Ведьмин долг

Глава 1. «Как всё начиналось»

Жизнь – это мозаика из наших слов и действий. Будущее – это последствия того, что было сделано, и того, что мы так и не смогли осуществить. Мы сами выбираем свою судьбу, но каждый наш выбор имеет определённую цену. И иногда мы не можем её заплатить: нам не позволяют средства или даже сама совесть. Но есть те, кто готов переступить её, и заставить это сделать других. Что ж, я не из робкого десятка! Посмотрим, что будет со мной…

Мне было семнадцать – почти восемнадцать – когда всё это началось. В то время было тяжело осознать то, что мне скоро придётся съехать от родителей, начать собственную жизнь, найти подработку, что уж говорить о принятии моей новой особенности?

В тот, на удивление, жаркий апрельский день я шла вместе с Верой, моей лучшей и единственной подругой, из школы в Дом культуры, где мы с ней занимались вокалом. Не то чтобы у нас был талант, да и тогда вообще о подготовке ЕГЭ надо было думать, но это занятие помогало нам отвлечься, оно давало понимание, что мы способны на что-то большее, чем эти надоевшие всем экзамены. И, кто бы что ни говорил, у людей должны быть увлечения помимо работы и учёбы, пустяковые, но греющие душу.

Мы болтали о том, о сём: обсуждали фильмы, контрольные, которые только отвлекали от подготовки к экзаменам. Тот день был самым обычным, в какой-то степени скучным, но спокойным, что, наверное, каждый одиннадцатиклассник посчитает плюсом. Однако это умиротворение кто-то просто обязан был нарушить, как же без страданий? Так вот, нарушителем спокойствия выступил никто иной как Вячеслав Веточкин, парень с оперным голосом и невероятными вокальными данными, а также невыносимый задира и насмешник. Он был звездой нашего ансамбля, учился в девятом классе, был отличником и любимцем учителей, гордостью родителей. Но все дети и подростки, в обществе которых он появлялся хотя бы один раз, могли с уверенностью заявить, что не желали бы его встречать никогда в жизни. Он постоянно влезал в чужие разговоры, вставлял едкие реплики, бьющие по самому больному, пускал нелепые слухи и комментировал то, что приличные люди не станут обсуждать.

У тебя вскочил малюсенький прыщ на носу? – Берегись! Через день весь район будет говорить о твоей, якобы, опухоли на пол лица! И, как он только успевал вредить всем и идеально учиться одновременно? Вероятно, за такую многофункциональность его все ненавидели гораздо больше, чем за приставучесть.

— Вот зараза! – громко ругнулась я, тяня подругу за плечи вверх. Я еле успела поймать её, когда нас, задумавшихся, сильно толкнул пронёсшийся мимо Вячеслав. Мои тёмные густые брови, похоже, чересчур сильно нахмурились, из-за чего Вера утешающе приобняла меня за плечи.

- Не сердись ты так! Чем больше мы обращаем на него внимания, тем сильнее он доволен! – здраво рассудила рыжая, светлая, в отличие от меня, подруга. Я прекрасно понимала её точку зрения, но смириться с этим не могла. Все вокруг были на нервах из-за приближающихся экзаменов, что невольно передавалось и мне. Стыдно было вымещать злость на родителях и Вере, поэтому Вячеслав был просто обязан поплатиться за моё испорченное настроение.

- Сегодня могли бы и пораньше прийти, Людмила и Вера, - презрительно фыркнула Елена Эдуардовна. То, что мы зашли следом за Вячеславом, её никак не волновало. Виноваты были мы.

- Мы только что из школы, - не смогла сдержаться я. – И мы уже предупреждали вас, что уроки заканчиваются в три-тридцать, идти сюда двадцать минут, а учителя ещё нас часто задерживают после уроков, чтобы донести какую-то информацию, - раздражённо отозвалась я, испепеляя взглядом спину педагога.

- Тон не повышай. С матерью своей будешь так разговаривать, - как об стенку горох! Как же мне хотелось в тот момент швырнуть ей в голову пюпитр! Но меня вовремя остановила Вера. В нашем дуэте она всегда была сдерживающим фактором, я же была всепожирающим пламенем, которое невозможно остановить – так нас описывала ещё Роза Владимировна. Изначально она руководила нашим коллективом, но жизнь ушла из неё ещё в июне прошлого года, а так как терять такое большое количество людей было бы неразумным, нам просто нашли нового педагога. К слову, вместе с Еленой Эдуардовной пришёл и Вячеслав. Её звё-ёздочка.

- О-о, не-ет. Мама и так знает всю эту информацию, а вот тебе её надо лучше донести, - с чистой ненавистью прошипела я себе под нос, сжимая кулаки. И как только земля таких людей носит?!

- Не обращай внимания на неё! Она не уверена в себе, вот и придирается ко всем, чтобы возвыситься за чужой счёт, - пыталась успокоить меня Вера. – Возможно, её мать в детстве так же третировала, как и она нас сейчас. Сжалься над ней и перестань прислушиваться к её агрессии.

- Все по местам! – закричала дирижёр. Как всегда, пропустив верные, но очевидные напутствия подруги мимо ушей, я встала в ряд к альтам, в то время как она пристроилась к первым сопрано.

