Ведьма и её любовь

Новое предсказание

Дорогой читатель, это вторая часть истории "Ведьма и её тень"! Первую можно найти в моём профиле. Спасибо за внимание!

Шаг первый

Ночь прошла беспокойно. Полина то и дело мысленно возвращалась к зловещему пророчеству, пытаясь вообразить себе хоть один вариант событий, который мог бы толкнуть её обратно к мужу, и всякий раз, к собственному облегчению, терпела неудачу.

Такого сюжета просто не могло существовать в реальности. Даже если бы прямо сейчас Максим пришёл к ней и сообщил, что ребёнок Алины не от него, это бы ничего не изменило. Даже если бы Алекс вдруг решил разорвать с ней отношения, это бы никак не повлияло на её чувства к нему. Слишком многое изменилось за прошедший месяц, и Полина уже не могла вернуться в прежнее состояние, к прежнему мужу, в прежний брак.

Она забылась сном только под утро, когда за окном начал заниматься рассвет, и проснулась от звонка будильника на мобильном телефоне. Кое-как замаскировав следы усталости на лице, Полина собрала свои документы и отправилась в офис на встречу с юристом. Разводиться вот так, словно исподтишка, было немного неловко — в конце концов, с Максимом они расстались на дружеской ноте и при полном взаимопонимании, — но Полина старалась гнать от себя эти чувства. Ей вообще следовало поставить точку в их браке гораздо раньше. Она имела на это полное право.

На заполнение всех необходимых бумаг ушло чуть больше часа, а как только дело было сделано, юристка, взявшая Полину под своё крыло, отправилась в суд.

Сгорая от беспокойства и нетерпения, Полина проследовала к кабинету Алекса, чтобы сообщить хорошие новости. Хотя гораздо больше сейчас ей хотелось проверить, изменилось ли что-нибудь в раскладе благодаря первому шагу на пути к разводу. Карты ведь не могли проигнорировать такое важное событие?

Она заглянула в маленькую комнатку, которая с утра еще не успела нагреться, и обнаружила Алекса сидящим в задумчивости перед экраном ноутбука.

— Мы закончили, — сообщила Полина, подходя ближе. Дыхание ни с того ни с сего сбилось, и она сделала глубокий вдох, чтобы снова заговорить: — Теперь осталось дождаться заседания.

Он поднялся к ней навстречу и сразу заключил в бережные объятия. От вчерашнего напряжённого Алекса не осталось и следа — он снова вернулся в своё привычное невозмутимо спокойное состояние. Будто и не было ни их разговора, ни самого пророчества.

— Как всё прошло?

— Быстро и легко, — улыбнулась Полина в ответ. Алекс склонился к ней за поцелуем, но она неожиданно для самой себя упёрлась ладонями ему в грудь и пробормотала: — Можешь сначала проверить, что теперь говорят карты?

— Какая разница, что они говорят? — вкрадчиво спросил он, скользнув по её лицу ласкающим взглядом. — Если постоянно думать об этом и перепроверять, то можно свихнуться. Поверь мне, я прошёл этот этап. Давай просто придерживаться нашего плана и...

— Мне нужно знать. Пожалуйста, один раз сделай это для меня.

Несколько секунд они смотрели друг на друга в молчаливом противостоянии, а затем Алекс всё-таки сдался.

— Один раз, — эхом повторил он и, развернувшись, шагнул к сейфу.

Полина неотрывно наблюдала за тем, как он достаёт оттуда колоду, потом усаживается обратно за стол, складывает и отодвигает ноутбук. Не менее внимательно она рассматривала первые три карты, что легли перед ней на столешницу. Одну она узнала сразу — это была жрица, та самая карта, что обозначала саму Полину, — но две другие были ей не знакомы.

— Пока ничего не изменилось, — услышала она неутешительный вердикт. Алекс указал на изображение воинственного рыцаря с оружием в руках и произнёс. — Он по-прежнему рядом с тобой.

— С чего ты взял, что это Максим? — вырвалось у Полины.

