Вель

Ч. 1 Гл. 1

Раиса Николаева

Роман

Вель

Часть 1

Глава 1

Старуха замахнулась кулаком на Вель.
– Ленивая, неповоротливая уродица! Я тебе сказала перебрать и выпотрошить рыбу из куля, а ты этого не сделала! Рыба протухла! Кто ее теперь жрать будет? Ты? - И старуха, не помня себя от безумной ярости, стала хлестать девочку по лицу уже заметно завонявшейся рыбиной.
Та даже не пыталась защититься, наоборот, чем раньше ее изобьют до крови, тем быстрее хельми Эттене придет в себя. Но в этот раз ярость женщины, подпитываемая жадностью от потери, никак не желала стихать. Старуха била девочку сначала кулаками, потом протухшей рыбиной, а потом всем, что попадалось под руку. В довершении всего она выволокла ее из дома и захлопнула дверь, оставив на улице почти совсем раздетой. Хоть весеннее солнце днем достаточно весело светило, к ночи сильно похолодало. Девочка свернулась калачиком у стены дома и замерла.
Соседи, видевшие из окон, что произошло, стыдливо делали вид, что они слепы и глухи. Защитить девочку значило взять ее к себе жить, а лишний едок в это время года никому не был нужен.

… Вель полумертвой выбросило на берег летним грозным штормом недалеко от поморского селения. Она была привязана к двум пустым законопаченным бочкам.
В этом же шторме погиб муж и два сына хельми Эттене. Когда решали, что делать с девочкой, всем показалось, что у женщины, потерявшей своих мужчин, ей будет лучше всего.
«Владыка Океана забрал сыновей, но взамен подарил дочь», – примерно так они рассуждали. Но вместо доброй матери девочка обрела врагиню, желающую сжить ее со света. Возможно, ум женщины помутился от горя, или еще по какой причине, но старуха возненавидела девочку и издевалась над ней, как только могла. Сначала она хоть немного стеснялась соседей и била ее только дома, но потом, ближе к весне селяне не раз становились свидетелями ее расправ над Вель.
За глаза все, конечно, осуждали Эттене, говорили, что настоящей хельми так вести себя недостойно, но такими разговорами дело и заканчивалось.
Дело в том, что малышка уж очень отличалась внешне от жителей не только этого поселка, но и всего побережья. Такой белой, просвечивающей голубыми прожилками вен кожи не было ни у кого. Также не было ни у кого таких больших глаз и светлых волос, эта девочка пугала всех, к тому же она не помнила, ни кто она, ни как ее зовут, и долгое время не понимала даже речи жителей.
Селяне были темны и суеверны. Шепотом поговаривали о проклятой дочери Владыки Океана или даже дочери морской ведьмы, которую подкинули людям на горе. Эти подозрения подтверждались еще тем, что девочка оказалась на диво сильной и выносливой. Любые синяки и глубокие царапины бесследно исчезали за считанные дни, а мелкие начинали затягиваться прямо на глазах. Это пугало. Люди смотрели на нее с опаской, возможно, именно поэтому не защищали ее от злобной приемной матери.
Без имени девочка жить не могла, они стали звать ее Вельриной, что переводилось как темное наваждение, темные чары. Трудно было придумать имя более неподходящее, чем это.
Веля, как ее скоро стали звать, была очень доброй, жалеющей каждое живое существо, что встречалось на ее пути.
…Наступил вечер, двери дома, наконец, открылись, и приемная мать разрешила войти в дом.
– Еду, сегодня не получишь! Твоя еда сгнила вместе с рыбой, которая испортилась из-за тебя! - Вель молчала, зная по опыту, что лучше не спорить. Она все равно не смогла бы доказать, что рыба пропала по вине самой хельми, жадность которой перевалила порог, когда скупость и ограничения, вместо того, чтобы вести к достатку, приводят к потерям и разорению. Хельми Эттера спрятала две эти рыбины под печкой, а потом, как это уже не раз случалось, забыла о них. Она вообще все постоянно забывала.
Забывала, что у нее нет мужа и сыновей, часто бесцельно ходила по дому, ища их, забывала, кто эта девочка, что живет в ее доме. В такие минуты она не дралась, не ругалась, не обзывалась, но все равно очень сильно пугала. Особенно, когда ночью подходила к постели Вель и водила по ее лицу рукой, стараясь при свете луны рассмотреть его.
А потом старуха и вовсе спятила. Уже ближе к лету в одну из ночей схватила топор и хотела убить девочку, выкрикивая, что это она погубила мужа и сыновей. Вель смогла выбежать из дома и позвать соседей. Эттеру утихомирили, но всем было понятно, что в этом поселении девочке не место.
За двадцать сушеных рыбин ее согласилась приютить община, живущая в лесу. Шаман общины испросил у духов совета и получил их благосклонное согласие. Вель теперь жила в небольшом шатре из связанных между собой и обтянутых кожей жердей. В общине ее не обижали, но и не жалели.

Она работала на равне со взрослыми женщинами, получая за это свою долю еды. Но эту жизнь она, ни за что бы, ни променяла на жизнь в поселке.
Девочка очень полюбила лес, а лес полюбил ее. Она всегда находила самые лучшие грибы и ягоды, и всегда уходила с тропы хищников, словно кто-то заранее предупреждал ее об опасности. Так прошло два года. Когда Вель выбросило на берег, все решили, что ей где-то одиннадцать – двенадцать лет, год она прожила у поморов, два года – у лесных жителей, значит, теперь ей было где-то четырнадцать – пятнадцать лет. В этой общине пятнадцать лет, было временем замужества девочек.