В течение всей репетиции Вера периодически оборачивалась на меня, прикусывая губу. Похоже, видок у меня был ещё тот: я хоть и смуглая, но яростной красноте это не мешало опалить моё лицо, заставляя окружающих буквально обжигаться от одного только взгляда на меня. Ко всему этому я ещё и постоянно дёргалась, когда Вячеслав брал самые высокие ноты. Он, может, и пел добротно, попадал во все ноты, быстро запоминал новые произведения, но его голос был просто отвратительным! Он будто бы упивался своей надменностью и противностью, что сказывалось на его, так сказать, репертуаре. У меня и без этого в последнее время в хоре звенело в ушах, а после того, как Вячеслав вернулся с больничного, мне просто хотелось плакать и обмотать уши поролоном. И, видимо, не мне одной. Ещё одна девочка-альт, Василиса, в конце репетиции, когда Вячеслав просто ходил вдоль рядов и «выпендривался», беря то ля, то си второй октавы, не выдержала и сморщилась, как изюм. И, стоило ей снять запотевшие очки, чтобы протереть их, «звёздочка» пронёсся мимо, сбивая её. Естественно, очки полетели со сцены, причём по закону подлости – не на ковёр. Оправа разлетелась, стёкла треснули – и кто за это будет платить? Хорошие очки – это дорого, скажу я вам! А домой, как ей добираться? Практически вслепую? И только я хотела озвучить всё это Вячеславу и заодно его покровительнице Эдуардовне, меня за предплечье тронула Вера со словами: - Нам надо помочь ей, - она кивнула на Василису, дрожащими руками пытающуюся собрать все части оправы воедино. Я сочувственно вздохнула и согласно качнула головой.

Глава 2. «Зря он это сделал…». Часть 1

Я так и не поняла в тот вечер после допроса, что от меня хотели услышать родители и что они сами пытались донести до меня. Они говорили какими-то загадками, не заканчивали предложения, видимо, ожидая, что я сделаю это за них. Но мне тогда не было дела до чтения моралей, голова разболелась не на шутку, и слишком часто появляющаяся мигрень начинала порядком волновать. Я почти не помню каких-то конкретных фраз, но конец нашего диалога, боюсь, останется навсегда в моей голове:

«- Ты же должна понимать, что не имеешь права трогать постороннего человека, тем более, за лицо! Это просто противно, Люда! – в очередной раз пыталась достучаться до меня мама. Я устало потёрла виски и проигнорировала то, что она повторяет, наверное, раз в десятый.

- Тебе почти восемнадцать лет. Нужно же как-то уметь сдерживать себя! Мы с мамой разве учили тебя подобному? Разве мы учили тебя насилию или позволяли себе бить тебя?.. – буквально задыхался от возмущения отец. И, скажу честно, зря он решил выразиться именно так. Потому что от его слов в голову полезли непрошеные воспоминания, играющие отнюдь не на пользу ему и матери, что, похоже, они оба осознали спустя секунду. Но я уже успела вспыхнуть.

- Зато вы позволили бить меня другим, - утробно прорычала я, смело, почти нагло посмотрев на них свысока. И, к моему удивлению, они не стали отпираться, а лишь уязвлённо вздрогнули и вжались в диван, почти перестав дышать, когда я окинула их жгучим взором и убежала к себе в комнату».

Медленно встав с кровати, я похрустела косточками и зевнула. Кинув взгляд на часы, я поняла, что школу я благополучно проспала, и меня, естественно, никто не разбудил. Закатив глаза и улыбнувшись, я почувствовала, как что-то стягивает мне лицо. Пощупав его, я раскрошила бордовые корочки на пол: щёки и нос оказались в крови, как и моя подушка. Кровь, хвала небесам, текла из носа, а не из ушей. Прям, ура. Судорожно пошарив по кровати руками, я нашла телефон и с неудовольствием заметила, что не поставила его на зарядку. Ладно, после того как я умоюсь и позавтракаю, уже смогу им пользоваться. Сейчас главное – смыть с себя кровавую «маску». Сомневаюсь, что она полезна для кожи.

Ничего не предвещало беды (ещё больше беды, точнее), но и в ванной меня ждал сюрприз.

- Твою дивизию! – шокировано воскликнула я. Из зеркала на меня смотрела не просто измазанная в крови школьница, а ещё и школьница со светящимися зелёными глазами. И тут я поняла, что в ванной я свет не включала, и в ней должно быть темно. Но там было светло, как днём! Метнувшись обратно в комнату, я посмотрела время уже на смартфоне, и, оказалось, было не два часа дня, а два часа ночи!

В комнату на шум прибежали сонные родители и включили свет. От резкой вспышки я зашипела подобно кошке и болезненно сощурилась. Мама с папой невольно попятились назад.

- Так и ослепить можно! – обиженно простонала я. Когда я открыла глаза и продемонстрировала их, мать перекрестилась, выглядя, мягко говоря, ошарашенной, в то время как лицо отца то ли неверующе, то ли испуганно скривилось.

- Ну?! Чего вы молчите?! – получилось весьма жалобно, но в тот момент мне было до контроля собственных эмоций. Со мной происходило что-то невероятное, причём, в плохом смысле, а родители застыли как истуканы вместо того, чтобы помочь мне! Сердце готово было пробить грудную клетку, в горле образовалась пустыня, а в голове пронёсся ураган, оставивший за собой бесполезные обломки старых зданий. Ничего, из того, что я когда-либо слышала, читала или видела, не могло помочь мне с моей проблемой. А это вообще было проблемой? Может, это дар свыше, а я, такая глупая, не могу этого понять?

Первой очнулся отец. Он медленно подошёл к моему стулу, снял с него толстовку и повязал её мне на глаза. Я не стала сопротивляться, хотя была в недоумении, но спросила:

- Мне это как-то поможет?

