Ведьма и леший: лесные страсти

Глава 1

Утро выдалось то самое, которое другие называли «свежим и бодрящим», а Марья «слишком ранним и подозрительно громким».

Птицы орали, будто им платили за каждое «чирик». Над поляной стелился густой, липкий туман: он цеплялся за юбку, норовил влезть в волосы и, казалось, шептал прямо в ухо — «вставай, ведьма, работать пора».

Марья ворочалась, пытаясь игнорировать зов природы, но очередной толчок лапой в бок заставил её простонать:

— Матвей, если ты сейчас не уберёшь лапу, я превращу тебя в декоративную подушку.

— Вставай, Марья, — протянул кот голосом уставшего чиновника. — Твои клиенты ждут.

— Мои клиенты домовые, — буркнула ведьма, прячась под одеяло. — Они терпеливые. Подождут, пока солнце трижды встанет и трижды сядет. У них нет расписания.

— У них насморк, — сухо напомнил кот. — А у меня аллергия на безделье.

Попробуй поспорь с существом, которое уверено, что у него есть трудовой договор с Бабой-Ягой.

Через полчаса Марья уже стояла у своего котла. Зелёный дым поднимался ровно — значит, процесс шёл как надо. Полянка выглядела так, будто сама природа решила устроить здесь филиал аптеки: повсюду банки, склянки, связки трав, кое-как развешанные по ветвям. Чернильница с пером дожидалась на пеньке, а сам Матвей развалился рядом, изображая из себя главного ревизора ведьминых трудов.

Марья размешивала зелье. Мешала, мешала, пока из котла не вырвался пузырь и не лопнул ей прямо в лицо.

— Прекрасно, — пробормотала она, вытирая щёку. — Теперь пахну, как болотный дух после выходных.

Матвей приподнял бровь (если бы они у него, конечно, были).

— Ты уверена, что правильно прочла рецепт?

— Абсолютно. Там было написано: “добавить две щепоти корня одуванчика”.

— И сколько ты добавила?

— Пять. Я щедрая душа.

Кот вздохнул с обречённым видом.

— Ведьма, которая не умеет считать до двух, — страшная сила.

— А ведьма, которая умеет превращать котов в пушистые тапки, ещё страшнее, — сладко ответила Марья.

Кот предпочёл промолчать, но хвостом дёрнул демонстративно.

Когда варево забулькало с подозрительным энтузиазмом, ведьма наклонилась к котлу. Оттуда донеслось шипение и запах… меда с чесноком?

— Ну и что, что дым зелёный, — пробормотала она себе под нос. — Зато пахнет хвойно.

— Пахнет так, будто ты варишь чаёк из лесных духов, — язвительно заметил Матвей. — И опять шипит.

— Это рабочий процесс. Шипит, значит, живое.

Кот фыркнул и поджал лапу.

Марья вытерла руки о фартук, оглядела свои запасы и привычно начала ворчать:

— Кто вообще придумал, что ведьмы должны бесплатно снабжать всех духов зелиями? Домовые жалуются на насморк, кикимора просит шампунь от водорослей, а лешие требуют спрей от грибков! А я, между прочим, одна! Где мой отпуск? Где ведьмина профсоюзная книжка?

— В котле, — холодно заметил Матвей. — Рядом с твоим терпением.

Марья тяжело вздохнула. Ветви над головой шелестнули, и белка, не выдержав этого монолога, швырнула ей орех. Природа, как обычно, держала сторону кота.

Минут через десять зелье успокоилось. Пузыри лопались лениво, и ведьма довольно улыбнулась: не взрывается уже успех. Осталось только добавить щепотку измельчённого мха…

Она потянулась к полке, но внезапно ударилась головой о ветку, которая каким-то чудом росла именно над котлом.

— Ах ты ж, кособокая! — выругалась Марья.

— Ветка не виновата, — философски заметил Матвей. — Это ты слишком высокая для скромной ведьмы.

— А ты слишком наглый для кота, который живёт на мои ягоды и рыбные пирожки.

Кот демонстративно слизывал лапу, делая вид, что не слышит.

Котёл урчал довольным звуком, как сытый зверь. Марья села на пень, достала блокнот и окунула перо в чернильницу. Чернила пахли черникой — её личный секрет. Записала аккуратно: «Зелье от насморка — добавить корень, не пять».