Ч. 1 Гл. 2

Глава 2

В этот год шаман оказался сговорчив. Увидев, какой страх вызвала у Вель сама мысль о замужестве, милостиво разрешил отложить этот вопрос ещё на год.
За год Вель расцвела, превратившись в юную девушку. Крепкую и стройную, сильную и нежную, жаль, в лесу зеркал не было, а ручей или озеро не могли точно повторить ее черты и рассказать, какой она стала красавицей. Поэтому она не понимала, почему такими завистливыми взглядами смотрят на нее ровесницы, и такими странными взглядами провожают почти все мужчины в общине. Но она не боялась никого, зная, что шаман благоволит к ней и обязательно защитит ее ото всех.
Вель была доверчива и наивна. Ей даже в голову не могло прийти, чем вызвано такое доброе отношение шамана. Его истинные мысли были от нее сокрыты, впрочем, не только от нее, но и ото всех в племени.
Видя, как похорошела девушка, старик радовался, с удовольствием любуясь ее красивым личиком. Он был доволен собой – как правильно он поступил, отложив ее замужество на год.
За это время не только Вель повзрослела, повзрослел и его слабоумный сын. Причем, повзрослел настолько, что наконец-то захотел выбрать себе жену. Сын шамана был его горем и позором. Может, из-за трав, настой которых шаман пил перед общением с богами, может, его жена была в этом виновата, только его сын уже с самого рождения сильно отличался от других детей. Он почти не говорил, а только мычал, жестами выражая свои желания.
Шаман никогда не смог бы найти ему жену, ни одна девушка из общины не согласилась бы на это. А это значило остаться без внуков, о рождении которых он давно мечтал.
Когда ему предложили забрать девочку-чужестранку из поморского поселения, он обрадовался. Боги ответили на его мольбы, прислав этого ребенка. Она вырастет и станет женой сыну. Шаман внимательно следил, как она взрослела, радуясь, что Вель такая ловкая, умелая и сильная. Его сын будет накормлен и ухожен, а там… он вновь размечтался о внуках, наследующих его Дар.
Поскольку у его сына Дара не оказалось, шаману пришлось взять мальчика, который, так же, как и он, слышал голос богов. Как шаману было обидно, он понимал – когда придет его час предстать перед богами, не сын, а этот приемыш займет его место.
И вот теперь в сердце расцвела надежда. Может быть, внук, подаренный Вель, сможет оправдать его чаяния.
Год пролетел очень быстро. Наступала осень, пора свадеб. Шаман, который соединял мужчин и женщин брачным обрядом, заранее говорил и с девушками, и с юношами, узнавая кто какую пару хотел бы себе выбрать. Эта беседа была очень важна. Если двое юношей хотели взять в жены одну девушку, то выбор между ними делала не она, а бой-соревнование, и жену получал сильнейший.
Такие поединки обычно не заканчивались смертью, но несколько раз бывало, что противники отказывались принять решение шамана, и тогда они бились до смерти одного из них.
В этот раз шаман после беседы с девушками втайне обрадовался, что Вель никому не отдала предпочтение. Но вот когда он стал говорить с юношами, оказалось, что почти все они хотят видеть своей женой именно Вель. Это был удар. Он уже привык к мысли, что девушка останется в его семье, теперь об этом не могло быть и речи.
Мало этого, трое воинов племени, оставшиеся вдовцами, также захотели выбрать себе жен, и также их выбор пал на Вель. Мужчины-соперники с ненавистью смотрели друг на друга, стало ясно – бой за Вель будет до смерти.
Шаман был мудр и умен, он не мог допустить подобного в общине. Смерть ляжет тяжким бременем на всех, вызывая раскол и вражду. Он торжественно объявил, что идет в горы к чудесному источнику. Там, в тишине и покое, узнав дальнейшую волю богов, примет решение. Вель отправится вместе с ним.
Когда они поднялись в горы, старик с грустью сказал ей:
– Девочка, ты должна покинуть нашу общину. Ты принесла нам раздор и ненависть, поэтому должна уйти.
– Куда я пойду? – испугалась Вель.

– В леса, укрывающие эти горы. Там много пещер, будешь жить в одной из них. В лесу много дичи, ягод и грибов, от голода ты не погибнешь. Но если вернешься, тебя ждет смерть. Я запрещу воинам преследовать тебя, но кто знает… Ты должна уйти как можно дальше, встретишь речку – бреди по воде, я не хочу, чтобы мужчины напали на твой след. Я дам тебе нож и огниво, и котелок, и еды не несколько дней. Дам тебе плащ и теплую одежду, но это все. - Вель, глотая слезы, смотрела на шамана, надеясь, что он передумает. – Все, уходи, – твердо сказал он.

И она ушла.

Ч. 1 Гл. 3

Глава 3

Когда она уходила, шаман еще раз напомнил, что теперь, когда она больше не под его защитой, она может стать игрушкой любого мужчины, который ей встретится, и Вель помчалась по траве, не разбирая дороги, полностью положившись на волю Хозяина леса. Лесная община почитала и молилась ему, жертвуя щедрые дары, считая своим заступником, и вот сейчас она мысленно обращалась к нему и просила о помощи.

Вель бежала и бежала, удивляясь самой себе, откуда у нее берутся силы. Она должна была бы упасть в изнеможении давным-давно, поскольку бежала уже несколько часов, не останавливаясь даже для того, чтобы перекусить.

В общине знали, насколько она необычна и поражались, как под нежной девичьей внешностью может скрываться такая сила и выносливость. Вель хватило ума (учитывая предыдущий опыт жизни в поселении), не демонстрировать прилюдно, как быстро заживают ушибы, порезы и раны. Может, кто-то и обратил на это внимание, но ведьмой или колдуньей ее считать не стали.

И вот теперь в страхе, что за ней может начаться погоня, она бежала, пока не наступила ночь, и не зажглись первые звезды. Только тогда она влезла на дерево и, наскоро перекусив, заснула беспокойным, тревожным сном.

Ее разбудил птичий щебет. Спустившись с дерева, она немного посидела под ним, опершись спиной о ствол, раздумывая, что ей дальше делать. Сильно хотелось пить, вчерашняя гонка по лесу, потом ужин всухомятку вызвали жажду.

Стало понятно: в первую очередь - найти воду, потом укрытие. А потом…, что будет потом, она не представляла.

Родничок нашелся легко, а вот надежное укрытие не находилось. Она вспомнила совет шамана идти в горы, искать укрытие в одной из пещер, и с тоской посмотрела вдаль - скалистые горы были, ох, как неблизко, но выбора не было.

По дороге к ним Вель смогла хорошо продумать, что может ей понадобиться, чтобы хоть как-то перезимовать. Нужны дрова, чтобы жечь костер, и дров должно быть очень и очень много, ведь когда выпадет снег, она не сможет пойти в лес, чтобы пополнить запасы топлива.

Вода - это не слишком большая проблема. Для питья и готовки она воду найдет, а потом можно будет растопить снег.

Еда - вот это уже хуже. Конечно, пока она жила в общине, много узнала о лесе. И где растут деревья со съедобными орехами, и где много шишек, зерна из которых очень питательны, и где найти ягоды и грибы. Она могла даже ставить силки на небольших зверушек, например, зайцев; хоть Вель не любила убивать животных, в общине ей пришлось это делать. Она и кур резала, и уток, значит, сможет зарезать и зайца, если он попадет в ловушку.

Весной можно поискать птичьи гнезда, правда, до весны еще надо дожить.

Как спать в холодной пещере на каменном полу? Наломать ветки не проблема, чем укрыть их? Нет, о том, чтобы добыть шкуру огромного животного, например, медведя, Вель и не помышляла, да и что она сможет сделать с одним ножом.

