Ведьмак. Сокол и горлица

Глава 1

Они стояли рядом и смотрели каждый перед собой. Тёплый ветер нёс розовые лепестки осыпающегося сада. И если не опускать глаза ниже макушек деревьев и ясного синего неба, то можно было бы предположить, что на земле воцарилась идиллия.

Но всё было совсем иначе. Даже здесь на небольшом отдалении от мёртвого города чувствовался запах гари. От этого весна не радовала. И взгляд то и дело, обращался к израненной земле, выжженной траве, опалённых до растрескавшейся сизой безжизненности стволов, которые там, наверху ещё не подозревали о своей обречённости и цвели. Роясь в душистых лепестках, гудели пчёлы.

Глаза же, неумолимо следовали дальше по недавно ещё дымившим развалинам некогда славного города Роставля, цепляясь за детали: закопченные камни, головешки, пепел, гниющие опалённые трупы людей и животных, стаи отчего-то молчаливого воронья, наверное, слишком сытого, пирующего на останках.

Смрад мрази смешивался с запахом гари и ароматом цветения, создавая непередаваемую словами тошнотворную вонь. К горлу невольно подкатывал ком, ибо сколько бы не приходилось вдыхать в себя подобное ранее – невозможно было привыкнуть, а отгородиться так, чтобы не чувствовать – не получалось.

- Что будем делать? – спросил тот, кто помоложе.

Он был строен, высок и свеловолос. Немного хищные черты лица были утончённо правильными. Их не портил даже свежий шрам на скуле. Черный плащ был закинут на спину и ветер лениво играл с его полами. Широкий пояс стягивал длиннополую кожаную свиту. Руки привычно сжимали рукояти оружия, будто он подсознательно ожидал нападения.

- Как всегда… - процедил его товарищ постарше, волосы которого уже сильно выбелила седина. О том, что они когда-то были тёмными, как вороново крыло, теперь лишь угадывалось.  – Пройдёмся, выясним способы убийства, характер ранений, причины смерти…

- Тогда я зайду с полунощи?

- Хорошо, Финист, - усмехнулся Видан. Он понимал – с подветренной стороны не так муторно.

И когда белопёрый сокол сорвался с места, перелетая на другую сторону пожарища, немного ему позавидовал – всегда мечтал увидеть мир с высоты – но, чего не дано, того не дано. Даже стать неприметной тенью, всегда было трудно, отнимало много сил. Оборот же – невозможен даже с применением зелий, заклятия же через зачарованное оружие позволяли стать медвелаком на очень короткий срок – такой уж он неправильный ведьмак.

Усмехнувшись и прикрыв лицо тряпицей, Видан двинулся вперёд в разорённую путаницу улиц, навстречу ветру.

Всё последующее время почти до заката, они бродили по этой, теперь уже пустоши. Люди вряд ли захотят сюда вернуться по собственной воле. Городок не стоял на пересечении больших торговых путей, не занимал стратегически выгодной позиции. Но, видимо, именно по этой причине и был выбран мишенью.

Смага, пущенная со всех сторон кольцом, всё же не смогла уничтожить все следы. Как и птицы не успели изувечить трупы до такой степени, когда уже не понять, кто или что это было ранее. Даже разгонять падальциков не требовалось. Они сами взлетали тяжело и лениво при приближении человека, кружили низко, вяло возмущаясь помехе.

От жилья сиромахов остались лишь глубокие провалы с каменными шапками очагов в глубине выбранной земли. Видан поднял магией гарь из одной такой ямы, чтобы уже в который раз убедиться в том, что прав – здесь не осталось останков взрослых – только обугленные скелетики детей. Нашёлся в ней ещё и уродец без ноги.

Извлекая трупы из углубления бывшей землянки, ведьмак не сомневался, что перед ним окажется старый воин ни раз, побывавший в сражениях. На костях остались следы зарубок от меча и топоров, на черепе трещина от палицы, угодившей вскользь. Да и на остатках плоти видны были грубые рубцы старых ран. Много, много раз ему удавалось выжить. А умер на лежанке в своём неказистом жилище.

Осмотрев ещё несколько датей по соседству, ведьмак отправился дальше к более зажиточным горожанам.

