Однажды Светлана рассказала Степаниде о своём желании получить медицинское образование и неожиданно получила поддержку.

— Все ты правильно, девонька говоришь, — проговорила Степанида, — образование по жизни очень нужно. А медицинская профессия даст тебе возможность почувствовать свою нужность людям. Я в юности тоже мечтала стать врачом, да не сложилось. Но у меня получилось по-другому быть людям полезной.

— Да уж, Вы людям помогали, а они Вас ведьмой обзывают, — вдруг нечаянно вырвалось у Светланы.

Степанида улыбнулась.

— Так это не обзывательство, — проговорила она, — а, можно сказать, комплимент. Ведьма – это кто? Та, кто ведает больше обычных людей! Понимаешь? А я ведаю, значит, я ведьма и есть.

— Но ведь многие Вас боятся и ненавидят, — не унималась Светлана.

— Люди всегда боялись и будут бояться непонятного. И всегда будут ненавидеть тех, кто им делает добро. Натура человеческая такая, — проговорила Степанида, глядя Свете в глаза, — немногие способны испытывать благодарность. Вот ты не такая, как все. И поэтому тебе обязательно следует пойти учиться на врача.

— Но Вовка, он же против. Да и вдруг детки пойдут, — тихо произнесла Светлана. — Он-то ведь так хороший муж. Не пьет. Не бьет.

— А по дому он тебе помогает? — спросила Степанида.

— Нет. Но он же устает на работе, — попыталась оправдать мужа Света.

— А ты, значит, не устаешь? — прищурившись, спросила старая женщина. — Удобно пристроился. Молодец! Не пьет. Не бьет. И уже хорошо. А ты живешь, чтобы ему хорошо было. А тебе? Тебе хорошо?

Взгляд Степаниды проникал прямо Светлане в душу, и ей стало очень неуютно. Неуютно ещё и потому, что Светлана знала: права Степанида. Живётся ей совсем не так, как хотелось бы. А вот как изменить свою жизнь, она не знала.

— Для начала повремени с беременностью, — произнесла вдруг Степанида, словно читая ее мысли, — да узнай всё про поступление в медицинский институт. Ты ещё молодая. Успеешь в пеленках зарыться. А вот если сейчас из своего магазина вырваться не сможешь, так и будешь всю жизнь ящики с товаром таскать!

— Но я ведь уже ничего не помню со школы, — проговорила Светлана, — и учебников у меня нет. Да и времени на подготовку к экзаменам тоже нет. При муже я ведь не смогу заниматься.

— Ты, вместо того, чтобы искать решение, сама себе препятствия выстраиваешь, — рассердилась старуха, — так ты никогда не сможешь осуществить свои мечты.

Света опустила голову, а Степанида продолжила:

— Мечты должны сбываться, иначе в конце жизни ой как тошно тебе будет. Когда оглянешься на прожитую жизнь, а в ней ничего хорошего-то и не было.

Светлана шла домой и думала над словами Степаниды о мечтах. Было уже темно, но молодая женщина домой не торопилась. Дома её сегодня никто не ждал, потому что Вовка был в поездке и должен был вернуться только к завтрашнему вечеру.

«А ведь она права. Мечты должны сбываться. Да и продавцом всю жизнь быть я не хочу. Вот была бы жива моя мамочка…»

Мысли плавно привели её к воспоминаниям о матери, и глаза молодой женщины наполнились слезами.

«Мамочка, — подумала Света, глядя на звездное небо. — Как ты там? Смотришь ли на меня? Дай мне какой-нибудь знак, мамочка, чтобы мне легче было принять решение».

И тут Светлана заметила падающую звезду.

— Спасибо тебе, мамочка, — прошептала молодая женщина.

Глава 6.

Степанида умирала тяжело, мучилась сильно.

Рядом с мучающейся женщиной постоянно находилась Катерина. При свекрови Света к Степаниде ходить не решалась. Хоть и загадала она желание на падающую звезду, но толком ещё в своей жизни не определилась. Уж больно привычной была эта её жизнь, страшно было что-то менять.