Тут же страшная мысль, о том, что ее укрытие смогут найти волки, заставило сердце сжаться от страха, но она взяла себя в руки - сначала найти укрытие, а потом уже переживать о возможных опасностях. Такие мысли помогали не думать о долгой дороге, помогали идти и идти, и вот далекие горы приблизились к ней.

Горы, издали казавшиеся монолитом, изобиловали глубокими нишами и трещинами, но, ни одна из них не подходила в качестве дома, и только на третьи сутки их тщательного осмотра Вель нашла что-то более или менее подходящее.

Одно из укрытий начиналось с узкого лаза, потом - невысокий коридор, уступами спускающийся вниз, и небольшая уютная комнатка. Второе укрытие находилось на уровне поверхности - достаточно большая пещера, в которую вел вход в полчеловеческих роста.

Вель вначале хотела выбрать первую, даже стала в ней немного обустраиваться, но вдруг в какое-то мгновение представила себе появившуюся из лаза оскаленную морду и поняла: здесь жить нельзя, это укрытие может стать смертельной ловушкой. Со вздохом сожаления она перебралась во второе.

Главным его достоинством был большой и тяжелый камень, лежащий недалеко от входа. С трудом она перекатила его и протиснула внутрь пещеры - теперь у нее была надежная защита. Камень хоть и неплотно входил в проем, но все равно перекрывал его в достаточной степени, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Ч. 1 Гл. 4

Глава 4

Вель начала обустройство своего будущего дама с заготовки дров.

О том, чтобы свалить мало-мальски толстое дерево, не могло быть и речи, оставался только валежник в том или ином виде.

Здраво рассудив, что хворост, находящийся недалеко от дома, она сможет собрать даже под проливным дождем, Вель решила спуститься с горы вниз, где лес был гуще, а значит, и больше обломанных веток. Вот тут она столкнулась с первыми серьезными трудностями. Собрав валежник и соорудив огромную вязанку с помощью единственной веревки, что была у нее, она, словно муравей, двинулась к дому. Пройдя примерно половину пути, сообразила, что если она за каждой охапкой будет преодолевать такое расстояние, то не успеет подготовиться к зимовке до наступления холодов.

Будь у неё несколько веревок, она бы стаскивала вязанки в одну кучу, а потом по очереди перенесла бы к пещере. Сейчас же приходилось развязывать охапку и идти за новой партией - работа была нудной, тяжелой и утомительной.

Единственный плюс: пока искала хворост, нашла дерево со съедобными орехами, уже осыпавшимися с кроны на землю. У нее не было мешка, но не бросать, же такое добро. Вель сняла юбку и, стянув один край, превратила ее в очень вместительный мешок.

А кого стесняться? Вокруг на много миль не было ни одной живой души.

Она таскала и таскала ветки, пока куча не стала просто огромной, но и тогда Вель не стала торопиться переносить все в пещеру, а обойдя склон, стала собирать еще такую же.

Нашла яму с маленькими зайчатами. Хотела забрать с собой и попытаться вырастить, но зайчата были еще маленькие и без молока погибли бы. Со слезами на глазах убила их и впервые за столько дней сварила суп. Ела без особого удовольствия, но…все равно ела.

Вот тогда она и подумала о том, что неплохо бы сделать копье и попытаться поохотиться на что-нибудь более крупное, но тут, же грустно вздохнула: разве может сравниться заостренная палка с металлическим наконечником копья?

В общине мужчины охотились на крупных животных именно с копьями. Несколько человек сидело в засаде, остальные гнали на них зверя. Метко и с большой силой метнуть копье, чтобы убить животное, очень сложно. Копьеметальщики долго тренировались, ведь если животное быстро не убить, то раненое оно сможет убежать на большое расстояние и - что хуже всего - может унести копье.

Изделия из металла - хоть ножи, хоть наконечники для копий, хоть крючки для ловли рыбы - невероятно ценились, и достать их было очень сложно. Нож, что подарил ей шаман, был просто бесценным подарком.

Еще немного пожалев себя, Вель, с новой силой принялась за свою рутинную работу. Найти толстую ветку, обломать с нее тоненькие, чтоб удобнее было тащить, потом еще одну и еще. Покрепче связать, взвалить на плечо отнести на поляну.

Вот так, усердно собирая ветки, она вышла к не очень глубокой реке с чистой, холодной водой, стекающей с гор. А еще в реке плавали крупные и, вероятно, очень вкусные рыбины.

Теперь заостренная палка была просто жизненно необходима. Ножом, остругав кончик, Вель зашла по колено в воду и замерла неподвижно.

Одна попытка, вторая, третья, и вот рыба наколота на кончик копья. Бросив ее на берег, для верности пристукнув камнем, чтоб она не упрыгала в воду, Вель стала охотиться на следующую. Ноги в ледяной воде, так замерзли, что очень скоро она их перестала чувствовать, но ей было все равно. Рыба - это еда, но, главное, она знала, как ее обработать, чтобы та могла храниться долгое время.

Пришлось вернуться в пещеру за котелком: сваренные рыбьи головы, оставшиеся после разделки тушек, были желанным лакомством.

Вель выбрала полянку, со всех сторон продуваемую ветром, и развесила пластованную рыбу на ветках. Три-четыре дня - и сушеные рыбьи пластинки можно будет спрятать в пещере, не боясь, что они пропадут или протухнут.

Она не стала возвращаться домой; сытая и довольная взобралась на дерево и уснула, немного помечтав перед сном, сколько она еще завтра запасёт рыбы.

Даже такие скромные мечты не всегда могут осуществиться. Рано утром, привлеченная запахом варившейся рыбы, к тому месту, где Вель варила уху, вышла медведица с двумя медвежатами.

Вель прижалась к стволу, стараясь даже не дышать. Медведи не волки, от них на дереве не спрятаться. Ей повезло, медведица была сыта, обнюхав котелок, остатки еды и потухшие угли, все семейство медленно удалилось.

Теперь Вель работала очень быстро, совсем не отвлекаясь на еду. Такое грозное соседство ее напугало до полусмерти, но все-таки голодная смерть была еще страшнее.