— Это человек, с которым у тебя была устойчивая связь в прошлом, — пояснил он, выложив ещё три карты ниже. — Кто ещё это может быть?

Ответ напрашивался сам — Максим был первым и единственным мужчиной в её жизни. Полина поднесла руку к губам и нервно закусила кожу на большом пальце.

— А кто на третьей карте? — спросила она, взглядом указав на стол.

— Похоже, что... ребёнок.

Сердце будто начало распухать в груди. Нет, это невозможно. Карты просто издевались на ней, подкидывая самые безумные предсказания! Нарисованные изображения поплыли перед глазами, Полина почувствовала головокружение и вынужденно оперлась руками на край столешницы.

— Наш с ним ребёнок? — хрипло переспросила она.

— Нет. Его ребёнок от другой женщины, — будто нехотя ответил Алекс. — Мальчик.

Полина перевела ошарашенный взгляд на его бледное лицо и окаменела. Она просто отказывалась верить в эту извращённую фантазию сумасшедшего разума. Даже в бреду она не могла себе представить такое развитие событий. Вернуться к Максиму, чтобы растить этого ребёнка вместе с ним? После всего, что ей пришлось пережить?

Отвращение и злость накрыли её моментально.

— Это... не может быть правдой. Как этот ребёнок вообще оказался рядом со мной? Где его мать?

— Я не знаю, Полин, — с сожалением произнёс Алекс, поднимаясь на ноги. — Карты показывают мне только то, что касается тебя.

В голове лихорадочно заметались мысли. Полина с силой сдавила края столешницы и затараторила:

— Они могут показать, как именно я должна докатиться до такой жизни? Может, какие-то ещё события или зацепки?

Мама номер два

К своему прежнему дому Полина подъезжала с тяжелым чувством на душе и с полной уверенностью в том, что она ещё пожалеет об этом. Однако она просто не могла поступить по-другому. Мама Максима была для неё больше, чем просто свекровью, она стала доброй феей, которая взяла Полину под крыло, едва та переступила порог их дома. С первого дня знакомства Светлана Юрьевна относилась к ней почти как ко своему второму ребёнку — с теплотой и ненавязчивой родительской лаской, словно нутром чувствовала дыру, оставленную в сердце Полины её собственной матерью. Больше заботы и участия она получала разве что от бабушки, когда та ещё была жива.

Именно поэтому Полина просто не могла бросить эту женщину наедине со своим горем и уж точно не стала бы делать вид, что произошедшее с Максимом больше её не касается. Новости про его болезнь не просто взволновали Полину, она буквально не находила себе места от беспокойства, пока ехала домой.

Беспокойство только усилилось, когда она вошла в квартиру. Дверь открыл отец Максима, Олег Васильевич. Невозмутимо поприветствовав Полину, он развернулся и сразу же скрылся из вида, а сама Полина поспешно скинула босоножки и последовала на звуки, доносящиеся из спальни.

Прежнее жильё встретило её пугающим беспорядком. В прихожей стояло несколько дурно пахнущих мешков с мусором, а в той части кухни, что была видна из коридора, Полина успела рассмотреть гору тарелок и пластиковых контейнеров.

Стоило ей зайти в спальню, как она сразу же обнаружила Светлану Юрьевну, склонившуюся над пеленальным столиком, и... ребёнка. Полина напряжённо застыла на пороге, рассматривая щекастого активного малыша, на котором мать Максима застегивала липучки памперса, и с трудом узнала в нём того слабого мальчика с тонкими ножками и покрасневшей кожей. Он сильно подрос за прошедшие несколько недель.

Переступив порог комнаты, Полина выдохнула. Ничего не произошло. В неё не ударила молния, она не потеряла рассудок и захотела броситься помогать Светлане Юрьевне с переодеванием. Иррациональный страх немного рассеялся, и она подошла ближе.

— Ох, Полина, — пробормотала женщина, обернувшись на мгновение, — прости, что сорвала тебя вот так...

