Великая Пустота

Великая Пустота

Великая пустота

Глава 1. Самая большая петля

Темнота не имела формы. Не было ни верха, ни низа. Пространство было вязким и бескрайним, но не давило — оно просто существовало, как дыхание, о котором забываешь, пока оно не замирает.

Болтон стоял на гладкой поверхности, напоминающей стекло. Она не отражала света — потому что света не было. Он не знал, где кончается пол и начинается пустота. Воздух был густым, словно кисель, и что бы сделать движение приходилось совершать неимоверное усилием.

Не было звуков. Даже собственное дыхание не отзывалось привычным шумом. В голове абсолютно не было мыслей, но сознание очистилось, стало четким, лишённым привычных оков. Болтон ощущал только присутствие — собственное, зыбкое, и какое-то другое, гораздо более цельное.

Лукос появился не из света и не из тени. Он просто стал очевиден. Сначала Болтон понял, что не один, потом понял, что рядом есть форма, а потом — что эта форма принадлежит тому, кого он давно знал.

Лукос был сложным, многомерным. Его фигура то казалась человеческой, то расплывалась, то собиралась вновь. В его присутствии не было тревоги. Он был как истина, которую долго не решался признать, но которая всегда ждала.

— Ты пришёл, — сказал Лукос. Его голос не звучал, он просто существовал внутри Болтона, как мысль, которая была здесь всегда.

Болтон опустил голову. Он не знал, молчит ли он сам или его слова тоже стали мыслью, но решился:

— Я чувствовал, что в основании всего есть тишина. Я нашёл её. Значит, могу спросить?

— Ты не спрашиваешь, — ответил Лукос спокойно. — Ты вспоминаешь.

Эти слова отозвались в Болтоне холодом. Он понял, что время, к которому он так привык, не имеет значения здесь. Петля, о которой говорил Лукос, не была временной. Она была смысловой. Болтон двигался по кругу, возвращался к тем же решениям, пока не становился тем, кто способен услышать.

— А кем я был до этого? — спросил он. — Призраком? Солдатом? Оружием?

— Ты был тем, кто боится правды, — сказал Лукос. — И каждый раз, когда пытался победить Ареса, ты не слышал его.

Болтон вскинул голову. Имя прозвучало тяжело, как удар.

— Он не враг. Он — ошибка, — продолжал Лукос. — Ошибка, которую ты сам заложил, когда попал в прошлое.

Молчание распласталось между ними. Болтон чувствовал, как внутри поднимается протест, но сил для возражений не было.

— Арес пытается уничтожить человечество, чтобы спасти Вселенную, — сказал Лукос. — Он не злой. Он просто неправильно считает, что выхода больше нет.

Болтон прошептал:

— Я пытался его остановить.

— Именно это и есть ошибка, — ответил Лукос. — Каждый раз, когда ты сражаешься, ты не размыкаешь петлю. Ты её увеличиваешь.

Образы проносились перед глазами Болтона: бои, кровь, огонь. Снова и снова он видел, как всё рушится, и снова поднимался в битву, веря, что силой можно его остановить. Но теперь эти сцены выглядели иначе: они не были победами или поражениями. Они были лишь повторениями.

— Ты создаёшь ещё большее напряжение, ещё большее приближение к моменту, когда Вселенная схлопнется сама в себя, — сказал Лукос. — Петля расширяется, но не отпускает.

Слова резали тишину, хотя звука не было. Болтон чувствовал их как удар током.

— Запомни, — продолжал Лукос. — Нельзя победить ошибку силой. Её можно только понять и остановить внутри. Ты должен разорвать петлю, а не создать новую.

Болтон закрыл глаза. Воздух давил на него. Внутри поднялось что-то похожее на отчаяние. Он хотел спросить «как?», но понимал: этот вопрос бессмыслен.

— А куда я попаду теперь? — выдохнул он наконец.

— Скорее всего, — ответил Лукос, — в ещё более широкую петлю. И в глубочайшее прошлое.

Болтон сжал кулаки. Внутри снова вспыхнуло желание сопротивляться, но в тот же миг Лукос сказал:

— Не повтори ошибку, которую совершил, создав из мифов реальность.

Тишина вновь легла на всё, что его окружало. Пространство будто задержало дыхание.

— Это не конец, — произнёс Лукос, и его голос стал ещё мягче. — Это край цикла. И только ты решаешь — будет ли следующая итерация ещё одной петлёй или новым началом.

Последние слова растворились, как рябь на воде. Лукос исчез так же просто, как появился — не ушёл, а перестал быть необходимым. Болтон остался один в безмерной пустоте.

Он понимал, что следующий шаг сделает только он сам.

Глава 2. Край света

Мир был голым.

Серая твердь простиралась во все стороны, словно бесконечная равнина без горизонта. Атмосфера висела тонкой пленкой, почти прозрачной, и напоминала не воздух, а пелену тумана над планетой из газа.

Не было деревьев, не было зданий, не было даже привычного неба. Всё вокруг представляло собой плоскость и свет. Но свет не имел источника. Он исходил от самой материи, от каждого куска почвы, от каждой точки пространства.

Болтон лежал на боку. Под ним была почва, похожая на песок, но она не сыпалась, не рассыпалась сквозь пальцы. Когда он провёл рукой по поверхности, ему показалось, что она дышала. Почва не просто существовала — она думала.

Он почувствовал это кожей. Казалось, что каждый атом мира внимательно и молча наблюдал его пробуждение.

Мысль в голове возникла сама собой:

— Где я?

Ответа не последовало. Но в воздухе появилась едва уловимая вибрация, словно напряжение перед грозой. Не угроза, не агрессия — скорее внимание.

Болтон медленно поднялся. Ноги не дрожали, тело было целым, лёгким и невесомым. Ни оружия, ни брони. Его душа была чиста. Он остался наедине с собой — обнажённым перед этим миром, беззащитным.