Ч. 1 Гл. 5

Глава 5

Вель была всего-навсего юной девушкой, едва вышедшей из подросткового возраста, несмотря на четыре года прожитых в лесной общине, настоящего жизненного опыта у нее не было. Именно этим объяснялась ее смелость, с которой она решила встретить зиму в своей пещере.
Ей казалось, что к такой зимовке она подготовилась весьма основательно. Внушительная гора шишек, ядра орешков которых, очень вкусны и питательны, сушеные грибы, сушеная рыба, ягоды. Она перетащила все кучи собранного валежника, и его оказалось столько, что в пещере он не поместился. Сложила очаг из камней, над очагом на толстой палке, повесила котел, в котором почти постоянно, что-то кипело, сделала себе постель, натаскав веток и сухой травы, спала, укрывшись теплым плащом, что ей подарил шаман.
Единственно, что по-настоящему удручало – была одежда и обувь. Юбка, которую она использовала вместо мешка, стала вся в дырках, но хуже всего было с сапожками, которые ей пошили еще в общине. Подошва почти протерлась, и если они еще зиму смогут пережить, то весной она уже точно останется без обуви.
Вход в пещеру она привалила камнем, и когда выпал снег, Вель оказалась полностью отрезанной от внешнего мира. Девушка сидела в темной пещере, смотрела на огонь и ждала когда закончится зима, а зима все продолжалась и продолжалась.
Тогда и выяснилось, что все обстоит намного хуже, чем она думала осенью, готовясь к зимовке. Еда кончалась слишком быстро, огромный запас шишек на деле оказался пшиком, чтобы получить горсть ядрышек, надо было выбить с десяток шишек, хорошо, что их можно было жечь потом, как хворост. Ветки, что она собирала осенью, промокли под дождем и плохо горели, приходилось поддерживать огонь в очаге днем и ночью, пока одна часть веток горела, другая подсушивалась.
Вель экономила еду, как только могла, есть она хотела и днем, и ночью. Но самое страшное случилось весной.
Снег уже почти сошел, и Вель откатив камень, несколько раз выходила из пещеры в бесплодных попытках найти хоть какую-то еду. В этот раз она достаточно далеко ушла от пещеры, и, найдя дерево, на котором птицы не конца обклевали плоды, самозабвенно обдирала последние кисти ягод. Она еще успела вернуться, подкатить валун, загородив им вход в пещеру, когда услышала громкое, хриплое дыхание.
Кто-то жадно втягивал воздух, обнюхивая щель вокруг камня. А потом кто-то попытался сдвинуть камень, наваливаясь на него, чтобы открыть проход в пещеру. Вель метнулась к выходу, уперлась в камень руками, не давая его двигать. Снаружи раздался недовольный рев.
«Медведь! Голодный, проснувшийся после зимней спячки!», – молнией сверкнула мысль. Вель похолодела от страха. Стало понятно, что когда она ходила по лесу, на ее след набрел медведь и пришел по ее запаху.
У Вель от напряжения побелели пальцы, но медведь не собирался сдаваться, он лишь изменил тактику. Длинные острые когти впились в камень и медведь встал тащить камень, пытаясь выкатить его из пещеры.
Теперь Вель изо всех сил старалась его удержать, упершись ногами в пол. Она дотянулась до нескольких веток и вбила их в проем между стеной и камнем, чтобы заклинить его. Но это была лишь временная мера. Медведь был голоден, он удвоил усилия, намереваясь любым путем получить еду.

У Вель был только один выход – убить зверя, но как это сделать, если у нее только нож? Она беспомощно оглядела пещеру, но тут ее взгляд остановился на поленьях, горящих в очаге.
«Огонь! Животные боятся огня! Даже медведи!», подумала она, и тут же поняла, что должна сделать. Она вытащила клинья, удерживающие камень, и в тот момент, когда медведь стал его тянуть, сама резко подтолкнула камень вперед. Благодаря таким совместным усилиям, камень, словно пробка из бутылки выскочил из проема, медведь резко осел назад, не удержавшись на лапах, завалился на бок, в эту секунду Вель выскочила вслед из пещеры, и со всего размаха всадила горящую палку в глаз медведя, вбивая ее внутрь черепа. Медведь взревел и завертелся волчком. Это было так страшно: огромный зверь, бьющийся в агонии.
Вель убежала подальше и, зажав уши, ждала, когда медведь затихнет. После того как это произошло, подошла к туше, и, убедившись что он сдох, для верности, на всякий случай полоснула его ножом по горлу, и только потом стала рассматривать.
Ей повезло, со страху ей в пещере показалось, что медведь огромен, на самом деле это был нескладный, худой и какой-то голенастый подросток, Вель на секунду даже стало жаль его. Потом она подумала, что если бы к пещере вышел взрослый, матерый медведь, то она бы уже была мертва, и жалость тут же исчезла.
С медведем нужно было что-то делать, в первую очередь снять шкуру. Вель быстро работала ножом, когда услышала где-то далеко-далеко рев еще одного медведя. Тут она поняла, что в пещере оставаться нельзя, звери обязательно найдут ее. Это не осень, когда животные сытые и нападают лишь в крайних случаях. Голодные звери в сотни раз опаснее. Надо уходить и уходить срочно.
Но бросить столько мяса Вель не могла. Быстро нарезав несколько полосок медвежьего мяса, она наколола их на веточки и укрепила над угольями. Потом стала собирать вещи.
Котелок, нож, кресало, орехи и немного ягод, подумав, увязала небольшую вязанку сухих дров, за пазуху положила охапку сухого сена. Проделав дырки по краям шкуры, накинула ее на себя, мехом к телу, протянув веревку сквозь дырки, затянула шкуру вокруг себя, оставив руки свободными. Сняв готовое мясо с огня, отправилась в путь.
Она решила вернуться в общину, пусть убивают, пусть делают, что захотят, без людей, в одиночестве она больше жить не могла.