Марья только успела выдохнуть и подумать, что день наконец-то начинает налаживаться, как за спиной раздался наглый, демонстративный хруст ветки. Такой хруст, будто кто-то специально решил проверить, выдержат ли её нервы после утреннего хаоса, котла, пахнущего болотом, и вечных жалоб Матвея.

Она медленно обернулась.

Из леса выходил мужчина. Нет, не просто мужчина — ходячее воплощение раздражения и самодовольства. Высокий, с растрёпанными волосами, в расстёгнутой на груди льняной рубахе, он двигался так, будто сам лес расступался перед ним по праву старшего. Глаза у него были зелёные — не просто зелёные, а с тем особенным, кошачьим блеском, в котором отражалась ирония, уверенность и лёгкая опасность.

И ухмылка. Та самая, от которой сразу хотелось либо швырнуть в человека котлом, либо влюбиться.

— Любопытно, — лениво произнёс он, засовывая руки в карманы. — А я уж подумал, кто это в моём лесу дымит, как кузнец.

— В твоём лесу? — переспросила Марья, прищурившись. — Лес вроде как общий, если только ты не владеешь документами с печатью.

— Документы? — он коротко хмыкнул и подошёл ближе. — Милая, я здесь хозяин по праву природы. Я — Леший.

Она моргнула.

— Поздравляю. И где твоя форма лесного участкового?

— Не ношу, — невозмутимо ответил он. — Мешает обаянию.

Марья едва сдержала раздражённый вздох.

— Я ведьма. Варю зелье. Для домовых. От насморка.

— Да ну? — Он наклонился к котлу, втянул носом воздух и театрально поморщился. — Пахнет так, будто ты решила сварить эликсир от мозгов.

— Хочешь проверить, как действует? — холодно приподняла бровь ведьма.

Он встал у её рабочего стола с видом ревизора из несуществующего Министерства природных катастроф и рассматривал колбы, пузырьки и пучки трав. Легко, нагло, с ленивой ухмылкой, словно каждая склянка на поляне принадлежала ему по праву рождения.

— Трогать нельзя, — предупредила Марья, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

— Почему? — ухмыльнулся он. — Я просто интересуюсь.

Глава 2

Утро настигло ведьму внезапно, как налоговая проверка или сосед с дрелью. Солнце с трудом пробивалось сквозь туман и мягко подсвечивало последствия вчерашнего бедлама: опрокинутые банки, котёл с подозрительным блеском на стенках и жабу, мирно спящую прямо в миске для зёрен.

Марья глубоко вдохнула, пожалела об этом и закашлялась — воздух был пропитан хвойным дымом, гарью и чем-то подозрительно карамельным. Похоже, карамельный дождь, вызванный вчерашней «магической перепалкой», всё ещё не собирался уходить.

На подоконнике растянулся Матвей — чёрный кот с философским взглядом и врождённым чувством превосходства. Он приоткрыл один глаз, лениво оценил хозяйку и произнёс:

— Доброе утро, ведьма. Живая?

— Пока да, — хрипло ответила Марья, потирая виски. — Хотя, кажется, мох на стене дышит активнее меня.

Она оглядела избушку. Обычно уютная, она сейчас напоминала филиал стихии под названием “Катастрофа с утренним эффектом”. Подоконник зарос свежим мхом, пол устилала трава, а в углу тихо журчал ручей, тот самый, что леший случайно вызвал во время вчерашней «ревизии магического баланса». На полке, укрывшись её фартуком, мирно посапывала кикимора. А у котла стоял домовой — взлохмаченный, нахмуренный и вооружённый половником как дубиной.

— У нас всё пропало, — мрачно сообщил он. — Твоя жаба съела мой завтрак.

— Это не моя жаба, — буркнула Марья, наливая себе воду. — Это результат необдуманных действий одного самоуверенного духа.

— То есть твоя жаба, — уточнил Матвей с невозмутимой логикой.

Жаба приоткрыла глаза, квакнула так выразительно, будто подтвердила слова кота, и снова уснула.

Марья тяжело опустилась за стол, налила себе кофе — крепкий, как её ненависть к лесным ревизорам. Сделала глоток и тут же скривилась: кофе оказался сладким. Слишком сладким. Похоже, даже сахарница впитала остатки вчерашней магии.

