Венецианский соблазн

Глава 1

– Добрый вечер!  – ко мне подходит высокий, хорошо сложённый мужчина в дорогом тёмно-синем костюме.

– Добрый, – вежливо улыбаюсь.

– Как Вам выставка? – незнакомец переходит на английский.

– Нормально. Но мне не близко латиноамериканское искусство, – честно отвечаю я.

– Мне тоже, – хмыкает англичанин.

По акценту и выговору понимаю, что он – британец, хотя внешне мужчину легко принять за итальянца или португальца. На вид ему за сорок. У него приятная внешность, карие глаза, красивый греческий профиль, тёмные волосы, идеально подстрижены. Моё внимание привлекает родинка на правой щеке. От незнакомца пахнет изысканным парфюмом и пороком.

Интуиция моментально бьёт тревогу. Тысячи молоточков в мозгу стучат в унисон: «Уходи! Уходи! Уходи!»

– Извините, не представился. Я - Джеймс, - британец одаривает обольстительной улыбкой.

– Полина. Но мне уже пора.

В моих планах  на сегодня нет знакомства с мужчиной. А этот лощёный красавчик, определённо подошёл ко мне, чтобы склеить.

– Очень жаль…

– Хорошего вечера, - бросив дежурную улыбку, я направляюсь к выходу из выставочного зала.

Моя работа на сегодня окончена. Интервью у организаторов вернисажа взято, картины просмотрены. Теперь скорее домой. Чез уже заждался. Сидит, небось, под дверью и думает: «Куда это мать запропастилась?»

В фойе галереи меня догоняет англичанин:

– Сегодня такая чудесная погода. Не хотите прогуляться? – спрашивает он мягким, обволакивающим голосом.

– Нет, спасибо. Я тороплюсь.

– Может, Вас подвезти?

– Спасибо. Не стоит, – вежливо отвечаю, убеждаясь в том, что с самого начала правильно распознала намерения мужчины.

Выхожу из здания, ощущая на себе пристальный взгляд иностранца.

***

Когда я открываю дверь квартиры, то на удивление, пёс не встречает меня, как обычно.

 «Что это с ним сегодня?» – мысленно задаю вопрос сама себе.

– Чез! – зову собаку, переступая порог зала. – Мальчик! Где ты?

Из темноты раздаётся хрипловатый мужской голос с акцентом.

– Добрый вечер!

Моментально включаю свет. Вальяжно развалившись в кресле, на меня смотрит англичанин. Тот самый, что клеился на выставке. У него на коленях сидит довольный Чез. Мужчина гладит его по голове, чешет за ухом. Со стороны можно подумать, что моя собака и этот человек хорошо знакомы.

По спине пробегает мерзкий холодок. Желудок от страха сжимается в спазме.

– Как Вы попали в мою квартиру?

– Серьёзно? Ты приходишь домой. Видишь постороннего мужчину и это единственный вопрос, который тебя интересует? – незваный гость иронически улыбается.

– Что Вам надо?

– Поговорить.

– Я Вам на выставке уже всё сказала. Разве было непонятно? И прекратите трогать мою собаку! Ему так не нравится!!

– М-да? А мне кажется, очень даже нравится, – издевательским тоном протягивает англичанин, продолжая почёсывать шею пса. – Кстати, почему ты назвала его Чез? Это дань любви к Че Геваре?

– Вы пришли поговорить о кличке моей собаки?

– Не совсем. Я пришёл предложить одно выгодное дело.

– Дело? Мне?

– Именно. Присядь, разговор будет долгим.

– Не указывайте мне, что делать! – от наглости мужчины задыхаюсь от гнева. – Я не собираюсь ничего обсуждать с Вами. Сейчас же вызову полицию!

– Не рекомендую, – абсолютно спокойно произносит англичанин.

– Вы вломились в мой дом! Посмотрим, куда денется Ваша самоуверенность, когда приедет наряд полиции! – я выбегаю в прихожую, чтобы взять сотовый.

Но не успеваю даже открыть сумочку, как незваный гость вырывает её у меня из рук и отшвыривает в сторону.

– Да что Вы себе позволяете! – отпихиваю мужчину.

Резким движением он хватает меня за предплечье. Пинаю  англичанина  по ноге. Пытаюсь ударить в солнечное сплетение, но иностранец ловко уворачивается, заламывает мне руку за спину и прижимает лицом к стене. На крики из зала выбегает с громким лаем Чез. Мужчина дает ему команду на английском языке. Собака почему-то замолкает.

– Всё? Успокоилась? Теперь поговорим. Не заставляй делать тебе больно.

Англичанин ведет меня обратно в зал и усаживает на диван.

– Вы, правда, думаете, что после всего я буду Вас слушать?

– Да. Ты же хочешь домик на море? В Греции, верно?

Кровь отливает от моего лица. Руки начинают дрожать.