Ч. 1 Гл. 6

Глава 6

Двигалась быстро, хотя это было очень опасно – сырая земля, прикрытая полусгнившими листьями, скользила под ногами. Юбка была вся в грязи, мокрый подол неприятно лип к ногам, но ей было все равно, она хотела домой. Лесная община, конечно, не была ее настоящим домом, но она считала его таким, потому что лучшего у нее никогда не было, во всяком случае, таком, о котором бы она помнила.
Когда Вель ушла в горы, то примерно с неделю бродила, пока нашла пещеру, теперь же не прошло и трех дней, как она была уже внизу.
Нетерпение гнало так сильно, что она сама не заметила, как побежала, вновь удивляясь, откуда у нее для этого взялись силы. Скоро, совсем скоро покажется дом. Странно, почему вокруг такая тишина, обычно гомон голосов был слышен за сотню метров.
Вель выскочила на поляну, где еще осенью стояли десятки легких переносных домиков… и замерла. Поляна была пуста, люди ушли, и, видимо, достаточно давно, еще осенью. Вот тогда у Вель и случился срыв.
Надежда, что весь тот страх, что она испытала во время нападения медведя, голод, холод, одиночество остались далеко позади, рухнула в один миг.
Она упала на землю и закричала громко, страшно и безнадежно. Это были не рыдания, не плач, это было нечто совсем другое, не приносящее ни облегчения, ни успокоения.
Сколько времени она кричала и сколько, потом лежала на земле без сил, она не помнила.
Очнулась ночью. С трудом поднялась, ноги дрожали, в душе была пустота. Утром она еще раз обвела поляну безразличным взглядом. Что-то ее удивило и насторожило. Она осмотрелась еще раз, но уже внимательнее.
Все вещи или продукты, которые надо было сберечь, в общине хранились в схроне. В земле делалось углубление, потом яма обкладывалась камнями, сверху это сооружение накрывалось каменной плитой. Вот теперь Вель смотрела на это сооружение, удивляясь, почему на плоской плите лежит пучок птичьих перьев, придавленный сверху камнем. Случайным это никак не могло быть. Вель подошла к схрону и с трудом сдвинула тяжелую крышку. Заглянув внутрь, почувствовала, как горло вновь сдавило спазмом, и слезы потекли по лицу. Только слезы добрые, прощающие и понимающие.
Внутри лежал для нее подарок. Новая рубашка, новая юбка и… сапожки. Теплые и крепкие. А еще лежало немного сушеного мяса, ягод. И что-то завернутое в лист дождевки. Такое название это растение получило потому, что имело широкие, прочные листья, слегка приподнятые по краям, они хорошо удерживали дождевую воду. Вель осторожно развернула сверток, слезы брызнули с новой силой. Кусочек пчелиных сот с закристаллизовавшимся в них медом. Это было такое редкое и невероятно вкусное лакомство, Вель пробовала его всего три раза. На душе стало легче. Ее любили, о ней думали… просто жизнь так сложилась.
Она откусила кусочек сот, долго жевала, наслаждаясь вкусом. Переоделась в новые вещи, поверх новых сапожек натянула старые разбитые – во-первых, теплее, во-вторых, новенькие так дольше сохранятся. А потом пошла. Пошла в поселение поморов. А куда ей еще было идти?
Она за свою жизнь видела всего два поселения людей: поморов и лесную общину. Люди из леса ушли неизвестно куда, значит, выбора не было.
Вель точно не знала, где находится поселение. Вроде бы, когда ее забрали, община двигалась на запад, теперь Вель решила идти на восток. Сколько миль или сколько дней надо идти, она не имела ни малейшего представления, и где-то в глубине души чувствовала, что не сможет их найти. Но она гнала от себя эти мысли. Она пойдет, она найдет, она выживет. И Вель шла. Шла и молила Хозяина леса о помощи, и он помогал.
Она как-то заранее чувствовала опасность, и крупные хищники ни разу не встретились на ее пути, зато она вышла к небольшому озеру и несколько дней жила на его берегу, пытаясь запастись рыбой. В этом озерце рыба была некрупной и очень костлявой, но она была рада и этому. Варила рыбу в котле, бросала пахучие травы. Но снова предчувствие опасности погнало ее вперед.
Весна – самое голодное время в лесу, еще нет ягод, нет грибов, можно только копать питательные корни растений.
Вель уже давно поняла, что заблудилась, но ей некуда было возвращаться, а поэтому и безразлично, куда идти. Но лес берег ее, потому что в один прекрасный день она вышла… к избушке. Девушка не верила своим глазам. Густой, непроходимый лес – и вдруг дом. Самый настоящий, хоть и небольшой. Она постучала в дверь, никто не ответил, тогда она осторожно вошла. Сени, комната. В комнате стол и табурет, около стены – топчан с какими-то лохмотьями. Когда она подошла ближе, оказалось, что это не лохмотья, а мертвый человек, вернее, его скелет.
Она отшатнулась, но потом взяла себя в руки. Чего пугаться, в этом доме жил отшельник. Жил, а потом умер от старости. Его никто не съел, значит, дом крепок и надежен.

Вель решила здесь остаться и жить.

