Ведьмы не сдаются!

ЧАСТЬ I. Глава 1. Кто упадёт, тот пропадёт

— Ведьма, говоришь? — генерал Оралл снял фуражку и промокнул лысину клетчатым платком.

— Так точно! Выпускница лётной школы ведьм Ванда Высоколёт! Прибыла в ваше распоряжение для выполнения особых поручений!

В воздухе развернулись сопроводительные свитки. А их подательница вытянулась в струнку, браво щёлкнув каблучками. Блеснули из-под полей горячие глаза, застрекотал на кончике шляпы флюгер-вертушка — притом что ветра под маскировочной сеткой командного пункта и близко не водилось. Офицеры из генеральской свиты отчаянно потели.

— Особых поручений, говоришь? — начальник гоп-команды Паханец подкрутил влажный ус. — Особые поручения у нас найдутся…

— Отставить, майор! — одёрнул его Оралл. — Вот тебе, ведьма, первое задание. Произвести облёт вражеских позиций на всём протяжении линии дислокации нашей бригады с углублением на территорию протов в квадратах Е два и Е четыре с целью выявления местонахождения тяжёлых спороразбрасывательных установок дальнего радиуса действия и установления возможной точки падения вертолёта Международного объединённого комитета обороны!

Ванда восхищённо выкатила глаза. Даже капрал Занудетти, знаток устава и всяческих армейских предписаний, не сумел бы выдать такую тираду без запинки и на одном дыхании.

С другой стороны, что такое инструктор из лётной школы против боевого генерала?

— Всё ясно? — гаркнул Оралл.

— Так точно! Произвести, выявить и установить!

Ванда стукнула метлой оземь — да так, что прутики захрустели. Но не жалобно, а бодренько, по-боевому. Хозяйке не терпелось себя показать, и Мотя это отлично понимала.

— Фамильяр где?

Из-за кустов на задах блиндажа с достоинством вышел чёрный кот и уселся у ног Ванды по стойке смирно. На голове у кота была каска с откидным козырьком и раковинами для ушей и вибрисс, а проще говоря бровей.

— Штурман Лис! — отрекомендовала его Ванда. — Полный ментальный контакт, навигация, аэрокотосъёмка, картография, мнемоника, боевой коэффициент первой степени!

Генеральский адъютант, красавчик-блондин в чине капитана, бросил строить Ванде глазки и захохотал в голос:

— Кот Лис! Боевой!.. Мышей, что ли, бьёт? Или зайцев гоняет?

Штурман повернул голову, и его глаза ослепительно полыхнули — с тем характерным звуком, который издаёт, взрываясь, порошок магния в старинных фотовспышках. Капитан каменной статуей грохнулся на спину.

Генерал Оралл насупил кустистые брови. Пожилой начальник штаба по фамилии Осторожнич уважительно посмотрел на высокую шляпу Ванды.

А майор Паханец спросил с азартным любопытством:

— Когда очнётся?

— Часа через три!

«Четыре», — ревниво поправил Лис.

Майор присвистнул.

— Наши горгоны и василиски всего на пять минут вырубают.

Вообще-то полное имя Лиса и было Василиск. Кот получил его как раз в честь своей врождённой способности вызывать у живых существ временный паралич и отвердение тела. Но способности у фамильяра от природы, а сила их применять — от связанной с ним ведьмы. Вот и выходило, что долгий отдых капитану обеспечила именно Ванда.

Начальник штаба это сразу понял.

Магия ведьмы — в волосах. Чем сильнее ведьма, тем длиннее и гуще у неё волосы, тем больше и выше шляпа, которая их прикрывает и защищает. Шляпа Ванды была сшита на заказ, в военторге нужного размера не нашлось.

— Передатчик есть? — генерал споткнулся о своего адъютанта и выругался. — Да уберите кто-нибудь это бревно!

Ванда показала кольцо в виде паука. В его тельце были вшиты сразу три магически защищённых чипа, работающих на разных частотах, а паучьи лапки служили антеннами.

— Когда вылетать?

— Сейчас, голуба, сейчас!

— Днём? — испугался начальник штаба. — Ведьмы днём не летают! Они же — ночные…

— То ведьмы атаманши Быстрокрыльской. А это моя ведьма. Когда я скажу, тогда и полетит!

Генерал в сердцах бросил фуражку на вкопанный в землю стол. Тень от маскировочной сетки разрисовала его блестящую лысину серыми узорами. Выглядело это так, будто он посыпал голову пеплом.