– Откуда Вы знаете?

– Я всё про тебя знаю. Возможно, даже больше, чем твоя родная мама.

Молчу, а мужчина продолжает:

Глава 2

Полина

Я смогла заснуть только под утро, и когда зазвонил будильник, со злостью стукнула по нему рукой. Несчастный предмет полетел с тумбочки, ударился об пол так, что из него выпала батарейка. Когда прозвонил второй будильник на сотовом, телефон только чудом избежал участи часов.

Чувствуя себя абсолютно разбитой, плетусь на кухню, запинаясь об игрушки Чеза. Голова гудит как улей. Собака недоумённо смотрит на меня, словно спрашивает: «Мать, ты с ума сошла? Зачем встала в такую рань?» Закономерно обливаюсь кипятком, пытаясь сварить кофе. Натягиваю спортивный костюм и вывожу пса на прогулку. У подъезда сигналит чёрный седан класса люкс. Не обращаю на него внимания. В кармане звонит сотовый.

– Чего не здороваешься? – раздаётся весёлый голос Джеймса.

– Здрасьте! – недовольно бросаю в ответ и нажимаю на кнопку отбоя.

Значит, в той машине был англичанин. Через двадцать минут нехотя открываю дверь автомобиля.

– Это первый и последний раз, когда ты опаздываешь, – сухо произносит мужчина.

– Я всю жизнь опаздываю. Не думаю, что ты сможешь исправить меня.

– Смогу, – уверенно отвечает он и включает музыку. – Хреново выглядишь, кстати.

– Спасибо! И тебе не кашлять! – злобно огрызаюсь, отворачиваясь к окну.

Через полчаса мы приезжаем в какой-то спортивный комплекс со стадионом.

– Для начала бежим пять километров, – бодро оповещает мужчина.

– С ума сошёл?

– Ты должна была пробежать три, но я накинул штраф за опоздание, – довольно ухмыляется Джеймс.

Молча стартую и быстро обгоняю англичанина. Через пятьсот метров начинаю задыхаться, через семьсот сдыхаю. Перехожу на шаг. Джеймс догоняет меня. Он с самого начала бежал лёгкой трусцой.

– Спринтер, значит, – скорее утверждает, чем спрашивает мужчина.

– Отвали, – тяжело дышу, держась за бок.

– Ладно, – иностранец убегает вперед.

Через три километра, которые я больше прошла, чем пробежала, вижу, что Джеймс уселся на траву и, жмурясь, как довольный кот, подставил лицо солнечным лучам. Присаживаюсь рядом с ним.

– Эээ, ты куда? Отставить! Ещё два километра. Вперёд!

– Не могу больше!

– Дом, милый дом у моря… – растягивая слоги, произносит он, иронически улыбаясь.

Вот гад! Ещё издевается! Понимаю намёк и продолжаю пробежку. После того, как я заканчиваю свою быструю ходьбу, англичанин ведёт меня внутрь спортивного комплекса.

– Покажи, что умеешь, – говорит мужчина, принимая боевую стойку в зале, где кроме нас никого нет.

Я злая и выдохшаяся. С разбега начинаю наносить удары по Джеймсу. Он проворно уворачивается, легко демонстрируя своё превосходство. Через пять минут, повалив меня на маты, произносит:

– Дерёшься, как первоклашка. Только крика: «Сейчас тебе наваляю» не хватает.

Мне плевать на его ёрничество. Я рада тому, что могу полежать. Про себя отмечаю: англичанин очень аккуратно уронил меня на пол и не сделал больно.

– Вставай! – требует мой новый тренер.

– Не могу.

– Вставай, я сказал.

Нехотя поднимаюсь.

– Начнём с азов.

– Я знаю азы.

– Забудь всё, чему тебя учили. Итак, самые уязвимые места любого противника: глаза, нос, горло, солнечное сплетение, пах, колено. Помни, что удар должен быть резким. Его не обязательно наносить кулаком. В случаях с кадыком и носом хорошо срабатывает ребро ладони. Позволяет расстояние - бьёшь основанием ладони в челюсть. Не жди, пока тебя ударят. Видишь критическую ситуацию - реагируй первой.

– А правда, что есть точки, надавив на которые, можно вырубить человека и без применения силы?

– Есть. Но тебе о них знать не обязательно. Ты же не хочешь загреметь в тюрьму за превышение самообороны? Один из самых распространённых и эффективных способов обезвредить противника – захват кисти.

– Знаю.

– Молодец. Тогда покажи, как выйдешь из захвата, – Джеймс берёт меня за запястье.

Сорок минут спустя англичанин заканчивает тренировку.

– Женская душевая по коридору направо. Надеюсь, ты взяла с собой сменную одежду и полотенце?

– Одежду - да, а вот полотенце забыла.