Ч. 1 Гл. 7

Глава 7

Вель даже сама удивилась, насколько равнодушно отнеслась к мертвецу в доме. Более того она улеглась спать в этой же комнате, только в другом углу. Заниматься захоронением не было никаких сил, к тому же голод вызывал слабость и головокружение.
Утром стало чуть лучше, нет, чувство голода никуда не делось, но отдохнувший организм был готов к работе.
Яму рыть она не собиралась, а вот найти достаточно глубокий овражек, а потом сверху навалить камней и земли - ей вполне было по силам, поэтому поисками ямы она занялась в первую очередь. Сначала сделать самое неприятное и важное – похоронить покойника, потом все остальное. Подходящее углубление нашлось в нескольких десятках метрах от дома. Она была рада, что не надо будет далеко его тащить.
Вель осторожно подошла к мертвецу и стала его рассматривать. Особого страха она не испытывала. Ей передалось отношение лесного племени к смерти. Они считали, что смерть – непрерывный жизненный процесс. Своих умерших хоронили просто: засыпали землей и садили над могилой дерево. Над мужчинами орльс, символизирующий силу и мужество, над женщинами сельсу – растение цветущее почти все теплое время года, оплетающее, словно плющ соседние могучие деревья, ища в них опору. Сельса символизировала красоту, слабость и ранимость женщин, не способных выжить без поддержки и помощи мужчин.
Вель собиралась поступить также, только вместо орльса решила посадить другое дерево, поскольку умерший явно был чужаком.
Человек лежал не просто на топчане, он лежал на тюфяке, накрытым тканью. Руки сложены на груди, Вель снова удивилась. Если человек умирал в одиночестве, например от болезни, то постель должна была бы быть скомканной, и тело, скорее всего скрюченным. Может его кто-то сюда положил, когда он уже умер? Но почему его не похоронили?
Девушка стала разглядывать лохмотья, цепочка на груди скелета привлекла ее внимание. Осторожно потянув за нее, она вытащила медальон.
Медальон? Нет, не предмет удивил ее, а то, что она знала, что это такое, хотя не видела ни разу! Такого слова, что всплыло в ее сознании, не было в языке ни поморских жителей, ни лесных.
Вель сняла украшение с шеи покойного, и сама не зная как, открыла его. Прядь волос, склеенных чем-то темным, больше ничего. Она догадалась, чем склеены волосы – запекшейся кровью. Вель тут же закрыла коробочку. Больше ничего интересного на скелете не было, ухватившись за край тюфяка, она бережно, стараясь не потревожить кости, стащила его с топчана, а потом волоком – к месту захоронения.
Почти полдня таскала камни и землю, сделала небольшой холмик над могилой, в ногах посадила саженец, и только тогда, почти без сил вернулась в дом. Хоть Вель и не знала кто этот человек, но она чувствовала себя обязанной, позаботиться о нем как следует, ведь Вель собиралась жить в его доме и пользоваться всеми его богатствами, что так неожиданно ей достались.
А богатств было немало. Сначала печь. Такой она еще не видела. Сложенная из ровных глиняных кирпичей, над печью воронка, уходящая в крышу, поэтому дыма в доме во время топки печи практически не было. Но главное вертел для подвески котелка, был железный, да еще мог вращаться! Восторг Вель не поддавался описанию, но это были еще не все сюрпризы, что приготовил ей дом.
Ее внимание привлекли узкие закрытые дверки. Потянув за одну из створок, она увидела полки, вделанные в нише и заполненные самыми настоящими (в ее понимании), сокровищами.
Масляная лампа! Она видела ее в селении, в нее наливали жир, вставляли фитиль, и она долго горела, освещая дом ночью. Два глиняных горшка разного размера, две глиняные кружки и несколько тарелок. Две из них лежали отдельно и были прсто удивительные. Белоснежного цвета, а по краю шел цветочный узор. Такой красоты Вель еще не видела, она даже побоялась взять их в руки, и любовалась, не прикасаясь к ним. Три ложки: две глиняные, одна деревянная. Удивила ее железная кружка странного вида, словно на ножке закрепили крошечный чуть вытянутый котелок: «Кубок», – шепнул голос внутри, и хотя слово звучало незнакомо, она почему-то понимала его смысл.
В самом низу стоял сундук. Его-то она обследовала с особым интересом. В сундуках всегда хранили самое ценное. Ее разочарование не поддавалось описанию, какие-то предметы прямоугольной формы, внутри которых было много тонких и прозрачных листов: «Книги», сказал тот же голос, но в этот раз она решительно не знала, что это такое. Еще в сундуке были свитки, разрисованные длинными прямыми и изогнутыми линиями. Картинки были раскрашены в разные цвета и исперщлены значками, что это были за свитки, она не поняла.
Еще в сундуке были чистые и исписанные, мелкими закорючками, листы бумаги, и гусиные перья, и какие-то маленькие, плотно закрытые сосудики, в которых были разноцветные жидкости, мешочек с монетами, вот их она хорошо знала и понимала, какую ценность они имеют. В углу лежал ножик тонкий и узкий, он был в чехле. Вель вытащила его, боясь, что ржа съела железо. Ничуть не бывало, лезвие из чистого серебристого металла. Потом она увидела круглый, плоский предмет в металлической оправе, глянула в него и закричала от страха, внутри сидела живая девушка и смотрела на нее.
Вель знала о колдовстве и ведьмах, поэтому сразу догадалась, что это какой-то колдовской предмет, спрятала его на самое дно сундука, решив больше к нему не прикасаться. Но даже эта страшная неожиданная находка не испортила ее настроения.
Бережно закрыв сундук, а потом и дверцы шкафа, она просто задыхалась от счастья, ощущая себя самой богатой девушкой в мире.
Но добило ее окно, на которое она, сначала не обратила внимания, занятая другими вещами, а потом глянула на него и замерла, сраженная, что называется, насмерть.

Ч. 1 Гл. 8

Глава 8

В окне были вставлены прозрачные пластинки, обрамленные металлическими полосами, причудливо изогнутой формы. В поселении в окна вставляли рыбный пузырь, позволяющий только пропускать свет, но не дающий из-за своей непрозрачности, возможности видеть, что происходит за окном. Сквозь эти прозрачные пластины было видно все.
Вель, переполненная впечатлением от таких замечательных находок вдруг почувствовала, еще немного и она будет также трупом лежать на топчане, как и мужчина, которого она похоронила. Девушка ничего не ела уже больше суток, да и то чем она раньше питалась, полноценной едой можно было назвать только с большой натяжкой.
Вель отправилась в лес. В руке удобная палка с утолщением на конце, за поясом нож, тот красивый клинок из сундука, она взять не осмелилась. Осторожно, почти неслышно, внимательно прислушиваясь к малейшим шорохам, пробиралась среди деревьев. Сердце ее радостно возликовало, совсем недалеко она услышала боевое квохтанье кольнаров. Самцы бились за внимание самки. Тенью заскользила на эти звуки. Была надежда, что без добычи она не останется, когда самцы бьются, то не обращают внимания на опасность. Со всей силы запустила в них дубиной. Оба свалились оглушенные ударом. Вель молнией метнулась к ним. Скрутить головы соперникам было делом нескольких секунд. По дороге набрала сухих веток, когда добралась до дома, от слабости уже спотыкалась.
Разожгла огонь, ощипала и выпотрошила одного из кольнаров и, насадив его на вертел, стала с умилением следить как он красиво и равномерно обжаривается.
Вот это вкуснота! Наевшись, она легла спать все в том же углу, что спала в первую ночь, спать на топчане не захотела.
Новый день. Так хорошо и радостно на душе. Подвесила над очагом котелок, вторую птицу она решила сварить. Принюхиваясь к вкусным запахам, весело хлопотала на дому.
Еще когда Вель искала подходящее место чтобы сделать могилу, она натолкнулась на родничок, заботливо обложенный камнями, теперь набрав в горшок воды и нарвав травы, чтобы использовать ее вместо мочалки, занялась уборкой в доме.
В первую очередь вымыла топчан. Вель терла неплотно пригнанные доски и сквозь щели заметила, что под топчаном что-то есть. Попыталась сдвинуть его, и тут обнаружила, что топчан, это тоже сундук только низкий и плоский, подняв настил, она увидела еще один тайник.
В нем лежал,…она на секунду задумалась, как бы охарактеризовать предмет, и из подсознания, в который раз, всплыло незнакомое слово, смысл которого был ей понятен: «Меч». Вель вытащила клинок из ножен и вышла на улицу, чтобы хорошо рассмотреть. Красивое оружие, очень красивое. Она вгляделась в плоскость лезвия и увидела свое отражение, как в ручье или озере.
Благоговейно потерла клинок. Взялась за рукоять, и вдруг размахнувшись, рубанула по ветке ближайшего дерева. Ветвь толщиной в руку с тихим шелестом свалилась на землю. Девушка закружилась от радости. Вот это да! Теперь она сможет не только собирать обломанные ветки, но и рубить их с деревьев.
Обломанными были в основном ветки с хрупких деревьев с легкой, быстро сгорающей древесиной. Ветки, например орльса дающие сильный жар и долго горящие угли, редко попадались, и их было очень трудно отломать от дерева.
Теперь Вель могла не беспокоиться и заранее напасти ветвей, чтобы они хорошо высохли к началу зимы.
Еще под топчаном рядом с мечом лежал ремень с красивой пряжкой и чересседельная сумка. Она с интересом заглянула в нее. Сумка была пуста, зато под сумкой лежал моток веревки. Вель взвизгнула от радости. Вот это была находка! Веревкой можно было связать жердины, на веревке можно сушить гроздья ягод, веревкой можно связывать охапки веток, можно привязывать маленького козленка или олененка, если удастся поймать, да мало ли для чего может пригодиться такая ценная вещь.
Закончив прибирать в комнате, она вышла в прихожую. До сих пор у нее не было времени, как следует ее осмотреть.
Один угол отгорожен, заглянув за загородку, увидела дырку в полу. Понятно, туалет. Зимой, когда снегом заметет двери, на улицу не выбежишь. У поморов в селении тоже так было.
Ведро! Вель внимательно его оглянула. Нет, им пользоваться нельзя обод, стягивающий доски, сгнил.
Еще полки. Мешочки с какими-то крупами. То есть когда-то были мешочки, теперь от ткани и содержимого осталась одна труха. На стене на каком-то сучке висели вожжи, на полу лежало седло.
«Наверное, конь погиб, – решила Вель, поскольку никакого сарая рядом с домом не было, а держать лошадь в доме никто бы не стал. Седло ей не было нужно, а вот вожжи могли пригодиться, Вель стала строить радужные планы, как она прекрасно со временем обустроится в этом замечательном доме.
А пока надо идти на охоту. Вель решила установить силки, в надежде поймать зайца.