— Прекрасно, — пробормотала ведьма. — Теперь даже кофе флиртует со мной.

Матвей потянулся, сложил лапы и изрёк:

— А кто виноват? Сама ведь сказала, что леший симпатичный.

— Я сказала, что он надоедливый.

— С тем выражением лица, с которым обычно смотрят на пирог.

Марья подняла на кота тяжёлый взгляд.

— Матвей, если ты не замолчишь, я сварю новый эликсир молчания.

— Опять? — кот зевнул. — После последнего ты молчала три дня, а я питался холодной кашей.

Домовой шумно вздохнул и повернулся к окну.

— А если он вернётся?

— Кто? — машинально спросила ведьма.

— Этот... в штанах из мха.

Марья скрестила руки на груди.

— Вернётся — не проблема. Я приготовлю ведро.

— С водой? — уточнил домовой.

— С грязью. Чтобы тоже почувствовал баланс природы.

Кот прыснул, а кикимора, не открывая глаз, пробормотала:

— Только предупреди заранее. Я на болото не пойду. У меня там штраф за прошлое лето.

Стоило Марье подумать, что день уже не способен преподнести сюрпризы, как лес, кажется, услышал вызов и решил доказать обратное. Воздух дрогнул, ветви чуть склонились и из-за сосен, с видом актёра, выходящего на бис, появился он.

Леший. Самодовольный, наглый и, что бесило особенно, неприлично красивый для чиновника от природы. В руках длинный свиток и ветка, больше похожая на жезл. На груди блестела деревянная табличка с выжженной надписью: «Лесная инспекция. Отдел природного баланса».

Марья непроизвольно прыснула.

— Это теперь мода проверяющим таблички носить?

Леший, не моргнув, ответил:

— Всё должно быть официально. По распоряжению Совета духов я обязан провести плановую проверку твоего участка.

Она нахмурилась.

— Моего участка? Я не помню, чтобы подписывала какие-то бумаги.

— Используешь территорию, значит, ответственна, — произнёс он с видом чиновника, уверенного в своей правоте. — Таков закон.

— Закон природы или закон твоего воображения? — уточнила ведьма, скрестив руки.

— И того, и другого, — усмехнулся он. — С твоим подходом к варке зелий мне страшно представить, что творится с экосистемой.

— Экосистема процветает, между прочим, — возразила Марья и указала на котёл, где мирно спала жаба. — Вот пример эволюции в действии.

— Прекрасно, — заметил он с ленивой улыбкой. — Хотя, подозреваю, жаба не должна шипеть, когда на неё смотрят.

Жаба действительно зашипела. Громко и обиженно. Кот, не открывая глаз, лениво добавил:

— У нас теперь даже фауна токсичная.

Марья закатила глаза.

— Ты пришёл меня оскорбить или притвориться полезным?

— Проверить баланс, — спокойно сказал Леший, разворачивая свиток. — И, между прочим, я начал с визуального осмотра.

Он подошёл к ближайшему дереву, приложил ладонь к коре и нахмурился.

— Гм… повышенное содержание ведьминой энергии.

— Это моё дерево, — возмутилась Марья. — Оно согревает меня зимой.

— Нарушение пунктов 3.2 и 5.7, — сообщил он, записывая что-то в свиток. — Незарегистрированное дерево-дом.

— Зарегистрируй себя в болоте, — процедила ведьма.

Он сделал вид, что не услышал. Подошёл к грядке, где ровными рядами росли травы.

— А это что? Незаконные растения?

— Это лаванда и мята! — вспыхнула Марья.

— Странно. Почему они шепчутся?

— Потому что ты им не нравишься, — холодно ответила она.

Он хмыкнул и продолжил обход. Марья наблюдала, как он двигается, слишком легко, слишком естественно, будто этот лес слушался его. Птицы не улетали, ветви не скрипели, даже воздух будто теплее вокруг него. Прекрасно, подумала ведьма. Не мужчина, а ходячая проверка нервной системы.

— Так, — наконец произнёс он, оборачиваясь. — Твой кот. Разговаривает. Это нарушение природного молчания.

Матвей зевнул, не удостоив гостя взглядом.

— Я не разговариваю. Я консультирую.

— Вот видишь, — вмешалась Марья. — Магический консультант.

— Тогда я запишу: “использование устных магических каналов”, — невозмутимо добавил Леший.