– Лови, – Джеймс кидает в меня махровый кусок ткани, который достал из своей спортивной сумки. – Не благодари. Завтра вернёшь.

– Завтра? Но ведь завтра же – выходной!

– Полина, запомни, – мужчина подходит вплотную ко мне и произносит жёстким холодным тоном, – у тебя больше нет выходных. Нет праздников и нет отгулов. Даже больничных нет. Ясно?

– Это негуманно.

– Я похож на гуманиста? – иронично выгибает бровь иностранец.

Молча ухожу в душ. Ощущение, будто меня пропустили через мясорубку. Хочется рухнуть на кровать и проспать сутки, а то и больше. А ведь мне ещё весь день работать.

Глава 3

Полина

Через месяц наших каждодневных тренировок я делаю определенные успехи. Чувствую, как тело стало более выносливым, а мышцы подтянулись. Пару раз мне даже удалось победить англичанина на матах, но, не исключено, что он просто поддался.

Я больше не задаю ему вопросов. Наши беседы сводятся в основном к обсуждению музыки, кино, книг и путешествий. С удивлением, ловлю себя на мысли, что мой плеер пополнился новыми приятными композициями благодаря Джеймсу, а фильмы, которые я не видела до его рекомендаций, очень понравились. Всё-таки есть что-то от нормального человека в этом шпионе.

Душным июльским вечером я примеряю наряды перед зеркалом.

– Чез, что скажешь? Романтичная и женственная? – прикладываю к себе платье цвета экрю из тонкого хлопка, декорированного вязаным кружевом, – или стильная городская девчонка? – смотрю на голубые джинсы и простую белую футболку.

Собака лениво зевает и медленно виляет хвостом.

– Знаю, малыш, я тебе нравлюсь в любом наряде! Но что покорит нашего нового кавалера?

Глажу пса по голове, треплю за ухо и иду в ванную.

На самом деле, Сергей – не совсем новый кавалер. Мы знакомы с ним почти полгода. Приятный, воспитанный молодой человек сразу обозначил, что я ему нравлюсь, как только пришёл работать к нам в издательство менеджером по рекламе. Поначалу меня немного смущало, что он младше на пять лет, хоть внешне и не скажешь, но всё же внимание и халявный кофе с пирожными из ближайшей кофейни были приятны и сделали своё дело.

Серж так бы и отвисал во френд-зоне, если бы я не рассталась с Лёхой – прожжённым фотокорреспондентом, побывавшим в нескольких зонах вооруженного конфликта на Ближнем Востоке. И даже словившим пулю в плечо на одном из заданий. После этого происшествия Лёшкин пыл и жажда адреналина заметно поубавились. Он перевёлся на полставки в отдел культуры и стал зарабатывать неплохие деньги на фотосессиях. Талант фотохудожника был у него в крови. Лёха, действительно, мог сделать шедевр из самого обычного пейзажа или портрета. Гламурные кисы, желающие красивые фоточки в соцсетях, выстраивались к нему в очередь. Молоденькие девочки млели от бородатого брутального мужчины, который постоянно травил байки о своей лихой жизни в горячих точках. Однажды я присутствовала в его студии, когда клиентка пришла забирать свои снимки. Глядя на обожание в её глазах и шальную улыбку, как будто с ней разговаривал какой-то небожитель, мне хотелось закричать: «Скорее несите нюхательные соли! Барышня сейчас упадёт в обморок!»

И всё бы это было забавным, если бы Лёшка не начал сливаться. Отменять свидания, уезжать на внезапные загородные фотосессии на все выходные, несмотря на то, что мы заранее планировали провести время вместе. Последней каплей для меня стала его поездка в Турцию в качестве личного фотографа одной двадцатилетней красотки с не по годам накаченными силиконом губами и безразмерным кошельком щедрого папы.

Расстались мы с Лёшей хорошо. По-дружески. И совсем немного погрустив, я продолжила жить дальше. Будто бы и не было никаких отношений в течение года.

Когда застенчивый Серж пригласил меня на свидание на этой неделе, я подумала: «А почему бы и нет?» Всё лучше, чем сидеть дома в пятницу вечером.

Остановившись на образе романтичной и женственной, приезжаю в кофейню. Летняя терраса забита битком. Получив категоричный ответ от официанта о том, что на сегодня все столики снаружи уже забронированы, нам приходиться сесть внутри заведения. Ну, это и к лучшему, в зале мало народа, можно спокойно поговорить.

– Ты очень красивая, – немного смущаясь, делает мне комплимент Сергей, открывая дверь кафе и пропуская вперёд. – Я рад, что мы, наконец, смогли встретиться не на работе.

– Я тоже рада, - весело отвечаю, замечая, что парень волнуется.

Это так мило. С института не встречала мужчин, которые бы нервничали на первом свидании. После самоуверенного, лощёного итальянца и не менее самоуверенного и брутального Лёхи, Серж кажется нежным котёнком. Не самая лучшая характеристика для парня, но я люблю новизну.