Силки – это такая петля с особым узлом, устанавливаемая на тропе, по которой могут двигаться мелкие животные. Силки Вель сплела зимой, когда сидела в пещере, приваленной снегом. Тусклый свет, пробивающийся сквозь щели, дал ей возможность не сойти с ума от скуки, занимаясь этой кропотливой работой.
Силки Вель плела…из своих волос. Ей было ничуть не жалко их отрезать. Длинные волосы очень мешали, цепляясь за ветки деревьев и колючки. Увязать их было нечем: ни платка, ни ленты. Коса постоянно расплеталась, грязные волосы выглядели, словно пакля.
А вот свивать их в тонкую веревку, было одно удовольствие. Вель наращивала прядь за прядью, сложным и прочным плетением, соединяя друг с другом. Она могла по праву гордиться своей работой. Ее веревка прошла испытание, выдержав бешеную агонию крупного зайца.

Ч. 1 Гл. 9

Глава 9

Лес был очень богат дичью, ягодами и грибами, не проходило ни одного дня, чтобы Вель не пополнила свои припасы, когда уходила за хворостом. Она искала подходящие деревья, потом рубила ветки потолще, отсекала те, что потоньше, и только тогда несла их домой. С собой всегда брала глиняную кринку с водой, а когда вода заканчивалась, собирала в нее малину и землянику. Часть ягод ела, часть сушила в тени деревьев.
Однажды, в середине лета Вель набрела на дупло диких пчел. Девушка забегала вокруг дерева. Нет, лезть в дупло за медовыми сотами она не собиралась – дикие пчелы могут зажалить до смерти, и погибнуть такой смертью ей не хотелось. Но в то же время знать, что такое невероятное лакомство рядом и не предпринять никакой попытки его добыть казалось немыслимым.
Она, к сожалению, никогда не видела, как добывают мед, но поскольку все добытчики меда оставались живыми, значит, какая-то защита от пчел существовала. В голове рождались планы один нелепее другого.
Засунуть руку в дупло, схватить, сколько удастся меда, спуститься по стволу вниз, придерживаясь одной рукой, а потом бежать так быстро, как только возможно. Возникал вопрос: сможет ли она спускаться вниз, вся облепленная кусающими пчелами, да еще пробежать две мили до дома? И будут ли пчелы гнаться за ней, пока она не спрячется, или, немного полетав, оставят ее в покое?
Вель вздохнула – этот план был явно неудачным. Кусочек сот, который она сможет добыть, раздавится во время бега, мед вытечет, но главное – в дупле его останется еще так много! Девушка кружилась вокруг дерева, вспоминая все, что знала о добыче меда.

Дым! Дупло окучивали дымом! Глаза Вель хищно заблестели. Дым там, где огонь. Получение меда становилось реальностью.
Она вернулась домой, нашла подходящую палку, намотала на нее кусочек заячьей шкуры мехом наружу, потом обмазала шкуру смолой, которую она собирала с деревьев. Подумав, взяла меч, чтобы им раскрошить ствол и расширить вход в дупло, чтобы быстрее добраться до меда. Взяла нож и все пустые горшки, что были в доме.

Экипировавшись, Вель вышла из дома и вдруг подумала: а как она полезет на дерево с горшками, факелами, мечами? Руки всего только две. Вспомнив о сумке, быстро все в нее переложила и с тяжелым сердцем отравилась за медом.
Вель развела небольшой костер, подожгла факел и, повесив на шею пояс с мечом и ножнами, а сумку с горшками перевесив через плечо, полезла на дерево, держа факел одной рукой. Лезть было тяжело. Во-первых, ствол был достаточно ровным, почти без сучков и веток, на которые можно было опереться. Во-вторых, держаться приходилось только одной рукой, да еще высота была в три человеческих роста, и пламя чадило черным вонючим дымом.

Добравший до улья, Вель засунула несколько раз факел в дупло. Потом, бросив факел вниз, мечом стала долбить кору ствола. Пчелы жалили ее в руки, в лицо, но она была готова к этому, поэтому просто не обращала внимания на укусы. Пробив путь к меду, она стала черпать его руками, наполняя горшки. Мёда было столько, что в горшки он весь не поместился. С сожалением оставив большую его часть, Вель потащила добычу домой, прихватив факел, чтобы им отгонять пчел.
На другой день лицо, руки, ноги опухли и долго болели, а потом так чесались, что Вель решила: этого меда на зиму ей вполне будет достаточно.
Отлежавшись два дня, Вель с новыми силами занялась подготовкой к зиме. На очереди была рыба.
В нескольких милях на юг раскинулось озеро. Туда-то Вель и отправилась. Она тащила с собой, как обычно котелок, нож, теперь добавился меч и вертел от камина. Плащ, тарелка, ложка, кружка – с этими предметами было намного комфортнее.
Обычно рыба в озерах была жирной, но костлявой, хотя, если учесть прошлую зиму, Вель была бы рада даже такой. Добыть рыбу оказалось очень непросто. Это не мелкая речушка с прозрачной водой, кишащей рыбой. В озере к берегу на мелководье приплывала только молодь. Вся крупная рыба обитала на глубине, и острой палкой там ее было никак не достать. Нужен был плот и удочка с крючком. Ничего этого у Вель не было.
Она вспомнила о седле, вернее не о седле, а о подпруге. О ремне с застежкой, на которой есть язычок, прикрепленный к пряжке.

