Ведьма и Охотник

Глава 1.1 Ведьма

Нога резко провалилась в сугроб по колено, и ноша потянула меня вниз так стремительно, что я едва не потеряла равновесие.

— Проклятье!

Крик разнесся по лесу, оставив за собой пульсирующее эхо. Ухающие над головой совы захлопали крыльями и, судя по звуку, улетели куда-то к звездному небу, оттолкнувшись от хвойных лап. С них тут же посыпались простыни снега.

Я выбралась из сугроба и отряхнулась. Поудобнее закрепила тушки оливат на поясе и продолжила путь — они слегка затрудняли передвижение, но я уговаривала себя не отчаиваться, огни населенного пункта должны были появиться на горизонте уже скоро. На самом деле, большая удача, что эти длинные трехлапые животные с лисьими мордами повылезали из своих нор. Их, как правило, легко обменять на что-то существенное. А учитывая, что оторвалась я от погони кое-как, бросив большую часть своих пожитков, это не удача, а целое благословение!

Раздалось знакомое шуршание, и я остановилась, вглядываясь в сгусток темноты. Осторожно одной рукой спустила капюшон, чтобы не мешал оценивать обстановку, и настроила зрение. Зрачки сфокусировались.

Черный зверь быстро и ловко обогнул ствол дерева, перегрупповав ноги вдоль тела, а затем прыгнул в сугроб.

— Сколько же вас здесь...

Я задержала дыхание и прицелилась из лука.

Оливата так радостно купалась в снегу, что мне на мгновение стало ее жаль — такое невинное с виду создание. Но я не позволила себе забыться — одно движение и зверь обездвижен. Они погибают сразу, безболезненно. Что неудивительно, вообще-то, ведь это, строго говоря, скорее демоны, чем живые существа. Я подошла к телу, внимательно всмотрелась, чтобы убедиться, что стрела попала в цель, подняла тушу за ногу и привязала бечевкой к поясу. Поморгала, восстанавливая основное зрение.

Надеюсь, хватит с меня охоты на сегодня.

Луна сдвинулась на три коротких отрезка вправо, прежде чем вдали забрезжили огни проселочной дороги — светлячки, которых специально разводят в сельской местности, чтобы ориентироваться в ночи. Мягкие рыхлые сугробы сменились, наконец, сбитым снегом, и я пошла уже гораздо быстрее, вскоре оказавшись у входа в поселок.

Первой меня встретила будка местного старожилы, а за ней узкая улица, по обеим сторонам которой теснились ломбарды, кабаки и цирюльни. Пахло уже слегка выветрившимся запахом жареного мяса, кислым алкоголем и пропитавшимися потом мехами… от меня, впрочем, пахло не лучше. Людей почти не было — пара пьяниц валялись у входных дверей трактиров, какая-то женщина выливала во двор помойное ведро.

Дойдя до конца улицы, я свернула за один из домов и прошла вдоль дороги, пока не приметила более-менее приличную таверну. Толкнула тяжелую входную дверь и, закрыв ее за собой, на пару секунд прислонилась спиной. Человек шестеро спали в конце зала мордой в стол, еще один на другом конце комнаты прожигал взглядом стопку ягодной. На меня никто не обратил внимание, даже старик с седой щетиной, стоявший за стойкой. Судя по одежде, хозяин.

— Мне нужна комната, — я положила одну из оливат прямо перед ним, чтобы привлечь внимание, — денег нет, платить буду добычей раз в семь дней.

Он посмотрел на меня из под густых, длинных бровей так, как будто сожмет сейчас руку в кулак и треснет по макушке. Я бы испугалась, наверное, если бы не его взгляд. Усталый и безразличный, словно мир ему уже порядком надоел.

— Три дня, — без энтузиазма ответил он.

— Я знаю расклад. Семь и питание два раза в сутки.

Закатив глаза, он взял ключи с крючка на стене и качнул головой в сторону лестницы.

— Пошли.

Ни один мускул не дрогнул на его лице — не таком уж старом, кстати, — и голос прозвучал монотонно и безразлично, но все внутри меня ощетинилось в ожидании опасности. При этом передвигался мужчина очень медленно и даже иногда шаркал, словно не мог найти в себе силы оторвать ноги от пола. Вряд ли в таком состоянии он представляет реальную угрозу. Может быть, я просто на нервах от усталости?

Хозяин довел меня до одной из комнат на втором этаже, открыл дверь, отдал ключ и покинул этаж, ничего не сказав.

Я вошла, отвязала дичь от пояса и бросила на пол, а потом легла на жесткую кровать прямо в одежде и ненадолго уснула без сновидений. Когда открыла глаза, потолок уже был раскрашен в розоватые полоски рассвета. С трудом села на постели, огляделась. Прямо напротив стоял умывальник с небольшим зеркалом над ним, в стене слева — дверь в душевое помещение, а на столике у лавочки и потертого кресла — тарелка каши и стакан воды. Я потерла лицо. Служанка вошла в комнату, а я даже не проснулась. Плохо. А если б это был Охотник?

Встав, я избавилась от верхней одежды и стянула сапоги. Замерла ненадолго от удовольствия. Сколько суток я их не снимала? Даже не вспомню.

В кармане плаща были зашиты сторожевые камни. Я достала их и, запихнув оливат под кровать, разложила с двух сторон от постели, чтобы никто не смог стащить мою добычу. Хорошо, что мертвые оливаты не пахнут.

Умылась, с трудом расчесала темные грязные волосы, чтобы собрать их в высокий хвост, и жадно съела кашу, сев перед столиком прямо на пол.

Будь здесь ба, меня непременно бы отчитали — она единственная в нашей семье старалась поддерживать хоть какой-то порядок.

Невольно вспомнилось мое девятнадцатилетие, наш последний год вместе. Последний год перед зимой, сковавшей Лорхейм небьющимся льдом и нетающим снегом. Последние дни спокойной жизни без бесконечного бегства из одного уголка страны в другой, голода и лишений.

Прошло уже больше трех лет с тех пор, как мы с родителями виделись. Интересно, думают ли они вообще обо мне? Странно в таком сомневаться, но ведь они даже не пытались связаться со мной все это время. Что угодно придет в голову.

В комнату постучали.

— Войдите.

Дверь открылась, и за порог шагнула девочка лет девяти. Милая, светленькая, только очень худая и в каких-то ужасных тряпках. Смотрит в пол. Заблудилась?

Глава 1.2 Ведьма

Дня три я просидела в номере, не высовываясь, и отсыпалась. Снова начали сниться сны. Однажды приснилась мама, но в основном, они были, конечно, об Охотниках. Я ведь чуть им не попалась! Поддалась заманчивой идее завести друзей.

Да, я позволила себе забыться и была почти счастлива, но теперь буду осторожнее. Сторониться близких знакомств, не рассказывать о прошлом, не оставаться нигде дольше месяца и никогда ни при каких обстоятельствах не раскрывать, что я ведьма. Вроде просто? Раз плюнуть! Прожила же я так почти три года.

