Великое Расселение

Глава 1

На залитой солнцем террасе обедала семья графа Грейн. Все члены немногочисленного семейства были в сборе, кроме старшего сына – Джорджа Грейна. Он, как обычно это бывает, задерживался, увлекшись изучением книг по растениеводству или отработкой полученных знаний в поле.

– Я сегодня услышал, как кухарка сказала, что Джордж скоро будет мертв, – серьезно сказал младший из Грейнов – Грег, – и тело его не будет как следует захоронено.

Мальчик поднял глаза от тарелки, посмотрел на отца и спросил:

– Зачем она так сказала?

– Черт бы побрал эту кухарку, вечно она распускает свой длинный язык, – пробурчал граф, дожевывая тушеное мясо. – Немедленно позовите Мег сюда, я ее тут же выгоню из этого дома!

Стоящие рядом слуги всполошились, но не спешили выполнять приказ. Они умоляюще смотрели на графиню, чтобы та успокоила и отговорила графа от этой затеи. Граф имел вспыльчивый характер, поэтому нередко сетовал и принимал мелкие решения сгоряча. Однако, когда требовалось уладить серьезное дело или принять значимое решение, граф следовал правилу – не спешить с необдуманными поступками.

– Чего стоите? – вкрадчиво и гневно произнес граф, потеряв всякий аппетит. – И вы решили ослушаться меня?

Графиня Амитами спешно поднялась со своего места, подошла к мужу и нежно положила руку на его плечо.

– Не нужно горячиться, Тирман, дорогой. Мег так постаралась для нас сегодня, – графиня указала на обеденный стол, уставленный едой явно больше, чем для четырех человек. – Я уверена, она не желает зла нашему сыну. Как и все остальные, верно?

С этими словами Амитами чуть повернулась к стоящим у стены слугам, строго окинув их взглядом. Те энергично закивали, охотно соглашаясь.

– Я знаю, но если я приказываю держать язык за зубами и не распускать сплетни, то так и должно быть, – уже более спокойным, но строгим голосом ответил граф, накрывая руку графини своей рукой. – Вы, как графиня Грейн, должны разобраться с этим. И чтобы больше не было в нашем доме таких разговоров.

– Конечно, – кивнув, ответила Амитами и вернулась за свое место за столом.

Восьмилетний Грег, наблюдая за этой сценой, так и не получил ответа на вопрос. Он лишь понял, что больше его не задаст. По крайней мере, когда рядом отец.

Обед продолжался в молчании. К тому моменту, как с первыми блюдами было покончено, двери распахнулись и на террасу ступил Джордж Грейн. Судя по усталым глазам и чернильным пятнам на пальцах, утро он провел за изучением книг, попутно делая заметки. Джордж пребывал в приподнятом расположении духа.

– Доброе утро, семейство! – чуть ли не пропел Джордж, подходя к столу и усаживаясь на свое любимое место – рядом с матерью. – Какой сегодня замечательный день, вы не находите? Только утро, а я уже успел дочитать «Овощные культуры и уход за ними». И начал увлекательную, а главное полезную книгу «Как распознать лекарственные травы». Я сначала сомневался, стоил ли вообще тратить силы на ее изучение, ведь времени осталось не так много. Да и со мной будут люди, которые наверняка смыслят в лекарственном деле больше. Но я подумал, раз я не смогу ее взять с собой, стоит изучить хотя бы основные главы.

Джордж рассказывал о своем прошедшем утре с большим увлечением, попутно накладывая в тарелку жареные куриные ножки, тушеные овощи и поливая еду томатным соусом. Вчера Джордж пропустил ужин, поэтому был особенно голоден. Он не обратил внимания и на перешептывающихся слуг, и на молчание членов семьи. Быстро доев, Джордж принялся наливать себе чай и тогда он заметил, что никто и слова не произнес после его прихода. Он заметил, что граф и графиня только украдкой поглядывают на него, избегая прямого взгляда. Эти взгляды, в которых читалась грусть и просьба, были знакомы Джорджу, как и шепот, с недавних пор преследующий его в стенах поместья. Даже Грег, который знал лишь малую часть о планах Джорджа, выглядел встревоженным. Обычно мальчик улавливал каждое слово брата, задавал ему уточняющие вопросы, бросал все свои дела, когда в поле зрения появлялся Джордж. Старший брат был для Грега отдельной вселенной не похожей на него, поэтому и такое притягательной. Джордж всегда знал, что сказать, чтобы поставить младшего в тупик, заставить его поразмыслить, усомниться в привычных, устоявшихся истинах. Грег преображался рядом с братом – тихий мальчик превращался в оркестр, играющий невпопад. Но главное, Джордж был другом Грегу. Конечно, они были братьями, но не каждые братья являются друзьями.