- Пока нет. Садись, - он настойчиво опустил меня на кровать и, судя по звукам, куда-то поспешно ушёл. Через пару минут звуков возни послышались телефонные гудки, благодаря которым, видимо, начала соображать и мама.

- Тихон, постой! Не делай глупостей! – она убежала, оставив меня одну в этой начинающей пугать темноте. Цветные пятна будто бы стали складываться в какой-то не ведомый никому узор, заставляя зациклиться лишь на нём. Постепенно мой пульс восстановился, глаза слиплись от усталости, и я уснула.

Разбудила меня ссора родителей. Сначала мне не удалось разобрать ни одного слова, но потом резкие громкие звуки стали складываться во всё ещё не понятные мне фразы и предложения:

- Зря ты это сделал! Если всё, что ты говорил, правда… - кричала мать.

- Ты сама видела, что это правда! – возмущённо воскликнул в ответ отец.

— Значит, ты самолично согласился сделать из нашей дочери чу!..

- Не смей заканчивать, идиотка! – прорычал отец, после чего раздался оглушительный хлопок входной двери.

Я настороженно прислушалась: вроде всё кончилось. Сняв с головы толстовку, от которой, если четно, уже зудело всё лицо, я осторожно села на кровати, ощупала лицо: остатки крови всё ещё были на нём. Затем я встала и, еле поднимая ни с того ни с сего отёкшие ноги, потащилась в ванную. Смыв, наконец-таки, всё кровяное безобразие, я с почти полноценной улыбкой вгляделась в свои обычные карие глаза. Почистив зубы, я вприпрыжку пошла на кухню, уже и забыв о недавнем «представлении». Но мне о нём невольно напомнила мама. Она сидела за кухонным столом в фартуке и, подперев голову кулачком, тихо плакала.

Глава 2. «Зря он это сделал…». Часть 2

Как бы я ни ненавидела одиннадцатый класс за ЕГЭ и подготовку к Выпускному, его рутина на какое-то время смогла спасти меня от иных переживаний. Меня, конечно, пару раз ещё вызывали в полицию, но дело очень скоро закрыли, ведь не нашли доказательств моей виновности. Что насчёт вокала, то мы с Верой довольно быстро переключились на учёбу и о нём почти не вспоминали, хотя неприятный осадок остался. Всё-таки восемь лет туда ходили. А что же случилось с моими глазами, я так и не выяснила. Сначала не хотела или не могла разговаривать на эту тему с родителями, потом решила забыть о том случае раз и навсегда. В конце концов, если бы это была какая-то болезнь (правда, интернет выдавал исключительно сайты о магии и спиритизме на мои запросы о «светящихся глазах»), то симптомы должны были хотя бы раз повториться. Но, нет. Единственное, что можно было ещё приписать недугу – повышенная раздражительность, но, дело в том, что я всегда была немного вспыльчивой, и приближающееся ЕГЭ никак не помогало мне успокоиться. К слову, взрослых, похоже, вполне устраивало то, что я ни одного вопроса по поводу своих глаз им не задала.

В целом, всё было неплохо. Так прошло две с лишним недели и… хорошая жизнь кончилась. Легко догадаться, но ко мне приехали мои «любимые» родственники. Сегодня было четырнадцатое мая, т. е. одиннадцать дней до моего первого экзамена, не считая день его проведения. Если честно, хотелось при встрече прямо в лицо им высказать, как они «вовремя» решили посетить нас. И каждый раз, когда отец поворачивался спиной, появлялось искушение: «пнуть или не пнуть?»

И вот, мы стоим на вокзале (ненавижу вокзалы) с картонкой, на которой написаны имена наших гостей, и с натянутыми до ушей улыбками ждём их. Уже пятьдесят минут. И это при том, что мы сильно опоздали. Думаю, от моей улыбки остался разве что звериный оскал.

- Может, они не приедут? – с надеждой тоненьким невинным голосочком поинтересовалась я.

- Если они не приедут, нам всем будет очень плохо, - низким, крайне напряжённым, баритоном ответил отец, даже не посмотрев в мою сторону и продолжая буравить взглядом рельсы. Я закатила глаза: кому ещё плохо будет? Вайноне из-за того, что не смогла лишний раз меня смешать с грязью? Пусть не волнуется, у меня в школе есть люди, которые способны сделать это с ещё большим энтузиазмом, чем она!

Суетящиеся и вечно куда-то опаздывающие люди никак не спасали моё неудовлетворительное положение. Меня так и норовили толкнуть, задеть, зацепить замком от сумки – хотелось взвыть.

- Так! Если не сейчас, то никогда! – терпения мне, как всегда, не хватало. И, словно услышав мои слова, прозвучало несколько гудков, и нужный поезд остановился перед нами. Через несколько минут из него повалила целая толпа людей. Эта дымящая громадная красная махина сейчас у меня ассоциировалась с адом, иначе, как объяснить, что именно из неё вышли мои демоны-мучители? И, вскоре заметив нас, эти черти зашагали в нашу сторону. Среди них была моя бабушка Всевида.