На четвертый день все-таки пришлось заставить себя выйти на улицу: если долго не показываться местным на глаза, начнут подозревать чего не следует. Оказавшись в торговых рядах, я сразу почувствовала на себе любопытные взгляды — людей вроде бы и немного, но ощущение, как будто потерялась в многотысячной толпе. Очень захотелось натянуть капюшон на голову, а лучше вообще вернуться в номер. Но так станешь только таинственнее, надо держать нос по ветру и не робеть.

На мое счастье вскоре попалось место с огромным количеством бижутерных лавок, куда можно заглянуть полюбоваться на безделушки, и прогулка стала довольно приятной. Конечно, я не рассчитывала раздобыть настоящих амулетов, зато забавно было наблюдать, как обвешанные побрякушками продавщицы на ходу выдумывают, где раздобыли какие камни и сколько болячек те вылечивают.

У одной из лавок собралась целая толпа.

Все продавщицы были заняты, кроме неприметной старушки в углу, завешанном яркими платками, — щупленькой, морщинистой и подслеповатой.

— Есть что-нибудь от мигрени? — спросила я у нее.

— Бери что угодно, дорогая. Тут один хлам.

Я фыркнула, и старушка улыбнулась в ответ.

— Ты что говоришь, болезная! — воскликнула полненькая женщина, подбегая к прилавку. — Все работает, каждый на себе проверяла. Выбирайте, девушка…

На столик высыпалась горсть разноцветных камней — одни были сплетены в браслеты, другие болтались по пять штук на одной подвеске. Попробуй хранить так настоящие амулеты — лишишься какого-нибудь органа невзначай.

Пока женщина меня забалтывала, приятно гремя бусами на пышной груди, я смотрела на сезит — небольшой зеленый камешек, светящийся голубым светом. Видимо, что-то достойное все-таки попадало в такие места по счастливой случайности.

— Сколько стоит?

— Золотой.

Я порылась в кармане и отдала, не торгуясь. В конце концов, они приносят удачу.

— Если вы не против, я еще посмотрю, — сказала я, расплатившись.

— Конечно, конечно! Взгляните на вот эти…

— А вы что порекомендуете? — спросила я у приглянувшейся мне старушки.

Она вздрогнула, словно уже успела задремать, и повернула ко мне голову. Глаз почти не было видно из-за морщин, но их белесый цвет я все-таки разглядела. Предыдущая продавщица что-то протараторила и тут же отвлеклась на другого покупателя.

Старушка просидела неподвижно достаточно долго для того, чтобы можно было подумать, что она уснула, а потом вдруг отвернулась и отодвинула платки за спиной, за которыми скрывался комод с большими деревянными ящиками. Достала какой-то мешочек и медленно, шаркая, подошла ко мне.

— Смотри сама, — сказала она загадочно.

На мгновение ее глаза стали светло-голубыми.

На прилавок высыпалось одиннадцать перламутровых азимов. Вернее, лишь один из них был камнем любви, десять других при пристальном рассмотрении оказались всего лишь очень правдоподобными копиями. Я подозрительно прищурилась.

— Предлагаете все купить?

— Возьми три. Один по назначению, а два других, — она подцепила мой подбородок холодными пальцами, словно перышко, и слегка отвела его в сторону, — пустишь на сережки.

Я невольно улыбнулась.

— Думаете, мне пойдет?

— Обязательно. Белый хорошо смотрится с твоими волосами.

Да, мне часто так говорили. Только я люблю цвета поярче, хоть и стараюсь в целях конспирации одеваться неприметно.

— Спасибо за совет, но я возьму только этот, — я ткнула пальцем в настоящий азим и отделила его от кучи. Женщина удовлетворенно кивнула.

Расплатившись, я вышла из лавки в прекрасном настроении. Всегда приятно встретить другую ведьму в чужом краю, сразу перестаешь чувствовать себя одиноко.

А в том, что она ведьма, я не сомневалась. Да и она наверняка догадалась о моем секрете.

Сезит стал действовать почти сразу. Мне накладывали больше каши и похлебки, никто не пытался приставать и расспрашивать о том, о чем лучше не расспрашивать, и даже на девочку-служанку моя удача, видимо, распространилась, так как следующие несколько дней хозяин ни разу на нее не наорал. Ее поведение тоже слегка изменилось: почти перестала трястись в моем присутствии, один раз даже улыбнулась на какую-то несмешную шутку. А это достижение, учитывая, что жизнь у нее совсем не сахар.

Жаль, действие сезита сошло на нет к тому моменту, когда в деревню наведалась стая оливат. У каждого второго передушили половину скота, кажется, даже пара местных бродяг пропала. Я постоянно слышала чьи-то ругательства под окном, но возмущались люди скорее так, от безделья. Без Охотников с нечистью мало что можно сделать, а они в такие края наведываться не любят, если только в частном порядке и за хороший гонорар.

Меня проблемы местных мало беспокоили, пока в одну из ночей я не проснулась от женского крика за окном. Повинуясь предчувствию, спрыгнула с кровати и распахнула окно. Сердце колотилось, как у загнанного зверя, в голове туман.

Выглянув на улицу, я увидела хозяина таверны — того самого, с серой лихорадкой. Он стоял посреди дороги с факелом в руке и смотрел вдаль, а рядом нарезала круги его кухарка.

— Чего ты стоишь-то, ну? Раздерут же девчонку! Беги! Беги скорее!

Он молчал.

— Что за отец, а? Иди же… иди, а то я пойду!

— Не отец, — прохрипел он, бросил факел под ноги и развернулся.

Скрипнув, дверь в таверну закрылась. Женщина села на землю и закрыла лицо руками, всхлипывая и причитая.

Глава 2.1 Охотник

— Будет больно, Хинкс, потерпи.

Я стоял у кушетки посреди кабинета медсестры, крутя на пальце левой руки браслет с оберегами. Правая была отведена в сторону и зажата в тисках большой и замысловатой, хрупкой с виду конструкции, уже полуржавой от старости. Мне не первый раз вправляли кость, так что я знал чего ожидать.

— Ты уж будь понежнее, Марта, — подмигнул я медсестре, пытаясь поймать ее взгляд, — может, свожу тебя на свидание?

— Не вертись, остолоп.

Марта была уже в возрасте и хоть никогда не слыла красавицей, это с лихвой покрывал ее харизматичный характер и чувство юмора. Насчет свидания я даже не шутил.

— Готов?

— Хватит уже издеваться.

Раздался скрип шестеренок, руку резко повело сначала вверх, потом вниз, а в плече что-то хрустнуло, отозвавшись острой болью в шее и позвоночнике. В глазах потемнело, кровь прилила к вискам. Я ругнулся и сплюнул.

— Не порть мне имущество.

— Готово? — промычал я сквозь зубы.

— Сейчас подлатаю, милый.

Медсестра проворно разобрала аппарат, подтянулась на носочках и с силой надавила мне на плечи, чтобы я сел на кушетку. Вложив капсулу с заживляющим эликсиром в рану, принялась ее зашивать. Не знаю, как она это делала, но иголка не доставляла дискомфорта. Шум в ушах и тьма начали рассасываться, и уже скоро я чувствовал себя вполне приемлемо. Ощущение от того, что все в твоем теле на своих местах, было приятным, как мышечная боль после хорошей тренировки.