Полина не сразу нашлась, что сказать в ответ. Один только вид свекрови заставил её ненадолго потерять дар речи. Вместо улыбчивой и ухоженной женщины перед ней предстала бледная и истощённая тень. Потухший взгляд и покрасневшие веки словно добавили той ещё десяток лет.

— Что произошло с Максимом? — спросила она, наблюдая как Светлана Юрьевна ловко надевает хлопковый комбинезончик на ребёнка.

— Пока сама не знаю, — отчаянным шёпотом ответила та. — На прошлой неделе резко стало плохо с сердцем, в больнице сначала вроде бы пошёл на поправку, но вчера потерял сознание и до сих пор...

Женщина резко умолкла, будто боялась озвучить остаток фразы, затем развернулась к Полине и порывисто обняла её за плечи, окружив хорошо знакомым пудровым ароматом духов.

— С ним всё будет хорошо, — успокаивающе произнесла Полина, погладив Светлану Юрьевну по спине. Беспокойство внутри разрасталось в геометрической прогрессии, но она старалась звучать уверенно: — Максим обязательно поправится.

— Конечно, поправится! — раздался голос позади. В комнату протиснулся Олег Васильевич, и Полина напряглась, стоило ей взглянуть в его хмурое лицо. — Нечего сырость разводить, будто он помер! Максимка — боец! Вон какого богатыря родил.

Светлана Юрьевна порывисто вздрогнула в её объятиях, а Полина бросила ещё один настороженный взгляд на мужчину. К резким манерам отца Максима она так и не смогла привыкнуть, точно так же как сам Олег Васильевич не смог смириться с выбором своего сына. Он относился к Полине с пренебрежением, приправленным вынужденной вежливостью, и никогда не стеснялся это самое пренебрежение продемонстрировать. «Красивая, но бестолковая» — такую характеристику она однажды случайно услышала из его уст в разговоре с дальними родственниками. Полина до сих пор помнила эти слова. Отчасти она даже была с ними согласна.

— От твоих причитаний лучше никому не станет! — продолжил Олег Васильевич назидательно. — Надо думать только о хорошем, и тогда всё наладится!

— Что наладится, Олег? Твой сын сутки не приходит в сознание! — Светлана Юрьевна рывком обернулась к нему и продолжила истерическим сбивающимся голосом: — Это всё из-за той вертихвостки, я сердцем чувствую... Как только она появилась, на нас на всех посыпались несчастья!

К её крику вдруг присоединился детский плач, и Полина окончательно перестала понимать, что вокруг происходит и как ей следует себя вести. Голову будто сдавило тесным обручем.

— Да как у тебя язык повернулся такое сказать?! — воскликнул отец Максима. Плач стал ещё громче, и Светлана Юрьевна взяла ребёнка на руки. — Это ты нашего внука несчастьем называешь? Может, это из-за твоей злобы все беды происходят?

— Из-за моей злобы? Девчонка бросила своего ребёнка на нас и сбежала! Это тоже из-за моей злобы?!

— Тёма и наш ребёнок тоже! Ты сама согласилась взять его и дать ей отдых! Она скоро вернётся, прекрати нагнетать!

Светлана Юрьевна вдруг как-то резко перехватила утихшего внука в вертикальное положение, а затем шагнула к мужу.

— Ну, раз ты так уверен в этом, тогда держи своего богатыря, — прошипела она, буквально всучив ему ребёнка, — погуляй с ним, пока мы с Полиной съездим в больницу.

Кошмар возвращается

Полина с трудом понимала, как ей удалось добраться домой и ни разу не попасть в аварию. Всю дорогу её то бросало в жар, то с головы до ног накрывало холодным липким потом, перед глазами темнело, а из-за подступающей тошноты приходилось постоянно делать остановки. Настойчивая вибрация телефона чуть не свела её с ума, и Полина вынужденно заблокировала номер Алекса. Ей даже почти не было стыдно за этот инфантильный поступок — она легко убедила себя, что таким образом ограждала его от себя самой и от опасности, а не просто убегала от разговора. Едва ли состояние, в котором она находилась сейчас, можно было назвать стабильным. В прошлый раз проступившие на руке нити устроили кровавую расправу её обидчику, и Полина точно не хотела повторять то же самое с Алексом.

