Ведьма для Черного Орла

Глава 1

Фридрих, Великий Герцог Баден, кавалер ордена Черного орла, генерал-лейтенант Прусской армии, и губернатор анагальтськой колонии, смотрел на письмо и бессильно сжимал кулаки. Очередное покушение на императора едва не увенчался успехом. Антанта снова показали зубы, угрожая отобрать только завоеванные колонии на юге УНР. А ко всему его отзывают в столицу.

 «Наш дорогой брат, мы доводим к вашему сведенью свое желание видеть тебя на октобер- балу, посвященном дню рождения кронпринца Иосифа».

Приглашение, от которого нельзя отказаться. Надеждам на отдых от придворных интриг не суждено сбыться, никто не даст ему спокойно хозяйничать на новых землях, пока Романов не сляжет в могилу. Российская империя три года назад признала поражение в Великой войне, но все продолжает попытки убрать Вильгельма Второго, чтобы сбросить немецкую правящую руку.

 - Ваша светлость, разрешите? - в дверях робко остановился Ганс.

 - Что? - Фридрих искоса посмотрел на вытянутого в струнку адъютанта.

 - Мы зафиксировали большой всплеск магиволн, что произошло в Екатеринославе, - Ганс вытянулся еще больше, выпячивая колесом мощную грудь.

 - Наконец.

Фридрих встал из-за стола, одернул китель. Нетерпеливо прошелся по кабинету

 - Схема готова?

 - Ждут вас.

 - Передай что мне надо три минуты.

За Гансом закрылась дверь, а Фридрих достал из ящичка стола тонкий мраморный прямоугольник, схватил ручку, и стряхнув каплю чернил, резко написал на камне «Мы их засекли. Детальный рапорт за день ». Проколол другой стороной ручки палец, прижал капельку крови к белому мрамору. Чернила и кровь впитались в камень, словно их и не было.

Генерал-лейтенант убрал коммутатор в ящик, и решительным шагом вышел из кабинета.

Похоже, время его пребывания в южной провинции действительно подходит к концу - наконец предатели оступились, и дали себя засечь. Сейчас карательные отряды прочешут Екатеринослав. И где бы ни прятались заговорщики - убежать им не удастся. Город уже опутанный схемами, которые не дадут сторонникам русского императора осуществить прорыв.

Коридор штаба привел Фридриха в зал перехода. Вдоль стен выстроились солдаты.

 - Ваша светлость, - пожилой обер-лейтенант магикмейстров склонил голову в знак приветствия. - Схема готова, ждем активации.

Фридрих окинул взглядом работу своих магов, не потому что не доверял, а потому что привык все проверять. И сконцентрировался на силовых линиях, что опутывали зала переходов внутри и снаружи. Кто-то из солдат восторженно выдохнул, когда линии схемы начали наливаться светом, воздух начал колебаться, как пар над чаном с водой, реальность замигала, и в разрезе пространства запестрели красные кирпичные стены какого-то дома.

В своих расчетах магикмейстры выбирали место максимально близко к месту, где зафиксировали активацию магии предателей.

Фридрих махнул рукой, что переход стабилен, и ровные ряды пехоты и кавалерии двинулись в открытое в межпространственное окно. Вслед прошли магикмейстры, за какие несколько минут слаженного марша в большом зале остался один герцог и его адъютант. Не дожидаясь приказа, Ганс тоже прошел в портал, Фридрих завершил переход.

В Екатеринославе пролетал снег. Начало девятого месяца выдалось сырым, холодным, что не очень ощущалось на юге Украинской республики, но станет заметно около Балтийского моря, в родной Пруссии.

Солдаты рассредоточивались на местности, широким кругом охватывали место магического всплеска. Одиночные гражданские впопыхах прятались в свои дома, заметив карательные отряды с гербом губернатора.

 - Сужаемся, - заметив колебания силовых линий, сплетенных магами, дал команду Фридрих.

Казалось операция проходит очень легко. Никаких больше всплесков магических волн не фиксировалось, эпицентр был локализован и зафиксирован. Оставалось идти, сжимая круг солдат, проверять густой гребенкой каждый дом, и через несколько часов дойдешь логова предателей. Тройная линия окружения не оставляла никаких шансов на побег.

Фридриху нетерпелось оказаться уже в центре! Подобраться к интриганам, что спеленали гнездо измены против императора. Найти доказательства вины царя Николая, чтобы можно было его и весь его ядовитый род казнить и искоренить Романовскую заразу из новых земель.

Все было слишком спокойно. Район был очень беден, шпана и нищета, почти пустые доходные дома. Взрослое население работало на фабриках, дети в школах. Смертельные заклятия активировали среди бела дня, не боясь быть пойманными.