— Сколько раз говорила вам, ребята, осторожнее с нечистью. Что вы кому пытаетесь доказать?

— Работа такая.

— Чушь, — отмахнулась она, наклеивая на плечо бинтовую заплатку, — просто выделываетесь друг перед другом, чтобы было чем похвастать перед барышнями.

Нельзя сказать, что Марта была совсем уж не права.

— Спасибо, дорогая, — сказал я, надевая растянутую кофту, — ты снова меня спасла. Так как насчет свидания?

— Даже не надейся, Хинкс.

— А что? Неужели эта груда мышц, — я напряг бицепс здоровой руки, — совсем-совсем не в твоем вкусе?

— Таких мышц я вижу по десять раз на дню, сынок. А о твоих подвигах на романтическом фронте слышу и того чаще. Возьми обезболивающие со стола.

Я подошел к ней, сжал пухлые щечки в ладонях и расцеловал.

— Ты — лучшее обезболивающее, Марта.

— Ох, иди уже! — рассмеялась она, все-таки меня выгнав.

Лекарство я взял и положил в карман брюк. Поддев пальцем петлю на плаще, забросил его за плечо, спустился на первый этаж и, выйдя из лазарета на крыльцо, вдохнул морозный воздух. С неба падали легкие, редкие снежинки, ветер играл с волосами, слегка щекоча плечи, и я провел по ним рукой, чувствуя, как холод добирается до черепа.

Напротив медицинского корпуса прямо по курсу был вход в административную часть штаба. Зачерпнув снега из ближайшего сугроба, я протер им руки и лицо и не спеша пересек внутренний двор. Все-таки решил зайти и поздороваться с младшей сестрой. Не то чтобы я горел желанием, но то ли интуиция, то ли непонятно откуда взявшееся чувство вины оказалась сильнее.

Холодные каменные коридоры этой части замка выглядели гораздо презентабельнее, чем в жилых комнатах, где обитали мы с сослуживцами. На потолках висели роскошные люстры, на стенах дорогие картины, а в окнах бликовали разноцветные витражные стекла, про узорчатые ковры и бархатные диваны я вообще молчу. Сразу чувствуешь себя ближе к элите.

Поднявшись на третий этаж, я по памяти нашел кабинет Авроры и постучал. Она тут же пригласила войти.

— Привет, — коротко улыбнулся я больше для приличия.

Она сидела, подложив кулачок под щеку, и листала какие-то бумажки. Кинула на меня настороженный взгляд из под ресниц и кивнула.

— Привет.

— Занята?

— Немного. Но ты проходи.

Я закрыл за собой дверь и сел напротив. Повел плечами.

— Не слишком-то увлекайся сквозняками, простудишься.

Она заправила светлый локон за ухо, встала и закрыла окно. Я обвел взглядом ее фигурку. Похудела. Неужели тоже страдает?

— Если ты поругаться хочешь, то давай отложим на следующий раз, — сказала она, усаживаясь обратно за стол.

— Просто поздороваться зашел. Только что с задания.

— Цел?

— Как видишь.

Да, разговор не клеился.

Я всегда предпочитал держаться от Авроры на расстоянии. Она родилась, когда мне было пять, и какое-то время мы хорошо ладили, родители даже оставляли меня с ней нянчиться. Но с тех пор утекло столько воды. Размытые воспоминания о детстве сейчас, когда мне уже тридцать, кажутся больше выдумкой, чем реальностью.

В одиннадцать меня отдали в училище при Великом Синоде, и с тех пор мать с отцом я видел раз в год или два, а Аврору и того реже — по крайней мере, пока из ребенка она не превратилась в подростка.

Не знаю почему, но она тянулась ко мне, даже прибегала пару раз в юношестве в поисках надежного плеча, когда надо было прореветься об очередной бестолковой любви — с самого детства она была невероятно красива и до смешного наивна, так что происходило такое довольно часто. Затем даже это сошло на нет.

Десять лет назад родители умерли, и после похорон мы долго не виделись. А потом она поступила на службу в Великий Синод, и ее перевели работать в штаб.

Ничего серьезного Ави не делала, бумажки перебирала. По работе нам даже видеться было особо незачем. И все ж таки судьба нашла способ снова свести нас вместе.

С последней встречи к тому моменту прошло без малого семь лет, и я даже узнал сестру не сразу. За эти годы она слегка зачерствела, посерьезнела и, наверное, превратилась бы в каменную горбушку от хлеба, если бы не встретила любовь всей своей жизни. Так расцвела, что даже я заметил. Правда, потом дуреха сама все испортила.

Мы выросли вдали друг от друга, так что чаще всего я просто не понимал, как мне себя с ней вести. И все же я часто о ней думал, переживал. Наверное, если кто-то обидит ее, я все-таки сверну ему шею. Пусть мы и с трудом выносим присутствие друг друга.

Глава 2.2 Охотник

Пока Рэй был на задании, я все время проводил в учебном корпусе, в основном объедая столовую и читая лекции о стратегиях и техниках боя по просьбам некоторых профессоров. Правда, вскоре лекции стали переходить в формат интервью о моих самых известных подвигах, которые были интересны молодому поколению гораздо больше скучных схем, алгоритмов и моделей. Я уже собрался свернуть лавочку, но оказалось, что именно этого Синод от меня и хотел — настраивать будущих бойцов на новые свершения.

Так уж получилось, что с тех пор, как началась Столетняя зима, несколько лет подряд нашему отряду выпадала честь участвовать в самых сложных боях с нечистью. Государство распадалось на куски, мы потеряли несколько городов и десятки деревень. Никто не объяснял причину, но все понимали — Креомора. С ее появлением очаги хаоса разгорались по всему Лорхейму с небывалой до сих пор частотой.

Поэтому Охотники и занимались ловлей ведьм. Одной Вознесённой известно, какие последствия нас ждут, если ей удастся найти подходящее тело.

После Битвы при Прадемасе о моей скромной персоне засудачил весь белый свет. Получив несколько почетных медалей, я стал для юных воинов кем-то вроде кумира, хотя изо всех сил старался избегать этого звания. В конце концов, если бы другие бойцы не прикрывали меня, когда нужно, и не делали хорошо свою работу, вряд ли мои усилия оказались бы достаточными — но прославляют обычно только тех, кто отрубил врагу щупальце или хотя бы занес над ним нож.

Вечерами я пропадал на тренировках, чтобы быстрее восстановиться после ранения, если не нужно было являться Марте на осмотр, а после сразу шел в штаб или в бар. Так продолжалось около недели, пока однажды меня не поймал на выходе из боевого кольца один из почтенных генералов Третьего круга — их настоящие имена никто не знал, кроме совсем вышестоящих инстанций, а позывной менялся каждые полгода. Сейчас его звали Бессмертный меч.

Несколько глупо, если подумать.

— Вижу, ты зря времени не теряешь, Хинкс.

— Стараюсь, ваша светлость, — поклонился я.

Высокий сухой джентльмен, совершенно не похожий по комплекции на воина, улыбнулся уголком губ и хлопнул меня по спине.

— Пройдемся.