Дома ей не стало лучше. Она чувствовала себя настолько несчастной, что, снимая промокшую от пота блузку, запуталась в ней и внезапно расплакалась. Будто это была последняя капля в чаше накопившегося стресса. Полину жгла беспомощная обида и злость. Она ощущала себя пустым предметом, который всё это время просто катили в нужном направлении, безмозглой куклой, которую обвели вокруг пальца. Её в очередной раз обманули, только на этот раз всё произошло слишком... внезапно. Полина могла ожидать подобного от кого угодно, но только не от него! Пусть их с Алексом знакомство и длилось совсем недолго, но его обезоруживающая откровенность и желание помогать по какой-то причине внушали ей безграничное доверие. Что теперь делать с этим растерзанным доверием, Полина просто не знала.

Её терзания прервал очередной телефонный звонок. Она уже собралась вырубить мобильник окончательно, но увидела имя свекрови на экране. Прежде, чем ответить, Полина несколько мгновений собиралась с силами.

— Полина, мне только что позвонили из больницы! — раздался взволнованный голос Светланы Юрьевны из динамика. — Максим очнулся!

— Ох, это же просто... чудесные новости, — слабо отозвалась Полина. Она действительно искренне обрадовалась, но просто не была способна выразить эту самую радость голосом.

— Можешь говорить, что это — совпадение, но я уверена, что всё не просто так!

— Что? — растерянно переспросила Полина.

— То, что Максим очнулся после твоего прихода в больницу! — ответила та. Интуиция у свекрови всегда работала как часы, но Полина не рискнула подтвердить её догадки и промычала что-то невнятное в ответ. — Ты не хочешь вечером ещё раз проведать его?

— Я бы с радостью, но мне до сих пор... нехорошо.

— Так и тошнит? — обеспокоенно спросила Светлана Юрьевна.

— Да...

— Полина, а ты, случайно... не беременна?

— Нет! — резко ответила она. — Нет, точно не беременна.

— Хорошо. Прости, что так бестактно спрашиваю об этом...

Перед тем, как попрощаться, Светлана Юрьевна пожелала ей скорейшего выздоровления, и Полина могла поклясться, что слышала нотки сожаления в её голосе. Похоже, та ещё надеялась на их с Максимом воссоединение.

Только отложив телефон в сторону, Полина снова вспомнила о предсказании. Меньше, чем за сутки всё перевернулось с ног на голову, а напророченное будущее словно придвинуло к ней свои границы. Кажется, теперь Полина даже видела контуры этого будущего. Оно всё более отчётливо и угрожающе маячило на горизонте.

И всё же она по-прежнему отчаянно хотела сопротивляться его наступлению. Лучше одиночество до конца дней, чем такая семья. Лучше она навсегда превратится в отшельницу, чем в жену и мать для этих двоих. Ни одна в мире сила не могла заставить её взять на себя воспитание ребёнка, который был живым напоминанием неверности, точно так же как ничто не было способно залечить ту рану, что Максим нанёс ей своим предательством.

Горечь этих размышлений ощущалась даже на языке, и Полина заставила себя добраться до кухни, чтобы налить стакан воды. Едва она успела сделать глоток, как из соседней комнаты снова донеслась настойчивая вибрация. Ощущая раздражение и смертельную усталость, Полина вернулась в спальню и потянулась к телефону, лежащему на кровати. А мгновение спустя стакан вылетел из ослабевших пальцев и в дребезги разбился об пол, расплескав воду по босым ногам.

Казалось, что сегодняшний день уже просто не мог стать ужаснее, но внезапно всё случившееся за утро разом поблекло. Полина шокировано таращилась на сообщение, всплывшее посреди экрана, и не могла сделать ни единого вдоха.

«Приезжай домой или твоя мать умрёт»

Это был он, её сводный брат. Антон будто специально выбирал момент, чтобы вернуться в её жизнь. Момент, когда его жертва как никогда уязвима.