- Моё ты золотце, как подросла! – она, естественно, поспешила расцеловать меня в обе щёки. Вот почему поцелуи одних людей были приятны, а других казались просто лишними слюнями, которые они захотели вытереть об тебя? Да, к этой женщине я не чувствовала того же, что и к своей бабушке со стороны матери. Всевида для меня была просто сестрой злой тётки Вайноны. Она была одета по своему обыкновению: в зелёную юбку и какие-то серые тряпки, а ещё голубой чепчик на голове. Вайнона, в отличие от неё, была в готическом тёмно-зелёном платье с рюшками и широкополой шляпе чёрного цвета. Только чучела ворона не хватало, честное слово. Больше всех нарядом отличился дядя Меземир. Он был одет по-обычному. Длинное серое пальто, чёрные гладко выглаженные брюки, будто он не трясся в поездке несколько дней, жилет и серая водолазка. Кстати, дядей он мне тоже вовсе не был, отцу он приходился то ли троюродным, то ли четвеюродным братом. В какой-то степени, он даже немного импонировал мне. Если Вайнона обычно смотрела на меня свысока, а Всевида с желанием поболтать, то он – с равнодушием. Однако именно сегодня мне было суждено изменить своё мнение: все трое смотрели на меня с интересом, кто с открытым, кто с тщательно скрываемым. Уж не ради моих светящихся глаз они приехали?.. Да нет! Бред…

Молчание затянулось, и мама легонько пихнула меня в бок.

- Добрый день. Рады вас всех видеть, - совершенно безразлично сказала я и указала в сторону лавочек. – Сейчас мы закажем минивен, и нас с комфортом отвезут на дачу.

Конечно же, дома у нас не было мест для ещё трёх человек, поэтому было решено поселиться всем временно на даче, что тоже никак не облегчало мне подготовку к экзаменам! Ехать до школы было недалеко от нашего посёлка, но шумные соседи, плохой интернет и необходимость перевозки кучи учебников губили моё и так не стабильное психологическое состояние.

Вдох-выдох.

- Ты так и не научила девочку манерам, Ульяна, - скрипучим голосом медленно отчеканила Вайнона.

- Она просто сильно устала. Усердно готовится к экзаменам, старается, - почти на автомате отвечала мама. Меня же передёрнуло от одного только звука голоса тётки. Появилось непреодолимое желание убежать, но меня уже крепко схватил за плечо отец и тащил в сторону стоянки, попутно вызывая такси.

- А, по-моему, это хорошо, когда у девочки есть характер, - тягуче отозвался Меземир, который единственный из всей нашей родни не боялся спорить с Вайноной. Правда, я знала об этом только по рассказам отца, поэтому кинула удивлённый взор на дядю. Тот неожиданно подмигнул мне. Не зная, как реагировать на это, я отвернулась и решила забыть о столь коротком проблеске человечности сред моих родственников.

Глава 3. «Побег»

Я хотела сбежать к Вере, с которой уже успела списаться и договориться, ещё утром, но мне не дала этого сделать Вайнона. И произошло это в весьма не благоприятных условиях. Мы оказались вдвоём в тёмном коридоре, когда как кто-то забрал ключи из тумбочки. С одной стороны был тупик, с другой – тётя, бежать было некуда. И, казалось бы, пора бы отпустить детские страхи и понять, что Вайнона ничего сможет мне сделать, ведь я сильнее и шустрее этой костлявой старухи. Но детские травмы, к несчастью, навсегда остаются в человеческом сознании. Как бы глупо это ни звучало, но хулиган, издевавшийся над кем-либо в детстве, будет вызывать больше страха, чем реальный маньяк, даже спустя годы. И редко кому удаётся побороть этот страх без учёта того, что мало кто пытается это сделать. Я же, в свою очередь, боялась затронуть болезненные воспоминания, опасаясь повторения испытанного мной ужаса, из-за чего невольно позволила им вечной тенью нависать над всеми моими действиями.

Было жарко, но руки и коленки стали холодными, словно я десять минут держала их в холодильнике. С прямой спиной я была выше Вайноны, но сейчас я скрючилась настолько, что стала почти того же роста, какого была, когда… когда эта женщина стала не только моим главным врагом и личным кошмаром, но и точкой невозврата – тех самых глубоко доверительных отношений с родителями больше не будет. То событие стало ярким белым рубцом на загорелой коже.

- Я хотела бы посмотреть твои отметки в школе, - вдруг выдала Вайнона. Зловещая тень скрывала часть её лица, открывая вид лишь на блестящий чёрный глаз.

- А я погулять собиралась, - каким-то детским дрожащим голосом ответила я.

- А я тебя не отпускала, - тюремщица нашлась. И тон под стать. Ей хочется казаться королевой, но получается только надзирателем в тюрьме. Она протянула руку, дабы я взялась за неё. Ох, как же я это ненавижу! Мои руки были холодными, её же – ледяными, как у мертвеца. А кожа была отвратительно мягкая, как куриное мясо. Я будто маленькая дурочка шла с ней под ручку до кухни, чтобы показать свои оценки в электронном дневнике. Открыв его, я набралась смелости и сделала попытку отступления:

- Послушайте. Мы с вами обе взрослые люди и… вообще, это странно. Вы мне не мать. Виделись мы с вами о силы раз десять. Вы не имеете никакого права от меня что-то требовать, - на одном дыхании сказала я. Отдышавшись, я взглянула на тётку: её это никак не тронуло. Возможно, даже разозлило. Чёрт.

- Оценки! – резко крикнула она. Я подскочила на стуле и как дрессированная обезьянка вручила её телефон, показав, где нужная информация. Далее Вайнона со свирепым недовольством пролистала мои отметки за триместры и с громким хлопком отбросила мой смартфон на стеклянный стол. Он треснул, а на дисплее спектром осветилась царапина от когтя тётки.

- Ты не очень-то любишь стараться, верно? – едко прошипела Вайнона, привстала и максимально приблизила своё лицо к моему. Да чтоб меня! Неужели никто в доме не слышит того, что творится на кухне?! Придите и спасите меня, кто-нибудь! Я закрыла глаза, не выдержав пытки от её холодного дыхания на моём лбу. – На меня смотри!