Срубы оставили после себя ещё меньше. Огонь здесь был сильнее и яростнее. Лишь горы головешек и золы с торчащими кое-где покорёженными пламенем железными «непоймичем» и растрескавшимися черепками посуды, да остовы печей.

Мастеровая слободка только убедила дознавателя в предварительных выводах. Наведённый магический пожар произошёл уже после того, как захватчик основательно обчистил всю территорию, забрав самое ценное для себя. В кузне не осталось даже намёка на самое простое изделие. В зерновых амбарах было пусто, словно их вымели. Только гончар с его производством отчего-то совершенно не заинтересовал грабителей. Черепки устилали утрамбованную до каменного состояния землю.

На дороге нашлось несколько трупов мужчин и женщин, покалеченных в бою – кто без руки, кто без головы, кто и вовсе – рассечённый надвое, и опалённых жаром, словно нарочно оставленных на виду. Но слащавый запах жареной плоти уже сильно перекрывался гнилостным. Только было этих «счастливчиков» не больше пары десятков на всё поселение, что вселяло в разум самые плохие подозрения. И по мере продвижения к родовому гнезду князя Славича, эта уверенность только крепла.

Деревянный частокол крепости выгорел почти полностью. Лишь отдельные синеватые обглодыши торчали из сизого пепла. Но стоило к ним прикоснуться – осыпались, сея вокруг себя синеватой дымкой.

Здесь огонь был такой силы, что от живой плоти не осталось ничего, кроме копоти и белёсого порошка, обозначившего кости. Два таких пятна обнаружились у ворот среди перекаленных оплавленных пластин сгоревших броников. И если с первым воем было всё более или менее понятно – он погиб в бою перерубленный поперёк спины ударом чудовищной силы. То второй сгорел заживо. Объятый пламенем он метался по двору и то, что оказался почти рядом с первым кметом – скорее всего, случайность.

Ведьмаки сошлись у опалённых камней родового капища в самом центре крепости. Идолища, выточенные из камня, сурово глядели на пришлых с немым укором, а, может быть, ожиданием? Но они ничем не могли помочь дознавателям.

Глава2

Они вместе обходили пепелище по краю, подробно исследовали остатки дворовых построек, боярских хором, стараясь найти, хоть малую зацепку, и рассуждали, строя предположения одно другого чудесятее. Но здесь, как и в городке, не осталось даже домовых или дворовых духов. И капище было мертво.

Второй город был уничтожен продуманно и нагло. Но почерк был тот же, что и в первом и ещё в десятке поселений, на которых, надо полагать, чёрный колдун, вместе со своей свитой приспешников, готовились к более обширным действиям. Определённо знали, что ведьмаки это просто так не оставят и пойдут по следу.

Гибли люди целыми родами. И хотя напрямую в Конклав ведьмаков никто не обращался, остаться в стороне от такого вопиющего произвола, они не могли. К сожалению, припозднились, выжидая реакции от князей и общин. Дознаватели шли по остывающему следу.

Им просто повезло, что прошлым вечером в столовый зал постоялого двора ввалился странный путник. Его безумный взгляд и странный вид сразу привлекли внимание к себе: всклокоченные волосы, опалённая драная одежда  вся в копоти и пыли, обожженные руки и лицо. Гарью пахнуло знатно, заставив гостей морщиться.

Только пришлый совершенно не обращал на них внимания, будто не понимал как и зачем здесь оказался. Упал на свободную лавку, будто вмиг обессилив, и застыл, уставившись в пространство перед собой. Возможно, что он так и не стал бы первой зацепкой, направившей ведьмаков именно в этот городок, но от него несло остатками запретной чёрной магии.

Утихомирив расшумевшихся, ошарашенных посетителей гостиницы, Видан и Финист увели безумца в свою комнату. Но привести его тело и разум в порядок было нелегко.

 Лишь к рассвету следующего дня удалось разговорить мужика, единственного оставшегося в живых, как они полагали.

Но ничего нового погорелец сообщить не мог. Он был в отъезде, возвращаясь со своими людинами домой, увидел издалека дым пожарища. Лошадь заартачилась, взбесилась. Пришлось идти пешком. Куда подевались соплеменники, он не помнил, будто что-то напрочь стёрло ему часть воспоминаний.