За какие-то несколько минут Полина успела пройти путь от неконтролируемой паники до осмысленного и решительного действия. Ни сам Антон, ни её мать не взяли трубку, когда она попыталась им перезвонить, поэтому Полина поспешно натянула на себя первую попавшуюся одежду, схватила телефон и перцовый баллончик и выбежала к машине. Этого оказалось достаточно, чтобы к ней снова вернулось предобморочное состояние и тошнота. Просидев пару минут за рулём, Полина так и не дождалась улучшения и вызвала такси.

Возле подъезда матери она первым делом заметила карету скорой помощи, и только потом увидела автомобиль Антона. В сознании сразу же взметнулись самые жуткие предположения, а по телу разлилась предательская слабость.

Примирение

Полина решилась открыть бабушкину коробку, только когда вернулась домой. Она хотела сделать это одна, в таком месте, где никто не мог бы её потревожить, поэтому и поспешила покинуть квартиру матери как можно скорее. Та не стала её задерживать.

Перед тем, как приступить, Полине пришлось убрать осколки, которые со вчерашнего дня лежали на полу в спальне. Когда же все раздражители были устранены, она забралась на кровать и сняла крышку заветной коробки.

Внутри находились две весьма потрёпанные общие тетради на пружинках, несколько старых календарей и фотография двадцатипятилетней давности. На ней была изображена сама Полина в день, когда она впервые пошла в школу, и бабушка, держащая её за руку. Половина лица Полины скрывалась за огромным букетом бордовых гладиолусов (накануне у Полины выпал первый передний зуб, и она нарочно пряталась, потому что тяжело переживала свою потерю), зато хорошо были видны банты, парадная блузка и чуть великоватая плиссированная юбка. На бабушке красовалось её лучшее праздничное платье — светло-голубое, с кружевным воротничком и жемчужными пуговицами. Полина помнила тот день и ощущение праздника, оттого что бабушка специально приехала к ней из деревни, одетая словно известная киноактриса. От фотографии веяло теплом и светлой ностальгией, и она провела несколько долгих минут, рассматривая каждую деталь этого кадра.

А после её настигло разочарование. По какой-то причине Полина была почти уверена, что найдёт в коробке письмо или хотя бы короткое послание. Возможно, она пересмотрела слишком много фильмов, в которых главный герой непременно получал такое письмо и находил в нём ответы на все свои вопросы, но это казалось ей логичным и очевидным. Её бабушка, похоже, так не считала. Полина внимательно пролистала обе тетради и не обнаружила в них ни намёка на письмо.

Первая тетрадь, видимо, являлась чем-то вроде телефонного справочника — в ней аккуратным каллиграфическим почерком были записаны различные имена, адреса и номера телефонов. Там же бабушка фиксировала и даты приёмов.

Вторая тетрадь заинтересовала Полину гораздо больше. Во-первых, в ней действительно содержались рецепты, озаглавленные странными названиями вроде «чай от испуга» и «сбор укрепляющий с ромашкой». А, во-вторых, к пружинному блоку этой тетради было прицеплено тонкое потемневшее колечко. Полина не сразу обратила на него внимание — блёклый металл попросту сливался с пружинкой, словно та была маскировкой от посторонних глаз.

Сплетённое из нескольких тонких проволочек, это колечко выглядело одновременно просто и изящно. С трудом сняв его с тетради, Полина первым делом направилась в ванную и там попыталась отчистить потемневший металл сначала порошком, а потом зубной пастой. Чем дольше она держала эту вещицу в руках, тем отчётливее ощущала с ней странное... родство? Полине вдруг показалось, будто она носила его всю свою прошлую жизнь.

Тщательно ополоснув колечко под струёй воды, она примерила его сначала на средний палец, а затем на указательный. По размеру оно было ей чуть велико, и тогда Полина надела его на большой палец. Стоило ей сделать это, и кожа будто сразу потеплела. Полина отвела ладонь, чтобы полюбоваться тем, как смотрится её находка, но вместо этого обнаружила, что от кольца вверх по руке заструились дымчатые жемчужно-серые нити. Такого красивого оттенка ей ещё не приходилось видеть. Затаив дыхание, Полина несколько секунд следила как нити ползут всё выше, сплетаясь в запутанном фантастическом узоре, но её нервы всё-таки сдали, стоило узору достигнуть локтя. Трясущимися пальцами Полина сдёрнула кольцо с руки и трусливо отбросила его в раковину.