- Это что такое? - помалу отряды вместе с герцогом дошли до окруженного еще одним кольцом солдат и магов трехэтажного оборванного дома. Фридрих недовольно прочитал «Приют святой Евдокии» на фасаде. - Эти бездушные твари прикрылись детьми?

 - Это девичий приют, - отрапортовал Ганс. - Здесь воспитываются девушки благородной крови, дочери обнищавших дворян ...

 - Запечатать все входы и выходы!

 - Уже есть!

И вдруг размеренный шаг солдат, что как хронометр отзывался равным стуком подошвы о мостовую, разорвал крик. Окно убежища взорвалось ослепительным дождем осколков стекла, и со второго этажа, наплевав на магические линии, полетел серый бесформенный комок.

Фридрих среагировал мгновенно. Потоки силы подняли воздух. Спеленали в кокон отчаянную беглянку, и резко опустили герцогу под ноги. Губернатор с отвращением заметил, что перед ним невероятно худая и болезненная на вид девушка лет семнадцати, с синяками под глазами, и заостренным носом. Без сознания.

 - Заприте ее, - быстро потеряв к неизвестной интерес приказал Фридрих. - Продолжаем.

Приветствую дорогой читатель! Рада видеть тебя на страницах моей книги! Если она тебя заинтересовала, не забудь добавить ее в бибиотеку, чтобы не потерять.

Буду благодарна за твой коментарий! Еще больше буду благодарна за звездочку!

Глава 2

Ощущение безысходности на мгновение захватило Гвен, но она беспощадно раздавила в себе его ростки. Все чаще каждый день она чувствовала одиночество и страх, и все сложнее было с этим бороться.

Семьсот лет ее орден берег покой непобедимого Черного орла. Пока германцы строили империю, и расширяли ее границы, неприметный орден Темной матери, известный в народе как слуги святой Имгарды Зюхтельнськой, передавал из поколения в поколение сакральные знания, оберегая монарший род.

Графиня Аспель, стала первой посланницей Матери, которая не просто превознеслась, обыграв инквизицию, но и получила защиту от посягательств церкви для своих последователей.

Но все в мире проходит. И величество Тевтонского ордена кануло в Лету вслед за разбитыми вдребезги тамплиерами. В 1701 году его величество Фридрих I в честь своей коронации основал орден Черного Орла, кавалерами которого стали его ближайшие соратники. Так новый король пытался отметить верных себе людей, и сформировать собственное ядро ​​знати, чтобы берегла его от оппозиции.

И пока новый орден набирал все больше влияния, братья и сестры объединены знаменами святой Имгардис подвергались гонению и забвению.

Это не значило, что в мире перестали рождаться дети с проклятым даром. Но магия, которая вызвала благоговение и трепет, теперь стала враждебной. Особенно, не удерживаемый больше светской властью, приложил руку Святой Сыск к уничтожению детей темноты. Все больше ученые Черного орла полагались на науку, сплетая ее с магией. Дошло до того, что умение черпать силу из окружающей среды потерялось, его заменили хитроумными схемами силовых потоков, активировать которые было гораздо проще.

Но сейчас развитие техники и науки волновало Гвен меньше всего. Она чувствовала себя загнанной в угол крысой. Ее, последнюю из великих гроссмейстеров, сначала выгнали из Пруссии в новые земли, но и здесь не оставили в покое.

 - Гвендолин, ты почему не с девушками? - резкий окрик директрисы приюта святой Евдокии заставил Гвен оторвать взгляд от окна. Ответить она не успела: - Тебя хотят видеть.

Гвен отшатнулась от того, кто вышел из-за изгиба коридора, и только потом поняла, что перед ней не кто-то из братьев Святой Конгрегации.

Рядом с одетой в коричневое строгое платье директрисой шел незнакомый ранее человек.

 «Беги», - вдруг закричала интуиция, и Гвен сделала несколько шагов назад, едва сдерживая себя от того, чтобы не развернуться и не сорваться на бег.

 - Я пришел с миром, - заметив ее опаску, на хорошем немецком сказал человек.

Но это только больше испугало девушку. Весь воздух вокруг нее забурлил, магические волны закрутились бурунами. В голове билась одна единственная мысль: лучше бы ее нашли братья святой Конгрегации. Встреча с церковью обещала смерть. Что для адепта темной Матери не было ни страшным, ни угрожающим. Страдания физической оболочки растянуты в несколько лет пугали Гвен, но не так, как этот незнакомый человек с аккуратной бородкой и безупречно повязанным белым шейным платком.

