Вера в Аренду

Вера в Аренду

Глава 1. Стабильность

Офис. Конец рабочего дня, если это можно было назвать днём. За стеклом уже давно стемнело, но здесь, на тридцатом этаже, время измерялось не солнцем, а графиками на мониторах. Григорий Волков смотрел на цифры последнего отчёта, но видел лишь размытые столбцы. Усталость была не физической — она сидела где-то глубже, за рёбрами, тяжёлым и холодным комом.

Дверь открылась без стука.

Вера Константиновна Руднева вошла так, будто всегда находилась в комнате — тихо, неотвратимо, занимая собой всё пространство. Её тёмное шёлковое платье не шелестело. Каблуки не стучали. Она просто возникла перед его столом, положила тонкие пальцы на стеклянную столешницу и сказала:

— Инвесторы любят стабильность.

Григорий не поднял глаз. Он знал, что будет дальше.

— А одиночество — это риск, — продолжила она тем же ровным, бесцветным голосом. — Особенно перед новогодними отчётами. Особенно когда речь идёт о твоём имидже.

Он наконец посмотрел на неё. Её лицо было идеальным — ни морщинки лишней, ни эмоции. Маска, отполированная годами.

— Я продаю идеи, Вера Константиновна, — голос Григория прозвучал спокойно, почти лениво. — Не семейные фотоальбомы.

— Ты продаёшь уверенность. А одинокий человек в глазах рынка — это переменная, — она не улыбнулась. Её губы лишь слегка напряглись. — Новогодний вечер в особняке Строгановых. Ты будешь там. С партнёршей.

— Партнёршей, — повторил он, и в углу его рта дёрнулась та самая ироничная усмешка, которую боялись половина зала совещаний. — Как интересно звучит. А где её взять, эту партнёршу? В арендном отделе?

— Это твоя задача. Красиво, интеллигентно, без скелетов в шкафу. Чтобы смотрела в глаза, а не в кошелёк.

— Чтобы молчала и улыбалась?

— Чтобы не вызывала вопросов.

Григорий откинулся в кресле. Оно мягко вздохнуло. Он провёл рукой по лицу, ощущая под пальцами лёгкую щетину — день действительно затянулся.

— И никаких обсуждений? — спросил он, уже зная ответ.

— Никаких. Это не просьба. Это условие следующего раунда инвестиций.

Он замолчал. За окном проплыла неоновая вывеска, отразилась алым бликом в стеклянной столешнице. Риск. Стабильность. Партнёрша. Слова, которые внезапно стали такими же осязаемыми, как кирпичи в стене.

— Хорошо, — наконец сказал он, и в этом слове не было согласия. Было холодное, ясное понимание. Выбора нет. Никогда и не было.

— Умный мальчик, — Вера Константиновна развернулась к выходу. На пороге она остановилась, не оборачиваясь. — И, Григорий…

— Да?

— Не превращай это в фарс. Ты слишком много стоишь.

Дверь закрылась так же бесшумно, как и открылась.

Григорий сидел неподвижно. Потом медленно, почти механически, опустил взгляд на свои руки, лежащие на столе. Хорошие руки. Чистые. Дорогие часы на запястье тикали, отсчитывая секунды, каждая из которых стоила денег.

Он вдруг почувствовал тошнотворную, острую иронию. Он, Григорий Волков, который покупал компании, выворачивал контракты наизнанку и заставлял трепетать целые залы, сейчас сам оказался на витрине. Товаром. С ценником и условиями поставки.

«Стабильность, — подумал он, глядя на своё отражение в тёмном окне. — Прекрасное слово. Особенно когда его применяют к тебе, как маркировку».

Он встал, взял со стола папку, погасил свет. Офис погрузился в синеватую мглу экранов в режиме ожидания.

Сделка была заключена. Только сторонами в ней были не он и инвесторы. А он и его собственная жизнь.

Глава 2. Злость

Машина была тихой, теплой и бесконечно раздражающей. Григорий смотрел в окно, где ночной город расплывался в грязноватых бликах на мокром асфальте. Кожаное сиденье мягко обволакивало, но комфорт не приходил. Вместо него —злость. Тихая, ровная, как гул двигателя.

«Отлично. Просто замечательно, — стучало у него в висках в такт работе дворников. — Я покупаю компании. Переманиваю команды. Разваливаю в клочья неэффективные активы. А теперь мой следующий стратегический актив — женщина на один вечер. Чтобы соответствовать картине стабильности».

Он фыркнул. Звук получился резким и пустым в герметичной тишине салона.

— Проблема, Григорий Александрович? — спросил водитель, взгляд его на долю секунды встретился с зеркалом заднего вида.

— Жизненная, Иван, — отрезал Григорий. — Сплошная жизненная проблема под названием «абсурд».

Он отвернулся. Рекламные щиты проплывали за окном, предлагая счастье в виде новой кредитки, шикарного отдыха или йогурта с «правильными» бактериями. Все на продажу. Все было товаром. И вот он сам докатился до того, что его личная жизнь, вернее, её видимость, стала пунктом в чек-листе для инвесторов.