Мы говорили недолго. В принципе, я уже догадывался, что меня хотят повысить, и принял новость спокойно. Мной, как и многими другими, новая должность уже давно воспринималась как свершившийся факт.

Рэй вернулся с задания через несколько дней, поздно вечером. Осунувшийся и уставший, он прошаркал до кухни и остановился напротив меня, прищурившись от света.

Несчастный и измотанный, он не мог даже зрительный контакт поддерживать дольше пяти секунд. За двадцать лет дружбы я так привык к его неунывающей физиономии, что в первое мгновение почти не узнал.

— Ты опять за старое, — увидев меня, склонившегося над крошечным котелком, он сделал над собой усилие прозвучать бодро.

Вышло так себе.

Упал в старое кресло возле дверного проема и сомкнул веки.

Я пожал плечами скорее для себя и снова помешал зелье для подзарядки амулетов.

— Привычка.

— Чем тебя не устраивают стандартные растворы? У наших алхимиков все выверено до молекул.

— Нравится процесс. Успокаивает.

Друг тихо дышал, словно ему едва хватало сил вбирать воздух в легкие, хмурился и витал где-то в своих мыслях. Мы были одного возраста, но Рэй всегда выглядел младше — то ли из-за комплекции, которая позволяла ему быть скорее проворным, чем сильным, то ли из-за ямочек на щеках и не сходящей с лица улыбки. И куда что делось, спрашивается?

Заводи потом серьезные отношения, чтобы так чахнуть. Нет, это все-таки не мое.

— Уничтожил вордекса? — спросил он устало.

— Да. Гадина чуть не раздробила мне руку, но обошлось. А что с твоей ведьмой?

— Без изменений.

Я покачал головой, едва сдержав нервный вздох. Вся эта история с Авророй плохо влияет на его производительность труда. Глядишь попросят взять отпуск за свой счет.

— Неужели такая изворотливая?

— Почти поймал ее, — Рэй встал и скрылся у меня за спиной, судя по звукам заваривая себе чай, — но она умудрилась найти тайный портал и смылась. Наши выясняют, куда он вел.

— Нужна помощь?

— Справлюсь, — хмыкнул он.

Да, не надо было этого предлагать. Не будь мы друзьями, он посчитал бы, что задета честь воина, и мы пачкали бы сейчас снег кровью в смертельной схватке, а не на кухне о жизни трепались. Но если оставить все как есть, начальство рано или поздно отправит Рэя в отставку — свойские с виду, они не выносят признаков слабости у солдат.

Друг вышел из-за моей спины и положил локти на стол, склонившись над дымящимся напитком. Так и застыл, не сделав глоток.

— Был у Авроры недавно, — все же решился я, стараясь не слушать внутренний голос, упорно называющий меня идиотом, — спрашивала о тебе.

Он вроде бы захотел что-то сказать, но промолчал.

— Выглядит неважно. Бледная, под глазами круги.

Поджав губы, Рэй небрежно отодвинул чашку и устало потер лоб.

— Она приняла решение.

— Может, уже жалеет? Ты бы поговорил с ней.

— Как-то я упустил, когда ты начал разбираться в таких вопросах, — незло буркнул он.

Я усмехнулся. Да, эта эквилибристика мне действительно не по плечу. Я ведь пытался. Правда пытался. Вместе и в горе, и в радости, все дела. Но даже Джорджиану выносить дольше двух суток подряд не получается, хотя у нас в разы больше общего, чем было у меня с любой другой прошлой пассией.

— Ну, хорошо, — кивнул Рэй, — а ведьма? Надо поймать ее, пока в очередной раз не потеряли след.

— Пойду один. Просто никому ничего не разболтай, иначе обоим прилетит.

Возможно, мне не стоило вселять в него надежду, тем более что никаких признаков моей правоты, кроме сомнительного предчувствия, не брезжило на горизонте. И все же. Я немножко знал Аврору: она упрямая и все держит в себе, поэтому никогда не пойдет на мировую первая. Но также она сильная и справедливая.

Глава 3.1 Ведьма

Утро выдалось солнечным, но холодным, мороз нещадно щипал лицо и проникал даже под мой меховой плащ. Кутайся сколько хочешь, все бестолку.

Сняв варежку и зажав между зубами, я полезла в карман за холщовой тряпкой. Кисть руки мгновенно похолодела, фаланги пальцев пронзила острая боль, кожа тут же покраснела и огрубела. Я стала поспешно собирать с раскидистого куста маленькие упругие ягодки. Набрав сколько смогла, завязала тряпку, сунула обратно в карман, натянула варежку и зажала ладонь между ног, стараясь не застонать от боли. Погода последнее время стояла ужасная, и, судя по разговорам, это далеко не штатная ситуация.

Все думали на Креомору, но никто не решался говорить об этом вслух. Я тоже следовала этому принципу.

Выбравшись из сугроба, поспешила в город. Запыхалась, пока бежала, зато слегка согрелась. По улицам уже ходила пара-тройка местных жителей, и даже открывались некоторые заведения, хотя можно было ожидать, что в такую погоду все будут сидеть по норам, а не морозить носы ради редких посетителей.

Хотела уже было пройти мимо, но все-таки остановилась у знакомой лавки, где купила две недели назад амулеты. Может, проведать ту старушку? Хоть с кем-то поговорить по душам. Последние дни я общалась разве что с хозяином по поводу оплаты проживания и подозрительно быстро увеличивающегося количества мошек в каше.

Хорошей новостью было то, что служанка Лу́на меня больше не сторонилась, но зато теперь я старалась держать дистанцию, чтобы не впутать ее ненароком в свои проблемы — знакомство с ведьмой редко сулит что-то хорошее. Но поговорить с кем-то очень хотелось, хоть бы даже о пустяках.

Войдя в лавку, я огляделась. Никого. Прошлась вдоль длинного ряда прилавков по периметру комнаты, пробежалась взглядом по украшениям и статуэткам. У места, где мы познакомились со старушкой, меня вдруг взял озноб. Стало даже холоднее, чем на улице.

Дрожь. Предчувствие.

Из-за разноцветной занавески с платками вышла продавщица и заплаканными глазами посмотрела мимо меня. Средних лет, высокая и строгая, бледное сухое лицо, пуховый платок на голове и тонкое старое пальто с мужского плеча. Ее лицо не было мне знакомо.

— Подсказать вам что-нибудь? — спросила она безучастно.

Мне стало неуютно, даже как-то тоскливо. Весь ее вид был пропитан горечью.

— Нет. То есть… подскажите, здесь работала женщина… пожилая.

— Долирея умерла сегодня ночью.

Я с трудом сглотнула.

— Да примет ее вторая сторона.

Женщина устало повторила за мной фразу и снова скрылась за занавеской. Я вышла на улицу, не чувствуя ног, и долго смотрела на редких прохожих, не в силах сдвинуться с места. Глупо, но старушка Долирея успела запасть мне в душу. Мне казалось, мы вполне могли бы подружиться, хотя даже толком не познакомились. Пусть только теоретически, ведь заводить знакомства небезопасно, но...