Гвен бросила взгляд на окно. Во дворе приюта собирались люди в штатском. Позволить себе такую ​​дерзость мог только царь Николай. Только он мог отправить ловчих в Прусскую губернию, которую до сих пор считал своей землей. Он не боялся дипломатического скандала.

На кону сейчас стояло очень много. Сдаться в руки российской разведке, значило не только попасть в застенки Тайной канцелярии. Оказаться в руках врагов Пруссии означало своими руками подписать смертный приговор императору Вильгельму.

Гвен беспомощно взмахнула руками, доставая маленький серебряный ножик. Удивленно ахнула директриса Таисия Сергеевна, когда заметила оружие в руке прислуги. Бросился к Гвен царской приспешники, и увяз в возмущенном, тяжелом, словно тугая вата воздухе. Гвен больше не таилась. Она тянула к себе силы жизни, из всего, что было рядом с ней, концентрировалась в самом страшном в своей жизни заклинании. Ей надо было сбежать любой ценой. Поэтому все, что некогда было живым, у нее безвозвратно превращалась в прах, отдавая энергию гроссмейстеру. Осыпались трухой подоконники, рассыпался словно песок паркет под ногами, нелепо взмахнул руками шпик, и попав в радиус действия заклинания состарился, и через мгновение рассыпался прахом.

Директриса не будь дура, бросилась прочь.

Гвен было безразлично. Поняв, что больше не способна выдерживать напора сил, которые начинали, есть ее саму, коротким взмахом вонзила себе нож в живот. И мир остановился. Запульсировал искрами внутри силовой сферы, впуская в реальность Темную мать.

Глава 3

Светлана допила кофе, насыпала корма коту, сполоснула чашку, и тоскливо посмотрела на телефон. Но никто не звонил. Да и не должен никто этого делать. После того, как ее муж скончался, Светлана замкнулась в себе. Сидела, бывало днями в квартире, не включая даже свет, ловила сумерки взглядом, пересматривала фото в телефоне. Все ее богатство. Все, что осталось.

Яркие картинки в смартфоне и на гугл-диске. Там, где она смеялась, там где они со Славой были на море, потом - в Питере. И даже фото из больницы, где в глазах еще горела надежда, они пробуждали горько-сладкие воспоминания, хоть на них и было больно смотреть. Но оторвать взгляд она не могла.

Иногда женщина задавалась вопросом, почему жизнь так не справедлива? Почему счастье дается так мало и так дозировано? Вот же она имела любящего мужа, строила планы на сто лет вперед, о чем-то ссорилась, что-то доказывала, потом мирились, хотели приобрести новый диван в гостиную и переклеить обои в коридоре, и на тот год, наконец, накопить на Турцию ...

Вернувшись из кухни в свое любимое кресло, женщина не поняла в какой момент в комнате что-то изменилось. Запахло озоном, заискрилась одеяло. Светлана испугалась, подумала было, что это проводка замкнула, в голове замелькали воспоминания из лекций по технике безопасности, чем тушить пламя, вызванное коротким замыканием? Тряпкой? Песком? Ни в коем случае не лить воды, и не трогать руками того, кого ударило током и ...

Додумать не успела, искры закружились в хороводе, который стал напоминать миниатюрный смерч, он налетел на Светлану. В эпицентре его, как водится, было тихо. Казалось, Светлана смотрит в окошко, через которое ей видны две фигуры. Девушку, тощую, болезненную, будто прозрачную в старомодном сером платье, которые носили в начале века или в тридцатых годах, она не была уверена, потому что видела такие костюмы в фильмах и никогда не интересовалась, что это было за время.

Другая женщина была как вода, ее образ все время менялся, поэтому глазом было трудно зацепиться за какую-то деталь. Чем больше Светлана пыталась рассмотреть неизвестную, тем сильнее ее тошнило и выворачивало наружу. Живот пульсировал болью, дышать стало трудно, пальцы задрожали, все тело начала крупная бить дрожь, ей стало страшно. Так страшно, как никогда в жизни. По всему телу выступил холодный пот, живот скрутило позывом в туалет, волоски на руках встали дыбом. Светлана не сдержала визга, выплескивая наружу свою панику.

Фигуры женщин исчезли. Весь мир будто затаил дыхание в ожидании грозы. А потом неведомая сила оторвала Свету от земли, с треском, грохотом и звоном выбитого стекла понесла куда-то.

В глазах тускнело, накатила слабость, Светлана попыталась рассмотреть, где она, но видела только кирпичные стены, людей, больше напоминали серые и зеленые размытые пятна, все мелькало как в калейдоскопе, и исчезло.