К такому она была просто не готова. В ушах шумела кровь, а сердце громыхало так, что Полина даже вздрагивала в такт его ударам. Испуг быстро отступил, и её накрыл тихий восторг от осознания, что бабушкино кольцо оказалось не простой безделушкой. О подобном послании она не могла даже мечтать! Кольцо определённо таило в себе какую-то силу — руку, на которую Полина его примеряла, до сих пор словно окружало облако статического электричества. И ей уже не терпелось надеть его снова.

Достав кольцо из раковины, Полина принялась почти любовно протирать его полотенцем, но примерить не успела, потому что внезапно царящую в квартире тишину разрезала трель дверного звонка. Полина аккуратно отложила кольцо на полочку у зеркала и проскользнула в прихожую.

Едва заглянув в глазок, она замерла. От одного только вида высокой, чуть ссутулившейся фигуры Алекса, стоящей по ту сторону двери на лестничной клетке, внутри взвилось безотчётное чувство облегчения и радости. Пару секунд Полина будто пребывала в свободном парении, но затем эйфория рассеялась. Им предстояло многое обсудить, и больше всего Полина боялась услышать от Алекса нечто такое, что окончательно и бесповоротно сломает её доверие.

Открыв дверь, она неожиданно наткнулась на колючий и беспокойный взгляд. Алекс молча переступил через порог и прежде, чем Полина успела отпрянуть, ухватил её за предплечье и потянул на себя.

— Это было очень жестоко, — прошептал он обвиняющим тоном, одновременно на удивление мягко обвивая её талию. — Я виноват, но неужели ты не могла придумать другого наказания?

— В смысле? — растеряно пробормотала Полина. Его прикосновения были осторожными и бережными, но голос звучал непривычно отрывисто, а в глубине чёрных глаз ворочалось нечто пугающее и жадное. Внезапно, Полине стало не по себе от такого контраста.

— Я сутки не мог тебя найти, Полин. Я места себе не находил от беспокойства с того момента, как ты сбежала. Ты могла хотя бы отправить сообщение... Просто, чтобы я знал, что с тобой все хорошо.

Признания

Следующий день начался для Полины необычно поздно. Она проснулась почти в обед с ужасной головной болью и небольшой температурой. Непонятно что стало причиной такого состояния — последствия проклятия или тот факт, что вечером накануне она долго возилась со своим фамильным кольцом, примеряя его и рассматривая узоры, которыми раскрашивалась кожа.

Кольцо странным образом влияло на Полину: с одной стороны, оно будто бы обостряло все чувства и наполняло тело странной энергией, а с другой — опьяняло разум вплоть до изменённого восприятия всего вокруг. Именно поэтому Полина быстро поняла, что носить бабушкино колечко постоянно не стоит.

Когда вечером Алекс заехал за ней, чтобы отправиться вместе на встречу, она первым делом озвучила ему свои подозрения, и он в точности подтвердил её мысли.

— Если фамильная вещь слишком мощная, то лучше не злоупотреблять. Могут быть побочные эффекты. Тебе нужно научиться управлять энергией кольца, тогда оно не будет оказывать такого сильного влияния, — сказал Алекс по дороге к машине.

— И как этому учиться? — удивлённо спросила Полина.

— Обычно этому учит старший владелец дара. — Он взглянул на неё с сожалением, но затем чёрные глаза сверкнули, будто его осенило какой-то гениальной идеей. — Я могу попросить Стефана дать тебе пару советов. Он экзорцист и очень хорош в управлении энергией.

Стоило Полине услышать это имя, и она моментально помрачнела. Ей не очень хотелось видеть этого мужчину снова — их знакомство, плавно перешедшее в конфликт, оставило в душе Полины неприятный осадок. Меньше всего ей хотелось учиться у человека, который возненавидел её практически с первого взгляда.