И тем не менее, в то утро Грег предпочел яблочный пирог рассказам Джорджа. Мальчик медленно ел десерт и о чем-то думал, теребя край жилета. Несвойственное ему поведение удивило и встревожило Джорджа.

– Как прошло ваше утро, мама? – спросил Джордж, поднося чашку к губам. – Почтовые голуби уже прилетели?

– Да, – ответила графиня, пытаясь отогнать навязчивые мысли и казаться бодрой. – Рано утром я уже смогла прочитать последние новости.

– И что за новости?

– Ничего интересного, что стоило бы внимания.

– Я все же настаиваю, – проговорил Джордж с улыбкой.

– Что ж, кажется, – графиня пыталась вспомнить наименее скучные события. – В первой заметке говорилось про королеву Валиссандру. У Ее Величества появилось новое увлечение – цветы. Поэтому сейчас во дворце ведутся работы по постройке личного, закрытого сада.

Глава 2

Через шесть дней Джордж покинул поместье Грейнов верхом на лошади. Из вещей он лишь взял дорожную сумку. Оставшиеся члены семьи вышли на передний двор проводить и, возможно, в последний раз увидеть Джорджа. Из окон тут и там выглядывали заинтересованные лица слуг. Графиня Грейн, проплакав последние дни, безропотно стояла и смотрела на спину все дальше и дальше удаляющегося старшего сына. Граф же щурил глаза, делая вид, что пытается рассмотреть Джорджа вдалеке. Однако подступающие слезы было все труднее сдерживать с каждым мгновением. Только Грег не скрывал своих чувств. Мокрые дорожки на его щеках мгновенно появлялись вновь, стоило мальчику смахнуть их. Джордж Грейн ни разу не обернулся.

Дни после ухода старшего сына были тихими. Члены семьи Грейн обедали в молчании, проводили дни в молчании и отходили ко сну также в молчании. Граф усердно взялся за работу в своем кабинете. Иногда он пропускал приемы еды с семьей, но он не голодал – по его приказу еду приносили в кабинет. Когда Джордж все-таки ушел, Тирман начал полностью осознавать, что потерял сына и наследника. Однако он нашел временное занятие всем своим мыслям – погрузился в работу. Графиня переносила потерю иначе. Чаще всего она проводила время в саду, бесконечно гуляя между рядами высоких кустов. Ее взгляд гулял по листьям и бутонам цветов, а в голове жужжал рой мыслей.

Слугам казалось, что после потери одного сына все внимание графа и графини переключится на другого, однако Грег был предоставлен самому себе в те дни, и это дало плоды. Мальчик испытывал одиночество как никогда раньше. Отец спрятался за массивными дверями, мать – за зеленой изгородью, а Грег не мог найти себе утешение. В доме было тихо, и даже слуги бесшумно передвигались, лишь шепотом переговариваясь. Грег бродил по дому, то тут и там натыкаясь на принадлежащие Джорджу мелкие вещи. Перья для письма, альбом для зарисовок, расческа и ленты для волос, а особенно книги. Их можно было найти в любом уголке дома. Грег рассматривал каждую из них. Он их не читал, а пролистывал, пытаясь отыскать пометки, написанные рукой брата, или рисунки, которые Джордж иногда оставлял на полях страниц. Так Грег отыскал два рисунка. На одном два человека поливали саженец дерева, на другом – эти же люди отдыхали под большим деревом. Внизу мелкими буквами была подпись «Я и Грег через десять лет».

Через двенадцать дней семейство Грейнов потрясло еще одно событие. В тот весенний теплый день графиня уже по обыкновению прогуливалась по саду, еще не подозревая, что через несколько минут прогулка завершится. Обернувшись на отклик «мама», Амитами увидела сына, идущего к ней. Мальчик был взволнован – его щеки раскраснелись.

– Что случилось? – спросила графиня.

– Ничего, – быстро ответил Грег. – Я просто хотел кое-что попросить.