Вернувшись в свой номер, я положила тряпку с ягодами в шкаф, развязала плащ и легла спиной на кровать. Посчитала количество деревянных балок на потолке. Поняла, что замерзаю. Достав из стаканчика у зеркала спички, зажгла передвижной камин, весь белый от сажи и пахнущий копотью, закашлялась и вдруг разревелась, сама того не ожидая.

Как мне хотелось сейчас оказаться дома! Чтобы все снова было просто и понятно, чтобы меня называли моим настоящим именем, чтобы завернуть на солнечную кухню и вот они, мои близкие, стоят на расстоянии вытянутой руки. Могу пойти за ягодами с мамой или на речку со старшей сестрой. Могу спокойно пройтись по улице, не думая каждый раз, что сейчас из-за угла выйдет Охотник.

Я сама не заметила, как уснула, и проспала бы, наверное, до вечера, если бы не легкий, но уверенный стук в дверь. Сон сошел мгновенно, словно я всего лишь задумалась.

Открыла глаза, стерла засохшие дорожки от слез со щек.

— Заходи, — крикнула я.

В комнату вошла моя крошечная служанка. Она уже не прятала глаз и не боялась со мной разговаривать, да и выглядела лучше, чем в наше первое знакомство.

Имя Луна хорошо шло ее еще совсем юной загадочной красоте. Сколько ей, интересно. Лет семь?

— Вот обед, — сказала она, вытянув перед собой поднос.

Я невольно улыбнулась и показала на стол.

— Ставь сюда. Сама-то ела?

Она кивнула, но слегка зарделась. Нет, хозяин таверны вовсе не морил ее голодом, я в этом убедилась, и все же паек, что предназначался девочке, с трудом можно было назвать нормальной пищей — выглядело и пахло это куда хуже, чем мои каши и похлебки. Честно говоря, даже ведя бродячий образ жизни я питалась куда лучше.

Переместившись на лавочку рядом со столиком, я пододвинула к нему единственное в номере кресло и жестом пригласила в него Луну. Она помялась, но села. Я достала старую миску из шкафа возле раковины, отлила себе туда часть супа и отдала остальное девочке. Она шепотом поблагодарила меня, неуверенно взяла ложку в руку и принялась за еду. Явно была голодна, но старалась этого не показывать. Ели мы молча.

После обеда, повинуясь какому-то странному порыву, я достала из шкафа холщовый мешочек и отдала ребенку свой тяжело добытый трофей. Сначала она не поняла, что с ним делать, все переводила растерянный взгляд с меня на подарок, с подарка на меня, с меня на пол. Захотелось рассмеяться, но я побоялась ее обидеть.

— Развяжи его. Вот, садись на кровать…

Луна сделала, как я велела, и с трудом распутала узел. Пара ягодок упала на пол, и она спохватилась, аккуратно разложив тряпочку на одеяле. Чуть наклонилась и принялась разглядывать содержимое.

— Это марча, — пояснила я, — растет под снегом. Очень полезная. Ты не бойся, попробуй.

Она подцепила пальцами белую ягодку, словно боялась ей навредить, и осторожно положила в рот. Легонько надавила языком, но ничего не произошло, и усилила давление, даже поморщилась. Кожица лопнула, брызнул сок, и глаза Луны распахнулись от удивления, перемешанного с удовольствием. Я с чистой совестью рассмеялась.

Глава 3.2 Ведьма

Вещи я собрала быстро, благо, их было не так много — одна мелочь, которая помещалась в многочисленных внутренних карманах плаща.

Я снова сходила за марчей. В этот раз, правда, урожай вышел скудным, но должно было хватить и его. Собрала в лесу земли с наперсток, с трудом раскопав слой льда и снега, еле урвала полугнилое яблоко на рынке, а последний, самый важный ингредиент нашла у себя в закромах.

Вечером, когда Луна пришла ко мне, чтобы убраться, ее встретила кипящая на передвижном камине миска. Я сделала все основные приготовления, чтобы не тратить на них время, оставалось положить лишь листок раввины, ведьминого дерева — не являясь ингредиентом сам по себе, он особым образом реагирует на прикосновение к магии.

— Вкусно пахнет, да? — беззаботно поинтересовалась я, не поднимая на нее взгляд. Намеренно изображала бурную заинтересованность процессом, чтобы не спугнуть.

Луна осторожно подошла ко мне и вытянула шею, заглядывая в содержимое миски. Вода в ней двигалась по часовой стрелке, образуя стабильный неглубокий вихрь. По дну плавали ядрышки от яблок, в кольце которых круглым аккуратным пятном лежала земля.

— Что это? — завороженно шепнула она.

— Так, целебный отвар.

По-детски прикусив губу, девочка наклонилась еще ближе и втянула запах ноздрями.

— Поможешь мне, Луна? Остался один ингредиент.

Я протянула ей маленькие розовый листок раввины. Он уже слегка подвял, но магических свойств в нем было достаточно, чтобы это ни на что не повлияло.

— Что делать?

— Просто кинь его в воду.

Покрутив листок несколько секунд, Луна сделала шажок назад и, вытянув руку, отпустила черенок. Медленно качаясь в воздухе, листок опустился на воду. Мгновение — и она окрасилась в фиолетовый цвет, выпустив мягкое облако пара.

Мы посмотрели друг другу в глаза. Она все поняла сразу. Глаза наполнились слезами.

— Не нужно плакать, Луна, в этом нет ничего плохого.

Девочка всхлипнула, затряслась всем телом и медленно попятилась назад. Пришлось взять ее за плечи и посадить на кровать, чтобы она случайно не навернулась и не ударилась головой.

— Я не хотела! Не хотела его проклинать! Я случайно!

— Знаю, милая. Ведьмами редко становятся в таком юном возрасте. Ты ни в чем не виновата.

Редко — совсем не то слово, но нельзя же было напугать ее еще сильнее.

Видимо, она ощутила опасность для своей жизни от действий приемного отца, вот магия и вырвалась на свободу.

Блуждая ладошками по лицу, девочка размазывала по нему слезы и сопли, горько рыдала и не собиралась успокаиваться. Это мало походило на обычную детскую истерику, ей было действительно плохо, невыносимо плохо и страшно.

Чем же ее отвлечь?

— Меня зовут Мейдж, кстати. Не Анна.

Сперва слова утонули в потоке всхлипов, но спустя несколько секунд те затихли, превратившись в икоту. Я дала ей воды.

— Мейдж?

Я кивнула.

— Поч-чему ты соврала? — спросила она, наконец.

— Приходится скрывать свое настоящее имя, когда за тобой охотится Великий Синод.

Луна шмыгнула.

— А зачем они охотятся?

— За тем, чтобы забрать мои силы. Такие же, как у тебя.

Мне показалось, что в ее глазах мелькнул интерес, и я поспешила добавить:

— Не стоит доверять им, Луна, то, что они предлагают, это не помощь. Знаешь, сколько их жертв я повстречала? Все они несчастны. Не помнят, кем были в прежней жизни, слышат лишь голоса из прошлого и пугаются своих лиц в отражении. Поверь мне, ты не хочешь такой судьбы.

Глубоко и грустно вздохнув, девочка потерла глаза и залезла на кровать с ногами, облизав раскрасневшиеся губы.

— И что же делать?