Если бы не цель – отыскать родичей, не пронзительная боль от потери, закрепившие действия в сознании, то и это бы утерял. Бродил бы как, скорее всего все те, кто возвращался с ним, потерянный и беспамятный. Но он был слишком силён даже для тёмной силы.

Руками разгребал семейный схрон, надеясь на чудо спасения семьи, но тот оказался пуст. Не нашёл ни останков родных, ни соплеменников. Горе захлестнуло его разум, а возможно и магия постаралась, только как оказался здесь и отчего поехал именно в эту сторону, а не куда-то ещё? – сам не понимал.

Не иначе, как боги направили!

Зато повезло ведьмакам расследовать происшествие по более свежим следам, чем ранее. Только даст ли им это хоть какой-то след или догадку?

Склады с обугленным остатками зерна. Конюшня с несколькими остовами лошадей. Куда девались остальные – тоже загадка. Поварня с чёрными зевами печей. Всё здесь выгорело сильнее, чем в городе. Даже камни стали хрупкими осыпями, пережженного известняка.

Княжеские хоромы выделялись из общего развала прямоугольниками каменной кладки, оплавленной и закопченной. Верхние деревянные стены выгорели дотла. Повалуша провалилась вниз последней, оставшись грудой обгорелых брёвен.

От женского терема тоже мало что осталось. Он зиял провалами осыпавшихся камней. Но именно оттуда слышались какие-то звуки, сильно приглушённые и едва угадываемые даже для оборотня.

- Здесь должен быть глубокий подпол или подземный ход, - уверенно заявил молодой ведьмак, приближаясь к стене и ища удобное место для пробоя. – Я чую там что-то живое. Странно, что обходя городок не обнаружился выход из подземного хода? Или не было его вообще?

- Равнина, - протянул Видан. – Да и городишко невелик. Боярская  недавно отстроенная крепостица. – Он широко обвёл рукой пепелище. – Возможно, что просто схрон, ничем не лучше, чем у смердов или простолюдинов. А значит, совсем небольшой и все, кто там находился, за это время могли задохнуться…

- Наверное, ты прав, казатель. И всё же, слух меня редко подводил, - Финист ещё раз прислушался и, прошептав короткое заклятие, бросил возникшее на его ладони сизое пёрышко по ветру.

Но перо не поплыло в потоках, а нарушая все законы природы, полетело против ветра и, покружившись в воздухе, замерло на мгновение над кучей горелых балок и какого-то мусора, плавно и уверенно опустилось сверху.

Проход был завален основательно. Финист лишь тронул легонько силой тлеющее бревно, перегородившее арку обрушенного входа, и едва не попал под обвал, едва удержав сыпящийся камень и обломки.

- Конечно, невероятно, чтобы кто-то выжил в таком пламени. И тем более, удивительно, чтобы продержался в подземелье целую неделю. Но, чем Пан не шутит! – Видан подошёл ближе. – Дай-ка я… мне тут одну штучку сунули, вот и проверим, как она работает.

Опыта у старого ведьмака и в правду было больше, да и сил для такой работы хватало, поэтому оборотень не стал возражать. Он лишь посторонился, предоставляя старшему свободу действий. Видан поднял руку с амулетом, призывая силу.

Заструился воздух, преобразуясь в нечто новое, более плотное.

Камни разлетелись в стороны невесомой серой пылью, взвиваясь в потоках ветра серой крошкой. Невидимая волна узкой полосой ползла впереди Видана, убирая на его пути всё наносное и выметая землю, лучше всякой метлы.

Финист шёл следом, прикрывая лицо краем кушака от кружащего ветром тлена. Его чуткий слух больше не улавливал ни звука из-под земли. Если и был кто-то в убежище, то он, явно, затаился. Всё же бесшумно  этот процесс не проходил. И земля под ногами сотрясалась мелкой дрожью.

Дорожка и нужное место были расчищены. Сизая взвесь клубилась по краям, медленно оседая и развеваясь.

- Хорошую вещичку нам выдали, - подкинув в руке блестящий кругляш с рунами, прежде чем убрать его за шиворот, удостоверил седой ведьмак. – А я-то не думал, что польза от него будет. Не хотел ещё одну веригу себе на шею вешать.