Степанида металась по постели и просила Катю:

— Позови невестку свою, Катерина, позови. Проститься хочу.

— Не нужна тебе невестка моя, ведьма старая, — ворчала Катя. — Когда уже ты помрёшь?

— Ведьма старая?! –— вдруг резко успокоилась Степанида, видно было, что она собрала свои последние силы. — Когда сына твоего с того света достала ведьмой не была? А теперь ведьма?!

Взгляд умирающей женщины проникал прямо в душу. Глаза сверкали чёрными зрачками. Кате стало не по себе, но уступать она не собиралась. Она не могла допустить, чтобы её сын страдал. Ведь желание Степаниды передать свой дар именно Светлане могло разрушить Володенькину семью. Зачем Володеньке жена-ведбма?!

— Христом-Богом прошу, Степанида, отстань от моей невестки, — проговорила Катя, — иначе…

Степанида прервала её на полуслове.

— Не мешай мне, Катя, — властно сказала она. — Позови Свету. Я должна с ней попрощаться.

Катя и сама не поняла, как добежала до невестки.

— Что случилось, мама? — спросила Светнала, открывая ей дверь.

— Света, детка, пойдем быстрее! — воскликнула Катя. — Одевайся, ну же, — поторапливала она девушку, помогая накинуть на плечи кофточку. — Степанида тебя ждет.

Свете поведение свекрови показалось странным, но пререкаться и напоминать о запретах, связанных со Степанидой, девушка не стала. Она быстренько переоделась и побежала за Катей.

— А теперь, Катя, иди к себе, — приказала женщине Степанида, — нам со Светочкой поговорить нужно.

Когда Катя вышла, Степанида обмякла на кровати и попросила Светлану:

— Деточка, дай мне воды испить да присядь ко мне, скажу тебе кой - чего.

Когда Света, напоив женщину, присела к ней на кровать, Степанида сначала внимательно посмотрела ей в глаза.

— Ты передумала становиться врачом? — спросила она.

— Я не передумала, — Светочка отвела глаза, — мне просто страшно. Я боюсь менять свою жизнь. Боюсь, что у меня ничего не получится.

— Время идет, не забывай, — проговорила Степанида.

— Я загадала желание на падающую звезду, — прошептала Света, вдруг поняв, как по-детски это звучит.

Степанида криво улыбнулась:

— Знаешь, какая поговорка одна из моих любимых?

Светлана отрицательно помотала головой.

— Под лежачий камень вода не течёт, — ответила Степанида и добавила, — ладно, хватит разговоров. Сейчас нужно одно важное дело сделать.

Она снова внимательно посмотрела на Свету.

— Решила я тебе дар свой передать, — проговорила старуха, морщась от боли. — Как ты смотришь на это?

— Дар?

— Да, дар! Он тебе очень пригодится, когда ты врачом станешь работать, — ответила Степанида. — Мне его много лет назад одна сибирская знахарка передала. Я у них фельдшером отрабатывала, жалостливая к людям была, помочь всем хотела, вылечить. Так вот она меня и выбрала в наследницы. А теперь я тебя выбираю. Согласна?

Светлана смотрела во все глаза на Степаниду.

— Только дар мой не простой! Это тяжелая ноша, Светлана. Использовать его можно только на благо людям, в чёрных делах он тебе помощником не будет, погубит тебя.

— Но я же не знаю ни одной молитвы, а отвары готовила только под Вашим руководством. Как же я целительствовать буду? — Свете хотелось получить ведьминский дар, но было очень боязно. — Я могу не справиться.

— Так согласна или нет? — Степанида теряла терпение.

Света хотела, было, отказаться, но вдруг передумала и произнесла: «Да!» Степанида судорожно схватила девушку за руку. И Светлана почувствовала, как в неё пробралось какое-то тепло и устроилось рядом с сердцем.

— Всё, что тебе нужно, найдешь в сундуке, — прохрипела Степанида и потеряла сознание.

— Степанида очнись, очнись, — стала трясти Света женщину, та лишь хрипела, глаза её были полузакрыты, по краю нижней губы стекала вязкая слюна. — Очнись же!