– Что будешь пить? – спрашивает он.

– Мохито, - отвечаю уверенно, надеясь, что мой спутник тоже закажет себе нечто подобное, и алкоголь придаст ему смелости.

Сергей берёт безалкогольный клубничный дайкири. Даже не знала, что такой существует.

– Я не пью спиртное, - будто извиняясь, поясняет парень.

«Сегодня с нами ты не пьёшь, а завтра Родину продашь», – за каким-то фигом проносится у меня в голове. И вдогонку: «В завязке, что ли?» Вовремя прикусываю язык.

– Может, возьмём ещё манговый чизкейк? – робко предлагает Серж.

М-да, что-то явно пошло не так. Но я стараюсь не подавать вида.

– Конечно, если тебе хочется, – улыбаюсь в ответ.

А про себя думаю: «Где уже мой мохито?»

– Читал твою статью про ярмарку-выставку народного творчества. Очень круто написано. Я вообще все твои статьи читаю.

«И на память вырезаю, и в рамочки вставляю», - хочется поёрничать мне, но сдерживаюсь. А Сергей продолжает:

– Только ты умеешь писать о культуре не скучно, с юмором.

Если так и дальше пойдёт, то мне придётся срочно возвращаться домой, потому что я «забыла» покормить собаку.

Глава 4

Полина

Едва мы заходим в лес, как в ту же секунду нас окутывает дурманящий запах спелой земляники, хвои и цветущих трав. Моё настроение сразу улучшается. До этого момента я была зла. Впрочем, как и всегда рано утром. Несмотря на субботу, Джеймс заехал за мной в восемь. Выпрашивать хоть разочек поспать подольше у англичанина бесполезно. Он, словно долбанный робот, не знает усталости.

Сквозь разлапистые кроны стройных сосен мелькают васильковые лоскутки неба и яркие лучи июльского солнца. Сочная трава ещё покрыта росой. По зелёному ковру, вытканному клевером, лютиками и ромашками, снуют всякие букашки. Дикие пчёлы важно жужжат на полянах. В листве деревьев щебечут птицы. Я притормаживаю около ствола старой берёзы, рассматривая, как муравьишки, выстроившись в длинную шеренгу, бегут куда-то по своим делам. Меня всегда завораживало трудолюбие и четкая организация этих ребят.

Я люблю лес. Но из-за своего ненормального рабочего ритма забыла, когда выбиралась последний раз на природу. А ведь это так здорово – гулять, вдыхая ароматы душицы, тёплой древесины и ягод.

Если бы Джеймс был чуточку менее зациклен на «деле», то я могла бы принять нашу вылазку за свидание. Простое и романтичное. Приготовила бы бутерброды и чай в термосе. Мы бы устроили пикник на одной из роскошных полян. Наблюдали бы, как Чез гоняет бабочек. Боже! Что у меня в голове!

– Вот здесь хорошо. Удачное место, - констатирует англичанин, оглядывая местность, когда мы выходим на большую поляну с поваленным деревом.

Наблюдаю, как Джеймс сосредоточенно расставляет жестяные банки на упавшем стволе сосны. Затем вешает бумажную мишень на другое дерево и достаёт из рюкзака два пистолета. Мои романтические мечты мгновенно улетучиваются.

– Итак, первое правило: никогда не наставляй оружие на человека, если не собираешься стрелять. Будешь думать, что это игра, - в критической ситуации не сможешь выглядеть убедительно. Второе правило: если держишь кого-то на прицеле, то не смотри ему в глаза. Это может выбить из колеи, заставить поменять решение. Ты должна понимать, что, действительно, в любой момент готова застрелить врага. Ну, или хотя бы ранить.

Холодный серьёзный тон англичанина пробирает до костей. Мне становится жутко. Руки начинают трястись.

– Джеймс, это… Я, наверное, не смогу.

– Сможешь. Держи, - мужчина протягивает мне пистолет.

Он оказывается тяжелее, чем я думала.

– Разберем устройство. Оружие считается заряженным, пока ты лично не убедилась в обратном. Указательный палец должен находиться вне пускового курка. Исключение, если ты смотришь на мишень через прицел.

Джеймс показывает мне, как извлекать и вставлять обойму, снимать пистолет с предохранителя. Мужчина терпеливо ждёт, пока я несколько раз проделаю показанные манипуляции.

– Теперь перейдём к стойкам. Базовая: ноги на ширине плеч, руки вытянуты. Никаких согнутых локтей.

С непривычки от тяжести оружия руки дрожат.

– Ничего. Это пройдёт, - успокаивает меня Джеймс.

– А патроны настоящие?

– Нет. Игрушечные, - хмыкает мужчина.

– Я серьёзно.

– Холостые. Не дрейфь.