— Скрываться. Ты еще маленькая, подорений не вызываешь, так что можешь жить с отцом и дальше. А когда придет время, пойдешь своим путем. Главное, не попасться Охотникам на радары.

— Не хочу с ним жить, — обиженно всхлипнула Луна, — он плохой. И он мне не родной.

— Но заклятье снять нужно. Так будет правильно.

— А если он снова будет меня бить?

На это я не знала, что ответить. Действительно, а если?

Остается только надеяться на лучшее. И на всякий случай не встречаться с ребенком взглядом, чтобы она не смогла прочитать по лицу, что я об этом думаю.

— Зелье поможет от проклятья, — чувствуя себя как никогда виноватой, я встала и начала переливать содержимое миски пипеткой в одну из своих многочисленных колбочек, — только добавь каплю своей крови. Спрячь его и подлей в напиток, но смотри, чтобы никто ничего не увидел. Чем меньше людей знает о твоих способностях, тем лучше.

— Возьми меня с собой.

От удивления я все-таки посмотрела ей в глаза.

— Как… как с собой?

— Ты научишь меня колдовать! Научи!

Только я собралась объяснить ей, почему это плохая идея, как сердце в груди сделало грубый глухой удар, и перехватило дыхание.

Инстинкты завопили об опасности.

Нет, еще рано. Слишком рано!

Покачнувшись, я бросила пипетку в чашу и подбежала к окну. Во дворе никого не было, но это вызвало лишь новую волну тревоги. Голова закружилась, чуть не лишив равновесия.

— Луна, я не могу взять тебя с собой, — бормотала я, бегая по комнате и распихивая по карманам остатки своего жалкого имущества, — ты станешь мишенью раньше времени, а так у тебя есть шанс прожить жизнь спокойно, в кругу семьи.

Губы Луны задрожали, она снова начинала плакать.

— А если я не смогу… не смогу сдержаться?

Это был умный вопрос, на который у меня не было умного ответа.

Я подошла к ней и положила руки на плечи, стараясь вложить в нее хоть каплю уверенности.

— Придется постараться. Прости, ты прекрасная девочка, — сглотнула я, стараясь самой не заплакать, — но такая жизнь, как у меня, тебе не подойдет.

Что-то внутри сжалось и сердце застучало в два раза чаще, чем обычно. Они в городе… уже совсем близко. Но как?

— Слушай внимательно, — зашептала я, сунув колбочку с зельем Луне в ладонь и сжав ее в кулак, — скоро сюда придут люди. Те самые Охотники, о которых я говорила, помнишь? Расскажешь им обо мне все, что знаешь, даже… да, даже имя. Как я спасла тебя в лесу и варила зелье. Но ты, — я подняла указательный палец, — ты сама ни к чему не притрагивалась. Поняла?

Глава 4.1 Ведьма

Все оказалось то ли хуже, чем я предполагала, то ли даже немного лучше.

Не этого человека я ожидала здесь увидеть.

— С каких это пор ведьмы воруют детей, — спросил Хинкс, забавно прищурившись, — новые жуткие ритуалы?

— Именно так, — подтвердила я.

Молодец, сам придумал объяснение.

— И не стыдно?

— Немного стыдно. Хочу искупить вину, поэтому предлагаю выпустить ее из комнаты.

— Похвально. Ты можешь идти, девочка.

Он приоткрыл дверь пошире и даже отошел немного в сторону, чтобы не напугать и без того зареванного ребенка. Из всех Охотников, кого я знала, Хинкс был более-менее приличным человеком и всегда старался сделать так, чтобы пострадало как можно меньше непричастных к делам Синода людей. Хотя эта гора мышц вполне могла бы решить любую проблему силой.

К моему ужасу, Луна замотала головой и обняла меня за ногу.

— Я тебя не оставлю, — дрогнувшим голосом сказала она.

Охотник удивленно поднял брови.

— Она не в себе, — нашлась я и вцепилась в ее плечо, — все будет хорошо, Луна. Выйди, пожалуйста. Отправляйся к отцу.

— Нет!

— Сейчас я расколдую ее, Хинкс, — соображала я на ходу, — и она вспомнит все ужасы последних дней в мельчайших подробностях. Как я варила живых лягушек в котле, — вбросила я расхожий миф для убедительности, — помнишь, Луна? Жуткое зрелище. Никто не захотел бы оставаться со мной, имея такие воспоминания.

Звучало все это крайне неубедительно, оставалось только держать лицо.

Я провела пальцами по ее лбу, делая вид, что вывожу руну, развернула и подтолкнула к выходу — теперь она не могла сопротивляться, не вызвав подозрений. Каким-то чудом Луна это поняла и медленно двинулась в сторону коридора, правда, все-таки постоянно оборачивалась, бросая на меня умоляющие взгляды.

Охотник захлопнул дверь.

— Милая девочка. Для чего она тебе, если не секрет? — спросил он, отодвигая кресло, бросил на него тяжелый кожаный плащ и сел, вальяжно закинув ногу на колено.

— Если я расскажу, это сойдет за сотрудничество?

Хинкс смешно поднял брови, и я пожала плечами:

— Тогда секрет.

— Ладно, не настаиваю, — он достал из внутреннего кармана плаща помятый блокнот и карандаш, — не ожидал, что снова встретимся, Верити. Как сбежала?

— Мир не без добрых людей.

— Как давно здесь живешь и кто в курсе твоей идентичности?

— Серьезно, будем протокол составлять?

— Такова процедура.

— Я не буду отвечать на твои вопросы…

— Будешь, — сказал он вполне буднично, но в ушах зазвенело.

Я потеряла равновесие и села на кровать, словно на меня опустилась каменная плита.

— И брось, пожалуйста, лук вон к той стене.

Руки сами сняли оружие со спины и отбросили его туда, куда он пожелал.

Он так же делал в нашу последнюю встречу.

Обычно Охотники не прибегали к активной магии, используя амулеты и руны исключительно для защиты и полагаясь на физическую силу. Им колдовство и давалось куда сложнее, чем прирожденным колдунам, и казалось чем-то опасным, если не порочным. Во многом именно по этой причине ловить ведьм для них обычно составляло задачку куда более сложную, чем найти и обезвредить какую-нибудь стихийную нечисть — ее, как правило, можно повязать голыми руками, если не сильно успела раздобреть.

Хотя по моему опыту большинство сторонилось магии просто потому что не понимало, как она работает. Без источника в центре сути любое заклинание могло отрикошетить самым неприятным образом, а если ты при этом испытываешь страх и отвращение к тому, что пытаешься обуздать, надеяться вообще не на что. Чем больше паникуешь, тем строптивее она становится.

Этим Хинкс и отличался от остальных. Он запачкать руки не боялся, поэтому и ловил меня уже дважды, не считая сегодняшнего случая. От него так просто не отделаешься.

Но и у меня был козырь в рукаве. Главное подавить приступ головной боли.

— Не переборщил? — спросил он, тревожно за мной наблюдая.

— Ты просто душка, Хинкс.

На мгновение его взгляд стал таким знакомым, теплым, что я почти забыла, что мы враги.

Признаться, в глубине души я никогда его им и не считала.