Глава 3

Утро выдалось на редкость мирным. Марья даже позволила себе роскошь расслабиться — поставила котёл на слабый огонь, достала сбор трав, тихо напевала под нос старинную колыбельную для целебных отваров. В избушке пахло мятой, сухими яблоками и редким спокойствием, которое ведьмы ценят сильнее золота.

Пока не раздался стук. Точнее не стук, а самоуверенное “тук-тук”, за которым последовало открывание двери без ожидания ответа.

Марья вздохнула, не поднимая головы.

— Матвей, скажи мне, что это не он.

— Это не он, — лениво отозвался кот с подоконника.

— Правда?

— Нет, вру. Он.

И действительно в проёме стоял Леший. Свежевыбритый, как будто вылез из рекламного буклета “Лес для начинающих”, с ухмылкой, от которой даже чайник на печи зашипел громче. В руках свиток, на плече ветка. Вид чиновника в отпуске и победителя жизни одновременно.

— Ведьма, — произнёс он с показной вежливостью. — Утро доброе. Провожу плановую проверку лесного баланса.

— Я вижу, — сухо ответила Марья, даже не оборачиваясь. — Проверяешь, как сильно ведьму можно довести до убийства?

Он проигнорировал сарказм, с видом эксперта прошёл по комнате, осматривая каждый угол.

— Много трав. Несанкционированные сборы?

— Лекарственные. От наглости.

— Состав проверен?

— Пока только на тебе, — ответила она и спокойно помешала котёл.

Леший сел на лавку, как у себя дома, и развёрнул свиток.

— Согласно протоколу, мне нужно убедиться, что твоя деятельность не нарушает природный цикл.

Марья закатила глаза.

— Природный цикл? Я вчера кикимору от кувшинки отдирала. Где ты был, природный надзиратель?

— Занят, — невозмутимо ответил он. — Разруливал конфликт между совами и летучими мышами.

— Кто выиграл?

— Я, — сказал он с лёгкой улыбкой. — Меня все боятся.

— Напрасно, — пробормотала ведьма. — Бояться там особенно нечего.

Он наклонился ближе.

— Проверим?

Она подняла взгляд — прямой, холодный, почти опасный.

— Осторожно, ревизор. Проверка может закончиться не по регламенту.

Матвей громко зевнул.

— Может, я выйду? Тут, кажется, назревает что-то… не для детских ушей.

— Не выйдешь, — отрезала Марья. — Свидетели пригодятся.

Леший тем временем уже встал, прошёлся по комнате, заглянул в котёл.

— Хм. Интересно. Почему дым розовый?

— Потому что я добавила туда твоё терпение.

— И как результат?

— Испарился.

Он засмеялся. Смех у него был низкий, хрипловатый, но… заразительный. Марья сделала вид, что не замечает, как губы предательски дрогнули.

— Ты невыносима, — сказал он с улыбкой.

— Взаимно, — ответила она, взмахнув ложкой. — Слушай, ты каждый день сюда ходить собираешься?

— Пока не удостоверюсь, что в твоей деятельности нет угрозы равновесию.

— Прекрасно. Я тоже не уйду, пока не удостоверюсь, что ты от смеха не захлебнёшься.

Он прищурился.

— Это угроза?

— Это обещание.

Вдруг из леса донесся протяжный вой. Леший резко подскачил, ударился головой о висевший над потолком котелок и резко выбежал на улицу.

После его ухода в избушке воцарилась тишина. Та самая густая, плотная тишина, которая обычно означает только одно — ведьма задумала что-то недоброе.

Марья стояла у окна, смотрела, как Леший исчезает между деревьями, и тихо сказала:

— Если он ещё раз придёт с этой своей «ревизией» — я его на части разберу. Аккуратно. По пунктам.

— Или заколдуешь, — подсказал кот Матвей, свесив хвост с подоконника.

— Тоже вариант, — согласилась она. — Но заколдую со смыслом. Чтобы помнил.

Кот фыркнул.

— Ты же понимаешь, что он к тебе не просто так ходит?

— Конечно, — усмехнулась ведьма. — Ходит, потому что у него патологическая тяга всё контролировать.

— Ага. И глаза у него при этом такие подозрительно внимательные.

— Матвей, — спокойно произнесла Марья, — если ты сейчас продолжишь, я сварю тебе отвар молчания. С вечным эффектом.