– Спрашивай.

– Пару дней назад Миссис Минхвис задала мне вопрос, какой же предмет я бы хотел изучать более углубленно.

– И что же ты ответил?

– Миссис Минхвис попросила меня узнать, не против ли вы, если мы будем проводить дополнительные занятия в саду.

Графиня неосознанно сдвинула брови. Плохое предчувствие зародилось в ее голове.

– Что же вы будете изучать в саду?

– Цветы, почву, – видя выражения лица матери, мальчик стушевался и тише произнес. – Другие разные растения…

– Тебя никогда это не интересовало. С чего вдруг сейчас?

– Мне просто захотелось, – еще тише был ответ.

Над графиней начали брать верх давно скрытая злость и знаковый страх одновременно. Понимая, что желание Грега появилось неспроста, а имело прямое отношение к старшему сыну, она решила искоренить этот интерес в зарождении. В то мгновение она осознала, что должна сделать все возможное, чтобы уберечь единственного сына.

– Врешь, – сказала графиня, схватив сына за руку, чтобы тот не убежал. – А ну-ка говори, откуда такой внезапный интерес?

– Он не внезапный. Я давно хотел.

– Хотел что? – требовательно сказала графиня.

Мальчик молчал, плотно сжав губы. Амитами тряхнула руку сына, теряя остатки терпения.

– Отвечай сейчас же, – грубо сказала графиня и тряхнула руку сына еще раз, но сильнее.

Грег чувствовал несправедливость и предательство со стороны матери, ведь она никогда не применяла силу по отношению к нему до того момента. Грег не понимал, чем заслужил такое обращение, и это только больше усиливало его зарождающиеся чувства.

– Я давно хотел быть… – тихо и с обидой в голосе сказал Грег, – …как Джордж.

Имя Джорджа ни разу не произносили в доме после его ухода. Казалось, оно стало запретным, и только шепотом передавалась весть и разносилась по графству.

Какой бы внешне спокойной не казалась графиня в прошедшие дни, внутри она нескончаемо оплакивала сына. Постепенно чувство горя графини переросло в злость. Она злилась и винила себя за то, что не предпринимала никаких действий, кроме уговоров, чтобы остановить Джорджа. Графиня полагала, что сын в скором времени оставит эту безумную идею, однако время шло, а глаза Джорджа все больше и больше загорались огнем решимости. Графиня также винила и мужа за то, что тот бросил попытки обучит сына обязанностям графа. И теперь их сын мертв или скоро будет таким. Джорджа надо было заставить подчиниться. Неважно, что у него не было твердой хватки и неважно, что он был слишком добрым ко всем людям. Он бы научился безропотно отдавать приказы и смирился бы со своей судьбой. Нельзя было давать ему права выбора. Он выбрал неправильно. Его долг был наследовать титул отца и нельзя убежать от него. Но он убежал…

Глава 3.1

Ранним утром конный экипаж подъехал к величественному особняку герцога Фиделиса. Лошади в упряжке были измотаны – их не меняли почти сутки. Из экипажа вышла девушка-служанка и придержала дверцу. Следом показался темноволосый, кудрявый мальчик. Он аккуратно ступил на ступеньку экипажа, а после на землю. Вместе они направились к особняку. Двери отворились, и прибывших встретил дворецкий.

– Добро пожаловать в поместье Сертус-Долли, – почти запел он. Его взгляд упал на мальчика. – Вы должно быть юный сын графа Грейна, милорд?

– Да, верно, – подтвердила служанка вместо Грега.

– Замечательно, позвольте проводить вас в гостиную, – обратился дворецкий к мальчику и уступил дорогу.

– Багаж милорда и остальные слуги в скором времени должны прибыть, – сообщила служанка.

– Мы позаботимся об этом, – любезно ответил дворецкий, все также обращаясь к Грегу.

Дворецкий проводил их в гостиную. На пути они встретили лишь пару слуг, которые спешно готовились к новому дню и пробуждению семьи герцога. Однако, вопреки немалому количеству дел, их любопытные взгляды не оставили без внимания прибывших.

Дворецкий распахнул массивные двери гостиной и пригласил Грега войти. В комнате никого не было. Мальчик присел на темно-синий диван, стоящий у стены. Гостиная была исполнена в холодных тонах, что заставило Грега невольно поежиться, хотя за окном стояла теплое начало лета.