В первое наше знакомство он поделился со мной, совсем еще зеленой, умирающей от голода ведьмой, куском хлеба, отнесся по-человечески в отличие от своих сослуживцев и развлекал байками по дороге к Врачевателям. Я тогда только-только ударилась в бега и не имела представления, как дальше жить, все время ревела, воровала и ютилась по подворотням. Если бы он не нашел меня, замерзла бы насмерть, поэтому даже не сопротивлялась, когда мы вошли в Рифтовую долину — место, где из таких, как я, высасывают душу, чтобы Креомора, помилуй Вознесённая, не признала в тебе подходящий для себя сосуд.

В тот раз я была настолько измотана, что действительно подумала, что это выход, что такая судьба лучше, чем бродяжничество… но стоило увидеть непосредственный результат такого преображения, чтобы все встало на свои места. Вырвалась при первой же возможности — моя покладистость ослабила их надзор.

Во второй раз мы встретились случайно, когда он был на другом задании. Я улизнула бы, если бы знала местность чуть лучше, да и из той забегаловки, куда меня загнали, смогла бы сбежать, но Хинкс использовал еще незнакомое мне тогда алхимическое заклинание к принуждению.

Ощущалось его воздействие довольно странно. До сих пор помню, как любое слово Охотника тут же отзывалось в теле желанием подчиниться. Хотелось идти за ним, куда позовет, смотреть в его хитрые темные глаза, слушать обманчиво-дружелюбный голос с хрипотцой, и довериться судьбе. Нет, я сохраняла рассудок и критическое отношение к реальности, но соблазн был так велик, что силы сопротивляться в конце концов иссякли.

Воспоминания об этом меня отрезвили. Глупая, совсем размякла. Наверняка мой нынешний всплеск ностальгии вызван его махинациями!

Не вестись на непринужденный тон, не отвечать на обманчиво-дружелюбные улыбки.

Глава 4.2 Ведьма

Чувствуя, как все внутри колотит от досады, я отошла и села обратно на кровать.

Надо поспешить, пока он не заставил меня сделать еще какую-нибудь глупость.

— Ты совсем не изменился, — сказала я задумчиво, — только волосы стали чуть короче. И шрам на подбородке свежий. Но тебе идет.

— Не пытайся меня заболтать.

— Ну вот как ты мог подумать?..

Он провел карандашом по нижней губе, как будто стараясь скрыть улыбку.

— А я изменилась?

— Нет. Все такая же болтливая. Разве что похудела. И стоит оно того, чтобы так издеваться над организмом? Осталась бы тогда в Долине, была бы уже с родными и ела каждый день вдоволь.

— Мой рацион достаточно разнообразен и питателен, спасибо.

— Оно и видно.

Какая наивная манипуляция с его стороны. Как будто за всей моей зимней одеждой можно хоть что-то разглядеть!

Впрочем, не важно. Главное, у меня получалось тянуть время, и нити заклинания начинали заметно ослабевать.

— Сама себе усложняешь жизнь. И ради чего?

— Как мило, что ты беспокоишься о моем благополучии.

— Не только о твоем. Ты мне всегда казалась смышленой девочкой, которая понимает, что происходит.

— О, я понимаю. Поэтому в этот раз тебе меня и не поймать.

Хинкс не смог отказать себе в снисходительной улыбке.

Да, для ведьмы, которую он успешно ловил уже дважды, звучало слишком самонадеянно. Да и вообще зря я это сказала — как бы не натолкнуть своего визави на лишние мысли.

К счастью всерьез он мои слова не воспринял. Однако, кажется, снова настроился на рабочий лад.

— Кстати, за мной последнее время гонялся другой Охотник, — сказала прежде, чем Хинкс снова начал задавать вопросы, — он, наверное, расстроится, что ты его опередил.

— Не переживай за меня, Верити, я здесь по его просьбе, — ответил он, и его осенило, — как твое настоящее имя, кстати?

Я чувствовала, что уже могу сопротивляться, но не была уверена, что это не проверка. Пусть верит в то, что я у него на поводке.

— Мейдж, — неохотно призналась я.

Хинкс записал его в свой блокнот.

— Красивое, — пробормотал он скорее для себя.

— Спасибо, — брякнула я, вдруг смутившись.

Щеки запылали.

Это еще что такое?!

Решила сделать вид, что просто дразню его, закинула ногу на ногу и слегка наклонила голову. Пусть спишет мою странную реакцию на жалкую попытку его умаслить.

— Неужели тебя за мной закрепили, как личного Охотника? Даже лестно.

— Почему лестно?

— Не знаю, ты вроде как знаменитость в ваших кругах. Дали какое-то звание?

— Кажется, я забыл, кто из нас на допросе.

Я отвернула голову, чтобы не рассмеяться.

С первого дня знакомства мы вовсю бросались колкостями, но почему-то эти разговоры больше походили на шутливые перепалки, чем на серьезное противостояние.

Интересно, он тоже это чувствовал? Или мне одной так казалось?

— Как твоя рука, кстати, — спросил он участливо, — ну, после прошлого раза?

Меня словно окатило холодной водой.

Рука, точно. Он сломал ее в нашу последнюю встречу.

— Неплохо. Спасибо.

Может быть, это и вышло случайно, но все равно… Я едва сумела найти все ингредиенты для эликсира, чтобы срастить кость. Боль преследовала меня еще двадцать восемь дней после того инцидента.

Кажется, это воспоминание все-таки смогло вправить мне мозги.

Мы не виделись больше года, а я веду себя так, словно мы закадычные друзья. И, стоит признать, дело не только в заклинании — оно больше не владеет мной, хоть и ощущается в теле чужеродной истомой.

Столько тепла от другого человека я не получала уже давным давно. Когда ты не можешь позволить себе ни друзей, ни семьи и вынуждена замалчивать каждый факт своей биографии, чтобы, Вознесённая упаси, это не протянуло ниточку к твоим близким, начинаешь чувствовать такое одиночество, что порой хочется просто сдаться. Просто закончить все это раз и навсегда. Кто-то от такой жизни черствеет и уходит на топи, куда не суются даже самые бравые Охотники, справедливо полагая, что решившиеся на это ведьмы вскоре сойдут с ума от паров и просто не смогут быть достаточно крепким сосудом для Креоморы, а кто-то, как я, удовлетворяется время от времени выпадающими крохами человеческого тепла от случайных знакомых.

Насколько нужно быть глупой, чтобы этим случайным знакомым стал Охотник?

Впрочем, от него хотя бы понятно, что ожидать.

Хинкс был одним из тех немногих, кто знал мой секрет, и с ним можно было не притворяться другим человеком. Наверное, поэтому я была даже немножко рада его видеть.

Тем сложнее признать, что все эти его интонации, словно мы старые приятели, улыбки и подколки — всего-лишь стратегия, план по выполнению основной миссии. Уничтожить меня.

Потому что только этим словом можно назвать процедуру, через которую проходят в Рифтовой долине.

— Куда ты собиралась бежать в этот раз?

— Большой Азур, — соврала я.

— Тебя там ждали?

— Нет.

Хинкс бросил на меня странный взгляд, видимо, заметив смену настроения по однозначным ответам. Пришлось улыбнуться, чтобы не вызвать дополнительных подозрений, но губы едва растянулись и тут же сжались. Мышцы лица словно зачерствели.