— Я спрошу у него. Он сейчас как раз в отпуске.

— Если он откажется, то не надо настаивать, — отозвалась Полина, выдавив напряжённую улыбку.

К назначенному месту Полина и Алекс прибыли ровно в семь вечера. Пока они парковались возле самой обычной пятиэтажки, Полина внимательно осматривала окрестности.

— Нам туда? — спросила она, указав на крыльцо с вывеской «Нотариус», будто вросшее в стену жилого дома. Алекс кивнул, и Полина добавила задумчиво: — Какая удобная маскировка.

— Это не маскировка, он просто совмещает свою обычную работу с ведьмовской.

— Значит, этот мужчина — ведьмак?

— С очень редким даром, — ответил Алекс, прежде чем выйти из машины. Возможно, это была игра воображения, но Полине послышались нотки отвращения в его лаконичном ответе.

За тяжёлой дверью скрывался тесный прохладный коридорчик, в котором их встретил дедушка, сидящий с кроссвордом в руках на стуле в углу. Совсем крошечный и сморщенный, с причёской отцветшего одуванчика, он мельком взглянул сначала на Алекса, а затем внимательно уставился на Полину. Та неловко улыбнулась ему, однако дедушка лишь молча кивнул и уткнулся обратно в кроссворд.

— А это кто? — прошептала Полина, шагая за Алексом по пятам.

— Охранник, — так же тихо ответил он.

Полина фыркнула, пытаясь сдержать смешок. Хорош охранник, выглядит так, будто его самого давно пора охранять от сквозняков и приступов гипертонии. Она уже была готова забавно пошутить на этот счет, но внезапно её посетила догадка:

— У него тоже какой-то особый дар?

— Да, и лучше бы нам его на себе не испытывать.

Напряжённый голос Алекса окончательно развеял её несерьёзное настроение, и Полина замолчала, пытаясь мысленно собраться перед встречей с загадочным ведьмаком. Она точно не хотела быть обузой на этой встрече. У неё уже были заготовлены кое-какие вопросы, и она собиралась получить максимум ответов.

Из приёмной их сразу же проводили в просторный, но почему-то пустующий кабинет. Первое, что бросилось Полине в глаза — это до неприличия дорогая обстановка. Вся мебель, начиная от почти антикварного стола для переговоров и кожаных кресел и заканчивая книжным шкафом шириной во всю стену, будто кричала о том, что хозяин этого кабинета ни в чём себе не отказывает. За сверкающими стеклянными дверцами шкафа в идеальном порядке хранились пронумерованные папки и книги, а на стене позади были развешены дипломы и сертификаты. Кабинет буквально сверкал чистотой и порядком, однако Полине он все равно казался грязным. Усевшись за стол, она даже не рискнула класть локти на его идеально отполированную поверхность, а когда это сделал Алекс, то молча обхватила его за запястья и стянула обе руки на колени. К счастью, тот без лишних слов понял её жест.

Появление в кабинете невысокого крепкого мужчины с коротко стриженными волосами Полина каким-то образом пропустила. Только когда этот человек суетливо распахнул дверцу шкафа и принялся укладывать туда папки, она встрепенулась и настороженно уставилась в его спину. Широкие плечи плотно обхватывал дорогой клетчатый пиджак, из-под которого проглядывал кипельно белый воротник рубашки, а на руках, мелькающих среди полок шкафа, Полина рассмотрела несколько массивных золотых перстней.

— Итак, — произнёс мужчина, прикрыв дверь шкафа. — Чем я могу быть вам полезен? — Он проследовал к столу и уселся в кресло, по-деловому сцепив руки в замок, а Полина, наконец-то, смогла рассмотреть его лицо. Оно было неприятным, чем-то напоминающим искусственную маску, которую нацепили поверх настоящей физиономии. Стоило Полине взглянуть в его подёрнутые мутной дымкой голубые глаза, и ей стало совсем не по себе. — Александр и...?