Вернуть семью. Я вас не отпускал

Глава 1

— Лика, не мешай ему отдыхать.

Младший брат моего мужа смотрит на меня предельно серьёзно. И даже пытается под руку подхватить, чтобы вывести из преддверия шумной залы.

Отдёргиваю руку и смотрю на него как будто вижу впервые.

— Дмитрий, ты издеваешься?

В ответ родственник взирает на меня, как на капризничающее не к месту и не ко времени дитя.

— Лик, не пытайся его контролировать. Не забывай, что Влад сейчас на подъёме. Он не только твой муж, он глава корпорации. У него…

— С кем он? — не выдерживаю этого фарса. — Ответь мне прямо, хватит юлить!

— Ну зачем ты так? Тебе же нельзя волноваться. Побереги себя, помни о ребёнке.

Мне хочется дать ему в морду. Вот эта вся заботливость, эта доброта… Я могла бы снести её от кого угодно, только не от тог человека, который… Ладно, не важно. Это совершенно другая история. Кто старое помянет, как говорится.

— Я перестану волноваться, когда всё увижу своими глазами, — прорычала я, выдёргивая руку из его хватки. — И на будущее предупреждаю, ставь свой покровительственный тон. На меня он не действует.

Лицо деверя ожесточается, стоит мне сорвать все покровы и напомнить ему, что я прекрасно помню о прошлом, и если не напоминаю ему о нём в лоб, это не значит, что я его игнорирую.

— Ну, дорогая моя, — выдыхает Дмитрий с видом человека, умывающего руки. — Как хочешь. Как хочешь. Я пытался оградить тебя от лишних волнений. Не плачься потом…

— Отойди, — почти прорычала я, прерывая поток его «напутствий».

Дмитрий вздохнул и послушно отступил, освобождая мне путь в главную залу.

Даже через закрытые двери музыка рвалась магнетическими толчками, настраивая на праздничный лад, только мне было совсем не до праздника.

Я старалась не мешать грандиозным бизнес-проектам супруга, я держалась в стороне от его корпоративов и прочих вечеринок, до которых были охочи его партнёры.

Но сегодняшний вечер стал исключением. Причём даже я об этом не знала, пока случайно не обратила внимание на планшет, который Влад неосмотрительно оставил на журнальном столике в гостиной.

На мессенджер ему прилетело новое сообщение, и уведомление зажгло экран. Я успела только увидеть первые несколько слов, но и их хватило для того, чтобы всё у меня внутри перевернулось.

«Жду тебя. Я в зале на втором этаже». Первую фразу от второй отделяло красноречивое эмодзи — сердечко. Отправитель сообщение — Алла Самохина.

Та самая Алла Самохина, которую всё окружение моего мужа считала его без пяти минут первой женой.

В официальном браке они никогда не состояли, но встречались пять лет, а потом разошлись, что не помешало его бывшей какое-то время всерьёз его ко мне ревновать.

— Лика, это всё равно должно был рано или поздно случиться, — успел проговорить Дмитрий прежде, чем я распахнула двери залы и на меня обрушилась атмосфера праздника.

Чужого праздника. Не моего.

— Не подскажете, где я могу отыскать Владислава Захарова? — почти прокричала я на ухо выловленному из толпы официанту.

Он покрутил головой, нахмурился, а потом ткнул куда-то влево.

— А посмотрите вот там. Я его со спутницей последний раз там видел. На круглом диване.

Сердце подпрыгнуло к горлу, но виду я не подала. Кивнула, поблагодарила и, сжав свою крохотную сумочку, продолжила продираться через толпу.

Много времени это не заняло — окружающие были слишком заняты собой и меня в мигающей подсветке никто из знакомых, видимо, пока не признал.

— Извините, — пробормотала я, нечаянно толкнув кого-то под локоть.

И как раз в этот с самый момент последние толпившиеся у площадки справа от меня расступились, пропуская к лаунж-зоне.

Влад вальяжно развалился на роскошном круглом диване винного цвета и поглаживал обнажённую спину устроившейся у него на коленях рыжеватой блондинки. Не скрываясь, при всех они в открытую ворковали, поглощённые разговором и не замечая вокруг вообще никого.

Вот поэтому он не настаивал, когда я сказал, что пропущу этот корпоратив?

Чтобы у него появилась возможность отметить его в компании своей любимой из прошлого?

Я, как сомнамбула, сделала несколько неверных шагов по направлению к ним.

Долбившая до сих пор музыка, будто по заказу, стала стихать, и я даже расслышала несколько слов из их разговора.

Самохина, дразняще склонившись над Владом, что-то спрашивала его об успехах, а мой муж с не менее довольной улыбкой ей отвечал:

— Ну, мой главный успех, это то, что я сегодня с тобой.

Его фраза прошлась по мне раскалённым кнутом, выбивая искры из глаз.

Я буквально заставила себя подступить ближе к парочке, чтобы они меня наконец-то заметили.

— Можно поздравить? — дрогнувшим голосом поинтересовалась я. — Видимо, с долгожданным воссоединением!

Влад вздрогнул, и блондинка едва не полетела у него с колен.

Глава 2

— Сволочь, — всхлипнула я, жалея только о том, что во всеобщем гуле Захаров вряд ли услышал сказанное.

Самохина ухмыльнулась, будто смогла прочесть по моим губам.

— Мне кажется, твоя жена не очень-то рада, — промурлыкала она. — Утешишь её или отругаешь?

— Алла, — Влад оглянулся на неё верху-вниз и придавил взглядом к месту. — Завязывай со своими кошачьими играми. Следи за языком.

Потом обернулся ко мне и сделал пару решительных шагов навстречу. В неверном, мигающем свете мне его движения показались откровенно угрожающими.

Я машинально попятилась и едва не налетела спиной на кого-то. Но сейчас меня не хватило бы даже на формальные извинения. Голова шла кругом. Кровь стучала в висках.

А в голове шелестел вкрадчивый шепоток Дмитрия: «Ну что, стоило оно того? Стоило докапываться до истины? Теперь тебе полегчало?»

— Лика, прекрати пятиться! — потребовал муж, и я поймала на себе пару заинтересованных взглядов.

Возможно, от ненужного внимания нас сейчас спасала всего пара вещей — никто не ожидал тут скандала и вечеринка была в самом разгаре, а потому процент трезво глядящих на жизнь людей тут был исчезающе мал.

Однако мой супруг, видимо, решил перестраховаться. Видя, что уговоры на меня не действуют, он, чертыхнувшись себе под нос, бросил это бесполезное галантное преследование, сгрёб меня в охапку и потащил едва ли не через всю залу к выходу.

Вытолкнув меня за двери, захлопнул их за собой, снова схватил за плечо и поволок по коридору.

— Отпусти меня! — я извивалась в его хватке, но он ни не подумал меня отпускать.

Сейчас я почти жалела, что на пути нам никто не встретился. Так я мгла хотя бы помощи попросить. Хотя получить её было проблематично — большинство празднующих входит в штат сотрудников Захарова. Они не посмеют перечить начальству, которое к тому же ангельским нравом не отличалось.

— Сюда, — игнорируя мои требования, рыкнул муж и, распахнув дверь, втолкнул меня в пустое помещение.

Я не успела слишком хорошо оглядеться. Какая-то по-спартански обставленная комната со столами. Возможно, простаивающий без эксплуатации малый банкетный зал.

— Кто тебя надоумил приехать и кто тебя сюда притащил? — потребовал он ответа. — Дмитрий?

Я распахнула глаза от удивления. А почему это он в первую очередь заподозрил своего младшего брата?

— Что? Нет. Это не имеет значения!

— Имеет, — заупрямился муж. — Беременная жена ни с того ни с сего срывается, мчится на корпоратив, который до этого посетить отказалась.

— Ты, чёртов параноик, — прошипела я. — Сейчас будешь заговор тут искать? Чтобы хоть кто-нибудь с тобой вину разделил? Не надейся!

— Вину? — нахмурился муж. — А ты решила, что примчалась сюда, как грозная фурия, устроила мне взбучку, а я кинусь тебе в ноги с мольбами о прощении?

Я глотнула воздуха, а вместе с ним и рвавшиеся с языка слова.

Захаров взирал на меня с видом хозяина, готового отчитать зарвавшуюся прислугу. И внутри у меня захолодело от этого вида и от его слов.

— Это… как понимать?

Влад вздохнул и пощипал себя за переносицу, будто принимался за дело, которым заниматься сегодня совсем не рассчитывал.

— Если бы тыне сорвалась и как оглашенная сюда не примчалась, нам бы не пришлось этим заниматься сейчас. Я, твою-то мать, праздновал! Весь вечер мне испоганила. Ни себе, ни людям.

— Захаров… — обомлела я.

— Нет, теперь ты меня послушай, — супруг наконец-то оставил свою утомлённую позу, выпрямился и посмотрел на меня сверху-вниз, пристально, не мигая.

— Если бы всё шло своим чередом, вот как бы всё было. Корпоратив бы отгремел, и я бы поехал праздновать дальше. Домой бы ночевать вряд ли вернулся. Утром ты бы встречала меня в прихожей, злая и раздосадованная. Но нам это не впервой, так? В последнее время ты и так постоянно докапываешься до меня за то, что я о тебе забываю и торчу целыми суткам на работе. И хоть я тебе повторяю, что по-другому в ближайшие годы не будет, потому что бизнес растёт, ты прислушиваться не хочешь. Ну да ладно. Сейчас не об этом.

Я заставила себя стоять прямо, не шелохнувшись, хотя от такого начала мои ноги грозили подкоситься.

— Сейчас о том, что я нашего совместного будущего не вижу. Чем дольше мы вместе, тем отчётливее я понимаю, что мы с тобой слишком разные люди. Пока дела не пошли в гору, мы ещё как-то держались на одной волне, понимали друг друга. Но сейчас… пропасть между нами только растёт.

— Влад, я же… я давно приняла это как факт. Что ты теперь деловой человек. Что у тебя появились новые интересы… — растерянно пробормотала я.

— Да толку-то, что ты это приняла? Твой образ жизни давно не соответствует моему!

— А её — соответствует? — я кивнула в сторону закрытой двери. — С этой расфуфыренной дрянью у тебя, видимо, полное совпадение!

Глаза мужа полыхнули тёмным огнём — и это было явное предупреждение. По мнению супруга, я переступила черту.

— Лика, следи, будь добра, за своим языком. Оскорбления в чужой адрес тебя совершенно не красят.

Глава 3

— Я от тебя ухожу.

В его голосе нет ни грусти, ни сожалений.

Всем своим видом мой муж даёт понять, что это решение не далось ему особенно сложно. Он не то чтобы с этим решение мучился. Он просто прикинул и понял, что так будет лучше и выгоднее для него.

А для меня? А для нашего будущего малыша?

— Ради неё, — хрипло выдохнула я, вспоминая самодовольную ухмылку Самохиной, будто она уже знала, на что готов мой муж, чтобы вернуть её в свою жизнь.

— Ради себя. Ради тебя.

— И ради ребёнка, да? — всхлипнула я. — На него тебе, видимо, вообще наплевать!

— Лика, давай без истерик, — напомнил супруг. — К Алле я возвращаюсь, потому что с ней мне будет лучше. Она мне подходит. А с тобой у нас не получилось. Не получилось ничего, кроме..

И он кивнул на мой живот.

— Кроме будущего ребёнка. Но миллионы детей растут без отцов. Здесь никакой трагедии нет. Трагедией было бы продолжать портить друг другу жизнь. Ты сможешь смириться с тем, что у меня другая женщина? Вряд ли. А я не смогу смириться с твоим вечным недовольством, твоими слезами, твоими упрёками.

— Когда ты всё это понял? — прошелестела я, пытаясь осознать происходящее. — Когда ты решил, что нам в твоей жизни места больше нет? Когда вернулась Самохина?

Муж вздохнул, словно его утомляла одна лишь перспектива пускаться в долгие объяснения.

— Слушай, не пытайся свалить всю вину на неё. Отношения с Аллой — всего лишь следствие перемен. Сопутствующий фактор. Назови как угодно. Не она уводит меня из семьи. Я сам ухожу.

Я всхлипнула, потому что сил сдерживать слёзы больше не было никаких. Сейчас мне было почти физически больно. Я не знала, как принять эту реальность. Как смирится с тем, что моя жизнь в одночасье превратилась в руины.

— Не могу поверить в то, что ты так спокойно об этом говоришь, — прошептала я, отирая залитые слезами щёки. — Как будто тебя это совершенно не волнует, не вызывает у тебя никаких эмоций!

— Я просто не привык их так открыто демонстрировать, как это делаешь ты, — Влад одёрнул ворот своей рубашки, пытаясь скрыть раздражение, которое я у него наверняка вызывала своими слезами.

Понятно, ему хотелось бы, чтобы я повела себя примерно так же, как он — с непроницаемым видом выслушала его решение и согласилась, мол, мы действительно с тобой в последнее время стали друг другу почти чужими.

Но дело в том, что я так не думала! И мне было невыразимо больно сначала узнать, что он в открытую обжимается на собственном корпоративе со своей бывшей, а потом получить второй, ещё более страшный удар — услышать от мужа, что он бросает меня и нашего не родившегося ребёнка, потому что мы в его жизнь больше не вписываемся.

— Послушай, тебе не о чем переживать, — «успокоил» он меня. — Голой и босой я тебя на улицу не выгоню. И ребёнок наш и в чём нуждаться не будет. Деньги будете получать исправно. Надеюсь, это немного улучшит тебе настроение.

Я глотнула воздуха, не зная, куда деться от унижения и обиды.

— Ты р-решил таким образом с-совесть свою успокоить? — мой голос надломился, а голосовые связки скрутило так, что говорить было трудно. — Шв-вырнёшь в нас деньгами, только бы мы тебя от себя освободили?

— Лика, — муж посмотрел на меня в упор, давая понять, что крайне недоволен тем, куда заходит наш разговор. — Не порти мне настроение окончательно. Не разводи драму там, где без неё можно спокойно обойтись. Когда ты немного успокоишься и наконец-то подумаешь хорошенько своей головой, ты согласишься со мной. Ты поймёшь, что я прав. Мы друг другу уже давно не подходим. Нас даже ребёнок вместе не держит.

— Он не держит тебя! — выкрикнула я, невольно прижимая ладонь к животу, будто хотела защитить не родившееся дитя от жестокости, которую сама переживала. — Я думала…

— Что ты думала? — внезапно ощерился он, видимо, утомлённый тем, что приходится убивать время тут, когда он мог бы продолжить праздновать и наслаждаться обществом своей невесть откуда всплывшей Самохиной. — Что твоя беременность волшебным образом всё исправит? С чего бы вдруг? Ожидание ребёнка — это, наоборот, ещё одно испытание. Вечные нервы, переживания, подготовка. Я устал на это отвлекаться. У меня есть другие дела. И я хочу посвятить себя им, а не пелёнкам и распашонкам!

— Так что же ты мне тогда аборт не предложил? — рявкнула я. — Чтобы теперь мне не выговаривать! Я-то, дура, до сегодняшнего дня считала, что этот ребёнок — желанный!

— Аборт ничего хорошего женскому здоровью не принесёт, — бросил Влад. — Я не сбирался ничего такого от тебя требовать. Не находил веских причин.

— Зато теперь наконец-то нашёл! — меня начинало нести, потому что боль за время нашего разговора успела переплавиться в гнев и ненависть к человеку, обрекавшему меня на этот кошмар наяву. — Ты решил, что лучше вернуться к бывшей, которую сам же стервой при мне называл! Сам говорил, что она буйная и неуравновешенная!

— А может, мне нравятся именно такие! — рыкнул он в ответ. — Может, я этого не понимал, пока не сравнил! С тобой мне было спокойно, а сейчас до того спокойно, что скучно! Я не собирался тебе этого говорить, но ты вынуждаешь! Лика, завязывай с этими жалкими попытками выяснить, почему я от тебя ухожу. Причины тебе я назвал! Отыщи уже наконец свою гордость, смирись с реальным положением дел и давай разойдёмся как взрослые, адекватные люди!