— А зачем вернулась в таверну?

Вопрос слегка обескуражил.

— Ты же сам догадался, девчонка нужна мне для ритуала.

— Почему тогда сразу не взяла ее с собой? Вряд ли ведь ты только что решила его провести. Нет, ты сбежала в одиночку, но почему-то передумала, — он подался чуть вперед, опершись локтями о колени, и посмотрел внимательно, — почему?

Хорошая интуиция, Хинкс.

— Я решила забрать ее давно, но нужно было проверить кое-что перед уходом. Думала, что еще есть время, пока Охотник… то есть ты не вычислишь мое местонахождение.

— Что проверить?

Мозг лихорадочно соображал, что соврать, кажется, даже уши покраснели. Я только надеялась, что мне удается изображать на лице невозмутимость.

Глава 5.1 Охотник

Стрела попала прямо в недавно зажившую рану.

— Чтоб тебя!

Плечо скрутило от боли, но я все-таки поднялся на ноги и вытер мокрую от крови ладонь о штанину.

Добравшись до двери, дернул за ручку, но та не поддалась. Она еще и заклинание успела наложить! Если бы меня не распирала злость и досада, я бы восхитился, честное слово.

Как правило, подобные чары спадают за сутки, но ждать так долго было нельзя, а развеять их можно только зельем, на варку которого уйдет часа полтора. Не вариант. Я оглянулся в поисках какой-нибудь монтировки, но ничего даже отдаленно похожего не нашел. Зато нашел окно.

Распахнув его, понял, что едва пролезу даже боком — и без стрелы мои плечи были гораздо шире проема. Сунул в рот содранную наспех наволочку, присмотрел себе подходящую стену и врезался в нее спиной так, чтобы стрела прошла насквозь. Горло разодрал злобный рык. Попадись мне эта девка в четвертый раз, любезностей от меня не дождется!

Обхватив наконечник, я вытащил стрелу из плеча. Хорошо, что легкое не задето — в этом была заслуга рун, которые хоть и не могли защитить от самого удара в деактивированном состоянии, все же оберегали от смертельных ран. Я запустил процесс временной регенерации, и руны засветились. Не самое приятное чувство, похожее на подкожный зуд, но сейчас оно было как раз кстати, охлаждало рассудок.

Кретин, ну почему не активировал защиту? Расслабился. Решил, что она у меня в кармане.

Приложившись затылком к стене, я судорожно начал соображать, что делать дальше.

Отдышавшись, накинул на плечи плащ, взял со стола листок с показаниями Мейдж и сунул в карман. Вскочил на подоконник и, оценив свои возможности, выпрыгнул в темный пустой двор, освещенный одними сугробами, отражающими свет расплодившихся светлячков. Благо, комната находилась всего лишь на втором этаже.

Я выбежал в переулок, надеясь застать беглянку на дороге, но та была абсолютно пуста.

Какая же быстрая зараза.

В несколько широких шагов добрался до таверны, распахнул дверь и встал посреди зала.

— Где хозяин? — прогремел я.

Посетители испуганно вжали задницы в сидения и уткнулись в тарелки. Как правило, гражданские не боялись Охотников, даже приветствовали, ведь обычно мы спасаем простой люд от малопонятной нечисти, пожирающей их скот или ворующей детей.

Наверное, сейчас мое лицо больше напоминало звериную морду.

— Хозяина мне! — прорычал я.

Стеклянные посудины и окна зазвенели от звука моего голоса.

Женщина в переднике кухарки, обслуживающая один из столиков, тут же кинулась на кухню и через пару секунд привела владельца заведения. Сначала он показался мне стариком, но, присмотревшись, я понял, что мужчина старше меня максимум лет на десять. Скрюченный, с отросшей щетиной и взглядом с поволокой, он двигался медленно, шаркая по скрипучему полу. Кажется, даже мой грозный взгляд его не пронял.

— Говори, что ты знаешь о ведьме.

— Какой ведьме? — ахнула кухарка.

— А у вас их много, что ли? Невысокая, длинные черные волосы, с луком наперевес. Жила наверху почти месяц.

Сзади раздался скрежет, и я обернулся на звук.

— Туда пошла, — один из мужиков встал из-за стола и указал длинным трясущимся пальцем в сторону леса, — и девчонку здешнюю с собой забрала.

— Как забрала? — снова охнула кухарка.

Я усмехнулся и вышел на улицу.

Выбежав на дорогу, рванул в указанном направлении. Плечо саднило, немного кружилась голова, но возбуждение и азарт прибавляли мне сил. Нет, ну в спину стрелять! Как только посмела!

Конечно, я, по ее мнению, злейший враг, но это все-таки неблагородно. Я был о Верити… то есть о Мейдж лучшего мнения.

Добравшись до леса, я остановился, чтобы отдышаться. Холода мое натруженное тело не ощущало, наоборот, все внутри горело, а с шеи и лица крупными ручьями тек пот, так что пришлось расстегнуться. Мороз заполз за воротник и, добравшись до раны, пронзил разорванную мышцу. Боль вскоре принесла облегчение. Теперь предстояло выяснить, куда она могла податься. Искать следы на снегу бессмысленно — слишком темно, чтобы что-то разглядеть. А действовать нужно быстро.

Она передвигалась между городами через порталы, порталы открывала с помощью кулона. Сейчас кулон у меня.

Вытащив из кармана подвеску, я щелкнул ногтем по алому миндалевидному камешку в броне, и он засветился. Перед мысленным взором зарябили отрывки магических воспоминаний — такие вещицы всегда хранили записи событий, во время которых были активированы. Я насчитал немногим меньше сотни, и большинство из них в лесах. Отобрал только те, где Мейдж открывала порталы в сумерках или ночью. К счастью, их оказалось не так много, поэтому я быстро отсеял ненужные и вычислил самое вероятное место.

Спрятав кулон обратно, побежал в нужную сторону, по пути осознавая — она ведь сумела обойти мое заклинание! Не уверен, насчет всего ли соврала, но последние ее слова — о том, что девчонку… Луну?... она хотела использовать для обряда — были неправдой.

Сначала от этой мысли я отмахнулся, но чем больше думал, тем сильнее укреплялся в своей правоте.

Она так явно нервничала, открывая портал, так мучилась сомнениями, бормоча себе под нос какие-то ругательства, что с версией о ритуале это совсем не стыковалось. А в тот момент, когда она зашагала обратно в направлении таверны, сквозь кипящий внутри вулкан эмоций я даже немного умилился.

Можно было бы предположить, что Мейдж сомневалась насчет проведения обряда, но в последний момент решила, что оно того стоит — но заколдовывать Луну и держать при себе, чтобы в итоге бросить все на полпути? Бессмысленная расточительность ресурсов, непозволительная в ее положении.

Сейчас, вспоминая реакцию девчонки на появление Мейдж, я понял, что та почти обрадовалась ее приходу. А слова ведьмы, когда она вошла в комнату, звучали скорее радостно и взволнованно, словно она приняла правильное решение. С жертвами ритуалов так обычно не разговаривают.