– Милорд, попрошу вас подождать здесь. Герцог Фиделис вас скоро примет. Чай и выпечку принесут через пару минут.

Дворецкий чинно кивнул, а после обратился к служанке:

– А вас прошу следовать за мной.

Грег остался один, однако ему было не привыкать. Так он ощущал себя на протяжении двух месяцев – столько времени прошло после ухода Джорджа. За это время, а особенно в дни после инцидента с матерью, он понял, что такое одиночество. Тогда ему казалось, его действительно заперли, но не в комнате, как настаивала графиня, а внутри себя. Грегу не хотелось разговаривать. Язык как будто утратил способность произносить слова, но в голове зарождались навязчивые, незнакомые мысли. Мальчик открыл для себя новые чувства – одиночество, предательство, скорбь и чувство безразличия к происходящему вокруг. Казалось, сознание Грега погрузилось в пузырь, через который долетали лишь отголоски окружения. На следующий день после инцидента граф Грейн сообщил сыну, что графиня приболела из-за тяжелых переживай о Джордже. На эту новость Грег никак не отреагировал, как и на любые другие. Граф Грейн разрешил сыну дополнительно брать уроки в саду – на что получил ту же безликую реакцию. Видя, что душевное состояние сына меняется, граф приказал врачу, который занимался лечением графини, осмотреть и Грега. Тот не смог добиться от мальчика и слова, но предположил, что Грег так же, как и графиня, переживает уход брата. «Каждый переносит горе по-разному», – сказал врач. Он настаивал, что общение с другими детьми поможет расшевелить мальчик и, возможно, он найдет частичную замену потерянного брата. Граф Грейн, посчитав идею разумной и не имея других вариантов, в тот же вечер написал письмо давнему товарищу герцогу Фиделису с просьбой взять сына на временное воспитание. У герцога Фиделиса было четверо детей, поэтому граф решил, что для Грега это была идеальная компания. Через две недели прибыло ответное письмо, и в скором времени Грега отправили в дорогу с большими надеждами увидеть его прежним через три месяца.

В дверь гостиной постучалась, а после вошла служанка с подносом, уставленным чайным сервизом на две персоны и блюдцем с ароматной выпечкой. Из-за сладкого аромата Грег обратил внимание на голод. Служанка расставила сервиз и сладости на столик перед мальчиком, а после покинула гостиную. Грег дождался, пока за дверью исчезнут звуки шагов, после чего потянулся к одной из булочек. Стоило ему сделать пару укусов, как за дверями он услышал приближающийся шум. Вскоре послышался и обрывок разговора, который, как могло показаться, разворачивался в паре шагах от дверей.

–…пожалуйста, – протянул детский звонкий голос, – мама разрешила!

– Нет, – строго сказал голос постарше, – марш отсюда.

– Но, Беннар, – прозвучал другой мальчишечьи голос, – мы хотим посмотреть на овечку.

– Я уже ответил – нет, – раздраженно произнес старший. – Разговор окончен.

Раздались возмущенные вздохи, а после приближающиеся шаги. Дверь отворилась и в комнату вошел молодой человек выше среднего роста. Высоко держа голову, он осмотрел гостиную и только через пару секунд заметил Грега, который притаился у стены.

– Добро пожаловать в поместье герцога Фиделиса. К сожалению, герцог занят, поэтому мне, как старшему сыну, было поручено встретить тебя. Мое имя – Беннар Фиделис, – официально произнес юноша.

Он был на три года младше Джорджа и имел такие же темные волосы и четкие черты лица, поэтому на первый взгляд напомнил Грегу брата. Однако если приглядеться, то можно было заметить, что Беннар не имел того добродушного взгляда, что был присущ Джорджу. Взгляд его как будто рассекал пространство куда бы не был направлен. Вместо длинных, заплетенных волос Беннар предпочитал коротко подстриженные волосы. Его поступь излучала собранность и уверенность.

Беннар, не дождавшись иной реакция Грега, кроме как взгляда, продолжил заготовленную речь, четко выговаривая каждое слово:

– На ближайшие несколько месяцев поместье Сертус-Долли твой временный дом. Граф Грейн предупредил, что ты молчаливый и застенчивый ребенок, но он надеется, что пребывание здесь поможет побороть недуг. Жить ты будешь в комнате с младшим Фиделисом – Ямиром. Ему десять лет, поэтому вы найдете общий язык. Учебные занятия вы будете посещать тоже вместе, а также с Ялией – нашей сестрой, которая всего на год старше Ямира. Если у тебя есть какие-либо вопросы, можешь задать их сейчас.