Глава 4

— Остановите, пожалуйста, здесь.

Мой голос, видимо, так сильно «гулял» от сдерживаемых рыданий, что таксист не выдержал и обернулся.

— Девушка, с вами всё в порядке?

При этом он с опасной поглядывал на мой живот, будто боялся, что я вот-вот рожу прямо тут, у него в салоне.

Вот был бы мощный заключительный аккорд для сегодняшнего кошмарного вечера — после перенесённого ещё и родить раньше срока в такси.

— Да. Просто перенервничала. Не обращайте внимания.

Оплатив поездку через приложение, я выбралась из авто и поковыляла домой. Света в окнах не было, кроме слабо освещённого окошка у входной двери. Видимо, домработница, завершив все дела, оставила включённым бра и уехала домой.

Так даже лучше — не придётся больше никому объяснять причины своего состояния.

Закрыв за собой входную дверь, я привалилась к ней, переводя дыхание. Внутри дом выглядел особенно сиротливо. Он сейчас не просто пустовал — часть вещей уже упаковали для перевозки в новый дом. Влад начинал его строить, когда мы ещё только встречались. Долгое время строительство было на паузе, но вот теперь, когда дела мужа пошли в гору…

Теперь он решил так круто изменить свою жизнь что в свой новый дом приведёт уже не меня и нашего ребёнка, а свою прежнюю любовь Аллу Самохину.

От этой мысли я тихонечко заскулила и согнулась в поясе настолько, насколько мне позволял мой живот.

Отдышавшись, разулась и поковыляла в гостиную.

Муж, естественно, вместе со мной домой не поехал — он предпочёл вывести меня из здания, усадить в такси и вернуться, чтобы допраздновать свой корпоратив.

Во и всё, что нужно было знать о наших с ним отношениях.

Влад не вернулся домой и к ночи, и после полуночи, и даже наутро.

Я отказалась звонить ему и выяснять. Что выяснять, если и так уже всё понятно? Я слишком рано раскрыла его замыслы, зато теперь он мог не маскироваться и поступать так, как пожелает. Ночь он наверняка провёл у Самохиной.

Я проснулась одна в нашей супружеской постели, с раскалывавшейся головой и абсолютно разбитая.

Судя по звукам, доносившимся с кухни, наша домработница Ирина Степановна уже готовила завтрак.

Я не знала, как в таком виде к ней выходить, поэтому провела около часа в душевой и за одеванием, очень надеясь, что утренняя отёчность немного спадёт и у неё особых вопросов ко мне не возникнет.

Но оказалось, что поводов для беспокойства у меня будет больше одного.
Стоило мне заявиться на кухню и поздороваться с ней, как телефон в кармане домашнего платья зазвонил.

— Анжелика Павловна, вам овсяночки приготовить или яичницу? — успела поинтересоваться Ирина Степановна.

— Я бы каши поела. Спасибо, — улыбнулась я ей и вышла из кухни.

Звонил зачем-то Дмитрий. Сообщить, где его старший брат запропал?

В груди невольно похолодело. А друг что-то произошло? Авария или…

Чтобы дольше не гадать и не загонять себя в панику, я сняла трубку.

— Слушаю

— Лика, привет, — его голос звучал озабоченно. — Слушай… к тебе можно приехать?

— З-зачем? Что случилось?

— Ну… как бы и так понятно, что случилось, — проговорил он с некоторым удивлением. — Я в курсе, что Влад дома не ночевал.

— Его и сейчас снет, — пробормотала я.

— До сих пор?

— Ты знаешь, где он?

— Кхм…

— Я поняла. Поняла. Не нужно объяснять. Зачем ты приехать хотел?

— Поговорить. У меня сегодня окно будет во время обеда. В офисе тихо сегодня. Вот я и хотел заглянуть, если не возражаешь.

Я медленно выдохнула. Почему-то в душу закрылись подозрения, что это не столько его личная инициатив, сколько попытка мужа выведать, в каком я нахожусь состоянии и стоит ли ему заявляться домой сейчас.

— Приезжай.

Я была слишком растеряна, чтобы сейчас что-то просчитывать и строить планы дальнейших действий. Мне всё равно придётся взять в итоге какую-то паузу и разложить для себя всё по полочкам. Срываться с места и лететь в белый свет с ребёнком под сердцем — вариант не для меня. Как мать я должна в первую очередь думать о том, что будет правильно для малыша.

Поэтому если Дмитрий привезёт с собой хоть какую-нибудь полезную информацию, я от неё отказываться не буду.

— Хорошо. Буду у тебя через пару часиков.

За это время я успела позавтракать, хоть есть и не хотелось. Опять же, думай не о себе, Лика, а о ребёнке. Хорошо питаться — одно из важнейших правил, и я им не собиралась пренебрегать.

Ирина Степанавана если и заметила странности в моём поведении, тактично о них умолчала.

Зато Дмитрий не мог умолчать. Спустя два с лишним часа он сидел в нашей гостиной и смотрел на меня с таким неприкрытым состраданием в глазах, будто мне оставалось жить последние часы.

Глава 5

— Как давно ты обо всём этом узнал? — проговорила я, глядя куда-то в сторону.

Я сознательно не хотела встречаться с ним взглядом. Не хотела видеть ответ в его глазах прежде, чем он сам мне всё объяснит.

Всё равно по его голосу я и так догадаюсь, врёт он мне или говорит правду.

— О Самохиной?

— О Самохиной и о том, что Влад решил с нашим браком покончить.

Хоть я и понимала, даже со слов своего мужа, что эти вещи взаимосвязаны, мне было тяжеловато представить, что Захаров решил бросить меня, стоило ему снова увидеться со своей бывшей. Влад был человеком порывистым, горячим и не слишком-то обременял себя сомнениями, но не совсем уж на голову отшибленным, чтобы такие вопросы решать за секунду.

Сам же говорил, что планировал меня в известность поставить. В своё время. Не сейчас.

О одной мысли об этом становилось дурно. То есть уже какое-то время я жила, не подозревая о том, что ад вот-вот разверзнется у меня под ногами…

— Лика, вопреки твоим подозрениям я не так уж глубоко посвящён во всё, что планирует твой супруг. А о том, что Алла снова появилась в его поле зрения, узнал вообще не от Влада. Я их увидел.

Господи. Ещё лучше. Выходит, мой муж со своей бывшей встречался, не особо скрываясь, раз брат его случайно заметил.

— Тебе он это вряд ли сказал, но там… с подачи одного из его партнёров всё получилось.

— Это как? — прохрипела я. — Кто-то из его коллег решил посводничать?

— Да нет, ты что! — округлил глаза Дмитрий. — Нет. Из головного офиса Влада глава пиар-отдела уволилась. С месяц назад, я так понял, Сергеев ему предложил кандидатуру. Оказалось, что это Самохина.

— И он, конечно же, согласился, — шепнула я, кивая.

И винить некого. Судьба сама их снова свела.

— Ну, судя по тому, что должность она получила…

Я зажмурилась, пережидая новый приступ острой боли в разодранном сердце.

Теперь они ещё и работают вместе. Ну вот просто одно к одному.

— Лика…

— Не надо, — я сделал скупой жест рукой. — Я всё поняла. Теперь картина ясна.

— Я просто хотел сказать… знаю, что удачного момента для таких слов всё равно не отыщу. Но я всё-таки не стану держать это в себе. Я хочу, чтобы ты знала. Если бы ты тогда, несколько лет назад, всё же дала мне шанс, всего этого не случилось бы.

Я едва сдержалась от того, чтобы вслух застонать. Захаров-младший был абсолютно прав в одном — удачного момента для подобного напоминания попросту не существовало в природе. Я давно оставила его поползновения в прошлом и никогда, ни при каких обстоятельствах не собиралась к ним возвращаться.

— Дмитрий, не стоит трогать эту историю, — проговорила сквозь стиснутые зубы. — Дело было не в том, что я предпочла тебе старшего брата. Я бы не дала тебе шанса ни в каком случае. Я не вижу тебя в этом свете, понимаешь? Это не уловки и не кокетство. Это правда.

— Хм… — едва слышно отозвался собеседник. — А больно так же, как и в первый раз.

Мне только осложнений подобного рода сейчас и не хватало. Младший Захаров вытащил из закромов памяти свою неудачную попытку признаться мне в своих чувствах, на которые я никогда бы не могла ответить взаимностью.

— Мне жаль. Если бы я могла как-то стереть из твоей души эту симпатию, я бы тебе помогла.

— Ну, этого я не просил, — с горечью усмехнулся Дмитрий. — Эта симпатия вообще-то залог того, что тебя не оставят с твоими проблемами один на один, в одиночестве. Слышишь, Лика? Ты всегда можешь на меня положиться.

Интересно, в чём конкретно? Поможет мне выбить из будущего бывшего мужа «репарации» пожирней? Так Захаров, вроде бы, и не отпирался от необходимости откупиться от меня и нашего будущего ребёнка. Скупостью он никогда не страдал. Разве что скупостью чувств… Но это только ко мне. Вот свою прежнюю любовь он сейчас одаривал очень щедро.

Я сдержала рвавшиеся наружу рыдания.

— Спасибо. Я благодарна тебе за поддержку.

— Да нужен я тебе со своей поддержкой, — горько сыронизировал Дмитрий. — Я понимаю, как тебе сейчас сложно. Хотел бы я хоть как-то заменить тебе своего старшего брата…

Я подавила почти рефлекторное желание поморщиться от такой перспективы, но не хотелось лишний раз его обижать. В конце концов ещё неизвестно, не придётся ли потом просить Дмитрия о помощи. Потому что будущее рисовалось мне максимально безрадостным.

— Влада никто не сможет заменить. И, возможно, это к лучшему. Второго такого предателя я в своей жизни не потерплю, — проговорила я хрипло. — Спасибо, что приехал, что рассказал мне о них и что помощь свою предложил. Я ценю твоё внимание. Правда.

— Пиши и звони в любое время.

Распрощавшись с Захаровым-младшим и пообещав, что не постесняюсь при случае о помощи попросить, я намного лучше себя, к сожалению, не почувствовала. Мне не хватало поддержки, которую я согласилась бы принять без опасений, что в итоге она таки будет мне стоить чего-то.

Вдобавок мне было неловко пользоваться добротой Захарова-младшего. Он всё-таки был напрямую связан с моим мужем, в том числе родственными связями, а целиком и полностью полагаться на него это пользоваться его добротой, зная, что он никогда не откажет в надежде на то, что я наконец-то увижу в нём нечто большее, чем бывшего деверя…

Глава 6

— Теперь, надеюсь, ты мне объяснишь?..

Я сидела в гостиной родительского дома, сцепив нервные пальцы в замок.

Мама стояла у окна, и мне вся эта картина казалась излишне драматичной. Она будто старалась держаться от меня подальше, давая понять, что между нами сейчас не только явное недопонимание, но и её неодобрение того, как складывалась ситуация.

Будто я в этой ситуации виновата!

— Да я даже не знаю, Лика, кто первый должен давать объяснения, — задумчиво проговорила она, перебирая пальцами жемчужную нитку, лежавшую вокруг её шеи.

— Ты Надежде ничего не сообщала?

Раз за это время моя младшая сестра не умудрилась примчаться сюда, значит, мать, скорее всего, не стала делиться с ней новостями.

— А что сообщать? Из твоего телефонного сообщения я вынесла только то, что ты с мужем рассорилась в пух и прах. Что собираешься от него уходить,

В ответ на её слова из моей груди вырвался нервный смешок.

— Это я собираюсь от него уходить? Это он собирается. Даже не так. Он, можно считать, уже ушёл! Жаль только, не спешил мне сообщать о своём исходе. Я о его планах узнала случайно!

Мать прикрыла глаза, пережидая, пока приступ моего гнева утихнет. Я с сожалением должна была признать, такая реакция роднила её с моим мужем — оба не терпели «излишнего» проявления эмоций и предпочитали препарировать ситуацию с помощью скальпеля мысли.

А меня это до слёз задевало, потому что страдала сейчас только я. Муж не фонтанировал эмоциями, поскольку его чувства ко мне, вполне очевидно, остыли. Мать их не проявляла, потому что не её муж бросал. Она моего отца выставила сама — после того, как он предпочёл ей работу. По крайней мере по официальной версии матери.

— И это связано с его бывшей невестой.

— Вот давай с этого и начнём, — мой голос дрогнул, надломился. — Откуда тебе это известно?

Мать наконец соизволила бросить на меня взгляд. В нём читалось откровенное удивление.

— А разве это не очевидно? Самохина — акула. А с тех пор как они расстались, твой Захаров стал ещё более лакомой добычей. Удвоил свой капитал, держит себя в отличной форме. Красивый, успешный, да ещё и жена у него ниже воды, тише травы. Хорошо ещё, что он у тебя носить обручальное кольцо не отказался. А то ведь его легко за холостого принять — вы же исключительно редко вместе где-нибудь появляетесь.

— Я н-не понимаю... ты меня пытаешься обвинить в том, что он к Самохиной возвращается?

— Измена мужа — редко когда только его вина. Я понимаю, что тебе этого слышать не хочется. Никакой жене слышать этого не захотелось бы. Но так уж выходит, что ты почти сама его сопернице отдала.

Я попыталась сглотнуть застрявший в горле ком, вспоминая слова Влада о том, что Самохина ему больше подходит.

— Лика, послушай, ты моя дочь. И я люблю тебя, хоть ты в этом иногда и сомневаешься. Но никто, кроме меня, тебе всей правды не скажет. Ты — мягкая, нежная, неконфликтная. В тебе нет огня, которым полыхает эта Самохина. А твоего Захарова, видимо, как мотылька, снова потянуло на это огонь. Страсти в жизни ему не хватает. Особенно сейчас, когда ты в положении.

Она всё же права. Я не хочу этого слышать. Меня не устраивают такие объяснения.

— И я должна была из кожи лезть, наизнанку выворачиваться, только бы его удержать? – прошептала я, чувствуя, как набегают на глаза проклятые слёзы. — Чтобы быть больше похожей на его бывшую? Чтобы он остался со мной и к ней не ушёл?

— Если ты всё это так видишь и воспринимаешь, то вот тебе и ответ. Если для тебя это непосильная жертва и требует слишком многого, значит, вы с ним просто не пара.

Господи, да она почти его словами мне сейчас говорила. Мы расстаёмся не потому, что он — изменщик, предатель и циник, а потому что я какая-то не такая! Не дотянула до высоких стандартов.

Ну а то, что я под сердцем его ребёнка ношу… так и что ж теперь? Невелика наука. Кошки тоже родят.

— Лика… Ты только не вздумай по этом поводу в отчаяние впадать и рвать на себе волосы. Вернётся твой Захаров. Никуда он не денется

От этих слов веяло такой убеждённостью, что у меня даже слёзы куда-то пропали, словно передумали литься.

Я изумлённо уставилась на мать.

— Господи… да с чего ты вообще это взяла?

— Такие громкие заявления, — фыркнула мать. — Ухожу. Ты мне не нужна. Ребёнок мне не нужен. Это всё глупости, Лик. Он вообразил себе это, но на самом деле всё это так, рябь на поверхности воды. Вот подожди, пройдёт чуть времени он перебесится…

— А-а-а-а, так ты мне терпеливо ждать предлагаешь, — с моих уст сорвался истеричный смешок. — Нет, мам. Нет, такое исключено. И дело не только в том, что я унижаться подобным образом не намерена. Он сам ждать не собирается. Влад заявил, что уходит. И он уйдёт. Словами попусту он никогда не разбрасывался.

Мою мать эти выводы ничуть не обескуражили. Она лишь плечом дёрнула.

— Ну, как уйдёт, так и придёт. Поиграется немного с этой своей Самохиной, окончательно сообразит, что она для него всё-таки пройденный этап и снова к тебе приползёт. Прояви мудрость, Лика, потерпи и выжди.