Глава 3

Колодец был довольно-таки глубок, будто вырыт не для схрона, а для добычи воды. Чем ниже спускался Финист, тем больше сырели стены. Камень стал влажным и склизским. Но до родников так и не дошёл - глинистый, утрамбованный пол начался раньше.

Узкий ход вёл в сторону, вон из крепости. Молодой ведьмак прикинул направление и озадачился. По всему выходило, если это не мешок, а потайной лаз, то выход должен был располагаться где-то в ремесленных рядах или в жалкой рощице за ними. Вряд ли строитель стал вихлять, сотворяя путаницу ходов.

Крепостица была и мала, и недавно отстроена заново. Не стал бы хозяин мудрить. И получалось так, что, скорее всего, теперь выход был засыпан и должен был наполниться угарным газом. Только чуткий волчий нос не ощущал характерных запахов. Не было и сквозняка.

Далее за жалкой слободкой шло голое поле, ровное, как скатерть, и спрятаться там было негде. И если он не ошибается в своих расчётах, то люди, если прятались здесь, то вполне могли уйти. Только вот отчего-то не объявились нигде.

Однако возвращаться и объявлять о своих выводах Видану, он не стал. Сначала следовало проверить.

Уже через несколько шагов Финист учуял неладное. Запах мертвечины ударил в нос. К этому прибавились тихие удары, металлический скрежет и треск, раздираемой ткани – неспешный такой, будто неторопливый и осторожный.

И чтобы не стать жертвой  нежити, которая возможно  орудовала где-то впереди, он наполовину преобразился. На волчьих лапах всё тише передвигаться, чем в сапогах. Пусть лучше он станет неожиданностью для мрази, чем они для него.

Погасил на время светлячок. Отрастил на левой руке когти подлиннее. Вынул из ножен посеребрённый зачарованный клинок, зажал его в деннице. Крадучись, ориентируясь на звериные чувства, двинулся вперёд.

Запах гниющей плоти смешивался с ароматом свежей крови, щекотал ноздри, будоражил нервы, заставляя внутреннего зверя сдавленно хрипеть. С каким бы удовлетворением он позволил себе удрать из этой западни, поджав хвост и нисколько не мучаясь от осознания своей трусости. Хищнику дороже собственная шкура, чем чьи-то страдания. Но человек  продолжал движение, заставляя животную ипостась делать то, что ему было нужно.

Короткий коридор привёл к подземной комнате, низкой и широкой, будто отрытой для полусотни.

Наверное, вытяжка была завалена.  Отчего и так спёртый воздух, насытившись мерзотиной, стал просто невыносим. Шерсть на загривке встала дыбом. И удерживать зверя от необдуманных поступков стало ещё труднее.

Прежде чем выскочить на широкое пространство, Финист бросил ослепляющего светляка. Непроглядная тьма взорвалась истошным визгом. Комната озарилась белым пламенем, зависшим под потолком, угасающим шаром. И он понял, насколько вовремя сюда проник.

Прямо перед ним в луже воды из разбитой бочки и крови лежало распластанное тело женщины-воина. Кто она – понять было невозможно – маска закрывала лицо, опускаясь металлической сетью на грудь, опутывая шею и голову.  Коса с вплетёнными лезвиями на конце, выбившаяся в сторону, тонула в грязи.

Она ещё была жива, хотя и не сопротивлялась, а только хрипло и рвано дышала.

На ней сверху сидел боевой упырь в кожаном доспехе, оскалившись на  ведьмака, посмевшего прервать его пир. Он пытался разодрать бармицу когтями, запуская их меж колец, полосуя по деревянной харе.

Вурдалак не собирался оставлять свою добычу – не дёрнулся с места, лишь издал невнятный хриплый вопль.

И тут же на Финиста набросились мертвецы до этого, спрятавшиеся по тёмным углам. Три ещё совсем свежих нежити, явно из крепостной челяди. Самым прытким оказался подросток из поварской прислуги в заляпанном переднике с тесаком в руках. Он пёр напрямую подняв оружие над головой. Мутные навыкате глаза, разбитые губы, сломанная обвисшая челюсть. На шее рваная рана.