– А если нас кто-то застукает за этим делом? – спохватываюсь с запозданием.

– Всё законно. У меня есть разрешение на ношение оружия. Не переживай. Думай о мишени.

Когда я принимаю правильную позицию, англичанин встаёт за мной, как будто бы обнимая сзади. Чувствую запах кедра и сандала, исходящий от него. Горячее дыхание на своём лице. Спиной ощущаю крепкую мужскую грудь. Всё это так путает мысли. Мешает сосредоточиться на мишени передо мной. Никогда бы не подумала, что обучение стрельбе может быть настолько эротичным.

– Вот так, - Джеймс пытается правильно положить мои руки на оружие. – Да расслабься ты! Вот, молодец. Теперь крепко держи. Огонь!

Нажимаю на курок. Раздаётся оглушающий выстрел. Я зажмуриваю глаза и дёргаюсь назад. Упираюсь в стальной торс мужчины.

Джеймс не выпускает меня из своих учебных объятий. Даже лёжа под ним на матах в спортзале, я не чувствовала такого возбуждения. Пытаюсь освободиться, но англичанин только крепче прижимает к себе.

– Куда собралась? У нас тренировка, - обезоруживающе улыбается он.

Быстро устаю от стрельбы. В большей степени эмоционально. Мои результаты ниже среднего. Заметив, что я расстроена, Джеймс гладит меня по щеке:

– Это твой первый раз. Всё нормально.

– Угу! Когда смотришь боевики, всё кажется так легко и просто. Пиф-паф и готово. А на самом деле…

– Как и всё в этой жизни, крошка, как и всё…

– А покажи, как ты сам стреляешь, - прошу я.

– Зачем? Чтобы окончательно убить твою самооценку? – хмыкает англичанин.

– Ну, кто знает, может, ты только в теории хорош, а на практике стрелок не лучше меня, - специально подковыриваю его самолюбие.

Джеймс молча встаёт и разряжает обойму в мишень. Каждый выстрел точно в яблочко. Затем, перезарядив пистолет, расстреливает оставшиеся банки.

Глава 5

Джеймс

Я подъезжаю к знакомой московской многоэтажке. Обычный людской муравейник, которых сотни по всему миру. Но отчего-то сердце тупо заныло при виде бесконечных пластиковых окон и балконов.

Мы не виделись с Полиной почти три недели. Ни в какой Лондон я, естественно, не улетал. Просто понял, что до начала венецианской операции, с журналисткой мне лучше не общаться. Последняя встреча ясно доказала, что никакие психологические тренинги для спецагентов британской разведки не способны заткнуть моё желание обладать этой русской. Что-то есть в ней такое, что деморализует. Разбивает в пух и прах годами вышколенное самообладание. И я даже нашёл разгадку своей реакции на Полину. Ответ отнюдь не обрадовал меня: настоящая эта женщина. Искренняя. Бесхитростная. Что на уме, то и на языке. Сложно поверить, что в тридцать четыре года, да при своём роде деятельности, девушка может оставаться такой наивной и по-детски радоваться простым вещам.

Всю свою жизнь я представлял журналистов совсем иначе. И это продиктовано не стереотипом, а опытом. Красивые женщины, работающие в разных изданиях, пару-тройку раз прошли через мою постель. И каждый раз это заканчивалось стремлением особ женского пола вынюхать какую-нибудь «ценную» внутреннюю информацию о посольстве или консульстве. Пользуясь своим обаянием, дамы-журналисты играли в игру под названием: «О, Боже, я влюбилась!» И даже получая честный ответ: между нами может быть только секс и ничего личного, не останавливал их в намерении запрыгнуть ко мне в койку. Хуже всего было, когда вчерашние леди превращались в разобиженных разъярённых мегер и начинали обрывать телефон и заваливать сообщениями. Но я никого не осуждаю. Каждый выживает в этом грёбаном мире, как может. Как ему диктует совесть. Моя говорила, что я жалкий козёл.

За всё время Полина ни разу не написала мне и не позвонила. Умная девочка. Но это не значит, что я перестал отслеживать её переписку или звонки. Ничего крамольного в контактах русской по-прежнему не было. И от этого на душе становилось ещё мерзопакостнее. Как будто ребёнка обманывал. Жалко мне её было. Но я уже слишком далеко зашёл, чтобы отказаться от возможности добраться до чертежей Ромеро.

С тяжёлым сердцем захожу в лифт. Остаются считанные мгновения до момента, когда уже точно вспять не повернуть.

«Соберись, тряпка!» - зло бубню себе под нос. – «Думай головой, а не головкой».

Полина открывает дверь. Улыбается. Рада меня видеть. Я прекрасно знаю, что нравлюсь ей. И при других обстоятельствах у нас могла бы получиться красивая романтическая история. О большем речи не идёт. Не при моей собачьей жизни заводить длительные отношения и подвергать угрозе другого человека. Но имеем, что имеем. И поэтому даже короткого романа с русской не могу себе позволить.