Глава 7

— И ты всерьёз рассматриваешь её кандидатуру? — Дмитрий разглядывал брата с удивлением и даже некоторым любопытством.

— Я её не рассматриваю. Алла отлично подходит на эту должность. Я не вижу смысла ломать себе голову и выискивать кого-то ещё, когда у меня работа пиар-отдела простаивает, — раздражённо отозвался Влад. — Это чисто деловое решение. Самохина — первоклассный специалист.

— И твоя бывшая почти жена.

— Почти — не считается, — отрезал Захаров-старший. — На черта ты вообще прошлое ворошишь?

Младший брат приподнял брови, выказывая тем самым своё искреннее недоумение.

— Ну, как минимум для того чтобы напомнить тебе о том, что сейчас-то у тебя действительно есть жена. И её вряд ли порадует…

— Что именно? — не скрывая злости, потребовал Влад. — Что я нашёл своему пиар-отделу нового начальника?

— Скорее то, кто именно стал этим начальником.

— Если ты не будешь трепать своим языком, ей и не придется по этому поводу расстраиваться, — с нажимом проговорил Захаров-старший. — Ты меня понимаешь?

Дмитрий какое-то время не без удовольствия мерился со старшим братом взглядами, словно пытался на прочность его испытать. Но потом всё-таки испустил вздох и развёл руками.

— Конечно. Ты мог бы и не спрашивать. Но шила в мешке не утаишь.

— Мне по сути нечего утаивать. Но я не буду спешить ни с какими признаниями, пока в этом не будет необходимости. Истерики меня утомляют.

Родственник смотрел на него с плохо скрываемым сомнением.

— Не поверю, что ты не понимаешь, к чему всё идёт.

— К чему? — резко потребовал ответа Влад.

— К тому что Самохина вернётся в твою жизнь и займёт в ней куда больше места, чем всего лишь пиар-отдел твоего офиса. Но тут, конечно, всё будет зависеть от того, согласишься ли ты с её притязаниями.

— Дмитрий, ты идиот? — набычился Влад. — Ты считаешь, я буду возвращаться с прошлому, когда у меня давно устроена личная жизнь?

— Так ли уж она устроена?

— Лика ждёт ребенка!

— И кого когда ребёнок останавливал…

— Что ты сказал?

— Ничего, — снова вздохнул Дмитрий. — Извини, но я просто не верю в то, что всё обойдётся. А от этого всё-таки многое будет зависеть. Как минимум твоё настроение. От душевного состояния руководителя компании, согласись, всё-таки многое зависит.

Влад опустил голову и помассировал переносицу, стараясь сдерживать порыв наорать на младшего брата.

— Хватит. Я уже пожалел, что вообще разрешил тебе затрагивать эту тему. Но ты моё согласие используешь, чтобы поиграть на моих нервах и позволяешь себе идиотские рассуждения о том, что я не в состоянии держать свою личную жизнь отдельно от деловой.

— Я этого не утверждал, — возразил Дмитрий с безмятежным видом. — Просто я помню, как у вас всё было с Самохиной.

Помнит он.

— Держи свои воспоминания при себе. Они меня не касаются и не интересуют.

И Влад был искренен в своём возмущении. Ровно до тех пор, пока Самохина не вошла в его кабинет, откуда Дмитрий вышел час назад с обещанием держать язык зарубами и не лезть туда, куда его не просят.

— Добрый день, — она застыла на пороге, рассматривая интерьер.

— Добрый день, Алла, — Влад оценил её сдержанность. — Проходи.

Соблазнительно покачивая бёдрами, что выглядело сексуально, даже невзирая на строгий, лаконичный деловой костюм, Алла приблизилась к одному из кресел и опустилась в него, заправила за ухо длинную прядь блестящих волос.

— Если бы кто-нибудь ещё неделю назад сказал мне, что я приду на собеседование в офис к своему бывшему… — усмехнулась она.

Влад хмыкнул.

— В жизни ничего невозможного нет. Рад тебя видеть. Ты ничуть не изменилась.

От его слов и тона веяло формальностью за версту. И Влад собирался подчеркивать это при любом удобном случае. Чтобы никто из них не посмел забыться.

— Ты тоже.

Ну вот, можно сказать, со вступительной частью они и покончили.

— Насчёт собеседования… — начал он, но его прервала мелодия входящего звонка.

Захаров бросил взгляд на экран установленного на подставку телефона, где высветилось имя жены.

Сбросил звонок. Он в конце концов занят рабочим вопросом.

— Насчёт собеседования, — повторил с нажимом. — Не вижу в нём никакой надобности. Тем более что тебя порекомендовали, и я ознакомился с твоим резюме. Алла, я знаю, ты отличный специалист, поэтому считай, что эта должность — твоя.

— О-о-о… — она округлила глаза. — Захаров, ты это серьёзно?

— Я не в том статусе, чтобы шутками сыпать, — ненавязчиво напомнил ей Влад.

Когда они расставались, до положения генерального директора процветающей компании ему было ещё далеко.

— Ох… — кивнула соискательница. — Тогда я с огромным удовольствием принимаю твоё предложение. Мне действительно сейчас очень нужна эта работа.

Глава 8

— К такому нас жизнь не готовила, — с ноткой сарказма проговорила мать, завидев старшего сына на пороге. — Что стряслось, родной?

Влад вздёрнул бровь, делая вид, что понятия не имеет, о чём это родительница пытается ему сказать.

Хотя ведь в точку попала.

— А обязано что-то стрястись?

— Конечно. Ты просто так когда в последний раз к нам заглядывал?

— Я просто твоего Артура не перевариваю, — без обиняков напомнил Влад. — Поэтому стараюсь без надобности к вам не заглядывать.

— Невыносим, — вздохнула мать. — Зайди, что ли. И главное, рано-то как! Кофе тебе налить?

Влад бросил взгляд на циферблат своих Ролексов.

— Выпью чашечку.

Двумя минутами его визит всё равно не ограничится. В противном случае он просто позвонил бы и не стал брать на себя заботу о том, чтобы приезжать. Его отношения со вторым мужем матери действительно не сложились. Хотя с его сыном и своим единоутробным братом он всегда ладил. Больше того, Дмитрий не только его родня, но и младший партнёр по бизнесу.

У всех свои сложности и тонкости семейных взаимоотношений.

— Я развожусь, — объявил он, следом за матерью войдя в столовую, где она до его приезда, видимо, завтракала в одиночестве.

Мать круто развернулась, и полы её домашнего шелкового халата драматично взметнулись у щиколоток.

— Что?..

— Мы с Ликой расходимся, — терпеливо переиначил он, смиренно принимая необходимость проходить через эту банальность — чужой шок от новостей, которые он сообщил.

— К-как? Почему? — она вмиг позабыла о кофе и смотрела на него в абсолютном шоке и неверии. — Погоди…

Видимо, она пришла к правильным выводам даже без его объяснений.

— Мне Димка как-то говорил, но я думала, он преувеличивает и вообще… Ты же не из-за Самохиной собрался всё разрушить?..

Последнюю фразу она почти прошептала, а его внутреннее перекосило от такого ненужного драматизма.

Можно подумать, она уж так обожала его жену, что его новости вот просто разбили её материнское сердце.

— А что всё, мам? — Влад шумно отодвинул один из массивных стульев и присел у стола, пристально глядя на оторопевшую мать. — Ты так уверена, там было что рушить?

— Влад… да разве можно так говорить? Вы же женаты, у вас ребёнок скоро будет!

— Это не показатели счастливого брака.

— Так ты несчастен с ней? Или это всё потому, что твоя первая любовь вернулась?

— Совокупность факторов. Причина необязательно должна быть одна.

— Значит, Самохина таки действительно сыграла свою роль…

— Самохина стала просто триггером всех изменений. Но они и до неё накопились. И накапливались давно.

— И почему я этого не заметила?

— Потому что мы с тобой почти не видимся? — предположил Влад.

— Ты считаешь, сейчас самое время шутить или как-то иронизировать по этому поводу? Даже в ваши нечастые визиты я бы наверняка что-то заметила. Но у вас всё было в порядке!

— Возможно, так это видится со стороны, — неохотно согласился Влад. — На самом деле всё было не так радужно. И сейчас я понимаю это как никогда.

Мать ответила ему долгим взглядом, а потом испустила тяжкий вздох и покачала головой:

— Выходит, ты сам себе лгал, когда утверждал, что с Аллой всё кончено?

Влад отрицательно мотнул головой.

— Нет. Всё не так просто. На тот момент я действительно так считал. И с Ликой у меня всё было искренне. Но с тех пор много воды утекло. Я больше не чувствую того, что чувствовал раньше.

— Именно тогда ты это понял, когда Алла снова замаячила на горизонте, — нажала мать.

— Не пытайся подвести всё к тому, что я виноват! — повысил голос Влад, заставив мать уставиться на сына во все глаза.

Родительница выдержала паузу, а потом сложила руки на груди и вопросила:

— Это искреннее возмущение или тебя гложет нечистая совесть?

Влад стиснул зубы и уже всерьёз подумал отказаться от утреннего кофе. Оно только усилит его раздражение, ещё и накрутит так, что он долго потом будет отходить.

— Я приехал, чтобы честно поставить тебя в известность. Чтобы ты не узнавала об этом через вторые-третьи руки. И не выслушивать потом потоки упреков и обвинений в безразличии к родным людям.

— За это я тебе благодарна, — холодно кивнула мать. — А как вы собрались с ребёнком поступить? Не забывай, пожалуйста, что он не просто ваш ребёнок, но и мой внук!

— Не думаю, что Лика запретит тебе с ним общаться, если ты так сильно об этом переживаешь, — отмахнулся Влад. — И не думаю, что она откажется общаться с тобой. Она же вообще легко прогибается под любым чужим давлением. Даже если заупрямится, её всегда можно переубедить.

— Господи, — во взгляде матери поселилось откровенное неодобрение. — Как цинично с твоей стороны так говорить.

Глава 9

— Далеко собралась?

Голос мужа от порога супружеской спальни застал меня врасплох. Но я умудрилась виду не подать. Выпрямилась и уже привычным жестом потёрла затёкшую поясницу.

— Подальше от тебя, — проговорила холодно. — Хотя мне казалось, ты достаточно сообразительный, чтобы и так понять, почему я собираю чемоданы.

Влад сверкнул глазами и процедил:

— Разве я спрашивал, почему? Я спросил, далеко ли.

— А какая тебе разница?

— Ты не одна уходишь.

— Смеёшься? — громко фыркнула я. — Ты что мне сказал? Миллионы детей живут без отцов, и наш проживёт. Так на черта ты сейчас из себя заботливого папашу корчишь, Захаров?

— А с каких пор ты научилась так со мной говорить? — набычился супруг

— А это легко. Мне даже учиться ничему не пришлось, — я снова склонилась над чемоданом. — После твоего ублюдочного предательства всё как-то само собой и сложилось.

— Ты бы выражения подбирала.

— Ничего. Ребёнок ещё не родился. Он меня не услышит, — я даже головы не подняла на его посуровевший тон. — Думаю, он меня поддержал бы.

Если я надеялась, что после такого «по-семейному уютного» разговора разозлённый муж от меня отстанет, то просчиталась.

Какое-то время он молча наблюдал за моими неторопливыми сборами, а потом внезапно поинтересовался:

— Ты с Дмитрием говорила?

— Что? — я даже отвлеклась от своего важного занятия и снова выпрямилась, подперев левой рукой бок.

Куда это он клонит? Его младший брат тут при чём?

— Ты всё прекрасно слышала.

— Я слышала. Я просто не понимаю, какая тебе разница. Если вы вдруг с ним на эту тему ещё не общались, то твой брат, естественно, в курсе всего. Такой заботливый. Он даже защитить тебя пытался, когда я на вашу замечательную вечеринку приехала.

В моём голосе сквозила горькая ирония, стоило только вспомнить, с какой наивной верой в моё «благоразумие» Дмитрий уговаривал меня не искать правды в тот вечер. Будто его уговоры действительно могли бы меня убедить!

Влад кивнул, как человек, который догадывался о том, что всё сложится именно так. А как ещё могло сложиться, если эти двое не просто родственники, но ещё и партнёры? Связаны ведь по рукам и ногам. И захотят, не смогут друг против друга играть. Слишком уж многим рискуют и многое потеряют, если рассорятся.

Был уже прецедент. Когда я только с Захаровым-старшим познакомилась…

— Случаем не он тебе жильё подыскал?

— Дмитрий? — изумлённо уточнила я.

Поколебавшись, Влад всё же кивнул. Видимо, моё искреннее изумление заставило его поколебаться в своих догадках.

— Господи, Захаров, что творится в твоей башке? — пробормотала я. — Самохина успела все мозги тебе вытрахать? То ли ещё будет.

— Будешь за своими оскорблениями скрывать очевидные вещи? — прищурился муж. — Думаешь, я забыл, как у вас с ним всё неоднозначно?

Я готова была ожидать, пожалуй, всего, что угодно, но только не вот такого поворота.

— Неоднозначно? — мой голос дрогнул. — У нас с Дмитрием, по-твоему, всё неоднозначно? Знаешь, как всё-таки замечательно, что у тебя с твоей прошмандовкой всё однозначно!

— Это вообще не ответ. Это истеричные визги, Анжелика.

— Не называй меня так, — прорычала я. — Ты знаешь, как я ненавижу это имя.

— Все претензии к твоей матушке, — пожал плечами супруг. — Но не будем отклоняться от темы. Если у тебя действительно какие-то договорённости с моим братом, я посоветовал бы тебе думать своей головой, прежде чем будешь принимать от него какую-либо помощь. Мне не нужны разговоры и шепотки за спиной. Это может сказаться на моей репутации, и спрошу я потом с тебя. У меня нет никаких претензий к тому, что Дмитрий попытается оказать тебе помощь, потому что он всегда неровно к тебе дышал. Сейчас, на фоне нашего расставания ему может что-нибудь такое в голову стукнуть. Прояви благоразумие.

— Единственным по-настоящему благоразумным поступком, который я в будущем совершу, будет развод с тобой, Захаров, — прошипела я, схватив с постели кофточку и скомкав её так, будто она в чём-то была виновата. — Я даже комментировать этот бред сумасшедшего не собираюсь. А на твою репутацию мне плевать! Плевать с высокой колокольни!

— Хорохориться ты можешь сколько угодно, но давай я тебе прививку от глупости сделаю, — в тоне Захарова-старшего прорезалась откровенная скука. — Помнится, когда Самохина перешла на работу к нам в офис, мой младший братец оставил своё лицемерное кудахтанье о том, что это плохая идея и прочая, и прочая. Он первым указал мне на то, что с тобой моя жизнь превращается, цитирую, в «унылую, скучную хрень». Это тебе так, на заметку. Чтобы ты чуть лучше в ситуации разбиралась. Давай будем считать сказанное мною превентивной мерой. Согласись, это важно — видеть ситуацюя с разных точек зрения.

Я сглотнула, не сбираясь выдавать Захарову своих истинных чувств. А под рёбрами всё-таки закололо. Даже если принимать во внимание, что сейчас муж мог наплести мне всё, что угодно, только бы выбить из меня гарантии для своего безоблачного будущего, чтобы у него больше не болела голова о том, что бывшая решит ему как-нибудь из мести подгадить, слышать подобное было, мягко говоря, неприятно.

Глава 10

— Ну вот где бы мы ещё встретились! — на пухлых, идеально подведённых губах Аллы Самохиной играет откровенно ядовитая усмешка.

А меня проклятая гордость не может заставить отшвырнуть журнал, который я до этого листала, дожидаясь мастера, и выйти из маникюрного салона. Во-первых, у меня всё-таки встреча назначена, а ногтям действительно требовалась срочная реабилитация. Во-вторых, гордо покинуть помещение из-за своей беременности я бы сейчас не могла. Проковыляла бы мимо, как хромая утка. Ну а в-третьих, я небезосновательно подозревала, что встреча эта — ничто иное как западня. Самохина каким-то образом узнала о моём сегодняшнем визите и явилась сюда. В подобные совпадения я просто не верила.