Но Степанида уходила всё дальше и дальше от Земли по светящейся лунной тропинке. Изредка она оглядывалась на Свету и думала: «Ты справишься, ты обязательно справишься, и мальчишку не долеченного найдешь, и дело мною начатое продолжишь! И много у тебя таких мальчишек будет, ой как много!»

Скорая приехала почти сразу.

— Заберите её в больницу! Пусть её вылечат, — рыдала Света, не желая понимать, что Степаниду уже не вернуть. — Мы разговаривали, а она вдруг сознание потеряла. Она просто потеряла сознание! Уколите ей что-нибудь, чтобы она пришла в себя!

— Кому мне отдать сигнальный лист? — перебил её врач. — У умершей родственники-то есть?

Глава 7.

Светлана как в тумане, ещё не сознавая того, что произошло, позвонила работникам похоронного агентства и договорилась о захоронении и скромных поминках. Она уже заканчивала убираться в доме, когда услышала, как хлопнула дверь.

— Ты что тут делаешь? — заорала на невестку Катя.

— Ты же сама меня к Степаниде позвала, мама? — Света смотрела на Катю такими честными глазами, что у той появились сомнения в собственной адекватности: этот момент из сегодняшнего дня Катя совсем не помнила, она вообще не помнила, как оказалась вдруг дома, вместо того, чтобы сторожить умирающую соседку. Поэтому Катя решила не развивать эту щекотливую тему.

— А где Степанида? – спросила она, увидев, что старой женщины нет в кровати.

— Умерла, — ответила Света, — тело в морг повезли, похороны завтра будут и поминки тоже.

— А кто же оплачивать всё это будет? — всполошилась Катя. — У нас с отцом денег нет.

— Не переживай насчет денег, — Света поморщилась от неприязни, которую внезапно вызвала у неё своим высказыванием свекровь. — Степанида позаботилась о своих похоронах сама. У неё даже место на кладбище было куплено заранее.

В сундуке, на который указала Светлане Степанида, нашелся похоронный узелок, деньги и договор с кладбищенским управлением. Женщина к своей смерти была давно готова. Она только не ожидала, что это случиться так скоро; знала лишь, что непобежденный страх того мальчика подкосил её. И этот страх всё ещё был на свободе.

— Вот ведь какая прыткая! — удивилась Катя и вдруг, хищно прищурив глаза, спросила. — И много денег у неё в доме осталось?

— Ровно на похороны, — ответила Света, интерес свекрови к чужим деньгам был ей противен.

— Жаль-жаль, — протянула Екатерина. — Интересно, кому достанется дом? У неё ж и родственников – то вроде бы не было. Ведь по-честному то могла бы и мне отписать. Я ж за ней до последнего дня, как за родной, ходила.

***

— На похороны ты не пойдёшь! — кричал Вовка. — Нечего тебе там делать! На меня и так уже пальцем показывают на улице. Дескать, его жена с ведьмой якшается, а он, дурак, приструнить её не может.

Света молча повязывала чёрный платок на голову, чёрное платье у неё осталось с похорон матери и было ей ещё впору.

— Вова, я пойду на похороны Степаниды, — спокойно сказала женщина, улучив момент, когда муж подавился собственной слюной, — она тебя с того света вытащила. И самое малое, что я могу сделать ей в благодарность – это проводить её в последний путь.

— А я сказал, не пойдёшь! — Мужчина стукнул кулаком по столу. — Ты же одна, как дура, там будешь, никто с ведьмой проститься не захочет.

— Домострой уже лет двести как отменили, Вова, — тихо сказала Света и вышла за дверь.

Вовка дернулся, было за ней, и даже дверь открыл, но, увидев прохожих, передумал. Позориться на всю улицу не хотелось. Бесило то, что Светлана не послушалась его, а она всегда прислушивалась к его мнению. Что-то изменилось в ней, но он не понимал, что именно. Про какой-то Домострой начала говорить. Какой-такой Домострой?