Промелькнула мысль о том, что если бы поторопились, то он мог бы остаться жив. Но не до сожалений сейчас.

Когти обагрились ещё не свернувшейся кровью. Куда покатилась голова - выяснять было недосуг. Две других нежити были кметами, вооружёнными и защищёнными, наступали парно, как и при жизни. И ведьмак шагнул им навстречу.

От топора первого Финист увернулся, едва не получив удар палицей от его напарника. Если бы не высокий рост воя и низкий потолок, лежать бы парню с проломленной башкой. Спасла волчья гибкость.

Сбил противника, лягнув по ногам. Получил от первого скользящий удар топором, срезавший шерсть на затылке. Шарахнул ему силой, пущенной с клинка, в спину. Смрад дополнился слащавым дымом горелого мяса.

Промелькнула сзади чёрная тень, оставившего свою добычу упыря, посчитавшего Финиста достойным соперником. Но ещё поднимался с земли недобитый кмет, покручивая в деснице палицу.

Не стоило ждать, когда враги нападут совместно. Ведьмак метнулся навстречу мертвяку, ушёл от его атаки.  Ухватив бывшего стражника за запястье, выкрутил, слыша треск рвущихся сухожилий, подсёк, заваливая на бок. Всадил в шею заговорённую сталь, рассекая хребет. Оставил ещё подёргивающееся тело, и обернулся к упырю.

Светляк почти погас без подпитки. И от этого большая часть комнаты находилась теперь в непроглядной тьме.

Но от этого глаза разумного умертвия стали ярче, горели красными огнями. Из впалой груди его вырывался клокочущий звук. Сам он, как охотящийся кот, слегка присел, пригнувшись к полу. В раскинутых в стороны, будто для объятий, руках поблескивали парные короткие клинки.

Довершая сходство со зверем, из распахнутого в дикой улыбке рта, высовывался раздвоенный сизый язык, с которого капала ядовитая слюна. Там, куда падали капли, с шипением поднимался дымок.

Клыки он тоже нарастил. Они поблескивали в остатках света, диамантовыми иглами. Ноздри короткого приплюснутого носа нервно трепетали.

Их разделяло совсем короткое пространство. И – нет, упырь совсем не рвался в бой, как могло показаться вначале. Он собирался улизнуть в открывшийся для него лаз. Только на его пути были тела уничтоженных слуг и молодой оборотень. А, значит, придётся прорываться…

Глава 4. 1

Видан всё ещё возился с раненой, пытаясь втащить её из мира теней. Его согбенная чёрная фигура слабо шевелилась над распростёртым у костра телом. И помощник, вернувшийся с внушительной охапкой сушняка, свалив ношу в стороне, тут же подкинул пищи, слабеющему пламени.

Над равниной стояла звенящая тишина, нарушаемая только тихим плеском реки, на берегу которой они расположились на ночлег. Отчего-то даже кони вели себя как-то слишком тихо. Индрик не задирал спокойного Каура, а замер, как каменный глядя на воду.

- Как она? – негромко спросил Финист.

- Жить будет, - непривычно сипло и приглушённо скорее прошелестел, чем пробормотал Видан. – Ещё немного…

Оборотень  покружил  вокруг костра, подкинул в него ещё дров и, наконец, уселся рядом с расстеленной на траве попоной, на которой, свернувшись калачиком, спало золотоволосое чудо.

Поправил сбившееся покрывало, укрывая от ночного холода. Всмотрелся в нахмурившееся от беспокойных сновидений личико. Провёл ладонью над детской головой, шепча заговор. И ребёнок расслабился, перевернулся на спину. Губы причмокнули, растягиваясь в блаженной улыбке. Финист удовлетворённо хмыкнул. Впервые в жизни он испытывал чувство сходное с нежностью.

Найдёныш, прятавшийся в широкой заполненной водой до краёв бочке, оказался девочкой лет четырёх от роду. Отчего было выбрано такое странное укрытие, ведьмак понял не сразу. Да и разбираться с этим было некогда. Кто-то слишком буйный старался прорваться из заваленного хода в подземелье.

Вытащил малышку, охотно протянувшуюся к нему, просушил рубашку, передал с рук на руки своему учителю, отметив только непривычно шероховатую кожу девочки. Всё проделывалось в полном молчании, быстро.