Мастер, конечно, действительно был очень хороший, и очередь к ней стояла на пару месяцев вперёд, но она не единственная во всём городе могла делать качественный маникюр. Так что это почти наверняка западня.

Сбежать отсюда — проявить запредельную трусость. Вот на такое я никогда не пойду. Потому что Самохину я ненавижу, но не боюсь. Что бы эта кошка драная о себе ни мнила.

— Мы бы и здесь не встретились, если бы ты этими дешёвыми уловками не занималась, —я заставила себя продолжить лениво перелистывать глянцевые страницы, будто ничего и не случилось.

— Как беременность протекает? — ухмыльнулась она, полностью проигнорировав в мой первый выпад. — Тяжковато, наверное, с собой такую «поклажу» таскать.

— Ну, вот, залетишь от Захарова и узнаешь, — с насквозь фальшивым миролюбием ответила я.

— А ты зубастая, — хмыкнула Самохина и с готовностью опустилась в широкое кресло напротив, закинула ногу за ногу и уставилась на меня, будто такое вот наблюдение доставляло ей ни с чем не сравнимое удовольствие.

Маньячка какая-то.

— Знаешь, я просто решила, что это как-то неправильно. Всё-таки ты и я… мы обе — важные женщины в жизни Владислава Захарова.

— И ты проводишь на эту тему какое-то научное исследование? — приподняла я бровь. — Диссертацию пишешь?

— Закрываю для себя личный вопрос, — сложила губы в улыбке Самохина. — В конце концов должна же я понимать, чем ты его так пленила, после того как у нас с ним в первый раз не срослось.

— И для чего тебе это? Чувствуешь себя неуверенно?

— Чувствую нестыковку, — поправила Самохина. — Вот смотрю я на тебя и откровенно недоумеваю. Ну что он вообще в тебе отыскал?

— У меня возникает аналогичный вопрос, — и глазом не моргнула я. — Агрессивная, наглая хабалка. И никакой люксовый уход, никакие брендовые шмотки этого не изменять.

— Ого-о-о-о! — рассмеялась Самохина и даже руками всплеснула, пользуясь тем, что девушка из-за стойки администратора куда-то отлучилась.

Хотя я уже начинала параноидально подозревать, что исчезла она не просто так. То есть я бы действительно не удивилась тому, что эта встреча подстроена и распланирована от и до.

— Ну ты просто прелесть! Вот сейчас я даже, кажется, понимаю, за что ты Захарову приглянулась. Он любит таких… которые кусаться и царапаться умеют. И я сейчас не только о постели.

Меня от её последней фразы окатило волной брезгливого отвращения.

— И что ж вы тогда разбежались? — процедила я. — Ты слишком сильно его покусала и поцарапала?

Самохина вдруг посерьёзнела, словно тема их расставания до сих пор была для неё слишком болезненна, чтобы даже подшучивать над ней. Неужто я случайно нащупала Ахиллесову пяту этой наглой твари? Что, не такая уж и непробиваемая, да?

— Вопрос нашего расставания тебя не касается, — прошипела она. — Всё это в прошлом и уже никакого значения не имеет. Ты бы лучше думала о том, что действительно важно и, возможно, поучительно для тебя. Настоящие чувства просто так никуда не исчезают. И никакие женитьбы, и даже детишки истинной любви не помеха. Уверена, ты на собственной дешёвой шкурке это уже ощутила. Ты для Захарова была просто заменой меня. Бледной, конечно, неказистой и не выдерживающей никакого сравнения, но всё-таки… несколько лет разлуки скоротать в твоей компании он умудрился. Но я вернулась к нему, и он понял, что жить без меня уже не сумеет. Это главное.

Она никогда не узнает, чего мне стоило выслушать этот поток нечистот и даже бровью не повести. Разъяриться, разораться и попытаться выдергать её буйную шевелюру — это признать свою слабость. Признаться в том, что она достала меня, зацепила за больное так сильно, что я потеряла над своими реакциями всякий контроль

Не дождётся. Я слишком хорошо понимала, что каждое слово именно на то и рассчитано, а с этой станется потом ещё и побои снять.

— Так это всё… — я обвела взглядом помещение, — весь этот спектакль рассчитан на то, чтобы доказать мне силу вашей неземной, всепобеждающей любви? Ты для этого встречу затеяла?

Мой вопрос заставил Самохину выпрямиться в кресле, оставив всю свою вальяжность и наигранную ленцу. Она подалась вперёд и ледяным тоном отчеканила:

— Эта встреча затеяна ради того, чтобы расставить все точки над «i» и никогда к этому вопросу больше не возвращаться. Сейчас вы разводитесь, он обязательно отстегнёт тебе солидные откупные, чтобы навсегда избавиться от тебя. Но я же нашу коварную бабскую природу хорошо знаю. Ты гордо поковыляешь в закат, обрадованная тем, что твоего выродка Влад обеспечил. Пройдёт какое-то время, и ты загрустишь. Захарова непросто забыть, даже со скидкой на его жёсткий характер. Красивые состоятельные мужики на дороге никогда не валялись. Так вот, даже не думай. Ты меня поняла? Забудь о нём. Захаров к тебе больше никогда не вернётся. Уж я-то позабочусь об этом, поверь.

Глава 11

— Спасибо. Очень красиво, — пробормотала я, вставая из удобного кресла.

— Всегда рады видеть вас у себя в гостях, — улыбнулась Ангелина. — Лика, вы если знаете хотя бы примерную дату своего нового визита, сообщите на стойке. Чтобы вас сразу записали и ждать не пришлось.

Я кивнула, но не стала этого делать. Наступали времена планирования бюджета и неизбежной экономии. Впереди — муторный и почти наверняка долгий развод, в ходе которого мне пока ещё никто не гарантировал тех самых откупных, которыми мне тыкал в лицо Захаров.

Ничто не мешает ему в какой-то момент передумать. Просто назло. Просто потому что он может сделать так, как заблагорассудится ему.

С мастером мы распрощались, и я покинула салон с лёгким чувством стыда и досады. Между нею и Самохиной, насколько я могла судить, всё-таки никакого сговора не было. Наедине мы с этой дрянью остались по чистой случайности. Ну или Самохина устроила этот тет-а-тет в одиночку.

В целом, какая разница, как это произошло. Я в любом случае не стала бы бежать оттуда, поджав хвост. Я с запоздалым удивлением вдруг поняла, что в какой-то мере даже рада, что всё так сложилось. В конце концов мне подвернулась возможность высказать этой сволочи то, что я хотела ей высказать. Я ни о чём не жалела.

Вернувшись домой, я продолжила сборы. Для начала мне нужно будет разыскать какое-то съёмное жильё или, может, ненадолго к родне перебраться. Но если уж начистоту, возвращаться под крылышко матери совсем не захотелось. Она не одобряла того, как разворачивалась ситуация.
Я уж молчу о младшей сестре. С ней мы пообщались чуть позже, по телефону.

И первое, что я от неё получила, это исполненное неверия и осуждения:

— Лика, вот ты дурочка! Куда ты со своим пузом, голая и босая, от состоятельного мужа? Проси его передумать! Сейчас не время строить из себя гордячку. О ребёнке подумай!

— Знаешь, Надь, теперь я убедилась, что было большой ошибкой трубку снимать, — проговорила я и прервала звонок.

Выслушивать этот унизительный бред я не собиралась. Особенно от младшей сестры, у которой собственная личная жизнь складывалась так, что хоть за голову хватайся. Различие между нами было лишь в том, что она по этому поводу совершенно не парилась. Вот ни капли. Череда встреч и расставаний тянулась за ней длинным шлейфом, но я подозревала, такое легкомыслие Надежда проявляла лишь потому, что никого из своих бойфрендов по-настоящему не любила.

А я любила. Я любила Влада. Любила так, что мне самой было страшно. Но я выбрала риск. Я доверилась мужу, наивно решив, что он меня никогда не предаст.

И вот чем моё доверие для меня обернулось.

Вынув из кладовой несколько прочных пластиковых коробов для перевозки, я решила сложить в них то, чем всё равно сейчас не занималась — своё хобби. Которое могло бы мне, по мнению моих знакомых, неплохой доход приносить. Но я поставила его на паузу незадолго до свадьбы.

Мать с сестрой в унисон пели мне в уши, мол, сейчас нет смысла тратить на рукоделие своё свободное время. Мне это теперь вроде как и по статусу не положено, и без надобности вообще.

— Кому твои пластилиновые фигурки сдались? – пренебрежительно отметила мать. — К чему над ним горбиться? Продавать-то ты их всё равно не собираешься. Да тебе это и не нужно. У тебя теперь денег куры не клюют.

— Это не пластилин, — осветила я тогда не менее холодно. — Это полимерная глина. И я леплю их не для продажи, а потому что мне это нравится.

Но никто моего увлечения не разделял. Захаров на заре нашего знакомства похвалил мой талант и больше об этом ни разу не вспомнил. И я невольно сама от него отдалилась. Новая жизнь, новое отношение к жизни.

А сейчас, аккуратно складывая в контейнер коробочки с заготовками и готовые фигурки, я чувствовала себя предательницей. И ощущение был настолько острым, что на глаза навернулись слёзы.

Сжав в руках изящную фигурку парящего дракона, я прошептала:

— Простите меня. Я не хотела вас бросать.

Кажется, на почве всей этой драмы у меня начинала основательно ехать крыша. Вот уже и с фигурками разговариваю. Дальше что?

— Ностальгируешь? — раздалось чуть насмешливое над головой.

Я вздрогнула и выронила дракона. Благо, ворс на ковре был высокий и толстый. Мой крылатый герой не пострадал.

Я вскинула голову и с ненавистью уставилась на супруга.

— Что тебе нужно?

— Ты продолжаешь вещи свои паковать? — задал он совершенно ненужный вопрос. — О том, что я тебе говорил, надеюсь, подумала?

Он снова будет меня своими претензиями по поводу Дмитрия донимать? А как насчёт новой темы для разговора?

— У меня к тебе, Захаров, будет ответная просьба, — процедила я, с превеликой осторожностью укладывая своего дракона в мягкий футляр. — Шлюху свою осади.

О-о-о, оно того стоило. Вот хотя бы ради такого эффекта я с удовольствием ещё раз пережила ту перепалку в маникюрном салоне.

— Не понял.

— А ты у своей люксовой шалашовки спроси. Пусть она тебе расскажет, как она за мной по всему городу маньячит. Уверена, рассказ выйдет увлекательный. Вот только преследует она беременную женщину, переживающую измену мужа и скорый развод. На нервной почве как бы я на больничную койку не загремела.

Глава 12

— Так, Лика, стоп.

Жена покосилась на него, но даже не подумала как-то отреагировать, а продолжила методично собирать свои вещи.

— Вот таким тоном и такими словами Самохину свою усмиряй.

Возможно, впервые с тех пор, как Лика устроила ему так взбесившее его «разоблачение» прямо посреди того памятного корпоратива, Захаров таки взял на себя труд отодвинуть ненадолго с пути своё эго, чтобы докопаться до истины.

То ли проявление слабости, то ли всё же прогресс. В конце концов не собирался он воевать со своей беременной женой. Пусть она в очень скором времени и станет его бывшей женой. Хотя бы во имя прожитых вместе лет он мог поступить не как последний мудак, каким она его наверняка теперь видела.

— Обязательно. Но прежде я хочу услышать от тебя о том, что именно произошло.

— Зачем? — огрызнулась жена и всё-таки отложила свои сборы. — Зачем тебе что-либо слышать от меня? Для тебя же мои слова больше вообще ничего не значат. Ты мне ясно дал это понять!

— Представь, что я передумал. Лик, ну я же вижу, что тебя буквально трясти начало, когда ты об этом заговорила. Мои чувства…

Он осёкся, решив, что стоит всё-таки переформулировать.

— …моё отношение к Алле давай оставим пока в стороне. Я хочу проявить объективность.

Ответом ему вместо объяснений стал сухой, издевательский смешок. И это даже ненадолго выбило его из колеи — всё-таки Лика вела себя очень нетипично для той женщины, которую он, как ему казалось, знал всё это время.

Неужели так сильно на неё повлияло его решение уйти?

— Вы с ней где-то пересеклись? — рискнул он предположить.

Супруга метнула на него полный нескрываемого презрения взгляд.

— Нет, мы с ней не пересеклись. Она меня каким-то образом выследила и заставила с собой побеседовать. По твоей изумлённой роже, Захаров, могу судить о том, что ты в организации этой западни не участвовал.

— Да на хрена мне…

— Откуда мне знать? — перебила она. — Я понятия не имею, что творится в твоей башке. Раньше думала, знаю. Но после того, что ты учудил…

Она осеклась и перевела дыхание, выдавая своё истинное состояние.

— Она выследила меня до маникюрного салона и там устроила мне инструктаж, — ядовито продолжила Лика. — Предостерегла от любых попыток тебя вернуть. Представляешь, Захаров? Кажется, твоя сучка уверена в том, что спустя какое-то время я осознаю, что потеряла бесценное сокровище и без тебя мне никакой жизни не будет. Что я приползу к тебе на порог и, баюкая на руках новорожденного, стану взывать к твоей отсутствующей совести. Признайся, это ты ей меня так обрисовал? С чего эта наглая стерлядь взяла, что я буду после всех твоих унижений валяться у тебя в ногах?

Влад стиснул зубы, понимая, что без разговора с Самохиной уже никак не обойдётся. Всё-таки Анжелика была не из тех, кто стал бы преувеличивать, фантазировать и уж тем более откровенно ему врать.

Можно было утверждать с почти стопроцентной уверенностью — примерно так всё и произошло. К тому же, он достаточно хорошо знал Самохину, чтобы признать, такое вполне в её духе. Она пробивная, решительная, и если что-то себе наметила, к своей цели будет идти напролом. Для дела и бизнеса это отличное, очень полезное качество. Для личных отношений — далеко не всегда.

И, кажется, у них сейчас как раз второй вариант.

— Я услышал тебя, — проговорил он спокойно.

— И мне должно полегчать?

— Я с ней поговорю.

— Просто гора с плеч, — ехидно ввернула жена. — Но так просто ты не отделаешься. Ущерб-то уже причинён, понимаешь? А вдруг мне вечером или завтра сделается плохо? А вдруг, не дай бог, что-то после такого с ребёнком случится?

И она рефлекторно прижала ладони к своему животу, сверкая на него глазами, словно волчица.

— Я уже понял, ты собираешься требваоть с меня компенсацию. В денежном эквиваленте, — проговорил Захаров. — И я не собираюсь этому сопротивляться. Если хочешь, сама сумму назначь. Я всё выплачу. Без разговоров.

— Сколько же всё-таки в тебе благородства, — проскрежетала супруга, отодвигая почти до краёв наполненную Коробку со своими поделками.

Забавно всё-таки, что она собиралась забрать их с собой, а не выкинуть. Видимо, перебирая их сейчас, его жена переоценивала свои возможности и наконец-то достаточно хорошо понимала, что вот эта детская забава никогда не поможет ей себя обеспечить. Ни себя, ни уж тем более своего будущего ребёнка.

И вместо витания в облаках о том, что заработает своими силами, она уцепилась за возможность стрясти все необходимые средства с него.

Что ж, тут можно только восхититься её деловой хваткой. Чем-то, о наличии чего он в своей супруге прежде даже не подозревал.

— Ну что? — почти примирительно спросил Влад. — Можем сказать, мы этот вопрос уладили?

— Улажен он будет только после того, как ты выполнишь свои обещания. Перед алтарём ты мне, помнится, тоже клялся-божился, — презрительно бросила Лика. — Но спустя несколько лет это не помешало тебе по своей бывшей затосковать.