Глава 3.2

За столом восседали члены семьи Фиделис. Герцогиня находилась в изголовье стола, на противоположном конце которого пустовало кресло герцога. Рядом с ней сидел Беннар по одну сторону, а по другую мальчик двенадцати лет – Хизер. Рядом с местом герцога находилась Ялия, по другую сторону от него – два пустых кресла.

– Это Грег Грейн, – представил Ямир гостя и сел на место ближе к креслу отца.

Грег оказался под взглядами четырех пар глаз, и они ожидали его действий. Ситуация была ему не по душе. Грег страдал от недостатка внимания, но был бы счастлив, если бы получал его только от одного человека. Он хотел иметь единственного, но верного друга. Как раньше. Грег попытался собрать мысли воедино и как следует поздороваться.

– Здра... здравствуйте, благ… благодарю, что приняли меня в свой дом, – тихо и с трудом проговорил Грег, смотря в пол, чтобы не сбиться.

С правой стороны послышался смешок. Грег исподлобья взглянул в ту часть стола, но не смог сразу найти того, кто насмехался над ним. Беннар сидел, прямо держа спину, и всем своим скучающим видом показывал, что утратил к Грегу всякий интерес. Герцогиня смотрела на Грега со смесью высокомерия и неприязни как будто боялась, что способность неумело изъясняться может передаться ее детям. Лицо Хизера выражало унылое безразличие.

Как только Грег опустил глаза, смешок раздался снова. Грег без промедления поднял взгляд и увидел, что губы Хизера тронула едва уловимая улыбка. Сомнений быть не могло.

– Достаточно, – будничным тоном сказала герцогиня и позвала прислугу, чтобы та наполнила ее стакан.

Все приступили к еде, кроме Ямира. Он повернулся к Грегу и прошептал, указывая на кресло, расположенное между ним и Хизером:

– Эй, садись рядом. Это место для тебя.

Грег нехотя сел на указанное кресло. Завтрак прошел без происшествий, не считая того, что Грег почти не притронулся к еде, но этого никто не заметил. Члены семьи Фиделис громко переговаривались, не пытаясь вовлечь гостя в разговор.

После завтрака Ямир утащил Грега прямиком на задний двор имения. Мальчики расположились в одной из белоснежных беседок, ожидая, когда подойдут остальные члены семьи. Вскоре показались, выходящие из дома, Хизер и Ялия. Они расположились в соседней беседке.

Дети семейства Фиделис, которым еще были интересны детские забавы, собрались вместе. Прошла пара минут, после еще несколько, однако никто не спешил начинать игры. Грегу не терпелось начать играть во что бы это ни было, и даже недавняя ситуация за завтраком не убавила настроя, хоть и оставила неприятный осадок.

– Мы чего-то ждем? – робко спросил Грег.

– Беннар скоро должен подойти, – безмятежно ответил Ямир.

– Он будет играть?

– О, нет, – усмехнулся Ямир. – Он будет следить, чтобы никто не жульничал.

– А что за игра?

– Я пока не знаю. Обычно Беннар выбирает игру.

Грег почувствовал себя неспокойно – он не испытывал к Беннару симпатии. Грег вопросительно посмотрел на Ямира. Тот пожал плечами и продолжил:

– Возможно, это странно, да. Но мы сами его об этом попросили. Иногда бывает сложно выбрать, особенно, когда все хотят играть в разное. А еще теперь это для нас всегда сюрприз! Разве не здорово мы придумали? О, вот как раз и Беннар!

Беннар шел уверенным шагом к беседкам. По его лицу явно нельзя было сказать, в каком настроении он пребывал, но что-то в целом образе подсказывало, что он находился в хорошем расположении духа. За ним следовали три мужчины-слуги, каждый из которых нес по стулу.

– Сегодня играем в «Успей занять место», – громко и с воодушевление объявил Беннар, подойдя к ребятам.