Кап-кап.

Она залепила мне настолько сильную пощёчину, что зацепила тонкую кожу лица ногтем. Царапину через всю щёку защипало, а подбородок обожгло каплями крови, которые вскоре красовались на белой плитке пола. Я снова закрыла глаза.

Вдох-выдох.

- Я сказала, на меня смотри! – он снова замахнулась, но я успела перехватить руку и вывернуть её в другую сторону. Не сломала, но причинила боль. Так мы и застыли в странной позе, и очнулась я только после раздавшихся в проёме кухни хлопков в ладоши.

- Браво, тётушка. Методы, как всегда, поражают, - я недоумённо посмотрела на скептично настроенного Меземира и перевела взгляд на Вайнону. Та победно, нет, торжествующе ухмылялась!

Почувствовав мою растерянность, Вайнона потянулась ко мне другой рукой, но тут меня обуяла такая злость: они что, эксперименты надо мной ставят?! Я перехватила и вторую руку, но тётя в ответ заскребла своими когтями по моим запястьям, что оказалось очень болезненным. Я хотела оттолкнуть её, но та вцепилась в меня мёртвой хваткой, и тогда мне пришлось ударить со всей силой. Признаться, я не знала, что у меня столько силы. Вайнона отлетела в стену и ударилась головой о кухонный шкафчик. Сотрясения не избежать. Меземир не спешил ей помогать, но и мне препятствовать не стал. Он кивнул в сторону выхода, но т. к. тот был закрыт, я вернулась к себе в комнату и выпрыгнула через окно. Благо, оно было на первом этаже и без решёток.

Ощущала себя я не иначе как героем фильма ужасов: была лишь одна цель – убежать от монстра как можно дальше! А куда убежать и как потом оттуда выбираться – это дело второстепенное. Ох, и зря я тогда дала волю эмоциям. Потому что мои шальные ноги завели меня в лес. Сначала я бежала по бетонированной дороге, потом по каменистой тропинке, вдоль которой росли земляника и осины. Местность была знакомая и много раз обхоженная вдоль и поперёк мной и соседскими детьми. Но мне этого оказалось мало, и на одно адреналине, почти что без воздуха в лёгких, я забрела в чащу, в которой не было ни указателей, ни какой-нибудь тропки. О том, что клёны, дубы и берёзы вокруг были идентичными, и думать не хотелось. Что меня в конец добило, так это отсутствие следов человеческой цивилизации, проще говоря, мусора в траве и меток лыжников на стволах. Я даже не представляла себе, что наш лес настолько глубокий. И раз здесь не бывает людей, то диким зверям бояться нечего. Значит, мне не только стоит прислушиваться и вести себя как можно тише, но и хорошенько смотреть под ноги, дабы не напороться на гадюку. Правда, эта проблема быстро решилась: я просто-напросто решила не двигаться. Всех же в детстве учили, если заблудился – стой на месте, и тебя найдут. М-да. Знали бы, где искать. А после того, что я учудила – хоть бы не грохнула тётку – меня не скоро хватятся.

Глава 4. «Ведьма». Часть 1

Изначально я была очень активным ребёнком. Нет, я не баловалась (по крайней мере, больше, чем другие дети), не выводила родителей из себя капризами и нежеланием засыпать до двух часов ночи. Я просто любила подолгу играть с другими детьми и гулять, причём не в коляске, а на своих двоих. Дома я тоже никогда не сидела на месте, предпочитая смотреть по телевизору детские танцевальные передачи и повторять движения за их ведущими. Родители были рады тому, что я не была зависимой от игрушек и гаджетов, в отличие от многих моих сверстников, мамы и папы которых просто отгораживались от своих чад, давая им телефоны.

Но, как и все малыши - нет, люди - я могла «заиграться» и «забыться». И мне повезло сделать это именно во время очередного приезда тётки Вайноны. Я носилась по дому, перепрыгивая препятствия в виде чужих тапок и ног и радостно хохоча. В руке я держала любимую куклу – фею в сиреневой бальной пачке и с блестящими фиолетовыми крылышками. Она, словно верная подруга, «летела» рядом со мной, а воображение ярко описывало наш с ней диалог и шутливое колдовство. Тогда мне казалось, что не только магия моей феечки, но и весь мир светится. Веселье кончилось, когда я забежала в зал, где на диване чинно попивала чай Вайнона. При моём появлении она лишь кинула на меня брезгливый взгляд и далее сделала вид, что меня не существует. Будучи внимательным и требующим постоянного внимания ребёнком, я была недовольна таким раскладом. Я разбежалась и хотела было совершить мастерский, как я думала, прыжок, но рассчитала расстояние неправильно и чуть было не свалилась прямо на стопы тётки, та вовремя вскинула ноги и пнула меня в живот. Темнота и цветные точки заплясали перед моими глазами, воздух резко вышел из лёгких, и я с хрипом постаралась вернуть его обратно. Голова загудела от удара. И всё, вроде бы, должно было кончиться весьма благополучно: руки, ноги на месте, ничего не сломано, одни ушибы и испуг. Однако Вайнона решила, что я недостаточно поплатилась за свою дерзость. Когтистая лапа – тогда я не могла назвать её ладонь с угрожающе острым маникюром никак по-другому – схватила меня за волосы, впутываясь пальцами в них так, что при всём желании не отдерёшь. Я повисла на её руке, как тряпичная кукла или, скорее, скулящий щенок, слабо пытаясь отодвинуть от себя её мертвецки холодные пальцы. А вскоре пришло осознание: мама, хоть и была выше Вайноны, если та не надевала свои уродливые каблуки, уже давно отказывалась брать меня на руки, ссылаясь на то, что я стала тяжёлой. Когда как тётка схватила меня одной рукой без особых усилий, и даже не покачнувшись. Я замерла на минуту, за время которой что-то грубо кричащая Вайнона успела выволочь меня из зала, но, услышав чьи-то шаги, вспомнила, что в доме находятся мои родители, и заверещала во всё горло: «Мама! Папа!» Раздавшиеся со второго этажа голоса окрылили меня, и я начала яростно сопротивляться, но тётка тут же прекратила мои жалкие попытки спастись, сжав мои запястья почти до хруста. Или не «почти», таких подробностей хотелось не вспоминать никогда…