— Я всего лишь наблюдаю, — обиделся кот. — Научный интерес.

Марья отошла к столу и раскрыла свою старую книгу заклинаний. Переплёт был потёрт, страницы пахли полынью и чёрным юмором. Она пролистала оглавление: «Отвороты», «Молчанки», «Сон без последствий»… И наконец то, что нужно. «Заклинания лёгкого воздействия. Подходит для воспитательных целей».

Марья усмехнулась.

— Идеально.

Она зажгла лампу, достала нужные ингредиенты: перо павы, щепоть сушёных одуванчиков, каплю мёда и совсем чуть-чуть лунного порошка. Воздух наполнился ароматом тепла и сладости, а в центре котла забурлила розоватая пена.

Матвей следил за каждым движением.

— Серьёзно, ведьма? Щекотка?

— Очень серьёзно, — ответила она. — Безопасно, весело, педагогично.

— А если заклинание сработает неправильно?

— Тогда у нас будет весёлый день, — невозмутимо сказала она, помешивая варево.

Пена вдруг вспыхнула золотом и… чихнула. От котла взвился пар, и несколько капель попали прямо на хвост Матвея. Кот дёрнулся, подпрыгнул и внезапно… засмеялся. Настоящим человеческим смехом.

— Ха-ха-ха! Ведьма! Прекрати! Это... это... щекотно! — выдохнул он, катаясь по полу.

Марья зажала рот, чтобы не рассмеяться.

— Отлично, — произнесла она с торжественным видом. — Проверка прошла успешно.

— Я тебе сейчас весь хвост сгрызу! — рычал кот, между приступами хохота.

— Потерпи, — сказала она. — Наука требует жертв.

Когда Матвей наконец угомонился, ведьма сняла котёл с огня, налила в маленький флакон розовое зелье и задумчиво посмотрела на него сквозь свет. Жидкость мягко переливалась, будто смеялась сама.

— Идеально.

Тут дверь скрипнула, не громко, но достаточно, чтобы она поняла: гость вернулся.

Леший стоял на пороге, как будто и не уходил. На плечах росинки, в волосах ветка, на губах привычная самодовольная улыбка.

Глава 4

Лес спал. Даже ветер, обычно болтливый и беспокойный, затих где-то за елями, давая ночи пространство для дыхания. Туман стелился по земле мягкими волнами, цепляясь за корни деревьев, будто и сам решил вздремнуть. Только ведьмы, как известно, не спят, когда им внезапно понадобились редкие травы.

Марья шла тихо, как тень, неся в одной руке корзину, а в другой старый фонарь с золотистым светом. Пламя дрожало, отражаясь в её глазах, будто там тоже горело маленькое пламя — упрямое, живое.

Луна скользила по её волосам, оставляя на них серебряные блики. Словно сама ночь, уставшая от своей черноты, решила украсить ведьму лучиком для настроения.

Бессмысленно, конечно, — думала Марья, прижимая к груди корзину. — Идти в середине ночи за мхом молчания и корнем чистого разума. Но когда иначе, если днём по лесу шастает леший с бюрократическим зудом и подозрениями в превышении магических норм?

Она тихо усмехнулась. Вся её жизнь в последнее время напоминала отчёт о нарушениях:
— «Превышение уровня сарказма».
— «Ущерб природному равновесию (эмоциональный)».
— «Неуважительное обращение с лешим в период ревизии».

Зато честно, — добавила ведьма мысленно. — Я хотя бы не прячусь за лозунгами вроде “я храню баланс”.

Фонарь подрагивал, отбрасывая на траву золотые круги. Впереди журчал ручей — тонкий, певучий, как струна. Марья замедлила шаг, наклонилась, чтобы срезать первый стебель мха, и именно в этот момент из-за кустов раздалось ленивое, до ужаса довольное собой:

— А я ведь предупреждал, ведьма.

Марья дёрнулась так, что фонарь едва не нырнул в воду. Сердце подпрыгнуло, и она, тихо выругавшись, развернулась.

Из тени выступил он. Игорь.

Как всегда будто сошёл с гравюры “Лес — это я”: зелёная рубаха, чуть растрёпанные волосы, мягкая улыбка, в которой с комфортом уживались наглость, обаяние и вечное “ну я же говорил”. На плечо ему упал луч луны, подчеркнув скулы, а глаза, цвета мха, живые и чуть насмешливые, смотрели прямо на неё.