Он начал озвучивать известные правила игры, пока слуги за его спиной расставляли стулья по форме треугольника на расстоянии друг от друга в пять-шесть шагов:

– Итак, вас четверо, а стульев всего три. Один из вас будет находиться внутри треугольника и пытаться занять один из стульев. Как только он это сделает, раунд завершен. Другие же должны перебегать от одного стула к другому или возвращаться на прежнее место – самое главное, нельзя сидеть на одном и том же стуле больше десяти секунд подряд. Кто нарушит правило или останется без стула – занимает место в центре, и новый раунд начинается. Победит тот, кто по итогу раундов меньше всего раз будет в центре. А сколько всего будет раундов, буду решать я.

Ребята живо высыпались из беседок, Беннар же наоборот вальяжно расположился в одной из них. Невесть откуда взявшаяся служанка, прикатила передвижную тележку с чайным сервизом и сладостями, а после удалилась, как и остальные слуги.

– Хизер, – крикнул Беннар брату, – ты будешь первый в центре.

Хизер недовольно взглянул на Беннара и собирался что-то пробурчать, но тот не дал ему такой возможности, обратившись к нему первым:

– Ты самый старший из них. Посмотри на эту ребятню, – Беннар небрежно кивнул в сторону ребят. – Каждый из них еще успеет настояться.

Хизер покорно занял место в центре. Ялия, Ямир и Грег уселись вокруг. Ямир был очень взволнован и не мог усидеть на стуле – ему не терпелось начать. Он повернул голову к Грегу и громко сказал, улыбаясь во все зубы:

Глава 3.3

У Грега не было намерения занять место Ялии, которое она так долго отвоевывала. Целями были Хизер или Ямир. Грег ждал удачную возможность занять их места, однако такая все не подворачивалась, поэтому нужно было создать ее самому. Он выбрал жертвой Хизера, потому что Ямир был его другом, а Хизер успел показать себя не с самой приятной стороны.

Грег решил положиться слух. Он притворился, что совершенно не обращал внимание на Хизера, когда отвернулся от него. Однако он внимательно слушал и ждал, когда тот неосознанно начнет постукивать по стулу более интенсивно. Еще во втором раунде Грег заметил, что Хизер постоянно постукивает пальцем по краю стула, а особенно часто, когда собирается совершить перебежку. Это проявление нервозности Грег и собирался использовать, как сигнал к действию.

Он терпеливо выжидал, притворяясь, что настроен занять место Ялии. И вот он услышал долгожданное учащенное постукивание. Тук. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук-тук-тук… оно разом исчезло. Грег лишь дернулся – в тот момент он собирался развернуться и побежать в сторону Хизера, однако вовремя придержал себя. За стуком не последовало звука бега или каких-либо шагов, а значит, Хизер все еще на своем месте. Как будто в подтверждение мыслям размеренный стук возобновился вновь.

Тук-тук-тук. Тук-тук-тук-тук-тук… и топот ног. Не задумываясь больше ни секунды, Грег побежал к стулу за своей спиной. Шаг, другой – он почти у цели. Грег коснулся рукой деревянной поверхности сидения и перенес вес на руку, собираясь занять место. Чувство триумфа начало подниматься в груди, однако ему не суждено было достигнуть пика. Грег почувствовал сильный толчок в бок, который почти сбил его с ног. Он резко оглянулся. Хизер сидел на стуле и как ни в чем не бывало смотрел на Грега смеющимися глазами. Тягучая неприязнь разливалась по телу Грега. Мальчик зло взглянул в сторону беседок, только чтобы окончательно убедиться, что Беннар не намерен судить их по честным правилам. Этот взгляд не укрылся от Хизера.

– Хочешь что-то сказать? – с издевкой поинтересовался Хизер.

Проигнорировав его, Грег уверенно направился в центр круга и стал к Хизеру спиной.

– Продолжайте, – послышался довольный голос Беннара.

И игра продолжалась, однако всякий интерес Грега пропал. Он не понимал, чем вызвал такое отношение к себе со стороны старших сыновей герцога Фиделиса. Он пробыл здесь меньше суток, но складывалось ощущение, что неприязнь к нему копилась не один день. Стоило лживой, официальной части приветствия пройти, как колкие и насмешливые взгляды полезли наружу все больше. Зачем отец отправил его в это злое, притворное место? Зачем было обманывать вновь красивыми фразами и обещаниями? Новые вопросы постепенно заполняли голову Грега.