Полина

– Держи, - Джеймс протягивает мне файл с документами. – Здесь твои билеты, бронь гостиницы и деньги. Ты летишь в отпуск. Хочешь посетить Венецию, Флоренцию и Рим. Запомнила?

Молча киваю.

– В Венеции у тебя забронирована гостиница «Золотой лев». Твой самолёт приземлится в одиннадцать утра по местному времени. Доберешься из аэропорта до центра города. Заселишься в отель. Я приду к трём часам в твой номер.

– А если рейс задержат?

– Вот телефон, - Джеймс протягивает мне простенький кнопочный аппарат. – Мой номер уже вбит. С этого сотового никому не звонить и не писать кроме меня. Вопросы есть?

– Мог бы и на бизнес-класс раскошелиться, а не запихивать меня в эконом, - говорю, разглядывая билеты.

Мужчина смотрит на меня, как на умственно отсталую.

– Наша задача сделать всё максимально тихо. Не привлекая лишнего внимания. У обычной журналистки не может быть денег на бизнес-класс. Усекла? Удачного путешествия! – Джеймс направляется к двери.

– Подожди! Почему я лечу одна. А ты?

– У меня дела. Встретимся через три дня в Венеции.

***

Перелёт проходит нормально. Расшалившиеся нервишки успокаиваю вином от авиакомпании. В плеере неосознанно нахожу забытые итальянские песни. Пытаюсь настроиться на встречу с Bel Paese (ит. прекрасной страной. Так итальянцы называют Италию). С каждым часом, проведённым в небе, характерное подсасывание под ложечкой нарастает. Нервно кусаю губу. О поручении Джеймса не думаю. Не до этого. Причина моей ажитации в другом: снова лечу в Италию и снова в Венецию. Какой это раз? Пытаюсь подсчитать, но цифры хороводом кружатся в мозгу. Разбегаются и скачут, как рассыпавшийся горох.

В голове всплывает воспоминание нашего знакомства с Марчелло. Я тогда в Италии оказалась впервые. Заработала приличные (как мне казалось в ту пору) деньги и купила билеты в Венецию. Со школы бредила этим городом. Считала его фантастическим, нереальным, а ещё неимоверно крутым из-за того, что там нет машин. Нет современных домов. И вообще ничего, напоминающего о том, что на дворе двадцать первый век. Это как сесть в машину времени и перенестись сквозь века в эпоху Возрождения.

Венеция не подвела. Оправдала самые смелые надежды. Оказаться одной в Царице Адриатики в разгар Карнавала – то ещё приключение. Вдоль набережных прогуливаются люди в костюмах семнадцатого века. Ветер с лагуны раздувает чёрные шёлковые плащи. И вокруг маски, маски, маски. На площадях играют оркестры, идут представления. Город не спит ночи напролёт. В изящных палаццо устраивают балы, попасть на которые стоит хороших денег. Но, несмотря на это, билеты распродаются чуть ли не за год вперёд.

Глава 6

Джеймс

С тоской смотрю на посетителей выставочного зала Палаццо Грасси. За годы работы помощником атташе по культуре мне пришлось посетить сотни таких мероприятий. Все одинаково скучные. Богатая элита притворно восторгается шедеврами в стиле модерн. На самом же деле, эта ярмарка тщеславия нужна лишь для того, чтобы продемонстрировать друг другу дорогие украшения, дизайнерские наряды и способность платить за хаотичную мазню на холстах, не представляющую собой никакой ценности.

Ромеро пришёл без жены. Это хорошо. Значит, у Полины будет больше шансов поговорить с ним. Мероприятие вот-вот начнётся, а русская ещё не появилась. Передумать она не могла. Неужели снова опаздывает?

– О, мистер Тейлор! Добрый вечер! Я так рад Вас видеть! Это большая честь для нас, - ко мне подходит один из устроителей вернисажа.

– Добрый вечер, синьор Росси! Взаимно! – профессионально улыбаюсь в ответ.

– Вы прилетели сегодня из Рима?

– Вчера.

– Слышал в новостях, в столице сейчас стоит аномальная для сентября жара.

– Да, это так.

«Где же Полина?», - мои мысли сосредоточены совсем не на беседе с богемным престарелым импресарио.

– Надеюсь, Вы задержитесь в Венеции на несколько дней? Я бы хотел пригласить Вас на ужин и, пользуясь случаем, обсудить проект…- итальянец на секунду прерывается, рассматривая вошедшую в зал молодую женщину.

Гордая осанка, красивые ноги, высокая грудь, которую облегает чёрное кружево платья. Светлые локоны собраны в нарочито небрежную причёску. Лёгкий макияж придаёт глазам глубину. Прозрачный блеск делает губы визуально более пухлыми. Гостья мимоходом бросает взгляд в нашу сторону, едва заметно улыбается и проходит вглубь зала.