Он стоял перед ней — спокойный, самодовольный и до безобразия уверенный в себе. Такой вид имели только два типа существ: инспекторы магического надзора и коты, которые уронили банку, но уверены, что это философский эксперимент.

Игорь прислонился к ближайшему дереву и явно наслаждался происходящим.

— Ведьма, ты хоть осознаёшь, где находишься?

— В лесу, — ответила Марья. — Шок, да?

— В моём лесу, — поправил он с видом лектора. — У редкого ручья. Здесь сильная концентрация магии.

— Отлично. Я тоже сильная. Мы в равновесии.

Он хмыкнул, глядя на её корзину.

— И всё же интересно… Зачем тебе мох молчания и корень чистого разума в два часа ночи?

— Сварю настойку. Для кикиморы. У неё сосед разговаривает во сне.

— А ты уверена, что не для себя?

— А ты уверен, что хочешь проверять ведьму в плохом настроении?

Она выпрямилась, поправила рукава и смерила его взглядом.

— Может, я просто люблю работать ночью.

— А может, — протянул он, делая шаг ближе, — ты просто не любишь, когда за тобой наблюдают.

— Особенно когда наблюдатель — ходячий сборник замечаний.

Игорь усмехнулся.

— Ходячий, но симпатичный.

— О, это диагноз, — парировала Марья. — “Симпатичный синдром самодовольства”. Лечится мхом, которым я сейчас тебя и накормлю.

Он рассмеялся тихо, по-настоящему. Этот звук прошёл по её спине мурашками не от магии, а от чего-то куда более приземлённого и раздражающего. Она поймала себя на мысли, что ему, к сожалению, идёт смех. И это было обидно.

— Тебе стоило родиться не хранителем, а чиновником, — сказала она. — Проверки, отчёты, предписания...

— А ты бы была идеальной ведьмой на испытательном сроке.

— Я на испытании с рождения, — фыркнула Марья. — И знаешь, что самое забавное? Я всегда его прохожу.

Он прищурился, наблюдая за ней.

— Ты уверена? Может, в этот раз баланс качнётся не в твою сторону.

Марья сжала корзину и сделала шаг ближе настолько, что могла рассмотреть золотистые крапинки в его зелёных глазах.

— Если ты сейчас скажешь “баланс”, — прошептала она, — я заколдую тебе язык.

— Интересно, — ответил он, склоняя голову. — А потом кто будет тебя слушать?

Она прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Это было почти невозможно — он раздражал её с такой изящной уверенностью, что злиться на него выходило как-то не по-настоящему.

— Слушай, ревизор, — сказала она наконец, — ты, может, и хранитель, но это не делает тебя хозяином.

— Хозяином нет, — ответил он, делая шаг вперёд. — Но, возможно, причиной беспорядка.

Марья отступила на шаг, хотя не была уверена от него или от собственной глупой улыбки.

— И ты этим гордишься?

— Ещё как. Баланс штука капризная. Ему иногда нужен хаос, чтобы напомнить, что жив.

— Тогда поздравляю, — парировала ведьма. — Ты воплощение хаоса. С табличкой “служебный”.

Он рассмеялся снова — легко, почти весело.

— А ты воплощение катастрофы с глазами цвета ведьминого отвара.

— И не надейся, что это комплимент сработает.

— Я и не надеюсь. Просто наблюдаю эффект.

Она фыркнула и наклонилась к травам, стараясь скрыть, что щеки уже предательски тёплые.

Нет, ведьма. Не вздумай. Это просто ночная магия. Просто туман и усталость. Просто... он слишком близко.

— Ну и что теперь? — спросила она, не поднимая глаз. — Будешь докладывать в свой лесной штаб?

— Зачем? — Игорь обошёл её, заглядывая в корзину. — Я предпочитаю решать всё на месте.

— Тогда реши, что ты уйдёшь.

— Не могу.

— Почему?

— Нарушение равновесия, — ответил он, сдерживая усмешку.

Марья не заметила, как разговор перешёл ту грань, где спор ещё можно было закончить словом. Всё вокруг будто дышало ими обоими — туман, ручей, даже трава, шептавшая под ногами. Она собиралась развернуться и уйти, как вдруг камень под её сапогом предательски качнулся.