Приходила в себя трудно. Глаза слипались, живот горел огнем. Хотелось крикнуть на помощь, потому что появилась стойкое подозрение на аппендицит. Если подумать, то все симптомы, рассказанные на уроках ОБЖ имелись  в наличии - тошнота, головная боль, острая боль в животе. И даже без термометра было очевидно, что у нее лихорадка, с яркими галлюцинациями.

Опять стало страшно. А что, если аппендикс лопнул, и у нее перитонит, и она доживает свои последние минуты в пустой квартире, сама одна одинешенька? Надо было разлепить глаза, встать и вызвать скорую.

Всплеск паники заставил вскочить, но мгновенная слабость снова бросила ее на кровать.

Кровать. Где она взялась? Она уже в больнице?

Светлана снова медленно открыла глаза, но поняла, что галлюцинации никуда не делись. Она лежала в маленькой пустой комнате с округлым сводом. Белые беленые известью стены, паутина в углах, и мерцающие разноцветные линии вокруг нее.

Где-то щелкнуло металлом о металл. Повеяло свежим воздухом. Неужели, наконец, помощь?

 - Фройляйн фон Брин, - Светлана скосила глаза в сторону звуков, на большее сил не хватало. Никаких фройляйн не наблюдалось, поэтому к кому обращался неизвестный голос было не ясно. - Я осмотрю вашу рану.

Возле нее появился мужчина в твидовом пиджаке, поверх рукавов, которого были натянуты белые нарукавники. Лицо неизвестного было странным. Как у Антона Павловича Чехова. С бородой, усами, и добрым внимательным взглядом.

Взгляд светлых прозрачных глаз никак вязался с тем, что «Чехов» сделал дальше. Он бесцеремонно обнажил Светино тело, по мгновенной волне сирот сразу стало понятно, что под тонким одеялом на теле ничего нет.

Живота коснулись теплыми пальцами.

 - У меня аппендицит! - хотелось закричать, но голос подвел. Вырвалось какое-то карканье.

 - И вы хотели вырезать его самостоятельно? - врач иронично выгнул бровь. Мягкий благодушный голос действовал убаюкивающе. - Не помню, чтобы в мире нашлись такие смельчаки. Да и резать, душечка, надо было немного ниже, и ...

 - Где она?! - еще один голос оборвал это добродушное ворчание, обдав как кипятком с ног до головы яростной силой.

Светлана помимо воли ухватилась за край одеяла, чтобы натянуть его повыше.

 - Герр Баден, ваша светлость! - возмутился врач. - Я не закончил осмотр.

 - Его величество ждет отчет! - металлический голос звучал ближе. - Мне доложили, что она способна говорить. Все остальное подождет.

Глава 4

Фридрих через плечо герра Петренко заглянул на узкую панцирную кровать, чтобы увидеть тонкое, едва ли не прозрачное тело Гвендолин фон Брин. Под тощим войлочным одеялом прятались ее ноги, а вот упавший живот с тонкими, выпирающими сквозь кожу ребрами, врач не успел прикрыть.

На рану - колотую глубокую и, несомненно, нанесенной самой себе было наложено несколько швов, и сейчас порез выглядел не слишком опасно. Герцог едва придержал с языка вопросы, что такого девушка знала, что убила действующего тайного советника Первого департамента и хотела уничтожить себя?

Гвендолин прикрылась одеялом, поверх желтой простыни легли ее маленькие, невероятно худые руки с голубой от отсутствия крови кожей и тонкими руслами вен. Впервые за все время до любопытства прибавилось ощущение сожаления. Очевидно, что девушка нежилец. Надо успеть ее допросить, пока еще дышит.

 - Вы умираете, фройляйн, - Фридрих оттеснил наконец врача от кровати, и придвинул к себе единственный грубо сколоченный табурет.

Гвендолин повернула голову на звук, открыла глаза, ее длинные ресницы затрепетали. Как диковинные лепестки фиалки. Только сейчас Фридрих отметил, что девушка могла бы быть красивой, с правильными чертами лица, длинными, сейчас тусклыми, черными волосами, и тонкой бледной кожей без всякого недостатка. Она напоминала хрупкую бабочку, которую бесцеремонно схватили за крылышки, и растерли между пальцами.

 - Вызовите скорую, - прошептала девушка потрескавшимися губами, и снова прикрыла глаза тонкими, словно пергаментными веками.

 - Принесите фройляйн попить! - герцог зло посмотрел на врача.

Предстояло выпроводить гражданских, прежде чем начинать допрос. В том, что девушка знает то, что не стоит слышать сторонним, сомнений не было.