Чуть позже я оказалась в подвале, признаться, до того момента я и не знала, что он у нас на даче был. Там было множество банок с вареньем, но пахло, почему-то, тухлятиной и гнилым мясом. Стоило тётке спуститься по крошащейся каменной лестнице и выпустить, наконец, мои волосы, я ломанулась к светлому прямоугольнику выхода, который вдруг закрыли силуэты родителей. Я счастливо протянула к ним руки, и они тоже потянулись в ответ, но грозный голос Вайноны их остановил. И они… ушли. Захлопнули люк в подвал, оставив меня без света наедине с тёткой и не понятно откуда взявшимися розгами.

Это воспоминание явно не безосновательно было вытащено моим проклятым подсознанием наружу спустя столько лет, но почему именно сейчас? И почему в такой обстановке? Как бы странно это ни звучало, эпизоды из детства часто крутились у меня перед глазами во время полудрёмы, когда я, вроде как, спала, но в любой момент могла вскочить и пойти на кухню за водой. Но сейчас я находилась вовсе не в полудрёме и точно не во сне – это был сущий кошмар! Кошмар наяву. Я не могла очнуться, не чувствуя ни времени, ни пространства, ни своего тела. Вокруг зияла не тьма, а нечто коричневое, бордовое, местами чёрное, как запёкшаяся кровь, среди которой чётко прослеживались рептильи жёлтые глаза, точь-в-точь как у того недо-волка из леса. Они затягивали меня, гипнотизировали, дурили голову, из-за чего внезапно нахлынувшее воспоминание на миг показалось спасением из этого болота. Не имея возможности вернуться в реальность, самостоятельно я стала кричать. Уж не знаю, вышло ли «связаться» таким способом с внешним миром, но после моих возгласов глаза закрылись и спрятались в бордовой гуще. И вскоре вместо них я увидела её – Охотничью или, по-другому, Кровавую Луну. Явление не сказать, чтобы редкое, но и не частое. Мне доводилось его видеть пару раз и, кажись, Вера говорила, что такое случается, когда Земля бросает тень на свой спутник, поэтому это также можно назвать лунным затмением.

Погодите-ка.

А не о лунном ли затмении говорили отец, Вайнона и Меземир? Вот же ж! Неужели у них получилось?! Что бы они ни имели в виду, но успеха мои родственнички добиться сумели! И, как бы прискорбно это ни звучало, похоже, мои родители помогли им или просто не стали мешать. Так неприятно и больно осознавать это. Но что бы я сделала на их месте, угрожай им опасность? Возможно, я тоже сдалась бы?.. Нет. Я прекрасно понимаю, что боролась бы до последнего за них! И не потому, что я такая смелая и сильная, а потому что просто люблю их. И если мама с папой не стали спасать меня и тогда, и сейчас, значит ничего, кроме вдолбленного предками родительского долга и желания оставить след в этом мире они не чувствуют ко мне.

Меня обуяла злость. Почему, когда как я готова ради этих людей пойти на любые подвиги, они не способны ответить мне тем же?! Почему они настолько эгоистичны, что не отвечают на мою любовь?! Неужели так сложно любить и защищать собственного ребёнка, свою кровиночку, свою частичку?! Мне было больно не от розг или пощёчины, мне было больно от того, что родители в который раз бросили меня в самый сложный момент.

Глава 4. «Ведьма». Часть 2

Ещё утром, когда Вера не смогла разбудить подругу даже с помощью своих родителей в школу, она сильно забеспокоилась. И это несмотря на то, что её мама утверждала, что Люда просто переутомилась, и один пропущенный день школы – ничто, по сравнению с возможностью выспаться ребёнку. Но когда Людмила не проснулась ни к обеду, ни к ужину, и семейство Ивовых уже набирало номер скорой помощи, к ним в дверь постучался отец Люды, Тихон. За ним на лестничной клетке мялся (хотя Вере сложно было применить это слово к этому снобу), видимо, дядя её подруги. Пока отец Люды лгал о том, что с ней уже подобное случалось, и это, якобы, наследственное заболевание, Вера не сводила пристального взгляда с Меземира ровно до того момента, как её одёрнула мать, заметившая, что дочь откровенно «пялится» на чужого человека. Что ж, этого пижона Вера запомнила надолго. Если что, думала она, фоторобот будет составить несложно. Погружённая в напряжённые мысли, Вера не сразу поняла, зачем же всё-таки пришли родственники подруги. Да ещё и туман усталости мешал быстро соображать. Но когда более сильный, чем Тихон, Меземир вышел из их квартиры с Людмилой на руках, Вера всерьёз запаниковала и даже хотела рвануть вслед за нежданными гостями, но была на миг остановлена строгими и не предвещающими ничего хорошего взорами родителей. Всего на миг.