— Поскорей бы, — поддакнул начальник гоп-команды. — Замучили нас эти споромёты. А ночью их не засечёшь. Спят, гадюки!

— Давно пора протам плазму надрать, — отчеканил длинный, как жердь, майор Хмурр, начальник лучевых батарей. — Обнаглели!

Ванда очень хотела попасть в разведэскадрилью Быстрокрыльской, подчинённую непосредственно командующему соединением, но теперь была рада, что этого не случилось. У атаманши три десятка ведьм, все с большим налётом часов, с боевым опытом — поди среди них отличись. А у Оралла, кроме Ванды, никого!

— Так ведь увидят — собьют, — вздохнул Осторжнич. — Жалко девчонку. Совсем зелёная ещё.

Камуфляжное платье Ванды в данный миг и правда имело окраску листьев ракитника, растущего вокруг командного пункта. Но при этих словах покраснело от обиды.

Глава 2. Сдавайся, ведьма!

Было далеко за полдень, когда котомка за спиной завозилась и смачно зевнула. Ванда перевела дух. Каменный груз крепко намял ей плечи.

«Где это мы-а-ау?» — лениво поинтересовался Лис, высунув голову наружу.

— Во вражеском тылу, — сказала Ванда. — Вылезай, бездельник!

«Чего это сразу — бездельник?»

Кот неторопливо выбрался хозяйке на плечо и взялся потягиваться, переступая с лапы на лапу. Когти у него были острые, вес немалый, а со сна фамильяр пару раз оступился.

Ванда зашипела и сбросила наглеца в кусты, от которых пахло леденцами и патокой. Кусты затрещали, а Лис громко чихнул. «Гадость!»

— Идём, горе моё, — вздохнула Ванда, в тысячный раз поправляя сползающую на глаза шляпу. Без волос форменный головной убор стал велик, и она чувствовала себя шутом в дурацком колпаке.

«Куда — идём?» — поинтересовался кот.

— Куда-куда. К своим! Кто из нас штурман?

В этот момент стрелка компаса резко дёрнулась и указала на раскидистые кусты шагах в двадцати от тропы. Листва у кустов была синяя, ветки пестрели чёрными и красными ягодами.

Вроде ничего подозрительного, типичная протоплазменная дичь. Но Лис выгнул спину и зашипел.

— Ты что? — насторожилась Ванда.

«Я? Ничего. Так, для профилактики».

Ягоды на кустах раскрылись и оказались глазами. Чёрные и красные зрачки дружно уставились на пришельцев, изредка помаргивая кукольными ресницами.

Ванда перевела взгляд на компас. Стрелка, недавно бывшая лопастью флюгера, уверенно держала направление на глазастый куст и даже подрагивала от нетерпения, словно подгоняла: давай, шевелись, чего ждёшь.

Ванда с Лисом переглянулись.

Обычно на территории, занятой протоплазмой, люди исчезали бесследно; название Гиблое Поле не с потолка взято. Но некоторые потом возвращались — и были совершенно не в своём уме. Курсантам лётной школы показывали видео: психи психами, смотреть жутко.

С другой стороны, Ванда пока сохраняла здравый рассудок. Возможно, и тому, кто прятался за кустом, удалось не сбрендить в этом сумасшедшем доме?

— Эй, есть там кто-нибудь? — окликнула она с опаской.

В ответ кусты зашевелили листьями и энергично заморгали глазами.

Ванда осмелела.

— Выходи, не бойся! Мы тебе ничего не сделаем!

Среди синих ветвей воздвиглась фигура в широкополой шляпе. Ванда прищурилась, вглядываясь в сумбур красок. Фигура была чёрной.

Подруга по несчастью — ещё одна сбитая ведьма?

Но плечи у фигуры были по-мужски крепкими, а тулья шляпы — слишком короткой. Ведьмы такие не носят. К тому же, под шляпой маячило что-то подозрительно зелёное…

Сердце у Ванды скатилось в желудок, колени предательски дрогнули, но рука без промедления взлетела в воздух, направляя удар — как учили.

Ванда вложила в него всю разрушительную силу, какая в ней ещё оставалась, и сейчас же кинулась в траву, благо заросли вокруг тропинки была высокие и частые. При этом она ухитрилась заботливо подкатить Мотю под маленький уютный куст.

Лис плюхнулся рядом.

«Ништяк ты его!»