— Ну, вернешься ты у меня домой, — зло произнес Владимир, доставая из холодильника початую бутылку водки. Нет, он не был алкоголиком. Так выпивал по сто грамм с устатку по пятницам вечерком, иногда и среди недели мог немного пригубить, но сейчас хотелось напиться до соплей, а потом разгромить всё в доме к чертям.

Мужчина со страхом ощутил вдруг, как что-то тёмное пробралось в его душу и обволокло холодом. Но потом страх отступил, и появилась уверенность в своей правоте.

«Жену нужно наказать, а то она так скоро вообще ни во что меня ставить не будет». — Мысль, мелькнувшая минутами ранее, прочно засела в мозгу и укреплялась с каждой выпитой рюмкой.

***

Светлана была поражена. Оказалось, что желающих проститься со Степанидой было не так уж и мало. Человек двадцать женщин - матерей, вылеченных знахаркой детей, шли строем за автобусом, только Катерины среди них не было. Некоторые женщины остались на поминки.

— Хорошим Степанида была человеком, — проговорила одна из них, - хоть и жила затворницей, а многим помогала!

— И плату не брала, — добавила другая, — чего принесешь, тому и рада. Ни разу недовольства не высказала.

— Помянем, бабоньки, рабу Божью Степаниду, — отерев уголок глаза платком, сказала третья. — Пусть земля ей будет пухом. Если бы не она, Темочки моего и на свете бы не было, да и меня тоже.

Женщина разрыдалась. Другие кинулись её успокаивать.

— На улице, представляете, плохо мне стало, упала. Воды по ногам текут, а до родов ещё два месяц, — плакала женщина, за столом все притихли, кто-то поглаживал ее руку, и она, всхлипывая, продолжила свой рассказ, — а все мимо идут, только пальцем показывают да стыдят: «Беременная напилась, аж дойти домой не может, стыдоба!». А у меня схватки вовсю. Тут Степанида подбегает. Одному такому вот нахалу кричит: «Ирод, скорую вызывай, рожает она до срока, а вы пялитесь да стыдите!». «Да пьяная она просто», - попытался отбрехаться мужик. А она ему: «Сам ты пьяный!». И ко мне: «Дочк, обопрись на меня, сейчас на травку перейдем с тобой». И снова ему: «Скорую давай вызывай, кому говорю». Пока тот мужик бегал, я и родила. Темочка даже не пищал, так Степанида его как-то перевернула, да по спинке как стукнет, потом как дунет ему в ротик, и он задышал. А я чувствую, как у меня что-то липкое между ног течет, почти сознание теряю. «Э, девка, так не пойдет, — слышу сквозь туман, — ты ребятенку свому ещё нужна, куда пошла? А ну вернись». Очнулась от того, что она мне на живот резко надавила и всё. А дальше уже в больнице себя помню. Врач говорила, что первый раз видела, что бы после таких как у меня родов мать и ребенок живыми остались. Я потом Степаниду – то нашла, в ногах валялась-благодарила. А она мне говорит: «Это Бог тебе помог, он мне путь к тебе указал».

Глава 8.

Домой Светлана возвращалась потемну. Засиделись гостьи допоздна, на огонек подтянулись и другие знакомые Степаниды. Все вспоминали с благодарностью то добро, что им женщина в жизни сделала, каждому было важно выговориться. Проводив всех, Светлана прибралась в доме, посуду перемыла, закрыла дверь на замок и пошла к себе.

Светлана шла медленно. Вспомнилось вдруг, что Вова был против, чтобы она на эти поминки ходила. Как-то нехорошо они с мужем с утра расстались, подумалось Светлане. И на душе вдруг стало неспокойно. Вспомнилось перекошенное злобой лицо мужа и несправедливые обидные слова. Стало не по себе. Даже страшно стало.

«Да, ладно, спит он уже, наверное, — успокаивала сама себя Света, — а я сейчас зайду тихонечко, да под бочок к нему прижмусь. Он завтра и не вспомнит нашу размолвку. Он же отходчивый у меня».

Но тревога не отступала. Только нарастала с каждым шагом. Даже дышать стало тяжелее. И сердечко сильно колотилось в груди.