Она не плакала, и казалось, даже не понимала того, что случилось. В корзине нашёлся узел с одёжей, правда, мальчуковой. Из чего следовал вполне ясный вывод – воительница и её подопечная намеревались податься в бега. Только выход из подземного хода оказался завален преднамеренно. И не стоило особо ломать себе голову над тем, кто это сделал. Защитница билась до последнего, обвал должен был стать последней преградой.

- Тебя Купавой зовут? – спросил Видан, глядя на девочку, которая могла стать серьёзной задержкой и помехой.

Раны её спутницы были слишком серьёзны – нести придётся на руках вдвоём, лишь придерживая магией. С этого места стоило убираться, как можно быстрее. Излучение мёртвой силы с уходящим на покой светилом только усиливалось.

К тому же предстояло тащить за собой спутанную и оглушённую высшую нежить. И такое зрелище, явно, не для детских глаз. Очень не хотелось туманить ещё и её разум – ребёнок, всё-таки – каждое воздействие может быть вредоносным.

- Купавой, - тонкий голосок даже не дрогнул, когда она перевела взгляд своих странных глаз на ведьмака. Краски в зенице были смешаны и размыты, отчего глазные яблоки  казались водянистыми, мягко меняющими цвет от льдисто голубого до болотно-зелёного, как озёрная вода. – Вы не беспокойтесь, дяденьки, я сама пойду! Вы только тётю Долю спасите… - всё-таки всхлипнула, но воли слезам не дала. Удивительный ребёнок!

«Стоп… Доля? – немного запоздало ударило под дых. Неожиданно заныла старая рана. И он медленно стянул харю с лица женщины, уже твёрдо зная, кого под ней увидит. – Твою ж, мразь…»

- Ну, всё – можем уходить отсюда, - из колодца вылез Финист. Но взглянув на учителя, забеспокоился. – Что случилось? – Подошёл ближе, нахмурился и процедил зло сквозь зубы. – Опять она… Доляна. Может оставить её здесь? Ведь снова…

- Нет, - Видан сглотнул горький ком, застрявший в горле. – Я не держу на неё зла. Все мы под Богами ходим. И дело у нас одно… Вылечить не вылечу, но вытащу.

- Она же тебя предавала столько раз, - рыкнул подручник.

-  Не тебя же, - нахмурился старший. - Только по имени меня не называй. Ребёнок не по годам сообразительный, - кивнул на девочку, внимательно прислушивающуюся к их диалогу.

- Не понимаю я тебя, казатель, - покрутил головой Финист, - только не мне тебе советы давать. Но…

- Доля хорошая! – упрямо сдвинув бровки, выступила против оборотня малышка, и даже кулачки сжала. – Она мне жизнь спасла, когда в Усолице мертвяк на меня напал…

- В Усолице?..

Ведьмаки переглянулись слаженно. Множество вопросов возникло у обоих одновременно. Только их пришлось отложить до поры, потому что дрогнула земля под ногами. Сработала какая-то ловушка, поставленная Финистом для упрямой нежити, грозя провалом грунта.

- Не забоишься, если я кое-что сейчас сделаю? – Только спросил Видан у девочки, отворачиваясь к валяющемуся тут же упырю. – Просто нужна подвижная нежить.

- Не-е-а, - замотала головой Купава. – Пока к дяде Славичу ехали я чего только не видела. – И начала перечислять, поднимая глаза к небу и загибая пальцы на правой руке. – Кадавров видела, костяков видела, умертвий… ещё – как их называют, которые живыми питаются?.. Призраков, опять же… А этот упырь совсем нестрашный, вот даже ни капельки… о-ой!

Видан в это время впечатал сияющую руну колохорта в начавшее уже чернеть тело упыря. И он внезапно дрогнул, открыл глаза и поднялся на четвереньки, а после и в полный рост. Задёргался было, уздечка подчинения не позволяла навредить.

Так они и отправились в обратный путь, туда, где ещё утром заприметили место для ночлега и оставили лошадей. Впереди тащился поднятый нежить, обременённый узлом с вещами. Следом шли ведьмаки, неся на силовом одре, Доляну. Рядом почти бегом спешила девчонка.