Глава 13

— Ты всерьёз этого опасаешься? — хмыкнул он, сунув руки в карманы брюк. — Считаешь, я когда-нибудь передумаю и обратно к тебе приползу?

Он никогда и ни за что бы ни ей, ни кому бы то ни было не признался, какие чувства на самом деле вызвала эта просьба.

Захарова она порядком задела. Уколола. Оцарапала. При этом он опасался, что царапина эта так просто не заживёт, а будет его донимать ещё какое-то время.

— После таких-то «чудес», которые последнее время происходят в моей жизни, я уже ничему не удивлюсь, — процедила жена.

И ему не удалось внушить ей, что в его намерения никогда не входило превращать свою жизнь в такую петлю — вернуться к Самохиной, снова с ней разбежаться и вернуться к жене.

Нет, такого не будет. Совершенно неправдоподобный сценарий.

— Чуда моего возвращения можешь не ждать, — отозвался он сухо. — Что касается всего остального — принято во внимание. И меры соответственные я, конечно, приму. Будет тебе компенсация за моральный ущерб. Я уже сказал, что мелочиться не собираюсь. И с Аллой я поговорю. Она больше тебя не побеспокоит.

К его удивлению, вместо того чтобы успокоиться, Лика фыркнула.

— Это мы ещё посмотрим. Ты, видимо, вообразил, что как-то сможешь её приструнить. Но вот увидишь, Захаров, тебе её придётся либо намордником оснастить, либо на цепь сажать время от времени. Такие склочные бабы, когда у них заводится влиятельный любовник с деньгами, окончательно уходят в отрыв. И ты либо примешь её такой, либо устанешь от её выкрутасов. Но как там у вас всё сложится, больше меня не касается.

— Надо же, а я и не знал, что всё то время жил с самой настоящей Вангой под боком, — усмехнулся Захаров. — Ты, может, ещё и на таро расклады делаешь? Или астрологией увлеклась?

На его зубоскальство Лика ничего не ответила. И он не стал её донимать.

Все эти разборки и препирательства — уже по сути остаточные явления. Эмоции-то до конца не перегорели. Так не бывает, что ты сегодня любишь человека, а завтра вдруг как топором обрубило. Годы брака нельзя просто взять и забыть, тем более что до некоторых пор их брак без особых скидок действительно можно было счастливым назвать.

Захаров ретировался, решив не мешать жене с её сборами. Планировавшей задержаться сегодня у них допоздна домработнице поручил приглядывать за женой, пока он будет отсутствовать.

В конце концов он не стал сбрасывать со счетов то, что она ему сказала. Сколько бы Лика ни храбрилась, ему не хотелось бы думать, что у их крайне неприятной встречи с Самохиной мог проявиться отложенный эффект. Пройдёт какое-то время, и под грузом стресса она вдруг почувствует недомогание.

А вина за то, что с ней или с ребёнком что-то случится, ляжет в итоге потом на него. Не уследил, не придал значения ситуации.

— Ну вот кто тебя просил, — пробормотал он со злостью, садясь в своё авто и пристёгивая ремень безопасности.

Излишняя инициативность Самохиной действительно могла выйти им боком. Так на черта инициативничать и что-то с его женой прояснять? Нельзя было ему свои претензии высказать?

Посчитала, что Лика — слабое звено?

— Где ты сейчас? — поинтересовался он, набрав номер Самохиной.

— А что? — мурлыкнула она. — Хочешь приехать?

— Уже еду. Адрес мне скинь.

— Так я дома, — в её голосе послышалась довольная улыбка. — Этот адрес, надеюсь, ты знаешь.

Шутница.

Правда, про все свои шутки Алла тут же забыла, стоило ему ступить на порог её небольшой, но вполне комфортабельной квартиры. Пройдёт совсем немного времени, и Самохина позволит себе куда более солидное жильё — зарплата главы пиар-отдела в его фирме без труда ей это позволит.

— Хочу решить это вопрос сразу, чтобы больше к нему не возвращаться, — проговорил он, когда Самохина кинулась было ему на шею, но он придержал её за талию и увернулся от её губ.

Она тут же нахмурилась. Разомкнула руки, которыми обхватала его шею, отступила.

Влад позволил ей это сделать. Удерживать её не стал.

— На моей памяти ни один разговор с похожим вступлением ничем хорошим не заканчивался, — мрачно предостерегла она, будто рассчитывала, что он после её слов передумает его вообще заводить.

Кажется, эти несколько лет, проведённых порознь, расхолодили Самохину настолько, что она позабыла, как иметь дело с мужчинами, не готовыми подставлять шею под её острый каблук.

— Ну, я и не обещал, что разговор будет приятным, — пожал плечами Влад, не делая попытки разуться. — Но он необходим.

— Я тебя слушаю, — Алла сложила на груди руки и слегка задрала подбородок, будто хотела тем самым сказать, что готова к любым вызовам.

— Мне не нравится твоя активная позиция по отношению к моей жене, — сообщил Влад. — Наше расставание, наш развод — это с наше с ней личное дело.

— Ха! — фыркнула Самохина, и в этом коротком восклицании ему послышался настоящий азарт. — Так она успела нажаловаться тебе на меня?

— Ты понимаешь, с кем ты воюешь? — прищурился Влад. — С беременной женщиной.

Глава 14

— Прости, — улыбка на красивых губах Аллы померкла. — Я верно расслышала?

О, у них уже начинаются игры власти? Кто кого авторитетом задавит? Он за эти годы как-то успел позабыть, что вот такая соревновательность вообще-то была очень даже в духе Самохиной. Она вообще любила конкурировать. И побеждать. Конечно же, Алла вступала в такие ссоры и споры, чтобы в них побеждать.

— Ну, у тебя же, надеюсь, со слухом всё хорошо? — вежливо поинтересовался Влад, прозрачно намекая на то, что не собирается сбавлять обороты.

Если вовремя её не приструнить, совсем от рук отобьётся. И такая перспектива в какой-то мере даже его заводила. Давно он такого азарта не испытывал. Неужто заскучал по экстриму?

— Ты свою почти бывшую жену защищаешь, — уточнила она, будто озвучивала нечто невероятное. — Как будто я на неё средь бела дня с ножом из-за угла напала.

Захаров с выразительной медлительностью приподнял бровь.

— Кстати, очень неплохая аналогия. Если отбросить причинение физического ущерба, можно сказать, ты попала в яблочко.

И пока Самохина задыхалась от возмущения, он с невозмутимым видом продолжил:

— Ваша встреча в маникюрном салоне случайной никак не была. Вы живём не в посёлке на три избы, чтобы вы друг с дружкой в одном на всю округу магазине столкнулись. Поэтому давай отбросим все эти глупости и притворство, перейдём к сути. Зачем?

Самохина испустила протяжный вздох и картинно закатила глаза.

— Ладно. Ты, видимо, от меня не отстанешь, пока не услышишь всю правду. Хорошо. Если тебе нравится давить на мои уязвимые точки…

— А у тебя есть уязвимые точки? — с ноткой наигранного недоумения усмехнулся Захаров.

— Представь себе, — скривилась Самохина. — Самая главная из них — это ты.

— Я? — он даже не потрудился скрыть удивление.

Алла с крайне утомлённым видом покачала головой.

— Вам, мужчинам, всё разжуй и в рот положи. Ну, конечно, глупенький! Да уже одно то, что после стольких лет я не могла выбросить тебя ни из своего сердца, ни из своей головы… Ну как можно было не догадаться?

Несколько лет назад его от такого признания почти наверняка захлестнули бы эмоции. Но время прошло, и Захарова уже мало что могло бы так впечатлить. Поэтому он не спешил впадать в эйфорию от таки заявлений.

— Представь себе, я не настолько проницателен, — он окинул любовницу внимательным взглядом. — Хотя конечно ценю твоё признание. Просто пока не понимаю, как твоя уязвимость привела к тому, что ты сцепилась в маникюрном салоне с моей женой.

— Я с ней не сцепилась, — поджала губы Самохина.

Видимо, её всё-таки если и не обидело, то как минимум задело его внешнее безразличие к её признанию.

— А как тогда вашу встречу назвать?

— Господи, Захаров, да я просто узнала, где она будет сегодня в городе, и подкатила туда, чтобы поговорить. Я же понимала, что в дом к вам вот так запросто не заявлюсь, а в моём круге общения никого из её знакомых, что вполне ожидаемо, нет. Но мне нужно было с ней увидеться, чтобы понять для себя, на что она настроена.

— Я не понимаю, — удивился Влад. — Ты распереживалась, что Лика может вдруг передумать и вцепится в меня?

Честно сказать, ему этот вариант представлялся почти невероятным. Он всё-таки достаточно неплохо знал свою жену, чтобы представлять, как бы она на самом деле себя повела.

— Мне было важно понимать, ничего ли я не упускаю, — мрачно поправила она его бесцеремонную догадку. — И зря ты недооцениваешь смену настроений, особенно у беременных. Сегодня её всё устраивает, и она слова не пикнет тебе поперёк, а завтра она уже передумала и требует с тебя какие-нибудь дополнительные дивиденды.

Захаров хмыкнул, и Самохина тут уже вцепилась в ту его реакцию.

— Что? — с внезапным подозрением потребовала она. — Всё-таки потребовала, да? Да я же по выражению твоего лица это вижу!

— Это, конечно, забавно, — Влад почесал указательным пальцем висок. — Но выходит, ты сама же и поспособствовала тому, чтобы это случилось.

— Чушь! Чему это ещё я поспособствовала?

Кажется, Аллу не на шутку задели его подозрения в том, что она повела себя неразумно. Если что в её характере за эти несколько лет и изменилось, то уж точно не её самомнение. Корону Самохина носила всегда. Возможно, отчасти потому она тогда и стала для него вожделенным трофеем…

— Тому, что супруга действительно потребовала от меня возмещения морального ущерба, — он не собирался скрывать правду. — Ты сильно расстроила женщину в положении. Я не стал бы отказывать ей в праве стребовать компенсацию с меня. Всё-таки ваша встреча состоялась по моему недосмотру.

— И что это значит? — с явным неодобрением прищурилась Алла.

— Это значит, что при разводе сумма откупных автоматически увеличится, — с усмешкой пояснил Захаров. — Спасибо тебе и твоему неудержимому желанию расставить все точки над «i».

— На-а-адо же, — издевательски протянула Самохина. — А она у тебя всё-таки меркантильная. Таким ангелочком прикидывается, а своего, я смотрю, не упустит. Заметь, Захаров, это важная сравнительная характеристика. Если бы мы с тобой разводились, я бы и копейки у тебя не попросила. Ни за что и никогда.

Глава 15

— Здравствуй, Лика. Мы можем поговорить?

Возможно, моя свекровь и в преклонных годах будет выглядеть как самая настоящая вдовствующая императрица. И дело даже не в дорогих нарядах и косметических процедурах. Просто некоторые женщины даже стареют красиво. Очень немногим такое дано.

— Конечно, — я равнодушно пожала плечами, отступив вглубь прихожей своего нового жилья.

Наш с Захаровым развод оформили с поражающей воображение оперативностью. Подозреваю, муж приложил к этому процессу все возможные усилия. И я даже знаю, кто его так эффективно поторопил. Скулы сводило всякий раз, когда я вспоминала об этом.

По итогам бракоразводного процесса мне, как будущей матери его ребёнка, назначили солидное финансовое обеспечение, но к этим деньгам я прикасаться не собиралась, оставив их для ребёнка. Вдобавок нам отошёл очень уютный небольшой коттедж в одном из прилегавших к столице посёлков. Как оказалось, не обо всей недвижимости своего бывшего мужа я знала. Этот коттедж впервые увидела, когда сюда заселилась.

— Влад, слава богу, не поскупился, — пробормотала бывшая свекровь, разглядывая внутреннее убранство дома. — Тебе тут вообще… как? Удобно? Комфортно?

Я бросила на Елену Матвеевну настороженный взгляд. Откуда вдруг столько заботы? Мы никогда с ней подружками не были. Меня скорее терпели, по необходимости.

— Да, меня всё устраивает. Спасибо.

— Я тут вам… кое-какие полезности привезла, — и она с несвойственной ей робостью протянула мне крафтовый пакет с чем-то съестным. — Бренд хороший, проверенный. Там… для будущих мам.

— Спасибо. Не стоило.

— Ну что ты. Я бы не стала в гости с пустыми руками…

Неловкость нарастала подобно снежному кому. Если раньше наше общение поддерживалось одной, но важной формальностью — я была женой её сына, то сейчас условия нашей коммуникации ничем таким не отмечались.

Но чем сложнее становилось ей, тем легче — мне. Возможно, впервые за время нашего с ней знакомства я почувствовала свободу слов и действий.

— Проходите. Чай будете?

— Спасибо, — обрадовалась она, стаскивая туфли. — Не откажусь.

И лишь когда мы с ней устроились на кухне, и я хлопотала над чаем, решила, что самое время прояснить главный вопрос.

— Чем всё-таки обязана, Елена Матвеевна, — я бросила короткий взгляд через плечо. — Мы с вами больше никакими обязательствами не связаны. Вам со мной никакой нужды общаться нет.

— Это неправда, — раздалось у меня за спиной. — Лика, ты всё-таки скоро родишь, и это ребёнок…

— Вашему сыну не нужен, — напомнила я. — Надеюсь, Влад сообщил вам об этом?

Тон у меня был почти равнодушный, но сердце колотилось, как бешеное.

— Он… не так это мне преподнёс.

Ну ещё бы! Что же он будет монстром каким-то бездушным себя перед матерью выставлять?

— Конечно, — я кивнула, не обернувшись. — Вам он это преподнёс в максимально выгодном свете. Максимально выгодном для себя.

— Он сказал мне, что от ребёнка он не отказывался. Что готов всем его обеспечить. Что согласен даже общаться. Просто…

— Просто я или мой ребёнок... мы в этом случае должны прийти к нему на поклон, — мой голос был ровным и плоским. — Нас примут в его приёмной, запишут на аудиенцию, если будет на то его высшая воля. И в этом случае с нами, возможно, даже поговорят. Это очень щедро с его стороны. Спасибо, но нам это не нужно.

— Лика… понимаю твоё состояние. Но ты можешь говорить в этом случае лишь за себя. А если ребёнок действительно захочет в какой-то момент пообщаться с отцом?

— Знаете, Елена Матвеевна, — я повернулась и поставила перед ней кружку, постаравшись, чтобы её донышко не слишком громко стукнулось о столешницу. — Мне всегда казалось, что в определении «биологический отец» есть что-то такое… почти унизительное. Когда уточняется роль родителя. Так вот, чисто с точки зрения биологии Влад действительно приходится отцом моему сыну, а во всём остальном... с чего бы ему захотелось общаться с человеком, который от него отказался. Говорить он может что угодно, но важно то, что он делает. Вам так не кажется?

— Справедливости ради, делает он тоже немало, — поджала губы бывшая свекровь. — Он согласился обеспечивать вас.

— Будущего ребёнка, — поправила я. — На свои нужды я заработаю себе деньги сама. Ну а ставить ему в великую заслугу то, что состоятельный бизнесмен не оставил нас без крыши над головой… Вот уж действительно великая жертва с его стороны.

— Я не говорю о великих жертвах, — покачала головой Захарова. — И за то, как он с тобой обошёлся, злюсь на него не меньше.

— Да бросьте, Елена Матвеевна! — не выдержала я. — Ну с каких это пор вы так за меня заступаться готовы? Мы с вами никогда особо не ладили. Мы почти не общались. Только по необходимости. Я же вроде как в ваших глазах никогда достойной парой Владу и не была.

Гостье хватило совести не спорить и не забрасывать меня возражениями, мол, это мне только казалось, а на самом-то деле…

— Лика, я не ожидала того, что понимание придёт ко мне так поздно и в тот момент, когда уже ничего нельзя изменить, — всем своим видом она сейчас выражала искреннее смущение.