Удар и правда вышел добротным. Куст взлетел на воздух: синие листочки, чёрные и красные глаза вместе с брызгами мелких щепок взвились клубящимся столбом под самые облака.

А потом спланировали вниз, словно кто-то прокрутил кино в обратную сторону.

Через секунду многоглазый куст был как новенький. Фигура, укрытая его ветвями, как стояла, так и осталась стоять, будто не её пыталась разнести на кусочки сильнейшая выпускница лётной школы.

— А говорила, ничего не сделаешь… Так и знал, что обманешь! — раздался весёлый голос. — Ведьма есть ведьма.

Синяя листва расступилась, и фигура предстала во всей красе: чёрный плащ, похожий на крылья летучей мыши, под ним чёрная же толстовка с надписью «Добрый, когда сыт», тёмно-серые штаны армейского кроя, ботинки на толстой подошве. Вместо лица — зелёная пупырчатая харя с клыкастой пастью и треугольными глазищами цвета яичного желтка.

«Глянь, на поясе», — прошептал Лис.

Из-под толстовки у фигуры свисал свёрнутый кольцами хлыст — будто спящая змея.

Ванда и так понимала, кто перед ней, но при виде фирменного оружия укротителей в животе у неё образовался ледяной ком. Перед глазами встало очередное видео: протоплазма лавовым потоком катит вперёд, надвигаются чудовища всех мастей, а между ними тут и там шагают двуногие монстры с хлыстами и дудками. Чёрные, как гробовщики посреди карнавального шествия, они гонят разноцветную орду на мир людей, и протоплазма слушается их, словно щенок любимого хозяина.

Зелёная харя, между тем, подмигнула Лису, подтвердив:

— И на поясе, и в кармане.

Рука в чёрной кожаной перчатке извлекла из-под плаща тростниковую дудку.

— Он тебя слышит? — прошипела Ванда своему штурману. — Никто не может слышать ведьмовского кота, кроме самой ведьмы!

Глава 3. Ведьма в тылу врага

Внезапно всё кончилось. Бугры опали, небо стало синим, вокруг раскинулся знакомый мультяшный лес. Правда, растительность средних широт почти полностью сменилась бамбуком, кактусами и пальмами. Но Ванда обрадовалась им, как родным.

А в следующий момент увидела такое, отчего сердце у неё сжалось и заныло.

Из бледно-вишнёвого папоротника, усыпанного салатовыми цветочками, торчал обрубок вертолётного хвоста, раскрашенного в оттенки болотной тины. В этом царстве леденцов и патоки он выглядел до того чужеродно, что даже протоплазма к нему не липла. Поодаль виднелся кусок фюзеляжа и какой-то неопределённый мусор — клочья, обрывки, осколки, куски чего-то, что уже никогда не станет целым. Ванда крепко обняла Мотю, с ужасом ожидая, что сейчас среди зарослей покажутся тела…

И услышала песенку:

Какой чудесный торт,

Какой чудесный сорт,

Суфле и бланманже,

Цукаты и драже! — выводил женский голос с умильными детскими интонациями.

Укротитель повернул на звук, Ванда двинулась следом, и за деревьями, с которых свисали лианы в полоску, похожие на карамельные трости, им открылась удивительная картина.

У широченного низкого пня цвета морской волны прямо на земле сидела полная женщина в сером деловом костюме. Юбка у неё задралась, обнажив толстые белые ноги с круглыми, как головки сыра, коленями. Слева валялись чулки и туфли-лодочки, справа растеклась лужа протоплазмы.

Пень был не пень, а натуральный прилавок кондитерской лавки, на котором господствовал огромный четырёхъярусный торт, окружённый разнообразной выпечкой поменьше. Женщина черпала из лужи густую массу, увлечённо лепила разноцветные розочки и украшала ими нижний ярус торта.

Ванда слезла со спины волчицы, от изумления забыв о своих недомоганиях.

И удивилась ещё больше, прямо-таки опешила, когда на поляну, ломая кусты, вылетел долговязый мужчина средних лет. Его дорогой костюм был перепачкан в протоплазме, из-под воротничка с оторванными пуговицами дохлой змеёй свисал галстук, очки в золотой оправе, модные у правительственных чиновников, сидели набекрень. Мужчина подбежал к пню, с разгона бухнулся на колени и начал лихорадочно запихивать в рот пирожные, вафли, пряники, конфеты…

— Нельзя! — кондитерша схватила хворостину и хлестнула обжору по лысеющему темени. — Нельзя! Нельзя!