«Да, моя девочка поистине хороша!» - отмечаю мысленно. И тут же одёргиваю себя: «Она не твоя девочка! Успокойся уже!»

– Так вот я говорил…, - спохватывается Росси.

Слежу взглядом за Полиной. Она держится очень непринуждённо, словно рождена для подобного рода мероприятий. Двигается изящно, грациозно. С заинтересованным видом останавливается у полотен. Оценивает их взглядом знатока искусства.

Чувствую, как меня отпускает. До последнего момента я переживал, что Полина может выдать себя нервным видом или суетливостью. Но теперь стал абсолютно спокоен. Русская отыграет свою роль безупречно.

Полина

Меня потрясывает от нервного напряжения. Холодное просекко, которое подносит официант, действует немного успокаивающе. Волнуюсь из-за предстоящей встречи с Марчелло. Шутка ли? Мы не виделись три года. Я наверняка постарела за это время, и итальянец это заметит. А что если постарел он? В памяти живёт образ ухоженного сорокалетнего щёголя, с тёмными вьющимися волосами, гипнотизирующими чёрными глазами и слегка надменной улыбкой хозяина жизни. Всегда одетого с иголочки. В туфлях ручной работы. Со шлейфом дорогого парфюма, от запаха которого у меня подкашивались колени и рассудок улетал в дальние дали. Марчелло не мог похвастаться ни атлетическим телосложением, ни высоким ростом, но что-то было в нём такое, что действовало на меня как наркотик. Итальянец обладал особой харизмой. Притягивал как магнит порочной аурой.

Специально не ищу его взглядом в толпе посетителей. Мне надо немного времени, чтобы адаптироваться. Начинается торжественная часть. Организаторы выставки взахлёб рассказывают о важности мероприятия для города и для мира в целом. Интересно, они сами-то верят в то, что говорят? Вот эта убогая мазня, похожая на детсадовские рисунки, новое слово в искусстве? Как эти «шедевры» вообще догадались привезти в город, полный полотен Беллини и Тициана?

Под бурные аплодисменты выставку объявляют открытой. Ура!

Понимаю, что наступает время моего выхода на сцену. Медленно двигаюсь по залу от картины к картине. Спина покрывается испариной и пульс учащается, когда, наконец, я замечаю Марчелло. Наблюдаю за ним издалека. Он разговаривает с двумя пожилыми синьорами, которых под руки держат их дамы. На вид женщинам лет триста на двоих. Они страшные, как моя жизнь. Хотя нет. На их фоне моя жизнь очень даже ничего. И дело отнюдь не в возрасте, а в принципе. В Италии меня всегда поражало гротескное сочетание шикарных импозантных мужчин и грубых, некрасивых женщин с прокуренными голосами. Моника Белуччи и Софи Лорен – редкое исключение.

Подхожу к ближайшей от Марчелло картине. Делаю вид, что мне очень интересна коричневая закорючка, по форме напоминающая собачьи экскременты, в середине белого холста. Что это у нас? «Апофеоз вдохновения» - гласит надпись под полотном. Да, уж… Моя собака по два раза на дню достигает подобных «апофеозов» во время выгула.

– Полина… - слышу удивленный знакомый грудной голос за спиной.

Оборачиваюсь.

– О! Марчелло! Какая неожиданность! – улыбаюсь я.

– Добрый вечер, Тезоро! – итальянец целует меня в обе щеки. – Ты потрясающе выглядишь!

– Спасибо! Как дела?

Итальянец всё так же хорош, как и пять лет назад. Лишь в смоляных волосах появилась лёгкая седина. Но это только добавило ему шарма. Как говорила моя бабушка: «Доброму вору всё в пору».

– Хорошо. А у тебя? Как ты здесь оказалась?

Глава 7

Полина

– Ты не пришла в назначенное время в паб, – в моём номере сидит недовольный англичанин.

И почему меня это не удивляет? Кажется, я уже начинаю привыкать, что Джеймс появляется, как чёрт из табакерки.

– Послушай, - медленно присаживаюсь на кровать и снимаю надоевшие туфли на каблуке. – Я, наверное, не смогу.

– Сможешь.

– Нет, ты не понимаешь. Я увидела его и…

– И что? Потекла? – грубо комментирует мужчина.

– Нет. Просто Марчелло, в сущности, ничего плохого мне не сделал. Ну не женился. Делов –то! Если каждому кавалеру за такое мстить, то жизни не хватит. И он, правда, ко мне хорошо относится. Подставить его за деньги, было бы слишком подло с моей стороны.

Джеймс кивает:

– Я предвидел такой поворот, - он достаёт папку из кейса и протягивает её мне. – Вот полюбуйся.