Как только за герром Петренко закрылись тяжелые железные двери, Баден замкнул схему тишины, отсекая камеру тюрьмы от всех любопытных ушей. И вернулся к Гвендолин:

 - Не хочешь облегчить душу перед смертью?

 - Вы не собираетесь меня лечить? - она ​​снова посмотрела на герцога. В глубине ее зрачков мелькнула искра отчаяния и злости. - Что вы за люди такие? Хуже зверей!

 - Придержи язык! - Фридрих и сам не понял, почему его зацепил этот слабый выпад. - Вы сами спешили на встречу с создателем, странно теперь требовать спасения, не находите?

 - Я не .., - Светлана запнулась, говорить было сложно. Язык казался налитым свинцом, хотелось пить, хотелось провалиться в небытие. Ее тело скручивало от боли в животе, к горлу подкатывала тошнота, казалось, даже копчик дрожит и пытается вывернуться в другую сторону.

И еще и этот жуткий человек, требует рассказать что-то, что там должны говорить перед смертью. Может она уже умерла, и сейчас в чистилище? И все, что нужно, чтобы, наконец, воссоединиться с мужем - это признать свои ошибки в жизни? Надо было только найти в себе силы, чтобы рассказать. Мысли разбегались, но Светлана честно начала:

- В пятом классе мы заперли в подсобке с препаратами по биологии отличницу, Люду Шувалову, там было ужасно, пахло формалином, в колбах стояли всевозможные глисты и разрезанные лягушки, Шувалова плакала, билась о дверь со своей стороны, но ребята надежно подперли двери стульчиком. Затем они разбежались, потому что сторожить Люду им надоело, и сказали, что кто откроет ей двери, в следующий раз сам будет сидеть среди пауков и скелетов. Я ... честно, я хотела открыть Люду, убрать стульчик, но я так боялась ... - Света почувствовала, как по щекам текут горячие слезы, а носа заложило от соплей.

- Дерьмо! - Фридрих выругался, поняв, что пленная несет какой-то не связанный между собой набор слов.

По впалым щекам фройлян Гвендолин заструились мокрые потеки. Стало очевидно, что без вливания силы в это почти мертвое тело Фридрих ничего не узнает.

Герцог заколебался. Забирать пленницу с опутанной силовыми схемами тюрьмы, откуда не сбежал бы, и таракан, было самонадеянным и бессмысленным. А магичить здесь казалось не разумным и вообще. У всех есть свои тайны, и у кавалера ордена Черного орла их тоже было немало.

Фридрих прикрыл глаза, взвешивая все шаги. В дверь так удачно постучали, и герцог распорядился зайти. Герр Петренко сам принес поднос с чаем.

 - Можете быть свободными, - Фридрих подхватил чашку с кипятком, принюхался к ее содержимому, пахло травами, на всякий случай герцог приложил губы к чашке. Кроме того, что напиток был очень горячий, никаких других опасностей он не нес. Герцог бы не удивился, если бы кто-то попытался отравить фройляйн фон Брин.

Мужчина начертил на донышке кружки символ, вливая в него немного силы, и отвар трав стремительно остыл.

Затем поднял пленницу над подушкой, долгий спитч отобрал у нее немало сил, поэтому она только часто дышала, будто утопающий, что тонет, но не может вдохнуть. Баден приложил к ее губам чашку, заставляя сделать глоток.

Светлана почувствовала ободок приложеный к губам, втянула в себя жидкость, закашлялась, когда сладковатый чай потек неконтролируемо в легкие.

 - Шайсе! - снова обдало ее морозом чужого голоса. Но в контраст с недовольным голосом, голову на подушку положили очень осторожно.

Из нее стянули одеяло, и Светлана почувствовала прикосновения, будто кто-то водил по ее животу косточкой. Ее щекотало то на животе, то на груди, то на руках. Затем все исчезло, и девушке даже показалось, что ее оставили одну. Тяжелая голова и свинцовые веки не позволяли открыть глаза.

 - Сейчас будет больно, - почему предупредил ледяной голос.

Светлана внутренне подобралась, готовясь к этой боли. Но даже не рассчитывала, что все ее тело будто накроет раскаленное решето. Казалось, ее кровь превратится в кровянку, легкие испекутся в один клубок, а кожа облезет до костей. Неведомая сила оторвала ее от кровати, красное марево застилало глаза, и все что она понимала, что надо противодействовать этому аду, который никак не в заканчивался.

 - Шайсе! - злой голос хлестнул ее, срывая последний предохранитель. Она потянулась к сладкому питающему источнику силы, как ребенок к маминой сиське, наплевав на боль, страх, опасность.