Ванда поперхнулась собственным вздохом. Конечно, нельзя. Это же протоплазма!

Женщина между тем приговаривала, не переставая охаживать очкарика хворостиной:

— Веди себя прилично, Жорик. Руки вымой. Ешь как положено — вилочкой, с тарелочки.

Он с усилием запихнул в рот последнюю пироженку, измазав лицо в ярко-жёлтом креме, и захныкал:

— Я больше не буду, тётя Тата!

Кондитерша указала на протоплазменную лужу. Очкарик послушно сполоснул руки, отчего его костлявые ладони покрылись цветными разводами. «Тётя Тата» с одобрением кивнула и сама умыла ему рот, добавив к мазкам на подбородке новых красок.

А дальше появились и вилочки, и тарелочки с кусками торта, и пузатый чайник, из которого в чашки полилась ядовито-зелёная жидкость. Гость и хозяйка пожелали друг другу приятного аппетита и приступили к чаепитию, держа себя, как дети, которые играют в светский приём.

Ванда хотела спросить, что всё это значит. Но тут послышался звук, напоминающий гудение роя шмелей, и мимо вихрем пронёсся рослый крепыш в лётчицкой куртке с нашивками капитана. Он рьяно вертел балетное фуэте. Ноги в здоровенных армейских ботинках мелькали в воздухе, как вертолётные лопасти — Ванда аж попятилась. При этом на суровом лице танцора было написано абсолютное счастье.

Двое у пня проводили его аплодисментами, кондитерша ещё и крикнула: «Браво!»

— Взгляни туда, — предложил Ванде укротитель.

Над зарослями цвета утренней зари низко висело солнце, обещая скорое наступление зари вечерней. Сквозь листву проглядывало что-то высокое, узкое, серебристое, с иглообразным шпилем, который ярко горел в предзакатных лучах.

Ракета! Как в книжках для подростков — сверкающее веретено, устремлённое к звёздам.

Часть корпуса ещё не прикрыли обшивкой, и внутри просматривались сложные технические узлы, опутанные проводами и кабелями. К привычному уже конфетно-ягодному духу примешивался запах машинного масла. Кругом громоздились крупные и мелкие детали. Некоторые, как заподозрила Ванда, были сняты со сбитого вертолёта, прочие, очевидно, породила услужливая протоплазма.

У ракеты суетились двое плотных мужчин с сединой в волосах, один военный, другой штатский. Рукава у обоих были засучены. Пиджак штатского валялся на земле, мундир военного свисал с ветки ближайшего дерева — на погонах поблёскивали генеральские звёзды, над нагрудным карманом выстроились в три ряда орденские планки.

Ракетостроители что-то азартно обсуждали. Звучали слова: «радиоизотопные батареи», «температурный режим», «звёздный датчик», «маршевый двигатель», «криогенное топливо» и «контакт с внеземным разумом».

Укротитель потянул ошеломлённую Ванду дальше, и она увидела второго вертолётчика, который объяснял шестируким обезьянкам с большими головами основы тригонометрии, вычерчивая на протоплазменной доске синусы и косинусы. Обезьянки слушали с большим вниманием. Немного в стороне под деревом лежал крупный мужчина в форме полковника артиллерии и тыкал пальцем вверх, бормоча себе под нос: «Три тысячи девятьсот девяносто два… три тысячи девятьсот девяносто три». Должно быть, считал листья. Ни на что другое это не походило.

Глава 4. Закон — не дура

Дорожка, которую укротитель прокладывал сквозь джунгли, не была идеально ровной. Скорее она напоминала лесную тропу с кочками, ухабами и выпирающими из земли корнями. Сидя на спине волчицы, Ванда этого не замечала, а теперь то и дело спотыкалась и оступалась.

Для леса нужна удобная спортивная обувь. Или ботинки, как у прота. Но таковые к ведьмовской форме не прилагались. Все знали: ведьмы не ходят по пересечённой местности, а летают над ней!

Закат угас, и джунгли незаметно затянуло пепельным сумраком. Кое-где его разрывали огни причудливых форм — часть местной живности светилась едкими красками. В воздухе вились разноцветные букашки и парили прозрачные мерцающие вуали.

Увы, разбирать дорогу это не помогало. Наоборот, пронзительное сияние резало глаза, а тени вокруг казались только гуще. Ванда сделала неприятное открытие: без магии она напрочь утратила свойственное ей подобным умение видеть в темноте, по старинке называемое ещё «ведьмин глаз».