Глава 16

— Господи, до чего же он… — и бывшая свекровь вовремя осеклась, чтобы не произнести очевидное.

Очевидное, но нежелательное в этих стенах. Я и без лишних напоминаний знала, как мой крохотный Ромка похож на отца. Но уговорила себя, что это на самом деле иллюзия. Я вижу в новорожденном черты бывшего мужа лишь потому, что знаю — он его сын. Ну а тёмные волосы и карие глаза — это вообще не показатель. Миллионы людей в мире темноволосы и кареглазы.

— …красивый, — завершила она свою фразу и послала мне наполненный искренним восхищением взгляд. — Ну вот просто куклёныш!

Я улыбнулась в ответ.

— Мне мама тоже сказала, что его хоть сейчас — на открытку.

Мы обе старательно обходили стороной любое упоминание о Захарове. По крайней мере, пока что. После развода оставшийся срок я тихо и мирно прожила в своём уютном коттедже, ни в чём не нуждаясь, кроме покоя и мира в душе. С этим было, конечно, сложнее.

На роды Захаров, естественно, не явился. Об этом вообще-то и речи не шло. Зато уже после, когда я отдыхала в палате, мне сообщили, что на моё имя доставили роскошный букет и открытку. Я попросила явно восхищённую медсестру оставить букет себе, а открытку — сжечь или выкинуть. Мне эти лицемерные проявления внимания не нужны.

Позже в роддом наведывался Дмитрий. А у меня с тех ещё пор, как бывший муж сообщил нелицеприятную подробность о своём младшем брате, желание снова увидеться с ним не появилось. Потому что я не смогла бы при встрече обойти вниманием этот вопрос или сделать вид, что не слышала сказанного мужем. Но на это нужны силы, а у меня их пока что не было. Поэтому я попросила передать ему, что увидимся позже. Захаров-младший настаивать не стал.

Обидело его такое отношение или нет, меня сейчас, если начистоту, мало интересовало. С тех пор как Ромка появился на свет, весь мой мир крутился вокруг моего малыша. Всё остальное естественным образом и без особенного сопротивления отодвинулось на второй, если не на третий план. И я по этому поводу никаких неудобств не испытывала. Как раз-таки наоборот, меня всё устраивало.

— Как ты вообще? — Елена Матвеевна присела на стул у окна, продолжая держать ладонь на колыбельке, в которой дремал наевшийся Ромка.

— Хорошо, — ответила я честно. — На удивление, даже лучше, чем рассчитывала. Восстановление идёт быстро и без осложнений. У Ромки тоже всё в полном порядке. Даже сглазить боюсь.

В ответ на мой оптимистичный рапорт гостья вдруг приложила пальцы к губам и, если мне не показалось, едва слышно всхлипнула.

— Елена Матвеевна…

Она на мои слова отрицательно замотала головой, будто пыталась убедить меня в том, чтобы я не обращала внимания.

— Извини, — шепнула через пару мгновений, когда отняла пальцы от губ — Я просто… Мне до сих пор всё это сложно принять.

Я недоумённо повела плечом, отчего накинутая на него мягкая белоснежная шаль сползла, защекотав кожу.

— Что именно?

Она посмотрела на меня полными слёз глазами.

— Всё это, — проговорила едва слышно. — То, как всё обернулось. Как… как он посмел от такого сокровища отказаться. Я вот смотрю на Ромку, а вспоминаю его. Каким он был крохой, когда я его впервые на руки взяла…

Слёз она сдержать всё-таки не смогла. Поспешно полезла в свою сумочку, буквально выдернула оттуда салфетку и аккуратно приложила к глазам.

Я и сама расчувствовалась, но скорее от сочувствия к ней. Мне ли не знать, чего стоило матери Захарова наладить со мной отношения? Я ведь поначалу с большим подозрением отнеслась к её инициативе ещё до родов меня навещать. Всё казалось, это какие-нибудь коварные происки, о причинах которых я пока не догадалась.

Но в итоге оказалось, что никаких заговоров Елена Матвеевна против нас с Ромкой не строила. Она просто не хотела связь с внуком терять. На своего младшего сына в вопросах потомства она, по её же словам, не рассчитывала.

Дмитрий якобы давно ей заявил, что в ближайших планах у него нет ни женитьбы, ни детей.

Я благоразумно промолчала. Очень надеясь, что такое заявление Григорьева никак не связано с тем, что он вбил себе в голову, будто я — единственная женщина, с которой он согласился бы связать свою жизнь. Как-то раз он мне прямым текстом подобное заявил.

Но я в такой радикализм не поверила.

— Не стоит об этом жалеть, — проговорила я хрипло. — Уже хотя бы потому, что эта ситуация вне вашего или моего контроля. Вы же сами всё видели, всё слышали и всё знаете. Никакой ребёнок его рядом со мной не удержал бы. Самохина…

При упоминании этой фамилии бывшая свекровь тихонько застонала, и я даже успела переполошиться, не сделалось ли ей физически плохо.

— Не упоминай эту стерву всуе, — попросила она.

Я невольно округлила глаза. Вообще-то, прежде мы в наших разговорах ни разу Самохину и не упоминали. Я с удивлением поняла, что порядком-то и не знала, как Елена Матвеевна относится к ней.

— Да как-то само вырвалось, извините, — я отложила в сторону деревянную лопаточку, которой равняла полимерную глину на своей новой фигурке.

Вернуться к своему заброшенному хобби меня побудила непреодолимая сила и, возможно, смутное понимание, что заработать я в декрете если чем и смогу, то только отчаянной, почти безумной попыткой выставить свои работы на продажу. Помониторив соответствующие сайты и соцсети, я поняла, что спрос-то на такие вещи есть. И не попробовать было бы глупо.

Глава 17

— Мои поздравления, — отозвалась я сухо, всем своим видом изображая безразличие к новости.

А как ещё я должна была отреагировать? Тем более что всё к тому шло. Захаров же, в конце концов, не затем со мной разводился, чтобы свою Самохину обещаниями кормить? В этом, если так посудить, и был весь смысл нашего поспешного развода — поскорее во всех смыслах соединиться со своей настоящей любовью!

У меня даже зубы заныли — до того сильно я стиснула челюсти, стараясь ни в коем случае не смалодушничать перед его матерью. Я вроде бы и не ожидала, что она о моей реакции сыну расскажет, но поймала себя на мысли о том, что следует перестраховаться. Всё-таки Елена Матвеевна — его мать. Как бы она при этом ни относилась к новому браку своего сына.

— Не с чем там поздравлять, — бывшая свекровь дёрнула уголком рта, посылая мне отчётливый сигнал о своём отношении к будущему торжеству. — Не знаю, это искажение восприятия или всё-таки реальное положение дел, но прежняя Самохина не была такой… стервой.

Внутренне я очень громко присвистнула и округлила глаза. Даже прошившая изболевшееся сердце боль от этой новости на какое-то время меня отпустила.

— Она, может, и стерва, но не дура, — я рискнула снова вернуться к работе, просто чтобы хоть чем-то себя занять. — Она не станет с вами отношения портить.

— У нас с Аллой нет никаких отношений, — с неожиданной холодностью отчеканила Елена Матвеевна. — Поначалу, не скрою, меня вся эта ситуация заставила растеряться. К тому же Влад был настроен так уверенно, так решительно, что я грешным делом подумала, ты в чём-то перед ним провинилась… Но потом меня отпустило, и теперь я вижу, как обстоят дела на самом деле.

— Некоторые пессимисты считают, что люди с возрастом не меняются, а просто становятся хуже, — пробормотала я, не поднимая взгляда от заготовки, которую вертела в руках. — Возможно, они не так уж и неправы.

— В случае с Самохиной они правы на все сто процентов, — проворчала Елена Матвеевна. — Возможно, всё потому, что сейчас она уверена, что заполучила его. Раз уж он ради неё со своей беременной женой развёлся…

Сердце невольно дрогнуло от этих слов, но я понимала, что бывшая свекровь напомнила мне об этом совсем не со зла. Невооружённым глазом видно, как ей самой неприятно то, о чём она говорила.

— Могу лишь посочувствовать, — отозвалась я тихо. — Так сказать отплатить вам взаимностью. Вы ведь в своё время посочувствовали мне.

Да, это была не слишком-то стандартная ситуация — мы с Еленой Матвеевной после развода действительно подружились. Вот уж чего я никак не могла ожидать.

Хоть что-то приятное из моего расставания с Захаровым вышло…

— Но вообще это странно, — вынесла мать свой вердикт, когда пару дней спустя мы с ней созвонились, и я рассказала ей последние новости. — Что между вами может быть общего?

— Ромка, — ответила я с изрядной долей иронии. — Мам, ты только не вздумай разыгрывать сцену ревности.

Мать фыркнула в трубку.

— Делать мне больше нечего.

Я вроде бы никогда в её глазах неблагодарной дочерью не была и очень надеялась, что она ни в чём подобном меня не заподозрит. Но и в угоду ей корректировать круг своего общения я не собиралась.

— Рада слышать, — я сделала вид, что поверила её праведному возмущению моим «беспочвенным» подозрениям. — Елена Матвеевна на самом деле очень сильно меня поддерживает. И к внуку привязана.

— Как будто я не привязана.

— Я ничего такого и не утверждала, — мне пришлось приложить немало усилий, чтобы вытравить из голоса улыбку. — Просто для меня это неожиданное открытие. Я была уверена, что после развода ни с кем из Захаровых больше общаться не буду.

— Не лукавила бы ты, Анжелика, — хмыкнула мать, и меня её скепсис не мог не покоробить.

— Вот только не надо мне о Дмитрии напоминать.

Воспоминания о том, что мне о нём рассказал теперь уже бывший муж, до сих пор лежали на душе горьким осадком.

— Мне и не придётся. Он сам о себе очень скоро напомнит. Ты только не строй из себя наивную девочку, Лика. У Дмитрия в отношении тебя пунктик, и ничто пока не указывает на то, что он этот пунктик успел проработать и двинуться дальше. Особенно после твоего развода с его старшим братом.

— Меня не интересуют его притязания.

— Думаю, он забудет у тебя это спросить. Погонишь за дверь, попытается влезть в окошко. Надеюсь, это того стоило…

Последняя фраза осталась для меня полной загадкой.

— Что стоило чего?

— Твоя отказ бороться за брак, — обронила мать. — Твоё желание сдаться этой Самохиной.

— Захаров — не принцесса, за которую стоит на рыцарский турнир выходить! — жёстко ответила я. — Отвоёвывать у любовницы человека, который мне сам на дверь указал?

— Тебе на дверь не рабочий завода, не таксист указал, — не менее жёстко парировала мать. — Твоё нынешнее положение даже при всестороннем финансовом обеспечении ни в какое сравнение не идёт с тем, что вот-вот заполучит эта меркантильная дрянь!

А я-то надеялась, что эти разговоры уже давно позади. Что после официального подписания всех необходимых бумаг, освободивших меня от этого брака, она больше никогда не заведёт свою шарманку.

Глава 18

— … не поверите!

Конец фразы совпал с чувствительным толчком локтя ему в бок, и Захарову пришлось вынырнуть из своих мыслей.

— Что? — нахмурился он, обернувшись к спутнице.

— Извините, мы на минутку, — фальшиво улыбнулась она окружающим и потянула его прочь от беседовавших в углу презентационной залы гостей.

Он не стал сопротивляться, ощущая странный рассинхрон с реальностью, будто на пару мгновений действительно с головой провалился в иную реальность, где всего того, что его сейчас окружало, не существовало от слова совсем.

А сейчас всё это обрушилось на него, действуя подобно сильному раздражителю. Свет слишком яркий, фоновая музыка слишком громкая, гул голосов давил на уши.

— Захаров, ты в порядке? — Алла стала напротив него, пытаясь заглянуть в глаза. — Ты с начала вечера как будто вообще не здесь находишься. Я, конечно, понимаю, что как глава твоего пиар-отдела, должна за этими вещами следить, но ты руководитель фирмы. А ведёшь себя так, словно тебя итоги этой презентации вообще никак не касаются. Может, тебе действительно всё равно, что подумают потенциальные партнёры?

— Алла, признайся, с кем из своих бывших ты доминатрикс отыгрывала?

— Что?.. — опешила она.

— Вот, так-то лучше, — похвалил он. — А теперь я напомню. Оставь свой командирский тон. То, что я поставил тебя начальницей над пиарщиками, не даёт тебе никакого права строить меня. Ты это осознаёшь?

Самохина открыла было рот для возражения, даже слегка вперёд подалась, чтобы наверняка продолжить гнуть свою линию, но вовремя притормозила. Видимо, его тон и выражение лица послужили необходимым сигналом, который она решила не игнорировать.

— Вообще-то, я твою шкуру пытаюсь спасти, — процедила она вместо этого.

— Моя шкура вне какой-либо опасности, — напомнил он ей, в душе немало дивясь такой самоуверенности. — Ты лучше следи за своей.

Всё-таки мать не так уж и неправа, указывая ему на то, что Алла изменилась. То ли он сразу не хотел этого замечать, то ли ему было выгодного этого не делать.

— Извини?.. — протянула Самохина, выразительно приподняв бровь.

— В твои обязанности не входит меня распекать. Ни в каком статусе. У тебя нет такой монополии ни в роли моей подчинённой, ни в роли женщины, с которой я сплю.

Самохина так резко втянула в себя воздух, что Влад пожалел её лёгкие. Так и задохнутся недолго.

— Так я… я всего лишь женщина, с которой ты спишь?

— Я называю вещи своими именами. И вообще не пойму, какого чёрта ты такая нервная? Что, презентация идёт не по плану? Мы в чём-то прокололись?

И он демонстративно неспешным взглядом обвёл презентационную залу, наполненную беседующими гостями. Вокруг шло живое обсуждение, присутствовавшие активно угощались и за столами, и у барной стойки. Словом, никаких признаков катастрофы.

— Ты не здесь! У тебя взгляд весь вечер стеклянный! — прошипела Алла.

Захаров не тешил себя надеждой, что вопрос о своём статусе она больше никогда не поднимет. Просто сейчас для неё были вопросы и куда более актуальные. Но вот его слова о женщине, с которой о спит, она ему припомнит при первом же подвернувшемся случае.

— Я устал, — проговорил Влад без обиняков. — Как считаешь, я имею на это право? Этот проект из меня все соки выжал. Напомню, Ч о я занимался им на фоне своего бракоразводного процесса. Отсутствие скандалов вокруг него совершено не значит, что он вообще никак не повлиял на меня. Поэтому перестань меня тормошить и предъявлять претензии к моему состоянию. Ты создаёшь бурю в стакане воды.

— Да что ты? — прищурилась Алла. — А вот эта вся твоя… усталость, на никак не может быть связана с тем, то со дня на день твоя бывшая благоверная должна будет родить?

Ну надо же, какая впечатляющая проницательность…

— Я о чём тебя попросил? — взглянул он на Самохину с высоты своего роста. — В день своего развода я о чём тебя попросил?

— Ты не попросил, а приказал, — процедила Самохина.

— Мы больше не обсуждаем мою прошлую жизнь. Мы не затрагиваем в своих разговорах мою бывшую супругу и моего будущего ребёнка. Для тебя их попросту нет. Насколько я помню, ты со мной согласилась. Я что-нибудь не так тогда для себя истолковал?

И Самохиной пришлось отступить. Она же знала, что он ей скандалов закатывать не будет. Просто спровадит с мероприятия, затолкает в такси и отправит домой. А её обязанности подхватит кто-нибудь из его многочисленных подчинённых, только и ждущих шанса как-то выслужиться перед ним в надежде на денежный бонус или, например, повышение.

— Как же ты всё-таки изменился. — вполголоса проговорила она и от досады одним махом опрокинула в себя остатки плескавшегося в её бокале шампанского. — Иногда мне кажется, я вообще тебя не узнаю. Словно с незнакомцем общаюсь.