Грег крутился из стороны в сторону, погруженный в неприятные мысли, и еле следил за игрой. Вокруг себя он слышал мальчишечьи смех и топот ног. Сколько прошло времени, он не знал, но от назойливых мыслей, хохота и суеты у него закружилась голова. Грег резко развернулся и, о чудо, перед его глазами, на фоне белых беседок оказался пустой стул, который так и манил присесть на него.

Не раздумывая, Грег побежал и благополучно занял его. Через мгновение перед ним очутился удивленный Ямир, который остался без стула. Он совершенно не ожидал, что Грегу удасться обыграть его. Грег поднял взгляд и, рассмотрев Ямира, попытался улыбнуться и с дружелюбием сказал:

– Прости, я занял… твое место.

Ямир не улыбался. Его лицо отображало нерешительность, и он стоял перед Грегом, в смятении потирая руки. Грег не узнавал своего веселого и шумного друга, каким он был с утра. Перед ним был растерянный незнакомец, который перевел взгляд за его спину, а после потянулся к нему и силой столкнул со стула. Грег упал наземь и ударился локтем об притаившийся немалый камень. Казалось, где-то вдалеке раздался взрыв смеха и девичий громкий вздох.

Ямир сел на стул, повернулся к Грегу и, избегая его взгляда, громко, но неуверенно, произнес слова, которые Грег запомнил на всю жизнь:

– Знай свое место… овечка.

Грег смотрел на «друга» с удивлением и непониманием. Его никто так не называл прежде, и он не мог даже догадываться, что послужило этому причиной. Однако он точно понимал, что лишился «друга» и душе его вновь нанесли удар. Грегу стало непреодолимо жаль себя. Он огляделся вокруг в поисках убежища, куда можно было бы убежать и спрятаться до конца своих дней или хотя бы до конца этого ужасного дня. Он был готов расплакаться даже перед неприятелями, но только не валяясь у их ног. Сдерживая подступающие слезы, мальчик поднялся с земли. Ушибленный локоть казалось горел, и Грег чувствовал, как рукав рубашки неприятно лип к коже. Взглянув на него, он увидел, как красное пятно медленно расползается по белоснежной ткани.

Взволнованный девичий вздох послышался еще раз. Грег повернулся в том направлении, неосознанно открывая Ялии лучший ракурс на раненную руку. Девочка зажала рот ладошкой и поспешила отвернуться – она не переносила вида крови.

Тогда Ямир все-таки взглянул на Грега, а после встревоженно подскочил, увидев красное пятно. Он лепетал извинения и усадил его на стул. Руки Ямира пронзила легкая дрожь.

– Беннар, – отсмеявшись, спокойно крикнул Хизер, – тут овечка упала! У нее кровь.

Беннар неспешно поставил чашку чая на блюдце и, прочистив горло, сказал в тон брату:

– Что ж, похоже, игры на сегодня закончились. Ялия, будь так добра, позови слуг, чтобы его, так и быть, отвели к герцогскому врачу.

Глава 4.1

День за днем пролетали незаметно, пока три летних месяца не подошли к концу. За окном солнце по-прежнему дарило каждому теплые лучи, однако они больше не обжигали. В один из таких дней по чуть заброшенному, но все прекрасному саду прогуливались граф и графиня Грейн. Граф бережно вел супругу под руку и шел нарочно медленно, уставшими глазами высматривая на пути каждый камень, чтобы графиня ненароком не споткнулась. Амитами Грейн была все еще слаба после продолжительной болезни, однако, как уверял врач, да и сама графиня себя ощущала, состояние ее души значительно улучшилось. Она снова могла здраво оценивать окружающий мир, поэтому четко решила после возвращения Грега посвятить ему все свое время, а теплые воспоминания о старшем сыне бережно хранить в сердце. Живой разум к ней вернулся, но тело навсегда потеряло былую стойкость и энергичность. Из-за душевных переживаний ее физическое здоровье подкосилось, что сказалось и на имении Грейнов в целом. До того, как графиня слегла, Тирман и представить не мог, сколько и какие обязанности его дражайшая жена ловко выполняла эти долгие двадцать два года. Пока Тирман заботился о благополучии графства, Амитами заботилась о имении. Она знала каждого работника по имени, была в курсе малейших происшествий в доме и всегда принимала справедливые решения, даже если со стороны они могли показаться чересчур строгими. Графиня всегда справлялась с делами самостоятельно, поэтому экономка в доме не держалась, о чем граф сильно пожалел, когда наступила черная полоса в жизни семьи Грейн.