Когда она в очередной раз чертыхнулась, угодив каблуком в трещину на тропе, укротитель вдруг сказал — таким тоном, будто предлагал что-то заманчивое:

— Могу ускорить пространство. Хочешь?

— Это ты про ту чехарду, через которую мы шли к вертолёту? — сообразила Ванда.

— Угу. Доберёмся к ночи. Может, даже быстрее.

— Нет, спасибо.

— Тогда придётся чапать пешком ещё день. Ты со своими каблуками намаешься.

— Ничего, потерплю. Люблю, знаешь ли, неспешные прогулки.

Чем позже они достигнут Разрыва, тем больше у Ванды шансов сбежать. Ей бы только чуточку силы…

Гоблин вытаращил свои жуткие гляделки и понизил голос:

— А ночевать в царстве злобной протоплазмы не боишься?

Ночевать? По спине Ванды прошёл холодок.

Но она только фыркнула напоказ и прищурилась из-под густых ресниц.

— Наверное, это трудно — двигать пространство?

— Требует усилий, — подтвердил гоблин.

— То есть на самом деле ты сейчас ничего такого делать не собирался?

Естественно! Собрался бы, и спрашивать не стал.

— Так с какой стати озаботился моим мнением?

Зелёное чудовище пожало плечами.

— Любопытно стало. Вдруг в прошлый раз тебе понравилось? Ты же ведьма.

— От укротителя слышу!

Прот перестал скалиться.

— Я не укротитель, я сказочник.

Интересно. На гоблина он не обижался. Хотя чего обижаться, если он гоблин и есть?

— Значит, всё, что ты мне тут плёл — про возвращение к началу, выбор нового пути — это сказки?

Он остановился и бросил на Ванду насмешливый взгляд:

— Что-то ты злая стала. Голодная, небось? Давай-ка перекусим.

У Ванды резко подтянуло живот. Последний раз она ела рано утром в столовой при штабе соединения, где ей выписали направление в бригаду генерала Оралла — шоколадку можно не считать, это не еда.

У стен штаба росли пахучие липы, столовая была полна молодых офицеров, которые наперебой стремились услужить Ванде — занять место у окна, помочь с выбором блюд, донести поднос, отодвинуть стул. И само собой, пригласить на прогулку в ближайшую лесополосу. Ванда перешучивалась с ними, лихо отбривая слишком нахальных ухажёров…

К глазам подступили слёзы. Какой далёкой казалась теперь та лесополоса и та столовая. Родной и понятный мир! Неужели она больше никогда не увидит человеческого лица? Только мерзкую гоблинскую рожу…

От Лиса пришла волна безмолвной поддержки, и Ванда подавила всхлип. Ведьмы не сдаются! Впереди ещё ночь и день, которые надо простоять и продержаться. А там они со штурманом что-нибудь придумают.

Место для ужина было как на заказ. Поляна с мягкой, но не вязкой травой, редко разбросанные бахромчатые кустики, всё в спокойных ванильных и коричных тонах. На деревьях вокруг помаргивали неяркие огоньки.

Гоблин наиграл стол, два стула и уселся, сбросив плащ на спинку одного из них.

Из кожаной сумки, которая пряталась под плащом, на стол переместились два контейнера, один с пирожками, другой с сэндвичами. И те, и другие пахли так умопомрачительно, что у Ванды колени ослабели.

Она села на другой стул, к лесу — передом, к гоблину — боком, пристроила рядом Мотю, закинула ногу на ногу и, приняв скучающий вид, устремила взгляд на тварей, которые ползли по своим тварьим делам вдоль края поляны. Тела ползунов состояли из двух шаров, слитых в одно целое, на макушках покачивались рожки-антенны, сзади трепетали куцые хвостики.

Над столом зажёгся светильник, круглый и с колючками, как раздувшаяся до предела рыба иглобрюх. Он парил в воздухе без видимых опор и подвесов, изливая на пирожки и сэндвичи тёплое сияние, так что Ванда и не хотела, а всё равно цеплялась за них боковым зрением.

К контейнерам добавился небольшой термос. Прот отвинтил крышку, и в нос Ванде ударил аромат кофе. Божественно прекрасный, лучший, какой она когда-либо вдыхала… Во рту вмиг образовалась выжженная пустыня, в глазах потемнело. Она знала, что укротители жестоки, но такой изощрённой пытки не ожидала!