— Поверь, это взаимное ощущение, — ответил он и отступил от неё, взглянул на циферблат оттягивавших его запястье часов. — Выйду на крыльцо. Покурить. Не таскайся за мной. Мне нужно побыть одному и выветрить из головы весь этот галдёж. Я могу рассчитывать на твоё понимание? Проследишь тут за всем или мне кому-нибудь делегировать?

Глава 19

— Нет, — он прочистил горло, пытаясь избавиться от внезапной хрипоты в голосе. — Нет, никаких дополнительных указаний не будет. Подарок и цветы завтра передайте. Это всё.

— Хорошо. Вас понял. На связи.

Захаров отключился, сунул телефон в карман брюк и, запрокинув голову, уставился в высокое ночное небо, куда тонкой струйкой убегал белоснежный дымок его сигареты.

Поздравления. Ты стал отцом. Что чувствуешь поэтому поводу? Только не ври, что вообще ничего. Ты собирался. Ты планировал ничего не чувствовать. А когда сегодня вечером тебе сообщили, что жену доставили в роддом с первыми схватками, ты просто вывалился из реальности. Вывалился настолько, что дошло до ссоры с Самохиной.

Что, твою мать, происходит? Ты о своём решении пожалел?

Влад постоял какое-то время в тишине и одиночестве, пытаясь отыскать в душе искренний, настоящий ответ.

— С чего бы? — пробормотал. — Сейчас я живу так, как хотел.

Произнесённые вполголоса и обращённые к самому себе, эти слова слишком быстро рассеялись в ночном ноябрьском воздухе, ничего после себя не оставив.

Вероятно, не стоило сегодня притрагиваться к алкоголю. Это он действовал на него так. Он и, возможно, всё-таки в какой-то мере новости о рождении сына.

Даже разозлившись на себя за то, что с упорством маньяка кружится вокруг этой мысли, Захаров выдохнул, отшвырнул недокуренную сигарету, с ювелирной точностью угодившую в фигурную урну из гипса, и вернулся внутрь.

Остаток вечера Алла его больше не трогала. Она, к слову, понятия не имела о том, что Лика уже родила. И Захаров не собирался посвящать её в эту новость. Лишние разговоры о бывшей жене ему не нужны.

Надо как-то учиться оставлять прошлое в прошлом. Он и не думал, что ему придётся себе об этом напоминать. Рассчитывал, что сразу после развода сумеет отгородиться и займётся выстраиванием новой жизни.

Но стройка шла из рук вон плохо. А признаться себе в том, что его прогнозы не совпадали с суровой реальностью, Захаров не мог. В своих планах он не ошибается и не проигрывает. Просто время пожинать плоды пока не пришло. Это процесс, и не нужно его торопить.

Однако следующий день он встретил отнюдь не в соответствии со своими вечерними установками.

— Владислав Артёмович, а вы надолго? — секретарша в приёмной подняла на его заинтересованный взгляд. — Просто вы просили напомнить, что у вас на четыре часа встреча назначена с городским застройщиком...

— Отмени, — попросил он. — То есть перенеси. Скажи, у меня тут форс-мажор нарисовался. Попроси его заглянуть ко мне завтра.

Застройщик этот никуда не денется — Захаров нужен ему, а не наоборот. А вот то, что у него было сейчас на уме, промедлений не терпело. Упустит момент прямо сейчас — второго шанса может уже не представиться.

— Прошу, — спустя примерно сорок минут его помощник указал Захарову на дверь отделения.

Вокруг было пусто и тихо, как он и просил.

— Условия их устроили?

— Спрашиваете! — фыркнул Игнатов. — Да они после такого щедрого пожертвования всех своих новорожденных разрешили бы вам навестить.

— Все мне не нужны, — проворчал Захаров.

Он просто хотел увидеть его. Бывшая жена всеобщей манией запечатлевать всё на камеру своего телефона не отличалась. Она и сама фотографироваться не любила, и события своей жизни таким образом не фиксировала, поэтому он мог никогда и не увидеть своего сына в младенческом возрасте. Но сегодня утром, стоило открыть глаза, осознал, что, возможно, пропускает нечто беспредельно важное — первый день жизни своего первенца.

Их с Ликой развод — одно. Его отцовство — другое.

Захаров приблизился к двери палаты, в которой лежал только-только перепелёнатый младенец.

Видела бы сейчас его мать, вот бы она вдоволь над ним поиздевалась. Он же ей на голубом глазу объявил, что ребёнком интересоваться даже не собирается.

Но это просто любопытство. Он просто хочет взглянуть на него, вот и всё.

Приказав себе больше не варится в собственных оправданиях, Захаров вошёл и, ответив на молчаливый кивок медсестры, приблизился к колыбельке.

Новорожденный лежал смирно, его веки были сомкнуты.

— Спит? — шёпотом поинтересовался Захаров.

Медсестра снова кивнула:

— Это ненадолго. Сейчас понесу его к матери.

Точно. Не стоило забывать, он тут всего на пару минут. Только увидеть, чтобы в памяти запечатлеть.

— Я дам вам минутку, — шепнула медсестра и отступила к дверям.

— Благодарю, — пробормотал Захаров и уставился на ребёнка.

Темноволосый, сморщенный и… забавный.

Кроха.

Несмышлёный и… беззащитный.

Внутри на мгновение что-то сжалось, но почти тут же и отпустило.

Это просто из-за необычности и новизны опыта.

— Расти, — шепнул он на прощание сыну. — Взрослей и радуй мать. Не обижай её. Не бери пример со своего отца.

Глава 20

— Алён, присмотришь? — я передала Ромку с рук на руки няне и поспешила к входной двери.

Помощницу я себе наняла относительно недавно — после того, как у меня появились первые серьёзные заказы. Работа становилась всё более требовательной по времени, и я наконец смирилась с необходимостью нанять кого-то, кто бы меня подменял.

Своё обещание в отношении выплат от бывшего мужа и держала и нарушать его не собиралась. Финансы шли в копилку сыну, а я жила собственным трудом, который приносил мне не только доход, но и огромное удовольствие.

Я даже как-то призналась заглянувшей в гости свекрови, что всё-таки смогла отыскать плюс в нашем с Захаровым расставании. Я наконец-то сумела ощутить собственную значимость. Я смогла понять, что стою чего-то и сама по себе, а не в качестве придатка к состоятельному мужу.

— Знаете, может, я поэтому в качестве его спутницы жизни и подкачала, — заявила я Елене Матвеевне. — Это просто не моя роль. И ваш сын это понял куда раньше, чем я.

— Не могу сказать, что такой твой вывод меня сильно радует, — вздохнула она. — Это всё-таки грустно.

— Грустно было бы продолжать витать в облаках, — жёстче, чем следовало, отрезала я. — Зато сейчас никто никому жизни не портит.

— Ну вот с этим я бы точно поспорила, — пробормотала бывшая свекровь, но на мои вопросы почему-то отвечать отказалась.

Сегодня я её в гости не ждала — обычно Елена Матвеевна о своём визите оповещала заранее. Зато ожидала доставку с материалами для работы.

На пороге не оказалось ни бывшей свекрови, ни доставщика. Зато оказался Дмитрий Григорьев, который при виде меня буквально просиял.

— Лика, как же я рад тебя видеть!

— Дмитрий, — проговорила я едва слышно. — Не ожидала.

— Да уж. Извини, что нагрянул без предупреждения. Но у меня такое ощущение, что ты меня избегаешь, — и незваный гость тут же переключился на серьёзный тон. — Я всё пытался отыскать достаточно веский повод для визита, а потом просто бросил ломать голову и приехал.

Его поздравления с рождением сына я выслушала по телефону и, коротко поблагодарив, попрощалась. Никаких попыток связаться с ним с тех пор не предпринимала. И, видимо, вечно длиться такое положение дел не могло.

А я-то уже думала, что мне удастся избежать разговора, который неминуемо потянет меня в прошлое, потому что сказанное бывшим мужем до сих пор занозой сидело в моей голове.

— Я вам с Романом кое-что привёз, — смущённо признался он, передавая мне тяжёлый брендовый пакет. — Очень хотелось вас хоть чем-то порадовать.

Я сдалась, понимая, что на ходу же никаких удобоваримых причин для отказа я не придумаю. К тому же, не скрою, мне хотелось узнать, почему Дмитрий позволил говорить своему старшему брату обо мне такое.

Но с другой стороны… а говорил ли? А не выдумка ли это Захарова, чтобы лишний раз нервы мне помотать?

— Спасибо. Очень мило с твоей стороны о нас с Ромкой побеспокоиться.

— Совершенно не за что, — Дмитрий очевидно не собирался прерывать свой визит. — Я надеялся, мы всё-таки сможем хотя бы парой слов с тобой перекинуться, прежде чем я перестану злоупотреблять твоим гостеприимством и уеду.

Незавуалированное стремление напроситься на разговор.

— Проходи, — я не стала сопротивляться. — Не против если я продолжу работу? Могу чаю тебе предложить…

— Это совершенно необязательно, — Дмитрий, кажется, был несказанно рад уже тому, что я вообще пустила его на порог. — Я просто рад буду с тобой пообщаться. Ни в коем случае не хочу от дел отвлекать. А что за работа?

— Увидишь, — я провела его в гостиную.

Заглянув в детскую, предупредила няню о госте. Романа к нему выносить не стала. Это ни к чему, если он сам поздороваться с ним не попросит. Тем более что у нас с Дмитрием впереди не самый приятный разговор. Просто он пока об этом не знает.

— Слушай, это безумно красиво! — гость с нескрываемым восхищением разглядывал разложенные на столе заготовки. — Ты делаешь их на заказ?

Я кивнула, возвращаясь к работе. Придвинула к себе лампу, переключила световой режим.

— И много у тебя заказов?

— На два месяца вперёд уже всё расписано, — не без затаённой гордости ответила я. — Но по времени заказы выполняются неравномерно. Всё зависит от размеров и сложности работы. На изготовление некоторых может и целый месяц уйти.

— Понял. Понял, — казалось, его интерес был неподдельным.

Ну или просто он сейчас пытался всеми силами расположить меня к себе, только бы я его не прогнала. Чуял, видимо, всё-таки, что моё отношение к нему по причинам, пока ему неизвестным, поменялось.

— Извини за нескромный вопрос, но… Захаров же вас с сыном неплохо вроде бы обеспечивает.

— Он обеспечивает Романа, — поправила я. — Я денег на своё проживание у него не беру. Я не его содержанка. Я сама себя обеспечу.

— Жёстко, — пробормотал себе под нос Дмитрий. — Но… не пойми меня неправильно. Я тебя понимаю. И уважаю такое решение.

— Хм… — я взяла в руки инструмент. — А это всё-таки немалый прогресс.

Глава 21

— Лика, да ты что такое говоришь…

— Правду. Или ты хочешь сказать, что ничего такого не говорил?

— Я… — Дмитрий растерянно огляделся, видимо, пытаясь собраться с мыслями, чтобы дать ответ, который не закопал бы его ещё глубже. — Послушай, я ума не приложу, где ты такое услышать могла.

Мне не было никакого дела до того, к каким последствиям для моего бывшего мужа могла привести моя прямота, поэтому я ответила честно:

— Захаров мне рассказал. Предупредил, чтобы я на твой счёт не обольщалась. Но он зря старался. Я и не собиралась тебя в своё доверенное лицо превращать.

— Какого чёрта он вообще в это лезет? — пробормотал Григорьев.

— Это тебе придётся выспрашивать у него.

— Лика, я об этом ему говорил, потому что видел его отношение… — в голосе гостя несложно было распознать сожаление. — Ну с чего бы я стал об этом с тобой откровенничать? Чтобы добавлять тебе причин для беспокойства?

— Не уверена, что понимаю, о чём ты мне хочешь сказать.

Григорьев заёрзал на краешке дивана.

— Влад стал уставать от этого брака. И в какой-то момент это стали замечать даже окружавшие его люди. Я ему просто озвучил то, чего он в тот момент не хотел замечать, отказывался смотреть в этом направлении. А когда в его жизни снова появилась Самохина, всё это сразу же вскрылось. Думаешь, он снова бы с ней связался, если бы у вас с ним всё было в порядке?

Жестокая правда, которая могла ранить и причинять страдания даже сейчас. Наверное, сколько бы лет ни прошло, а я всё равно будут помнить, как мне было больно. Возможно, даже роды с этими страданиями не сравняться.

В конце концов боль, испытываемая при родах, дарит тебе искупительную награду — появление на свет новой жизни. А вот боль от такого предательства — она несёт за собой только смерть. Смерть чувств, смерть доверия, смерть надежды на то, что твоя жизнь когда-нибудь снова заиграет яркими красками…

— Я ничего по этому поводу не думаю, — я снова склонилась над своей работой, стараясь сосредоточится достаточно, чтобы моё волнение не мешало мне и не портило результат. — Мне, мягко говоря, неприятно было слышать такое.

— Я могу себе это представить, — скорбно отозвался Дмитрий. — И считаю, что Захаров не имел никакого права тебе об этом рассказывать. Хотел клин вбить между нами?

— Между нами? — удивлённо посмотрела я на него. — Дим, а что между нами такого? Мы же даже по большому счёту с тобой не друзья. Ты сам не захотел быть мне другом.

— Лика, я не это имел в виду, когда говорил, что межу нами не может быть дружбы!

— Я помню. И давай не будем развивать эту тему, — попросила я тихо. — Сама я тебе в друзья набиваться никогда бы не стала.

— Ты это чётко дала мне понять, — грустно усмехнулся Григорьев. — Но твоё равнодушие никак не может повлиять на то, что я чувствую по отношению к тебе. В любом случае, я понимаю, что об этом лучше даже не упоминать. Поэтому я молчу.

— Благодарю за понимание.

Не стала бы утверждать, что объяснения Григорьева как-то меня успокоили или сняли тяжесть с моих плеч, но какая-то часть меня действительно приняла эту информацию в качестве удобоваримого объяснения. И теперь об этом вопросе, надеюсь, можно благополучно забыть.

— Лик, я надеюсь, ты на меня за это не злишься.

Ну и что я могла ему на это ответить? Озлобленность на него что-то мне даст? Сослужит какую-то службу?

— Я не злюсь. Просто мне были непонятны твои слова.

— А мне непонятны действия этого великовозрастного идиота, — проворчал Дмитрий. — Надеюсь, хоть теперь он уймётся. Получил что хотел…

Моё внимание привлекла даже не его последняя фраза, а то, что он на этой фразе осёкся.

В воцарившемся молчании наши взгляды встретились. И Дмитрий свой отвёл первым.

— Не знаю, слышала ты или нет. Вряд ли мать тебе что-то рассказывала… У них пару недель назад свадьба была. Они с Самохиной… то есть теперь уже с Захаровой в путешествии. Вернутся на следующей неделе.

Мои пальцы впились в фигурку, сминая её, деформируя.

— Не слышала, — выговорила сдавленно. — И мне эта информация не интересна.

— Я знаю. Я понимаю. Просто… рано или поздно до тебя бы всё равно эти новости докатились.

Я ничего на это не ответила. Захаров — прошлое, болезненное и тяжёлое прошлое для меня. Светскую хронику я не читала, с делами его компании никак связана не была, поэтому небезосновательно надеялась, что до меня отголоски его новой жизни вообще никак доносится не будут, но вот вам пожалуйста. Надеялась зря. Хотя бывшая свекровь своё слово держала и о сыне со мной не заговаривала.

— Я жизнью Захарова не интересуюсь, поэтому нет, не докатились бы, — поправила я.

И кажется, Григорьев наконец-то правильно считал моё настроение, потому что он встал с дивана, поправил пиджак и сделал шаг по направлению к моему столу, как бы готовясь откланяться. Но без прощального слова в свою защиту он, конечно же, никуда не исчезнет.

— Лика, я понимаю, что тебе до сих пор тяжело. А я, особенно после того, что ты мне рассказала, вдвойне чувствую свою вину и ответственность за то, что тебе пришлось нелегко. Поэтому прежде чем ты меня погонишь с порога, всё же скажу: я и все мои ресурсы всегда в твоём распоряжении.