Для графа это лето стало одним из сложнейших за последние несколько лет не только из-за огромного количества хозяйственных дел, но из-за разрушения привычного уклада семейной жизни. Ни для кого не было секретом, что Тирман Грейн женился по любви, что являлось редкостью среди дворянства. Будучи сыном простого по нраву человека по имени Рик Грейн, Тираману было позволено самому выбрать пару. Его избранницей стала младшая дочь графа Тей, который правил небольшими землями по соседству. Порой чопорная, но в основном нежная двадцатиоднолетняя девушка сразу пришлась Тирману по душе и через полгода, заполучив взаимность в своих чувствах, Тирман женился на Амитами. Время не поколебало их любовь, оно лишь укрепило связь между ними, поэтому графу было невыносимо заглядывать в опустошенные глаза графини и наблюдать за тихим, неподвижным телом, которое днями лежало на белых простынях в полумраке душной комнаты.

Все мысли графа были заняты поддержанием жизни в Амитами, поэтому, ступив на террасу и аккуратно усадив графиню на мягкое кресло, он удивился и даже испугался, когда увидел свое отражение в окне напротив. Под глазами пролегли глубокие темно-серые вмятины, на лбу появилось пару лишних морщин, а ранее коротко подстриженные волосы отросли, образуя копну кудрявых локонов, которые тихим ужасом отозвались в сознании графа. Тирман замер, пораженный одним из самых устрашающих и мерзких чувств ­– осознание того, что он забыл о единственном живом и родном сыне.

– Что с тобой, дорогой? ­­– затревожилась графиня и прикоснулась к руке графа.

– Все в порядке, ­– заверил граф и укрыл ее колени легким покрывалом.

Тирман сел на рядом стоящее кресло, перенес на него свой вес и опустил веки ­– лицо Грега и его кудрявые волосы предстали перед глазами. Граф тяжело вздохнул и позволил телу утонуть в мягкой обивке кресла. Ему нужно было собраться с мыслями и обдумать, дерущее в груди, чувство, которое без предупреждения сняло пелену с разума. Вокруг было тихо, и только глубокое дыхание графини раздавалось сбоку, даря успокоение дребезжащим нервам.

– Милорд, ­– прозвучал голос дворецкого, как колокол среди тихой ночи. ­– Прибыл почтовый голубь с письмом из Сертус-Долли.

«Неужто от Грега?» ­– взволновано и с облегчением пролетело в мыслях графа. Граф приподнялся и с нетерпением протянул чуть дрожащую руку:

– Давай же его скорее сюда!

Через секунду он ощутил гладкую поверхность запечатанного письма, на котором красовалось знамя герцога Фиделиса ­­– три дерева, тянущихся к солнцу, как символ пограничных земель. Через несколько недель после отбытия Грега, в имение прибыло лишь одно письмо. В нем Грег излагал сухие факты и, казалось, только чувство порядочности побудило его написать те несколько строк.

Тирман Грейн как завороженный смотрел на сияющий на солнце лист бумаги, и в груди его отчетливо барабанило сердце, предвещающее скорые перемены.

– Марк, ты можешь быть свободен, ­– распорядилась графиня и обратилась к мужу, когда дворецкий оставил хозяев дома наедине. ­– Это от Его Светлости? Герцога Фиделиса? ­– графиня кивнула на письмо, пытаясь рассмотреть на нем знамя.

– Верно.

– Прочтешь вслух? – с прежней сдержанностью попросила графиня, поправляя и без того идеально лежащее покрывало на ногах. ­– Надеюсь, Грег скоро вернется домой. Должно быть письмо об этом.

Граф кивнул и вскрыл письмо, повреждая восковую печать.

– Это от Грега. Узнаю его детский почерк, ­– радостно сказал граф и принялся читать вслух письмо, следующего содержания:

«Здравствуйте отец и мать!

У меня все хорошо и, надеюсь, у Вас тоже. Три месяца прошли незаметно ­– я старательно учился, изучал ботанику. Мне здесь нравится, и я нашел друга.

Мне недавно исполнилось девять лет, поэтому герцог Фиделис сделал мне ­подарок – разрешил остаться в Сертус-Долли на год. Я принял его. Надеюсь, и Вы примите мое решение.