- Вы не заслуживаете её. И однажды она станет свободна, - Вера дёрнула рукав Тихона так резко, что хлопковая ткань больно врезалась в грубую мужскую кожу, нагнав мужчин на первом этаже.

- Однажды? – хмыкнул Меземир, без тени устали поворачиваясь к застывшим людям. – Вскоре мы все станем свободны. И ты будешь этому свидетелем, - сложно было сказать, к кому именно была обращена последняя фраза, но Вере почему-то казалось, что ей. И от этого холодок пополз по её спине. Она выпустила из ослабевших рук пиджак побледневшего отца подруги и, будто бы под гипнозом, поднялась обратно к себе на этаж. А, может, и не «будто бы».

***

После получаса рыданий в одиночестве я решила встать и пойти умыться. Вайнона, как и родители, давно покинула это подвальное помещение, и больше я никого не видела. Нужна я кому-то, ага! В этом доме… или где я сейчас нахожусь, мне никто не поможет, и не важно, что со мной случилось. Думаю, пора паковать вещи и переезжать к бабушке от этих психопатов. А то ещё убьют в порыве своих игрищ!

Попытавшись подняться, я удивилась: моё тело ощущалось совсем иначе. Словно кто-то перекроил меня за эту ночь, выкрав перед этим у Веры из-под носа. Ох, боюсь представить, что она успела за это время вообразить себе! Она-то обо мне волнуется, в отличие от некоторых! Ладно, так я себе не помогу, нужно подняться.

Пальцы сгибались туго, впрочем, как и всё остальное, мышцы стали плотнее, а вены взбухли и легко проглядывались через кожу. Не то чтобы я раньше была красавицей, но сейчас, уверенна, выгляжу совсем чудовищем. Резко оттолкнувшись от пола, я попыталась вскочить на ноги – это было плохой идеей. Перед глазами заплясали черти, и мне страшно было подумать, реальны эти скачущие по комнате чёрные пятна или нет, потому что после всего произошедшего могло случиться и не такое!.. Страх подстегнул меня к дальнейшим попыткам выбраться из того подвала. Кто знает, что со мной может произойти, если я останусь там ещё хоть на минуту? Мне вот не хотелось узнавать этого. В носу появилось ощущение сухости, а на языке - металлический привкус. Её и кровь носом пошла! Что ещё сегодня плохого не произошло?! Где там астероид размером с планету?..

Опираясь на шершавые каменные стены и деревянные балки, я кое-как выбралась из подвала, открыв дверь как можно тише, и, не чувствуя ног, интуитивно стала искать выход. Вот только… Это же наш дачный дом! Но откуда в нём такой странный подвал? Хотя я уже ничему не удивлюсь. Причём в самом ужасном смысле этого слова. Как ни странно, в целом доме не оказалось никого, и я наивно посчитала, что мне всё это причудилось. Однако зеркало в ванной вернуло меня в реальность: из него на меня смотрела не кареглазая нескладная девчонка, а самая настоящая ведьма с зелёными глазищами, алыми губами, гладкой кожей и чёрными как смоль волосами. Это при том, что раньше они были тёмно-русыми. Мать родная не узнает! Правда, в моём случае это, скорее, пошло бы мне на пользу. Главное, чтобы бабушка узнала.

В который раз за последнее время сбегая из дома, я подготовилась намного тщательнее. Благо, мобильник и остальные вещи, которые я брала к Вере, покоились в рюкзаке в моей комнате. Постояв несколько минут на пороге, я не сдержалась и отправилась на кухню. Есть хотелось до жути, но я пошла туда не за этим. Кое-как отыскав соль, что до приезда гостей всегда можно было найти на столе, а не, как сейчас, за семью замками, я прокралась в спальню Вайноны и насыпала пол пачки ей в кровать под простыню. То же самое я проделала с кроватью двух других родственничков, но им досталось меньше. Оставшейся солью я украсила порог своей уже бывшей комнаты. Жаль, святой воды нет.

Почти не чувствуя тяжести вещей первой необходимости, я добежала до автобуса, оплатила проезд и чудо как удачно добралась до дома бабушки, которая тоже сейчас жила загородом, но с прямо противоположной стороны. Хоть мне и удалось проехать почти весь путь в сидячем положении, пустой желудок и сильная тряска сделали своё дело: меня укачало. То зеленея, то бледнея, я дошла до нужного мне домика, автоматически здороваясь с явно шокированными моим видом соседями, и слабо постучалась. Бабушкин дом найти было довольно просто: он стоял в самом конце села, был в зелёный цвет, из-под которого в некоторых местах проглядывались чёрные доски, а также имел древнерусские резные ставни. И не надеясь на то, что бабушка меня услышит (если она вообще дома), я устало плюхнулась на скрипучие деревянные ступеньки у двери. Странный прилив сил, который я ощутила, проснувшись, был исчерпан, я снова почувствовала себя слабой.

Глава 5. «Он нашёл меня». Часть 1

Та ночь выдалась… м-м-м, нелёгкой. Мне было сложно уснуть после всего того, что случилось.