Глава 22

— Я не понимаю, тебе совсем не интересно? — Алла смотрела на него с искренним недоумением.

— А с чего ты решила, что я притворяюсь? — Влад сидел на открытом балконе их отеля с видом на пирамиды и рассматривал звёздное небо, потягивая первоклассный кальян. — Я был там и не раз. И сразу сказал тебе, если захочешь отправиться в ночную экскурсию, бога ради. Я тут посижу, полюбуюсь видами.

— Так ты себе представляешь совместный отдых? Ты не забыл, Захаров, что у нас с тобой медовый месяц вообще-то? — ехидно отозвалась она, но продолжила перебирать наряды.

— Ты настояла на свадебном путешествии, — Влад не отрывал взгляда от неба. — Я сюда не стремился. Ты выбрала страну, выбрала отель, выбрала всё. Я не сопротивлялся. Но с началом совместной жизни не жди, что я сотру все личные границы ради тебя.

— Да ты вообще, судя по всему, никаких границ не стираешь, — прошипела она, швыряя на постель белоснежный брючный костюм. — Я совсем не так себе нашу поездку сюда представляла.

— Первые разочарования, — протянул Захаров. — А напомнить тебе, с чего всё началось?

— Не утруждайся, — она сгребла в охапку наряд и отправилась в ванную комнату. — У меня хорошая память!

Он вообще-то тоже совсем не так представлял себе их свадебное путешествие. Вообще само это определение звучало как-то слишком уж… пафосно, грандиозно. Так, наверное, сейчас почти уже и не говорят. Ну, медовый месяц — ещё куда ни шло. Иронично то, что и медовым его назвать язык бы не повернулся.

Сложности начались как-то слишком уж рано — ещё до свадьбы. Но Захаров приказал себе не обращать внимание на «мелочи». Понятное дело, что он переживал не лучшее время, разводясь с беременной женой под молчаливое осуждение доброй половины своего круга общения. Другое дело, что напрямую ему никто, конечно, претензий не предъявил. Его личная жизнь — это, в конце концов, его личное дело. Тем не менее отношение многих достаточно близких людей считывалось без труда.

Алла, со своей стороны, не прилагала никаких усилий к тому, чтобы кому-то понравиться. Она вела себя с вполне однозначным посылом, мол, я должна нравиться всем такой, какая я есть.

Всё это и многое другое, включая всякие досадные мелочи, собралось в опасных размеров снежный ком, который сейчас лихо катился с горы, ничем особенно не сдерживаемый.

Отменять поездку было поздно — всё распланировано и оплачено, время на отдых зарезервировано, да ему и не мешало в действительности передохнуть. Другое дело, что сейчас он предпочёл бы отдых в тишине своего загородного дома, где его не трогал бы вообще никто, включая супругу.

Как вообще до такого дошло, он представить не мог.

— Временные трудности, — пробормотал, ненадолго вынув изо рта кальянный мундштук. — Перебесится.

Алла, между прочим, считала, что беситься ей есть от чего.

— Ты ездил в роддом? — опешила она, когда он в тот вечер вернулся из своей странной поездки.

— Кто доложил? — нахмурился Влад, в уме перебирая все возможные варианты.

— Какая разница? — вскинулась Алла. — На черта ты туда ездил?

— У меня ребёнок родился, — напомнил он, не спеша выходить из себя под влиянием этой вспышки гнева.

— Нет, — твёрдо возразила Самохина. — Нет. Он родился не у тебя. Он родился у твоей бывшей жены, которую ты к этому времени должен уже забыть. Забыть о её существовании! Ты отстегнул ей приличную сумму, ты оставил её позади. Ты ничего ей не должен! И от ребёнка её ты откупился!

— Я назначил ему содержание, но я не оказывался от него. Не отказывался и не собирался.

Самохина заморгала, сбитая с толку тем, что он не кинулся оправдываться и извиняться. Да он и в мыслях этого не держал. У всех вокруг какое-то странное, исковерканное представление об их разводе сложилось. Ребёнок — его, он не собирался этого отрицать. Он же ясно дал понять, что даже не против общения. Просто общаться с новорожденным при всём желании не получится. Но когда подрастёт — почему бы и нет?

К тому времени у него наверняка будут другие дети, от нового брака.

И вот тут Захарова ждал новый сюрприз.

Этот разговор у них с Аллой случился спустя несколько месяцев после рождения его первенца, незадолго до свадьбы.

— Я хочу сразу обозначить, как себе это вижу, — заявила ему тогда Алла. — В ближайшее время я рожать не планирую. Всё своё время я посвящаю работе. Работе на твою фирму, Захаров. И ты сам успел заметить, что я выполняю её более чем хорошо.

Пиар-отдел с её приходом действительно преобразился. И по линии рекламы у них всё шло замечательно. Но радоваться этому в ущерб планам на личную жизнь…

— Я не говорю «никогда», — предупредила она его возражения. — На крайний случай мы всегда можем «контейнер» себе заказать.

— Контейнер? — не понял Захаров.

— Ну, суррогатное материнство, — нетерпеливо пояснила Алла. — Подберём подходящую мадам, которая выносит нам малыша, и закроем этот вопрос. Да и мне не придётся портить фигуру. В конце концов это и в твоих интересах.

Сейчас Захаров уже слабо понимал, что в его интересах. Его жизнь всё больше напоминала стерильную, пластиковую копию. Всё вокруг было каким-то фальшивым, ненастоящим, пустым.

Глава 23

— Ну и как? Такой подход себя оправдывает? — Елена Матвеевна с интересом рассматривала мою мастерскую.

— Вы даже не представляете, — усмехнулась я, указывая на стеклянную стену, за которой любой желающий торгового центра, проходя, мог остановиться, чтобы понаблюдать за моей работой. — В этом вообще весь смысл. Любой желающий может приобщиться к творческому процессу. Создаётся эффект соучастия, причастности. Работает на глубинном уровне.

— А тебе комфортно?..

— Поначалу было непривычно, но потом я поняла, что такой формат привлекает новых покупателей. Я об этом способе на одном из форумов почитала. Взвесила все за и против. Решила попробовать. Пока меня всё более чем устраивает.

— А вот мне кажется, — и бывшая свекровь выхватила из сидевшего рядом с моим столом в манежике Ромку, — мне кажется, что посетители скорее на вашу сладкую парочку приходят посмотреть. Ты создаёшь всяких сказочных существ. Вон их сколько на полках. А тут ещё один юный эльф рядом с тобой красуется. Конечно, люди на вас залипают!

— Ромка, кстати, обожает общаться с посетителями, — со смехом подтвердила я. — Пока ещё ни дня не проходило, чтобы кто-нибудь не заглядывал прямо в лавку и не беседовал с нами.

Не скрою, такой подход действительно дарил мне новых клиентов. На секундочку, очередь на заказы выросла на четыре месяца вперёд. Это если не считать заказов, приуроченных к каким-то конкретным датам — праздникам или дням рождения тех, кому собирались преподнести мою фигурку в подарок.

— Знаменитость растёт, — вздохнула Елена Матвеевна. — Вот Ромка чуть ещё подрастёт, научится как следует фломастер в руках держать и начнёт автографы раздавать.

Я рассмеялась, невольно чувствуя гордость за сына.

— Ты бы хоть на минуту отвлекалась — пообедала бы, — предложила моя визитёрша. — А то всё остынет.

— Минутку. Ещё пару штрихов — и пообедаем.

Отложив инструменты и отставив на угол стола закреплённую в зажиме заготовку будущего единорога, я с нескрываемым удовольствием потянулась. Встала из-за стола, повесила на дверь табличку, извещавшую посетителей о перерыве, и скрыла свою витрину за непроницаемой стеной тяжёлых жалюзи.

— Сразу уютнее стало, — пошутила Елена Матвеевна и достала из термосумки целый комплексный обед.

— Вы когда про перекус мне сказали, я подумала…

— Ой, глупости! — замахала руками она. — Я уже давненько к вам с Ромкой не заглядывала. В последнее время… не до разъездов было.

Я промолчала, даже не подумав ни о чём её расспрашивать, потому что могла признаться в этом только себе — подозревала, отсутствие бывшей свекрови было как-то связано с её сыном. А я ничего слышать о Захарове не хотела.

— Ничего страшного, — улыбнулась я ей. — Вы и так к нам с Ромкой по первому зову мчитесь.

— Я ещё во вторник хотела к вам заглянуть, но… пришлось отложить. Сын с визитами в последнее время зачастил.

Я мысленно понадеялась, что она о Дмитрии говорит.

— Каждый раз, когда приезжает, так и тянет какую-нибудь гадость сказать, — созналась Елена Матвеевна. — Но я пока сдерживаюсь. Оказывается, это не так уж легко — не злорадствовать.

Я сглотнула, чувствуя, что у меня вот-вот аппетит пропадёт. Я ведь с утра только кофе успела выпить и бутерброд пожевать. С тех пор успела лишь Ромку покормить, а на себя, как обычно, времени не оставалось.

— Вы себя не вините, — пробормотала, пытаясь прожевать кусок безумно вкусной запеканки, привезённую мне на обед Еленой Матвеевной. — Это вполне нормальное желание…

Мои отчаянные попытки обойтись без расспросов позорно потонули в желании свекрови выговориться.

— Я же по нему вижу, что он мается. Но он же упёртый как… мне даже слово подобрать сложно! Молчит, отнекивается, но за последние два месяца недели не проходило, чтобы он не приезжал. Иногда прямо из офиса катит ко мне, ты представляешь?

— Соскучился.

— Ой, Лика, я тебя умоляю! — фыркнула бывшая свекровь. — Соскучился по нормальной жизни. Вот это скорее всего. Жена мозги ему уже до донышка, видимо, проклевала.

— Елена Матвеевна, — не выдержала я. — Их семейное счастье или несчастье — это их личное дело. Ваш сын получил то, к чему так стремился. Теперь он пожинает плоды своего желания.

— Вот я ему в последний раз приблизительно то же самое и сказала! — она достала из сумки термокружку и поставила передо мной на стол. — Горячее какао.

Моё любимое. Елена Матвеевна добавляла туда крохотную щепотку каких-то специй, и оно приобретало умопомрачительный вкус и аромат. Ни за что не призналась бы матери, но готовила моя бывшая свекровь — просто выше всяких похвал! Поэтому я ни за что бы от её угощений не отказалась.

— Спасибо! — я ухватилась за кружку, надеясь, что наш разговор перейдёт в иное русло, какое угодно, только без упоминания моего бывшего мужа.

— И знаешь, что он мне на это ответил? — подняла бровь она.

Внутренне я застонала, но заставила себя ничем не выдать своей истинной реакции. Отставила контейнер с недоеденной запеканкой и сделала вид, что поглощена отвинчиванием крышки термокружки.

Глава 24

— И что это тебе даёт? — с подозрением поинтересовалась мать.

Я проглотила рвавшийся с языка упрёк. Если я наделась, что родительница в первую очередь порадуется за меня, то не стоило. Она в целом всегда и на всё реагировала подобным образом — прежде чем принять какую-то информацию за достоверную, должна была убедиться, что этой информации можно всецело доверять.

— Это даёт мне выход на более широкую аудиторию, — терпеливо пояснила я. — И они тем более заинтересованы в сотрудничестве со мной, потому что собираются использовать мой статус молодой одинокой матери. Ну, в хорошем смысле использовать, как мотиватор. Выстроить историю успеха.

— А как в это вписывается твой развод?

— Замечательно вписывается, — с нетерпением отозвалась я, поглядывая на дверь кабинета, из которого я вышла пять минут назад, окрылённая новым перспективами. — Я не сдалась и не сложила руки даже после личной драмы, родила, воспитываю сына и работаю. При этом важно, что профессия творческая, развивает воображение моего ребёнка. Мы же с ним в тандеме работаем.

— Ну да. Эта ваша безумная затея с витриной. Выставляешь Романа, как товар в лавке, напоказ.

— Мам, ну я же тысячу раз тебе объясняла…

— Не нужно, пожалуйста, говорить со мной таким тоном, будто общаешься с недоразвитой. Уж извини, но я не фанатка этой затеи. Это какое-то показушничество.

— Мне это показушничество обеспечило сегодняшнюю встречу, — холодно напомнила я.

— Бог с ним, — вздохнула она, давая понять, что не хочет продолжать этот спор. — Но даже если так, то в твоей истории успеха всё-таки есть один важный нюанс.

— И какой же?

Я почему-то была на все двести процентов уверена, что нюанс этот негативный.

— Была бы эта история успеха такой же впечатляющей, если бы не регулярные выплаты мужа? Всё-таки ребёнка целиком и полностью содержит он.

— И как это умаляет мои собственные заслуги? — я не подала виду, но слова матери угодили в самое сердце. — Мам, ты же понимаешь, что на мою востребованность финансовая поддержка Захарова никакого влияния не оказала. Да, он снял с меня заботу о финансовом обеспечении сына, но если бы даже и не было никаких выплат от бывшего мужа, я просто работала бы усерднее и больше, чтобы обеспечить нас обоих.

— Думаешь, справилась бы?

— Знаю, что справилась бы! — огрызнулась я, чувствуя горечь обиды.

— А вот у меня большие сомнения на этот счёт. Человек не всесилен. Да вот взять хотя бы сегодня. Ты помчалась на встречу, бросила сына…

— Что значит, бросила?! — возмутилась я.

— Не перебивай меня, — велела мать. — Я не договорила. Бросила сына на няньку, которая и работает-то у тебя без году неделю. Как будто у тебя родной матери нет.

Ах вот оно что, её заедала собственная обида. И продолжала заедать уже какое-то время. Она, конечно, этого сейчас не озвучит, но дай ей волю, и мать бы заявила, что даже не найми я в конце конов няньку для Ромы, я бы скорее бывшей свекрови отвезла внука, чем ей.

Ревность. Обида и ревность. У моей матери не получалось их скрыть, как бы она ни пыталась. А её характер с явственным уклоном в логику и интеллект делали наши обсуждения этих вопросов особенно острыми и неприятными. Она не умела выражать свои эмоции так, чтобы попадать со мной в резонанс.

— Ты обижаешься, что я его с тобой не оставила? — вздохнула я, передумав злиться и длить собственную обиду.

— У меня нет такой привычки — обиды копить, — отрезала мать, тем самым подтверждая противоположное.

— Извини. Я не подумала о таком варианте. Но в этом никакого злого умысла не было. Пожалуйста, поверь мне, когда я тебе это говорю. Ты женщина деятельная и занятая.

— Но ты могла сообщить мне заранее.

— Да, — сдалась я, надеясь, то моё раскаяние звучит для матери достаточно искренне. — Могла. Не сообщила. Прости.

— Надеюсь, тебе за это хоть немножечко стыдно.

Я и не подумала бы возражать, хотя, положа руку на сердце, и считала, что поступила правильнее. Потому что няня вызвалась посидеть с Ромой у нас дома, в привычной для него обстановке. А в доме своей бабушки он часто вёл себя настороженно и нервно. Но попробуй я поделись с ней своими наблюдениями…

Не очень-то приятный разговор, однако, быстро выветрился их моей головы, когда я примчалась домой и, уже соскучившись по своему малышу, с порога объявила:

— Я вернулась! Всё прошлом замечательно. Ромка, будем праздновать!

Пока вешала в шкаф своё пальто, невольно ожидала, что Алёна вот-вот выйдет из детской с Ромкой на руках и поздравит в ответ. А я приглашу её остаться с нами на импровизированный праздничный ужин.

— И с чем тебя стоит поздравить? — раздался хрипловатый мужской голос.

Он громом прогремел у меня над головой, заставив вздрогнуть всем телом.

Я обернулась, ни жива ни мертва. Пальто, криво повешенное на одно плечико вешалки, сползло на пол.

А я не могла отвести взгляда от дверного проёма, ведущего в коридор.