Внутри какие-то документы и фотографии с датами.

– Твой благоверный врал тебе всё время, что вы были знакомы. И пока ты ждала хэппи-энд у алтаря, даже не думал разводиться, а преспокойно жил со своей женой.

– Этого не может быть!

– Смотри даты. Сверяй события, - спокойно произносит Джеймс.

На снимках Марчелло в окружении родственников. Почти на каждой карточке рядом с ним невысокая полная брюнетка с крючковатым носом. Итальянец нежно держит её за руку. Обнимает.

– Знаешь, кто это? – спрашивает англичанин.

Отрицательно качаю головой.

– Мария Тереза Романо. Жена Марчелло. Она тоже из Калабрии. Дочь одного влиятельного мафиози, ныне покойного. То есть, Тереза из клана, из «семьи», как они говорят. Поэтому твой бывший никогда бы с ней не развёлся. Из семьи у него есть только один выход – вперед ногами. Другого не дано.

– Это просто твои предположения. Я знаю…

– Ничего ты не знаешь! Вы познакомились зимой две тысячи десятого, верно?

– Да. А летом он пригласил меня в гости, и я жила у него в квартире. Здесь в Венеции. И никакой жены не было!

– Разумеется. Она была с детьми в Калабрии. Тереза уезжает туда на всё лето.

– Но я бы заметила, что в квартире живёт женщина!

– Нет. Ромеро - не идиот. Он просто убрал все её вещи.

Вспоминаю, что Марчелло запрещал мне заходить в одну из спален, сказав, что это комната дочери.

– Дальше. Сентябрь две тысячи десятого. Выставка архитектурного искусства в Париже. Видишь, с кем он ездил? Октябрь того же года – винный тур по Эльзасу. Обрати внимание, кто присутствует на всех фото?

Я хорошо помню тот октябрь. Он пришёлся на самый разгар нашего безумного романа. Итальянец писал и звонил мне по несколько раз в день. Клялся в своих чувствах, умолял приехать.

– Рождество две тысячи десятого, одиннадцатого, двенадцатого, пятнадцатого, - Джеймс кидает веером снимки мне на колени. – Везде вместе. С детьми. Счастливая пара.

Тон англичанина давящий, прессующий. Каждая реплика бомбой взрывается в моём мозгу. Её осколки разлетаются по всему организму. Глубоко впиваются острыми краями в сердце. Режут. Терзают.

Я сжимаюсь и трясущимися руками начинаю разбирать оставшиеся фотографии. На одной из них вижу на жене итальянца браслет с крупными камнями. Я помню это украшение. Мы встречались с Марчелло в Вене. Перед отъездом он покупал подарки для дочери и сына. Я тогда ещё удивилась, что восемнадцатилетней Кьяре итальянец выбрал массивный золотой браслет. Он мне казался совершенно неподходящим для юной девушки, но Марчелло сказал, что его дочь обожает такие украшения. Получается, он покупал этот подарок для жены.

­– Ты была когда-нибудь в его квартире, кроме как летом?

– Не помню, - отвечаю с трудом, чувствуя, как в горле образуется комок.

– Вспоминай! – рявкает Джеймс.

– Да! Зимой две тысячи двенадцатого. Как раз перед расставанием.

– Держи, - англичанин протягивает мне снимки, на которых жена Марчелло катается на лыжах с сыном в горах в те же даты, что я была в Венеции. – Не замечаешь никаких совпадений? Его дочь к тому времени уже училась в университете в Милане. То есть, он тебя приводил в дом, когда его семья уезжала. А в остальное время вы встречались в других местах, верно?

– Да, но это потому, что он хотел мне показать Италию!

– Конечно, конечно… А в Калабрию Ромеро тебя возил?

– Нет. Никогда. Но всё время обещал.

– Как и жениться. А знаешь, почему он тебя так и свозил на родину? Потому что у него там куча родственников, которые тут же доложили бы жене о любовнице.

– Я не верю тебе. И эти снимки ничего не доказывают! Они фиктивные. И даты ты тоже специально подделал!

Еле сдерживаю слёзы.

– Ладно. Смотри документы – совместная покупка квартиры в Милане. Число видишь? Сентябрь две тысячи десятого. Дарственная жене на машину – май две тысячи одиннадцатого. Мужчина на грани развода будет делать такие подарки? Скажи? Будет покупать квартиры? Но если и это тебя не убедило, то вот – вишенка на тортике: вся недвижимость Ромеро принадлежит Терезе. Включая его грёбаную студию. Видишь, графа – «собственник»? Банковские счета, даже стационарный телефон, мать его, оформлен на неё. У твоего бывшего нет ничего, кроме левых счетов, о которых жена не знает. Но на них не так много денег. Опять скажешь «поддельные документы»? Если хочешь, можем хоть завтра вместе сделать запрос в реестр недвижимости. Это не секретная информация.