Бабушка постелила мне на моей старой кровати, на которой я обычно спала, когда гостила у неё. Простыня и одеяло пахли чистотой и свежестью, а подушка была прохладной и мягкой, как облако – то, что надо для самых сладких сновидений. Но это, к сожалению, не помогло мне ни быстро и безболезненно уснуть (мышцы всё ещё горели огнём), ни увидеть во сне хоть что-то сколько-нибудь приятное. После одного короткого кошмара, не отразившегося в памяти, но оставившего след в виде бешено колотящегося сердца и холодного пота, стекающегося по лбу и животу, я поняла, что мне страшно. Я никогда не боялась темноты, даже в детстве, и ненавидела летние ночи, когда ранний утренний свет мешал мне спать до полудня, но сейчас мне захотелось включить все лампочки в доме, чтобы только удостовериться в том, что здесь нет никого постороннего. Ко всему этому прибавилось ощущение того, что моя паранойя не безосновательна, и за мной вполне себе может кто-то следить. А осознание того, что я нахожусь на первом этаже, а на окнах нет решёток, заставило меня замереть в полусидящем положении. За мной вполне могли наблюдать через окно и прямо сейчас…

Руки, на которые я опиралась, очень скоро задрожали, как и всё моё тело. Кто бы это ни был, он не будет ждать вечно, и мне стоит покончить с этим раз и навсегда! Иначе я позорно умру от страха, а не от клыков чудовища или ножа маньяка. Мне просто-напросто нужно посмотреть в чёртово окно!

И раз… два… три!

Я зажмурилась и резко повернула голову в сторону окна, вскрикнув и снова замерев. Первые пару минут ничего не происходило, и я решила «подсмотреть» за следившим. Я совсем чуть-чуть приподняла веки – так, чтобы было непонятно, открыла ли я их вообще – и увидела лишь мутную бесформенную пелену. До скрежета сжав зубы и приоткрыв рот, чтобы в любой момент закричать о помощи, я распахнула глаза и увидела…

Ничего. Окно было плотно зашторено. Вполне логично, ведь бабушка знает, что я не люблю, когда меня будит солнечный свет. Что ж, нужно не забыть её поблагодарить утром.

Я с огромным облегчением выдохнула, да так, что чуть не подавилась воздухом и слюной, и тихо рассмеялась над собственной трусостью. Это ж надо было испугаться того, чего нет! Даже Вера не бывает такой пугливой после просмотра ужастиков. Ох, Вера! Стоит позвонить ей и сказать, что всё хорошо, а заодно и поинтересоваться, не угрожали ли ей мои «дорогие и близкие». Очень не хотелось бы, чтобы у неё и её родителей были из-за меня проблемы.

Расправив одеяло, я широко улыбнулась, ведь теперь действительно можно было лечь спать. Опасности-то нет! Но, устроившись в любимой позе на подушке, я поняла, что сердце колотится ещё сильнее, чем после кошмара несмотря на то, что я уже перестала трястись от страха.

Кр-ж-ж! Хрясь! Хрясь!

Как оказалось, окно было приоткрыто. Послышался скрип старых петель, и раздался шорох в растущих под окнами кустах малины. Этого было достаточно для того, чтобы я вскочила, подпрыгнув на кровати, и, умудрившись не запутаться в одеяле, за несколько секунд оказалась в бабушкиной комнате, после чего нырнула ей под бок, укрыв голову её пледом. Проснувшаяся бабушка без лишних слов погладила меня по голове, раскрыв её, и тихо запела старинную колыбельную, что погрузила меня на этот раз в настоящий крепкий сон.

«Ночь пришла,

Темноту привела,

Задремал петушок,

Запел сверчок.

Вышла маменька,

Закрыла ставеньку.

Засыпай,

Баю-бай».

***

В понедельник я, конечно же, была не в состоянии идти в школу, а бабушка, прекрасно понимая это, не стала меня будить. Так я проспала до десяти, плотно позавтракала вкуснейшими сырниками с малиновым вареньем и приступила к подготовке к ЕГЭ. В конце концов, как бы я себя не чувствовала и что бы ни происходило в моей жизни, от единого государственного экзамена это не спасёт. Да и сидеть без дела не хотелось. Мы с бабушкой приняли решение на время отключить мой телефон, чтобы никто не смог дозвониться мне и отследить меня по нему. По крайне мере, мы надеялись, что по выключенному это невозможно сделать. Проведя пару часов за повторением теории и решением варианта в сборнике, я услышала, как бабушка с кем-то разговаривает по домашнему телефону на кухне. Я не смогла оставить это без внимания, к тому же, голос бабушки Исты показался мне весьма напряжённым.

- … Я не знаю, где её теперь искать! Звоните в полицию, —с сардоническим смешком и всхлипом сказала бабушка в трубку. И я в который раз подумала о том, сколько потерял советский театр, когда бабушка решила стать редактором, а не актрисой. Спустя паузу, видимо, кто-то по ту сторону трубки что-то ответил, бабушка возмущённо продолжила: - Как это не можете?! Из-за этих нелюдей?! Да я на них управу такую найду! Ох, внученька моя бедная-я! – под конец она завыла, причём, по-настоящему, и я поспешила обнять её, чтобы успокоить. О, небеса! Как она за меня волновалась! Не то что эти. Ещё родителями называются!

Бабушка положила трубку и обняла меня в ответ. Так, покачиваясь и хныкая, мы простояли, а потом просидели, довольно долго, пока не кончились силы на то, чтобы плакать.

- Знаешь, что я думаю, нам с тобой нужно? – спросила бабушка. Я отрицательно покачала головой и вопрошающе на неё уставилась покрасневшими от слёз глазами. – Чай. Нам нужно выпить чаю со сладостями! – предложение было воспринято мной со всей возможной радостью, и уже через пять минут мы с удовольствием распивали иван-чай с ватрушками и нашими любимыми шоколадными конфетами.