— Ну, в самом деле. Чего это я распереживалась, — Света от волнения начала тихонечко говорить сама с собой. — Ведь у нас всё хорошо было. С чего это я про плохое думать стала.

Так, уговаривая себя, Светлана дошла до дома. В окнах было темно.

— Ну, вот, Вовка спит уже, а я разнервничалась, — прошептала молодая женщина и тихо открыла дверь, свет включать не стала, сделала шаг и обо что-то споткнулась.

Тут замигала лампочка, и в проёме показался Вовка, пьяный с перекошенным от злобы лицом.

— Явилась – не запылилась, — крикнул он и замахнулся на женщину. Он ударил её по голове, потом схватил за волосы и ударил ещё раз, и ещё раз.

— Ведьма, ах ты ведьма проклятущая! — кричал он, нанося удары ногами в живот, кулаками по голове. — Предупреждала же меня мать, что бы взаперти тебя держал, а я, дурак, не слушал.

Последнее, что Светлана разглядела за спиной мужа, это была поломанная мебель, сваленная в кучку в центре комнаты, и валяющиеся везде вещи.

Светлана очнулась от резкого запаха дыма. Она лежала на полу в кухне, вокруг всё было в огне.

— Вова, — закричала она, но ей никто не ответил, Света попыталась встать, получилось с трудом, всё тело болело, голова кружилась и разрывалась от боли.

— Вова, ты где? — крикнула ещё раз Света и, не дождавшись ответа, придерживая разорванное платье, стала пробиваться к выходу, пока крыша не загорелась. Сгореть заживо в планы Светланы не входило.

Ей почти удалось добраться до выхода, когда она услышала слабый стон.

— Вова, это ты? — снова крикнула Светлана.

— Помоги, — услышала она из спаленки тихий голос мужа, — помоги мне.

Собравшись с силами, Светлана, превозмогая боль, поковыляла в спальню. Там на кровати, лежал придавленный балкой муж и стонал, крыша над ним полыхала.

— Помоги мне, я не могу выбраться, — Вовка смотрел на Светлану с надеждой. А та без сил опустилась край стеночки на пол. — Ну, что же ты сидишь, вставай, сбрось с меня это бревно.

Светлана попыталась подняться, но не смогла. Вовка разозлился.

— Мстишь, да? Ну чего тебе стоит? — закричал он, будто, не замечая жутких кровоподтеков на лице и теле женщины и её изможденного вида. Крыша затрещала сильнее.

— Спаси меня, дура, — заорал в ужасе Владимир.

И тут в комнату вбежали пожарные. Один из них схватил на руки Светлану. Двое других занялись её мужем.

— Сумка, моя сумка с документами на тумбочке перед выходом, — прошептала Светлана перед тем, как снова потерять сознание.

Спасатель был сам из бывших погорельцев и знал, как важно спасти хоть какие-то документы, поэтому на выходе забрал сумку, а потом, передав женщину медработникам, вернулся в дом ещё раз.

«Может, удастся спасти что-то из её вещей, — подумал мужчина, — они ей пригодятся в будущей жизни».

А Светлана гуляла в это время по красивому лугу со своей мамочкой. Они шли рядышком под ручку. В небе светило яркое солнышко. Вокруг пели разные птички. И на душе у Светочки было так спокойно и легко, и ничего у неё не болело. Она чувствовала себя здоровой и счастливой.

— Мамочка, как хорошо тут с тобой, — проговорила женщина, — можно, я с тобой останусь?

Мама улыбнулась и обняла свою девочку.

— Рано тебе! Твои мечты ещё даже не начали исполняться, — проговорила она.

— А они должны исполниться? — Светочка помнила свою не особенно радостную жизнь.

— Конечно, Светочка, ведь каждый сам кузнец своего счастья. Помни это, — мама стала расплываться, голос её становился с каждым словом всё тише и тише, и Светлану снова накрыла темнота.

ПРОМО от меня

Найденные судьбы sHOUFm45

Последушка rdcNH9uH