Идти домой не хотелось, а вот есть, наоборот, хотелось зверски. Вель зашла в воду по колено и пошарила руками под камнями и корягами, надеясь выловить несколько раков. Но, то ли место было выбрано ею неудачно, то ли в этом озере раки не водились, несолоно нахлебавшись, она поплелась домой.
Так и есть: из этого металлического стерженька с колечком получится замечательный крючок, надо только его согнуть, а потом заточить кончик. Согнуть стерженек удалось с помощью дверного проема. Зафиксировать неподвижно, потом резко закрыть дверь – крючок готов. Заточить его также не составило труда, камней для заточки вокруг было сколько угодно. Тонкая веревка, которую она использовала для силков, вполне годилась вместо лески, ведь все равно, находясь так далеко от леса, она не успевала бы проверять силки. Осталось только сделать удилище.

На озеро Вель попала как раз к вечернему клёву. Руками разрыв влажную землю, нашла несколько червяков и одного насадила на заостренный носик. Забросила удочку и с замиранием сердца стала ждать, получится или нет. Есть! Вель рванула удилище на себя и успела только полюбоваться рыбкой, соскользнувшей с крючка. Взяла камень и чуть круче загнула крючок. Только с третьей попытки рыба средних размеров оказалась на берегу
Уха! Какая вкусная и ароматная! Наевшись, она сладко заснула, крепко, даже во сне, держась рукой за меч.

Ч. 1 Гл. 10

Глава 10

Проснулась ночью, лицо, руки, ноги нестерпимо чесались от комариных укусов, Воздух просто звенел от их противного жужжания. Комаров было столько, что казалось, они прилетели на пиршество со всего озера.
Вель закуталась в плащ с головой, это помогло, только дышать было тяжело, но выбора не было, пришлось терпеть до утра. Солнечный свет прогнал проклятых насекомых в укрытия, но было понятно, вечером все повторится. Все дни, что Вель жила у озера, она хлебосольно кормила комаров своей кровушкой.
Работа по заготовке рыбы двигалась медленно. Вывешивать пластины рыбы для сушки приходилось только на ночь, иначе Вель рисковала вместо сухих пластинок, получить сгнившие, да еще облепленные личинками мух.
Сил у Вель хватило только на десять дней, решив, что такого количества сушеной рыбы ей будет достаточно, она отправилась домой, потом снова в лес за дровами, ягодами, грибами.
Лето закончилось, наступила осень. Днем солнце пригревало почти по летнему, но вот вечером уже ощущалось приближение холода. Наступление зимы пугало Вель и не только возможным голодом, а и тем, что у нее не было никакой одежды.
Кофту и юбку, что оставил шаман ей в подарок, она постирала, высушила и спрятала в сундук, на случай если ей когда-нибудь посчастливится увидеть людей. Да и если бы она занималась заготовкой и добычей еды в этих вещах, совсем скоро они превратились бы в лохмотья, а поскольку другой одежды не было, то Вель ходила голой, лишь ночью заворачиваясь или укрываясь плащом. Сапожки она также берегла, часто ходила босиком, а когда это было невозможно, то надевала сандалии, что сама смастерила. И вот приближение холодов заставило ее задуматься об одежде.
Шкурок животных, пойманных силками, скопилось уже достаточно, к сожалению шкурки были грубы, потому что Вель не умела их выделывать.
Нет, в лесной общине их выделывали отлично, и она помогала счищать подкожный жир и остатки пленки, но вот, как и из чего готовился раствор, который втирали в мездру, и который после сушки снимался чулком с кожи, делая шкурку мягкой и очень приятной на ощупь, было секретом общины.
Оказывается, его открывали женщине, только после рождения ребенка, когда она становилась полноценным членом общины. До этого девушек в эту тайну не посвящали, ведь всегда существовала вероятность, что она может выйти замуж за чужака, и унести эти знания в общину мужа.
Поэтому шкурки, напасенные Вель, были грубыми и жесткими, но ей выбирать не приходилось.
Она решила заняться шитьем, когда дом завалит снегом, когда будет много времени для долгой кропотливой работы.
Второе занятие, что она для себя придумала, было плетение корзин. Емкостей для переноса вещей совершенно не хватало, корзины могли ей в этом очень помочь. Ее учили плести их, вернее давали заготовку, а она заламывала прутья, оплетая каркас, но Вель была уверенна, что и заготовку она сама сможет сделать.
Вокруг озера росло достаточно подходящих деревьев. Вель принесла в дом несколько вязанок веток. Теперь занятий, для долгих зимних дней было достаточно, она решила, что в этот раз хорошо подготовилась к зимовке. По первым морозам еще удалось поймать силками нескольких зайцев. Их есть она не стала, зная, что мороз позволит им долго сохраняться, а потом начались сильные снегопады, и дом завалило снегом.
Эта зимовка была совершенно не похожа на ту, что она провела в пещере. Тепло, жар от очага согревает комнату, оказалось в дымоходе есть заслонка, и когда Вель ее прикрывала, теплый воздух не уходил в трубу. Она раньше никогда такого очага не видела, он казался ей чудом. Масляный светильник, заваренные ягоды с кусочком медовых сот, она была на седьмом небе от счастья. Вот тогда и принялась за шитье.
Шитьем, ее работу назвать было бы сложно, она соединяла шкурки между собой, прокалывая дырочки и связывая их всем, что только могла найти: и жилами, и кусочками веревки, и ленточками кожи, и даже скрученными прядями волос, за год они отросли вполне достаточно. Вель смогла смастерить нечто похожее на мешок с дырками для головы и рук, потом приделала рукава. Свое изделие она носила мехом к телу, иначе жесткая мездра растирала кожу.
Шкурок, пошить штаны не хватило. Пришлось ограничиться мягкими сапожками, которые она также одевала мехом внутрь. На улице в таких ходить было бы невозможно, но дома они хорошо грели ноги.
Вель экономила еду, как могла, и мяса, и рыбы едва могло хватить до весны, зато сушеных ягод было вдоволь, она грызла их, чтобы заглушить голод.
Несколько раз к дому подходили волки, она слышала их вой, они были совсем рядом. Вель не боялась. Дом настолько крепок, что ни волки, ни медведи до нее не доберутся.
Она старательно плела корзины и думала о весне, а еще она думала о том человеке, что умер в этом доме.
Сколько лет он тут прожил? Почему в доме все вещи оказались в таком порядке? У Вель, например, вся комната была захламлена: и ветви ивы, и кусочки веревок, и шелуха от коры, что осыпалась с прутьев, а ведь она старалась постоянно наводить порядок, когда же она нашла мужчину, и в комнате, и во всем доме, все было безукоризненно прибрано. Странно.